В омут твоих глаз

Глава 1

Глеб ненавидел опаздывать. С самого утра всё шло наперекосяк: будильник не сработал, кофе выкипел, любимая рубашка оказалась мятой, а сын капризничал и отказывался идти в садик. Он с трудом уговорил Артёма, пообещав ему поход на аттракционы в выходные.

Уставший и злой, шатен выбрался из машины и быстрым шагом пересёк маленький асфальтированный дворик перед университетом. Возле крыльца шумела компания первогодок с журфака; среди них особенно выделялся высокий блондин в очках с тонкими стёклами, из-за которых сверкали голубые затягивающие омуты.

Увидев старшекурсника, столь популярного в ВУЗе, салаги примолкли и приветливо закивали, растягивая губы в улыбках. Только один человек презрительно скривился, затянулся поглубже и выпустил тонкую струйку дыма в ещё тёплый осенний воздух.

Савкин внутренне поёжился, ощутив на себе едва уловимый равнодушный взгляд, и сдержанно склонил голову в ответном приветствии остальным.

Гордость. Только она сейчас сдерживала его, иначе он бы схватил белобрысого засранца за шкирку, встряхнул хорошенько, затолкал в машину и увёз домой.

Дом. Ещё два месяца назад они оба называли квартиру Глеба своим домом.

Наверное, за счастье всегда надо платить, а он был счастлив, безумно, безгранично, на протяжении полутора месяцев, а потом...

Антон ушёл тихо, собрав лишь самое необходимое из собственных вещей, давно перекочевавших в жилище шатена. Он не отвечал на звонки, пресекал любые попытки встретиться и один лишь раз снизошёл до разговора с бывшим любовником, отчаянно не понимающим происходящее.

Савкину до сих пор тошно было вспоминать ту ядовитую интонацию и резкие слова, выплюнутые с особой брезгливостью:

— А ты думал, мы будем парочкой сраных педиков, лижущихся до седых волос и подающих друг другу лекарства? Я наигрался в нетрадиционную семью, Савушка! Поэкспериментировали и будет. Я женщин люблю, а тебе могу лишь посочувствовать, потому что только мудак может всю жизнь пихать свой член в волосатые задницы и лизать яйца, вместо того, чтобы натрахаться вдоволь с грудастыми тёлками, а потом жениться на серой мышке из хорошей семьи, умеющей готовить борщ и делать глубокий минет!

Передёрнув плечами в попытке отогнать мерзкие воспоминания, Глеб прошёл мимо охранника, мельком показав студенческий, скорее по привычке, чем по необходимости. Поднявшись на третий этаж, который занимал его факультет, он пробежал глазами по расписанию и, найдя нужную аудиторию, тихо постучал:

— Прошу прощения.

— Савкин, что такое? — Роман Владимирович выглядел раздражённым.

— Отвозил сына в сад, — снимая на ходу увесистую сумку с плеча, студент обошёл парты и плюхнулся на самую последнюю, за которой сидела Аня, задумчиво изучающая осенний листопад за окном.

— Постарайся решать свои семейные проблемы так, чтобы они не отражались на посещаемости, — Тимошин постучал ручкой по столу и вернулся к оборванной лекции.

— Старый козёл, — прошипел шатен, доставая потёртый блок.

Ни для кого не было удивлением его опоздание: о существовании Артёма уже знал весь преподавательский состав и добрая половина студентов, перетирающих эту тему и по сей день.

— Привет, — Валеева повернулась к другу, вымученно улыбнувшись.

— Привет, Нют. Как ты? — Глеб осторожно коснулся её руки.

— Всё хорошо.

Сколько это уже продолжается? Всегда весёлая хохотушка с яркими огненными волосами превратилась в молчаливую статую, заставляющую себя быть приветливой с окружающими и прилагающую огромные усилия, чтобы не сорваться, как это было в самом начале, когда её только огорошили новостью о том, что Никита уходит в армию.

Глупый мальчишка, решивший доказать, что он мужчина и достоин её, с неплохими результатами сдав экзамены, отказался подавать документы на высшее и надел кирзовые сапоги, утопав в них по весеннему призыву, под который попадал.

