Аннотация:
Книга написана на стыке — альтернативная история/ попаданцы с социально-политическим уклоном и является вступлением к циклу: "Сов. Секретно. Альтернативный СССР".
Все события, как и героев в этой повести можно считать достоверными, и в то же время вымышленными.
1917 год. Полыхает война, Россия только что пережила февральскую революцию, в стране разброд и шатание. Временное правительство настаивает на продолжении войны, всячески противится выводу Русского Экспедиционного корпуса с территории Франции, воюющего на ее фронтах волею царских генералов.
В далёком будущем группа ученых проводит эксперименты по перемещению сознания человека, используя космическое торсионное поле. Перебрасывают в тело Христофора Трофимова, умершего от последствий контузии, полученной в ходе боевых действий русских войск под французским городом Курси, сознание генерал-лейтенанта Никиты Трофимова, конструктора электронного оружия, убитого неизвестными в 2015 году.
Герой книги предполагает: все, что с ним происходит не иначе как фантастика. Не сразу приходит понимание: — мир вокруг изменился, а он продолжает жить в чужой оболочке, но со своим сознанием, с теми же мыслями, надеждами, вопросами. Попав в непривычную, лишь слегка знакомую по истории прошлых лет обстановку, он не заморачивается моральными аспектами, которые раньше всегда были основополагающими и обязательными в его жизни. Правда гложет сомнение: верно ли понята цель миссии? И нужна ли она кому-то еще кроме него?
Идея не допустить в этом мире распространение оружия массового поражения, связанного с гибелью людей, толкает на поступки, которые несовместимы с понятиями об их этической стороне. Он уверен, именно путем физического уничтожения виновников в массовых смертях людей планеты сможет исправить будущее. Лишь со временем начинает понимать, убирая предпосылки к одной беде, совсем не означает ее полное устранение. Подстелив "соломку" — еще не гарантия, что событие произойдет именно здесь. Очень непростое это дело — изменять историю. Даже если ты из далекого будущего.
Высокие цели не делают героя книги маниакальным убийцей, пытающегося с помощью терактов исправлять историю. Помогают оставаться человечным, доверчиво связавшие с ним судьбы люди, и любовь к девушке. Они поддерживают героя в достижении определенных результатов в миссии, в верности выбранного пути и не дают повторять ошибки, известные по прошлой жизни.
Любое хорошее и нужное в его понимании дело спотыкается о простые вещи. Задумав совершить перемены, он осознает: — не имея средства, тот же презренный металл в виде золота или хотя бы червонцев с Российской символикой ничего из намерений ему не осуществить. Выбранный в ходе обдумывания вариант получения необходимых финансов требует определенных усилий для воплощения.
Привлечение ради этой цели доверившихся ему людей потребуют от героя огромных усилий нравственного характера. Убедительность при разъяснении необходимости выполнения задуманного им переустройства будущего России дается нелегко. Приходится по ходу действия напрягать память, искать приемлемые варианты для решения возникающих сложных вопросов. Одной из таких задач, требующих личного участия, стала идея спасения однополчан из Особой русской бригады. Он знает — солдат ждут проблемы, связанные с естественным желанием вернуться домой.
Знания, почерпнутые героем из прочитанных в прошлой жизни мемуаров, а также некоторые факты истории полученных из документов и хроник этого времени дают представление о трагической судьбе всеми забытого Русского Экспедиционного Корпуса. Герой считает виновными в этой трагедии всех людей, так или иначе заинтересованных в желании погубить Российскую империю, невзирая на их национальность, принадлежность к элите, гражданству, и какому — либо сословию. А количество убитых, раненых, увечных и морально разложившихся участников событий семнадцатого года, дает ему полное нравственное право вершить правосудие, так как он это представляет.
Получится ли у героя выполнить придуманную им миссию? Прав ли он, приняв решение самому определять и объявлять обвинительные приговоры или нет? Не растеряет ли уверенность под напором жизненных обстоятельств? Такие вопросы задает себе попаданец в историческое прошлое своей Родины, ответы появляются по ходу действий, и тому, кто захочет их узнать, достаточно прочитать книгу, побыть немного рядом с героем и получить ответы.
