В омут твоих глаз

Глава 1

Глеб ненавидел опаздывать. С самого утра всё шло наперекосяк: будильник не сработал, кофе выкипел, любимая рубашка оказалась мятой, а сын капризничал и отказывался идти в садик. Он с трудом уговорил Артёма, пообещав ему поход на аттракционы в выходные.

Уставший и злой, шатен выбрался из машины и быстрым шагом пересёк маленький асфальтированный дворик перед университетом. Возле крыльца шумела компания первогодок с журфака; среди них особенно выделялся высокий блондин в очках с тонкими стёклами, из-за которых сверкали голубые затягивающие омуты.

Увидев старшекурсника, столь популярного в ВУЗе, салаги примолкли и приветливо закивали, растягивая губы в улыбках. Только один человек презрительно скривился, затянулся поглубже и выпустил тонкую струйку дыма в ещё тёплый осенний воздух.

Савкин внутренне поёжился, ощутив на себе едва уловимый равнодушный взгляд, и сдержанно склонил голову в ответном приветствии остальным.

Гордость. Только она сейчас сдерживала его, иначе он бы схватил белобрысого засранца за шкирку, встряхнул хорошенько, затолкал в машину и увёз домой.

Дом. Ещё два месяца назад они оба называли квартиру Глеба своим домом.

Наверное, за счастье всегда надо платить, а он был счастлив, безумно, безгранично, на протяжении полутора месяцев, а потом...

Антон ушёл тихо, собрав лишь самое необходимое из собственных вещей, давно перекочевавших в жилище шатена. Он не отвечал на звонки, пресекал любые попытки встретиться и один лишь раз снизошёл до разговора с бывшим любовником, отчаянно не понимающим происходящее.

Савкину до сих пор тошно было вспоминать ту ядовитую интонацию и резкие слова, выплюнутые с особой брезгливостью:

— А ты думал, мы будем парочкой сраных педиков, лижущихся до седых волос и подающих друг другу лекарства? Я наигрался в нетрадиционную семью, Савушка! Поэкспериментировали и будет. Я женщин люблю, а тебе могу лишь посочувствовать, потому что только мудак может всю жизнь пихать свой член в волосатые задницы и лизать яйца, вместо того, чтобы натрахаться вдоволь с грудастыми тёлками, а потом жениться на серой мышке из хорошей семьи, умеющей готовить борщ и делать глубокий минет!

Передёрнув плечами в попытке отогнать мерзкие воспоминания, Глеб прошёл мимо охранника, мельком показав студенческий, скорее по привычке, чем по необходимости. Поднявшись на третий этаж, который занимал его факультет, он пробежал глазами по расписанию и, найдя нужную аудиторию, тихо постучал:

— Прошу прощения.

— Савкин, что такое? — Роман Владимирович выглядел раздражённым.

— Отвозил сына в сад, — снимая на ходу увесистую сумку с плеча, студент обошёл парты и плюхнулся на самую последнюю, за которой сидела Аня, задумчиво изучающая осенний листопад за окном.

— Постарайся решать свои семейные проблемы так, чтобы они не отражались на посещаемости, — Тимошин постучал ручкой по столу и вернулся к оборванной лекции.

— Старый козёл, — прошипел шатен, доставая потёртый блок.

Ни для кого не было удивлением его опоздание: о существовании Артёма уже знал весь преподавательский состав и добрая половина студентов, перетирающих эту тему и по сей день.

— Привет, — Валеева повернулась к другу, вымученно улыбнувшись.

— Привет, Нют. Как ты? — Глеб осторожно коснулся её руки.

— Всё хорошо.

Сколько это уже продолжается? Всегда весёлая хохотушка с яркими огненными волосами превратилась в молчаливую статую, заставляющую себя быть приветливой с окружающими и прилагающую огромные усилия, чтобы не сорваться, как это было в самом начале, когда её только огорошили новостью о том, что Никита уходит в армию.

Глупый мальчишка, решивший доказать, что он мужчина и достоин её, с неплохими результатами сдав экзамены, отказался подавать документы на высшее и надел кирзовые сапоги, утопав в них по весеннему призыву, под который попадал.

Лето стало ненавистным временем года для рыжей, а увидев какого-нибудь солдата в форме, статно вышагивающего рядом со своей девушкой, получив увал, она сжимала кулаки до побеления костяшек и подолгу смотрела им вслед. Он ведь мог пойти служить куда-нибудь поближе, использовав связи отчима, но его занесло в Архангельскую область.

— Придёшь к нам на ужин сегодня?

— Приду.

Это стало негласной традицией: два брошенных человека, близких друг другу, опустошённых, собирались вместе за столом и изображали радость, чтобы не огорчать маленького мальчика с большими карими глазами. Имитация семьи, полной и счастливой, той самой, которая нужна ребёнку. Но разве кто-то поинтересовался, что именно нужно Артёму? Да, он любил эту красивую тётю, но уже никто и никогда не смог бы заменить ему тёплой улыбки, добрых голубых глаз и вечного: "Ты же мужик, не плачь, как девчонка!"

Труднее всего Савкину было объяснить сыну, почему вдруг из их жизни исчез Антон. Мальчик часто плакал, капризничал и долгое время вертелся за столом, потому что слишком привык есть, сидя на коленях у своего второго папы. На удивление, успокоился он уже через пару недель и даже не упоминал о блондине, что заметно облегчило жизнь Глебу. Артём стал его отрадой, отдушиной, его всем, человеком, ради которого и для которого он жил. Только это невинное создание не позволило парню сойти с ума от резко накатившего удушливого одиночества, от которого хотелось выть и царапать стены. Он не мог позволить себе сломаться, сдаться и опустить руки, хотя, отчаянно хотелось плюнуть на всё, уйти в запой и никогда не возвращаться оттуда.

Антон заполнил всё его существо за столь короткое время, вихрем ворвался в его жизнь, перевернув с ног на голову, прочно засел в самое нутро и никак не хотел выжигаться из воспалённой больной грудины.

Нахальный, наглый, язвительный молокосос, шагающий по жизни уверенной твёрдой походкой, гордо задрав подбородок и смотря на мир яркими глазами, чей блеск не могли скрыть стёкла очков, которые он теперь носил постоянно, забавно поправляя их указательным пальцем. Да, Савкин незаметно наблюдал за ним в университете, выискивал знакомый силуэт в толпе студентов и подолгу задерживал на нём взгляд, погружаясь в воспоминания. Иногда он ненавидел тот факт, что факультеты филологии и журналистики соседствовали в одном здании, но в то же время тихо радовался, что имеет возможность видеть эту занозу, прочно обосновавшуюся глубоко в нём.

Порой его душила злость на самого себя за то, что позволил кому-то приблизиться на такое непозволительное расстояние, вклиниться, впечататься, влипнуть в него, а потом отпустил, не проявив должной решительности. Но кто спрашивал его? Тимошин не уступал шатену в упёртости и твёрдости характера. Он принял решение, которое мог изменить только сам.

— Валеева! Савкин! Вы бы не могли оторваться друг от друга и обратить своё внимание на скромного лектора?! — Роман Владимирович гаркнул совсем рядом с ними.

— Извините, — Аня поспешно заскребла ручкой на чистом листе в клеточку, пытаясь вспомнить, что говорил преподаватель, а Глеб только фыркнул тихо.

Он заметил, что дед его бывшего любовника стал постоянно одёргивать его, придираться по мелочам и делать замечания. Может, он до сих пор бесится, что его внук пошёл против воли семьи и поступил на журналистику, поэтому срывается на всех и каждого? Нет, не на всех, только на закадычных друзей, сидящих за последней партой. Ковыряться во всём этом не было сил, да и желания особого лишний раз напоминать себе о блондине.

Долгожданный звонок позволил вздохнуть свободно.

— В буфет?

— Ага, кофе хочу, — рыжуха вяло улыбнулась и поднялась из-за парты вслед за приятелем.

___

Обычно угловой столик был свободен, как-то сложилось, что некоторые ребята из их группы занимают его, никто и не претендовал, обходясь свободными местами или вовсе обедая прямо в аудиториях. Сейчас же за их столом восседали первокурсники, которых Глеб встретил на крыльце. Антон вальяжно расселся возле окна, где всегда устраивался Савушка.

— На улице перекусим? — Валеева встала в очередь.

— Нет, — сузив глаза, Савкин пошёл к столику, кинув через плечо: — Возьми мне кофе.

При его приближении первогодки напряглись, лишь Тимошин равнодушно смотрел в сторону, жуя какую-то булку.

— Салаги, столик освободите.

— Мы первые пришли, — отважился невысокий парень, но заглох, увидев молнии во взгляде старшекурсника.

— Детишки, Глебчик прав, — сзади нарисовался одногруппник шатена, всегда улыбающийся и жизнерадостный Олег Соколов. — Здесь свои правила, малышня, привыкайте.

— А ты отвалить отсюда не хочешь, а? — Антон усмехнулся. — Нигде не написано, что это ваше место.

— Мальчик, рот прикрой, — отмахнулся парень и, положив руку на плечо Савушки, улыбнулся. — Топайте отсюда по-хорошему!

— Успокой свою шавку, — Тимошин перевёл взгляд на шатена. — Устроили тут армейскую дедовщину. Уроды.

— Тох, — осторожно шикнул ему один из товарищей, пытаясь успокоить, — не связывайся.

— Друг тебе хороший совет даёт, — Олег дёрнул за футболку того, кто сидел ближе, вынуждая подняться: — Первый пошёл. Ну, долго нам ждать?

Все, кроме блондина, поднялись и выжидающе уставились на него.

— Я не доел, — он пожал плечами. — На улице подождите.

— Самоубийца, — Соколов хохотнул и покачал головой, садясь напротив наглого первокурсника.

Савкин замер, он молчал всё время, боясь, что голос дрогнет, что не сдержится, покажет свои истинные эмоции перед этим сопляком.

— Антон, привет, — Аня подошла к столику и поставила перед Глебом пластиковый стакан с растворимым кофе.

— Привет, солнечная, — бывший ученик девушки широко улыбнулся. Они давно перешли эту черту. Наверное, тогда, когда Тимошин дал по роже Алишерову на проводах, а потом успокаивал рыдающую Валееву, убеждая, что год пройдёт быстро, что всё будет хорошо.

— Ты знакома с ним? — Соколов вскинул брови.

— Конечно, — рыжуха подсела к блондину и посмотрела на застывшего Глеба: — Савушка, садись, чего ты?

— Пожалуй, я в аудиторию.

— И стоило тогда так крыситься из-за стола? — голубые омуты сверкнули.

— Не надо, — Аня умоляюще посмотрела на парня.

— А ты прав, — Савкин плюхнулся на стул и вытянул ноги. — Просто стрёмно как-то с малолеткой сидеть.

— Давно ли тебя стал смущать возраст? — Тимошин ухмыльнулся.

— Ага, когда понял, что школота ни на что не способна, только если головную боль доставлять.

— Ребят, эй! — Валеева напряглась.

— Пацаны, мы вам не мешаем? — Олег перевёл взгляд с одного на другого.

— Ни на что не способна? — Антон скрипнул зубами. — Куда уж нам!

— Угу, всему вас учить надо. Раздражает, знаешь ли, — Глеб сделал несколько глотков кофе. — Тупые, наивные, слабые и в постели брёвна, — на последнем он выразительно посмотрел на бывшего любовника, злобно щурящегося и раздувающего ноздри.

— Странная беседа, — Олег нахмурился, а Аня забарабанила тонкими пальцами по столу.

— М, никто не жалуется ни в одном из названных тобой пунктов, — Тимошин поднялся из-за стола. — Интересно, а у тебя самого проблем нет? Бесишься из-за херни, как от недотраха. Не даёт никто? Прости, но ты уже староват, брат.

— Сучонок мелкий, — шатен сжал кулаки.

— Э, народ! — Соколов почувствовал, как накаляется воздух между этими двумя.

— Ребята, сдурели? — рыжуха потянула бывшего ученика за рукав рубашки.

— Не такой уж и мелкий, — фыркнув, Антон обогнул сидящих и, наклонившись, прошипел Савкину в самое ухо, чтобы никто больше не услышал: — В тебя входил туго.

Дёрнувшись, четверокурсник зло посмотрел в голубые омуты и выплюнул:

— Ностальгия?

— Было бы что вспоминать, — махнув рукой, блондин пошёл к выходу.

— Нет, — Аня попыталась остановить подорвавшегося следом друга, но он не замечал уже никого.

— Ты чего? Это ж сопляк какой-то! — крикнул ему в спину Олег и непонимающе посмотрел на одногруппницу.

— Не спрашивай, — Валеева передёрнула плечами. — Они старые знакомые, терпеть друг друга не могут.

— Мир тесен.

— Ещё как.

___

Студенты шумной компанией курили в маленьком дворике, некоторые прямо на крыльце, но Тимошин, кивнув своим, скрылся за углом здания. Глеб быстро пошёл за ним, сжимая кулаки на ходу.

— Ты что себе позволяешь, сопляк? — едва скрывшись от глаз посторонних, зашипел шатен.

— Чего тебе? — Антон прикурил и с наслаждением затянулся.

— Тебя не учили со старшими разговаривать?

— Учили. А ещё меня учили разговаривать с такими мудаками, как ты.

— По роже давно не получал?

— Отдача не заебёт? — стёкла очков сверкнули на солнце.

— Я же тебя по стенке размажу, щенок!

— Кишка тонка, Савушка, — блондин выпустил клуб дыма в лицо бывшему любовнику. — Вали отсюда, мне видеть тебя тошно.

— Раньше ты пел совсем другое.

— Мы это обсуждали. Я наигрался в гомика.

— Ты такая мразь, Тош, — Савкин неожиданно тихо заговорил, без раздражения, с какой-то горечью.

— Какой есть.

— Мелкий, скажи...

— Не называй меня так! — недокуренная сигарета полетела под ноги. — Не подходи ко мне, не приближайся, не заговаривай со мной!

— Тош, — шатен сделал шаг навстречу. — Тошка, посмотри на меня, а?

— Замолчи, — Тимошин зажмурился и сглотнул. — Отвали.

— Мелкий...

— Я же сказал! — Антон оттолкнул парня и, гадко ухмыльнувшись, протянул: — Уйди, противный. Мне тошно с тобой одним воздухом дышать, педик.

— А сам-то?! — злобно зарычал Глеб, свирепея.

— Ошибки юности, которые я никогда не повторю. Уйди с дороги, бесишь.

— Это война?

— Много чести, ты слишком ничтожен и жалок, чтобы я вообще внимание на тебя обращал, — усмехнувшись, первокурсник вышел из-за угла и, засунув руки в карманы, приблизился к своим одногруппникам, вливаясь в разговор.

Глеб закрыл глаза, прислонившись спиной к каменной стене, и глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Отчаянно хотелось врезать наглому пацану, но он не мог, просто не мог.

В груди противно заныло, тянуще, покалывая и сжимаясь. Гадливое ощущение, будто в душу плюнули. Да нет, туда не просто плюнули, её захаркали, а потом вытерли об неё грязные подошвы ботинок, как об коврик. И кто это сделал? Зелёный сопляк, мальчишка, которого он поставил наравне с собой, считал своей семьёй и готов был отдавать всего себя, без остатка, полностью. И кто из них после этого наивный дурак?

Савкин улыбнулся в пустоту, тряхнул головой и расправил плечи. Нет, он не позволит какому-то выскочке сломать его, взрослого мужика, который никогда не прощал себе слабости. У него есть сын, ради которого он переживёт всё.

Глава 2

— Макс, пойдём с нами? Ты совсем забил на друзей! — одногруппники обступили Валеева, поспешно забрасывающего вещи в сумку.

— Не могу, ребят, мне надо идти.

— Опять к своей школьнице? — его бывшая девушка скривилась.

— Карин, не твоё дело.

— Тебе самому не противно с малявкой возиться? Таскаешься за ней хвостом, над тобой уже ржут все!

— Мне плевать, — рыжик забросил сумку на плечо. — Пройти дайте.

Ребята расступились, но упёртая девица, наоборот, преградила ему дорогу:

— Чем же так хороши современные малолетки?

— Тебе не понять, Леонова.

— Макс, это смешно! Я живу в одном районе с этой курицей, частенько вас вместе вижу. Да на неё смотреть жалко!

— А ты не смотри, Карин.

— Ты рехнулся, Валеев! Или это из-за её папашки? Натворил дел и решил под опеку мента нырнуть?

— Ты больная, — оттолкнув девушку, Максим быстро вышел из аудитории, доставая на ходу телефон и набирая выученный наизусть номер.

— Алло, — Маша ответила почти сразу.

— Привет, принцесса, я минут на десять задержусь, подожди возле ворот, ладно?

— Хорошо. С нами Марина хочет прогуляться, можно?

— Втроём ещё веселее, ждите, скоро буду.

— Угу.

Сбросив вызов, Валеев ускорил шаг и, выйдя из института, понёсся к остановке.

Он и без ехидных замечаний своей бывшей знал, что над ним посмеиваются и называют Печальным Принцем за спиной. Почему именно печальным? Просто он больше не таскался по пьяным вечеринкам и не участвовал в разгулах своих приятелей. Когда? Утром он провожал Машу в школу, а потом летел в институт, чтобы после пар бежать обратно и вести её домой.

По выходным чаще всего он тоже был с ней и лишь иногда позволял себе расслабиться, затащив в койку какую-нибудь симпатяжку.

Все эти куклы сливались в одно сплошное грязное пятно, в центре которого он видел лишь растрёпанные светлые волосы, прищуренные серые глаза и подрагивающие губы, которые умеют быть такими мягкими и податливыми, что хочется сминать их, жестоко кусая за чистоту и невинность.

Принцесса. Девочка, прошаркавшая в своих маленьких балетках по его сердцу и душе. Когда она перестала быть ребёнком? Когда её кожу опалили летние лучи солнца, окрасив золотистой дымкой? Когда он увидел её худое, но совсем не костлявое девичье тело, прикрытое только тёмно-синим открытым купальником? Как же он захотел тогда, чтобы все окружающие парни на пляже ослепли и не бросали заинтересованные взгляды в сторону школьницы. А может, тогда, ещё в конце весны, когда он сорвался и поцеловал её? Один поцелуй, вскруживший голову? Бред. Макс никогда не верил в подобные романтические сопливые истории — он верил в секс.

И он бесился, когда Кленова вылезла из своих тряпок заучки, надевая теперь всё узкое и подчёркивая свои скромные формы. Больше не было никаких хвостов и косичек, её волосы теперь спадали на плечи и лопатки, а чёлка была зачёсана наверх и заколота невидимками, открывая лоб, на котором иногда появлялись небольшие подростковые прыщики, кои она даже не пыталась замаскировать чем-то, чтобы ещё больше не забивать поры.

Он видел, как на Машу косятся ребята из её школы, улыбаются, заигрывают, чего он не замечал в конце прошлого учебного года. Возможно, дело было в том, что все опасались её старшего братца, а теперь получили свободу. Но эта басенка могла подойти только для жалкого самоубеждения, ведь ему было лучше других известно, что их отношения наладились за пару недель до того, как Ник выпустился. Кленова расцвела к своим семнадцати годам и при помощи её одноклассницы и закадычной подружки Марины стала тщательно подбирать себе одежду, больше не пряча свою фигурку, но и не выставляя напоказ. Скромно, временами строго, но как-то легко, ещё не изящно, но уже красиво и порой очень элегантно. Она брезговала косметикой, подкрашивая только ресницы по какому-нибудь особому случаю вроде чьего-то дня рождения.

С каждым днём ему всё труднее было убеждать самого себя в том, что она ещё ребёнок, но он продолжал бояться запачкать её своими грязными руками, исследовавшими не одно женское тело. Она даже пахла по-особенному, не приторными или резкими духами, а чем-то прозрачным, невесомым и тёплым — чистотой.

Однажды он чуть не сорвался. Это было на проводах Ника сразу после того, как Антон расквасил нос призывнику, наорал на него, а потом обнял по-братски и ушёл на улицу, где ревела Аня, сжавшись на лавке под деревом. Алишеров тогда не трогал её, он вообще делал вид, что они посторонние люди, хохотал, пил и курил одну за другой.

Именно в тот вечер, перебрав, Валеев оказался слишком близко к уснувшей в своей комнате Маше. Она прикусила кончик указательного пальца во сне и свернулась клубком, подтянув колени к груди и откинув одеяло в сторону. Присев на край кровати, Максим пристально рассматривал спокойное умиротворённое лицо, совсем детское в этот момент. Он по привычке коснулся её волос, пропустил их через пальцы и, не выдержав, немного стянул, наклоняясь. Судорожный вздох и вздрогнувшие ресницы оттолкнули его. Проснувшись, девочка удивилась, увидев его, извинилась за свою сонливость и пообещала выйти ко всем через несколько минут.

Тогда рыжика повело, и он ощутил, как напряглось внутри него желание, обыкновенная похоть, жажда обладания, змеиным клубком закручивающаяся в животе.

В ту же ночь он наведался к Карине, которая ему ещё с поступления в институт глазки строила. Через пару недель он помахал Леоновой ручкой, потому что она измучила его, требуя повышенного внимания. А потом она увидела его вдвоём с Машей, прогуливающимися по парку, и разнесла всем знакомым забавную сплетню о том, что Валеев нянчится с какой-то школьницей.

Макс продолжал заводить короткие, ничего не значащие для него связи, о которых, естественно, не знала Кленова. Ему просто нужно было, физически нужно было опустошать себя, выматывать и удовлетворять, чтобы не наброситься на неё, сорвавшись. Нет, он желал, хотел, вожделел, но боялся порушить ту хрупкую башенку недодружбы, которую они успели построить.

Он помнил их поцелуй, опьянивший его, после которого он три недели избегал встреч с девочкой, успокаивая себя и приводя в норму. Она не напоминала, но стала краснеть ещё чаще, когда он случайно касался её или брал за руку по привычке.

На проводах Алишеров пытался поговорить с ним о сестре, но был слишком пьян, чтобы составить хотя бы одно целостное предложение.

Всё полетело наперекосяк: скончалась Тамара Васильевна, и без того пережившая время, отведённое ей врачами, и они все вместе отвлекали Артёма от воспоминаний о любимой бабушке; Ник ушёл в армию, оставив разбитую Аню, не понимающую, бросили её или нет; Антон внезапно устроил полный бойкот Глебу, который превратился в мумию, как и его подруга. Да и сам Тимошин только на людях оставался собой, а в те моменты, когда они по-приятельски выползали в бар, был молчалив и угрюм, только рюмки опустошал со спринтерской скоростью. Валеев пытался поговорить с ним, но получил такой красноречивый взгляд, что быстро перевёл тему на свою сестру и новоиспечённого солдата.

Его близкие страдали, и он кожей чувствовал это, злясь на самого себя за бессилие. Только Маша дарила ему минуты и часы покоя, одновременно изводя его и заставляя давиться собственным желанием.

Подходя к школе, он сразу выделил из толпы свою юную подругу, смеющуюся вместе с Мариной в компании трёх парней.

— Принцесса! — он окликнул девушку, прислонившись спиной к старому клёну возле ворот и скрестив руки на груди.

— Максим! — весёлая улыбка не сползала с её лица. — Иди к нам!

— Привет, — Валеев сухо поздоровался с парнями, пожав поочерёдно протянутые руки: — Макс, — и кивнул уже знакомой ему Корниловой.

— Это Лёша, — Кленова указала на сутулого очкарика, перекатывающего слипшуюся в шарик жвачку на языке. — Кирилл, — коренастый мордоворот оскалился в улыбке. — И Серёжа, — Максу хотелось добавить "тоже", как в старенькой рекламе, но он лишь окинул беглым взглядом щуплое недоразумение, о котором уже был наслышан, хоть и не подозревал об этом пока.

— Идём? — рыжик нетерпеливо дёрнул плечом.

— Ребята с нами хотят, можно?

— Я волен запрещать тебе что-то? — Максим хмыкнул. — Не забывай, что в восемь ты должна быть дома, и я приведу тебя, даже если будешь упираться.

— Договорились, — Марина ответила за подругу и тут же прилипла к студенту, подцепив его под руку. — Пошли буянить!

"Буянить" заключалось в том, что кучка старшеклассников устроила в парке листопад, сгребая охапки пожелтевшей листвы, заботливо сметённой дворником, и бросая друг в друга.

— Ты рыжий и листья у тебя в голове тоже, — хохотнула Корнилова, тыкая в Макса пальцем.

Он натянуто улыбнулся в ответ, отряхиваясь, и посмотрел на Машу, возле которой крутился Сергей, представленный при знакомстве последним. Смазливый мальчик с наглым взглядом и самодовольной рожей не вызывал ничего, кроме раздражения и желания дать ему пинка, особенно тогда, когда он подхватил смеющуюся Кленову на руки и покружил. Валеев почему-то подумал о том, как этот хлюпик не надорвался, он же сам чуть крупнее девчонки.

— У тебя новые друзья? — насмешливый женский голос за спиной заставил его обернуться.

— Леонова, чего тебе?

— Ничего, мимо проходила, услышала, как дети орут, а тут, оказывается, ты гуляешь со своим выводком.

— Посмотрела? Можешь топать дальше.

— Фи, Максим, ты не был так груб со мной раньше, — бросив мимолётный взгляд на замершую на месте Машу, Карина резко приблизилась к одногруппнику, потянулась за поцелуем, но смазала, потому что парень дёрнулся, и чмокнула его лишь в щёку.

— И кто эта выдра? — Корнилова скромностью и сдержанностью не отличалась, она была прямолинейна и груба.

— Детка, следи за языком, — Леонова усмехнулась в лицо стоящей рядом школьнице. — На выдру ты больше смахиваешь.

— Тебе патлы выдернуть?

— Рискни.

— Марин, успокойся, — Валеев приобнял старшеклассницу за плечи, подталкивая в сторону остальных ребят.

— Сменил подружку? Зря, эта, — Карина кивнула на помрачневшую Кленову, — на морду краше немного.

— Тебе лучше уйти, — рыжик сдвинул брови.

— Не хмурься, солнышко, тебе не идёт!

— Я ей точно влеплю сейчас! — Корнилова насупилась.

— Не надо, — Маша перехватила одноклассницу за руку.

— Меня малолетка пугать вздумала? — Леонова запрокинула голову, заливаясь звонким смехом. — Нашёл ты себе компашку. На кого нас променял?

— Тебя что-то не устраивает? — Сергей вышел вперёд, вперив цепкий взгляд в студентку.

— А ты кто, жертва стилиста-самоучки?

— Пф, — парень изогнул светлую бровь. — Слышь, ты, шлюха портовая, подхватывай свои каблучища, на которых ты, как каракатица, переваливаешься, крутя целлюлитной задницей, и вали отсюда, пока распродажи в секонд хенде не закрылись. Может, успеешь ещё заштопанные трусы купить, чтобы корку апельсиновую на булках прикрыть.

— Ты оборзел, дистрофик? — Карина вытаращила глаза, а Валеев сдавленно прыснул в кулак.

— Лучше быть дистрофиком, чем отвисшие бока и брюхо за пояс джинсов заталкивать, чтобы не выкатилось и не убежало сальце накопленное.

— Ублюдок! Макс, не позволяй ему оскорблять меня! — девушка обернулась к бывшему парню, но он уже ржал в открытую вместе с остальными. Только Кленова оставалась мрачной, как туча.

— Катись уже отсюда, колобок! Ты нарушаешь всю окружающую эстетику, потому что даже через джинсы я вижу рыхлины на твоих ляжках и жопе.

— Тварь! — Леонова метнулась вперёд, намереваясь ударить обидчика, но дорогу ей внезапно загородила Маша, сверкая своими грозовыми глазищами. — Прочь!

— Махнёшь своей культяпкой, и я её тебе в трёх местах сломаю, убогая, — всеобщий смех резко оборвался, и наступила тишина, достойная немой сцены из гоголевского Ревизора. — Усекла? Пошла вон, пока калекой не осталась.

— Собачка затявкала?

— Собачка тебе сейчас челюсть вынесет, и будешь до конца жизни бульончики через соломинку пить и дёснами улыбаться.

Теперь хохотал, как чумной, Сергей, стоящий за спиной школьницы. Он согнулся пополам и смахивал пальцами выступившие слёзы, а остальные открывали и закрывали рты в немом молчании.

— Я припомню тебе это, — зашипев, Карина вздёрнула подбородок и гордо пошагала к выходу из парка, но наступила на корягу и, споткнувшись, чуть не упала, едва удержав равновесие и получив очередную порцию смеха от парня, разглядевшего практически не существующие изъяны её фигуры.

Макс быстро подошёл к Маше, отвёл руку в сторону в желании дать ей по губам, но вместо этого мягко провёл по ним пальцами и сдавленно пробормотал:

— Из этого рта не должна вырываться рыночная брань. Больше никогда.

— Прости, — девочка опустила голову.

— Кленова, ты вообще! — Сергей выпрямился и вытер оставшиеся слёзы с глаз. — Кто тебя такому научил?

— Антон. Он сказал, что пригодиться может.

— Тимошин? — рыжик сощурился. — Убью засранца.

А смеющийся до этого парень странно дёрнулся и замер, услышав фамилию "учителя", что не скрылось от взгляда Валеева, и он быстро сложил в уме два и два, поняв, что именно об этом старшекласснике ему когда-то рассказывал пьяный друг, вспоминая то, как малолетка вис на Глебе в выпускной вечер, хотя до этого клеился к нему самому.

— Принцесса, пойдём домой?

— Пойдём, — Кленова привычно вложила руку в раскрытую ладонь студента и, попрощавшись с ребятами, пошла рядом с ним, глядя под ноги.

Школьники молчали, глядя вслед удаляющейся паре.

— Когда они уже поймут? — Сергей задумчиво посмотрел на небо.

— Абрамов, ты о чём? — туповатый Кирилл встал возле него.

— Когда-нибудь поймёшь, Кир, — пожав плечами, к ним присоединился Лёша, а Марина, пиная мокрые после дождя камушки, улыбнулась:

— Это любовь.

* * *

— Спасибо, что разрешили оставить Тёмку у вас, мне на работу надо, — Глеб торопливо обулся и потрепал сына по волосам.

— Я предлагал, чтобы он жил у нас, раз ты не перевёлся на заочное, — Михаил прислонился плечом к дверному косяку.

— Нет, я дотяну, а денег вроде хватает, нам много не надо.

— Говори за себя, а не за ребёнка.

— Для него я достану всё, что он захочет.

— Ты знаешь, чего он действительно хочет, — Савкин-старший потёр пальцем переносицу. — Он ни к кому не был так привязан, как к бабке и Антону.

— Хватит. Ты прекрасно знаешь, что это зависит не от меня. Тош... Тимошин сам ушёл, — шатен недовольно поморщился.

— Иногда не всё так, как может показаться на первый взгляд.

— Порой мне кажется, что ты знаешь что-то, чего не знаю я, — в тон отцу ответил парень и, пожав широкую ладонь, вышел.

Обернувшись возле ворот, он заметил тень, мелькнувшую в спальне ребёнка, но быстро сбросил это на разыгравшееся воображение, потому что Михаил в принципе не мог подняться на второй этаж за несколько секунд, а матери дома не было. И всё же он чувствовал, будто кто-то пристально смотрит на него, прожигая затылок. Неприятное ощущение неизвестности.

___

— Он ушёл, — Савкин-старший стоял на пороге детской, скрестив руки на груди. — Долго это будет продолжаться?

— Не знаю, — Антон отошёл от окна. — Мне нужно подумать.

— Думать надо было раньше! И ко мне надо было сразу идти!

— Па, не начинай, — Тимошин отмахнулся и выскочил в коридор, с грохотом сбегая по лестнице. — Тёма! Привет, мужик!

Мужчина покачал головой, бубня что-то неразборчивое под нос, а потом громко крикнул, чтобы блондин его услышал:

— И не подлизывайся! Знаешь мои слабые места, мальчишка! Папкает он мне тут, засранец мелкий, — и уже тепло улыбнулся.

— Хорошо, па! — откликнулись с первого этажа, заглушая восторженный детский лепет.

Глава 3

Аня смотрела в одну точку на стене, бездумно крутя в руках телефон. Глеб внезапно отменил ужин и рванул на работу, чтобы быть свободным в выходные и посвятить время сыну. Она всё понимала, но эти двое были её лекарством, вакциной, временным заменителем, наполняющим пустоту внутри неё. Эгоистично, немного нечестно, но ей так надоело умирать каждый вечер от одиночества, чтобы собрать себя с утра по кускам и заставить выйти из дома, где ей снова придётся натягивать на лицо фальшивую улыбку и выжимать из себя приветливость. Кто бы знал, как ей хотелось спрятаться в тёмный глухой кокон, не пропускающий ни единого звука извне, уснуть на год и проснуться только тогда, когда придёт ОН. А придёт ли? Больше всего Валееву мучил именно этот вопрос. Ник был каким-то отчуждённым и холодным в последние дни перед их расставанием, он практически не появлялся и не звонил, не отвечал на сообщения, а на проводах и вовсе напился и делал вид, что не замечает присутствия девушки. И его внезапное решение... Да кто вообще сейчас добровольно идёт служить, когда есть возможность откосить? А он пошёл, он рвался, не слушая никого, его словно тянуло куда-то подальше от дома, подальше от неё.

Аня знала, что Алишеров неоднократно звонил родителям и сестре, но о ней он не упоминал в разговорах, которые ей передавала Маша, виновато отводя взгляд. А в чём вина этой девочки? В том, что её брат, добившись желаемого, перегорел и потерял интерес? Нет, но такова была Кленова по природе своей.

Можно было позвонить Антону и пойти с ним куда-нибудь, но почему-то не хотелось видеть его. Рыжуха была поражена, когда они с Глебом расстались, но не стала влезать в отношения друзей, надеясь, что они всё-таки одумаются и разберутся во всём без чьего-либо вмешательства.

Пролистав контакты в телефоне, Валеева замерла и, закусив губу, нажала на вызов. Весёлая зажигательная песенка вместо монотонных гудков немного улыбнула девушку.

— Алло, — приглушённый голос резко оборвал мелодию.

— Денис?

— Да.

— Это Валеева.

— Анна Сергеевна?! — Маркелов явно был удивлён, даже шокирован.

— Ага. Извини, что так внезапно.

— Нет, ничего. Откуда у вас мой номер?

— У меня есть номера всех, кто приходил заниматься дополнительно.

— Понял, — парень помолчал. — Что-то случилось?

— Нет, просто захотелось поговорить.

— Со мной? — даже на расстоянии Аня почувствовала усмешку.

— А почему нет?

— Мы с вами никогда близкими друзьями не были.

— Время идёт.

— Согласен.

— Ты поступил куда-нибудь?

— Да, в медицинский.

— Неожиданно.

— Сам удивился. Наверное, в тот момент, когда я подавал документы, я был пьян, — Маркелов хохотнул.

— Так переводись, не тяни!

— Собираюсь, потому что белый халат мне совершенно не идёт.

— И куда ты хочешь?

— Физмат.

— Достойно.

— Пока есть возможность досдавать минимум предметов, я перескочу, иначе жалеть до конца жизни буду.

— Хорошо, что ты понял это сейчас, а не на пятом курсе перед дипломом.

— Это точно, — Денис снова замолчал и, вздохнув, предложил: — Встретимся?

— Встретимся, — мгновенно эхом отозвалась рыжая.

— Сегодня?

— Да.

— Где и во сколько?

— Через час у кинотеатра.

— Хорошо. До встречи.

— Пока, — девушка отключилась первой и задумчиво посмотрела на мобильник. Почему именно этот человек? Наверное, потому, что он так не похож на НЕГО, и в то же время, напоминает о НЁМ.

Отголосок её прошлого, осколок её жизни.

Подойдя к шкафу, Аня распахнула дверцы и заглянула внутрь. Впервые за долгое время ей хотелось выглядеть эффектно, а не быть похожей на пожёванный и выплюнутый лимон. Поковырявшись в ворохе одежды, Валеева вытащила на свет тёмно-коричневые узкие брюки, чёрную утеплённую кофту до середины бедра и с широким поясом и достала коробку с любимыми короткими сапогами угольного цвета на плоской подошве.

Переодевшись, девушка долго рассматривала своё отражение в зеркале и, поразмыслив, слегка подкрасила ресницы и губы, растрепала рыжую копну и, довольная собой, вышла из комнаты.

Бросив в сумку ключи, телефон и кошелёк, Аня ещё раз взглянула в зеркало, висевшее в коридоре, и улыбнулась самой себе. Пока что погода позволяла обходиться тёплыми кофтами, но уже совсем скоро, и это чувствовалось в осеннем воздухе, придётся залезать в куртки и пальто, кутаться в лёгкие шарфы и вытаскивать из глубин шкафа свитера с горлом, готовясь к заморозкам.

Когда Валеева подошла к кинотеатру, Денис уже был там. Она узнала его сразу и улыбнулась, глядя на бордовую розу, которую он нервно теребил в руках, оглядываясь по сторонам. Встретившись взглядом с девушкой, он приветливо кивнул ей и быстрым шагом пошёл навстречу.

— Здравствуйте, Анна Сергеевна. Это вам, — парень неловко протянул цветок.

— Спасибо. Аня.

— Что?

— Меня зовут Аня.

— Но...

— Мы уже не в школе, Маркелов!

— Но вы, как прежде, зовёте меня по фамилии, — Денис усмехнулся.

— Извини. Договоримся?

— О чём?

— Я не фамильничаю, а ты перестаёшь выкать.

— Я попробую.

— Начинай прямо сейчас.

— Эм... на какой фильм ты хочешь?

— Вот! — рыжуха растянула губы в улыбке. — Что-нибудь смешное, чтобы без особого смысла. Хочу тупо поржать.

— У меня сегодня похожее настроение. Пошли?

— Ты платишь, — хитро прищурившись, Аня двинулась ко входу, сжимая в пальцах розу.

— Куда б я делся! — Маркелов закатил глаза, пристраиваясь рядом с бывшей учительницей. — Рассказывай, как ты?

— Ты заделался в исповедники?

— Нет, но мне интересно.

— Оно того не стоит. Лучше о тебе.

— Обо мне нечего. Я по телефону уже всё сказал, — Денис пропустил девушку вперёд и вошёл следом, направляясь к кассе.

— А личная жизнь?

— Раньше тебя это не волновало.

— Сочти за женское любопытство.

— Если так... — парень задумался. — Периодически.

— То есть?

— Беру своё, когда организм требует.

— А отношения?

— А это тоже вид отношений.

— Согласна, но я о серьёзном.

— Что может быть серьёзнее удовлетворения физических потребностей тела?

— Ты ужасен! — рыжая рассмеялась, покачав головой.

— Какой есть. Так, — Ден наклонился к окошку и подмигнул молоденькой кассирше, — есть что-нибудь тупое и смешное на это время?

Устроившись на одном из последних рядов, они продолжали трепаться обо всякой ерунде, не затрагивая тем прошлого и не касаясь общих знакомых. Первым не выдержал Маркелов и, наклонившись к Ане, спросил:

— Не знаешь, как там Тимошин?

— А, с Глебом разбежались. Два придурка, — Валеева ответила на автомате и тут же зажала рот ладонью, поняв, что только что сморозила.

Несколько минут парень переваривал информацию, глядя на большой экран, где всё ещё показывали различные трейлеры.

— Это... я... — девушка замялась.

— Ань, не надо ничего говорить, ладно? Не надо пытаться оправдаться и объяснить что-то. Я не тупой идиот, и я в состоянии понять истинный смысл сказанных тобой слов.

— Ты в шоке?

— Нет.

— Почему?

— Я же сказал, что не идиот.

— Что это значит?

— Выпускной.

— Что?

— Твой чокнутый дружок был на нашем выпуске вместе с маленьким мальчиком. Я слышал, как ребёнок назвал отцом Антона, а потом и твоего громилу. Тут только мудак не поймёт, в чём дело. Я просто не думал, что у них всё так серьёзно.

— Было очень серьёзно.

— И что случилось?

— Не знаю. Тимошин ушёл, вот и всё.

— Может, к лучшему?

— Сомневаюсь. Оба ходят угрюмые, серые и злые на весь мир.

— Они взрослые люди, сами разберутся.

— Я и не лезу. Тебе противно?

— Не сказал бы, что приятно, тем более, ты знаешь, что со мной сделал твой друг...

— Прости за тот случай.

— Я сам должен просить у тебя прощения за те глупости, которые натворил.

— Забудем.

— А Алишеров?

— Ты о чём? — Аня напряглась.

— Всё было слишком очевидно, чтобы не понять. Я не слепой. Ты ведь с ним?

— Да ты просто клад! — Валеева изобразила внимательность, глядя на экран.

— Неприятная тема? Понял.

— Помолчи, фильм начинается.

— Аня, ты такая зануда. Чёрт, — Денис заулыбался, — всегда мечтал сказать нечто подобное учителю!

— Я больше не твой учитель!

— Но была же.

— Смотри уже!

— Молчу.

Комедия действительно оказалась лёгкой, не нагруженной каким-то смыслом, и Валеева впервые за долгое время искренне смеялась, перебрасываясь пустыми фразами с Маркеловым.

После сеанса они вышли на улицу, и девушка с наслаждением закурила, зажимая между пальцев тонкую ментоловую сигарету.

— Гадость, — буркнул Ден, поморщившись.

— Привычка.

— Поужинаем где-нибудь?

— С удовольствием, потому что у меня в холодильнике шаром покати.

— Ты не умеешь готовить?

— Верхом моих кулинарных способностей являются разваренные пельмени.

— Ты настоящий мужик!

— Приму за комплимент.

Дойдя до ближайшего кафе, они зашли в тёплое уютное помещение, собравшее в себе достаточное количество человек. Устроившись за угловым столиком, оба погрузились в изучение меню.

— Что ты будешь?

— Блинов хочу.

— С чем?

— С шоколадом.

— Что ещё?

— М, красный чай.

— Ты наешься этим? — Денис приподнял одну бровь.

— Я мало ем.

— Как скажешь, — подозвав официантку, парень сделал заказ и откинулся на спинку стула, глядя в упор на рыжую.

— Что?

— Ничего. Ты красивая.

— Кажется, ты когда-то говорил мне это.

— Наверное, я не устану повторять.

— Прошло столько времени.

— И что?

— Денис, я...

— Расслабься, Ань.

— Я и не напрягаюсь, просто... Твою мать! — глаза Валеевой расширились.

— Ты чего? — Маркелов резко обернулся и проследил за взглядом девушки. — Кто это с ним?

— Отец Глеба.

Рыжуха удивлённо рассматривала парочку, сидящую в другом конце зала. Савкин-старший что-то говорил, касаясь плеча Тимошина и улыбаясь. Блондин улыбался в ответ, отвечал с ухмылкой на губах и выглядел каким-то уставшим, но вполне себе счастливым. Для окружающих они казались просто знакомыми, завернувшими перекусить, или отцом и сыном, но Аня видела в этом что-то большее, что-то интимное. Возможно, из-за того, что знала о резко сменившихся предпочтениях Тимошина, а может, потому что Михаил редко позволял себе с кем-то подобные теплые отношения.

— Мне кажется или...

— Надеюсь, что только кажется!

— Они могли просто зайти поужинать.

— Ты не думаешь, что это выглядит весьма странно? Антон с Глебом расстались, а тут он почему-то обжимается с отцом моего друга!

— Они не обжимаются, Ань.

— Мне так не кажется! Мне с самого начала эта история расставания казалась мутной! Но от Михаила я не ожидала! Нормальный мужик, в порочных связях замечен не был, а тут... с парнем, да ещё и с бывшим своего родного сына!

— Иногда всё не так, как может показаться на первый взгляд.

— Это мы обязательно выясним, — Валеева нахмурилась, достала телефон и быстро набрала знакомый номер: — Савушка, привет. Ты уже освободился? Домой едешь? Отлично!

Глава 4

После внезапного звонка подруги Глеб прокрутил тысячу версий происходящего, яростно вжимая педаль газа в пол и стискивая на руле пальцы до побеления костяшек. Первой его мыслью была самая абсурдная, именно та, которая пришла Ане, но он быстро отмёл её, потому что в натуральности своего отца был уверен на все 100 процентов. Но липкое чувство, будто его предали, не давало покоя. Почему так, за его спиной? Что могло связывать этих людей? Ведь Михаил знает, как тяжело шатен переживает этот разрыв, но так спокойно ужинает в компании человека, которому голову бы стоило оторвать в порыве отцовских чувств.

Ворвавшись в кафе, он огляделся и, заметив объекты своих размышлений, прямиком направился к их столику:

— Какая встреча!

— Глеб? — Савкин-старший вскинул брови в удивлении и убрал руку с плеча Тимошина.

— Ты? — Антон подавился дымом, увидев своего бывшего, и едва не выронил сигарету.

— Вижу, что не ждали, — нагло усевшись на свободный стул, студент перевёл взгляд с одного на другого. — И что за херня тут происходит?

— Если ты не заметил, мы едим, — первым в себя пришёл Михаил.

— Заметил. По какому поводу столь радостная встреча?

— Общаемся, — первокурсник затушил окурок в пепельнице. — Нельзя?

— Рот закрой, не сквози.

— Ты сам вопрос задал.

— Не тебе. Ну? — Савушка пристально посмотрел на отца.

— Тебе ответили, — мужчина пожал плечами и закурил. — Почему я не могу посидеть в компании Антона?

— Может, потому что этот мелкий выродок попортил крови нашей семье?

— Лично мне он ничего не портил, а ваши взаимоотношения меня не касаются.

— А Артём? Ты уже забыл, как он выл, зовя этого ублюдка?

— Мне надоело слушать дерьмо в свой адрес! — блондин зашипел, сжимая кулаки под столом.

— Заткнись. И как? — Глеб снова обратился к родителю: — Можно так просто всё забыть?

— Если тебе так интересно, мы здесь как раз по поводу Тёмки собрались. Антон хотел в эти выходные сводить его в парк, и мы думали, как сообщить тебе это.

— Сообщить? — Савкин-младший захлебнулся злостью. — Вы решили поставить меня в известность, что кто-то там моего сына хочет сводить куда-то? С какой радости?

— Тёма сам попросил, я не мог ему отказать, — Тимошин нервно дёрнулся.

— Стоп! Ты виделся с ним?

— Они видятся часто, — Михаил крепко затянулся. — Неужели ты думал, что истерики сами собой прошли? Если бы Антон не появился, то твой сын до сих пор бы закатывал скандалы.

— Мне его поблагодарить? А из-за чего всё произошло, а? — шатен повысил тон, и некоторые посетители кафе стали оборачиваться к их столику.

— Люди сходятся и расходятся, так бывает.

— Мать вашу, да вы оба охуели! Это мой ребёнок, а вы за моей спиной решаете, что ему нужно, а что нет!

— Ты же знаешь, что я люблю Тёмку! — голубые омуты сверкали за стёклами очков.

— Вот оно как? — Глеб усмехнулся и впился взглядом в бывшего любовника. — Меня это должно волновать? Ты сделал свой выбор, ты свалил, наигравшись и попытавшись унизить меня напоследок своими плевками. И после этого я должен проникнуться к тебе глубокой симпатией и позволить общаться с моим сыном? Сколько? Пока ты не решишь послать к чертям собачьим и его?

— Я никогда с ним так не поступлю!

— Я тебе не верю. И ещё... — студент устало потёр пальцами переносицу. — Я запрещаю тебе приближаться к Артёму. Завтра я заберу его домой.

— Глеб, у тебя времени почти нет! — Михаил встрепенулся.

— Я справлюсь.

— Глеб! — блондин умоляюще посмотрел на парня.

— Не смей соваться к нему больше.

— Не пори горячку! — отец хмуро посмотрел на отпрыска. — Пожалеешь ведь потом!

— Не вмешивайся, ты уже сделал то, чего не должен был.

— Послушай, ты...

— Не надо, па, — Антон коснулся плеча мужчины.