Лето стало ненавистным временем года для рыжей, а увидев какого-нибудь солдата в форме, статно вышагивающего рядом со своей девушкой, получив увал, она сжимала кулаки до побеления костяшек и подолгу смотрела им вслед. Он ведь мог пойти служить куда-нибудь поближе, использовав связи отчима, но его занесло в Архангельскую область.

— Придёшь к нам на ужин сегодня?

— Приду.

Это стало негласной традицией: два брошенных человека, близких друг другу, опустошённых, собирались вместе за столом и изображали радость, чтобы не огорчать маленького мальчика с большими карими глазами. Имитация семьи, полной и счастливой, той самой, которая нужна ребёнку. Но разве кто-то поинтересовался, что именно нужно Артёму? Да, он любил эту красивую тётю, но уже никто и никогда не смог бы заменить ему тёплой улыбки, добрых голубых глаз и вечного: "Ты же мужик, не плачь, как девчонка!"

Труднее всего Савкину было объяснить сыну, почему вдруг из их жизни исчез Антон. Мальчик часто плакал, капризничал и долгое время вертелся за столом, потому что слишком привык есть, сидя на коленях у своего второго папы. На удивление, успокоился он уже через пару недель и даже не упоминал о блондине, что заметно облегчило жизнь Глебу. Артём стал его отрадой, отдушиной, его всем, человеком, ради которого и для которого он жил. Только это невинное создание не позволило парню сойти с ума от резко накатившего удушливого одиночества, от которого хотелось выть и царапать стены. Он не мог позволить себе сломаться, сдаться и опустить руки, хотя, отчаянно хотелось плюнуть на всё, уйти в запой и никогда не возвращаться оттуда.

Антон заполнил всё его существо за столь короткое время, вихрем ворвался в его жизнь, перевернув с ног на голову, прочно засел в самое нутро и никак не хотел выжигаться из воспалённой больной грудины.

Нахальный, наглый, язвительный молокосос, шагающий по жизни уверенной твёрдой походкой, гордо задрав подбородок и смотря на мир яркими глазами, чей блеск не могли скрыть стёкла очков, которые он теперь носил постоянно, забавно поправляя их указательным пальцем. Да, Савкин незаметно наблюдал за ним в университете, выискивал знакомый силуэт в толпе студентов и подолгу задерживал на нём взгляд, погружаясь в воспоминания. Иногда он ненавидел тот факт, что факультеты филологии и журналистики соседствовали в одном здании, но в то же время тихо радовался, что имеет возможность видеть эту занозу, прочно обосновавшуюся глубоко в нём.

Порой его душила злость на самого себя за то, что позволил кому-то приблизиться на такое непозволительное расстояние, вклиниться, впечататься, влипнуть в него, а потом отпустил, не проявив должной решительности. Но кто спрашивал его? Тимошин не уступал шатену в упёртости и твёрдости характера. Он принял решение, которое мог изменить только сам.

— Валеева! Савкин! Вы бы не могли оторваться друг от друга и обратить своё внимание на скромного лектора?! — Роман Владимирович гаркнул совсем рядом с ними.

— Извините, — Аня поспешно заскребла ручкой на чистом листе в клеточку, пытаясь вспомнить, что говорил преподаватель, а Глеб только фыркнул тихо.

Он заметил, что дед его бывшего любовника стал постоянно одёргивать его, придираться по мелочам и делать замечания. Может, он до сих пор бесится, что его внук пошёл против воли семьи и поступил на журналистику, поэтому срывается на всех и каждого? Нет, не на всех, только на закадычных друзей, сидящих за последней партой. Ковыряться во всём этом не было сил, да и желания особого лишний раз напоминать себе о блондине.

Долгожданный звонок позволил вздохнуть свободно.

— В буфет?

— Ага, кофе хочу, — рыжуха вяло улыбнулась и поднялась из-за парты вслед за приятелем.

___

Обычно угловой столик был свободен, как-то сложилось, что некоторые ребята из их группы занимают его, никто и не претендовал, обходясь свободными местами или вовсе обедая прямо в аудиториях. Сейчас же за их столом восседали первокурсники, которых Глеб встретил на крыльце. Антон вальяжно расселся возле окна, где всегда устраивался Савушка.

