9. Пропавшие звезды

Нас встречали.

Во вратах замка стоял Джиллиан с табличкой. "Вы опоздали. На целый день", — обвинительно гласила табличка, и столпившиеся кругом темные выглядели так, будто полностью поддерживали обвинение.

Как люди, для которых один день растянулся на сотню лет. После того, как они поняли, что будут расхлебывать беды в одиночку.

День или ночь стоял под пепельным небом — не разобрать. Река среди холмов казалась гниющей раной. Черная корка берега; завалы из вырванных деревьев и тел чудовищных тварей, истекающих кровью и слизью. По берегам сияли открывшиеся темные источники, наполняя замковую долину призрачным режущим глаза свечением. Но замок Элкайне уцелел. И я не чувствовал вокруг ничего инородного, ничего инородно-живого. Нападение удалось отбить.

— Мой магистр. Сражался с Заарнскими Лордами, чтобы спасти наш мир, — громко и отчетливо произнес Матиас. — А ты что делал, человек?

Шеннейр рассматривал мага сверху вниз. Уничижительно. Расчетливо. Джиллиан не поднимал глаз. Я внезапно подумал, что прямой взгляд глаза в глаза среди темных должен был засчитываться за вызов.

А потом Джиллиан опустился на одно колено, протягивая темному магистру сверток.

Шеннейр принял подношение не сразу. И развернул ткань не торопясь, открывая кусок кожи с вырезанной на ней рыбкой. Плечо кольнуло фантомной болью; но это не могла быть моя кожа, и реальную боль теперь чувствовал Джиллиан.

Шеннейр тихо хмыкнул и прошел мимо.

Олвиш лежал в отдельном шатре. Почти как спящий. Он выглядел спокойным — но, разумеется, это самообман, он был мертвым.

— Он будет похоронен со всеми почестями.

— Естественно, — Шеннейр смотрел на своего мага с жестокой холодной усмешкой. Как на человека, из-за которого потерял свою гильдию, страну и семь лет жизни.

Стазисная печать переливалась мыльной пленкой. Олвиш лежал на возвышении, на серой ткани, и был накрыт белым полотнищем с серым ромбом. На его лице навсегда запечатлелось привычное выражение непреклонного упрямства. Олвиш чувствовал вину, но никогда бы не признал свои ошибки.

Замок Элкайне несокрушимой твердыней встал на пути полчищ вторжения, не пропустив их вглубь страны. Высший темный маг Олвиш Элкайт отдал все до последней искорки силы. Я не чувствовал триумф, но не чувствовал и печаль.

— Остатки армии северной коалиции заперты у границы заарнами, — сообщил Шеннейр со стремительно возвращающейся улыбкой, и я согласно кивнул:

— Пришло время вмешаться. То есть их спасти, конечно же.

Отряд Бретта, "боевые совы", и пятьдесят пятый отряд Амариллис готовились к выступлению. Пока шли сборы, командиры прохлаждались у ворот и собирали в морозильные контейнеры жуткие головы жутких заарнских тварей. Выбирали самых необычных или хотя бы тех, у которых было несколько лиц. При моем приближении темные сразу подскочили, коротко кланяясь:

— Магистр.

— Магистр.

— Наш наставник говорил, что мы должны заботиться о нашем доме, — после короткой заминки махнула Амариллис рукой на головы. — Мы установим в Мэйшем новую стойку с черепами.

— Или замуруем в фундамент, — подхватил Бретт. — И будет как в катрене девяносто втором "и кости врагов усеивали землю так густо, что некуда было ступить. И попирали они кости врагов"...

Вот уж кому война была как мама родная.

— Что нашло на Джиллиана? — я не слишком увлекался пророчествами; тем более, для Бретта пророчества служили списком необходимых действий.

— Он поверить не мог, что вы погибли и пожертвовали своей жизнью. Но мы-то знали, что вы вернетесь. Жертвовать собой светлому магистру положено традицией, но темному...

А темный вернется, даже если запихнуть его в могилу и присыпать землей.

