|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Лето прошло и, вспомнить особенно то нечего!
А там наступила осень и, на полях разом отцвела капуста...
Отдыхал между "подходами" в кроватке Софьи Николаевны, когда после "этого" — приобняв меня сбоку, жарко дыша в подмышку и болтая всякие женские глупости, она как бы между прочим сказала:
— А Аннушка, видать — скоро от нас уедет...
Анна Ивановна Паршина — Председатель швейной артели "Красная игла", которая шила "пролетарки", разгрузки, рабочие рукавицы, автомобильные чехлы и многое другое и теперь ударно осваивало куртки типа "Камчатка". Её частное предприятие — замаскированное по моей подсказке под производственную артель, было весьма успешным и процветало месяц от месяца. От заказов только отбиваться успевали, производство росло, производственные помещения расширялись, число дольщиков и кандидатов в дольщики множилось.
Её и их (и мои, тоже) доходы растут как грибы на дрожжах, местная Советская Власть не щемит — а лишь благоволит...
Так, с чего бы вдруг?!
— С чего вдруг? — спрашиваю вслух, — ей, что? Птичьего молока для счастья не хватает?!
— А к ней с самой Москвы какие-то иноземцы (говорят — америкаецы!) приехали — предлагают к ним в столицу перебраться...
— А она что?
Софья Николаевна была лучше подругой Анны Ивановны и никаких секретов между ними быть не должно.
— Ой, даже не знаю! И, хочется ей в столицу перебраться и колется...
— Последней дурой будет — если согласится!
— Почему?
Лихорадочно соображаю и первое, что на ум пришло:
— Она забыла, как с одной швейной машинкой к нам "из столицы" прибежала? Хочется ещё разок попробовать?! Ну-ну...
Действительно: Анна Ивановна Паршина — швея-белошвейка из самого Санкт-Петербурга, "прибежала" к нам с тремя детьми и швейной машинкой "Зингер" и здесь осела — зарабатывая на хлеб насущный своим ремеслом. После завершения эпохи Военного коммунизма она попробовала себя как нэпманша — чтоб к хлебу было мясло, а затем после моей подсказки — преобразовала своё частное предприятие в одну из артелей местного производственно-торгового кооператива "Красный рассвет".
И, вот когда к хлебу с мяслом пошла икорка удоистых волжских осетров...
Столько было сил и нервов потрачено и всё в впустую? А я ведь даже патентов на стильную одежду не оформил ещё — из-за отсутствия пока законодательной базы.
Софья Николаевна, охнула и прикрыла рот ладошкой:
— Неужель, опять...?
— А ты не слышала разве, как большевики в "верхах" собачатся? Троцкий с Зиновьевым — того и гляди друг другу в рожи вцепяться и бельма обоюдно повыцарапывают. Вот-вот... И, того!
— Ох, божечка ж ты мой...
Блин, я кажется несколько погорячился:
— Ты только это... Помалкивай, слышишь?
— Слышу...
Блин, "звону" теперь будет!
Полежали ещё, помолчали.
Чую — щупает самую свою самую любимую "часть" во мне:
— Что-то "он" у тебя совсем мягкий...
Повернувшись с стенке передом, а к Софьюшке задом, раздражённо говорю:
— Так думать прежде надо — что мужику в постели говорить!
Нежно гладит, ласково и жарко шепча в самое ушко:
— Ну прости, Серафимушка, глупую бабу... Прости...
Чую, моё поникшее было "естество" — зашевелилось воспрянув и, довольно бодро!
Довольно резко крутнув "против резьбы", я аж охнул, она воркующе вопрошает:
— "Он" уже простил меня, а ты...?
Переворачиваюсь на спину:
— Прощаю, конечно — куда от вас "двоих" деваться? Но тебе придётся отработать: сегодня и всю эту неделю... Ээээ... И всю следующую неделю — ты будешь сверху! Ну? Поскакали!
