Вороны Чернобога-21

Глава двадцать первая. Руся

Согласилась-то она без раздумий на всё: и на поездку, и на возможную ночёвку по-походному в чужом месте. Но, уже подходя к машине Александра Михайловича, шаг замедлила... Ехать туда, где пришлось пережить ужас могильного холода? Туда, где, наверное, бродят ещё не найденные упыри, которых, как выяснилось, гораздо больше, чем они до сих пор предполагали?! Нет... Нет-нет-нет.

Но дверцы к заднему сиденью открылись почти одновременно. Плюхнулся с другого краю Митя, который уже пришёл в себя и глаза которого горели возбуждением и любопытством. Потом, как ни странно, сюда же сел Данияр. Сел — и выглянул из машины на Русю. Улыбнулся. Да ещё легонько шлёпнул по сиденью: поторопись, мол!.. Руся поспешно и села рядом с вороном, сомневаясь теперь только в одном: брать ли его под руку, почти обнимая, или не стоит? В маршрутках-автобусах это объятие было каким-то естественным. Но на виду у всей их компании...

Разрешил сомнения Данияр. Взглянул на неё и кивнул:

— Отдохнуть ты не успела. Если в дороге подремать захочется, то моя подушка... — он с улыбкой похлопал себя по плечу, — рядом.

Митя посмотрел на Русю, склонившись из-за Данияра, и засмеялся:

— А я с другой стороны!

Сообразив, что для всех ситуация выглядит как шутливая забота ворона о младших, Руся успокоилась и уже привычно притулилась к нему, к его плечу... Воздушные струи, врывавшиеся в машину над приспущенными оконными стёклами, обвевали разгорячённые лица. И Русю теперь не страшила даже та жуткая сказка, которую начал рассказывать Митя, едва только машина помчалась по пригородным дорогам.

В продуктовый магазин всё-таки заехали. Может, оставаться на даче и не придётся, но в доме Данияра холодильник Митя опустошил неплохо.

Когда парнишка-ворон закончил вспоминать о кратковременном, но тем не менее опасном путешествии по мрачному местечку Нави, Карина первой додумалась:

— Значит, нас на дачах могут подстерегать две опасности. Это мотоциклисты. Они остались без своего ненормального некроманта. И упыри?

— Мотоциклисты нам не страшны, — заметил Данияр. — Они лишь сопровождали некроманта, который наверняка сыпал деньгами и показывал (с их точки зрения) кошмарные фокусы.

— Как это — не страшны? — возразил Александр Михайлович. — Мы лишили их бесплатной жратвы и спиртомицина, как я понимаю. Тот их предводитель ведь именно этим их привязал к себе. Лишили чувства превосходства, когда тот некромант бахвалился своей властью над людьми. В общем, лишили хлеба и зрелищ. А если отомстить захотят?

— Не захотят, — уверенно сказал Данияр. — Они видели, что я сделал. Для меня это мелочь, по сравнению с силой их некроманта. Как щелчок по носу. Но для них это выглядело круто. Ведь тот некромант, судя по всему, забавлялся только с людьми. И он работал с силой примитивно. Я же знаю парочку приёмов. Достаточно эффектных. Но они-то не знают, что это всего лишь приёмчики. Поэтому они думают — я круче.

— Остаются упыри, — подытожила Карина.

— Тоже нет, — покачал головой ворон. — Сами посудите: они приготовлены по наши души — зачем неизвестным некромантам выпускать их в дачном посёлке?

— А если этот дурак без их ведома ещё несколько штук сделал? — подал голос Митя. — Чтобы перед этими своими чуваками похвастаться?

— Степан сказал: всех упырей сделали заранее. А потом деревенское кладбище, с которого их взяли, начали усиленно охранять. Помните, что Степан сказал о вандализме? Ну вот. Ход на кладбище этому типу заказан. Как и всем, кто хотел бы раскопать для него и его увеселений могилы.

— Значит, мы ничего на дачах не боимся? — пожелала убедиться Карина.

