Уроки практической магии.

—

Уроки практической магии.

Часть первая

Глава первая

Сергей Иванович Петров возвращался с работы. Он обогнул длинную очередь ожидающих маршрутку пассажиров, миновал громадную, лужу, и оказался вдруг перед прилавком, заваленным книгами. Разномастный товар поражал кричащими заголовками.

"Амазонка и в объятиях дикой страсти" — выхватил взгляд Петрова название лежащей у самого края книги. С обложки ухмылялась перебравшая стероидов девица, возле ног которой сидел непонятный зверь с громадными крыльями стрекозы. На мгновение Петрову показалось, что хищник оскалил зубастую пасть и глумливо подмигнул круглым змеиным глазом.

— Мужчина, купите книгу. Любую за сто рублей. Пожалуйста. — С надеждой попросила озябшая лоточница.

— Прогоришь, девонька. На фига тебе этот бизнес?.. — Жалостливо вздохнул Петров, и, повинуясь внезапному импульсу, вытянул из книжного развала невзрачный томик в мягкой обложке.

— Вот эту, — сказал он, заранее сожалея о бездарно потраченных деньгах. Сотня была последняя, а до зарплаты оставалось еще три дня.

"А, ладно, перезайму, если что", — урезонил он доводы рассудка и, забрав пакетик с бульварным чтивом, двинулся прочь.

Толчея метро быстро выгнала переживания о глупом поступке.

Встретил Петрова истошный вопль проголодавшегося кота. Покормив нахального квартиранта, наскоро приготовил себе стандартную яичницу и чтобы скрасить малоаппетитный ужин, достал купленную накануне книжку.

"Основы практической магии" — значилось на невзрачном переплете брошюрки. И ниже куда меньшим шрифтом: Теория и практика биоэнергетического воздействия...

" Ладно, чего уж там, раз деньги плачены, посмотрю", — смирился Петров, автоматически пережевывая глазунью, и углубился в чтение.

Первые страницы шли туго. Но постепенно бойкий стиль изложения неведомого автора увлек.

Сознание дипломированного инженера, тренированное заковыристыми гостами с легкостью преодолело кружево заумных слов. Не прошло и часа, как половина книги была прочитана.

" Какой хренью только люди на жизнь ни зарабатывают? — Петров потер уставшие от мелкого шрифта глаза, потянулся к пульту, включая любимый телеканал "Спорт".

— ...Начинаем прямой репортаж о финальном матче турнира по теннису на приз кубка Москвы, — бодрый тенорок комментатора оповестил внимательно следящего за спортивными событиями Петрова о давно ожидаемом финале.

На корте сошлись два россиянина. Именитый красавец Сафар Маратов и никому неизвестный паренек из последних строчек рейтинга, Андрей Птицын.

Признанный фаворит и новичок, впервые участвующий в турнире подобного класса смотрелись неравнозначно.

Сафар, уверенный и невозмутимый, подавал мячи с грацией сытого хищника. Его противник, сосредоточенно и слегка нервно, возвращал крученые.

"Да, уж, — расстроенно скривился Сергей Иванович, поняв, что интриги ожидать не приходиться. "

Воспользовался рекламной паузой Петров торопливо залил пакетик чая кипятком и приготовил бутерброд. Между тем игра началась.

Лидер уверено вел свою партию. Не особо цепляясь за чужие подачи, мощно садил эйсы своих.

"Все верно. Замотает, создаст видимость борьбы, поиграется, а когда надоест, добьет", — утвердился в первом впечатлении Петров.

"А паренек-то с характером, Только вот силенок маловато. Жаль пацана". Он неожиданно сообразил, что болеет за аутсайдера:

И тут взгляд Петрова наткнулся на отложенную в сторону книжку.

"Как там? — он порылся в памяти. — А ну-ка?" Он перелистал брошюру и сосредоточился.

"Прежде всего, лишаем противника энергетической поддержки", — начинающий маг представил, как вокруг мощного спортсмена возникают высокие, прочные стены.

"Они закрывают доступ к нему всех сторонних энергий", — послал мысленную команду Петров.

Игра продолжалась с переменным успехом. Однако в конце гейма маятник качнулся в сторону Птицына.

"Молодец, — похвалил Петров. — Теперь мы тебя подкачаем". Он представил, как откуда-то с высоты, из под сводов дворца, к голове претендента спускается фиолетовое свечение. Воображаемый луч вышел такой сильный и яркий, что Петрову даже показалось, что он видит его на экране.

Второй сет прошел совсем иначе. Поменялись даже интонации комментатора. Снисходительные нотки все чаще начали уступать место восторженным эпитетам: — Что творит? Все тащит! Все! Вот вам и Птицын! — Соловьем заливался в эфире комментатор, довольный интригой,

И совсем другой вид был у потерявшего кураж фаворита. Он шевельнул плечами, словно пытаясь скинуть мешающее ему нечто, в недоумении развел руками, будто ища поддержки.

Прошла минута, другая. Маратов, словно приняв порцию допинга, накинулся на противника, норовя переломить ход поединка. Паренек, взяв несколько мертвых подач, запыхался и сбавил темп.

— Э нет, милый, не останавливайся, — пробурчал Петров окружая подопечного свечением золотистых тонов. И в то же время мысленно восстановил изрядно порушенную, как ему показалось, стену вокруг противника. Однако, наверное чуть запоздал. Второй сет остался за Маратом.

Тот вновь успокоился. А вот с пареньком из периферийного городка творилось что-то странное.

Сергей Иванович завелся: — Ах, так? Ну, ладно! — неизвестно кому погрозил пальцем экспериментатор и лихорадочно перелистал страницы, отыскивая главу о нейтрализации чужого воздействия.

Начало последнего сета удивило всех. Паренек успевал везде. Брал летящие со скоростью в двести километров подачи и уже сам гонял именитого оппонента по корту, как мальчишку. И вот разлетелась в щепки ракетка премьера, которую он со злостью вбил в корт, после особенно удачного розыгрыша молодого игрока.

— Задергался? — хмыкнул Петров, и представил, как на соперника дикая усталость наваливается . В мысленном взоре сложилась уморительная картина того, как дюжий спортсмен укладывается прямо на асфальт и, подперев щеку ладонью, засыпает. Укрытый невесомым, но в тоже время плотным и уютным, одеялом. Звуки вокруг него затихают, и он сладко зевает.

Маратов и впрямь стукнул себя в грудь, словно пытаясь убрать нечто, начал ошибаться в самых простых ситуациях. Однако выручали знаменитые подачи мастера.

Петров прищурился: "Ну, это мы поправим". Он дождался замаха и словно вцепился взглядом в руку подающего. Мяч угодил в сетку.

— Вторая, — объявил комментатор.

"А вот так?" — Сергей Иванович опустил взгляд, разорвав контакт аккурат в момент касания ракетки мяча.

— Аут, — сообщил судья на линии, установив перелет.

Изумленный теннисист, который мог пробить эту подачу даже во сне, в очередной раз долбанул ракеткой о настил корта.

— Так тебе никакого инвентаря не хватит, — довольный собой, пошутил Петров. — Терпи, паренек, терпи, — подбодрил он Птицина, нагнетая в его тело живительную волну алого цвета.

Игра продолжалась, но все уже поняли, что сенсация свершилась. И победа неминуемо идет к почувствовавшему кураж претенденту.

И тут Сергей Иванович очнулся. Он посмотрел на жалобно забившегося в угол Василия. Видимо, телодвижения и гримасы хозяина напунали старого мышелова.

— Совсем одурел, — укоризненно произнес Петров, обращаясь к себе. — Ну что за детство? Солидный человек уже, а как ребенок. Фантазии, магия? Охренеть. Спать пора, а то завтра не встанешь, — он зевнул и, не дожидаясь окончания матча, выключил телевизор.

А уже через десять минут спал глубоким сном.

В раздевалке Маратова царило уныние. — Ну, не расстраивайся, — пытался успокоить спортсмена тренер. — Ерунда. Пацан поймал кураж, а ты не выспался. Вот и причина. Фиг с ним, на следующем этапе, отыграешься.

А чуть поодаль сидела неприметная парочка. Седой, словно крашеный мелом, толстячок и средних лет крепыш в модном костюме. Здоровяк внимательно посмотрел на собеседника.

— Ну и что? — наконец выдавил он. — Ты знаешь, сколько денег мы потеряли? И с кого теперь спрашивать?

Толстяк вытер лоб скомканным платочком и устало, словно тащил громадный камень, ответил: — Я сделал все. Ну не было у них никого.... И вдруг такое. Он меня растоптал и не заметил. Стена, вмертвую, сумасшедшая подкачка. Я думал, их паренек светиться начнет. Его же чуть не разорвало от мощи. Это не профи работал, любитель, но это уникум.

Глава 2

Утренние заботы отодвинули вчерашние хулиганские фантазии на задний план, а через пару дней Петров и думать забыл о потраченных на никчемную книжонку деньгах.

Наступила суббота. Выходные для одинокого человека время тяжелое. Сергей Иванович, не привыкший долго спать, поднялся чуть свет и двинул на кухню. Засыпал в чашку коричневую крупу, потянулся к сахарнице, и с огорчением обнаружил, что забыл купить сахар.

— Кхм, — укоризненно попенял он кружащему возле миски Василию. Кот, не чувствуя за собой никакой вины, индифферентно промолчал, а Петров внезапно подумал, что хорошо было бы взять и,.. он не сумел подобрать слово, в общем, сделать так, чтобы растворимое пойло "Нескафе" стало вдруг сладким.

Петров зажал кружку в ладонях, задумался. Ему живо представилось, как жидкость наполняется сладостью.

Посидев так с десяток секунд, очнулся. Покачал головой, удивляясь своей групости, и отхлебнул глоток.

"Хм, а вроде сладкий? — даже не сумел удивился метаморфозе Сергей Иванович. — Навыдумывал сам себе, вот и мерещится".— Мгновенно отыскал он приемлемое объяснение. Тем не менее с удовольствием допил ставший более ароматным, а главное, умерено сладким, кофе.

— Может, самовнушение? — поинтересовался он у Василия. Тот укоризненно глянул на хозяина и, сердито задрав хвост, вышел из кухни.

— Вот, а я о том же, — ответил Петров за немногословного собеседника.— Глупость одна.

И тут он вздрогнул от истошного крика, донесшегося со двора. Это начала новый день троица местных алкашей.

Как на грех, мужики в пьющей компании подобрались отмороженные и на все попытки соседей урезонить их, отвечали цветисто, но крайне матерно.

Вот и сейчас, они оживленно выясняли, что и с кем пили вчера, и чем все закончилось.

Протянув руку, чтобы захлопнуть форточку, Петров застыл у окна. Неконфликтный и мягкотелый, обычно он старался не вступать с маргиналами в словесную перепалку, предпочитая делать вид, что ему этот бардак вовсе не мешает.

Фантазии, возникшие у него после прочтения злополучной книги, предвосхитили дальнейшее.

Сергей Иванович устроился поудобнее и уперся взглядом в стоящую на скамье бутылку. Он представил, как огненная жидкость приобретает вкус, запах, а главное, ства обычной водопроводной воды. Увидел, как распадаются сложные молекулы спирта, выстраивается в нужном порядке решетка атомов.

Конечно, он отдавал отчет, что одно дело убедить себя в том, что кофе не так горчит, другое, сотворить нечто из ряда вон выходящее.

Но его уверенность в собственных силах окрепла, когда он почувствовал в руках легкое жжение, а затем последовал ощутимый укол в середину ладоней, направленных на объект воздействия.

Тем временем собутыльники приступили к делу. Сноровисто скрутив пробку, один из них разлил бесцветную жидкость по пластиковым стаканчикам. Минуя стадию тостов, компаньоны махнули стартовую дозу. Выпив и привычно задержав дыхание, прислушались к действию живительной влаги. Не ощутив ожидаемого эффекта, переглянулись и уставились на пустую тару. Кратко высказав острое недоумение по поводу смены восприятия, один из них понюхал стакан и взял в руки бутылку.

Ухватил поудобнее, и прямо из горлышка отхлебнул приличный глоток. Судя по вырвавшейся у испытателя нецензурной связке, он ощутил острое разочарование людской непорядочностью. Троица, дружно, не сговариваясь, поднялась со скамейки и целеустремленно зашагала прочь. Вернулись естествоиспытатели быстро. Причем новая бутылка, очевидно, в целях проверки, была уже почата. Судя по довольным лицам товарищей, проверка показала соответствие качества продукта заявленным реквизитам.

Сергей Иванович шкодливо хихикнул, настроился на работу и уже через пару мгновений ощутил знакомое покалывание в ладонях, сообщающее, что "процесс пошел".

Результаты его действий изумили тройку до невозможности. Они озлобленно произнесли соответствующие наречия и прилагательные, забрали обманувшую их ожидания бутыль и удалились, теперь уже совсем. Тишина была восстановлена. Результат этого инцидента стал для Сергея Ивановича полной неожиданностью.

"Значит, и вправду работает? — в изумлении опустился он на стул. — Или это дикое совпадение? Есть от чего схватиться за голову".

Он разыскал книжку и, уже с интересом и должным вниманием, принялся изучать техники работы с мыслеформами. Сказать, понял все, будет явным преувеличением, но главное, что он вынес из мракобесной книжонки, заключалось в короткой фразе: "Воображение и мысленное формирование событий, помноженное на энергии, так называемого, тонкого плана позволяет влиять на окружающую действительность".

"Но почему тогда этим никто, по крайней мере, почти никто, не пользуется?" — задал риторический вопрос читатель. И сам себе ответил: " А может быть все дело в операторе, в его способностях? Выходит, у меня получается создавать эти самые... мыслеформы лучше".

Эйфория исключительности длилась долго, целых пятнадцать минут. Как и всякий технарь, Петров тут же задумался о практической пользе новых возможностей и, как ни странно, об этической стороне этого дела. И в том, и в другом у него возникли крепкие сомнения.

Не в силах сидеть в такой день на диване и таращиться в телевизор, он решил прогуляться. Быстро оделся и хлопнул дверью. Сбегая по лестнице, Петров едва не столкнулся с соседкой. Вредная старуха со второго этажа, выглянула из своей, провонявшей луком и валерьянкой, квартиры и зычным, совсем не старческим, голосом поинтересовалась: — Что-то ты, Сережа, сегодня словно молодой лось, по лестнице носишься. На свидание торопишься?

"Ну, вот, завтра эта новость перейдет из воспаленного бабкиного воображения в область достовернейшего факта", — огорченно вздохнул Петров, собираясь проскользнуть мимо бытовой террористки. Он поднял голову, чтобы молча кивнуть старой язве, и вдруг ему показалось, что, выглядит старуха несмотря на , куда как преклонный, возраст и сволочной характер весьма импозантно и даже величественно.

"Ох Господи, — ошалело выдохнул он про себя. — С чего это вдруг? И, сам не ожидая того, остановился, заговорил со старухой: — Здравствуйте, Анна Григорьевна. Что Сергей пишет? Он даже вспомнил, как звать бабкиного сына, который год пропадающего в поисках длинного рубля где-то в Сибири.

Бабка замерла. И вдруг иным, тихим и мелодичным, голосом печально ответила: — Молчит. Уж второй год, как молчит. Извелась вся. Даже запрос писала. "Нету, — отвечают. — Не значится". Боюсь и думать,..

— Позвонит, — убежденно заверил Петров старуху, вспомнив курносый профиль своего школьного приятеля и соседа по парте, и твердо добавил . — Обязательно позвонит. Я знаю. Вы ему привет от меня передайте.

Соседка улыбнулась, словно лучик света мелькнул в пыльном окне подъезда: — Хорошо, Сережа, обязательно передам. Спасибо тебе.

Она неторопливо, без своей всегдашней озлобленности, аккуратно прикрыла дверь.

"Куда он денется, приедет", -Уверенно, словно свершившийся факт, констатировал Петров, вкладывая в короткую фразу энергетику замысла.

Он выскочил на улицу и глянул на небо. Стоял один из тех спокойных осенних деньков, которые зовут в народе бабьим летом. Легкий запах горелой листвы и сырости будоражил неясные воспоминания. У Петрова эти запахи всегда была связаны с началом осени и новыми событиями. Весело насвистывая, проскочил знакомый с детства двор и вышел в переулок и двинулся по усыпанному листвой тротуару.

Проходя мимо гастронома, выкупленного в лихие девяностые предприимчивым Ахмедом из двадцатой квартиры, Петров увидел небольшую группу соседей. А чуть поодаль виднелся замызганный милицейский УАЗик.

— Что за шум? — спросил Сергей Иванович, не обращаясь ни к кому конкретно.

Местное Информбюро, пенсионер Сидоров, оживленно потер ладонями и обстоятельно, с легкой издевкой в голосе, поведал, как трое местных"душманов" явились "качать права" за то, что тот вместо водки продал им воду. Хозяин удивился, но пузырь заменил, даже извинился. А те, халяву почуяли, половину выпили и снова пришли. Ахмед и послал их. Они в крик. До драки дошло. Вот по голове Ахмеду кирпичом в суматохе и приварили. На шум брательник выскочил, аккуурат мясо на шашлык резал. Бичману ножом в бок и пырнул.

— Пострадавших скорая увезла, а остальных менты спаковали, — закончил рассказ всезнающий сосед.

Петров, приподнятость настроения которого вдруг исчезла, двинулся прочь.

"Ну, а я тут причем? — неизвестно почему и перед кем попытался он оправдаться. — Если они совсем уже мозги пропили..."

Неосознанная тревога так и не оформилась, понемногу происшествие отошло на второй план. Петров запрыгнул в троллейбус и, проехав несколько остановок, сошел на проспекте. Неподалеку от шумной автострады и громадных витрин располагался его любимый сквер. Парк культуры и отдыха, как он раньше назывался. Туда Серега в школьные годы бегал на каток, а чуть повзрослев, ходил с приятелями пить разливное пиво. Он и теперь иногда прогуливался по дорожкам парка, вглядываясь в громадные клены и ели, помнившие его молодым и беззаботным пареньком. Петров брел по засыпанной багряными листьями дорожке, мимоходом поглядывая на встречных женщин и внимательно изучая тумбы с рекламой. На одной из таких стоек Петров и наткнулся на косо висящий листок. Вчитался в педва различимый текст: "Услуги Мага, Гадание на Таро, все виды воздействия. Телефон"...

"А не позвонить ли мне этому чародею? Пусть разъяснит, что к чему, — неожиданно подумал Сергей, и вынул сотовый. — Надо же разобраться."

О чем он собирается советоваться, Петров еще не сообразил. Поэтому, когда в трубке прозвучал вежливый голос, невнятно спросил о стоимости услуг и, наконец, поинтересовался, "может ли маг проконсультировать его по эзотерическим вопросам?"

— Конечно, — легко согласился, видимо не сильно загруженный клиентурой, специалист. — Через полчасика, устроит?

Ровно через тридцать минут Петров стоял у обитой стареньким дерматином входной двери.

На звонок открыл мужчина средних лет, в очках с роговой оправой.

Он проводил гостя в комнату и предложил сесть на стоящий посредине стул. Достал из маленькой коробочки, принялся надевать на себя какие-то кольца, цепочки.

Сергей Иванович подозрительно глянул на необычную процедуру.

— Это защита, — пояснил хозяин, заметив взгляд гостя.

Петров якобы понимающе кивнул.

— Итак, какая у вас проблема? — поинтересовался Маг, ставя между собой и Сергеем зажженную церковную свечу. Пораженный обилием амулетов, икон и прочего инвентаря Петров уставился на громадный шар из стекла. — А? — чуть невпопад отреагировал он, однако собрался и, сбиваясь, пересказал внимательному слушателю всю историю. Начиная от бестолковой покупки и заканчивая трагедией возле гастронома. По мере рассказа лицо Мага стало мрачнеть. Он незаметно сложил пальцы в хитрую фигуру, а затем, видимо неудовлетворенный результатом, зажег еще одну свечу.

— Ну, и?.. — закончил Петров рассказ. — Что это? — уточнил он вопрос.

— Ничего особенного, обыкновенная магия, — словами капитана лайнера из гайдаевской комедии отозвался специалист.

Сергей Иванович чуть было не рассмеялся навеянной аллюзии, однако сдержался и, соблюдая серьезный вид, уточнил: — Вот так запросто, А как же заклинания? Без кинжалов, даже без варева из мышиных хвостов?

— Это вовсе не обязательно. — Маг даже не улыбнулся.

— Насколько я вижу, у вас произошло спонтанное раскрытие магических способностей, — слегка торжественно, но в то же время печально, закончил он. — Многие, почти все, приходят к этому путем долгих тренировок, медитативных практик, различных техник. А ваши способности раскрылись внезапно. Атализатором стало скорее всего прочтение этой книги. Такое бывает. Редко, но бывает. Если судить по рассказу, работаете вы еще на частоте весьма грубых энергий, почти физических. Поэтому и результат столь явный. И столь грубый. Чем тоньше, или мягче энергия, тем большие изменения происходят с объектом воздействия. И тем дольше срок проявления. А грубые энергии работают практически мгновенно. Оттого и отдача в ладони, в центры акупунктурных каналов.

— Ну и что мне сейчас делать? — уставился Сергей на хозяина.

— А это уже вам решать. Или попробуйте забыть все, и вернуться к обычной жизни. Хотя, это вряд ли получится. И не только из-за вашего желания. Или учитесь как-то выживать с этой напастью. Но для этого вам придется полностью изменить свое мышление, привычки. Освоить много новых, подчас невероятно трудных для понимания, вещей. В общем, учиться. Это отдельный разговор, и толку от него сейчас будет мало. Неподготовленный человек — очень трудная аудитория. А такой сильный, как вы, просто опасен, — Маг явно тяготился общением.

— А что до теннисной партии... Мое мнение, вам крепко повезло. Могло выйти куда хуже...

— Это почему? — Петров напрягся. — В чем тут опасность?

— Похоже, что они не успели вас засечь. Те, кому вы сломали всю игру. Иначе, вопросы вы бы уже не задавали. Магия штука жестокая и безжалостная. Куда страшнее и проще, чем показывают в кино. И, всяко, более подлая. В белых перчатках здесь не работают. Не могут достать самого оппонента — бьют по родным, близким. И бьют безжалостно. Это ведь так легко. Убить, не видя мучений человека. Да вы и сами успели убедиться. Из-за мелкого неудобства вы сломали жизнь пятерым и искалечили, если не убили, двоих. Шутка ли? А всего-то за три минуты тишины.

— Но я не знал.. — вскинулся Петров.— Мне это вообще не нужно.

— Бросьте, — Маг чуть повысил голос. — Ваше я было к этому готово, потому и не пресекло эти действия. Все вы знали, хотя бы на подсознательном уровне,

— Самое главное для вас сейчас — не высовываться. По себе знаю, желание похвастать способностями чрезвычайно велико. Вы ведь и ко мне поэтому пришли. Не осознанно, конечно, — добавил маг, увидев, что Сергей Иванович попытался вставить слово.

— Нет смысла толочь воду в ступе. Мой совет — почитайте книги. Займитесь самосовершенствованием. И, насколько возможно долго, не трогайте людей. Вы совершенно незащищены, а ответное воздействие идет даже от обычного человека. И... Я просто не знаю, как вам объяснить. Это такие азы, что...

— Ну, как скажете. — Петров насупился, и потянулся за бумажником.

— Обиделись? Зря. Я, хоть и слабее вас, но опытнее. И к тому же защищен. Так что обида ударит по вам-же. Но втрое сильнее. А поскольку вы словно новорожденный, мало вам не покажется...

— В каком смысле — голый? — Сергей уже ничего не понимал.

— Ладно, — хозяин тяжело вздохнул. — Покажу вам простейший прием. С вашими способностями исполнить его будет нетрудно, а на первое время этого вполне достаточно. Представьте, что вокруг вас постоянно существует некая зеркальная сфера. Полый шар со стенками на подобии витрины. Видели витрину? Так и тут... Вы находитесь в центре сферы. Она окружает со всех сторон, без малейшего зазора. И своей внешней, зеркальной внешней поверхностью отталкивает любое чужое воздействие. Зеркало может быть золотистого или серебряного цвета, но это уже детали. Главное, что бы вы как можно ярче, отчетливей представили ее.

Петров закрыл глаза, посидел молча.

— Ну как? — глянул он на хозяина.

— Нормально, — кивнул тот. — Уже работает. Теперь периодически восстанавливайте ее, в смысле вспоминайте о ней, и все будет нормально. По крайней мере, пока вы не схлестнетесь с кем-нибудь, достаточно сильным.

— Кстати, а как вас зовут?— неожиданно поинтересовался Маг.

— Ох, простите, — смутился Петров. — Сер...

— Стоп, — резко приказал собеседник. — Вот вам и второй урок. Никто и никогда не должен узнать вашего настоящего имени. Я имею в виду — никто из настоящих магов. Настроиться на вас, и пробить защиту, зная имя противника, гораздо проще. Это аксиома. Для общения со специалистами возьмите например псевдоним. Придумайте какого— нибудь человека. Наделите его какими-то чертами, свойствами, и когда будете называть это имя, думайте про фантом. Но... еще раз повторюсь, без подготовки это может не получиться. . Учитесь, пока не поздно.

Свечи, в продолжении всей беседы мирно горевшие на столе, вдруг вспыхнули и закоптили таким громадным, почти полуметровым пламенем, что Петров испуганно вздрогнул.

— Все, сеанс окончен, — отрезал экстрасенс. — У вас громадный потенциал, и моя защита не справляется с его мощью. Но помните, если вы будете продолжать использовать свои способности без головы, то неприятности вам гарантированы. И это будет губительно не только для вас... — речь хозяина стала прерывистой. Он словно боролся с собой. Пробормотал сперва: — Нет, не стоит. — Потом все же глянул на гостя:

— Добрый совет. Хотя и не послушаете. Это ведь, как наркотик. Затягивает. И чем дальше, тем больше. А кроме того. С погодой не развлекались еще? Многие из молодых этим грешат. Как же, я всемогущ... а в итоге гибнут десятки тысяч ни в чем не повинных людей. Только эти радуются...

— Кто радуется? — поинтересовался Сергей.

Пламя свечи дрогнуло и начало быстро вращаться по часовой стрелке.

Маг глянул на огонь.

— Можно? — спросил он, обращаясь неизвестно к кому. — Ну хорошо.

И произнес уже для Сергея: Это может показаться бредом, но все, что с вами произошло, не каприз судьбы, или случайность. Там, — он кивнул куда то в сторону. — Идет постоянная борьба, сторонники требуются и той и другой стороне. Подпитка. Я нарочно не акцентирую внимание на понятиях света и тьмы. Это выше нашего понимания. И нам не стоит лезть в их разборки. Однако теперь, когда вас включили в игру... вы должны быть особо внимательны к своим эмоциям и поступкам.

Наверняка вскоре настанет момент выбора. А вот к какому берегу прибьет вас, это уже зависит от многих причин. Хочется верить, что визит ко мне стал хоть маленьким, но шансом правильного выбора.

Устав слушать недомолвки, разбавленные эзотерической дичью, Петров с облегчением попрощался и покинул квартиру.

"Да, уж, чего только не бывает? Силы какие-то, прямо Дозоры... — "Всем выйти из сумрака", — хмыкнул он, спускаясь по ступенькам. — В одном чудак прав. Завязывать надо с глупостями. А то ведь в психушку можно угодить. Или, банки с водой начну заряжать, как этот", — вспомнил Сергей популярного в свое время на всю страну экстрасенса.

Выйдя на свежий воздух, он заметил, что день уже незаметно приблизился к полудню. "Ну его, такое гуляние. Одни расходы от него", — пожалел экономный Петров три сотни, отданные шарлатану.

Он направился к остановке, перепрыгивая лужи. Увлекшись процессом, Сергей Иванович не заметил, как его со всего маху окатил жидкой грязью здоровенный джип. Черный красавец выплеснул на зазевавшегося пешехода столько, что тот стал похож на чучело.

— Ах, чтоб тебя,.. Чтоб ты голову разнес, козел безмозглый, — в сердцах выругался Петров, увидев, во что превратилось его любимое шерстяное пальто.

Он проводил удаляющийся автомобиль недобрым взглядом, стянул испоганенную вещь и вывернул наизнанку. "Так добегу", — решил пострадавший, вытирая мокрое лицо рукавом.

— Вот ведь скотина, — уже успокаиваясь, пробормотал он.

