Распахни своё сердце

Глава 1

— Почему Кондратенко на своё место сына не поставил? — тучная женщина средних лет покосилась на невысокого блондина, равнодушно смотрящего на дверь приёмной кабинета генерального директора.

— Клара Илларионовна, какая разница, кто будет бумажки подписывать? — парень недовольно поморщился и поправил сползшие на нос очки.

— Вот вы, Павел Олегович, сидите за своим компьютером, по клавишам стучите пальцами, и вам безразлично, что вокруг происходит. Конечно, в вашем возрасте не приходится думать об отправке на пенсию!

— Да кто же вас, главного бухгалтера, отправит куда-то? — руководитель отдела информационных технологий вопросительно приподнял правую бровь и хмыкнул, пробормотав совсем тихо: — Себе дороже выйдет.

— В наше время молодёжь не на опыт смотрит, а на внешность! Я, между прочим, с Юрием Фёдоровичем двадцать лет проработала!

— Да-да, Клара Илларионовна, я помню, что вы вместе с Кондратенко стояли у истоков.

— Именно, Павел Олегович, именно. А его племянник привёл с собой какого-то финансового директора, будто я не справляюсь со своими обязанностями! — женщина покачала головой и поджала губы. — И зачем он нас вызвал? Все от него выходят молчаливые, будто воды в рот набрали.

— Как генеральный директор, он должен знать если не каждого работника, то начальников отделов точно, — молодой человек замолчал, когда из приёмной выглянула секретарь.

— Татьяна Михайловна, кого? — Клара Илларионовна подалась вперёд.

— Крюков, заходите. — Дверь широко распахнулась, и Павел, засунув руки в карманы тёмных брюк, прошествовал мимо сдержанно улыбающегося секретаря.

— Антонова, что за официоз? — оказавшись в приёмной, руководитель айтишников щёлкнул женщину по носу.

— Пашка, ты Захарову, что ли, не знаешь? Она же у нас интеллигентка, что не так — и её удар хватит.

— Её поэтому последней вызывают? — Крюков хрюкнул в кулак. — Чтобы добить?

— Дурак ты! — Татьяна подтолкнула молодого человека в спину. — Не тормози.

Дверь с табличкой "Генеральный директор Сизов Дмитрий Александрович" захлопнулась, и секретарь расслабленно опустилась за свой стол.

Татьяна Михайловна Антонова проработала под руководством Кондратенко пять лет, и для неё не стал неожиданным его уход на заслуженный отдых. Юрий Фёдорович, оставляя за собой права учредителя, мог позволить себе безбедную жизнь. Её не удивило и назначение Сизова на место генерального. Константин, сын Кондратенко, находящийся на должности зама, со своей-то работой еле справлялся, не успевая оторваться от очередной юбки, а тут такая ответственность, как управление компанией. По словам самого Юрия Фёдоровича, его племянник Дмитрий имел все те качества, которые требуются для руководства.

Смена начальства пугала Татьяну, потому что в её голове чётко обосновался определённый стереотип подбора личных помощников. В свои тридцать два года она выглядела на пару лет моложе, не потеряла привлекательности, но категорически не признавала этого, уверенная, что жизнь выжала из неё все соки. Ей казалось, что уже через пару дней её место займёт стройная молоденькая девочка с вытравленной пергидролью шевелюрой. Имея за спиной лишь неоконченное юридическое образование и компьютерные курсы, новую работу с той же зарплатой она вряд ли найдёт. И плевать, что она справляется со своими обязанностями и в совершенстве владеет английским, если у неё нет документального подтверждения этому. На первом же собеседовании в самой мелкой фирме потребуют диплом и разведут руками за его отсутствием. Кому объяснять, что ни о каком институте и речи идти не могло, когда она, едва отпраздновав совершеннолетие, выскочила замуж и спустя год родила? Кого волнует, что всю себя она посвятила семье и, оставшись вдовой в двадцать пять, вынуждена была искать работу, не имея ни образования, ни опыта? Простояв два года за магазинным прилавком, Татьяна оказалась на собеседовании у Юрия Фёдоровича, которого волновали не корочки, а наличие мозгов в голове. Мать Антоновой, переводчик, с детства заставляла её учить язык, придавая этому большое значение и не прогадав. Компьютерные курсы Татьяна окончила незадолго до смерти мужа, перед поступлением дочери в школу, требующую освоения современных технологий.

