А мы не ангелы

Я очнулся, и почувствовал, что моя левая рука сжимает что-то упругое. "Неужели дали бракованную подушку безопасности?" — Первое, что пришло в голову. Действительно, в аварии я попадал не часто, и ни разу — по своей вине, но тем не менее, злой рок преследовал меня так, словно каким-то автомобильным богам захотелось подшутить надо мной.

В первый раз, когда я только-только в двухтысячном году сдал на права, и батя купил мне старый подержанный Судзуки-бандит, не успел и месяца поездить на нём — какая-то "ненасосала" вылетела на встречку и мне пришлось свернуть на тротуар и спрыгнуть с мотоцикла. Мотоцикл — в хлам, а "ненасосала" отделалась тем, что её мужик подарил мне мотоцикл. Почти новый Харлей стал моей гордостью и поводом для зависти всех моих знакомых. Конечно, мужик просто хотел сохранить деньги и избавиться от надоевшего ему символа бурной молодости, так что без труда решил убить двух зайцев разом. Этот опыт сделал меня менее осторожным, за что я и поплатился, когда несколько лет спустя, пересел на "девятку" — автомобиль был, мягко говоря, хренью, но по крайней мере не нужно было ждать сезона, что бы спокойно двигаться на своём транспорте. Через полгода бравые работники дорожных служб так браво не чистили снег, что к моему неприятному удивлению, на одной из дорог, кажущейся просто заметённой снегом, оказался натуральный ледовый каток. Попытки затормозить вылились только в то, что старенький автомобиль повело в сторону и развернуло, прямо пассажирской дверью в придорожный столб. После того случая я ездил очень осторожно зимой, но летом — ничего не мог с собой поделать — снова тянуло полихачить там, где вроде никто особо не следил, да дорога позволяла. После девятки был форд, а в десятом году он ушёл в прошлое, вместе с теми денёчками, когда я рассекал на отечественном автопроме. Ради кампании, в которой я работал пришлось взять в кредит не много, ни мало, Spyker. И не прогадал — дела на работе пошли в гору. Мощный спортивный автомобиль радовал глаз начальства и самых требовательных клиентов, так что не приходилось краснеть. Да и прежнее лихачество в сто пятьдесят для Спайкера было лишь неспешной прогулкой. Жизнь изменилась — вместо прежних рубашек и курток мой гардероб стал однообразным, как остывшая овсянка британского лорда — костюм, часы, галстук, туфли, всё прочее, что ценится в среде обитания таких людей как я. Старые знакомые оказались не то что бы забыты — они остались, но разговаривали мы всё реже и реже. Но было в моей жизни кое-что, что не менялось с течением времени, и дарило мне ощущение, что есть в жизни что-то неизменное. Жаль что неизменным в моей жизни оказались автокатастрофы, а не, скажем, красивые девушки или деньги...

Спайкер, с только что после аварии заменёнными подушками безопасности ехал себе аккуратно в жидком потоке машин, как вдруг сзади в меня влетело что-то. Опять авария — машину тряхнуло и бросило в сторону, как раз на проезжающий мимо грузовик-тягач.

После того как я открыл глаза, и пощупал рукой новые подушки безопасности подивился — что то они не сдуваются...

Окончательно проморгавшись, я заметил две вещи. Первое — красивый крестик, висящий меж красивых грудей размера эдак третьего, которые я эротично сжимал и.... красивое, но настолько красное и угрожающее лицо девушки, что внутри всё сжалось в комочек. После того как наши глаза встретились, я отчётливо прочитал в её очах одно. "Убью".

— Я не специально! — я нехотя отпустил формы девушки, но она закрыв глаза, пару раз вздохнула и успокоилась. Попыталась успокоиться.

— Давай вылезай. Или тебе так понравилось меня лапать? — спросила она приятным глубоким голосом.

Тут я заметил какую-то странность в произношении, но не придал этому особого значения, особенно на фоне того, что ехал я один, и был за рулём, а не на пассажирском сидении.

Ещё более странно выглядела местность вокруг автомобиля. Перевёрнутого, кстати. Какая-то степь... Неужели всё, отъездился, попал окончательно и по-крупному?