Съежившись от пронизывающего ветра, Сергей быстрым шагом прошел пол квартала. Садиться в автобус в таком виде показалось неловким. Он свернул за угол и тут же увидел страшную сцену. Блестящий лаком внедорожник уродливо замер возле массивного бетонного столба. Капот, смятый в гармошку, приобнял опору освещения. Из пробитого радиатора джипа густо валил белесый пар. Лобовое стекло висело над деформированным капотом, словно расколотое на тысячи фрагментов панно.

Возле машины уже стояло несколько зевак. Они оживленно переговаривались, однако подходить к монстру не решались.

Петров приблизился к месту аварии и с замиранием сердца увидел, что водительская дверь приоткрыта, а шофер сидит, опустив голову на руль.

" Совпадение. Дикое совпадение". — мелькнула у Сергея подлая мыслишка. Однако на душе у него стало так мерзко, будто он наступил на большую дохлую крысу.

— Гоняют, вот и пожалуйста, — раздался чей-то, разве что не злорадный, голос. — Скорую надо вызвать, — вклинился жалостливый женский.

— Сказали "сейчас выезжает", — сообщил кто-то из толпы.

Петров выдохнул и, почувствовав некоторое облегчение, начал выбираться из сутолоки, трусливо уводя взгляд от неживой позы сидящего за рулем человека. Он уже почти убедил себя не дурить, и продолжить путь, как вспомнил вдруг негромкий и чуть усталый голос недавнего собеседника: " Выбор за вами. Что это будет? Не знаю. Однако, как вы в тот миг поступите — решит и все последующее..."

Собрав волю в кулак, Сергей решительно раздвинул зевак и шагнул к покореженной машине.

— Я врач, пропустите, — неожиданно даже для самого себя произнес он и приблизился к водителю.

Коснулся рукой неподвижного запястья, нащупал тоненькую нить пульса. Чуть слышное биение, слабое и неровное. Сердце нехотя, словно по инерции толкало кровь по сосудам.

"Надо же, с первой попытки", — обрадовался Петров этой маленькой удаче. Он посмотрел в лицо пострадавшего и только тут сообразил, что за рулем находится женщина. Одетая в джинсы, кожаную куртку, с короткой, почти мужской, стрижкой, издали она смотрелась просто щуплым мужчиной.

"Открытых травм нет, — авторитетно заключил лже-доктор. — Ноги не зажаты".

— Ну-ка, кто-нибудь, помогите.

Ухватил худенькие плечи и легко вытащил тело наружу. Добровольный помощник придержал за ноги, Сергей опустил пострадавшую на асфальт свернул и сунул ей под голову свое пальто.

И сразу, словно по команде, вокруг все изменилось. Засуетились люди, кто-то начал звонить в ГАИ.

Петров еще раз глянул в лицо женщины. И заметил маленькую, почти незаметную ссадину на виске. "А вот это совсем плохо", — как-то отстраненно подумал он.

Петров застыл, не зная, что делать. И тут, словно проявляясь из воздуха, над лежащей в забытьи женщиной начал сгущаться легкий туман. Он разрастался и принимал некую форму. Еще миг, и стало понятно, что это подобие человеческой фигуры. Темная, хотя и пропускающая солнечный свет, она вдруг пошевелилась и склонилась к телу. "Моя", — раздался в голове у Сергея едва различимый голос. Однако сомнений не было, принадлежал он этой тревожной и непонятной фигуре. "Моя", — показалось или в словах тени мелькнуло удовлетворение. Колеблющийся на ветру контур все ближе склонялся к бледному лицу. И таким холодом вдруг потянуло от сросшейся в одно целое пары, что у Петрова занемели кисти рук.

"Кто ты?" — не ожидая от себя подобного, произнес, не разжимая губ, Сергей Иванович. И тут его окатила волна ужаса. Такого, что от немедленного бегства спасло то, что онемевшие ноги отказались повиноваться приказам взвывшего от ужаса рассудка.

Фигура отвлеклась от своей жертвы и повернула голову к новому персонажу. Теперь Сергей мог поклясться — "это" заметило его.

" Кто я"? — в голосе существа прозвучала усмешка, от которой стало вовсе невмоготу. Холод проник в самую душу.

А силуэт потерял интерес к случайному свидетелю и продолжил свое дело.

Петров отчаянно зажмурил глаза и, уже вовсе в безмыслии, борясь с всепоглощающим страхом, представил, что из груди его вырывается изумрудный поток света. Луч уперся в ставший вдруг непрозрачным сгусток тумана и попытался сдвинуть его в сторону. Тень вновь покосилась на непрошенного защитника. Петров коротко перевел дух, усилил мысленный натиск. Недовольный рык зазвучал в голове, и, чудо, фигура вдруг качнулась, подалась назад.

"Я не отступлю", — послал Петров короткий импульс, обращаясь к противнику— Только вместе...

Нечто замерло, словно в раздумье и внезапно начало исчезать, растворяясь в солнечном свете. Миг, и последние клочки тумана исчезли. На асфальте осталась лежать только неподвижная жертва.

Петров посмотрел на жертву и заметил, как изменилось что-то в лице умирающей. Дрогнули веки. И, словно по мановению волшебной палочки, начали розоветь щеки.

— Эй, гражданин, подвинься, — вырвал его из транса чей то голос. Петров обернулся. — Врача пропустите, — повторила женщина.

Сергей Иванович отступил в сторону и двинулся прочь, не обращая внимания на суету. Он даже не запомнил, как смог дойти до дома, как поднялся в квартиру.

Разбудил его истошный вопль Василия. Кот сидел у самого лица хозяина и охрипшим голосом просил жрать. Петров смахнул нахала в сторону, попытался рассмотреть циферблат часов. "Девять. Чего? Утра, вечера? Какого дня?" — этого он не знал.

Поднялся, на дрожащих ногах дошел до кухни, не глядя насыпал в миску корм. Кот накинулся на мало съедобные сухари, а Петров заварил кофе, одновременно нажав на пульте кнопку включения телевизора. И узнал, что проспал двадцать часов. Все произошедшее казалось совсем далеким. Да и было ли это на самом деле? И тут глаза его уперлись в держащие кофейную чашку пальцы. В том месте где ногти впивались в ладонь, он с изумлением увидел глубокие ссадины со следами запекшейся крови.

"Выходит, было?" — охнул Петров.

Глава 3

— Сергей, возьми трубку, — голос сидящего за соседним столом коллеги по работе вывел его из раздумий. Петров оторвал взгляд от экрана компьютера и поднялся из-за стола. Утро понедельника не принесло никаких новостей. Рутина цифр и скука опостылевших лиц сослуживцев. Одна радость — обещанная зарплата.

— Алло, — слегка напрягшись, произнес он. Звонить ему вроде было и некому.

— Петров? — спросил незнакомый голос.

— Слушаю, — Сергей Иванович, отодвинул дребезжащую трубку от уха. Однако тут же прижал, заметив внимательный взгляд Зойки, главной отдельской сплетницы.

— Вчера вы достали из разбитой машины женщину, на Вяземской, — уже с утвердительной интонацией продолжил неизвестный абонент.

— Ну да, — не счел нужным скрывать очевидный факт Сергей Иванович. "Гаишники, что ли? — подумалось ему. — Но как узнали номер?" — он еще не сообразил, какими неприятностями может грозить звонок, однако, сердце екнуло.

— Нужно встретиться, — безапелляционно заявил голос. — Сейчас.

— Зачем? — не понял Петров.

— Это в твоих интересах, — сменил тон собеседник. — Или мне самому зайти?

— Не надо, — перспектива посвящать изнывающих от информационного голода соратников по "Гранд-смете" в детали личной жизни Сергея не радовала.

— У подъезда машина. Поговорим и свободен, — уведомил, видимо и не ожидающий другого варианта, абонент.

Короткие гудки оповестили об окончании странного разговора.

Петров вздохнул и направился в фойе. Потянул тяжелую дверь и вздрогнул от удара ветра.

Вчера еще по-летнему теплая погода сегодня сменилась на унылую осеннюю хмарь. Темные тучи, ветер, гоняющий рябь по свинцовым лужам. Голые ветки деревьев, стучащие в мокрые стекла.

"Зима скоро", — мелькнула у Петрова несвоевременная мысль. Он покрутил головой в поисках машины. Однако, кроме джипа, похожего, кстати, на вчерашнего монстра, не увидел никаких транспортных средств. Серая громадина, сверкая глубокой тонировкой, вольготно припарковалась посреди пешеходной дорожки. Невольно сутулясь, Петров приблизился к джипу и аккуратно постучал костяшками пальцев в боковое стекло. Задняя дверь мягко приоткрылась, выпуская наружу тепло салона и диковинно терпкий аромат освежителя.

— Садись, чего скребешься? — раздался голос, слышанный Петровым в телефонной трубке.

Инженер робко протиснулся внутрь, осторожно прикрыв сыто щелкнувшую замком дверцу. В полутьме велюрового рая в глаза ударило многоцветье плоского, свисающего с потолка джипа, экрана. На нем беззвучно маршировали красотки в изумрудных костюмчиках с какими-то музыкальными инструментами в руках. Когда глаза чуть привыкли, Сергей Иванович увидел, что рядом, вольготно откинувшись на мягкую кожу сидения, развалился здоровяк. Лица его Петров разглядеть не сумел, заметил лишь крупную челюсть и громадный сверкающий перстень на пальце.

— Ты, значит, Верку из тачки вытащил? — без предисловий задал вопрос хозяин.

Голос, жесткий и уверенный, не сулил ничего хорошего. Петров только кивнул, чувствуя себя двоечником на педсовете. Он кашлянул и смущенно добавил: — Ее нужно было уложить на ровную поверхность, я думал...

— Слышь, мне пофиг, чего ты думал, — оборвал его лепет здоровяк. Он ткнул пальцем в спину безучастно сидящего за рулем водителя. — Ты, Петро, погуляй чуть.

— Сюда смотри, — обратился вальяжный пассажир к Сергею, когда молодой человек выбрался наружу. . — У нее в тачке сумка была. Теперь нету. Лепилы на тебя показали. Ты первый в салон жало сунул, значит ты и свистнул. А пальтуган , что, на радостях оставил? С бумажками. Короче. Сумку и все, что там было, отдаешь — тогда посмотрим, на сколько тебя наказать. Нет — значит, сейчас поедем ко мне, и разговор будет совсем другой. Понял? И не дай тебе господь, если что пропадет, — голос угрожающе понизился.

"Вот тебе и раз..." — мелькнула в голове у Петрова бестолковая мысль. Он открыл рот, собираясь сказать, что знать не знает ни о какой сумке, и не понимает, о чм идет речь, но вместо этого внезапно вспомнил вычитанный в давешней книжке эзотерический прием.

" Для того, чтобы изменить отношение к себе, нужно представить, что ты — это не ты, а другой человек. Сформировать мыслеобраз, наполнить его энергией"..

"А интересно, как бы поступил в такой ситуации, к примеру, уголовный авторитет?" — задал себе вопрос Сергей Иванович. И не смог ответить. Однако поступил иначе. Он сосредоточился, пытаясь вспомнить виденный не так давно детектив, главным героем которого был отчаянный "вор в законе" по кличке "Лютый"

Молчание затянулось. Хозяин, не ожидавший заминки, тяжело повернулся к бестолковому гостю.

— А тебя как зовут, молодой? — неожиданно спросил его Петров. Он неуловимо расслабился, облокотился на дверь.

Хозяин джипа недоуменно хлопнул короткими ресницами, и рявкнул так, что обернулся заскучавший на ветродуе Петро.

— Ты что, моль драная? Сдурел? Да я тебе сейчас голову вырву, — он навис над негабаритным соседом.

— И что? — как о чем-то малосущественном, поинтересовался Сергей Иванович. — Появится от этого сумарь?

— Ах ты, гнида, — возмутился незнакомец. — Петро, а ну-ка... — рявкнул хозяин помощнику, от возмущения не сообразив опустить стекло. Он явно собирался воплотить угрозу в жизнь, хотя бы частично.

То, что сделал Сергей, удивило не только оппонента, но и его самого. Он ловко перегнулся между сиденьями и безошибочно, словно тысячи раз проделывал это, ткнул пальцем в кнопку на торпеде. Клацнул центральный замок, блокируя салон извне. Опоздавший водила безуспешно задергал ручку двери, рискуя вырвать ее с мясом. А Петров уперся тяжелым взглядом в лицо визави, одновременно опуская руку в карман пиджака.

— Тихо сиди. А то маслину в ливер махом схлопочешь, — произнес он, солидно бугря карман сжатым кулаком. Голос его чуть свело в хрипоту, и в нем прозвучала непонятная сила, и спокойствие уверенного в себе человека.

— Ты чего, мужик? — сдулся еще мгновение назад чувствовавший себя всесильный хозяин джипа.

— Мужики в поле. Пашут, — мгновенно парировал Сергей и свистящим, чуть гундосым, презрительным шепотом добавил: — Попал ты, парнишок, в непонятное. Прежде, чем предъявы кидать, тему пробить нужно было. Сявка.

— Значит, так. Хочешь живым остаться? Сиди тихо. Не дергайся. А то, давай, проверь, коль не страшно? — добавил он. — Короче. Снова, и без понтов. Что за вопрос? Зачем? По порядку.

Что уж почудилось пробовавшему баланды слушателю в этих словах, не известно, только гонор уступил место вполне мирной речи.

— Верка, со мной жила. Ну, баба. Вчера психанула. Сказала, что мол, уходит. Прыгнула в машину и по газам. Я хотел остановить, она про какие-то бумажки вякать стала. В сумке. Потом на трассе в столб влетела. А сумки нет. Я спросил, сказали — вытаскивал ее один мужик, — рассказчик сбился и мгновенно поправился: — Типа, человек какой-то. А тут — пальто твое. Вот, я и решил.

— Решил, значит, по-легкому?.. — не забывая держать на виду засунутую в карман руку, констатировал Петров. — Пацану скажи, пусть утихнет, а то уже кипятком льет, — заметил Сергей прыжки взволнованного телохранителя. — И "волын" пусть спрячет, не ровен час мусоров накличет.

"А ведь это не просто манера говорить и внешнее подобие. Изменилось все естество, — сообразил Сергей, удивленно прислушиваясь к себе. Никакого сомнения, будь у нового Петрова в руке оружие, автовладельцу пришлось бы совсем худо.

— А то? — дернул щекой, изобразив недобрую усмешку. — Учить за наезд — святое дело. Я ему что, по жизни, терпила?"

— Сейчас я тебя, суслик, жмуром делать буду, — ласково сказал он, обращаясь к спутнику.

— Ствол есть? — Петров сноровисто охлопал сломленного его напором собеседника. Ловко выдернул из наплечной кобуры бандюгана вороненую игрушку. Щелкнул предохранителем, передернул затвор.

— Чего ж ты? Оружие носишь, а в нужный момент и забыл? Эх ты, фуфел, — несколько даже разочарованно протянул он.

— Значит, так. Я с тебя за наезд имею. Поэтому, не спеша, не торопясь, гомонок достал и сюда, — ткнул Петров зажатым в кулаке стволом в белоснежную кожу сидения.

Когда на свет появился роскошный бумажник с монограммой, сгреб его в карман и продолжил:

— Что там за "сумарек" был я не знаю. Мне твои дела краем. Но, если тебе без них совсем невмочь, найти могу. Не за так, конечно. Цену после скажу, когда разберусь, что, да как.

— Ну? Будем искать? Или ты сам? А за бабки не обессудь. Должен понимать, мне ттвой наезд прощать не по понятиям. После такой предъявы мне тебя или наглушняк валить, или... Надеюсь, понимаешь?

— Вижу, сообразил, — Петров нагонял непонятного, обрабатывая собственника, примиряя его с потерей наличности.

Нахватавшийся вершков капитан бизнеса, осознав, что попал на матерого урку, о деньгах пока и не думал. Он тупо смотрел в дуло своей "Беретты", боевые качества которой он уже видел в деле.

— Где эта, как ее, Верка, лежит? — спросил Петров.

— В Клинической, у нее с головой что-то. — Врачи сказали — память отшибло.

— Ладно, чего зря трындеть. Звони шестерке, пусть дальше отойдет, — повинуясь наитию, приказал Сергей, нажимая кнопку. — Хорошо, а теперь сам наружу. Вали, пока я добрый.

Петров выждал, когда вновь захлопнется дверь, и рывком, в два движения, перескочил на место водителя. Джип рванул с места, стирая корд покрышек. Отъехав пару кварталов, остановил "крейсер дорог" у небольшого павильончика, торгующего сигаретами и пивом. Протер рукоятку оружия и бросил пистолет под сидение, и хлопнул дверцей..

"В крайнем случае — стекло поменяют", — беззаботно хмыкнул он, выбрасывая брелок сигналки в мусорный бак.

"А впрочем? — Петрову пришла в голову остроумная идея. Он набрал номер: — Алло, справочная, телефон ОРБ не подскажете? — голос его понемногу менялся. Ушла прочь блатная резкость и напор, появилась интеллигентная мягкость.

Вежливый голос доброжелателя сообщил дежурному о припаркованном возле кафе "Аэлита" джипе с незаконным оружием в салоне.

Пару суток разбирательств этому наглецу гарантированны. -Весело подумал Петров вернувшись на рабочее место.

Однако взбаламученный приключениями мозг никак не мог адаптироваться к мирному труду сметчика. Сергей с громадным трудом просидел до окончания рабочего дня и с облегчением покинул заваленный бумагами стол.

"Как же быть?" — размышлял он по пути домой. Конечно, ни о каких поисках сумки Сергей и не помышлял. В тот момент сработало естество уголовника, почуявшего добычу.

" А ведь Они ни за что не отвяжутся", — воспитанный на видео боевиках, Петров искренне считал, что теперь месть ему станет для униженного дельца вопросом первостепенной важности.

"Уехать, что ли?" — мечтательно загадал слабохарактерный инженер, в то же время отлично понимая, что духу изменить образ жизни не хватит. И от этого понимания ему было вдвойне тревожно.

" Ладно, сейчас приду домой, отдохну, а там будет видно", — применил он излюбленную тактику трусливого страуса.

Вошел в подъезд и двинулся по ступенькам, отыскивая в кармане старенького плаща связку с ключами.

Однако подойдя к своей квартире, он с замиранием сердца понял, что ничего не окончилось.

Петров и не подозревал, что дверь, которую он легкомысленно называл "защитой от честных людей", беззащитна настолько. Вырванный с "мясом" замок бесстыдно обнажил металлические внутренности. А через приоткрытую дверь виднелся краешек прихожей.

Сергей Иванович осторожно заглянул в квартиру. Он даже не удивился, увидев, что комната представляет собой сплошную свалку разбросанных в беспорядке вещей и мебели. Его тревожило отсутствие кота.

Нормальным людям сложно понять, что значит кот для одинокого человека. . Объяснить невозможно. Нужно побывать в этой шкуре. Разом забыв про все на свете Петров пронесся по развалу, заглядывая во все уголки и тайные места, куда любил прятаться его хвостатый питомец.

"Перепугался сбежал, а там собаки. Они же его вмиг порвут", — выросший в привычном мирке квартиры, кот совершенно не боялся естественных врагов.

Хозяин в панике забежал по лестнице на последний этаж, но Василий словно испарился.

"Вот скоты", — всколыхнулась в душе Петрова лютая ненависть к неизвестным грабителям. Он и помыслить не мог, что из-за такого, незначительного по вселенским меркам, события способен так огорчиться. Злость переполнила его, голову окатило волной жаркого тумана. Сузил глаза, вызывая в памяти лицо его недавнего знакомца. "Он это, — теперь Петров точно знал, кто виновен в потере его любимца. — Ну, держись". Всплеск ненависти заставил покачнуться. Энергия искала выход, била в виски, бурлила. А когда стало совсем невмоготу, вдруг исчезла. Петрову стало легче. Отпустила мелкая дрожь, отхлынула кровь от висков, и только холодный пот, выступивший на лбу крупными каплями, неприятно холодил кожу.

И тут он услышал осторожное царапание, раздавшееся в углу, где стояла коробка из-под маленького телевизора, в которой Петров хранил старую обувь.

Из нее показалась встрепанная кошачья морда. Василий мирно проспал весь погром, и только появление хозяина, которое четко связывалось с кормежкой, заставило лежебоку покинуть укромный уголок.

"Слава богу", — выдохнул Петров, испытывая невероятное облегчение. И тут же его кольнуло невольное сожаление. Сергей прислушался к себе. На смену радости вползала неясная тревога. Постепенно возникло четкое понимание, что посыл ненависти принесет смерть не только обидчику, но и всем, кто связан с ним невидимыми узами родства. "Семь, семь поколений"... — не голос, а легкий шепот подсознания донес эту истину.

Петров собрал силы и попытался установить контакт с той неумолимо грозной силой, которую невольно выпустил на свободу. Однако сгусток энергии, обретя самостоятельность, казалось отторгал волю хозяина.

Петров ощутил растерянность. Силы, а главное, желание бороться со своим детищем уменьшались.

"Он сам виноват", — начал было успокаивать совесть, но, переборов апатию, сосредоточился и представил, как смерч невидимого ветра уходит куда-то в сторону, и вверх, постепенно растворяясь в бездонной голубизне неба. Посыл распался на несколько частей, потом еще, и еще, а когда достиг антрацитово-черного безвоздушного слоя, вакуум межзвездного пространства словно лишил это образование единого центра. Оно начало редеть, сливаясь с окружающей тьмой, и понемногу растаяло. Петров вытер лоб и откинулся к стене.

"Вроде, смог?" — высказал он надежду в благополучном исходе своего демарша. И тут в дверь постучали.

— Кто там? — слабым голосом поинтересовался хозяин, даже не сообразив, что это вполне может оказаться горящий жаждой мести, и не подозревающий о чудом миновавшей его угрозе, автовладелец.

— Я это. Анна Григорьевна, — Услышал Петров голос. Соседка приоткрыла дверь и заохала, разглядывая творящийся бардак в квартире: — Ой, горюшко. Кто же это?

— Хулиганы, наверное, или сумасшедшие. Но уж не грабители, точно. У меня и брать нечего. Отозвался Петров прижав к груди котофея.

Старуха отвлеклась от созерцания разгрома: — А мне ведь Сереженька сегодня звонил. Приехать обещал. Соскучился. Я уж так рада, хотела с тобой поделиться, — она вздохнула. — Давай я здесь приберу, а то ведь тут ноги сломать можно, — она принялась сноровисто складывать разбросанные вещи.

Помогая наводить порядок и сваливая в кучу посреди комнаты совершенно непригодные к использованию после варварского обращения вещи, Петров с грустью размышлял об иллюзорной неприкосновенности частной жизни: "Вступило какому-то обожравшемуся вседозволенности уроду, и он мимоходом разрушил все. И жизнь отнимет так-же, не задумываясь. Ладно, сегодня мне новое умение помогло. А случись такое еще неделю назад? Растер бы меня в пыль и даже не вспомнил...

— А я ведь твоих обидчиков вроде как видала, — произнесла соседка, близоруко ища рассыпанные по полу безделушки. — Ага, с утра еще, протопали трое. Я глянула, во дворе машина стоит, серый такой сарай.

— Джип? — поддержал беседу уже знающий ответ Сергей. — Ну, такой, как фургончик. — попытался объяснить он форму внедорожника.

— Да знаю я, — отмахнулась старуха. — "Лэнд Круизер". Дизельный, в сотом кузове. Не Лексус, нет. Японец, но леворукий, — бабка произнесла это между прочим, словно само собой разумеющееся.

Заметив удивленный взгляд, пояснила: — Да я в автомагазине год уборщицей работала, нахваталась... Они минут тридцать наверху пробыли. А как вниз спускались, мордатый такой и говорит своему халдею: " Надо его грузить. А если не при делах, тогда Верку придется угомонить".

— Ты бы поостерегся, сынок, я не знаю, что у них за интерес к тебе, но люди плохие, — старуха запыхалась и присела на табурет.

Пригревшийся на коленях хозяина Василий, привлеченный стойким ароматом валерьянки, исходящим от гостьи, уставился на нее круглыми, внимательными глазами.

— Ишь, какой у тебя, Сергей, котяра, прямо барсук, — старуха погладила кота за ухом. Странное дело, но дичливый хищник тихонько мяукнул и принялся мерно урчать, подставляя лобастую башку под сухонькую ладошку. — Ласковый какой, — бабка поднялась и осмотрела жилье. — Ну, ладно, пойду я, может, сын позвонит? — она вздохнула и двинулась к выходу. Поблагодарив добровольную помощницу, Сергей прикрыл дверь. И поморщился. Странно, отсутствие замка раздражало куда сильнее беспорядка в квартире.

"Ах ты, искатель херов, — стараясь не заводиться по новой, вспомнил Петров об экспроприированном бумажнике. — А я еще вернуть его думал. Вот уж фиг".

Вынул дорогой кошелек с "прессом" рыжих купюр: "Ого, да тут целое состояние. Вот и ладно. Как раз компенсация за ущерб будет ".

Петров созвонился с фирмой, устанавливающей двери, и вызвал мастера.

Сергей оглянулся. Конечно, забирать из разгромленной квартиры нечего, но ложиться спать с распахнутой дверью было неприятно.

Он задумался. Ответ пришел сам собой: "Старый приятель, живший в пятнадцати минутах езды, не откажется приютить на ночь". С Василием решилось совсем просто. Анна Григорьевна согласилась взять"котика" на постой без вопросов.

— Да и ладно, — огладила она кота. — Мне самой не так скучно будет.

Петров вставил на место выбитый замок и с силой захлопнул дверь.

Глава 4

Вопреки ожиданий хулиганский демарш Петрова особых проблем его оппоненту не причинил. Хотя и без последствий не обошлось.

Когда владелец авто наконец, разыскал джип, то был мгновенно окружен сворой ментов, выряженных в пятнистый камуфляж. Они сноровисто уложили авторитетного бизнесмена мордой в грязный асфальт и вежливо поинтересовались, не имеется ли в джипе запрещенных предметов.

Адвокат выдернул задержанного о из участка всего через полтора часа после "незаконного ареста", представив зарегистрированное в ГАИ заявление об угоне авто.

— Какой ствол? Ах ствол... Подбросили враги, — совсем по-Булгаковски вздохнул огорченный несправедливостью олигарх, в ответ на невнятное извинение разочарованных борцов с незаконным оборотом оружия.

Однако недолгое нахождение за решеткой имело и свои плюсы. Обдумав все, он пришел к закономерному выводу о том, что его ловко провели, и потому прямо из отделения, горя жаждой мести, он примчался на квартиру к Петрову. Где его встретили лишь прикрытая дверь и тишина.

Поняв, что его в очередной раз "поимели", хозяин крупного бизнеса крайне возбудился и приказал начальнику службы безопасности фирмы, Михаилу Валерьевичу Кротову, носящему в миру звучную кличку "Крот", найти оборзевшего лоха из-под земли, для того, чтоб впоследствии его туда же и закопать.

Илья Гузеев, такое имя дали бизнесмену любящие родители в раннем детстве, вернулся домой, хлопнул полный стакан коньяка, и погрузился в тяжкие думы.

Сказать, что на его совести за последнее время появилось много темных пятен, было бы неправильно.

Приняв руководство бизнесом от исчезнувшего аккурат перед самым кризисом компаньона, Илья перевел на покойного все долги и стрелки и внезапно поумнел.

"Зачем марать руки самому, если можно поручить эту работу наемным специалистам", — логично рассудил бизнесмен и благополучно выбросил из головы былые шалости с законом. — Ну было, да, а кто в то время не грешил? Вот то-то. А сейчас нет. Сейчас он законопослушный гражданин".

Причиной столь резкой смены имиджа стало не только внутреннее прозрение. В основном побудило его к этому месячное проживание в камере предварительного заключения, куда его занесло совершенно случайно, сугубо по беспределу конкурентов. И недоброжелателей. Однако, в связи с исчезновением главного свидетеля в деле о похищении человека и самоуправстве, обвинение рассыпалось. Но, Илюше хватило. Знакомство со строгим миром по ту сторону колючки выработало у него стойкое отвращение к криминальным понятиям. А главное возмутило нескрываемое презрение к предпринимателю новой волны опытных сидельцев. До "насеста" дело, правда, не дошло, но "по рогам" за дешевые понты "первоход" получил реально. Может, тем и объяснялось то, с какой легкостью обманул его этот фигляр.

Но сейчас все под контролем. Невод заброшен, деньги заряжены. А отыскать наглого лоха — дело времени.

Куда больше Илью тревожило поведение соскочившей с катушек подруги жизни.

"Как ни крути, а прощать подобное нельзя", — решил злопамятный капитан бизнеса, припомнив безобразную сцену.

"Шантажировать она будет, — злобно ухмыльнулся Илья. — Замуж она хочет. Вот, стерва маленькая. Размечталась".