К Кондратенко её привёл Анатолий Финогенов, бывший омоновец, сослуживец и друг покойного мужа Кирилла, работающий в компании охранником.

Теперь Юрия Фёдоровича нет, и его племяннику, ровеснику Антоновой, наверняка захочется видеть в приёмной хорошенькую пигалицу или образованную молодую женщину.

От мрачных мыслей её отвлёк хлопок двери и насвистывание Крюкова, подмигнувшего ей и вышедшего из приёмной.

Поднявшись, Татьяна выглянула в коридор:

— Клара Илларионовна, проходите.

— Наконец-то! — главный бухгалтер, пыхтя, оторвала мясистый зад от стула. — Почему нас, как каких-то уборщиков, в коридоре держат?

— Прошу прощения, в приёмной меняют мебель по распоряжению руководства.

— А я не руководство уже? — Захарова зло сверкнула глазами.

— Над всеми нами один начальник, — секретарь проигнорировала гневный выпад и вернулась к своему столу. — Проходите, Клара Илларионовна.

Женщина, проворчав что-то под нос, постучала в дверь, недовольно отметив, что табличку на ней уже успели заменить, и, не дождавшись ответа, вошла.

За столом, заваленным папками с документами, откинувшись на спинку массивного кресла, сидел молодой мужчина с цепким внимательным взглядом серых глаз.

— Здравствуйте, Дмитрий Александрович.

— Доброе утро, Клара Илларионовна, — Сизов поднялся, возвышаясь над столом. Захарова почувствовала себя ничтожной рядом с этим крепким широкоплечим мужчиной и, отведя взгляд, опустилась на стул, придвинутый к столу генерального. — Позвольте представить вам нашего финансового директора, — Дмитрий кивнул в сторону окна, где стоял его старый друг, потягивая маленькими глотками крепкий кофе.

— Здравствуйте, — бухгалтер порывалась встать, но холодные тёмно-зелёные глаза остановили её.

— Смирнов Роман Николаевич, — чашка звякнула о блюдце, и мужчина, оставив кофе на подоконнике, подошёл к напрягшейся Кларе Илларионовне.

Он был выше Сизова и с высоты своего роста буквально придавливал женщину леденящим взглядом к стулу. В его осанке чувствовались мощь и надменность, аккуратно остриженные тёмные волосы, зачёсанные назад, открывали широкий лоб и складку, залёгшую между бровей.

Складывалось ощущение, что он, как букашку под микроскопом, изучает Захарову.

— Клара Илларионовна, — генеральный кашлянул, привлекая к себе внимание, и вернулся в прежнее положение, откидываясь на спинку кресла, — мы с Романом Николаевичем просматривали документы и наткнулись на очень интересные и странные цифры.

— О чём вы?

— Некто Финогенов, числящийся в штате охранником, помимо своей зарплаты, получает весьма внушительную прибавку, равную его положенной зарплате. Не находите это странным?

— Юрий Фёдорович не посвящал меня в подробности того, по каким причинам я должна удваивать зарплату Анатолия Евгеньевича, — Захарова поджала губы.

— Главный бухгалтер не в курсе, за какие заслуги он выдаёт простому охраннику такие деньги? — над женщиной склонился Смирнов, кривясь в ехидной улыбке.

— Юрий Фёдорович не счёл нужным объясняться со мной.

— Выходит, что он зарабатывает наравне с начальником охраны при графике сутки через трое?

— Зачем вы спрашиваете, если сами видели записи?

— Может, я ошибся и что-то не так понял? — хмыкнув, финансовый директор вернулся к окну, отхлебнул из чашки остывший кофе, поморщившись, и, казалось, забыл о существовании бухгалтера.

— Клара Илларионовна, прошу вас подготовить полный отчёт за последний месяц, — Сизов уткнулся в документы, давая понять, что разговор окончен. Поднял взгляд он лишь тогда, когда дверь его кабинета негромко хлопнула. — Что скажешь?

