Синдром дворняги
Фанфик
Мир "Гарри Поттера"
автор: mama_lu
бета: Сара Хагерзак
Пролог
Жарко до чертиков. И народу-то, народу — можно подумать, не свадьба, а митинг. Надо как-то протолкаться во внутренний дворик. Там-то будет попросторнее. И, наверное, не так жарко. Здесь, у входа, кажется, софиты греют сильнее, чем солнце. Ну какое солнце в апреле? А, с согревающими чарами перестарались. Невеста, надо думать, захотела платьице-на-чем-держится-и-ничего-не-прикрывает. И начхать ей, что жених не в плавках к венцу идет. Или наоборот — во внутреннем дворике температуру слегка опустили, а снаружи она, соответственно, поднялась. Закон сохранения — он и для волшебного мира закон. Мерлин, ну почему вас так много, господа? Рабочий день ведь. Вот у меня — точно рабочий. Иначе черта с два толкался бы я тут. Сидел бы в своем маленьком кабинетике. За чашечкой пива... в смысле, кофе. А завтра все увидел бы в утренних газетах: Р.Уизли и Г.Грейнджер — молодожены, Г.Поттер — друг жениха, во всевозможных ракурсах. Отчет, думаю, будет развернутый, многословный — опишут все, вплоть до формы бретелек на невестином белье... в смысле, платье... в смысле, это почти одно и то же у нынешних невест. Уф, платок уже совершенно мокрый. До палочки не дотянешься. Если, не приведи Мерлин, сейчас что-то случится — народу поляжет, страшно вслух подумать. Хотя, что может случиться? Министерство всех на уши поставило с безопасностью. Разве что какой-нибудь шутник Уизли... Так они все внутри. Кстати, и мне туда надо. Тролль бы его побрал, храни его Мерлин, любимого шефа. Ну, почему не вчера, не завтра, не через месяц — именно сегодня: ой, Хиггинс, все брось и беги, пока они не... Ой, да что ж это — пока я тут платок мучаю, они там...
Низенький лысоватый волшебник завертелся, освобождая полы мантии из крепкого захвата толпы и, подскакивая и тоненько выкрикивая извинения и просьбы, принялся продвигаться ко входу во внутренний дворик небольшой белокаменной усадьбы.
Дворик дрожал от смеха. Пожилой священник качал головой и улыбался — никогда в жизни он не видел такого веселого венчания. Рядом с ним, делано хмурясь, стоял такой же высокий маг с палочкой наперевес. Он отдавал короткие приказы, смысл которых в основном ускользал от священника, но у аудитории вызывал новые приступы смеха. Жених, хоть и теребил нервно манжеты, торчащие из рукавов смокинга значительно сильнее, чем следовало, улыбался от уха до уха, а в ответ на очередную реплику высокого мага даже прикрыл ладонью лицо — но трясущиеся плечи выдавали его с головой. Невеста нахмурилась, пытаясь спрятать улыбку, сочувственно посмотрела на священника, но тут к ее уху наклонился молодой человек в круглых очках, что-то прошептал, и невеста закусила губу, чтобы не позволить рту растянуться в глупейшей улыбке.
Мистер Хиггинс неодобрительно покачал головой, поняв, что священник — маггл. Нетрудно догадаться, что это требование невесты или ее семьи. Но увидеть министра Шеклболта, проводящего магическую брачную церемонию... Впрочем, нет, вот он спрятал палочку и отошел в сторону. Его место у импровизированного алтаря занял Дамблдор. Аберфорт Дамблдор. Ну, это уже куда ни шло. Да и смешки утихли. Невеста поправила прическу и осторожно провела пальцами по лицу, словно стирая следы слез. Жених последний раз нервно дернул манжеты и под строгим взглядом любимой опустил, наконец, руки. Друг жениха и подружка невесты чинно заняли свои места. Смешки и разговоры утихли, сменившись вздохами и приглушенным женским всхлипом. Маг и священник посмотрели друг на друга и одновременно кивнули.
— Я думаю, первое слово вам, святой отец, — сказал Дамблдор.