Перекидывает через меня ногу и "оседлав", откидывает рукой назад густую копну шевелюры:
— Вечно что-нибудь выдумываешь, охальник... Ооо... Ой, как хорошо!
Прощаясь утром, говорю Софье Николаевне:
— Передай Аннушке, чтоб без меня ни на что не подписывалась.
Вытаращив по беспределу очи — чуть из орбит не выскочили, та аж отшатнулась в испуге:
— ЧРЕВАТО!!!
* * *
— Почему, я как неверный муж — последним замечаю "рога" на своей голове? — грозно вопрошаю Мишку, вызвав его на "тайную вечерю", — почему у меня хотят увести из-под носа одно из самых лучших предприятий, а я про то не знаю и узнаю только случайно от случайного источника? Где твоя "внутренняя разведка", так её и тебя — перетак и разэтак...!
"За кадром" остался немой мишкин вопрос: как же так — о предстоящей смерти Ленина за месяц знал, а о том — что твориться под самым носом — не ведаешь?!
Мол, что это за "ангел" такой?!
Однако, я сделал вид — что так оно и должно быть. Пусть голову свою поломает в догадках — ему это полезно для развития. Поэтому продолжаю разнос:
— ...Не хрен тебе в Ленинграде делать. Всю жизнь будешь в Ульяновске жить и следить: на каком сеновале и с какой целью — жениться или просто "побаловаться", Ванька Маньке сиськи мнёт!
Ответ Мишки меня просто убил:
— Серафим! Ты давно "почтовый ящик" смотрел? Я тебе ещё три дня назад сообщил о приезде американца из какой-то "Русско-американской индустриальной корпорации ".
Так, так, так...
Мучительно соображаю, что это за "зверь" такой забрёл в наши северные широты. Так и не вспомнив ничего:
— Любая "корпорация" — это очень серьёзно, Миша! Поэтому такое событие — относится к разряду чрезвычайных и неотложных и, ты должен был мне не записочки писать — а сообщить мне лично, срочно и немедля.
— Попробуй тебе "сообщить", коль ты носишься по всей округе — подобно лосю с наскипидаренным хвостом! Ты ж только вчерась от нашего "Пассажира" приехал.
Побывал ингогнито с трёхдневной инспекцией у Дыренкова в АО "Россредмаш", проверил как у него идут дела по перенастройке производства к скачкообразному увеличению выпуска тракторов "Мужик" — запланированному на следующий год. Пока всё нормально, Николай Иванович — всё делает "по чертежу. Всё же имеются взятые на карандаш "отдельные недостатки" — над которыми я покорплю на компьютере, найду способы их исправления и, от имени "конторы" — в письменном виде ему подскажу.
Пока всё идёт по плану!
Несколько успокаиваюсь, ибо он со всех сторон прав и:
— Ладно извини, Миша: я действительно запарился — с меня литр парного молока со свежими огурцами... Рассказывай, что знаешь.
— А что рассказывать? Я эту жид... Американскую рожу ещё в прошлом году на Всероссийской Выставке в Москве заприметил — очень он интересовался нашим шитьём. Так думал — чисто из присущего этому племени любопытству.
Да, точно — было такое. Мы тогда с этой Выставки довольно быстро слиняли: иначе думаю — предложение Аннушке последовало бы гораздо раньше...
Мишка развёл руками, с не деланым возмущением:
— А тут — вон оно, что! Теперь приехал с переводчиком, разнюхал всё и предложил Анне Павловне оформить привилегии на Корпорацию, а ей самой — посулил ателье в Москве...
Интересное кино!
— Вот что, Миша... Напрасно ты так про человека: ведь он мог просто украсть модели и всё — пишите письма! И, фиг бы мы что сделали: с патентным правом у нас пока — полная шняга. На родное государство то, конечно — вполне можно оформить... Да нам с того, ничего не обломится.
Как известно, все изобретения в Советском Союзе до сих пор принадлежат трудовому народу — государству то бишь. Лишь 12 сентября этого — 1924-го года, ЦИК СССР примет "Положение о патентах на изобретения" — хоть и с оговорками, возвращающий Россию к способам охраны прав изобретателей, сходных с общемировыми.