— На улице перекусим? — Валеева встала в очередь.

— Нет, — сузив глаза, Савкин пошёл к столику, кинув через плечо: — Возьми мне кофе.

При его приближении первогодки напряглись, лишь Тимошин равнодушно смотрел в сторону, жуя какую-то булку.

— Салаги, столик освободите.

— Мы первые пришли, — отважился невысокий парень, но заглох, увидев молнии во взгляде старшекурсника.

— Детишки, Глебчик прав, — сзади нарисовался одногруппник шатена, всегда улыбающийся и жизнерадостный Олег Соколов. — Здесь свои правила, малышня, привыкайте.

— А ты отвалить отсюда не хочешь, а? — Антон усмехнулся. — Нигде не написано, что это ваше место.

— Мальчик, рот прикрой, — отмахнулся парень и, положив руку на плечо Савушки, улыбнулся. — Топайте отсюда по-хорошему!

— Успокой свою шавку, — Тимошин перевёл взгляд на шатена. — Устроили тут армейскую дедовщину. Уроды.

— Тох, — осторожно шикнул ему один из товарищей, пытаясь успокоить, — не связывайся.

— Друг тебе хороший совет даёт, — Олег дёрнул за футболку того, кто сидел ближе, вынуждая подняться: — Первый пошёл. Ну, долго нам ждать?

Все, кроме блондина, поднялись и выжидающе уставились на него.

— Я не доел, — он пожал плечами. — На улице подождите.

— Самоубийца, — Соколов хохотнул и покачал головой, садясь напротив наглого первокурсника.

Савкин замер, он молчал всё время, боясь, что голос дрогнет, что не сдержится, покажет свои истинные эмоции перед этим сопляком.

— Антон, привет, — Аня подошла к столику и поставила перед Глебом пластиковый стакан с растворимым кофе.

— Привет, солнечная, — бывший ученик девушки широко улыбнулся. Они давно перешли эту черту. Наверное, тогда, когда Тимошин дал по роже Алишерову на проводах, а потом успокаивал рыдающую Валееву, убеждая, что год пройдёт быстро, что всё будет хорошо.

— Ты знакома с ним? — Соколов вскинул брови.

— Конечно, — рыжуха подсела к блондину и посмотрела на застывшего Глеба: — Савушка, садись, чего ты?

— Пожалуй, я в аудиторию.

— И стоило тогда так крыситься из-за стола? — голубые омуты сверкнули.

— Не надо, — Аня умоляюще посмотрела на парня.

— А ты прав, — Савкин плюхнулся на стул и вытянул ноги. — Просто стрёмно как-то с малолеткой сидеть.

— Давно ли тебя стал смущать возраст? — Тимошин ухмыльнулся.

— Ага, когда понял, что школота ни на что не способна, только если головную боль доставлять.

— Ребят, эй! — Валеева напряглась.

— Пацаны, мы вам не мешаем? — Олег перевёл взгляд с одного на другого.

— Ни на что не способна? — Антон скрипнул зубами. — Куда уж нам!

— Угу, всему вас учить надо. Раздражает, знаешь ли, — Глеб сделал несколько глотков кофе. — Тупые, наивные, слабые и в постели брёвна, — на последнем он выразительно посмотрел на бывшего любовника, злобно щурящегося и раздувающего ноздри.

— Странная беседа, — Олег нахмурился, а Аня забарабанила тонкими пальцами по столу.

— М, никто не жалуется ни в одном из названных тобой пунктов, — Тимошин поднялся из-за стола. — Интересно, а у тебя самого проблем нет? Бесишься из-за херни, как от недотраха. Не даёт никто? Прости, но ты уже староват, брат.

— Сучонок мелкий, — шатен сжал кулаки.

— Э, народ! — Соколов почувствовал, как накаляется воздух между этими двумя.

— Ребята, сдурели? — рыжуха потянула бывшего ученика за рукав рубашки.