Священник сделал полшага вперед, задумался на секунду, что-то про себя прикинул и произнес:
— Если здесь есть человек, знающий причины, по которым этот брак не может быть совершен, пускай скажет сейчас или уже не говорит никогда.
Его голос легко разнесся по всему дворику без всякой магии. Мгновение было тихо. Потом снова с разных сторон послышались смешки. Священник улыбнулся, поднял руку, чтобы призвать к порядку веселых волшебников, но едва все стихло, от входа послышался задыхающийся голосок:
— П-простите, это, видимо, я.
Казалось, к нему повернула лица вся магическая Британия. И мистер Хиггинс, который до сих пор и не мечтал быть услышанным даже собственными домочадцами во время семейного завтрака, в этот миг почувствовал себя скверно, как никогда в жизни. Он скользнул взглядом по невесте, порывисто обернувшейся к нему, и уставился в землю.
— Вы? Кто — вы?
Ну да, а кто я, собственно, такой, чтобы явиться сюда и помешать счастью двух славных людей? Таких молодых. Таких сильных. Героев. Ну, почему бы мистеру Фобстеру не вспомнить об этом деле завтра? Или послезавтра? Или не вспомнить вообще никогда. Какая все-таки прекрасная формулировка у этих магглов: или говори сейчас, или не говори никогда. Вот никто бы им никогда и не сказал. Но скажут ведь. И это буду я. Да я уже, фактически, сказал.
— Ну, это вы обо мне, — залопотал он. — В смысле, я знаю, что э-э данный брак не может быть заключен. Простите.
Он сконфузился и последнее слово произнес совсем шепотом. Но вокруг было так тихо, что его услышали. Друг жениха — всемирно известный Гарри Поттер — в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние. Парадная мантия развевалась у него за спиной и едва не хлопала, как стяг на ветру. Он подошел вплотную к мистеру Хиггинсу и вполголоса произнес:
— Что вы несете? Почему не может?
И тут же со всех сторон подхватили: "Как так — не может? Кто это? Как он сюда попал?"
Чудаки. Как попал? Да потому и попал, что имею важную информацию. Иначе чары не пропустили бы. Кажется, Мессия Поттер это прекрасно понимает — вон как глазищи расширились. Или это из-за очков кажется? Ох, мистер Фобстер, если мне набьют морду... Могут ведь — магглов тут вполне достаточно. Да и сам Поттер среди магглов вырос.
Но тут на плечо мальчку-который-уже-далеко-не-мальчик легла чья-то рука, и он отстранился. Мистер Хиггинс встретился глазами со священником-магглом.
— Помолчите, молодой человек, — сказал он Поттеру. — Дайте ему сказать. Он имеет право это сделать. Вернее, он обязан это сделать.
— Да-да, я обязан, — с облегчением зачастил мистер Хиггинс. — Я надеюсь, господа, вы понимаете — я всего лишь исполнитель. Я бы ни за что не стал бы...
— Заткнись, — тихо, но очень нехорошим тоном произнес Поттер. — Говори, что там у тебя, или убирайся.
Интересно, а шрам сохранился? Ну что за глупости в голову лезут, право слово!
— Да, так вот, — мистер Хиггинс нервно сглотнул. — Дело в том, что э-э эта молодая дама, — кивок в сторону алтаря, — невеста, я имею в виду. Она не может выйти замуж за этого э-э джентльмена — Рональда Уизли, если не ошибаюсь.
— Это еще почему?
О, подтянулось подкрепление — сам Рональд Уизли, где уж тут ошибиться: лицо побелело, каждую веснушку видно, кулаки сжаты...
— Потому что она замужем, — выдавил из себя Хиггинс. — За другим джентльменом, я имею в виду.
Вокруг снова все пришло в движение.
— Замужем? Чушь! Ерунда. Вы в своем уме?
— Думаю, вы обознались, сэр.
Поттер. Видно, что сдерживается из последних сил. Да, пожалуй, взгляда на его дружка достаточно, чтобы потерять самообладание. Этакий здоровый детина в полуобморочном состоянии.
— Ее фамилия Грейнджер. Гермиона Грейнджер. И она еще не замужем. И никогда не была.
