Маэрс-сити. Рождение охотника

МАЭРС-СИТИ РОЖДЕНИЕ ОХОТНИКА

by Kirill "Droi" Klevanski

Пролог

Кто я? О, это абсолютно несущественно. Ведь история, которую я собираюсь вам рассказать, совсем не обо мне, моем друге или хотя бы знакомом. Эта история о человеке ставшем для одних мифом, для других интересной байкой, но для кого-то он легенда. Он образ, раскаленным гвоздем въевшийся в подкорку стольких людей, что уже даже нельзя различить где выдуманная быль, а где реальный сюжет. И все же мне довелось узнать правду, правду которую больше не знает никто, и это то, что я собираюсь вам рассказать.

Рассказать историю о Джоли Роджерсе, сухопутном пирате, самом разыскиваемом аферисте Маэрс-Сити, мошеннике и воре. Но в то же время — о герое, в которого переодеваются дети, о котором, закрывшись одеялом и при свете фонарика, рассказывают юные школьники.

Я не знаю кем вы должны быть, если не читали о мистере Роджерсе. Если никогда не слышали рассказов о его черной, короткополой шляпе без ленты у тульи. О черном плаще с изображением белого гогочущего черепа и скрещенных меча и пистолета. И, конечно, о его красоте. Не удивляйтесь, по преданиям именно она порой заводила Джоли в самые безумные переделки, но она же и выручала. Впрочем, обсуждения этого качества оставим юным и не совсем, но все же — леди.

Мне же уже не терпится начать эту, бесспорно, удивительную и небывалую легенду, но сперва стоит немного погрузиться в историю. Наш мир, а я не сомневаюсь, что существуют и другие, называется Земля. Да-да, вот так просто, на некоторых языках это даже синонимично с "Грязь", но все же.

А теперь самая важная черта. Попрошу запомнить её и постараться не забывать, иначе история, пусть и не самая лучшая, окончательно превратится в дешёвый фарс. Итак. В нашем мире существует магия. Она проявляется в самых разнообразных формах, от ужасных и до поражающих своей красотой, от мистичных и до вполне обыденных и даже отчасти пошловатых в своей простоте. Но все же именно магия скрепила нашу историю стальными скобами, которые уже и не разжать.

Я бы мог вам рассказать очень многое, но остановлюсь на том, что в какой-то момент люди решили создать остров. Остров чуть выше экватора, где-то в водах Тихого океана. Одни говорят, что он близок к Гавайям, принадлежащих стране Эмрике. Другие — что он плавуч и всегда меняет свое положение. Но даже это не является сутью, а лишь декорацией к моей правдивой легенде.

Итак — остров был создан около трех веков назад, если мне не изменяет память — в 1720ом году. И буквально через несколько десятилетий на эту землю стали как мухи слетаться маги. Со всех концов света они спешили туда, порой даже оставляя за спиной обжитые земли, города и все имущество. А у магов в мире Земля имущества ой как много...

Минуло полвека и на острове, не самой большой, но все же немалой площади, возвели город — Маэрс-Сити. Город, уже с первым кирпичом в фундаменте, ставший притчей во языцех. Но так же город стал и страной. Да-да, остров словно отделился от прочего мира, провозгласив полную независимость.

Шло время, трещали стрелки часов, а город рос и увеличивалось количество жителей. И вот к 1945 году, в день окончания Второй Магической Войны, в тот самый день, когда было положено начало этой истории, на острове оказалось тридцать пять миллионов человек. Удивительная цифра...

Но это станет для вас еще удивительней стоит лишь упомянуть и другую статистику. Всего, по данным последней переписи, на нашей голубой планете живет около шести миллионов магов. При этом, пять из них проживает на острове Арбигейн (так именуется та земля), три с половиной из которых, обосновались в Маэрс-Сити. В самом крупном мегаполисе, общим населением в двадцать шесть миллионов. Впрочем, мы немного отдалились от истории...

