Ферума

ФЕРУМА

ПРОЛОГ

— Спокойствие, только спокойствие, — тихо сказал я, успокаивая самого себя. — Спокойно. Всему всегда есть объяснение.

Вот только у меня плохо получалось вернуть душевный порядок. Всего пару минут назад я был в напрочь знакомом месте, изученном до последнего грязного гранитного камешка и сломанной ветки пижмы. А сейчас стоял где-то... где-то ещё. Так и хотелось последовать примеру героя старой советской комедии и покричать "надо пить меньше", да только я трезв, как стёклышко.

— Мать вашу, мать, да что это такое? — молчать в создавшейся ситуации я не мог. Нервы, страх или что-то иное заставляли произносить слова. Это как-то помогало сдерживаться и не впасть в панику, последствия которой могли мне дорогого стоить.

А теперь о ситуации. Несколько минут назад я стоял на станции Барсуки. Ничем не примечательная платформа из бетонных плит на бетонных блоках с оградой из профтрубы и арматуры с одной стороны. Напротив имелась такая же платформа, а между ними на бетонных шпалах среди гранитного щебня лежали четыре блестящих рельса. Электрички здесь останавливаются четыре раза в сутки. До ближайшей, на которой я планировал добраться до города, оставалось минут двадцать, когда я пришёл сюда со своей дачи.

На платформе кроме меня не оказалось ни одного человека. От скуки я прошёлся несколько раз от одной лестницы до другой. А потом неожиданно увидел в траве за платформой блестящий паровозик, размером с мой кулак. Не знаю, что меня толкнуло подобрать его. Никогда не замечал в себе тяги прибирать бесхозные вещи, особенно настолько бесполезные да ещё и детские. Но тут буквально загорелся этой идеей. Не поленился спуститься с платформы, пройти по рельсам и пролезть под плитами, чтобы добраться до блестящей вещицы. В тот самый миг, когда сжал паровозик в руке, я не удержал равновесия и скатился с небольшой насыпи, заросшей травой, прямо в кювет. Будто кто-то невидимый в спину подтолкнул! И вот когда я открыл глаза и поднялся на ноги, то испытал шок — знакомой платформы не было! Мало того, местность разительно поменялась. Сейчас вместо бугров с елями и соснами, идущими параллельно путям, за которыми, в свою очередь, протянулись лесопосадки, скрывавшие несколько дачных кооперативов, перед моими глазами раскинулась равнина, покрытая густым разнотравьем, чуть выгоревшим под лучами солнца. Единственное знакомое — это пара рельс на деревянных чёрных, как уголь шпалах. Ещё сюда можно приплюсовать четыре плиты, используемых в строительстве в качестве перекрытий, а здесь явно служащих платформой.

Теперь вы представляете моё состояние? Я нормальный трезвомыслящий человек, не верю в зелёных человечков, аномалии и прочую ересь, которой забиты многие телеканалы (а один аж только её и транслирует, мешая отборную чушь с лёгким налётом полуправды). И вдруг столкнулся с таким, что хоть звони директору рен-тэвэ и продавай сюжет.

— Чёрт, телефон, — мысль про звонок напомнила мне, что в кармане лежит сотовый, который может мне помочь. Увы, но экран аппарата был чёрен, как ночь и ни одна из кнопок не реагировала на нажатие. — Зараза!

Понемногу я приходил в себя. Вскоре уже обращал внимания на всяческие мелочи. Например, шпалы выглядели и пахли, как новые. Рельсы сверкали зеркалом, а на костылях и пластинах с болтами, скрепляющие их, ржавчины было немного. Судя по всему, путь здесь проложили недавно и пользуются часто. Правда, следов недавних работ не увидел. По краям щебеночной отсыпки вовсю росла чахлая трава, которую в любом случае должно было сорвать работающей техникой. Ещё немного удивило отсутствие столбов с высоковольтными проводами. Выходит, тут катаются дизеля, которым электричество не требуется? Также обратил внимание на отсутствие, так сказать, техногенного мусора: бычков, пакетов, бутылок, обёрток и прочего. Мягко говоря, очень странно.

