Днепровская купель

ДНЕПРОВСКАЯ КУПЕЛЬ.

Глава I. Тонкий расчет при сложных обстоятельствах.

Отгрохотала, отшумела битва на Курском выступе. Одна из самых страшных битвы в этой войне, равной которой по накалу борьбы и числу задействованных в ней сил ещё не приходило случаться. Никогда прежде не сходились в яростной и жестокой борьбе советские воины и фашистские агрессоры на просторах русских равнин.

Немцы отчаянно стремились доказать всему миру, что у них ещё есть "порох в пороховницах". Что главная ударная сила Рейха — Вермахт способна начать новое стратегическое наступление пусть даже на небольшом участке огромного Восточного фронта. В противовес им, советское командование желало показать, что Красная Армия умеет удачно наступать не только в одно зимнее время. Что успех под Сталинградом и на Кавказе не был простой удачей, и что наступательная инициатива в этой войне полностью перешла на сторону Советского Союза.

Приняв решение о наступлении на Курском выступе, Гитлер в предстоящей схватке сделал главную ставку на новинки немецкой танковой промышленности тяжелый танк "Тигр" и средний танк "Пантера". По своим боевым качествам они превосходили все советские танки и по замыслу фюрера должны были разнести в клочья оборону большевиков и, окружив под Курском войска Воронежского и Центрального фронтов, открыть путь Вермахту на Москву.

В то, что в этом году удастся захватить столицу большевиков, среди немцев мало кто верил, за исключением, наверное, Гитлера и Геббельса. Возможно, в это не верил и сам фюрер, но это было не важно. Важно было поставить перед войсками цель и попытаться всеми силами её достичь. Предотвратить перехват наступательной инициативы, перевести бои на Восточном фронте в позиционную борьбу. Удержать захваченную территорию и попытаться выкачать из неё максимальное количество ресурсов, столь необходимых для трещащей по швам экономики Рейха.

Когда план операции "Цитадель" был доведен до фельдмаршала Манштейна и генерал-полковника Моделя, чьи войска должны были прорвать оборону русских и встретиться в районе Курска, каждый из военачальников стал требовать себе как можно больше новых танков. Началось самое примитивное перетягивание одеяла, и победу в этой схватке одержал Модель. Именно ему фюрер выделил большее количество "Тигров" и "Пантер", считая, что именное его армия должна нанести главный удар по обороне генерала Ватутина, которого Сталин назначил командующим Центральным фронтом.

Фельдмаршал Манштейн должен был поддержать действия своего визави, атакуя построения Воронежского фронта под командованием генерала Рокоссовского. В качестве дополнительной помощи, которая должна была уровнять наступательные действия 4-й танковой армии Вермахта на этом участке Восточного фронта, Манштейн получил в свое подчинение оперативную группу "Кемпф".

Естественно, лучший стратегический ум германской армии высказал свое несогласие с решением фюрера, но тот оставил его без внимания. Гитлер упрямо верил в военный талант Моделя и не мог отказать своему любимцу в просьбе о танках.

О том, что у противника появились новый танки, Советское командование знало ещё с прошлой зимы, когда один из опытных образцов "Тигра" удалось захватить под Ленинградом. Что касается "Пантеры", то все разведывательные данные по ней носили отрывочный характер. Знали, что есть, знали, что превосходит Т-34, но полная картина относительно нового немецкого танка не складывалась до мая 1943 года, когда разведывательная группа "Крона" не передала в Москву всю подробную информацию и по "Пантере" и по "Тигру".

Когда об этом доложили на заседание Ставки Верховного Главнокомандования и сравнили с техническими данными танков Т-34 и КВ, наступило тягостное молчание. Ибо ни одно из советских противотанковых орудий не могло пробить броню германских танковых новинок, а основная ударная сила Красной Армии танк Т-34 явно проигрывал в предстоящей дуэли с ними. Единственная противотанковая пушка ЗИС-2 способная на равных биться с танками врага была снята с производства и имелась в войска в ограниченном количестве.

Немедленно было принято решение о восстановлении производства ЗИС-2, но оно не могло исправить положение. Пушки ещё предстояло сделать, а до наступления немцев оставались считанные недели.

Слабым утешением в этом случае было то, что и "Тигр" и "Пантера" вступали в дело, что называется "с колес". Новые образцы немецкого танкопрома не были лишены привычных болезней, столь характерных для любого нового видов вооружения. Они тоже ломались и выходили из строя по техническим причинам, но делать ставку на этот фактор в грядущей битве мог только наивный человек.

Ставка усиленно занялась поиском выхода из создавшегося положения и одновременно с этим, в срочном порядке пригласила в Москву генералов Ватутина и Рокоссовского. Чьи войска должны были встретить новое летнее наступление немцев. Разведка на этот раз сработала хорошо и место, где противник попытается вновь взять реванш за неудачи зимы 1942-43 года, Москве было известно.