О, а вот и она идет. Нет, Мерлин, пожалуйста, я не хочу объясняться с ней. Это не моя работа. За это мне не платят. Я не хочу смотреть ей в глаза. Пускай она сейчас оступится, упадет в обморок, забьется в истерике, пожалуйста, Мерлин!
Как же! Она покрепче женишка своего будет...
— Сэр?
Ох, улыбается. Кто-то кладет ей руку на плечо, пытается обнять, что-то говорит. Да, заберите ее от меня, уведите куда-нибудь... Но она отмахивается.
— Ради всего святого, замолчите все! Послушайте, сэр. Ведь вы ошиблись, правда? Вы приняли меня за кого-то другого? Меня зовут...
— Я прекрасно знаю, как вас зовут, мэм!
Лучше всего — просто разозлиться. Чего он с ними церемонится? Вот с ним никто никогда не церемонился.
— И я даже не знал... — ну вот, опять сбился. — Простите, я совсем не собирался э-э мешать вашему счастью с этим э-э юношей. Я искал вас совсем не потому, что... Просто истекло время по договору передачи прав. Мы потому о вас и вспомнили именно сегодня... Вам следует вступить в права. Я, понимаете, помощник нотариуса, мистера Фобстера. Вам следует кое-что подписать, мэм. Я даже не думал, что попаду... — он сделал неопределенный жест руками, как бы обводя пространство дворика, — прямо на свадебную церемонию. Мне бы, наверное, стоило промолчать. Но я, видите ли, верующий человек... И потом это внесет путаницу... Ну, в официальные бумаги, понимаете? Ваш муж...
Тут он взглянул на жениха и окончательно сбился. И, наверное, вовремя. В конце концов, он сказал все, что следовало.
— Мой муж? — Гермиона тоже оглянулась на Рона. — Но у меня нет мужа. Пока нет. Он у меня должен появиться только... Только через несколько минут.
Она кивнула сама себе, словно решив в уме какую-то заковыристую задачку.
— Вы подождете, пока мы закончим церемонию? — то ли спросила, то ли предложила она помощнику нотариуса и повернулась к священнику.
— Продолжайте, сэр. Да что с вами со всеми?
— Мы не можем продолжать, Гермиона, — ответил за священника Дамблдор.
— Как не можете? Почему? Рон, Гарри, скажите им. Что происходит?
Девушка завертела головой, заглядывая в глаза то одному, то другому.
— Герми, успокойся, — Гарри сжал ее локоть. — Надо сначала разобраться.
— В чем разбираться? — выкрикнула она, оборачиваясь к Рону. — Мы с ним разбирались с первого класса. В чем еще нам надо разобраться?
— Гермиона, успокойся, пожалуйста, — это уже Дамблдор.
— Да что вы все меня успокаиваете? Я что, истеричка? Я спокойна, как боа констриктор.
Рон снова вцепился в манжеты.
— Ты что, не слышишь? — прошипел он. — Этот... этот...
— Рональд, держи себя в руках...
— Идите к троллям в задницу! — заорал Рон. — Я не собираюсь держать себя в руках! Я совершенно не в состоянии держать себя в руках, когда какой-то...
— Рональд Уизли!
О, это, кажется, Молли. Никто другой, пожалуй, не заставил бы Рона прикусить язык.
— Когда какой-то хмырь врывается на мою свадьбу и сообщает, что моя невеста — уже чья-то жена, — закончил он почти спокойно.
— Это ошибка, Рон.
Поттер. Великий миротворец.
— Я уверен — это ошибка. Все прояснится.
— Да-да, прояснится, не переживайте — все обязательно прояснится, — затараторил мистер Хиггинс, чувствуя, что проклинать его, кажется, никто не станет — во всяком случае, не при маггловском священнике, храни его Мерлин. — Только пускай миссис Грейнджер...
— Миссис? — прорычал Рон.
Кажется, что касается проклятий — это было поспешное суждение. Но что поделать? Бизнес есть бизнес.
— Разумеется. Так вот, надо, чтобы она подъехала в контору мистера Фобстера...
— Миссис Грейнджер? — встрепенулась невеста. — Моя мама?
— Нет, мэм. Вы.
— Кто?
Ох, господин министр. А я и забыл, что вы тоже тут.
