Пророчество Богов. Игры

Игры Богов

ГЛАВА 1

— Аделайя Маркус Грильо, даже не думай об этом! — кричал Маркус Грильо, услышав желание дочери бросить обучение в Академии Магии города Таализ. — Я категорически против!

Адея и не думала, что разговор с родителем будет легким, но и не предполагала, что отец окажется настолько настойчив. Это уже не первый раз, когда он с пеной у рта пытался достучаться до нее и уговорить все хорошенько обдумать, прежде чем принимать настолько важное решение.

За последний месяц, что Адея и Лирен обживались в Лимесе, городе магов-недоучек и полукровок, это был седьмой визит ректора высшего учебного заведения столицы. Ладно, если уж совсем честно, то шестой: первое эффектное появление Маркуса Грильо в Приграничье закончилось допросом Аделайи, а, следовательно, и Лирена, на животрепещущие темы: Что было? Что будет? И как с этим жить дальше?

А ведь все так хорошо начиналось...

Рука об руку она и Лирен прошли через гостеприимно распахнутые ворота города Лимес. На входе их встречал сам Глава с седобородым сутулым мужичком: как позднее узнала Адея, неухоженный на вид и одетый в потрепанную временем хламиду старик являлся всеми уважаемым провидцем, чьи предсказания всегда сбывались с поразительной точностью даже в незначительных деталях. Именно он предсказал их приход и подсказал Главе города определить новоприбывших в номере постоялого двора у полукровки Мирты. Он объяснил это тем, что очень скоро ей и Лирену все равно придется покинуть Лимес на неопределенное время.

Рэн настороженно отнесся к предсказанию, но провидцу ничего не сказал и никак не выдал своих эмоций. Адея также оставалась бы в неведении внутреннего состояния скэда, если бы не заклинание Благословение Богов, которое связало ее с Лиреном как физически, так и духовно. В первые дни, когда еще толком нельзя было определить, где чьи чувства и ощущения, Адея буквально сходила с ума. Как только у нее намечался хоть малейший прогресс в познании себя и своего внутреннего мира, что-то обязательно происходило и сильное недовольство Рэна смешивалось с ее гневом — гремучий коктейль из ярости и желания крушить все, что не попадя. Их взгляды на правила совместного проживания, да и жизни в целом — разительно отличались. Надо отдать Лирену должное, он всегда старался идти Адее на уступки, даже если его что-то очень сильно не устраивало. Однако через день-два все равно делал так, как хотел он, объясняя это тем, что ему виднее ввиду своего трехвекового существования.

Поначалу Аделайя молча сносила его поведение, хотя и глупо, ибо несносный скэд прекрасно чувствовал все то, что разрывало ее изнутри. На ее тихую обиду он лишь понимающе ухмылялся — это раздражало ее сильнее. Боги, кто бы предупредил, что жить с мужчиной так тяжело! Бедная, бедная мама. Хотя ей грех жаловаться: ректор Академии Магии практически все свое свободное время проводит во вверенных ему стенах учебного заведения или на заседании ковена магов. Домой он приходит лишь для того, чтобы любимая жена не забывала, как он выглядит.

У Адеи же была в точности противоположная ситуация: Лирен везде и всегда следовал за ней, как и в случае надобности, его персоне — таскал за собой по городу. Он никогда не упускал ее из вида. Он... следил за проявлением любой эмоции у нее на лице или же восторгу, который можно почувствовать, а не увидеть. Лирен все так же был немногословен. Адея чаще прислушивалась к чувствам внутри себя и определяла, в каком настроении Рэн. Наверное, он делал то же самое. Каждый раз, когда она думала о прошлой жизни и начинала грустить, Лирен бросал все дела и, присаживаясь рядом, проникновенно заглядывал в глаза. От него ничего невозможно было укрыть. Своим взглядом он "читал" ее душу, чего еще не научилась делать она. Переплетая их пальцы в замок, он терпеливо сидел и ждал, пока Адея проглотит ком в горле или же тихо озвучит мысли вслух. Рэн не давал советов, не успокаивал заверениями, что они со всем справятся, он молча делился своей уверенностью и заставлял поверить в себя, в них. После таких редких моментов быстро забывались все разногласия. Можно сказать, что Адея чувствовала себя наисчастливейшим человеком. До определенного момента... пока Лирен снова не напоминал о ее возрасте и узколобости. И все по новой! В своих желаниях Аделайю кидало из крайности в крайность. В один момент она могла думать о том, как сильно в ней то светлое, чистое чувство, и параллельно размышлять — как или чем уколоть Рэна. Если вкратце, то даже это короткое время, что Адея и Лирен провели вместе — стало тяжелым испытанием.