— "Па"? — Савушку перекосило. — Не знал, что трахал собственного брата.

— Замолчи, — Савкин-старший с силой затушил бычок, вдавливая его в стеклянное дно пепельницы.

— Почему это? У вас прямо семейная идиллия, блядь!

— Хватит! — Тимошин резко схватил бывшего любовника за руку. — Перестань! И, пожалуйста, позволь мне встречаться с Тёмкой...Ради него!

— На жалость решил надавить? — шатен одёрнул руку. — Не надейся, сопляк.

— Глеб?

— Хотя знаешь, — карие глаза сузились, — у тебя есть шанс заслужить это.

— Что я должен сделать? — блондин напрягся.

— Ты уже большой мальчик и должен понимать.

— Нет, — Антон сжал губы в тонкую линию.

— Приползёшь. Ты сам ко мне приползёшь и будешь просить, а я ещё подумаю, — выплюнув это, студент поднялся и быстро пересёк помещение, направляясь к столику, за которым сидел мрачный парень и его подруга, бросающая взволнованные взгляды на приближающегося Савушку.

— Привет, — девушка натянуто улыбнулась.

— Привет, — студент посмотрел на Дениса, поморщился, пытаясь вспомнить, где видел его. — Мы знакомы?

— К сожалению, — Маркелов передёрнул плечами.

— Чёрт, — шатен хлопнул себя по лбу, — вспомнил! Вы, я гляжу, нашли общий язык?

— Многое изменилось, — Аня отвела взгляд.

— Проехали, я тебя поблагодарить хотел за звонок.

— Что всё это значит?

— Ничего, родная. Просто иногда самые близкие предают. Извините, я пойду, иначе прибью кого-нибудь.

— Позвони, ладно?

— Ага. Пока, — кивнув, Глеб развернулся и пошёл к выходу, засунув руки в карманы и опустив голову.

Антон пристально смотрел на свою бывшую учительницу, осуждающе, разочарованно. Естественно, он понял, кто в срочном порядке вызвал сюда его бывшего. Покачав головой, он встал и, дождавшись угрюмого Михаила, вышел вместе с ним из кафе.

— Мне кажется, что я совершила самую большую глупость в своей жизни, — Валеева теребила в пальцах тонкую сигарету.

— Если честно, мне тоже так кажется. Не надо было вмешиваться, — Ден откинулся на спинку стула.

— Я дура?

— Ты просто слишком волнуешься за других.

* * *

Глеб не сомневался ни секунды, когда набирал номер человека, давно выкинутого из его жизни.

Сколько времени прошло? Довольно много, но он был уверен, что на его приглашение откликнутся.

И сейчас он сидел в кресле, дожидаясь гостя и думая о произошедшем. В нём говорила ярость, обида и боль, когда он плевался ядом в кафе. И он прекрасно понимал, что его сын ни в чём не виноват, но было безумно больно, и ощущение, что его предали, не хотело уходить. Правильно ли он поступил? Слишком сложный вопрос, на который он и сам не мог ответить. И его предложение Тимошину было лишь попыткой унизить того и показать, что он больше не воспринимает его, как равного.

Звонок выдрал его из размышлений и заставил выйти в коридор и открыть дверь.

— Привет, — растрёпанный Ярослав мялся с ноги на ногу, пряча глаза.

— Привет, проходи, — шатен отступил назад, впуская юношу.

— Ты просил приехать. Что-то случилось?

— Мартинов, а я не могу соскучиться по тебе? — Глеб усмехнулся, закрывая дверь и прижимая гостя к стене. — А ты скучал?

— Да, — вспыхнувшие щёки парня говорили больше слов.

— Хороший мальчик, — крепкие пальцы впутались в высветленные волосы, сжимая их и натягивая. — Хочу тебя.

Руки Савкина нагло шарили по податливому худому телу, задирая тёмный джемпер и ощупывая покрывающуюся мурашками кожу. Ярик действительно был гладким, как девушка, что в обычное время всегда отталкивало студента, но не сейчас. В этот момент его любовник казался ему прекрасным, возбуждающим и нужным. Он хотел отвлечься, он хотел выбросить из головы мысли о человеке, расковырявшем его грудную клетку и плюнувшем в самое нутро. Мартинов подходил лучше других, являясь полной противоположностью Тимошина, а его покорность не могла не заслужить снисходительности.

И сам Ярослав чувствовал, что, если у него и есть шанс, то только сейчас, и его нельзя упускать. И плевать на суку гордость, которая пряталась, скуля, стоило только на горизонте появиться высокому шатену с густым хрипловатым в порыве страсти голосом. Сколько бы времени ни прошло, что бы Савкин ни сделал, влюблённый в него парень всегда был готов забыть обиды.

Глеб не чувствовал угрызений совести, пользуясь этим телом, на доступ к которому у него был абонемент. Эгоистично, низко, грязно, подло, но это жизнь, в которой люди всегда используют друг друга, называя это дружбой, любовью и прочими абстрактными существительными. Он делал то, чего желали они оба.

— В спальню, — рыкнув, студент грубо сжал узкую ладонь Мартинова и потянул его за собой.

Толкнув парнишку на широкую постель, он навис сверху, тяжело дыша и сверля взглядом раскинувшееся под ним тело.

— Глеб,— Ярик провёл тонкими пальцами по небритой щеке и улыбнулся.

Савкин целовал властно, жадно, напористо, совершенно по-хозяйски, а его руки уже сдёрнули мешающие джемпер и футболку и перебрались к ширинке на узких джинсах.

Ярослав приподнял бёдра, ёрзая от нетерпения и мешая этим стаскивать с себя штаны, чем вызвал недовольное шипение шатена и моментально успокоился, покоряясь.

Он хотел раздеть Савушку, но его шлёпнули по протянутым рукам и прижали к постели, навалившись всем весом.

Глеб брал своё, не давая никакой возможности перетянуть на себя хотя бы крупицу инициативы. Когда ему стало жарко, он сам снял с себя футболку, приспустил до колен домашние штаны с боксерами, и вновь вернулся к телу, елозящему по простыни.

Никаких долгих прелюдий, только жадные поцелуи, грубое тискание, и вот уже шуршит упаковка от презерватива, разрываясь под натиском проворных пальцев.

Раскатав по затвердевшему члену пахучий латекс, Савкин рывком шире раздвинул ноги Ярика и навалился на него, пристраиваясь удобнее и направляя себя рукой. Он вошёл довольно легко, без каких-то затруднений, коротко выдохнув, одним толчком.

— Ох! — Мартинова выгнуло, и он задрал ноги выше, скрестив их на пояснице партнёра.

Студент двигался рвано, мощно, опираясь на вытянутые руки по обе стороны от светловолосой головы. Глухо постанывая, он вдалбливался в раскрытый анус, ловя каждую гримасу удовольствия на лице любовника.

Вены на руках вздулись от напряжения, и, отстранившись, Глеб перекатился на спину, утягивая следом запыхавшегося Ярослава, быстро сообразившего, чего от него хотят. Оседлав бёдра шатена, он с томным вздохом опустился на налитой ствол и, уперевшись ладонями в широкую грудь, медленно задвигался, дразня, сжимаясь и поскуливая от долгожданных ощущений заполненности.

— Быстрее! Двигай задницей! — зарычав, Савкин вцепился пальцами в гладкие ягодицы, раздвигая их в стороны и натягивая кожу промежности.

— У... м! — Ярик готов был взвыть от этой грубой, заводящей его силы.

Его движения стали более порывистыми и частыми, дыхание сбилось, высветленные волосы спутались и прилипли к мокрым от пота вискам и лбу, искусанные припухшие губы дрожали и выпускали сдавленные протяжные стоны, заполняющие комнату.

Глеб отдавал и брал полностью, отбросив лишние мысли и переживания. Как давно у него не было секса? Последним был Антон.

Антон. Снова этот образ, ядовито смеющийся в его голове. Шатен толкнулся в Мартинова, отгоняя от себя усмехающуюся тень бывшего любовника со сверкающими затягивающими глазами.

Ярослав разогнался не на шутку, устроив на Савушке бешеные скачки с громкими вскриками, стонами и царапинами на груди и плечах. Он будто сорвался с цепи, получив, наконец, желаемое и восполняя пробелы в их взаимоотношениях по полной.

Ни один живой человек не выдержал бы долго при таком темпе, да ещё после длительного воздержания. Студент пытался немного притормозить разбушевавшегося наездника, но его не слышали.

— Чёрт! — Глеб перевернулся и подмял под себя раскрасневшегося Ярика. — Чокнутый!

Рыкнув, он так задвинул парнишке, что у того чуть звёздочки из глаз не посыпались от кайфа. Мартинов закорябал ногтями по мокрой от пота широкой спине, раздвинул ноги, прогнулся, выпячивая плоскую грудь и откидывая голову на подушку, и завыл в голос, отчаянно подмахивая и сжимая распирающий его член.

Последние толчки были особенно мощными и глубокими, вырывающими стоны и хрипы из обоих.

Савкин спустил первым, вжавшись в тощее тело и сминая его руками. Он зарычал, уткнувшись носом в вытравленные краской волосы, кусая их от накатившего удовольствия.

Ощутив пульсацию в заднице, Ярик задёргался и крепче вцепился пальцами в чужие плечи. Его уносило, зажатый между двумя телами член уже давно сочился смазкой, мошонка была под завязку, а в животе ломило от желания разрядиться.

Он хотел просунуть руку между ними, но Савкин не позволил, прижимаясь до невозможности близко, тяжело дыша и продолжая двигать бёдрами, чтобы позволить партнёру, наконец, кончить. От такого трения Мартинова затрясло, и он сдался, выстреливая белесыми струями в тесноту между их животами.

Плюхнувшись на растрёпанного парня, всё ещё подрагивающего, Глеб ощутил, как по коже размазывается вязкая сперма, но ему не было противно. Сейчас ему было кайфово.

Выскользнув из растраханной задницы, шатен стянул с опадающего члена презерватив, завязал и бросил на пол возле кровати.

— Я скучал, — потное тело прижалось к его боку.

— Я знаю, — запустив пальцы в спутавшиеся волосы, Савкин почесал любовника за ухом.

— Я пойду? — неуверенный голос сдавленно просипел в самое ухо.

— Если только в ванную, а потом на кухню. Не знаю, как ты, а у меня разыгрался зверский аппетит, — студент сел на кровати и потянулся.

— Я могу остаться?! — Ярослав был откровенно шокирован.

— Ничего не имею против.

— Но раньше...

— Яр, заткнись уже, а? — шатен оборвал его и, наклонившись, мимолётно коснулся припухших губ. — Иди в душ.

* * *

— Успокойся, Антон, — Михаил дёрнул парня за рукав толстовки, но тот лишь фыркнул в ответ и глубоко затянулся, уничтожая сигарету.

Он мерил шагами пространство возле собственного подъезда и сплёвывал под ноги, шипя и чертыхаясь:

— Нет, ты слышал? Этот козёл меня за шлюху принимает!

— Полегче со словами, ты тоже хорош.

— Па, ты ведь знаешь, почему всё так!

— И я должен быть на твоей стороне? Если бы ты не сглупил и сразу всё рассказал мне, я бы нашёл способ.

— Но я сглупил, да! Я боялся, пойми! И, блядь, не за себя, а за твоего сыночка!

— Тихо ты! — Савкин-старший скривился. — Орёшь, как истеричка. Думать надо было, Антох.

— Поздно!

— Никогда не поздно, поговори с ним. Вместе мы справимся.

— Поговорили уже, ты сам был свидетелем. Он предложил мне такую низость, зная, что мне гордость не позволит!

— А ты удиви его, — перебил блондина Михаил, хмыкая.

— В смысле?

— Он думает, что ты не придёшь, а ты приди.

— Издеваешься? Я обожаю Тёмку, но я найду другой способ видеть его, а не такое. Это мерзко!

— Дело не в Артёме, а в вас двоих. Можно сколько угодно бежать от самого себя, но в итоге ты вернёшься к тому, с чего начал.

— Па, не умничай.

— Повезло мне с детьми, оба сынка долбоёбы.

Глава 5

Глеб поднялся с постели, покосившись на свернувшегося под одеялом Ярика. Ночка выдалась бурной, давно студент так не отрывался. Невольно улыбнувшись, он вышел из спальни и, потягиваясь, направился в ванную, сверкая голой задницей. Он замер в коридоре, встретившись с пристальным взглядом голубых омутов, прожигающим его.

— Блядь!

— И тебе доброе утро.

— Какого хера? Как ты вошёл?

Антон молча потряс в воздухе связкой ключей, и шатен вспомнил, что тот не вернул ему запасной комплект, когда ушёл.

— Чего тебе? — Савкин скрестил руки на груди.

— Суббота.

— И?

— Я хотел провести день с Артёмом.

— Я тебе сказал вчера всё, что думаю об этом.

— Ты весьма комичен в своей серьёзности, учитывая, что стоишь передо мной абсолютно голый.

— Я у себя дома, могу ходить, как захочу.

— Кто бы спорил. Так что?

— Ты не увидишь его.

— Ведёшь себя, как разведёнка.

— В каком-то смысле так и есть. В отличие от тебя я был серьёзен в наших отношениях.

— Я тоже.

— Что не помешало тебе свалить без объяснений.

— Я объяснял.

— И именно эти объяснения противоречат твоим словам о серьёзности.

— Может, оденешься уже?

— Смущаю? — Глеб усмехнулся.

— Я не монашка, чтобы краснеть при виде голого мужика.

— Мне так удобнее.

— Как скажешь, мне всё равно, в общем-то.

— Твоё присутствие здесь бессмысленно.

— Я хочу провести день с Тёмкой, он сам просил меня, — Антон опёрся спиной о стену.

— Ты знаешь способ.

— Так хочется унизить меня?

— А если да?

— Дерьмо ты, Глеб, — блондин снял очки и положил на тумбочку возле зеркала.

— Ты не лучше.

— Пройдём в спальню или прямо тут? — Тимошин смотрел с вызовом.

— Зачем куда-то идти? — студент ухмыльнулся, но внутри него всё клокотало, потому что он не ожидал такого быстрого согласия.

— Как тебе будет угодно, — оторвавшись от стены, первокурсник сделал несколько шагов к своему бывшему любовнику и замер совсем близко, опаляя дыханием его лицо. — Самому не противно?

— Я поборю свою брезгливость ради утреннего минета, — Савкин надавил на плечи парня, намекая на то, чего ждёт.

— Ублюдок, — процедив сквозь зубы, Антон опустился на колени и сглотнул.

Он мог сколько угодно притворяться равнодушным и холодным, но то, что творилось в его душе при каждой встрече с шатеном, было невозможно описать словами. Жгучее желание обнять, прижать к себе и долго шептать о наболевшем, прося прощения за все сказанные им слова. И тем больнее было оставаться безразличным и отпускать очередную ядовитую колкость.

Тимошин мягко обхватил вялый член пальцами и сделал несколько медленных движений вдоль ствола. Приблизившись, скользнул губами по бедру к поросли в паху и, не удержавшись, глубоко вдохнул терпкий запах чужого тела, по которому так скучал.

— Долго ты ещё возиться будешь? — Глеб недовольно поморщился, глядя вниз.

— Сейчас, — блондин ещё несколько раз дёрнул рукой, сдвинув крайнюю плоть и обнажив головку уже твердеющего органа.

— У меня мало времени.

— Мразь, — Антон облизал губы и, решившись, провёл языком по стволу, придерживая его пальцами у основания. Пуская слюну и оставляя за собой влажную дорожку, он спустился к мошонке, прижав член к животу, и принялся обсасывать яйца, ловя тяжёлые прерывистые вздохи студента.

Вылизав бархатистую кожу, он снова вернулся к члену, касаясь кончиком языка вздувшихся вен и скользя к оставленной без внимания головке. Приоткрыв рот, обхватил её губами и втянул с громким причмокивающим звуком. Двинув головой, Тимошин вобрал в себя орган до половины и замер, справляясь с неприятными ощущениями и желанием выплюнуть инородное тело.

— Не тормози, — Савкин толкнулся вперёд, качнув бёдрами, и вцепился в светлые волосы на затылке любовника.

Он явно не желал стоять столбом и теперь ритмично трахал в рот парня, не обращая внимания на сдавленное мычание и попытки того отстраниться.

Глеб толкался в самую глотку, млея от узости и тёплых тянущих ощущений в паху. Иногда он давал маленькую передышку, если его изменение цели на пространство за щекой можно так назвать. Шатен с наслаждением наблюдал за снующим туда-сюда поршнем, глядя вниз и покусывая губы, чтобы не застонать. Он хотел быть жестоким до конца, растоптать, раздавить, быть может, тем самым избавив себя от липкого чувства опустошённости, с которым его оставил Антон, уходя.

Студент с силой тянул в стороны белые пряди, стягивая кожу на затылке и добавляя партнёру боли.

И больше всего его злило, что парень подчиняется, его попытки отстраниться кажутся слабыми. Это выводило из равновесия, бесило и вызывало желание быть ещё более грубым. Как мог этот гордый мальчишка с вечно готовой порцией яда так просто сдаться? Ради чего? Ради собственной цели, как продажная девка. И пусть этой целью был его сын, но Савкин не мог простить Тимошину такой самоотверженности. Кто угодно, но только не он, не тот человек, который смог пробить его ледяную броню и пробраться в самое нутро.

— Шлюха, — брезгливо скривившись, шатен с силой толкнулся вперёд, загоняя член в самую глотку и давя на блондинистый затылок руками. — Какая же ты блядь! — несколько резких толчков, и он кончил, вжавшись пахом в лицо первокурсника, не позволяя тому отодвинуться. Специально, чтобы добить, ведь он знал, как ненавидит это парень, помнил, что тот всегда уворачивался и додрачивал ему рукой.

Оттолкнув от себя раскрасневшегося Антона, который отчаянно отплёвывался и кашлял, схватившись рукой за шею, Савушка сел напротив него на корточки и выдавил:

— Я до последнего верил, что ты не такая потаскуха.

— Ты ублюдок, — Тимошин сипел, чувствовалось, что слова даются ему с трудом после такой пытки.

— Ты отвратителен мне, — Глеб вытер пальцем свою сперму с припухших покрасневших губ первокурсника. — Мерзко.

— Ты ведь этого добивался, — блондин плюхнулся на задницу и снова закашлялся. Он и сам чувствовал себя грязным и использованным в этот момент. Неужели ради этого человека он готов был отказаться от всего, боялся за него и давил себя, чтобы оградить заносчивого высокомерного выродка от неприятностей? И все равно его тянуло и влекло к студенту. Поддавшись этой внутренней тяге, Антон дёрнулся вперёд и уткнулся носом в шею парня, дурманящую таким знакомым и родным запахом.

— Ты чего? — Савкин опешил. — Антон? Тош?

— Помолчи, — прохрипел первокурсник, обхватив руками обнажённый торс.

— Тоша? — растерянный шатен провёл пальцами по плечу бывшего любовника и осторожно обнял его. — Мелкий, что с тобой?

— Не могу так больше, не могу.

— О чём ты?

— Я ушёл тогда, потому что...

— Глеб?! — возмущённый возглас оборвал блондина.

— Ярик? — Савушка резко обернулся.

— Что тут происходит?

— Ничего, — Тимошин, отстранившись, поднялся с колен и посмотрел на заспанного паренька, на котором болталась его собственная футболка. Он сделал несколько шагов, взял очки с тумбочки и бросил через плечо хозяину квартиры: — Вечером я привезу Артёма к твоим родителям. И попроси свою шалаву не носить чужие шмотки.

— Антон! — Савкин вскочил на ноги и кинулся к двери, но она с грохотом захлопнулась перед самым его носом.

— Глеб, что он тут делал? — Мартинов обиженно насупился.

— В гости заходил.

— А почему ты голый его встречал? И вы обнимались! Артём, твои родители... Что всё это значит?

— Яр, заткнись, ладно? — студент прислонился лбом к прохладной обивке. — И сними эту футболку, я дам тебе что-нибудь другое.

___

Антон медленно шёл по улице, глядя себе под ноги. Он чувствовал себя погано, паршиво, хотелось заорать в голос, но стараниями своего бывшего он и это теперь не сможет сделать в течение нескольких дней. Гадливое чувство опустошённости сжирало изнутри и выворачивало наизнанку. Во рту всё ещё чувствовался солоноватый привкус вязкой спермы, и он несколько раз сплюнул на асфальт, а потом долго тёр губы тыльной стороной ладони. Его поимели. Вот теперь его действительно поимели во всех смыслах этого слова. Растоптали, выжали и выставили на всеобщее обозрение к позорному столбу. И кто это сделал? Тот, кому он готов был сказать то, что никогда ещё не говорил. Три простых коротких слова, несущих в себе столько смысла и такую гамму эмоций, что можно утонуть.

Тимошин усмехнулся и тряхнул головой. Ради чего? Юношеская глупость, ошибка. А на душе скребли кошки. Нет, они не просто скребли, они драли тонкие стенки когтями, орали скрипучими голосами и шипели, щетинясь и фыркая. Ревность. Жгучая, горячая, въедающаяся и разрывающая. А чего он ожидал после всего? Ведь сам не решился рассказать правду, побоялся, что Савушка наделает глупостей, усугубив ситуацию. И чего ему стоили те слова, которые он выплёвывал в лицо дорогому человеку... Больно.

Пошарив в кармане, он достал телефон и быстро нашёл в списке контактов нужный. Несколько длинных гудков, раздражающих и выводящих из себя, прежде чем ему ответили:

— Да.

— Па, ты был прав.

— Что случилось? — Михаил явно напрягся.

— Ты был прав, я должен был сразу сказать правду.

— Антох, что такое?

— Я опоздал, па. Я проебал билет на поезд.

— Антон?

— Я сейчас приеду за Тёмкой.

— Он разрешил?

— Я отработал.

— Вы поговорили?

— Он нашёл более интересное занятие моему рту.

— Твою мать, без подробностей!

— Па?

— Что?

— Я такой мудак, — отключившись, Тимошин набрал уже другой номер и нервно закусил губу в ожидании.

— Алло.

— Знаешь, я тебя ненавижу.

— Ты соображаешь, кому это говоришь?

— Да.

— Поаккуратнее со словами, щенок!

— Да пошёл ты!

— Подумай о последствиях.

— Хуже, чем есть, благодаря тебе, уже не будет.

— А ты подумай не о себе.

— Это подло.

— Я сделаю всё, чтобы вылечить тебя.

— Я не болен!

— Это болезнь.

— Ты просто зажался в скорлупе собственных предрассудков! Тебе плевать, что ты мне жизнь ломаешь! Ты меня ломаешь!

— Антон, я вылечу тебя!

— Ненавижу! — сбросив вызов, блондин сунул телефон в карман и, достав сигареты, закурил. Саднящее горло сдавило, удушливость накрыла волной, но он продолжал глубоко затягиваться, вдыхая никотиновые смолы и морщась.

Собственное бессилие выбивало из колеи и накатывало отчаянием.

Сдаться? После всего, что было, отступить?

Он никогда не сдавался и шёл вперёд, а сейчас, теребя в пальцах сигарету, Тимошин впервые, наверное, ощутил собственную никчёмность. Он чувствовал себя жалкой букашкой в этом огромном мире дерьма, с которым не нашёл сил бороться.

Остановившись, он бросил под ноги окурок и посмотрел в серое небо, задрав голову. Пару минут он не двигался, а потом расхохотался, как сумасшедший, вызывая недоумение у прохожих.

— Проиграна только битва, но не война, — весело прохрипев под нос, блондин уже увереннее зашагал дальше.

* * *

— Да, — Глеб прижал к уху телефон, накрывая на стол.

— Привет.

— Ты что-то хотел?

— Что у тебя с Антоном произошло?

— Тебя это не касается.

— Касается.

— Вы быстро спелись, — студент кивнул на стул вошедшему на кухню Ярославу.

— Дурак, мне просто жалко смотреть на вас.

— Мы взрослые люди, пап.

— Только вместе с вами страдает ребёнок.

— Хватит уже давить на меня этим!

— Я не давлю, — Михаил помолчал, собираясь с мыслями. — Глеб, вам нужно поговорить. Я не хочу вмешиваться.

— Ты уже вмешался, — шатен сел рядом с Мартиновым, изображающим заинтересованность в содержимом чашки.

— Не хочу, чтобы потом ты жалел о том, что мог бы сделать, но не сделал.

— Слушай, я хочу спокойно позавтракать. Можно? А вечером я приеду за сыном.

— Ты уверен?

— Да, я нашёл няню, — Савкин-младший покосился на Ярика. — Всё будет в порядке.

— Поговори с Антоном.

— У него была возможность, но он предпочёл другие методы получить желаемое.

— Ты многого не знаешь.

— Может, я и не хочу знать? Всё, до вечера, — отключившись, Глеб улыбнулся ещё сонному парню: — Ты уверен, что тебя не затруднит моя просьба?

— Ты не просил, я сам вызвался. Слухами земля полнится, но я хотел бы лично познакомиться с твоим ребёнком.

— Спасибо тебе.

— Для меня важно всё, что связано с тобой.

— Я знаю, — студент растрепал пальцами высветленные волосы. — Прости за неприятную сцену в коридоре.

— Забудем, ладно? Я не такой глупый и прекрасно понимаю, что мои чувства всего лишь игра в одни ворота. Но я буду с тобой, пока ты позволяешь, и буду благодарен за каждую минуту.

— Ярик, побереги такие слова для того, кто сможет по-настоящему оценить тебя.

Глава 6

— Максим, покурим? — Александр Игоревич поднялся из-за стола и кивнул в сторону балкона.

— Я не курю, но компанию вам составлю, — Валеев улыбнулся обеспокоенной Маше и пошёл вслед за майором.

Он стал частым гостем в доме Кленовых, с удовольствием обедал с ними, нахваливая стряпню Инги, позволял себе перебрасываться шутками и колкостями с главой семейства, будто сам был близким для них человеком. Но такое "приглашение" на разговор он получил впервые.

— Вы что-то хотели? — рыжик устроился на старом табурете.

— Максим Эдуардович...

— К чему этот тошнотворный официоз, товарищ майор?

— Я понять пытаюсь, Валеев.

— Что именно?

— Угрозы для моей дочери тот ублюдок давно не представляет, и мы оба знаем, что ты поспособствовал этому.

— К чему вы клоните?

— Не прикидывайся, малец.

— Не понимаю.

— Всё ты понимаешь! — Кленов закурил, вглядываясь в серое осеннее небо. — Думаешь, я не следил за ним? Я в курсе, что Станислав Дягирев отмечался в июле в травмпункте со сломанными рукой и носом. Молчу о множестве синяков на теле.

— Как его угораздило?! — Макс притворно заохал.

— Утверждал, что с лестницы упал. Интересно, где же он такую лестницу нашёл, а? Все ступеньки сосчитал лицом, видимо.

— Всякое бывает.

— Ага, такое приятное совпадение, да? Ведь после этого он пропал из жизни Маши, да и вообще не светился больше, чуть ли не самым законопослушным гражданином стал.

— Может, он головой ударился и решил начать жизнь с нуля?

— Вполне возможно. У тебя, кстати, в это же время рёбра изрядно помяты были, тоже с лестницы упал?

— Нет, я же рассказывал, что в тренажёрке споткнулся о порожек.

— Какой, мать твою, порожек! — мужчина затрясся от злости. — Что ты несёшь? Сдаётся мне, что вы со Стасом по одной лестнице ходили и об один порожек споткнулись!

— Жизнь полна невероятных совпадений.

— Валеев, я знаю, что ты приложил руку к этому делу.

— Вы узнали то, что хотели? — Максим нахмурился, сдвинув брови.

— Я не хочу, чтобы у моей дочери были неприятности. Ты не так прост, как кажешься.

— Я самый обычный, — рыжик нацепил на своё лицо стандартную улыбку.

— Я благодарен тебе за то, что старался защитить Машу, но теперь в этом нет необходимости.

— Тонко намекаете, что я лишний?

— Ты сообразительный.

— Вам не кажется, что решать это ей?

— Она ещё мала.

— Ей семнадцать.

— А тебе скоро двадцать.

— И?

— Ты не тот, кто ей нужен, неужели сам не понимаешь?

— Майор, я всё понимаю, — Макс поднялся и посмотрел в глаза мужчине. — А вы когда-нибудь любили так, что боялись прикоснуться?

Не дождавшись ответа, парень оставил задумавшегося Кленова на балконе, поспешно попрощался с Ингой и Машей, не объясняясь, и вышел из квартиры.

Холодный ветер трепал и без того всклокоченные рыжие волосы, а хмурое небо, будто издеваясь, хныкало мелкими противными каплями, как капризный ребёнок.

Валеев поёжился, когда ощутил влагу за шиворотом, но ветровку не застегнул — погода отрезвляла. Ему нужно было подумать, но ещё больше хотелось напиться и забыть о неприятном разговоре и о том, что он глупо ляпнул то, в чём боялся признаться уже долгое время.

— А вы когда-нибудь любили... — усмехнувшись, парень передразнил самого себя. — Любовь... Идиот.

Достав телефон из кармана, Максим набрал Антона и прослушал несколько длинных гудков, пока тот не ответил:

— Да?

— Привет, дружище!

— Здорово.

— Ты занят?

— Я с Артёмом гуляю, что-то случилось?

— Погано мне, Тох.

— Ты умеешь грустить?

— Рыжие не всегда смеются.

— Нет, но ты исключение.

— Тох, кроме шуток...

— Понял я, понял. Мы сейчас в парке гуляем, подойдёшь?

— Подойду.

— Только быстрее, просто дождь начинается вроде.

— Я скоро буду.

— Давай.

— Угу, — сунув мобильник обратно в карман, Макс рванул к остановке и влез в первую же маршрутку, забитую, как банка со шпротами.

Вывалившись возле парка, изрядно потрёпанный и помятый, он быстро вошёл в ворота и помахал рукой, заметив Тимошина, сидящего на корточках напротив улыбающегося Артёма.

— Хей!

— Ещё раз привет. Мы решили тебя у входа подождать, — Антон поднялся и сделал несколько шагов к другу, протягивая руку для приветствия.

— Куда пойдём? — Валеев пожал прохладную ладонь.

— Тём, иди сюда!

— Привет, малявка! Дай пять! — рыжик подставил руку и засмеялся, когда мальчик хлопнул по ней, как он его и учил когда-то.

— Привет, — ребёнок широко улыбался.

— Тём, куда ты хочешь? — блондин потрепал Артёма по волосам.

— Гулять.

— Вот видишь, его никуда не заманишь! — Антон покачал головой. — Его не волнует дождь.

— Да ладно тебе, не будет дождя. Поплевало малец с неба и всё.

— Если он заболеет, я тебя убью.

— А меня за что?

— Потому что ты рыжий.

— Сука ты, Тимошин.

— Сука, — мальчик повторил за Валеевым так громко, что несколько мамаш с колясками зашептались, косясь в их сторону.

— Артём! — блондин сдвинул брови. — Не смей повторять такие слова!

— Упс.

— Рыжий, я тебя точно убью!

— Виноват!

— С тебя пирожные, и я готов забыть о твоём промахе.

— Я нищий студент, между прочим!

— Не прибедняйся.

— Я в кино хотел завтра сходить.

— Не судьба, — Тимошин пожал плечами, а потом заржал. — Расслабься, я шучу. Но оно того стоило! Видел бы ты своё растерянное лицо!

— Сволочь ты, — Макс усмехнулся.

— Я угощаю.

— Разбогател?

— В отличие от тебя, я получаю стипендию.

— Куда уж моему серому умишке до лучшего студента?

— Я не лучший.

— Точно! — Валеев поморщился. — У вас же все от извращенца тащатся.

— Мы на разных факультетах.

— Я в курсе, но Анька мне рассказывала, что сохнут по нему и журналистки ваши.

— Мы говорили о мозгах и перекатились на внешность?

— Я в целом просто.

— Давай не будем о нём?

— Извини.

— Проехали, — Антон отмахнулся и подхватил Артёма на руки. — Хочешь пироженку?

— Хочу!

— Пошли.

Сидя за угловым столиком в кафе, Тимошин, не отрывая взгляда от жующего сладости ребёнка, всё же спросил:

— Что у тебя случилось?

— Не сошёлся во взглядах с майором Кленовым.

— Из-за Маши?

— И из-за неё тоже.

— Он узнал про Стаса?

— Да.

— Тут бы только осёл не догадался, Макс.

— А что я должен был тогда делать? Он преследовал её, мне надоело угрожать.

— Успокойся, я считаю, что ты правильно поступил.

— Тох, ты ведь знаешь, что я ставил тогда всё на кон. Или я его, или он меня. Одна ошибка могла бы стоить дорогого.

— Я помню.

— Это нужно было прекратить.

— Скажи, а если бы он оказался сильнее?

— Исключено.

— Почему.

— Во мне было больше злости.

— Она плохой помощник.

— Не в этой ситуации. Я знал, что должен идти до конца, что не имею права сдаться и отступить.

— Кленов мог и сам вмешаться.

— Это было моё личное дело, а мусора влезают лишь тогда, когда всё уже заканчивается. В нашем случае могло бы закончиться печально для принцессы.

— Не думаю, что майор позволил бы чему-то случиться с его дочерью.

— Он из тех отвратительно честных ментов, которые не будут рыть под кого-то.

— Даже ради неё?

— Не знаю, но мне не хотелось рисковать.

— Он тебя тогда сильно помял. Я помню, как ты пришёл ко мне с разукрашенным лицом и трещиной в ребре.

— Да, ублюдок оказался крепким.

— Но ты справился, Макс.

— Потому что я думал не о себе.

— Это любовь.

— Сдурел?

— Нет, — Антон улыбнулся и пристально посмотрел на друга. — Ты вляпался, Рыжий, по самое не хочу.

— Знаю, — Валеев отвёл взгляд и нервно сглотнул. — Только ни к чему это.

— Кто сказал такую глупость?!

— Ты не понимаешь, Тох...

— Да, блядь, я не понимаю, — блондин шептал, — какого чёрта ты создаёшь проблему там, где её нет?

— Она ребёнок.

— Ебанулся? Ей уже семнадцать!

— И что?

— Она взрослая девка, которая, поверь мне, рано или поздно устанет ждать каких-то действий от тебя!

— О чём ты?

— Только не прикидывайся идиотом! Ты первый, кто должен был понять, что Кленова по уши втрескалась в тебя!

— Блин, ну...

— Валеев, послушай меня! Никогда, слышишь, никогда не отступайся от того, что дорого тебе!

— А ты? Ты ведь говоришь сейчас так, будто сам...

— Да.

— В смысле?

— Ты понял меня. Я отступился.

— Тох, почему?

— Потому что я трус.

Максим молча смотрел на парня, криво усмехающегося, нервного, с тяжёлым пустым взглядом из-за тонких стёкол очков. Да, Антон уже не был тем, с кем рыжик познакомился несколько месяцев назад. Сейчас он казался надломленным и почти сдавшимся.

— Тох?

— Не надо, не спрашивай.

— Зачем ты над собой издеваешься? — Валеев не дождавшись ответа, продолжил: — А над ним?

— А ты посмотри на нас и подумай, стоит ли тебе совершать подобные глупости.

— Не уходи от темы.

— А это не было темой нашего разговора, просто к слову пришлось.

Несколько минут они провели в напряжённом молчании, думая каждый о своём.

— Макс, — блондин первым разорвал тишину,— ты никогда не простишь себя, если совершишь сейчас эту ошибку, поверь мне.

— Мне нужно подумать. Спасибо тебе, друг. Не забывай, что ты всегда можешь поговорить со мной, если возникнет потребность.

— Я знаю, спасибо, — Тимошин кивнул официантке: — Счёт, пожалуйста.

— По домам? — рыжик вопросительно выгнул бровь.

— Отвезём Тёмку и завалимся в бар. Сон для слабаков.

— Вот это мне по душе!

Глава 7

— Привет, па, — Антон кивнул спустившемуся с крыльца Михаилу.

— Привет. О, Максим!

— Здорово, дядь Миш, — Валеев пожал крепкую мужскую ладонь. — Не знал, что у вас такая, эм, семейная идиллия.

— Ага, обзавёлся на старости лет ещё одним ребёнком, — Савкин-старший засмеялся и подхватил на руки подбежавшего внука: — Артёмка, нагулялся?

— Да, — мальчик повис на деде.

— Я думал, ты его к Глебу отвезёшь, он ведь настаивал.

— Решил не встречаться с ним пока.

— Чёрт, а мы с Алисой к знакомым собрались.

— Отменить никак?

— Пригласили на юбилей, понимаешь.

— Понимаю. Тогда подбрось нас, ладно?

— Без проблем.

___

— Может, стоило позвонить сначала? — Макс застыл перед дверью Глеба.

— Не думаю, что его нет. Если что, подождём, — Антон открыл своим ключом и вошёл внутрь, держа на руках Артёма.

— Как знаешь, — Валеев пожал плечами и переступил порог. — Твою мать!

Из спальни доносились громкие стоны, ясно дающие понять о том, что там происходит.

Тимошин замер в тёмном коридоре, прижимая к себе ребёнка и скрипя зубами от ярости:

— Ублюдок.

— Тох, спокойно!

— Подожди с Тёмкой в подъезде, — спустив на пол мальчика и подтолкнув его к другу, блондин сделал несколько шагов и остановился, бросив через плечо: — Я быстро.

— Не надо, Тох!

— Подождите снаружи.

Распахнув дверь спальни, Антон влетел внутрь, гневно сверкая глазами.

— Ой! — раскрасневшийся Ярослав вскрикнул и сполз с Глеба, забившись под одеяло.

— Какого хера? — Савкин приподнялся на локте. — И как часто ты намерен врываться в мою квартиру?

— Какого чёрта тут происходит? — Тимошин подошёл ближе и скрестил руки на груди.

— А ты не видишь?

— Вижу.

— Я не обязан отчитываться перед тобой, — шатен лениво потянулся.

— Ты это Тёмке объясни.

— Он здесь? — студент расширил глаза и подскочил, собирая разбросанную по полу одежду.

— Ты ведь сам просил привезти его.

— Но ты сказал, что оставишь его у родителей!

— У них планы на вечер.

— Блядь! — Глеб натянул джинсы и футболку. — Позвонить не мог?

— Я выполнил твой же приказ, в чём дело?

— А с каких пор ты стал таким послушным?

Антон не ответил и уставился в упор на высунувшегося из-под одеяла Ярика. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Первокурсник не выдержал первым:

— С каких пор ты на баб переключился?

— Сам ты баба! — Мартинов засопел, зыркая из-под крашеной чёлки.

— Рот прикрой, твой день восьмое марта.

— Сам заткнись! Тебя никто не звал!

— А я сам прихожу, детка, — блондин презрительно фыркнул. — Прикройся, курица.

Ярослав сполз с кровати и оглянулся в поисках одежды, ворча под нос.

— Ты бы следил за словами, — Глеб встал напротив своего бывшего любовника.

— С чего бы?

— Не позволяй себе лишнего.

— Или что?

— По ебалу получишь.

— Ой ли? Из-за этой шлюхи?

— Шлюха здесь только ты, и утром мы все это поняли.

— Охренел?

— Я просто говорю, как есть.

— Глеб, не надо, — уже одетый Мартинов тихо пискнул из-за спины студента.

— Не вмешивайся, подстилка, — Антон сжал кулаки.

— Я, кажется, просил следить за своим языком!

— А кто он? Потаскушка твоя!

Не церемонясь, Савкин резко ударил Тимошина коленом в живот и, наклонившись к согнувшемуся парню, прошипел в самое ухо:

— Он тот, кто живёт здесь.

— Сука.

— Нет, Тоша, это ты сучка.

— Папа! — в комнату влетел испуганный Артём и бросился к блондину. — Папа!

— Простите, он шустрый! — Макс показался в дверях, разводя руки в стороны.

— Тём, всё хорошо, — первокурсник выпрямился, натянуто улыбаясь.

— Папа!

— Блядь! — шатен тряхнул мальчика за плечо: — Хватит! Ещё раз услышу, что ты его отцом называешь, ремнём всыплю!

— Глеб! — Ярик оттащил перепуганного ребёнка в сторону.

— Я ясно выразился? — Савкин орал, не сдерживаясь и выплёскивая накопившееся.

— Эй, ты чего, извращенец? Сдурел, что ли? — Валеев покрутил пальцем у виска.

— Заебало! А ты, — студент со злостью посмотрел на обомлевшего Антона, — чтобы больше не появлялся в нашей жизни. Пошёл вон!

— Ты с ума сошёл?

— Вон отсюда! Сколько можно? Сука, ты мне все нервы вытрепал! Я покоя хочу, покоя! Исчезни уже!

— Глеб, я...

— Вали, блядь, отсюда, пока я тебе ещё раз не врезал!

— Извращенец, успокойся! — рыжик подошёл, закрывая собой Тимошина.

— Забери его, Макс, прошу. Я не хочу больше видеть эту тварь.

— Папа! — Артём рвался из рук Мартинова, истошно вопя и плача.

— Молчать! — Савкин со злости пнул стул, который тут же отлетел в сторону. — Надоело! Я твой отец, я!

— Не ори на ребёнка, — блондин, выйдя из ступора, оттолкнул Валеева. — С катушек слетел?

— Уходи.

— Ты даже не выслушал меня.

— Я наслушался, спасибо. Мне на три жизни хватит помоев, которыми ты меня окатил. Я больше не могу так. Всё, это край.

— Послушай...

— Нет! Ты не понимаешь? Ты тупой? Оставь меня и мою семью в покое! Ты ещё не наигрался? Живые люди не игрушки, сопляк!

— Я не играю! — Антон устало опустил голову.

— Пошёл вон, видеть тебя не могу, — Глеб кивнул на дверь. — И ключи оставь.

— Подавись, — Тимошин бросил связку под ноги бывшему любовнику, посмотрел на Ярика и выдавил: — Обидишь Тёму, я тебя, выродок, найду.

— Я не...

— Не оправдывайся перед ним, — Савкин оборвал Мартинова. — Всё сказал?

— Нет, — первокурсник подошёл к дрожащему мальчику, зажатому в чужих объятьях, и улыбнулся: — Люблю тебя, Тём. Не плачь, ты же мужик, — потрепав ребёнка по волосам, он быстро вышел из спальни и рванул к входной двери, сжимая кулаки до побеления костяшек.

— Дурак ты, извращенец, — Макс покачал головой. — Ой, дурак!

— Не учи меня.

— Пожалеешь ведь.

— Мне надоели эти игры.

— Зря ты так, — Валеев вышел вслед за другом, громко хлопнув дверью на прощание.

Антон шёл быстро, не оглядываясь. Только бы оказаться сейчас дальше от этого дома, от этого человека, раздавившего его. И кто виноват? Только он сам, потому что струсил, потому что промолчал, когда надо было сказать правду. Поздно? Наверное, да. Глеб был решительно настроен, когда выставлял его за дверь, не давая надежды. О какой надежде можно вообще говорить, если он сам довёл ситуацию до точки? И сто тысяч раз прав был Михаил, когда требовал раскрыть шатену истину. Чего он испугался? Гнева? А что было сейчас? Он собственноручно нарисовал крест на отношениях, которыми дорожил, как ничем другим. Теперь все его слова просто ударятся о глухую стену, разбиваясь и разлетаясь мелкими горошинами. Больно. По-настоящему больно.

— Тох! — Макс окликнул друга, догоняя его быстрым шагом. — Стой ты!

— Бля, — Тимошин пнул подвернувшийся под ноги камень.

— Ты как?

— А сам-то как думаешь?

— Я не понимаю вас двоих.

— И не нужно понимать. Я же говорил тебе, посмотри на нас и не делай таких же глупостей.

— И ничего нельзя исправить?

— Нет, я проебал билет на последний поезд. Ту-ту.

— Нет безвыходных ситуаций. Объясни, что заставило тебя тогда уйти? Я же видел, как тебя ломало!

— Теперь не имеет значения.

— Ты ведёшь себя как баба! — Валеев рыкнул. — Что, бля, за подростковая депрессия и сопли?

— Ага, пойду вскрою вены, — Тимошин усмехнулся.

— Идиот ты.

— Ещё какой.

— И что теперь будет?

— А ничего, Макс.

— Это тупо!

— Мы бухать, кажется, собирались.

— Ты снова сбегаешь от разговора.

— Плевать, я хочу надраться.

— Тогда зовём реанимацию.

— Чего?

— Моя сестричка просто обязана составить нам компанию.

— Клуб разбитых сердец?

— В самую точку.

— И кто после этого баба?

— Придурок!

* * *

— Мужики — козлы, — Аня пьяно икнула и с грохотом поставила стопку на стойку.

— Согласен, — Антон последовал её примеру.

— Мда, ребята, вы нашли друг друга, — Макс хохотнул, глядя на нажравшуюся парочку.

— А вот и нашли! Тимошин лучше всех! — рыжая повисла на шее блондина.

— Замучу с Анькой, чтобы все сдохли от зависти, — он обнял девушку в ответ.

— Народ, вы, кажись, перебрали, — Валеев покачал головой.

— Ни хрена, просто нам любовь нужна.

— Ууу.

— Поехали ко мне! — зелёные глаза засверкали.

— А поехали! — Антон согласно кивнул.

— Эй! Совсем тронулись? — почти трезвый Максим попытался утихомирить друга и сестру.

— Мы свободные люди! — рыжая насупилась.

— А Ник?

— А он укатил в свою армию и забыл обо мне.

— С чего ты взяла?

— Хоть бы раз позвонил!

— А ты? — парень посмотрел на блондина. — Уже забил на Глеба?

— Пошёл он в жопу... к Ярику, — заржав, Тимошин махнул ещё стопку, продолжая обнимать Валееву одной рукой.

— Вы сумасшедшие.

— Молчи!

— Я пытаюсь образумить вас, придурки.

— Отстань, шкет! — рыжуха ткнулась носом в грудь бывшего ученика. — Антоооон, пойдёёёёём.

— Пошли, красотка, — блондин бросил на стойку деньги. — Извини, Макс.

— Ребят, вы сдурели?

— Пока, не пропадай, — прижимая девушку к себе, первокурсник повёл её через толпу к выходу, нашёптывая что-то на ухо.

Валеев ошарашено смотрел вслед удаляющейся парочке. Он прекрасно понимал, что сейчас оба пьяны, но на утро будет буря, когда до них дойдёт произошедшее.

Схватив мобильник, он начал листать список контактов, пока не остановился на интересной записи "Извращенец". Подумав несколько секунд, Рыжик всё-таки нажал вызов.

— Алло.

— Глеб?

— Надо же, ты меня по имени назвал. Если опять о сегодняшнем, то сразу пока.

— Подожди ты!

— Чего надо?

— Тут пиздец.

— Что, Тимошин напился с горя и трахнул всех официанток и охранников в баре? — по приглушённой музыке и множеству голосов Савкин без труда определил место нахождения Макса.

— Да нет, пока он нацелился только на одного человека.

— И зачем ты мне сообщаешь это?

— Тебе будет интересно узнать, с кем он сейчас ушёл.

— Да плевать мне! Я не хочу ничего слышать о нём!

— Притормози.

— Зачем тебе это, а?

— Жалко смотреть на двух мужиков, которые ведут себя, как бабы.

— Я дал повод так о себе думать?

— Сегодняшнее шоу отбросило последние сомнения.

— Хватит. Чего ты хотел? — Глеб нетерпеливо хмыкнул.

— Антон ушёл трахаться.

— И что, блядь?! Дай мальчику презервативы и благослови!

— С моей сестрой.

— Не понял?

— Он поехал к Ане, чтобы трахнуть её, так яснее? — Макс зарычал, сжимая в руке телефон.

— Ты врёшь, — студент затих.

— А ты проверь.

— Меня это не касается.

— Да? Тогда ладно, я тоже не буду мешать ребяткам развлекаться. А они классная пара, да? — Валеев скривил губы в усмешке.

