Уроки практической магии.

—

Уроки практической магии.

Часть первая

Глава первая

Сергей Иванович Петров возвращался с работы. Он обогнул длинную очередь ожидающих маршрутку пассажиров, миновал громадную, лужу, и оказался вдруг перед прилавком, заваленным книгами. Разномастный товар поражал кричащими заголовками.

"Амазонка и в объятиях дикой страсти" — выхватил взгляд Петрова название лежащей у самого края книги. С обложки ухмылялась перебравшая стероидов девица, возле ног которой сидел непонятный зверь с громадными крыльями стрекозы. На мгновение Петрову показалось, что хищник оскалил зубастую пасть и глумливо подмигнул круглым змеиным глазом.

— Мужчина, купите книгу. Любую за сто рублей. Пожалуйста. — С надеждой попросила озябшая лоточница.

— Прогоришь, девонька. На фига тебе этот бизнес?.. — Жалостливо вздохнул Петров, и, повинуясь внезапному импульсу, вытянул из книжного развала невзрачный томик в мягкой обложке.

— Вот эту, — сказал он, заранее сожалея о бездарно потраченных деньгах. Сотня была последняя, а до зарплаты оставалось еще три дня.

"А, ладно, перезайму, если что", — урезонил он доводы рассудка и, забрав пакетик с бульварным чтивом, двинулся прочь.

Толчея метро быстро выгнала переживания о глупом поступке.

Встретил Петрова истошный вопль проголодавшегося кота. Покормив нахального квартиранта, наскоро приготовил себе стандартную яичницу и чтобы скрасить малоаппетитный ужин, достал купленную накануне книжку.

"Основы практической магии" — значилось на невзрачном переплете брошюрки. И ниже куда меньшим шрифтом: Теория и практика биоэнергетического воздействия...

" Ладно, чего уж там, раз деньги плачены, посмотрю", — смирился Петров, автоматически пережевывая глазунью, и углубился в чтение.

Первые страницы шли туго. Но постепенно бойкий стиль изложения неведомого автора увлек.

Сознание дипломированного инженера, тренированное заковыристыми гостами с легкостью преодолело кружево заумных слов. Не прошло и часа, как половина книги была прочитана.

" Какой хренью только люди на жизнь ни зарабатывают? — Петров потер уставшие от мелкого шрифта глаза, потянулся к пульту, включая любимый телеканал "Спорт".

— ...Начинаем прямой репортаж о финальном матче турнира по теннису на приз кубка Москвы, — бодрый тенорок комментатора оповестил внимательно следящего за спортивными событиями Петрова о давно ожидаемом финале.

На корте сошлись два россиянина. Именитый красавец Сафар Маратов и никому неизвестный паренек из последних строчек рейтинга, Андрей Птицын.

Признанный фаворит и новичок, впервые участвующий в турнире подобного класса смотрелись неравнозначно.

Сафар, уверенный и невозмутимый, подавал мячи с грацией сытого хищника. Его противник, сосредоточенно и слегка нервно, возвращал крученые.

"Да, уж, — расстроенно скривился Сергей Иванович, поняв, что интриги ожидать не приходиться. "

Воспользовался рекламной паузой Петров торопливо залил пакетик чая кипятком и приготовил бутерброд. Между тем игра началась.

Лидер уверено вел свою партию. Не особо цепляясь за чужие подачи, мощно садил эйсы своих.

"Все верно. Замотает, создаст видимость борьбы, поиграется, а когда надоест, добьет", — утвердился в первом впечатлении Петров.

"А паренек-то с характером, Только вот силенок маловато. Жаль пацана". Он неожиданно сообразил, что болеет за аутсайдера:

И тут взгляд Петрова наткнулся на отложенную в сторону книжку.

"Как там? — он порылся в памяти. — А ну-ка?" Он перелистал брошюру и сосредоточился.

"Прежде всего, лишаем противника энергетической поддержки", — начинающий маг представил, как вокруг мощного спортсмена возникают высокие, прочные стены.