— Она ничего не знает, — отозвался шатен. — Позвони Фёдоровичу и узнай, что за птичка этот Финогенов.

— Для начала я хотел бы поговорить с ним самим.

— Так в чём проблема? — Роман повернулся к другу. — Пусть твоя кукла из приёмной вызовет его. Да, и пусть сварит мне ещё кофе.

— Не сказал бы, что она кукла. Интересная симпатичная женщина, на мой взгляд.

— Дим, когда ты начинаешь говорить о женщинах, меня это пугает, потому что я точно не смогу обсуждать с тобой мужиков, — Смирнов дёрнул плечом. — К тому же у тебя, оказывается, отвратительный вкус.

— Почему это?

— Она тебе в пупок дышит.

— Не преувеличивай, Ромыч, — Сизов потянулся. — Эта низенькая дамочка с пышными формами будет эффектно смотреться рядом с таким, как я.

— Ага, только не рядом, а между тобой и каким-нибудь смазливым парнишкой.

— Третий не лишний.

— В твоём случае, если только он тоже имеет член.

— Всё ты знаешь! — Дмитрий хохотнул. — Если серьёзно, то дядя отзывался о ней, как о незаменимом сотруднике.

— Не хочу навлекать тень на Фёдоровича, но он тот ещё кобель. И верь после этого, что под шестьдесят мужики о сексе уже не думают.

— Сомневаюсь, что он спал с Татьяной.

— Не с Захаровой же! — Смирнов скривился, будто лимон прожевал.

— Надеюсь, что дядя не такой извращенец.

— Зови сюда свою куклу.

— Мерзкий ты тип, Ромыч, — Сизов усмехнулся и уже спокойно заговорил с секретарём по громкой связи: — Татьяна, зайдите.

— Дмитрий Александрович? — Антонова тихо вошла и остановилась напротив начальника.

— Я могу узнать, кто из охраны дежурит сегодня?

— Анатолий Финогенов и Стрельницкий Алексей.

— Отлично. Вызовите ко мне Финогенова.

— Зачем? — женщина взволнованно посмотрела в серые глаза.

— Вы всегда так любопытны? — Смирнов ответил за друга, окатив секретаря фирменным ледяным взглядом.

— Прошу прощения, — Татьяна быстро вышла из кабинета.

— Мне показалось, или она занервничала, услышав его фамилию? — Сизов сложил руки в замок.

— Не показалось. Любовники?

— Пару минут назад ты её под моего дядю подкладывал.

— И что? Не помнишь секретаршу с моего прошлого места работы?

— Эту белобрысую стерву? Такое не забывается.

— Какие вопросы тогда?

— Не все такие. К тому же ты не слышал о разнице между секретаршей и секретарём?

— Есть разница?

— Определённо. Секретарь работает за столом, а секретарша — под столом. Дядя называл Татьяну исключительно своим секретарём.

— Ты знаешь её пару дней, а защищаешь так, будто знаком всю жизнь.

— То же касается и тебя. Не стоит судить о человеке, мельком взглянув на него.

— Сизов, ты зануда.

— А ты, Ромыч, скотина.

Три коротких стука заставили обоих замолчать и повернуться к двери.

Роман вздрогнул невольно и замер, рассматривая вошедшего: крепкий, с тёмными глазами, радужка которых почти сливается по цвету со зрачком, густые сдвинутые брови, крупный нос с горбинкой, плотно сжатые бледные губы, тяжёлый подбородок, кривая линия шрама, белеющего на правой щеке, и полное отсутствие волос на голове.

— Анатолий Евгеньевич? — Смирнов тряхнул головой, сбрасывая с себя оцепенение.

— Да, — низкий хрипловатый голос дополнял образ. Ему бы ещё малиновый пиджак и цепь на шею, как привет из лихих девяностых.