— Сука, — последовавшие за ругательством короткие гудки лишь ещё больше рассмешили рыжика.

— Ну-ну, не его это дело.

Глава 8

— Тш, подожди, — пьяно смеясь, Аня вывернулась из объятий Антона, тискающего её в тёмном коридоре. — Секундочку!

Скинув сапоги, девушка двинулась в сторону спальни, спотыкаясь и стягивая лёгкую куртку на ходу. Тимошин, покачнувшись, разулся и пошёл за ней, держась за стену, чтобы не упасть.

Включив ночник, рыжая обернулась к парню:

— А ты шикарен!

— А у тебя тушь размазалась, но ты всё равно красотка.

— Иди ко мне.

Дважды Антону повторять было не нужно, и он приблизился к своей бывшей учительнице, скинув с плеч ветровку и оставшись в светлой рубашке.

Притянув к себе хрупкое тело, он наклонился, осторожно касаясь её губ, пробуя, смешивая запахи алкоголя, исходящие от них обоих. Конечно, он не забыл ощущения женского тела в своих руках, но всё-таки немного отвык и теперь пытался встряхнуть свои воспоминания, изучая Аню.

Движения, которые когда-то было доведены до автоматизма, сейчас давались не так легко, потому что его пальцы ещё хранили прикосновения к крепкому мужскому торсу, а приличное количество выпитого в принципе не может быть помощником в подобной ситуации.

— Помоги мне, — тихо прошептав на ухо Валеевой, он сжал зубами серьгу в мочке и оттянул.

— Написать за тебя сочинение? — рыжуха хохотнула и отступила к постели, расстёгивая непослушными пальцами мелкие пуговицы на кофте.

— Я буду записывать под диктовку, — блондин внимательно следил за каждым её движением, любуясь стройностью точёной фигурки.

— Начинай, — Аня оголила плечи и позволила тряпке самой съехать вниз по рукам и упасть на пол.

— Как скажете, Анна Сергеевна, — усмехнувшись, первокурсник подошёл к рыжей и мягко толкнул её на кровать, нависая сверху на вытянутых руках. — Знаете, вы всегда были моим любимым учителем.

— Я была им только две недели, — Валеева бормотала, а её руки уже шарили под рубашкой Антона, исследуя торс.

— Этого хватило, — выпрямившись, Тимошин разделся по пояс и расстегнул ремень, чтобы не мучиться после. — Солнечная, — прошептав одними губами, он снова наклонился и провёл ладонью по небольшой груди, затянутой в бюстгальтер.

— Чёрт, сними уже с меня это дерьмо! — рыжая нетерпеливо дёрнулась.

Блондин, подсунув руку ей под спину, расстегнул вечно раздражающие парней крючки на белье и выполнил просьбу Ани, отбросив лифчик в угол кровати.

Женская грудь, всегда так манящая его, в этот момент казалась чем-то диковинным, новым, и Антон с интересом изучал её упругость языком, лаская гладкую кожу и временами прикусывая выступающие горошины сосков.

Девушка разбавляла тихие стоны отборным пятиэтажным и требовала продолжения, царапая длинными ногтями широкие плечи.

Пробормотав что-то под нос, Тимошин кое-как справился с пуговицей и молнией на узких джинсах партнёрши и завалился немного набок, давая ей возможность приподнять бёдра, чтобы облегчить дальнейшее раздевание. Вдвоём они с трудом стянули с Ани проклятые штаны, прилипшие к телу второй кожей, и зацепили вместе с ними кружевные стринги, отправив в далёкий полёт под кровать.

— Надеюсь, оно того стоит, — прошипела Валеева, борясь с ширинкой на брюках своего бывшего ученика.

— Вот и узнаем, — посмеявшись над мучениями рыжей, блондин сам избавил себя от оставшейся одежды и навалился на девушку, впиваясь в её губы крепким поцелуем, пахнущим водкой и орешками, которые обычно употребляют под пиво.

— Ну? — рыжуха заёрзала, оторвавшись от чужих губ. — Чего ты там?

— Бля, — Антон просунул руку между их телами и скривился, — он спит.

— Твою мать, ты издеваешься? Дай сюда! — обхватив вялый член тонкими пальцами, Валеева сделала несколько резких движений, крепче сжимая его, но безрезультатно.

— Говорил же, — Тимошин запыхтел, упираясь в постель одной рукой, а другую пристроив поверх Аниной.

Совместными усилиями они пытались привести ствол в боевую готовность, но он явно был не согласен с ними в этом решении.

— Я тебя не возбуждаю?

— Возбуждаешь.

— Я и вижу! — рыжая фыркнула. — Я мозоли такими темпами натру!

— Он боится! Ты слишком настойчива! — первокурсник едва сдерживал смех.

— Глаза боятся — руки делают! Суй!

— Как?!

— Молча!

— Он выскользнет!

— А ты постарайся!

— Не получается!

— Импотент!

— Попрошу без оскорблений!

— Долго мне ещё в раскоряку тут валяться и член твой мять?

— Бля, не могу! — хохоча, Антон придавил девушку всем своим весом.

— Идиот! — ругаясь, Аня кое-как выползла из-под тушки своего бывшего ученика.— Из-за таких, как ты, в женских тумбочках появляются вибраторы!

Девушка ещё долго бранилась и возмущалась, а потом как-то резко затихла и засопела, закинув на Тимошина ногу и устроив голову на его груди. Видимо, алкоголь, который уже начал выветриваться из парня, на неё действовал сильнее и попросту вырубил.

Закинув одну руку за голову и обняв другой обнажённое стройное тело, блондин изучал тёмный потолок. Его мозг постепенно начинал работать, с радостью предоставляя реальность происходящего. Нет, Антона совсем не испугало то, что они могли бы переспать сейчас. Почему бы нет? Одноразовый секс, который был необходим обоим, чтобы забыться. Кто сказал, что он всегда портит дружбу? Бывают моменты, когда по-другому нельзя. Гораздо больше его волновало то, что ничего не вышло, что его организм пошёл в отказку, будто он пятнадцатилетний пацан, разнервничавшийся из-за первого раза. И ведь не было такого, что он думал о ком-то другом в этот момент, он думал именно об Ане, жмущейся к нему и желающей его. Может, всему виной долгое отсутствие секса и алкоголь? А разве раньше такого не бывало? Ему никогда не мешало спиртное, гуляющее по крови, чтобы трахнуть кого-то. Сейчас он оплошал, облажался по полной. А мысли возвращались на несколько месяцев назад, когда он практически каждую ночь кувыркался с Глебом, кожа к коже, запах к запаху. Глеб. Уж он точно не страдал такими проблемами, натягивая свою крашеную потаскушку на кровати, которую когда-то делил с Тимошиным. Противно.

* * *

Савкин метался, как раненый зверь в клетке, сжимая в руке телефон:

— Сука, уёбок, мразь, падла!

— Глеб, — Ярик заглянул в комнату, — Артём уснул с трудом, не ори так, пожалуйста.

— Отвали!

— Что с тобой? — Мартинов сел в кресло, поджав под себя ноги.

— Ничего.

— Успокойся, ты разбудишь сына.

— И ты меня учить взялся? — шатен сощурился, буравя взглядом любовника.

— Нет, но я не хочу снова успокаивать твоего ребёнка, который теперь боится тебя и трясётся от одного только голоса.

— Глупости!

— Ты не видел! Ты был слишком занят собственной злостью и срывал её на всех!

— Ты разговорился слишком.

— Глеб, очнись! — Ярослав покачал головой. — Ты ведёшь себя, как идиот. Заметь, как влюблённый идиот, — последнее он проговорил совсем тихо.

— Не неси чушь! В моей жизни больше нет этого сопляка!

— Я завидую этому парню.

— Почему?

— Потому что он может вызывать у тебя целую бурю эмоций.

— Яр, я...

— Не надо, — Мартинов оборвал студента. — Я просто хочу быть рядом, пока у меня есть эта возможность. Я понимаю, что не гожусь даже на роль его замены. Да, мне больно, мне, чёрт возьми, херово, но, в то же время я счастлив, потому что сейчас ты рядом.

— Странный ты.

— Нет, просто мои детские мечты ты разбил уже давно.

— И почему ты здесь?

— Потому что ты позвал.

— Тебя устраивает такое положение?

— Быть твоей личной шлюхой не так уж плохо, — Ярик пожал плечами.

— А самому не противно о себе такое говорить? — Савкин присел на край кровати.

— А разве это не так? Ты зовёшь, и я иду. Ты пинаешь, и я ухожу побитый, чтобы броситься обратно по первому свисту. Шлюха и есть.

— А другие?

— Глеб, тело требует своего. Естественно, я не жду тебя у окна, роняя слёзы.

— Значит, не всё потеряно, — шатен усмехнулся.

— Я просто устал пытаться, понимаешь? Я подстраивался под тебя, но всё равно не мог получить ничего, кроме секса.

— Прости.

— Сердцу не прикажешь.

— Знаешь, я всегда считал тебя тупой бабой.

— Меня все таким считают.

— Почему не хочешь доказать обратное?

— А зачем? Я действительно женственный, мне нравится это, я никогда не хотел быть брутальным мужиком с трёхдневной щетиной. Брр, — Мартинова перекосило.

— Но ты мог бы одеваться менее ярко.

— И потерять себя? Я такой, Глеб.

— Наверное, это прозвучит странно, но я уважаю тебя.

— Спасибо, это уже много, — Ярослав поднялся и подошёл к Савкину. — Хочешь?

— Чего? — студент посмотрел на парня и чертыхнулся: — Бля, я совсем забыл, там же...

— Что случилось?

— Ничего, я разберусь. Мне нужно уйти, ладно?

— Оставь ключи на всякий случай, если не вернёшься к утру.

— С чего ты взял?

— Просто оставь мне экземпляр Антона.

— Зачем?

— С Артёмом прогуляюсь, воздухом свежим подышу.

— Хорошо. Но я всё равно вернусь скоро.

— И всё же.

— Я положу в коридоре на тумбочку.

— Спокойной ночи, — Ярик быстро поцеловал шатена в колючую щёку и пошёл к двери. — Я в ванной буду, закроешь сам.

— Спокойной ночи, — Савкин задумчиво проводил взглядом узкую спину в свободной футболке.

* * *

Антон осторожно отодвинулся от сопящей Ани и встал с кровати, потягиваясь. Жутко хотелось курить, и он, нашарив сигареты в кармане валяющихся на полу джинсов, вышел из комнаты.

Распахнув окно на кухне, Тимошин уселся на подоконник, ёжась от ворвавшегося ночного ветра и закуривая. Горький дым смешивался с отвратительным привкусом алкоголя, создавая адскую смесь, но окончательно прочищая мозги.

До его слуха донесся щелчок замка и торопливые шаги по коридору, остановившиеся в проходе.

— Тебя легко найти по этой вони, — неожиданно включившийся свет больно резанул по глазам, и блондин зажмурился на несколько секунд.

— Теперь ты врываешься в чужие квартиры? — проморгавшись, он пристально посмотрел на разъярённого Глеба.

— Где она?

— Спит, — Антон выдохнул серый дым в уличную темноту.

Преодолев расстояние между ними в несколько шагов, Савкин рывком сдёрнул парня с подоконника и, отобрав сигарету, выбросил её за окно.

— Охуел? — Тимошин дёрнулся, стряхивая с себя тяжёлую руку.

— Зачем? — шатен провёл пальцами по царапинам на обнажённом плече и с силой сжал его. — Зачем ты сделал это? Мне назло?

— Ты много возомнил о себе, — первокурсник невольно поморщился от неприятных ощущений. — На тебе свет клином не сошёлся.

— Это повод чтобы прыгать в койку к Аньке?

— Ты же тащишь в свою всякую шваль.

— Ты подумал о Нике? Или тебе плевать на всех, эгоистичный ублюдок?

— А если плевать? — голубые омуты вспыхнули. — Тебя это не касается.

— Она моя подруга!

— И моя.

— Друзей не трахают.

— И такое бывает.

— Какое же ты дерьмо!

— Из твоих уст звучит как комплимент, — Антон поёжился от холода и облизал пересохшие губы.

— Скажи, тебя волнуют чувства других людей? Или ты готов давить всех ради собственного удовольствия?

— Такое ощущение, что я само зло во плоти.

— Нет, просто ты заигравшийся сопляк.

— Давно не сопляк, — разозлившись, Тимошин оттолкнул шатена и захлопнул окно. — Ты меня достал.

— Знал бы ты, как я жалею, что мы познакомились.

— Аналогично, — не стесняясь своей наготы, первокурсник выпрямился во весь рост. — Если бы не было тебя, я был бы счастлив.

— Как земля таких уродов носит? — Глеб склонил голову, усмехаясь. — А я верил, что ты особенный.

— Прогадал ты, Савушка.

— Вижу.

— Зачем ты пришёл? Хотел спасти подругу от монстра?

— Жаль, что не успел.

— Ну, извини, я не планировал ждать тебя.

— Мразь ты, Тош, какая же ты мразь.

— Может, просто забудем о существовании друг друга?

— Хороший вариант, только этого я тебе не прощу.

— А мне твоё прощение не нужно, — Антон скривил губы.

— Ненавижу тебя.

— Взаимно.

Несколько глухих ударов сердца, пока звучные шаги не затихнут за входной дверью. Только тогда, оказавшись в полной тишине, Тимошин опустился на пол, плюхнувшись на голую задницу, и обхватил голову руками, часто дыша и сглатывая.

Вот и всё. Всё закончилось. Когда Глеб пришёл, уже было ясно, что бессмысленно раскрывать ему правду. Эта правда больше не нужна никому. Конец их истории оказался каким-то грязным, скомканным, затоптанным и раздавленным.

Обидно? Нет, больно...

Глава 9

Аня с трудом разлепила глаза и застонала, едва шевеля прилипшим к нёбу языком. Голова раскалывалась, будто по ней хорошенько врезали кувалдой. Взгляд не желал быстро фокусироваться и выдавал лишь размытые картинки. Проморгавшись, девушка повернулась и расширила глаза в ужасе, увидев растрёпанный светлый затылок.

— Мать твою, кто это? — голос был хриплым и срывающимся.

Некто заворочался и перевалился на спину, позволив рыжей разглядеть знакомый профиль и ужаснуться ещё больше.

— Тимошин? Блядь, — Валеева затрясла парня, — вставай! Тимошин!

— Чего ты так орёшь? — Антон приоткрыл один глаз, скосив на бывшую учительницу и заткнулся, осознав, что ночью вернулся в её спальню после разговора с Глебом и даже не нашёл в себе сил натянуть трусы. — Ох...

— Какого хера? — забыв от шока о головной боли, Аня заорала дурным голосом: — Ты чего в моей постели делаешь?

— А ты не помнишь? — блондин сощурился и приподнялся, оперевшись на локти.

— Что я должна помнить? — рыжуха скользнула взглядом по обнажённому торсу первокурсника, заглянула под одеяло и подавилась воплем: — Нет!

— Угу, — пожав плечами, Тимошин сел на кровати, не пытаясь прикрыться. — Не ори, ладно? Голова трещит.

— Мы не могли, мы не могли, нет, — девушка чуть ли не волосы на себе рвала, впутывая в них пальцы.

— Я курить, — потянувшись, Антон встал, нагнулся, поднимая с пола боксеры, и быстро натянул их.

— Я с тобой, — Валеева, завернувшись в скомканную за ночь простынь, первой вышла из спальни, шлёпая по полу босыми ногами.

Бывший ученик проследовал за ней, опустив голову и вспоминая произошедшее.

Открыв окно, Аня закурила, нервно теребя в пальцах тонкую сигарету и косясь на угрюмого блондина.

— И? — она первой нарушила напряжённую тишину.

— Что?

— Ты знаешь, о чём я.

— Как можно напиться так, чтобы на утро не помнить, трахался ты или нет? — Тимошин затянулся и выпустил клуб дыма, распространяя вокруг запах табака.

— Как видишь, можно.

— Успокойся.

— Конечно, а в чём проблема? Подумаешь, переспала по пьяни с бывшим учеником, которого считаю своим другом. Вот херня-то!

— Ничего не было.

— Совсем?

— Ань, ты уснула раньше, чем мы совершили глупость.

— Да ладно? — рыжая приоткрыла рот. — Ты был так плох, что я вырубилась?

— Нет, ты была слишком пьяна, — блондин посмотрел в хмурое утреннее небо и поморщился. — Бля, я был ужасен.

— Расскажешь?

— А надо?

— Мне интересно.

— У меня не встал.

— Звучит, как оскорбление, — рыжуха выбросила окурок в окно.

— Твоей вины не было. Ты прекрасна.

— Глеб, да?

— Не знаю, солнечная. Сам понять не могу.

— Вам поговорить нужно.

— Уже.

— В смысле?

— Он был здесь ночью.

— Чего? — Валеева вскрикнула.

— Не вопи. Забыли, всё кончено.

— Не верю.

— Придётся поверить.

Когда Антон ушёл, Аня не знала, куда деть себя и чем заняться. Ей требовалось проветриться и выбросить из головы мысли о том, что она чуть не совершила этой ночью. Ничего лучше, чем позвонить Денису, она не придумала.

— Да, — Маркелов ответил не сразу.

— Привет. Спишь?

— Нет.

— Занят?

— Если честно, да. Ты что-то хотела?

— Прогуляться.

— Хм, — парень помолчал немного. — Хорошо.

— Где встретимся?

— Давай на платформе?

— Зачем?

— В Москву сгоняем, тошнит уже от родных улиц.

— Давай.

— Через час.

— Я успею.

— Отлично. У турникетов.

— До встречи.

— Ага.

Валеева поспешно одевалась, поглядывая в окно. Погода переставала радовать, становилось холоднее с каждым днём.

Накинув тонкий плащ и намотав шарф, она выскочила из квартиры и торопливо пошла на остановку. К счастью, в выходной день пробок в это время не намечалось, но задерживаться совершенно не хотелось.

На удивление, она не опоздала, но Денис всё равно пришёл раньше и уже взял билеты.

— Пошли, электричка через три минуты, — схватив девушку за руку, Маркелов рванул к турникетам, пропустил её и проскользнул в соседний, снова сжав пальцами узкую ладонь.

Ступеньки проносились перед глазами, пока они бежали, поднимаясь на мост и лавируя между людьми. Спускаться было легче, но скользкие подошвы сапог подводили Валееву. На платформу они влетели в тот момент, когда электричка уже подъехала. Втолкнув рыжую в тамбур, Денис заскочил следом, и двери за его спиной с грохотом съехались.

— Успели, — парень перевёл дыхание

— Вот это пробежка, — Аня прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. — В такие моменты жалею, что курю.

— А ты бросай.

— Я подумаю. Куда едем?

— В Царики.

— Там круто, давно не была.

— Я тоже. Появился повод, почему нет.

— Согласна.

До Царицыно ребята добрались быстро, несмотря на то, что Валеева тормозила в метро, как заезжий турист, пялясь по сторонам.

В эту пору парк практически терял свою привлекательность и пышность, но даже увядающие деревья не могли испортить общей атмосферы. Аня посетовала на то, что фонтан уже отключили, но Маркелов пообещал ей приятную прогулку вокруг озера, и она воодушевилась.

Они брели по узкой дорожке, разговаривая о музыке и кино. Рыжуха часто забегала вперёд и начинала доказывать свою правоту, активно жестикулируя руками и смеша своего бывшего ученика. Беззаботно, спокойно, тепло.

Со стороны можно было принять их за молодую пару, но только со стороны. Внутри Валеевой было место лишь для одного человека, сейчас такого далёкого, но навсегда родного. И Денису не нужно было объяснять что-то, он прекрасно понимал, он ощущал, чувствовал, и от этого оставался неприятный горький осадок. Его юношеское увлечение красивой учительницей никуда не делось, но и предел он ясно видел, не позволяя себе какие-то вольности. Если бы не это чувство, возникшее у парня, они могли бы стать друзьями, потому что между ними были лёгкость и отсутствие неловкости.

Время летело быстро, стремительно, не давая опомниться.

— Чёрт! — Денис посмотрел на дисплей телефона. — Мы загулялись.

— Да? Я даже не заметила.

— Перекусим?

— С удовольствием.

— Куда пойдём?

— А давай в суши?

— Ненавижу всё, что связано с рыбой.

— Пицца?

— Отлично!

— Тогда в Патио, ты как?

— Хорошая идея.

— Поехали, тут нет.

— Поехали.

* * *

Антон тихо вошёл в квартиру, стараясь не привлекать внимания, но ему не удалось незаметно скрыться в своей комнате.

— Ты где был? — высокий голос его матери резанул по ушам.

— Какая разница?

— Пройди на кухню.

— Я устал.

— У нас гости.

— Мне плевать.

— Не огрызайся!

— Он пришёл? — блондин передёрнул плечами, узнав деда.

— Чёрт.

— Мы ждём! — Роман Владимирович прикрикнул из кухни.

— Чего он хочет?

— Не заставляй семью ждать, — Анастасия Викторовна поджала губы.

— Всем привет, — первокурсник шагнул в открытую дверь, хмуро посмотрев на отца и деда.

— И где ты шлялся? — Алексей Романович сдвинул брови, буравя сына взглядом.

— С каких пор тебя это волнует?

— С тех самых, — повисла неловкая пауза.

— Ты был у Савкина? — зам.декана сложил руки на столе в замок.

— С какой стати? Ведь ты постарался, чтобы я не приближался к нему, — Антон сел на стул, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу. Ему нужно было держаться, не показать слабину, не прогнуться.

— Хочешь сказать, что ты послушал меня?

— Ты не оставил мне выбора.

— Где ты был?

— Заело?

— Не хами.

— Скажи, тебе в кайф ломать меня? — блондин растянул губы в усмешке.

— Тебя никто не ломает, — Роман Владимирович всё больше мрачнел. — Это для твоего блага.

— Какого блага? Какого, мать вашу, блага? — первокурсник вскочил на ноги. — Кто дал вам право решать за меня? Кто?

— Это болезнь, — Анастасия Викторовна подала голос от двери.

— Это вы все больные!

— Антон! — его отец ударил кулаком по столу.

— Что? Решил показать, кто в доме хозяин? Не опоздал ли?

— Щенок!

— Вы всю мою жизнь только тем и занимались, что растили из меня идеального человека. Да мне вместо сказок с детства энциклопедии читали!

— Ты должен поблагодарить родителей, они вложили в тебя лучшее, — зам.декана чеканил слова.

— О, конечно! Я им благодарен, а тебе особенно! Ведь это ты влез в мои отношения и рассказал о них матери с отцом.

— Это не отношения!

— А что?

— Извращение! — пожилой мужчина брезгливо поморщился.

— Не тебе решать, как мне жить!

— Мы хотим помочь тебе, — Алексей Романович поднялся и, обогнув стол, подошёл к сыну.

— Помочь? Тем, что заставили меня сделать больно человеку, которого я меньше всего хотел ранить? Тем, что вынудили отказаться от того, что было дорого мне?

— Это всё юность, — дед махнул рукой.

— А ведь Савкин был твоим любимчиком.

— Я не знал, что он развращает моего внука.

— А с чего ты взял, что он меня развращал?

— Тебе не было восемнадцати.

— Ага, именно на это ты давил, шантажируя меня.

— Нужно было остановить эту мерзость.

— А не мерзко использовать маленького ребёнка, угрожая лишить его отца родительских прав и засудить?

— У него мать есть.

— Эта тварь, которая рассказала тебе о нас с Глебом, чёртова наркоманка, ненавидящая Артёма!

— Мне она показалась приличной девушкой.

— Ты видел то, что хотел видеть, — Антон снова опустился на стул, а его отец отошёл к жене.

— Мой внук должен выздороветь. Я использую любые средства и методы.

— Это не я болен, а ты. Ни один нормальный человек не станет давить на другого при помощи ребёнка.

— Бессмысленный разговор. Я уже давно сказал тебе всё, что думаю. Если я увижу тебя рядом с этим извращенцем, то он вылетит из университета, а органы опеки узнают интересные подробности его жизни и ещё раз подумают, правильно ли они поступили, когда подписывали документы. Кстати, это ведь было совсем недавно, можно поковыряться в делах и выяснить, всё ли было законно с этим усыновлением.

— Мразь. Какая же ты мразь, — блондин сжал кулаки. — А ты не боишься Михаила Савкина?

— Не думаю, что этот зажравшийся бизнесмен будет отрываться от своих грязных делишек ради какого-то мальчишки.

— По себе судишь? Ты не знаешь нашу семью.

— Нашу? — Роман Владимирович удивлённо вскинул брови.

Первокурсник запнулся, осознав, что именно сказал, а потом растянул губы в широкой улыбке и ровно произнёс:

— Да. Они моя семья.

— Ты с ума сошёл! — Анастасия Викторовна заохала, а её муж скрипнул зубами от злости.

— Я вылечу тебя.

— Удачи.

Глава 10

— Кленова, что с тобой, а? — Марина трясла подругу за плечо.

— Ничего, — Маша уставилась в учебник, изображая интерес к геометрии.

— Кому ты врёшь?

— Всё в порядке.

— А серьёзно?

— Корнилова! Сама не хочешь заниматься и других отвлекаешь! — Ангелина Витальевна, типичный образец учителя советской закалки, сурово смотрела из-под толстых линз очков.

— Извините, — Марина притворно смутилась и опустила взгляд.

— Молодёжь! — женщина покачала головой и вернулась к объяснению материала.

Маша не видела ничего перед собой. Обычно говорят: "смотришь в книгу, а видишь фигу". Именно так и было. Максим не объявлялся после того разговора с её отцом, не звонил сам и не отвечал на её звонки. Майор Кленов отмалчивался на вопросы дочери и хмурился, будто она затрагивала запретную тему. Хотелось ясности, понимания происходящего, но никто не спешил выложить ей желаемое.

Она надоела ему? Конечно, он взрослый парень, у него свои друзья и интересы, а он, по доброте душевной, возился с ней, как с маленьким ребёнком. Обидно. Рядом с ним она выросла, потеряв прежнюю наивность и посмотрев на мир чистым взглядом, не затуманенным розовыми стеклами, налепленных на нос очков. Нет, она не утратила своей неиспорченности, просто научилась видеть грязь в людях. Только романтичность, свойственная многим юным девушкам, никуда не ушла. Да и могла ли она исчезнуть, когда рядом с ней был настоящий принц? Может, не такой, как в сказках, не на белом коне, а с растрёпанными рыжими волосами, задорным смехом, россыпью веснушек на бледной коже и с кучей интересных историй на любой случай. Было бы странно, если бы она не влюбилась в человека, находившегося рядом всё своё свободное время и по-доброму заботящегося о ней.

Кленова не увлекалась дамскими романчиками, в которых бушуют страсти, но и ей были не чужды земные желания. Ей тоже хотелось чего-то яркого, пылающего, обжигающего — ей хотелось ответа на свои чувства. Наверное, это слишком требовательно, слишком много после того, что Максим уже сделал для неё. Маша всегда думала о чувствах других, а не о своих. Возможно, прояви она хоть немного эгоизма, и он сдался бы, но, разве это значило бы что-то? Было бы, как тогда, в конце весны, запомнившейся ей навсегда: порыв, поцелуй со вкусом его злости и её отчаяния, крепко сжимающие тело руки и трепет в груди. Жалость, не более того. А нужно было больше — всё и сразу, целиком, без остатка. За эти месяцы она изменилась, как внутренне, так и внешне, заметно преобразившись. Теперь она не была похожа на забитую серую мышку-зубрилку, а часто ловила на себе изучающие заинтересованные взгляды парней, которые прежде, если и обращались к ней, то лишь с просьбой списать домашку. Нет, она не стала прекрасным лебедем, переродившимся из гадкого утёнка, но заметно похорошела, стоило только перестать носить бесформенные блузки и юбки времён пионерских галстуков. Приёмная мать с восторгом приняла такие перемены и всячески поощряла девочку, отец пожимал плечами, но старался сунуть дочери чуть больше на карманные расходы, насколько могла позволить зарплата честного мента. Её брат, получая фотографии в письмах, во время телефонных разговоров шутил, что ему теперь отбивать от неё ухажёров, как назойливых мух. Брат. Маша скучала по Нику. Едва обретя близкого человека, она тут же потеряла его, внезапно, неожиданно, спонтанно. Алишеров ошеломил своим решением всех окружающих, только его отчим одобрительно хмыкнул и выдал что-то из серии: "настоящий мужик должен послужить стране". А Кленова думала о своей бывшей учительнице, видела её страдания и испытывала жуткое чувство стыда за брата, поступившего так со своей девушкой.

— Очнись! — Марина дёрнула одноклассницу за рукав тонкой голубой кофты. — Звонок был, все ушли уже.

Кленова обвела взглядом опустевший класс и поднялась из-за парты:

— Задумалась, прости. Что у нас по расписанию?

— Поражаюсь я тебе, — подруга покачала головой. — Не витай в облаках. Физкультура у нас.

— У меня освобождение.

— Так совместно с параллелью, просто посидишь, пошли.

— Ладно.

Когда они зашли в спортивный зал, ребята из обоих одиннадцатых уже разминались, гоняя мяч, а девушки ободряли их визгами.

— Привет! — Абрамов отвлёкся от игры и присоединился к двум подружкам.

— Привет, — Маша невесомо прикоснулась губами к его щеке, то же проделала и Марина с другой стороны. В последнее время это стало какой-то традицией при встрече с людьми, входящими в их круг общения, значительно расширившийся в этом учебном году.

— Я в малине, — Сергей засмеялся и обернулся к парням: — Сдохните от зависти, лузеры!

Дружный хохот прервал вошедший физрук.

— По какому поводу веселье? — Вадим Алексеевич скрестил руки на груди.

— Радуемся вашему уроку. — Корнилова чуть ли не мурлыкала, пожирая взглядом учителя.

— Я немного поубавлю вашу радость, — Воронов улыбнулся. — Построились!

— Вечно вы всё обламываете, — Абрамов печально вздохнул и вместе с Мариной двинулся к остальным, оставив Машу, удобно устроившуюся на лавке в самом углу.

— Кленова, ты бы хоть иногда занималась, не повредит.

— Мне нельзя.

— В разумных пределах можно, — со знанием дела проговорил физрук и, дунув в свисток, рявкнул: — В две шеренги, демоны, вы же тут не поместитесь иначе!

На седьмом круге бега по залу, Корнилова еле передвигала ногами, а, бегущий впереди неё Сергей, оборачиваясь, подмигивал и подбадривал своими колкими шуточками.

— Слабаки! — Вадим Алексеевич раздражённо фыркнул. — Ещё три круга!

— Садист, — прошипел кто-то.

— Ещё хоть слово, и я добавлю! — Воронов довольно ухмыльнулся, получив желаемую тишину, нарушаемую только топотом и тяжёлым дыханием учеников.

— Почему девочки бегают столько же, сколько и мальчики? — не выдержав, возмутилась запыхавшаяся Марина.

— Корнилова, ты же хочешь выглядеть хорошо и не растолстеть? Это вам вместо вредных диет и голодовок.

— Я и так хорошо выгляжу! — девушка резко остановилась и чуть не упала от толчка в спину, потому что Стас из параллельного не успел тормознуть.

— Тебе так кажется. Ещё два круга осталось, побежали! — физрук хлопнул в ладоши, подгоняя.

— Не по зубам орешек? — обернувшись, Абрамов оскалился.

— Пошёл ты! — Корнилова тряхнула светлым хвостом, стянутым резинкой на затылке, и продолжила бег, стараясь не обращать внимания на покалывание в боку.

Вадим Алексеевич позволил школьникам передохнуть несколько минут и устроил разминку, вызвав волну возмущений, которую остановил, намекнув на повторную пробежку.

Разбитые и измотанные, одиннадцатиклассники сползали на пол по стенам, устраивались на лавках и на матах. Блаженство снова оборвал физрук.

— Мальчики против девочек, — он выбросил в центр зала баскетбольный мяч.

— Сил нет! — взвыл Абрамов, устраивая голову на плече Марины.

— Будешь ныть, отправлю в женскую команду. Все встали!

— И что ты в нём нашла? — поднявшись с лавки, Сергей протянул руку и помог встать подруге. — Он же скотина!

— Жутко сексуальная скотина, — Корнилова бросила взгляд на учителя. — Божественно хорош.

— Что не прощает ему сволочного характера.

— Идеальных людей нет.

— Есть.

— И кто же?

— Не имеет значения, — Абрамов пошёл к парням, дёрнув плечом.

— Интересно, — пробормотала девушка, загадочно улыбаясь.

— Эй! — физрук щёлкнул пальцами перед её лицом. — Очнись, красавица!

— Ой!

— Команда ждёт, хватит мечтать.

— Извините.

* * *

Сергей стоял под душем, опустив голову. Одноклассники, быстро ополоснувшись, уже ушли, а он не спешил. Нужно было время, чтобы привести мысли, так внезапно накатившие, в порядок. Идеальный человек. Антон. Даже его имя было каким-то особенным, приятно ласкающим слух и мягко перекатывающимся на языке. Когда это началось? Наверное, тогда, когда Абрамов перевёлся в новую школу, переехав в другой район. Не было никакой любви с первого взгляда, было желание приблизиться к чему-то запретному, коснуться, дотянуться до звезды, которой сиял Тимошин. Такого ещё не было. Не возникало странного лёгкого чувства внутри, периодически давящего и выкручивающего наизнанку. Да и вообще, подобное влечение к парню пугало поначалу. А потом он привык. Слабые люди всегда стараются найти защиту у более сильного, такой защитой и опорой был Антон. Он шёл по коридору, расправив плечи и засунув руки в карманы, высоко задрав подбородок и улыбаясь яркими глазами, в которых читалось превосходство над окружающими. В тот момент Абрамов, новенький, тощий парнишка с отросшими крашеными в чёрный патлами, пропал. Он всегда был острым на язык, за что получал в прежней школе, да и в этой доставалось первое время, но перед этим блондином терялся, тушевался. Лишь однажды, собрав всё своё скромное мужество в кулак, он подошёл и повёл себя, как какая-то потаскуха, готовая раздвинуть ноги по первому требованию. Почему-то тогда казалось, что именно так и надо себя вести. Школьник подсел на чтиво и фильмы об однополой любви, с замиранием сердца следил за судьбами влюблённых героев, едва ли не рыдал при благополучном завершении историй и представлял, что такая же сказка может когда-то произойти с ним самим. Раньше его вообще не интересовали отношения. На девчонок он смотрел равнодушно, на парней тем более. Но Тимошин перевернул его мир. Нет, он не фантазировал о жарком сексе, да и представлял его только по прочитанному и просмотренному, где всегда была страсть и сладость. Будучи девственником, Сергей даже не пытался изменить сей факт, когда другие его сверстники уже вовсю развлекались подобным образом.

Его внешняя женоподобность не могла не найти реакции у школьников, часто подкалывающих его, но не переходящих черту. То, что его записали в геи, он прекрасно знал, но ещё ни разу никто не заявил ему каких-то претензий открыто. Получал он лишь за свой язык. А гей ли? Конечно, раз ему нравится парень, иначе и быть не может!

— Абрамов, ты на урок не опоздаешь? — раскатившийся эхом по кафельным стенам голос Вадима Алексеевича заставил одиннадцатиклассника вздрогнуть.

— Задумался.

— Вы с Корниловой сговорились, что ли? Эх, молодо-зелено, — физрук рассмеялся и вышел из душевой.

Поспешно вытеревшись и одевшись, Абрамов выскользнул в коридор, сливаясь с толпой школьников.

— Эй! — на его плечо легла тяжёлая ладонь. — Где мне 11"А" найти?

Развернувшись, Сергей замер и сглотнул, встретившись с пристальным взглядом голубых омутов.

— Эм...

— Ты? — Тимошин скривился. — Этого мне только не хватало.

— Привет, — выдавил из себя старшеклассник.

— Ага. Кленову знаешь?

— Да.

— Она мне нужна.

— Позвони ей.

— Не отвечает.

— У них русский сейчас вроде.

— Спасибо, — Антон быстро зашагал по коридору, а Абрамов ещё пару минут смотрел вслед, по-дурацки улыбаясь. Это судьба.

___

— Извините, — Тимошин заглянул в кабинет. — Здравствуйте.

— Антон! — учительница поднялась из-за стола. — Как приятно видеть тебя!

— Спасибо. Простите, я по делу. Могу я украсть Машу Кленову на несколько минут?

— Раз ты просишь, конечно.

— Спасибо.

Под тихие шепотки одноклассников девочка вышла в коридор, прикрыв за собой дверь.

— Привет, что случилось?

— Привет. Извини, что отрываю, просто пары закончились рано, а телефон у тебя выключен.

— Разрядился.

— Помнишь, ты просила о курсах узнать?

— Да.

— Я поговорил на счёт тебя. Вот, заполни эти бумаги, — Блондин протянул листы. — Нужно было с сентября, но они готовы зачислить тебя сейчас, недобор у них в группе.

— Здорово! Спасибо огромное! — взяв документы, радостная Маша обняла парня.

— Ерунда, всегда рад помочь.

— Ты сейчас домой?

— А что?

— Ну... — Кленова замялась. — У меня последний урок, может, прогуляемся?

— Хорошая идея, я тебя в холле подожду.

— Я могу отпроситься.

— Не стоит, я подожду. Всё равно хотел поностальгировать и пройтись по родным коридорам.

— Тогда у выхода встретимся.

— Конечно.

Подождав, пока девушка скроется в кабинете, Антон развернулся и пошёл к лестнице, ведущей на первый этаж. Школа. Важный и значимый период его жизни, оставшийся позади. Сколько связано с этим местом? Мимолётные увлечения, попойки с приятелями, занудные уроки и ОН. Да, как ни крути, а именно школа дала ему Глеба, приняв в свои стены молоденькую рыжую практикантку.

Савкин. От одной мысли о нём внутри неприятно шуршало и сжималось. Упустил, потерял, растоптал. Можно винить деда, вторгнувшегося в его жизнь, Светлану, подтолкнувшую старика к этому, но нельзя забывать и о собственной трусости, разрушившей отношения, дороже которых у него не было ничего. Наверное, можно было найти выход, менее болезненный и категоричный. Но тогда он слишком испугался давления. Несовершеннолетний парень вполне мог быть выставлен жертвой совращения, а Глеб бы потерял сына, вылетел из университета и наверняка пожалел, что связался с таким сопляком. Конец был бы одним, только с разными потерями, и Тимошин выбрал наименьшие потери для партнёра. Сейчас он мог не бояться за свой возраст, потому что в конце лета благополучно встретил восемнадцатилетие, но угроза для Артёма не исчезла. Да, Михаил может заткнуть органы опеки деньгами, но вдруг найдётся какая-нибудь совестливая гнида, которая посеет сомнения в остальных? Рисковать благополучием мальчика он не имел права, да и Глебу вылететь из университета на 4 курсе вряд ли понравится. Какой-то замкнутый круг, из которого нет выхода. Савкин-старший настаивал на том, чтобы он поговорил с бывшим любовником и объяснил ситуацию. Зачем? Теперь-то точно он упустил свой последний шанс, если он и был у него. Сейчас постель рядом с шатеном греет сладкая сучка, которая однозначно не упустит момент.

В Ярославе его раздражало всё, начиная от вытравленных краской волос и заканчивая совершенно не мужскими яркими тряпками. Но больше всего злило то, что он занял его место, появившись в нужный момент. Тощая блядь без комплексов и с тюбиком смазки наготове. Раздражает, бесит, нервирует.

— Извини, задержалась, — Маша коснулась руки блондина, задумчиво изучающего стену возле выхода.

— Всё нормально.

— Ты не против компании? Прости, просто мы частенько после школы гуляем, пока ещё не холодно.

— Без проблем.

— Хэй, звезда! — Корнилова вынырнула из-за спины подруги.

— Привет, Мариш.

— Как ласково, мммм, — девушка закатила глаза. — Я почти поддалась твоим чарам, Тимошин!

— Куда мне до Вадима Алексеевича, — Антон подмигнул покрасневшей девушке, которая сама рассказала ему о своей страсти к физруку, набравшись лишнего у Алишерова на проводах.

— Сучка ты крашеная!

— Почему крашеная? Это его натуральный цвет, — Абрамов возник из неоткуда.

— То есть с сучкой ты согласен? — блондин прищурился.

— Нет, я...

— Так, заглохли все! — Марина фыркнула. — Пойдёмте уже.

— Он идёт с нами? — ткнув пальцем в Сергея, удивился первокурсник.

— А ты против, милый? — старшеклассник улыбнулся.

— Если ты не будешь свой рот открывать, то не против, — поморщившись, Тимошин открыл дверь, пропуская вперёд девушек, и демонстративно кивнул школьнику: — После дам.

— Точно сучка, — пробормотав под нос, Абрамов шмыгнул мимо Антона, задев его тощим плечом.

Слишком напоминает дешевую подстилку Глеба, поэтому так омерзителен студенту, бросающему на него раздражённые взгляды.

И только Сергей, пряча в шарфе улыбку, думал, что это судьба столкнула их столь неожиданно.

Глава 11

— Антоша, купи мне мороженое, пожалуйста! — Сергей повис на руке Тимошина.

— Отцепите от меня это чудовище! — блондин умоляюще посмотрел на двух хихикающих подружек.

— Ты противный!

— Заткнись, придурок!

— Купиии!

— С какой радости, а?

— Я бедный школьник! — Абрамов притворно захныкал.

— Как же ты меня бесишь! — первокурсник оттолкнул от себя парня. — Кто ещё хочет мороженого?

— Не откажусь, — Маша улыбнулась, подходя ближе.

— И я! — Марина остановилась, поправляя сбившийся шарф.

— Ладно, но при условии, что ты, — студент ткнул пальцем в Сергея, — не будешь липнуть ко мне.

— Конечно!

— Верится с трудом, — вздохнув, Антон завернул к ближайшему киоску.

Вернувшись, он молча выдал всем по холодному лакомству.

— Спасибо, — девочки пропели в один голос, даря Тимошину благодарные поцелуи в щёки с двух сторон.

— М, за такое я готов каждый день кормить вас.

— Спасибо! — Абрамов дёрнулся было к первокурснику, но его резко остановили.

— Даже не думай! От тебя мне подобной благодарности не надо.

— Противный.

— Закрой рот и жри.

— Как я буду есть с закрытым ртом?

— Умолкни.

— Папа! — на истеричный детский крик обернулись одновременно все.

— Тёмка! — блондин замер в нерешительности, глядя на Ярослава, держащего за руку ребёнка.

— Папа! — мальчик вырвался и, спотыкаясь, подбежал к Антону, цепляясь за штанину.

— Привет, мужик, — студент подхватил Артёма на руки и покружил.

— Здравствуй, — Ярик, неуверенно улыбаясь, подошёл к компании, обвёл всех взглядом и кивнул.

— Какими судьбами? — Тимошин сдвинул брови, косясь на Мартинова.

— Он наотрез отказывался идти в сад, а потом попросился погулять.

— А Глеб?

— Должен был после учёбы пойти на работу.

— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — Сергей хлопал ресницами.

— Не лезь, — Корнилова ткнула друга в бок.

— Какого чёрта?

— Помолчи, — Маша закусила губу. Ей прекрасно была известна история расставания Антона и Глеба.

— А ты теперь нянька? — первокурсник ухмыльнулся.

— Вроде того, — Ярослав внутренне ёжился под презрительным взглядом голубых глаз.

— Готов на всё, лишь бы тебя имели? — эти слова блондин прошипел едва слышно.

— Ты не прав, — покачав головой, Мартинов уставился на свои ботинки. — Могу я поговорить с тобой наедине?

— Зачем?

— Нужно. Пожалуйста.

— Ладно, — поставив ребёнка на землю, Тимошин потрепал его по волосам, улыбаясь: — Тём, поиграй с тётями пока. А вот этого дядю, — он кивнул на Абрамова, — можешь побить.

Оставив мальчика с компанией, студент отошёл немного в сторону вместе с понурым Яриком.

— Чего хотел?

— Антон, дай мне свой номер.

— На кой хер?

— Я буду звонить, когда мы с Артёмом гуляем одни.

— С чего такое желание помочь?

— Он рвётся к тебе.

— Тебе что с этого? Не поверю, что ты весь такой благородный!

— Не верь. Я не идиот, я прекрасно понимаю, что моё время рядом с Глебом продлится ничтожно мало.

— Не удовлетворяешь?

— За что ты так ненавидишь меня?

— Не ненавижу, — Тимошин усмехнулся. — Я тебя презираю. Ты блядь, готовая бежать по первому зову. Сучка, прощающая хозяину пинки за мимолётную ласку.

— Это мой единственный шанс быть рядом.

— И оно того стоит?

— Кому, как не тебе, знать, что стоит, — Мартинов улыбнулся. — Не отрицай, ты всё ещё любишь его.

— Тебя это не касается.

— Ты прав. Я должен радоваться тому, что вы расстались, и быть благодарным тебе за то, что изменил Глеба. Он стал гораздо мягче.

— Рад был помочь, — Антон нервно передёрнул плечами.

— Я завидую тебе.

— С чего бы?

— Так, как любит тебя Савкин, любят лишь однажды. Это навсегда.

— Веришь в любовь? Ты, как юная барышня, начитавшаяся романчиков.

— Глядя на вас двоих, верю.

— Зачем ты завёл этот разговор?

— Сам не знаю. Понимаю, что поступаю глупо, но мне страшно после того, как я увидел Глеба взбешённым до такой степени. Его никто не остановит в случае чего... кроме тебя.

— Между нами больше ничего нет. Расслабься и получай удовольствие, детка.

— Нормальный человек делал бы именно так, как ты говоришь, но я не могу постоянно чувствовать, что занимаю чужое место. Я знаю, что мне не светит больше, чем дают. Я благодарен за каждую минуту рядом с ним, но... — Ярослав помолчал. — Это всё равно закончится.

— Как трогательно, — блондин сощурился. — Я не верю в твою искренность.

— Зря.

— Слушай, вот тебе мой номер, — Антон вынул из сумки записную книжку с ручкой и, быстро нацарапав цифры, вырвал листок, протягивая его парню. — Только ради Артёма.

— Спасибо, — Мартинов сунул бумажку в карман. — Мы пойдём?

— Подожди, дай немного с ребёнком пообщаюсь, — Тимошин заговорил мягче.

— Конечно. Познакомишь с друзьями?

— Куда я денусь.

Когда они вернулись к ребятам, Артём уже дёргал Абрамова за волосы, восседая на его руках.

— Молодец, сынок, — первокурсник улыбнулся.

— Может, мне объяснят, что происходит? — Сергей передал мальчика Тимошину и поправил растрёпанные чёрные патлы.

— Ребят, знакомьтесь, это Ярослав.

— Очень приятно, — Мартинов улыбнулся.

— Марина, — Корнилова задумчиво изучала парня.

— Маша, — девочка выдавила улыбку.

— Серёга, — брюнет пожал узкую ладонь. — Ты друг Антона?

— Знакомый, — Ярик осторожно покосился на студента, но тот был полностью поглощён сыном.

— Значит, у него есть ребёнок?

— Да.

— И кто же мать?

— Он и есть мать, — Марина засмеялась. — Абрамов, не суй свой нос, куда не просят.

— Я хочу знать, — старшеклассник уставился на объект своих мечтаний.

Заметив его взгляд, Мартинов тихо шепнул ему на ухо:

— У тебя нет шансов, поверь.

— Ты помешаешь?

— Нет. Я в том же положении, что и ты.

— Влюблён в Антона? — Сергей напрягся.

— Нет. В того, кого любит он.

— Почему же они не вместе?

— Упрямые оба.

— Я не сдамся.

— У тебя ничего не выйдет, я пытался и не смог.

— Я не ты, я не опущу руки.

— Наивный, — Ярик тепло улыбнулся. — Узнаю самого себя в твоём возрасте.

— Ты слабак, если сдался и отступил.

— Я просто не хочу биться головой об стену.