Барон, остался при своей — антисемитской точке зрения:
— Больше всего эти... Американцы еврейского происхождения — любят и умеют прикидываться честными. Если не украл — значит, ещё что более коварное затеял.
Впрочем, по интонации — Мишка уже откровенно стебался.
Многозначительно прищурившись:
— Я знаю. Однако, евреи — тоже люди, а вовсе не черти из Преисподней с рогами и копытами. Значит — их можно точно так же обдурить, став ещё более коварным чем они. А самый высший пилотаж, Миша — заставить врага работать на себя...
Тот, просто охренев от изумления, с неподдельным уважением:
— Ну надеюсь — ты такое сможешь провернуть... Как-никак — ангел!
— Ладно, Миша, иди и держи этого пинд... Американца, под плотным "колпаком".
Сам же доделав неотложные дела того дня, нырнул в схрон с компом: посмотреть — что это за "Русско-американская корпорация" такая, нарисовалась на нашем горизонте?
* * *
Информации было практически ноль!
В нескольких книгах про эпоху НЭПа, которые я скачал в Инете — но не успел "там" прочесть, вскользь упоминалась эта созданная выходцами из России (по большей части — евреями) коммерческая организация возглавляемая неким Сидни Хилменом — уроженцем нынешней Литвы.
Проведя в 1921 году больше месяца в России и тщательно изучив воистину катастрофическую ситуацию — сложившуюся в нашей текстильной промышленности, тот предложил Ленину организацию совместного предприятия. Ильич разумеется, был совсем не против нежданно-негаданно подвернувшейся сладкой холяве и, вскоре был подписан официальный договор об организации РАИК и передаче ей девяти профильных заводов: шесть в Петрограде и трёх в Москве — при условии инвестиции не менее одного миллиона долларов.
Проведя успешную пиар-компанию в Штатах, Сидни Хилмен распространил акции РАИК ценой по 10 долларов каждая, быстро сколотив и застраховав в Лондоне уставной капитал в договорном размере — таким образом, выполнив условие Ленина. Уже в августе 1922 года начались поставки станков, машин и оборудования в Россию на сумму более 200 тысяч долларов.
После первых же успехов, число российских предприятий РАИК выросло — сперва до пятнадцати, а затем до тридцати четырех — с общей капитализацией в два миллиона долларов. На них работало около полутора десятков тысяч рабочих и служащих (как из местных, так и американцев по большей части — эмигрантов из Российской Империи), производящих двадцать процентов всей советской номенклатуры изделий из ткани — от нижнего белья, до верхней одежды.
В этом месте мой кадык дёрнулся туда-сюда, сглатывая выделившуюся слюну:
"Двадцать процентов"!
Во главе РАИК стоял Контрольный Совет из семи советских представителей и двух американских, на местах же — предприятиями управляли квалифицированные специалисты заокеанского происхождения, внедряя передовые методы производства и управления в нашу отсталую лёгкую промышленность. Траты по управлению корпорацией были сравнительно невелики, наибольшие расходы были связаны именно с выплатой процентов по акциям.
"Русско-американская индустриальная корпорация", отнюдь не была благотворительной богадельней, а акционерным, следовательно — коммерческим предприятием, с числом дольщиков порядка шести тысяч. В июле 1923 года Корпорация получила первую прибыль в сумме около 8 миллионов долларов и её акционерам были исправно выплачены соответствующие дивиденды.
Вылезшая из самых глубоких омутов моего подсознания "жаба" — легонько взяв за кадык, принялась меня душить:
— Восемь миллионов баксов! Охренеть...
Расстегнув ворот рубахи, роюсь в завала инфы дальше.
Так, так, так...
А вот это уже ДЮЖЕ(!!!) очень интересно.