Мысль о разводе у Илюши даже не возникала. И вовсе не по причине счастливого брака. Жена его, к слову, бывшая супруга так вовремя исчезнувшего босса, приняла на себя все права наследования. И потому только очень неумный человек мог решиться сменить законную , пусть страшную, как грех, но богатую, жену, на симпатичную, но нищую секретаршу.

"Завтра же заберу ее из больницы, а там... Все под богом ходим", — лицемерно вздохнул Илюша, подводя итог размышлениям.

Петров брел по ночному городу, засунув руки в карманы и подняв ворот макинтоша. Попытка заночевать у приятеля с треском провалилась.

Тот вышел на лестницу, оживленно поинтересовался здоровьем, но, узнав о причине визита, скосил глаза в сторону, поведал о нагрянувших из Твери родственниках жены, посетовал на тесноту и облегченно вздохнул, проводив гостя. Сергей извинился, пожал потную руку бывшего приятеля и вернулся в ночь.

Испытывать судьбу и ехать к кому-либо из немногочисленных знакомых ему категорически расхотелось. Вариант визита к бывшей жене он даже не рассматривал. Отношения их прервались не то, что скандалом, но достаточно прохладно. Если быть уже предельно точным, то пожеланием дорогой супруги увидеть не оправдавшего девичьих надежд неудачника в следующий раз лежащим в тесном ящике под величественную музыку Шопена.

"Ну и ладно", — махнул рукой на временное неудобство Петров и двинулся, как уже было отмечено, по тротуару, мимо сияющих витрин, дорогих авто и прочих атрибутов роскошной жизни, в неизвестном направлении.

Вид его, еще не достаточно потертый, чтобы насторожить встречных ментов, патрулирующих центр города, тем не менее достаточно красноречиво указывал на статус пешехода.

Мимоходом глянув в очередное витринное стекло, отразившее его силуэт, он с отвращением сплюнул. Было время, когда он мог позволить себе и финскую дубленку и ультрамодные, в свое время, джинсы Ливайс. Однако безденежье и обстоятельства наложили свой отпечаток. Пузырящиеся на коленях лавсановые брюки, стоптанные башмаки, рубашка с вытертым воротником. И все это венчал дежурный плащ, одетый взамен профуканного пальто.

"А не потратить ли мне часть буржуйских денег? — пришла в голову Сергею великолепная идея. — Все равно долго мне ими пользоваться не удастся". Он почему-то, и возможно, не без причины, подозревал, что встреча с обобранным автовладельцем ничего хорошего ему не принесет.

Не раздумывая, он свернул к снабженной фотоэлементом двери круглосуточного салона, торгующего, как было ясно из рекламы, лучшими брендами мужской одежды.

Никаких сцен пренебрежительности, а тем более невнимательности со стороны персонала его появление не вызвало. Умудренные жизнью продавцы уже давно отучились удивляться внешнему виду покупателей. Поэтому, не делая скидок на простецкость клиента, его окружили таким вниманием и радушием, что Петров смутился, решив, что его спутали с переодетым принцем крови.

И не прошло и часа, как из той же двери, в сияние неона и фонарей, вышел элегантно одетый господин. Он качнулся на мягкой подошве превосходных туфель и с удовольствием провел ладонью по тончайшему кашемиру короткого пальто. Чуть ослабил мягкий узел однотонного галстука, поправил дорогое кашне и двинулся вперед.

"Можно жить дальше", — подумал Сергей Иванович. Он незаметно для себя расправил плечи, и даже походка его слегка изменилась, став энергичней и раскованней. Перевоплощение это вызвало явление, совершенно немыслимое еще час назад. Скучающие на проспекте ночные бабочки, завидев импозантную фигуру и верхним чутьем уловив запах неслабых денег, сделали стойку.

Однако занятый мыслями пешеход этих взглядов даже не заметил.

Его фантазия, спущенная с поводка посещением салона, вконец распоясалась. "Кутить, так кутить", — решил Петров, рассматривая моргающую в ночном небе вывеску. — Казино "Рояль", — прочитал он вывеску над переоборудованной в лихие перестроечные годы в гнездо порока городской бане номер три, в которую Петров, еще в советские времена, с большим удовольствием ходил по субботам париться.

"А ведь после ремонта тут ни разу не был, и вряд ли придется", — возникла у него сумасбродная имысль.

Слегка робея, он проник внутрь, не заметив клацнувшего пустой ладонью швейцара. Разделся и прошел в игровую зону.

Атмосфера уютной и доброжелательной бани уступила место нарочитой и аляпистой роскоши игорного притона.

Петров расстался с очередной пятитысячной купюрой, приобретя несколько фишек, и присел у барной стойки, привыкая к новой обстановке бывшего предбанника.

В результате недолгого изучения его представлениям об игорном бизнесе был нанесен существенный удар. Как-то не вязался этот, слегка вокзальный, гомон разномастных гостей с виденным им в импортных кино. И услышать в подобном бедламе слабый вскрик "Я разорен" было так же немыслимо, как и встретить увешанных драгоценностями роковых женщин в декольтированных платьях.

— "Городская фисгармония", — негромко процитировал однофамильца Петров.

— Что поделать? — по-свойски улыбнулся ему бармен, ухватив обрывок фразы. — Не мы такие, жизнь такая, — философски закончил он. — Вам что-нибудь налить?

— Сок, пожалуйста, — Петров, крайне редко употреблявший спиртное, тем более в незнакомой обстановке, решил не рисковать.

Он повертел в руках высокий стакан с холодным напитком и всмотрелся в ближайший стол с крутящейся рулеткой.

Игра шла достаточно вяло. Когда крупье сообщил об окончании очередного розыгрыша, из-за стола поднялась парочка игроков и устроилась на соседних табуретах.

Молодая девочка горячо втолковывала что-то миловидному юноше.

— Саша, мы должны рискнуть. Сашенька, — умоляюще просила она. — Выхода нет.

Молодой человек нежно взял ее тоненькую руку и печально ответил: — Но ведь это чужие деньги. Если я их не верну, будет совсем плохо.

— А как же операция? Очередь проходит. Ведь это единственный шанс...

Она была так трогательна в своей просьбе, что Петров тяжело вздохнул: "Ох, кто же пытается раздобыть деньги таким образом? Дети".

Мальчик прикусил губу, решаясь: — Если мы проиграем, лучше умереть. Я не вынесу... — он сжал губы. — Остается одно. Лучше умереть.

"Господи, — обалдел Сергей Иванович. — Прямо мелодрама какая-то. С той разницей, что они сами не понимают, в какую игру лезут".

Девочка что-то тихо и ласково ответила своему собеседнику.

Они решительно встали и направились обратно к столу.

Петров проводил сумасшедшую парочку и перевел взгляд на медленно ползущий над зеленым сукном барабан.

Он следил за движением шарика, осторожно пытался нащупать контакт с ним. И вот в какой-то момент понял, что чувствует его. Теперь достаточно было легкого посыла, чтобы шар изменил скорость. Заметив на какое поле уложили стопку разноцветных фишек отчаянные игроки, Сергей невольно улыбнулся: "В лучших традициях жанра цифра, которую они выбрали для решения своей судьбы, оказалась номером тринадцать".

Начался новый раунд.

— Ставок больше нет, — сообщил крупье щеголявший бабочкой, и в ботинках со стоптанными каблуками. Шарик полетел над разноцветными лунками. Цифры слились в сплошную ленту, и только мерный треск сообщал о движении шара. Наконец барабан стал замедляться.

"Пора", — решился Петров и усилил контроль. Теперь шарик продолжал движение уже под незримым контролем. Закономерность итога оказалась невероятной только для едва дышащей от волнения парочки.

— Тринадцать, черное, — крупье сдвинул приличную горку фишек в их сторону.

Едва сдержав возглас, девчонка суетливо собрала жетоны в ладошки, и решительно встала из-за стола. Юноша последовал за ней. Судя по всему, он еще не до конца поверил в удачу.

Победители вернулись к стойке.

— Вам повезло, — негромко поздравил их с выигрышем бармен. — За счет заведения , — протянул он ребятам два фужера с шампанским. Девчонка сияющими глазами смотрела на спутника. — Давай выпьем за удачу, — звенящим голосом произнесла она. — Теперь все будет хорошо. Ты сможешь сделать операцию, — она, не замечая удивленного взгляда соседа, выпила и закончила: — Я буду звать тебя Александрой.

Петров поперхнулся, невидяще уставился в зал.

"Что-то тут не так, — вертелась в голове единственная мысль. — Почему все, что я делаю с помощью магии, несет или смерть, или какое-то непотребство? Почему?" — он бросил на стойку купюру и двинулся прочь. Играть ему расхотелось.

Глава 5

Идея снять номер в гостинице Петрову пришла в последнюю очередь. Только ближе к полуночи он смог отдохнуть после насыщенного дня. Разбудил звук сотового телефона. Ошалело оглядев незнакомую обстановку, сориентировался и нащупал трубку.

Звонил начальник отдела. Шеф не поленился разыскать номер его сотового и теперь внешне спокойно справлялся причиной отсутствия на работе.

"Проспал", — охнул Петров и, неловко соврав что-то про внезапную простуду, выклянчил три дня отгулов.

"Хочешь, не хочешь, а вставать нужно, — вспоминая события прошедшего дня, вздохнул Петров. — И думать, как жить дальше. Дверь — это первое. Не попасть в лапы обиженного дельца — второе. Что еще? Ага. Эта пострадавшая. Вера, кажется. Всего дел. Как это у Мюнхаузена: "После обеда спасаю мир"...

Он спустился в фойе. И проходя мимо стойки, заметил вывеску.

"Заодно и помыслю в спокойной обстановке", — решил он, усаживаясь в кресло. Парикмахер оценила фактуру клиента и в ответ на пожелание подстричь, как было, только короче, презрительно скривила губы.

— Доверьтесь профессионалу. Вашу, — она потрогала тоненькие волосы,— так сказать, прическу, исправить невозможно. Сделаем иначе.

Она достала из шкафа с инструментами дорогую немецкую машинку и приступила к работе. Уже через полчаса в зеркале отражался подтянутый мужчина средних лет, отдаленно похожий на актера Брюса Уиллиса.

— В вашем возрасте длинные волосы носить не рекомендуется, а так вполне современно. Хотите совет? — Она всмотрелась в его лицо. — У нас по соседству отличный салон оптики. Даже если у вас идеальное зрение, в хорошей оправе вы будете смотреться гораздо элегантней.

Петров рассчитался, а затем, немного подумав, решил воспользоваться советом. Выбор оправы оказался достаточно трудоемким занятием, но когда мучения закончились, узнать в нем затурканного жизнью неудачника не смог бы и сам. Очки с простыми, немного тониорванными стеклами в тонкой золотой оправе стоили не дешево, но придали недостающую солидность.

Неудивительно, что ожидающие Петрова головорезы на появление солидного джентльмена внимания даже не обратили. Сергей Иванович покосился на автомобиль и прошел в подъезд.

Соседка открыла дверь и уставилась на гостя.

— Что вам угодно? — поинтересовалась она, вглядываясь в смутно знакомый облик.

На руках ее вальяжно развалился дремлющий кот. Надо отдать должное, Василий опознал кормильца на раз, и приветливо заурчал.

— Здравствуйте. , — поклонился Сергей, улыбаясь. Старуха подслеповато сощурилась и заохала.

— Гусар, чисто гусар, не меньше. — Анна Григорьевна посторонилась, приглашая зайти в квартиру.

Недолгая беседа закончилась обещанием старухи проконтролировать замену двери. — У меня не забалуют. Еще и подотрут за собой. — Бабка аккуратно сложила купюры в карман старого халата.

— Побегу я, — глянул в окно Петров. — Только вот, не узнали бы...

— Ктой-то? — заинтересовано вскинулась деятельная старуха и ткнула пальцем в сторону засадной группы. — Эти, давешние?

— Погоди. Я мигом, — произнесла она, натягивая на худые плечи пальтецо на рыбьем меху.

Несколько секунд отделяло утреннюю тишину двора от дикого скандала. Вопли пофессиональой склочницы гулко разнеслись по всем уголкам. Соседи, хорошо знакомые с тяжелым характером Бабы Ани, встревать не рисковали, но с интересом прильнули к окнам. А еще через минуту, сотрудники Кротовской СБ трусливо спасаясь от бешеной старухи, покинули двор.

— Ишь, понаехали, — пробурчала победительница, ставя в угол сучковатую трость. — Педофилы треклятые, — добродушно усмехнулась она, сбрасывая образ скандалистки. И закончила уже обычным голосом: — Теперь не скоро вернутся. Я им мозги вправила. Иди спокойно.

"Ох, не простая старушка", — восхитился Петров артистическими способностями соседки.

Теперь, когда за сохранность квартиры можно было не волноваться, он решил заняться более важным делом.

Первое, на что он обратил внимание, войдя в огромную палату, был запах. Что говорить, лечиться в наших больницах может позволить себе только очень здоровый человек.

Он оглядел ряды кроватей, подсчитывая количество пациентов. "С ума сойти, двенадцать человек. И это нейрохирургия. Представляю, что творится в травме".

Виденную всего раз, и то мельком, женщину, признал с трудом. Лицо пациентки выглядело белее наволочки. Она даже не повернула головы, когда Сергей Иванович присел рядом с кроватью.

— Здравствуйте, — произнес гость.

Больная мазнула взглядом и вновь замерла, будто прислушиваясь к себе.

— Как вы себя чувствуете? — задал Петров дежурный вопрос, пытаясь начать беседу.

-Хорошо. А вы из милиции? Ко мне ведь уже приходили. Но я ничего не помню. Совсем. Неужели трудно понять? Я даже имени своего не помню, — добавила она с горечью.— Что вам еще нужно?

Петров озадачено оглянулся. Ему и в голову не могло прийти, что все так плохо.

"И о чем теперь говорить? Она и слушать меня не станет". Он сосредоточился, ища выход из непростой ситуации.

— Вы меня не помните? — наконец подобрал он, как ему показалось, нужные слова. Женщина промолчала.

— Ну и ладно, — успокаивающе продолжил он.— Не буду утомлять. Скажу только, что я ваш знакомый. И постараюсь сделать все, чтобы вам стало лучше. Я отлучусь ненадолго, — предупредил он больную, словно та могла куда-то уйти.

Разыскав заведующего отделением, задал интересующие его вопросы.

-Голова предмет тонкий.— доктор был вальяжен и убедителен. — Состояние вашей подруги стабильное, даже хорошее, если не считать амнезии.

— Бывает всякое, но пока гарантий никаких. Конечно, если применить интенсивную терапию, то шансы могут повыситься, но... Это дорогое и трудоемкое мероприятие, — Наметанным глазом врач оценил платежеспособность посетителя.

-Согласен, — прервал словесные упражнения Петров. — Кому и сколько? И есть ли у вас отдельная палата? Платная, разумеется.

Он вытянул бумажник и отсчитал требуемую сумму.

— Переводите. Прямо сейчас. Вы меня понимаете? — Добавил еще пару бумажек.

— Все, уже распорядился. — Доктор смахнул деньги в стол. — Давайте выпьем кофе, пока больную разместят в другой палате.

Изрядный жулик в финансовых делах, собеседником доктор оказался превосходным.

Они едва успели допить кофе, когда сестра доложила о переезде.

Сергей Иванович заглянул в маленькую, но уютную палату. Женщина лежала, глядя в одну точку.

"Нужно что-то делать, — решился маг-самоучка, входя в комнату. — Или пан, или пропал".

Он энергично растер ладони и положил их на голову пациентки. В ладони тут же кольнуло. " Левее, вот тут". Он перевел ладонь к виску.

Сформировал над головой сферу и наполнил ее цветом. Фиолетовый оттенок сменился молочно белым, чуть мерцающим неоновым свечением. Энергия начала жить сама по себе. Возник едва заметный, но с каждым мигом увеличивающийся вихрь. Подобно маленькому торнадо, он вырвался из замкнутого пространства и проник в поле спящей. Внутренним зрением целитель увидел, как громадный, грязно-багровый, сгусток в районе виска пациентки начал поглощать этот волшебный цвет. А затем, словно растворяясь изнутри, очаг болезни дрогнул, и теряя зловещие очертания, стал исчезать в этом молочном тумане.

Несколько минут борьбы завершились безоговорочной победой. И скоро уже вся голова засияла чистым голубым сиянием.

— Вот и ладненько, — выдохнул Петров, чувствуя себя выжатым. Ему дико захотелось чего-нибудь сладкого.

Женщина вздрогнула и открыла глаза. Но если до сеанса это были безжизненные глаза человека без памяти, теперь в них сквозила боль и печаль.

— Вера, ты помнишь, как оказалась здесь, в больнице? — осторожно спросил Петров.

Она оглянулась и вздохнула.

— Да, помню... Выходит жива? — в ее голос прозвучала не радость, а непонятное разочарование и усталость.

Петров коротко, чтобы не волновать больную, рассказал, как увидел вмятую в столб машину, как вытащил наружу тело гонщицы. Пришлось коснуться также проблемы с неведомой сумкой и вспыльчивым бизнесменом. Под конец скромно намекнул, что имеет кое-какие способности и смог вернуть ей память.

Женщина слушала молча.

Когда окончил, внимательно глянула ему в глаза, и вдруг спросила: — И откуда ты такой взялся? Кто тебя просил лезть со своей помощью? — она сорвалась на крик. Голос заметался по маленькой палате.

— Пошла отсюда, — рявкнула Вера заглянувшей медсестре. — Я, может, неделю готовилась, решалась. А этот, спаситель, блин... И что мне теперь? Назад в Урюпинск? А у меня мать уборщица и две сестры младшие. Так хоть страховку бы дали, а теперь?

— А зачем тогда вы ему про сумку сказали? — не нашел ничего умнее Петров, как спросить о ерунде.

Несвоевременное любопытство вернуло ее в реальность. Она решительно смахнула слезинки и ответила уже другим тоном:

— Да нет никакой сумки и не было. Хотела Гнусу напакостить, чтобы помучился. А ты знаешь, что теперь будет? — собеседница, перешла на доверительный и слегка насмешливый тон. — Теперь он нас обоих в третью позицию поставит. А после Крот вместе и похоронит. Ты Крота знаешь? Нет? А я знаю. Ему человека убить, как высморкаться.

Она выговорилась и замолчала, глядя в стену.

— А ты, случайно, не олигарх? — спросила Вера после короткой паузы Она уже внимательней осмотрела собеседника. . — Тогда возьми меня к себе, на содержание. Незадорого. Нет? Ну, значит, лежать нам под одной березой. — Она вздохнула. — Ладно. Собрались. Выдохнули. Живем дальше. — И словно сняла маску.

Петров вдруг отчетливо понял, что это вовсе не игра. И она действительно очень боится этого неведомого Крота.

"Как, должно быть, невмоготу стало жить, если она спокойно, продуманно, организовала собственную гибель".

"Чудны дела твои, господи", — пробормотал он.

— Конечно, можешь говорить что угодно, — он стряхнул оцепенение. — Но с минуты на минуту здесь могут появиться мордовороты твоего ухаря. Ты будешь их дожидаться?

Вера хмыкнула.

— Вот то-то.

— Ты кто вообще по жизни? — несколько бесцеремонно поинтересовалась спасенная. — Инженер? И где это так здорово платят инженерам, чтобы покупать костюмы от Гуччи?

Сергей Иванович смутился и поведал, как раздобыл деньги.

Продемонстрировав в заключение приметный бумажник, он заметил, как блеснули глаза слушательницы.

— Сам отдал? Ну ты крут, — изумилась Вера отсмеявшись. — Чтобы Гнус сам отдал, его надо до смерти напугать... А что касается его ребят, то тут ты прав. Бежать надо, пока не поздно, — без перехода добавила странная девчонка.

Она оглянулась в поисках одежды.

— Вот, засада, и барахло мое спрятали...

Дверь распахнулась, и в палату заглянул заведующий. Как видно, медсестра, встревоженная криками, решила подстраховаться.

— Что случилось? — спросил врач, внимательно глядя на пациентку.

— Мы решили выписаться, — ответил Петров. — Больной стало лучше, и она хочет уехать.

— Но... Что значит лучше, — оторопел эскулап. — Нет, что вы! Исключено... — Он даже взмахнул руками, отвергая саму идею досрочной выписки, опустился рядом с кроватью взялся за кисть пациентки, считая пульс.

Петров потянулся к карману, собираясь вынуть стопку купюр. Но не успел.

Вера приподнялась, хлопнула врача по карману халата, и с извинением вытянула его сотовый.

Открыв трубку, набрала номер и вдруг спросила у доктора: А вы знаете, кому я звоню? Вышло это у нее просто и задушевно, словно говорила с хорошим приятелем:

Врач удивленно поднял брови.

— А звоню я в редакцию "Московского комсомольца", — сама же и ответила девчонка. — У меня там приятель в журналистах. Сейчас я поведаю ему горячую историю о том, как в вашем отделении персонал насилует больных. Прямо в реанимации, пользуясь, так сказать, беспомощным состоянием. Ага, в извращенной форме. — Она заговорщицки подмигнула доктору, мило улыбнулась.

Сергей Иванович, сраженный ее наглостью, забыл выдохнуть. Не лучше выглядел и завотделением.

— Как вы можете, это ведь неправда.

— Я знаю, — сочувственно махнула коротко стриженой головой хулиганка. — Ну и что? — Она подняла палец, призывая к тишине.

— Алло. Редакция? Витя, ты? Узнал? Здравствуй. Ты тему искал? Ага! Погоди минутку.

— Ну что? Мы договоримся? Или я смогу немного заработать?...— ytdbyyj поинтересовалась Вера у бледного как мел доктора.

Врач замер. Он очевидно представил, как будет выглядеть заголовок газеты, и сломался.

— Черт с вами, уматытывай, — оскорбленный врач хотел что-то добавить, но девчонка уже захлопнула крышку телефона, спрыгнула с кровати, и двинулась к выходу.

На пороге оглянулась и удивленно спросила:

— И что стоим, кого ждем?

Сраженный напором администратор приказал выдать ее одежду. Выписал эпикриз, отдал пакет с документами. И все это сопровождая весьма похожими на матерные выражениями, сквозь зубы.

— Ничего, — весело рассмеялась девчонка, выйдя в коридор. — Гнус ему еще не так врежет, за то, что меня отпустил. Пусть привыкает.

— А почему Гнус? — заинтересовался Сергей.

— Да его все так зовут, за глаза, конечно, За доброту его, за душевность. А звать Ильей. Илюша Скуратов. — Стоп. Дальше я одна. Все же переодеваться нужно, а я девушка манерная, я стесняюсь, — фыркнула Вера.

Петров смутился.

— Тьфу, я с вами совсем одурел.

"Вот тебе и самоубийца, — удивился он, разглядывая жизнерадостную табличку, регламентирующую время выдачи одежды умерших. — С таким характером — и в столб. Странно. Да по ее характеру, она должна скорее этого, как его, Гнуса на тот свет оформить, чем сама. Хотя, что гадать. Увидим".

Глава 6

Сергей Иванович стоял у окна, бездумно вглядываясь в осенний пейзаж. Природа явно сговорилась с толстосумом и навевала желание развязаться с проблемами, используя мыло и веревку.

Что до новой знакомой, то она, вдоволь наплескавшись в ванной и словно смыв энергию и напор, тоже молчала, автоматически переключая каналы гостиничного телевизора.

Наигравшись, отбросила пульт и с интересом уставилась на Петрова.

— Я ладно, рискнула, переоценила свои шансы, а когда стало ясно, что он меня выгонит, сорвалась. Ну а ты-то? Какая муха... Вместо того, чтобы получить превентивно по носу и жить себе дальше, влез в историю. Я, честно, не понимаю.

Он вскинулся, собираясь поставить на место зарвавшуюся нахалку, но раздумал. Вместо этого опустился в кресло и, мучительно подбирая слова, начал рассказ. Странное дело, чем дольше он говорил, тем сильнее становилось его недоумение собственной глупостью. Рассказ о череде магических поступков вызвал острое чувство неловкости. Похоже, и слушательница его испытала сходное впечатление.

— Сергей Иванович, а вы случаем не сумасшедший? — задала она простой вопрос. — Не обижайтесь, но, как мне кажется, вы и сами понимаете несерьезность этой истории.

Видя, что он судорожно сжал кулаки, поправилась:

— Я говорю вовсе не про формальное описание. Допускаю, была и победа неизвестного никому спортсмена, и стычка алкашей возле гастронома, и все остальное. Но, послушайте, нельзя же так. Даже объяснять неудобно. Ладно, профессиональный маг, это, кстати, синоним шарлатана. — Она попыталась смягчить жесткость следующих слов. — Его-то как раз вполне можно понять. Что человек желает услышать, то он и говорит. Работа такая. А вот принимать на свой счет все, что твориться вокруг, это уже диагноз.

Тем более, что я, как оказалось, влетела в столб не по вашей вине. Это мои дела. И память, с вероятностью в девяносто процентов, вернулась сама собой. Что до образа уголовника — ну, актеры тоже в роль входят. Нормальное состояние. Они все экстрасенсы?

— И что теперь? — внутренне соглашаясь с доводами собеседницы, глухо спросил Петров. — Ума не приложу.

Вера сочувственно вздохнула.

— Кто я, советы давать? У самой проблем выше головы. Отыщет меня суженый, убить может и не убьет, но мало не покажется. Хотя, скорее всего, покажется. Не так за тарантас будет мстить, как за страх. Он дико боится чего-то. И даже намек на возможный компромат воспринимает в штыки. А уж такой наезд и подавно.

Петров, которого железная логика постороннего человека отрезвила и ввергла в уныние, предпринял попытку вернуть уверенность. Он лихорадочно осмотрелся и, увидев на столике флакон туалетной воды, схватил ее в ладони. Сосредоточился и представил, что ароматизированная спиртовая жидкость теряет свои качества. Запах исчезает. Выдержав положенное время и ощутив уже привычные покалывания в ладонях, открыл флакон.

— Понюхайте, чем пахнет?

Она принюхалась.

— Дешевой туалетной водой. Польская версия "Рашель". — Побрызгала на обшлаг. — И что? Вы мне хотели показать какой-то фокус?

Петров зажмурил глаза, борясь с острым разочарованием. "Праздник кончился, время платить".

А Вера, не замечая его состояние, продолжала.

— Я и сама вовсе не такая целеустремленная, даже не знаю, что со мной случилось в больнице. Всегда хотелось быть жесткой и решительной, наверное, тоже навыдумывала. — Она улыбнулась, вспоминая. — А здорово я этого врача — вредителя отшила. Как в кино. На самом деле, обычная секретарша. Нашло какое-то затмение, придумала, что смогу вырваться из нищеты, стать мадам олигархиней. А в итоге... Кто бы знал, что пришлось вынести от этого урода, и все зря. Правду говорят. Куда нам с кувшинным рылом в калашный ряд...

Раздумчивый монолог решимости не добавил. Он глянул на себя чужими глазами.

Невзрачный служащий вырядился в роскошный костюм, сидит в номере заштатной гостиницы рядом с отвергнутой любовницей авторитетного предпринимателя. И перспектив у него никаких. Было от чего загрустить.

Тишину прервал звонок ее телефона. Вера глянула на экран и вздрогнула.

— Вот и все, — пробормотала беглянка.

Она выслушала собеседника и опустила дорогую игрушку на стол.

— Крот, — объяснила она. — Предложил самой явиться к хозяину. Пока не поздно. Думаю, врет. Поздно.

— Вот что, Сергей Иванович, — поднялась она с дивана. — Нужно уезжать. Мне в Урюпинск, а вам, не знаю, куда-нибудь, отсидеться с полгода. Может, забудется, или хотя бы спадет накал. Ничего другого в голову не приходит.

Петров задумался. И куда? Положим, уволиться можно и телеграммой. Пусть даже впишут статью. Ничего страшного. А куда ехать? Впрочем, сейчас важнее просто исчезнуть.

— А что, в вашем Урюпинске инженер-сметчик работу может найти?

Вера пожала плечами.

— У нас шлюхе работу найти сложно. Все друг друга знают и норовят на халяву попользоваться, а обычную — запросто.

— Тогда я с вами, — решительно заявил он. — Какая разница. А так... — Он не закончил.

— Как хотите, — согласилась она.— Только билеты придется брать самому. И жить у меня, простите, не выйдет. Не потому, что жаль места. Просто в комнате и так четверо. Но в провинции снять квартиру вовсе не так дорого, как здесь.

Уже выйдя из отеля и поджидая попутку, он сообразил, что в суете забыл про Василия.

