Гарри Поттер и Полная Луна

Предисловие автора (важно, блин!)

Читая мегабайты фанфиков по Гарри Поттеру, я все больше и больше осознавал одну простую истину — если мне суждено прочитать историю о Мальчике-Который-Выжил, которую я всегда хотел увидеть, мне придется написать ее самому.Эта история — исполнение моего желания. В первых пяти книгах изменений не будет. Последние две — игнорируются почти целиком, кроме шикарной идеи крестражей :)

Написано несколько месяцев назад. Честно признаться — больше от нечего делать, чем следуя каким-либо высоким мотивам. Было написано пять глав, а потом я решил вернуться к работе над "На пути к Совершенству". Здесь выкладываю по извечному хомячьему принципу "все в дом, все в семью" и чтобы не потерялось, если вдруг что.

Возможно, будет продолжено... но тоже — "от нечего делать")Глава 1. На исходе седьмого месяца

Как много людей заканчивают свой шестнадцатый день рождения мытьем посуды за толпой гостей?.. Наверное, многие. А что, если это не твои гости? Что, если в доме, в котором ты прожил большую часть своей жизни, не считают нужным отпраздновать такое, бесспорно, знаковое событие? Что, если торжественный ужин был не в твою честь, просто так совпало, что дом твоих тети и дяди принимал у себя крохотный лицемерный и якобы благотворительный банкет именно в этот день?

Как много именинников оставляют поздравления и подарки нераспечатанными, неопрятной грудой сваливая в угол комнаты этот бесполезный хлам, потому что знают — там нет ничего, что поможет тебе дожить до совершеннолетия?

А самый главный вопрос — как много Победителей Темных Лордов на время пафосной вечеринки запирают в чулане под лестницей, в место, в которое эти самые Победители поклялись больше никогда не возвращаться?

Ответ прост: такое во всей Вселенной могло произойти только с одним человеком — Гарри Поттером, Мальчиком-Который-Все-Никак-Не-Сдохнет.

Десять лет назад на такой "праздник" он бы отреагировал жгучей, но бессильной обидой и тихими слезами, вырвавшимися наружу аккурат перед сном, когда, свернувшись калачиком в переполненном тьмой чулане, вспомнил бы о родителях, которых у него никогда не было, но которые его, несомненно, любили.

Пять лет назад он бы покорно кивнул и отправился выполнять работу по дому, уверенный в том, что так и надо, уже почти убежденный в том, что он — ничтожество, бесполезный кусок плоти, увидевший жизнь исключительно благодаря недоразумению в Небесной Канцелярии. Почти сломанный, почти смирившийся.

Два года назад он бы, отчаянно скрежеща зубами, выполнял бы свои обязанности спустя рукава, мечтая о том дне, когда ненавистное лето, наконец, закончится, и он покинет этот дом, отправившись в место, где его любят и ждут, в место, где у него есть верные друзья и девочка, в которую он влюблен. В мир, где у него есть крестный, который обещал забрать его к себе, как только появится возможность.

В прошлом году он бы пришел в бешенство, он бы разругался с дядей и тетей и, скорее всего, сбежал бы из дома, чтобы провести ночь на лавочке ближайшего парка, благо лето тогда выдалось жаркое. А утром... утром он бы все равно вернулся в ненавистный дом, к ненавистным родственникам — потому что только здесь жертва его матери, жертва, о которой он не просил и которой не желал, делала его жизнь неприкосновенной.

А сейчас... сейчас он равнодушно кивнул и позволил запереть себя в самом ужасном месте на планете — в чулане, где прошли самые страшные дни его детства. Он молча сидел там, запертый в четырех стенах, наполненных его детским отчаянием, пропитанных его слезами, переполненных его беспомощностью. Все эти пять лет, что прошли с того времени, когда он переехал в комнату наверху, он знал — стоит вернуться сюда и он снова станет маленьким мальчиком, изо всех своих невеликих силенок отказывающимся признавать, что он — выродок и ненормальный урод.