Итак, попрошу вашего внимания, и, будьте добры, не перебивайте меня, иначе я могу сбиться с мысли. И даже если вы что-то знаете о Джоли Роджерсе — прошу, сохраняйте эту таинственную, мистичную тишину. Ведь, уверяю вас, я знаю о нем гораздо больше.

Что ж, вот она, моя история о сухопутном пирате, преступнике, воре, мошеннике и просто отличном парне — Легенда о Джоли Роджерсе.

Глава 1. Имя

1945г. Арбиген, Маэрс-сити, район "Литтл-Гарден сквер"

По темной, отчасти мрачной и без всякого сомнения — вонючей улице шел человек. Он был высокого роста, а фигуру скрывал кожаный плащ с серебряными иглами на плечах. Учитывая славу района Литтл-Гарден, самой криминальной ямы Маэрс-сити, можно было смело предположить, что этот некто — вор, убийца, мошенник, насильник, наркоман, бандит, пьяница или кто иной из подобной котлы.

О да, этот район, где мостовая пропахла кровью и порохом, где на стенах виднелись отметины от пуль, а по подворотням всегда можно было найти пару мертвых шлюх, стал широко известен именно благодаря криминалу. Да и чего удивляться — с самого создания Города Магов, как называли Маэрс-сити СМИ планеты, Литтл-Гарден слыл местом, куда стекалась вся грязь этого острова. Здесь, среди трущоб, среди вони, среди пара от давно проржавевших канализаций, всегда отыщется что-то, что придется вам по душе.

Вам нужна однодолларовая шлюха, которую никто не станет искать с рассветом Нужно нанять молчаливого громилу, опытного стрелка или иного "чистильщика"? Вы давно ломаетесь по очередной дозе белого порошка или прозрачного геля. Просто хотите прокутить несколько тысяч в самых злачных заведениях, где не существует ни правил, ни запретов? Тогда вы знаете куда идти — в "Литтл-Гарден сквер".

Но все же человек шел без страха, твердо и уверенно, несмотря на то что из за углов за ним следили местные крысы. Самый сброд, самая грязь района. Нищие, продающие свое тело за пару центов пьяному рабочему. Мелкая шантрапа, счастливая подрезать кошелек у зазевавшейся, измученной многодетной матери. Калеки, озлобленные на весь свет, в том числе и на самих себя, и, конечно же — босота. Все они как коршуны внимательно наблюдали за "чужим", загулявшим незнакомцем. Он был для них словно приглашением на долгожданный пир, обещанием зеленых, хрустящих купюр, на которые можно купить дозу героина или шарик с гелем "Аместрис".

Вдруг бетонные трущобы, покрытые коркой грязи и краски от самых разнообразных надписей, осветила яркая вспышка. Она на миг выхватила лицо человека, но коршуны смогли разобрать лишь одно — ярко голубые глаза и темный белок и, черт возьми, эти глаза были ужасны.

Ужасны своим ледяным спокойствием и некоей решимостью. Такие глаза могли принадлежать только одному — убийце. Человеку, нет — существу, за свой век погубившему немало жизней. Когда грянул гром, и на разбитый асфальт рухнули первые капли теплого дождя — за человеком в плаще уже никто не следил. Сброд никогда не лез на готового к прыжку льва, они лишь забирали с улиц падаль, доставшуюся от более крупных хищников.

Человек остановился и поднял голову. Его до того черные, что даже теряющиеся в ночной мгле, волосы, мигом слетели с лица. Незнакомец любил этот дождь. За свою жизнь он побывал во многих местах, пройдя путь от северных пустошь Русии и до южных джунглей Черного Материка, но здешний дождь любил больше всех других. Эти теплые, крупные капли словно пытались смыть с людей всю грязь и всю чернь. Да, бесспорно, на Острове Магов шли хорошие дожди.

Накрыв сверток краем плаща мужчина пошел дальше. Чужак свернул на углу Сэнт-Гарден-грейвъярд, обогнул проржавевшую решетку кладбищенского забора и остановился напротив пустыря. В самом центре поля стоял старый четырёхэтажный дом.

