Петр 2. Петербург

Глава 1

Уже несколько дней в центре Петербурга открыт новый трактир, который уже совсем даже не трактир, а решторация с многообещающим названием "Париж". Заведение явно пафосное, поспешно переделанное из более простого кабака, располагавшегося совсем недавно на этом же месте. Теперь здесь большие застеклённые окна, много позолоты, ковры, застеленные ослепительно белыми скатертями столы. В широких проходах неслышно скользят услужливые официанты. На небольшой сцене играют музыканты. На открытии заведения присутствовали сам государь-император вместе с сестрой-наследницей. Об этом визите в восторженных тонах поведали возобновившие своё издание "Ведомости". Юный Петр Алексеевич продегустировал изысканные блюда исключительно французской кухни, наградил шеф-повара и передал владельцу заведения отставному адмиралу Фёдору Матвеевичу Апраксину сертификат о том, что решторация "Париж" является "Поставщиком двора Его императорского величества".

Сегодня, по прошествии нескольких дней после памятного визита царя, все места за столиками были заняты посетителями из элиты города и империи. Вельможи и богатые негоцианты сидели чинно, вели неторопливые беседы и с интересом поглядывали на соседей. Несмотря на поздний вечер, совершенно пьяных не было. Одно из правил для этой решторации, утвержденное самим царем, гласило, что всех нарушителей общественного порядка не зависимо от чина и звания, надлежало сопроводить под арест в Петропавловскую крепость, в казематы Тайной канцелярии которую все боялись до дрожи.

За одним из столиков беседовали два дипломата. Посол Франции Кампредон, невысокий сухонький старичок, оживлённо посверкивал глазами на окружающее. Напротив него сидел посланник Швеции Цедеркрейц, плотного телосложения мужчина с величественными манерами и невозмутимым выражением лица.

— Как вам эта новая решторация, барон? Не правда ли, очень мило?

— Довольно уютно. Думаю, стоит появляться здесь почаще.

— О! Это будет не так просто сделать! Столики нужно резервировать за неделю даже несмотря на чудовищные цены! Вот это вот жаркое, отменное, кстати, блюдо, но в трактире по соседству похожее стоит в десять раз дешевле!

— Полагаю, господин Апраксин очень быстро окупит свои вложения в этот трактир!

— Безусловно! Говорят, императора уже осаждают просьбами другие вельможи, чтобы получить разрешение на открытие подобных заведений. Например, генерал-полицмейстер Чернышев будет строить рядом пивной трактир "Вена", в которой планируется подавать блюда исключительно немецкой кухни. Говорят, император хочет открыть в столице также решторации Вест-Индийской и Восточной кухни.

— Любопытно где они найдут поваров из тех мест?

— Полноте, барон! Не найдут специалистов, так сами придумают! Вы думаете, все блюда в этой решторации соответствуют изысканной французской кулинарии? Это всего лишь подражание и импровизация.

— Грубое смешное подражание. Кроме того, с такими ценами все эти решторации скоро растеряют посетителей и разорятся!

— Да-да! Особенно после того как двор вместе с царем переедет на коронацию в Москву! Попробуйте, кстати, этот десерт. Клюква с сахаром, русские называют его вареньем. Говорят, наши кулинары впервые угостили этим блюдом Петра Великого во время его поездки в Париж. Сейчас варенье уже не такая редкость, поэтому мы с вами тоже можем насладиться его вкусом в этом замечательном месте!

— Благодарю вас, граф, очень вкусно. Вы слышали подробности этого скандала с майором Шепелевым?

— О, да! Позавчера этот бравый офицер попытался устроить здесь драку. Перевернул стол, кричал и буянил. Ему вторили его подчиненные, гвардейцы Семёновского полка, а противниками были преображенцы, которые как раз вернулись с очередного похода в Сестрорецк. Но по счастью их быстро усмирили солдаты из батальона охраны императора. Повязали всех и увезли в крепость.