Так Джиллиан сумел принять, что я на самом деле спасаю страну, а не играю в свои светлые замыслы? Обожаю этот момент — пробуждение совести у темных магов. Возможно, он даже раскаялся, что так обошелся со мной. Но Джиллиан слишком горд, чтобы извиняться перед светлым.

Я уже знал, что командовать оказавшимся без командира гарнизоном Джиллиана никто добровольно не звал. Остаться в стороне ему не позволили честь, долг и привычка лезть куда не просят. Ввысь его вознесла волна хаоса; а также напор, талант, но в основном грубая магическая сила, убедившая всех вокруг, что Джиллиан хороший человек.

Теперь маги, еще минуту назад подчинявшиеся Джиллиану, были готовы его свергнуть по первому же сигналу. Эта типичная темная лояльность. Но Шеннейр прошел мимо.

— И темный магистр принял его просьбу о прощении?

Собеседники в замешательстве переглянулись.

— Вам следовало сказать, если вы передумали оставлять его в живых, — с заметным укором сообщила Амариллис. Темные вновь переглянулись, качая головами и явно обсуждая переменчивость светлых учеников и потрясающее терпение их учителей.

— Угрожая вам, предатель бросил вызов вашему учителю. Магистр бы содрал его кожу полностью, срезал мясо с костей и запихнул ему в глотку. Но, — взялся за трудное дело объяснений Бретт, — Что тут поделаешь, обучая светлого... не в укор вам, наш магистр, простите нашу темную ограниченность... светлые постоянно расстраиваются из-за мелочей. Попробуй убей кого-нибудь не того. Наставник говорил нам, что хороший учитель позволяет ученику принимать самостоятельные решения.

— Вы принимали и ваш позволял?

Судя по ярким эмоциям, отразившимся в эмпатическом поле, что Амариллис, что Бретт любой личной свободе предпочитали возможность пожить подольше.

— Так что темный магистр Шеннейр — невероятно чуткий учитель, — все еще ежась заключил Бретт. — Тем более по отношению к такому ничтожному червю, как Джиллиан. Он не умеет себя контролировать. Кусает протянутую руку. Полубезумная тварь с отравленной кровью, как и все ашео, я вот лично считаю...

Эмоций Амариллис он не замечал. Равно как не успел отреагировать на удар, подбросивший его в воздух и отшвырнувший в сторону.

— Амариллис! За что?! Мы же друзья!

Я даже не подумал вмешиваться. Как по мне, Бретт получал вполне заслуженно.

— Заарнская тварь твой друг, совы лесные твои друзья, — процедила Амариллис и резко развернулась, двинувшись прочь. — Погрузку закончишь.

— Подожди! Стой! Кто теперь пойдет со мной к родителям?!

— Имей смелость встретить свои страхи лицом к лицу!

— Напишу папе с мамой, что умер на задании, — заключил Бретт и бросился следом за волшебницей, внезапно осознав, что она уходит на самом деле. — Амариллис, да подожди ты! У меня уже хватает денег на квартиру в новой столице, и...

— Мне хватило выбора твоей прошлой квартиры, Бретт, когда ты таскал меня по всей Полыни, — гневно рявкнула она. — Мне абсолютно плевать, какой вид у нее будет из окна или сколько там будет комнат!

— Как все равно? — ошарашенно переспросил Бретт. — Я там что, один жить буду?

Да, это выглядело жалко.

Вернулся Бретт в одиночестве, нисколько не обрадовавшись, что я его дожидаюсь, и закинул очередную голову в контейнер.

— Подобные мысли о гражданах нашей страны подрывают основы государственного строя. Бретт, — вкрадчиво позвал я, — вы знаете, какое наказание последует за предательство государства в военное время?

— Какие мысли? Кто подрывает? — бодро откликнулся он. — Я и мои люди немедленно займемся теми, кто их высказывает! С этого момента нет более верного слуги государственного строя, чем я. Как хорошо, что вы об этом попросили, магистр. Вы можете на меня положиться.

