Заново, с новыми силами

И заново, с новыми силами

И заново, с новыми силами

Ну, надо, значит надо. Под утро Злой выпил пару кружек крепкого кофе, и, дождавшись сменщиков, отправился вместе со своими бойцами к месту сбора — самолету-памятнику МИГ-17. Там уже находились смены со всех блокпостов, Злой со товарищи прибыл самым последним. На дороге, тротуарах и площадке возле памятника стояло с десяток машин и примерно двадцать-тридцать человек.

— Да уж, солидную себе армию Христос организовал, — пробормотал Злой себе под нос.

Выдвинулись примерно через час, после того, как все вволю покурили, поболтали, и обсудили план зачистки. Народ собрался бывалый, подобная операция была далеко не первой. Собак и до этого периодически гоняли, но раньше очень не хватало людей для того, чтобы перебить всех. Зато сейчас, в связи с тем, что армию Христос расширил — просто раздолье.

— У кого нет патронов, подходи, разбирай! — памятный по южному блокпосту Виктор открыл пятую дверь своего «Шевроле Тахо», где вповалку лежали цинки. — Но у меня только пять — сорок пять!

К нему потянулся народ с автоматами и нарезными карабинами.

Злой тоже подошел и взял себе пару пачек — исключительно на всякий пожарный, так как у него самого в пассажирском отделении болталось два нетронутых цинка.

— Не жадничай, — покосился на него Виктор.

— Я не жадный, я домовитый. — ответил Злой цитатой из мультика, и отправился восвояси.

Злой потерял направление движения колонны уже через пять минут движения: слишком много поворачивали. Несмотря на то, что «Тигр» ехал вторым в колонне, возглавляемой Виктором, Злому предстояло в этом сражении стать главной ударной силой, хотя бы потому, что в у него могло разместиться и вести огонь через бойницы до девяти человек. Однако, разместили у него всего шестерых — пятеро сидели сзади, в креслах вдоль бортов, а один — на пассажирском сиденье. Все громко восхищались машиной, и Злому это очень льстило.

— Разъезжаемся! — прохрипела рация голосом Виктора, и машины, ехавшие сзади, подались в стороны на ближайшем перекрестке.

Незадолго до этого Умник получил от Христа задание — оживить хотя бы несколько раций, и, ценой нечеловеческих усилий таки сумел привести в божеский вид шесть автомобильных устройств. Злой знал, чего это стоило — он видел, как Умник и его помощник собирали из нескольких раций одну. Тогда еще родилась шутка: «Экипаж паяльника — два человека», поскольку Умник паял, а его напарник крутил динамо-машину.

План Виктора был прост, как шпала — спугнуть стаю, загнать, что называется, «на флажки», и расстрелять. Злому предстояло быть в лагере загонщиков.

По команде машины остановились. Из некоторых вышли люди, которые быстро и умело развернулись в цепь и тронулись в путь. Охота началась. Машины сигналили, люди стреляли в воздух. Те загонщики, что недавно отделились от колонны на перекрестке, тоже дали о себе знать. Стало очень шумно. Охотничьего азарта было хоть отбавляй. Из-под забора выбежала одинокая облезлая дворняга и припустила в сторону, где располагались застрельщики.

— Первая пошла! — послышался довольный голос Виктора.

На подходе к тому самому супермаркету загонщики остановились, обсуждая, что делать. Собаки не спешили выходить из здания, а выкурить их оттуда было необходимо. По рации велись оживленные переговоры.

— Может поджечь, а Вить?

— Сдурел? Мы ж так полгорода спалим!

Злой, подумав, решил, что он может помочь. Проконсультировался с Виктором насчет своей идеи, и, получив добро, выбрался из состава колонны. Он объехал головную машину, и помчался в сторону супермаркета, дав стрелкам в салоне команду приготовиться.

— Ух, щас мы им!.. — кровь бурлила, Злому было весело.

