Как стать великим магом.

Andorrian.

Переселенец!

Пролог.

В тот день на море разразился шторм.

Молодой рыбак Тони перескакивал с камня на камень, внимательно заглядывая во все углубления под обломками прибрежных скал, заполненные приливной водой, в поисках каких-нибудь обитателей моря, выброшенных из глубин волнами и годных в пищу. В его заплечном мешке шевелилась добыча — крабы, мелкие осьминоги и моллюски. Мешок был наполовину пуст.

Легкий западный ветерок гнал морские волны к подножию скал, и брызги соленой воды сверкали и переливались на солнце. Тони потянулся, и смахнул упавшую на лоб прядь темных, слегка выгоревших на солнце волос. Его неудержимо клонило в сон. До заката было еще далеко, и Тони решил, что вполне может позволить себе немного вздремнуть. Потом он доверху наполнит мешок моллюсками и крабами, и отец, приняв столь богатый улов, не станет бранить его за позднее возвращение. Тони снял мешок, прилег в тени небольшого утеса и безмятежно заснул.

По прошествии нескольких часов его разбудил резкий порыв ледяного ветра. За те короткие мгновения, что отделяют глубокий сон от полного пробуждения, Тони успел вскочить на ноги и треснуться лбом о низкий козырек утеса, под которым он прилег. А с середины моря к побережью стремительно приближалась черная туча, гонимая ветром. Она уже заслонила собой солнце, и из ее недр извергались струи дождя. С минуты на минуту над берегом должен был разразиться ураган — обычное явление для ранней летней поры в этой части света — ураган, способный смести в пучину моря все живое не только с берега, но и с прилегавшей к нему равнины. Бывая с отцом в море, Тони знал, что может сделать подобный ураган с ним, если он быстро не убежит отсюда.

Ветер становился все пронзительнее и холоднее, и сгустившуюся тьму то и дело прорезали вспышки молний. Оглушительные раскаты грома перекрывали рокот волн. Ураган несся к побережью гораздо стремительнее, чем можно было ожидать.

Схватив с песка свой мешок и быстро приладив его за плечами, Тони направился к своей деревне. Он скакал с камня на камень, дважды едва не потеряв равновесие, и когда перед ним вновь замаячил песчаный участок суши, он спрыгнул на него с высокого, крутого холма. Приземление оказалось удачным: он не только не ушибся, но и успел убежать от огромной волны, которая грозилась накрыть его с головой. Но тут же он осознал причины своей удачливости. Ведь от резких движений тесемки его заплечного мешка развязались, и море забрало назад своих обитателей, которых он с таким трудом насобирал под скалами. У Тони остались только ремешки.

Начался дождь. Ледяные струи хлестали Тони по спине, они заливали его лицо и шею, и он продвигался вперед ощупью, рискуя сорваться вниз. Через несколько минут, показавшихся ему вечностью, он достиг поросшей травой равнины, которую еще не успели захлестнуть разбушевавшиеся волны. Оказавшись на сухом месте, он лег на спину, чтобы немного передохнуть.

Когда он доковыляет до деревни, наступит ночь, и ему придется объясняться с отцом по поводу утопленного мешка. А отец слушать не станет и сразу всыплет по первое число. Если бы буря не была бы такой суровой, то можно было бы попытаться найти мешок, но буря и морской прилив, с неудержимой силой надвигавшийся на берег, вселяли в его душу гораздо больший страх.

Пока он сидел на траве, предаваясь своим невеселым, тьма сгустилась, и грозовые тучи затянули все небо. Тони принялся на все лады клясть свое легкомыслие. Он не мог простить себе потери мешка с крабами и прочей морской живностью. Если бы он не проспал несколько часов кряду, все было бы замечательно. Он успел бы наполнить мешок доверху и вернуться в деревню до начала этой чудовищной бури. Не говоря уже о том, что, возвращаясь без всякой спешки, он не спрыгнул бы с высокого утеса и не утопил бы свой мешок. Тони горестно вздохнул. Если бы сон не сморил его в столь неподходящее время, он успел бы обследовать устье неширокой речки, впадавшей в море поблизости от утесов, и отыскать там хотя бы несколько плоских длинных камешков для своей рогатки. А теперь с мыслью об этих великолепных снарядах придется распроститься аж на целую неделю. И ведь отец может так осерчать на него за позднее возвращение, да еще с пустыми руками, что и через неделю не отпустит его сюда!

