Эльф

Даниэль Зеа Рэй

Эльф

Пролог

'Я хочу, чтобы ты на всю свою жизнь запомнила те шесть правил, что я расскажу тебе.

Первое. Никогда не полагайся на свое зрение. Ты должна чувствовать объекты и рассчитывать только на это чутье.

Второе. Ты отличаешься от остальных людей по известным тебе причинам. Ты должна научиться жить с этим, потому что другого выхода у тебя нет.

Третье. Не привязывайся к окружающим и никогда не давай им ложных надежд.

Четвертое. В жизни ни на кого не полагайся, потому что ты единственная, кто не сможет себя предать.

Пятое. Никогда не пересекай границу Великобритании. Там они быстрее найдут тебя.

И шестое. Всегда помни, что мамочка больше всего на свете любила тебя'.

Это было единственное, что у нее осталось от матери. Записка, написанная ее рукой, в которой мама в тысячный раз напоминала ей о простых правилах ее жизни. Ей было тогда пятнадцать. Это не так уж и мало, но и недостаточно много для того, чтобы остаться одной в этом чуждом ей мире. Новый дом, новая жизнь, иная дорога и уродливая внешность. Стоит ли бороться? Да, стоит. Она выживет, она не предоставит им возможности так просто разделаться с ней. Она отомстит. Пусть не сейчас, но потом — обязательно.

* * *

В то же самое время он сидел на стуле перед Эльзой, старой провидицей, которую все вокруг не столько почитали, сколько боялись. Полумрак и скудное освещение от пылающих на столе свечей лишь усиливали впечатление нереальности происходящего. Ему двадцать один год, а он был вынужден не только прийти к старухе и выслушать весь тот бред, который она поведает ему, но еще и рассказать об этом остальным. Такова традиция его семьи.

— Девушка поведет тебя за собой. Она станет всем для тебя, смыслом твоей жизни, твоей единственной, твоей женой. Она так прекрасна!

— Ты видишь ее, Эльза? Кто она? Я ее знаю?

— Ты почувствуешь ее вначале. Только это, но потом, когда взглянешь по-настоящему, не сможешь отвести глаз.

— Когда мы встретимся?

— Не скоро.

— Что еще ты скажешь?

— Ее слепота спасет тебя.

— Что? Слепота? Она слепая, Эльза?

Старуха открыла глаза и посмотрела куда-то вдаль.

— Абсолютно слепая, мой мальчик...

Глава 1

Восемь лет спустя. Наши дни.

Она проснулась в седьмом часу утра. Ей опять приснился кошмар, и снова она не могла вспомнить его содержание. Сон растворился в сознании, словно сахар в слишком крепкой заварке, оставив после себя приторный привкус, заглушающий нечто терпкое и неприятное. Она не спешила вставать с кровати. Сегодня ей не нужно идти на работу, точно так же, как и к своему врачу.

Толчком к развитию ее болезни стала смерть матери. Теперь она фригидна. И не потому, что не получала удовольствия в постели. Если честно, до постели ей было еще очень далеко. Она ничего не испытывала по отношению к противоположному полу, так же, как и к своему собственному. Ничего, кроме, пожалуй, какой-то жалости и зависти одновременно.

Она могла точно определить, симпатичен ей мужчина или нет, но когда речь заходила об ее эмоциях, ее отношении к нему и возможности возникновения близости, здесь подкрадывалась пустота. И еще неприязнь.

Фрэд, ее врач, давно пришел к выводу, что она окончательно замкнулась в себе. Что первопричиной к такому поведению стали особенности ее внешности, которые она с детства так тщательно скрывала.

'А кто бы не скрывал?' — парировала она.

Девушка перевернулась в постели и, скинув с себя одеяло, рывком поднялась. Голова ее закружилась и к горлу подступила тошнота.

'Не стоило вчера открывать новую бутылку', — подумала она и сползла с кровати.