И возвращаясь к насущному разговору — отец своей настойчивостью только подкинул проблем в и без того сложную жизнь дочери.

Глубоко вздохнув, Адея обернулась к молчаливо стоящему Лирену и взглядом попросила помощи. Пока она смотрела на бесспорно красивого мужчину, который вроде как всецело принадлежал ей, то пропустила всю пламенную речь отца.

Рэн расположился у дальней стены и, сложив на широкой груди руки, следил за ходом беседы, слегка нахмурив брови. Лицо — восковая маска, а глаза, словно в противовес, — горят темнейшим пламенем преисподней. Не секрет, скэды не очень дружелюбно настроены относительно человеческой расы, но Адея точно знала — Лирен не сделает ничего, что причинит ей боль. Возможно, с ее стороны являлось большой глупостью быть настолько уверенной в Лирене. Но с самой первой встречи в ней поселилась эта твердая убежденность. Как Адея и ожидала, ей не особо-то спешили на помощь. Испустив еще один вздох, она отвела глаза от натренированного тела Рэна и осмотрела их комнату. Если бы кто-то попросил ее парой фраз охарактеризовать обстановку, то она бы однозначно выразилась словами Аннель — милый минимализм. Так и было: веселенькие занавесочки на окнах; вместительный шкаф цвета ореха; большая двуспальная кровать, заправленная кипельно белым постельным бельем, а на полу обожаемый Адеей высоковорсовый ковер. Вот и все. Ни картин, ни хорошеньких фигурок животных на столе, ибо его в номере не наблюдалось... да что говорить, тут не оказалось простейшей табуретки! Мирта от всего своего большого доброго сердца поселила их в номер для новобрачных. По своему опыту она знала, что молодожены дни и ночи проводят в плотских утехах и выбираются в народ исключительно, чтобы перекусить. Одно но... они не женаты! Так что наличие хотя бы одного стула казалось не лишним. Постоянная близость Рэна чрезмерно волновала Адею: она безумно страшилась интимного действа, что обычно происходит между мужчиной и женщиной и так же отчаянно этого ждала, вспоминая их совместно проведенную ночь в лесной хижине...

— Ты вообще меня слушаешь?!

От громкого окрика Аделайя вздрогнула и, кажется, даже взвизгнула. Резко обернувшись и посмотрев на Лирена, она покачала головой и натянуто улыбнулась.

"Все хорошо", — сказала она одними губами и отметила, что плечи Рэна медленно опускаются, расслабляются. Он стремился уберечь ее от всего и от всех. Может позже Адею и будет это раздражать, а пока она всей душой благодарила его за заботу и внимание. Лирен достаточно мало говорит, но много делает. Он старается показать свое отношение поступками... И все же Адея была бы не против услышать от него заветные три слова...

— Слышу, — тихо отозвалась она, поворачиваясь всем корпусом к отцу. В то время пока он ходил по комнате и распылялся на тему: "Высшее образование — это наше все!", Адея комкала уголок пододеяльника и выдергивала торчащие ниточки.

— Как ты не поймешь... — обреченно простонал Маркус Грильо, всплеснув руками.

Весь его вид выражал полное разочарование в дочери. Противное чувство, но с этим Адея уже однажды справилась и сейчас переживет. Узнав, что его родная дочь — чистокровный обычный человек, в чьих жилах не течет и капелька магии, у него было точно такое же выражение лица. Неприятно, но с этим можно жить.