Когда генералы прибыли в Москву, Верховный незамедлительно познакомил их с данными разведки не скрывая всех особенностей предстоящей схватки. Сразу после этого, он захотел узнать о степени готовности фронтов, к отражению наступления врага и выяснилась довольно интересная картина. Войска Воронежского и Центрального фронта имели глубоко эшелонированную оборону, состоящую из трех рубежей. Естественно, каждый из командующих фронтов утверждал, что его оборона самая лучшая и прочная, но горькая действительность 1941 и 42 годов, заставляла Сталина сомневаться в их словах.

Точнее сказать, вождь не сомневался, что линии обороны существуют в реальности, а не только на одной бумаге, но главный вопрос был в том, готовы ли к отражению немецкого наступления солдаты советских армий их занимающие. Точного понятия из ответов комфронтов у Сталина не сложилось и, решив перестраховаться, он поручил Ватутину и Рокоссовскому создать ещё три линии рубежей фронтовой обороны.

Они должны были не только прикрыть подступы к Курску с севера и юга, но и не допустить дальнейшего продвижения немецких войск на восток, если им удастся ворваться в Курск. Кроме этого, по приказу Ставки в тылу Курского выступа был развернут дополнительный, Степной фронт, который прикрывал подступы к Воронежу и Ряжску на тот случай, если противник сумеет разгромить все три фронтовых заслонов.

На возведение новых оборонительных рубежей Ставка отводила ровно месяц и перебрасывала на Курский выступ специально созданные три саперные дивизии.

Кроме решения вопроса о создании дополнительных рубежей обороны на возможных направлениях нанесения главного удара противником, Сталина очень беспокоило, сумеют ли командующие фронтами справиться с выпадающим на их долю испытанием. В красавце Рокоссовском, блестяще показавшем себя под Сталинградом, вождь был полностью уверен, а вот к генералу Ватутину у него имелись некоторые вопросы.

Нет, Николай Федорович был способным военачальником, единственный представитель Генерального штаба, который лично, без всякого нажима попросил Сталина перевести его со штабной работы на фронт, на передовую. Сделано это было в самый трудный и горестный период войны, когда враг неудержимо наступал и это, характеризовало генерала Ватутина на храброго и смелого человека.

Сталин охотно откликнулся на просьбу Ватутина, поручил командование фронтом и каждый его успех был отмечен наградами и повышением в звании. К февралю 1943 года генерал-лейтенант Ватутин стал генералом армии, но неудачное зимнее наступление к берегам Днепра, несколько пошатнуло авторитет комфронта в глазах Сталина. Полностью доверившись обещаниям генерала выйти к Днепру и тем самым разорвать немецкую оборону на Украине на две неравные части, вождь заметно охладел к Ватутину.

По своей натуре, он мог с легкостью простить заблуждающегося неудачника или человека который не смог выполнить порученное ему дело по ряду объективных причин. Однако с большим трудом он прощал тех, кто оказался в его глазах хвастуном и никогда не прощал тех, кто ему осознано врал. К последней категории Николай Федорович никоим образом не относился, но черная кошка недоверия между Сталиным и командующим Центральным фронтом все, же пробежала.

В преддверии большого, решающего сражения у Верховного появилась мысль заменить генерала Ватутина маршалом Жуковым. Подобная рокировка была вполне логична и оправдана, однако резко против этого выступил маршал Василевский. Он напомнил Сталину, что тот лично назначил Ватутина командующим Центральным фронтом вместо неудачно действующего генерала Конева и новая замена его Жуковым ни к чему хорошему не приведет.

— Генерал Ватутин за два месяца командованием Центральным фронтом уже вник во все его особенности и трудности. Он прекрасно разбирается в сложившейся обстановке, под его руководством созданы три рубежа обороны. Войска знают и любят своего комфронта и менять его перед самым наступлением противника, значит давать ему фору в предстоящем сражении — встал стеной на защиту товарища Василевский и Сталин не стал с ним спорить. В словах маршала был свой резон, и Ватутин был оставлен на посту командующего фронтом, но под личную ответственность Василевского и под приглядом генерал-полковника Мехлиса.

Сталин поверил в военный талант Ватутина, и он, в общем, не подвел вождя, не позволив танкам генерала Моделя пробиться к Курску. Враг был основательно измотан при продавливании трех линий армейской обороны в районе Понырей, однако ввод в сражение танковых соединений "Мертвая голова" позволил немцам глубоко вклиниться в советскую оборону выйти к селениям Золотухино и Свобода. Это очень обострило положение, так как последующий прорыв к Щиграм мог привести к кризису фронта, но своевременный ввод подразделений 27-й армии, спас положение. Во встречном сражении в районе села Казанка, вражеские танки были сначала остановлены, а затем и вовсе отброшены на исходные позиции.

Несколько в ином ключе развивались события у генерала Рокоссовского. Узнав от захваченного в плен сапера о месте и времени нанесения фельдмаршалом Манштейном главного удара, комфронтом решил сыграть на опережение и отдал приказ о нанесении превентивного артиллерийского удара. Сотни орудийных стволов и минометов ударили по позициям врага, где уже началось сосредоточения войск для наступления.