Старый, обветшалый, с давно уже облупившийся краской на оконных рамах и, даже по виду — скрипучим крыльцом, он не казался чем-то необычным или удивительным. Для Литл-Гардена подобные здания уже давно стали обыденностью и на них никто не обращал внимания. Так же никому и дела не было до того, что единственный приют района расположился вплотную к кладбищу. Напротив, многие считали подобное довольно ироничным.

Мужчина, подняв повыше воротник и накрыв сверток краем плаща, двинулся ко входу. На небе то и дело сверкали молнии, гремел гром, заставляя дрожать старые стекла. Иногда там, по ту сторону от трещавшей и местами — треснувшей слюды, зажигались свечные огоньки, но тут же гасли. Человек, столь не естественный для подобного района, не хотел даже задумываться что за жизнь ведут воспитанники приюта "св. Фредерика". От подобных мыслей не было никакой пользы, а вот с левой стороны груди болело сильней.

Подойдя к крыльцу, мужчина уже было достал из кармана записку и почти положил сверток на прогнившие доски неопределенного цвета — настолько много на них красовалось слоев облупленной краски. И, может быть, эта история повернула бы в немного другое русло, но обладатель весьма колоритного плаща нечаянно наткнулся взглядом на лицо младенца, на миг выглянувшее из свертка.

Мужчина замер и, вздохнув, убрал записку.

Выпрямившись, чужак толкнул дверь, петли которой даже и не подозревали о существовании масляной смазки. Впрочем, об этом не подозревали и работники приюта. А если и подозревали, то только с целью сбыта на сторону за жалкие десять центов.

Внутри приют оказался еще боле жалким чем выглядел снаружи. Слева от прихожей — общий зал, пустующий в этот полуночный час. Ковер, некогда пушистый и ворсистый, сейчас походил на ободранного, заплешившего пса — столь же жалкий и вонючий. Камин если когда-то и мог похвастаться жаркими языками пламени, то сейчас был надежно заколочен досками. Шляпки железных гвоздей сверкнули, отразив свет очередной молнии и мужчина отвернулся.

Взгляд человека сам собой нашарил старенькую лестницу, ведущую на второй этаж. Не нужно быть магом, знающим заклинание ночного зрения, чтобы различить пробитые ступени, так и грозящиеся сцапать неудачливого ребенка.

— Чертова лестница!

Ну или работника.

Сверху, стоило лишь прозвенеть медному колокольчику, подвешенному над дверью, спустилась дородная дама в чепчике. При её полновесной конституции и замасленной ночнушке, не закрывающей толстые, уродливые ноги, этот чепчик казался какой-то нелепой насмешкой.

— Кого там принесло на ночь глядя? — голос оказался под стать фигуре — полный, густой и совсем не женский бас.

Сверкнула молния, ударил гром, и женщина споткнулась. Неловко схватившись за перила, она тут же вскрикнула и резко притянула руку. На ладони показалась длинная заноза, скорпионьим жалом впившаяся в перепонку между пальцами. Нормальный человек испытывал бы от такого неподдельный дискомфорт, но, видимо, жир добрался даже до таких отдаленных границ своих, несомненно, единоличных владений.

— Мэм, — кивнул мужчина. — Доброй ночи.

— Доброй, — фыркнула женщина, вставая за некое подобие ресепшена. На самом деле — обшарпанного прилавка, подпертого рыночными ящиками. — Добрые ночи у меня были в шестнадцать. По двадцатке баксов за те добрые ночи, милок.

Мужчина промолчал.

— Чо те надо? — продолжала местная управительница. Толстыми пальцами-сосисками она дернула за шнур и над головой зажглась лампочка.

Не люстра даже, а обычная лампочка, повисшая на пожелтевшем от сырости и времени проводе. Раскачиваясь в такт неумолкающему скрипу, она то и дело билась о самопальный абажур, сделанный из проволоки и битого бутылочного стекла.

— Недалеко отсюда я нашел вот это.