Посмотрев на свое отражение в зеркале в ванной, она скривила лицо. Безусловно, вчерашняя вечеринка с сотрудниками в честь очередного отпуска удалась. Об этом свидетельствовали не только заплывшие веки и раскрасневшиеся глаза, но и пульсирующая головная боль, сокрушающая ее тело.

— И это — взрослый образованный человек, — проговорила она себе под нос и потянулась за зубной щеткой.

— Я же просил тебя не напиваться! — проорал своим громким командным басом Михаил.

— Какого шорта ты шдэсь дэлаэшь?

— Вынь щетку изо рта и говори внятно!

Она сплюнула пену от зубной пасты в раковину и повернулась к дяде Мише:

— Ты слышал, что я сказала.

— Я нашел то, что тебе нужно.

— Что именно?

— Адрес.

— Где?

— В Лондоне.

— Черт!

— Это значит, что ты передумала и не станешь искать на свою задницу приключений?

— Я поклялась найти ответы. И никакой Лондон меня не остановит.

— Тобой движет желание отомстить, а это — плохо. Вдруг этот человек ни в чем не виноват?

— Как же! Деньги присылает регулярно, и ни в чем не виноват?

— Но мать просила тебя не соваться в Великобританию.

Она повернулась и посмотрела на Михаила исподлобья:

— Ты научил меня тому, что не смогла дать мне мать. Я никого из них не боюсь, понятно? И прятаться, как это всю жизнь делала она, я не стану.

— А ты не думала о том, что мать желала тебе другой участи? Остановись, ты же молода, у тебя еще все впереди! Забудь о мести. Пройдет время, все уляжется. Возможно, ты даже встретишь кого-нибудь...

— Ты вообще сейчас о ком говоришь?

— О тебе!

— Посмотри на меня! Внимательней посмотри! — закричала она, размахивая своей зубной щеткой у него перед носом.

Дядя Миша рывком приблизился к ней и, схватив за шею, повернул ее голову к зеркалу.

— Я могла сломать тебе руку...

— Могла, но не сломала. Посмотри на себя. Что ты видишь?

— Урода.

— Неправильный ответ. Что ты видишь?

— Лицо.

— Оно красивое?

— Нет.

— Оно красивое? — повысил голос дядя.

— Не знаю.

— Красивое. Посмотри на себя, ты — красива. Просто, это — другая красота, необычная.

— Нужно было их отрезать.

— Это бы ничего не изменило, ты же понимаешь? Они твои, вот и все.

— Ужасно...

— А мне они нравятся. Прямо, как эльф! — засмеялся дядя Миша и отпустил ее.

— Перестань издеваться. Так что там, с Лондоном?

— Я заказал билет. Вылет в час дня. Так что давай, пошевеливайся.

— В час? Уже десять, я не успею!

— В камере хранения в аэропорту есть вариант на 'черный день'. Надеюсь, он тебе не понадобиться.

— Как тебе все это удается?

— Деньги. Твои, кстати.

— Ладно. Выходи, мне еще душ принять надо.

— Похмеляться будешь перед вылетом?

— Нет, я не пью по утрам.

— Тогда — аспирин.

— Спасибо.

— Я обещал твоей матери позаботиться о тебе.

— Все равно, спасибо.

— Если бы она знала, что ты собираешься сделать, убила бы сначала меня, а потом, собственно, и тебя.

— Но, она не знает. Да, и не узнает никогда...

* * *

— Они хотят встретиться на нейтральной территории и обговорить условия этого соглашения, — докладывал Мортон, младший брат Главы клана и его правая рука.

— Я пойду один, — ответил он.

— Это неприемлемый вариант, тебе так не кажется? Я буду поблизости. Возьму твою Хиант с собой. Она мне спуска не даст.

— Ты же знаешь, что она не моя, — засмеялся он. — Так, просто проводим время вместе.

— А Хиант осведомлена о твоем отношении к этому? — поинтересовался брат.

— По-моему, в этом клане даже дети знают, что я женюсь на слепой. Так что, какие здесь могут возникнуть вопросы? — снова засмеялся он.

