Гроза3 Двенадцатая глава

23 мая 1942 года Иран

— Что вы нашли там такого интересного, майор? — генерал Зейдлиц оторвался от панорамы и повернулся к начальнику разведки дивизии.

— Интересный экземпляр араба, товарищ генерал. — Гюнтер кивнул на труп в чёрном рабочем комбинезоне британского танкиста, который тащили на плащ-палатке солдаты его разведбата.

— Ну что же, демонстрируйте вашу диковинку. — Генерал Зейдлиц подошёл к уложенному на землю танкисту, дождался, пока солдаты разведки дивизии перевернут того на спину и стащат с головы стальной шлем, который британские танкисты использовали в качестве защиты от ударов.

"Араб" был рыжим! То есть абсолютно огненно рыжим, даже не жёлтым как солнце, а красным как знамя соседней с ними русской дивизии. Дополняли картинку голубые остекленевшие в небо глаза и обильные веснушки, покрывающие каждый свободный сантиметр кожи лица.

— Ирландец или валлиец. — Подал голос генерал Гайдуков, командир советской дивизии, держащей фронт к северу от немцев.

Голос генерала был радостный, ибо находка немецких разведчиков подтверждала то, что он безуспешно пытался доказать своему немецкому коллеге. А именно то, что против них брошена уже не армия формально независимого Ирака, получившая кое-какую бронетехнику, а сами англичане. Вот и подтверждение.

Зейдлиц и сам прекрасно понимал, что туземные войска так хорошо воевать не могут. Но ожидал доказательств, ибо одних догадок, даже самых достоверных, немцу не достаточно, а нужны факты. Вот и факты. Тем более, сами действия вышедшего на их позиции танкового батальона говорили о том, что в машинах сидят не наскоро обученные бедуины, а кто-то посерьёзнее. Думалось про индусов из сипайских батальонов, приданных туземной иракской армии. Или в крайнем случае ожидалось увидеть французов де Голля, ошивающихся в этой части британской Ойкумены в ожидании начала операции против вишистов в Сирии. Но чистопородный англосакс это сюрприз.

Впрочем, дымящиеся на поле боя бронированные машины блестяще подтверждают, что и для англичан присутствие в этой части Азии их дивизии явилось крайне неприятной неожиданностью. Легко разрезав приграничные позиции условно боеспособной Иранской армии, танкисты Ирака должны были выйти в тылы их группировки и пройтись по коммуникациям. Хорошо могли погулять. Самое большее на что была способна персидская армия, это храбро разбежаться в разные стороны, что она и продемонстрировала, исчезнув практически мгновенно, как только границу пересекли первые танки. На взгляд немца, полное дерьмо — консервные банки двадцатых годов, но иранцам хватило. Никакого желания помирать за непонятные им интересы русских, да и немецких, "варваров" не было. Хотя, о наличии "немецких варваров" было известно только самой верхушке иранского генералитета. А по всем штабным картам на данном участке фронта были обозначены два эскадрона семнадцатой горно-кавалерийской дивизии генерала Гайдукова, заменённые буквально пару дней назад. К великой радости самого комдива и его конников. Конница страшная сила в тылах противника, а против танков, пусть и таких убогих, как догорают сейчас на поле, горная кавалерия не противник. Откровенно говоря, им на этой глинистой равнине, где самые высокие холмы не превышают три-четыре сотни метров, вообще делать нечего, но все более боеспособные войска стоят южнее, в прикрытии нефтяных промыслов.

Нефть это кровь войны. Есть нефть — есть танки, самолёты, автомобили, пушки калибром посерьёзнее. Вон, отработали гаубицами по иракской пехоте и нет её в обозримой дали, самые шустрые уже до границы добежали. Это, которые из суннитов, как пояснил русский советник, разбирающийся в тонкостях хитросплетений местных верований и обычаев. А те, которые шииты — те сразу в плен. Правда, не европейским гяурам, а своим персидским единоверцам.