Если бы не машина, песок, я бы считал, что попал в рай — уж больно дама на ощупь приятная. Не особо поняв, где я и что со мной, я полез на выход из этого адового устройства, именуемого автомобилем...

Стоило мне вылезти, я перекатился, безбожно пачкая дорогой костюм, и уставился в небо. Следом за мной вылезла и девушка. В отличии от меня она тут же встала и, приложив руки к лицу, на манер Ильи Муромца из небезызвестной картины, рассматривала что-то вдали.

А вдали виднелось зарево пожара и что-то огромное.

— Ты так и будешь лежать тут? Давай, поднимайся. Как ты? Жив?

— Скорее да, чем нет. У меня один крайне интересующий меня вопрос...

— Да, Синдзи-кун? — улыбнулась она, подавая мне руку.

Я подал ей руку, но встал сам, и, не выпуская её ладонь, посмотрел в глаза и спросил:

— Как зовут столь прекрасную леди, как вы? Честно, я многое не понимаю из происходящего, но ваша красота и энергичность скрашивают все неудобства нашего положения... — Я, как учили меня на одних курсах перед деловой поездкой в Европу, слегка наклонившись, коснулся губами руки девушки. А заодно и проверил — кольца нет...

От моего поведения дама впала в настоящий ступор, и даже не опускала руку, хотя я её отпустил. Как говорил один мудрый пингвин — улыбаемся и машем! Только махать не обязательно, а улыбка, искренняя, ещё никого не оставляла равнодушным. Чаще надо улыбаться, и люди будут гораздо приветливее. Я, постояв ещё секунду, оглядел себя. Мама родная, в чём я? — никакого костюма и в помине нет, и... тело. Я был на голову короче девушки. Всё страньше и страньше...

— Эм... — привлёк я её внимание. Девушка отмерла и тут же покраснела. Нда... что-то с ней не так — понимаю, что можно покраснеть, когда тебя лапают, но неужели простой комплимент может так смутить?

— Синдзи-кун, ты в порядке?

— Простите? Как вы меня назвали?

— Ты... ты случайно не ударился головой?

— Может быть... не помню. — искренне сказал я, улыбнувшись чуть виновато, — но более меня печалит, что я не помню вашего имени, — напомнил я ей о том, что мы по-прежнему не представлены. Синдзи. Кто такой этот Синдзи? По всей видимости, я. Но тогда вдруг у меня были галлюцинации о том, что я был бизнесменом? К любой проблеме нужно подходить постепенно, а не бросаться решить всё и сразу. Очевидно, раз я могу чувствовать боль, то я в реальной действительности. А если я в реальности, а не укурился чаем, то значит, сначала нужно выяснить кто такой Синдзи, и кто эта девушка, которая мне так понравилась. Действительно, красавица каких я редко видал. Да и симпатична она мне.

— Ты — Икари Синдзи. Сын... Не важно. Ты в Токио-три... — начала она говорить медленно, словно с сумасшедшим, но видя мой понимающий и недовольный взгляд, нормально продолжила, — а ехали мы в НЕРВ... А меня зовут Кацураги Мисато...

— Мисато... — смаковал я имя, — красиво звучит.

Девушка в ответ уже не краснела, но только тяжело вздохнула.

— Синдзи... нда. Давай перевернём машину лучше. — Сказала она, развернувшись к порядком покорёженному транспорту, — Машинаааа!!! — крикнула она, глядя на то, во что превратился её автомобиль. Покорёженная крыша, помятые борта, разбиты все стёкла...

— Ничего, главное, что сама цела осталась. — Напомнил я ей и пошёл переворачивать это корыто. Заодно я вспомнил, почему имена "Синдзи" и "Мисато" кажутся мне знакомыми. ЕВАНГЕЛИОН, что б ему пусто было. Имена упоминались в мультике японских укуренных аниматоров — ЕВАНГЕЛИОН!

Тихий ужас — меня окружает "Аниме". Поняв это я споткнулся и чуть не полетел головой в автомобиль, но устоял на ногах. Зато Мисато воскликнула "Синдзи-кун!".