Глядя на неё, чуть не повисшую между спинками передних кресел — обернувшись к сидящим позади, Руся улыбнулась. Не только она толмачиха, изменилась внешне. Одевавшаяся готкой, сейчас Карина добавила в свой привычно мрачный наряд не металлические бусы и кольца чёрного цвета, а... словно синеватые перья: какие-то странные бусы с бисером, переливающимся всеми оттенками глубокого синего цвета. Именно эти вставки изменили настроение чёрного. Было мрачно — стало таинственно... А вот косметики готской у неё совсем не осталось. Даже глаза не подводила. Впрочем, Карине косметики и не надо: на тонком лице глаза с немного тяжёлыми веками, опушёнными густыми ресницами, и так выглядели большими.

— Скажу честно, — насмешливо ответил ей Данияр. — Не знаю, что нас может ожидать в посёлке, но дачный участок Мрака защищён от проникновения в него любой нечисти или нежити. — И обратился к парнишке-ворону: — Митя, теперь, когда ты рассказал нам основную историю, попробуй вспомнить все детали, связанные с тем вороном, которого ты видел в Нави. Что-то меня зацепило в твоём рассказе, но что...

— Подожди-подожди! — вдруг заторопилась явно чем-то удивлённая Карина.— Данияр, ты так говоришь о Нави, будто это отдельная... страна? Земля? Но ведь это был всего лишь сон! А ты говоришь о Нави так, словно она существует!

— Навь не страна. Навь — это мир. У него свои законы и своя жизнь.

— Но почему...

— Карина, ты приняла на веру сны Мити, в которых он видел наш город. Придётся принять и виденную им Навь. Виденную наяву. Ведь это место отличается даже от леса, в котором за ним гонялись упыри!

— Да, но и упыри в первом сне гонялись за ним по лесу, а он-то в лес не ходил!

— Леса не было, — подтвердил Данияр. — Был лесопарк, в котором прятался один из упырей. Во сне Митя видел именно лесопарк. Митя, что с тобой?

— Щас, — пробормотал парнишка-ворон, уставившись в боковое окно. И нервно сглотнул: — Щас.

— Что с ним? — удивилась Карина.

Но юный ворон продолжал бормотать:

— То есть... Если я в следующий раз напьюсь, а вы меня не вытащите... Или вас рядом не будет... Я останусь там навсегда? Со всеми этими скелетинами и змеюгами? — И намертво замолчал, хлопая не сосредоточенными ни на чём глазами.

— Дошло, — спокойно констатировал Данияр.

После недолгого ошарашенного молчания спросил Александр Михайлович:

— Данияр, а... там выжить можно?

— Если успеешь набраться опыта, — отозвался тот. — Но это будет не жизнь, а вечное соревнование, кто кого успеет сожрать первым. Или подмять под себя, чтобы сделать своим рабом или, помягче, прислугой.

— Откуда ты это знаешь?

— Мрак пару раз посылал меня туда. Он умеет делать это и без спаивания.

— Зачем?! — с ужасом спросила Карина.

— Чтобы я знал, что Навь — это такая же реальность, как, скажем, далёкий от нас Берлин. Или Лондон. Мы же в них тоже не бывали, но в их существование верим, — несколько насмешливо сказал Данияр.

— И ты уходил туда, как Митя?

— Нет, я уходил полностью, так как был в сознании, в отличие от него.

В машине притихли, хотя Руся, поглядывавшая на всех исподтишка, догадалась, что спрашивать хочется всем же и много. Данияр же вспомнил, что ехать осталось недолго, и снова попросил:

— Митя, расскажи ещё раз.

— Да ничего я там рассказывать не могу больше! — с досадой ответил парнишка-ворон. — Всё уже рассказал! Просто я с перепугу много чего не увидел и не запомнил.

— Ладно, последний раз спрошу — и больше не буду беспокоить. Тот ворон, к которому скелет пошёл, он далеко от тебя был?

— Да нет, не очень. Как около дома. Расстояние между двумя подъездами.

— Понял, — сказал Данияр и замолчал намертво. А Руся втихаря покосилась на него: нашёл то, что его зацепило, пока Митя впервые рассказал про своё попадание в Навь? Чего молчит? Мог бы и сказать...