Танковый батальон поупорнее оказался, но и ему артиллерийских аргументов хватило. Родных для немецкой армии 37-миллиметровых "дверных молотков" на вооружении их "Первой Немецкой антифашисткой дивизии" в данном бою не было, танковых атак не ожидали. Но и полковых русских трёхдюймовок для этого бронированного хлама оказалось вполне достаточно. А левый фланг англо-иракского батальона, попавший под обстрел советских дивизионных Зис-3 того же калибра, представлял собой просто прекрасное зрелище. Развороченные в хлам Виккерсы и Фиаты, наглядно демонстрировали, что старая техника этим пушкам не противник. Если напрячь память, то можно признать, что и немецкие "тройки" этой пушке "на один зуб", как выражаются русские. Какое счастье, что теперь они по одну сторону фронта. Хотя бы здесь в Азии. И его танкистам не придётся нарываться на выстрелы этой просто прекрасной пушки. А вот, противотанковую артиллерию убрали из штатов напрасно. Вернее, она есть — вот только с её отправкой не торопились. Плетётся где-то в тылах. Надо ускорить доставку батарей ПТО на передовую. И, желательно, попросить русских заменить "колотушки" хотя бы на советские сорокопятки. Всё же те немного универсальнее, можно не только по танкам стрелять, но и пехоту обрабатывать. А то у 37-миллиметрового боеприпаса осколочное действие просто никакое.

— Одного трупа для доказательства недостаточно. — Вернул обрадованных генералов на землю голос подполковника Фока, главного военного советника дивизии со стороны Красной армии. — Надо бы ещё кого-нибудь, кто может говорить. А то мои ребята оживлять покойников не умеют.

Подполковник напомнил командирам дивизий об их основной задаче. Не только отбить нападения англичан на союзный Советскому Союзу Иран, но и найти повод перейти в наступление на сопредельную территорию. Англичане вовсю трубят, что это самодеятельность новых иракских властей, которым англичане, как всегда "исключительно из миролюбия и, руководствуясь только мыслями о благе населения Ирака", предоставили независимость, причём третий раз за последние двадцать лет. Естественно, что "дикие арабы вопреки мудрым советам бывших хозяев" немедленно напали на соседей. Дикари, что с них взять. А сами англичане, конечно, прикладывают все усилия чтобы образумить иракских военных, но пока что не получается... Но они будут стараться и дальше. Самое главное, чтобы советское правительство не делало поспешных выводов. Но если оно всё же перейдёт границу, то ответственность за начало войны между нашими странами будет лежать только на правительстве СССР. Ну и так далее... Мелким шрифтом на нескольких страницах главных английских газет.

Подлость и мерзость возведённая в абсолют — это основа британской политики. Во все времена, что во времена Наполеона, что в Первую войну, что сейчас. Русские в этом отношении честнее. Если ты им друг, то и отношение как к другу. Если назвался врагом, то и бить тебя будут без оглядки по сторонам. Генералу Зейдлицу это прекрасно известно. И как полководцу, и как солдату штурмового батальона. И как военнопленному. И как командиру первой немецкой дивизии воюющей на стороне бывшего врага.

— Не все же там трупы. — Генерал Гайдуков кивнул в сторону дымящихся остатков английских танков. — Кто-то мог и живым остаться.

— Глядя на эти бронированные лохмотья, возникает сомнение, что можно остаться живым. — Подполковник Фок говорил по-русски. Гайдуков немецкого не знал, кроме нескольких фраз из военного немецко-русского разговорника, а Зейдлиц за полгода плена и командования сначала бригадой, а потом дивизией научился прекрасно понимать русскую речь, и даже изъясняться на довольно сложные темы. С акцентом, естественно, за такой короткий срок язык выучить можно, а вот произношение поставить почти невыполнимо. У иных и за всю жизнь не выйдет. Даже если немецкий твой родной, хохдойч всё равно с провинциальными особенностями. А если ты не вырос в Германии, то твой язык будет слишком правильным. Как у Фока. С одной стороны сразу видно — немец, а с другой понятно, что в Германии он никогда не жил.