— Не такой уж и мелкий, — фыркнув, Антон обогнул сидящих и, наклонившись, прошипел Савкину в самое ухо, чтобы никто больше не услышал: — В тебя входил туго.

Дёрнувшись, четверокурсник зло посмотрел в голубые омуты и выплюнул:

— Ностальгия?

— Было бы что вспоминать, — махнув рукой, блондин пошёл к выходу.

— Нет, — Аня попыталась остановить подорвавшегося следом друга, но он не замечал уже никого.

— Ты чего? Это ж сопляк какой-то! — крикнул ему в спину Олег и непонимающе посмотрел на одногруппницу.

— Не спрашивай, — Валеева передёрнула плечами. — Они старые знакомые, терпеть друг друга не могут.

— Мир тесен.

— Ещё как.

___

Студенты шумной компанией курили в маленьком дворике, некоторые прямо на крыльце, но Тимошин, кивнув своим, скрылся за углом здания. Глеб быстро пошёл за ним, сжимая кулаки на ходу.

— Ты что себе позволяешь, сопляк? — едва скрывшись от глаз посторонних, зашипел шатен.

— Чего тебе? — Антон прикурил и с наслаждением затянулся.

— Тебя не учили со старшими разговаривать?

— Учили. А ещё меня учили разговаривать с такими мудаками, как ты.

— По роже давно не получал?

— Отдача не заебёт? — стёкла очков сверкнули на солнце.

— Я же тебя по стенке размажу, щенок!

— Кишка тонка, Савушка, — блондин выпустил клуб дыма в лицо бывшему любовнику. — Вали отсюда, мне видеть тебя тошно.

— Раньше ты пел совсем другое.

— Мы это обсуждали. Я наигрался в гомика.

— Ты такая мразь, Тош, — Савкин неожиданно тихо заговорил, без раздражения, с какой-то горечью.

— Какой есть.

— Мелкий, скажи...

— Не называй меня так! — недокуренная сигарета полетела под ноги. — Не подходи ко мне, не приближайся, не заговаривай со мной!

— Тош, — шатен сделал шаг навстречу. — Тошка, посмотри на меня, а?

— Замолчи, — Тимошин зажмурился и сглотнул. — Отвали.

— Мелкий...

— Я же сказал! — Антон оттолкнул парня и, гадко ухмыльнувшись, протянул: — Уйди, противный. Мне тошно с тобой одним воздухом дышать, педик.

— А сам-то?! — злобно зарычал Глеб, свирепея.

— Ошибки юности, которые я никогда не повторю. Уйди с дороги, бесишь.

— Это война?

— Много чести, ты слишком ничтожен и жалок, чтобы я вообще внимание на тебя обращал, — усмехнувшись, первокурсник вышел из-за угла и, засунув руки в карманы, приблизился к своим одногруппникам, вливаясь в разговор.

Глеб закрыл глаза, прислонившись спиной к каменной стене, и глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Отчаянно хотелось врезать наглому пацану, но он не мог, просто не мог.

В груди противно заныло, тянуще, покалывая и сжимаясь. Гадливое ощущение, будто в душу плюнули. Да нет, туда не просто плюнули, её захаркали, а потом вытерли об неё грязные подошвы ботинок, как об коврик. И кто это сделал? Зелёный сопляк, мальчишка, которого он поставил наравне с собой, считал своей семьёй и готов был отдавать всего себя, без остатка, полностью. И кто из них после этого наивный дурак?

Савкин улыбнулся в пустоту, тряхнул головой и расправил плечи. Нет, он не позволит какому-то выскочке сломать его, взрослого мужика, который никогда не прощал себе слабости. У него есть сын, ради которого он переживёт всё.

Глава 2

— Макс, пойдём с нами? Ты совсем забил на друзей! — одногруппники обступили Валеева, поспешно забрасывающего вещи в сумку.

— Не могу, ребят, мне надо идти.

— Опять к своей школьнице? — его бывшая девушка скривилась.

— Карин, не твоё дело.

— Тебе самому не противно с малявкой возиться? Таскаешься за ней хвостом, над тобой уже ржут все!

— Мне плевать, — рыжик забросил сумку на плечо. — Пройти дайте.