|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Уже в середине августа начались первые экспедиторские поездки вагнеровцев по коммерческим договорам. Естественно, первыми клиентами были свои — торгово-промышленный кооператив "Красный рассвет", с которым "ШППРМКТВМ" подписало соответствующее соглашение о "практике".
После недолгого "совещания в Филях", мы с Васильцевым и Купцовым решили не просто охранять грузы кооператоров — но и полностью обезопасить от расхитителей кооперативного имущества железнодорожную ветку "Ардатов — Ульяновск — Нижний Новгород", по которой в обоих направлениях движется большинство наших грузопотоков.
По моему твёрдому убеждению — в первый бой новичков должен вести именно командир. Потом уже, можно доверить заместителю, начальнику второго уровня... Согласен — не всегда это получается, но стремиться надо.
Да и, если честно — "развеяться" захотелось, хапнуть полной грудью (или чем, там ещё?) опьяняюще-бодрящую порцию адреналинчика!
Поэтому, первый выезд "на практику" пятерых — наиболее подготовленных по нашему общему мнению курсантов, возглавил лично я.
Когда всё было готово, погрузились в первый же остановившейся на Ульяновском полустанке товарняк, повесив на опломбированные двери вагонов хорошо видимые издалека таблички, на которых большими буквами было написано:
"ВНИМАНИЕ: ВСЕМ БОЯТЬСЯ — РАБОТАЕТ ГРУППА "ВАГНЕР"!!!".
В начале любого дела, немаловажно заявить о себе и причём — как можно более громогласно.
В движении, по неизвестно кем заведённой "традиции" и инструкции, охрана товарного состава — бомжевала в каком-нибудь "порожняке", каких бывало больше половины вагонов, а на стоянках — совершала "променад" вдоль него. Однако, мы с нашими командирами — были ревностными почитателями Петра Великого, говорившего своим генералам:
"Не держись устава, аки каменной стены!".
Об предстоящий перевозке из Ульяновска крупной партии товара, "сарафанным радио" была заранее — широко оповещено по всему железнодорожному направлению, поэтому я — ничуть не сомневался, что желающие покуситься на него — не заставят себя долго ждать.
Так и произошло!
На первой же остановке на какой-то безымянной станции, двери вагона с ульяновскими канистрами, лопатами и прочим кооперативным хабаром, откатились немного в сторону и в образовавшуюся небольшую щель — втиснулась голова в линялом картузе. От внутренней темноты, подслеповато поведя из стороны в сторону слегка выпученными "шарами", голова молвила:
— Робя... Да, здесь целый Клондайк!
Должно быть, обладатель сей головы в картузе имел знакомство с творчеством Джека Лондона — весьма популярного в те времена на просторах "Одной шестой части суши".
Вслед за тем, двери теплушки открылись поширше и, буквально мгновенье спустя в вагоне материализовались три инородных тела, одно из которых досадливо воскликнуло:
— Ух ты... Знать бы, что сторожа не будет — телегу бы подогнал!
— Дык, задним умом...
— Хорошо, хоть я сидор — сегодня побольше прихватил!
Самое бородатое из "тел" раздражённо прикрикнуло:
— Хорош балабонить! Хватай что в руки возьмётся и ходу отсюда, пока не нагрянул кто.
Когда все трое злоумышленников загрузились хабаром по самое "не хочу" и приготовились слинять, я вышел из своего тайного убежища из ящиков и:
— ВНИМАНИЕ...!!!
Вся троица обернулась ко мне:
— ...Снимаю!
Яркая магниевая вспышка и:
— А вот теперь...
С другого конца вагона, из-за меня, из открытых дверей выскочили курсанты и наставив "лупары":
— ...ЛОЖИСЬ, СЦУКА!!! РУКИ ЗА ГОЛОВУ, МОРДОЙ В ПОЛ!!!
Когда "тела" улеглись в требуемом порядке, с удовлетворением на них глядучи, молвил:
— Занятия по "ликбезу" пропускаете, слепошарые утырки? Русским же языком написано: РАБОТАЕТ ГРУППА "ВАГНЕР"!!!
