Как погибала под Вязьмой 126-я отдельная танковая бригада

Антонов В.А. Слесарчук А.А.

КАК ПОГИБАЛА ПОД ВЯЗЬМОЙ

126-я ОТДЕЛЬНАЯ ТАНКОВАЯ БРИГАДА

Война у каждого своя. Поэтому, говоря что либо о войне, бессмысленно претендовать на истину. Война это большое горе, большой подвиг, множество мифов и "белые пятна" — события не известные или малоизвестные, о которых люди задают вопросы и не находят ответов. В названии статьи — 126-я отдельная танковая бригада, одно из тех соединений и частей, что в первых числах октября 1941 года встали и погибали на пути немецких ударов операции "Тайфун" в Вяземском сражении.

Есть общеизвестные факты. Точно известно, что бригада формировалась в период с 10 по 17 августа 1941 года, после кровопролитных летних сражений на просторах Белоруссии и Смоленщины. Формирование, а точнее — переформирование проходило на основе 17-й танковой дивизии под командованием сорокадвухлетнего полковника Корчагина Ивана Петровича — человека непростой судьбы.

В неполные семнадцать лет деревенский паренёк Иван Корчагин вступил вольноопределяющимся в Русскую Императорскую армию, через месяц — в ноябре четырнадцатого — попал на фронт, где три года и воевал за Веру, Царя и Отечество, получив в награду три ранения, два Георгиевских креста, должность командира роты и погоны подпоручика. Революция те погоны сняла с плеч командира роты Гороховецкого стрелкового полка. давши взамен красную звёздочку на фуражку, так и оставив Корчагина ротным командиром Гороховецкого стрелкового полка. Только название армии сменив с Императорской на Красную.

И носила судьба краскома Корчагина от Южного фронта до Туркестана. Повоевал Иван с бунтовавшими Владимирскими крестьянами, с "поручиками Голициными", с басмачами. Дослужился до комдива механизированной дивизии, но решили "кровавые палачи из НКВД" проверить комдива "на вшивость" по 58-й статье. Долго проверяли — с тридцать седьмого по сороковой. Не расстреляли, в лагерную пыль не стёрли, а вновь доверили Родине служить, защищать "тирана Сталина", "бесовскую большевистскую власть", достояния республики, а ещё — женщин и детей рабоче-крестьянского государства.

Встретил полковник Корчагин свою вторую войну с германцем в должности командира 17-й танковой дивизии. Шесть раз, за войну, попадал полковник в окружения. Шесть раз не поднял перед врагом руки. Был комдивом, комбригом. Командовал механизированным корпусом. Дослужился до генеральских погон и до золотой звезды Героя Советского Союза. Добавил к двум своим Георгиевским крестам ещё девять боевых орденов (не считая многочисленных медалей).

Вот только умер рано. В пятьдесят два года, едва успев передать боевой опыт молодым послевоенным танкистам, так и не выкроив время на написание мемуаров о фронтовых дорогах.

Может быть, по этому, так мало мы знаем о судьбе 126-й тбр. Была ли она разгромлена противником в боях возле деревень Тюкалово, Комягино и Новики? Что говорят о ней доступные документы?

А говорят те документы очень мало. Скупо и неполно.

"После окончания формирования (126 тбр) воевала бригада возле озера Пено Калининской (ныне Тверской) области, а оттуда, начав погрузку 30 сентября, прибывала эшелонами (с 1 на 2 октября 1941 года) — на станцию Дорогобуж.".

(Станция Дорогобуж не имеет никакого отношения к городу Дорогобуж и находится эта станция значительно севернее, на территории бывшего поместья господ Тухачевских. В годы войны станцией Дорогобуж называлась станция в посёлке Сафоново — ныне являющимся районным городом Сафоново Смоленской области.).