— Ты не выносим. Я сочувствую твоей жене. Встречать вокруг себя стольких женщин, с которыми спал твой муж — это, должно быть, очень неприятно. Об этом ты подумал?

— Она же будет слепой. Так какая разница, если она их все равно не увидит? Кроме того, я что, должен вести монашеский образ жизни до встречи с ней? Так и состариться недолго!

— Боюсь, как бы ты не пожалел об этом, брат.

— Не волнуйся. Лучше за собой присмотри.

— Итак, что мы решили со встречей?

— Пожалуй, ты прав. Хиант проводит меня. Еще пятерых ребят отправь в город — пусть будут поблизости. Место встречи уже согласовали?

— Да. Все как обычно.

— Хорошо, — ответил Глава и тяжело вздохнул. — Хорошо...

* * *

Перелет показался ей вечностью. От постоянного напряжения ее спина начала болеть. Мужчина, что сидел справа от нее, то и дело оборачивался в попытке заговорить, но она вовремя закрывала глаза, претворяясь спящей.

'Ненавижу таких', — думала она. 'Кольцо с руки снял, как только в салон поднялся. А теперь познакомиться хочет. Противно...'

Регистрацию в аэропорту она прошла без проблем. Сев в первое попавшееся такси и переплатив удачливому таксисту минимум раза в два, она направилась в отель, где Михаил заказал для нее номер.

— Все хорошо, Миша, я на месте.

— В самолете не мутило?

— Только от соседнего пассажира.

— В общем так. Звонить будешь раз в неделю. Старайся не высовываться. И не спеши: когда ты мельтешишь, получается полная жо...

— Да, знаю я.

— Если попадешь в переделку, что делать тоже знаешь. Все, девочка моя, удачи.

— Дядя?

— Что?

— Если я не вернусь, деньги оставишь себе.

— Не говори ерунды.

— Я серьезно. Они твои.

— Еще раз скажешь такое, и я вообще тебе помогать не стану.

— Ладно. Все, отключаюсь.

— Давай, пока!

Она присела на край кровати и сжала в руках телефон.

— Я в Лондоне, мама. И пока ничего не случилось. Пока...

* * *

— Я хочу пойти с тобой!

— И речи быть не может, — отчеканил Глава.

— Но?

— От тебя одни проблемы, Лой.

— Но?

— Я сказал, ты останешься дома!!!

— Хиант ты с собой берешь!

— Она хорошо дерется, в отличие от тебя.

Лой нечего было противопоставить брату. Поникнув на глазах, она развернулась и направилась в свою комнату. Она всегда была такой, недоделанной. Остальным все давалось легко, играючи, а она даже к двадцати двум годам так и не смогла толком научиться стрелять.

Лой остановилась у двери и улыбнулась сама себе. Разве она не может просто поехать в город? Например, для того, чтобы пройтись по магазинам? Кстати, где там этот бар?

* * *

День выдался солнечный и морозный, такой же, как и вчера, когда она прилетела сюда. Конечно, холода в этой части света нельзя было сравнить с теми морозами, что обычно опускались на землю зимой там, где она жила. Но погода все равно предоставляла ей прекрасную возможность побродить по городу никем не замеченной, тщательно укрытой от посторонних взглядов шапкой и шарфом.

'Нельзя побывать в Лондоне и не посетить его достопримечательностей', — говорила она сама себе. Возможно, этим она пыталась оттянуть момент своего возвращения в прошлое, а может, и спастись от страха, который начала испытывать еще в самолете.

Кончики пальцев немели и ноги становились ватными, когда она думала о деле, ради которого сюда прилетела. Там, дома, все казалось намного проще и понятнее, а главное, она была вполне уверена в своих силах и навыках, чтобы встать на этот путь. Но здесь, здесь все было иначе.

Люди сновали вокруг в поисках новых впечатлений, кто-то шел по делам, погруженный в свои мысли, но каждый из них, казалось, осознавал, зачем здесь. Она оглядывалась, вслушиваясь в поток непривычной речи, разбирая каждое слово и прокручивая в голове чужие фразы.