Тони продрог в мокрой одежде на пронизывающем ветру. Вставать не хотелось. Но все же он с трудом поднялся на ноги и зашлепал по едва видной тропинке к деревне.

Ветер усилился, и деревья начали клониться под его ледяными порывами чуть ли не до самой земли. Ветер подгонял Тони в спину, и мальчик стал быстрее переставлять ноги, опасаясь, что еще немного, и ураган швырнет его оземь. Он слышал, как с востока, оттуда, где раскинулся темный вековой лес, доносятся треск и завывания — это неистовствовал ветер, запутавшийся в густых кронах деревьев, и, будучи не в силах вырвать могучие дубы с корнем, в ярости ломал их ветви. На секунду Тони пришла мысль укрыться от непогоды под сенью одного из этих исполинов, но он тут же отогнал ее. Он хорошо знал, как много опасностей подстерегает одиноких путников в чаще леса. Там можно встретить безжалостных разбойников и множество зловредных существ, не относящихся к роду человеческому. Тони вздрогнул и ускорил шаги. От страха на голове его зашевелились волосы.

Больше часа тони шел, подгоняемый штормовым ветром. Этот ураган силой значительно превосходил все штормы за последнее время. Тони осознавал опасность, которой подвергался ежеминутно. Вокруг него то и дело блистали молнии, на миг высвечивая залитый дождем луг и кромку леса, вдоль которой он брел. От частых, оглушительных ударов грома земля вздрагивала под его ногами. Теперь, перед лицом столь неистовой ярости бури, Тони с гораздо меньшим ужасом вспоминал о гоблинах и разбойниках, обитающих в лесу.

Он решил пробраться под спасительное укрытие деревьев и идти к деревне краем леса, не теряя из виду тропинку.

Но едва Тони повернул к лесу, как с неба раздался заунывный звон, словно какой то могучий великан бил в огромный колокол, размером не меньше Снежного Пика, самой большой горы в округе. Молнии засверкали очень часто, что стало светло, как днем. Тони удивленно повернулся в сторону свечения и застыл столбом.

В самой середине луга дюжины две молний, сверкающих непрерывно, создали идеальный круг. Они походили скорее не на молнии, а на искрящиеся лучи. И только сознание Тони зафиксировало этот факт, как снова раздался заунывный звон. Лучи на миг прекратили свое трещание, затем вспыхнули, да так ослепительно, что осветили все на лугу. В центре лучей возник темный предмет. Медленно и плавно этот предмет опустился на землю. И в тот же миг молнии погасли и воцарилась тишина. Даже ветер стих. Только дождь монотонно шуршал по листве.

Тони уже давно хотел убежать, но его ноги будто приросли к месту. Виной всего было любопытство. Ему хотелось увидеть, что такого волшебного принесло на этот луг. А в том, что сейчас творилось волшебство, он лично не сомневался. Наконец, ему удалось справиться с волнением, и он, перекрестясь на всякий случай, двинулся в сторону лежащего предмета. Но не успел он подойти поближе, как этот предмет издал стон и зашевелился.

От страха Тони забыл, что идет к нему навстречу. И убегать было поздно. Но в выжженном молниями круге не сидела тварь из преисподней, как раньше показалось Тони. На выжженной земле лежал молодой человек в лохмотьях и бездумно смотрел в небо.

Глава 1.

День не задался с самого начала.

Стоило мне выйти из дома, как зарядил дождь, машина завелась только после третьего пинка, а на въезде в город попал в пробку: опять резвый водила на отечественном рыдване залез под Камаз. И все, въезд накрылся! И ни туда. И ни сюда.