Впрочем, уже подъезжали к дачам, хлопотливо рассыпавшимся по нескольким холмам, и тут спохватился Александр Михайлович.

— Данияр, а здесь есть где поставить машину? Или можно будет загнать её на участок Мрака?

— Нет, участок у него точно не под машину, — покачал головой ворон. — Мы оставим её возле дома правления товариществом. — И улыбнулся. — Там обычно две-три машины стоят всю ночь. Поставить надо будет рядом, а потом, когда выйдем, я положу в машину оберег, отводящий глаз. Машину просто никто не заметит до утра. И даже далее.

— Покажешь, как это делать? — азартно поднял голову Митя.

— Нет, не покажу. Сначала научитесь делать такие обереги, а потом — покажу.

— А почему не сразу? — спросил неугомонный парнишка-ворон.

— Свои обереги я никому не доверяю.

Пока ехали краем дачного посёлка, Руся сунулась носом к окну. В прошлую, утреннюю, поездку она не очень всматривалась в это место. Мельком она вспомнила, что посёлок очень старый, а потому домишки-будки и сараюшки перемежались с добротными постройками из кирпича, а кое-где торчали двухэтажные дома — настоящие коттеджи.

Обещанное Данияром правление размещалось в двухэтажном деревянном доме. Руся видела его утром. Слева от крылечка и правда стояли три машины, причём с краю оставалось место ещё для двух. Александр Михайлович остановил машину на одном из них, впритык к ближайшей, как скомандовал Данияр, и все вышли, как-то машинально стараясь вести себя тише: приехали тут! На чужое место свою машину поставили!

Руся улыбнулась: вся их компания словно шайка напроказивших подростков!

С громадным интересом ждали, что такого колдовского сотворит ворон, чтобы их машину никто не заметил. Больше всех был разочарован Митя: Данияр положил под "дворники" чужой и "своей" машины по камешку-голышу и что-то прошептал сначала в одну сторону. Потом — в другую.

— И всё? — обескураженно сказал парнишка-ворон.

— Всё, — спокойно подтвердил Данияр.

— Но мы видим! — настаивала Карина.

— Вы вороны, — напомнил Данияр. — А у меня расчёт на обычных людей.

Сразу за правлением, за здание которого повёл Данияр компанию, нашлось две дороги: одна асфальтированная, двум машинам еле-еле разойтись; другая, справа, — узкая тропа, слегка присыпанная битым кирпичом. Пока ещё светло. Но трава у заборов уже темнела в сумеречных тенях.

Данияр почему-то замедлил шаг, не успев свернуть на тропку, хотя по его движению было понятно, что он намеревался свернуть именно направо. Невольно замерли и остальные, машинально оглядываясь. Удивлённая Руся подошла к Данияру взяться за его руку. Он быстро глянул на девушку, но ничего не сказал, снова застыв на месте. И вот тут-то она сообразила, что не оглядываться надо, а прислушиваться.

В посёлке тяжелела странная тишина.

Нет, звуки-то раздавались, но как-то маловато для августовского вечера на дачах. В основном пересвистывались птицы — и то редко. Руся ожидала услышать позвякивание вёдер, глухой стук лопаты о землю на грядках, негромкий говор, смех и переклик соседей по участкам, звонкий собачий лай сразу в нескольких местах — то есть ожидала услышать всё то, что слышала утром. Светло же ещё, пусть солнце и оседает в кустах и деревьях. А тут... Шелестела трава и кусты из-за небольшого ветра. Перешёптывались листья на деревьях. И ни одного человеческого голоса. Собачий лай слышался, но так, словно собак заперли в домиках.

Где-то недалеко взвыл мотор мотоцикла. Но не воинственно, как утром, а словно в панике. Рокот быстро удалился и пропал.

Ничего не говоря, Данияр медленно, насторожённо вертя головой по сторонам, зашагал к тропке — за ним Руся, будто забытая им, но всё ещё ведомая за руку. Оглянувшись на первом же повороте, убедилась, что Александр Михайлович, тревожно погоняет молодых воронов впереди себя, замыкая процессию.