ИМ НЕ НУЖНА РОССИЯ.
"... Удивительное, должно быть, ощущение — переживать то, что случилось с другими, и заставлять других переживать то, что случилось с тобой..."
Бернар Вербер.
"... Я умер, а вы живы. Через тысячу лет я буду по-прежнему мертв, а вы будете живы. Воспользуйтесь тем, что вы живы, чтобы действовать..."
Бернар Вербер.
Глава 1
Ничем примечательным и вполне нормальным явлением было бы для стоящих на автобусной остановке людей видеть, как старый человек присел на скамейку в ожидании своего транспорта. Обычное и даже привычное, если бы не деталь в одежде, бросающаяся в глаза своим несоответствием нахождения в этом месте. Военная форма, причем парадная, и к тому же генеральская, явно не вязалась с тем, что офицер находится здесь, среди обычных людей, ожидающих каждый свой автобус. Как-то не принято в этом социуме генерал-лейтенантам ездить на городском общественном транспорте. Эта странность и заставляла людей вглядываться в офицера. Уже немолодой, можно даже сказать пенсионного вида, он производил впечатление человека забывшего, каким образом попал сюда. Взгляд когда-то серых, а в настоящий момент выцветших глаз, перебегал с предмета на предмет, не задерживаясь конкретно ни на одном из них. Он как будто что-то пытался увидеть или узнать, не решаясь потревожить окружающих людей своим вопросом. Одна из женщин не утерпела и, подойдя к сидевшему военному, с участием в голосе спросила:
— Вам плохо? Вы что-то ищете? Наверное, впервые в автобусе решили проехать, и не знаете на какой из них надо? Вы скажите, куда хотите попасть, я подскажу.
Отрешенный взгляд генерала замер на лице женщины, он, пытаясь понять, что она от него хочет, ничего лучшего не придумал, как в свою очередь спросить ее:
— Извините, уважаемая, мы знакомы? Я плохо стал запоминать лица людей, так что прошу прощения, если не признал.
— Да нет, и я вас в первый раз вижу. Странновато только, обычно генералы на своем транспорте рассекают и не замечают окружающих, тем более не знакомятся с женщинами на улице. Я просто подумала, глядя на вас, вероятно, впервые оказались здесь и не представляете, на чем доехать до своего дома, вот и решила помочь вам.
Генерал, как бы подтверждая слова собеседницы, вновь стал осматривать место, где он непонятно каким образом очутился.
— Вы знаете, возможно, я действительно оказался здесь случайно. И в то же время есть ощущение, будто место мне знакомо. Я вспоминаю, что именно на этой остановке впервые увидел свою жену, и встреча с ней врезалась в память, которая и привела сюда.
— Наверное, давно это было, тут уже много чего изменилось, не мудрено, что ничего не узнаете.
Дама видимо решила продолжить разговор, автобуса нужного ей не было, да и любопытство, свойственное почти каждой женщине, не давало отойти от человека, в непривычной для гражданских лиц генеральской военной форме.
— Да, точно, так и есть. Сама остановка прежняя, зато вокруг почти все другое. Это закономерно, было бы странным увидеть все в прежнем виде. Лишь только память может зафиксировать и сохранить на полочках сознания увиденное, я это понимаю, как и то, что вернуться обратно, в прошедшее время, нереально. И очень хорошо, когда память может сохранять все, чем стоит дорожить. Возвращая нас в прошлое, она помогает тем самым более спокойно относиться к подошедшей старости. А встреча с будущей женой, с которой прожили душа в душу много-много лет как раз и есть то, что хочется вновь пережить. Подобные желания заставляют нас, я имею в виду стариков, вспоминать приятные сердцу моменты прожитой жизни. Вот и меня потащили сюда воспоминания. Я хоть и живу в этом городе, но редко позволял себе бесцельно бродить по улицам и тем более по остановкам автобусным, просто некогда было. А вот сегодня почему-то захотелось вновь пережить незабываемые мгновения, минуты и часы счастливого времени минувших лет, сохранившихся в моей памяти. К сожалению, такой шаг во вчерашний день приходится делать в одиночку.