— Не понимаю.

— Поймёшь.

— Эй! — Марина окликнула парней. — Не заставляйте девушек скучать!

— Простите, леди! — Абрамов шутливо поклонился. — Исправимся!

Антон тискал сына и нашёптывал ему на ухо всякие детские глупости, забыв о своей компании. Сейчас для него не существовало никого другого, кроме этого маленького существа. Вспоминались былые дни, когда они ещё были семьёй и выбирались на прогулки втроём.

И вспоминался тот день, когда всё перевернулось.

Центральный парк, солнечное утро. Он кружил Артёма, визжащего от радости, когда откуда-то со стороны послышался неприятный женский смешок:

— Быстро Савкин нашёл мамочку своему ублюдку.

Резко остановившись, Тимошин обернулся и увидел девушку, которую не хотел бы никогда видеть.

— Что вам нужно?

— Ничего. Иду мимо, смотрю, мой выродок с каким-то парнем, да ещё и папой его называет, — Светлана скривилась. — Извращенцы. Чему ребёнка научите?

— А чему бы ты его научила? — голос Антона стал грубым. Мальчик в его руках зажался, взглянув на свою мать. Никаких приятных воспоминаний, связанных с ней, у ребёнка не было.

— Его папашка обманул меня и не расплатился, — девушка проигнорировала вопрос.

— Это не мои трудности.

— Станут твоими.

Тогда Тимошин не воспринял угрозы всерьёз. И зря, как выяснилось через пару недель, когда его вызвал для разговора дед и начал шантажировать, заставляя уйти от Глеба. Уже потом он выяснил, кто оказался таким "добрячком" и донёс о его личной жизни. Роман Владимирович подробно описал Светлану, предоставившую ему пару интересных фото, на которых его внук обнимается с его любимым студентом и держит на руках маленького мальчика. Антон метался, пытаясь найти решение, но, подумав об Артёме, отступил, надеясь, что всё наладится позже. Но всё только запуталось и окончательно развалилось из-за его нерешительности.

— Антоша! — Абрамов дёрнул блондина за рукав. — Приём!

— Чего тебе?

— Мы в кино решили сходить, ты с нами?

— Ярослав? — студент перевёл взгляд на Мартинова.

— Нам домой пора, Глеб скоро вернётся.

— Ясно. Ну, — поцеловав мальчика, Антон поставил его на землю, — не грусти, ты же мужик. Люблю тебя.

— Пока, я позвоню, — Ярик взял ребёнка за руку.

— Я всё ещё не верю тебе, — Тимошин покачал головой.

— Наверное, я бы на твоём месте тоже сомневался, — кивнув, парень повёл оборачивающегося Артёма к остановке, а первокурсник смотрел им вслед, пока они не скрылись из поля его зрения.

— Всё? Пойдём уже? — Сергей нетерпеливо ворчал.

— Дурак ты, — Марина понимающе взглянула на блондина. — Тебе не понять его, Серёж.

— Если бы объяснили, я бы понял.

— Сомневаюсь.

— Ладно, идёмте, — Маша подтолкнула друзей. — Антон, ты с нами?

— Ага, — парень обернулся. — И откуда у бедных школьников деньги на кино, когда на мороженое нет?

— Ну, — три виноватых пары глаз были поспешно отведены.

— На билеты вы меня точно не разведёте. Даже не думайте.

— Противный.

— Жадина.

— Жалко.

Маша шла позади всех. Она не раз слышала о Ярославе, а теперь впервые увидела его — обычный парень в ярких шмотках, женственный, немного забитый. Он был чем-то похож на Абрамова, но взрослее. Она не могла понять, что в нём нашёл Глеб и как мог променять Антона. Для неё Тимошин с Савкиным были образцовым примером крепкой семьи. Да, они ссорились, подкалывали друг друга, но всегда были вместе, пока в один день всё не перевернулось, и блондин не ушёл, поставив всех знакомых в тупик. Он ничего и никому не объяснял, обрывал любые разговоры, касающиеся их отношений, отмалчивался и становился всё подавленнее. Савкина она видела с тех пор всего несколько раз, и на него было жалко смотреть: серый, задумчивый, убитый. Как могут двое людей так издеваться друг над другом? Хотелось как-то помочь, но это было вне её сил, тем более, когда у самой чёрти что в личной жизни. Кто она, чтобы лезть с советами к двум взрослым мужикам? И от этого становилось обидно и больно. Кленова всегда тяжело переживала неудачи друзей. Единственной, с кем она могла обсудить это, была Аня, но их общение стало каким-то напряжённым из-за Ника. Макс старался избегать подобных бесед, но было видно, что он тоже переживает.

— Дураки, — тихо пробормотав под нос, девочка догнала компанию, стараясь отвлечься от грустных мыслей.

Нельзя помочь тем, кто не желает чьей-то помощи.

Глава 12

— Привет, — Аня улыбнулась вошедшему в аудиторию Глебу и помахала рукой.

Парень странно посмотрел на неё и, промолчав в ответ, бросил свою сумку на свободное место за первой партой рядом с одной из своих давних воздыхательниц, которая от неожиданности побледнела и начала поспешно сдвигать на край учебники.

— Эй! — Валеева попыталась ещё раз привлечь внимание к своей персоне, но её проигнорировали.

Всю пару девушка прожигала взглядом затылок друга и со звонком едва успела перехватить его у двери:

— Что происходит, Савушка?

— Чего тебе? — Глеб поморщился.

— Какого чёрта ты меня динамишь?

— Отвали.

— Что случилось?

— Кроме того, что ты переспала с Тимошиным? Нет, ничего вроде.

— Я не...

— Валеева, — в проходе покашлял Роман Владимирович, — а я по твою душу.

Студентка дёрнулась от этого внезапного появления, прекрасно понимая, что методист слышал их разговор.

— Д-да?

— Пойдём, поговорить надо.

— Э... я...

— За мной!

С надеждой посмотрев на друга, Аня натолкнулась на глухую стену и, опустив голову, поплелась за преподавателем.

Тимошин что-то тихо напевал под нос и ухмылялся довольно, пока они шли до его кабинета.

Рыжуха мысленно составляла завещание, даже не рассчитывая на то, что мужчина поверит, если она начнёт утверждать, что не совращала его внука.

— Разговор есть, — закрыв дверь, Роман Владимирович подошёл к столу и взял какие-то бумаги.

— Что-то случилось?

— Помнишь Степана Николаевича?

— Э...

— Директор школы, где ты практику проходила.

— Я помню, — мысли в голове девушки путались, цепляясь одна за другую.

— Он был огорчён, так и не дождавшись твоего согласия на работу.

— Я не могла.

— А сейчас?

— В смысле?

— Он снова предлагает тебе работу, — методист пристально смотрел на студентку. — Валеева, я бы на твоём месте хорошо подумал. От таких предложений не отказываются.

— Но...

— Что? Ты довольно хорошо справлялась, я уже говорил об этом. Сейчас у тебя будет меньше нагрузки, только факультативы и замены, если возникнет такая необходимость.

— Учёба ведь!

— Дополнительные занятия проводятся во второй половине дня три раза в неделю. Я думаю, что решу вопрос с преподавателями, если тебе придётся отсутствовать в университете во время пар. Пойми, это же тебе в плюс!

— Какой плюс?

— Валеева, а я только поверил в твою сознательность! — Тимошин покачал головой. — Открою тебе маленькую тайну. Мы на экзаменах относимся лояльнее к студентам, работающим по профессии, тем более, к дневникам, которые разрываются между учёбой и работой.

— То есть...

— Ты дар речи потеряла, что ли? Мямлишь, заикаешься.

— Нет, — Аня пыталась придти в себя и переварить информацию. Она уже думала, что сейчас выслушает лекцию о морали, а ей всего лишь предлагают работу.

— Ну? Степан Николаевич надеется на положительный ответ. Не знаю, почему он так вцепился в тебя, но о других и слышать не желает.

— У меня есть время?

— Дай ответ до конца рабочей недели.

— Хорошо.

— Свободна.

— Спасибо.

— Стой! — Роман Владимирович окликнул студентку. — Я доволен тобой и готов смириться, если мы породнимся.

— До свидания! — Аня вылетела из кабинета. Значит, он действительно слышал и теперь думает, что она встречается с его внуком.

Заметив своего друга, рыжая метнулась догонять его.

— Савушка! — схватив парня за рукав рубашки, она быстро затараторила: — Не было ничего у нас с Антоном, но из-за тебя его дед, кажется, готов нам свадьбу оплатить!

— Руки убери, — Глеб отстранился. — Я был тогда у тебя. Он сам признался, что вы спали.

— Идиот! — Валеева зашептала: — А ты не думал, что он хочет заставить тебя ревновать?

— Зачем? Не я, а он ушёл тогда, бросив всё.

— Он думает о тебе.

— Глупости.

— Савушка, ты такой придурок! У него не встал, — едва слышно произнесла рыжуха.

— Странно, раньше у него не было проблем с эрекцией.

— Когда ты поймёшь, что нужен ему?

— Ему нужен мой сын, а не я. Знаешь, мне приятно, что Артёма так любят, но противно, когда вспоминаю, на что этот шлюшонок готов пойти ради него. Это пачкает моего ребёнка.

— И на что он готов?

— После того, как он отсасывал мне, выклянчивая прогулку, думаю, на всё.

— Что? — Аня округлила глаза. — Ты заставил его? Ты с ума сошёл! Как можно поступать так с человеком, которого любишь!

— Сколько пафоса в твоих словах, — хмыкнув, Глеб скривился. — Я люблю лишь свою семью.

— Он тоже твоя семья!

— Уже нет.

— Ты совершаешь ошибку.

— Я совершил её несколько месяцев назад, когда связался с зелёным сопляком.

— Решил забыть?

— Решил начать жить.

— Жалеть будешь.

— Нют, не вмешивайся.

— Но ведь ты ревнуешь его.

— От вредных привычек трудно избавиться. Извини, вёл себя, как свинья, — обняв подругу, шатен наклонился и мягко коснулся губами её щеки. — Кто угодно, только не ты. Это слишком больно.

— Я понимаю. Знаешь, а мне опять предлагают в школе работать.

— Соглашайся. Тебе пора собрать себя в кучу, жизнь проходит мимо.

— Там всё напоминает о нём.

— Ты так говоришь, будто он покойник, — засмеявшись, Савкин потянул девушку к лестнице, решив, что нет смысла идти на пару, на которую они уже порядком опоздали.

— Может, ты и прав.

— Детка, я всегда прав.

— Давай прогуляем?

— Мы уже прогуливаем.

— Нет, весь день?

— Давай, только мне потом на работу.

— А Артём?

— Он с Яриком.

— Ты доверяешь ему?!

— Да.

У Глеба как камень с души упал. Он верил своей подруге, но отказывался понимать причины лжи Антона. Стоило ему представить их вместе, как внутри всё скручивало тугим жгутом, до боли выворачивая наизнанку. Это было бы слишком. Он понимал, что теперь не имеет каких-то прав на бывшего любовника, но ревность впивалась зубами в глотку, заставляя задыхаться. Он и сам, перестав надеяться и ждать, делил свою постель с другим, но не становилось менее больно от мыслей, что и Тимошин точно так же проводит ночи с кем-то. У него наверняка куча девушек или, что ещё хуже, парней. Хотя он утверждал, уходя, что больше не желает стоять в рядах сексуальных меньшинств под радужным флагом. И всё равно сомнения грызли, не давая покоя. Кто-то другой прикасается к этому телу и зовёт его по имени, лаская буквы губами.

А ведь Тимошин пытался что-то сказать ему тогда, в коридоре, когда сам прижимался, как когда-то давно. Не успел. А стоило ли слушать? Может, очередная порция яда? Но в то мгновение блондин казался искренним и открытым, не способным брякнуть какую-нибудь гадость. Но Глеб позволил ему уйти, не остановил, да и потом убедил сам себя в том, что слова ничего бы не изменили. И кто виноват? Забыть... Если бы это было так просто. Сложно забыть время, когда был по-настоящему счастлив.

А сейчас рядом с ним Ярик, трогательный в своей любви, понимающий, заботливый. Только это не то, что нужно, совсем не то. У Мартинова нет того стержня, что есть в Антоне, нет язвительности, силы и природной упёртости. Стоит радоваться? Савкин не маленькая девочка, чтобы восторженно прыгать, получив в руки покорную куклу. Ему нужен человек, способный дать отпор и показать характер. Да кому врать? Ему нужен только один человек, который раздавил его, морально изнасиловал и выбросил за ненадобностью.

Было бы проще помнить только о плохом, но хорошее, что было между ними, никак не хотело исчезать из воспоминаний. Счастье не забывается быстро, согревая оставшимися, почти угасшими лучами и через много времени.

* * *

Максим стоял перед знакомым домом и, задрав голову, смотрел на тусклый свет, пробивающийся из окна Машиной спальни. Ему нужно было время, чтобы подумать и решить что-то для себя. Не последнюю роль в решении сыграл Антон. Он был прав, говоря, что можно потерять всё и потом жалеть, но не иметь возможности исправить ошибки.

Улыбнувшись, Валеев быстро пошёл к подъезду и, набрав код, распахнул дверь, решительно шагнув в своё будущее.

Его не трясло, пока он поднимался в лифте на нужный этаж. Нервов и волнения не было — он всё решил. Сейчас или никогда. И никогда слишком пугало, чтобы позволить ему случиться.

Нажав на звонок, Макс отступил назад, выжидая.

Дверь распахнулась, и на пороге показался уставший Александр Игоревич.

— Ты? Я уже думал, что не увижу тебя. Хотел позвонить.

— Приветствую, майор Кленов. И чем я заслужил ваше внимание?

— Я просто понял, Максим Эдуардович, что от тебя всё равно не избавишься, — хохотнув, мужчина пропустил парня в коридор. — Ты же, как пиявка.

— А серьёзно? — рыжик скинул кеды и повесил ветровку на один из крючков, предназначенных для верхней одежды.

— Я понял тебя, Валеев. У меня ещё есть сомнения, но я боюсь потерять дочь.

— Майор, откровенно говоря, когда я шёл сюда, мне было плевать на ваше одобрение.

— Я и не надеялся на обратное. Знаешь, я уважаю тебя за честность.

— Я просто не вижу причин врать и лебезить перед вами.

— А если ты станешь моим зятем? — мужчина улыбнулся, шутя.

— Непременно стану. Но и тогда не буду корчить из себя того, кем не являюсь, — ответив совершенно серьёзно, Макс пошёл в сторону Машиной комнаты. — Будьте добры, не беспокойте нас.

— Какой же ты наглец, а!

— И не подслушивать! — кинув через плечо, рыжик на пару секунд замер перед дверью и, выдохнув, тихо открыл её, заглядывая внутрь.

Маша сидела возле компьютера и слушала музыку, нацепив наушники и прикрыв глаза. Подойдя сзади, Максим посмотрел на монитор и улыбнулся, увидев их совместную фотографию, сделанную ещё летом. Наклонившись, он поцеловал девушку в макушку и, перегнувшись через неё, заглянул в удивлённые распахнутые глаза:

— Привет.

Кленова дёрнулась, пошатнувшись на стуле, но Валеев удержал её. Выпрямившись, он рывком развернул стул, и теперь уже прямо смотрел на школьницу.

— Максим? — сняв наушники, девочка замерла. Она даже не попыталась закрыть папку с фотографиями, слишком поражена была его визитом.

— Принцесса, я скучал.

— Где ты был? Ты не отвечал, не звонил, не писал! — неожиданно Кленова вскочила и набросилась на парня, молотя его кулаками по груди.

Смеясь, Макс отступал под её напором, пока не наткнулся спиной на стену.

— Тш, принцесса, — осторожно перехватив девушку за запястья, он притянул её к себе, впиваясь взглядом в её глаза. — Прости.

— Я волновалась! Папа ничего не говорил, а до тебя не достучаться!

— Принцесса, — отпустив руки школьницы, рыжик обнял её за талию, — я такой дурак.

— Ещё какой! — успокаиваясь, Маша уткнулась носом в его футболку и затихла, наслаждаясь подаренным ей мгновением тепла. И не имело значения, что он, как и всегда, обращается с ней, как с маленькой девочкой. Ей просто нужно было это тепло, без которого она скучала.

— Мария Александровна?

Кленова подняла голову, удивлённо моргнув от подобного обращения.

Валеев улыбнулся и продолжил:

— Я не умею говорить красивыми словами, поэтому просто скажу... — он помолчал немного. — Я люблю тебя, принцесса.

— Как это? — девушка вздрогнула и растерялась.

— Сильно.

— Что?

— Люблю тебя... сильно, — Макс зашептал, крепче прижимая к себе ничего не понимающую Машу.

— Но ночевать этот юный хам не останется! — насмешливый голос майора Кленова раздался из-за двери и затих вместе с удаляющимися шагами, образовывая тёплую, густую, волнительную тишину, обволакивающую двух людей, молча смотрящих друг на друга.

Глава 13

— Привет, — Антон завернул за угол и столкнулся с Аней.

— О, я тебе вчера дозвониться не могла, — девушка поднесла к губам тонкую сигарету, зажатую между пальцев.

— А я с Машкой и компанией гулял.

— Ясно. Я тоже гуляла. Мы с Глебом сорвались с пар.

— М, — Тимошин закурил.

— Всё в порядке?

— Да.

— А у меня новость. Твой дед думает, что мы встречаемся.

— Твою мать! — блондин подавился дымом и закашлялся.

— Извини, просто Савкин очень громко обвинял меня в проведённой с тобой ночи.

— Ему какое дело?

— А ты не догадываешься? Вы как два идиота.

— Хватит.

— Ладно. А что с Романом Владимировичем делать будем?

— Хм, — первокурсник задумался. — Знаешь, есть у меня одна просьба к тебе.

— Какая?

— Ты не могла бы пару дней поизображать мою девушку перед ним?

— Зачем?

— Я расскажу тебе после, прости, но сейчас не могу.

— И что я должна делать?

— Вешаться на меня, когда он рядом.

— А остальные?

— Тебе не плевать, что подумают окружающие?

— Ага, сначала на Глебе висну, потом на первогодке. Супер.

— Солнечная, пожалуйста! — Антон тепло улыбнулся. — Это очень важно для меня.

— Меня Савкин убьёт.

— С чего бы?

— Он ревнует, ты не понимаешь?

— Бред.

— Можешь сколько угодно убеждать себя в обратном, — девушка бросила окурок под ноги. — Обещай, что потом расскажешь мне всё?

— Конечно. Но сегодня нам нужно будет встретиться с одним человеком.

— С кем?

— С Дашей.

— Бывшая?

— Одна из.

— Что ты задумал?

— Ничего, — наступив подошвой на докуренную сигарету, Тимошин усмехнулся: — Я просто покупаю билет на следующий поезд.

— Не поняла?

— Потом, Ань, всё потом. Просто делай, как я говорю, и ты поможешь мне. Ты не обязана, но я очень прошу.

— Ладно, ты заинтриговал меня. Но я возьму с собой на встречу Маркелова.

— Зачем?

— Он хороший парень, он изменился.

— Знаешь, у меня другие воспоминания о нём.

— Вот увидишь. Пойдём вчетвером куда-нибудь.

— У тебя что-то есть с ним?

— Нет.

— Я рад, что ты стала открываться.

— Ну, идём начинать спектакль?

— Да, милая, — приобняв рыжую за талию, Антон чмокнул её в висок и повёл ко входу в университет, где толпились курящие студенты.

Взгляды многих переместились на парочку, удивлённые, недоумевающие, завистливые — реакция была разнообразной.

— Чёрт, мне напоминает это времена в школе, — Валеева изображала на лице вселенскую радость, еле слышно шепча.

— Это на пару дней, потерпи, — блондин открыл перед ней дверь, пропуская.

— Надеюсь, это действительно важно.

— Очень.

Поднявшись на этаж филологического факультета, они устроились на подоконнике напротив кабинета Романа Владимировича.

— И?

— Обними меня, — первокурсник поближе притянул девушку.

— Жесть.

— Я так противен тебе?

— Нет, но слухи поползут, а это раздражает, — рыжуха устроила голову на плече друга.

— Забей.

— Твой дед идёт.

— Где?

— Не поворачивайся, он из деканата вышел, смотрит на нас.

— Солнечная, прости.

— За чт... — Анин вопрос утонул в неожиданном поцелуе. Растерявшись, она хотела отодвинуться, но крепкие руки не позволили ей.

— Молодые люди, ведите себя прилично! Вы не в публичном доме! — голос методиста, наигранно сердитый, раздался совсем рядом.

— Ой! — Валеева вложила весь свой актёрский талант в смущение.

— Мы же не сексом занимаемся, — Тимошин смотрел прямо в глаза деду.

— Этого ещё не хватало! — и уже тише мужчина добавил: — Не здесь же.

— Вы правы, Роман Владимирович, — первокурсник ухмыльнулся: — Родная, я сегодня у тебя останусь, ты не против?

— Н-нет! — девушку едва ли не трясло от сложившейся ситуации.

— Вот и отлично. Извини, — соскочив с подоконника, он подмигнул ей, — я на пару пойду.

— Ага.

Когда блондин исчез из поля зрения, методист покосился на свою студентку и одобрительно кивнул головой:

— Валеева, только не надейся на поблажки!

— Д-да.

— Иди, сейчас звонок будет!

Зайдя в аудиторию, Аня огляделась и заметила Глеба, разговаривающего с одной из одногруппниц. Увидев её, оба замолчали, и девушка поспешно отошла от шатена.

— Ну?

— Что?

— Какого чёрта ты мне вчера заливала, что у тебя ничего не было с Тимошиным? — Савкин говорил тихо, но в этом шёпоте чувствовалась злость. — Мне уже докладывают, что моя девушка сосётся по углам с белобрысым студентом журфака. Знаешь, почему-то мне кажется, что я понимаю, о ком речь.

— Глеб, всё не так, как ты думаешь!

— Да? А как? Нют, мне интересно просто! За эти годы нас привыкли видеть вместе, естественно, что мне докладывают о том, что я рогоносец. Мне что сейчас надо сделать? Сказать всем, что это была программа "Розыгрыш", и мы больше трёх лет мозги всем пудрили? Или громко расстаться с тобой, набив морду этому малолетнему ублюдку?

— Савушка, я...

— Да ведь не в этом дело! — Глеб опустился на стул, потянув за собой подругу. — Я ведь говорил вчера, Нют. Не ври мне, а? Только не ври! Я проглочу это, я попробую смириться, но не ври, это ещё больнее.

— Я не врала. Антон попросил меня, он не объяснил ничего!

— Не верю.

— Пожалуйста! Спроси у него сам!

— Ты понимаешь, что за моим следующим шагом будет следить весь универ? Мне плевать на мнение окружающих, но я не хочу, чтобы мне в спину плевали и с дерьмом смешивали. Мы давно договаривались, что не заводим отношений здесь. Если такое случится, то делаем вид, что расстались. А сейчас? Тихо-мирно не получится, слишком внезапно. Я могу сделать вид, что мне плевать. Кто заставит меня объяснять что-то? Я никому и ничего не должен. А вот тебе все кости перемоют, запишут в потаскухи и достанут вопросами. Ты готова?

— Это на пару дней только.

— А, то есть обманутым мужем я буду совсем немного? А дальше?

— Не знаю.

— И я не знаю. Но это всё ерунда. То, что меня действительно волнует, так это ваши неожиданные нежности. Я хочу знать, зачем этому сопляку нужен подобный спектакль.

— Мне кажется, что это для его деда.

— Почему?

— Он попросил меня, когда узнал, что Роман Владимирович считает нас парой.

— Бред какой-то.

— Спроси у него сам.

— Ага. Иду и мило беседую с парнем, который якобы спит с моей девушкой. К тому же, я не хочу общаться с этим человеком.

— Глеб, хватит уже! Общаться не хочешь, а ревновать продолжаешь! Определись!

— Если бы я мог...

Противоречия раздирали шатена изнутри. Да, ему было плевать по сути на то, что подумают окружающие о сложившейся ситуации, но причины такого поведения волновали его. Любопытство? Скорее, надежда на то, что это как-то связано с ним. Глупая призрачная надежда, которая никак не хотела подыхать, как бы он ни давил её. Строить иллюзии Савкин не любил, поэтому решил выяснить всё раз и навсегда.

После пары он вышел на улицу вместе с Аней и сразу же увидел мучителя своего мозга, окружённого одногруппниками. Устроенное шоу не могло остаться незамеченным, и теперь друзья Антона выражали своё восхищение тем, как он охмурил старшекурсницу, да ещё и по слухам девушку весьма известного и авторитетного студента.

При появлении Валеевой и Глеба все смолкли, уставившись на них.

Поняв всё без слов, Тимошин отделился от компании и завернул за угол.

— Ну? — Савкин не стал тянуть и, как только они скрылись от людских глаз, схватил блондина за руку. — Какого чёрта я теперь герой любовного треугольника?

— Я не виноват в том, что вы всем головы морочили своими играми.

— Теперь играешь ты.

— Надеюсь, я справлюсь с этим лучше тебя, — отстранившись, первокурсник прислонился спиной к стене и притянул к себе Аню.

— Идиотизм какой-то!

— Так нужно.

— Скажи, ты меня унизить хотел, да? Решил нагадить?

— Мир не вертится вокруг тебя.

— Мне плевать, что скажут все эти сплетники вокруг, но зачем ты её втягиваешь? — Глеб кивнул на рыжую.

— Это не я, а ты оповестил деда о наших с ней отношениях.

— Да он-то здесь каким боком?

— Таким, не твоё дело.

— Моё!

— Отвали, — голубые омуты полыхнули за стёклами очков. — Подумаешь, рога тебе наставили. Потрезвонят и забудут.

— Думаешь, дело только в этом?

— А в чём ещё? Боишься, что великого Глеба Савкина попрут с пьедестала почёта!

— Неужели ты такого мнения обо мне?

— Тебя не должно заботить моё мнение.

— Ребят, перестаньте! — Аня вывернулась из рук блондина и встала между парнями. — Вы как два придурка! Сколько можно измываться друг над другом? Оба хороши!

— Никто не измывается, Нют. Просто один ублюдок считает, что недостаточно вымотал меня, — устало усмехнувшись, Глеб развернулся и бросил через плечо, выходя из-за угла: — Я не сломаюсь. Ты того не стоишь.

Антон закрыл глаза и молчал пару минут, выронив из пальцев сигарету.

— Эй? — Валеева коснулась его плеча. — Ты чего?

— Всё нормально, — моргнув, первокурсник натянул на лицо улыбку. — Спасибо, что согласилась помочь.

— Знаешь, а он прав.

— Ты о чём?

— Ты ведёшь себя так, будто хочешь раздавить его.

— Нет, — Тимошин покачал головой, — он прав в другом. Я того не стою.

Он не мог объяснить своих действий. Ему нужно было время, чтобы провернуть запланированное. Но иногда времени нет, как сейчас. Может оказаться слишком поздно.

Глеб смотрел на него равнодушными пустыми глазами. Такой взгляд он видел впервые. Потерял? Скорее всего. Только тонкий луч надежды ещё теплится в груди, как бы слезливо это ни звучало.

Просто нет иного пути, приходится подстраиваться под обстоятельства и вести себя именно так, хотя хочется совсем другого. До одури хочется приложить Савкина головой обо что-нибудь, чтобы перестал быть таким холодным. Но что он может требовать, когда сам стёр их отношения в крошки. Трус.

Сколько ещё будет вытрепанных нервов? Сколько сил придётся потратить на восстановление самого себя? А время поджимает, стремительно несясь без оглядки и не давая возможности притормозить в нужном месте.

Но где-то там, впереди, появился шанс, который он не должен упустить, как бы больно не было по пути к задуманному. Он обязательно всё объяснит, но это будет после. А сейчас...спектакль начался.

Глава 14

— С ума сошёл? Не вздумай переводиться! Доктора такие сексуальные! — Даша всплеснула руками и откинулась на спинку стула.

— У меня такое ощущение, что мы тут лишние, — Аня постучала ногтями по столу, косясь на Антона, хмуро наблюдающего за воркованием своей бывшей любовницы и Маркелова.

— Ребят, я понимаю, что вы только познакомились и нашли тему для беседы, но я по делу, — блондин кашлянул, прерывая оживлённый разговор.

— Чего тебе, мистер "после секса с тобой я стал педиком"? — Даша сверкнула тёмными глазищами из-под чёлки.

— Чепаксина, неужели ты всё ещё злишься?

— Да я себя убогой почувствовала, когда ты мне брякнул это!

— Прости, я не хотел обидеть тебя. Сказал, не подумав.

— Ладно, чего ты хотел?

— Мне нужна твоя помощь.

— И что мне за это будет?

— Кажется, я уже расплатился заранее, — наклонившись, Тимошин шепнул в самое ухо девушки, незаметно кивнув на Дениса, слегка смущённого от такого внимания новой знакомой.

— Подлец, знаешь, как подкупить. А он хорош!

— Извини, не замечал.

— Ничего ты не понимаешь. Да ты не имеешь права геем себя называть, если он тебе не кажется симпатичным!

— Даш, я не гей.

— Ага, ты просто тыркаешься с мужиками. Нееет, ты не гей, дорогой!

— Перестань уже дуться! — блондин широко улыбнулся. — Поможешь?

— За такую плату помогу, — Даша облизнулась и уже громче спросила. — Что ты хочешь от меня?

— И от меня? — Аня придвинулась ближе к ребятам.

— Девочки, солнышки мои лучистые...

— Завязывай, подлиза. Ближе к делу, — Валеева оборвала первокурсника, вызвав тем самым смешок у Маркелова.

— Всё просто. Нюточка, ты пару дней светишься со мной в универе, а ты, Дашуля, идёшь со мной на ужин к родителям.

— В чём смысл? — рыжуха сощурилась.

— Милые мои барышни, просто выполните мою просьбу. Я объясню всё позже, честно.

— Мутишь ты, Антон, — Чепаксина хмыкнула.

— Пожалуйста.

— Я уже дала своё согласие, — Аня пожала плечами.

— Согласна, ты умеешь уговаривать, — Даша смерила Тимошина смеющимся взглядом и перевела его на Дениса, изучая.

— Девочки, я вас обожаю.

— С тебя подробный отчёт после нашего спектакля.

— Обязательно!

Антон не ожидал, что всё так быстро уладится. Кто же знал, что его старый знакомый по школе приглянется его бывшей, падкой на мужиков. В подробности своей задумки он собирался посвятить девушек позже и по отдельности, потому что у каждой была своя определённая роль. Он мог только надеяться, что всё выгорит, и он получит то, чего так страстно желает. Правильные решения порой приходят запоздало, но, к счастью, всё же приходят.

Выйдя из кафе, компания двинулась в сторону кинотеатра, чтобы приятно завершить этот вечер знакомств. Даша,по-хозяйски взяв Дениса под руку, что-то рассказывала ему, а он, постепенно расслабляясь, с довольным видом поддерживал беседу, лишь изредка оборачиваясь на Аню, задумчиво шедшую рядом с Тимошиным.

Блондин чертыхнулся, когда его телефон настойчиво затрезвонил в кармане прямо перед кинотеатром.

— Да? — первокурсник недовольно буркнул в трубку, отметив, что номер ему не известен.

— Антон?

— Ну.

— Это Ярослав.

— Чего тебе?

— Глеб на работе, а мы с Артёмом вышли во двор прогуляться. Присоединишься?

— Твою мать, — Тимошин задумался. — Да, скоро буду.

— Ждём.

— Ага, — отключившись, парень виновато посмотрел на друзей: — Ребят, мне срочно свалить нужно.

— Эй, сволочь ты всё-таки! — Даша покачала головой.

— Простите, мне очень надо.

— Ну, — Аня улыбнулась, — я бы тоже домой поехала, устала за день.

— Ой, раз такое дело, мы и вдвоём сходим. Да, Денис? — Чепаксина заглянула в глаза Маркелову.

— Я не против. Жаль, конечно, что у вас не получается.

— Хорошо вам развлечься, — Антон потянул Валееву в сторону. — Ещё увидимся!

— Пока.

— Куда ты меня тащишь? — рыжуха возмутилась.

— Не будем мешать нашим голубкам!

— Думаешь...

— Без вариантов. Дашка своего не упустит.

— Было бы здорово.

— Я тоже так думаю.

— Ты куда сейчас?

— К Артёму.

— То есть?

— Солнечная, не забивай голову, ладно? Только Савкину не говори ничего.

— Но как же?

— Ярослав.

— В смысле?

— Не знаю, что задумала эта шлюшка, но он активно настаивает на моих встречах с Тёмкой. Я не буду упускать шанс, пусть он и дан мне человеком, которого я на дух не переношу.

— Странно это.

— Согласен, но сейчас это единственная возможность.

— Тогда не упускай её.

— Что я и делаю, — Антон ускорил шаг, заметив нужную маршрутку, подъезжающую к остановке, и поторопил Аню, дёрнув за руку.

Устроившись в конце салона, ребята продолжали перешёптываться. Тимошин объяснял девушке, как именно ей себя вести на глазах его деда, а она кивала головой, запоминая.

Поцеловав подругу в щёку, блондин вышел через пару остановок и быстро пошёл по аллее в сторону дома, в котором жил не так давно.

Ярика с Артёмом он заметил сразу, ещё издалека. Мартинов подталкивал качели, на которых восседал ребёнок.

— Привет! — Антон протянул руку.

— Привет, — Ярик пожал широкую ладонь.

— Папа! — мальчик заёрзал на качелях, которые тут же остановил Тимошин, загребая Артёма на руки.

— Привет, мужик! Соскучился?

— Да.

— Я тоже скучал.

Ярослав отошёл немного в сторону и наблюдал за тем, как Тимошин тискает ребёнка, кружит и подбрасывает на руках, а мальчик заливисто смеётся и цепляется за шею парня.

Он завидовал этому человеку, но зависть не колола иголками, как часто бывает, она затягивала. Хотелось дотянуться до Антона, узнать его и понять, что в нём такого особенного, растопившего сердце ледяного принца.

Мартинов побаивался его. Нет, он не боялся его физического превосходства, тут было другое. В блондине ощущался такой стержень, который ничем не сломишь, сколько не пытайся. Да, они с Глебом стоили друг друга, как бы обидно не было признавать это.

— Скажи, — Ярик приблизился, — ведь ты заберёшь его у меня?

Студент поставил ребёнка на землю и обернулся:

— Заберу.

И это прозвучало так спокойно и уверенно, что не оставляло никаких сомнений.

— Я знал это, — Ярослав грустно улыбнулся и поправил растрёпанные вытравленные волосы. — Сколько у меня времени?

— Не знаю. Не всё зависит от меня.

— А если бы от тебя?

— Тогда не было бы ни секунды.

— Вот как...

— Скажи, зачем ты помогаешь мне, если это причиняет тебе боль?

— А ты бы отпустил его, если бы он любил кого-то другого?

— Я бы не сдался.

— Мы разные, Антон. Я хочу видеть его искреннюю улыбку, а не натянутую маску.

— Глупо.

— Любовь глупа.

— Кто вбил в твою голову всю эту романтическую дурь? — Тимошин присел на корточки рядом с сыном, увлечённым валяющимися на земле ветками.

— Сам не знаю, — Мартинов пожал плечами.

— Не понимаю я тебя.

— Я и сам себя иногда не понимаю.

— А что будет с тобой потом?

— Когда он оставит меня? А ничего не будет. Я привык любить его на расстоянии.

— Твоё самопожертвование не вызывает ничего, кроме жалости.

— Может быть.

— Тёмка, у тебя же руки ледяные! — Антон сжал маленькие ладошки.

— Ой, загулялись мы, — Ярик засуетился. — Пойдём с нами, кофе выпьешь?

— А Глеб?

— Он раньше одиннадцати не вернётся.

— Пошли.

Тимошину было как-то не по себе, когда они вошли в квартиру. Но, стоило ему вдохнуть полной грудью запах родных стен, на душе стало тепло и уютно.

Мартинов крутился возле плиты, нацепив фартук.

— Ужинать будешь?

— А что у нас на ужин? — блондин откинулся на спинку стула, чем воспользовался Артём, забравшись и устроившись на его коленях.

— Картошка с грибами. Могу ещё в холодильнике порыться.

— Нет, этого достаточно.

— Я сейчас разогрею, подожди немного.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что я пришёл домой, где меня ждёт заботливая жёнушка, — Антон засмеялся, поглаживая ребёнка по волосам.

— И не надейся, я за тебя не пойду! — Ярослав улыбнулся.

— Ты разбиваешь мне сердце! А я так надеялся, так надеялся! — студент театрально закатил глаза.

— Не видать тебе моих пирожков и задницы!

— Ты ещё и пирожки печёшь? Я требую пересмотра дела!

Мартинов искренне смеялся. В эту минуту Антон не был пугающим, он казался каким-то домашним. Обычный парень, весёлый, заводной.

Атмосфера стала лёгкой и даже приятной.

Посмотрев на пустующий стул Глеба, Ярик подумал о том, что его не хватает для полноты картины. Только ему самому здесь не место. Он, как лишний кусок в мозаике, примешавшийся из другой коробки.

— У кого-то картошка горит! — блондин хохотнул над тем, как изменилось выражение лица Ярослава.

— Успел! — парень выключил конфорку и загремел посудой.

— А я думал, что получу на ужин угольки.

— Язва ты!

— Гастрит.

— Что?

— Ничего, — Тимошин прикрыл глаза, вспоминая свои перепалки с Савкиным. Счастливое было время.

— Вот, — Ярослав подвинул к Антону тарелку и поставил рядом небольшую порцию для Артёма, но ребёнок позарился на отцовское.

— Как всегда, — первокурсник улыбнулся, объясняя Мартинову поведение мальчика: — Ему так больше нравится.

В итоге, они умяли обе порции, пока Ярик вяло ковырялся вилкой в своей.

— Чай?

— Кофе.

— Хорошо, — собрав пустую посуду, белобрысый поставил на плиту чайник и полез в шкаф, доставая оттуда банку растворимой бурды.

— Ой, я сам сварю, — Тимошин поморщился и, ссадив Артёма с колен, поднялся. — Не люблю эту дрянь.

— Ладно, — Ярослав устроился на стуле, поджав одну ногу под себя, и с интересом наблюдал за тем, как блондин достаёт ручную кофемолку и, найдя зёрна, перемалывает их.

Ссыпав порошок в турку и залив водой, Антон встал у плиты, чтобы не проворонить свой бодрящий напиток.

— Ловко ты.

— Это всё, что я умею, — студент обернулся, смеясь. — Могу ещё яичницей отравить.

— Как же вы питались?

— Глеб готовил.

— Он редко делает это, — Мартинов снова помрачнел.

— Эй, — Тимошин подошёл к парню и неуверенно провёл ладонью по его волосам, — реши, чего ты всё-таки хочешь.

Вздрогнув от прикосновения, Ярик замялся, но быстро собрал себя в кучу и выдавил:

— Я решил. Тем более я понимаю, что не соперник тебе.

— Когда ты так говоришь, я себя свиньёй чувствую.

— Извини.

— Проехали, — блондин вернулся к плите. — Я никогда не пойму тебя.

Выпив кофе, Антон искупал Тёму и отнёс его в спальню. Сидя у небольшой кроватки, которую они вместе с Савкиным выбирали для ребёнка, он тихо читал сказки, пока мальчик не засопел.

Поцеловав спящего сына, Тимошин вышел из комнаты и столкнулся с Мартиновым, выползшим из душа в пушистом длинном халате.

— Я пойду. Спасибо тебе.

— Ты приходи ещё, ладно?

— Странный ты, — блондин сжал узкую ладонь, а потом, игриво улыбнувшись, резко потянулся вперёд и, склонившись, чмокнул парня в губы. — Спасибо.

— Ну, это... — Ярик смутился, замямлив невнятно и вызывая у студента хохот.

— Ты смешной.

— А чего ты... это...

— Пока, — похлопав белобрысого по плечу, Антон вышел из квартиры и побежал вниз по ступенькам, проигнорировав лифт.

Что это было? Искренний порыв благодарности. Этот тощий недопарень с манерами барышни и кучей тараканов в голове смог удивить его и немного открылся с более приятной стороны.

Может, не всё так плохо? А если он действительно любит так самоотверженно? Тимошину было не понять подобных чувств. Да, он сам отступил, чтобы у Глеба не было неприятностей. Но он ни за что не сдался бы и не отдал его кому-то другому. Только не по доброй воле, разве что, как сейчас, под натиском обстоятельств. Но он ещё может успеть на следующий поезд.

Глава 15

Можно было сколько угодно врать самому себе, что всё в порядке, но истина бы не изменилась — жизнь превратилась в какой-то наигранный фарс, в выдуманную и постановочную идиллию.

Глеб стоял перед дверью своей квартиры и знал, что, стоит ему переступить порог, он получит приветственный домашний поцелуй в щёку, тарелку горячего ужина, расслабляющий массаж и сексуальную разрядку. И всё это вместо такого родного: "Где ты шлялся, баран? Я жрать хочу!", вместо горячего шёпота на ухо: "Хочешь меня? Тогда сначала отсоси.", вместо перебранок за столом и отчаянных битв за одеяло. Несомненно, Ярослав пытался создать домашний уют, и его попытки не были вымученными, наоборот, они были столь искренними и естественными, что стоило только радоваться. А где радость? Размеренная жизнь, серая, сухая и скучная.

Зайдя в квартиру и прикрыв за собой дверь, Савкин прислушался, удивлённый тишиной. Раздевшись, он прошёл в спальню и обнаружил Мартинова, работающим за компьютером.

— Привет.

— Ой, привет! — Ярик снял наушники, заметив шатена, и улыбнулся. — Извини, проект делал, я сейчас накрою на стол.

— Сиди, я сам. Тебе к сессии?

— Да, заданий много, вот и приходится делать заранее, чтобы не пролететь.

— Не отвлекайся.

Глеб вышел из комнаты и заглянул в детскую, где мирно сопел Артём, подложив руку под пухлую щёчку. Парень удивился тому, что Ярослав забыл выключить светильник, это было впервые. Такое было свойственно Антону в минуты рассеянности, как и лежащая в кресле раскрытая книга с загнутым кончиком страницы. Савкин машинально перевернул несколько листов и нахмурился. Паранойя.

Убрав книгу на полку и выключив свет, он тихо прикрыл за собой дверь и пошёл на кухню.

Вторым потрясением стала пустая сковородка, ведь он так надеялся побаловать желудок горячей картошкой с грибами. Неужели Ярик, страдающий отсутствием аппетита, умял за день всё? Вздохнув, Глеб порылся в холодильнике и достал макароны с котлетами.

У плиты он замер, пристально разглядывая остатки кофе в турке. Мартинов и кофе? С его помешанностью на белизне зубов? Бред какой-то. Тряхнув головой, шатен поставил ужин греться и сел за стол, задумчиво уставившись перед собой. Определённо, это паранойя. Подумаешь, забыл Ярослав свет погасить и загнул страницу в книге. С кем не бывает? Ну, решил кофе выпить. Лишь бы не отравился, потому что он его совершенно не умел варить. Самоубеждение. Просто он везде видит следы Тимошина. Глупая память, не дающая выбросить его из головы.

Поужинав, Савкин вымыл посуду и устроил десятиминутный релакс под душем.

Когда он зашёл в спальню, Мартинов покосился на него, оценив обнажённое тело с болтающимся на поясе полотенцем, и вернулся к работе.

— Ты собираешься спать? — шатен потянулся и плюхнулся на кровать.

— Чуть позже.

— Иди ко мне.

— Не сегодня, извини.

Глеб приподнялся на локте и приоткрыл рот от удивления: Ярик отказал ему? Ярик? Серьёзно?

— Как знаешь.

— Спокойной ночи.

— Не пей кофе, он вредный.

Ярослав вздрогнул и пробормотал неразборчиво:

— Попробовать решил. Ну, как и думал, гадость.

— Тем более. Спокойной ночи.

— Угу.

Мартинов просидел за компьютером примерно полчаса, пока не убедился, что Савкин спит. Проект уже давно был закончен, но весомой причины отказываться от секса он не нашёл, поэтому приврал. Глупо, наверное, было лишать себя единственного, что он может получить от шатена, но именно сегодня не хотелось. Возможно, вечер с Антоном так повлиял на это решение. Как-то противно стало от самого себя, мерзко и неприятно.

Скинув халат, Ярослав нырнул под одеяло и приткнулся под бок Савкину. Тепло, спокойно, только неправильно почему-то. Странные ощущения.

Поворочавшись, белобрысый всё же уснул, так и не поняв, что Глеб умело притворялся.

Студент обнял одной рукой тощее тело и задумчиво посмотрел в тёмный потолок. Что происходит? И сколько ещё он будет врать самому себе?

* * *

— Поздно уже, — Александр Игоревич кашлянул, косясь на Валеева, сидящего на полу перед телевизором и обнимающего его дочь.

— Саш, пусть Максим переночует в спальне Никиты, — Инга внесла свою лепту, за что получила благодарный взгляд от Маши.

— А не рановато?

— Сами сказали, что поздно, товарищ майор, — рыжик широко улыбнулся и поднялся, протянув руку девушке и помогая ей встать.— Спасибо, я с радостью приму это предложение, тем более, мы с принцессой хотели один фильм посмотреть и никак не могли найти время.

— Ей завтра в школу! — Кленов нахмурился, но супруга шикнула на него.

— Я принесу вам чай и бутерброды.

— Спасибо, мамуль.

— Развлекайтесь.

— В разумных пределах! — мужчина погрозил Максу кулаком.

— У нас с вами могут быть разные представления о разумности.

— Вот наглец! — глава семейства заворчал в спину удаляющимся ребятам.

— Не бубни, как старый пень, Саш, — Инга погладила мужа по седеющим волосам.

— Он взрослый парень, а ей всего семнадцать!

— Ей уже семнадцать! Вспомни себя в их годы.

— Поэтому и волнуюсь!

— Кобель! — женщина засмеялась и шутливо потянула Кленова за ухо.

— Дорогая, всё в прошлом!

— Смотри мне!

___

Устроившись в большом мягком кресле, Макс посадил Машу к себе на колени и с интересом уставился в монитор компьютера, положив подбородок на плечо девушки.

— Можно? — Инга тихо постучала и заглянула в двери.

— Конечно, ма, — смутившаяся Кленова попыталась сползти на пол, но рыжик и не думал отпускать её, крепче обняв за талию.

— Мы спать пойдём, сами потом отнесёте посуду на кухню, — женщина поставила поднос на журнальный столик и подкатила его к ребятам. — Максим, я постелила тебе в комнате Никиты. Если понадобится, конечно, — подмигнув, она быстро вышла, плотно закрыв за собой дверь.

— О чём она? — Маша хлопнула ресницами.

— Расслабься, принцесса, у тебя мировая мама, — Валеев засмеялся и, потянув школьницу на себя, прижал спиной к своей груди.

Пожав худыми плечами, девушка вернулась к просмотру фильма и вздрогнула от вида распотрошённого тела на мониторе. И почему они решили смотреть ужастик?

— Максим?

— М?

— То, что ты сказал вчера... ну...

— Принцесса, посмотри на меня, — рыжик развернул девушку к себе, вынудив её упереться коленями в кресло по обе стороны от его бёдер. — Это не шутки, глупышка, я люблю тебя.

— Э... и я...

— Что?

— Тоже...

— Ну? — Валеев выжидающе смотрел в серые глаза.

— Люблю тебя, — Кленова произнесла это на резком выдохе и попыталась отвернуться, чтобы скрыть пылающие щёки, но Макс, обхватив ладонями её лицо, приблизился и прошептал в самые губы:

— Это всегда сложно произнести, если не врёшь. Лгать проще, — мимолётно коснувшись её губ своими, он отстранился и улыбнулся. — Храбрая девочка.

— Я не ребёнок!

— Боюсь, если ты продолжишь так ёрзать на мне, то точно перестанешь им быть в определённом значении.