— Подожду, — принял я решение.

Шансы выйти к цивилизации были равными что в случае ожидания поезда или какой-нибудь дрезины, что при попытки пойти по рельсам влево или вправо.

Спустя полчаса мне надоело стоять и сидеть. Я нарвал несколько охапок травы и выложил из них себе лежак на плитах. Во время "сенокоса" вдруг вспомнил про паровозик, ставший причиной моего перемещения в "не знаю куда, не знаю зачем". Потратив несколько минут на бесплодные поиски, я махнул на странную детскую игрушку рукой. Не до неё, когда тут происходит такое, из-за чего можно сойти с ума.

"Если уже не сошёл, — мелькнула в голове невесёлая мысль. — Кстати, а ведь это может всё объяснить. Упал-ударился-кома. Как же там фильм назывался про коматозников, которые оказывались в непонятном месте? М-да, забыл... да и не важно. Главное, если слишком натянуть сову на глобус, то можно логично обосновать текущую ситуацию".

Наконец-то, я слегка повеселел, найдя приличную версию для странностей, творящихся со мной. Устроившись на траве и натянув козырёк кепки на глаза, чтобы не мешало солнце, я стал ждать. Чего? Сам не знаю. Или поезда, или врачебной помощи там, если с версией про кому я угадал.

Незаметно для себя задремал и проснулся от оглушительного гудка буквально над ухом. Пока вскакивал, то разметал всю траву и обсыпал ею себя. Потом ещё долго сердце колотилось от такой побудки. Сам уже пришёл в себя, вспомнил, что случилось и где я, а вот этот кусочек мышц и жил суматошно бился в груди.

— Здорово парень, ну и крепко же ты спишь. Даже не услышал, как я подъехал! — крикнул мне мужчина в тёмно-синей железнодорожной форме и в оранжевом жилете поверх неё. Он стоял на "дорожке", идущей вдоль локомотива, ограниченной с внешней стороны оградой из металлических уголков и прутьев. Как называется этот проход я не знал. Да и знать не хотел. Локомотив был один — вообще один, состав только из него состоял — огромный, в длину как два вагона электрички и выше их на пару метров. Выглядел новеньким, словно только что из депо после ремонта. Сиял свежей ярко-красной краской.

— Слава богу, — с облегчением воскликнул я, подбегая к технике. — Помоги, пожалуйста. Я, как бы странно не звучало, заблудился. Можете меня довезти до ближайшей станции? Я заплачу.

— Довезти не могу, извини, парень, — отрицательно покачал он головой. — И не заблудился ты, пришёл ты туда, где и должен быть.

— Что? Мужик, перегрелся? А-а, понял, ты цену набиваешь...

— Мне не нужны твои деньги. Хочешь, сам тебе заплачу? — перебил он меня.

— Ты лучше помоги мне! — уже не сдерживаясь, повысил я голос. — Не хочешь меня везти...

— Я не могу тебя везти, просто не могу, — вновь перебил он меня. И сказал это таким тоном, что мне стало стыдно за мой недавний крик. Кажется, он не хочет пускать меня на борт своего локомотива не из-за паршивости характера, а по другим причинам. Может, там видеокамеры стоят или напарник сидит из корявых, который сдаст моего собеседника начальству и того уволят.

— Извини. Скажи тогда хотя бы куда идти и через сколько будет населённый пункт.

— Идти тебе туда, — он указал вправо. — А вот с пунктами всё сложно.

— Смотрю, у тебя... вас всё "сложно". То не можете, этого нет.

— Да не выкай, парень, я не из гордых, — слегка усмехнулся он. — Что же до остального, то ты прав на все сто — сложно тут всё. Извини, что не могу рассказывать, времени у меня мало. Лучше я его потрачу с толком, — тут он кинул мне обычную алюминиевую флягу в матерчатом чехле. Я даже не заметил, как она появилась у него в руках. — Держи, небось, пить хочешь.