— Что?

— Ты не ранен? Может, тебе лучше не напрягаться?

— Вот ещё, что бы я оставил тяжёлую работу красивой девушке, а сам — в кусты... не дождёшься, Кацураги! — Улыбнулся я. Видать, бедна её жизнь на комплименты, раз и на этот раз она отреагировала покраснев. Никогда не понимал, как японцы умудряются сочетать стеснительность вместе с распутностью. Видимо, не только русская душа загадочна.

— Ну как хочешь. — улыбнулась она. То ли на меня действуют гормоны, то ли она действительно такая красавица, но на её улыбку я готов был любоваться долго... Долго не получилось — Кацураги подошла к машине и уперев в неё руки, попыталась столкнуть с места. Машина покачнулась, но осталась на месте. Пришлось и мне приложить свои хилые руки к переворачиванию машины.

Не сразу, но нам это удалось, и Мисато залезла на водительское сидение, попробовав запустить двигатель. Удалось не с первого раза, но движок всё-таки ожил и загудел.

— Прыгай в машину, быстро! — позвала она меня. Не заставив себя долго ждать, я залез внутрь, и мы стронулись с места. Машину сильно вело вправо, но Мисато справлялась и постепенно напряжение отпустило нас обоих. Первой разговор начала Мисато.

— Синдзи, ты правда ничего не помнишь? Как приехал в Токио-три помнишь?

— Ничего не помню... — покачал я головой, — впрочем, помню, что такое "глубоконеупругие взаимодействия" или "криптоанализ САТ-проблемы..."

— Э... — зависла в очередной раз девушка, — это что вообще?

— Первое из физики элементарных частиц, второе — матан чистой воды. Да, не бери в голову. Лучше скажи, Мисато, скоро ли мы приедем и не развалится ли по дороге твоя машина?

— Не развалится! — обиделась она, воинственно отвернувшись от меня и наконец посмотрев на дорогу двумя глазами. Так даже лучше.

— Извини, не хотел обидеть. Конечно, не развалится. — вздохнул я, прикусив губу.

— Тебя Рицко случаем не кусала? Ты откуда такой начитанный и наглый?

— Начитанный — умные книжки читал. А про наглость это ложь и провокация! — изобразил я обиду.

— Да ладно тебе, просто ... — тут Мисато покраснела, — мне ни разу руку не целовали... и откуда такие манеры... — Кацураги окончательно улетела в свои девичьи грёзы, и я уже готовился в случае чего перехватить руль, но вела она мастерски, так что не понадобилось. Да и ехать то тут — пять минут. Спустя оные минуты впереди показалась дверь. Дорога уходила в туннель, в который мы и въехали. Мисато опять отошла и вела молча, только иногда бросая в мою сторону косые взгляды.

Не долго мы ехали по тоннелю — показалась железнодорожная платформа, и Мисато завела свою машину по пандусу на платформу, предназначенную, судя по всему, для перевозки автомобилей.

Стоило нам заехать, как поезд тронулся и Мисато расслабленно обмякнув в кресле, тяжело вздохнула:

— Да, теперь ещё от командования влетит. Надеюсь, память вернётся...

— Извини, а я что-то такое важное помнить должен? Чертежи звезды смерти или пароль от чемоданчика?

— Хм... не знаю. Вряд ли что-то важное ты можешь знать...

— Тогда и хрен с ней, с памятью. Мне и без неё хорошо.

— Может быть. — Мисато странно на меня посмотрела, но промолчала. Поезд двигался по тоннелю, набирая скорость.

— Скажи хоть зачем мы едем туда, и что от меня нужно.

— Сразу к делу, да? На месте тебе всё расскажут. Немножечко терпения, Синдзи-кун! — улыбнулась девушка.

— На месте так на месте. Если у них есть кофе и сигареты (мой сухпай), то вообще шикарно.

— Кхе... — Мисато кашлянула, и уставилась на меня во все глаза, — ты точно в порядке? Может, белый халат ещё?