— Так иногда начинаются русские бунты! Неужели семёновцы не помогли своему командиру?

— Ну что вы, барон! Это всего лишь пьяный дебош. Кроме того, после недавнего покушения на царя в городе чихнуть боятся, чтобы не попасть в застенки Тайной канцелярии. Шепелев протрезвел в тюрьме, а наутро его навестил сам император. Не знаю, что у них был за разговор, но на следующий день Семёновский полк был наказан также как до этого преображенский — отправлен в ускоренный марш с полной индивидуальной нагрузкой. Похоже, второму гвардейскому полку тоже не избежать сокращения личного состава.

— Не верю я что-то в эту программу демобилизации армии, которую русские декларируют сейчас. Да и беспокоят меня эти странные маневры.

Француз одобрительно кивнул и внимательно огляделся, не подслушивает ли кто-то их беседу. Говорили они по-шведски, но кто знает, какими языками владеют официанты или посетители, сидящие за соседними столиками. Подавшись ближе к собеседнику, Кампредон понизил голос.

— Вы не напрасно беспокоитесь, барон. Эти походы очень похожи на отработку быстрого выдвижения войск к границе с вашей страной.

Швед нахмурился.

— У вас есть сведения, что готовится война?

— Точных данных нет, но я достоверно знаю, что новый вице-президент Военной коллегии Миних разрабатывает план действий на случай войны с Швецией. И главным пунктом в этом плане является оккупация Финляндии с последующей её аннексией. Согласитесь, барон, наличие таких планов плюс непрекращающиеся провокационные военные манёвры говорят о многом?

Удовлетворённый сказанным, Кампредон откинулся на спинку стула и, подняв бокал из тонкого венецианского стекла принялся смаковать замечательное анжуйское вино, поглядывая на задумавшегося собеседника. То, что французский посол планировал сообщить, было сказано. Теперь информация об агрессивных планах русских пойдёт из Петербурга в Стокгольм и увеличит количество трещинок на тонком льду, по которому ползает русский медведь. Жаль, неизвестные заговорщики не сумели убить юного, но опасно энергичного царя. Но с помощью множества тайных уколов самозваная азиатская империя рано или поздно снова погрузится в хаос и варварство, где русским и место.

29/05/14

Несмотря на то, что на Васильевском острове уже построили здание новой Биржи, и большая часть торговцев перебралась туда, на старой Бирже в районе Троицкой площади по-прежнему собирались самые богатые негоцианты. Представляла она собой длинную, широкую мощёную досками набережную, к которой причаливали десятки лодок и судов побольше. По этой территории бродили десятки людей: бородатые купцы со всей России и их приказчики, разносчики товаров или их образцов, равнодушные чиновники, иностранные негоцианты, посыльные и рабочие всех видов. Чуть в стороне стоит бывший кофейный дом, в котором деловые вопросы можно обсудить в более комфортной обстановке.

Открывалась торговля в 11 часов, закрывалась формально через два часа, но обычно и после закрытия общение и торг не сразу утихали. Сегодня здесь встретились два компаньона. Высокий сухощавый Томсен, типичный англичанин, прибыл недавно с грузом сукна и другого товара. Пухлый низенький Питерс, радушно улыбаясь, встретил приятеля у лодки, с трудом нашедшей место для стоянки. Джентльмены приветливо друг другу поклонились. Томсен одобрительно оглядел деловую суету вокруг.

— Однако здесь по-прежнему людно, Джефри.

— Что ты, Генри, сейчас затишье. Весенний караван, пришедший с Волги, уже расторговали, а летний ждем со дня на день. Скоро лодки здесь в несколько рядов стоять будут.

— Отлично! Значит, я прибыл вовремя. Где лучше пристроить груз?

— Можно здесь, но дешевле обойдётся на Васильевском острове. Там отстроили огромный склад. Целая крепость. За десять шиллингов в месяц целая сотня солдат будет охранять наш товар.