— Мне нужно заехать домой, я у соседки забыл... — Сообщил Петров, когда они уселись в салон такси. Вера, не пытаясь отговорить, попросила:

— Только деньги оставь. Если на входе тебя возьмут, хоть какая польза будет.

— Я осторожно. Ну не могу я его бросить...— Петров смутился и не стал объяснять, что не в силах расстаться с котом.

Остановились, не доезжая до дома. Петров, не считая, разделил остатки содержимого бумажника пополам и выбрался наружу.

— Жду десять минут, потом — извини, — открыв окно, бросила Вера вслед.

Он не испытывал страха перед ожидающими его во дворе людьми. Хотя и плана, как миновать наблюдателей, не было. Апатия и в то же время уверенность в своей правоте. Странное сочетание.

Удивительно, возле дома не стояло ни одной посторонней машины. Только запаркованные на ночь соседские автомобили. Он осмотрелся. В вечернем сумраке все казалось немного чужим. И двор, в котором он вырос, и тополь, и детская площадка. Неужели именно здесь, в месте, где памятен каждый уголок, и предстоит встреча с головорезами, которые взяли на себя роль вершителей его судьбы? Волна ярости захлестнула. "Суждено, значит будет. Хоть одному, да в глотку вцеплюсь". Ненависть придала сил. Он выпрямился и, внимательно следя за пространством, двинулся к подъезду. Никто не кинулся к одинокому пешеходу из арки, не прыгнул из темноты тамбура. Петров захлопнул дверь и поднялся на второй этаж. Успел заметить, что в почтовом ящике что-то белеет. "Квитанции?" — мелькнула несвоевременная мысль. Однако на свой этаж идти не рискнул. "Может, там ждут?" — умножая сущности, решил обыватель.

Позвонил в квартиру соседки и с удивлением услышал истошный вой Василия, донесшийся из-за двери. Никто не открывал.

"Странно... Может, спит? Или ушла?" — недоумевая, пытался найти ответ он.

На звонок в соседскую дверь открыл хозяин.

— Привет Серега, — выглянул в проем пенсионер Сидоров. — Аньку ищешь? — по-свойски обозначил он сверстницу.

— Да вот, кота ей оставлял, забрать хотел, — объяснил интерес Петров.

— А я давно что-то и не слышал, — поскреб затылок доброхот. — Обычно с утра орет как оглашенная, а тут... И котяра вон как заливается. Странно.

Непонятная тревога заползла в душу Сергея Ивановича. Не решаясь озвучить догадку, он затоптался на месте. Выручил сосед.

— Может, случилось что? — Он вышел на лестницу и обеспокоено прислонил ухо к бабкиной двери.

— Слушай, она мне как-то ключ оставляла, а забрать не забрала. Давай я открою. Но, чур, ты свидетель, иначе она меня загрызет. — Простота соседских нравов объяснялась не только отсутствием дорогих вещей в квартире, но и давним знакомством стариков.

Сгоняв за ключом, Сидоров покрутил им в стареньком английском замке и распахнул, как оказалось, закрытую только на язычок защелки дверь. Изодранный обезумевшим котом дерматин — первое, что увидел Петров внутри. Василий кинулся к хозяину и заорал еще громче, прижимаясь к ногам. В голосе приятеля Сергею почудился человеческий вопль страха. Он подхватил дрожащего котофея и сунул за пазуху. Кот нырнул под мышку и затих, не переставая мелко дрожать.

— Ох, твою... — донесся из комнаты озадаченный возглас прошедшего вперед соседа. Сергей Иванович, уже почти не сомневаясь в том, что предстоит увидеть, двинулся на звук. Но вместо бездыханного тела сраженной приступом соседки увидел он картину никак не ожидаемую. Нет, тело действительно было. Однако лежащая посреди комнаты старуха никак не походила на умершую от естественных причин. Голова ее явно была разбита. Из ранки набежала приличная лужа засохшей уже крови. Содрогнувшись от зрелища, Петров отступил назад и едва не вскрикнул, наткнувшись спиной на кого-то, стоящего позади него. Обернулся. В прихожей стояла Вера.

Чем уж было вызвано ее решение последовать за ним, неизвестно. Но сейчас она с ужасом глядела на убитую.

Первым от шока оправился приземленный старикан. Убедился, что помогать уже бессмысленно, попятился и вытянул Петрова на площадку.

— Влипли мы, Серега, в историю, — озадачено протянул дедок. — Но что тут, все под богом ходим... Звонить надо, ментов вызывать. Хорошо хоть, трое нас, — глянул он на Веру. Приняв за случайную гостью, он решил привлечь ее в качестве свидетельницы.

Милиция, в лице помятого участкового и по совместительству дознавателя капитана Бурцева, появилась на удивление быстро.

Кивнув Сергею Ивановичу, участковый быстро пробежался по соседям. Получив типовые ответы: "не видел, не слышал", вернулся на место трагедии.

— Странно... — искренне озадачился живущий в соседнем доме и хорошо знакомый с крутым характером покойной старухи, лейтенант. — Чтоб Григорьевну и без крика укокошили? Чудеса. Или наши соседушки не хотят в непонятки лезть, или я не знаю...

Почесав лобастую башку Василия, он цепко глянул на Петрова.

— Ты, Сергей Иванович, сегодня, типа, как жених. Наследство, что ль получил? — без особого, впрочем, интереса спросил участковый. — А это кто?— кивнул околоточный на спутницу.

Петров напрягся и склонился к уху дознавателя.

— Ко мне это. Ну, знакомая.

— Ага. Понятно, — заинтересовано обвел взглядом ладную фигурку милицейский. — То-то я смотрю, вырядился. Завидую.

— Все, все, — замахал он ладонью. — Да тебе-то сейчас кого сторожиться. Дело холостое, — он подмигнул, не сально, а скорее уважительно.

Криминалист и следователь прибыли через тридцать минут. Выяснив, что смерть наступила часов шесть назад, и составив протокол осмотра, допросив свидетелей, наконец, отпустили. Тело увезли, квартиру опечатали.

Уже без опаски взойдя на четвертый этаж, Петров увидел вместо своей треснутой картонки массивную, с тремя солидными замками, дверь. Подергал ручку и сообразил, что ключи, если он и были, остались в квартире убитой.

Вера облокотилась на стену и поинтересовалась.

— Что, потерял?

— Я ее просил за установкой проследить. — Сергей, имея в виду соседку, почему-то не смог произнести ее имя в прошедшем времени.

— Мне эти сволочи дверь выбили, все перевернули, — зачем-то стал объяснять он. И оборвал себя. "Неужели? ... Но зачем? Хотя... Она их прошлый раз со двора шуганула, могла и сегодня зацепить. А мало ли ей нужно".

Петров взглянул на Веру. А та, видимо, что-то поняв, смотрела на него. Наконец, оторопь уступила место желанию как можно быстрее уйти из опасного места. Они, не сговариваясь, двинулись вниз по лестнице. Проходя мимо опечатанной двери, Петров остановился и неожиданно для себя перекрестился и поклонился. "Еще одна жертва моего идиотского увлечения эзотерической ерундой", — печально подумал он.

Они вышли из подъезда, направились прочь от дома. И едва не столкнулись с входящим в арку мужчиной.

Человек был настолько велик, что заслонил собой весь проем. Петров шатнулся в сторону, уступая дорогу, но оказался сжат в железных объятьях. Он обмер задергался, безуспешно пытаясь вырваться из захвата. Спасла Вера: с неестественной для пигалицы силой она толкнула силуэт к стене и дико завизжала. Руки незнакомца разжались.

— Ну, вы блин, даете, Серега, ты что, не признал? — Растеряно произнес громила.

Петров поднял голову, всмотрелся, и охнул: — Сергей? Ты?

Перед ним стоял пропащий сын Анны Григорьевны. С их последней встречи, которая состоялась лет пятнадцать назад, он изменился почти до неузнаваемости. Короткий ежик седых волос, грубые, словно рубленые топором, черты лица. Длинный шрам через всю щеку прятался за ухом, на неохватной шее.

— Вот ты как друзей встречаешь. — Приятель подобрал необъятную сумку, глянул на спутницу школьного товарища и слегка сбавил тон. — Хотя, от такой красавицы и по морде получить не страшно.

— А я вот домой приехал. Все бросил, и самолетом... Что-то прямо аж прижало... — несвязно поведал он. — Прямо из аэропорта. Сейчас мать обрадую, а вечером к тебе заскочу с бутылочкой. Посидим, вспомним старое. — Он стрельнул глазами. — Хозяйка, не против будет? — спросил он, приняв Веру за жену Петрова.

Сергей Иванович только промычал что-то неразборчивое.

— Там это, Анна Григорьевна...

— Чего? — повернулся к нему одноклассник. И тут в разговор вступила Вера. Как она смогла составить общую картину из сумбурных диалогов в доме покойной и объяснений Сергея, непонятно, однако, видя, что Петров не способен ни на какие объяснения, взяла на себя тяжкую миссию.

— Сергей. У нас горе. Крепись. — Она взяла его за руку. — Анна Григорьевна погибла.

— Что?

— Не ходи туда. Квартиру опечатали. Поплачь. — Она нашла верный тон, и как могла, пыталась успокоить несчастного.

Сергей замер. Он смотрел на окна своей квартиры. В вечерней полутьме они выглядели бездонными провалами.

Не слыша более ничего и забыв про оставленный багаж, кинулся в подъезд.

Вернулся нескоро.

— Как? — скрипнул его голос.

— Не здесь, — покачал головой Петров. — Идем. Здесь рядом кафе. Там сейчас никого. Согреемся, расскажу. Тебе сейчас одному не надо быть.

Сергей безвольно двинулся за ними.

Они уселись за столиком пустого кафе. Петров отошел к стойке, протянул бармену купюру.

— У моего товарища горе. Если можно, не включайте музыку..

Увидев достоинство банкноты, халдей едва не щелкнул каблуками.

— Все сделаем. А если еще парочку таких дадите, табличку повешу, чтобы не беспокоили.

-

— Бутылку, три фужера. Закуску сам придумай, но только холодное. И сок какой-нибудь. — Согласно кивнул Сергей, доплачивая.

Старый приятель сидел на стуле, засунув громадные кулаки в карманы кожаной куртки, и глядел в одну точку.

— На, — протянул полный фужер Сергей Иванович. — Выпей.

Сергей поднял глаза.

— Не надо. Я справлюсь. — Он набрал в грудь воздуха и резко выдохнул.

— Как это случилось? — твердо сжатые губы и взгляд человека, контролирующего свои чувства.

Петров замялся. Ему стало неловко пересказывать всю историю с идиотскими выдумками, книжкой и воображаемыми причинами.

— Я не знаю деталей, — наконец собрался он с мыслями. — Ее нашли в своей квартире. Удар в висок. Сегодня. Это факты. Остальное догадки.

— Говори.

— Вчера я стал свидетелем аварии...— Начал рассказ Петров. Он поведал о сломанной двери, поисках кота, беседе с соседкой.

— Ты считаешь, что это были те, кто следил за твоей квартирой?

Сергей Иванович промолчал. В этот момент Василий, сидевший за пазухой, попытался выбраться наружу. Петров ухватил кота, удерживая.

Вспышка, и все окружающее исчезло. Постепенно искры начали тускнеть, но вместо интерьера кафе он увидел небогатый интерьер соседкиной квартиры. Причем выглядело все так, словно зритель лежит на потертом линолеуме. Черно-белые стены, окно, занавешенное тюлем. И Анна Григорьевна, которая стоит напротив кажущегося снизу великаном, человека в темном плаще. Они говорят. Но сколько ни пытался, слова так и не разобрал. Рокот и резкие звуки, заставляющие болезненно морщиться. Независимо от его желания, голова повернулась в сторону. И в необычайно широком секторе обзора мелькнул еще один силуэт. Фигура машет обутой в громадный ботинок ногой, и в боку возникает боль. Невольно вякнув, Петров вдруг понял, что это не его ударил чужак, а Василия, чьими глазами он и видят все происходящее.

Не тратя эмоции на удивление, Петров следил за происходящим. Более всего стараясь разглядеть лица гостей. Однако Василию было глубоко плевать на его желание. Он потянул носом, внюхиваясь в чужие запахи. Острый и резкий от первого и тошнотворно приторный от обидчика. Голоса усилились и зазвучали куда громче. Странно, обычно крикливая старуха отвечала негромко и презрительно. И это словно дразнило ее оппонентов. И вот один из них кидается к худенькому силуэту. Взмах чем-то зажатым в кулаке, и падение тела.

В отчаянии Петров старался поднять голову, чтобы увидеть лицо убийцы. Увы, перепуганный кот попятился и начал выть, чувствуя нечто, доступное только его кошачьему восприятию.

Ощущая, как крик этот вырывается из широко разинутого рта, Сергей Иванович, уже не контролируя себя, увернулся от хватающей его руки. Но она и зашевелила пальцами совсем близко, хватая не перестающего орать Василия за шерсть. Взмах когтистой лапы, и рука отдергивается. Вопль боли, стук, и тяжелые удаляющиеся шаги.

И вдруг опять темнота. Он очнулся от едкого запаха нашатыря. Открыл глаза и, вяло отталкивая едкую вату, совсем рядом увидел лицо спутницы. Она встревожено смотрела на него, держа за шкирку испуганного кота.

— Все, все. — Петров сел на холодный бетон. Покрутил головой, возвращаясь в реальность.

Тяжело выпрямился и вернулся за столик. Сергей внимательно взглянул ему в лицо, но промолчал.

— У того, кто ударил Анну Григорьевну, на руке глубокие царапины. Кота хотел поймать. — Петров прикусил язык, пугаясь, что его выдумки в который раз принесут непоправимые беды. — Я не уверен, мне кажется, — замямлил он.

— Разберусь, — отрезал слушатель. Он рывком поднялся. — Я должен идти. Сейчас много всего нужно ... устроить. Где вас найти?

Петров, не решаясь, замялся.

— Мы хотели уехать, — ответила за него Вера.

— Куда? — Сергей наклонил голову, показалось, что шрам его придал лицу особо зловещее выражение.

— Ну, пока не знаем, подальше, — схитрила та.

— Бежите? — Он не осуждал, а констатировал. — И думаете, полегчает? Знание, что вас могут найти и в любой момент придавить, как тараканов, это жизнь? Ну— ну. Хотя вам, пожалуй только это и остается. — Громадная фигура развернулась и направилась к выходу.

У самой двери он повернулся к Вере.

— Только СИМку выбросить не забудь.

Он взялся за поручень, и в тот же момент стеклянная дверь распахнулась от могучего рывка. Удар в голову отбросил уходящего на ближайший столик. Массивное тело, разломив хлипкую утварь, скатилось на пол и затихло. Видимо, страшный удар лишил его сознания.

Петров ошарашено уставился на вошедших. Трое мужчин, значительно габаритней его, в руках у главного оружие. Большой, матово сверкающий пистолет.

"Петр", — узнал он водителя олигарха.

А тот, сделав короткий шаг, неуловимым движением ткнул Сергея Ивановича в солнечное сплетение. Страшная боль согнула пополам и заставила опуститься на колени.

— Это задаток, — прорычал нападающий. — Остальное после.

— Верка, я тебе предлагал по-хорошему? Отказалась. Теперь придется по-плохому, — без перехода обратился он к девушке. Вместо ответа она схватила со стола бокал и бросила ему в лицо. Легко отбив тяжелый кусок стекла, Петр хмыкнул и осклабился. — Я тебе за это лишнюю порцию выдам. Мало не покажется. — И повернулся к спутникам. — Берите их, и в машину.

Бандиты двинулись к жертвам, и тут из угла, где до этого лежал Сергей, раздался тихий голос.

— Эй, рыжий. Руку покажи. — Нападающие мгновенно повернулись к новому персонажу.

— В сторону, — скомандовал главарь подельникам. — Я его сейчас валить буду. — Он щелкнул затвором, поднимая вооруженную руку.

Как умудрился великан, расслаблено стоявший в нескольких метрах, оказаться рядом, стрелок даже не понял.

Три движения могучей руки слились в один плавный жест. Вылетел из Петиного кулака пистолет. Рыжая шевелюра мотнулась от сильного удара в скулу, и уже на возврате Сергей подхватил так и не достигшее пола оружие.

— Стоять, — не повышая голоса, предупредил он, наведя ствол на спутников поверженного главаря. Выстрел пробил гипсокартон в каком-то сантиметре от головы одного из них.

Ствол уперся в лоб второму.

— На колени. — После демонстрации боевой мощи оружия команду выполнили без промедления. — Руки за голову. — Бойцы замерли, сидя в неудобных позах.

Сергей склонился к лежащему ничком Петру. Ухватил безвольную кисть и повернул к свету. На руке отчетливо выделялось четыре глубоких царапины. Они еще не успели затянуться и темнели каплями засохшей крови.

Удар согнутой фаланги указательного пальца пришелся точно в висок лежащего. Голова дернулась, раздался деревянный стук, и совсем рядом от покрытого веснушками уха, на рыжих волосах начало проступать багровое пятно. Тело Петра дернулось в конвульсии. Умирающий мозг, посылая сумбур сигналов к нервным окончаниям, заставил мышцы сокращаться. Не глядя на отходящего в вечность, Сергей повернулся к Вере. — Помоги ему. — Кивнул на Сергея Ивановича, все еще стоящего на коленях.

— Ждите на улице. Я сейчас.

Но Петров смог подняться самостоятельно и ухватил забившегося под стол Василия.

Они с опаской проскользнули мимо лежащих полу и выскочили наружу. А через несколько минут вздрогнули от звука выстрелов. Миг, и Сергей, уже без оружия, появился на крыльце.

— Уходим, — буркнул он, забрасывая огромный баул за спину.

— И куда теперь? — растерянно покрутил головой Петров. Он безуспешно пытался отогнать мысль о том, что произошло в кафе.

— У тебя же здесь квартира? Зачем выдумывать сложности? — произнес Сергей.

— Открыть нечем,— не желая касаться больной темы, уклончиво ответил хозяин.

Спутник вытянул из кармана связку.

— Эти?

— Может быть. — Сергей Иванович перебрал новенькие блестящие ключи.— А откуда?

— Оттуда. Идем, чего стоять.

— А эти... там еще бармен. Он ведь на нас покажет.

— Никого он не сдаст, — скупо отозвался Сергей, уже шагая к дому. — Бармен за пять минут до их появления сбежал. Сам, поди, их и вызвал. Все, хватит. Пошли.

Вера ухватила Петрова за руку.

— Он же их убил, — прошептала она. — Я его боюсь.

Однако идущий впереди здоровяк умудрился расслышать ее слова.

— А они вас наградить хотели. Что за дурь? Вас стрелять будут, а вы о гуманизме. Меня бояться не стоит. Тебе и без меня есть, кого опасаться. Успокойся.

Глава 9

Зайдя в приемную генерального директора, Крот понял: Илюша в очередной раз дрессирует секретаршу.

Девушка в белой блузке и короткой юбочке входила, а через короткий промежуток времени выскакивала из кабинета босса. Ждала несколько секунд и стучала, испрашивая разрешения войти.

Илья Андреевич, вальяжно развалясь в удобном директорском кресле, вежливо интересовался целью визита секретаря.

— Факс пришел, срочный, — кратко информировала служащая руководителя.

— Фак-с? Странно, обычно его получают. Приходят, как правило, с обыском, -глуповато пошутил Илья. — А вы знаете милочка, что выполняете свои обязанности халатно? Нет? Ну, выйдите, подумайте, что не так, и зайдите снова.

Прогнав девочку по кругу раз пять, Гнус, которому развлечение прискучило, рявкнул в своей обычной манере:

— Бегом нужно нести. Бегом. Ты поняла? Факс. Срочный. А она еле тащится. Так. За опоздание, — глянул на часы, — на пять минут, штраф. Двадцать долларов за минуту. Итого сотка "бакинских". Ферштейн? — Он уже завелся и почти визжал. — Ходить ты, блин, по панели будешь, когда я тебя с работы выкину. А здесь должна бегать. Идиотка...

На глазах девочки выступили слезы.

— Илья, — оборвал процесс воспитания Крот, входя в просторный кабинет. -Срочное дело.

— Кыш! — скомандовал босс секретарше. И едва она выскочила в приемную, попенял визитеру: — Гриша, я все-таки босс. Постарайся хоть немного ...

— Да хватит, — оборвал Кротов. — У нас проблема.

Илья недовольно поморщился:

— Ну что у тебя случилось?

— У нас, — поправил помощник. — Петя твой в доме, где этот лох живет, бабке какой-то голову проломил. Наглушняк.

— А старуху-то зачем? — удивленно хекнул Илья.

— Любимчик твой совсем с катушек соскочил от дури, — нервно закуривая, ответил Крот. — Я тебе сколько раз говорил — его лечить нужно. Психанул, она чего-то вякнула, и привет. А старухе много ли надо, — пояснил Григорий Кротов. Давно порвав со службой в милиции, он никак не мог избавиться от уголовного жаргона.

— Ну и что теперь? — сощурился Илья Андреевич. — Ты мне обещал доставить этих... а рассказываешь о какой-то соседке. Достоевский, гхы, — блеснул эрудицией он.

— Мы их обложили. Дело одного дня. — Крот прошел из ушла в угол. — Правда, от подъезда машину пришлось убрать. Там сейчас менты, соседи. То, се. Не светить же. Сделаем. Дай срок. И вообще. Я выяснил. Нет у нее никаких бумаг, ничего нет. Точно.

— Я знаю, — отмахнулся Илья. — Но найти и наказать необходимо. Это дело принципа.

Григорий открыл рот, собираясь высказать мнение о принципах ,которые хороши, особенно когда для их соблюдения не приходиться пачкать свои руки. Но отвлек вызов сотового телефона.

Он выслушал абонента, задумчиво посмотрел на аппарат, словно пытаясь услышать еще что-то. И перевел взгляд на шефа. Прежде чем озвучить неприятную новость, провел ладонью по лысой голове. Вытирая потную ладонь о белоснежный платок, медленно произнес:

— В кафешке возле того дома обнаружили Петра и его ребят. Все холодные.

И по раскладам, так выходит. Петя корешей завалил, а потом себе в висок "маслину" загнал. И порошком все засыпано. Странно. Он, конечно, отмороженный был и на кочерге, но чтобы застрелиться? Не понимаю. Что же там вышло? А?

Впервые в голосе бывалого опера прозвучала растерянность.

Илюша скривился.

— Все как-то у тебя последнее время, прости, не слава богу. То старуха, то это... Может, мне лучше Артуру позвонить? Пусть он разберется, — сблефовал Гнус, зная нелюбовь бывшего мента к уголовнику.

— Ага, звони, — легко согласился Крот. — Только потом, когда непонятки ровнять придется, не жалуйся. Артурчик стелет мягко, да спать, сам знаешь...

— Ладно, ладно, — примирительно махнул Илья, видя, что компаньон всерьез озадачен. — Но ты все же выясни, что это за странности. А дело нужно делать, — не опасаясь микрофонов, по привычке старался избежать ненужного слова ученый жизнью делец.

Кротов поморщился, словно глотнул кислого.

— Не время сейчас. Переждать надо. Три мокрухи — а менты отлично знают, чей человечек Петька был, да бабка эта. И так крутить начнут. Выждать нужно. Хоть чуть-чуть. Пусть накал спадет.

Илья, понимая правоту соратника, лицемерно вздохнул.

— Ты у нас в этом вопросе спец. Тебе виднее.

Однако его маленькие чуть поросячьи глазки на заплывшем лице блеснули недобро. "А не пора ли, друг Григорий, тебе"... Он вильнул взглядом в сторону. Мысль, которая уже не раз посещала его, могла отразиться на лице. А опытному физиономисту достаточно одного намека.

Интересно, но и Крот, проходя мимо заплаканной секретарши, думал о чем-то сходном.

Кошка, пробежавшая между ними, требовала принятия срочных мер. "Тянуть не стоит, иначе этому хряку всякая ерунда начнет лезть".

Илья, которого события последних дней заставили начать суетиться, уже принял решение. И едва за Кротом хлопнула дверь, набрал номер.

— Артур, здравствуй дорогой, — произнес он, посматривая на вход. — Я тебе денег должен, за билеты. Ага. На пароход. Два плацкартных и один люкс. Давай встретимся, переговорим. — Немудреный шифр означал, что есть заказ. — Завтра. Нет? А когда? Три дня? Ладно. Три дня терпит, но не дольше, — смирился Гнус.

* * *

Петров уступил диван Вере, сам уместился на старенькой раскладушке. Сергей от предложения вздремнуть отказался. Он прошел на кухню и, заварив крепкий, почти черный чай, сел за стол, уперев лобастую голову в сомкнутые ладони.

Встав утром, хозяин увидел, что гость сидит в той же позе. Только количество спитой заварки указало на то, что он не сомкнул глаз.

От помощи в организации и денег Сергей отказался.

— Все сам сделаю. А деньги эти, извини, принять не могу.

Посоветовав сидеть дома, едва за окном посветлело, он ушел.

Вера проснулась поздно и, заварив себе крепкого кофе, вновь вернулась к личности товарища Сергея Ивановича.

— Зря ты так, нормальный мужик, — отозвался Петров. — Мы с ним за одной партой десять лет просидели. Потом его призвали, он там, где служил, и остался. Я с покойной разговаривал. "Пишет, — говорила. — Все нормально". Лет пятнадцать назад сам приезжал. Посидели. Сказал, где-то в Восточной Сибири живет. Лесхоз, что ли... — Сергей Иванович замолк, вспоминая. — А вообще, я о нем и не знаю почти ничего. Как-то вышло, он все больше спрашивал, — удивленно пожал плечами.

— Он ведь троих убил, и не поморщился, — ответила Вера.

Не зная, что ответить Петров замолчал. Память невольно вернулась к происшествию в кафе. А именно к тому видению, что настигло его, когда взял в руки кота.

В сомнении покосился, на уютно устроившуюся возле батареи собеседницу. "Рассказать"?

Но тут же одернул себя. "И так за психа держит, и вряд ли пропустила мимо ушей эту фразу про царапины. Ни к чему усугублять". Он допил кофе и заметил на подоконнике забытый Сергеем портсигар. Убрать нужно. Потянулся к безделушке. Тяжелая вещь удобно легла в ладонь. "Ого, — мимолетно удивился Петров. -Интересно, все же чем он занимался все это время. Золото, что ли, добывал?"

И тут навалилось. Мелькание цвета, уже знакомые искры, все это закружилось в голове, выбрасывая из реальности. Ноги подкосились, и он рухнул на пол. Он не потерял сознание. Переход прошел, словно нырнул в глубокий омут. И вынырнув, обнаружив, что как и в первый раз, перенесся в тело хозяина предмета. Однако не растворился в его сознании. И хотя все окружающее видел именно глазами Сергея, воспринималось это слегка отстраненно, как в стереофильме. И звук чуть приглушенный и нечеткий. Мозг осознавал эту двойственность.

Небольшая чистая комната. Светлая. Краска серая, но не мутная, а даже в некотором роде приятная. Две кровати, аккуратно застеленные однотонными покрывалами. Стол и вкрученные в пол табуреты, чуть в отдалении умывальник и невысокая перегородка, за которой, судя по всему, скрыт унитаз. Только решетка на пластиковом окне и плотно закрытая глухая дверь говорит о несвободе.

"Камера?" — удивился Петров. Странная какая. В маленьком зеркале виден профиль Сергея. "Без шрама еще", — успел разглядеть Сергей Иванович.

Сергей делает шаг и садится напротив соседа. Его напарник — маленький человечек в очках с огромными диоптриями, отчего глаза его кажутся похожими на глаза большой рыбы.

— Ваше заблуждение в том, что говоря о гипостазировании, вы ошибочно приписываете абстрактным объектам особые, пространственно-временные, присутствующие наряду с обычными, эмпирическими свойствами внешнего мира.— Обращается старик к собеседнику.-Абстрактные объекты нельзя смешивать не только с внешними, но и с внутренними перцепциями.

Сергей задумчиво кивает, слушая эту абракадабру, однако отвечает хоть и доброжелательно, но с долей несогласия:

— Марк, в этом я с вами полностью согласен. Однако, дорогой профессор, если мы примем в качестве принципа тождества интуитивного очевидный постулат, который выразил еще великий Бользано: "Во вселенной нет двух совершенно равных вещей, а следовательно, двух совершенно одинаковых атомов, и даже простых субстанций".

Петров потерял нить беседы и воспринимал диалог скорее как шумовое оформление картинки.

Дверь заскрипела, щелкнул замок.

— Эй, Иван, на выход, — Служащий в непонятной форме стоял на пороге, держа в руках резиновую дубинку.