— Пап, — решительно начала Адея, — я уже все обдумала и от того, что ты тут наговорил — ничего не изменится. Я не вижу смысла продолжать обучение. Магией пользоваться мне не дано, а прослушать курс лекций я могу от тебя и бабушки. Притом насколько я помню, занятия сейчас не проводятся...

— К концу недели все адепты обязаны прибыть в Академию. Занятия начнутся согласно утвержденному учебному плану.

— Это ты мне сейчас выдержку из общего приказа зачитал? — хмуро спросила Адея. — В любом случае — меня это уже не касается. — Она обернулась и бросила на Лирена взгляд, стараясь понять, что он обо всем этом думает. Ее мысли — это его мысли, его мысли — это только его мысли.

— Прекрати ерничать! Ты о матери подумала? А бабка твоя? Ты думаешь, если она еще здесь не появилась, то вам все сойдет с рук? Думаешь, она позволит ему, — тычок пальцем в сторону нагло усмехающегося Рэна, — позволит ему...

— Договаривайте, — милостиво разрешил Лирен, величаво взмахнув рукой.

Адея глубоко втянула в себя воздух и прикрыла глаза. Ну зачем он так? Зачем так открыто издеваться, выводить ее отца из себя? Они и так в плачевном положении, а это еще Верховная Ведьма не осчастливила их своим визитом.

— Как бы кто не старался у вас ничего не выйдет — Адея останется со мной, я всегда буду рядом с ней. — Лирен отстранился от стены и, обойдя кровать, встал перед Маркусом Грильо. Закрывая Аделайю от недовольного взгляда, он тем самым дал ей время перевести дыхание и вытереть о штаны влажные ладони. — Сомневаюсь, что Вы откажетесь от дочери, так что смиритесь с ее выбором.

Маркус громко и ненатурально расхохотался.

— Смириться? Ее выбор?! Не смеши меня, — острый тон голоса резко перешел в шипящий звук. — Легкий интерес, мужественный избранник, в котором тайн больше, чем книг в городской библиотеке — отличный фундамент для зарождения романтических мечтаний. Задурил ей голову и радуешься. Но знаешь что, я не дам тебе использовать мою дочь как средство мщения всей человеческой расе.

— Хватит! — Адея поднялась с кровати и попыталась встать перед Лиреном, но он настойчиво задвинул ее к себе за спину и заставил обнять себя за пояс. В отличие от отца он не нервничал. Полное спокойствие и расслабленность. Адея хотела объяснить родителю свои поступки и причины, почему она хочет остаться с Лиреном, но подумала, что если бы Рэн хотел об этом рассказать, то уже давно изыскал возможность сделать это.

— Я не стану Вас в чем-то убеждать, так же как и рассказывать об истинных причинах нашего союза.

Адея передернула плечами. Слова Лирена о союзе... то, как это было сказано...

Видимо почувствовав ее внутренний дискомфорт, он накрыл сцепленные на животе ладошки своей теплой ладонью и несильно сжал. Простое, ничего не значащее действие, а какое облегчение оно принесло в ее душу.

— Ты сломаешь ей жизнь.

В комнате повисла давящая на уши тишина. Адея хотела выглянуть из-за спины Рэна и подтвердить свои предположения, что двое любимых ею мужчин уничтожают друг друга взглядом, однако, быстро передумала, оставаясь стоять на месте и сбивчиво дышать. Минуты тянулись как часы. Лирен и отец продолжали хранить молчание. Боги, это что, такая изощренная пытка?

— Через четыре дня Адея будет в Академии Магии, — подвел итог разговора Рэн.

Просто замечательно! Все, всё решили, а ее предупредить забыли. Ну что же...

Отстранившись от Лирена, Аделайя отошла к окну. Облокотившись на подоконник, она чуть резче, чем требовалось, одернула лезущую в лицо занавеску и стальным голосом произнесла:

— Одна — я не поеду.