Он считал, что призрак этого места будет всегда рядом с ним, навсегда останется стоять за плечом, мешая дышать и не давая поверить в то, что он достоин счастья.

Сегодня он почти равнодушно отметил, что ошибался. Он больше не мог бояться чулана под лестницей. Не потому, что вырос, не потому, что стал сильнее, нет — просто не осталось сил.

Ему всегда говорили, что он сильный, — друзья, однокурсники, учителя и крестный — никто не сомневался в его силе воли, в твердости духа, в преданности Свету. Совсем недавно настало было время, когда он и сам в это поверил, но... сейчас ему оставалось лишь сидеть и безмолвно спрашивать самого себя — куда делать его хваленная сила?

Спрашивать и отвечать — растрачена.

Сколько ее ушло, чтобы не сдаться этому дому, ненавидящим тебя родственникам, этому проклятому Богом чулану под лестницей? Какую часть этой силы он использовал, чтобы в одиннадцать лет выйти один на один с призраком величайшего темного мага современности? Какой кусок он вырвал из своей души, выходя против тысячелетнего и почти неуязвимого чудовища Тайной Комнаты с мечом в руках? Разгоняя Дементоров, сражаясь с драконом, тритонами, огромными пауками — какую частичку отмеренного ему могущества он жертвовал каждый раз, чтобы снова остаться в живых? Чего ему стоило подняться и сражаться вновь после двух страшных слов "Убей лишнего" и зеленой вспышки, озарившей ровные ряды надгробных камней? Он был уже на последнем издыхании в прошлом году, стараясь не обращать внимания на травлю, устроенную ему всем миром.

Теперь ему казалось, что он нашел ответ на вопрос: "Насколько я сильный". Ровно настолько, чтобы пережить все это и встать, когда последний родной человек, его похожий на взлохмаченного черного пса крестный падает в Арку, растворяясь в ее глянцевом темном сиянии. Ровно настолько, чтобы выслушать пророчество и удивиться осознанию того, что в глубине души он всегда знал его, на каком-то уровне всегда понимал, что этот мир слишком тесен для тебя и убийцы твоих родителей.

Все оставшееся до летних каникул время он старательно бегал от своих друзей, кричал по ночам и оплакивал крестного, когда никто не видел. Он бессмысленно проживал день за днем, почти не замечая цветов и красок и... ждал, когда у него снова появятся силы продолжить борьбу. Ждал, потому что так всегда случалось, потому что не могло быть иначе, потому что он Мальчик-Который-Всегда-Выживает.

Что ж... он ждал до сих пор.

Сквозь шум текущей между пальцев воды пробилась заглавная мелодия программы новостей и Гарри тут же подкрутил кран, уменьшая напор.

— Сегодня Министр Внутренних Дел Гален Нобб сделал заявление о череде загадочных смертей, настигнувших Британию в последний месяц, — донесся до него серьезный и обеспокоенный голос диктора. — "На телах нет следов насилия, анализ не показал наличия какого-либо яда в крови жертв. В настоящий момент дело передается в центр по контролю заболеваний, причиной смерти считаются обширные неврологические повреждения головного мозга...В пользу этой версии говорит также то, что идентичные случаи начали происходить и в странах Западной и Центральной Европы, причем не все из них заканчивались летальным исходом". Конец цитаты.

Гарри прекрасно знал, на чьей совести десятки жертв по всей Европе. Долгий Круциатус — то, что не под силу выдержать никому. Всего полчаса, проведенные под этим заклятием, и твой мозг поджарит сам себя, лишь бы прекратить эту пытку. А затем — короткое Авада Кедавра, яркая зеленая вспышка и все — нет больше человека, нет даже того овоща, в которого он превратился после Пыточного заклятия.

Острая боль резанула ладони, — Гарри, сам того не замечая, сжал кулаки, забыв, что держит в руках изящный серебряный нож, часть парадного сервиза, приберегаемого Дурслями для особых случаев. Так же машинально, движимый древним, как само человечество, инстинктом, сунул поврежденный указательный палец в рот.