"Они закрывают доступ к нему всех сторонних энергий", — послал мысленную команду Петров.

Игра продолжалась с переменным успехом. Однако в конце гейма маятник качнулся в сторону Птицына.

"Молодец, — похвалил Петров. — Теперь мы тебя подкачаем". Он представил, как откуда-то с высоты, из под сводов дворца, к голове претендента спускается фиолетовое свечение. Воображаемый луч вышел такой сильный и яркий, что Петрову даже показалось, что он видит его на экране.

Второй сет прошел совсем иначе. Поменялись даже интонации комментатора. Снисходительные нотки все чаще начали уступать место восторженным эпитетам: — Что творит? Все тащит! Все! Вот вам и Птицын! — Соловьем заливался в эфире комментатор, довольный интригой,

И совсем другой вид был у потерявшего кураж фаворита. Он шевельнул плечами, словно пытаясь скинуть мешающее ему нечто, в недоумении развел руками, будто ища поддержки.

Прошла минута, другая. Маратов, словно приняв порцию допинга, накинулся на противника, норовя переломить ход поединка. Паренек, взяв несколько мертвых подач, запыхался и сбавил темп.

— Э нет, милый, не останавливайся, — пробурчал Петров окружая подопечного свечением золотистых тонов. И в то же время мысленно восстановил изрядно порушенную, как ему показалось, стену вокруг противника. Однако, наверное чуть запоздал. Второй сет остался за Маратом.

Тот вновь успокоился. А вот с пареньком из периферийного городка творилось что-то странное.

Сергей Иванович завелся: — Ах, так? Ну, ладно! — неизвестно кому погрозил пальцем экспериментатор и лихорадочно перелистал страницы, отыскивая главу о нейтрализации чужого воздействия.

Начало последнего сета удивило всех. Паренек успевал везде. Брал летящие со скоростью в двести километров подачи и уже сам гонял именитого оппонента по корту, как мальчишку. И вот разлетелась в щепки ракетка премьера, которую он со злостью вбил в корт, после особенно удачного розыгрыша молодого игрока.

— Задергался? — хмыкнул Петров, и представил, как на соперника дикая усталость наваливается . В мысленном взоре сложилась уморительная картина того, как дюжий спортсмен укладывается прямо на асфальт и, подперев щеку ладонью, засыпает. Укрытый невесомым, но в тоже время плотным и уютным, одеялом. Звуки вокруг него затихают, и он сладко зевает.

Маратов и впрямь стукнул себя в грудь, словно пытаясь убрать нечто, начал ошибаться в самых простых ситуациях. Однако выручали знаменитые подачи мастера.

Петров прищурился: "Ну, это мы поправим". Он дождался замаха и словно вцепился взглядом в руку подающего. Мяч угодил в сетку.

— Вторая, — объявил комментатор.

"А вот так?" — Сергей Иванович опустил взгляд, разорвав контакт аккурат в момент касания ракетки мяча.

— Аут, — сообщил судья на линии, установив перелет.

Изумленный теннисист, который мог пробить эту подачу даже во сне, в очередной раз долбанул ракеткой о настил корта.

— Так тебе никакого инвентаря не хватит, — довольный собой, пошутил Петров. — Терпи, паренек, терпи, — подбодрил он Птицина, нагнетая в его тело живительную волну алого цвета.

Игра продолжалась, но все уже поняли, что сенсация свершилась. И победа неминуемо идет к почувствовавшему кураж претенденту.

И тут Сергей Иванович очнулся. Он посмотрел на жалобно забившегося в угол Василия. Видимо, телодвижения и гримасы хозяина напунали старого мышелова.

— Совсем одурел, — укоризненно произнес Петров, обращаясь к себе. — Ну что за детство? Солидный человек уже, а как ребенок. Фантазии, магия? Охренеть. Спать пора, а то завтра не встанешь, — он зевнул и, не дожидаясь окончания матча, выключил телевизор.

А уже через десять минут спал глубоким сном.