— В смысле? — Маша замерла.

Глядя на удивлённую школьницу, Валеев не выдержал и засмеялся, утыкаясь носом в её плечо. Всё-таки она была такой чистой и неиспорченной, что порой убивала своей наивностью в некоторых вопросах.

Когда до Кленовой дошёл истинный смысл слов парня, она ещё больше вспыхнула, молясь в глубине души, чтобы в полумраке румянец не был так заметен.

Глубоко вздохнув, девушка едва слышно прошептала:

— А если я хочу?

— Чего? — рыжик веселился.

— Ты знаешь!

— А ты скажи это.

— Не могу.

— Куда ты так торопишься? У нас впереди ещё много времени, принцесса.

— Но ведь ты мужчина, тебе же нужно!

— Дурочка, ты думаешь, мне нужно только твоё тело? — Валеев усмехнулся. — Ты нужна мне вся, полностью, без остатка. Всему своё время.

— Ты не хочешь?

— Ахщ! — Макс зажмурился и резко распахнул глаза. — Прекрати меня провоцировать, Мария Александровна!

— Но это ведь нормально, когда люди вместе!

— Доиграешься, принцесса, ох, доиграешься! — рыжик покачал головой и, сняв заколку, удерживающую чёлку школьницы, растрепал русые волосы. — Мы весь фильм пропустим.

Хмыкнув, Кленова развернулась лицом к компьютеру.

— Не ёрзай ты, — предупреждающе зашипел Максим и ущипнул девушку за бок.

— Больно же!

— Сиди спокойно!

— Я могу и на кровать пересесть! — Маша фыркнула и приподнялась, но Валеев резко потянул её на себя, одновременно разворачивая.

— Куда намылилась? — выдохнув в приоткрытые губы, парень прошёлся по ним языком и продолжил: — Не испытывай моё терпение, не надо.

— Я верю тебе.

— Глупышка, нельзя верить мужикам.

— Даже тебе?

— А я не мужик?

— Ну...

— Принцесса, и я могу потерять контроль, поверь. Когда ты так близко, я с трудом сдерживаю себя.

— Не сдерживайся.

— Маленькая моя, пойми ты уже, что отношения завязываются не на сексе, по крайней мере, наши.

— Просто мне начинает казаться, что я тебя не интересую, — школьница опустила голову.

— Дурочка, — Макс зашептал ей на ухо, — я схожу с ума от одной только мысли, что буду у тебя первым.

— А с чего ты взял, что первым? — Кленова попыталась быть вызывающей, вздёрнув подбородок, но быстро стушевалась под пристальным взглядом зелёных глаз.

Усмехнувшись, рыжик скользнул ладонью по её животу вниз и, поддев резинку домашних спортивных штанов, провёл пальцами по кромке нижнего белья. Девочка дёрнулась и рефлекторно попыталась свести ноги, но в таком положении ей это не удалось.

— Перестань строить из себя того, кем не являешься. Ты прекрасна в своей чистоте, и этого нечего стыдиться, — Валеев убрал руку, переместив её на бедро Маши и легонько сжимая его пальцами.

— В моём классе все девчонки уже пробовали это...

— Принцесса, поверь, зачастую мужчины отдают предпочтение невинности, а не отточенному мастерству, потому что не особо приятно думать, сколько постелей сменила ударница труда перед тем, как попасть в твою.

— А вдруг тебе не понравится?

— Глупая моя девочка, — Макс улыбнулся. — Я люблю тебя.

— Но...

— Никаких "но", хватит. Научись ценить себя.

Кленова молчала, уткнувшись лбом в плечо парня, и наслаждалась теплом, о котором грезила так долго. Ей всё ещё не верилось, что её принц теперь совсем близко, и она может дотянуться до него рукой, о чём раньше могла только мечтать. Её солнечный принц с россыпью задорных веснушек на бледной коже и заразительным смехом. И пусть Максим не был идеалом красоты в стандартном представлении девушек её возраста, но для неё он был самым лучшим, единственным и, как бы банально ни звучало, неповторимым.

А Валеев, поглаживая ладонями узкую спину, вдыхал запах русых волос, получая удовольствие от спокойствия, которое обволакивало его рядом со школьницей. Он решился, переступил черту и разломал удерживающие его оковы, чтобы приблизиться к своему маленькому сероглазому счастью, немного наивному, чистому и трогательному. И плевать, что его приятели никогда бы не поняли этого трепетного отношения к девушке, как к тонкому дорогому стеклу — не имеет значения, что скажут другие. Да, всё ещё было страшно запятнать её, испачкать, но сердце твердило с каждым новым ударом: "моя".

Монитор компьютера продолжал выдавать глазам разбросанные кишки и разодранную плоть, что навело Макса на забавные мысли о несоответствии обстановки и его чувств. Те слова, что он говорил своей принцессе, нужно произносить в финале какой-нибудь мелодрамы, а не в процессе кровавой бойни.

Маша, расслабившись, задремала, навалившись всем телом на рыжика и тихо посапывая в его футболку. Обняв девочку покрепче, он закрыл глаза. Какая разница, что завтра у него будет болеть спина от столь неудобной для сна позы? Все эти мелочи теряют смысл, когда тебя окутывают настоящие тепло и спокойствие, греющие душу.

Он менялся, и это немного пугало. Из безответственного сорванца, не пропускающего ни одной приличной мини-юбки, он превращался в героя дамского любовного романчика, слезливо-сопливого и нежного. А сможет ли он проявлять прежнюю стойкость и волю, если потребуют обстоятельства? Стоило вспомнить Стаса, и его передёргивало. Тогда он поставил на кон всё, не было обратного пути, но он слишком верил в себя и в своё желание защитить школьницу. Что будет, если повторится подобная ситуация? Выстоит ли он ещё раз?

Да. Непременно, потому что у него нет иного выбора. Он никогда бы не позволил кому-то прикоснуться к чему-либо, принадлежащему ему.

У него есть что оберегать и, вопреки мнению многих, он не стал слабее, привязавшись к принцессе, наоборот, она наполнила его ещё большей уверенностью и силой. Лишь перед ней он робеет, как малолетний пацан, но тщательно маскирует это за усмешками и подколами. Знала бы она, скольких сил ему стоит не разорвать последнюю грань между ними. Слишком рано для неё и слишком желанно для него.

Глава 16

— Привет, отлично выглядишь, — Антон оценивающе посмотрел на Аню, одетую в светлую кофту с глубоким вырезом, затянутую на талии широким ремнём и узкие чёрные брюки, с которыми шикарно гармонировали сапоги на высокой шпильке.

— Запустила я себя в последнее время, пытаюсь соответствовать прежнему внешнему виду, — девушка тряхнула рыжей гривой, качнув головой.

— Солнечная, давно пора, — наклонившись, Тимошин поцеловал подругу в щёку. — Потерпишь ещё денёк?

— Я же обещала тебе, — Валеева сама взяла парня за руку и потянула к буфету. — Угостишь свою возлюбленную кофе?

— Эх, женщины! Коварные вы создания, вам только бы пожрать за чужой счёт, — смеясь, блондин пропустил студентку вперёд и пристроился сзади неё в очереди, обнимая одной рукой за талию.

— А ты как хотел? Кто бабу гуляет, тот её и еб...

— Как грубо, Нют, — Савкин стоял рядом с ними, скрестив руки на груди. — Выходит, я мало тебя гулял, как ты выразилась?

— Привет, Савушка, — рыжуха отстранилась от Антона.

— И тебе не хворать, — Глеб был раздражённым и сонным.

— Ой, кому-то не дали этой ночью? — Тимошин прошептал, посмеиваясь.

— Рот закрой, придурок.

— Ммм, какие мы злые. Точно недотрах!

— Знаешь, ты так изнасиловал мой мозг, что любые другие проявления сексуального влечения становятся лишними.

— А годы идут, твой маленький дружок не вечен!

— Такой маленький? — шатен был совсем близко от своего бывшего и говорил тихо, чтобы никто другой не мог их услышать. — Странно, когда-то ты даже боялся его.

— Всё познаётся в сравнении, — ляпнув это, Тимошин прикусил собственный язык, получив мгновенно ощутимый удар кулаком в живот.

Аня расширила глаза, потому что видела это не заметное для остальных движение руки своего одногруппника и ядовитую злую усмешку на его губах.

— С линейкой под трусы чужие заглядываешь? — презрительно скривившись, Глеб наблюдал за немного наклонившимся от удара и хватающим ртом воздух первокурсником.

— Ублюдок, — отдышавшись, блондин выпрямился. — По собственным ощущениям сужу. Знаешь, иногда изнутри сильнее распирает, — следующий выпад руки он успел перехватить, с силой сжав запястье Савкина. — Ещё раз, и я тебе самому харю начищу.

— Откуда столько смелости? — шатен не спешил освобождать свою руку из захвата.

— Перестаньте! — Валеева старалась не привлекать внимание окружающих, но, кажется, в этом не было необходимости, потому что голодных студентов в буфете меньше всего волнует, что там происходит между кем-то, стоящим в очереди.

— А чего ты бесишься, а? — проигнорировав Аню, Антон прошипел в лицо бывшего.

— У меня на шлюх такая реакция, — Глеб пожал плечами, пытаясь выдержать равнодушный вид.

— Ты ревнуешь.

— Блядей не ревнуют, — Савкин одёрнул свою руку и, развернувшись к выходу, громко произнёс: — Убью, если сделаешь ей больно.

Несколько заинтересованных взглядов моментально впились в Тимошина с Валеевой, но оба проигнорировали сей факт и, дождавшись своей очереди, заказали по стаканчику кофе и сдобной булке, чтобы хоть немного перекусить.

— Зачем ты наговорил ему всякого дерьма? Это ведь ложь! — усаживаясь в самом углу, рыжая тихо спросила задумчивого первокурсника.

— Я должен знать, что он ещё способен на эмоции.

— Почему бы тебе просто не извиниться и предложить ему начать всё заново?

— Не всё так просто.

— Это связано с нашим спектаклем?

— Я расскажу, обещаю.

— Не понимаю, Антон. Ты же больно делаешь и ему и себе.

— Он сильный, справится.

— А ты?

— А у меня выбора нет.

— Почему ты ушёл тогда?

— Милая, не торопи события, ты всё узнаешь в своё время.

— Не затягивай, если решил что-то.

— Я успею. Я обязан успеть, — сделав несколько глотков кофе, Тимошин поморщился: — Вот же дрянь.

— Другого не наливают.

— Зато булки вкусные, — блондин откусил от выпечки и заулыбался. — Кстати, у тебя день рождения через неделю, есть планы?

— Настроения нет.

— Отставить. Завалимся в какой-нибудь бар и напьёмся!

— Алкаш.

— Помнишь, как мы впервые встретились вне школы? — парень сощурился. — На твоём месте я бы помолчал.

— Всё ты помнишь!

— Ага, никак не могу забыть тебя, облачённую в сексуальные семейники и вытянутую майку.

— Заткнись!

Перекусив, ребята вышли из буфета и поднялись на этаж филологов, чтобы помозолить глаза Роману Владимировичу. Удачно запечатлев перед мужчиной парочку страстных поцелуев, Тимошин отпустил рыжую на пару, а сам отвёл деда в сторону:

— Приходи к нам на ужин сегодня. Хочу представить семье свою девушку.

— Я рад, что ты одумался, — методист сиял, как начищенный пятак. — Я обязательно приду.

— Отлично, — кивнув, Антон быстро пошёл к лестнице, ухмыляясь про себя и предвкушая выражение лица родственника этим вечером.

* * *

— Привет, — Михаил был весьма удивлён внезапному визиту.

— Привет, па, — Антон бесцеремонно отпихнул мужчину и протиснулся в дверь. — Извини, что не предупредил.

— Ты прогуливаешь, что ли?

— Ага.

— Что случилось?

— Мне нужна твоя помощь.

— Так, — Савкин старший кивнул головой, — иди на кухню. Алиса приготовила потрясающие блинчики с джемом, выпьем кофе и всё обсудим.

— Может, чего покрепче?

— Перебьёшься.

— Скотина ты.

— А ты наглый мальчишка, не уважающий мои седины.

— Не прикидывайся старпёром, па.

— Ещё и подлиза, — ворча под нос, мужчина вслед за Тимошиным зашёл на кухню, где хлопотала у плиты его жена.

— Антоша, здравствуй! — женщина обняла парня, расцветая в улыбке.

— Алиса, я рад вас видеть, — Антон поцеловал её в щёку.

— Когда ты уже перестанешь мне выкать? Мишку отцом называешь, а меня только отучился по имени отчеству!

— Простите, как-то неловко, — блондин сел за стол.

— Ты уже давно стал членом нашей семьи, помни об этом.

— Спасибо, я помню.

— Алис, плесни нам кофейку и оставь, пожалуйста, наедине, — Савкин старший устроился напротив первокурсника.

— Конечно. Мужские разговоры?

— Да.

Как только они остались вдвоём, Михаил выжидающе посмотрел на Антона:

— Что случилось?

— Скажи, ты действительно сможешь отбить Артёмку, если что-то произойдёт?

— Твой дед решил перейти к более действенным методам?

— Пока нет, но может в ближайшее время.

— Я не понимаю, чего ты так испугался? Никто не сможет отобрать у меня родного внука и не посмеет лишить Глеба родительских прав. Слова, хоть и уважаемого, но всего лишь преподавателя в университете и наркоманки со стажем не будут стоить ровным счётом ничего против моих.

— Ты уверен?

— Я давно говорил тебе об этом. Если бы ты сразу рассказал, не было бы проблем, жили бы до сих пор вместе.

— Дед может выпереть его из универа.

— Тут, к сожалению, я помочь не смогу. Здесь Роман Владимирович правит балом, и его мнение весомее. Могу попробовать сунуть на лапу кому надо, но не ручаюсь, что выйдет.

— Чёрт.

— Антон, поверь, если ты расскажешь этому оболтусу всё, он найдёт выход.

— Нет, он может наделать глупостей.

— Больше, чем их уже наделал ты? Сомневаюсь.

— Па, учёба для него значит очень много.

— Я в курсе, но важнее всего для Глеба семья.

— Я запутался.

— Если бы я не дал тебе слово, то уже давно рассказал бы ему всё. Тошно смотреть, как два мужика разводят сопли, как кисейные барышни, высасывая проблему из пальца.

— Я боюсь, что дед может навредить и тебе. Если он пустит слушки о нас среди твоих партнёров?

— Я всегда гордился своим сыном, почему теперь я должен начать стыдиться его? В бизнесе полно дерьма, и люди не гнушаются марать об него руки ради прибыли. Думаешь, кого-то остановят моральные принципы? Не смеши.

— И всё же.

— Позволь, я сам разберусь с этим!

— Хорошо, тогда помоги мне кое в чём.

— Если труп закопать, то сам мучайся, у меня спина болит, — Савкин-старший говорил совершенно серьёзно.

— Нет, тебе просто нужно будет один раз подвезти меня до дома.

— В чём подвох?

— Я же опоздал на поезд, вот и пытаюсь купить билет на следующий.

— Хитришь, Антон.

— Я объясню, но после. Поможешь?

— Ты бы хоть денег попросил, а то как-то даже не по себе от таких странных своей простотой просьб.

— Денег не надо, а вот работёнку какую-то можно, — Тимошин с наслаждением пил горячий кофе, сваренный Алисой.

— Ты что-нибудь знаешь о машинах?

— В теории.

— В обморок не упадёшь, если под капот заглянешь?

— Нет.

— Могу пристроить к себе механиком, но временно, пока не найду профессионала.

— Сойдёт.

— Работать в одном сервисе с Глебом будешь.

— Не самая лучшая идея.

— Решай, — Михаил увлечённо поглощал блинчики, ожидая ответа.

— Он будет против.

— Он мой подчинённый, кто его спрашивает?

— Ладно, как со сменами?

— Зависит от тебя. Он работает на полной ставке в вечернюю, тебе пока рановато так. Думаю, две-три смены в неделю тебе хватит.

— А по деньгам?

Мужчина усмехнулся:

— Не обижу, но на поблажки не надейся. Если напортачишь, оштрафую по полной.

— И сам же мне в долг дашь на штраф.

— С этим мы разберёмся. По рукам?

— По рукам.

* * *

Глеб вяло водил ручкой по блочным листам, не успевая за преподавателем, да и не слушая его лекцию толком. Внутри всё бушевало и рвало в клочья органы. Антон. Он так спокойно и уверенно говорил о своих похождениях, что сомнений в правдивости этих слов не оставалось. Тогда к чему были его убеждения в том, что он натуральней натурального натурала? Где всё-таки истина? Чего добивается этот мальчишка? Почему он не может оставить его в покое после всего?

Савкин тихо вздохнул и покосился на подругу, изучающую свой маникюр:

— Нют?

— М?

— А ты смогла бы забыть Ника?

— Сомневаюсь, — девушка была удивлена подобным вопросом.

— А если бы не было надежды?

— Она есть всегда.

— Охереть, нас, взрослых людей вроде бы, свели с ума какие-то малолетки.

— И не говори, — Валеева тихо прыснула в кулак. — Но, знаешь, я не жалею.

— А я, кажется, начинаю жалеть.

— Савушка, я думаю, что ваша с Антоном история далеко не закончена.

— А я устал думать, честно. У меня голова разрывается от мыслей.

— Наверное, нужно время?

— Ты не считаешь, что времени было достаточно? Сколько можно?

— Иногда его требуется больше, чем обычно.

— Нют, у меня теперь есть Ярик.

— И? Он всегда был под рукой, как удобная вещь.

— Нет, — шатен покачал головой, — многое изменилось.

Глава 17

— Готова? — Антон открыл дверь, пропуская Дашу вперёд.

— Всё будет так, как ты хотел, — Чепаксина усмехнулась и скривила ярко-красные губы.

— Чёрт, — Тимошин поморщился, — ты похожа на шлюху.

— Сам просил.

— Знаю, но странно видеть тебя такой, — разувшись и повесив куртку на вешалку, блондин помог девушке снять пальто и присвистнул: — Оу!

— Нравится? — Даша покрутилась перед ним, демонстрируя едва прикрытую юбкой задницу и вываливающуюся из декольте грудь.

— То, что надо, детка!

— Ой, кажется, к нам гости! — из зала вышла довольная Анастасия Викторовна и замерла, увидев рядом со своим сыном вульгарную девицу, выглядевшую, как снятая проститутка: — Э, здравствуйте.

— Добрый вечер, — Чепаксина растянула губы в улыбке.

— Чего вы там так долго? — выглянув в коридор, отец Антона впал в ступор на несколько секунд. — А... приветствую.

— Здравствуйте, — девушка кивнула и покосилась на Тимошина, сохраняющего каменное выражение лица.

— Проходи, милая, — студент подтолкнул её, — не стесняйся.

Блондин искренне сожалел, что не мог сфотографировать своего деда, когда тот увидел его спутницу.

Роман Владимирович несколько раз поменял цвет лица, начав с серого и закончив смертельно бледным с синим отливом.

— А где Аня? — придя в себя, методист заскрежетал зубами, хмуря густые брови.

— Какая ещё Аня? — Даша упёрла руки в бока, бросая на бывшего любовника злые взгляды.

— Милая, я не понимаю, о ком говорит мой дед. Прости, возраст, сама понимаешь, — первокурсник развёл руки в стороны.

— Что всё это значит? — пожилой мужчина поднялся из-за стола, скомкав салфетку в руке.

— Это моя девушка, её зовут Дарья. Я обещал представить её семье.

— Очень приятно, — Чепаксина качнула головой и присела на стул, закинув ногу на ногу и демонстрируя кружевные резинки чулок.

— Взаимно, — буркнув, преподаватель уселся обратно, сверля внука недовольным взглядом.

Родители Антона, оклемавшись, попытались разговорить Дашу, но та отвечала односложно, изображая из себя глупую куклу, живущую за счёт богатых родителей и не думающую ни о чём, кроме шмоток.

Ужин проходил в напряжённой атмосфере, и только блондин веселился и шутил, постоянно ненароком обнимая и тиская бывшую.

Анастасия Викторовна шумно вздыхала, а Алексей Романович лишь качал головой, глядя на эти откровенные действия сына.

Роман Владимирович понуро смотрел в свою тарелку, не замечая ничего вокруг, пока его не окликнул внук:

— Дед, я пойду, провожу свою девочку, ты задержишься?

— А? Да, — методист кивнул, — всего доброго, Дарья.

— До свидания, — широко улыбнувшись, Чепаксина удалилась в коридор, качая бёдрами.

— Кошмар, — мать Антона устало потёрла виски, едва в прихожей хлопнула входная дверь.

— Ужас, где он нашёл эту проститутку? — её муж нервно ходил по комнате. — Ты говорил, что у него приличная девушка из хорошей семьи!

— Это не она, — пожилой мужчина, сложив руки в замок на столе, поморщился.

— Я не хочу, чтобы он встречался с этой девкой! — Анастасия Викторовна поджала губы.

— Сомневаюсь, что он нас послушает.

— Один раз уже послушал!

— Я не оставил ему выбора, а тут и прижать нечем, — Роман Владимирович недовольно хмыкнул. — Молодёжь совсем распустилась.

— Ну как? — Даша стирала платком помаду с губ.

— Ты была великолепна, детка! — Антон хохотнул, запрокинув назад голову. — Видела их лица? Вот это шоу!

— Зачем тебе это?

— Я обязательно расскажу, спектакль ещё не закончен, — студент засунул руки в карманы и, посмотрев на девушку, тепло улыбнулся: — Спасибо, Даш.

— Не за что. Надеюсь, оно того стоило.

— Ещё как, поверь. Кстати, — Тимошин хитро сощурился, — как с Деном в кино сходили?

— Он даже не пытался приставать. Что за парни пошли, а? — Чепаксина сунула платок в сумку. — Кошмар какой-то, чего он тормозил?

— Милая, не все мужики сразу пытаются лезть под юбку.

— Это ещё что! Он меня пригласил на свидание, прикинь?

— И?

— Каменный век!

— Странные вы, женщины, существа... Тащишь в кровать, орёте, что озабоченный, а не тащишь, так ещё больше беситесь.

— Мы тоже разные.

— Ты пойдёшь с ним?

— Придётся, иначе не видать мне секса с будущим врачом.

— Так понравился? — Антон усмехнулся.

— Ты его руки видел? Как представлю, что он этими руками меня прижимает, то трясёт. Чёрт! Он шикарный мужик!

— Маркелов? Хм, — блондин поправил съехавшие очки, — никогда бы не подумал.

— Да? Тогда я горю в нетерпении, желая познакомиться с тем, кто умудрился перетянуть тебя в педики. В таком случае, он должен быть чертовски сексуальным.

— Так и есть.

— Ты заинтриговал меня!

— У Аньки день рождения на следующей неделе, он будет там наверняка. Приходи с Деном и увидишь его.

— Если меня пригласят.

— Маркелов пригласит, точно тебе говорю. Он не пропустит это торжество.

— Почему?

— Сохнет по Валеевой со школы.

— Да? — Даша нахмурилась. — В ней нет ничего особенного.

— Ревнивые женщины страшны! — Тимошин засмеялся, обнимая девушку. — Поверь, если ты сможешь переключить его внимание на себя, тебе несколько человек будет благодарно, включая его самого.

— Переключу, он у меня вообще ни на кого другого смотреть не будет!

— Детка, ты прекрасна в гневе!

* * *

— Как ты умудрилась, а? — Вадим присел на корточки напротив потирающей ногу Марины. — Корнилова, зачем ты полезла на бревно? Гимнасткой себя возомнила?

— Вадим Алексеевич, мне больно, а вы ещё и ругаетесь!

— А я похвалить тебя должен? Что ты тут вообще забыла, перемена же?

— Хотела позаниматься!

— А если бы ты шею свернула?

— Вы беспокоитесь?

— Я срок мотать не хочу из-за таких безответственных и безрассудных барышень, как ты, — физрук помог девушке подняться. — Идти можешь?

— Нет, больно.

— Корнилова, что мне с тобой делать?

— Помочь добраться до медсестры, как вариант, — Марина поморщилась, пытаясь ступить на подвёрнутую ногу.

— Мне тебя, как принцессу, на руках нести? — мужчина усмехнулся.

— Нет, принцесса у нас Кленова. Меня можно, как невесту, — старшеклассница широко улыбнулась.

— Наглости тебе не занимать.

— У меня травма, могли бы и посочувствовать!

— Я бы с большим удовольствием добил тебя, но слишком люблю свободу, а на зоне с ней как-то туго, — Воронов осторожно подхватил девушку на руки и скривился: — А ты ещё спрашивала, почему девушки бегают столько же кругов, сколько и парни?

— Вы на что намекаете?! — Марина сверкнула глазами.

— Корнилова, а я не намекаю, я прямо говорю, что тебе не помешает сбросить в весе.

— Вы хам, Вадим Алексеевич!

— Я просто честный.

— Ваша честность оскорбляет!

— Извиняться не буду, — физрук направился к выходу из спортзала с ёрзающей ношей на руках.

— Я и не прошу, — школьница помолчала. — Я толстая?

— Как слон.

— Могли бы и соврать.

— Взрослые не должны врать детям.

— А я и не ребёнок!

— Твоя сексуальная жизнь волнует меня меньше всего.

— Я не об этом! — девушка мгновенно вспыхнула и опустила голову, уткнувшись взглядом в серую футболку Вадима.

Коридор был почти пустой, лишь несколько школьников, опаздывающих на уроки, с интересом наблюдали за тем, как их учитель несёт на руках смущённую старшеклассницу.

— Спасибо тебе, Корнилова, меня теперь в педофилы запишут, — Воронов недовольно буркнул.

— Мне почти восемнадцать, — тихо ответила Марина, не поднимая головы.

— Мне должно стать легче от этого факта?

Вопрос мужчины остался без ответа.

Внеся школьницу в медпункт, он осторожно посадил её на кушетку и улыбнулся грузной женщине в белом халате:

— Светлана Витальевна, у нас тут травма. Вы не могли бы посмотреть?

— Вадим Алексеевич, вы должны разбираться в подобных вещах.

— Я разбираюсь, но думал, что помощь врача будет куда действеннее моих спартанских методов.

— Штанину закатай, — медсестра недовольно взглянула на ученицу.

Марина послушно приподняла ткань, показывая немного припухшую ногу.

— Так, — физрук прикоснулся к опухоли пальцами, — больно тут?

— Да.

— В ступне согнуть можешь?

— Могу, но больно, — Корнилова поморщилась.

— Вывиха нет, но ушиб довольно сильный, — Вадим покосился на медсестру: — Светлана Витальевна, вы не могли бы дать эластичный бинт?

— Зачем?

— Зафиксировать сустав.

— А без этого нельзя?

— Нельзя! — Воронов повысил голос, злясь на абсолютное безразличие женщины.

— На них не напасёшься! — ворча, медсестра подошла к шкафу и, достав бинт, бросила на кушетку рядом со школьницей: — Сама замотаешь, руки есть.

— Охренеть, — тихо прошептала Корнилова, но физрук расслышал.

— Согласен, — он фыркнул и закатал штанину девушки повыше. — Я забинтую, потерпи.

— Спасибо.

— Сомневаюсь, что тут есть какие-то нормальные мази, поэтому тебе придётся посетить сегодня аптеку, я напишу, что нужно.

— Хорошо. А можно мне домой уйти?

— Светлана Витальевна, — ловко обворачивая бинт вокруг ноги, Вадим обратился к медсестре, — напишите Корниловой освобождение. Пару дней она должна провести дома.

— Этим девкам лишь бы прогуливать!

— Твою мать, — Воронов зашипел под нос, а Марина засмеялась, услышав, как ругается учитель. — Вам трудно выполнить свою работу? — уже громче произнёс он.

— Будут мне тут указывать, как работать! — недовольно насупившись, женщина всё же нацарапала на бумаге несколько строк и поставила подпись. — Гуляй.

— Спасибо, — Корнилова с помощью физрука поднялась с кушетки и взяла листок. — Я пойду?

— Точно не побежишь, — Вадим улыбнулся и, придерживая девушку за талию, вывел из кабинета. — У меня уроков больше нет сегодня, могу проводить.

— Проводите.

— Я из вежливости предложил, — мужчина засмеялся. — Ладно, надеюсь, ты не очень далеко живёшь.

— Нет, совсем рядом.

— Давай освобождение, отнесу твоей классной, пока ты одеваешься.

— Спасибо.

— Должна будешь.

— Что?

— Обычно беру натурой, но в твоём случае хватит и горячих пирожков.

— Всё так ужасно?

— Отвратительно.

Дождавшись физрука на крыльце, Марина взяла его под руку, объяснив это тем, что ей трудно передвигаться самостоятельно.

Они шли медленно, постоянно останавливаясь под ворчание Воронова и оправдания девушки. Дорога, которая занимала обычно у Корниловой пятнадцать минут, превратилась в полчаса. Но она была счастлива, потому что мужчина её мечты шёл рядом, поддерживая её и отпуская острые шуточки, местами обидные, но всё равно забавные.

— Зайдёте?

— Зачем?

— Я вам пирожки должна.

— Принесёшь, когда в школу придёшь. Всё, топай, раненая, — подмигнув, Вадим развернулся и быстро скрылся за углом дома.

Разочарованно вздохнув, школьница зашла в подъезд, радуясь лишь тому, что у неё завтра будет целый свободный день.

Глава 18

— Можно? — Аня заглянула в кабинет. — Здравствуйте.

— Анна Сергеевна? — Степан Николаевич поднялся из-за стола и торопливо подошёл к девушке, протягивая руку. — Здравствуйте, приятно вас видеть.

Пожав широкую мужскую ладонь, Валеева улыбнулась:

— Роман Владимирович передал мне ваше предложение, и я решила лично побеседовать с вами.

— Присаживайтесь, — директор кивнул на стул. — Надеюсь, вы согласны?

— Да, я думаю, что это будет полезным опытом.

— Я боялся, что вы снова откажете.

— Извините, у меня были причины.

— Я не имею права спрашивать вас, но я рад, что сейчас вы здесь, — Степан Николаевич вернулся за свой стол. — Я не буду нагружать вас сверх меры, всего лишь несколько занятий в неделю с отстающими учениками и замены, если у вас будет такая возможность.

— Роман Владимирович сказал, что проблему с совмещением можно решить.

— Анна Сергеевна, я действительно рад.

— Но почему именно я? — рыжуха неуверенно посмотрела на мужчину.

— Молодые талантливые педагоги редкость в наше время. У вас огромный потенциал, к тому же вы прекрасно находите общий язык с учениками, о чём свидетельствуют их же заявления.

— Ребята говорили обо мне?

— Кажется, я уже рассказывал вам о делегации школьников в моём кабинете, требующих вашего присутствия? История повторялась неоднократно. Старшеклассники настаивали на вашей кандидатуре.

— Даже так?

— А вы их сами спросите. Поверьте, они будут в восторге, когда узнают о вашем согласии, — директор улыбнулся. — Думаю, вы знаете, какие документы нужны для оформления?

— Конечно.

— Тогда, пожалуйста, напишите заявление, а остальные бумаги отдайте секретарю.

— Так просто?

— Анна Сергеевна, в нашем мире и без этого полно сложностей. Не беспокойтесь, мы в состоянии уладить подобные вопросы, не заставляя вас бегать по разным учреждениям и кабинетам. Естественно, что наличие медицинской и трудовой обязательны.

— С этим всё в порядке.

— Вот и отлично, — Степан Николаевич вытащил из файла несколько листов и протянул Ане. — Пишите по образцу.

— Угу. Можно ручку?

— Конечно.

Написав заявление, Валеева сходила к школьному секретарю и отдала документы. В ближайшие пару дней ей обещали выдать пропуск и написать справку в университет на случай возникновения каких-то вопросов.

Выйдя из школы, Аня глубоко вдохнула свежий осенний воздух и улыбнулась. Какое-то приятное чувство вскипало внутри неё, будто она вернула что-то родное и нужное.

— Анна Сергеевна? — тихий удивлённый голос заставил её вздрогнуть.

Обернувшись, она наткнулась на внимательный прищуренный взгляд.

— Абрамов, здравствуй.

— Вас трудно перепутать с кем-либо, — Сергей уселся на перила. — Какими судьбами?

— Да вот, снова работаю здесь.

— Отлично! — парень искренне улыбнулся. — Мы вас ждали.

— Вы — это кто?

— Все. Без вас скучно.

— Я не клоун, Абрамов.

— Я этого и не говорил, просто... вы живая, Анна Сергеевна. Большинство учителей напоминают толстые нудные энциклопедии, а в вас есть огонёк.

— Не подлизывайся.

— И не пытаюсь. Могу я записаться к вам на факультативы?

— Так сразу?

— А вдруг не успею в толпе желающих?

— Ты будешь первым.

— Спасибо.

— Ладно, мне пора.

— Анна Сергеевна?

— Что? — Валеева уже спускалась по ступенькам.

— Скажите, — Сергей замялся, — вы общаетесь с Антоном Тимошиным?

— Да, а что?

— У вас есть его номер?

— Конечно.

— Не могли бы вы дать его мне?

— Зачем?

— Очень нужно.

Аня внимательно посмотрела на мнущегося старшеклассника и засмеялась:

— Абрамов, не знаю, зачем тебе это, но вид у тебя такой, будто ты умрёшь на месте, если я откажу в твоей просьбе. Записывай.

* * *

Антон с неохотой вошёл в кабинет деда:

— Чего ты хотел?

— Ты не вернулся вчера домой, — методист недовольно хмурил брови.

— У Даши остался.

— Где ты взял эту потаскуху?

— Поаккуратнее со словами, она моя девушка.

— А Валеева? Ты с ней тискался на каждом углу!

— Мне стало скучно, не зацепила.

— Ты понимаешь, что она внучка моего друга!? Я не хочу недоразумений из-за тебя!

— Боишься чужого мнения? — блондин ухмыльнулся и, скрестив руки на груди, опёрся спиной о стену. — Наши отношения касаются только нас.

— Ты стал очень разболтанным!

— Тебе не надоело лезть в мою личную жизнь? — первокурсник прикрыл глаза. — Отобрал у меня всё, что было дорого, так хоть потрахаться дай вдоволь.

— Что ты несёшь? Что за слова?

— Я говорю так, как есть. Мы в каком веке живём?

— Я не ожидал от тебя такой низости.

— С каких пор секс считается низостью?

— Прекрати!

— Или что? Снова попытаешься надавить на меня и женишь на какой-нибудь простушке? Предупреждаю сразу, если она окажется бревном в кровати, то будет послана куда подальше.

— В кого ты превратился? — Роман Владимирович замер возле окна. — Антон, это ведь не ты.

— Нет, дед, это я, — студент криво усмехнулся. — Благодаря тебе меня больше не интересует ничего, кроме хорошего траха. Будь здоров, — оторвавшись от стены, парень быстро вышел, захлопнув за собой дверь.

Всё именно так, как он и планировал. Но это ещё не конец, нужно время, ещё немного времени.

На этаже филологов было тихо даже на переменах, что всегда удивляло Тимошина, ведь у них на журфаке жизнь кипела и била ключом.

Заметив знакомую широкую спину, Антон ускорил шаг:

— Глеб!

Обернувшись, Савкин замер, вопросительно глядя на блондина.

— Привет.

— Чего тебе?

— Где Анька?

— Тебе должно быть известно.

— С чего это?

— Ну, ты у нас теперь её парень.

— Уже нет.

— У тебя всегда всё быстро проходит, да? — Глеб усмехнулся.

— Так было нужно. Не переводи стрелки на наши отношения.

— Наши, прости, что? Не понимаю, о чём речь. Между нами нет никаких отношений.

— Глеб...

— Мелкий, — Савкин зашипел, подойдя совсем близко, — прекрати! Не попадайся мне на глаза, не лезь в мою жизнь, не разговаривай со мной и не подходи без необходимости, понял?

— Боюсь, что по всем пунктам откажу тебе.

— Бесишь, как же ты меня бесишь! — оглядевшись по сторонам, Савкин схватил блондина за руку и потянул к туалету.

— Эй!

— Закрой рот!

Втолкнув первокурсника в дверь, шатен привалился к ней спиной, отрезая пути к отступлению.

— Чего ты хочешь? — Тимошин отошёл к раковинам.

— Это я должен спросить. Какого чёрта ты пытаешься задеть меня?

— Тебе так кажется.

— Не заливай. Послушай, неужели тебе в кайф давить меня, а? Тебе мало того, что ты уже сделал?

— А если мало?

— Не сломаюсь, не дождёшься. Ты того не стоишь.

— А кто стоит? Твой Ярослав?

— А если и он? Он честен в отличие от тебя.

— Но тебе на него плевать!

— Кто сказал такую глупость?

— Не ври.

— А ты думал, что на тебе свет клином сошёлся? Мальчик, ты слишком самоуверен. Как ты тогда сказал, поиграли и будет? Именно, давно пора закончить эту бессмысленную игру, — Савкин развернулся и потянул ручку двери.

— Куда пошёл, мудило? — зарычав, Антон дёрнул шатена за плечо. — Мы закончим, когда я скажу! — злясь, он с силой толкнул парня в одну из кабинок и протиснулся следом, защёлкивая замок.

— Что это значит? — Глеб вопросительно приподнял бровь.

В кабинке было тесно, и он поневоле был прижат к блондину.

— Забыть меня мечтаешь?

— Уже забыл.

— Посмотрим, — скрипнув зубами, Тимошин вжал бывшего любовника в стену и зашарил руками по его телу, теребя рубашку и задирая её.

— Какого хрена? — Савкин моргнул несколько раз.

— Я тебе напомню! — хлопнув крышкой унитаза, первокурсник толкнул на него Глеба и уселся ему на колени, широко разведя в стороны ноги.

— Ты прикалываешься, придурок?

— Ага, — Антон заёрзал, уверенно расстёгивая пуговицы на чужой рубашке.

— Слезь с меня.

— Оттолкни. Ну? — блондин заскользил языком по открытой шее к уху. — Чего ты ждёшь? Ты ведь сильнее.

— Ты ненормальный.

— Знаю, — скатившись на пол, Тимошин распахнул полы рубашки и прошёлся губами по крепкой груди, покрытой редкой порослью тёмных волос.

Он жадно вдыхал запах родного тела и с животным нетерпением опускался короткими жёсткими поцелуями ниже, пока не задел подбородком ремень на брюках.

— Может, успокоишься? — тяжело дышащий Савкин сжал светлые волосы на затылке Антона.

— Если бы ты хотел этого, то я бы уже давно харкал тут собственной кровью, — дёрнув пряжку, первокурсник расстегнул ремень и, вцепившись в собачку, с визгом опустил её вниз. — Приподнимись.

Шатен послушно приподнял бёдра, всё ещё пребывая в шоке от происходящего.

Тимошин стянул с него брюки вместе с боксерами до щиколоток, освобождая себе фронт работ.

— Сумасшедший, — прохрипел Глеб, откидывая голову назад и шире разводя ноги.

— А он так не думает, — блондин провёл пальцами по возбуждённому члену и, сжав, несколько раз двинул рукой, полностью обнажая головку от крайней плоти.

Наклонившись, он не стал тратить время на прелюдии, а, сглотнув, приступил к делу, заглатывая член понемногу и плотно сжимая его губами.

Вцепившись пальцами в мягкие, немного отросшие волосы, Савкин сдавленно промычал.

Слишком внезапно, как с разбега в холодную воду, он просто не был готов.

Макушка Антона мелькала перед глазами, а в паху горело от желания. Проворные пальцы теребили мошонку, сгребая яйца и обкатывая их, а умелый длинный язык гулял по члену, оставляя за собой влажные дорожки слюны.

Тимошин был каким-то отчаявшимся в этот момент, срывался, облизывал, сосал, сменял рот руками и наоборот. Он хотел выжать из Глеба всё, хотел напомнить, что он единственный, кто имеет право на это тело.

И шатен проклинал себя мысленно за то, что не может оттолкнуть этого мальчишку и послать его ко всем чертям, освободившись, наконец, от зависимости.

Пыхтение, тяжёлое дыхание, сдерживаемые стоны, причмокивания, мычание, скрип пластмассы и запах двух тел, щекочущий ноздри — Савкин уплывал, уже не сдерживаясь и натягивая на себя первокурсника, крепко сжимая его волосы и давя на затылок.

Всего несколько минут, но стоящих дорогого, прежде чем Глеб, закусив губу, чтобы не сорваться на стон, кончил, не позволяя Антону отстраниться.

Он спустил в него всё, с наслаждением наблюдая за стекающей по подбородку спермой.

Тимошин закашлялся и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Тош?

— М? — голубые глаза, не прикрытые сегодня стёклами очков, странно загорелись.

— Зачем?

Блондин промолчал, поднялся и, оторвав кусок бумаги, бросил его бывшему любовнику.

— Я выйду первым, — он щёлкнул замком и, не оборачиваясь, тихо произнёс: — Это ничего не значит. Просто запомни, что ты никогда не сможешь забыть меня.

Савкин выматерился и ударил кулаком в тонкую стенку.

Такое ощущение, что его сейчас поимели. Именно так и было. Сопляк решил доказать, что лучше него быть не может.

А ведь прав. Только от этого не легче.

Глава 19

— Ну? — Михаил припарковался возле подъезда Антона. — Ты просил подвезти тебя.

— Минутку, — Тимошин достал телефон и быстро набрал номер матери: — Алло. Привет, поставь чайник. Я не один. Угу. Да. Я уже возле дома. Да, — сбросив вызов, он посмотрел на Савкина-старшего: — Выйди из машины и встань спиной к окнам.

— Зачем? — мужчина недоумевал.

— Так нужно.

— Мне порой очень интересно, что творится в твоей светлой голове, — открыв дверцу, Михаил исполнил просьбу и с задумчивым видом изучал капот своей машины.

Тимошин вышел следом и, заметив, как дёрнулась штора на кухне в его квартире, мысленно улыбнулся.

— Прости, ничего личного.

— О чём ты? Что... — Савкин ошарашено уставился на блондина, обнявшего его за шею и уткнувшегося носом в грудь. — Антон? Сдурел? У тебя крыша поехала, да? Хочешь, я тебя к психиатру запишу, оплачу сеансы? — он осторожно приобнял парня, искренне сочувствуя.

— Просто постой вот так пару минут.

— Ты меня с Глебом не путаешь? Я понимаю, что мы родственники, но всё же...

— Па, заткнись.

— Надеюсь, ты не полезешь целоваться? Прости, я ничего не имею против вас с сыном, но только дёрнись в мою сторону, и я забуду о том, что мы семья.

— Было бы идеально, но я слабо представляю это. Извини, но ты не кажешься сексуальным.

— Это я не кажусь? Да на меня до сих пор малолетки заглядываются! — мужчина возмущённо зашипел.

— Я не об этом. Просто меня интересует лишь один человек, — Тимошин отстранился. — Теперь уезжай. Спасибо.

— Что это было?

— Пытаюсь влезть вне очереди за билетом на поезд.

— Странный ты.

— Может быть. Увидимся.

— Завтра у тебя первая смена.

— Я помню.

— До встречи, — похлопав парня по плечу, Михаил сел в машину и, подмигнув ему через стекло, плавно отъехал от дома.

Тимошин постоял немного и зашёл в подъезд с блуждающей на губах улыбкой. Всё получилось. Ещё один шаг.

В квартире было тихо, до отвращения тихо.

Заглянув на кухню, он увидел мать, стоящую возле окна с каменным серым лицом.

— Чайник горячий?

— Кто это был? — Анастасия Викторовна взвизгнула тонким истеричным голосом.

— Ты о ком? — первокурсник сел за стол, вытянув ноги.

— Что это за мужик тискал тебя?

— О, я хотел познакомить вас с ним, но он очень скромный, застеснялся. Вам бы он понравился.

— Кто это?

— Гриша.

— Какой ещё Гриша?

— Мы познакомились в кафе. Интересный мужчина, умный, богатый и страстный, — Антон мечтательно зажмурился, едва сдерживая смешок.

— Ты опять взялся за старое? Мы думали, ты вылечился! Ты уже неделю водишь к нам эту потаскуху свою, а сегодня что?

— А сегодня я встретил Гришу.

— И уже так много знаешь о нём?

— Долго ли умеючи? Хотя, умеючи-то долго... Он весьма умел, — блондин причмокнул губами и провёл по ним пальцем.

— Мерзость! Ты же мужчина!

— Спасибо, мам, а я всё думал, кто я!

— У тебя было с ним что-то?

— А сама как думаешь? Мы провели вместе четыре часа, ммм, — облизнувшись и томно вздохнув, Тимошин продолжил: — Фантастические четыре часа. Кстати, тебе не нравилась Даша? Радуйся, мам, я ей уже позвонил и сказал, что мы расстаёмся. Вы ведь так этого хотели, а я всегда выполняю желания своей семьи.

— Ты переспал с каким-то старым козлом, едва познакомившись? — женщина хватала ртом воздух и прижимала руку к груди.

— Он твой ровесник. Мужчина в самом соку... ммм, в каком соку.

— Замолчи! Я не хочу слышать эти мерзости! Ты больной! Ты извращенец!

— Я гей, мамуля, — студент поднялся из-за стола. — Я долбаный педик, которому нравится трахаться с мужиками! И никакие Маши, Даши и Кати не заменят мне твёрдого крепкого члена, ясно тебе?

— Ты сумасшедший! — Анастасия Викторовна закрыла лицо руками, нервно сглатывая и всхлипывая.

— Смирись, мамочка.

— Пошёл вон! Уходи из этого дома!

— С удовольствием, — усмехнувшись, Антон быстро пошёл в свою комнату, достал из шкафа спортивную сумку и сунул туда немного вещей, которые могли пригодиться ему в ближайшее время.

Несколько тетрадей, книг, деньги, ноутбук — с трудом затолкав всё в сумку, Тимошин вылетел из квартиры под гневные вопли и рыдания его матери.

Добился. Смог. Ещё немного.

Он уже пытался уйти из дома летом, когда дед начал свой шантаж, но ему снова поставили условия, используя всё тот же метод давления.

Но сейчас всё иначе: его выгнали из дома, он не уходил сам, к тому же, он не с Глебом, значит, с ним всё будет в порядке.

Осталось ещё немного, только бы хватило времени, только бы...

___

— Ты чего? — Аня с удивлением смотрела на стоящего в её дверях Антона.

— Я к тебе, — войдя в квартиру, парень поставил тяжёлую сумку на пол. — Солнечная, можно, я поживу у тебя?

— Что случилось?

— Из дома выгнали.

— За что?

— За то, что предпочёл член вагине.

— Охренеть, — Валеева села на тумбочку для обуви. — И что теперь будет?

— Перекантуюсь у тебя, а потом сниму квартиру, — Тимошин разулся и снял куртку. — Ты не против?

— Нет, конечно, ты можешь остаться у меня.

— Спасибо, дорогая.

— Антон, я друзей не кидаю, — девушка поднялась и обняла парня. — Всё наладится, они поймут.

— Мне не нужно их понимание. Я хочу, чтобы они забыли обо мне.

— Зачем?

— У меня уже давно другая семья, та, которую я люблю и за которую порву глотку любому.

— Так ты... — рыжуха расширила глаза, отшатнувшись. — Ты всё это специально?

— Ты догадливая девочка, — широко улыбнувшись, первокурсник подхватил сумку. — Я могу пожить в гостиной?

— Вещи сложи в мой шкаф, — Аня кивнула в сторону спальни. — Спать будешь в зале.

— Отлично. Если будет холодно, приду к тебе.

— Антон?

— А?

— Ты чёртов хитрый сукин сын! — рассмеявшись, Валеева потрепала парня по волосам. — А я всё гадала, почему ты ушёл тогда так внезапно!

— Я не буду вдаваться в подробности, но меня прижали со всех сторон, не давая рыпнуться.

— Так объяснил бы всё Глебу!

— Он очень импульсивный, мог бы усугубить ситуацию.