— Спасибо, — поблагодарил я его, поймав предмет.

— Да не за что. Себе оставь, тебе она нужна больше.

Воды в стандартной фляжке было примерно две трети, и она оказалась ледяной, аж в висках заломило. При этом удивительно вкусной, как бы странно не звучало такое определение обычной пресной воды. Выпил я не меньше половины, после чего завернул пробку и подвесил ёмкость на ремень джинсов через хлястик чехла.

— Тебе нужно дойти до платформы Еркино. Это часа три пешком. Ни в коем случае не сходи с путей. А если уж пришлось, то держись к ним как можно ближе, метрах в двадцати. По пути увидишь развязку, тебе нужен будет второй путь слева, — стал рассказывать, как мне выбраться из этой глуши мужчина, когда я напился. — Вообще, хм, — он на пару секунд задумался, потом тряхнул головой, будто принял некое важное решение. — Так, ладно, я тебе ещё раз помогу. На будущее, чтобы не попасть в беду, внимательно осматривай рельсы. Если заметишь черноту, то избегай этих путей. Тебе подойдут самые яркие. И не лезь на пустые пути, они ведут в никуда.

— Э-э? — только и смог я сказать в ответ на то, что только что услышал. На мой взгляд, это или ересь перегревшегося на солнышке и надышавшегося паров солярки, или особый сленг железнодорожников, в котором я был полным нулём.

— Не понимаешь? — он всё правильно прочитал по моему лицу. — Ничего скоро разберёшься. Всё, мне пора. Удачи!

— И тебе, — сказал я.

Мужчина скрылся в кабине локомотива, после чего тот неторопливо стронулся с места. При этом шума он издавал чуть больше, чем легковушка. Я стоял и смотрел ему вслед, пока он не скрылся за линией горизонта. После чего повернулся в ту сторону спиной и шагнул на шпалы.

Идти по ним оказалось неудобно, но и вдоль рельс шагалось не лучше из-за травы и мелких колючих кустиков, цепляющихся за штанины. В итоге так и семенил. Несколько раз пробовал идти по рельсам. Но это было ещё неудобнее. А после странного напутствия машиниста не удаляться от путей, я не стал рисковать искать тропинку на равнине. Вдруг потеряю рельсы, заблужусь или они растают, как туман? Я не удивлюсь ничему после всего случившегося. Тут же вспомнил, как собирал траву, ничего не страшась и невольно поёжился.

Спустя полтора часа я оказался среди десятков рельс и множества стрелок. Этот железнодорожный узел было дико видеть среди чистого поля. С другой стороны, а не плевать ли мне? Даже если это выверт моего коматозного сознания... плевать.

— Так, второй слева, второй... этот, что ли?

Выбранный путь отличался от предыдущего только тем, что шпалы были из железобетона и выглядел он несколько потрёпаннее. На этой же развязке я понял, что подразумевал машинист, говоря о яркости и тусклости путей. Стоило немного расфокусировать зрение и посмотреть на рельсы как бы сквозь них, как появлялась, что ли, дымка там. Из восьми путей рельсы одного окружал чёрный дымок, будто внутри них горел битум, и дым просачивался наружу сквозь невидимые трещины. Прочие рельсы при таком взгляде дымки почти не мели, зато их рабочая часть, накатанная стальными парами составов, выглядела иначе, чем при пристальном взоре. У одних тусклая, у других заметно ярче, как будто слегка начищенная наждачкой. Что ж, как говорила одна девочка, любительница тащить всякое-разное в рот, всё страньше и страньше. С другой стороны, я понял про что говорил тот машинист. С другой стороны, он мог бы и объяснить получше, а то только чудом и волей случая смог разобраться в том, как нужно правильно смотреть.

К слову сказать, путь, который мне советовал машинист, выглядел вторым по тусклости. Выходит, что пироги и плюшки мне на нём не светят.

"Шагнуть, что ли, на самый яркий? — мелькнула мысль в голове, но тут же была задавлена осторожность. — Не, на фиг. Сначала стоит разобраться в происходящем".