И в этот миг, чувствуя кислый, терпкий вкус собственной крови на зубах, что-то неуловимо изменилось. В окружающем мире, в голосе диктора, все еще рассказывающего уже не волнующие Гарри подробности, в шуме воды, продолжающей как ни в чем не бывало литься из крана... в нем самом, в его настроении и мыслях.

Это был будто условный рефлекс, выработавшийся за годы его, прямо скажем, экстремальной жизни — боль и вкус крови во рту. Когда Дадли ловил его после школы; когда бладжер ударял по ребрам; когда он, до крови закусив губу, смотрел в пустые глазницы василиска, когда... да всю его жизнь это сочетание — боль и кровь было сигналом к началу сражения.

Он крепче сжал в ладонях нож, на сей раз перехватив его за рукоять — до хруста в суставах, до тянущей боли в мышцах, пытаясь сдержать легкую дрожь, пробежавшую по телу. Он чувствовал, будто наконец очнулся от долгого сна, стряхнул с себя траур по Сириусу, — об этом кричало гулко стучащее в груди сердце, шелестела кровь, огнем текущая по венам, пела магия, почти ощутимо потрескивая на кончиках пальцев.

Почувствовав, как губы кривит ухмылка, Гарри затолкал так неожиданно оказавший ему услугу нож поглубже в карман свободных брюк, перекрыл воду и, схватив со стола салфетку, чтобы перевязать пострадавший палец, направился к выходу, — пора бы уже Мальчику-Который-Выжил снова... выжить.

Если прошлое лето было аномально жарким для Англии, то это — излишне пасмурным. Редкие теплые солнечные деньки сменялись чередой дождливых, промозглых дней, а дневная жара — ночной прохладой, слишком сильной, чтобы ее можно было назвать "приятной".

Пару минут Гарри стоял на пороге, почти беззаботно покачиваясь на носках, вдыхая прохладный воздух полной грудью и во все глаза рассматривая огромную луну, заслонившую собой, казалось, половину небосвода. Полнолуние.

"Интересно, где сейчас Люпин?"

Гарри надеялся, что он сейчас резвится где-нибудь в лесу (разумеется, заранее напоенный Волчьелычным), а не сидит запертый в какой-нибудь клетке. Он смутно припоминал, что пару недель назад Ремус писал ему, что отправляется по заданию Ордена в Ирландию, шпионить за местными оборотнями — увы, подробностей он не запомнил. Минувший месяц остался в его памяти смазанным туманным пятном, серым, тусклым и совершенно незапоминающимся.

— Береги себя, Лунатик, — пробормотал Гарри, привычно обшаривая взглядом небосклон в поисках одной из самых ярких звезд на небосклоне, спектрального класса А0, находящуюся на расстоянии 8,6 световых лет от земли. Увы, время года было не то, и на привычном месте он увидел лишь пустоту — такую же, чтобы была в его сердце. — Ты последний...

Аккуратно отогнув пропитанную кровью салфетку, Гарри убедился, что кровь уже остановилась и, скомкав кусок бумаги в руке, отбросил в сторону. Завтра ему влетит за мусор на лужайке, но... это будет завтра. А сегодня...

Гарри спустился с крыльца и медленно зашагал по дорожке. Остановившись около почтового ящика, он громко сказал в пустоту:

— Я собираюсь прогуляться. Я знаю, кто-то из вас сейчас здесь, чтобы охранять мою тушку от маскоголовых неприятностей. Ничего не имею против, но, может быть, вы составите мне компанию?

Пустота молчала. Гарри даже успел на мгновение почувствовать себя идиотом с манией величия, как пространство перед ним на мгновение подернулось рябью, а когда Гарри моргнул, перед ним уже стояла высокая величавая женщина в кричащей зеленой накидке.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — она вежливо склонила голову в приветствии. — Я рада, что вы наконец покинули этот ужасный дом, пусть даже это небезопасно.