В раздевалке Маратова царило уныние. — Ну, не расстраивайся, — пытался успокоить спортсмена тренер. — Ерунда. Пацан поймал кураж, а ты не выспался. Вот и причина. Фиг с ним, на следующем этапе, отыграешься.

А чуть поодаль сидела неприметная парочка. Седой, словно крашеный мелом, толстячок и средних лет крепыш в модном костюме. Здоровяк внимательно посмотрел на собеседника.

— Ну и что? — наконец выдавил он. — Ты знаешь, сколько денег мы потеряли? И с кого теперь спрашивать?

Толстяк вытер лоб скомканным платочком и устало, словно тащил громадный камень, ответил: — Я сделал все. Ну не было у них никого.... И вдруг такое. Он меня растоптал и не заметил. Стена, вмертвую, сумасшедшая подкачка. Я думал, их паренек светиться начнет. Его же чуть не разорвало от мощи. Это не профи работал, любитель, но это уникум.

Глава 2

Утренние заботы отодвинули вчерашние хулиганские фантазии на задний план, а через пару дней Петров и думать забыл о потраченных на никчемную книжонку деньгах.

Наступила суббота. Выходные для одинокого человека время тяжелое. Сергей Иванович, не привыкший долго спать, поднялся чуть свет и двинул на кухню. Засыпал в чашку коричневую крупу, потянулся к сахарнице, и с огорчением обнаружил, что забыл купить сахар.

— Кхм, — укоризненно попенял он кружащему возле миски Василию. Кот, не чувствуя за собой никакой вины, индифферентно промолчал, а Петров внезапно подумал, что хорошо было бы взять и,.. он не сумел подобрать слово, в общем, сделать так, чтобы растворимое пойло "Нескафе" стало вдруг сладким.

Петров зажал кружку в ладонях, задумался. Ему живо представилось, как жидкость наполняется сладостью.

Посидев так с десяток секунд, очнулся. Покачал головой, удивляясь своей групости, и отхлебнул глоток.

"Хм, а вроде сладкий? — даже не сумел удивился метаморфозе Сергей Иванович. — Навыдумывал сам себе, вот и мерещится".— Мгновенно отыскал он приемлемое объяснение. Тем не менее с удовольствием допил ставший более ароматным, а главное, умерено сладким, кофе.

— Может, самовнушение? — поинтересовался он у Василия. Тот укоризненно глянул на хозяина и, сердито задрав хвост, вышел из кухни.

— Вот, а я о том же, — ответил Петров за немногословного собеседника.— Глупость одна.

И тут он вздрогнул от истошного крика, донесшегося со двора. Это начала новый день троица местных алкашей.

Как на грех, мужики в пьющей компании подобрались отмороженные и на все попытки соседей урезонить их, отвечали цветисто, но крайне матерно.

Вот и сейчас, они оживленно выясняли, что и с кем пили вчера, и чем все закончилось.

Протянув руку, чтобы захлопнуть форточку, Петров застыл у окна. Неконфликтный и мягкотелый, обычно он старался не вступать с маргиналами в словесную перепалку, предпочитая делать вид, что ему этот бардак вовсе не мешает.

Фантазии, возникшие у него после прочтения злополучной книги, предвосхитили дальнейшее.

Сергей Иванович устроился поудобнее и уперся взглядом в стоящую на скамье бутылку. Он представил, как огненная жидкость приобретает вкус, запах, а главное, ства обычной водопроводной воды. Увидел, как распадаются сложные молекулы спирта, выстраивается в нужном порядке решетка атомов.

Конечно, он отдавал отчет, что одно дело убедить себя в том, что кофе не так горчит, другое, сотворить нечто из ряда вон выходящее.

Но его уверенность в собственных силах окрепла, когда он почувствовал в руках легкое жжение, а затем последовал ощутимый укол в середину ладоней, направленных на объект воздействия.

