Грязнокровка

Грязнокровка

От автора: Это произведение не о пытках, издевательствах и прочем — в первую очередь здесь будет уклон в психологию. Я рассматриваю его, как попытку создать не противоречивых и не картонных персонажей, связанных и противостоящих друг другу своими целями. Да, они не будут добрыми, но и без оговорок вы не сможете назвать их маньяками, похожими на Мачете Трэхо.

Получится это у меня или нет — посмотрим. Иной ценности этот текст не несёт — он будет относительно короток, в первую очередь потому, что удовольствия от расписывания сцен издевательств я не получаю, а во-вторых — никто из персонажей этой зарисовки не способен по-настоящему раскаяться.

P.S. И да, для тех, кто решит, что [skipped] в прологе — это через чур... "Все врут!" (с) House, M.D.

Не измены боюсь -

Предательства.

Не волнений боюсь -

Покоя.

Наивысшее надругательство

Третьим быть,

Где должно быть двое.

Не упрёков боюсь -

Молчания.

Громогласного, как проклятие.

Затаившегося отчаяния,

Словно магма

В затихшем кратере.

Не хочу

Унижающей жалости.

Ни бичующего сострадания.

У любви

Не бывает старости.

Убивает

Непонимание.

Не пощады прошу,

Не помощи,

Не спасительного заклинания.

Не уступок прошу

Беспомощных.

Одного прошу -

Понимания.

Анатолий Ясинский

Пролог

Девушка сидела за столиком кафе, положив подбородок на сцепленные перед лицом в замок ухоженные пальчики, и смотрела на радостную суету Косого переулка. Там, среди весёлых магов в мантиях и остроконечных шляпах, чувствовалась радость праздника — люди улыбались друг другу, пускали шутихи и применяли по своему весёлому назначению прочую продукцию из магазина "Умников Уизли". Они, все, что были там, за окном, радовались одиннадцатой годовщине победы Гарри Поттера над Лордом Судеб.

А девушка сидела за столиком, и улыбалась краешком губ, наблюдая за незнакомыми ей людьми, с грустью осознавая, что где-то глубоко в душе она завидует им. Завидует их беззаботности, тому, что они могут открыто радоваться, тому, что они даже не думают, что имеют на это право. Девушка склонила голову, высвободив тем самым одну руку, и рассеянно помешала ложечкой почти растаявшее мороженое, скрашивавшее её одиночество этим днём.

Девушка сидела за столиком, и рассеянно крутила ложечкой, вылепляя в чашке с почти растаявшим мороженым что-то, понятное только ей.

— Здесь не занято? — прервал её занятие мужской голос.

Подняв глаза, девушка обнаружила перед своим столиком незнакомого ей парня, примерно её возраста. Парень приветливо ей улыбался, держа в руке аналогичную розетку фирменного мороженого Фортескью, наполненную пятью разноцветными шариками.

Пожав плечиками, девушка молча вернулась к своему занятию, продолжив разглядывать суету за окном, да не глядя разрушая в чашке вылепленное ранее произведение. Парень, обратившийся к девушке, негромко хмыкнул, но, посчитав это за разрешение, присел за столик. Разместившись за ним, он, как бы случайно, окинул взглядом как саму девушку, так и содержимое её розетки с мороженым, успев заметить, как ложечка, повинуясь круговым движениям женской ладошки, уничтожает чей-то портрет, вырезанный ею ранее. Единственное, что он успел рассмотреть, была взлохмаченная причёска.

— Позвольте представиться, Гарольд Эвансдейл, — сказал он, окончив осмотр.

Девушка заторможенно перевела взгляд на своего соседа по столику, медля с ответом. Парень продолжал приветливо ей улыбаться, ожидая её ответа.

— Изабелла Пэддл, — ответила она, сконцентрировав внимание на собеседнике.

— У вас говорящая фамилия, мисс Пэддл. Она вам подходит, — оценил он, смотря на волосы девушки.