* * *
Личный досмотр был произведён тут же, для чего — с собой имелось положенное количество понятых. Впрочем, ничего особо криминального при задержанных не нашлось... А вот оформляли задержание — уже в движении, закрыв двери вагона. Поезда, особенно товарные, здесь довольно медленно двигаются — медленней только пешком и, причём — "шоколадным глазом" вперёд, поэтому всё успели за перегон до следующей станции — даже несмотря на возникшую было, не предусмотренную планом помеху.
Пока "шили дела" задержанным правонарушителям, на одном из поворотов — когда состав снизил скорость с "почти пешеходного" до "почти черепашьего", двери как-то "сами-собой" — открылись вновь и, "внезапно и без объявления" — в вагоне материализовалось ещё два "тела". Это застало вагнеровцев совершенно врасплох, к этому мы оказались совершено не готовы и оба тела — так же внезапно и "по-английски" дематериализовались, громко ругая по фене Советскую Власть.
Закончив с оформлением, дав расписаться в протоколе, заявляю повесившим носы задержанным:
— Советское правосудие — самое гуманное в мире! Поэтому, на первый раз — понимаем, прощаем и отпускаем вас на все четыре стороны...
Без всякого стёба: советское законодательство, в это очень интересное время — было настолько "гуманным", что этим трём злоумышленникам — не грозило даже пятнадцать суток. Да и в понятии народном — мелкое воровство не считалось преступлением, а лицо — совершившее такую кражу, рассматривалось как "несчастный человек". Народный суд, зачастую состоящий из таких вот "понятливых" — народных представителей, просто отпустит всех троих — объявив им какое-нибудь "общественное порицание".
Я, все эти нюансы хорошо знал и отчётливо понимал: отпусти их сейчас — сегодня же вечером (а то и раньше) они залезут в какой другой вагон, где засады вагнеровцев — может не оказаться. Поэтому я решил их сперва запугать, а потом так наказать — чтоб каждый на этом ж/д направлении знал: там, где "работает Вагнер" — "залезешь в объект по шерсть — вылезешь стриженым".
Поэтому положа руку на "сшитое дело", отмороженно-строго продолжаю:
— Но запомните, граждане расхитители чужой собственности: ваши данные у нас имеются и в случае рецидива этого гнусного поступка — получите наказание за оба, по совокупности...
Театральная пауза, за которую — мне б поаплодировал сам Певницкий Аристарх Христофорович, режиссёр Ульяновского "Театра рабочей молодёжи" (ТРАМа) и, затем:
— Пять лет заключения в Норильском домзаке, с отчуждением имущества в пользу государства!
Буквально в двух словах охарактеризовав в нелестных выражениях тамошний климат, спохватываюсь:
— И, ещё это...
Сперва ещё раз взглянув на троицу — уже оценивающим взглядом, заполняю и подсовываю бланк:
— Будьте так добры, заплатите по червонцу с рыла.
Это их потрясло больше моего — несколько излишне эмоционально окрашенного, рассказа — про замерзающую на лету струю сцак в Норильске.
Хором:
— ЗА ЧТО?!
Я, со всей присущей мне обходительностью и врождённым тактом, объясняю:
— За фотокарточки. Фотография, граждане расхитители — услуга в СССР платная. В случае отказа же — довозим вас в Нижней и сдаём в губернскую "ЧеКу"... Извиняюсь! В губернскую милицию для следствия.
Однако, как бы по оговорке произнесённая грозная аббревиатура "ЧК" — воздействие поимело.
Ишь, как "сдулись"!
— Нам с вами возиться некогда... Так, каков будет ваш ответ?
Ответ достаточно предсказуем: летом, для крестьянина — каждый час дорог и, неделя проведённая под следствием в стенах "казённого дома" — означает для них голодные зимние полгода на родной печи.
Переглядываются в полном ахуе, куксятся и, самый бородатый из них, слезливо мямлит:
— Мы бы рады, вашество... Да, таких денег при нас нет...