— Миссис Вэнс? — с некоторым трудом, но все же Гарри вспомнил ее — год назад эта женщина в компании Люпина и остальных забирала его на Площадь Гриммо.

— Во-первых — все еще мисс, — строго одернула его мисс Вэнс, но тут же мягко улыбнулась. — А во-вторых, можно просто Эмма. Глупо соблюдать формальности, когда мое задание — защищать вас любой ценой, не находите?

Гарри пожал плечами. С такими аргументами было трудно спорить, но, тем не менее, вежливость — это то, что было вбито в него тысячами подзатыльников и сотнями ужинов, которые он так и не съел.

— Хорошо, пусть будет так... Эмма.

На пару мгновений на Тисовую улицу, последние обитатели которой скрылись в своих кукольных домиках еще добрый час назад, опустилась тишина, нарушаемая лишь унылыми завываниями ветра да шорохом листвы.

— В паре миль в том направлении есть замечательный парк, — наконец сказал Гарри, стремясь разбить неловкое молчание. — Прогуляемся?

— Я бы не советовала, мистер Поттер, — Эммелина покачала головой. — Сегодня полнолуние.

— Оборотни в Литл-Уингинге? — улыбнулся Гарри. — Насколько мне известно, эти ребята предпочитают леса и заблудившихся туристов, а не декоративные парки и кукольные городки. Пойдемте, готов поспорить, вам очень скучно торчать здесь часами, наблюдая, как я изображаю из себя инфернала.

Мисс Вэнс сомневалась всего пару секунд. Одарив Гарри странным взглядом, она кивнула и пристроилась рядом, бдительно оглядываясь по сторонам и чуточку нервно постукивая палочкой по бедру. То ли ей действительно было скучно, то ли она просто пожалела своего подопечного, впервые за летние каникулы ставшего похожим на человека.

— И давайте, раз уж вы — Эмма, то и я — просто Гарри.

— Договорились, "просто Гарри".

Некоторое время они шагали в молчании, находясь каждый в своих мыслях. Гарри рассеяно скользил взглядом по привычным с детства улицам, пытаясь понять, как правильно задать интересующие его вопросы, чтобы получить на них ответы, а Эмеллина просто шла рядом, старательно изображая из себя образцового телохранителя, хотя Гарри прекрасно видел, насколько непривычна для нее эта роль.

— Вы ведь не аврор, верно? — спросил он.

— Верно. Я — старший сотрудник Отдела Магических Происшествий и Катастроф. Третий отряд Стирателей Памяти.

— Почему вы вступили в Орден? Я думал, что в нем присутствуют только те, кто...

— Может мизинцем левой ноги натянуть Пожирателям глаз на известное место? — с иронией спросила Эмма, на мгновение отвлекаясь от обшаривания окрестностей взглядом.

Он почувствовал, что краснеет. Признаться честно, именно так он и думал.

Эмма фыркнула, заставив Гарри подумать, что его телохранитель немного похожа на Гермиону — та же серьезность, выставленная напоказ и ироничное чувство юмора, высовывающее нос наружу только когда хозяйка слишком расслаблена, или, наоборот, слишком напряжена, чтобы его контролировать.

"Гермиона открутит мне голову за то, что я почти не писал ей последний месяц".

— Орден Феникса — не отряд боевиков Дамблдора, это просто общество людей, которым не все равно. Ну, и которым доверяет директор, конечно.

Гарри решил, что, наконец, настало время для вопроса, ради которого и затевался весь этот разговор.

— Что происходит в магическом мире? Не то, что пишет Пророк, а то, что происходит на самом деле. Орден, Пожиратели, Министерство. Что происходит?

Вопрос: "И чем я могу помочь?" Гарри оставил за скобками.

Эммелина молчала. Долго. Гарри уже было совсем потерял надежду услышать ответы, как...