Интерлюдия 1. Предложение, от которого нельзя отказаться

===========================

Данная интерлюдия написана потому, что книгу совершенно точно придется разделять на две.

Предыдущая интерлюдия станет завершением первой книги, а эта — началом второй. Ее назначение — с ходу показать читателю изменившийся тон и атмосферу повествования. Иначе, получается слишком резкий переход.

Прошу простить, что так резко отвлекся от написания продолжения седьмой главы.

===========================

Интерлюдия 1.

Предложение, от которого нельзя отказаться.

На то, что сознание когда-либо вернется, умирающий от боли и удушья почетный председатель союза историков и хронистов не надеялся. Напавший на него монстр наступил старику на горло ногой и смял гортань с четким намерением убить. Это читалось в его глазах, на его перекошенном лице. В его кривом, хищном оскале зубов. Но профессор остался жив. Почему? Потому что этого пожелали те, кто прислали к нему того монстра.

Тусклый, мрачный свет. Жесткая лежанка. Подушка и одеяло. Дешевая стандартная роба в качестве одежды, какую выдают рабам, заключенным, или подопытным в научных центрах. Мицунари Минору, осмотревшись, решил, что находится как раз в одном из таких научных центров. Возможно, даже легальном. Вот только дела здесь творятся далеко не из разряда разрешенных. От одного взгляда на охранника, постоянно присутствующего в камере, становилось это понятно. Пустой взгляд. Механические и минимальные движения. Полное игнорирование попыток с ним заговорить. Словно пустое тело. Живое, но лишенное души.

Однако, при попытке приблизиться, охранник среагировал очень агрессивно и убедительно. Вперил в шагнувшего к нему старика свой слепой, лишенный выражения взгляд, и пленник, закричав, рухнул на пол с приступом сильнейшей головной боли. Несколько секунд корчился, и минут пять лежал, пытаясь отдышаться после схлынувшего приступа, прежде чем нашел в себе силы приподняться и доползти до постели.

Сложенная из крупных каменных блоков, камера, в которой был заключен профессор, была разделена надвое стальной решеткой, за которой находилось еще одна лежанка и отхожее место, точно такие же, как и на стороне профессора. Камера была пуста, но всего через пару часов, едва первый пленник успел осмотреться, получить удар от охранника и прийти в себя, двое тюремщиков внесли в соседнюю камеру сверток серой материи. Оценив размеры и вес свертка, Мицунари нисколько не удивился, когда из-под уложенных и оставленных тряпок, минут через пять, выбралась испуганно хлопающая глазами и изумленно озирающаяся девочка лет семи. Ухоженная, домашняя, в пышном платьице, шляпке и модных туфельках. Дочь зажиточной горожанки? Голубоглазая и светловолосая, словно принцесса со страниц какой-нибудь детской сказки. Не иначе, чистокровная истемийка из крупного мегаполиса в империи Лесов. Завитые в кудряшки волосы, испуганно прижатая к груди дорогая кукла. Украденное злыми дядями, мамино сокровище.

Девочка осторожно спрыгнула с лежанки, подбежала к двери выхода и, толкая, попыталась ее открыть, без малейшего эффекта. Заперто, на замок и засов, с внешней стороны. Чтобы выломать такую, нужно быть генетически модифицированным солдатом второго или третьего поколения, а не маленьким ребенком, буквально только что игравшим с плюшевыми куклами и мечтавшем о пони, или единорогах.

Юная пленница, убедившись в тщетности попыток побега, разревелась и начала сквозь слезы звать маму. Позвала раз, второй, третий...

Наблюдателям надоело. Охранник повернул голову, глянул в сторону девочки, и несчастная, дернувшись, издала тонкий болезненный вопль. Увидев, как падает на пол скорчившийся в агонии ребенок, Минору вскочил, хотел броситься к охраннику, но через миг и сам рухнул на пол, сбитый новым приступом чудовищной головной боли. Пронявшим куда сильнее чем первый. Старик провалялся в беспамятстве пару часов, ведь когда сознание начало возвращаться, он обнаружил себя заботливо уложенным на постель и накрытым одеялом. Тюремщики озаботились, чтобы он, по старости лет, не отдал богам душу от неудобной позы, на холодном полу. Еще и вкололи что-то, судя по следу на ноющем плече.

