Инь.Янь

Глава 1

Сергей привычно протянул руку к двери, нажал кнопку... с досадой поморщился — кого он вызывает? Кто в пустой квартире может ему ответить? Паук, который обосновался в углу кухни над холодильником? Или засохший кусок сыра, тоскливо ожидающий погребения в мусорном ведре?

Уже неделю, как он холостяк. Или почти холостяк. Дело времени — просто надо оформить развод, и все тут. Записка: 'Живи со своей работой, а я найду себе мужчину, который будет МЕНЯ любить!' — лежала в нагрудном кармане, как памятник всей его жизни.

Дурацкой жизни.

Он отошел назад, посмотрел на звездное небо, затушеванное тусклым подъездным фонарем, и внезапно, сойдя с лестницы, уселся на скамейку, где обычно обитали домовые бабки — вреднющие, гадкие существа, но очень полезные — если знаешь, как к ним подойти. За десяток лет службы в милиции, ныне полиции, Сергей хорошо научился разговаривать с этими кладезями информации, знающими все о всех жильцах.

'Романтик хренов...мне тридцать восемь лет, а что за плечами? Грязь, чужие подъезды, пьяные рожи, кровь, и бумаги — много, много бумаг! Хочется взять и соорудить из них костер и на этот костер положить тех, кто придумал, что оперативнику нужно не злодеев ловить, а составлять бумаги о том, как он проводит мероприятия по... Гадство! Какое гадство! Ленка ушла... Хмм...только почему-то нет горя. Может я ее и не любил? Да нет...любил же...пищал от восторга...кувыркался с ней — восемь раз за ночь! Когда мы стали чужими? В какой момент? Тогда, когда она уехала на курорт одна? Или тогда, когда я нашел в ее сумочке презервативы? Или...в общем — чужие. Ушла, и ушла. Детей нет, молодость уходит — я ее понимаю. Жить с опером, которого постоянно срывают с места — и в выходные, и в праздники (особенно в праздники!) — это не то что не сахар — вообще полное дерьмо! И я дерьмо! И сегодня нажрусь. Назло всем — нажрусь, и все тут! Только не обманывай себя — ты уже сколько раза нажирался, Серега? За последнюю неделю? Каждый раз, как приходишь домой. И снова врешь! Себе-то врать зачем? А в отделе сколько раз нажирался, оставшись на вонючем, засаленном диванчике? Хмм...это что, получается — я спиваюсь? Как Васька Шундин? Потом в участковые, а когда найдут, валяющимся в канаве — на 'гражданку'? В 'народное хозяйство'? Эх, капитан Сажин...медленно, но верно подкрадывается писец, тебе не кажется? Кажется. Одно то что я разговариваю сам с собой — уже полное дерьмо! Рассказать докторишке на комиссии — тут же уволят нахрен. Все-таки ведь оружие таскаю с собой, боевое! А вдруг крыша поедет, и перестреляю очередь в магазине, как тот придурошный?

Кстати — иногда и правда так хочется перестрелять всех — дебилов на дороге, начальника, с дурацкими вопросами, да и очередь эту гребаную вместе с кассиршей — сука полчаса не могла посчитать сдачу! Где этих дур набирают?! На бирже гастарбайтеров? Ей-ей, там!

Черненькая, приезжая видать... Кстати — а мордочка симпатичная...хоть и нерусская. Глазищи такие...

Хмм...капитан Сажин, ты когда последний раз с бабой был? Тек-с, тек-с...что?! Три недели назад?! С Нинкой, продавщицей мебельного?! О, Господи! И по пьянке...быстро, грязно...и толсто. Ну чего она не хочет похудеть? Мордочка симпатичная, но зад наела — как бегемот! Впрочем — по-пьянке мне все равно, хоть медведица.

Не хотел жить с женой — вот теперь и пользуй медведиц, болван...ну что мне не училось на бухгалтера? Или...или...на повара, к примеру! Был бы толстый, румяный, уважаемый! И жена дома была бы! И ведь готовить я люблю...и получается хорошо, готовить-то...а я поперся в ментовку! Осел!

И до пенсии еще семь лет! Семь долгих, гадких, грязных лет, лет мордобоя, вони КПЗ и перегара. Если бы знать раньше... ну и что бы я сделал? И кстати — а что мешает мне что-то сделать сейчас? Чего я уперся в эту чертову ментовку? Зачем она мне? Уволиться, найти себе работу!