Родовой замок Элкайт, на удивление, практически не пострадал. В главном здании кое-где вышибло окна, у башни провалилась крыша, но это в сравнение не шло с разрухой вокруг. Но он восстановится. Волшебные замки всегда восстанавливаются.

Над замком гудели пчелы. Камилла и Юджин Аджент наблюдали за ними, а Юна, должно быть, к тому же понимала каждое движение роя. Я протянул им ключ и сказал:

— Олвиш Элкайт погиб с честью, защищая свою страну. Это я обещал Юлии.

А магистры должны выполнять обещания.

Они одновременно кивнули. В их эмоциях не было триумфа — лишь спокойствие от восстановления порядка. На ключ они глянули лишь раз, и Камилла отрицательно покачала головой:

— Замок — награда для высшего мага за службу. Полученное даром ничего не стоит. Мы следуем правилам.

Я не стал настаивать.

— Вы можете войти внутрь, если захотите. И замковой долине все равно требуется исцеление.

Они вновь кивнули, принимая новую задачу.

Юна откинула капюшон и стянула шарф. Семейное сходство было заметно с первого взгляда; и впервые за долгое время ее лицо осветила широкая улыбка.

* * *

Иномирные врата с нашей стороны выглядели интересно. В Заарнее они походили на архитектурное строение, у нас — нет. Корни земли, полупрозрачные веретенообразные структуры в воздухе, лес черных нитей от земли до неба. Структура материи, вывернувшаяся наизнанку, разрыв в реальности. Некоторые темные уже успели проверить их и свою удачу на прочность, и печальный результат никого не научил.

— Опарыши, жирующие в гниющем теле темной гильдии! — от души приложил Миль после инспекции наскоро расставленных защитных заклятий.

— А че такое опарыши? — спросил один боевик другого.

— Не суть, что это, — я потер шею. Там, где воротник касался кожи и стер защитный крем, остались ожоги от заарнского солнца. — Суть в том, что они белые.

Это их задело.

— Понабрали, — веско выразился Миль и умолк от столь неблагодарной аудитории.

Землю толстым слоем покрывал пепел, который взвивался в воздух от любого шага. Вдалеке уже виднелась колонна людей, которую конвоировали боевые машины. Плелись люди медленно.

— Вы же не хотите на самом деле их спасать, — Миль пытался убедить то ли себя, то ли меня.

По общему правилу военнопленных следовало убивать, лучше — с особой жестокостью, чтобы другим было неповадно. Темные уже намекнули, что тренировочного материала не бывает много. Но светлые магистры могут нарушать правила.

Низкое свинцовое небо ощутимо давило. Короткий отдых взбодрил, но я знал, что даже убойная доза стимуляторов не продержит на ногах достаточно долго. Выиграть битву — не значит выиграть войну. А сражение, которое ведут светлые, не заканчивается никогда.

Иномирные врата притягивали взгляд. Врата были красивой штукой, и я чувствовал растущее за ними напряжение. В Заарнее еще оставался действующий Третий Лорд, а у нас не осталось ничего.

— Вратам вы тоже будете рассказывать сказки, Рейни? — Миль брезгливо прищурился и перехватил меня за руку, не давая расчесывать ожоги.

— Сказки только для избранных, Миль. Мое супероружие уже в пути.

Я намеренно не посвящал Миля в планы. Можно было сказать, что я о нем заботился, но на самом деле мне нравилось его запугивать, а Милю нравилось бояться.

Мы стояли на опушке леса: с одной стороны ужасающей гнилью иномирья расползлась зона поражения, а с другой стороны лежала зеленая и беззащитно прекрасная земля Аринди. Найти зеленый и прекрасный участок земли было так же трудно, как убрать из поля зрения остатки темных ритуалов и непонятно для чего висящих на дереве мертвецов. На единственном приличном месте темные разбили типичный темный лагерь.

— Это война, Рейни. А знаете, что бывает на войне? — недовольно сказал Миль, но я все равно не отстал от темных, пока они не прибрались.