Чем больше живу на белом свете, тем больше хочется прикупить автомат. Поняв, что трафик сдох окончательно, я позвонил в институт. Олег, мой друг, с которым мы на пару тянули лямку аспирантуры, был уже на боевом посту. Ему то что? Пять минуть ходьбы прогулочным шагом от дома до института. Это мне со своей дачи двадцать километров, не считая пробок.

— Здорово, Олегыч, — пробурчал я в трубку и предупредил. — Задерживаюсь!

— Здорова, Саня, понял. Только...

— Что?

— Да Синяк мимо пробегал, тебя сильно хотел.

— А ты?

— А че я? Сказал, что приспичило тебе, по-большому! И раньше десяти он тебя не увидит.

— Это радует. Скажи, если будет спрашивать, что я вот-вот.

— Сделаю, пяря.

— Спасибо, Олегыч, за мной поляна.

— Окей! Давай быстрее.

Я сложил телефон и смачно выругался. Завкафедрой теоретической физики Сергей Иванович, фамилию опущу, но по прозвищу Синяк, невзлюбил меня еще со времени учебы. Помню, термодинамику ему четырнадцать раз пересдавал! Уже все формулы и теоремы зазубрил, а этот гад еще понимания просит! Но сдал, все-таки. Но, как оказалось, расстались мы ненадолго. Когда в аспиранты подался, его в тот же год назначили завкафедрой, вот тогда он и развернулся. Бегали мы у него, как наскипидаренные. А поскольку жил он тоже рядом с институтом, то на работе появлялся в восемь. И от нас требовал того же. Олег то так мог, зато мне с дачи, да потом через весь город, это надо в шесть вставать. А если учесть, что я сова, и ложусь спать в час, а то и в два. Четыре часа на сон, это мало. Хорошо, если в полвосьмого поднимусь. Ну и галопом... И прямиком в пробку!

В общем, к институту я подрулил без пяти десять. Институт — гордость всего университета, расположен в старой части города, старинное здание в виде буквы "П", с барельефами, и со статуями, высокое крыльцо, цветочные вазы по краям. До революции здесь располагался институт благородных девиц, после революции отдали на растерзание физикам. Недавно сделали ремонт фасада, установили подсветку, так Институт еще и засверкал в ночное время. И самое главное, что через дорогу находится весьма недорогое кафе, настоящее название которого давно забылось, а для нас, студентов и аспирантов, оно всегда будет называться "Ветерок". Сколько литров пива было выпито мной за годы учебы, сам не считал, но по примерным прикидкам никак не меньше тонны.

Захожу, и сразу за проходной выкатывается Синяк!

— А! Александр Сергеевич к нам заглянули! А мне ваш товарищ Олег еще в полдевятого говорил, что у вас что-то с желудком стало! А вы, оказывается, катаетесь!

Ну, у меня уже созрела отмазка!

— Никак нет, Сергей Иванович. По вашему делу в ректорат ездил. Помните, вчера вы попросили бумагу ректору отвезти, да подписи его дождаться. Вот я сегодня с утра, после туалета, туда и поехал. Вчера то было поздно.

На самом деле подпись эту получил действительно вчера, ну да Синяк об этом не знал. Поэтому, обломившись с разносом сотрудника, только благодарно кивнув, тот предпочел благополучно скрыться. А я пошел на второй этаж в свою лабораторию.

Когда я зашел, меня встретил густой дым, идущий из накаленного паяльника, окунутого прямо в коробочку с канифолью. Олегыч, отвернувшись к окну, что-то читал.

— Ну и надымил ты, паяльник выключить не можешь? — справедливо возмутился я, выдергивая паяльник из розетки.

— Ну, дык, Синяк постоянно забегал, — ничуть не смутившись, ответил Олег. — Пришлось создать видимость работы. Да и дышать на него не хотелось!

И, в довершение смачно рыгнул. От развившегося в воздухе ядреного перегара, стало совсем невозможно дышать. Пришлось распахнуть окно. Ворвавшийся воздух хоть немного добавил кислорода.