Например — какую?

Ну как — какую? Да любую! Где платят хорошо!

Серега, ты опять тупишь — ну что ты умеешь, кроме мордобоя, стрельбы и выкручивания рук? Да составления отписок в прокуратору и непосредственному начальнику! Куда ты пойдешь? В такси?

Ну и в такси, да! Таксисты хорошо зарабатывают! Отвали внутренний голос! Схожу с ума, сцука...

Не отвалю. Я — это ты. Только умнее. Таксисты, говоришь? Ты же бешеный придурок, ты пассажира убьешь, стоит ему только сказать, что водила мудак и денег отдавать не будет! И тебя посодют — а ты не фулюгань, не фулюгань! Ты уже привык быть первым — ты же красной книжечкой прикрываешься, тебе с рук все и сходит — гроза арбузников и ларечников, великий и ужасный Сажа! А таксиста ведь никто не прикрывает — кроме него самого!

Пойду...пойду...в частное охранное! Тоже неплохо!

Стоять дурнем в магазине, за жалкие гроши? Твои арбузники больше не будут платить за защиту, и кто ты тогда будешь? Нищий охранник! Жалкая, ничтожная личность! Да какая, к черту, личность? Разве можно ЭТО назвать личностью?

Сука ты...

Ага...правда глаза колет? Так я — это ты! Раз я сука — значит и ты сука. Отличие у нас с тобой только одно — я правду говорю, а ты — нет.

Скоро в дурку слягу — шизофрения грядет. Если до этого кого-нибудь не пришибу! И правда — заплата в ментовке гораздо круче, чем у охранников. Да и на земле можно кое-что приподнять. А кто я буду без ментовки? Ноль! Дождаться пенсии, да свалить... дадут штук пятнадцать, можно спокойно жить, а там уж устроиться...куда-нибудь. Чего сейчас загадывать? Выпить надо. Звезды, луна — хорошо! Когда-то с Ленкой так сидели...молодые, горячие...эх, Ленка, Ленка!'

Сергей сунул руку в пакет, который держал на коленях, достал бутылку виски — он предпочитал его водке, считая, что вряд ли виски делают паленое — открутил винтовую крышку и сделал крупный глоток, запустив в горло грамм сто...может больше. Утер губы, поморщился и вынув из пакета плстамассовую баночку с квашеной капустой — открыл ее и зацепив руками пучок острой, пахнущей хреном соломки смачно закусил.

Ухмыльнулся — заморский продукт закусывает русской капустой! Забавно!

Почему забавно — Сергей и сам не знал. Просто забавно, и все! Положено же как-то по-иностранному закусывать виски, и пить его со льдом, а не на скамейке у подъезда. Скамейка привыкла к другим напиткам — портвейн, например, или водяра, а то еще был ликер такой — 'Апельсиновый'. Густой, сладкий...отрыжка от него хорошая...апельсинчиком.

Холодало. Потянул острый майский ветерок, забираясь под куртку тонкими ледяными пальцами, Сергей поежился, положил бутылку и закуску на место, в пакет, встал, и сделал шаг к подъезду.

Но войти не успел. Позади него выросла тень, и на затылок мужчины обрушился страшный дробящий кости удар обрезка трубы.

Костян Сопатый бил наверняка — он не любил, когда жертва не вовремя оживала — при габаритах этого ночного грабителя ожидать, что встреча с разъяренной жертвой принесет ему удачу было просто глупо. Нет уж — расколотый череп — залог успеха! И Сопатый бил как мог — со все своей злой силой. Он был худым, но не совсем уж хилым парнем, потому ни один из тех, на кого он напал, не выжили. Все восемь человек. Мужчины и женщины, девушки и парни. Костян не брезговал ничем — деньги, одежда, телефоны и продукты — брал все.

Этого мужика он заметил давно, когда шел по улице, в ожидании запоздавшего пьянчуги или продавщицы, на свою беду возвращавшейся из магазина в такое вот позднее время. Мужчина внаглую сидел и пил из горла, закусывал, сам напрашиваясь на неприятности. Лохи они для того и есть, чтобы их учить! Особенно, если сидят спиной к улице и бухают...чего там он бухал? О! Виски! Не пробовал...