Вероятно генералу требовалось с кем-то поделиться своими мыслями, воспоминаниями. Странным выглядело, что его никто не сопровождал. Он это понимал, и, предупреждая естественный вопрос, поспешил пояснить незнакомому человеку, каким образом здесь оказался.
— Сел на трамвай и поехал. Давно так уже не ездил, подзабыл, как раньше скакал с подножки на подножку вагона. Да и некогда было по городу бродить. Заботы, знаете ли, проблемы всякие. А вот не стало дел и как-то вдруг потянуло на воспоминания. Ко всему еще и день у меня выдался непростой. На пенсию сегодня отправили, сказали: — старый стал, отдохнуть предложили.
В это время подъехал автобус женщины, и она поспешила попрощаться с интересным ей человеком. А тот так и продолжал говорить, даже не замечая, что на остановке остался в одиночестве. Да и не нужен ему сегодня никто, воспоминания о прошедшей жизни заполнили его голову, и мысленно он был там..., в прошлом. Он видел себя в курсантской форме военно-инженерного училища, наглаженного, наодеколоненного до безобразия, летевшего как на крыльях на свое первое свидание в городе, где уже второй год обучался в военном училище. Познакомился с девушкой Катей благодаря сокурснику, тому хотелось остаться наедине со своей девушкой, и ради этого сплавил подругу одногруппнику и соседу по койкам курсантской казармы. Друзей нужно выручать, он и выручил. В течение трех часов развлекал девушку, а при расставании договорились о встрече. Вот и спешил он, боясь опоздать на свидание. Но видно судьба планировала совсем иное и вместо одной Кати преподнесла другую Катю, девушку с которой он и прожил всю жизнь.
Пытаясь вскочить на этой самой остановке в дверь автобуса, который вот-вот должен был тронуться, он столкнулся с девушкой, опаздывающей выйти из салона. Она буквально чуть ли не спихнула молодого человека с подножки отъезжающего транспорта. Со стороны могло показаться — девушка бросилась в объятия встречающего ее молодого человека в курсантской форме. В результате оба пострадали и оказались на земле в объятьях друг у друга. Поднявшись, они принялись извиняться, а Никита попытался даже отряхнуть ее от пыли. При этом задел за грудь и вмиг стал красным от своей неловкости. Девушка, увидев, как он смущается, весело рассмеялась, и совсем для него неожиданно, протянув руку ему навстречу, представилась:
— Катя.
Никита от смущения и неловкости схватил ладонь девушки, крепко ее сжал, да так и оставил в своих руках. А Катя, загадочно улыбаясь, и не пыталась освободиться, она мужественно терпела боль от неслабого мужского пожатия. Рука курсанта была под стать самому хозяину, такому же большому и неуклюжему в попытке отряхнуть одежду девушки от пыли.
Генерал усиленно начал искать платок, глаза в последнее время частенько становились мокрыми, любое волнение выливалось появлением слез. В результате он и раньше ничего не замечавший вокруг, не заметил, как возле автобусной остановки притормозил автомобиль с приоткрытым стеклом. Выстрелы из бесшумного оружия, поразившие сердце пожилого военного, никто не услышал, и не обратил внимания на поникшую фигуру человека. А между тем мужчина в генеральской форме был мертв.
Если бы кто-то смог прислушаться, о чем говорили люди в отъезжающем автомобиле, то могли услышать несколько фраз, то ли разговора между собой, то ли доклада по телефону:
— Объект устранен, все прошло, как и было запланировано.
