Фелина

С утра Фелина резала фрукты для варенья, аккуратными кубиками, выбирая косточки и жесткие пленки. На медленном огне стоял сахарно-фисташковый сироп, а в большой миске на подоконнике набухали в сладком соусе цветы акации.

Если Джайн не вернется к концу сезона, то заготовки помогут ей скопить денег к зиме. Старатели, чьи семьи провели с ними все лето в горах, раскупали и джемы и соленья охотно. Фелина, когда ходила вчера к станции, узнавать цены этого года, повесила объявление, что сдает комнату, но в успех этого начинания не верила. Привокзальная гостиница всегда полупустая, кому может понадобиться чердак на окраине, даже с домашними обедами? В Инаире почти не появлялись люди, которым домашние обеды могли показаться важнее, чем близость магистрали.

Но, скорее всего, Джайн вернется. И тогда снова будет вдосталь денег, продуктов и неприятностей. Фелина сполоснула нож и достала из бидона две груши, совсем спелую и с коричневым бочком. Жители Аргиса уже не нуждались в колониальных законах выживания, но появление нового не отменяло старого, а сам Джайн развода ей не даст.

Нож стукнул о доску, отрезая тонкий ломтик. Фелина обругала саму себя за бессмысленные и невеселые мысли и съела этот случайный кусочек. Вкус заставил задуматься, и Фелина отрезала еще немного. А потом полезла вглубь стола и достала пакет с сушеной рябиной. Так будет ароматнее и с кислинкой.

Звонок в дверь ее напугал. Все соседи знали, что можно заходить без стука. Чужой? А кто? Фелина выглянула на крыльцо. Никого. Значит, звонили у калитки? Тогда совсем чужой. Может быть, повезет и по объявлению? Она вытерла руки о висевшее возле двери полотенце и выбежала в сад.

Калитку увивал плющ, улицу видно не было, но трель звонка повторилась, значит, еще ждали. Фелина распахнула калитку и вопросительно окликнула разглядывавшего мостовую мужчину. Тот обернулся, скользнул по ней почти безразличным взглядом и подтвердил: да, по объявлению.

Фелина отступила на шаг с дорожки и пригласила его в дом, обсудить условия найма. Если быть с собой честной, то больше всего ей хотелось сказать, что это ошибка. Почему-то ни вчера ни сегодня она не подумала, что чужой может быть совсем чужим. Незнакомец подхватил небольшую сумку, закрыл за собой калитку и, следом за Фелиной, поднялся на крыльцо.

— Сегодня тепло. Давайте попьем чаю на веранде и все обсудим? — предложила Фелина, стараясь не запинаться на каждом слове.

Он кивнул, поставил сумку в угол и выдвинул себе стул.

— Только можно не чай, а что-нибудь холодное?

Просьба остановила Фелину уже за порогом. Она оглянулась и постаралась искренне улыбнуться. Голос как голос. Не слишком низкий и совсем молодой. А с виду она бы меньше двадцати пяти не дала. Но это как жить, а то и в тридцать будешь выглядеть на пятьдесят.

Чаю Фелине тоже не хотелось, она достала бутылку морса из морозильной камеры, сдернула два стакана с сушилки и вернулась на веранду. Мужчина поблагодарил ее взглядом, взял бутылку и налил сначала ей, потом себе.

— Вы сдаете комнату, — допив, спросил он. Точнее, сказал, так не спрашивают.

— Да, полностью обставленную, с портативной душевой. Пятьдесят кредитов в неделю, но у нас сейчас экономический подъем, цены тоже растут.

— Согласен, — он не перебил, но едва дал договорить. — Но, если вы позволите врезать в дверь замок, я буду платить семьдесят.

— Да за что платить, если сами врежете? — не поняла Фелина. — Только зачем? Если не хотите, чтобы я заходила, я и не буду, — Точно нужно было говорить, что ошибка. Странный какой-то.

Он застыл на секунду, словно переключаясь, потом улыбнулся. Лицо у него было совсем невыразительным, а вот улыбка украшала, настолько, словно принадлежала другому человеку. И сейчас Фелина могла поверить, что он совсем еще молодой, едва-едва совершеннолетний, как и голос.