Вот, публика, а?!
Привыкли перед своими барами дурачками прикидываться, хитрозадое жлобьё. А те поди и, довольны были до усрачки...
Но я вам не барин!
Пожимаю плечами:
— Ну, да не беда! "Группа экспедиторов специального назначения, имени товарища Вагнера" — всегда готова пойти на встречу случайно оступившимся представителям трудового народа. Оставьте залог и ступайте себе с миром, граждане налётчики.
На одном из них, не считая убого тряпья — достаточно приличная толстовка, на другом — сравнительно новые сапоги. На третьем — "городской" пиджачишко и то и, другое, но в несколько — более убитом состоянии. Плюс головные уборы — которые тоже денег стоят.
Переглядываются нерешительно и, я как могу их подбадриваю:
— Да, да! Раздевайтесь до исподнего и проваливайте на хер! "Вшивники" свои же вместе с чоботами — сможете получить после уплаты, по предъявлению квитанции в Ульяновской "ШППРМКТВМ". Адрес, указан в талоне об залоге... Что стоим, думаем — як древнегреческие философы? Каждая лишняя минута — удлиняет ваш обратный путь до родных изб, диогены фуевы.
Наконец, осознав что с ними никто нянчится не будет, живенько скидывают одёжку, выпрыгивают из обувки — распространяя вонь давно не стираного нижнего белья и заношенных до твёрдого состояния портянок... Здесь, как раз следующая остановка — как по заказу поспела. Не решаются выйти из вагона, стоят все "в белом" — как перед расстрелом:
— Да, как же мы...
Со своими бойцами, гоню их взашей, брезгливо отворачивая нос от "амбре" немытых мужицких тел:
— Раньше надо было думать-печалиться, граждане! Как сюда воровать залезли, так же — отсюда вылезьте и добирайтесь до дома. Пшли вон!
Впрочем, вёрст тридцать отмахать пешком да налегке — вещь вполне посильная и даже привычная для хроноаборигенов, обладающих — невероятной по меркам 21 века, страусиной выносливостью.
* * *
Однако, то была лишь лёгкая разминка!
Впереди нас ждала охота на крупную дичь, подъезжая к столице губернии, ещё раз инструктирую своих спецназовцев:
— Бойцы! Не надо изображать из себя кремлёвских курсантов! На задании — никакой строгой выправки и дословного выполнения уставов. Поведение — в меру разпиз...дяйское, форма одежды — расхристанная, "аля батька Махно" и его сорок анархистов!
Показав на примере одного, какая именно должна быть "форма одежды":
— Вот, примерно так. Мы должны не распугивать преступность на транспорте — а уничтожить её! МЫ...
Все пятеро хором:
— ...ГРУППА "ВАГНЕР"!!!
На одной из товарных станций Нижнего Новгорода, после почти полудневной нудятины сдав под расписку охраняемый товар, мы три дня жили в гостинице дожидаясь попутного груза в Ульяновск, отдыхая и занимаясь "попутными" же делами. Бойцы навести родственников — у кого они в городе были, я пообщался со своими ребятами.
Новостей выше крыши!
Андрей Александрович Жданов, бывший на момент нашего с ним общего знакомства — заведующим агитационно-пропагандистским отделом (АПО) Нижегородского Губкома РКП(б), с августа 1924 года — Первый (ответственный) секретарь губернского комитета ВКП(б).
Назревают важные кадровые подвижки и в комсомоле.
Буквально "на носу", 4-5 сентября, была внеочередная конференция губернской организации РКСМ, на которую должны прибыть 58 делегатов, представлявшие 25 уездных и волостных организаций 1298 членов РКСМ.
Ефим Анисимов, Кондрат Конофальский и Елизавета Молчанова — готовились взять власть над сердцами и умами молодых нижегородцев, в свои руки. Выслушав местный расклад, я дал несколько "вредных" советов из 21 века по дискредитации их политических соперников и распрощался.