В соседней камере, спрятавшись под одеялом, на постели, тихо плакала и шмыгала носом девочка. Звать маму она уже боялась.

Так, без изменений, прошло несколько часов. Охрана сменилась, новый человек с пустыми глазами встал перед дверью в камере профессора. Сразу после смены, тюремщик, такой же "пустой", как и оба охранника, принес поднос с неожиданно обильной и вкусной пищей. Только старику. Детей кормят позже?

Нет.

Никакого обеда. Ни еды, ни питья.

Девочка, привыкшая к регулярному приему пищи и неизвестно сколько часов бывшая без сознания, пока похитители не позволили ей очнуться здесь, начала проявлять беспокойство. Выбралась из-под одеяла, начала поглядывать то на охранника, то на соседа по камере, нервно тискать куклу и ждать.

Может, к ужину принесут?

Нет.

Тюремщик принес складной столик с едой для старика, вышел, закрыл дверь и все снова стало тихо, как в могиле.

Сволочи! Какие же сволочи!

Взяв со столика кувшиноподобную пластиковую емкость со сдобренной вкусовыми добавками водой, профессор осторожно подобрался к решетке и поманил навострившую уши девочку рукой. Та, со страхом поглядывая на охранника, тихо-тихо подошла и протянула ручонки сквозь решетку.

Емкость между прутьями целиком не проходила, но поддерживая и наклоняя кувшин руками, профессор помог девочке напиться, а потом, забирая плошки со столика, накормил свою изголодавшуюся соседку. Благодарный взгляд ребенка стал ему наградой, но под пристальным взглядом охранника, пленники так и не отважились сказать друг другу ни слова.

Только поздним вечером, когда свет в камере приглушили до довольно плотной полутьмы, Минору заметил как девочка, кутаясь для маскировки в серое одеяло, подобралась к разделяющей камеры решетке и услышал тихий шепот:

— Дедушка... дедушка! Мне страшно...

Старик поднялся с лежанки, тоже прихватил с собой одеяло и, подойдя к решетке, сел рядом с девочкой. Каждый миг ожидая удар от охранника, Минору осторожно просунул руку за решетку, и девочка тут же вцепилась в него ручонками, крепко обняв. Она дрожала, всем тельцем, ничего, в отличие от старика не понимающая, и смертельно напуганная, впервые в жизни. Профессор позволил ей выплакаться в рукав его рубахи, а потом тихо, на грани слышимости, спросил, как ее зовут.

Аями действительно попала сюда из большого промышленного города в юго-западном регионе империи Лесов. Мирный ребенок, злых самураев и шиноби видевший только на картинках, потому что даже мультфильмы и кино смотрела только про веселье и дружбу, а от остальных, особенно если там начинались драки, пряталась под одеялом. Папа ее работал каким-то начальником на заводе, а мама всю жизнь посвящала заботе и воспитанию единственной дочери. Перед тем как оказаться здесь, наверное сегодня... или вчера... она с мамой пошла в торговый центр, выбрать и купить школьный портфель, потому что этой весной она должна пойти не в детский сад, а в школу.

— Тетя продавец и мама показали мне один, с бабочками, а я сказала, что хочу с тигренком... — шмыгая соплями и глотая слезы, жаловалась девочка старику. — Мама отвернулась, чтобы взять тот портфель с полки, и тут передо мной села, вот так, какая-то чужая тетя... — девочка шмыгнула носом еще пару раз. — Посмотрела мне в глаза, и я... я... уснула, а проснулась только тут. А мама... дедушка, а мама моя где? Она тоже здесь?

Едва ли. Нужен был только ребенок.