— Что скажете, майор, найдутся там живые? — Зейдлиц повернулся к начальнику разведки своей дивизии.

— Должны быть, товарищ генерал. — Отрапортовал Гюнтер. — Мои солдаты прихватили этого танкиста у крайней машины. Там техника сильно побита, а дальше к центру есть и менее пострадавшие панцеры.

Гюнтер ответил по-немецки, хотя русский тоже знал, даже лучше чем генерал. Но если начальство обращается к тебе на родном языке, то и отвечать нужно на нём же. Всё-таки они немецкая часть, хотя у него в батальоне есть и австрийцы, и венгры, и чехи, и даже один швед, которого шальным ветром войны вначале занесло в добровольцы дивизии Викинг, а потом в перебежчики на сторону русских, а после пары месяцев обработки в лагере военнопленных, в солдаты немецкой добровольческой дивизии, теперь под командованием Советов. "Чудны дела твои, господи". Хотя, если бы самому Гюнтеру год назад сказали, как именно сложится его судьба, то он, скорее всего, посчитал бы этого пророка или сумасшедшим, или провокатором.

Подтверждая слова майора, на командный пункт дивизии солдаты разведки вытолкнули ещё троих человек в форме сипаев, но со слишком светлыми и правильными лицами. Даже в первого взгляда было ясно, что это европейцы. Причём двое, чувствовалось, в данной форме походили, а вот третий, а скорее первый в их компании, натянул её второпях и явно с чужого плеча. Да и кровь на кителе присутствовала, а раны не было. А отличие от "настоящих" сипаев, раны, с наспех намотанными бинтами, у них были свои собственные.

"Сипаи" были сухопары, обожжены пустынным загаром и избавлены палящим солнцем от излишков воды, то есть имели все признаки долгого присутствия в жарких странах. Были они к тому же довольно молоды, на взгляд Гюнтера от 23 до 27. То есть офицеры нижнего звена, вряд ли у рядовых были кителя из сукна такого хорошего качества. По крайней мере, у рыжего покойника китель попроще.

А вот у их старшего товарища, по возрасту старшего, ибо знаков различия нет ни у кого, и внешний вид не пустынный, и морда излишне холёная и взгляд чересчур властный. Или сам господин командир батальона, или же кто-то из координаторов уровнем повыше.

Одинаковым у пленников было только удивление при виде офицеров в немецкой форме.

Служба управления тылом Красной армии решила не мудрить с формой для формируемых немецких частей. Трофейной формы Вермахта было предостаточно, её и ввели. Единственное, что изменили — вместо имперского орла над карманом поместили нашивку в виде красного советского флага. Учитывая, что дивизия и другие дополнительные части отправлялись в Иран, данного отличия вполне хватало. Да и вооружение оставили немецким. Винтовки, пулемёты, пистолеты, миномёты, танки и часть орудий было из трофейного немецкого "наследия". Такого добра на складах Красной армии хватало. По просьбе Зейдлица заменили часть пушек, да ввели в штат дивизии самоходно-артиллерийский полк СУ-76, очень генерал впечатлился действиями этих самоходок в тот судьбоносный для него день, когда их штурмовой батальон, в котором разжалованный в солдаты Курт Зейдлиц воевал в Северной Польше, отправился в гости к богу почти в полном составе.

Да ещё разведчики Гюнтера выпросили себе в качестве основного вооружения судаевский ППС, и почти все снаряжение советских разведчиков, с которым они познакомились при подготовке. Разве что маскировочные комбинезоны у них были не зелёными, а жёлто-коричневыми, но всё той же пятнистой масти. Разгрузочные жилеты добывали уже не совсем законными путями, выменяв в одной из учебных дивизий на самую универсальную для русской армии валюту — бочку спирта. Спирта было жалко. Но обмен того стоил. Уж очень удобной вещью оказался этот жилет. В русских частях он почти везде, а вот немцам на вооружение не поставили, так как, по уверению военных чиновников, в уставе не прописан.