Сопатый обшарил пакет, отставил его в сторону, полез в нагрудный карман мужчины, лежащего в луже темной крови. Достал бумажник — деньги были, и грабитель довольно улыбнулся. Видать лох только что получил зарплату!

Проверил другой карман — достал красную книжечку, раскрыл, прочитал...и тихо охнул — мент! Внатуре мент! За него столько дадут, что...

Подхватился и мелкой рысью помчался за угол, задыхаясь от страха и возбуждения. Забежав за угол старого дома, видевшего еще революционных матросов, захихикал, постанывая от удовольствия — мента завалил! Мусор поганый! Заслужил, гад! И теперь на его денежки можно погулять! Ствол у него надо было бы взять...но поздно. Сразу-то не подумал, а теперь нельзя — те, кто возвращается на место преступления — долго на свободе не ходят — так учил старый бродяга на зоне. У того было десять ходок, и он знал жизнь.

'Сделал дело — и быстро вали, не мешкай! Чем дальше ты будешь от места — тем лучче! Мусорам труднее найти! А лучче всего — и в другом городе!'

Сопатый скривился и прибавил шагу — на вокзал! И свалить пока что в райцентр...к Гальке на хату. Денег хватит отсидеться неделю, а там...как карта ляжет.

* * *

Вспышка! И мысль: 'Неужто все?! Жить! Жить! Как угодно — жить! Ааааа!!!!!'

* * *

Ужасно зудел бок. Ну просто ужасно! Сергей не раскрывая глаз протянул руку под одеялом, почесал, и...открыл глаза!

'Что-то не так! Воняет! Может из помойного ведра? Хмм...я что, на кухне уснул? Фффуу...дышать нечем! Ой! Какая сука кусается?! В сортир охота...темень какая...и тихо... Где я?'

Сергей осторожно выполз из под одеяла, попытался сесть, и...врезался головой в потолок. Тот был настолько низким, что даже сидеть можно было с большим трудом — голову приходилось наклонять.

Проморгался, дождавшись, когда перед глазами перестанут вертеться красные круги, выскочившие после крепкого удара, протер глаза и попытался пробить взглядом темень, царившую в этом 'курятнике'. А темно было — хоть глаз коли. Вообще ничего не видно, кроме... Откуда-то струился серый, рассеянный свет...из прямоугольного отверстия в стене. Узкого, пролезть будет трудно.

Сполз с чего-то вроде топчана (на ощупь — деревянного, покрытого какой-то вонючей ветошью), скрючившись, дошел до отверстия и вдруг, совершенно неожиданно, легко проскочил в дырку. Она оказалась вполне даже впору.

В нос ударил запах гниющих водорослей и рыбы, а над головой раскинулось огромное звездное небо, темное, глубокое, как бездонная бочка. Привычно поискал Млечный путь...не нашел. Удивился — куда это тот делся? Немного подумал — может его, Сергея, как-нибудь переместили в другое полушарие Земли? Откуда Млечный путь не видно? И тут же хмыкнул — разве его откуда-нибудь не видно?

Бросив эти размышления, окинул глазами окрестности и тихо охнул — слева, впереди, освещенное луной блестело море. Бескрайнее, уходящее до горизонта, тихое, будто на него вылили миллионы бочек масла.

Сергей никогда не видел такого тихого моря. Впрочем — он и видел-то его всего два раза в жизни — один раз тогда, когда ездил во Владивосток за машиной (так тогда и не купил!), и второй раз — в Сочи, когда ездил на неделю отдохнуть, поругавшись с женой.

Почему только один раз видел море в Сочи? Потому, что в первый же день нажрался местного паленого вина и потом не просыхал до отъезда. Чуть до 'белочки' не допился. Но в первый день рассмотрел море как мог. Потом — он уже почти ничего не различал.

Вдоль берега стояли ряды домиков-конурок, тихих, темных, убогих. Конурки были сколочены из досок — грубо, иногда со щелями. Впрочем, похоже на то, что особой крепости от домиков не требовалось — главное, чтобы крыша над головой была, от дождя укрыла, а то что щели в стенах — так дышать получше будет. Не замерзнешь — воздух тяжелый, густой, горячий, не спасает и дыхание моря, пахнущего йодом и нечистотами.