Которого похитили, вот так нагло, из большого торгового центра? Хотели шум создать? Или у похитителей был змеиный зуб на родителей этой девочки? Можно ведь было обойтись какой-нибудь малолетней рабыней, или беспризорником из трущоб. Дешево и безопасно. Нет, если за появлением чудовищ действительно стоят те, кого Минору подозревает, то они запросто могли прознать, что старый профессор давит на дочь с требованием выйти замуж. Есть, знаете ли, такая мечта у старика, успеть понянчить маленькую внучку. Юную принцессу, в кудряшках и бантиках.

Все, сволочи, просчитали! Работают, с максимальной эффективностью.

Давясь душащей его горечью, старик просунул вторую руку за решетку и погладил несчастную малявку по голове.

"Эмоциональные связи установлены".

Без предупреждения, заставляя испуганно встрепенуться задремавших плечом к плечу людей, в камере вспыхнул яркий и резкий свет. Распахнулись двери, внутрь, по обе стороны от решетки, ворвались люди в серо-белых комбинезонах. Девочку, судорожно вцепившуюся в руку старика, оторвали и потащили, не слушая ни криков, ни рыданий ребенка. Тюремщики позволили профессору растолкать их, вырваться в коридор, попытаться броситься к зовущей и тянущей к нему руки девочке, после чего схватили и, заломив руки, удержали на месте. Минору ругался, проклинал расчетливых подонков и плакал, кусая губы от бессилия. Удар электрошокера в плечо заставил его дернуться, подавиться словами, бессильно упасть на колени и медленно прийти в себя.

— Встать. — подкрепив свои слова коротким взмахом жезла-шокера, сказал один и тюремщиков. В точно таком же комбинезоне и шлеме, как и остальные. — Иди за мной. Не разговаривать, не делать резких движений. Сопротивление бесполезно, но может быть очень болезненно. Тот, с кем вы, быть может, желали поговорить все последние сутки, ожидает вас в одном из кабинетов административного яруса.

— Тайный император выполз из постели посреди ночи? Ради меня? — кряхтя, профессор с трудом поднялся на ноги. — Какая великая честь!

— Не разговаривать!

Сопровождать пленника взялись из пяти охранников только трое. Один пошел спереди, указывая дорогу, двое других пристроились чуть позади, справа и слева. Все трое четко и строго следили за профессором, готовые среагировать на любое резкое движение с его стороны. Мало ли что взбредет в голову этому вечному бродяге и искателю приключений? Участнику более чем двадцати научных экспедиций в разные уголки за пределы Обитаемого Мира, ополченцу в трех военных конфликтах разного масштаба. То, что у него надорвана спина, разбиты суставы на ногах и старческие проблемы с давлением, разговор уже десятый. Резко метнуться в сторону, и дернуть какой-нибудь рубильник из бунтарских побуждений, сил еще хватит.

Прекрасно понимающий, чем для него закончится подобная шутка, Минору тем не менее осторожно оглядывался по сторонам. Изучал обстановку, искал возможности побега, да и просто глазел на происходящее вокруг.

Камеры справа и слева от коридора были оборудованы односторонне прозрачными панелями из бронестекол. В полутьме за стеклами видны были заключенные. Обычные на вид люди, мужчины и женщины, взрослые и подростки. Одни спали или сидели на лежанках, другие были прикованные к стенам, третьи вовсе лежали, скрученные смирительными рубашками. У многих можно было рассмотреть следы хирургического вмешательства, шрамы или ожоги. Кто-то раздулся от безобразных опухолей, кто-то был подключен к агрегатам, судя по всему, машинам жизнеобеспечения.