Было заметно, что её каштановое богатство было изначально уложено в корону, оставляя несколько локонов свободно свисать около висков. Теперь же волосы всё сильнее проявляли свой непокорный характер, выбираясь из заданных им тесных рамок, и формируя на голове ещё не гнездо, но нечто к нему приближающееся.

Проследив за взглядом парня, девушка опять же безразлично дёрнула плечиками, облачёнными в повседневную мантию, ничем не выделяющуюся из окружающей толпы. Никаких попыток пригладить своё подобие причёски она не сделала — видимо, подобное ей стало уже давно и настолько привычно, что она перестала обращать на такие замечания внимание. Или же просто давно смирилась с беспорядком, творящимся у неё на голове, считая, что и так остаётся красивой. Утверждение, конечно, спорное, но кто вообще поймёт, о чём думают девушки?

— Вы к нам надолго? — продолжил попытки завязать разговор парень, не дождавшись ответа на предыдущее замечание.

— Как получится, — безразлично ответила в этот раз она. — Скорее всего, навсегда. Я давно хотела вернуться на родину.

— О, так вы англичанка? По вашему акценту похоже, что вы долго жили в России...

— Я провела там больше десяти лет.

Девушка, говоря о своём прошлом, даже не улыбнулась, хотя её взгляд и затуманился, показывая, что перед ней промелькнули воспоминания об этих годах.

— И почему же вы решили вернуться? Если, конечно же, это не секрет.

Изабелла внимательно посмотрела на своего собеседника, несколько сомневаясь в желании ответить, но всё же решила озвучить причины.

— Захотелось увидеться со старым школьным другом.

— О, — удивлённо воскликнул парень. — Должно быть, вы настоящие друзья, раз через столько лет вы захотели встреться. В наше время такое редкость.

— Нет, тут вы не угадали, — тут она, впервые за беседу, улыбнулась собеседнику. — Мы совсем не друзья. Разругались мы ещё в Хогвартсе, и с тех пор и не виделись, и не общались.

— Тогда зачем вы приехали? — резонно удивился её собеседник.

— Так... Хочу извиниться...

Девушка замолчала, так и не закончив фразу, задумавшись о чём-то своём. Гарольд немного подождал, заполнив паузу вкусом розового шарика мороженого из своей розетки, но так и не дождался продолжения. Изабелла, видимо, окончательно потеряла интерес к продолжению разговора, невидящим взглядом смотря сквозь толпу за окном.

— Ты думаешь, что твоих извинений достаточно, тварь?! — вырвал её из задумчивости совсем другой голос.

Голос, который она не слышала больше десяти лет. Голос, который за прошедшее время успел потерять детскую звонкость и юношескую ломкость. Голос, который одно время заставлял её сердце биться быстрее и вынуждал лицо краснеть. Голос, который в детстве ей снился во снах, и присутствовал в мечтах. Голос её первого и единственного друга, и человека, который спас ей жизнь. Впрочем, спасал он многих. Голос, который сейчас был переполнен жгучей ненавистью, и скорее напоминал шипение, чем человеческую речь.

Голос повзрослевшего Гарри Поттера.

Девушка медленно повернула голову и посмотрела на говорившего. На месте её собеседника, в той же одежде, сидел парень с совсем другим лицом. У этого парня лицо не несло детской невинности. Оно было присуще скорее человеку, не раз побывавшему на грани смерти. А судя по нескольким седым прядям в волосах, и косым шрамам, пересекавшим лицо через губы и правую бровь, возможно, и за гранью.

— Нет, Гарри. Я не шутила, когда говорила, что приехала насовсем. Я имела в виду, что тут моя жизнь и закончится.

— Устала прятаться и дрожать от страха? — ехидно и зло бросил ей Гарри.

— Нет, или ты забыл, сколько раз повышал цену за голову грязнокровки? — не менее ехидно вернула она ему. — Сколько там сейчас ты поставил?