Видимо, эшелоны прибывали и разгружались не одновременно. Да и невозможно это было по техническим причинам. И пропускная способность железной дороги такое не позволяла, и вместимость воинских эшелонов. Ведь всего один батальон целого железнодорожного состава требует. Так что враз на одну станцию пригнать и, главное, разгрузить даже два батальона — уже проблематично. Не было на тех станциях необходимого количества железнодорожных путей, платформ и тупиков. Надо ведь ещё и порожняк после разгрузки куда-то отгонять. А скопление эшелонов в одном месте — дело опасное. Разбомбить легче лёгкого.

К примеру, из-за такой транспортной "чехарды", разведывательная рота 126-й тбр уже с утра 2 октября находилась в селе Старое Петрово, далеко от станции разгрузки, в распоряжении генерал-лейтенанта И.В. Болдина — заместителя командующего Западным фронтом, возглавившего резервные части фронта, дислоцированные немного севернее шоссе Москва-Минск, восточнее посёлка и одноимённой железнодорожной ст. Вадино (на железнодорожной ветке Дурово-Владимирский Тупик), а некоторые военнослужащие бригады, по воспоминаниям их родственников, попали в плен сразу после выгрузки, но ... 5-6 октября, не успев вступить в бой.

"Группа Болдина", являвшаяся резервом Западного фронта, в разные дни, состояла из: 45 кд, 152 сд, 101 мсд, 126 тбр, 128 тбр, 147 тбр и 143 тбр.

(Войска, названные "Оперативная Группа Болдина" не следует путать с "Конно-механизированной группой Болдина", созданной и разгромленной ранее — в первые дни войны на западе Белоруссии)

Считается, что разведывательная рота 126-й тбр сопровождала генерал-лейтенанта Болдина в район сёл Курбатово и Староге Петрово, где Болдин планировал встретиться с другим уполномоченным Штабом Западного фронта за Канютинское направление — генерал-лейтенантом Калининым С.А. — для согласования взаимодействия, позволяющего, совместными силами встретить, остановить и разгромить немецкие части, в случае прорыва обороны фронта на Духовщинско-Вяземском направлении.

Не опровергая этой версии, следует заметить, что генерал Калинин выезжал (и вернулся с половины пути) в сторону Курбатова только на следующий день — третьего октября. Следовательно, у Болдина была более веская причина для столь раннего прибытия в район сёл Курбатово-Старое Петрово. Скорее всего, генерал Болдин выехал в сторону фронта для того, чтобы с раннего утра лично разобраться, как батальон лёгких танков 147-й тбр в количестве пятидесяти бронемашин, совершая ночное, заблаговременное выдвижение на танкоопасное направление, заехал в болото, возле села Крапивни. К сожалению, немцы немного опередили действия, как Болдина, так и всего советского командования. Узнав о начавшемся наступлении противника, прорыве обороны Западного фронта, неожиданно-быстром отступлении 162-й стрелковой дивизии, а так же о том, что застрявшие в болоте, неподвижные танки атакованы немецкой авиацией и окружены войсками противника, Болдин возвращается на свой пункт управления (д. Залазно, в двух километрах восточнее ст. Вадино).

Вернёмся к судьбе 126-й тбр.

В переговорах Болдина с командующим Западным фронтом Коневым, состоявшихся, предположительно, поздним вечером 2 октября 1941 г, с использованием средств связи штаба 152 СД, Болдин докладывает о выступлении 126 тбр в указанный Коневым район.

Конев уточняет задачу: " 101мсд немедленно направить район Курбатово. Т.е. туда же куда пошла 126тбр. 126тбр по прибытии 101мсд подчините командиру 101мсд. Вместе со 101 мсд направьте один дивизион полка РС.".

Иногда в интернете, в форумных обсуждениях, встречаются данные, что бригада следовала в Тюкалово, Новики, Ново-Попово или Лукашино.

Конечным пунктом и местом боевого развертывания бригады нужно считать рубеж, указанный Приказом Болдина — село Курбатово — деревня Нивки — деревня Новое Попово, для прикрытия стыка 19-й и 30-й Армий, а так же блокирования грейдерной дороги — большака, идущего к станции Канютино и далее — на Холм-Жирковский и на Вязьму.