Неторопливо кивнув собеседнику, Сергей поднялся, и, привычно заложив руки за спину, шагнул в коридор.

В помещении, куда ввели заключенного, его ожидал вальяжный господин. Тоненькие усики, взгляд довольного жизнью человека. Он сидит за безликим столом. За его спиной квадрат окна с неизменным перекрестием решетки.

— Садись, — кивнул хозяин вошедшему. — Ну, что, подумал? Времени у тебя было предостаточно. Или профессор совсем утомил философскими беседами? Он хоть и сумасшедший, но весьма эрудированный человек. Маньяк, правда, ну так это только ночью, — с плохо скрытой издевкой приветствовал гостя человек.

Сергей задумчиво глянул на произнесшего монолог и перевел взгляд на окно, в котором виднелся кусочек голубого, с кучками белоснежных облаков неба. "Такое небо, наверное, бывает над безбрежным океаном", — мелькнула в сознании Петрова нелепая идея.

-Ну? — уже нетерпеливо повторил пижон.

От малопонятной сцены Сергея Ивановича отвлек новый голос или голоса. Но звучали они не в комнате, а скорее, если можно сказать, в мозгу Петрова.

Да он и не смог бы однозначно утверждать, где. Слышались, это главное. И возникло чувство неловкости, как у человека, застигнутого за подглядыванием.

Голоса обсуждали его, Петрова, персону.

Причем, вовсе не старались скрыться от слушателя, или им это было совершенно безразлично.

— Растет, — констатировал первый, чуть дребезжащий, но разборчивый и понятный голос.

— Не спорю. Это объективно, — отвечает второй. Этот звучит чуть глуше. Они словно продолжают начатую беседу. — Но это неосознанный рост. Метание духа, схоластические попытки уловить суть вселенной. Сомнения, страх. Обычный набор неофита. Ничего особенного.

— Однако, магистр, вы, как всегда, привередничаете. — Звонкий голос оппонента явно настаивает на своем. — И что, пускать на самотек? А что в итоге? Зачатки будут на корню задавлены логикой. Поверьте, не лучший способ ...

— Это не ко мне, — обрывает старший из говорящих. — Делать выводы — не наша прерогатива. В одном я согласен. Предлагаю не торопиться, пусть идет как идет... Хотя, возможно, имеет смысл упорядочить, зачем все сразу, и кучей... — Голос вдруг прерывается. — А вы знаете, ведь он нас слышит. Да, да, не спорьте. Определенно.

И тут щеку Петрова обожгла нестерпимая боль. Это собеседник Сергея, внезапно рассвирепев, взмахнул чем-то, зажатым в руке, и со всего маху ударил его по лицу. Падение и темнота.

Пробуждение вышло медленным и плавным. Напрягая зрение, разглядел силуэт спящего на раскладушке. "Вера"?

Как и в первый раз, возникло дикое желание съесть что-нибудь сладкое. Нехотя встал с постели и, шлепая босыми ногами по прохладному линолеуму, отправился в кухню. Без особой надежды потянул дверцу древнего "Саратова". И обомлел. Такого обилия разнообразных продуктов аппарат не имел никогда. Забитые полки вызвали чувство голода. Он наугад вытянул пакет с кефиром и несколько сырков. Подумал и захватил пластиковый контейнер с салатом из овощей.

-Ожил? — Чуть хрипловатый после сна голос Веры оторвал его от трапезы.

— Угу, — кивнул Петров с набитым ртом. Быстро прожевал и запахнул полы старенького халата.

— А я думала, все. Привет. Как Ильич три дня лежал, — пошутила она, присаживаясь на табурет.

Помедлила, но все же решилась спросить.

— И часто это у тебя? Так.

Он развернул еще один батончик. Съел и честно признался.

— Второй раз. Впервые после того, как тебя из машины вытащил, и сейчас.

— Ну, ну. — Она неодобрительно глянула на помятую физиономию путешественника в нирвану. — Вам, Сергей Иванович, побриться бы не мешало, а то на вурдалака похож, — путаясь в обращениях, посоветовала Вера. — Я, кстати, вашего Василия три дня вырезкой кормила, а он, паршивец, так на руки и не идет.

— Ревнует, наверное, — неловко пошутил Петров.

— Ага, — хмыкнула гостья, — к холодильнику.

— Три дня? — удивился Сергей Иванович. — А словно пять минут. Странно.

— Да, Вера, — крикнул он уже из ванны, размазывая пену по отросшей щетине. — Что слышно?

— Тихо пока, — ответила Вера. — Ни машины под окном, ни звонков. Вчера похороны были. Сергей все организовал. Зашел вечером, забрал портсигар. Еле руку разжали. Обещал сегодня заглянуть.

— С работы вам звонили, интересовались, — вспомнила она. — Спросили, кто, я ответила — любовница, ничего? А про вас сказала, мол, утомился, спит, — сообщила Вера.

— Пропади они пропадом, — ответил он, пропустив мимо ушей рискованную шутку. — Я для себя решил. Увольняюсь. Все равно, пока с твоим олигархом не прояснится, ни на работу, ни на улицу не выйти.

— А что потом? — поинтересовалась соседка. — Я смотрю, накоплений особых у тебя нет. Так, что... Хотя, хозяин барин. Ладно. Ты ожил, пора мне и честь знать. — Она поднялась, собираясь, и тут прозвенел входной звонок.

Пришел Сергей. За эти дни он словно похудел на несколько килограмм. Шрам стал особенно заметен, глубокие морщины прорезали лоб.

Прошел в комнату и без особого удивления констатировал:

— Проснулся? Хорошо. Я ей говорил, это нервное. Бывает.

Сергей уселся на скрипнувший под ним стул.

— Чаем угостишь, хозяин?

— Сиди, я налью,— Вера, протянула руку к заварнику.

Они уселись за стол. В кухне тут же стало тесно.

. — Ты, Муха, как знаешь, а я с этим делом хочу разобраться. — Отхлебнув горячего чаю, произнес Сергей

— Как? — Вера удивленно глянула на него.

Он поднял тяжелый взгляд.

— Что?

— Как ты его назвал, — Муха?

— А,— смущенно махнул рукой Петров, — у меня в школе прозвище было. Муха. А его мы Сергейом звали. Помнишь, Серега?

Сергей вздохнул.

— Был Сергей, да весь вышел. Короче, пойдем, прогуляемся, — кивнул он за окно, явно не желая посвящать постороннюю в свои планы.

— Сейчас, — вскинулся Сергей Иванович. — Оденусь.

— Мы на улице покурим. А ты побудь дома. Не выходи никуда. Хорошо? — обратился Сергей к Вере. — Не сердись. Это мужские дела. — Он улыбнулся, отчего его лицо внезапно и разительно изменилось.

Дверь хлопнула.

Петров натянул пальто и шагнул за порог следом за приятелем. Обернулся.

— Дождись, ладно, и двери не открывай,— зачем-то предупредил он Веру об очевидном.

Выйдя из подъезда, Петров увидел белый седан. Сергей уселся на водительское место, приоткрыл соседнюю дверь, и окликнул приятеля.

— Садись.

Аккуратно развернул автомобиль в узеньком проезде и плавно выехал со двора.

— Купил, — немногословно объяснил он, предупреждая вопрос. — Без колес сейчас никуда. — Он замолчал, внимательно следя за дорогой. Вписав машину в поток, наконец произнес то, что собирался. — Откуда ты про царапины узнал?

Петров задумался. Вопрос естественный, но ответить правду...

И тут вспомнил свое видение. Комнату, беседу со смешным профессором. И задал встречный вопрос.

— Сначала ты на мой вопрос ответь, ладно? А потом и я расскажу.

— Ладно. — Сергей перестроился, обогнал попутную машину и вновь вернулся в свой ряд.

— Что такое гипостазирование?

Приятель ответил не задумываясь:

— Понятие логики. В переводе с латыни — сущность, субстанция. Зачем тебе?

Петров дождался, когда они объедут стоящий у остановки троллейбус, и произнес:

— А ты откуда знаешь?

— Читал где-то, — пожал плечами Сергей, не отрываясь от дороги.

— А может, это Марк тебе рассказал? — закончил Петров.

— Какой Марк?...

То, что пассажир остерегся затевать этот разговор без подготовки, уберегло их от неминуемого столкновения. Позабыв обо всем, водитель уставился на собеседника.

— Впереди, — предупредил Сергей Иванович.

Тот аккуратно включил поворот и припарковался у обочины.

— Ну, говори?

— Если бы я начал без этих вопросов, боюсь, ты бы мне не поверил. Не уверен, что сможешь и сейчас, но все-же... Вобщем дело в том, что с недавнего времени у меня возникают... как бы видения. Достаточно взять предмет и напрячься, и я вижу то, что происходило с его хозяином.

— Что ты видел про меня? — нетерпеливо перебил его приятель.

— Немного. Твой спор с профессором, коридор, беседу с каким-то пижоном, в блестящем костюме. А еще клочок неба в окошке, куда ты смотрел, в тот момент, когда он тебя ударил, — указал Петров на шрам. — Все вроде...

Вера выглянула в окно, проводила автомобиль взглядом и задернула штору. "Мужики. Вечно у них тайны, планы". Оглянулась, разглядывая убогий интерьер чужого дома.

"Чужие люди, чужая жизнь. Нескладно все. И не разбилась, и Гнус н е достал, а все равно на душе кошки скребут. Одно радует — на тот свет расхотелось". Опустилась на стул, вертя в пальцах пустую чашку.

"Нашла тоже из-за чего. Подумаешь! Не вышло захомутать толстого борова? А представь, если бы удалось? Что дальше? Жить, долго и счастливо. С такой скотиной? Да не смешите. И уж верхом глупости было разбиваться. Только за это нужно спасибо несуразному мужичку сказать". "Что толку ныть. Ехать, так ехать. Конечно, попрощаться бы не мешало, ну да ладно. Смешной. Надо же, придумал тоже — маг. Тогда я — фотомодель. — Вера отложила в сторону расческу со сломанным зубом. — Откуда у меня эти грабли? В гостинице, что ли, захватила? Хотя, правду сказать, духи воняли совсем непотребно. Даже для подделки. Чистый спирт и никакого аромата. Ну и что, мало ли какую бурду лавочники в красивую упаковку льют. К чему забивать мозги человеку. Он и так на теме слегка "подъехал".

Быстро собралась и вышла в коридор.

— Прощай, Василий. — Почесала за ухом высунувшегося из коробки кота.

Отсекая пройденный этап жизни, хлопнула тяжелой дверью.

Шаги, почти не различимые, заставили Веру испугано оглянуться. Увидела только движение фигуры в темном. Потная рука сдавила шею, и тут же в нос ударил одуряющий запах эфира.

"Говорили -же не выходить",— мелькнуло в уплывающем сознании запоздалое сожаление.

Несмотря на кажущуюся дикость рассказа, Сергей поверил.

— Бывает. Я с таким хоть и не сталкивался, но другого объяснения выдумать не в силах. Значит примем, как данность.

Петров, довольный тем, что сумел избежать подозрений в сумасшествии и не выглядеть в глазах приятеля полным идиотом, приободрился.

— А какую идею ты мне хотел изложить? — перевел он беседу в практическую плоскость.

Сергей помедлил.

— Пожалуй, сейчас, думаю, стоит мои планы слегка изменить. Я собирался без особых изысков свернуть шею этому борову, но в свете последнего... Надо помыслить. Это твое свойство дает весьма неплохие шансы приготовить совсем другое блюдо. Я не из тех, кто считает, что месть нужно подавать холодной. Но потерплю. Кстати, этим мы и твои с девчонкой проблемы решит. Ладно, давай вернемся и попробуем...

Исчезновение Веры Сергей воспринял совершенно бесстрастно. А вот Петров в тайне расстроился. Почему? Ну, понравилась. Чего скрывать, хотя и моложе его чуть не вдвое. Может, потому и глаз положил. Однако вздохнул и смирился. Вольному воля.

Он устроился на диване, достал трофейный бумажник, и, предупредив друга о необходимости вернуть его в реальность минут через десять после начала опыта, отправил мысленную команду.

— Ну, поехали,— совсем по-гагарински благословил Сергей, внимательно следя за приготовлениями.

Искр не было. Как собственно и других визуальных эффектов. И даже тьма навалилась не так пугающе, как в прошлые разы, но переход все же случился.

Петров разжал веки и обнаружил, что сидит в салоне роскошного лимузина. За тонированными стеклами мелькают силуэты городских зданий. Высотное логово торговцев газом, сквер, памятник вождю пролетариата, до которого не успели в свое время дотянуться демократы в рваных свитерах. Величественный купол, ставший символом города еще в советские времена.

"В центр едем" — понял наблюдатель, стараясь сообразить, куда это движется хозяин его временного пристанища.

От созерцания отвлек голос в ухе. Поняв, что раздается он из прижатого к уху Ильи сотового телефона, прислушался.

Принадлежал голос неведомому Артуру.

Гортанный голос сообщил, что один билет можно выкупать.

— Где? — оживленно среагировал Гнус.

— В Заречье. Гаражные боксы там. Знаешь? Да? Ряд пятый, номер тринадцать.

— Еду, — отозвался Илья. — У вас там собаки есть?

— Ага. Кавказцы. Что, собак боишься? — Артур добавил в голос немного иронии.

— Нет, не боюсь. Мне для другого, — проигнорировал сарказм пассажир дорогой иномарки. — Минут через тридцать буду. — Он разорвал связь и поерзал в радостном оживлении.

— Пугать она будет! Я попугаю... Навсегда запомнишь, — недобро прошипел Гнус.

"Вот тебе и на. Значит билет-это... Вера! Вот говорили ведь ей! — охнул Петров. Он припомнил ту часть городской территории, где на огромной территории разместилось тысячи бетонных коробок.

Илья ткнул кулаком в спину водителю, приказав поменять направление движения, откинулся в кресле, забубнил в предвкушении расправы что-то бравурное. Отвлек от музицирования новый звонок телефона. Глянул на высветившийся номер, нажал кнопку ответа.

-Ну?— Буркнул Гнус в трубку.

Как видно звонящий был хорошо знаком с манерами Ильи, поэтому тоже перешел к делу не тратя времени на приветствия. Готово. — Произнес мужской голос. — Номер ячейки — семьсот сорок. Код — Три, пять, пять, восемь. Все.

— Отлично! — Потер ладони Илья, отложив телефон. — Теперь...

И тут Петров почувствовал, как уплывает, разрывается, непрочная связь.

— Ожил? Ну, слава тебе... А я уже волноваться начал. — Услышал Петров. Открыл глаза, всмотрелся в склоненное над ним лицо Сергея. — Ну как ты?

— Ее похитили. Гнус нанял какого-то Артура. Сейчас едет в гаражные боксы, где держат Веру. — Петров вопросительно взглянул на приятеля. — Поедем?

Тот прищурился, помолчал, и вдруг отрицательно мотнул головой.

— Почему? Ты же хотел его достать.

— Борова, да. Лезть в чужие разборки — нет. Это неразумно. Там куча бандюков, охрана. Полезем без подготовки — наверняка спалимся, и дело не сделаем. У меня цель — отомстить...

Петров открыл рот, но заметил непреклонно сжатые губы собеседника, отбросил пустые попытки, глянул на часы, удивился: " Надо же, всего десять минут прошло, а кажется, словно час. Но в се равно, убеждать и уговаривать некогда. Пока он подготовится, Гнус успеет доехать. А тогда страшно представить, что может придумать

Кивнул, признавая за Сергеем право иметь собственное мнение, и шагнул к дверям.

Но громадная фигура бывшего одноклассника с неожиданной легкостью преградила ему путь.

— Погоди. — В голосе не было вызова, только твердая убежденность. — Не так быстро. Мы ведь для чего все это затеяли? Подходы к Гнусу найти, ведь так? Ну полезешь ты туда один, и что? Тебя сейчас пристрелят, а дело? Девка эта... Зачем она тебе? Влюбился? Не верю. Какого тогда на рожон прешь?

Петров неожиданно улыбнулся. Вышло коряво, но от души.

— А ты знаешь, что на древнерусском языке "рожон" значит "кол". И на кол сажали не только бунтарей и злодеев, но и колдунов.

— Это ты про что? — опешил Сергей.

— Не поймешь. Я в долгу перед ней. Не знаю за что, но долг этот не отдан... И обязан сделать то, что должен. Извини.

— Дурак. Совсем свихнулся... — Сергей задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь, тяжело вздохнул.

Такси появилось, словно по мановению волшебной палочки, едва только Петров успел поднять руку, остановившись возле обочины.

Пока машина ехала к указанному адресу, Петров пытался сообразить как вырвать Веру из лап бандитов, и не стать при этом самому жертвой. Увы, никакой реальной возможности повлиять на ситуацию придумать не смог, но, в то же время казалось, что решение сложной задачи есть. Так ничего и не придумав решил действовать по обстановке.

Остановив такси на въезде, двинулся в глубину гаражных лабиринтов пешком.

" Седьмой, восьмой, девятый", — считал Петров, шагая по залитой маслом гравийке. — Нет, глупость конечно делаю. Прав Сергей, нельзя вот так, с бухты-барахты... Но и медлить тоже... Придется рискнуть.

Некрутой поворот открыл взгляду несколько блестящих полировкой автомобилей возле неприметного бетонного сарая. Петров шагнул мимо них к боксу. Дверца ближайшей иномарки распахнулась, и наружу вывалился упакованный в кожу амбал. Рука охранника нырнула под мышку.

-Тебе чего? — Хмуро поинтересовался охранник, стрельнув взглядом по сторонам.

-К Артуру. Доложи.

-Ага, счас. — Русак возмущенно фыркнул.— Пусть ему абреки его докладывают. У меня свой шеф.

-Ну тогда Илье скажи, что специалист по разговорам пришел.

Здоровяк вновь оглянулся, и не заметив вокруг ничего необычного, вяло махнул ладонью. — Там они, иди...

Сергей Иванович шагнул в полутьму ремонтного бокса.

Глаза привыкли к полумраку довольно быстро. Увидел стоящих в глубине просторного помещения людей. Ударил по ушам злобный собачий рык. Это пара кавказских овчарок, запертых в решетчатом вольере, почуяла чужака.

— Опа! Сам пришел, — радостный возглас одного из обитателей гаража оповестил, что его увидели и узнали. Это Илья, едва успевший поздороваться с Артуром и его кунаками, заметил нового гостя.

-Вот и славно. Но один заказ я снимаю, — предупредил рачительный бизнесмен. — Пусть посмотрит, а потом и сам следом. Придержите его, — распорядился он людям абрека.

Артур поднял палец, предупреждая готовых выполнить приказ мужчин. — Вопросительно посмотрел на Илью.

— Товарищ твой поумней будет. Удивился... А ты разве не удивлен? — Быстро произнес Петров, чувствуя как стучит в висках кровь. . -Ты это место может еще кому называл? — Спросил он у Артура. Или я на прохожего похож?

-Опять урку будешь из себя строить? — озадачился Гнус.— Э, нет. Второй раз не прокатит... Пришел и пришел... зато не выйдешь. Чего гадать.

-Кто это? — заинтересовался южный человек. — Я только тебе место назвал, что за гости...

— А это...— Илья чуть смутился. — Это...

— Да не забивай ты себе голову ерундой.— Развивая успех, сказал Петров.— У меня к тебе деловое предложение. Отдай ее, а взамен я верну то, что лежит в ячейке.

-В какой еще?.. — Предсказуемо удивился Гнус, еще не сумев связать случайного терпилу со своими делами.

-А в семьсот сороковой... — Нахально подмигнул блефующий в черную Петров, и поинтересовался. — Тебе код назвать?

Повисла долгая пауза.— Наконец Илья подошел к стоящему у порога гостю, и прошипел, глотая от злости слова. — Ты мне сам отдашь. Перед смертью, паскуда, чтоб не мучиться...

Петров открыл рот, собираясь ответить на открытую угрозу, но . рухнул, отброшенный могучим ударом в челюсть. Второй удар получил уже стоя на коленях. Нога, обутая в остроносый ботинок, мелькнула перед лицом и погрузила в беспамятство.

Очнулся от потока холодной воды. Голова раскалывалась дикой болью. Перов размазал по лицу кровь, и сообразил, что его отволокли к дальней стене, а рядом стоит человек с пустым ведром.

Абрек отшагнул в сторону и через муть кровавого тумана, Петров различил маленькую фигурку его нечаянной спутницы. Вера стояла посреди бокса, удерживаемая двумя людьми в черном. А третий деловито откручивал проволоку, удерживающую дверцу вольера.

Показалось, что в неярком свете забранной решеткой лампочки проявился неясный силуэт. Точь в точь, как тогда у машины...

"Сейчас они ее убьют". Ясность этого факта заставила обмереть. Страх вполз в душу. Похолодело в животе, и зубы невольно начали выстукивать барабанную дробь.

Откуда-то из тени вынырнул Илья.

— Очухался? — спросил он, глумливо ухмыляясь. — Тогда поучись, как от них бегать, может, чуть дольше проживешь. От страха не умри раньше времени. Ты мне еще должен про ячейку рассказать...

Посыпались удары, которых Петров почти не чувствовал. И вдруг прозвучал негромкий хлопок. И еще, еще, один. Илья дернулся, начал заваливаться на Петрова, Это было последним, что услышал Петров, перед тем как его накрыл обмякший противник.

Грохот, собачий визг, чей-то истошный вопль... И наступила тишина. Секунда, другая. Но вот тело Ильи сдвинулось в, сторону.

— Живой? — Над Петровым склонился Сергей. Он с интересом разглядывал приятеля. — Наигрался маг-чародей?

Петров не ответил, глядя на лежащие посреди бокса тела. Наконец разглядел в самом углу сидящую на куче старых покрышек Веру.

Глупая улыбка начала расползаться по лицу Петрова. — А ты чего пришел? Ты ведь подготовиться хотел, не спешить...

— А я и подготовился. Они тобой так увлеклись, что про остальное забыли. Вот я и воспользовался.

Он помог Петрову подняться, толкнул к выходу, вернулся к замершей в своем углу Вере. Легко поднял ее на руки.

Двери открой, экстрасенс... — Пробомотал он, проходя мимо. — Хоть какая-то польза с тебя...

Конец первой части.

— Часть вторая

Вступление

Небольшая яхта качалась у аккуратного, по европейски чистого пирса. Ее хозяин сидел тут-же, в шезлонге, стоящем на плотно подогнанных досках причала, и лениво рассматривал бухту, залитую мягким светом заходящего солнца.

Ранняя осень на французской Ривьере — во всех отношениях благодатное время. Окончен сезон отпусков, схлынула с узеньких улиц толпа отдыхающих, опустели пляжи. Вернулись к мужьям элитные проститутки, перебрались дальше вглубь континента, в поисках новых развлечений, скучающие плейбои.

И даже бухта, лишенная летнего маскарада разномастных суденышек, казалась куда меньше и уютней.

Безмятежный взгляд капитана небрежно скользил по пустой акватории. Со стороны могло показаться — он наслаждается бездельем и всецело увлечен видом закатного пейзажа.

Но за внешней безмятежностью скрывалась некоторая обеспокоенность. Мысли его были заняты совсем иным: Доклад исполнителей разочаровал. Все говорило о том, что операция на грани. Подвела наружка, "грохнув" объект. Что делал все это время их подопечный , еще предстоит выяснять.

Не хватает информации, продолжай действовать по плану, а сорвется — значит, не судьба", — успокоив себя расхожей сентенцией, мужчина проводил взглядом серебристую яхту, миновавшую створы.

— Мсье Франк, какие будут приказания? — смешно выговаривая слова, обратился к капитану судна молодой африканец из числа персонала яхтклуба.— Вы еще будете выходить?

— Спасибо, нет, можешь ставить посудину под охрану.

Служащий, считавший хозяина яхты отставным военным, щелкнул сланцами и бросил два пальца к бейсболке с эмблемой яхт-клуба.

— Слушаюсь, мой колонель, — весело развернулся и побежал принять швартовы у подошедшего к соседнему пирсу катера.

— Надо же? Угадал, — усмехнулся Сергей.

Полковником он стал всего полгода назад, получив внеочередное звание за операцию "Вдова", львиную долю которой ему пришлось исполнять роль матерого уголовника. Однако, едва окончив писать отчеты по завершенному делу, влез с головой в новое задание и погоны примерить не успел. Сменив лагерную телогрейку на добротный пиджак, убыл к новому месту службы, получив разрешение заехать по дороге в родной город, раскинувшийся на берегах великой сибирской реки. Увы, вместо долгожданной встречи с матерью, его встретили трагические известия...

Сергей выдохнул, гоня прочь тяжелые мысли, перепрыгнул на палубу яхты и спустился в каюту. Пора было ехать в клуб.

Он сменил тенниску и шорты на светлые брюки и темно-синий клубный пиджак с золотыми пуговицами, и вернулся на пирс.

Всего месяц назад служащий небольшой юго-восточной компании Поль Франк узнал о наследстве, оставленном ему на исторической родине, вышел в отставку и отправился во Францию вступать во владение небольшим особнячком в пригороде Марселя, тремя виноградниками и яхтой на Ривьере. Вылетев из Гонконга в конце октября, он уже в первых числах ноября появился в конторе семейного нотариуса, чуточку располнев за время перелета, но в целом полностью соответствуя своему фото в документах.

Вступление в наследство прошло без проблем, и, вот теперь господин Поль тихо и в свое удовольствие обитал на Лазурном берегу.

Спокойное отношение к жизни, любовь к морю, хорошие манеры, а главное — добрые воспоминания владельцев клуба о его предке и позволили Франку-младшему стать желанным гостем в их компании.

Выйдя за ворота порта, Поль заметил ожидавший его лимузин.

Заметив хозяина, водитель распахнул дверцу дорогого авто, сдержано поклонился. — Добрый вечер, мсье.

— Здравствуйте, Марк, как самочувствие?

— Благодарю, мсье.

Формальные фразы, ритуал ни к чему не обязывающей вежливости.

— Хорошо все-таки быть буржуем, — подумалось вдруг Сергею. — Живи и грейся. Это тебе не в бараке лагерном куковать...

Он с наслаждением откинулся на мягкую кожу сидений.

— Отвезёте меня в клуб и можете быть свободны, — распорядился пассажир.

Стекло, отделяющее водительское место, поднялось, и машина тронулась.

Смирнов собрался вновь прокачать ситуацию, однако бросил, поняв, что это просто мандраж: "Игра покажет, а сейчас лучше расслабиться".

Он лениво глянул на проплывающий за стеклами пейзаж: Сухая листва, лежащая золотыми островками у обочин и возле стоек открытых кафе, на пустующих столах под закрытыми зонтами.

Оливково смуглые, одиноко скучающие, возле своих лавок, арабы. Тишина и сонная дремота. Осень... Заходящее солнце последний раз выглянуло из-за высоких крыш и скрылось, впустив в город сумерки.

"Майбах" выбрался из сумрака узеньких припортовых улочек, миновал центр, забитый машинами в любое время года, и остановился в тихом переулке, возле двухэтажного особняка, построенного еще во времена последнего Императора, но заботливо отреставрированного и сохранившего дух эпохи.

Застегивая на ходу пуговицу клубного пиджака, Поль миновал тяжелые резные двери Клуба и приветливо кивнул распорядителю:

— Здравствуйте... Кто у нас сегодня, удастся сыграть?

-Рад видеть в добром здравии. Все уже собрались, и у нас сегодня новый гость, — слегка помедлив, ответил мэтр, приподнял бровь, вопросительно глядя на собеседника, однако не дождался реакции и закончил: — Из России, друг мсье Анри. Очень приличный молодой человек.

— Хм, — чуть нахмурился Поль. — Ну, не будем драматизировать. Если он гость Анри, я думаю, стрельбы по люстрам не будет, и ложки пересчитывать не придется.

Понимающе улыбнувшись шутке, мэтр проводил уважаемого гостя до лестницы: — Желаю удачи, мсье.

Общество арендовало здание у муниципалитета еще с незапамятных времен, в нем собирались владельцы и члены яхт-клуба. Иногда появлялись гости — крупные бизнесмены, политики, хорошие знакомые хозяев. Никакого внешнего блеска, а тем более, так называемой "светской тусовки". Кланяясь знакомым, он прошел в зал для игры, обставленный в стиле последнего императора.

Его постоянные партнеры уже сидели за карточным столом, служащий разносил сигары и бокалы со спиртным.

— Поль, мы изнемогаем от ожидания, — приветствовал его финансист Анри Жерар, почетный председатель клуба.

— Разрешите представить: Виктор Бортков.