— Пятнадцать тысяч галеонов. За мёртвую, — угрюмо ответил он ей. От брошенного им при этом злого взгляда, воздух перед девушкой задрожал, прорисовывая прозрачную грань, за которой продолжала царить безмятежность, поддерживаемая лукавой улыбкой, появившейся на лице его собеседницы.

Гарри в удивлении приподнял брови — обе руки девушки находились под её же подбородком. И уж точно не держали палочку.

— Я мастер Рун, Гарри, — ответила на невысказанный вслух вопрос она.

Гарри в ответ на это смог только неопределённо хмыкнуть. То ли подтверждая этим своё мнение, сложившееся ранее, то ли в удивлении.

— Ладно, хватит! Сама пойдёшь, или...

— Сама. Только у меня есть просьба... Или, скорее, последнее желание, — пристально глядя в его глаза, сказала она. — В счёт того, что я сама пришла к тебе.

— Сначала отдай палочку.

Девушка без сомнения, ни на секунду не задумываясь, положила правую руку на стол и раскрыла её ладонь. Рука легла так, чтобы не быть направленной на Гарри.

— Она в кобуре. Возьми сам, а то твоя охрана лишит тебя возможности разобраться со мной самому.

— Они не нападут без причины. Сама вытяни двумя пальцами.

Недоумённо хлопнув ресницами, девушка двумя пальцами левой руки слегка вытащила палочку из кобуры. Только после этого Гарри решился взять её в руки.

— Ох, как ты не осторожен, Гарри, — елейным тоном произнесла она. — А если бы я пропитала её рукоять ядом?

Гарри замер, услышав её слова.

— Ведь именно так умер девятый твой ассасин. Он мне запомнился тем, что после него ты перестал назначать цену за живую меня.

Лицо Гарри заметно побелело.

— Да не волнуйся ты так. — Девушка искренне веселилась, глядя на состояние своего бывшего друга, который так искренне её ненавидел. — Я действительно пришла к тебе умирать.

— Блять, ну ты и стерва!

— Да, я такая, — всё так же радостно подтвердила она. — Но шутки в сторону. Ты выполнишь мою последнюю просьбу?

— А почему я должен это делать? Ты, неоднократно и насквозь драная подстилка дамблдоровская, лишила меня детства, веры в друзей, единственного родного мне человека... Да вы вдвоём в конце вообще меня убили!!!

Если бы не заглушающие звук руны, которые та, что назвалась Изабеллой, заранее нанесла на столешницу, на этот крик обернулось бы всё кафе.

Девушка же лишь поморщилась, и демонстративно медленно двумя пальцами достала из внутреннего кармана мантии несколько маггловских листов бумаги. Также, демонстративно медленно она положила их перед Поттером.

Гарри непроизвольно бросил взгляд на первый лист, и его внимание практически мгновенно прикипело к мелкому шрифту, складывающемуся в слова, за которые его, Героя и Победителя Волдеморта, приговорили бы к поцелую Дементора. Многократному.

— Как ты это узнала? — уставшим голосом, уже без следа ненависти, спросил у неё Гарри.

— Это уже неважно. Моё последние желание, Гарри, заключается в том, чтобы ты выслушал мою историю. Как ты только что сказал? Историю неоднократно и насквозь драной подстилки дамблдоровской, лишившей тебя детства, веры в друзей, единственного родного человека... И в конце вообще тебя убившей.

Гарри в удивлении распахнул глаза так, что на секунду стал похож на себя в детстве, когда ещё мог наивно верить в дело Света и силу Любви.

— Я хочу, чтобы ты посмотрел мои воспоминания, и сам увидел, что скрывается за маской циничной бляди и убийцы, которую полкурса Слизерина [skipped], во все щели. А она потом шла к друзьям и с радостной улыбкой заставляла их делать уроки и писать эссе.