Не удивился бы произошедшему убийству и сам генерал. Причина простая. Ему откровенно сказали на совещании, что в его услугах ведущего инженера конструктора по разработке электронного оружия, никто не нуждается. Тема закрывается, люди отдела распускаются, а ему давно пора на пенсию. Человек, в голове которого сосредоточены знания, неподлежащие разглашению, не может просто так быть вычеркнутым из когорты людей, допущенных к секретам государственной важности. Вероятно, это и послужило причиной его устранения. Возможно, была другая. Все-таки ликвидация ведущего конструктора института по созданию электронного оружия таким способом как-то не вяжется с его заслугами, но..., как говорится: "нет человека — нет проблем". Тайна! И ее можно, наверное, отнести к тайнам века.
Глава 2
Смутное мерцание света, видимое из-под повязки на глазах, почему-то напомнило известную мне игру детства. Помнится, она применялась, для того чтобы не подглядывал за друзьями, которые перемещались по комнате. Ты с завязанными глазами пытаешься кого-то из них поймать и угадать, кто же попался в твои руки. Давно это было, и я вспомнил игру чисто случайно просто потому, что не мог ничего другого придумать, более или менее объясняющее мое недоумение. Ко всему еще страшно болела голова, она раскалывалась на части, и напрягать ее какими-то догадками явно противопоказано. А надо, я только-только стал себя чувствовать человеком, причем думающим и анализирующим обстановку. До этого какая-то темнота окружала, причем во всем. Такая... — тягучая, и долгая, и полный провал в памяти. Может, поэтому все, что связано с прошлым вспоминается как нечто расплывчатое и не совсем внятное по ощущениям. Да и боль эта.... Не давала она сосредоточиться и понять, где нахожусь. Но себя осознавал, причем довольно-таки четко.
Я, генерал-лейтенант инженерных войск, ведущий конструктор по разработке новейших образцов электронного оружия. Последнее изобретение, над которым трудился конкретно мое, я мог гордиться своим детищем, оно вызвало очень большой ажиотаж среди военных. И если бы мне дали возможность довести образец до ума, то по значению и силе этому оружию на планете не было бы равных.
Зовут меня Трифонов Никита Сергеевич, являюсь, вернее — был, ведущим конструктором и разработчиком электронного оружия в строго засекреченном учреждении. Проживал в военном городке и вообще я, можно сказать, очень непростой человек. Взять хотя бы тот факт, что мои мозги, вернее тело с мозгами, постоянно два телохранителя пасли. Моя семья в лице моей жены Кати всегда жила со мной, вплоть до ее смерти, а потом я куковал один. Не было у меня детей, как-то не получилось у нас с Катей. Кто виноват в этом? А шут его знает, ни я, ни она не пытались уточнять.
— Черт! Как же голова болит. И повязка на лице..., вернее наглазник. Неужели с глазами непорядок? Это что же получается? Я не совсем здоров?
Попробовав приподнять руку и на ощупь определить, что за шоры висят на глазах, тут же понял — не получится. Мне не удалось, так как привязан ремнями к лежаку, зато четко ощутил — пальцами могу шевелить.
— Ну и ладно, хорошо хоть так. Просто отлично. Жив, здоров..., и это главное. А то как-то стремно становится от последней мысли, застрявшей в голове. Вроде как смертушка в черном, но без косы, посетила. А последующее уже совсем ни в одни ворота не входит, что-то такое..., малопонятное, не ощущаемое, лишь голимая пустота в голове. Так иногда бывает при потере сознания, я знаю не понаслышке, подобное происходило раньше. Например, при испытании своего детища, нового оружия. Тогда излучение высокочастотных сверхзвуковых волн коснулось всех, кто находился в бункере, надеясь на защиту из бетонных стен, и оказались не правы, вырубило вмиг. Не рассчитали тогда, ошиблись в расчетах. Волна настолько сильной оказалась, что всех людей, кто был на командном пункте, лишила сознания, хорошо еще, поваляться долго в бессознанье не дали, откачали. Но вот тогдашнее ощущение потерянности во времени запомнилось, и оно повторилось сегодня. Очень напомнило состояние, когда находился между небом и землей.