У войны множество ликов, и все они уродливы.

Никакого сопротивления оказать нам северяне уже не могли. Было грустно следить, как надежда в их глазах вспыхивает и гаснет, когда наши боевые машины прорвали заграждение заарнов как бумажное. Никто не просил о пощаде; никто не боялся, и я даже не мог назвать их состояние смирением. Просто они не строили иллюзий.

— Будь мы действительно темной страной, вы бы уже висели на деревьях со вспоротыми животами и выпавшими кишками, а в ваших глазах копошились мухи, — я постарался не глядеть в ту сторону, где под маскировочной тканью лежали выпотрошенные тела. — Но, пусть вы причинили нам много зла, мы не можем так поступить с живыми людьми. Даже со врагами.

Мы постарались собрать здесь северных с самым высоким статусом; статус определялся легко — только у некоторых людей были магические жезлы увеличенной мощности и красные шрамы на щеках в виде двух галок остриями вниз. Я начал опасаться, что в Аринди скоро придет подхваченная ото всех соседей мода. И шрамирование, и татуировки из Ньен, и проколы под сережки в десяти местах от нэртэс. Наши темные начали подозревать, что по мировым масштабам выглядят недостаточно красиво и круто.

Большинство вражеских воинов было ранено; те, кто находились в сознании, с трудом держались на ногах, и встреча с Четвертым Лордом плохо сказалась на их способности соображать.

— ...так Заарней существует? — слабо спросил северянин с именем "ЯнИнш" на нашивке.

А может быть, они всегда такие.

Я только покачал головой. Я разговаривал с ними только потому, что эксперименты Кайи показали, что северные внушаемы. Насчет самой Северной коалиции заранее все ясно: больше всего ее интересовали наши оружейные заводы и возможность оформить бесплатный заказ с самовывозом. Но для тех, кого она кидала в мясорубку, прикрываясь Светом, образ светлого магистра имел значение.

— Вас завоевали темные, — изрек вторую мысль ЯнИнш. У него были те же светлые глаза, что я видел у магов-дженеро, и белая, почти прозрачная кожа, сквозь которую просвечивали венки. Нашивки с именами и цифрами были у еще нескольких человек, но системы в этом не прослеживалось.

— Ваша информация устарела лет на десять, — я даже не стал скрывать издевку. Он отвел взгляд, но с проявившимся упрямством пробормотал:

— Если бы все страны материка объединились, подобного бы не происходило.

— От вашей единой страны сбежала даже ваша светлая гильдия.

— А мы их найдем и отдадим под суд!

К этому моменту я проникся к беглым Дженеро если не сочувствием, то пониманием. Но пора было переходить к прямому воздействию:

— Я — светлый магистр Тсо Кэрэа Рейни, глава объединенной гильдии Аринди. Вы пришли в мою страну.

Светлая искра пульсировала в груди, заполняя отсветами поляну и резонируя с неоформленными искрами людей, стоящих передо мной. Мотыльки в паутине.

— Мы не знали, — как будто с оправданием сказал кто-то, но сразу умолк.

— Ваше правительство вас обмануло, тупоголовые насекомые, — тихо прошептал Миль.

Женщина с нашивкой "Хаджет" начала раскачиваться на месте. Ее голова была обмотана грязной тряпкой, а на руках виднелись следы от ритуальных кровопусканий. Эту волшебницу, насколько я помнил, вытащили из погашенного ритуального круга.

— Будь стойкой, Хаджет, — сказал ей ЯнИнш. Этот тип явно был в каждой бочке затычка. — Мы примем свою участь достойно.

Ее ответ я перевести не смог, но, по-моему, он был крайне грубым.

По вратам пробежала рябь. Множество мелких разрастающихся структур, расходящиеся спирали. Земля под ними покрылась черными точками, а потом превратилась в сплошной шевелящийся ковер. Брошенная в бой колония Четвертого Лорда катилась на нас беспощадной волной, и сила иномирья вливалась во врата широким отравленным потоком.