Сохраняя абсолютное внешнее спокойствие, мужчина положил на стойку сверток. Боже, кто бы знал, что за буря бушевала в сердце этого человека. Что за проклятья он сыпал на собственную голову и как рьяно рвал свое воображаемое горло.

Женщина небрежно откинула край намокшего под дождем одеяльца и скривилась, смотря на пухлое, но красивое лицо годовалого ребенка.

— Очередной ублюдок, — сплюнула управительница.

Дама, доставая с полки книгу учета, не заметила, как сталью сверкнули голубые глаза мужчины. А заметь она это, то не стала бы уже возить обмусоленный карандашом по исцветшим листам книги. В том стальном блеске плескалось столько ярости и желания немедленно свернуть толстую, коровью шею, что дородная мадам просто задохнулась бы собственным страхом.

— Как думаешь сколько ему? — не поднимая головы, произнесла местная хозяйка.

— Год, — тут же ответил мужчина, но, спохватившись, неуверенно добавил. — Наверно.

— Имя есть?

Чужак вздрогнул, но все же сдержал порыв назвать настоящее имя ребенка. Никому не надо было знать имя, а главное — фамилию маленького человечка.

— Значит нет, — сама же и ответила мадам. — Пусть тогда будет...

Пока управительница листала страницы книги, ища незанятую бастардтскую фамилию, взгляд мужчины шарил по полкам. Там, среди каких-то коробок, свертков и прочего хлама, лежало несколько книг (видимо вся местная библиотека), стоял черный ящик маговизора. Сверкнула очередная вспышка и маговизор сам собой включился.

— Передаем экстренный выпуск новостей, — вещал диктор, чье лицо было сложно разобрать из-за частых помех. Черно-белое изображение то и дело плющилось, искрило и рябило, но звук оставался отменным.

— Проклятая гроза, — скривилась управительница.

Она, протянув руку и привстав на цыпочки, от чего затрещали половые доски, подергала ручку регулятора, но так ничего и не добилась.

— А пошло оно, — отмахнувшись, мадам вернулась к книге.

— ... сегодня, в ночь с восьмого на девятое мая, Джерманские войска подписали акт капитуляции. Победа, господа, победа!

Мужчина несколько отстраненно отметил про себя, что закончилась семилетняя война, унесшая жизни многих миллионов человек и сотни тысяч магов.

— Значит завтра выходной, — пробубнила управительница. — Одно дерьмово, маги возвращаются. С ними эта дьявольская дыра станет чертовой задницей.

Не поняв смысла собственного каламбура, женщина сделала длинный росчерк и развернула книгу к мужчине.

— Джоли Роджерс, — произнес чужак.

— Что?

Мужчина вновь посмотрел на пиратский флаг, выглядывающий из одной из многочисленных коробок и повторил:

— Имя. Пусть будет — Джоли Роджерс.

Управительница пожала плечами, демонстрируя полное безразличие к происходящему в целом и выбору в частности. Мадам споро нашкрябала в графе имя, навсегда запечатлев в книге безалаберный почерк, даром переводящий черные, чуть блестящие чернила.

С очередной вспышкой мужчина зашелся страшным кашлем. Мокрый, задыхающийся, несколько пугающий — вот какой кашель терзал чужака. Когда же он разогнулся, судорожно втягивая воздух носом, то увидел, как на кожаной перчатке багровеет кровь.

— Э, да ты чехоточный! — отшатнулась управительница. Женщина, не сводя глаз с посетителя, сделала шаг назад и нашарила рукой бейсбольную биту. Стоило только некрасивым пальцам сомкнуться на рукояти, как хозяйка кинулась на больного. — Вали отсюда! Пошел! Пошел!

Сопровождая крики неловкими ударами, от которых увернулся бы и безногий инвалид, хозяйка погнала чужака к выходу.

Мужчина, не став искушать судьбу, пятился к двери, не сводя взгляда со свертка, так и оставшегося лежать на прилавке. Ребенок, распахнув свои глаза-блюдца, неотрывно смотрел на удаляющегося во тьму человека.