Питерс достал кружевной платок и вытер вспотевшее от полуденной жары лицо. Лето уже заканчивалось, но сегодня выдался погожий денёк.

— Как там, в старой доброй Англии, дорогой друг?

— Всё по-прежнему, Джефри. Народ со страшной силой и энтузиазмом пытается заработать деньги. Банкротство 'Компании Южных морей' позабыто. Неудачники ушли из коммерции, а деловые люди ищут новые возможности. Наши друзья очень интересуются новостями из России. Надеюсь, война не начнётся?

— Никто о войне с Данией после отъезда голштинцев больше не помышляет. Более того, новый закон о престолонаследии осложнил отношения императора с его родственицами из Любека и Киля.

— Насколько всё серьёзно? Возможно ли потеснить здесь любекских купцов?

— К сожалению, это будет не просто сделать. Торговцы всех стран здесь обласканы, не зависимо от текущей политической ситуации. Но пойдём в трактир, присядем и выпьем настоящего ямайского кофе.

За столиком в таверне Джефри Питерс рассказал компаньону новости российской столицы. Новому императору всего одиннадцать лет, но он усердно учится и постоянно бывает в коллегиях и Сенате здесь неподалёку. Его опекун, Светлейший князь Меншиков сейчас сидит под следствием в крепости, а Верховный Тайный Совет распущен. Правят сенаторы и чиновники из нового учреждения — Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Кто из них главнее — не понятно, но в одно из отделений императорской канцелярии входит тайная служба, которая последний месяц держит в страхе весь город, расследуя неудавшееся покушение на царя.

Из деловых новостей самым важным является грядущее повышение вывозных сборов на тринадцать копеек с рубля. Говорят, для компенсации отмены внутренних таможенных пошлин. Учитывая, что пошлины собирали в серебряных ефимках по сниженному курсу, грядущее повышение цен обещало больно ударить по торговцам. Вдобавок уже три года действует протекционистский тариф, мешающий ввозу разных товаров, аналоги которых производятся в России.

— Это не радует. Пытались как-то повлиять на ситуацию?

— Разумеется. Пытались жаловаться в коммерц-коллегию и в Сенат. Даже с некоторым успехом. Например, в отношении некоторых лесоматериалов, по которым прямым конкурентом является соседняя Швеция. Говорят, возможны уступки и по другим позициям.

— Может быть, удастся избежать повышения пошлин на вывоз пеньки, льна, сала и юфти? — побеспокоился Томсен об основных товарах, которые их партнерство обычно вывозило из России. Но Питерс сокрушенно покачал головой.

— К сожалению, именно по этим видам русские скидок не намерены делать. Обещают только, что в конце будущего года рассмотрят вопрос с учётом поступления денег в казну.

Поговорили об относительном снижении пошлин на галантерею и вывоз льняной пряжи, о хороших перспективах по урожаю зерна, о грядущем создании Ассигнационного банка, об улучшении условий торговли в Архангельске.

— Если русские пытаются восстановить торговлю своими товарами через Архангельск, не помешает ли это нам? У голландцев там сильные позиции.

— Не думаю. Здесь всё же столица и, кроме того, по Вышневолоцким каналам доставлять товары сюда всё же ближе и удобнее, чем в Архангельск. Пусть голландцы пытаются вернуться на север, меньше их останется здесь.

Питерс упомянул об увеличении поставок железа с уральских заводов. Рассказал о дешёвой бумаге из Охты, правда, низкого качества.

— Русские научились делать бумагу из древесных опилок. Варят их в какой-то вонючей гадости, но рецепт скрывают.

— Не пытались узнать секрет?

— Рискованно. В последние дни уже выслали из страны пару иностранцев за шпионаж. Одного поляка взяли, зачитали какую-то бумагу и под конвоем отправили пакетботом в Данциг.

— Удивительно, что голову не отрубили. С этих диких русских станется.