Все иные населенные пункты, указанные в некоторых источниках информации, нужно рассматривать как промежуточные пункты движения бригады. Деревня Лукашино указано ошибочно. Следует читать; "Лукшино", а на картах довоенного времени — "Лукшина".

Окрестности Лукшина, по воспоминаниям местных жителей, были заняты противником поздней ночью или ранним утром третьего октября, когда: " ещё темно было".

В неясной обстановке, узнав каким-то образом о близости немцев, бригада останавливается на околицах д. Попово и д. Орехово. Лес, что правее места остановки, оказался не пригоден для скрытного размещения большой колонны из-за сырой, а местами и болотистой почвы.

Приказ командования (Болдина) невнятен, но это приказ: "... быть готовыми к действиям во взаимодействии ...". То есть, пока не воевать, стоять и ждать, как в сказке "у моря погоды". Но стоять не получается.

Как говорилось ранее, немцы пришили в ближайшие деревни ещё затемно. С рассветом, уточнило их командование, при содействии разведывательной авиации, дислокацию и мощь русской части, стоящей на пути. Выработало план действий, выстроило авангард в боевые порядки и пошло в наступление.

Примерно в час дня, перед 126-й тбр, с рубежа Новое Лукшино-Лукшино-хутор Лукшино, появляется передовой немецкий пехотный полк 35-й пехотной дивизии и эскадрон кавалерии. Становится не до шуток. Наступала не сиволапая пехота с винтовками и не конники с саблями.

Наступал немецкий пехотный полк из трёх тысяч опытных солдат и офицеров, у которых для борьбы с танками имелись: рота приданных дивизии (около восьми бронемашин) самоходных орудий, моторизированная батарея "панцер-егерей — истребителей танков", зенитные, скорострельные, как пулеметы, автоматы ФЛАК-30 дивизионного прикрытия, почти три десятка противотанковых ружей, едва не полсотни миномётов и двадцать артиллерийских орудий.

126-я тбр имела в строю 61 танк. В том числе: 1 тяжелый КВ, 19 танков БТ и 41 танк Т-26. В составе бригады по штату имелись: рота управления, разведывательная рота, моторизованный стрелковый батальон, противотанковый дивизион, зенитный дивизион, автотранспортная рота, ремонтная рота и санитарный взвод.

Соприкосновение с противником произошло на открытой местности, малопригодной для рассредоточения и маневрирования, на придорожной полосе, ограниченной справа болотистым лесом, а слева — небольшой речушкой Света, похожей (по ширине русла и по естественной высоте берегов) на неглубокий противотанковый ров. Однако, и наши были не лыком шиты. Не первый день на войне. Подход немцев не проспали, ибо не забывали, что что дозоры, боевые охранения и заслоны позволяют сохранить материальную часть, а так-же жизни и здоровье личного состава.

Медленно, огрызаясь от наступающего врага, Бригада отходила на рубеж д. Комягино и. д.Вохово, по центру обороны — д. Галеево. На этом рубеже противник мог прорваться только по узкому проходу между сходящимися лесными массивами, росшими по берегам ручейков: Трошанка, Чернушка, Трослив и истока Светы. Деревья, ручьи и низины прикрывали фланги бригады от охвата вражеской техникой.

101 мсд, подошедшая к д. Галеево несколько позднее чем 126 тбр, получила приказ развернуться в обратную сторону и следовать к поселку Холм-Жирковский, поскольку становится известно, что севернее ст. Игоревской — на ст. Канютино, немецкие войска, при поддержке полутора сотен танков, прорвали оборону, заняли станцию и "весело катят", не встречая сопротивления, словно в распахнутые ворота, к пос. Холму-Жирковскому и днепровским мостам, откуда второго октября, в день начала немецкого наступления, по приказу Ставки ВГК, отведена для переброски на Орловское направление, целая 49-я армия Резервного фронта, возглавляемого маршалом С.М. Буденным.