Франк кивнул элегантно одетому мужчине, совсем не похожему на заполонивших Ривьеру новых русских.

— Мой знакомый из России, бизнесмен, у нас общие интересы, — закончил представление Анри.

— Весьма польщен, — Поль сжал крепкую ладонь гостя.

"Знаем мы его бизнес, — ехидно мелькнуло в голове у Сергея, внимательно изучившего личное дело объекта разработки. — Пять лет назад еще ларьки в Лужниках бомбил, а теперь, смотрите, — бизнесмен".

Справедливо говоря, молодой человек, хоть и начинал с мелкой уголовщины, благодаря своим способностям и удаче смог проскользнуть этап первичного отстрела и закрепился в финансовом бомонде. Поучаствовал в паре залоговых аукционов, грамотно вложил средства в дефолт, вовремя потерял компаньона и сейчас, действительно, занимался легальным бизнесом. Вернее, занимались его менеджеры, а он усиленно осваивал побережье Средиземного моря на своей роскошной яхте, лишь изредка подключаясь к особо важным проектам.

"Приятный парень, хороший французский, манеры — когда успел, паршивец? Жаль, но дело есть дело. Ничего личного, как говорят потомки овцеводов по ту сторону Атлантики".

Игра началась — легкая пикировка хороших знакомых, шелест карт, сдача, оценка, сброс или прикуп, негромкие голоса. Изредка чуть громче звучит голос Анри, подзывающего официанта или комментирующего удачный вист. Все как всегда. Неяркий свет, коньяк маслянисто темнеет в пузатых бокалах, в камине оплывают смолой догорающие поленья. Мягкий сигарный аромат сплетается с тонким запахом согретого в ладонях коньяка и стелется над игроками, создавая непередаваемую атмосферу теплоты, комфорта и спокойствия.

Ставки в клубе редко достигали нескольких тысяч евро, изредка — десяток-другой. Считалось дурным тоном поощрять азарт. Только покойное и легкое времяпрепровождение. Игра продолжалась.

Пьер, Анри и Виктор, имевшие на руках примерно одинаковые по силе карты, неспешно торговались, добавляя на кон по несколько сотен евро.

Ведущий этот роббер Поль заменил сброшенные карты.

Вскрылись: Роббер взял Виктор, который увлеченно беседовал с Анри. Игра окончилась. Сумма в десять тысяч, ему совершенно безразличная, даже не отвлекла молодого человека от беседы. А вот Анри отчего-то нахмурился.

Гости начали сговариваться, составляя партию на завтрашний вечер. Поль сокрушенно покачал головой: — Увы, к сожалению, завтра собираюсь пойти на рыбалку, вернусь только в среду, так что без меня.

Перед самым уходом его отозвал в сторону задумчивый и смущенный Анри:

— Простите, несколько приватный вопрос. Вы знаете, что у меня с Виктором намечено подписание крупного контракта о финансировании разработки месторождения в Африке?

— Да, я слышал, — учтиво улыбнулся Пьер. — Ну и?..

— Мне неловко признаваться, но я почти уверен — сегодня во время игры Виктор смухлевал.

— Этот расклад никак не мог быть у него. Я в недоумении и, говоря между нами, всерьез озабочен.

— Русские — загадочная нация. Возможно, это просто привычка? Они ведь только начинают вести цивилизованный бизнес. Простите, мне пора, завтра рано вставать, — попытался отвязаться Пьер. — Вынужден признать, дорогой Анри — хоть я и неважный игрок, но тоже заметил. Решил — померещилось. Но теперь... Жаль, что так вышло.

— Обманывать по привычке? Не понимаю? Боюсь, что когда речь пойдет о миллионах, эта привычка может обойтись дорого, — пробурчал его собеседник и отправился назад в клуб.

Вернувшись домой, Сергей обессилено присел в кресло и закрыл глаза.

— Давненько я не брал в руки шашек, — процитировал он Чичикова.

"На первый взгляд все прошло удачно. Витюша ни во что не въехал, он больше смотрел на гостей, чем на карты. Анри не тот человек, который может оставить без внимания подобный фокус. Замечательно, что "двойню" заметил и Марио — он с Анри на ножах. Завтра весь клуб будет знать, что председатель привел в клуб шулера, который его же и "вымыл". Бизнес бизнесом, но после такого, хм, казуса, подписать контракт — стать полным посмешищем".

"Фиг Вам, мсье Бортов, а не месторождение".

Сергей выудил спутниковый телефон, набрал номер, и доложил, дождавшись ответа: Все идет по плану. Я здесь больше не нужен. Разрешите на пару дней слетать в Россию. Есть дело, а закончить его не успел.

-Да неотложное. Хочу поставить памятник. Не успел на похороны, так хоть...

Он выслушал не слишком довольный голос куратора, и поспешил предупредить возможные возражения. — Никто меня не пасет, и занавеса нет. не семидесятые. Скакой стати французскому бизнесмену нельзя слетать на пару дней в Москву? Вот и я... Да, максимум три дня. Спасибо!

Сергей положил трубку, и откинулся в кресле закрыв глаза. Завтрашний день обещал быть долгим...

Глава 1

Петров снял очки, поднялся со стула, вызвав недовольное урчание пригревшегося на коленях кота, и отправился в прихожую.

Осмотр порванного ботинка подтвердил — ремонтировать бессмысленно. Однако и тратить на обувь остатки зарплаты было немыслимо.

Сергей швырнул рваный бшмак на полку. Ему вдруг стало мучительно стыдно и в то же время невыносимо обидно за свою нищету. Совершенно не к месту вдруг всплыла в памяти бессмертная Гоголевская Шинель...

Со времени событий, которые едва не перевернули всю его жизнь, прошел месяц.

Сергей довез их до города, высадил у метро и исчез в неизвестном направлении, попрощавшись короткой фразой — До связи. А на следующий день уехала обратно в свой Урюпинск и отчаянная Веерка.

Понемногу воспоминания о невероятных приключения потеряли свою остроту. Петров вернулся на работу, навел в квартире, разгромленной сообщниками авторитетного предпринимателя порядок. Иными словами, жизнь вернулась в прежнюю колею.

Справедливости ради, стоит сказать... Пытался. И не раз и не два. Но на исходе второй недели безуспешных проб, с грустью признал свое поражение. Никаких экстрасенсорных способностей у него больше не проявилось. Скорее всего причиной стало варварское общение с ним озлобленного Ильи.

Впрочем это было последнее, о чем сожалел Петров.

Размеренную и спокойную жизнь отравляло только безденежье. Деньги кончились, а купленную в дорогом бутике одежду, пришедшую в полную негодность от соседства с получившим пулю Гнусом, пришлось выбросить.

— Эх деньжат бы мне поболе, хрен бы я работал в поле... — Задумчиво пробормотал Петров, от огорчения даже не заметив, что несколько перефразировал широко известное высказывание классика советской словесности.

-Грустно, Василий... грустно. — Петров осторожно опустился на, скрученный для крепости медной проволокой, стул По идее предмет мебели, пострадавший от варварского обыска, следовало безжалостно выбросить на помойку, однако, сдерживало отсутствие средств...

Тоскливо разложил перед собой оставшиеся купюры. Вырвать на покупку обуви тысячу не представлялось никакой возможности.

Нельзя сказать, что Сергей не пытался отыскать способы поправить свое финансовое положение. Увы, попытки завершились предсказуемым фиаско. — Что делать..., что делать? — Повторил он риторическую фразу. — В расстройстве откинулся на спинку стула и с обмиранием услышал хруст дерева. Задник ножки подломились, и он почувствовал что падает на спину. Недолгий полет завершился предсказуемым, но не ставшим от этого менее болезненным приземлением. Затылок незадачливого экономиста звучно впечатался в крашеную половицу. В глазах у Петрова вспыхнули и начали медленно затухать неоновые искры. Боль в ушибленном темечке прошла быстро, куда сильнее оказалось острое чувство отчаяния и бессилия. Изо всех сил сжал ресницы, стараясь удержать нахлынувшие слезы...

-Да сколько можно... — Простонал он. — Может утопиться? Или еще как...? Странно, дикая мысль не вызвала внутреннего отторжения. — А что? Выход... — Петров уставился в потолок невидящим взглядом, — главное Ваську пристроить, и подумать над деталями..., чтоб сразу.

Отвлек его от этого занятия дикий вопль перепуганного кота. Васька орал глядя на лежащего на полу хозяина с таким отчаянием, словно сумел проникнуть в его мысли.

-Все, все — Неловко повернулся Сергей Иванович, встал на колени, и стыдливо, украдкой вытер рукавом глаза.— Идиот... Совсем, что-ли.

Тем не менее, когда он поднялся на ноги, он сообразил, что падение не прошло даром для его физического состояния. — В том месте, которым он приложился об пол вскочила довольно приличных размеров шишка. А в глубине черепа несильно, но нудно зудел непонятный звонок.

-Бррр... — Потряс головой Сергей, и схватился за виски. Постоял, пережидая вызванную неосторожным движением тошноту. — Только этого не хватало. Он живо представил, как будет воспринят его руководством попытка снова отправиться на больничный.

Стараясь не поддаваться приступам уныния, Петров решил приобрести замену прохудившейся обувке. Сократив затраты на куринные ноги можно было отыскать подходящую пару. Конечно, искать ее нужно будет не в салоне "Ecco", а на ближайшем рынке.

" Ну с какого перепуга два ботинка могут стоить почти всю зарплату? — Рассуждал Сергей Иванович, неторопливо спускаясь по лестнице. Сообразив, что невольно скатился на старческое брюзжание, недовольно поморщился. — Бедность не порок... — Припомнилась ему расхожая истина. — Нищета порок...

-А самый худший порок, это зависть. — Слегка лицемерно поправил себя доморощенный философ открывая тугую подъездную дверь.

Где то-он теперь?— Проходя через арку в которой месяц назад ему встретился вернувшийся из командировки приятель. — Может и правда стоило поехать с ним? — Запоздало пожалел Петров. — Прищурился, и осторожно покачал головой. — То, что для Сереги легко и просто, мне не потянуть. Жить так, как живет он, не смогу. Да и кота не с кем оставить...

Недолгая прогулка завершилась на большой площади. Заставленный разномастными ларьками и палатками полустихийный рынок, метко прозванный среди местных жителей — "Поле чудес"

Продаваемый на рынке товар относился к третьему сорту даже по непритязательным меркам китайского ширпотреба, однако стоил весьма недорого. Сторговать неказистые, одуряющее пахнущие дерматином ботинки нужного размера удалось всего через полчаса. Сумел даже сэкономить сотню. Продавщица, которой Петров вымотал нервы мелкими придирками, махнула рукой и снизила заявленную цену вполовину. — Бери и уматывай. — В сердцах пожелала она настырному покупателю долгую дорогу, и переключилась на парочку молодоженов, выбирающих модные сапоги.

"Ну и ладно, зато купил. — Сергей Иванович, которому и самому было немного стыдно за свою мелочность, облегченно вздохнул, и направился к выходу с рынка, крепко прижимая к груди коробку с непонятными иероглифами,. Проходя мимо нестройной шеренги теток слегка бомжеватого вида, , торгующих разложенным на газетах барахлом, невольно замедлил шаг. Что толкнуло его совершить дальнейшее, он даже не сообразил. Ноги сами сделали несколько шагов к разложенным на земле предметам.

Хозяин товара — мужик с испитым лицом и недельной щетиной на впалых щеках сделал стойку и, радостно оскалившись беззубым ртом, принялся расхваливать свое богатство. Хотя назвать так пару разномастных, щербатых тарелок, мутный стакан и детские помочи с оторванной застежкой, впрочем, как и остальное барахло, с большой долей вероятности найденное субъектом на ближайшей помойке, было сложно.

Петров брезгливо поморщился, собрался продолжить движение.

Впоследствии он неоднократно прокручивал то, что случилось дальше. Нет, не прозвучал в голове никакой вкрадчивый голос, не вспыхнули в глазах рукописные строки, складывающиеся в пророческие слова. Было другое. Была уверенность. Твердая вера в том, что ему нужно приобрести у этого помятого гражданина заваленную каким-то хламом, всю в серых пятнах, чайную чашку, с едва различимым цветочным узором. Парой к непритязательной посудине оказалось блюдце, заляпанное ядовито зеленой масляной краской.

— Полста.— Обалдев от собственной наглости, отозвался мужик на вопрос о цене. Заметив укоризненный взгляд покупателя? торговец легко сбросил цену вдвое.

Вынув из кармана две мятых десятки, Петров порылся в поисках мелочи... — Вот.— Потянул он требуемую сумму. Пакетик найдешь?

Продавец, для которого мотивация выбора покупателя стала совершеннейшим сюрпризом сноровисто оторвал кусок от исполняющей роль прилавка газеты.

— Извини братан, нету пакетика... вот. — Он сунул в руки Сергея неаккуратный кулек.

— Спасибо. — Произнес Петров. Развернулся и двинулся к выходу.

Шагая домой, он даже не стал корить себя за неразумное приобретение. — Если уж о такой мелочи жалеть, тогда точно — самое время в петлю. Будем считать, помог человеку. Он покрутил газетный сверток, собираясь выбросить в ближайшую урну.

И тут он понял, что не сможет этого сделать, даже если сильно пожелает. Рука держала покупку осторожно, но крепко.

Сергей Иванович пожал плечами: — "Ну и ладно. После выброшу".

Василий встретил хозяина у порога. Мягко запрыгнул на стоящий у двери столик и ткнулся плоским носом в приобретения. Если коробка с обувью вызвала лишь короткое фырканье, то, обнюхав сверток с посудой, кот звучно чихнул и негодующе мяукнул, выразив тем свое отношение к непотребным запахам.

-Ну, извините ваше высочество...— Развел ладони Петров. — Ботинки сейчас уберу, а это... эту... Ладно, так и быть, помою.

Он отнес грязный сверток в ванную, развернул газету и уложил чайную пару в глубокий тазик. Залив посуду горячей водой сыпанул сверху горсть стирального порошка.

— Пусть отмокнет. — Прокомментировал свои действия Петров, и двинулся на балкон, покурить.

Перекур затянулся. Сергей пытался разобраться в своем состоянии. Что толкнуло его на совершенно бесполезное приобретение. Учитывая к каким невероятным событиям привела столь же спонтанная выходка сейчас Петров уже ни в чем не был уверен.

Глава 2

-Глянем, посмотрим... — Забормотал Сергей Иванович принимаясь взялся за чистку неожиданного приобретения. Протерев посуду тряпкой едва не ввронил ее на пол. То, что он посчитал грязно серой масляной краской, оказалось нежно салатной росписью. Фоном, по которому яркими многоцветными звездочками сияли выведенные искусным рисовальщиком разноцветные полевые цветы.

-Согласись, красиво, — сказал Сергей, обращаясь к неподвижно сидящему на стиральной машине коту. Василий фыркнул, зевнул, широко раскрыв пасть, выказав тем полное безразличие к словам хозяина, и отправился в кухню. Петров принялся с интересом вертеть хрупкое изделие в пальцах. Из всех дефектов, которые он сумел отыскать, привлекла внимание довольно серьезная потертость воздушно тонкой, витой ручки, да еще едва заметная отметка на донышке. АП — Прочитал Сергей, всмотревшись в едва различимые, с одной общей чертой, буквы. — Чехов, что ли? Хотя, при чем тут. Он ковырнул ногтем пытаясь отскрести надпись, не сумел и бросил бестолковое занятие.

— А и П... — Чего бы это значило? -Озадачился исследователь. Впрочем рассматривать симпатичную безделушку Петрову быстро наскучило. Пить чай из фактически найденной в помойке тары он не собирался. Убрал находку в шкаф, подальше от шкодливого приятеля и занялся осмотром новых ботинок. В отличие от совершенно целой, хотя и купленной за копейки, чайной пары продукт неведомых обувщиков при ближайшем рассмотрении оставил желать лучшего. Каблук, который ему рекламировали как наборный, оказался резиновым пустотелым литьем, блестящая лаком кожа— пропитанной винилом дерюгой.

Вот фуфлоделы.— Расстроился Петров. Что бы заглушить тоску по бездарно потраченным деньгам потянулся к пульту и включил стоящий в углу телевизор. Простенький Горизонт похожий на жалкую пародию китайского "Фуная" медленно проявил блеклые цвета картинки и затарахтел голосом известного искусствоведа. — Сегодняшняя передача посвящена таланту русских мастеров девятнадцатого века, производивших великолепные образцы посуды из фарфора. Коснемся творчества неизвестных художников, которые увековечили в памяти потомков имена владельцев мануфактур. Англичанина Гарднера, русских дворян Вяземского, Теплова, Юсупова, руководивших всемирно известным Императорским заводом. Ну и конечно не смогу обойти вниманием предметы, созданные на одном из самых русских по духу фарфоровом производстве — заводе Попова.

Рассказ о становлении фарфорового производства в России Сергея не заинтересовал, без особого внимания остались и кадры дающие представление о техническом оснащении старых производств.

— Бархатистый голос ведущего навевал легкую дремоту. Сергей Иванович оперся на ладонь, пытаясь перебороть желание погрузиться в сладкий субботний сон. Он уже было вовсе поддался искушению, но внимание его привлекла картинка, возникшая на экране. Взамен очкастого оратора появилось умело подсвеченное изображение предметов фарфорового производства. Роскошные вазы сменялись фигурками дам и кавалеров, а так же сценками из жизни простых горожан прошедшего века. И вдруг Сергей с искренним удивлением увидел чайную пару. Точь в точь такую-же, как та, что сейчас стояла у него на полке.

-Невозможно пройти мимо, не залюбовавшись искусством неизвестного художника и мастера, создавшего настоящий шедевр. — Прозвучал за кадром голос искусствоведа.— Увы, от большого сервиза, созданного на мануфактуре московского купца Алексея Гавриловича Попова в дар императору Александру сохранилось всего два предмета. Вот эта чайная пара. Сервиз этот был впоследствии подарен императором знаменитому полководцу — Кутузову. История его настолько значительна и интересна, что сама по себе могла стать предметом отдельного исследования. Ходит даже легенда, что им владел какое-то время сам Александр Сергеевич Пушкин. К сожалению время годы и революции не пощадили хрупкую красоту...

Впрочем, говоря о великих производителях фарфора нельзя не сказать о подделках. История фальшивок имеет столь же долгую историю, как и сам фарфор. Производители старались защитить свои изделия от подделок. Ставили клейма, применяли специальные способы защиты, но в основном боролись с этим злом качеством обжига и росписи. К примеру, на заводах Попова клеймо было неизменным во все времена своего существования. Соединенными буквами "А." и "П." наносились подглазурной синей краской, реже красной и черной, Поповский фарфор по своей артистичности исполнения и оригинальности несомненно конечно же влиял на другие заводы того времени и давал им образцы, достойные подражания...

Однако Петров уже не слушал. Он рванулся в кухню. Вернулся назад, и обалдело уставился в выведенные красной краской буквы А и П на донышке своего блюдца.

— Ни фига себе... — Сергей Иванович взглянул на свою находку уже совсем другими глазами. — Красиво.— С некоторой озабоченностью пробормотал он. Задумчиво поскреб пальцем крохотный цветок, выведенный на бортике. — Вот могли же..., умели.

Тем временем искусствовед картинно прохаживающийся мимо витрин с музейными экспонатами, остановился, поправил очки, делающие его похожим на ученого кота, и продолжил. — Увы, в конце сороковых годов и начале пятидесятых девятнадцатого века отмечается ярким перелом в деятельности русских фарфоровых заводов. Громадные фарфоровые произведения Кузнецовых и Корниловых поглотили небольшие фабрики; при колоссальном, все возраставшем производстве, где уже стало наблюдать за художественностью и тонкостью исполнения. Штамп и шаблон начали вытеснять былую красоту и очаровательную привлекательность русского фарфора. Уже тогда развитие внимания со стороны множества лиц ко всем этим памятникам старины привлекли любителей легкой наживы, расплодились, как грибы после хорошего дождя подделки. И всего больше их около фарфора.

-Вот как описывает это знаменитый русский собиратель и коллекционер Иван Лазаревский в своей книге "Среди коллекционеров" изданной впервые в одна тысяча четырнадцатом году. — Ведущий поднял с изящного бюро небольшой томик. Развернул книгу в месте закладки.

".... Ведь русским старинным фарфором интересуются не только российские собиратели. И за границей поняли всю прелесть его, тонкость, изящество, красивость, своеобразную характерность тех грубоватых, но забавных по формам и окраске вещей, которые называют "художественным лубком"; иностранные собиратели с увлечением коллекционируют русские фарфоровые изделия до шестидесятых годов прошлого века и платят высокие цены за подлинные типичные произведения его. Интересно, что подделка пошла из заграницы. Только иностранная подделка опасна, так как исполнена она настолько тонко и художественно, что на нее попадаются и большие знатоки дела; русские подделки грубоваты, наспех сделаны, и чуть повидавшие виды собиратели на них не поймаются.

Простите за столь пространное цитирование. — Оторвался от текста ведущий. — Но согласитесь, насколько современно звучат сегодня в начале века двадцать первого слова, написанные в начале века прошедшего.

Не могу удержаться и позволю себе еще одну, короткую цитату... — Искусствовед ткнул пальцем в пожелтевшую страницу. — Ага... вот как описывает современник способы и ухищрения продавцов подделок того времени: —

"...Забавны те ухищрения, к которым прибегают сбытчики подделки, чтобы вернее пустить свой товар в оборот. Находят разных опустившихся господ когда-то хороших фамилий, в роду которых могли быть вещи, представляющие художественный и исторический интерес и бесконечно привлекательные для собирателя. За известный, часто мизерный, процент такие господа покрывают своим именем подделку и порой с большим мастерством плетут рассказ о происхождении этих подделок, о том, что, мол, никогда бы не расстались с праґдедовским наследством, если бы не тяжелые времена.

— И это написано почти сто лет назад... — Ведущий захлопнул наконец книгу и взглянул в камеру, — А ведь впереди еще революция, гражданская война, годы Сталинских репрессий, когда за обладание вещью с царской символикой можно было запросто расстаться со свободой, а то и с жизнью, Война Отечественная... Ну а сейчас ко всем этим невзгодам прибавилась новая напасть. Китай. Трудолюбивые и не слишком стесняющие себя в средствах производители поставили рынок подделок на промышленную основу. Они подходят к изготовлению их с выдумкой и старанием,с войственной их нации. Для создания наиболее ценных образцов применяются даже краски созданные в тот период времени, которому принадлежит оригинал. В тесто фарфора подделки добавляется пыль размолотых в пыль черепков менее ценных старинных изделий, что лишает экспертов возможности определить фальшивку с помощью радиоуглеродного анализа. А есть еще много всевозможных уловок, которые хранятся создателями подделок в тайне.

-Так вашу рас так...Что творят, суки... — Обалдев от иезуитской хитрости китайских фуфлоделов, протянул Петров.— Может и это тоже фальшивая...? — Он подозрительно глянул на блюдце.

-А отчего тогда я выбрал именно ее? — Озадачился он. — Так может это знание и твердая уверенность не что иное, как проявление тех способностей, что возникли у меня и так внезапно исчезли? Вполне. — ОН сузил глаза и задумчиво уставился в потолок.— А какой мне с этого резон? Антиквариат я не собираю, да и интереса к нему не испытываю. — Подумал Сергей, и тут же ответил себе. — А как же те, кто на этом деле слегка повернут? — Неужели они могут отличить подделку? Положим опыт, знания, чутье..., но твердой уверенности все равно нет.

Петров встал и двинулся на балкон. — Возникшую мысль требовалось крепко перекурить. Как убедиться в истинности его рассуждений и догадок, а главное как использовать для того, что бы изменить свою не слишком благополучную жизнь. Ну и кроме того, оставалась еще и находка.

-Если из этой чашки пил кофе сам Пушкин, то и стоить она должна никак не двадцать рублей. Минимум тысяч... — тут Петров озадаченно потер лысину, — тысяч пять.

А что? Вполне. Сейчас вон простые китайские ботинки из искусственной кожи продают за тысячу, то уж за такую знаменитую вещицу ... Вот и дотянул бы тогда до аванса. — Петров вынырнул из мечтаний, с сомнением глянул на кофейную пару. — Хм..., пять это я конечно загнул, но две, всяко, должна стоить.

Глава 3

Зима вернулась в одну ночь. Воскресное утро оказалось омрачено громким скрежетом лопат и двуязычным матом расстроенных дворников узбеков, которые пытались противопоставить разгулу стихии слабые проблески трудового энтузиазма.

-Какого пса?— Еще не вынырнув до конца из блаженного сна, пробормотал Сергей Иванович, пытаясь засунуть голову под одеяло. Однако неосторожное движение выдало его внимательно сторожащему хозяина коту, и Василий истошно мяукнул, намекая на необходимость выдачи утреней пайки.

_-Чтоб вам. Пусто было... — Ругнулся Петров, и оторвал голову от подушки.— Пол восьмого... Вот что это такое. Ждешь его, этот выходной, ждешь, что бы хоть отоспаться, и как специально.

Понимая, что отделаться от голодного приятеля не удастся, хозяин выбрался из теплой постели, сунул ноги в тапочки, и двинулся в кухню, стараясь не отдавить хвост рванувшему к миске котяре.

Исполнив хозяйский долг, Сергей Иванович опустился на прохладную табуретку, и нацедил себе утреннюю порцию бурды, прозванного кофе, как пела в телевизоре одна из многочисленных певичек, "только из лести".

Был бы я... — Зевнул Петров, отправляясь в ванну, — скажем олигарх... И кофе в постель прислуга носила бы, и кота кормила, и на оптовую базу, за окорочками личный шофер возил... За бестолковыми мечтаниями Сергей не заметил, как допил кофе. Мысли вернулись к вчерашнему открытию.

-А может стоит попробовать? — Уже зная, что не сумеет противостоять новому увлечению, загадал Петров. Однако повторять свой недавний опыт, когда он сломя голову ринулся к практикующему специалисту, желания не было. Даже не имея большого опыта общения с таинственным миром антиквариата, он резонно предположил, что шансов встретить понимание окажется куда труднее.

— Вот что... — Рассудил Сергей, вынув из шкафа заветную пару. — Наверное стоит прикинуться обычным коллекционером, желающим избавиться от ненужной, но достаточно ценной вещицы. — Главное определиться с ценой, и не поддаваться на уговоры. А они наверняка постараются сбить цену и взять за копейки.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, Петров развернул газету бесплатных объявлений, которую каждую пятницу заталкивали в почтовые ящики распространители.

-Хоть какая польза... — Пробурчал он, внимательно просматривая соответствующий раздел. К его удивлению желающих приобрести предметы старого быта, или антиквариат оказалось в избытке. Правда в основном объявления содержали общие слова о старых пластинках, довоенной мебели, орденах и граммофонах. Завершались эти телеграфные сообщения непременным и весьма завлекательным слоганом. Приедем. Расчет на месте. Дорого. И длинный номер сотового.

Не пойдет.— Решительно отсек такую филантропию Сергей. Впрочем вовсе не из опасения. Он просто не хотел показывать покупателям вызывающе откровенную нищету своего жилища. — Стоит только глянуть, и все сразу станет понятно. Коллекционер антиквариата со сломанными стульями... Даже не смешно. И разговор скупщики будут вести исходя из увиденного.

Скрупулезное изучение принесло свои плоды. Объявление, почти затерявшееся среди десятков подобных отличалось наличием адреса и вполне конкретным, хотя и не столь многообещающим предложением, как прочие. Антикварная лавка приобретает и берет на комиссию предметы старого быта, произведенные до одна тысяча девятьсот пятидесятого года. Часы работы, адрес.

— Не сказать, что рядом, однако... хлеб за животом не ходит. — Петров свернул листок с заветным объявлением и двинулся в прихожую.

"Действительно, лавка... — С огорчением отметил Петров, глядя на подслеповатые окна магазинчика, расположившегося в цоколе сталинской двухэтажки. Такие дома, при всей своей внешней непрезентабельности в свое время пользовались у приподнявшихся на спекуляции горожан, которым импонировали высоченные пятиметровые потолки и нестандартная планировка. Скупая сразу по две а то и три квартиры новоявленные рантье обустраивали свое жилище в стиле евро.

Вся эта не связанная с антиквариатом информация была известна Петрову в силу его профессии и всплыла в голове совершенно автоматически. неосознанно. — Да сколько можно...— Расстроено тряхнул портфелем с лежащим в нем свертком с драгоценной находкой сметчик. — В собственный выходной и то не отвлечься. — Он толкнул дверь.