— Может быть, кому и отрубили по-тихому. Город большой и люди бывает, пропадают.

Неприятной новостью стала активизация действий властей в плане стимулирования перевозки товаров на российских судах, особенно вывоз. Из хороших вестей — работников таможни перевели на фиксированные оклады, что должно было снизить поборы с их стороны. Генри Томсен кивал, задавал уточняющие вопросы, потом будто что-то вспомнив, спросил:

— Наши друзья из британского адмиралтейства обеспокоены возобновлением активности русского флота. Сразу две эскадры сейчас шляются по морям. Сенявин в Киле и Любеке, Бредаль недавно прошёл Зунд и направился куда-то на юг. Это что-то означает?

— Трудно сказать, Генрих. Какая-то суета в Морской коллегии сейчас поднялась, впрочем, как и в других чиновничьих конторах. Новый глава, датчанин Сиверс, затеял какие-то обсуждения по модернизации флота. К чему это приведет, пока не понятно. Вроде бы новое правительство заинтересовано развивать прямую торговлю российскими товарами через свои консульства в других странах. Это может поломать нам бизнес, поэтому мы пытаемся этому тихо противодействовать.

— Получится ли делать это тихо? Или стоит намекнуть нашим друзьям в Англии, прислать на Балтику вымпелы, как в прошлом году?

— Да уж, навел тогда страху адмирал Уоджер своим появлением на рейде Ревеля! Но не думаю, что стоит торопиться с такими серьёзными действиями. Гораздо проще просто вставлять палки в колёса. Русские купцы ленивы и боятся выходить в море, а правительство вскоре охладеет к заморским затеям и всё вернётся на круги своя.

01/06/14

Ивановский дворец на московской стороне после смерти матери, царицы Прасковьи Фёдоровны, заняла её старшая дочь, Екатерина Ивановна, герцогиня мекленбургская. Уже пять лет прошло, как она с маленькой дочерью сбежала от мужа. Карл Леопольд умудрился поссориться со своими рыцарями и императором, который в итоге отобрал у него корону герцога и отдал её младшему брату. Теперь неудачник, потерявший власть и семью, проживал никому не нужный в Данциге.

Двор Екатерины Ивановны после отъезда цесаревен Анны и Елизаветы в Киль и Любек понемногу становился центром столичной культурной жизни. Сегодня её домашний крепостной театр давал представление по пьесе английского драматурга Вильяма Шекспира. Пьесу под названием 'Ромео и Джульетта' вольным стилем перевёл популярный последние годы петербургский поэт Готлиб Юнкер, по совместительству домашний врач герцогини. Немец хорошо освоил русский язык, а шероховатости перевода компенсировались свежестью сюжета. До этого в домашних театрах ставились в основном представления на библейские темы. Идею же этого спектакля по слухам подсказал сам император. По устойчивым слухам, Пётр Алексеевич был поклонником английской литературы.

На премьеру прибыла вся столичная знать, так что просмотр пришлось проводить на сцене в парке. После окончания, когда чувствительные дамы, растроганные печальной историей, шмыгали носами и аккуратно вытирали платочками глаза, царь одобрительно похлопал кланяющимся актёрам, а мгновением позже публика разразилась овациями. Император благосклонно пообщался с автором текста, исполнителями главных ролей, потом вместе с сестрой, хозяйкой дома и её девятилетней дочерью Елизаветой возглавил пиршественный стол, точнее один из множества уставленных яствами столов в павильонах на придворцовом лугу.

Поблизости от главного столика ужинали дядя герцогини, Василий Фёдорович Салтыков, а также её сестра, Прасковья Ивановна, щеголяющая большим декольте и костлявыми плечами, с мужем, генерал-аншефом Иваном Дмитриевым-Мамоновым. Позже начались танцы и царевна, любительница и мастерица этого дела упорхнула прочь. Двое мужчин отошли в сторону и продолжили разговор наедине.