— Антон, тебе надо больше верить ему.

— Кажется, я где-то это уже слышал, — усмехнувшись, блондин прошёл в спальню девушки и, распахнув шкаф, стал аккуратно складывать свои вещи на свободную полку.

— И что ты будешь делать? — рыжая стояла за его спиной.

— Доиграю спектакль до конца и верну то, что принадлежит мне.

— И что же тебе принадлежит?

— Моя семья.

* * *

— Тише, успокойся, — Сергей гладил рыдающую девушку по волосам.

— Ты представляешь? Он издевается надо мной постоянно после того, как я призналась ему! — Марина заскулила. — Говорит, что я головой ударилась, когда с бревна падала.

— Зачем ты вообще ему рассказала о своих чувствах?

— Но мне казалось, что я нравлюсь ему! Он постоянно шутил, улыбался и, когда я ему пирожки принесла, даже обнял меня! Я не выдержала и сказала, что люблю его.

— Ты дура, Корнилова, — Абрамов покачал головой. — Я ведь говорил, что птица не твоего полёта. Он взрослый мужик, зачем ему малолетка?

— Но он так вёл себя!

— Это самообман, дурочка! Ты напридумывала себе, нафантазировала, — школьник крепче обнял подругу.

— Что мне делать теперь? — девушка разразилась очередной порцией рыданий.

— Имей гордость, делай вид, что тебе плевать.

— Как? Я не могу!

— Ты всё можешь, девочка, ты сильная.

— Серёж, ты не понимаешь, я люблю его!

— Я всё понимаю, поверь.

Марина всхлипнула пару раз, тяжело вздохнула и выпрямилась, вытирая пальцами слёзы.

— Тебе лучше? — Абрамов тепло улыбнулся.

— Проревелась, теперь голова болит.

— Мы с тобой два урока прогуляли.

— Чёрт с ними!

Сергей огляделся по сторонам: под пыльной лестницей, где они сидели, было навалено какое-то барахло, до которого у завхоза не доходили руки. Поднявшись, он протянул руку девушке:

— Если хочешь, можем пойти ко мне?

— А у тебя пожрать есть?

— Есть, — парень засмеялся. — Как ты умудряешься сохранить стройную фигуру при таком аппетите?

— Я периодически сижу на диетах. Это Машка у нас может лопать всё подряд и ни грамма не прибавить.

— Девочки, мне бы ваши проблемы!

— А у тебя какие проблемы? — Корнилова встала и отряхнула юбку.

— Любовь.

— Ты всё ещё сохнешь по Тимошину? Оставь это.

— Почему?

— Ты Глеба видел?

— Да, я общался с ним как-то.

— У тебя нет шансов.

— Я понимаю, но всё же...

— Знаешь что? — школьница загорелась. — Будем из тебя мужика делать!

— А я кто?

— Извини, но на мужика не тянешь.

— И что ты предлагаешь?

— Пошли к тебе, я сама возьмусь за твой внешний вид.

— Это и пугает, — вздохнув, Абрамов взял девушку за руку. — Пойдём.

___

— Ещё немного, — Марина ловко орудовала ножницами, отстригая чёрные пряди волос. — Вот так! Смотри!

— Я боюсь, — Сергей не решался оглянуться и посмотреть в зеркало.

— Круто вышло, ну! — девушка сама развернула его.

— Японский городовой! — Абрамов завис, изучая своё отражение.

От его патл не осталось и следа, теперь у него была обычная короткая стрижка и слегка задранная чёлка хохолком.

— Нравится?

— Не знаю.

— Ты идиот? Очень круто и по-мужски! Ты выглядел, как девка, со своими лохмами.

— Корни видно.

— И что? У тебя нормальный цвет волос, не стоит снова краситься в чёрный, ты же, как привидение, бледный!

— Столько комплиментов от тебя, — Сергей фыркнул.

— Извини. Но сейчас ты реально лучше выглядишь. Мы тебя приоденем, и будет картинка!

— Где ты стричь научилась?

— А у меня мама парикмахер.

— Ясно. Что дальше?

— У тебя есть одежда не а-ля "я педик, трахните меня"?

— Я так одеваюсь?

— Угу.

— Бля.

— И я о том же.

Глава 20

— Ты с самого утра хмурый, из-за родителей? — Аня шла рядом с Антоном, засунув руки в карманы пальто.

— Да нет.

— Что случилось?

— Ярик позвонил, звал на прогулку с Тёмкой.

— А в чём проблема?

— Я на работу выхожу сегодня.

— Куда?

— Будешь ржать.

— Почтальоном?

— Нет, напарником Савкина.

Валеева резко остановилась:

— Чего?

— Того.

— Не лучшая идея.

— Знаю. Он всю неделю избегает меня.

— Да он злой, как чёрт, ходит! Ты опять что-то ему сказал?

— Нет, просто повёл себя как самовлюблённый ублюдок.

— Последние месяцы это не вызывает удивления, — пожав плечами, девушка возобновила шаг.

— Поддержала, спасибо, — блондин криво усмехнулся.

— Когда твой спектакль будет закончен?

— Скоро.

— Я жду подробный отчёт.

— Женское любопытство не знает границ.

— Ну, знаешь, зря я, что ли, висла на тебе два дня, а потом устроила грандиозный скандал при твоём деде?

— О, да! Моя щека до сих пор помнит соприкосновение с твоей ладонью.

— Извини, перестаралась, в роль вошла.

— Забей, главное, что дед поверил.

— Ага, Роман Владимирович потом таскался за мной, извиняясь и сетуя на легкомысленность современной молодёжи, — Аня хохотнула.

— Зато теперь всё, как раньше.

— Угу, теперь половина универа обсуждает, какая я шалава, прыгающая из койки в койку, и какой Глеб идиот, что простил меня.

— Извини за это.

— Проехали. Через пару недель все забудут, пустят новую сплетню и не вспомнят о нас.

— Да, согласен, — подойдя к воротам, Антон притормозил. — Ты иди, а я покурю ещё.

— Увидимся, — Валеева зашла на университетский дворик и быстро поднялась по ступенькам, скрываясь за дверью.

Первокурсник закурил, медленно выдыхая дым и прикрыв глаза.

Неделю он изображал страстную любовь к Даше, зля родителей. Чепаксина идеально справлялась с ролью тупой богатой вульгарной девки, планирующей окольцевать студента. Всё вышло именно так, как планировал Тимошин, включая финальный аккорд с выдуманным Гришей. Осталось совсем чуть-чуть, но время поджимает. После его выходки в туалете Глеб ведёт себя так, будто он грязь под ногами — старается обойти и брезгливо морщится.

Наверное, он перегнул тогда, но ревность захлестнула с головой, снеся своей волной последние капли разума.

Тяжело вздохнув и бросив окурок в сторону, блондин зашёл в здание университета, здороваясь по пути со знакомыми.

На лестнице он столкнулся с Романом Владимировичем, одарившим его таким взглядом, что мурашки пробежались по загривку.

— Жду тебя в моём кабинете, — методист обогнал внука, нервно стискивая зубы.

Антон был готов к этому разговору ещё тогда, когда только планировал своё шоу, поэтому он со спокойным равнодушным видом поднялся на третий этаж и вслед за дедом вошёл в небольшой кабинет.

— Ну?

— Что ты творишь? — пожилой мужчина срывался на повышенные тона. — Твою мать вчера весь вечер отпаивали успокоительным!

— Не стоило так нервничать.

— Ты решил родителей в могилу свести?

— И в мыслях не было.

— Мне поведали историю о твоём новом любовнике! — преподаватель скривился. — Какая мерзость! Мне даже говорить о подобном противно.

— А ты не говори.

— Я уж решил, что ты образумился. Да, твоя Дарья не была идеальной, но лучше, чем какой-то мужик.

— Меня перестали привлекать женщины, — парень пожал плечами.

— Ты болен, Антон!

— Меня выгнали из дома, поэтому моя жизнь больше не касается никого из вас.

— Извинись перед родителями и найди нормальную девушку.

— Если я не нужен вам таким, какой есть, то с чего вы взяли, что нужны мне? — блондин усмехнулся. — Я совершеннолетний, у меня есть жильё и работа. Я проживу, поверь.

— Живёшь у своего любовника и работаешь его подстилкой? — Роман Владимирович едва сдерживал крик.

— Не твоё дело.

— Ты мой внук.

— Перестал им быть, когда ты влез в мою жизнь.

— Так это всё из-за Савкина, да? Мстишь мне?

— На Глебе свет клином не сошёлся. Да, он чертовски хорош в постели, — блондин выразительно закусил губу, — но на мой век мужиков хватит.

— Ты отвратителен! Ты понимаешь, что это извращение? Это противоестественно!

— Кто так решил? Ты? Мать? Отец?

— Природа!

— А мне плевать! — студент ближе подошёл к деду. — Тимошины мне больше не семья, оставьте меня в покое.

— Неблагодарный молокосос!

— Всего доброго, Роман Владимирович, — резко развернувшись, Антон вышел из кабинета.

В висках стучало, и он остановился на несколько секунд, приводя дыхание в норму. Он смог, он выдержал, у него получилось. Осталось ещё немного, и он сможет вернуть то, что потерял.

* * *

— Вау! — Маша ошарашено смотрела на Сергея. — Обалдеть!

— Нравится? — Марина окинула взглядом плоды своих стараний: обыкновенная серая толстовка с капюшоном, прямые чёрные джинсы и белые кроссовки. Сейчас Абрамов был обычным старшеклассником, которого язык не повернётся назвать представителем сексуальных меньшинств, в стандартном приземлённом восприятии общества.

— Тебе очень идёт, — Кленова улыбнулась и поцеловала парня в щёку.

— Девочки, я зазнаюсь, — школьник засмеялся. — Я сам ещё не привык.

— Поверь, это намного лучше, чем твои узкие штаны с отвисшей задницей. Брр, — Корнилова поморщилась.

— А мне нравилось.

— Потому что ты придурок.

— Не ссорьтесь, — Маша примирительно махнула рукой. — Кстати, вы помните, что у нас факультатив сегодня?

— Можно подумать, что тебе он нужен, — Сергей фыркнул, поправляя рюкзак на плече.

— Думаешь, я пропущу возвращение Анны Сергеевны? Ни за что.

— Я тоже. Валеева обалденная, — Марина согласно кивнула.

— Ну, а я уже записался на занятия к ней.

— Когда успел?

— Когда она в школу приходила.

— Ты нам не говорил, — Кленова обиженно хмыкнула. — Я от Максима узнала об этом.

— Должны же у меня быть какие-то секреты.

— Засранец ты, Абрамов, — Корнилова толкнула друга в бок. — Пошли, звонок скоро будет.

___

— Корнилова, грушу бить, а не гладить надо! — Воронов подошёл к Марине, недовольно морщась. — Каши мало ела в детстве? Хотя, судя по твоей фигуре, с аппетитом у тебя всё в порядке.

— Вадим Алексеевич, — девушка сжала кулаки, — вам не кажется, что это откровенное хамство?

— Кто ещё тебе скажет правду? Если ты стала ежедневно тренироваться после уроков, то и сама, значит, понимаешь это.

— Вы любите анорексичек? — Абрамов неожиданно появился рядом с подругой и в упор посмотрел на физрука.

— С чего ты взял?

— Делаю выводы из того, что вам покоя не дают столь идеальные формы, — Сергей провёл ладонью по Марининой спине вниз и сжал ягодицу, улыбаясь. — Или вас бесит то, что это не может принадлежать вам?

Корнилова дёрнулась, но друг удержал её, второй рукой обхватив за талию.

— Меня не привлекают малолетки, — мужчина фыркнул, следя за движениями старшеклассника.

— А я начинаю сомневаться. Слишком уж вы выделяете её среди остальных учениц. Хотя я вас понимаю, — Абрамов прижался к девушке сзади. — Она шикарна. Видели бы вы её без одежды, ммм...

— А ты видел? — Воронов неожиданно заинтересовался. — Откровенно говоря, не похоже, что тебя волнуют женские формы.

Корнилова, придя в себя и поняв, чего добивается её друг, подняла взгляд на физрука:

— Вадим Алексеевич, следите за словами, это уже переходит границы. Вы не имеете права разговаривать в таком тоне со своими учениками.

— Голос прорезался? — мужчина скрестил руки на груди.

— Успокойся, милая, — Сергей поцеловал подругу в плечо и презрительно посмотрел на Вадима: — Вы думали, что я гомик? Простите, что разочаровал... Вы надеялись, что ли? Никогда бы не подумал, что привлеку ваше внимание. Как приятно... только вот, простите, вы опоздали в попытках свернуть меня с пути истинного натурала, и шикарные формы Корниловой пришлись мне по душе. Сомневаюсь, что даже ради вас, такого видного самца, я переметнусь на другую сторону.

— Ты что несёшь? — Воронов посерел от злости, а Марина, едва сдерживая истерический смех, сжала губы в тонкую линию.

— Впредь следите за своим языком, когда разговариваете с моей девушкой, — Абрамов вскинул подбородок. — Не заставляйте меня думать о том, что ваши сексуальные предпочтения могут потянуть на интересную статью.

— Я тебя по стенке размажу!

— Не советую так рисковать. Мариш, — парень обернулся к нервно дёргающейся подруге, — ты больше не будешь ходить на тренировки. У тебя всё прекрасно и без них.

— Хорошо, милый.

— Идём, я как раз хотел позвать тебя на факультатив к Анне Сергеевне.

Выйдя в коридор, Корнилова осела по стене на пол.

— Чёрт, — она засмеялась в голос, — ты видел его лицо?

— Не позволяй никому так разговаривать с собой, поняла? Никогда, слышишь? Ни один мужик не стоит того, чтобы ты унижалась перед ним! — Абрамов говорил быстро и довольно резко. — Этот козёл мизинца твоего не заслуживает!

— Я люблю его, Серёж, — девушка стала серьёзной в один момент.

— Ты дура, которая придумала себе любовь, увидев симпатичного взрослого мужчину. Маринка, не разменивайся на такое дерьмо!

— Что ты понимаешь? — старшеклассница вскочила на ноги.

— Я всё понимаю, глупая! — сменив гнев на милость, Сергей улыбнулся и обнял подругу. — Имей гордость.

— Знаешь, — Корнилова заговорила совсем тихо, — ты очень хороший. Поговори с Антоном, ты заслуживаешь счастья.

— Я позвонить ему боюсь, какой разговор?

— Я буду рядом и поддержу.

— Спасибо.

— Мы же друзья.

* * *

— Здравствуйте, — Аня улыбнулась старшеклассникам, заполнившим кабинет.

— Анна Сергеевна!

— Здравствуйте!

— Рады видеть вас!

— Хорошо, что вернулись!

Поднялся оживлённый галдёж, школьники перекрикивали друг друга.

— Тише, успокойтесь. И почему вас так много? — Валеева села за свой стол.

— Извините, — Маша поднялась из-за парты, — мы не могли пропустить ваше возвращение.

— Кленова, тебя я точно не ожидала увидеть в рядах отстающих, — рыжуха засмеялась. — Спасибо, мне приятно, и я тоже рада вас всех видеть. Можете не верить, но я соскучилась по школе.

— Анна Сергеевна, здорово, что вы снова с нами.

— Так, вас слишком много, поэтому к следующему занятию, если никто не отсеется сам, — Аня выразительно посмотрела на улыбающуюся Машу, — разбейтесь на две группы, и мы составим расписание факультативов.

— А сегодня?

— А сегодня мы просто поговорим, потому что, как я вижу, вы не настроены на восприятие материала, а я вряд ли смогу донести его до вас в этой весёлой атмосфере.

— Круто!

— Ура!

— Е-е-е!

— И не шумите так, пожалуйста, — Валеева сложила руки в замок и глубоко вдохнула этот особенный запах школы, по которому скучала. Она вернулась и была счастлива. Почти счастлива. Главное, не вспоминать о НЁМ. Только всё напоминает, и подсознание подкидывает картинки прошлого, издеваясь и глумясь.

В этом кабинете кипели такие страсти, о которых было приятно и одновременно больно думать.

За этим столом ОН не раз сидел, закинув ногу на ногу и неся всякую чушь. К той стене ОН прижимал её, забираясь горячими ладонями под юбку. А вот на той парте у окна ОН брал её, грубо, жадно, так, как любили они оба. И возле этой доски ОН орал на неё, сгорая от ревности.

ОН. ОН. ОН. Слишком много ЕГО.

Глава 21

— Ребят, вы тут ему покажите всё, особо не напрягайте, — Михаил похлопал Антона по плечу, представляя его двум работникам, одетым в грязные потёртые джинсы и обесцветившиеся рубашки с закатанными рукавами, демонстрирующими крепкие грубые руки.

— Без проблем, шеф.

— А где Глеб?

— Да он с клиентом перетирает что-то.

Тимошин расправил плечи, и приветливо улыбнулся:

— Антон.

— Костя, — коренастый парень, явно старше него лет на пять, протянул руку.

— Приятно, — блондин пожал широкую мозолистую ладонь и обернулся ко второму механику.

— Вова, — низкорослый мужик перехватил его руку, сжимая, как в тиски.

Михаил едва заметно усмехнулся:

— Ребят, пацана не обижайте.

— Не в первый раз, знаем, — Костя кивнул. — Пошли, я тебя старшему представлю. Глеб суровый временами, но с ним легко поладить.

— Угу, — Антон проводил тоскливым взглядом своего работодателя и поплёлся за новым товарищем.

Савкин стоял спиной к нему и о чём-то говорил с молодым парнем, опирающимся локтем на капот старенького джипа.

— Через неделю, не раньше, — шатен протянул хозяину машины листок, — позвонишь, и мы всё уладим.

— Спасибо, с тобой приятно иметь дело, — парень пожал руку студенту. — До связи.

— Давай.

Глеб проследил за отъезжающим джипом и развернулся, замерев, как только увидел блондина.

— Это Антон, его начальник привёз к нам в помощники, — Костя пробасил, толкая новенького вперёд.

— Начальник, говоришь? — Савкин подавил все эмоции на своём лице и бесстрастно уставился на первокурсника: — Значит, Антон?

— Да, — Тимошин протянул руку и скривился, потому что его бывший любовник обладал крепкой хваткой в моменты своей злости, и сейчас он с наслаждением сжимал чужие пальцы до хруста, впиваясь взглядом в голубые омуты и ища ответы.

— Надеюсь, проблем с тобой не будет, — отпустив чужую ладонь, Савушка ухмыльнулся. — Будешь делать то, что я говорю. Никаких лишних движений, попыток филонить и никаких поблажек. Ты пришёл сюда работать, и меня не волнует, умеешь ты или нет. Вылетишь пробкой при первом косяке, уяснил?

— Я понял.

— Отлично, — шатен оглядел парня с ног до головы. — Ты в этом работать собрался?

— Нет, у меня сменка с собой.

— Пойдём, покажу, где можно переодеться.

— Угу, — Антон сглотнул, прекрасно понимая, что сейчас его ждёт допрос с пристрастиями, стоит им только оказаться наедине.

— Злой он сегодня, — голос Кости, тихо бормочущего Вове, Тимошин всё же расслышал, еле поспевая за быстрым шагом своего начальника.

Толкнув хлипкую затёртую дверь, Глеб перешагнул порог, слегка наклонив голову, и включил тусклый свет.

— Заходи. Тут мы переодеваемся и обедаем, — он махнул рукой в сторону деревянного стола, накрытого тёмной клеёнкой. — Чайник тут есть, сахар, заварку и кофе привозит хозяин. Микроволновка в углу, еду приноси из дома или перехватывай чего-нибудь в ближайшем ларьке, но не отвечаю за доброкачественность продуктов там. Вещи сложишь на полку, — Савушка кивнул на старый шкаф. — Условия позволяют не сдохнуть, как видишь.

— Да, спасибо.

— Переодевайся, — шатен встал посередине помещения, скрестив руки на груди. — Ну?

— Угу, — Тимошин сел на скамейку и расстегнул ремень на джинсах, вопросительно посмотрев на парня: — Выйдешь?

— А ты у нас мальчик стеснительный? — Савкин усмехнулся. — Не трать время, шевелись.

Первокурсник выругался под нос, снял кеды и быстро стянул штаны, стараясь не поднимать глаз. Белые носки он предпочёл сунуть в обувь, стащил через голову джемпер и, оставшись в одних трусах, всё же посмотрел на Глеба, тут же пожалев об этом, потому что карие глаза неприкрыто и нагло скользили по нему. Он поднялся со скамейки и наклонился к своей сумке, доставая сменную одежду и старые кроссовки.

Стоило ему выпрямиться, сзади прижалось крепкое тело, и сильные руки надавили на плечи.

— Какого хера, сучонок, ты тут забыл? — Савушка шипел в самое ухо. — Что ж тебе, мразь, спокойно не живётся, что ты и папашку моего напряг?

— Глеб, я... — Антон попытался развернуться, но его грубо толкнули вперёд, вынуждая схватиться руками за скамейку, чтобы не оказаться на полу.

— Интересная поза, — шатен коснулся пальцами шеи и скользнул вниз по позвоночнику. — Когда ты успокоишься, а? Или у тебя так зудит в заднице, что ты постоянно ищешь на неё приключений? — подцепив резинку трусов, он просунул под них ладонь. — Я перестал искать встреч с тобой, как ты и хотел, но теперь ты сам преследуешь меня. Ты не думал о том, что мне больше не нужно это? Ты мне не нужен, — царапнув короткими ногтями кожу, Савкин сжал упругую ягодицу. — Отъебись уже от меня!

— Ш... мх... — Тимошин что-то промычал, выгибаясь в пояснице и оттопыривая задницу.

— Похотливая сучка, — вторая рука прошлась по груди к животу и ниже, сгребая хозяйство блондина через тонкую ткань, — хочешь, чтобы я трахнул тебя? — Глеб упёрся одним коленом в скамейку, чтобы не потерять равновесие. — Всё ради этого? Так соскучился по члену в заднице, что готов снова метнуться под голубые флаги? Или это у тебя очередное временное помешательство, как было тогда?

— Глеб, мать твою, ну же! — Антон нетерпеливо двинул бёдрами, забыв обо всём и сосредоточившись только на горячих руках, которые в былые времена вытворяли с ним такое, что от одних воспоминаний начинало тянуть в паху.

— Ты эгоистичный ублюдок, которому плевать на чувства других людей. Ты хочешь, чтобы всё было по-твоему, но, знаешь, — Савкин убрал руки и выпрямился, — мне надоело жить надеждой, — сделав несколько шагов к двери, он остановился. — Одевайся и приступай к работе, если не хочешь вылететь в первый же день.

Оставшись один, Тимошин едва не взвыл от отвращения к самому себе. Нахлынувшее возбуждение быстро спало. Он же готов был прямо здесь раздвинуть ноги и отдаться этому холодному сукиному сыну, который, кажется, всерьёз решил выбросить его из головы.

Поспешно натянув одежду и затянув потуже шнурки на кроссовках, блондин скривил губы в подобии улыбки.

Нет, он не позволит ему забыть. Он обязательно найдёт выход и тогда расскажет всё Глебу. Он поймёт, он непременно поймёт и простит своего глупого сопляка.

По крайней мере, Антону отчаянно хотелось верить в это.

* * *

— Даш, ты нечто, — рвано дыша, Денис откинулся на подушку, опуская руку вниз и зарываясь пальцами в густые волосы.

Вместо ответа, его член прикусили, немного царапнув тонкую кожу зубами.

Маркелов глухо простонал, закусив нижнюю губу и двинув тазом вперёд. Острые длинные ногти впивались в его бёдра, корябая и оставляя яркие полосы.

— Фак, да! — прикрыв глаза, он захрипел, крепче стягивая густые волосы в кулаке.

Чепаксина пытала его долго, успевая сжимать член у основания и не давая кончить. Это была её маленькая женская месть за долгое ожидание. Даша не привыкла оттягивать моменты близости, она считала, что глупо отказываться от того, чего хотят оба, по каким-то навязанным обществом моральным принципам. Зачем тянуть, если рано или поздно это всё равно произойдёт?

А Денису слишком понравилась эта забавная и далеко не глупая девушка, поэтому не хотелось показаться ей озабоченным животным, и он выжидал, пока ей не надоело это, и она сама не завалила его в кровать, не дав опомниться. Чепаксина умела быть настойчивой и брать инициативу в свои руки, как она сделала это сейчас, наплевав на предрассудки и прочую муть, попросту забравшись на Маркелова и откровенно показав, что ей нужно.

Разве можно отказать женщине, когда она ТАК просит?

Осторожно отстранив её, он рывком подтянул Дашу наверх, усаживая на свои бёдра:

— Ты хороша.

— Ты тоже неплох.

— Только неплох? — Денис прищурился и, перекатившись, подмял под себя обнажённое тело. — Пора задирать планку.

— А сможешь?

— Пф, — дотянувшись до тумбочки, он подцепил пальцами презерватив, и, разорвав упаковку, приподнялся, привычными движениями раскатывая латекс по возбуждённому члену.

Нависнув над девушкой, Маркелов провёл ладонью по её бедру и резко сжал, оставляя на гладкой коже красные пятна.

Чепаксину повело окончательно от этой грубости, и она сама потянулась навстречу, шире раздвигая ноги и нетерпеливо кусая губы.

А он медлил, дразнил, водя головкой вокруг да около, иногда надавливая чуть сильнее, но не входя. Ему нравилось наблюдать за её подрагивающими ресницами, хмурящимися бровями и пробегающей по лицу тени нетерпения.

Денис вошёл резко, без предупреждений, до упора, на всю длину. Девушка под ним коротко вскрикнула и оставила несколько саднящих полос на спине. Он задвигался сразу, не заставляя обоих ждать ещё, размашисто, с нажимом, вдавливая её в кровать и рыча в ответ на её укусы и царапины.

Даша никогда не пыталась сдерживаться, если ей было хорошо. Она впивалась в мужскую спину ногтями, вгрызалась зубами в плечи, сжимала его бока ногами и стонала, открыто, громко, не притворяясь. А его пальцы тискали упругие ягодицы и гладкие бёдра, оставляя следы, которые к утру превратятся в тёмные синяки.

Маркелов вышел из неё так же неожиданно, как вошёл. Переместившись, привалился спиной к стене, садясь на кровати, и потянул Чепаксину на себя, придерживая руками и насаживая до конца. Она обхватила его шею, широко расставляя колени, и задвигалась сама, выгибаясь и подставляя грудь под поцелуи.

Денис поднёс к её рту пальцы и прохрипел:

— Оближи.

Не заморачиваясь причинами, она послушно высунула язык, скользя по фалангам и оставляя мокрые дорожки слюны. Рука исчезла, и чужие губы впились в неё, жадно, нетерпеливо.

Влажные подушечки помассировали копчик и скользнули по промежности, кружа возле ануса.

Даша уже ни о чём не думала, отдаваясь полностью и утопая в ярких ощущениях. Когда сзади в неё что-то толкнулось, она лишь недоумённо хлопнула ресницами, замерев, но её быстро отвлекли, углубляя поцелуй и по-хозяйски изучая её рот языком.

Маркелов медленно двигал рукой, растягивая тугие мышцы, и это сбивалось с общего быстрого ритма, раздражая. Вытащив палец, он вошёл уже двумя, гораздо резче и быстрее толкаясь.

Чепаксина замычала в его губы и заскребла ногтями по шее и плечам, не находя себе места от этого ощущения абсолютной заполненности. Непривычно, туго, но чертовски хорошо.

Она посасывала его язык, втягивая в себя и прикусывая, раскачивалась, стараясь насадиться до упора на крепкий член, а потом рывком на умелые пальцы.

Даша горела, плавясь под властью этого парня, который, казалось, был везде, окутывая её своей волей и подчиняя. Именно это ей было нужно в постели — быть безвольной куклой, которую берут и вертят во все стороны, выжимая все силы.

Её мышцы стали сокращаться в накрываемой эйфории, а Денис, повалив её на спину, всё ещё делал быстрые толчки, растягивая волну настоящего взрывного блаженства. Двинувшись несколько раз, он с силой вдавил её в матрац и клацнул зубами, стискивая челюсти, а потом резко выдыхая из себя тихий низкий стон.

Чепаксина на автомате продолжала водить руками по его влажной от пота спине и отрешённо смотрела в потолок, не веря, что с ней произошло такое.

Маркелов вытер руки о простынь, вышел из девушки и, стянув заполненный презерватив, завязал его, бросив возле тумбочки.

— Охренеть, — Даша просипела сорванным голосом и посмотрела на парня, скосив глаза.

— Ты прекрасна, — наклонившись, он поцеловал её в плечо и улыбнулся.

— Ты останешься?

— Останусь.

— А что ты делаешь завтра?

— Мы с тобой идём на день рождения Ани.

— Мы?

— Моя женщина должна быть со мной, — этот тон не терпел никаких возражений, и Чепаксиной понравилось ощущение подчинённости, которого, как оказалось, ей всегда хотелось.

Она приподнялась на локтях и пристально посмотрела в глаза любовнику:

— Я согласна.

— А я тебя не спрашивал, — пожав плечами, он добродушно усмехнулся и навис над девушкой. — Хватит болтать, ведь есть много вещей куда интереснее.

___

— Доброе утро, — Даша с трудом разлепила глаза и посмотрела на Дениса.

— Привет.

— Кофе будешь?

— Лучше крепкий чай.

— Я быстро в душ и на кухню. Минут через двадцать будем завтракать.

— Как скажешь, — поцеловав девушку, он выпустил её из объятий, с удовольствием наблюдая за плавными движениями гибкого тела, которое ещё несколько часов назад извивалось под ним. Тёмные пятна от пальцев окрасили гладкие покатые бёдра и упругие ягодицы, напоминая о бурной ночи. У него самого чесались спина и плечи от глубоких царапин и укусов.

И все эти метки, возвращающие их обоих в прошедшие минуты удовольствия, приятно обжигали кожу, которая, казалось, всё ещё горела под чужими прикосновениями.

Приняв душ после хозяйки квартиры, Маркелов сидел на кухне и удивлялся её преображению: она умело, отточенными до автоматизма движениями, накрывала на стол, разливала по чашкам чай, не сбиваясь и не мешкая. Чаще всего девушки кормили его с утра яичницей, не подгоревшей, если везло, а тут были горячие бутерброды и пышный омлет с помидорами, который он обожал с самого детства.

Где та распутная девица, отдававшаяся ему в постели?

Улыбаясь, Денис сделал несколько глотков чая.

— Даш, а где ты настоящая?

Девушка удивлённо посмотрела на него, придвигая ближе тарелку с бутербродами:

— О чём ты?

— Ты такая разная...

— Это плохо?

— Нет, мне нравится это.

— Тогда не задавай глупых вопросов. И ещё...

— Что?

— Не вздумай уходить из медицинского.

— Почему?

— Потому что врачи очень сексуальны.

Глава 22

— Маш, спасибо за помощь, я бы не справилась, — Аня с восхищением смотрела на накрытый стол.

— Я люблю готовить, мне в радость помочь вам, — Кленова улыбнулась.

— Так, посторонись! — Савкин внёс в гостиную противень с ароматным куриным филе, залитым благоухающим соусом.

— Ребята, вы меня выручили.

— Милая, я просто боялся отравиться твоей стряпнёй.

— А это куда? — Ярослав стоял в дверях с тремя бутылками вина.

— Поставь на стол.

— Там места уже нет, — Маша покачала головой. — Подожди минутку, я тарелки сдвину, — школьница с ловкостью переставила посуду. — Давай.

— Савушка, прости, что тебе пришлось отпрашиваться с работы, — Валеева обняла друга.

— У тебя день рождения, глупая, меня отец сам выгнал. Кстати, он передал подарок, но я вручу его позже вместе с нашим.

— Спасибо.

— Скоро Макс придёт? — Савкин обратился к старшекласснице.

— Да, сейчас уже должен.

— Денис звонил, они с Дашей на подходе, — Аня сняла фартук. — Я переоденусь.

— Иди, мы тут всё доделаем, — Мартинов неуверенно улыбнулся, зная, что рыжая всегда его недолюбливала.

— Ребят, вы лучшие! — девушка вышла из комнаты и закрылась у себя в спальне.

___

Сегодня ей двадцать два, но ничего особенного не хотелось — приятный ужин в компании близких людей, что ещё нужно для счастья? А ведь нужно...

Аня застегнула пуговицы на тонкой тёмной кофте и закатала рукава.

ЕГО нет. И ЕМУ плевать, что сегодня её день рождения, о котором ОН даже не знает. ЕМУ просто на всё плевать.

Защёлкивая пряжку ремня на свободных чёрных брюках, Валеева поморщилась, пытаясь отогнать мрачные мысли.

Вытащив из шкафа аккуратные балетки, которые по мягкости не отличались от домашних тапочек, она обулась и, поправив растрепавшиеся волосы, вышла из спальни.

В гостиной стало оживленнее с приходом Дениса, знакомившего остальных с Дашей.

— Привет! — он подошёл к имениннице. — С вылуплением!

— Спасибо.

— Подарки мы тебе будем дарить все вместе, поэтому терпи.

— Главное, что вы сами пришли.

— Все любят подарки, — Чепаксина засмеялась и обняла девушку. — С днём рождения!

— Спасибо.

— Ой, это Максим! — Маша бросилась к двери, услышав звонок.

— Теперь мы можем садиться за стол? — Глеб потёр руки.

— Не торопись, мы ещё Антона ждём, — Ярослав одёрнул его.

— Чёрт, мало мне его на работе, — Савкин заворчал и, посмотрев куда-то в сторону, замер: — Как это сюда попало?

Аня недоумённо проследила за его взглядом и вздохнула:

— Тимошин иногда разбрасывает свои вещи, — подойдя к креслу, она взяла с него толстовку первокурсника и, обнаружив под ней ноутбук, нахмурилась. — Просила же убрать.

— Почему его шмотки тут? — шатен напряжённо оглядывался, выискивая другие следы пребывания своего бывшего в этом доме.

— Он живёт у меня временно, — Валеева пожала плечами, не желая вдаваться в подробности. Она шмыгнула в коридор, столкнувшись с братом и его девушкой.

— С днём варенья, старушка! — рыжик стиснул её в объятьях.

— Осторожно, уроню ведь, — студентка удобнее перехватила ноутбук. — Спасибо, проходите, я сейчас.

— Всем привет! — звонкий голос Макса раздался уже за её спиной.

Быстро убрав вещи своего квартиранта, Аня прикрыла дверь в спальню и вернулась к гостям.

Пока все здоровались, она успела достать запрятанную бутылку коньяка и поставить рядом с вином.

— Эй, мне кто-нибудь поможет? — Антон, хлопнув входной дверью, загремел чем-то в коридоре.

Первым почему-то с места сорвался Ярослав, а следом за ним Макс с Денисом. Глеб неподвижно стоял возле окна, засунув руки в карманы.

— Салют! — Тимошин расплылся в широкой улыбке, входя в гостиную. За ним зашли Валеев с Маркеловым, неся по ящику пива, и Мартинов с несколькими коробками пиццы.

— Что это? — Маша удивлённо вскинула брови.

— Это расслабуха после основных блюд. У солнечной день рождения, народ! Гуляем до последнего! — блондин поставил на пол пакет, наполненный пачками чипсов и сухариков. — Так, ставьте всё в угол, потом разберёмся. Девочки, — он повернулся, скалясь во все тридцать два, — почему меня ещё никто не поцеловал?

Смеясь, Даша подошла к бывшему любовнику и под настороженным взглядом Дениса чмокнула его в щёку:

— Привет.

— Детка, ты цветёшь! И я подозреваю, что виной тому этот угрюмый тип! — ткнув пальцем Маркелова в плечо, первокурсник подмигнул ему. — Мария, прелестница моя! — он приглашающее раскинул руки.

— Дурак, — школьница приблизилась и мгновенно очутилась в крепких объятиях. — Задушишь!

— Я ж любя, моя похитительница сердец!

— Люби аккуратнее, кости ведь сломаешь! — Кленова вырвалась и встала возле улыбающегося Макса.

— Отличницы такие зануды, — Антон шутливо фыркнул и обратился к Ане: — Дорогая моя, иди скорее сюда, я тебя потискаю!

— Ты меня всё утро тискал, отвали!

— О, как двусмысленно это прозвучало! — притянув девушку за талию, Тимошин обвёл взглядом притихших гостей: — Живу я тут, она вам ещё не говорила? Эх, мы просто поняли, что не можем друг без друга, это судьба, понимаете?

— Вот разошёлся, — Ярик прыснул в кулак, чем и привлёк к себе внимание.

— А кто у нас тут такой скромный и тихий? — оставив Валееву в покое, блондин метнулся к Мартинову и сжал его в кольце рук. — Душечка моя, не завидуй, тебе тоже достанется!

— Ой, не могу! — Максим согнулся пополам, хохоча. — Кто налил ему раньше времени?

— Придурок, — Чепаксина заливисто смеялась вместе со своим парнем.

Маша сдержанно улыбалась, Аня качала головой, а Глеб с силой сжимал челюсти и хмурил брови. Это непонятная приветливость к его нынешнему любовнику удивила всех, кроме, пожалуй, рыжухи и самого Ярослава, который только смутился, затихнув в чужих объятиях.

— Отпусти его, — Савкин рыкнул.

— А с тобой я здороваться не буду, потому что ты злой начальник, — усмехнувшись, Антон ослабил хватку.

— Потому что один осёл в первый же день поцарапал машину!

— Чего с этим корытом станет?

— Это была моя машина, идиот!

— Я не посмотрел на номера!

— Зачем ты вообще её трогал!

— Хотел пыль протереть!

— Гвоздём? — шатен возмущённо рявкнул.

— Что это с ними? — Макс улыбнулся.

— Они вместе работают, — ответил Ярик, засмеявшись. Ему Глеб все уши прожужжал об этом "вопиющем блядстве жизни".

— Я случайно, — первокурсник пожал плечами.

— Да, и гаечный ключ на ногу ты мне случайно уронил, ага.

— Я споткнулся!

— Три раза?!

— Я такой неловкий. Спасибо, что в четвёртый раз ты удержал меня ударом в живот.

— Обращайся.

— Обязательно.

— Хватит уже. Садитесь за стол, — Аня оборвала словесную баталию.

— Как прикажешь, любовь моя, — Тимошин расплылся в блаженной улыбочке, изучая содержимое тарелок и блюд: — Потрясающе!

— Глеб с Машей и Ярославом постарались.

— М, милашка, ты ещё и готовишь? — блондин подмигнул Мартинову, заставив Савкина сжать кулаки от злости.

— Немного, — Ярик смутился и сел рядом с шатеном.

— Прям моя мечта, ммм, — Антон прикрыл глаза, улыбаясь.

— Тох, умолкни, иначе у извращенца случится инфаркт, — рыжик весело заржал, садясь рядом с другом и устраивая под боком Машу.

Когда все расселись, именинница, встав во главе стола, подняла бокал:

— Ребята, спасибо за помощь и за то, что пришли. Спасибо за поддержку, понимание и ваше тепло. Я вас всех очень ценю и люблю. Каждый из вас дорог мне по-своему, и я надеюсь, что и спустя много лет мы будем вот так собираться за одним столом.

— С днём рождения! — компания завопила хором, звеня бокалами и захватывая девушку в общие объятья, в которых она едва не задохнулась.

— Так, — Глеб дождался, пока все утихнут, и подошёл к подруге, положив руку ей на талию. — Нют, родная моя, я никогда раньше не встречал таких женщин и, поверь, если бы мог, уже давно окольцевал тебя. Я люблю тебя так, как может любить мужчина женщину, не имея под этим каких-то физических влечений. Я просто люблю тебя и хочу поблагодарить... за многое. Рыжуня, с тобой я связываю лишь самые приятные воспоминания. С днём рождения! — мягко поцеловав девушку в губы, Савкин обернулся к Яру: — Доставай наш подарок.

— Угу, — белобрысый порылся в сумке, стоящей возле стола, и выудил оттуда тёмно-синюю продолговатую бархатную коробочку. — С днём рождения, Аня, — он протянул презент, улыбаясь.

— Спасибо, — открыв подарок, Валеева ахнула: — Ёлки-палки... ааа! — взвизгнув, она повисла на лучшем друге, потом, дорвавшись до Мартинова, долго целовала его в щёки, сияя от радости. — Обалдеть! — она продемонстрировала всем изящный золотой браслет с замысловатым плетением.

— Круто! — Даша присвистнула одобрительно.

— Согласна, — Маша тоже оценила, как и любая другая девушка.

— А это от Михаила Андреевича, — Ярослав протянул коробочку поменьше. — Он сказал, что очень подходит.

— Ух ты! — Аня с восторгом рассматривала серёжки, действительно подходящие к браслету. — Я обязательно позвоню ему и поблагодарю.

— Наша очередь, — Денис вышел в коридор и вернулся с букетом жёлтых лилий, а Даша вытянула из-под стола подарочный пакет.

— Я рада, что мы познакомились, — Чепаксина по-дружески поцеловала девушку в щёку и уступила Маркелову, поспешившему обнять бывшую учительницу.

— Спасибо! — Валеева сунула нос в пакет и чуть ли не запищала от нахлынувших эмоций: — Мои любимые! — она вертела в руках коробку с дорогими духами, достать которые ей обычно помогала мама.

Цветы она сразу же поставила в вазу, любуясь их яркостью.

— А я буду оригинален! — Макс подскочил с места и исчез за дверью, вернувшись лишь через пару минут со здоровенным плюшевым медведем. — Чтоб ты не скучала по ночам. Хотя у тебя тут теперь Тоха есть, но он не такой мягкий. Сеструх, люблю тебя!

— Милый! — девушка обняла брата. — Спасибо.

— А это от меня, — Маша протянула небольшой пакет, смутившись. — Только при всех не открывайте.

— А что там? — сунув нос в подарок, Аня довольно сверкнула зелёными глазищами: — Огромное спасибо! Никому не покажу!

— Что это? — рыжик попытался заглянуть, но Кленова щёлкнула его по носу.

— М, а я догадываюсь, — Антон потянулся, как сытый кот. — Непременно хочу увидеть тебя в этом.

— Перебьёшься, — Валеева фыркнула, а Маша покраснела.

Школьница не знала, что подарить взрослой девушке, и Инга помогла ей выбрать красивый комплект нижнего белья. Подарок весьма личный и интимный, но всегда приятный любой женщине.

— О, остался мой подарок? — Тимошин встрепенулся. — У меня их три, солнечная. Начну по порядку.

Блондин подошёл к шкафу и достал оттуда увесистый свёрток, с тёплой улыбкой отдавая его Ане.

Девушка развернула упаковку и замерла:

— Антон! — у неё в руках был толстый альбом, заполненный фотографиями.

— Солнечная, мы всегда с тобой. Мы все. Может, это банально, но мне хотелось, чтобы иногда мы могли предаваться общим воспоминаниям. Здесь наша история, история, связывающая каждого из нас, — он обвёл взглядом всех присутствующих, — и тех, кто сейчас не может быть за этим столом. Мы любим тебя, солнышко.

Валеева обняла друга, уткнувшись носом ему в плечо:

— Спасибо, огромное спасибо.

— Это ещё не всё. Где моя гитара, я её вчера приволок?

— В моей спальне.

— Минутку, — первокурсник вышел и вернулся с инструментом: — Помнишь? Давай нашу? — он устроился на стуле и пробежался пальцами по струнам.

— Давай, — рыжуха встала рядом с ним, и они запели ту самую песню, с которой выступали в конце весны на выпускном.

Маша с Дашей подпевали, Денис прищёлкивал пальцами, а Макс отбивал такт ногой. Ярослав смотрел на Антона во все глаза, замирая с восхищением от его голоса и мягкого тембра, а Глеб нервно комкал салфетку, бросая короткие взгляды на бывшего любовника. Слишком о многом напомнила ему какая-то песня, о том времени, когда он был по-настоящему счастлив. Отведя глаза на финальных аккордах, он закусил губу, пытаясь собраться с мыслями.

— Класс! — девушки зааплодировали.

— Спасибо, — Аня смахнула выступившие слёзы и поцеловала друга в щёку.

— Я люблю тебя. Люблю так, как сказал Глеб.

Услышав своё имя, шатен дёрнулся, но промолчал.

— Ты говорил про три подарка, — напомнил любопытный Макс.

— Ах, да, — Тимошин посмотрел на часы. — Подожди минут пятнадцать, ладно?

— Конечно, — заинтересованная именинница села на своё место. — Давайте уже есть!

— С радостью, — подхватил Денис, накладывая в тарелку какой-то аппетитный салат.

— А я хочу вот это! — Антон ткнул пальцем в мясо и посмотрел на Савкина: — Надеюсь, ты добавил мои любимые специи?

— Добавил, — шатен буркнул под нос.

Его удивило и как-то обрадовало, что бывший без слов узнал его готовку. Это было странно, но до жути приятно.

— М, обалдеть! — рыжик жевал холодец, заедая его селёдкой, чем вызвал у Маши нервное передёргивание плечами.

— Не обращай внимания, он полный извращенец в еде, — хохотнула его сестра.

— Это вкусно!

— А мне нравится этот салат, такой лёгкий, — Ярослав улыбнулся Кленовой, зардевшейся от комплимента.

— Милашка, ты чего девушек смущаешь? — Тимошин засмеялся и впился зубами в куриное филе: — Глеб, ты, как обычно, добавил мало соли.

— По-моему, всё прекрасно, — запротестовала Даша.

— Он вечно придирается, — Савкин беззлобно махнул рукой.

— Мы пить будем? — Денис поднял бутылку. — Подставляйте бокалы!

Через несколько минут у кого-то зазвонил телефон.

— Чей? — Маша прислушалась.

— А вот и подарок, — блондин достал мобильник из кармана и посмотрел на дисплей. — Минута в минуту. Солнечная, возьми трубку, и советую тебе уйти в свою комнату.

Глава 23

Аня зашла в спальню, закрыв за собой дверь, и настороженно ответила, прижимая телефон к уху:

— Да?

— Привет, — тихий голос, едва слышимый в треске и шипении, прокатился мурашками по всему телу и замер дрожью в коленях.

Валеева сползла по двери на пол, крепче сжав пальцами мобильник.

— Ник...

— С днём рождения.

— Спасибо.

Молчание затянулось на несколько секунд.

— Ань?

— Что? — девушка сглотнула образовавшийся в горле тугой ком.

— Прости!

— Никит...

— Выслушай меня, — Алишеров затараторил. — Пожалуйста! Я такой идиот, маленькая моя, я кретин и полный придурок. Я боялся, что тебе надоест возиться с малолеткой и ты уйдешь. Я бы не вынес этого, Ань! Я впервые в жизни такое почувствовал, когда внутри замирает от одного взгляда... Я не хотел, чтобы ты видела во мне пацана, достающего тебя своим вниманием и ревностью. Тогда мне казалось, что я нашёл правильное решение, и только здесь я понял, что чертовски ошибался. Мать твою, как же я лопухнулся! — Ник замолчал, только его дыхание, сбивающееся и тяжёлое, было слышно сквозь неполадки связи. — Знаешь, я сомневался, но было поздно менять что-то, и я старался не приближаться к тебе, чтобы не сорваться. Это тупое "мужик сказал — мужик сделал" сейчас кажется мне детским лепетом, хотя прошло всего несколько месяцев. Но, поверь, ощущение, будто полжизни пронеслось, и, блядь, без тебя, что самое паршивое! Я всё время одёргивал себя, когда набирал твой номер, боясь сделать какую-нибудь глупость, услышав твой голос. Я даже с семьёй о тебе не говорил, и мне было страшно, что Машка скажет что-то или спросит, но она молчала, как и я. Я на стену лез по ночам в казарме от неизвестности, пока не решился связаться с Тимошиным. Сам не знаю, почему именно он, не могу объяснить это. Антон стал рассказывать мне о тебе, постоянно упрекая. Я и сам понимал, что совершил ошибку, но он давил ещё больше. Ань, — парень громко выдохнул, — я не могу без тебя, серьёзно не могу. Я сейчас говорю с тобой, осознавая, что между нами охеренное расстояние, и мне башкой об стену удариться хочется.