— Опять вчера в "Ветерке" посидел? — спросил я Олега, уже зная ответ.

— Да ладно, компания подобралась душевная.

Угу, душевная, как же. Видел я, с кем он квасит, так у меня даже с пьяных глаз не получалось к таким бичам подойти.

— Ну ладно, давай работать.

— Давай.

Но работа не заладилась. Сначала умудрился свалить все со стола, потом долго расставлял все по местам, при этом обжегся о паяльник, пролил только что налитый чай себе на ноги. Дважды забегал Синяк. В первый раз, реабилитируясь за утренний конфуз, просто отругал за грязь на рабочем месте, зато во второй раз запросил какие-то расчеты, которые, по его словам, я должен был сделать еще неделю назад. Естественно, я об этом ни сном, ни духом. Вот тогда Синяк развернулся по полной! Досталось мне, Олегу попутно, моим родственникам до седьмого колена, которые родили такое тупое чадо. Попутно досталось и другим преподавателям, которые не только умудрились принять меня на физфак, но еще также позволили защитить диплом, а затем приняли меня в аспиранты. В общем, разобрав нас по полной программе, Синяк, по-видимому, счел свою программу завкафедрой выполненной, и благополучно свалил домой. Мы же остались приводить себя в порядок.

И, естественно, приводить себя в порядок, начали с "Ветерка". Взяли сначала по паре поллитровок "Балтики" девятки. Когда пиво закончилось, показалось мало, решили добавить. В общем, весь вечер прошел весело, но помню я его как то урывками. Вот мы с Олегычем приканчиваем двухлитровку крепкой "Охоты" на двоих. Провал. Вот рядом какие-то хмыри нарисовались, помню кулак одного из них. Звездочки из глаз. Провал.

Пришел я в себя где-то под утро, валяясь в кустах за "Ветерком". Один глаз плохо видел, я на ощупь обнаружил под ним здоровенный синяк, но в остальном, я чувствовал себя на удивление прилично.

Оклемавшись, решил, что домой мне все равно не надо, решил идти в институт, благо ночной охранник у нас знакомый, поскольку часто приходилось ночевать на рабочем месте после таких попоек.

Не дошел.

Не по своей вине не дошел — свалили ударом по голове. Я в этот момент как раз достал зажигалку, чтобы закурить, а они подкрались сзади тихо-тихо и врезали палкой. Ни здравствуйте тебе, ни до свидания, сразу — раз. Обидно. Словом: тупой удар по затылку, острая боль там же и я полетел в пыль.

В который раз пришел я в себя, валяясь уже в заброшенном дворике нашего института, я его сразу узнал, окна нашей лаборатории сюда выходили. Стоял тут древний трансформатор. Надо мною копошились две фигуры. Они споро потрошили мою куртку, ругаясь при этом:

— Смотри, б...я, ключи от тачки, она перед институтом стоит, теперь покатаемся, б...я! — радовался один.

— М...ь, — разорялся другой. — Всего четыреста рублей, да по е...ь его! На такие деньги дозу не купишь!

— Успокойся, счас тачку барыгам загоним, будет тебе доза! Ты лучше этого добей, а то хватится тачки своей!

— Эт мы счас, м...ь его так.

В руке второго блеснул нож. В этот момент я решил, что хватит просто валяться, и сходу, с положения лежа, врезал бандиту с ножом между ног. Тот издал всхлип и сложился. Я встал и со всей силы дал ему в морду. Только начал поворачиваться ко второму, как он сам решил напомнить о себе. С диким ревом он прыгнул на меня, размахивая бейсбольной битой. Я увернулся раз, второй, но от третьего удара не спасся. От удара его дубины меня отшвырнуло к трансформатору и я треснулся о него всем телом. Трясясь от злости на этих урок, я повернулся к бандиту и приготовился снова уходить от биты. Но тот стоял открыв рот и просто смотрел. Что такое? У меня, что рога выросли?