— Простите, господин генерал, вы действительно немцы или это маскарад? — На очень хорошем немецком спросил старший из пленников, которого Гюнтер определил в командиры батальона.

— А вы, господин неизвестно кто по званию, действительно арабы, или это маскарад? — Отпарировал Зейдлиц.

— Если вы военнослужащие Вермахта, то я отвечу на ваши вопросы. — Продолжил разговор старший из "сипаев". — Но если вы переодетые русские, то я непременно сообщу об этом случае, когда окажусь в... цивилизованных странах.

Старший "сипай" решил, как выражаются русские "переть буром", в надежде выставить себя пострадавшей стороной. Гюнтер ухмыльнулся. Каждый англичанин в душе считает, что он лучше всего остального человечества просто потому, что ему повезло родиться на одном проклятом половиной мира острове. Тех, кто живёт поблизости от этого острова, он готов признать людьми, с некоторыми оговорками. Дальние народы для британца — всего лишь на всего переходные виды от обезьяны к человеку. Причём степень человечности определяет только сам британец. И никто более! И не дай господи, эти варвары посмеют возражать, тогда и сафари на них можно устроить. С прицельной стрельбой по этим слишком много вообразившим о себе "мартышкам".

Из пушек! Как расстреливали привязанных к этим пушкам восставших сипаев в Индии лет сто, или около этого, назад.

Или бомбами с самолётов, как по немецким городам сейчас! По Килю, по Гамбургу, по Лейпцигу, по другим большим и малым городам, которым не повезло оказаться в советской зоне оккупации. Вернее по тем, которым не повезло долго находиться около линии фронта, когда советские войска уже подошли, но город с ходу взять не сумели. Тогда доблестные рыцари туманного Альбиона успевают снести жилые кварталы несчастного города к такой-то матери, как выражаются русские. По военным объектам у них попадать не получается — немецкая зенитная артиллерия мешает. Близко к линии фронта подлетать также не выходит — советские истребители могут встретить. Собьют, обязательно собьют. Непременно извинятся потом — ошибочка мол вышла, но обязательно собьют. Поэтому герои королевского воздушного флота измываются над безответными спящими ночными кварталами.

Был слух, что немецкие солдаты отпустили попавшего в плен советского лётчика только за то, что тот сбил английский бомбардировщик. Если это правда, то англичанин слишком близко забрёл к линии фронта, раз немцы смогли русского пилота переправить обратно до того, как заявился кто-то из начальства. А может быть, у этого самого начальства кто-нибудь из близких сгорел в пожарах Киля и Гамбурга.

У Гюнтера в батальоне несколько солдат из этих городов согласились пойти на службу к бывшему противнику, когда узнали, что дивизия будет сражаться против англичан. Так сильно хотелось отплатить подлому и коварному врагу, что согласились стать на сторону врага жёсткого, порой жестокого, но честного. Пообещали русские, что города, в которых нет солдат и зенитной артиллерии, бомбить не будут, и обещание соблюдают. Правда, перед этим показательно сравняли с землёй один из городков, объявленных мирным, но укрывающим во дворах военную технику. Тем более, что повод создали сами немцы. Какому-то герою-зенитчику захотелось опробовать новейшую самоходную зенитку на русском тихоходном биплане-разведчике. Если бы попал с первого раза, может быть и обошлось бы без печальных последствий. Но пока этот недостойный потомок Вильгельма Теля кромсал очередями мутное небо, русские разведчики успели передать про обстрел — откуда, как и кем он ведётся. Самолёт в конце концов сбили, да и немудрено, попасть в столь тихоходную цель можно было и из рогатки. Разведчики сгорели в воздухе вместе со своим фанерно-брезентовым "чудом" техники, а город несколько часов равняли бомбами. Поначалу пытались попасть в обнаруженные танки и бронемашины, пока бомбёжку проводили штурмовики и пикировщики. А потом просто засыпали бомбами всё подряд, когда подтянулись средние и тяжёлые бомбовозы. Вот такая странная и страшная история.