Имея "крышу" в виде Андрея Жданова — мои ребятки и без меня справятся!
Наконец, следующий маршрут (три вагона в составе товарняка: один для Ульяновска, два — до Мурома, транзитом через него) был сформирован и, я подписал договор об его охране. Пока то, да сё — посещая пристанционные общепитовские и особенно — питейные заведения, мы распускали слухи об крупной партии мануфактуры, обувной кожи и прочих "ништяках" — находящихся в одном из его вагонов.
Решатся ли?
Кажется, (тьфу, тьфу, тьфу!) "клюнуло".
Три товарных вагона были под завязку загружены подотчётным нам хабаром, должны быть подцеплены к составу и тронуться в путь в шесть вечера...
Но уже начало темнеть, а они ни с места!
Наконец, пыхтя подошёл убитый военным коммунизмом манёвренный паровозик "Кукушка" и затолкал нас в тупик. В ответ на мой вопрос, чумазый до негроидного состояния "кукушонок" в его будке — смешивая матерные имена существительные с такими же глаголами и вполне приличными на слух междометиями, смог объяснить мне лишь, что его дело — "маленькое". Так ничего не поняв, пошёл искать того — у кого "дело большое". Начальник товарной станции, когда я его всё же поймал в собственном кабинете и вежливо "взял за Фаберже" — трясся как осиновый лист, но внятного ничего не сказал — неся всякую маловразумительную дичь.
Наконец, ставлю вопрос ребром:
— Когда отправишь, лыбень? Или тебя, как полено — в паровоз кинуть?
И наконец, получаю твёрдый ответ:
— Утром.
— А что, раньше нельзя было сказать?
— Так, раньше и надо было спрашивать! А вы — сразу оскорблять и требовать... "Почему?"... Да потому! Командиров развелось много — вот и потому!
— Поговори мне ещё, змей трёхмоторный! — сперва шугнув, смягчаю тон, — выделишь нам с бойцами комнату где заночевать? Или, к тебе в кабинет привести своих орлов — чтоб они насрали тебе в письменный стол?
С нескрываемой радостью в голосе, тот:
— Конечно, выделю!
"Выделенная" комната, оказалась на другой стороне станционного здания, откуда наш товарняк был так же плохо виден — как обратная сторона Луны, где когда-то в будущем высаживались американские оккупанты — если им на слово верить, конечно.
Задумываюсь...
Этот, по ходу, конечно при делах — но на вполне понятных, второстепенных ролях.
А кто тогда командует здесь "парадом"?
Изображая из себя "лоха конкретного", выхожу на перрон, ковыряюсь в носу и зорко оглядываюсь по сторонам при свете газовых фонарей... Почти уже стемнело и народу на территории товарной станции — стало на порядок меньше.
Ага!
Кажись вот этот гражданин в "кепке" мне уже сегодня изрядно примелькался. Показательное равнодушие к происходящему вокруг и, в то же время — бегающие глаза и какие-то излишне суетливые движения. Если, он и не из "стратегов" — то из "полевых командиров", это точно.
Не торопясь, вразвалочку — изображая из себя заработавшегося до потери временной ориентации пролетария, останавливается неподалёку и бросив быстрый взгляд в сторону товарняка, закуривает.
Похожу к своим спецназовцам, уже ропща кучкующимся возле вагонов с подотчётным грузом и громко командую:
— До утра остаёмся здесь. Варфаламеев! Распредели бойцов по одному караулить вагоны всю ночь, а остальным идти спать...
Шёпотом:
— Что молчите, как язык проглотили? А ну-ка, изобразили бурную радость!
— УРА!!!
Выставив караульного возле вагонов, удаляемся на ночлег в предоставленные нам любезно апартаменты — оказавшимся обыкновенным гадючником без всяких удобств, где видимо в холодное время года располагались грузчики. Стол — со следами тараканов на нём, пара лавок — обтруханных неизвестно чьими выделениями, да двухъярусные нары вдоль одной из стен — над которыми уже нависли клопы, приготовившиеся к ночному пиршеству...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