Впрочем — это не море пахло помоями, а то что хлюпало под ногами — вонючие грязевые лужи, от взгляда на которые от отвращения перехватывало горло.

Сергей вытащил ногу из отвратной жижи — он стоял как раз в центре особо мерзкой лужи — выбрался ни относительно сухое место, на бугорок, как раз над крутым спуском к берегу, посмотрел налево, направо, и...вздрогнул, не веря своим глазам! Вправо по берегу, за высоким забором стояли корабли! Да не просто корабли, не те железные ржавые лохани, перевозящие контейнеры, солярку или щебень, нет — это были парусные корабли! Такие, как он видел на картинках про пиратов и путешественников в дальние края! Или почти такие...откуда он знает — такие, или нет?

Неважно. Главное, что у них были высоченные мачты и все, что к этому прилагается — канаты, веревочные лестницы, и...всякое такое прочее. Корабли везде — у причалов, на море, их было десятки, а может и сотни — пузатые, стройные, большие и маленькие. Горели фонари, лаяли собаки — то ли на самих кораблях, то ли портовые стаи бродячих тварей.

То, что это порт, было ясно с первого взгляда. Луна светила так, что можно было принять ее за прожектор, да и небо, пока разглядывал окрестности стало серым — похоже было, что скоро рассвет. Видно все, как на ладони.

Голова кружилась, и в то, что он видит — Сергею не верилось. Только что сидел у подъезда, пил виски из горлА, и тут...порт с парусниками! Какая-то вонючая клетушка! Горячий тропический воздух! Море! Где он?

Сергею ужасно захотелось по-маленькому. Он подошел к краю высокого обрыва, или скорее крутого склона, потянулся к ширинке, и...его пальцы наткнулись на плотную ткань. Ширинки не было!

Сергей ощупал штаны, схватился за промежность...не было! НЕ БЫЛО! Ни штанов, ни...он с ужасом, повизгивая от страха обеими руками вцепился в то место, где находится самое дорогое для мужчины...нет! ЕГО нет!

'Кастрировали! Меня кастрировали! И забросили куда-то в Таиланд! Почему в Таиланд? Потому, что там так жарко! А почему не Вьетнам? Или Вьетнам! Да какая разница, мать твою...?! Мне член отрезали! Я проклятый кастрат! Аааааа! Аааааа! Сссуки! Кто?! Кто это сделал?! Убью! Все равно выберусь, и убью!

Стой, Серега, стой! Спааакооойно! Ты же опер! Соображай! Так — что в первую очередь — определить ущерб...ущерб?!

Ааааа! Член! Аааааа! Евнух! Оооооо!

Да хватит выть, Сажа! Ты б... мент, или нет?! Порвешь их — потом — вначале выживи! А чтобы выжить — нужно понять, как это сделать! Осмотрись, определись на местности! Итак — местность неизвестна, страна неизвестна, я — кастрат, и... Аааааа! Аааааа!

Стоп! Почему кастрат? Это что тут такое...что?! Баба! Я баба! Твари! Это пиндосы! Опыты на людях! Сделали меня бабой! Ааааа! О Боже, прости, что я тебя ругал по пьянке! Ты же знаешь — это не я говорил, это водка говорила! Зачем такое наказание! Гад ты, и больше никто! Ааааа!

Не богохульствуй, придурок! Уже набогохульствовал!

Нет, а что делать? Что делать?!

Что делать? — иди в 'дом', обыщи, найди документы, найди информацию. Не в своем доме, так в соседнем. Светает, скоро все будет ясно.

Если будет! Так хочется по-маленькому...

Ну и в чем проблема?'

Проблемы не оказалось. Сергей сделал свое грязное дело, оправил платье, больше похожее на мешок и хлюпая ногами по мерзкой жиже пошел назад, в 'дом', чтобы обдумать происшедшее. То, что случилось, потрясло его до глубины души. Нет — не потрясло, его просто вывернуло наизнанку! Он, здоровенный стокилограммовый мужик, сбивающий человека с ног одним ударом кулака, теперь баба! Баба, проклятая баба! Существо, предназначенное для траха и нытья! Для траты мужниных денег и порчи настроения! Он, Серега Сажин, Сажа, капитан полиции, опер с десятилетним стажем — грязная баба неизвестно в какой грязной стране!