Два шкафа — витрины, густо заставленные фарфоровым барахлом. Тумба с громадным раструбом граммофона в углу. Разнокалиберные иконы и бронзовые кресты занимали почти половину противоположной от музыкального агрегата стены. Ржавая немецкая каска, пара сапог с пыльными голенищами, сабля в обтрепанных ножнах... Штурвал с обломанной ручкой... Глаза непривычного к подобным заведениям Петрова слегка разбежались от обилия старья.

— Интересуетесь? — Голос донеся из-за стеклянного шкафа. Петров нерешительно . шагнул вперед. — Да... я, собственно... — Он выдохнул и закончил уже уверенней. — Попалось на глаза ваше объявление о покупке антиквариата... Хочу предложить.

-А... , проходите. — Из-за стола, заваленного папками и альбомами выглянул продавец. — Возможно... Что имеете предложить? Монеты? Марки? Или серебро?

-Чайную пару. — Сергей заковырялся с неудобным замком.— Старая...

— Кхм... ... — Продавец аккуратно почесал безымянным пальцем седоватый бобрик коротко подстриженных волос, и с сомнением в голосе произнес. Вообще то посуда идет неважно. Разве что ЛФЗ, или Дулево, но только довоенные. Что у вас?

Петров наконец справился с застежкой, ухватил завернутую в газету чашку. — Взгляните сами.

Торговец стариной развернул упаковку и озадаченно замер. Осторожно, поддерживая снизу за донышко поднял хрупкую вещицу, всмотрелся в ажурную вязь разбросанных по салатному фону букетиков полевых цветков.

Изучение предметов затянулось. Антиквар сопел носом, разглядывая мелкие узоры цветков, клеймо, водил пальцем по краю блюдца. — Ну что сказать... — В голосе торговца стариной скользнула легкая хрипотца. Ну... На первый взгляд старенькая вещица... Не сочтите за наглость, давно она у вас?

Похоже, гражданин хочет определить, знаю-ли я ценность. — Сергей и сам удивился своей уверенности. — Не стану врать, досталась мне от недавно умершей соседки. — На ходу сымпровизировал он. Дама была непростая, жизнь прожила длинную. Откуда у нее вещица из Поповского сервиза, не говорила. Обмолвилась только, что каким то краем связан этот артефакт с именем великого поэта. — Сергей помедлил, — а еще с Кутузовым.

-Хотите сказать, что это пара из знаменитого Императорского сервиза? — Проявил антиквар завидную эрудицию, но тут же осекся, пренебрежительно махнул ладошкой.— Да полно..., знаете сколько сейчас появилось Попова? А сколько подделывали в прошлом. Тем более такую, скажем прямо, неординарную вещицу. Хотя, согласен, до последнего времени посуда, в отличие от пластики была куда более безопасна.

-Ну что-ж, — вздохнул антиквар, вынул громадную лупу и включил настольную лампу. Однако... вам это может не понравится. Итак, начнем с "крытья". Крытье — говоря иначе это фон... Он должен быть ровным , не зернистым, и в то же время иметь глубину. Согласен. Крытье соответствует... Окна... открыты вручную... Тогда перейдем к росписи. — Пробормотал оценщик. — При атрибуции фарфора, особенно русского, нужно смотреть на роспись

Букет должен быть собран, и не разваливаться на отдельные цветки.. Термин означает не только цветовую компановку, но и тончайшую проработку каждой веточки.

Вот посмотрите — на блюдце три фрагмента узора, они должны быть расположены равномерно. Не допускается ни малейшего смещения к зеркальцу

У мастера — роспись как дыхание, у подельщика выходит сухо... вымученная ... подделка.... Уважаю только одного поддельщика, тот который подделывал Вермеера.

Петров осторожно взглянул в лупу.— И что? Я про это блюдце... Дышит?

-Кхм..., симметрия присутствует. — Вынуждено признал исследователь. — И воздух чувствуется..... — Заметив, что слушатель не очень понял его слова, рассказчик осторожно указал кончиком пальца на завитки, отходящие в сторону от миниатюрного букета. — Сюжет создавали живописцы, а вот роспись уже по кальке делали мастера. Накалывали если пользоваться специальной терминологией. Делались сотни, а то и тысячи тончайших проколов, по которым узор переносился на изделие. Начинали осваивать эту профессию в десять в тринадцать лет, а мастерами становились уже к зрелому возрасту. Контроль качества был жесточайший. Малейшее отступление жестоко пресекалось. Крепостные работали не за совесть а за страх... И как мы видим результат был...

-Все очень интересно... -Петров, который уже заскучал довольно небрежно укал на свою пару. — Каково ваше заключение?

-Пока я не отыскал явных признаков фальшивки... — Уклончиво отозвался антиквар. Но ведь и производители подделок люди в некотором смысле творческие... И состарят... и золото, нанесенное селеном сотрут так, что трудно отличить от старой работы. Хорошо было бы сравнить вес заведомо оригинальной работы и этот образец. — Он вынул из стаканчика простой карандаш. — Вы позволите... Я аккуратно. — Владелец лавки легонько стукнул карандашом по краю чашки, прислушался к негромкому, мелодичному звону. — И все же... — Он явно не мог поверить в подлинность этой пары.

-Не вижу смысла спорить.— Петрову надоело ожидание, и он рассеяно взглянул на россыпь медных монет, лежащих под заляпанным пальцами витринным стеклом. — Согласен...Подделывают, что греха таить. Но отчего вы заранее считаете все новые предметы фальшивкой. Ведь даже у вас... Он провел над витриной ладонью, словно вытирая стекло. Вот монеты... Но эта... и эта — они фальшивые. А в этом ряду и вовсе..., здесь сразу три.

-Чего? — Голос хозяина враз потерял внешнюю благожелательность. — Какие? Ты чего, мужик, не похмелился сегодня?

-Зря вы так.— Примиряющее улыбнулся Петров. — Я ведь не покупатель, мне без разницы. Просто ежели вы случайно просмотрели, конфуз выйти может. Купят, а потом... Цена, смотрю, не маленькая. — Сергей всмотрелся в выведенные на ценнике нули. — Не то слово... Пол моей зарплаты, каждая.

-Ну, хорошо... — Забыв на время про Поповскую пару, склонился над витриной продавец. — Эта, говорите..., не может быть. Это Павловский рубль. Я таких на дюжину двенадцать продал. Не может быть. А уж за Елизаветинский и спорить не стану. Этот из серьезных рук, с родословной... Да и откуда вам, мужчина знать. Вы что нумизмат? Специалист?

-Ни в коем разе.— Петров улыбнулся.— Комментариев, как говорят не будет. Знаю и все. А вы ежели заинтересованы в добром имени проверьте потом.

Да что там проверять... — Закипятился антиквар, однако глянул на предлагаемый к покупке предметы и смягчил тон.— Хорошо... Сколько вы хотите за эту пару? Но учтите, не факт, что она настоящая, требуется серьезная атрибуция, а уж говорить о ее принадлежности к тому самому, знаменитому сервизу без искусствоведческой экспертизы и вовсе бессмысленно.

-Хорошо... — Петров наморщил лоб. Давайте сделаем так... Возьмем цену, которую вы платите за подобные вещи и делим на два... И уже от этой цены начнем разговор.

— Поймите, вещь сама по себе, не редкая, может стоять очень долго..А если окажется, что это новодел то и подавно. Давайте я возьму ее на реализацию. Скажем полторы тысячи на руки, по продаже. Если, конечно это оригинал. Нужно порыться в каталогах, убедиться.

-Слушайте, это даже не смешно. — Огорченный такой дешевизной, Петров потянулся за своими вещами.— У меня ботинки и то стоят дороже. А вы... За полторы, на комиссию. — Передразнил он. — Да за такие деньги т пусть они лучше в шкафу стоят. Или нет, я лучше блюдце коту под "Вискас" поставлю. Прекрасная миска выйдет.

— Ну не купят ее здесь дороже, не купят! Я всего сотню сверху ставлю. Мне аренду платить нужно. Ладно, тысяча двести. Но это уже самое последнее слово. А если хотите, я две соточки дам сейчас. А остальное после продажи.

— Пусть так. Хоть кота угощу. Договорились. — Крушение надежд настолько расстроило Петрова, что он даже не стал продолжать копеечный торг.

А хотите пари. — Расцвел антиквар, вынимая из кармана толстый кошелек. — Хотя, вот сначала рассчитаемся, держите. Он протянул Петрову две серовато зеленые бумажки. — Значит двести сейчас и штуку по реализации.

Сергей Иванович уставился на доллары. Медленно взял их из протянутой руки торговца, и автоматически глянул на свет.

— Так как на счет пари? — Не заметив странного поведения Петрова, продолжил лавочник. — Меня, кстати, Александром зовут. Вот визитка.

-Сергей Иванович, Сергей. — Отозвался Петров, осознав наконец, что разбогател только что на шесть тысяч рублей. — Какое пари?

-Я приглашу на консультацию самого крупного в городе специалиста по антикварным монетам. Он правда уже в годах, и отошел от дел, но иногда практикует. Я даже оплачу ему консультацию. Но с одним условием.— Антиквар хитро взглянул на своего оппонента.— Если монеты окажутся настоящими, то Вам придется купить эти монеты. Можно даже в счет Поповской пары. Думаю, справедливо. Ведь вы фактически обвинили меня в торговле фальшаками.

Сергей Иванович открыл рот, собираясь категорически отказаться. Ему вовсе не улыбалось вместо обладания кругленькой суммы за ценную фарфоровую безделушку стать владельцем нескольких совершенно ненужных ему кусочков бронзы. К тому-же поддельных. Но вместо этого внимательно взглянул на монеты, и кивнул. — Согласен. Но вы ставите меня в неравное положение. Позвольте и мне одно условие. Если они все-же, простите, окажутся подделкой, то вы увеличите стоимость причитающейся мне суммы за Попова на их цену. А консультация соответственно будет за ваш счет.

-Ого. — Александр стрельнул взглядом на бархатную подложку, где уместились монеты. — Хотя... Этого не может быть. По рукам.

— Я пожалуй пойду. — Когда вы посоветуете узнать о продаже? — Поинтересовался Петров, убирая доллары в карман.

-Если пара настоящая, то,.. признаюсь откровенно, у меня есть на нее покупатель. Позвоните мне через три четыре дня. За то время я успею получить заключение специалиста по монетам. Он, к слову, бывший сотрудник музея, искусствовед, и его имя весьма уважаемо не только среди коллекционеров нашего города. Его знают даже в Москве и в Питере. Думаю подписанное им заключение станет гарантией. Это я на случай, если вы будете неприятно удивлены. — Оговорился антиквар. — Конечно это не официальное заключение но оно будет принято любым продавцом антиквариата в городе.

-Я понял.— Сергей пожал протянутую руку, и не удержался от легкой шпильки. — Боюсь это заключение станет для вас куда большим огорчением. — До свиданья.

Он шагал по занесенному снегом тротуару, в лицо летели колючие хлопья снега, но Петров вовсе не чувствовал холода. На душе у него было легко и радостно. Он улыбался.

По дороге не удержался, разменял одну из полученных бумажек и накупил целую сумку деликатесов.

Придя домой, Сергей Иванович столкнул с кресла разоспавшегося кота, собираясь провести остаток дня в приятном безделии. Предаться мечтам помешал короткий стук в дверь.

-Кого еще нелегкая?.. — Беззлобно ругнулся Петров. Отворил дверь и уставился на стоящего перед ним субъекта.

-... Простите бога ради. Попал в неловкую жизненную ситуацию. Отстал от поезда. Вторую неделю на вокзале. На билет не хватает сущих пустяков. Двадцать два рубля. Прошу войти в положение, помогите. — Маргинал пробормотал заученную фразу и уставился на хозяина.

— Ровно двадцать два? — Вопреки твердому правилу не вести разговоров с попрошайками, которые, пользуясь отсутствием в их подъезде кодового замка совершали обход квартир с завидной регулярностью, поинтересовался Петров.— И до куда ехать?

Мужик озадаченно шмыгнул носом. — Ах, в смысле до какого пункта? Ну.. Он шевельнул грязными пальцами. — Так я могу рассчитывать на вашу помощь?.

Преувеличенно вежливая речь из уст попрошайки вызвала у Сергея непонятное чувство. И хотя он отлично понимал, что ни о каком билете речь не идет, а деньги эти нужны для приобретения аптечного средства для компрессов, или какой то иной спиртосодержащей гадости, тем не менее Петров сунул ладонь в карман висящего в прихожей пальто. Протянул страждущему сто рублей. — Только смотри, не переборщи с билетом...

-Вы не представляете, как я вам благодарен! — Мужик принял купюру и смущенно улыбнулся. — Понимаете, вы первый, кто не отказал. Стыдно, а выхода нет. Спасибо вам, от всего сердца, спасибо.

Петров уже собравшийся захлопнуть дверь, придержал руку, всмотрелся в лицо незваного гостя. — "Не пьяный, вроде, и на бомжа не похож. Грязь на одежде и на руках, небритый, а в остальном... Да и запаха не чувствуется. А легкая несвязность речи и плывущий взгляд скорее от невероятного смущения.

-Знаете что... — Сергей Иванович вновь приоткрыл дверь.— Заходите. Выпьем чаю, умоетесь, расскажите что с вами произошло.

-Ох, нет, я вам натопчу, не стоит.— Ответил незнакомец без особой, впрочем уверенности. — Я и так доставил вам столько хлопот.

Да входите вы, наконец. Дует.— Распорядился Петров и потянул гостя за рукав. — Вот здесь на полку ваше пальто кладите, а тапочки внизу.

Человек расстегнул пуговицы, стянул бесформенную шапку, бывшую когда-то довольно приличным пыжиком. — Спасибо, Но...

-Сюда. — Оборвал новую порцию извинений Сергей Иванович, и погрозил пальцем выскочившему на шум коту. — Не шуми, Василий.

Кот шевельнул усами, вздохнул, и медленно приблизился к гостю, неловко стягивающему пыльные ботинки, и громко чихнул.

-Здравствуйте. — Заметив перед собой кошачью морду произнес тот. Не сердитесь. Я сам понимаю, что для вашего чуткого обоняния терпеть мое присутствие настоящая пытка. Потерпите пожалуйста.

Кот замер, и словно поняв сказанное, потерся пушистым боком о ногу неожиданного визитера.

-Чудеса.— Рассмеялся Петров.— Василий чужих крепко не любит. Сантехнику как-то сапог кирзовый в двух местах прокусил... а тут.

Он проводил мужчину в ванную. — Вот мыло... Сергей подумал, потом вынул из разорванного пакетика новую бритву... А если хотите... вот, Жилет. Пена на полке. Полотенце... И не стесняйтесь.

-А, гори оно, — отчаянно махнул рукой гость, переборол смущение и воровато оглянувшись на хозяина, потянулся к наглухо застегнутому вороту клетчатой стариковской рубахи. — Вы настолько добры, а мне настолько неловко, что, я даже не могу отыскать слов...

_Вот и не ищите. Мойтесь, приводите себя в порядок, а я пока приготовлю чего-ни будь к чаю. Вы колбасу любите?

-Колбасу? — Незнакомец сглотнул слюну, — люблю? очень.

-Тогда все в порядке. — Сергей прикрыл дверь и отправился в кухню. Он искренне не мог понять, что с ним происходит. И откуда это несвойственная для, чего уж там, довольно немолодого человека, наивность. В лучшем случае бомж втихаря опорожнит стоящий на туалетной полочке одеколон, а в худшем сопрет что ни будь из кухни. И это не говоря о вполне реальной угрозе подцепить насекомых, без сомнения кишащих в одежде бездомного.

-А думать нужно было раньше. Теперь поздно. В крайнем случае, потравлю. — Петров сноровисто порезал ароматный сервелат, сыр, вынул из холодильника масленку. Сегодня он мог позволить себе небольшой праздник.

-Жаль только, что некому разделить со мной эту радость. — Внезапно подумалось ему. — Может потому я и впустил в дом этого несчастного?

-Простите, я наверное позволил себе лишнего?— В кухню заглянул гость. Сейчас, когда он соскреб с лица неопрятную щетину, смыл с лица грязь, назвать его ханыгой было нельзя. Умные глаза, большие залысины над громадным лбом.

-Проходите, проходите. Меня зовут Сергей Иванович. — Петров прикинул возраст своего собеседника, -для вас просто Сергей... А вас?

— Гаврила Петрович. — Слегка смутился гость.— Совсем как жулика, его еще покойный Вицин играл. В комедии, помните, про античный шлем. Надо мной сослуживцы все время шутили, спрашивали, куда я шлем дел.

— Да вы угощайтесь. Берите. — Петров налил чай в большие кружки. — А может, хотите горячего?

Нет, благодарю вас, я сыт. — Отказался Гаврила Петрович, однако его рука уже потянулась к матерому бутерброду. — Увы, человеческая слабость, признаюсь, голоден. — Он откусил кусок.— Так уж случилось. — Прожевал и вновь откусил громадный кусок. — Ничего не могу с собой поделать... — Невнятно пробормотал он. — Признаюсь, деньги я просил вовсе не на билет. Уж очень хотелось есть. Я не знаю когда, но обязательно верну вам.

— Забудьте.— Это не та сумма, что бы о ней говорить.— Петров отхлебнул глоток ароматного чая. — Сегодня у меня неожиданная удача. Поэтому я могу позволить себе безболезненно расстаться с такой суммой. — Не мое дело, но вы не похожи на бродягу. -Что с вами случилось? — Петров погладил устроившегося у него на коленях кота. — Извините, если вам неприятно.

— Нет, все верно. Я именно тот, за кого вы меня приняли. — Гость, успевший смолотить два бутерброда, уже тянулся к третьему. — Хотя было бы бессовестно платить вам за гостеприимство нудными жалобами. Скажу коротко. Попал в неприятную ситуацию, и решил, что лучшим выходом будет сбежать. Сел в поезд, а на третий день обнаружил, что у меня украли все деньги и документы. Обращаться в милицию, значило тут же обнаружить свое местонахождение. Доехал до вашего города, сошел, жил на вокзале несколько дней. Там же, за гроши, продал все более-менее ценное. Взамен своего гардероба получил вот это тряпье. Однако вскоре меня остановил вокзальный... не знаю как назвать, в общем — милиционер. Предложил либо платить деньги, либо убираться. Последние три дня мне пришлось ночевать в подъездах. — Вот и вся история. — Гаврила Петрович невесело улыбнулся. — Когда стало совсем невмоготу, пошел по квартирам .

-А почему именно двадцать два рубля? — Поинтересовался Петров.

-Булка хлеба. На пару дней мне бы хватило.

— А потом? — Петров озадаченно взглянул на своего визави, — и почему вы уехали? Ведь это так трудно. Сорваться с места. Боюсь советовать, но вам наверное будет лучше вернуться.

— А потом я надеюсь, что смогу исполнить задуманное как можно безболезненно... — Едва слышно ответил гость, и добавил.— Увы, вернуться для меня значит то же самое, только куда более мучительно. Это страшные люди.. Кроме того... пока у них есть надежда отыскать меня они не тронут мою семью.

-Все так плохо? — Сообразив, что имеет в виду Гаврила Петрович, посочувствовал Сергей.— Может стоило обратиться в органы?

— Человек, который хочет меня убить вхож в самые высокие коридоры власти. Обедает с премьером. Он владелец одного из самых серьезных капиталов. В стране. Никто не станет портить себе карьеру и ссорится с таким человеком из-за ничтожного искусствоведа.

-Простите? — Насторожился Петров.— Искусствоведа, вы сказали? Это вы?

— Ну да. Имел неосторожность возомнить себя великим специалистом ориенталистике. Я востоковед, занимался древним искусством Юго-Восточной Азии, и в частности, Китая. До перестройки работал в Институте Юго-Восточной Азии, успел защитить кандидатскую. Когда начался рынок я устроился в довольно престижный фонд. Не Грабаря, но не менее солидный. Понемногу занялся и самостоятельным бизнесом. — Сначала экспертизой произведений Восточного искусства для солидных аукционов, ну а после осмелел, начал проводить экспертизу для крупных коллекционеров. А в прошлом месяце совершил крупную ошибку. Стоимостью в....почти в два миллиона долларов. Дальнейшее предсказуемо и неинтересно. Пришлось отдать все сбережения. Продать квартиру, машину, дачу. Хорошо, что успел развестись с женой до того, как появились эти. Черные коллекторы, как они себя называют. А вообще просто бандиты...

— Бывший искусствовед покосился на кусок колбасы.— Можно еще один бутербродик?

— Нет.— Отрезал Петров. — Вот. Берите тарелку, накладывайте. Это, конечно не из Астории, но... есть можно. Здесь макароны с тушенкой. Как говорят, по-флотски. Вкус, конечно, не очень, но всяко более сытно, чем эти заедки. А что бы вы не чувствовали себя неловко, так сказать, в качестве платы... могу я задать вам пару вопросов? Получить консультацию.

-Да бога ради. — Благодарно кивнул Гаврила Петрович.— Чем смогу.

Скажите, чем занимаются эти, специалисты по оценке, как их... дилеры? — Припомнил Петров слышанное слово. Вы ведь были дилером?

— М-м., не совсем. — Помотал гость головой, — Дилер — человек, который сам находит вещь, производит атрибуцию, приводит в порядок, после чего продает. Я вещи не выкупал, я представлял интересы клиента и получал вознаграждение за консультацию. Предпочитал работать с коллекционными вещами. — Гаврила Петрович замолчал, прожевал кусок и продолжил. — В Москве серьезных коллекционеров — в пределах десятка. Поэтому у настоящих, высококлассных консультантов, да и у дилеров как правило один-два клиента: больше не надо. У меня их было два с половиной... Тех, которые не коллекционеры, считаю за половинку. Был еще один западных клиента.

Сергей Иванович, которому эти детали были не столь важны, тактично кашлянул.— Простите, может вопрос покажется несколько бестактным... — И каковы были обороты?

Собеседник чуть смутился. — Ну..., оборот у таких китов в год — сотни тысяч долларов. В редких случаях миллион, а то и два. Мои комиссионные были минимальны — пять-шесть процентов стоимости. Из этих денег я покрывал и все расходы — авиабилеты, услуги рентгенографии, консультантов. Согласитесь, невозможно знать все. А у меня было три задачи: найти вещь для клиента, найти клиента, и по просьбе клиента обслужить вещь...

— В каком смысле обслужить?— Поинтересовался Петров. — В смысле...?

-Допустим, мой клиент получил вещь от другого дилера, а мне нужно выяснить, проводилась ли нормальная экспертиза. По своим каналам я и выяснял все нюансы.

Гаврила Петрович махнул ладонью. — С экспертизой в России — полный кошмар! Разные вещи, разные эксперты. Девятнадцатый век — это Третьяковка, иногда Центр Грабаря. А двадцатый — вообще чума. Собирать информацию приходится по крупицам. У экспертов, и у наследников, и даже у людей, которые выставки за рубежом организовывали, по их каталогам. Ведь за подлинность вещи перед клиентом отвечал я, а не эксперт.

Так вот, если говорить о двадцатом веке, русском авангарде, я собирал мнения трех-пяти людей. Часто и самому приходилось заниматься научными изысканиями. Вещь переходит из рук в руки, и, если она действительно музейного уровня, как ни крути, требует обслуживания. — Он не выдержал, взял тарелку в руку и принялся активно работать вилкой.

— И неужели до этого случая у вас ни разу не было проколов? — Задал вопрос Петров, дав Гавриле Петровичу разделаться с обедом.

-Бывали конечно, но все это выяснялось до продажи.— Отозвался тот, глядя на Сергея осоловелыми глазами. — В последнее время стало казаться, что фальшак уже вижу. Вот в живописи например... Гляжу и вижу. Что-то не то, механически нарисовано. У настоящей вещи есть аура, она забирает. Поэтому, то, что мне казалось подделкой, просто не брал. Хороших вещей вообще мало, ни на аукционах, ни на ярмарках. Все уходят из-под полы, никогда не выставляются. Шедевры не выставляют: на них всегда есть покупатели.

-Может хотите выпить? — Поинтересовался Петров, он совсем забыл, что совеем недавно его гость просил у него два десятка рублей.

Я и раньше не очень любил..., а сейчас, не стоит. Похмелье в моем состоянии это прямой путь в петлю... — Бывший искусствовед вздохнул.— Спасибо вам... Пора и честь знать.

Если вы не торопитесь, посидите еще немного. — Заинтересованно двинул стулом Петров. — Поверьте мои вопросы вовсе не праздный интерес. — Расскажите еще...

Хм... Вы журналист? -гость неприметно глянул на интерьер убогой кухоньки, перевел взгляд на уставленный деликатесами стол. — Впрочем..., неважно. Извольте. Спрашивайте.

— Скажите, а как вы находили настоящие раритеты?

Гаврила Петрович задумался. — Сложно сказать... По разному. Есть вещи в коллекциях, есть вещи в семьях наследников. Я сам туда не лез. Это отдельная профессия — общение с семьями. Со мной работало два таких специалиста. Отличные психологи, владеющие НЛП технологиями.

-Как? — Не разобрал далекий от непростого искусства охмурения ближних, Петров.— Еще один вопрос, последний. — А как насчет технологической экспертизы? Она может дать гарантии?

-Честно? Я не верю. — Рубанул с плеча искусствовед. — В России отрицательное технологическое заключение встречается крайне редко. Только если попадется совершеннейшее фуфло. Ни один умный эксперт не будет давать отрицательное заключение. Они говорят, что у них нет достаточной информации, чтобы атрибутировать эту вещь. Так говорится. Писать отрицательную экспертизу на что-то — это подписывать себе приговор. Вот... Я к слову и погорел почти на этом. Доверился чуть больше.... Ну а еще, конечно подвела сумма. Пять процентов от такого лакомого куска, согласитесь, неплохо... Зато теперь потерял все. Но можно задать встречный вопрос. Зачем вам это? Вопросы. Вы ведь не журналист, и не коллекционер.

Я могу отличить подделку от настоящей вещи... — Собрался с духом Сергей. — Врать вам мне не имеет никакого смысла. Это сугубо личное. Но... вы сами обмолвились о некоем духе настоящего... Ауре. Вот что-то подобное я и чувствую.

— Что-ж... я рад.— Вовсе без интереса произнес гость. — Возможно вам повезет больше... Но мне пора. — Он поднялся, но вдруг побледнел и начал медленно оседать в сторону.

-Блин... — Охнул Петров. — Не стоило ему так наедаться... Он подхватил сухощавое тело. — Эй... Гаврила Петрович, очнитесь...

— Да, да. Сейчас. Ухожу, ухожу, не нужно милицию... — Пробормотал тот, не открывая глаз. Ухожу...

Сергей спихнул встревоженного кота с узенького кухонного диванчика и уложил гостя на жестковатое сидение. — Поспите... Айда, Васька. Не хочу загадывать..., но сдается мне, что этого человека послала мне судьба.

Проснулся Гаврила Петрович когда за окнами уже вовсе стемнело. — Сморило... — Виновато улыбнулся гость, заходя в комнату. — Еще раз спасибо, и простите за беспокойство. Прощайте.

-Одну минуту. — Петров, который успел обдумать все варианты, тоже встал.— Коротко говоря... Предлагаю вам работу. Я хочу стать экспертом в области антиквариата. Вы возьметесь обучить меня тонкостям этого дела, а я буду платить вам... скажем тридцать процентов от прибыли. Ну и естественно вы сможете пока пожить у меня. Кто знает, а вдруг за это врем я что-то изменится. Как говориться или шах помрет... или ишак сдохнет.

Глава 4

— Не обижайтесь, но это не серьезно. Эксперт это как минимум искусствовед, а лучше действующий сотрудник крупного музея, желательно защитивший кандидатскую по соответствующему профилю. Это скорее минимум. Нужны, знания, опыт, и еще бог знает сколько всего. Не говоря уже про конкуренцию. Рынок антиквариата в России, если говорить откровенно, ничтожен, и настоящих произведений искусства практически нет. Зато в избытке всевозможных жуковитых дельцов от искусства, стремящихся заработать... любыми способами. И что бы пробиться, занять свое место требуется попотеть. Невозможно. Поверьте, я благодарен вам за предложение, и не стану скрывать, подмывает ответить согласием. Уж больно тяжко в моем возрасте жить так, как приходится. Но увы, себя не переделать. Я привык отвечать за свои слова... — с ходу отверг идею

Гаврила Петрович

Петров озадаченно уставился на гостя. Что и говорить, аргументы показались довольно весомыми.

-Поймите... — В отличие от остальных я имею исключительное качество. Я знаю, что передо мной. Настоящий предмет или фальшивка. Не объяснить почему, но это так.