Ориентировочно, через четыре с половиной часа боя, под натиском противника, 126 тбр была вынуждена отступить, с обороняемого рубежа, южнее дороги д. Орехово — ст. Игоревская. Немецкие войска, наступая вдоль дороги, заняли ст. Игоревская и перерезали железную дорогу (железнодорожную "ветку") Дурово-Владимирский тупик.

Два лёгких пулемётных учебных танка Т-37, неустановленной принадлежности и подчиненности, официально снятые с вооружения, вставшие на пути к станции, были слегка протаранены немецкой самоходкой и играючи сброшены с дороги в овражек.

С взятием ст. Игоревской, ещё перед одной немецкой дивизией открывалась дорога к Днепровским переправам, а само железнодорожное полотно, пролегающее по лесам и низменностям, подобное оборонительному валу, пересекаемое не многими проезжими дорогами, осталось позади, несмотря на категоричный приказ какого-то неустановленного нашего штаба: "Держать переезды!" Войска 19-й и 30-й Армий лишились рокадного пути снабжения войск.

Переезд на ст. Игоревская держать было некому. 101 мсд, выдвинувшаяся в "направлении района Кубратова" несколько позднее 126-й тбр, а потом направленная в обратную сторону, к Холму-Жирковскому, не имела приказа оборонять станцию.

126 тбр. оказалась блокированной во вражеском тылу, в районе д. Новики, а перед 152 сд была поставлена задача: наступать на ст. Игоревская и освободить её от немцев, закрепившихся на станции.

Атаковать и вновь отбивать потерянные рубежи гораздо труднее, чем их оборонять. Особенно, если немцам дали сутки времени для укрепления позиций.

152-я сд выходит 4 октября в 17.00 на позиции, вплотную к ст. Игоревская.

Как сказано в донесении Болдина от 5 октября: "152 сд к 20.00 после упорного боя ворвалась одним батальоном в ИГОРЕВСКАЯ и захватила значительнее трофеи, но вводом резервов противника была оттуда выбита. В 17.00 до 2-х батальонов противника предприняли психическую атаку с оркестром, которая была отражена пулеметным и артиллерийским огнем. К исходу дня дивизия вышла на фронт ФЕДИНО, КВАСОВО, (иск) КУЗНЕЧИКИ, сев. Окраина ЛЕВКОВО...".

Вроде бы всё прекрасно, но это если не вчитываться в текст. А если вчитаться и вдуматься? Из всей дивизии, за сутки боев, только один батальон смог войти на окраину станционного поселка. А потом был выбит противником.

Вроде как и трофеи богатые захватили, только вот не может считаться трофеем тот "хабарок", на который немцы дали поглядеть, да почти сразу и отняли.

Трофей — это то, что у врага отнято, интендантами пересчитано и на борьбу с врагом направлено.

И ещё один казус: вся 152-я сд "...К исходу дня ... вышла на фронт ФЕДИНО, КВАСОВО, (иск) КУЗНЕЧИКИ, сев. Окраина ЛЕВКОВО...", но, получилось, если взглянуть на карту, что дивизия не "вышла" к указанным рубежам, заняв их, а была отброшена противником и отступила на пару километров назад.

Лиха беда — начало. Иван Васильевич Болдин ставит очередные задачи: ".. на 6.10.41, 152 сд (без одного полка) с остатками 251 сд овладеть ИГОРЕВСКАЯ. Одному полку 152 сд прочно оборонять район ПУЧИНО, ВЕРЖА, высота 232,6...."

Тут главное не то, что вместо полка, для штурма станции в помощь выделяются "остатки" 251 сд, а то, что это не полки и даже не подразделения, а именно "остатки" — группа бойцов, чудом выживших, деморализованных поражением и отступлением. Невелика помощь. Но это ещё не беда. От подкреплений, от помощи, даже от самой незначительной, на войне ни один командир не откажется. От сводного взвода из писарей и поваров, присланного начальством в помощь, губ кривить не станет. Двум легкораненым, вернувшимся в строй обрадуется.