— Не надо башкой... — Аня всхлипнула, теребя дрожащими пальцами свободной руки мелкие пуговицы на кофте.

— Ты плачешь? Малышка, не надо, пожалуйста! Ты сильная, ты самая лучшая!

— Алишеров, ты скотина! — Валеева уже не сдерживала бегущие по щекам слёзы. — Идиот, эгоист, ублюдок! Ненавижу тебя, — она часто зашмыгала носом. — Ты не представляешь, что со мной было!

— Вот так, ругайся, кричи, только не молчи, Анька, — даже не видя Ника, было понятно, что он улыбается.

— Правду говорят, что все мужики козлы! И ты козёл, и Тимошин твой тоже! Волосы ему все повыдергаю!

— Если ты это сделаешь, то твой дружок больше и не взглянет на блондинку.

— Тебе всё шуточки!

— Это нервное, Ань. Я просто боюсь сорваться.

— Сволочь.

— Знаю, правда. Ты не думай, что я пытаюсь изобразить из себя кого-то другого! Нет, я, как прежде, подыхаю от ревности, когда думаю о том, что ты больше ничем не обязана мне, да и не была... что ты можешь с чистой совестью закрутить роман с кем-то и забыть обо мне. Меня колбасит от этих мыслей, но, знаешь, Ань, я хочу надеяться, что нужен тебе. Я не сдамся, Ань, ты только моя, слышишь? — прежние тяжёлые и немного угрожающие нотки зазвенели в голосе Никиты, заставляя девушку улыбнуться сквозь слёзы.

— Ты такой же дурак, каким был в школе. Алишеров, кому, кроме меня, такой псих нужен?

— Анька... Анька, я так... Ань, я очень... блядь!

— Что с тобой?

— Нервничаю.

— Что-то новенькое.

— Не смешно, — Ник помолчал. — Я тебе не говорил раньше, это не так просто. Я люблю тебя, Ань.

— Я отвечу тебе, когда вернёшься, — рыжуха зажмурилась, вытирая тыльной стороной ладони слёзы.

— Зараза вредная.

— Наверное, ты меня за это и любишь.

— И за это тоже.

— Алишеров?

— М?

— А у вас там есть медсёстры?

— Есть.

— Молодые?

— Относительно.

— Симпатичные?

— Нормальные. Ань, ты к чему?

— Только попробуй сунуть, куда не надо, и я тебя кастрирую! — Валеева зашипела.

Никита разразился хохотом и срывающимся голосом еле выдавил из себя:

— Я так соскучился по тебе, Анька!

— Я тоже, но всё равно кастрирую!

— Понял я, понял!

— Скажи, почему ты решил позвонить?

— Если честно, я сомневался. Боялся, что говорить со мной не захочешь после всего, но Тимошин настоял. Я хотел ещё вчера набрать тебя, когда он мне про Глеба рассказал, но подумал, что сегодня будет лучше.

— Что он рассказал?

— И про шантаж, и про Артёма, и про деда — всё. Мне обидно за него даже. Блондинка нормальный пацан ведь! Нет, я не стал к педикам относиться лучше, поверь, только хуже. Есть у нас тут парочка хуесосов, но я предпочту дрочку, чем подойти к кому-то из них ближе, чем на три метра. Тошнит, как только представлю.

— Какой шантаж? — Аня напряглась.

— Ну, который дедок ему устроил. Мол, расставайся со своим любовничком, если не хочешь, чтобы у него сына отобрали и за совращение посадили. Ты рядом с ними, лучше меня должна ситуацию знать.

— Твою же мать! — девушка часто задышала.

— Стоп. Ань, хочешь сказать, что ты не знала?

— Нет.

— Бля, он убьёт меня. Что у вас там творится?

— Ник, ты не представляешь, что сделал сейчас. Всё на свои места встало, понимаешь?

— Если честно, ни хера не понимаю, но хочу, чтобы у этих извращенцев всё нормально было. Они отличаются от остальных, потому что я понимаю их чувства. Это мерзко, но у них любовь, — Алишеров говорил, фыркая.

— Ты изменился.

— Да? Мне так не кажется.

— Жаль, что для этого тебе пришлось оказаться так далеко.

— Ань, не рви душу, пожалуйста.

— Знал бы ты, как меня рвало и кромсало.

— Понял, когда на своей шкуре ощутил. Прости меня, если сможешь.

— Давно простила. Ты звони иногда, ладно?

— Обещаю. Извини, у меня жизнь по распорядку, идти нужно.

— Конечно.

— Я люблю тебя, Аньк. С днём рождения.

— И я тебя... — Валеева едва слышно прошептала, но её уже никто не слышал, и только короткие гудки и бешеный стук сердца подтверждали то, что разговор не был сном.

___

Аня вернулась к гостям после того, как привела себя в порядок и умылась холодной водой. На её губах блуждала искренняя улыбка, потому что она действительно была счастлива в этот момент. Так бывает, когда кажется, что мир может рухнуть, но тебе плевать, потому что у тебя есть всё.

— Спасибо, — тихо шепнув Антону на ухо, она положила телефон в карман его брюк.

— Для тебя всё, что угодно, — уже прилично выпивший парень подмигнул ей и звонко чмокнул в губы. — Есть предложение, народ! — он замахал руками, привлекая к себе внимание. — Все помнят игру наших юных лет с чудесным названием "бутылочка"? Тряхнём стариной?

— Ты пьян, — Валеева покачала головой.

— Отказы не принимаются! — Тимошин, пошатываясь, взял опустевшую бутылку вина и отошёл от стола. — Все сюда! — он плюхнулся на ковёр, усевшись по-турецки.

— Ты придурок, — Денис отпил из своего бокала.

— А я за! — Даша поднялась и подошла к бывшему любовнику, устраиваясь рядом.

— И я, — Маша, успевшая пригубить вина, присоединилась к ним.

— Ты не играешь, — Макс сверкнул зелёными глазами.

— Папочка, дай девочке оторваться, — смеясь, Аня тоже опустилась на ковёр.

— Нет.

— Буду! — Кленова надула губы.

— Принцесса, не спорь.

— Хочу и буду!

— Чёрт! — Валеев скрипнул зубами и, встав из-за стола, сел на корточки рядом со своей девушкой.

— Вы больные, — Маркелов не стал отставать от компании и завалился на бок, подперев голову рукой.

— Я тоже хочу, — набравшийся Ярик покосился на хмурого Глеба.

— Мне интересно, что вы будете делать, если выпадет мальчик с мальчиком?

— Целоваться, — хохотнул Антон.

— Блядь, — Макса перекосило.

— Нет уж, — Денис поморщился.

— Не будьте занудами, — Чепаксина широко улыбнулась. — Вас же в засос не заставляют!

— Только без ссор и скандалов, — шатен встал и помог Мартинову дойти до остальных, садясь вместе с ним в круг.

— Я начну, — Тимошин положил бутылку на коробку пиццы и крутанул. — О как! — горлышко остановилось напротив Маши. — Прелестница, я иду! — потянувшись, он приблизился к раскрасневшейся Маше и бросил взгляд на злющего друга: — Макс, забей, мы просто развлекаемся.

— Иди к чёрту.

— Лучше к Кленовой, она ведь у нас расцвела, как роза в саду, — пробежавшись пальцами по щеке девочки, он мягко коснулся её губ под тихий рык Валеева, втянул их в себя поочерёдно и отстранился. — Ммм, куда я смотрел раньше?

— Туда и смотри! — рыжик зашипел, вызывая всеобщий хохот.

— Отелло, — блондин вернулся на своё место, а смущённая, но довольная Маша закрутила бутылку, которая после нескольких оборотов указала на Ярослава.

— Это будет шоу, — присвистнул Антон, наблюдая за растерявшимися ребятами. — Милашка, ты с девушками целовался когда-нибудь?

Мартинов отрицательно покачал головой, глядя на подползающую на коленях старшеклассницу. Она неловко клюнула его носом в щёку и хотела отодвинуться, но Савкин, сидящий рядом, удержал её за руку:

— Красотка, не мухлюй.

Выдохнув, Кленова осторожно коснулась чужих губ и замерла. Ярик прикрыл глаза и сам попытался поцеловать девочку, но с непривычки слишком сильно оттянул её нижнюю губу, кусая, за что получил шлепок по заднице от шатена, смеющегося над этой сценой.

— Прости, — белобрысый виновато отвёл взгляд от школьницы.

— Ничего, — Маша вернулась на своё место.

— С почином, — Денис кивнул Мартинову, усмехаясь, но замолчал, как только горлышко бутылки уставилось на него. — Твою мать!

— Да ладно, тебе не привыкать, — Глеб ухмыльнулся, подталкивая Ярослава к Маркелову.

— О чём он? — Даша встрепенулась.

— Ерунда, — отмахнувшись, парень приподнялся и с настороженностью посмотрел на шатающегося Ярика, плюхнувшегося рядом с ним: — Только без языка!

Кивнув, белобрысый вытянул губы и с чмокающим звуком припал к чужому рту. Когда он отстранился, Денис поморщился и вытерся ладонью:

— Без обид, просто это не для меня.

Мартинов только пожал плечами и вернулся к Савкину.

Игра продолжалась вполне спокойно: Аня успела поцеловаться с Машей, Маркеловым и даже с братом, который, в свою очередь, подарил поцелуй и подзатыльник Антону, а потом с удовольствием стёр мужские губы Дашиными. Чепаксина дорвалась до Глеба и собственного парня, немного увлёкшись с последним.

Заминка возникла, когда бутылка, оказавшаяся в руках Тимошина, повернулась в сторону Ярослава.

— Милашка, это судьба, — облизнувшись, блондин передвинулся к парню и притянул его к себе. — Тебе понравится, — наклонившись, он впился в чужие губы и протолкнул язык внутрь, не давая Мартинову опомниться.

— Ой, бля! — Денис отвернулся, а Макс, скривившись, закрыл глаза.

Поцелуй уже давно перешёл за рамки игры, но не один из них не отстранялся.

Антон уже шарил рукой под футболкой парнишки, когда Глеб оттолкнул его, сверля злым взглядом:

— Не заигрывайся!

— Хм, по-моему, ему понравилось, — Тимошин потрепал белобрысого по волосам и сел на своё место.

Под пристальными взглядами Ярик крутанул бутылку и с радостью повернулся к Савкину, на которого указывало горлышко.

Их поцелуй был вполне приличным в отличие от предыдущего.

Тишина воцарилась на несколько секунд, когда Глебу выпало на Антона.

— Упс, — Макс прыснул в кулак.

— Мда, — Аня с интересом смотрела на двух своих друзей, замявшихся и отводящих глаза.

— Давайте, это же игра, — к всеобщему удивлению, пьяный Мартинов толкнул своего любовника в спину. — Мы все тут уже перелизались!

Савкин стоял на коленях напротив Тимошина и внимательно смотрел в голубые омуты.

— Чёрт, как в первый раз, — тихо прошептав, он приблизился, немного наклоняясь, и на мгновение прикоснулся к чужим губам своими. Этого мгновения хватило, чтобы его обняли за шею, притягивая ближе, и углубили поцелуй, скользя языком по зубам и стремясь протиснуться внутрь. И шатен сдался, приоткрывая рот и впуская Антона, такого родного и чужого одновременно.

Блондин промычал что-то и подался вперёд, заваливая бывшего на спину и продолжая терзать его губы, как изголодавшееся животное, получившее доступ к пище.

— Эй! — Денис кашлянул.

— Замолчи, — Маша наблюдала за процессом с видом учёного, изучающего спаривание двух редких видов насекомых.

— Не вмешивайтесь, — все посмотрели на Ярослава, который совершенно спокойно, судя по виду, относился к происходящему. Только в его глазах была тоска, но она смешивалась с непонятным восторгом и восхищением, рассыпаясь на куски.

А Тимошин продолжал напирать, прижимаясь всё теснее, пока ему позволяли.

Глеб с трудом оторвал его от себя, тяжело дыша и морщась, как от боли:

— Ты тяжёлый, а я и забыл.

— Такой момент испортил, мудак, — блондин улыбнулся и, поднявшись на ноги, посмотрел на Мартинова, незаметно кивнувшего ему. — Думаю, пора заканчивать игру.

— Согласен, — Савкин сел возле Ярика и тихо пробормотал: — Прости.

— У нас ещё пиво и пицца! — белобрысый проигнорировал любовника и довольно оскалился. — Продолжаем праздник!

Глава 24

— Много там ещё? — Глеб вытирал вымытые тарелки, складывая в шкаф для посуды.

— Нет, это последние были, — Макс с трудом засунул остатки салата в забитый холодильник.

— Всё, осталось стол отодвинуть, — Аня вошла на кухню, устало вздыхая. — Спасибо, ребят.

— Родная, они настолько пьяны, что попросту расхерачили бы всё, что было на столе.

— Это точно. Там твои грязные танцы устраивают, — Валеев усмехнулся, глядя на Савкина.

— Мои?

— Ага, твои шикарные блондинки.

— Мой там только Ярослав.

— Мы все это поняли во время игры, ага.

— Выпил лишнего, — шатен и бровью не повёл.

— Савушка, ты пару бокалов опрокинул, не больше, — Аня покачала головой. — Хватит уже издеваться друг над другом!

— Я не издеваюсь, у меня тихая семейная жизнь, в которую стал вмешиваться маленький эгоистичный ублюдок.

— Это Антон эгоист? — девушка разозлилась. — Он о вас с Тёмкой думает больше, чем о себе!

— Конечно, я так и понял, когда мой сын бился в истериках из-за его ухода.

— Если бы он не ушёл, твой сын бы сейчас в каком-нибудь интернате на казённых харчах жил, а тебе мы бы передачки таскали!

— Ты что несёшь? — Глеб сжал в руке кухонное полотенце.

— Наш профессор Тимошин, узнав каким-то образом о вас, решил перевоспитать голубого внучка путём шантажа! — Валеева кипела. — Антон на глотку себе наступил, чтобы с вами ничего не случилось, и он эгоист?

— Охренеть, — Макс опустился на стул. — А я думал, чего он злой, как чёрт, если сам от тебя свалил.

— Почему ты молчишь? — рыжая толкнула замершего друга в плечо. — Почему ты такой холодный? Ради тебя два человека готовы жертвовать собой, а тебе плевать! Ты не умеешь ценить!

— И кто ещё занимается самопожертвованием? — Савкин усмехнулся.

— Ты ничего не видишь дальше своего носа, да? Я всегда считала Ярика капризной избалованной сучкой, а он, вместо того, чтобы радоваться вашему расставанию, звонил Тимошину, когда тебя нет, и устраивал ему встречи с Артёмом! Воровато, прячась, потому что ты, зная, как дорог твоему сыну Антон, запретил им видеться! Ты жестокая холодная скотина! И это ты чёртов эгоист!

— Ань, успокойся, — Максим поднялся и обнял сестру со спины. — Тише, он всё понимает.

— Ни черта он не понимает!

— Хватит! — рявкнув, Глеб ударил кулаком по столу. — Жалко мальчиков, да? А никто не подумал, каково было мне, нет? Никто, бля, не хочет поинтересоваться, что чувствую я, особенно сейчас, когда на меня вылили столько всего?

— Не орите! — Валеев шикнул. — Извращенец, это твоя жизнь, и никто, кроме тебя, не разберётся со всем этим.

— Вот именно, это моя жизнь, — Савкин быстрым шагом покинул кухню и вошёл в гостиную, остановившись в шоке от увиденного: Антон тискал повисших на нём Ярослава и Машу. Все трое были пьяны и весьма довольны своими действиями.

— Мать твою! — Макс выглянул из-за плеча шатена и скрипнул зубами. — Убью!

Рванув вперёд, он с силой оттолкнул Тимошина, и тот, заваливаясь на ковёр, потянул за собой Мартинова.

— Сдурел? — блондин приложился спиной, успев удержать на себе Ярика и избавить его от удара.

— Руки не распускай! Не заставляй меня забывать о нашей дружбе, — обняв невменяемую Кленову за плечи, Валеев повёл её в коридор. — Мы уезжаем. Глеб, — он остановился возле студента, — вызови такси, пожалуйста.

— Конечно, — Савкин достал телефон, покосившись на валяющихся на ковре парней, которые даже не пытались подняться, а с удовольствием обнимались.

Даша, устроившись на коленях Дениса, посапывала, да и он задремал под действием алкоголя.

Когда Максим с Машей уехали, Аня растолкала Маркелова и, разложив диван, устроила на нём парочку.

Глеб еле оторвал Ярика от своего бывшего и, схватив поперек туловища, закинул на плечо:

— Мы тоже домой.

— Не-е-ет! — Мартинов задёргался. — Пи-и-иво! Анто-о-оша-а-а, скажи-и-и ему-у-у!

— Дай ребёнку повеселиться, — Тимошин икнул. — Когда у него ещё будет возможность?

— Я смотрю, вы нашли общий язык? — Савкин сощурился, поставив белобрысого на ноги. — Я вам не мешаю?

— Не-е-ет, мы тебя-я-я лю-ю-юби-и-им! — Ярослав, пошатываясь, доплёлся до угла, в котором стоял почти опустевший ящик пива, и взял бутылку. — Антоша-а-а, откро-о-ой!

Смеясь, блондин поддел крышку зажигалкой.

— Алкаш!

— Ты то-о-оже-е-е!

— И где мы спать будем? — шатен посмотрел на Аню.

— Вы с Ярославом на полу, а Антон со мной.

— Не-е-ет! Анто-о-оша со мно-о-ой! — Мартинов вцепился в первокурсника. — Не отда-а-ам!

— Вы слышали? — Тимошин хохотнул, обнимая паренька. — Милашка со мной спит.

— А ты не охуел? — Глеб сжал кулаки.

— Не надо, — Валеева умоляюще посмотрела на друга. — Пусть будет так, тем более я лучше с тобой лягу.

— А я тебя не устраиваю? — Антон усмехнулся.

— Ты одеяло перетягиваешь, — девушка махнула рукой.

— Это точно, — подтвердил шатен и, опомнившись, добавил: — Не смей прикасаться к нему.

— Ревнуешь? — первокурсник чмокнул хихикающего Ярика в щёку.

— Просто не хочу, чтобы его использовали.

— Как это делаешь ты?

Савкин проигнорировал вопрос и повернулся к Ане:

— Я устал, пойдём?

— Да, ребятам постелю и приду.

* * *

Глеб не мог уснуть, глядя в тёмный потолок и обнимая одной рукой подругу.

Мысли путались в голове, постепенно выстраиваясь в ровный ряд событий. Теперь он понимал, что то, что он списывал на паранойю, было правдой: Антон был в его квартире, это он пил свой любимый кофе и ужинал с Ярославом. А Ярик? Зачем этому мальчишке помогать Тимошину? Глупость какая-то.

Шантаж. Довольно просто понять, чем именно угрожал старый методист.

Только один вопрос не давал покоя: почему? Почему блондин не рассказал ему?

Осторожно выбравшись из постели, Савкин вышел в коридор и завернул на кухню.

Запах сигаретного дыма неприятно ударил в нос.

— Ты что тут делаешь? — он замер на пороге, заметив тёмный силуэт возле открытого окна.

— Холодный душ и сигареты. Знаешь, это лучшая отрезвляющая программа, — Антон даже не обернулся.

— Окно закрой, заболеешь же.

— Ну и что? Можно подумать, тебя это волнует.

— Артёма заразишь.

— Мне запрещено встречаться с ним.

— Я в курсе, что мои запреты тебя не останавливают.

Тимошин дёрнул плечом:

— Как ты узнал?

— Какая разница?

— Глеб, я должен сказать тебе кое-что. Я так больше не могу.

— Не трудись, я знаю о твоём деде.

— Откуда? — парень поперхнулся дымом и резко повернулся, выбросив окурок за окно. — Отец рассказал?

— Значит, он тоже знал... забавно, — Савкин подошёл к бывшему любовнику, ёжась от холода.

— Теперь ты понимаешь, почему я был такой сволочью? — Антон обнял шатена, облегчённо вздыхая. — Прости за те слова, я так никогда не думал.

— Мелкий, а о чём ты думал? Хочешь поведать мне о том, как тебе было плохо? — Глеб отстранился и закрыл окно. — Знаешь, что со мной творилось? Я спать по ночам не мог, мне будто жилы выдрали, я выть готов был от этого поганого одиночества! Я слишком привязался к тебе и пытался понять, где ошибся и прокололся, оттолкнув тебя. А в итоге? Что сделал ты? Решил всё за нас двоих, не дав мне даже шанса разобраться в ситуации! Ты пошёл к моему отцу, а не ко мне. Кто твоя семья, Тош? Без доверия не может быть никаких отношений.

— Это не так!

— А как? Мать твою, это касалось нашей семьи, но ты вычеркнул меня из неё, как постороннего человека!

— Я не мог иначе! — Антон вцепился пальцами в край подоконника.

— Мог. Просто не захотел, потому что не доверяешь мне, — Савкин покачал головой. — Спасибо тебе за беспокойство о моём сыне, но я бы не позволил отобрать его у меня. Ты можешь приходить к нему, когда захочешь.

— Приходить? — Тимошин расширил глаза. — То есть...

— Что?

— Мы не будем вместе, как раньше?

— А мы и не были вместе, мелкий, мы просто жили под одной крышей. Когда люди вместе, они верят друг в друга.

— Нет! — Блондин обнял Глеба за шею.

— Тош, я не верю в такую семью.

— Не хочу, чтобы всё так заканчивалось.

— Всё закончилось гораздо раньше, не успев начаться.

— Савкин, я тебя ненавижу.

— Так проще.

Антон отошёл от шатена, порылся в шкафу и вернулся обратно, сунув в руки парня какую-то бутылку:

— Последний раз... пожалуйста.

— Ты совсем рехнулся? — еле разглядев в темноте, что держит подсолнечное масло, Глеб без труда догадался, чего хочет его бывший.

— Видимо, — Тимошин прижался к Савкину, ухмыляясь. — Ты ещё способен на что-то, старичок?

— Зачем тебе это?

— Твою мать, у тебя яйца есть? — первокурсник зашипел, сжимая через ткань трусов член шатена. — Просто заткнись и не вздумай врать, что не хочешь меня!

Поставив бутылку на подоконник, Савушка прошёлся ладонями по спине блондина и, скользнув на задницу, стиснул ягодицы.

Слишком тяжёлый день, принесший много информации и вытрепавший кучу нервов. И самым лучшим завершением мог быть только секс. Секс с тем, кого хочешь до одури, так, что зубы сводит.

— Хочу, — выдохнув парню в ухо, он прикусил мочку и спустился поцелуями вдоль шеи к ключицам.

Слишком желанно, чтобы отступить, слишком дурманяще, чтобы не сдаться.

Прокладывая языком мокрую дорожку вниз, Глеб опустился на колени, стянул с Антона боксеры и вдохнул терпкий запах мужского тела, зарывшись носом в короткие жёсткие волоски на лобке.

Он прикоснулся пальцами к вялому члену, захватывая его в кольцо и сжимая. Поддрачивая орган уверенными движениями, он вылизывал бархатистую мошонку и втягивал в себя тонкую кожицу.

— Да! — Тимошин положил руки на затылок партнёра и надавил немного: — Возьми.

Усмехнувшись, Савкин облизал обнажившуюся головку твердеющего члена и вобрал её, плотно сжав губами.

Расслабив глотку, он позволил себе взять ствол глубже, двинув головой вперёд и стиснув пальцы на чужих бёдрах.

Блондин качнул тазом, стремясь вторгнуться ещё дальше. Его тело изголодалось по ласкам за эти месяцы, тем более по ласкам человека, который был ему дороже, чем кто-либо другой.

Сорвавшись, он стал настойчиво толкаться в рот шатена, глухо постанывая и кусая губы. Глеб не сопротивлялся и не останавливал его, лишь напряжённо втягивал носом воздух и старался расслабиться, чтобы не подавиться.

— Не могу, — Антон заскулил, крепко стягивая волосы Савушки. — Сейчас уже! — он задвигался быстрее, откровенно трахая парня в рот.

Длительное воздержание и зашкалившее возбуждение не могли остаться незамеченными и дали о себе знать уже через пару минут, когда, протяжно застонав, Тимошин спустил, выстреливая спермой в горло бывшего.

Отстранившись, Савкин сплюнул и поднялся на ноги, прижимая к себе обмякшего парня:

— Тише, тише.

— Не останавливайся, — прохрипев, блондин развернулся и упёрся руками в подоконник, расставляя ноги и отклячивая задницу.

Наклонившись, Глеб заскользил языком по позвоночнику, раздвигая и сминая пальцами крепкие ягодицы.

— Стой, не надо! Я не готов сегодня, — Антон дёрнулся, когда почувствовал кончик юркого языка на копчике.

Выпрямившись, Савкин потёрся пахом о задницу и тихо зарычал.

— Резинки в ящике стола есть, — Тимошин нетерпеливо качнул бёдрами. — Быстрее!

— Не доверяешь? — ухмыльнувшись, шатен подошёл к столу и, выдвинув ящик, порылся рукой, вытаскивая один небольшой квадратик из кучи презервативов.

— Просто хочу отсосать после, — первокурсник открутил крышку на бутылке и вылил на ладонь масла, самостоятельно смазывая себя.

— Мне всегда нравилась твоя откровенность в подобных вопросах.

— Твоими стараниями, давно не целка, чтобы ломаться, — засунув в себя два пальца, сложенные винтом, блондин зафыркал, двигая рукой.

— Я буду аккуратен, — раскатывая латекс по члену, прошептал Глеб, наблюдая за тем, как Антон растягивает самого себя.

— Нежничать с кем-нибудь другим будешь, а меня, будь добр, трахни, — оставив задницу в покое, Тимошин крепче упёрся в подоконник двумя руками.

— Выдержишь?

— Блядь, пока ты треплешь языком, я, может, посплю?

— Мелкий, какой же ты... — Савкин пристроился сзади и, разведя упругие ягодицы в стороны, провёл головкой по промежности, нажимая на мокрый от масла анус. Он толкнулся на резком выдохе, протискиваясь в сжатые мышцы, сопротивляющиеся проникновению.

— Мать твою, что ты жрёшь, скотина? — заскулил блондин, скребя короткими ногтями по подоконнику. — Он стал ещё больше!

— Ты просто отвык, — Глеб замер, не войдя и до середины. — Потерпи.

— Пошёл в жопу!

— Я уже там!

— Ауч, сука-а-а!

— Тш, разбудишь всех, — шатен двинул бёдрами, входя до конца, и успокаивающе погладил парня по спине.

— Блядь, сделай уже что-нибудь!

Савкин медленно отстранился и снова качнулся вперёд, постепенно привыкая к узости и растягивая кольцо мышц. Он старался не быть резким и найти нужный угол, пока, наконец, Антон не выгнулся в пояснице и не свёл лопатки, застонав.

Движения стали размашистее и точнее, выжимая из обоих хриплые звуки, похожие на рычание.

Вытянувшись над Тимошиным, Глеб кусал его плечи и шейные позвонки, одной рукой упираясь в подоконник, а другой — придерживая партнёра за бедро.

Блондин потянулся к своему члену, усиленно оживляя его дрочкой. Он уже и сам подмахивал, насаживаясь на твёрдый скользкий ствол, который входил с большей лёгкостью, чем было в начале.

— Мелкий, ты... — шатен захлебнулся сдавленным стоном, когда первокурсник сжался. — Чёрт!

— Быстрее!

Савкин ускорился, ритмично вколачиваясь в раскрытый для него анус, с силой сжимая чужое бедро и оставляя следы от пальцев на коже.

— Не смогу долго! — он рыкнул во влажную от пота спину, прикусив загривок.

— Ч... ша..! — Антон шустро орудовал рукой внизу живота, подгоняя себя к разрядке.

Мощные толчки сзади, заполняющие его, выгибали и выдирали едва сдерживаемые стоны.

— Тош! — Глеб с силой вжался в крепкое тело под ним и, рыкнув, дёрнулся, накрываемый волной эйфории.

— М... ха! — ощутив пульсацию в себе, Тимошин крепче сжал пальцы у самой головки и несколько раз сдвинул кожу, выплёскиваясь на живот и подоконник.

Он еле удерживал на себе расслабившегося шатена, но не спешил отстраняться, пытаясь хоть немного продлить момент их единения.

— Мелкий, — Савкин первым очнулся и вышел из партнёра, стягивая презерватив и завязывая его, — извини, не сдержался.

— Плевать, — блондин повернулся на ватных ногах и сполз на пол. — В другой раз...

— Этот был последним, — выбросив использованную резинку в мусорное ведро под раковиной, Глеб подтянул трусы.

— Даже теперь ты не изменишь решения?

— Это ничего не значило, — процитировав слова самого Антона, сказанные когда-то в университетском туалете, Глеб подошёл к двери. — Мелкий, просто забудь.

Глава 25

— Ой, где я? — Маша с трудом оторвала гудящую голову от подушки и огляделась.

— Доброе утро, — Макс в упор смотрел на неё, стоя у стены и скрестив руки на груди.

— Привет, — Кленова поморщилась от острого чувства жажды.

— Выспалась?

— Да. Где мы?

— У меня дома, — Валеев кивнул на стакан с водой и маленькую белую таблетку на тумбочке возле кровати: — Выпей, полегчает.

— Спасибо, — школьница проглотила горьковатый кругляшок и с блаженным видом осушила стакан. — Почему я здесь?

— Потому что в таком виде я просто не мог позволить тебе показаться перед твоими родителями. Зато мои оценили, неизгладимое впечатление ты на них произвела.

— Ой, как стыдно! — Маша рухнула обратно на подушку. — Что было?

— Страстные объятья с унитазом, жаркий спор с моим отцом о законах физики, попытка объяснить моей матери, что она не должна столько сахара добавлять в тесто для кексов, и упрямое желание соблазнить меня.

— Мамочка! — Кленова закрыла лицо руками. — Это не я!

— Не ты, это коньяк, который вы с Ярославом со стола стянули и в два рыла выдули.

— Прости, Максим!

— За что? За объяснения с родителями, за то, что отбивался от твоих домогательств, чтобы ты на утро не проклинала меня, или за то, что ты всё с тем же Яриком лизалась с Тимошиным и висла на нём?

— Не может быть!

— Какой из пунктов тебя смутил?

— Третий.

— О, милая моя, ваше трио смотрелось поистине страстно.

— Прости.

— Родители на работе, поэтому можешь спокойно сходить в душ, не опасаясь того, что придётся стыдиться, — Макс подошёл к большому шкафу и достал полотенце. — Думаю, завтрак в тебя не влезет, а вот кофе очень к месту.

— Ты злишься?

— Нет, бля, я в восторге! — Валеев бросил полотенце на кровать. — Иди в душ.

— Прости.

___

Маша вертела в руках чашку с горячим кофе:

— Ты злишься?

— Это у нас вопрос дня сегодня? — Валеев недовольно скривился, стоя у окна и глядя на свою девушку, завёрнутую в пушистое полотенце.

— Злишься, — Кленова вздохнула. — Я никогда раньше не пила.

— Я это уже понял.

— Скажи... я... — школьница смутилась, — очень, ну... приставала?

— Весьма активно.

— Что тебя остановило?

— Не очень хочется трахать почти безжизненное тело, некрофилией не страдаю.

— Грубо.

— Зато честно.

— Сомневаюсь.

— Чёрт возьми! — Макс разозлился. — Что ты хочешь услышать? Что я не хотел, чтобы твой первый раз был перепихом по пьяни? Да, блядь, да! Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, и что я не смогу поступить так!

— Антон смог бы.

— Какое мне дело до Тимошина? Или тебя он взволновал после вчерашнего? Вернулись прежние чувства?

— Какие чувства? Я просто сравнила, — старшеклассница уткнулась носом в чашку.

— А не надо сравнивать меня с кем-то! Я это я!

— Прости.

— Твою мать, — рыжик подошёл к девушке и опустился перед ней на корточки, — неужели ты не понимаешь, что меня злит вовсе не то, что ты выпила или устроила концерт перед моими предками? Да плевать мне на их одобрение, тем более они всегда были людьми понимающими. Меня бесит, что к тебе прикасался кто-то, кроме меня! А ты напоминаешь об этом, хотя я предпочёл бы вычеркнуть этот эпизод из памяти, чтобы не наделать глупостей!

— Каких глупостей? — Кленова замерла.

— Принцесса, доиграешься! Я ведь предупреждал.

— О чём ты?

Вместо ответа, парень приподнялся и, обхватив лицо школьницы ладонями, впился в её губы, напористо, с нажимом, сминая.

— Думаешь, так просто было не поддаться искушению? — оторвавшись, Максим провёл пальцами по приоткрытым губам девушки. — Принцесса, с каждым днём мне всё сложнее контролировать себя, не играй с огнём.

— Может, мне стоит обратиться к кому-то более решительному? — Маша хитро сощурилась, глядя в зелёные глаза.

— Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — Валеев выпрямился, подхватывая старшеклассницу на руки. — Доигралась, принцесса.

Рыжик внёс Кленову в спальню, аккуратно развернувшись в проёме, чтобы не ударить её о косяк, и опустил на кровать, нависая сверху на вытянутых руках.

Он молча разглядывал её по-детски беззаботное, но уже по-девичьи интересное лицо, скользя подушечками пальцев по розоватым щекам.

Девушка сама потянулась навстречу, затаив дыхание и закрывая глаза.

— Маленькая моя, — Макс накрыл её губы мягким поцелуем, скользнув одной рукой вдоль её тела и осторожно стягивая полотенце. Ладонь коснулась тёплой кожи, покрытой мурашками, и замерла на округлой груди, немного сжимая.

Оторвавшись от Маши, Валеев приподнялся и стащил с себя футболку, бросив в сторону. Наклонившись, он втянул в рот аккуратный розовый сосок, теребя пальцами второй.

Школьница тихо застонала, но даже не шевельнулась, и лишь её голова метнулась на подушке, рассыпая мокрые после душа волосы.

Что-то новое для неё, пугающее, но приятное, сладкое, желанное.

— Не бойся, — шепча, рыжик провёл языком влажную дорожку к пупку, пробираясь во впадинку и опускаясь ниже, попутно распахивая полотенце полностью и открывая абсолютный доступ к телу.

Кленова занервничала, чувствуя собственную незащищённость, и рефлекторно попыталась сдвинуть ноги, но парень, устроившийся между ними, не позволял.

Он улыбнулся, коснувшись шелковистой кожи гладко выбритого лобка, заставив старшеклассницу дрожать и нетерпеливо комкать в руках простынь.

Щемящее чувство стыда сменялось вожделением, и Маша согнула ноги в коленях, ещё больше открываясь перед любимым человеком.

Макс скользнул языком ниже, едва касаясь и разжигая томящее желание, напоминающее о себе выделяемой влагой.

Дразня, он постепенно стал напористее, сменяя язык губами, добавляя мягкие массирующие движения пальцами, но не проникая внутрь, а кружа на поверхности.

Нужно было заставить девочку забыть о предстоящем, о неизбежной боли, вынудить отпустить свои страхи и сомнения.

Он оторвался от неё лишь тогда, когда высокие стоны стали пронзительнее, и юное тело, изгибаясь, замерло на острых локтях.

Стянув джинсы с плавками, Макс накрыл собой Кленову, снова вжимая её спиной в постель и отвлекая глубоким поцелуем в искусанные припухшие губы от тихого шуршания разрываемой упаковки презерватива, выуженного из кармана штанов.

Пахучий латекс обтянул его член, не оставшийся безответным к горячему женскому телу, ещё чистому и не знающему ласк.

— Я тебя люблю, — обжигая дыханием ухо девушки, Валеев направил себя рукой и снова впился в чужие губы, ловя ртом короткий вскрик боли.

Маша зажалась, вытянувшись напряжённой струной и стиснув парня бёдрами. Её острые ногти впились в бледную спину рыжика, карябая беспорядочно.

— Тише, — он успокаивающе шептал, боясь двигаться дальше и делать резкие толчки. Он чувствовал эту узость и барьер, отделяющий его от блаженства, который он преодолел, посягнув на чистоту и невинность тела, замершего под ним.

— Больно, — Кленова зажмурилась, тяжело дыша, и закусила губу.

— Потерпи, это пройдёт. Позволь мне, принцесса?

— Не могу, — школьница не расслаблялась, лишь плотнее сжимая в себе тугой член.

— Тш, успокойся. Всё хорошо, — Макс поцеловал её в щёку, лизнул скулу и рукой погладил дрожащее бедро. — Разреши мне.

С трудом расслабляя скованные мышцы, девушка судорожно выдохнула и откинула голову на подушку, задрав подбородок и приоткрыв рот.

Плавно раскачиваясь, Валеев старался быть аккуратным, не толкался до упора и не напирал, понимая, что боль уходит медленно из ещё не привыкшего к подобному тела.

Сам он едва сдерживался, запрещая себе срываться и думать лишь о себе, хотя самоконтроль никогда не был его коньком в постели. Другая ситуация, зовущаяся любовью, останавливала его. Только не с его маленькой принцессой, доверившейся и открывшейся ему, отдав всю себя, только не с ней.

Короткие всхлипы и стоны били по ушам, распаляя и завораживая, но рыжик, сжимая челюсти, не поддавался искушению, продолжая мягко покачиваться, упираясь одной рукой в кровать. Ему сейчас хватало и того, что Маша просто была перед ним, почти недвижимая, робкая и всё ещё чистая своей необъяснимой чистотой.

Постепенно гримаса боли исчезла с её лица, сменившись трогательным любопытством и лёгким испугом от собственного желания. Она ощущала себя заполненной, защищённой, позволяя чужим рукам скользить по её телу и касаться там, где ещё никто и никогда не касался.

Чувствуя, что почти сдался, Макс толкнулся немного резче и, не заметив сопротивления, позволил себе ускориться на финишной прямой.

Он задышал чаще, двигая бёдрами и вжимая в постель податливое расслабленное тело. Ещё минута, и он, не сдержавшись, глухо застонал в мокрые волосы, рассыпавшиеся по подушке, крепко сжимая пальцы на гладкой коже девушки.

Переведя дыхание, Валеев откатился на бок и положил руку себе на грудь, чувствуя громкие удары собственного сердца.

Кленова уткнулась носом в его плечо, сжавшись и подрагивая.

— Больно? — рыжик обеспокоенно посмотрел на неё, приподнимаясь на локте.

Она покачала головой и, не поднимая глаз, прошептала:

— Стыдно.

— Глупышка, — обняв девочку, Макс улыбнулся. — Я тебя люблю.

Маша доверчиво прижалась к нему, успокаиваясь в таком родном тепле и приятном запахе мужского тела, в котором чувствовались лёгкие нотки пота, геля для душа и цитрусового парфюма.

Погладив школьницу по плечу, Валеев кинул взгляд вниз, отметив, что на презервативе совсем немного крови.

— Тебе надо в душ, — он осторожно отстранился и стянул резинку, зажимая её пальцами.

— Не помешало бы, — прикрывшись скомкавшимся полотенцем, Кленова поднялась с кровати и неуверенными шагами пошла к двери. Мышцы непривычно ныли и побаливали, но это было терпимо. Обернувшись у порога, она улыбнулась:

— Максим, я люблю тебя.

— И я тебя, — он прошептал одними губами и улыбнулся самому себе, когда дверь закрылась.

Ломающее грудь счастье, вот оно какое...

___

Свободная футболка Макса доходила Маше до середины бедра, приятно касаясь кожи мягкой тканью. Удобно устроившись на коленях парня, она пила горячий чай, обхватив кружку двумя руками и дуя на кипяток.

— Всё хорошо? — Валеев обнимал школьницу за талию, сцепив пальцы в замок на её животе.

— Да.

— Принцесса, ты потрясающая.

— Главное, чтобы я была единственной, — хрупкие плечи дрогнули.

— Дурочка, разве можно променять тебя на кого-то?

— Кто же тебя знает?

— Ты знаешь, — тёплые губы коснулись шеи, открытой от забранных в пучок волос.

— Знаю.

Хлопнула входная дверь, и быстрые тяжёлые шаги приблизились к кухне.

— О! — среднего роста мужчина замер на пороге. — Доброе утро, молодёжь.

— Здравствуйте, — Кленова, покраснев, руками стянула футболку ниже, прикрывая бёдра.

— Пап, а ты чего так рано? — рыжик даже не дёрнулся, продолжая обнимать девушку.

— Пообедать заехал, забыл с утра с собой взять, — мужчина подошёл к холодильнику, краем глаза косясь на смущённую старшеклассницу: — Мария, верно?

— Да.

Он повернулся и протянул руку:

— Мы уже познакомились, но, думаю, стоит сделать это ещё раз. Эдуард.

— Очень приятно, — Маша нервно потрясла широкую ладонь и отпустила. — Это... Прошу прощения за некрасивое поведение.

— Все мы были молодыми, — Валеев-старший усмехнулся по-доброму. — Если ты в подобном состоянии можешь уверено спорить об инерции, полярности и даже термодинамике, то я боюсь представить, сколько знаний хранится в этой светлой голове.

— Что вы...

— Не скромничай, — Макс засмеялся. — Лучшая ученица должна гордиться собой.

— Ты в школе учишься? — мужчина удивлённо моргнул. — Вчера мы с тобой в спорах доходили до тем, которые изучают в специализированных ВУЗах. Я восхищён.

— Я просто люблю читать, — Кленова совсем стушевалась.

— Слышал? — Эдуард кивнул сыну. — Тебе есть чему поучиться!

— Отстань, я юрист.

— Тем более!

— Ты есть собирался, — рыжик сдвинул брови.

— Я помню, — мужчина открыл холодильник. — Тут котлеты были.

— Были, правильно подметил, — Максим прыснул, а Маша сжалась. — У нас в доме поселился проглот.

— Ладно, бутерброды сделаю, — Валеев-старший пожал плечами.

— Я приготовлю что-нибудь быстро, только оденусь, — старшеклассница соскочила с колен своего парня и унеслась в комнату, шлёпая по полу босыми ногами.

— Не надо! — Эдуард крикнул вслед, но его уже никто не слышал.

— Бесполезно, — рыжик усмехнулся,— поэтому не спорь.

— Интересная девушка.

— Папаня, губу закатай!

— Как ты мог даже подумать такое?

— Я на всякий случай.

— Бестолочь, — мужчина тепло улыбнулся. — Надеюсь, эта девочка сможет утихомирить тебя.

— Уже смогла.

Глава 26

Антон завернул за угол своей старой школы.

— Привет. Что случилось? — он пристально посмотрел на Марину, устроившуюся на корточках возле стены.

— Привет, — девушка поднялась на ноги и кивнула на нервного Сергея, топчущегося на месте. — Разговор важный.

Окинув беглым взглядом Абрамова, Тимошин усмехнулся:

— Девочка решила стать мальчиком? — не дождавшись ответа, он хмыкнул. — Что нужно? Я на работу опаздываю, ты сказала, что это срочно.

— Это действительно важно, — Корнилова улыбнулась. — Выслушай его, ладно?

— Ну? — блондин впился глазами в бледное лицо старшеклассника.

— Я... это, ну... — парнишка теребил рукава своей толстовки. — Я и раньше говорил, но сейчас... Я влюблён в тебя, — Сергей опустил голову.

— Вашу мать, вы меня за этим звали? — Антон сплюнул под ноги. — Какого чёрта?

— Я серьёзно! — Абрамов осмелился посмотреть в голубые омуты, мечущие молнии за стёклами очков.

— И чего ты хочешь, а?

— Быть с тобой.

— Пиздец, — Тимошин закурил. — Как ты себе это представляешь, а? Мы будем ходить по улицам, держась за руки, и есть мороженое в кафешках?

— Ты же встречался с Глебом!

— Встречался? — студент глубоко затянулся и выпустил тонкую струйку дыма в воздух. — Мы трахались с ним, к слову.

— Я понимаю, — Сергей вздрогнул.

— Понимаешь? Что ты знаешь об этом?

— Я читал...

— Что, блядь, ты читал? Сопливые истории об однополой любви до гроба и задницах, пахнущих цветами? — Антон злился.

— Ну...

— Что? Давай, я расскажу тебе подробно, — Тимошин прислонился спиной к стене. — Ты говоришь о любви и об отношениях, а ты готов к тому, что тебя будут трахать? Тебя будут иметь в твою узкую задницу, давать в рот и требовать римминг. Рассказать, что это?

— Не надо! — Марина поморщилась и ответила за друга.

— Но он же хотел отношений! — блондин бросил под ноги недокуренную сигарету. — Я люблю, когда мне отсасывают по утрам и сразу после секса. Представь, что я натяну тебя без презика, улавливаешь, что ты облизывать потом будешь, а? Кстати, — Тимошин криво усмехнулся, — клизмы не самое приятное занятие, как и недержание кала или запоры. Классная перспектива, да? А ощущения после первого раза, дааа, — студент прикрыл в глаза, — будто в тебя засунули бревно и провернули несколько раз, раздолбав очко. Классно звучит? А если без смазки, так вообще сказка! Трещины на сфинктере так зудят, ммм!

— Нет! — Сергей с трудом сдерживал рвотные позывы, прижав ладонь ко рту.

— О, а у мальчика богатое воображение! — Антон присвистнул. — А ты хоть с одной девкой спал? — прищурившись, он засмеялся: — Так ты девственник? Откуда ты можешь знать, что тебе не нравятся женщины, если ты не пробовал?

— Просто я... ты...

— Что я? Увидел симпатичного парня и решил, что ты педик? Как же меня бесят эти подростки, которые возвели гомосексуальность в какой-то культ! Что за мода? Вы хоть иногда задумывались о сложностях, а? Считаете, что это красиво? Красиво, как два здоровых мужика пялят друг друга?

— Хватит! — Корнилова обняла за плечи белого как мел Абрамова.

— Нет, блядь, он сам хотел этого! — Тимошин зашипел: — Такие, как ты, просто больные малолетки, не задумывающиеся ни о чём, кроме той хрени, которой начитались и насмотрелись! Маленькие девочки, пищащие от восторга при виде геев, не думали, что они останутся старыми девами, если их мечта исполнится, и мир наполнится одними педиками? А мальчики вроде тебя, а? Посмотри в зеркало! Кто тебе даст? Конченый извращенец какой-нибудь только. Твой удел стоять на коленях и отсасывать, когда скажут! Да у меня бы и не встал на тебя, откровенно говоря. Не хочется трахать груду костей, извини. Это всё подростковые фантазии, не более того, а в реальности мало кого возбудят торчащий позвоночник и гладкие, как у девки, ноги. Если бы я хотел женщину, я бы и трахал женщин, а не женоподобных гомиков!

— Остановись, Антон! — Марина умоляюще посмотрела на студента. — Прекрати!

— Не надо было начинать этот разговор, не подумав! Забил голову всякой розовой хуйнёй, нафантазировал, а теперь готов проблеваться, хотя я рассказал лишь минимум.

— Этого достаточно, — девушка крепче обняла друга, будто защищая.

— Поймите вы, — блондин устало вздохнул, — я всегда предпочитал женщин, да и сейчас это так. Есть только один парень, ради которого я забил на собственные принципы. Другого такого не будет, и это не значит, что я вдруг стал педиком, нет. Просто есть он. Только он. Надеюсь, я доходчиво объяснил тебе, юное создание, что сначала нужно изучить самого себя, а не верить тому, о чём говорят озабоченные девочки, которые никогда не узнают, каково это всё на самом деле?

— Уходи, — Марина рыкнула. — Ты достаточно сказал, Антон! Ты холодная скотина!

— Нет, — студент улыбнулся, — это место занято другим человеком. Как и это, — коснувшись рукой груди, он быстро вышел из-за угла.

— Серёж? — Корнилова заглянула в глаза другу. — Ты как?

— Что это было? — Абрамов моргнул. — Это точно был Антон?