Магазин занимал весь первый этаж серой кирпичной пятиэтажной хрущобы. Окна были частично заложены кирпичом и завешены облезлыми плакатами, на которых были нарисованы всякие вкусности, призванные пробуждать у проходящих мимо людей аппетит. Вход был только один, рядом стояли три машины — ржавая газель с кузовом-тентом и два пикапа. Двери у них были открыты, в кузовах лежали какие-то ящики. Как понял Злой, транспорт принадлежал покойным продотрядовцам.

Злой подкатил ко входу, вломившись в пластиковую пристройку-«предбанник», и вышибив внутренние двери в магазин. «Тигр» заехал внутрь, а стрелок, сидевший на переднем сиденье, включил примотанный изолентой к цевью «калашникова» фонарь, просунул его в бойницу и открыл огонь по разбегающимся прочь теням. Через секунду к нему присоединились бойцы, сидящие сзади.

От стрельбы в замкнутом пространстве Злой чуть не оглох, в салоне завоняло порохом, один из сидящих в пассажирском отсеке стрелков ойкнул от того, что в него прилетела горячая гильза.

— Убегают! — прохрипела рация, — Из подвального окна! Ёлки-палки, сколько ж их там?..

— Пальни еще, давай! — крикнул Злой стрелку, а сам зарычал двигателем, как можно громче.

— Кажись, всё! Застрельщики, готовьтесь, на вас волна идет! — командовал Виктор.

«Тигр» выехал из смятой пристройки, которая окончательно обвалилась, и вернулся в строй.

— Ни хрена себе аппарат! — восхищался кто-то из пассажиров, — Протаранил, как бумажную!

Слышать такое было приятно.

Со стороны застрельщиков послышалась дружная пальба, в том числе и, как определил на слух Злой, пулеметные очереди.

— Целая спецоперация… — снова буркнул он самому себе.

— Что-о? — переспросил, улыбаясь, оглушенный стрелок, подумавший, что Злой обращается к нему.

— Ничего! Не обращай внимания! — он кивнул, улыбнувшись в ответ.

— Всё готово! — отрапортовал по рации начальник застрельщиков, — Перестреляли. Ох и до хрена ж их там было! Голов двадцать, не меньше!

— Виктор, это Злой! Здание будем зачищать?

— Да, а что? Хочешь присоединиться?

— Почему бы и нет? Я с удовольствием.

— Добро. Сейчас штурмовики соберутся, с ними пойдешь. Только под ногами не путайся.

— Да уж как-нибудь…

Штурмовики собрались через пять минут, заскучать никто не успел. Было их всего пятеро — здоровых мужиков, одетых в зимние бушлаты, ватные штаны и толстые перчатки. Перед тем, как зайти внутрь, они подняли воротники, закрывая шеи и лица, и надели строительные каски с фонариками. Этот «спецназ» хоть и выглядел странно, но все равно производил впечатление опытных вояк, знающих своё дело.

— Здорово, мужики! — подошел к ним Злой. — А можно с вами?

— А тебе зачем?

— А мне интересно, — оскалился Злой как можно дружелюбнее.

— Не, мужик. У нас своя команда… — начал, было, говорить командир штурмовиков, но его прервал незаметно подошедший Виктор.

— Возьми-возьми. Лишним не будет, — и почему-то подмигнул.

— Ну… — сказал удивленно командир. — Не будет, так не будет. Фонарь есть? — спросил он у Злого.

— Ага.

— Ну, тогда пошли. Держись сзади и не путайся под ногами.

Злой не стал строить из себя крутого и просто кивнул. В конце концов, чем дальше он от возможной опасности — тем лучше.

В здание заходили осторожно, пытаясь не сломать ноги в той мешанине пластика, которая осталась после поездки на «Тигре». Уже на подходах Злой почуял вонищу, доносившуюся изнутри. Зашли, включили фонари. От запаха заслезились глаза.

— Ни хрена себе… — выдавил Злой, стараясь дышать ртом.

— А ты думал, — хохотнул кто-то из штурмовиков.