Пришлось семенить по шпалам добрых полчаса, пока не увидел впереди небольшую платформу, поднятую на стандартную высоту над землёй для удобства посадки пассажиров. Вернее две платформы, слева и справа, промеж которых протянулись шесть рельс. Но только центральный путь как-то светился, те, что вплотную подходили к платформам, были тусклыми-претусклыми.

— Еркино, — вслух прочитал я белую надпись на серо-голубом прямоугольном щите. — Я на месте и?..

Со всех сторон окружала всё та же равнина. Ни слева, ни справа на горизонте не мелькали составы. А ещё на плитах — на них строители даже пожалели асфальта, там и кинули их на бетонные блоки, кое-как замазав раствором щели — хватало пыли с мусором, которые копятся неделями. И на этом "листе" не было ни черточки от людских ног, только те, что оставил я. М-да, не радужно, совсем не радужно всё.

Отстегнув фляжку, я сделал несколько глотков холодной вкусной воды. А когда завинчивал, то остолбенел — воды в посудине не убавилось, там всё так же плескалось примерно две трети объёма. И за часы, проведённые в пути, она не нагрелась, хотя там точно не может быть двойных стенок. Это же обычная солдатская, а не новомодная термофляга. Это только сильнее меня подтолкнуло к мысли, что всё вокруг есть плод моего сознания, пока тело пребывает в коме. Слишком сильно контрастируют самые обычные вещи рядом с самыми невероятными возможностями.

— Бр-р, — я помотал головой, чтобы таким детским жестом выгнать ненужные размышления, способные вогнать меня в чёрную яму хандры, депрессии, а то и безумия. — Подумаю об этом завтра.

К счастью, на платформе имелись лавочки. И не узкие коротыши, сделанные из обрезка двадцатисантиметровой доски, а крепкие девайсы из пяти толстых брусков на каркасе из металлических уголков. Длины лавочки вполне хватило, чтобы уместилось туловище с головой.

Я несколько раз то ложился, то садился, то прохаживался от края до края, то переходил на соседнюю платформу. И всё время ждал... чего-то. К усталости и усилившемуся отчаянию присоединилось чувство голода. Несколько раз хотел наплевать на слова странного машиниста и продолжить путь дальше. С этими порывами кое-как удавалось справляться. Но чем больше шло времени, тем сильнее склонялся к мысли, что оставаться здесь — это зря терять время. Лишь мысль про кому помогала держаться. Всё думал, что тот красный локомотив — это подсказки подсознания, и если нарушу, проигнорирую их, то потеряю все шансы очнуться.

Всё случилось, когда солнце коснулось горизонта.

В стороне противоположной той, откуда я пришёл на платформу, появилась чёрная точка. И она понемногу приближалась ко мне. Глядя на неё, я даже скрестил пальцы, загадав, чтобы это оказалось моим спасением.

— Однако, — произнёс я, когда сумел подробно рассмотреть движущийся объект. — Кажется, моему сознанию требуется хороший психиатр.

По рельсам в мою сторону двигалась какая-то смесь бульдога с носорогом. Состав напоминал исторический бронепоезд и грузовик-дальномер из постапокалиптических боевиков "а-ля Безумный Макс". В голове располагалась короткая платформа. В ней максимум было шесть метров в длину. Со всех сторон вдоль неё тянулась стальная стенка чуть выше метра. На ней с трёх сторон имелись шкворни или нечто похожее. Часть из них сейчас были заняты тремя пулемётами, возле которых стояли их владельцы. Один из них, курсовой, недвусмысленно смотрел точно на меня. Пара других водили раструбами пламегасителей по сторонам. Над головами пулемётчиков нависала редкая сетка из толстых арматурин, крепящаяся к платформе с помощью двухметровых широких уголков. Люди там были одеты в разный камуфляж. Такой можно увидеть где-нибудь на слёте охотников, где почти никогда не найти больше двух-трёх одинаковых костюмов. Свои лица незнакомцы прятали за платками и очками.