Это был их мир. А она? Она смотрелась, как нечто серое в массе таких же безликих образов. Вот так, одна, никому не нужная, она блуждала по чужому городу и понимала, что даже это занятие не сможет спасти ее от страха и одиночества.

Ее мать постоянно снедали эти чувства. Она никогда не видела ее с мужчиной. Наоборот, мать сторонилась людей. Заводила знакомства только по необходимости и никогда не поддерживала старых связей. Всю свою короткую жизнь женщина посвятила воспитанию дочери и 'приучению' ее к существованию в этом мире. Именно 'приучению', ведь без определенных навыков было бы невозможно ужиться рядом с остальными людьми.

Она успела осмотреть лишь небольшую часть города, когда желудок потребовал свое. Она осмотрелась и увидела небольшое кафе на противоположной стороне улицы. 'Подходящее место, чтобы утолить непрошеный голод', — подумала она, и побрела к пешеходному переходу.

Все случилось, как всегда в ее жизни, внезапно. Она пересекала проезжую часть, когда загорелся красный, и была вынуждена остановиться на островке безопасности. Поток машин устремился вперед. Именно в тот момент она почувствовала, что ее жизни угрожает опасность.

Картинки в голове, как обычно, понеслись вперед, и ее сознание едва ли успело проанализировать их. Но в этот раз что-то было не так. Наряду с охватившей сердце паникой, страхом и ненавистью, она ощутила нечто теплое и успокаивающее, сродни чувству присутствия какого-то близкого и дорогого существа рядом.

Она увидела девушку, бегущую к ней. Она не знала ее, но понимала, что судьба незнакомки уже предрешена. Клубы огня, пожирающие немощное тело, и поток воздуха, сокрушающий все на своем пути... От этого зрелища она испытала физическую боль, как будто это ее разорвало на отдельные части и каждую из них облизало пламя. Ее затрясло, к горлу подступила тошнота. Она сжалась, словно пружина, и в этот момент все изменилось. Эмоции, те, которые она не испытывала со дня смерти матери, обуяли ее и заглушили боль.

Словно кто-то на расстоянии протянул к ней руки и прогнал все видения, как дурной сон. Она поняла, что у этих ощущений есть источник, и этот некто находится рядом с ней.

Она поникла, боясь поднять глаза и осмотреться. Этот кто-то стоял недалеко от нее, на том же островке безопасности, что и она.

* * *

— Хиант, ты что-нибудь чувствуешь? — вдруг спросил он.

— Нет, ничего вроде. Хотя, что-то слабое, возможно.

Ответ его не устроил, потому что в этот момент он остро ощущал присутствие кого-то из ему подобных рядом. И чувство это было настолько сильным, что буквально вынудило его тело содрогнуться. Он испытал страх, горечь, обреченность и удивление одновременно. Словно кто-то тайком забрался к нему в душу и нарочно подавил его собственные эмоции, заменив их этими.

Он огляделся вокруг. Они с Хиант стояли в центре островка безопасности пешеходного перехода. Справа не было никого. Слева от него стоял какой-то парнишка в наушниках и рюкзаком за спиной. Дальше девушка в темном пальто и теплой шапочке, укутанная шарфом, пожилой мужчина и молодой человек, лет тридцати. Никого из них он раньше не встречал.

— Мортон, — прошептал он в наушник, — где вы?

— На углу улицы, на крыше, в кафе и двое ребят в машинах.

— А здесь, на переходе, ты видишь кого-нибудь из наших?

— Нет, насколько могу судить. Плохое предчувствие?

— Не знаю. Ничего не могу понять.

Он еще раз огляделся по сторонам и обратил особое внимание на девушку. Она была высокой, худощавой. Черты лица он разглядеть никак не мог. Тем временем отрицательные эмоции полностью поглотило удивление и еще что-то. Нечто очень приятное. Словно на его плечи кто-то накинул одеяло и, протянув чашку с горячим чаем, позволил согреться этим теплом. Его телу эти изменения понравились, и захотелось вобрать в себя еще больше этого волшебства.