Сейчас в магазине было пусто и тихо. Никто не рычал и не скалился, только лучи фонарей вспарывали темноту, выхватывая тошнотворные подробности собачьего быта. Кучки дерьма по углам, какие-то тряпки, банки, бутылочные осколки. Кости. Много костей.

— Человеческие, — сказал командир. — Вон черепа валяются. Дебилов кушали…

Трупы продотрядовцев нашлись рядом со входом. Они были обезображены до неузнаваемости и объедены едва ли не до костей. Кто-то из штурмовиков произнес то самое матерное слово, которое очень кратко и емко описало всё, что тут происходило. Злой был с ним полностью согласен. Магазин прошли насквозь, заглядывая в каждую щель, выискивая хоть малейшие признаки того, что из этой стаи хоть кто-то остался в живых. Не находили. Полностью прочесали зал и подсобные помещения, с особым тщанием обыскали склад, на котором можно было найти что-нибудь полезное, и нашли небольшой лаз в подвал — по неизвестной причине часть пола обвалилась, и зияла небольшой черной дырой, уводящей вниз.

— Ну обалдеть, — сказал командир. — Короче, мужики, придется нам лезть туда. Дайте знать Виктору, скажите, чтобы поставил людей возле выходов из подвала, чтоб, если кто оттуда нос высунул, то сразу же по этому носу и получил.

Посыльный убежал к Виктору с докладом, а командир повернулся к Злому, и, оглядев его, скривился:

— Извини, но в подвал я тебя не возьму. Слишком ты легко одет, если что — загрызут в два счета. Так что можешь идти.

Вернулся посыльный, доложил, что люди расставлены, и можно начинать.

Когда Злой вышел из магазина, то увидел, что люди уже окружили здание, напряженно всматриваясь — не лезет ли кто из темных щелей, однако, всё было относительно спокойно. За все время зачистки из подвала не донеслось ни единого звука. Никто так и не вылез.

— Всё чисто! — предводитель группы вышел на свет божий и помахал всем рукой. — Там только щенки были.

— Молодцы! — радировал Виктор, — Можете ехать по домам!

Злой тепло попрощался со всеми, пожал руку командиру штурмовиков, и поехал отсыпаться, успев заметив, как кто-то рисует баллончиками на стене магазина оскаленную собачью голову в профиль и пишет надпись «осторожно».

8.

Прошла всего пара дней с момента «собачьей» операции, а Злого уже ждало новое назначение. Христос лично попросил его стать инструктором Вяземской армии.

— Это получается, я у вас буду министром обороны?

— Нет, — серьезно ответил Христос. — Министром обороны у нас будет Виктор.

— Почему-то я другого не ждал, — Злой скривился.

— Не понял…

— Да ничего. Просто он какой-то агрессивный. Мы с ним не поладили еще в первый день, когда я по Вязьме катался.

— А-а. Он мне рассказывал. Но тут ты сам виноват, — Христос развел руками, — Нечего было ему память ворошить.

— Да не ворошил я, просто сказал, мол, круто, что он всё помнит.

— Ну да. А помнит он, как нашёл свою старую квартиру, а в ней два скелета в постелях — жена и сын. Круто ему?.. Короче, не о том разговор. Считай, что вы уже помирились. Пойдешь в инструкторы?

— Конечно. На блокпосту тоска смертная.

И начались у Злого совсем другие заботы. Он с первого дня нацепил на себя маску злого сержанта Хартмана и гонял новобранцев до седьмого пота в обжитой по такому случаю воинской части. К середине лета его бойцы уже приобрели вполне достойную физическую форму и сносно научились обращаться с оружием. Злой тоже воспользовался случаем подтянуть начавший, было, проявляться живот. Вояки его были бодры и жизнерадостны, как фокстерьеры.

И заново, с новыми силами

Юрий Силоч

Заново, с новыми силами.