— Э-э, простите, господин министр, сэр. Кто — что?
— Кто ее муж?
— В смысле?
— Имя!
Да, если он в свою аврорскую бытность так вел допросы...
— Э-э, боюсь, сэр, я не могу вам ответить. Это конфиденциальная информация. И я ею, по правде говоря, не располагаю. Это вне моей компетенции. Вам, мэм, надо подъехать в контору мистера...
— Гермиона! Кто твой муж?
О, они переключились друг на друга. Это хорошо? Или не слишком?
— Лучше скажи мне честно! Ты и так слишком старательно это скрывала.
— Муж? Рон...
— Подожди, братец. Просто заткнись и постой в сторонке. Гермиона, очнись, наконец.
Благослови, Мерлин, женщин Уизли.
— Этот человек утверждает, что у тебя есть муж. Что ты замужем. И поэтому не можешь выйти за Рона.
— Церемония отменяется? — со странным спокойствием в голосе поинтересовалась невеста.
— Переносится, — Джинни Уизли красноречиво посмотрела на брата.
— Я не могу выйти за Рона?
— Да приди ты в себя, наконец!
Когда она подрастет, у нее будет получаться не хуже, чем у матери.
— Я уверена, что это чертова ошибка. Но сейчас церемонию никто продолжать не будет. Тебе придется поехать в эту чертову контору и разобраться со своим мужем. Вернее, с этой путаницей.
— А потом я собственными руками превращу всю эту контору в подобие Стоунхэнджа, — пообещал Рон.
— С моим мужем... — Гермиона едва понимала, о чем говорит. — Мамочка...
"В обморок, что ли, упасть? — подумала она, чувствуя, что едва ли не впервые в жизни не справляется с наплывом информации. — Хорошо бы. Да не с нашим счастьем. Никогда в жизни не падала в обморок. И сейчас наверняка не повезет".
Не повезло...
Глава 1
Гермиона сидела на самом краешке стула. Деревянная рама давила на копчик. Когда боль станет нестерпимой, придется встать. Если она сядет поудобнее, то все затянется и начнет болеть спина, шея. Это не считая депрессии и мигрени. Гермиона плотнее прижалась щекой к столу и пошире раскинула руки. Прекрасное положение для того, чтобы сосредоточиться, успокоиться или просто секунду передохнуть — но не более того. Когда она уселась в этой позе первый раз в жизни, то сделала глупость, устроив пятую точку слишком удобно. Все закончилось затяжной депрессией — глубокой и черной, как будто все, что она не передумала и не пережила во время войны, разом предстало перед ней и предъявило права на ее внимание.
Собственно, это произошло четыре года назад — в тот день, когда они с Роном и Гарри посетили нотариальную контору Фобстера и Министерство магии, где Гермиона устроила грандиозную истерику, выплеснув все, что накопилось со дня неудавшегося венчания. Когда она добралась до дома и уселась на этот стул, сил не было уже ни на что. Она просто уронила голову на стол, разбросала в стороны руки и уставилась в одну точку. Рон и Гарри были рядом, хотя зашли только для того, чтобы убедиться, что она не свалилась у порога, не справившись с замком. Говорить было не о чем. Да и не могли они говорить — ни она, ни Рон. А Гарри... Он осторожно приблизился к столу и положил на уголок тубус с документами. Хорошо, что он пошел с ними — она наверняка посеяла бы пергаменты, едва успев взять их в руки.
В тот день так и не было сказано ни слова. Уходя, друзья даже не попрощались. Да что там — Гермиона головы не подняла, когда они направились к двери: Рон, за ним Гарри. Никаких эмоций. Ни обиды, что ее оставили одну в таком состоянии, ни благодарности за то, что ее избавили от необходимости держать лицо. Тубус с пергаментами остался на столе. Гермиона долго к нему не прикасалась. Очень долго. Она потом сама не могла вспомнить, сколько прошло времени, прежде чем она взяла его в руки. Взяла только для того, чтобы переложить на другое место. Потом убрала куда-то. А там и вовсе забыла — убедила себя, что забыла, — куда его сунула. В общем, не меньше года прошло, прежде чем она, наконец, открыла тубус и развернула документы.