— Мы отправимся в путь вместе, — сдержанно сказал Маркус Грильо.

Видимо он неправильно понял, о чем именно говорила Адея.

— Ошибаетесь, — внес поправку Лирен, — она едет со мной и это не обсуждается.

* * *

Лирен надеялся, что верно понял слова провидца и своим волевым решением поступает правильно. Если верить старику, то фундамент их с Адеей нового дома будет заложен сразу, как только ребята закончат все свои незавершенные дела. За Рэном таковых не числилось, чего нельзя сказать об Адее. Ее родные, обучение в Академии — это только малая часть того, что он знал. А сколько еще у малышки может быть требующих ее внимания вопросов?.. Наверное, оно и к лучшему. Сейчас в Лимесе им делать нечего: Адея не имеет возможности обустроить их дом, а он сидит без дела, ибо ни одна должность в совете города его не интересовала. Он воин — по натуре и по образу жизни. Не для Лирена сидеть в душной комнатушке и перебирать бумажки с жалобами горожан. Вот когда Глава созреет до решения создания хоть маленькой армии для защиты своего мини-государства, тогда он самолично возложит на себя звание главнокомандующего. А пока... он постарается узнать все положительные и отрицательные стороны заклинания "Благословение Богов". Одного того, что он чувствует все эмоции Аделайи — ему однозначно мало.

Как же ему не хватало Нирана и всех его знаний. Вот он бы точно мог многое сказать относительно этой божественной связи. Но встречаться с братом, и уж тем более приглашать его в Лимес, Лирен не рискнул. Не потому что боялся, просто опасался за здоровье Адеи. Ниран не убьет, а покалечит. Его регенерация позволит быстро и без проблем в будущем срастить кости, но человеческое тело его малышки не перенесет последствий встречи. В лучшем случае она не сможет говорить или ходить, в худшем — навсегда останется прикованной к кровати. Ниран не рядовой скэд, он второй наследник, следовательно, не на много слабее Лирена.

Демон с ним! Со временем он все сам узнает без чьей-либо помощи. Сейчас лучше продумать безопасный путь до Академии. Насколько Лирен знал, Одиночки продолжали свои эксперименты и если слухи заезжих гномов верны, то к их кампании присоединился кто-то еще. По описаниям он имел достаточно высокий рост, крепкое телосложение и черные волосы. Он отличался от сотоварищей. Если те были похожи на марионеток, то у последнего явно кипела кровь и энтузиазм бил из всех щелей. Он смеялся, ругался, радовался нововыведенным зверушкам и досадовал неудачам, если вампиры не переживали трансформации тела и умирали.

Лирену было очень интересно пообщаться с теми, кому удалось так близко подобраться к Одиночкам и уйти живым, но, по словам все тех же гномов-торговцев, их считали окончательно спятившими, опасными для общества людьми, поэтому изолировали в катакомбах для пущей безопасности. Там они свободно могли отбиваться от мерещащихся им демонов и никому не вредить.

Если все сказанное являлось правдой, то ничем хорошим это не кончится.

Еще в первую встречу с замороженным эмоционально Одиночкой Лирен всем существом почувствовал приближение войны. Уже тогда внутри зародилось нехорошее сладостное предчувствие. Но ввиду последних событий военные действия Рэну не нужны. Он привык мучить, пытать, убивать, а не стоять в стороне и наблюдать за ходом сражения. Но Аделайя... она связывает ему руки. И даже если он уверен, что ни одна зверушка не успеет прикоснуться к нему своими когтями, он не станет рисковать.

Защитив Адею, он сделал выбор и теперь поздно уже что-то менять. Рэн ни на мгновение не пожалел, что подставился под острие меча. Он лучше будет пассивным наблюдателем, но всегда рядом со своей лучащейся жизнью малышкой Аделайей. С той, что разбавила его серое существование, привнеся в нее нечто новое, чистое, — и от этого не хочется отказываться.