— Простите. Надеюсь, не обидел вас недоверием.

— Нет, что вы. Я только удивилась. У нас не принято брать чужое и лезть в чужую жизнь без разрешения. Забываешь, что так не везде. Так вы остаетесь?

— Если вы не против, — он снова улыбнулся, на этот раз немного насмешливо. Но, наверное, это относилось не к ней, а к его же поведению.

— Я, конечно, нет. Пойдемте тогда в дом, я покажу вам комнату и подпишете договор, хорошо? — она снова рванулась к двери.

— Постойте. Я подпишу договор, но вы не спросили ни кто я, ни откуда. Тоже местный обычай?

Фелина украдкой накрутила на палец пояс фартука. Нет, не обычай, а ее собственное желание заполучить жильца, не исключено, что единственного на всю округу.

— Вы же напишете что-то в договоре, правильно? — осторожно заговорила она, стараясь сделать вид, что так и задумывала. — И другого мне все равно не скажете, так что, какой смысл спрашивать? Вы же не собираетесь меня грабить, насиловать или убивать?

Он молчал чуть дольше, чем было нужно, чтобы со смехом воскликнуть "конечно же, нет!", зато его "нет" прозвучало именно подтверждением ее слов.

— Значит, идемте, — ей снова удалось улыбнуться.

Она никогда не сдавала комнат и не знала, как обращаться с постояльцами: как с людьми, которым она чем-то обязана, или как с теми, с кем ее что-то связывает. А тут еще замок. У него в сумке фиолетовые алмазы с пятого прииска?

Комнату он оглядел так же быстро, как и саму Фелину, но во второй раз это уже не казалось невнимательностью или безразличием. Он привык схватывать на лету, за секунды. Лучше всего так получается, когда речь идет о собственной жизни, значит, привык за нее беспокоиться. Фелина посмеялась над своими потугами к анализу.

Листочки договора найма он заполнил быстро, не сомневаясь ни в едином пункте. Фелина встала на цыпочки и заглянула ему через плечо. Ран... Ранмару. Ага, вот как его зовут. Мог бы сразу сказать, а не спрашивать, почему ей неинтересно.

— Держите, — он отложил ручку и протянул ей листы. — Пока на месяц, там посмотрим. Вот, — он порылся по карманам, достал сложенные пополам купюры. — Продукты я куплю.

— Зачем? — он не переставал ее удивлять. — Еда входит в оплату, да и не разорюсь я прокормить одного человека.

— Затем, что вы, как мне кажется, хотите заработать. Я не прав?

Фелина согласно закивала. Но брать деньги за кусок жареного мяса и овощи с собственного огорода?! Нет, она брала, когда эти овощи и продавала, а сейчас же она торгует не ими. Наверное, ей неловко продавать собственные услуги. Она же ничего особенного и непривычного не делает, так за что ей платить сверх?

— А если прав, то не мешайте сами себе. Завтра схожу в магазин. Извините, сегодня я немного устал.

Снова улыбка, не вяжущаяся с обликом.

— Отдыхайте, — с готовностью согласилась Фелина. — Я принесу вам ужин и больше не побеспокою.

Он только покачал головой и поблагодарил. Наверняка принял за дуру. Фелина спустилась на кухню, бросила на сковородку пару отбивных и начала быстро резать салат. Сейчас она сама себя за нее принимала. Мужчина из ниоткуда, ни слова правды в написанном им может не быть, а она ему ужин готовит. И оставила жить. Но он обещал не насиловать, и почему-то ей показалось, что он говорил искренне. Пусть поживет, там будет видно. А вместо чая она ему заварит дынные корки. Раз устал, то поможет снять напряжение.

Хозяйка поставила на стол огромный поднос, и, быстро пожелав приятного аппетита, исчезла. Ранмару посмотрел на прикрытые салфетками тарелки и тихо рассмеялся. Пока человек не доказал обратного, он считается хорошим и достойным доверия. Он выдернул стебелек душистой травы из миски и задумчиво прожевал. Давно он не встречал такого мировоззрения. Последней была... Лара?