— И ты отдашь мне это... — Поттер ткнул пальцем в рассыпанные и смятые листы перед ним, — только чтобы я выслушал тебя перед тем, как убить? Ты даже не попросишь, чтобы я убил тебя Авадой, а не поселил в пыточной особняка на Гриммо на пару месяцев?

Под конец фразы Гарри был олицетворением чистого удивления.

— Да, Гарри. Я тебе отдам все эти материалы и копии, скажу, кто их собирал, и отдам законсервированные образцы их крови, стану добровольной жертвой в любом ритуале на родовом камне рода Блэк.

От последнего обещания Гарри просто уронил челюсть. А потом начал выписывать своей палочкой, которую уже давно держал в руке под столом, жесты невербального заклинания. Полученный результат нисколько не уменьшил его удивления. Это действительно была она, а не кто-то под оборотным зельем и заклятьем подвластия.

— Почему? — в конце концов спросил он её.

— Кошмары замучили, — криво ухмыльнувшись, отшутилась она. — Какая тебе теперь разница — ты же так хотел заполучить меня все эти годы? А теперь нос воротишь? Так я могу уйти.

Девушка уже начала вставать, но направленная ей в лицо палочка заставила сесть обратно.

— Нет уж, сиди.

Демонстративно надувшись, словно она маленькая девочка, которую лишили давно обещанной прогулки, Изабелла села обратно, не забыв положить руки на стол, чтобы Гарри их видел.

— Тогда по рукам, Гарри?

— Да. Но мы сейчас аппарируем на Гриммо, и ты сразу дашь мне несколько клятв.

— Без проблем.

Девушка протянула через стол руку для рукопожатия и закрепления договора.

— Слово, Тёмный лорд Поттер?

— Слово, Тёмная леди Грейнджер.

Двое посетителей аппарировали прямо из кафе, вызвав недовольство соседних посетителей.

Когда чуть погодя официантка подошла убрать со столика, она негромко помянула незлым словом грязнокровок, оставляющих на столе перемешанный пепел маггловской бумаги, неподдающийся никакому Эванеско.

А за окном продолжали беззаботно веселиться маги, празднующие очередную годовщину победы Света над Злом и Тьмой.

Глава 1. Начало истории

Гарри и Гермиона аппарировали на площадь Гриммо. Девушка огляделась вокруг, посмотрев в итоге вопросительно на Гарри. Тот не стал ей ничего объяснять, просто протянув клочок пергамента.

— Читай, не вслух, — сухо произнёс он.

Гермиона вчиталась в такие памятные ей, ещё со времён Хогвартса, каракули, и только стоило ей осмыслить написанную строчку "пл. Гриммо, 12", как перед ней начал проявляться старый особняк.

— Прямо как в старые добрые времена, — с грустью произнесла девушка.

— Идём. — Он дёрнул её за локоть, нисколько не заботясь о том, что его хватка может причинить боль девушке.

Гарри явно был не расположен вспоминать былое. И уж тем более умиляться.

Войдя внутрь и захлопнув дверь, он разделся сам, и, нисколько не стесняясь, фактически содрал с неё верхнюю одежду. Гермиона на подобное обращение только поморщилась.

— Ты избавился от той жуткой подставки? — успела спросить его Гермиона перед тем, как Гарри потащил её в гостиную, до боли сжимая многострадальный локоть.

— О, и портрета Вальбурги тоже нет? Ты продолжаешь меня приятно удивлять, Гарри, — весьма легкомысленным тоном продолжила попытки завязать разговор девушка. — А Кричер ещё жив?

— Нет, — ответил коротко Гарри, бросая девушку на диван. — И хватит изображать радость, вспоминая прошлое — ты потеряла право на это, когда предала меня.

Девушка лишь хмыкнула на это, перестав улыбаться, после чего села ровно, сложив руки на коленях, как примерная девочка. Глядя на это, Гарри лишь сморщился в отвращении, но никак не стал комментировать.