— Халат? Мы в больнице или в бане? — я поднял бровь, вспомнив, что кое-кто из местных, точнее любовница Гендо сидела на кофе и сигаретах. Видимо, одна понимала, в какой заднице они все находятся, и не видела смысла беречь здоровье.

— Нет... не важно. Не обращай внимания. — отвернулась Кацураги, смотря на проносящиеся мимо нашего "вагона" лампы тоннельного освещения, — надеюсь, ты шутил...

— Конечно, Мисато, всего лишь шутка.

Поезд начал сбавлять ход, и через минуту окончательно остановился. Мы вышли из машины и, при скудном освещении оглядели окружающий нас пейзаж. Точнее — до ужаса обыкновенную остановку, напоминавшую нью-йоркское метро — белые кафельные плитки, квадратные столбы, освещение лампами дневного света... так и кажется, что это декорация к какому-нибудь фильму ужасов с зомби или неведомой коварной силой, с которой должен бороться главный герой, а то и целая компашка приключенцев с дробовиками.

Мисато, в отличие от меня, обстановка ничуть не напрягала, и она смело пошла к выходу в конце платформы, махнув мне идти за ней. Пришлось подчиняться. Пока шли, я беззастенчиво рассматривал Кацураги. Красная курточка, короткая юбка, стройные ноги, быстрый шаг... Если меня поселят к ней, то это закончится тем, что я или сбегу, или женюсь рано или поздно. Обе перспективы меня не очень радуют, так что я конкретно задумался над этим вопросом. Настолько задумался, что пропустил, что девушка остановилась и случайно толкнул её в спину. Мисато, зачем-то остановившаяся посреди дороги, начала заваливаться вперёд, но я машинально ухватил её и не дал упасть. За талию ухватил, так что когда Кацураги справилась с удивлением, то ровно встала. Руки с талии я не убирал — уж больно интересно, какая реакция будет у неё на такое неяпонское поведение. Мисато меня не разочаровала — разозлилась, но уши покраснели...

— Синдзи. Спасибо, я твёрдо стою на ногах. Можешь убрать руки с моей талии. — сказала она.

Я, тяжело вздохнув, как будто мне вынесли приговор, убрал руки и мы пошли дальше.

После пары проверок на КПП, Мисато вытребовала у меня карточку-пропуск, обнаружившуюся в кармане рубашки и мы вошли в лифт. Из лифта — в какие-то подземные лабиринты. Хорошо ещё светло было и зомби вокруг не ошивались, да и Мисато вела, так что я, идя на поводу у дамы, только успевал запоминать все повороты и хитросплетения лабиринта НЕРВа. Наконец, мы вышли к ещё одному лифту, который стоял нашем этаже. Мисато зашла в открытые двери и мы снова направились вниз.

— Правда, ничего не помнишь? — опять спросила она у меня.

— Вообще ничего. По крайней мере ты сказала, что меня зовут Синдзи. Что ж, бывают имена и похуже...

— Неплохо ты видимо головой приложился. До того как мы попали под взрыв, всё звал меня "Мисато-сан" и вообще был примерным робким мальчиком.

— А тебе больше нравятся робкие мальчики? Или я был до того геем? Нет, извини, на мальчиков меня как-то не тянет. — развёл руками я, совершенно искренне, между прочим.

— А значит, на меня — тянет? И что вообще с тобой такое... ладно, Рицко разберётся. — махнула она рукой.

Едва мы вышли из лифта, снова началась гонка по направлению к долгожданной Еве. Машина-зверь ждала меня где-то в своём ангаре, а Мисато старалась вспомнить дорогу. Слава богу, ей это удалось и мы вышли в большое помещение. А перед нами...

Во всей красе предстала блондинка. В купальном костюме, накинутом поверх него белом докторском халате и нагло смотрящая на Мисато и меня. Злая на вид — холодная. Просто антипод Кацураги...

— Долго же вас пришлось ждать. — сказала она вместо приветствия.

— Мы немного заблудились.

— А, так это и есть третье дитя? — она заинтересованно посмотрела на меня, изучая.

— Меня зовут Синдзи. И осмелюсь вам напомнить, что в приличном обществе принято представляться первой.