За пределами тюремного сектора, за массивной металлической дверью и подавляюще мощным постом охраны, обнаружилось подобие больницы, с большими палатами, больше похожими на павильоны. В одном павильоне, пристегнутому к стенду рослому и мускулистому мужчине двое ученых монтировали в руку какой-то агрегат с длинными трубками и ворохом нитеподобных проводов. В другом шло банальное принятие родов методом кесарева сечения. В третьем ученый склонялся над человеком со вскрытой черепной коробкой и всматривался в чужие мозги сквозь маску с россыпью зеленых огоньков. Лоботомированный был жив, хоть и спал. Его лицо то и дело меняло выражение, демонстрируя то животный ужас, то блаженство, то покой, а ученый сосредоточенно любовался на видимые только ему процессы и что-то надиктовывал в микрофон, который держала у его рта ассистентка.

В остальных павильонах было пусто, или шла уборка, с тщательной дезинфекцией. Вправо и влево от основного коридора шли ответвления, оставляя подконвойному только гадать, сколько еще подобных павильонов скрывается там.

За второй тяжелой дверью оказался... ботанический сад, разделенный коридорами крест-накрест. Пышная цветущая растительность, плодовые кусты и деревья. Фонтаны и водопады. В одном из сегментов сада, на лавочках у водопада, сидели две самурайского телосложения женщины, бледные до сине-зеленого состояния и с огромными животами, в которые, от закрепленных за спинами женщин агрегатов, тянулись несколько непрозрачных трубок. Живые инкубаторы? При каждой охранник и медсестра, которых будущие мамочки, чем-то одурманенные, даже не замечают.

Где-то рядом палаты для содержания таких вот инкубаторов, и лаборатория, в которой творится химия генетической инженерии? Но почему мамочек всего двое? Обычно, в генетических центрах их сотни и тысячи, гуляют по оранжереям строго по расписанию, в три-четыре смены. Причем, судя по размерам местного ботанического сада, изначально комплекс и был рассчитан на две-три тысячи мамочек. У организации проблемы? Нет. Явно нет.

Видимо, достигли своих целей и максимально усовершенствовали процесс. Небось, снизили процент выпускаемого брака до чисел, близких к нулю? И могильник для неудачных образцов уже запечатан?

От ботанического сада коридор поднимался резко вверх, выводя к еще одному внушительному посту охраны и шлюзу с металлическими дверями. Бойницы для стрельбы под потолком, зарешеченные отверстия, через которые шлюз в считанные секунды может быть заполнен газом. Яркие предупреждающие знаки, с крайней угрозой запрещающие сходить с центральной дорожки. Небось, еще и заминировано? Мелькнула даже мысль устроить небольшой бунт, сделать шаг в сторону, и посмотреть, не взлетит ли на воздух в пламени самоликвидации вся эта живодерня.

Словно прочитав его мысли, охранники положили профессору руки на плечи и не отпускали, пока опасная зона не была пройдена. У выхода, ему на голову надели шлем с намертво зафиксированным забралом, превратив из всемирно известного профессора истории в безликую фигуру рядового подопытного или заключенного.

За внешней дверью шлюза, состоящей из целого дюйма броневой стали, обнаружилась сеть ярко освещенных белых коридоров, исполосованных цветными линиями с номерами и стрелками, по которым можно было найти путь в лабиринте, если у тебя есть путеводитель, с указанием какая линия куда ведет. Здесь, судя по всему, день и ночь творилось столпотворение настоящего транспортного узла. Группы людей, вооруженных и безоружных, с грузом и без, спешили мимо заключенного и его конвоиров, не задерживаясь и не интересуясь. Боевые группы спецвойск, отряды снабжения, врачи, офицеры младшего командного звена. Пробежала группа спасателей, везущих на медицинских каталках двух страшно изуродованных, корчащихся от боли людей в рваной и обожженной военной форме. Откуда они здесь взялись? Где-то рядом идет сражение? Не похоже. Все абсолютно спокойны и по-мирному деловиты. Раненных доставили издалека, перебросив сюда в считанные минуты каким-то неведомым способом. Неужели изучили феномен пространственных искажений, и довели его до активного применения в быту? Воистину, покажи ученым организации какое-нибудь чудо, и через месяц они свинтят машину, которая будет этим чудом посуду мыть! Ну, или тротуары подметать, зависит от показанного чуда.