Не сделав и десятка шагов, Данияр обернулся.

— Обереги на всех?

Вороны только переглянулись и закивали.

А ещё через пять минут осторожного хода по тропке, которая по краям уже чернела из-за закрытых кустарником заборов, встревожилась и Руся. Почему она не видит нечистиков? Ну ладно — духи светлого дня. Им сейчас уже что-то вроде как спать пора. Но где нечистики? Эти-то, насколько она сообразила, могут действовать и днём, и ночью! Куда они подевались? Хотя это всего лишь тропка... Не всегда им тут гулять...

В незаметную калитку первой прошмыгнула Руся, как человек, который уже знает, куда идти. Следом за ней Данияр пропустил остальных, а затем тщательно закрыл калитку и вошёл в домик. Митя уже сидел на кровати, где только что лежала гитара, и пытался тренькать на ней, крепко зажимая струны и удивляясь, какие они тугие. Аккорды, которые он пытался озвучить, у него не получались. Александр Михайлович посмотрел и негромко, но пренебрежительно сказал:

— Оставь инструмент. У тебя ничего не выйдет.

— Почему это? — буркнул парнишка-ворон.

— Это семиструнка, а ты пытаешься на ней играть, как на шестиструнной.

Разочарованный Митя отложил гитару и уставился на Данияра.

— Ну, что там?

— Пока не понимаю, — ответил ворон. — Постою немного у входной двери на участок. А вы пока осмотритесь и подумайте, оставаться ли здесь на ночь.

— Я с тобой! — вскочила Руся и тут же неловко объяснила остальным: — Может, встретим кого из нечистиков, поспрашиваем, что тут да как.

— Я с вами, — категорично сказал Александр Михайлович.

— А мы на кухню! — обрадовался Митя. — Да, Карин? Зря, что ль, приехали? Хоть небольшой ужин, да на природе! — уже важно сказал он, подняв указательный палец к низкому потолку.

— Жора-обжора... — проворчала воронушка, но на кухню пошла, велев перед тем Мите захватить пакеты с продуктами.

Тот возражать не стал, ещё и повеселел.

А Данияр, усмехнувшись, вышел из домика. По едва заметной тропинке трое прошли к официальному входу на участок и принялись разглядывать дорогу перед участком, напряжённо вслушиваясь в ту же тишину.

— Такое впечатление, — чуть не прошептал Александр Михайлович, — будто здешних собак запирают в домах, но в будках не оставляют. Это такие... здешние порядки?

— Пару ночей я у Мрака ночевал здесь, — покачал головой ворон. — Но такого не было. Разве что закон такой вышел — или правление чудить решило. Но... Бред какой-то.

— И людей нет, — прошептала Руся. — А ведь эта дорога к правлению и к выходу. И сегодня не пятница, не суббота, чтобы люди ночевать здесь оставались. Неужели все ушли раньше, до наступления... вечера? И на остановке рядом с воротами людей не было...

— Данияр, — вдруг забеспокоился Александр Михайлович. — Случись нам быстро уходить отсюда, ворота поселковые будут открыты? Или их на ночь закрывают?

— Нет, такого не было, — совсем уж неуверенно ответил Данияр. — Но опять-таки чётко сказать не могу. Мало ли что сейчас поменялось в дачных правилах...

— Данияр, тут упавших яблок много! — за спиной сказал Митя. — Можно, я соберу? Я и корзину нашёл, а тут и водопровод есть, чтобы помыть.

— Разглядишь в темноте-то? — поддразнил Александр Михайлович, оглянувшийся на него.

— На ощупь найду! — буркнул обиженный Митя. — Я же не виноват, что мне есть хочется! Это всё Навь!

— Ага, для посещения которой надо всего лишь выпить, — со вздохом сказал старший ворон.

— Мить, я с тобой, — решила Руся. — Где корзина?

— Я её под яблоней оставил! — обрадовался парнишка-ворон, насупившийся было после замечания Александра Михайловича.