Ровно сорок минут, участок фронта в районе Фастов — Томаровка грохотал, взрывался и клубился дымом от того огромного количества мин и снарядов, что упали в расположении врага. Конечно, полностью сорвать наступление неприятеля было невозможно, но ослабить его силы, посеять страх и неуверенность в сердцах немецких солдат, генералу Рокоссовскому с блеском удалось.

Из-за разрушений и беспорядков, что возникли в передовых подразделениях Вермахта, изготовившихся к броску на советские окопы, начало наступления было отложено на сорок минут, после чего заговорила немецкая артиллерия, а в воздухе появились эскадрильи самолетов противника. Началось разрушение основ советской обороны, но благодаря своевременно поднятой в воздух авиации, асы Геринга чувствовали себя в небе над Курском откровенно неуютно. Многие объекты, на которые немцы собирались сбросить свои бомбы, имели зенитное прикрытие, а новенькие "яки" и "Ла-5" встали нерушимой стеной в небе над подразделениями пехоты и артиллерии.

После, давая оценку действий войскам фронта в Курской битве, генерал неизменного говорил, что это сражение было выиграно благодаря храбрости и смелости его артиллеристов и летчиков.

Первые пошли на нарушение приказов и инструкций и складировали боезапас своих противотанковых пушек открыто, рядом с орудиями. Это позволяло вести по атакующему врагу непрерывный огонь, не делая пауз в ожидании подвоза снарядов. Риск был смертельный, никогда после Константин Рокоссовский не решался повторять подобный шаг, но, слава богу, случаев детонаций боезапаса в результате попадания вражеского снаряда не было.

Что касается летчиков, то вооруженные маленькими противотанковыми авиационными бомбами кумулятивного действия, они буквально засыпали немецкие танки и самоходки, выводя их из строя. Когда специальная комиссия Ставки проводила подсчет подбитых и выведенных из строя танков противника, выяснилось, что больше всего немецкая бронетехника пострадала от авиабомб.

Всего чего смогли добиться немецкие войска в ожесточенной борьбе с войсками Воронежского фронта — это выйти на линию Алексеевка — Яковлево. Продвинуться дальше и взять Покровку и Калиновку немцы не смогли. Едва было определено направление главного врага, генерал Рокоссовский постоянно маневрировал войсками фронта. Подтягивал резервы, снимал войска с тех направлений, где противник не атаковал, умело гасил наступательный порыв немцев, переводя его в затяжную, позиционную борьбу. Где по несколько раз на дню противники проводили непрерывные контратаки, беря и теряя один и тот же населенный пункт.

К исходу шестого дню напряженных боевых действий, немцы полностью истратили все свои наступательные ресурсы, так и не сумев выполнить поставленной перед ними задачи. Впервые за все время войны, танковые подразделения Вермахта, несмотря на все свои усилия, не смогли сломить советскую оборону, не сумели выйти на оперативный простор советских тылов. Новые танки Гитлера были остановлены на подступах к Курску, вопреки всем надеждам и правильным бумажным выкладкам. Оказалось, что крепость и толщина брони, а также сила и мощь танковых орудий не всегда гарантирую победу над советским солдатом, что за три года боев научился хорошо воевать.

— Новые "Тигры" и "Пантеры" — горят нормально! — бодро отвечали артиллеристы противотанковых расчетов военным корреспондентам, что умудрялись добраться до передовой, под прикрытием спасительной темноты и взять интервью у смертельно усталых героев этих дней. — Передайте нашим товарищам в тылу, что благодаря их снарядам, мы переколотим весь гитлеровский зверинец.

В этих словах не было ни капли пропаганды. В тысяча девятьсот сорок третьем году, никто из советских артиллеристов не чувствовал "снарядного голода", что связывал их наступательную инициативу по рукам и ногам. Заставляя буквально считать каждый выпущенный по врагу снаряд или мину. К началу летних сражений, тыл буквально завалил фронт своего "громыхающей" продукцией.

Нанося свой неизменный второй дополнительный удар по советским позициям, фельдмаршал Манштейн добился определенных успехов. Оперативная группа "Кемпф" удачно ударила встык советских войск и взяла Белгород, который не смогла взять во время мартовских боев. После чего совершила поворот на север и, буквально прогрызя, оборону 25-го гвардейского стрелкового корпуса захватила Гостищево — важный транспортный узел. Далее немцы намеривались наступать на Беленихино и Кочетовку, но встречные удары вынудили их остановиться. Полностью исчерпав свой ударный потенциал оперативная группа "Кемпф" встала, ожидая дальнейших приказов фельдмаршала.

Уперевшись носом в стену, Модель и Манштейн собирались провести перегруппировку и провести новое наступление, но трагические вести из Италии о падении режима Муссолини заставили Гитлера забрать у них часть войск. Так Модель лишился 2-го танкового корпуса СС, а у Манштейна забрали армейский корпус. Все это в спешном порядке было отправлено в Италию, чтобы попытаться остановить победное шествие американских и британских соединений, высадившихся на юге Апеннинского полуострова в Калабрии.