Тем временем собутыльники приступили к делу. Сноровисто скрутив пробку, один из них разлил бесцветную жидкость по пластиковым стаканчикам. Минуя стадию тостов, компаньоны махнули стартовую дозу. Выпив и привычно задержав дыхание, прислушались к действию живительной влаги. Не ощутив ожидаемого эффекта, переглянулись и уставились на пустую тару. Кратко высказав острое недоумение по поводу смены восприятия, один из них понюхал стакан и взял в руки бутылку.

Ухватил поудобнее, и прямо из горлышка отхлебнул приличный глоток. Судя по вырвавшейся у испытателя нецензурной связке, он ощутил острое разочарование людской непорядочностью. Троица, дружно, не сговариваясь, поднялась со скамейки и целеустремленно зашагала прочь. Вернулись естествоиспытатели быстро. Причем новая бутылка, очевидно, в целях проверки, была уже почата. Судя по довольным лицам товарищей, проверка показала соответствие качества продукта заявленным реквизитам.

Сергей Иванович шкодливо хихикнул, настроился на работу и уже через пару мгновений ощутил знакомое покалывание в ладонях, сообщающее, что "процесс пошел".

Результаты его действий изумили тройку до невозможности. Они озлобленно произнесли соответствующие наречия и прилагательные, забрали обманувшую их ожидания бутыль и удалились, теперь уже совсем. Тишина была восстановлена. Результат этого инцидента стал для Сергея Ивановича полной неожиданностью.

"Значит, и вправду работает? — в изумлении опустился он на стул. — Или это дикое совпадение? Есть от чего схватиться за голову".

Он разыскал книжку и, уже с интересом и должным вниманием, принялся изучать техники работы с мыслеформами. Сказать, понял все, будет явным преувеличением, но главное, что он вынес из мракобесной книжонки, заключалось в короткой фразе: "Воображение и мысленное формирование событий, помноженное на энергии, так называемого, тонкого плана позволяет влиять на окружающую действительность".

"Но почему тогда этим никто, по крайней мере, почти никто, не пользуется?" — задал риторический вопрос читатель. И сам себе ответил: " А может быть все дело в операторе, в его способностях? Выходит, у меня получается создавать эти самые... мыслеформы лучше".

Эйфория исключительности длилась долго, целых пятнадцать минут. Как и всякий технарь, Петров тут же задумался о практической пользе новых возможностей и, как ни странно, об этической стороне этого дела. И в том, и в другом у него возникли крепкие сомнения.

Не в силах сидеть в такой день на диване и таращиться в телевизор, он решил прогуляться. Быстро оделся и хлопнул дверью. Сбегая по лестнице, Петров едва не столкнулся с соседкой. Вредная старуха со второго этажа, выглянула из своей, провонявшей луком и валерьянкой, квартиры и зычным, совсем не старческим, голосом поинтересовалась: — Что-то ты, Сережа, сегодня словно молодой лось, по лестнице носишься. На свидание торопишься?

"Ну, вот, завтра эта новость перейдет из воспаленного бабкиного воображения в область достовернейшего факта", — огорченно вздохнул Петров, собираясь проскользнуть мимо бытовой террористки. Он поднял голову, чтобы молча кивнуть старой язве, и вдруг ему показалось, что, выглядит старуха несмотря на , куда как преклонный, возраст и сволочной характер весьма импозантно и даже величественно.

"Ох Господи, — ошалело выдохнул он про себя. — С чего это вдруг? И, сам не ожидая того, остановился, заговорил со старухой: — Здравствуйте, Анна Григорьевна. Что Сергей пишет? Он даже вспомнил, как звать бабкиного сына, который год пропадающего в поисках длинного рубля где-то в Сибири.

Бабка замерла. И вдруг иным, тихим и мелодичным, голосом печально ответила: — Молчит. Уж второй год, как молчит. Извелась вся. Даже запрос писала. "Нету, — отвечают. — Не значится". Боюсь и думать,..

— Позвонит, — убежденно заверил Петров старуху, вспомнив курносый профиль своего школьного приятеля и соседа по парте, и твердо добавил . — Обязательно позвонит. Я знаю. Вы ему привет от меня передайте.