Аннотация:

Дивный новый мир. Подавляющее большинство людей выкосила неизвестная дрянь. Выжившим тоже нелегко: часть из них деградировала до состояния животных, часть — потеряла все личные воспоминания, вплоть до имен.

Один из выживших по прозвищу Злой, пытается попасть из Москвы в Смоленск для того, чтобы вернуть себе утраченные воспоминания. Однако, он вынужден задержаться на полпути к цели, в Вязьме, для того, чтобы помочь местному князьку превратить захолустный город в столицу новой империи.

Пролог

Во дворе послышался какой-то шум.

«Вот и пришли».

Злой отложил книгу и бесшумно скользнул к автомату. Схватив его без единого стука или лязга, встал слева от окна и, немного отодвинув занавеску, выглянул наружу. От сердца отлегло, Злой шумно выдохнул. По телу прокатилась волна запоздавшего адреналина.

Повесив автомат на плечо, он вышел из дома, по пути громыхнув пустой консервной банкой, попавшей под ноги в темном коридоре. Злой открыл двери, вышел на высокое крыльцо кирпичного коттеджа и сверху вниз воззрился на человека, сидящего на давно убранной грядке под окнами.

Нежданный гость был грязен, лохмат, небрит, и, судя по частому почесыванию, еще и вшив. Грязный пиджак, некогда синий, разодран в клочья, на запястьях виднеются манжеты рубашки с ржавыми запонками. Штаны, нижнее бельё и обувь отсутствовали. Незнакомец, жадно чавкая, ел выкопанную из земли сморщенную картофелину, не замеченную во время уборки урожая. Судя по синим, как у замороженной курицы, ногам, ему было ужасно холодно.

«Привет, человечество», — подумал Злой, присаживаясь на ступеньки, и укладывая автомат на колени так, чтобы тот был под рукой.

Гость не обращал на происходившее ни малейшего внимания — лишь косился иногда с подозрением.

В последнее время дикие «дебилы» были не агрессивны. Ну, или, по крайней мере, агрессивны меньше обычного — уже не нападали бездумно на первого встречного с целью загрызть, а попрошайничали, хитрили и пытались втереться в доверие. А ну как перепадёт что-нибудь съедобное? Отпугнуть их было проще простого. Достаточно было бросить камень и «дебилы», которые из-за полной потери старых двигательных навыков не могли ответить тем же, нелепо, зачастую вообще на четырех конечностях, убегали, обиженно скуля. С момента, когда Злой пришёл в себя, а это было больше полугода назад, к дебилам сами собой понемногу вернулись человеческие повадки. Они начали чувствовать страх, поняли, что боль — это плохо, разобрались, как есть и ходить в туалет, а у особенно развитых экземпляров появились даже зачатки хитрости. У этих несчастных были бы неплохие шансы научиться чему-нибудь общественно полезному, что позволило бы стать полноценными членами общества и отрабатывать кормежку, обучение и уход. Но в том-то и вся загвоздка: шансы «были бы». Время ушло, приближалась зима, которая однозначно станет для девяноста девяти процентов «дебилов» последней.

Кто-то, как, например, этот невесть откуда взявшийся счастливчик, прибьется к общине нормальных людей. Они будут о нем заботиться, кормить и учить, пусть даже зачастую в ущерб самим себе: лишний рот в нынешнее нелегкое время никому не был нужен — самим бы ноги не протянуть.

Кто-то самостоятельно сможет научиться добывать пищу и найдет место, где можно согреться... Участь остальных была печальна. Морозы и голод сделают своё дело.

Злой поморщился, снова вспомнив устланные человеческими телами улицы Москвы и ядовитый смрад, поднимавшийся над городом. Мертвецы были повсюду — на тротуарах и скамейках парков, в супермаркетах и торговых центрах, школах и детских садах. Оживлённые когда-то трассы наглухо перекрыты заторами из смятых машин, на сиденьях которых жутко скалятся полуистлевшие мертвецы, а про то, что творится в метро было страшно даже подумать, чтобы не повредиться рассудком.