— Да. Не нужно было идеализировать его, он обычный человек.

— Злой человек.

— Нет,— школьница покачала головой, — он умеет быть другим, но только с теми, кто ему дорог.

— Слишком много информации, — парень тряхнул головой. — А ведь он прав... Я не задумывался, и, это правда, что я девственник.

— Да ладно?

— Марин, не делай такое лицо!

— Какое?

— Полное удивления и сочувствия.

— Прости, для меня это странно.

Сергей уткнулся носом подруге в плечо:

— Маришка, спасибо, что была рядом, я бы не смог один.

— А толку? Он же тебя, как букашку, раскатал!

— Нет.

— То есть?

— Я докажу этому ублюдку, что на нём свет клином не сошёлся. К чёрту!

— А любовь, о которой ты говорил?

— Ты же слышала! Розовые сопли.

— И что ты будешь делать?

— Жить.

— Как трогательно! — из-за угла показался Воронов, скалясь во все тридцать два.

— Вадим Алексеевич? — Корнилова вздрогнула и отпрянула от друга. — Что вам нужно?

— Невольно услышал вашу беседу. Столько нового, хотя я же говорил, что не похож Абрамов на любителя женщин.

— Послушайте, отвалите, а? — старшеклассник нахмурился.

— Забавное шоу вы в спортзале мне устроили, я почти поверил, — физрук ухмыльнулся и покосился на девушку: — Неужели хотела ревность вызвать? Глупая девочка.

— Это вы идиот!— Абрамов сжал кулаки. — Что вам нужно от Марины?

— Мне? Ничего. Скорее, ей от меня нужно что-то, — мужчина скользнул взглядом по точёной фигурке ученицы.

— Много на себя берёте.

— Недомальчик, молчи лучше.

— Послушай, — Корнилова вздёрнула подбородок, — захлопни свой рот, дядя!

— Поаккуратнее со словами!

— Или что? Что ты сделаешь? Я в любой момент могу пойти к директору и сказать, что ты приставал ко мне! Даже если не поверят, то червячок сомнения закрадётся!

— Дрянь малолетняя, не посмеешь!

— А ты рискни ещё хоть раз чихнуть в сторону Серёжки или в мою, узнаешь!

— Мариш, не надо!

— Надо! Этот хмырь возомнил о себе чёрти что, а на деле оказался обыкновенным, заурядным придурком.

— Корнилова, зря ты так, пожалеешь, — Воронов сдвинул брови на переносице.

— Уже жалею, — девушка взяла друга за руку и сделала несколько шагов. — Жалею, что такой дурой была.

Вадим смотрел вслед своим ученикам и едва заметно улыбался самому себе.

Иногда нельзя иначе. Он никогда не был слепым к чужим эмоциям, и нездоровый интерес Корниловой заметил сразу. Как только он ни пытался отвадить настырную девчонку, но её не пронимали злые шуточки и оскорбления. Зачем ему, взрослому мужику с красавицей невестой, связываться с малолетней школьницей, придумавшей себе любовь? Марина, на его взгляд, была вполне привлекательной особой, которой стоило найти нормального парня, а не тратить себя на бессмысленные подкаты к нему. К сожалению, иногда нужно изобразить подонка, чтобы к тебе прислушались.

* * *

Михаил, сидя в своей машине, пристально следил за входом в университет, где учится его сын.

Телефонный звонок заставил его отвлечься и ответить:

— Да?

— Па, привет.

— Антон, что-нибудь случилось?

— Нет.

— Не ври.

— Он всё знает.

— И?

— И ничего. Уже несколько дней прошло, но он ведёт себя так, будто меня не существует, а на работе строит строгого начальника.

— Чего ты от меня хочешь?

— Не знаю, па. Мне просто поговорить не с кем.

— Я уже говорил, что у меня оба сына долбоёбы?

— Говорил.

— Чёрт, повторяюсь. Два упрямых осла, не желающих наступить на гордость.

— Я наступил.

— Ни хрена ты не наступил, Антош. Вы обижены друг на друга, ущемлены, но никак не хотите делать первые шаги. Настоящие, какие должны мужики делать, а не тряпки!

— Па...

— Замолчи! Скоро ты станешь Савкиным, как мы с тобой решили, а Савкины не отступают, запомни это!

— Ты ещё не говорил Глебу о смене моей фамилии?

— Я его не видел. И с какой стати я должен говорить ему? Это твоё решение, и его оно не касается.

— Па?

— А?

— Ты самый классный отец.

— Я знаю. Извини, у меня дела, я перезвоню, — сбросив вызов, Михаил с интересом уставился на Глеба, шагающего рядом с пожилым мужчиной и что-то нервно говорящего ему.

Собеседник хмурился, пытаясь вставить хоть слово, но шатен перебивал, а потом, козырнув рукой, развернулся и пошёл к своей машине, оставив старика в одиночестве.

Дождавшись, пока сын отъедет, Савкин-старший вышел из машины и догнал мужчину:

— Роман Владимирович, добрый день.

— Мы знакомы?

— Михаил Андреевич Савкин.

— Сегодня у Савкиных ко мне повышенный интерес.

— Я видел вас с Глебом, чего он хотел?

— Популярно объяснил мне, кто я и куда мне следует пойти.

— Я в курсе ситуации, не буду ходить вокруг да около.

— Тоже хотите сказать мне, чтобы я оставил в покое внука? Это моя семья, и только я буду решать, как жить её членам! — Тимошин вскрикнул.

— Ошибаетесь. Антон не хочет ничего общего иметь с вашей семейкой и уже давно не считает её своей.

— Стесняюсь спросить, кого он считает семьёй?

— А нас много. Савкины наша фамилия, — Михаил усмехнулся. — Я не буду давить на вас и угрожать, это не в моём стиле, но не советую приближаться к кому-то из моих сыновей. Если вы попытаетесь обратиться в органы опеки, то только зря потратите время, потому что внука у меня никто не отберёт. В дела университета я не полезу, но, полагаю, Глеб уже решил этот вопрос?

— Этот сопляк угрожает мне комиссией.

— А мальчик не промах, горжусь, — Савкин-старший довольно хмыкнул. — Мы поняли друг друга?

— Хотите сказать, что Антон отказывается от семьи?

— Нет, Роман Владимирович, это семья отказалась от него. Ваша семья, но не моя. Знаете, будь Глеб хоть трижды геем, я бы не отрёкся от него. Я горжусь своим сыном и никогда не пойму, как можно считать собственного ребёнка ущербным и больным, если он отличается от ваших представлений о том, каким должен быть.

— Вы слишком молоды!

— Спасибо за лесть, но я своё пожил. Советские детские дома заставляют взрослеть раньше.

— Я не оставлю внука!

— У вас его больше нет, скоро вы сами убедитесь, — Михаил кивнул и вернулся к машине, набирая на ходу номер жены: — Дорогая, привет. Я сегодня задержусь, ужинай без меня.

* * *

Антон медленно брёл по улице, засунув руки в карманы. Паршивое состояние. Он снова увидит ЕГО, но ОН будет вести себя, как последний ублюдок.

Странно всё получилось, а ведь могло быть иначе, будь он чуточку прозорливее. Столько времени тянул вместо того, чтобы сразу рассказать о проблемах, касающихся их обоих, Глебу. Понимание довольно часто приходит слишком поздно, как сейчас.

Смириться? Нет, не получится.

Ещё и этот противный мальчишка из школы со своими признаниями. Что он знает о любви? А Тимошин знает, на своей шкуре испытал, что это далеко не романтика, звёзды и цветы. Это порой больно, колюче и выматывающе так, что хочется влезть в петлю.

А его чокнутая семейка? Дед до сих пор прохода не даёт в универе и названивает каждый вечер, требуя его возвращения. Зачем? Они снова захотят "вылечить" его.

Почему-то теперь угрозы старика не страшны. Сейчас он считает этих людей посторонними и даже фамилию решил сменить, что поддержал Михаил, предложив свою. А почему нет?

Антон Савкин. Да, Глеб посмеётся обязательно, когда узнает.

Шаги настоящего мужчины? Иногда их страшно сделать, чтобы не оступиться.

Глава 27

— Ярик, что это значит? — Глеб удивлённо смотрел на чемодан, стоящий возле шкафа.

— А, я, оказывается, столько шмотья сюда приволок, что пришлось домой за этим чудовищем ехать. В него точно всё уместится, — Мартинов отмахнулся, ковыряясь в вещах.

— Что ты делаешь?

— Забираю своё барахло.

— Зачем?

— Должен же я буду ходить в чём-то! — белобрысый посмотрел на студента, как на неразумное дитя.

— Стоп! — Савкин рявкнул. — Какого чёрта ты собираешь свои вещи?

— Не тупи, я ухожу.

— Не понял?

— Глеб, я всегда считал тебя умным... — Ярослав покачал головой.

— Что происходит?

— Ничего не происходит, я просто устал наблюдать за тем, как ты мучаешься, ища слова, чтобы указать мне на дверь.

— Что за бред?

— Послушай, — Ярик прислонился тощим плечом к дверце шкафа, — я уже говорил тебе, что не идиот. Я же вижу, что ты места себе не находишь после дня рождения Ани. Тебя же рвёт изнутри от желания пойти к нему.

— К кому?

— Может, мы не будем играть в эти детские угадайки? Мы оба знаем, о ком говорим.

— Что на тебя нашло? — шатен подошёл к парню и обнял его.

— Глеб, я знаю, что произошло на самом деле, мне Аня рассказала.

— Когда успела?

— Когда вы все сбежали с утра по делам, оставив меня с этой ненормальной! Она орала, как безумная, требуя воды! Я думал, что кто-то умер!

— Прости, есть у неё привычка такая с похмелья. Но я должен был ехать на работу, ты ведь знаешь.

— Знаю. Антон тоже свалил. Да, я удивлён был, что вы не поехали вместе после того, что было ночью.

— А что было ночью? — Глеб изогнул бровь вопросительно.

— Опять начинаешь? — Мартинов вздохнул. — От тебя пахло им, у меня острое обоняние.

— Чёрт!

— Не будем устраивать разборок в стиле "муж и обманутая жена", ладно? Я прекрасно знал, на что шёл. Я не обижен, но, врать не буду, мне больно. Только гораздо хуже быть тенью для тебя, находясь рядом, поверь.

— Ярик, я...

— Не надо. Ты придурок, знаешь? Включил режим ледяного сердца? Ты же по ночам в подушку мычишь и его зовёшь во сне! Глеб, сколько ты продержишься, а? Сколько времени пройдёт, пока ты не сорвёшься? Ты же глупостей наделать можешь, — Ярослав, отстранившись, подошёл к чемодану и застегнул на нём молнию. — Я не жалею о том, что был с тобой, потому что я был по-своему счастлив, но я не хочу получать желаемое такой ценой. Даже если ты не вернёшься к нему, рано или поздно ты всё равно уйдёшь от меня. Никто не заменит Антона, и ты просто не сможешь стоять на месте. Мы оба знаем это.

— Яр, я не понимаю тебя, совершенно не понимаю. Если ты так хотел быть со мной, почему ты помогал ему? Я в курсе, не отпирайся! — предупреждающе шикнул Савкин.

— И не подумаю, — пожав плечами, белобрысый улыбнулся. — Потому что ты играл в злую скотину, которой не являешься. Тебя обида и злость душили, но твой сын не обязан расплачиваться за грешки своих упрямых папашек.

— У него один отец.

— Нет, и ты это знаешь! — Мартинов огляделся по сторонам, отмечая, что собрал все вещи. — Хватит уже. Вы оба глупостей наделали.

— Это смешно! Мой любовник толкает меня к бывшему! Бред! — Глеб нервно дёрнул плечом.

— Нет. Твой самый преданный друг пытается подтолкнуть тебя к тому, без кого ты уже не можешь.

— Друг?

— Мне самому смешно говорить это, но по-другому не скажешь, потому что ничего большего у нас не выйдет.

— И ты так просто сдаёшься?

— А у меня были шансы? — Ярослав засмеялся. — Кто посмеет бороться с Антоном за место в твоём сердце? Да он сотрёт в порошок этого смельчака, а ты поможешь прах развеять! Вы больны друг другом.

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Когда это стало тебя волновать, ледышка? — белобрысый подошёл к студенту и коснулся пальцами его груди: — Тут есть место только для одного человека. Плюй на остальных, как делал раньше, иначе всю оставшуюся жизнь будешь жалеть. А обо мне не стоит беспокоиться, я ведь и раньше жил с этим. Что изменилось?

— Я узнал тебя, — Глеб перехватил тонкие пальцы и поднёс к губам, мягко целуя. — Прости.

— Таких, как ты, не прощают, таких просто любят, кем бы они ни были.

— И всё закончится так?

— Закончится всё лишь тогда, когда я увижу двух дряхлых стариков в сопровождении красивого молодого мужчины и, надеюсь, его прекрасной жены и детей.

— Боишься, что Артём заразится голубизной? — Савкин рассмеялся.

— Думаю, что Антон ему уже через пару лет начнёт таскать журнальчики с голыми бабами, чтобы такого не произошло.

— Это было бы в его стиле.

— Глеб, я пойду, мне ещё нужно к брату заехать, я ведь теперь у него жить буду.

— А ведь я ничего не знаю о тебе...

— И не нужно, ладно?

— Почему?

— Потому что это лишняя информация.

— Могу я тебя подвезти?

— А вот от этого не откажусь, спасибо.

Ярик. Этот парень, заглянувший в самую бездну души Глеба и сумевший увидеть все её потаённые уголки, не переставал удивлять. Тот, кто казался истеричной капризной барышней, на деле был понимающим и заботливым. Только сердцу не прикажешь, и оно, наплевав на разум, рвётся к взбалмошному язвительному сопляку, способному растоптать его. Где справедливость? Наверное, в чувствах её нет.

Савкин мог сколько угодно отталкивать от себя Антона, но внутри его не отпускало. Узнав правду, он долгое время был в смятении. Самоотверженность. Глеб всегда ненавидел эту черту. Зачем? Почему просто нельзя было довериться, ведь они были семьёй? О чём можно говорить, когда нет доверия? Ни о чём. И от этого становилось только гаже. Что он должен сделать, чтобы Тимошин поверил в него, что? Разве он сделал мало? Почему этот мальчишка не может положиться на него? Может, недостаточно уверен в нём? Зачем тогда эта жертва? Или он просто искал повод уйти? Тогда почему снова стремился вернуть всё?

Савкин несколько дней ломал голову, пытаясь решить эту задачу вместе с тем, что ему делать с Яриком. Нельзя просто взять и выбросить парня, столько сделавшего для тебя, за дверь. Совесть, чтоб её, иногда просыпается и даёт о себе знать.

Не удержавшись, он поговорил с Романом Владимировичем, без обиняков объяснив тому, что не позволит лезть в свою жизнь и, в отличие от Антона, на угрозы и шантаж не поведётся. Методист намекнул на экзамены, но студент парировал это тем, что при необходимости будет сдавать с комиссией, не оставив преподавателю и шанса на завал.

За Артёма он не беспокоился, потому что был твёрдо уверен в том, что никто не сможет отобрать у него мальчика.

А теперь Мартинов решил всё сам, собрав вещи. Как можно причинить боль такому человеку? А он может. Может и делает это, потому что, как сказал сам Ярослав, в его сердце нет места кому-то ещё.

Все эти дни Глеб украдкой на работе наблюдал за Антоном, мрачным, задумчивым и временами злым как чёрт.

И он подливал масла в огонь, терроризируя его положением начальника. Зачем? Всё просто. Тимошин — вулкан, который долго кипит, а потом взрывается. Взорвавшись, он выплеснется до конца, а это необходимо. Нельзя копить в себе гнойники, им нужно давать прорваться, иначе снова будут недомолвки, которые могут вытечь во что-то неприятное.

Вопрос в том, сколько ещё будет кипеть Антон?

___

Высадив Ярика возле офиса, где работает его брат, Глеб поехал на работу, мысленно готовясь к предстоящему вечеру в обществе Тимошина, у которого руки растут не из того места, если речь идёт о машинах. Парень постоянно что-то ронял и путал, но с умным видом находил оправдания. А Савкин просто не мог уволить его, зная, что студенту нужно жить на что-то, уйдя из дома и поселившись у Ани. Ему было интересно, чем питаются эти двое, не способные даже яичницу без происшествий пожарить.

Зайдя в автосервис, шатен поздоровался с Костей, возмущённым внезапной простудой, свалившей Вову.

— Втроём теперь придётся! — сокрушался парень.

— Считай, что вдвоём, — Глеб похлопал товарища по плечу.

— Ты придираешься к Тохе, нормальный пацан.

— Ага, только объясни ему, что не стоит курить возле канистры с бензином, ладно? Я боюсь, что меня он не послушает.

— Дык, с непривычки он!

— Это каждый ребёнок знает!

— Строгий ты.

— Ладно, он пришёл?

— Переодевается.

— Я тоже пойду, пригляди тут.

Толкнув дверь в их коморку, Савкин нагнулся, чтобы не удариться головой и вошёл внутрь.

— Привет, — Антон завязывал шнурки, устроившись на скамейке.

— Привет, разрушитель.

— Опять ты? Подумаешь, железки упали.

— Это запчасти, дурень! Представляешь, сколько они стоят?

— Я заплачу, если что, — блондин поднялся.

— А жрать на что будешь? Сомневаюсь, что Анькиной зарплаты вам двоим хватит.

— Это не твоё дело!

— А если моё? — Глеб подошёл к парню, пристально глядя в голубые омуты. — Пора взрослеть, Тош.

— Я не ребёнок!

— А порой ведёшь себя именно так, — усмехнувшись, шатен протянул руку и провёл по светлым волосам первокурсника. — Постарайся не разнести наше рабочее место, ладно?

— Глеб?

— А?

— Руку убери, — Тимошин улыбнулся.

— Извини. Поторопись, Костя там один.

— Угу, — Антон быстро вышел из комнаты.

— Чёрт! — Савкин потёр виски. — Когда я научусь сдерживаться рядом с ним?

* * *

— Марин?

— Что? — Корнилова натянула одеяло, прикрывая грудь.

— Кажется, я не гей, — Абрамов жадно вглядывался в девушку.

— Знаешь, несколько минут назад я как бы уже поняла это! Точнее ещё раньше, когда кое-кто после экспериментального поцелуя полез ко мне под юбку!

— Ты не особо сопротивлялась, — Сергей усмехнулся, стягивая рукой одеяло и открывая обзор на манящую женскую фигуру.

— Такому напору трудно противиться.

— Оказывается, секс правда классная штука.

— Отстань, извращенец! — Марина шлёпнула парня по шаловливым рукам.

— Не могу, я ещё хочу!

— Дорвался? Я боюсь находиться рядом с тобой!

— Твои родители скоро вернутся?

— Через час.

— М, у нас есть целый час!

— И что?

— Ничего, нужно как-то занять время, да? — улыбаясь, старшеклассник завалился на девушку.

— Абрамов, отвали!

— Угу, обязательно.

— Слезь с меня!

— О, хочешь быть сверху? Я только за!

Если бы вчера кто-то сказал Сергею, что он будет нагло приставать к Корниловой, он бы посмеялся тому человеку в лицо, но за какие-то сутки его мир перевернулся с ног на голову.

После того, что устроил Тимошин возле школы, его трясло от злости и обиды, и только Марина была рядом, поддерживая и не давая наделать глупостей. Ей самой было тяжело от осознания собственной наивности и её нелепой любви к взрослому мужчине, оказавшемуся полным уродом.

Они просто оказались рядом в тот момент, когда были нужны друг другу, опустошённые, измотанные и разбитые.

Пара бутылок пива привела к тому, что легко пьянеющая школьница предложила Абрамову попробовать поцеловаться с девушкой, выставив себя в качестве кандидатуры.

А почему нет? Кому ещё он мог доверять, кроме Марины?

А потом его понесло. Руки сами собой зашарили по чужому телу, забираясь под одежду. Что-то похожее на животный инстинкт, заложенный ещё до рождения. Да и Корнилова поощряла его, позволяя проявлять такую инициативу и не сопротивляясь.

Кто может устоять перед красивой обнажённой девушкой? Импотент, коим Сергей не был. Просто раньше он не задумывался о сексе, довольствуясь обычной дрочкой, его не интересовали ни женские, ни мужские тела, ему просто было плевать. Только в Тимошине было что-то притягивающее, но, скорее всего, не в сексуальном плане, а в духовном, в моральном. Некий идеал, к которому хочется стремиться.

Но идеалы часто рушатся, и его идеал рухнул, оставшись за углом школы развеянным сигаретным пеплом. В один момент.

А Марина оказалась рядом в ту минуту, когда хотелось доказать что-то всему миру и себе самому, тёплая, отзывчивая и тоже разбитая.

Два одиночества. История стара, как мир, но всё так же современна. Они просто стали утешением друг для друга — не они первые, не они последние.

Корнилова была довольно раскрепощённой, и её не смущал тот факт, что она станет для Сергея первой. Ну и что? Ведь когда-то и у неё был первый парень, что в этом такого? Удивительно и даже забавно.

Она не смеялась над его нескладной фигурой и худобой, она отдавала себя и брала от него, до последнего рваного вздоха, до хриплого шёпота и глухих стонов, без остатка, как и должно быть, когда сталкиваются два отчаяния, стремящиеся выплеснуться.

Тогда не имеет значения, что будет потом. Есть только один миг, когда стёрты рамки и запреты, этот единственный шанс, дающий возможность встряхнуться, и его нельзя упускать.

Запутавшийся школьник, встрепенувшийся при виде блистательного красавца и звезды школы, тут же усомнился в себе, наделав кучу ложных выводов. Ему даже в голову не приходило принять это ощущение тяги за обыкновенное стремление быть похожим на этого парня. Просто некому было объяснить. И только сейчас, взорвавшись и потеряв свой идеал, он готов был смеяться над самим собой.

___

— И что теперь будет, Серёж? — Марина поправила перед зеркалом растрёпанные волосы.

— А ты чего хочешь? — Абрамов обнял девушку сзади, вдыхая тонкий аромат её кожи.

— Я дура, наверное, но я хочу попробовать...

— А мы уже попробовали, Мариш, и, кажется, нам обоим понравилось это.

— Согласна.

— Не хочу думать о том, что будет дальше. Давай просто жить настоящим?

— А что в этом настоящем?

— Я и ты.

Глава 28

— У вас всё серьёзно? — Аня потягивала колу через трубочку.

— Да, — Денис уверенно кивнул. — Дашка потрясающая.

— Я рада за вас.

— Наверное, ты рада, что я отстал от тебя, — Маркелов усмехнулся.

— Нет, я действительно рада. Знаешь, ты светишься, а это дорогого стоит.

— А ты как? Тебе ведь тогда Ник звонил?

— Ага, — Валеева невольно улыбнулась. — Он почти каждый день звонит.

— Всё будет хорошо?

— Теперь я уверена в этом, — рыжая откинулась на стуле. — Спасибо, что пригласил меня поужинать.

— Я просто подумал, что мы могли бы стать друзьями.

— Мы стали ими в тот момент, когда ты согласился пойти со мной в кино, Денис.

— Знаешь, мне до сих пор кажется странным, что всё так сложилось.

— Как?

— Кто мог подумать, что практикантка заведёт роман со своим учеником, влюбит в себя ещё одного и познакомит своего голубого дружка с третьим?

— Это точно, — девушка хохотнула. — Много чего произошло с тех пор, но я не жалею.

— И не нужно. Время всё расставило по своим местам.

— Угу.

Аня была счастлива. Она любит, она любима и рядом с ней друзья, которые никогда не отвернутся, проверенные временем, горестями и радостями. Не столь важно уметь сочувствовать чужому горю, сколь искренне радоваться за кого-то.

Что у неё было до того, как она пришла в конце прошлой весны в школу, теперь хранившую её самые приятные воспоминания? Ничего. Безусловно, у неё был верный Савушка, готовый помочь в любой ситуации, но разве этого достаточно?

Теперь у неё есть любимый человек, новые друзья и головная боль от их проблем. Ничто не сможет заменить это.

Когда-то она поддалась уговорам своего деда и поступила именно в этот университет, но кто теперь скажет, что она сожалеет? Ни капли. Она нашла своё место.

— Пойдём? — Денис вложил в счёт деньги и, поднявшись, накинул куртку.

— Ага, мне ещё нужно с одним человеком встретиться.

— А меня Дашка ждёт с прекрасным ужином.

— Ты только что поел!

— Для стряпни Чепаксиной всегда найдётся пустое место в желудке.

— Завидую, — Валеева вздохнула, застёгивая пуговицы на пальто. — А мы с Антоном уже на стену от пельменей лезем.

— А как ты раньше жила?

— Глеб снабжал готовой едой, а теперь у него времени в обрез.

— Наши голубки не помирились?

— Нет.

— Знаешь, я до сих пор удивлён тем, что Тимошин оказался из этих... Я не осуждаю, но он же... Чёрт, да они оба нормальные мужики!

— Ты говоришь это после того, как Савкин прижимал тебя к забору?

— Фу, не напоминай.

— А ты думал, что все такие, как Ярик?

— Он очень забавный, кстати, — Маркелов открыл дверь, пропуская девушку, — на девчонку похож.

— Он удивительный человек. Повезёт тому, кто будет с ним.

— Думаешь, что у них с Глебом ничего не выйдет?

— А сам как считаешь?

— Нет шансов.

— Вот-вот.

— Тебя проводить до дома?

— Не нужно, меня заберут отсюда, — Аня поцеловала парня в щёку. — Спасибо за ужин, привет Даше.

— Увидимся, — улыбнувшись, Денис быстрым шагом пошёл по тротуару к ближайшей остановке.

Валеева топталась на месте в ожидании, пока не услышала глухое покашливание совсем рядом:

— Анютка, привет.

— Ой, здравствуйте! — рыжая вздрогнула от неожиданности и обернулась.

— Прости, долго ждёшь? — Михаил приобнял девушку и подвёл к машине, открыв для неё дверцу.

— Да нет, только из кафе вышла, — Аня устроилась на сиденье и пристегнула ремень.

Сев за руль, Савкин-старший плавно тронулся с места, выезжая на проезжую часть и направляясь к дому девушки.

— Рассказывай, как ты?

— У меня всё хорошо, правда. Спасибо вам за подарок, мне очень понравилось!

— Ерунда, извини, что сам не заехал. Как отпраздновали? — мужчина сосредоточенно следил за дорогой.

— Отлично, весело было. Такая тёплая атмосфера, самые близкие рядом.

— Жаль, твоего Никитки не было, да?

— Он позвонил. Представляете, Антон сунул мне в руки телефон и выгнал из комнаты! Они за моей спиной договорились, — студентка улыбнулась.

— Тоха отличный пацан, он тебя любит, как и Глеб.

— Я знаю. Надеюсь, что и они разберутся...

— Разберутся, Анют. Этим ослам нужно немного времени, — Савкин-старший подмигнул, повернувшись на пару секунд, и снова уставился на дорогу.

Валеева невольно залюбовалась профилем Михаила, его крупноватым носом с небольшой горбинкой, выступающим тяжёлым подбородком, говорящим о решительности, высоким лбом, рассечённым в нескольких местах неглубокими морщинами, острым кадыком, виднеющимся из-за ворота пальто, и подрагивающими при моргании тёмными ресницами. Бесспорно, этот мужчина был красив и притягателен, неудивительно, что и сын у него хорош собой.

— Нравлюсь? — насмешливый голос вырвал рыжую из раздумий.

— Ой, простите! — девушка отвернулась.

— Да ладно, мне лестно внимание столь юных прелестных особ.

— Думаю, вы им не обделены.

— Не обделён, — Савкин кивнул, — но и не пользуюсь этим. Когда-то я выбрал себе женщину, и, на моё счастье, она ответила мне взаимностью. Прошло больше двадцати лет, и я ни разу не пожалел о своём выборе.

— Алиса Анатольевна чудесная.

— Она лучшая.

— Вы однолюб, в наше время это не так часто встретишь.

— Почему же? Знаю я ещё двух людей, — мужчина хохотнул.

— Кого?

— Сынки мои непутёвые. Такие если влюбляются, то раз и навсегда.

— Вы правы.

— Ладно, всё это лирика, но ведь ты позвала меня по делу?

— Да, — Аня замялась. — Вы не дадите мне денег в долг?

— Сколько?

— Тысяч двадцать, я верну, я же теперь в школе подрабатываю.

— У тебя какие-то трудности, Анют? С квартирой что-то, может? Ты не стесняйся, говори.

— Нет, я просто хочу кое-куда съездить и понятия не имею, во сколько это обойдётся. Не знала, к кому ещё обратиться.

— Куда собралась?

— В Архангельск.

Михаил весело усмехнулся:

— Голуба моя, давай так, ты поедешь к своему ненаглядному, но не сейчас, а в январе, когда закроешь сессию. К тому же в школе каникулы будут. А сейчас что? Ты представляешь, сколько времени это может занять? Тебе не хватит двух выходных.

— Я просто очень соскучилась, — девушка закусила губу.

— Я понимаю, Анют, но ты уже взрослая девочка и должна понимать всю ответственность, возложенную на тебя. Ты не можешь в любое время сорваться и махнуть куда-то.

— Я понимаю.

— Тогда не дури. В январе поедешь, денег я дам, это даже не обсуждается. Любовь — дело святое.

— Спасибо вам.

— Эх, жаль, конечно, что у вас с Глебом не сложилось, я до последнего надеялся, но, узнав Антона, понял, что тот своё место никому не уступит.

— Да, Тимошин может быть настоящей сукой! — Аня засмеялась, и её звонкий смех слился с низким мужским.

— Точнее некуда сказала!

* * *

— Вы прикалываетесь? — Маша округлившимися глазами смотрела на Сергея, обнимающего Марину.

— Не-а, — Корнилова шлёпнула парня по рукам: — Тварь ненасытная!

— Не будь занудой! — Абрамов поцеловал школьницу в щёку.

— Ну вы даёте! — Кленова засмеялась. — Не ожидала, честно.

— Мы тоже, — её подруга пожала плечами. — Пойдём, погуляем? Не идти же домой сразу после уроков.

— Сейчас, Максима дождёмся.

— Да вон он! — Сергей кивнул в сторону.

— Привет! — Валеев широко улыбался, подходя.

Он пожал руку Абрамову, с интересом наблюдая за ним и Мариной.

— Внезапно, — коротко констатировав, он обернулся к Маше: — Привет, принцесса.

— Привет, — старшеклассница потянулась, целуя рыжика в уголок губ.

— Сама скромность, — Корнилова хохотнула. — Серёж, прямо, как ты до нашего первого раза!

— Ой, а вы уже...

— Принцесса, тебе не кажется, что не стоит задавать таких вопросов? — Максим потрепал девушку по волосам.

— А нам стесняться нечего, — Марина пожала плечами и покосилась на покрасневшего Сергея: — Ты чего?

— Ничего, — парень мотнул головой.

— А у вас что? — Корнилова перевела испытывающий взгляд на подругу.

Кленова стала пунцовой и отвела глаза, вызвав восхищённый вздох у одноклассницы:

— Да ладно? Ай, да Маша, ай, да скромница! И как это было?

— Кхм, я вам не мешаю? — Валеев почесал затылок.

— Нет, просто заткнись, — Марина махнула рукой. — Ну? Так что, рассказывай!

Макс шёл позади вместе с Сергеем, пинающим попадающие под ноги мелкие камушки.

— Ты меня удивил, — рыжик не отводил взгляд от двух подружек, шушукающихся впереди них.

— Я сам удивился, что всё так обернулось.

— Будем, как сейчас, ходить на двойные свидания, — студент усмехнулся.

— Скажи, почему именно Кленова?

— Потому что она особенная, моя принцесса.

— Мне Маринка рассказывала о вашем знакомстве, а потом я сам видел, как долго вы шли к тому, что есть сейчас.

— Долго. Порой всё начинается с дружбы и ею же заканчивается, бывает, что отношения завязываются с ненависти, как бы странно ни звучало, а бывает и так.

— Вы хорошо смотритесь.

— Если бы так думал её отец, — Макс откровенно заржал.

— Он против?

— Ой, а кого это волнует, а?

Наговорившись, девушки присоединились к ребятам, вцепившись под руки каждая к своей половинке.

Осенние лужи отражали серое хмурое небо, так контрастирующее с настроением компании, хохочущей над шутками студента и развеселившегося Сергея.

Маша доверчиво жалась под бок Максиму, чувствуя, что теперь они одно целое, и эту связь уже не разорвать. Слишком прочная цепь, сковывающая их, слышно позвякивала при каждом шаге, отдаваясь громкой дробью в груди. Разве можно быть счастливее, чем сейчас? Разве могла мечтать об этом девочка-зубрилка ещё год назад, сидя за очередной книгой в пыльной библиотеке, строча дополнительный реферат сверх задания?

А Валеев, обнимая свою спутницу, думал о том, что этого могло и не быть, не пойди он несколько месяцев назад в бар с сестрой и её дружком-извращенцем. Неволей поверишь в судьбу, столкнувшую его с зарёванной школьницей посреди шумной улицы.

Не появись она в его жизни, что было бы? Кутежи с приятелями, ночные посиделки в обезьяннике, сменяющие одна другую девушки и липкое чувство одиночества. Это странное чувство, когда ты в толпе, но в то же время один.

Весело болтающий Абрамов наслаждался этими минутами. Его никогда раньше не окружали друзья и тем более рядом с ним не было красивой подруги, которую он уже считал своей девушкой, потому что они не смогут быть просто друзьями после всего, да и не хочется. Познав то, что открыла ему Марина, теперь было сложно отказаться и вернуть всё на круги своя.

И только беззаботная Корнилова не хотела думать ни о чём, живя одним моментом, данной секундой и минутой, когда ей было хорошо, как никогда прежде.

Беспечная юность, та пора, когда мы совершаем ошибки и учимся их исправлять. То самое время, когда нужно жить, дыша полной грудью и идя вперёд, не останавливаясь перед преградами. Чем выше барьер, тем приятнее его преодолевать. И пусть ты никогда не сможешь преодолеть какой-то свой барьер, но цель должна быть, ибо без неё нет жизни, а есть лишь жалкое существование.

Пока мы молоды... Сколько всего можно сделать, чтобы потом, в старости, не сожалеть об упущенном!

Юность... прекрасное время!

Глава 29

— Поздно мы сегодня, — Глеб поёжился от ветра. — Маршрутки уже не ходят, тебя подвезти до дома?

— Подвези, — Антон кивнул и покосился на шатена: — Твоя доброта подозрительна.

— Параноик, — Савкин сел за руль и, дождавшись, когда Тимошин устроится на соседнем сиденье, выехал на дорогу.

— Как Тёма?

— Он у родителей пока, заберу на выходных.

— А Ярик?

— Забудь.

— В смысле?

— Он ушёл.

— Значит, понял, что его время вышло, — блондин задумчиво посмотрел в окно.

— Ты о чём?

— Ни о чём. Прикинь, тебя бросили! — первокурсник улыбнулся.

— Ага, уже дважды, — хохотнув, шатен покачал головой. — Никогда бы не подумал.

— Кстати, я сегодня ничего не сломал.

— Поэтому я добрый.

— Ой, ты поворот к Аньке проехал! — Антон засуетился.

— Я знаю.

— Глеб?

— М?

— Что происходит?

— Мы едем домой.

— Я понял, но ты проехал поворот!

— Забыл дорогу? Нам следующий нужен.

— Мы к тебе? — Тимошин замер.

— Нет, — Савкин обернулся на мгновение, — к нам.

— Я тебя ненавижу.

— За что?

— Ты всегда получаешь то, что хочешь, будь это вещь или человек. Когда-то ты захотел меня и взял. И я сейчас не говорю о физических действиях, нет, ты берёшь всё, целиком, без остатка.

— В этом ты не отстаёшь от меня, — шатен повернул к дому и, заглушив мотор возле подъезда, тихо произнёс: — Я тоже ненавижу тебя, потому что без тебя хоть в петлю. Я так и не смог научиться жить без твоего присутствия, и это бесит, ведь раньше не было такого. Почему ты? Я миллион раз спрашивал себя, но не мог ответить на этот вопрос. Просто это ты. И, чёрт возьми, что бы ты, сучонок, ни сделал и ни сказал, я всё равно не могу забыть тебя!

— Глеб?

— А?

— Ты мне сейчас в любви признался? — отстегнув ремень, Антон повернулся и, довольно улыбаясь, посмотрел на Савкина.

— Не дождёшься, маленький засранец, — выйдя из машины, парень хлопнул дверцей.

— Уху! — Тимошин выскочил следом и, взмахнув руками, заорал: — Ледяной принц втрескался по самое не могу!

— Идиот! — включив сигналку, шатен за шкирку потащил первокурсника к подъезду, матерясь под нос.

— Нежнее, милый! — блондин заливисто хохотал.

— Придурок, ты своим визгом всех соседей, наверное, разбудил!

— А пусть знают! Ты сам когда-то сказал мне, что важно лишь то, что чувствуют двое, а не то, что подумают окружающие, — Антон резко остановился возле двери: — Мать твою, сколько же дерьма должно было произойти, чтобы мы поняли это?

— Не будем об этом, ладно? — Глеб пропустил Тимошина в подъезд. — Всё кончилось, мелкий. Есть ты, я и Артём, всё будет хорошо!

В лифт они ввалились, жадно целуясь, если это можно назвать поцелуями. Нет, они сосались, как малолетние подростки, хватаясь друг за друга и залезая руками под одежду.

Возле двери блондин нетерпеливо тёрся пахом о задницу студента и ворчал:

— Открывай быстрее! Я не могу больше, я прямо здесь готов!

— Пожалей соседку тётю Машу! — шатен повернул ключ.

— Всегда ненавидел эту любопытную суку! — толкнув Глеба через порог, первокурсник влетел следом, захлопывая за спиной дверь и стягивая куртку.

Нервно подрагивающими пальцами он развязал шнурки на кедах, путаясь и шипя. Савкин не отставал от него и уже стащил через голову джемпер, оставшись в чёрной боксёрке.

— В ванную?

— К чёрту! — рыкнув, Антон вцепился в широкие плечи шатена и прижал его к стене.

— Блядь, как же я соскучился по тебе такому! — ухмыльнувшись, Глеб притянул Тимошина, кусая его губы и всасывая их поочерёдно.

Никаких нежностей, только страсть, вспыхивающая между ними яркими ослепительными точками.

— Ты позволял ему, скажи? — блондин скользнул рукой по крепким ягодицам и сжал. — Позволял?

— Если скажу да? — карие глаза издевательски сверкнули.

— Не верю! — прохрипев, первокурсник сильнее стиснул пальцы на чужой заднице. — Чувствую, что врёшь, и меня это злит!

— Не задавай идиотских вопросов, знаешь же, что только тебе, — шепча в самое ухо Антону, Савкин царапнул зубами хрящ и втянул в рот мочку, выпустив через несколько секунд. — Хочешь?

— Твою мать, мы не доберёмся до спальни! — рывком развернув шатена, Тимошин прижался к нему сзади, блуждая руками по бокам и бёдрам.

— Ночь длинная, успеем и до кровати доползти, — Глеб толкнулся назад и потёрся о пах блондина.

— Смазка?

— В сумке.

— Готовился?

— А ты как думаешь?

— Бесишь ты меня своей уверенностью в себе!

— Не в себе, а в нас, — шатен опустил руку вниз и сам расстегнул ширинку. — Долго трепаться будешь?

— Нет, лучше тебя послушаю, — Антон наклонился и, пошарив в сумке, вытащил пузырёк со смазкой. — Люблю, когда ты громко стонешь, — он снова прижался к Савкину, стягивая с него джинсы и цепляя пальцами резинку трусов.

— Тебе придётся постараться, — усмехнувшись, Глеб расставил ноги пошире, когда штаны с боксерами съехали до колена.

— У меня был хороший учитель, — выдавив на пальцы лубрикант, Тимошин скользнул по промежности к анусу и, не церемонясь, протиснулся в тугое кольцо мышц.

— Не опозорь учителя, — шатен расслабился и прислонился лбом к прохладной стене.

Растягивая проход одной рукой, другой первокурсник приспустил свои брюки, освобождая напряжённый член.

— Давай уже! — Савкин нетерпеливо повёл бедром.

— Как пожелаешь, — выдавив из тюбика ещё, Антон бросил его на пол, смазал ствол и, приставив головку к влажному анусу, надавил, проникая внутрь.

— Ох, ты ж, мать твою! — Глеб стукнулся лбом об стену.

— Она меня точно не учила этому, — хрипя, блондин толкнулся глубже и замер на несколько секунд.

Позволив парню немного привыкнуть к себе, он крепко сжал его бёдра и задвигался, кайфуя от узости тугих мышц.

Движения постепенно становились размашистее и резче, коридор наполнялся прерывистым дыханием и редкими стонами, воздух густел и раскалялся, обжигая слизистую.

Тимошин старался не потерять нужный угол и бить точно по простате, выдирая из горла Глеба хриплые звуки, перерастающие в громкие, раскованные и откровенные постанывания. Задрав его боксерку, он подтянул выше свою футболку и прижался животом к широкой спине, покрывшейся испариной.

Раздвинув руками упругие ягодицы и натянув кожу промежности, он вколачивался до упора и выходил, оставляя внутри только головку, чтобы снова мощным ударом вогнать член по самые яйца, хлёстко шлёпающие о задницу.

Снующий туда-сюда поршень со вздувшимися венами, проникал всё свободнее, растрахивая очко и раздвигая стенки прямой кишки.

— Тош, быстрее! — Савкин, сунув руку вниз, дрочил, изнывая от желания скорейшей разрядки.

— Тогда так, — выйдя из шатена, Антон потянул его на себя и заставил согнуться пополам, после и вовсе поставив на четвереньки.

Глеб выгнулся в пояснице, оттопыривая задницу и почти ложась грудью на пол.

— Как же охуенно развратно ты выглядишь! — присвистнув, Тимошин опустился сзади и, пристроившись, с лёгкостью вошёл, вцепившись пальцами во влажные ягодицы.

Савкин захлебнулся стоном и начал активно подмахивать, опираясь на колени и локти.

Жёсткий ворс коридорного коврика впивался, корябая кожу, но на подобные мелочи было плевать. Все ощущения сконцентрировались в области паха, скручивая изнутри.

Шатен больше не тянулся к своему члену, чувствуя, что словит кайф и без этого, а только толкался назад, насаживаясь на крепкий ствол первокурсника с громкими стонами, которые даже не старался сдержать.

Подзабытое ощущение наполненности и распираемых мышц доводили до исступления, до воя и скулежа, до мелькающих перед глазами точек.

Ожесточённо трахая Глеба, Антон выплёскивал накопленное напряжение за месяцы нервотрёпки, отпускал себя, отбрасывая обиды и недовольства.

Теперь не имело значения ничего, кроме горячего потного тела под ним, отдающегося без остатка и тянущегося к нему.

И плевать, что кто-то считает это мерзким и противоестественным, когда им двоим хорошо до сорванного горла и ободранной кожи на коленях.

Савкин сводил лопатки и увеличивал прогиб в спине с каждым мощным толчком. Принципы летели под откос, оставляя лишь животное желание, похоть и чёртово щемящее чувство в груди, которого он не испытывал до встречи с этим язвительным наглым сопляком.

К чёрту сомнения, недомолвки, подозрения и лишние мысли — тела не могут так врать. Настоящее — это то, что каждый из них мог не договорить, но показывал на деле в данную минуту, не превращая секс лишь в набор механических движений, а эмоционально окрашивая его.

— Мел... кий... бля... я... т... бя... оч... ень... — Глеб сбивчиво сипел, не в состоянии выдавить хоть что-то членораздельное.

— Я то... ж-же... — Антон всё понял и, наклонившись, поцеловал шатена между сведённых лопаток, прикусив мокрую кожу зубами.

Потянув парня за волосы, он заставил его выпрямиться и впился зубами в плечо, вырвав из Савкина глухое рычание. Развернув его голову, он жадно припал к губам, сминая их, проталкивая язык внутрь и сплетая с чужим.

Увеличивая амплитуду, он вдалбливался в партнёра, одновременно надрачивая ему, перехватив член в кольцо пальцев ближе к головке, по себе зная, что на финишной прямой нужно именно так, острее, резче и грубее.

Делая последние толчки, он завалился на спину, ударившись лопатками об пол и утянув за собой Глеба, стонущего и дёргающегося в оргазме.

Тёплая вязкая сперма стекала по его пальцам, выжимающим всё до капли.

Глеб, придавив Тимошина, с трудом переводил дыхание, ощущая, как его заполняет изнутри чужим семенем.

Откатившись в сторону, он растянулся, раскинув руки и глядя в потолок.

— Это было что-то, — просипел блондин, подвинувшись к нему и залезая сверху.

— Согласен, — Савкин сглотнул и провёл языком по искусанным первокурсником губам, поглаживая его по мокрой спине и ягодицам.

— В душ?

— Отличная идея, потому что я ненавижу засохшую в промежности сперму.

— Ты всегда портишь такие моменты! — Антон засмеялся, уткнувшись носом в плечо шатена.

— Извини, — улыбнувшись, Глеб крепко обнял Тимошина, наслаждаясь его близостью.

— А кое-кто признался!

— Мелкий, заткнись. Я просто был не в себе.

— Угу, в тебе был я.

— Идиот.

— Мудак.

Они молчали несколько минут, лёжа со спущенными штанами, перепачканные в сперме друг друга, и улыбаясь, как душевнобольные. Первокурсник тесно прижимался, будто хотел влипнуть в тело Савкина и уже не отрываться. Крепкие руки обнимали его, придерживая и не давая скатиться.

Спокойствие. То, чего они оба так долго желали, изматывая самих себя и друг друга, то, ради чего были теперь готовы поступаться собственными принципами и идти на компромиссы.

— Савкин.

— Что?

— Савкин.

— Ну?

— Савкин.

— Чего тебе? — Глеб недовольно рыкнул.

— Ничего, просто пробую на вкус твою фамилию.

— Зачем?

— Да так, — Антон улыбнулся уголками губ и, поднявшись на ноги, подтянул джинсы. — В душ?

— Мелкий, скажи сразу, что ты задумал, и я повешусь, чтобы не мучиться, — шатен с помощью Тимошина выпрямился и поплёлся в ванную, не удосужившись даже поправить болтающиеся на щиколотках штаны.

— Всё будет хорошо, — блондин обнял его со спины. — Я верю в нас.

— Тошка? — Савкин развернулся и обхватил ладонями лицо первокурсника. — Тош, ты только не делай так больше, пожалуйста. Я сдохну без тебя, Тош!

— А ты лучше по морде мне дай, наори, привяжи к батарее, но не отпускай и не будь холодным. Нет ничего страшнее твоих равнодушных глаз... я боюсь их!

— Глупый, — Глеб мягко поцеловал парня в приоткрытые губы и отстранился. — Куда я без тебя, Тошка?

— К Ярику.

— Мелкий, ты до конца жизни мне его припоминать будешь?

— Нет, просто затрахаю так, чтобы ты ни о ком другом даже не думал, — Антон втащил шатена в ванную и закрыл за ними дверь.

— Я и не думаю, Тош.

— И всё равно надо закрепить! — стащив джинсы с трусами и футболку, Тимошин включил душ и, настроив воду, встал под тёплые струи. — Иди ко мне.

— Не могу отказать, когда ты так призывно смотришь, — хмыкнув, Савкин разделся и, присоединившись к блондину, обнял его.

— Оставь свои телячьи нежности нам на старость! — Антон недовольно заворчал, выворачиваясь из рук и опускаясь на колени.

— А ты планируешь всё же состариться со мной? — Глеб следил за чужими пальцами, обхватившими его член и сдвигающими кожу, и горящими голубыми омутами, пленившими его несколько месяцев назад и засасывающими всё глубже с каждой минутой.

— Должен же кто-то портить тебе жизнь!