Ранмару поморщился и дезактивировал личину. С силой потер лицо и помассировал виски. Голова не болела, она ныла, тупо и раздражающе. Не хотел, но пару дней отдохнуть придется. Иначе от него не будет толку.

Мясо оказалось сочным, без единой жилки, но натуральным. Ранмару вытянулся на кровати, подложил под спину обе подушки, и медленно таскал с тарелки куски, параллельно листая историю Аргиса. Салат так есть не получилось, поэтому он отложил планшет и задумался.

До приисков отсюда было часа два на машине или сколько получится на лошади. Диковатый вид транспорта, но, если не будет выбора, сгодится. Сейчас сезон, и продлится он еще месяца полтора. Придется уложиться. Интересно, лояльность Фелины Дарк распространяется на возвращения раз в неделю и под утро?

Он усмехнулся и подхватил кружку с настоем. Датчик на браслете потемнел и мигнул зеленым. Ранмару осторожно отхлебнул. Горьковато-сладковатая терпкость, какие-то корки на дне. Чай здесь слишком дорог или это еще одна, пока ему непонятная, разновидность заботы о постояльце? Когда кружка опустела, он решил, что второе: перестало ломить затылок и двоиться в глазах.

Он спрыгнул с кровати, разделся и пошел к матовой кабинке душевой. На приоткрытой дверце висели два полотенца, огромное и поменьше, с вышитыми крупными ягодами по краям. Ранмару задумчиво подергал одно за пришитую в уголке петельку. Он хотел спросить хозяйку, есть ли у нее стиральная машина, но теперь стеснялся. Не даст самому, ей, наверняка, несложно, или в оплату входит. А позволить женщине возиться с его барахлом уже ниже его собственного достоинства.

Совсем портативной душевую назвать было нельзя, к ней шла полноценная водопроводная труба, но не экономить на воде только приятно. Ранмару переключал режимы с ледяной на почти кипяток, пока мог терпеть, потом намылился чем-то тоже ягодным, ополоснулся теплой водой и растерся маленьким полотенцем досуха. Большое обмотал вокруг бедер и снова залез на кровать.

Она стояла возле полукруглого окна, часть фрамуги была приоткрыта, и на уровне глаз Ранмару висели крупные, с сиреневым отливом фрукты. Пообещав себе стащить их с утра, он натянул на голые ноги край одеяла, уткнулся носом в подушку и заснул. Все завтра.

Но завтра началось с робкого стука в дверь и нового подноса на табурете за ней. И как раз такие фрукты, два, разрезанные на четвертинки, лежали на блюдце. Рядом с горкой тостов, масленкой и кружкой другого, но тоже ароматного напитка.

"Издевательство", — жалобно подумал Ранмару, ожесточенно хрустнув первым куском. Он же не расплатится, ему нечем. А деньги — она права, деньги тут совершенно не причем. Но, наверное, нехорошо сбегать из уютного дома только потому, что неловко от такой опеки?

После завтрака, он собрал пустую посуду, натянул чистую одежду, со стоном включил и настроил личину, пережил первые секунды тошноты и сбежал вниз по лестнице. Фелина, конечно, была на кухне и, как и вчера, резала фрукты.

— Хорошо спали? — она обернулась с почти пугающе искренней улыбкой. — Положите посуду в мойку, я потом с ней разберусь.

— Я сам, — Ранмару закрыл собой поднос, поставил его на свободный угол стола и включил воду. — Считайте, это мне вместо утренней зарядки. Напишете список, что нужно купить? Сам, боюсь, притащу не то, что нужно.

— Вы так и не передумали? — расстроилась она, не прекращая очищать страшноватый изогнутый гибрид. — Ладно, напишу, если вам так спокойнее. Ранмару... можно вас так называть?

— Да, разумеется. Я же сам указал это имя, — он полил губку моющим средством и мысленно усмехнулся. Прозвучало двусмысленно, но имя было как раз настоящим. Другое дело, что знали его уже немногие.