Деятельность РАИК будет прекращена в конце 1925 года и, причём в этот раз — не по вине советской стороны. Касса американских профсоюзов швейников — основных держателей акций, сдуется после продолжительной всеобщей забастовки и, они не смогут выполнять свои финансовые обязательства перед Советским правительством.
Предприятия же отойдут могущественному "Всесоюзному текстильному синдикату" — куда РАИК изначально входила на правах треста.
Дальше, сколь не рылся в "послезнании" — всё, больше ничего!
А если по персоналиям?
Ага, вот ещё есть.
Этот же Сидни Хилман, на поверку оказался непростым чувачком. Он станет советником Рузвельта в Комитете национальной обороны и директором Офиса по управлению производством во время Второй мировой войны...
Вот тебе и "профсоюзный" деятель!
Если это он к нашей Анне Ивановне приехал, то в любом случае — знакомство с ним в преддверии той самой Второй мировой, окажется совсем нелишним. От блестящих "бриллиантовым дымом" перспектив перехватило дух, но взяв себя в руки (и "жаба" в этом помогла) я стал думать более приземлённо.
Так, так, так...
Очень интересная складывается ситуация. Как из такой ситуации срубить "трохи" бабла? Как говорил один мой хорошо знакомый прапорщик в армейке: "особисто для сэбе"?
Есть одна интересная идейка...
* * *
— Harry! Ask who this person is and what the hell does he want here.
Переводчик, тут же, помогая своей довольно корявой разговорной речи, неким подобием энергичного "сурдоперевода" для плохо слышащих:
— Мистер Гейдлих спрашивает кто Вы такой и, какого...
— Их хайзе — местный шериф и я требую чтоб вы оба предъявили свои аусвайсы... Ферштейн, зи, камрад?
Оба довольно скептически оглядывают меня с ног до головы: ведь я в "европейском" — а не в будёновке при шпорах и при "Маузере", но при виде "корочки" — законопослушно достают соответствующие документы с гордым орланом (или кто у них там, у американцев?) на обложке.
Пришлось прям тут же и при них, слегка "закатить" обратно губу:
Нет, это не Сидни Хилман!
Личности столь крупного "водоизмещения", видать, в столь мелководную гавань — как наш Ульяновск, пока не заплывают. Этого типа, средних до неопределённости лет — звали Иохель Гейдлих и, по ходу, хотя он один из ведущих специалистов в РАИК — в данный момент — решил срубить свой собственный гешефт.
Чуйка у меня такая имеется...
— Я тут у вас посижу, послушаю, — внимательно проверив документы и учтиво поклонившись хозяйке, усаживаюсь на одно из кресел в гостиной, — если Анна Ивановна не возражает, конечно.
Имея точь такое же желание, как и пришелец из-за "большой лужи" — прикинувшись "ветошью", чуть ли не пальцем в носу не ковыряясь — я довольно долго, не так следил за ходом переговоров — как изучал повадки диковинного заморского "зверя". Анне Ивановне сулились всевозможные блага, если она переедет в Москву, передаст права на модели одежды Корпорации и согласится стать ведущим дизайнером (модельером) одежды.
Та, неуверенно-испуганно отнекивалась — поминутно поглядывая на меня, да отмалчивалась. Американец, тоже довольно недружелюбно зыркал в мою сторону — видать недоумевая, при каких я здесь делах.
Наконец, я обратился непосредственно к переговорщику:
— Мистер! С Вами можно поговорить с глазу на глаз — как джентльмен с джентльменом?
— Вы разговариваете на английском? — поинтересовался переводчик.
— Оф кос, — отвечаю, — хотя и хреново.
Переглянулись и после едва заметного "маяка", толмач покинул переговорный процесс — а за ним чуть помедлив и, Анна Ивановна.
— Послушай, — усевшись в кресло напротив, говорю на "великом и могучем", — что за цирк? В том, что ты работаешь в РАИК сомнений нет... Но где официальное поручение от Контрольного Совета? Думаешь, нам в провинции неизвестно мудрое изречение Ленина: "На слово верят лишь идиоты"?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