Переведя взгляд на друга, Смирнов заметил, что тот ошарашенно смотрит на охранника, приоткрыв рот и сжимая кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Дмитрий не мог выдавить из себя ни слова. Почему жизнь такая стерва, любящая преподносить неприятные сюрпризы, когда их совсем не ждёшь? Разжав кулаки, он запустил пальцы в короткие светло-русые волосы и растрепал их немного на макушке, пытаясь хоть как-то успокоиться, но в голове мелькали картинки одной ночи, которую он никак не мог забыть.

Приехав из Питера в Москву, чтобы занять пост генерального директора компании по производству офисной мебели, Сизов, ещё не приобретя новую квартиру, временно поселился у двоюродного брата Кости. Дмитрий не мог отказать себе в удовольствии посетить клуб своего знакомого Леонида и в первый же вечер пребывания в столице отправился туда.

Лёня Костенко встретил гостя крепкими объятьями и пылкими поцелуями, что было в его манере, тем более в свои редкие встречи мужчины непременно оказывались в одной кровати или в одной кабинке туалета с определённой целью, далёкой от разговоров и игр в шахматы.

— Дима, ты всё хорошеешь! — Костенко сверкнул белозубой улыбкой, пропуская Сизова в свой кабинет.

— Лёнечка, ты тоже не стареешь.

— Мне уже тридцать три. Эх, чёртова старость!

— Годы забыли о тебе, а вот я нет, — не церемонясь, Дмитрий прижал мужчину к стене, впиваясь в его губы требовательным поцелуем.

На удивление, Леонид отстранился, мягко улыбаясь:

— Прости, дорогой, но сегодня я берегу свою драгоценную задницу для другого.

— Неужели кто-то смог захомутать тебя?

— Мечты, Дим, мечты, — Костенко закатил глаза.

— Рассказывай, — Сизов плюхнулся в кресло приятеля, закинув ногу на ногу.

— Я лучше покажу.

— Оно того стоит?

— Сам увидишь, — Леонид взглянул на часы, — через три минуты.

Дмитрий скептически покосился на Костенко, но ничего не сказал. Когда ровно через три минуты дверь кабинета распахнулась, он дёрнулся от неожиданности, но сумел сохранить невозмутимое выражение лица под насмешливым взглядом владельца клуба.

— Щербатый, по тебе часы сверять можно! — Леонид попытался обнять бритоголового мужчину, но тот с лёгкостью отодвинул от себя воздыхателя, значительно уступающего ему в комплекции.

— Рядовой Костенко, смирно! — он рявкнул так, что Сизов сам чуть не подскочил и не вытянулся по струнке, как его приятель. Обнажив в улыбке крупные зубы с щербинкой между двумя верхними резцами, мужчина прохрипел: — Вольно, рядовой.

Расслабившись, Лёня обиженно фыркнул:

— Сука ты, Щербатый! Каким ублюдком был, таким и остался.

— А ты, Костенко, всё ещё пытаешься пристроить свою вертлявую задницу?

— Ладно, познакомься лучше, — владелец клуба подошёл к Дмитрию. — Димка. А это, — Леонид покосился на обидчика, — Щербатый.

— Толик, — поморщился мужчина и с интересом оглядел Сизова.

— Рад знакомству, — гость столицы поднялся и, сделав несколько шагов, пожал широкую шершавую ладонь нового знакомого.

— Взаимно, — Щербатый снова обнажил зубы в улыбке, демонстрируя причину своего прозвища.

— Мальчики, не будем тухнуть в кабинете и пойдём дрыгаться под зажигательные ритмы! — Костенко тряхнул волнистой, выкрашенной в светлый шевелюрой, и потащил приятелей к двери.

Новый знакомый действовал на Дмитрия, как магнит, к которому тянуло с огромной сексуальной силой. Один взгляд на крепкое тело, обтянутое чёрной футболкой, заставлял воображение буйствовать. В голове вертелось только одно желание — валить и трахать. Неважно, кто и кого. Такие экземпляры, как Толик, редко попадались Сизову. Под такого и лечь было в удовольствие, только представив, как мускулистые волосатые руки будут сжимать его.

Улучив момент, когда Леонид отвлёкся на отчитывание неловкого новенького бармена, Дмитрий, пристально посмотрев в глаза Щербатому, потянул его за собой, схватив за локоть.