— Тогда, Ранмару, давайте мы с вами определимся, за что все-таки вы платите? Я думала, все будет просто, но не выходит.

Он тоже думал, что все будет просто. Ранмару едва сдерживался, чтобы не засмеяться вслух. Неизвестно, что получится из этой поездки, но пока она определенно стоит минимум половины будущих сложностей.

— Я живу у вас, вы меня кормите и не беспокоите без крайней нужды, когда дверь в комнату закрыта. Все остальное — или на сдельной или на добровольной основе. В принципе, еще возможен бартер. Например, я вам что-нибудь чиню, а вы... даже не знаю... можете брюки мне погладить.

— Вы смеетесь, — в голосе Фелины не было осуждения. — Так глупо со стороны, да? Извините, никогда раньше не сталкивалась с такой проблемой.

— Смеюсь, — не стал отрицать Ранмару, вытирая руки протянутым Фелиной полотенцем. — Но только по форме. По сути я совершенно серьезен. Без дела я сидеть все равно не умею, если буду дома — обращайтесь.

— Ой, да, а когда вы не будете дома, то будете где? Не примите за любопытство, но может зайти шериф, а выглядеть идиоткой еще и перед ним...

— Я не считаю вас идиоткой. А шерифу скажете, что я в горах. Хочу посмотреть, что здесь к чему, возможно, присмотреть участок.

— Договорились, — она улыбалась постоянно, у нее скулы еще не свело? — Если вы правда полетите к горам, то арендуйте машину у Бопкинса. Чуть дороже, зато абсолютно надежно. Он даже кладет в багажник канистру с горючим и запчасти по мелочи.

— Спасибо за информацию.

Ранмару убрал посуду в сушку и оглядел кухню. Еще часа три он выдержит без проблем. На магазин больше часа не уйдет.

— Вам помочь? — предложил он, кивнув на горы фруктов в пластиковых бачках.

— По бартеру?

— Да, за разрешение сорвать что-то такое фиолетовое перед моим окном.

— Яблоко? Рвите, конечно, причем тут... Опять смеетесь! — Она укоризненно покачала головой и заправила под косынку выбившиеся пряди. — Вы умеете резать фрукты?

— И фрукты тоже, — заверил он.

— Звучит зловеще, но тогда постругайте соломкой клубнику. Вместе со шкуркой. Если попадутся мягкие ягоды, можете их съесть. В счет обеда.

Ого! Ранмару набрал две пригоршни ярко желтых шариков с пушистыми черенками и сложил горкой рядом с разделочной доской. Кажется, умение вкусно готовить и вышивать полотенца не сказывается на остроте языка. Жалко, что не удастся посидеть вечером за чаем и просто поговорить. Могло бы оказаться интересным и небесполезным. Но тогда он рехнется окончательно.

Ранмару вздохнул. Личина работала на минимуме, не столько меняя, сколько искажая внешность, но зато включена была почти постоянно. Пока помогало: на улицах его игнорировали. И он здесь не разговаривал еще ни с кем достаточно долго, чтобы внешность перестала иметь значение. Кстати, еще аргумент в пользу того, что с хозяйкой лучше общаться пореже. Она слишком хороший человек, чтобы враждебно к ней относиться. А Ранмару знал свои реакции, не сдержится, при первом же взгляде с поволокой.

Легкое прикосновение к локтю чуть не заставило перехватить нож поудобнее.

— С вами все в порядке? — вместо поволоки в ее глазах было беспокойство. — Это уже не клубника.

Ранмару опустил глаза. Мягко сказано, не клубника. И за какие грехи он растерзал несчастный помидор?

— Задумался, — признался он. — Простите. Он уже никуда не годится?

— Почему, в соус пойдет, — Фелина ложкой сгребла кроваво-красные ошметки на блюдце и отнесла на подоконник. — А за клубнику спасибо, быстро вы ее.

— Да. Вы список обещали.

Она ударила себя ладонью по лбу и полезла в клетчатый "карман", висевший на морозилке. Вытащила карандаш и блокнот, исписала полторы странички и протянула ему.