-Я..., я благодарен вам. — Вежливо улыбнулся искусствовед. — Но что значит " знаете"? Просто знаете и все? Нонсенс. Поймите... Подделка это не просто халтура, намалеванная кустарем-ремесленником. А как отличить к примеру полотно написанное на старом холсте старыми красками... Есть и такой способ. Это конечно подделка, но определить это можно лишь изучив особенности стиля художника, работу которого копируют.

Гаврила Петрович, не рискуя открыто назвать выручившего его , но странноватого человека, глупцом попытался донести до слушателя свою мысль иначе.— Вот вам пример.... Весной этого года на аукционе Сотбис картина "Пейзаж с ручьем" была атрибутирована как ранняя работа Шишкина — периода его стажировки в Европе у художников Дюссельдорфской школы. Обычное дело... Ученик писал много, и появление такой работы вполне возможно, вполне. Оценили ее примерно в миллион и, кстати, пикантная подробность..., сваталась она знаменитому предпринимателю Борису Березовскому. А как оказалось полотно это ни какой ни Шишкин, а слегка подретушированная работа голландского живописца Маринуса Куккука.

Гаврила Петрович сложил губы трубочкой. — Хотя лично я, при всем уважении к великому пейзажисту, полагаю, что Шишкин даже несколько слабее Куккука как художник.

Искусствовед увлекся, присел на краешек хлипкого кресла, не заметив предупреждающего жеста Петрова, и продолжил. — К моменту появления на аукционе в Лондоне ее подлинность уже была засвидетельствована экспертами нашей Третьяковки и естественно, самого Сотби. И потребовалась длительное исследование... с привлечением многочисленных экспертиз... В итоге вышла некрасивая сцена...

Петров, пожал плечами. — Если все так запущено, как умудряются вообще отыскивать истину. Ну, по каким признакам. Если оба художника, как вы сказали, ставили руку в одной школе, и написаны в одной манере... Тем более у раннего Шишкина наверняка еще не выработался индивидуальный стиль... Как смогли определить что это не он?

-Они скорее смотрят не содержание и ценность картины, не технику исполнения, а провенанс.

Искусствовед заметил грустную мину на лице слушателя.— Возвращаясь к вашей просьбе...Надеюсь теперь вы понимаете как это сложно? Я твердо убежден, что хороший эксперт обязан на глаз определить, что, к примеру, такую-то картину известного итальянского художника дорисовывал другой художник. И должен быть в состоянии даже по телевизионной картинке с выставки определить, сколько в такой-то галерее или салоне фальшивок, а сколько подлинников.

Петров уловив возникшую паузу, приблизился к искусствоведу. _ Гаврила Петрович. Если не трудно, пересядьте на стул. У меня есть печальный опыт... падения с него. Кресло дышит на ладан. И снимите вы наконец свою куртку...

Поняв, что привлечь специалиста к сотрудничеству с ходу не выйдет, Сергей Иванович решил прибегнуть к другой тактике. Заинтересовать гостя...

-Пусть выскажется... заодно расскажет что-то интересное. — Рассудил Петров. Дождался, когда новый знакомый устроится возле стола и подлил масла в огонь. — А как вообще делаются фальшивки? Ну что должен уметь художник, решив написать копию...?

Гаврила Петрович хитро усмехнулся... — Те, кто работает на самом первом, низовом уровне обычно копируют полиграфические репродукции технически сложных работ: Айвазовского, Шишкина или Щербакова... Они упрощают их до символичного напоминания композиции картины-первоисточника. Определить такую подделку легко... Но, набив руку, на следующем этапе копиист , начинает усложнять свои работы. В основном за счет мелкой отделки, наработанной им на художественных изделиях меньших форматов. В результате повышается вероятность продажи картины за более высокую цену. Иными словами... Выловить подделку становится куда сложнее.

Но это справедливо для наших дилеров. Для местечковых по духу галерей типа э... Гелоса. Для Сотбис такие работы не пройдут...

Эксперт задумчиво глянул на своего визави... — Кстати, есть образно говоря и вовсе некопируемые работы. Те, которые построены на малозаметных сложных нюансах. При передаче света, воздуха, теней, с многослойной живописью. Так называемым валером. Это когда в замесы красок основного цвета добавляется, скажем, немного охры, что изменяет характеристики отраженного света, цвет смягчается. Есть еще техника полупрозрачных мазков, когда по высохшему красочному слою или по свежему. Именно такие приемы использовались при создании огромного множества дошедших до нашего времени полотен.

Последние слова Гаврила Петрович произнес, явно теряя интерес к прописным истинам и закончил, словно вбил гвоздь. — Качественная копия картины — большая редкость, грамотный эксперт всегда отличит подделку от оригинала, но только грамотный. Настоящий. И это справедливо для любой области антиквариата. Будь то Живопись, скульптура, ювелирное производство, литье. Да что угодно...

— Да... похоже я и вправду замахнулся на слишком сложное дело... — Огорчился Петров. — Хорошо, не хотите учить, живите так. Ну куда вы пойдете. Нас вы не стесните. Деньги... ну пока это решаемо. Тем более, что не смотря на ваши рассказы уже вышло немного заработать на продаже антиквариата.

-Спасибо. Я не знаю что и сказать... Сейчас это практически невероятно... Вы знаете меня всего несколько часов. А если я скажем... аферист, мошенник...

-Делов то... — Сергей Иванович покрутил головой. — Интересно, что может заинтересовать здесь жулика. — Не умножайте сущностей. Я конечно, не спец в антиквариате, но отличить порядочного человека от проходимца сумею... Все. Обсуждение окончено. Спать вы будете на раскладушке, а в остальном квартира в полном вашем распоряжении. А сейчас... снимайте ваше рванье, и мыться. Гардероб я вам подберу. — Петров вспомнил про вещи, оставленные у него старым приятелем. — Мне велики, а вам, пожалуй будет в самый раз. Не новые, конечно, но чистые. А благодарить больше не смейте...

Гаврила Петрович прижал ладони к груди и сжал губы. — Не буду. Знаете, когда живешь в достатке, невольно меняется и восприятие. Невольно начинаешь пренебрежительно относится к людям. А вот когда падаешь на самое дно...

-Ладно, не стоит продолжать... — Смутился Петров, — если честно... запашок от вас еще тот. А вещи наверняка нужно выбросить. Иначе мне придется выводить блох у кота...

Пока новый жилец принимал ванну, Петров вытащил из нищи старую раскладушку, и отыскал пакет с вещами. — Интересно... а вот откуда у Сергея взялись такие дорогие шмотки.— Запоздало удивился Петров, разглядывая этикетки. Настоящая Европа, и практически не ношенное.

Ночь уже... — Встретил он гостя, вышедшего из ванной, ложиться нужно. — Я вам постелил. Завтра уйду рано. А вы отдыхайте. Спите, только на улицу пока выходить не стоит. Мало ли что. А впрочем, кто вас здесь отыщет. Делайте, как считаете нужным.

Петров лежал на своем диване, слушая мерное тиканье ходиков.

-Похоже идея оказалась не слишком удачной. — Вспомнилась ему импровизированная лекция. — Но что-то делать нужно. Глупо терять такую исключительную способность.

Он уже начал дремать, когда в голове вдруг возникла новая мысль. Завертелся, пытаясь удержать ее, не выдержал, поднялся, натянул пижаму и осторожно, стараясь не зацепить стоящую у стены раскладушку с лежащим на ней гостем, отправился в кухню.

Налил чай, и принялся размешивать сахар, одновременно выискивая все новые и новые детали.

-Не спится.— Дверь отворилась и не пороге возник Гаврила Петрович. Одетый в трико и футболку он крепко походил на отставного офицера. Выправка, солидные залысины. Твердый подбородок, проницательные глаза. — А я тоже... Не так просто...

-Присаживайтесь.— Петров кивнул на стоящую в сушилке чашку. — Чаю, если хотите, наливайте.

— Не откажусь.— Опустился Гаврила Петрович на стул.— Вот думал я над вашими словами..., думал. — Внезапно произнес он. — Конечно... Имей я твердую уверенность в своей правоте, то никогда не оказался бы в той ситуации, в которую угодил. Было сомнение, что греха таить, было. Но... позволил себя убедить... Знаете... в свое время, еще в семидесятые... Я тогда молодой... был. Приятельствовал с талантливым пареньком. Он специализировался на литье миниатюры. По-первости.... В одной компании. Знаете, как художники, искусствоведы, А потом он как то компании отошел, другие товарищи появились посолиднее. После и деньги. Большие. Он конечно не афишировал, но тогда все было на виду... Так вот. Звали паренька Наум. Все еще смеялись. Гаврила, Наум... Так вот... Как потом уже выяснилось, на следствии, изготавливал он поддельного Фаберже. Да это громкая история была. Еще фильм сняли. Приятеля моего в нем Караченцев играл.

— Как же... помню. Подпасок с огурцом. Знатоки...

— В реальности громкое было дело... — Прищурился, вспоминая Гаврила Петрович. — И я многих участников лично знал.— Ну Наума, это которого в фильме Заварыкиным обозвали. Еще Эдика, фамилия у него была громкая, Зингер, ювелира Коваленко, это который Караченцев. Он всю каеллу сдал и свидетелем проходил. — Видел и вещи, которые они делали. Честно скажу. Классные были вещицы. К делу они подошли серьезно. Нашли фамилии всех мастеров, работавших в мастерских Карла до семнадцатого года. Отыскали в дореволюционных справочниках где жили. По адресам отыскали кое каких родственников, в смысле их потомков. У кого что осталось от предков — выкупили. И документы и эскизы, и образцы. Главное даже клейма настоящие нашли. А одного мастера живого еще застали. Он в старое время коробочки для ювелирки изготавливал. Материалы ему купили, инструменты. Тот всю технологию по полочкам разложил. Научил, как делать. А для штамповки изделий на Кировском и Балтийском заводе старые, дореволюционные еще станки отыскали. Умно, с выдумкой работали. Порядочные к слову люди. Заводским слесарям пятьсот рублей в месяц платили, те после смены им все и вытачивали. Это уже в кино из них подонков слепили. Дали им, как помнится, не так уж по тем временам и много. Зингеру — четыре, Науму— восемь. Он, кстати, сейчас в Америке живет. Ювелирная фирма у него. — Искусствовед задумался. — Так вот, к чему это я...? Ах, да. Намекал мне Наум, вроде как в дело войти, но, в общем, не судьба. Уберег Господь. А теперь вот как вышло, сам от бандитов прячусь.

Петров, слушавший историю с интересом, не смог удержаться от удивленного взгляда. Что имел ввиду эксперт, затеявший этот разговор.

— Предлагали мне, и не раз, заключение на фуфло дать. Ну не откровенное, а так сказать, сомнительное. Денег больших правда не обещали. Конкуренция у нас тоже имеется. Ты отказался, другой, менее щепетильный, согласится. Только я старался откреститься, всегда думал, что так спокойнее. А в итоге, все равно попал. Вот думаю я, если можно было бы честно работать, может и сам занялся. Связи были, имя тоже. Мог бы открыть салон, по своей специализации. Сейчас Азия весьма популярна, цены на нее куда как неслабые. Одна загвоздка. Китайцы столько подделок создали, что как ни стерегись, а попасть легко. Хотя есть еще на рынках товар. Есть...

Извините, не понял? — Петров и вправду не мог уловить ход рассуждений своего гостя.

— Да я сам пока не пойму... — Отмахнулся Гаврила Петрович. — Если бы да кабы... Ерунда все.

-Послушайте, тут такое дело. Сдал я в лавку одну вещицу. — Решился озвучить свои проблемы Петров. — Что, это отдельная тема. Сдал и сдал. А вот прицепом решил утереть нос антикварщику. Сказал, что у него из монет настоящее, а что, как я твердо уверен, подделка. Поспорили. Он обещал показать эксперту, и уже по результату рассчитаться. Только вот подумал я... А ну как эксперт скажет, что не фальшивые? Хотя я в этом твердо уверен. Но ведь он может ошибиться, или как вы говорите, специально ошибиться. Понимаете? И останусь я на бобах. Это мне после ваших рассказов такая мысль в голову пришла. Может поучаствуете? Послушаете, посмотрите. Если настоящие — без звука рассчитаюсь. Но если фальшивые? Как я докажу, что просто хорошая копия. Я ведь даже терминов не знаю.

Хм. Так если спец хоть немного в своем деле понимает, меня враз узнает. А мир антиквариата тесный... — С сомнением протянул Гаврила Петрович. — И уже через пару дней, приедут по мою душу крепкие ребята...

А если мы придумаем, как вам с вашим клиентом договориться ? — Загорелся Петров.— Есть у меня идейка... Ну не вечно же вам от него бегать. Может и сумеем?

Да как тут договоришься. Он сказал или вещь настоящую вернуть... Или деньги, что он за нее отдал. А продавец, он к слову не в России живет, и никакого договора с ним естественно не было. Обратись я сейчас к нему, да он просто в глаза рассмеется, и на дверь укажет...

Глава 5

Долгая беседа завершилась неуверенным обещанием Гаврилы Петровича посодействовать.

— Не большой специалист в нумизматике, но с подделками сталкивался. Однако и мне любопытно , как вы могли с одного взгляда, вот так, наотмашь?— Не мог успокоиться Гаврила Петрович, лежа на своей мало подходящей для ночлега раскладушке.

-Угу, угу, — пробормотал Петров, уже сквозь сон. — Завтра, все завтра.

День для занятого размышлениями Сергея Михайловича пролетел как одна минута. Едва минутная стрелка коснулась двенадцати, обычно неторопливо завершающий рабочий день сметчик ткнул в кнопку компьютера, убрал в стол книжки единых расценок и торопливо двинулся к выходу.

-Сергей Иванович... — Одну минуту.— Окликнул Петрова начальник, выглянув из своего закутка. — Зайдите.

Не ожидая от общения с руководством ничего хорошего, Петров тяжко вздохнул, и двинулся "на ковер", прикидывая, какой неприятностью может обернуться незапланированное рандеву.

— Вы понимаете... сейчас, когда все страдают от мирового финансового кризиса... — Дождавшись, когда подчиненный устроится на гостевом стуле, начал шеф.

"Будет вместо сверхурочных предлагать "суровую мужскую дружбу" — Сообразил Петров. Однако ошибся.

— Руководство приняло решение сократить вашу должность. -Рубанул начальник. — Я бился, как лев. Стоял насмерть. Но это окончательное решение. И еще, вы ведь знаете, как сейчас сложно с законодательством... При сокращении. Давайте решим вопрос полюбовно? . Бюро выплатит вам премию в размере месячного оклада, а вы напишете заявление "по собственному желанию" Вы понимаете...

-Все понятно. — Отозвался Петров, стараясь, что бы в голосе не прозвучала горечь. Ни к чему было давать старому недоброжелателю повод для злорадства. — Оклад, оно конечно..., хорошо. И по собственному желанию уволиться, тоже можно. Только... — Сергей Иванович прикинул сколько можно запросить с крохоборов за мирный уход, но тут его мысли вернулись к произошедшему с ним в эти выходные. — А впрочем, чего уж теперь. Вы меня так и так, списали, и спокойно работать не дадите, сожрете, если надумали. Поэтому, заплатите-ка мне кроме премии еще сверхурочные, и будем считать, в расчете. — Ну как, годится? А то смотрите, можно и иначе. По закону. — Не дожидаясь ответа вытянул из стопки лежащей на столе бывшего уже начальника лист, примерился ручкой.

— Так что? Пишем, или вам надо посоветоваться с шефом, с Михал Иванычем? — Спародировал Сергей бессмертный Папанинский говорок.

-Пишите. — Скривился как от зубной боли начальник отдела. — Хотя, имейте в виду, я иду вам навстречу только из...

-Если вы про свое добросердечие собираетесь сказать, то прошу, не стоит. Знаю я какой вы доброхот. Хотя, если добрый такой, племянницу свою и сократите, девчонка ни рыла ни уха в нашем деле. — Отрезал Петров. — Ну да, ладно. Вот когда она вам насчитает, тогда вспомните. А пока говорить бессмысленно.

-Дата, подпись. — Петров вывел аккуратный завиток. — С завтрашнего дня. Устроит? Нет, ну если желаете по кодексу, с двухнедельной отработкой, можно и так. Но тогда, вы уж не обессудьте, могу и передумать. Мало ли какая вожжа под хвост попадет.

-Но вы ведь объект обсчитывать не закончили, а как же сроки? — Шеф заюлил глазами, не зная, как поступить.

— Так вы родственнице своей поручите. — Невинно посоветовал Петров. — Она девушка бойкая, справится. А не справится, значит, не судьба. Но, ведь и мне в такой ситуации тоже никак доверить такое ответственное дело нельзя. Нервы, опять-же, то-се. Вдруг напутаю, ошибусь. А в нашем деле, сами понимаете, ошибка иной раз дорого стоит. И враз не ловится. Это только когда строить начнут, тогда вопросы будут. К вам вопросы. Улавливаете?

-Все я понял.— Насупился шеф, и перешел на официальный тон. — Пишите с завтрашнего дня. Трудовую заберете в кадрах, расчет в бухгалтерии. Все.

-И ладушки. — Отыскал в себе силы весело улыбнуться Петров. — Бывай начальник... Не кашляй.

Он встал, аккуратно подвинул стул, и вышел из кабинета.

-Вот и все. Как говорят: Теперь или грудь в крестах, или,.. или зубы на полку. — Пошутил свободный человек, имея в виду свою затею с антиквариатом.

-Как же вы теперь будете, без работы? — Выслушав короткий рассказ Петрова, озадачился Гаврила Петрович. — Неужели вы так уверены в себе, что рискнете бросить все и вот так, без оглядки сменить стабильный заработок на... Даже не знаю, как и назвать.

-А никак не надо.— Обернулся к гостю Петров, занятый укладкой в нутро старого холодильника продуктов.— Только имейте в виду. Денег у меня теперь уже почти не осталось, значит, завтра буду звонить антиквару. Он, наверное, уже все сверстал.

-Ох, Сергей Иванович, вы меня поражаете. Никогда бы не поверил, что вы простой инженер. Судя по авантюрным повадкам, просто флибустьер.

-Эх, профессор, — Петров не ко времени вспомнил свои недавние приключения. — А я еще и крестиком вышивать могу, и,... — Он осекся. — А впрочем, чего такого. Хотите, расскажу, как мы с вашим кредитором поступим. Весь день сегодня голову ломал. Кстати, а как ваша фамилия? Может, я слышал?

-Сапожков моя фамилия. — Отозвался искусствовед. — Только я не профессор. Я кандидат искусствоведения. А что вы сказали про долг?

— Прежде скажите, что это за вещица, которую вы в такие громадные деньжищи оценили?

— Ваза эпохи Мин. Бронза. — Тускло отозвался Гаврила Петрович.— Императорская. Это значит, что на ней на ней изображены символы императорской власти. Провенанс у нее был вполне пристойный, атрибуция Шанхайского музея этнографии, все чин по чину. Из коллекции весьма солидного западного коллекционера. Что еще? Все экспертизы, которые я заказывал, дали положительный ответ, иконографические, и технологические...

-Законный вопрос, как выяснилось, что подделка? — Не утерпел слушатель.

— Одно слово, Китай. — С огорчением развел ладони в стороны Сапожков. — Мастера. Донышко взяли от вазы того же периода. От простенькой, без изысков, но с аутентичной печатью. Там-же с донышка брали и образцы. Они ведь что удумали. Специально узор так выстроили, что куда не ткни, без повреждений патины, снижающей цену, не обойтись. Потому все эксперты с донышком и работали. А Стоянов, это у банкира фамилия такая испортить не побоялся. У Петра Петровича большая коллекция. Анализ показал что нагревалась до температуры плавления бронза последний раз всего пять десятков лет назад. Вот, собственно, и все.

— А кто делал последний анализ? — Поинтересовался Петров. — Я не про фамилию говорю, про должность.

-Эксперты из РАН, специалисты по сплавам, они совершенно не ангажированы. — Понятливо закивал Сапожков. — Я склонен им доверять. Да и самому банкиру никакого резона выдавать настоящую вещь за подделку. Сколько бы он не взял с меня в погашение долга, он не покроет ущерба и упущенной выгоды. Вещи такого, музейного уровня, дорожают куда быстрее золота. Вы знаете, что в Китае сейчас самое большое количество миллионеров в мире. И среди них немало коллекционеров, которые готовы платить сумасшедшие деньги за настоящие раритеты, особенно связанные с императорской фамилией. Ваза вполне могла уйти и вдвое дороже, если бы в торгах принимал участие дилер кого-нибудь из числа этих коллекционеров.

-Теперь, прошу, попробуйте нарисовать ее. — Попросил Петров и прислушался к себе, слегка даже недоуменно. — Я попробую просканировать вашу вещь. Вы ведь искусствовед, учились.

— Художник из меня так себе, да и не пойму, зачем это вам? — Гаврила Петрович заметил лежащий на столе карандаш. — Хорошо, я попробую, но так сказать, эскизно.

-Мне и не нужно в деталях. — Успокоил Петров. — Главное, когда будете рисовать, думайте, что воспроизводите именно ту первую вазу.

Сергей Иванович откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, ожидая окончания.

— Получится, или нет? — В его душу начали закрадываться сомнения. — Может я и вправду напридумывал все?

-Готово. — Доложил через несколько минут Сапожков об окончании. — Но это так, начерно. Нужно только узор подправить, и ручку...

-Это лишнее. Теперь, пожалуйста, помолчите. — Сергей Иванович положил ладонь на лист. Замер, прислушиваясь к себе.

Вынырнул из транса от приглушенного кашля. Это не выдержал сидящий за спиной искусствовед. — Простите... — Смущенно пробормотал Сапожков. — Простыл наверное. Я больше не буду.

-Да все уже. — Потер ладонями лицо экспериментатор.— Вот что я вам скажу. Можете верить, можете — нет, но та ваза, которую проверяли вы, ваза настоящая.

-Но эксперты?.. — Вскинулся Гаврила Петрович.—

-вы сами мне рассказывали, как делаются такие дела. — Перебил Петров.

— Стоянов не тот человек, с которым можно шутить. Он их на стельки порежет, если узнает.

— А если нет? — Петров вновь прислушался к себе. — Если им по миллиону и не рублей вовсе пообещали, тогда как?

— Они же честные люди... — Гаврила Петрович поджал губы. — Неужели они способны на такое?

— Интересно, а вы не припомните, где сейчас эта ваза? У банкира?

— Тут такое дело... Он мне заключение привез, с вазой. Ну, сцена была та еще. В общем, бросил на пол, сказал, что-бы я ее в общем использовал по назначению. А ему отдал деньги.

-Так где она? — Поторопил Петров. — У вас?

— В том то и дело, что нет. Когда я начал собирать, думал рассчитаться, распродавать свою коллекцию. Одному из своих клиентов вместе с другими и продал. Прицепом. Вернее, это он предложил за нее пару тысяч долларов. Сказал, что есть покупатель на хорошую копию.

-Нормально. — Сергей Иванович закрутил головой, стараясь удержаться от комментариев. — А этот, как его, клиент, он каким то образом с экспертами мог быть связан?

-Нет, вроде. — Он с китайцами работает. В Пекин как на дачу, каждый месяц летает. Хотя, я честно говоря и не в курсе. Мог, конечно по каким то делам пересекаться.

-Вот вам и версия.— Петров прижал лист ладонью. — Китайцы — эксперты — ваш клиент, и снова китайцы. Кстати... вот ту, вторую я тоже проверил. Пока вы о ней говорили. Там все просто. Безусловная подделка.

— Вы хотите сказать, что они это специально устроили? — Глаза искусствоведа округлились. Он судорожно втянул воздух.

-Это только версия. — Я ничего не утверждаю, кроме того, что изначально вещь была настоящая, а потом вдруг стала фальшивкой. Остальное — логическое построение. И доказать теперь, когда ваза наверняка уже успела улететь обратно на родину, будет ох как сложно. — Сочувственно вздохнул Петров.

— Однако, если это правда, то разыграно все как по нотам.

— А что толку? Теперь уже ничего не изменить. Банкир разбираться не станет. -Сапожков озадаченно закусил ноготь большого пальца.

-Не станет.— Согласился Петров, вспомнив Ильюшу, своего недавнего оппонента. Авторитетный предприниматель, решивший, что случайный прохожий утащил его сумку, наехал как Танк.

Трель дверного звонка отвлекла Сергея Ивановича от несвоевременных воспоминаний.

-...Не знаю.— Ответил хозяин на немой вопрос настороженно замершего Гаврилы Петровича. — Да какая разница, может соседи за солью пришли?

— Спроси, Кто. — От волнения искусствовед перешел на ты. — Мало-ли, а вдруг это...

— Ну что вы такое говорите. — Отмахнулся Петров.

Он не закончил и вышел в коридор. Однако остановился в прихожей и приник к дверному глазку, но не увидел никого. — Странно. Кто там? — Окликнул Сергей невидимку.

-Телеграмма.— Пробасил мужской голос, показавшийся Петрову смутно знакомым.

-Да ладно, — Решив не умножать сущностей, повернул барашек замка Петров. — Чему быть, не миновать.

Распахнул дверь, и озадачено уставился на стоящего перед ним человека.

— Что, не узнал?— Жизнерадостно улыбнулся гость. — Богатым мне не стать, но приятно.

-Сергей? — Петров недоверчиво всмотрелся в смуглое от нездешнего, тропического загара лицо. Перевел взгляд на добротную одежду, большой, явно недешевый кейс. — — Точно... Серега... Едрена бабушка. Да тебя и не узнать вовсе. Буржуй прямо. Где ты так загореть — то успел? -Да ты входи, входи... — Сергей Иванович, шагнул в глубину прихожей.— Как же тебя узнать. Да ты заходи, заходи.

-Погоди, дай с Василием поздороваюсь. — Серега нагнулся, потрепал за ухом выскочившего на шум Василия. — Узнал бродяга, узнал.

— А это Гаврила Петрович, искусствовед.— Представил Петров выглянувшего из комнаты Сапожкова.

— Сергей. — Протянул квадратную ладонь Смирнов.

— Очень приятно. — Настороженно отозвался Сапожков. — Я так сказать, на минуточку, случайно... — Он смутился, не зная как продолжить.

— Тем временем Сергей Иванович закрыл входную дверь, и заторопился предупредить гостя.

— Ты в него не садись. Так и не починил. Стоит вот. Для кота. Его как сломали, так и стоит. Для Васьки оставил.

— Да я помню. Вера с него едва не упала. Где она, кстати? — Серега глянул на искалеченный предмет интерьера.

— Вера... Уехала она. На следующий день. — Отозвался Петров. — Ты сам-то чего? Чем занимаешься?

— Да как сказать... — Приятель шевельнул покатыми, словно у борца тяжеловеса, плечами. — Служу.

— Саид, ты как здесь?

Стреляли... — не сумел удержаться от шутки Петров.

-Ну а чего говорить? — Сергей хмыкнул. — Ты сам за меня все рассказал. Из отпуска вернулся и тут-же в командировку. На Северный Кавказ. Повоевал немного. Ну а как только командировка окончилась, решил в отпуск.

— Странно, а ведь ты меня обманываешь. — Выпалил, сам того не ожидая, Сергей Иванович. — По крайней мере, правду не говоришь. — Петров оборвал себя и удивленно хлопнул ресницами.

-Да брось ты придумывать. — Хохотнул Серега. — Звание у меня капитан, командир роты. Хочешь, ксиву покажу?

-И это не правда.— Вновь прислушался к себе Петров. — Знаешь, я не тому удивлен, что ты мне лапшу на уши вешаешь. — Сам понимаю, есть вещи о которых говорить не положено, тем более, помню, где ты служишь. Я больше своей уверенности удивляюсь.

-Чего, опять? Ты вроде с мракобесием завязал.— Неужели опять? Неймется?

-Тут другое. — Вымучено улыбнулся Петров. — Месяц спокойно жил, думал, все, исчезли способности. А дня три назад, вдруг обнаружил, что как бы это понятнее сказать, знаю: настоящая передо мной вещь, или подделка. Думал, таким образом денег заработать смогу. — Петров щелкнул пальцами. — Чего уж скрывать, обнищал малость. Еще как на грех, с работы уволили. А сейчас, вот прямо во время беседы с тобой, понял, что могу еще отличить, когда человек обманывает, а когда говорит правду.

-Это как полиграф, что-ли?— Даже не удивился Сергей. — Ну, это, в принципе, не страшно. Прикольно даже. Это прошлый раз, когда ты про меня кое-что узнал, не до смеха было. — Ну а что до сегодняшнего... Да. Прав ты. — Он помолчал, прикидывая что-то. — Когда из города свалил, к деловым прибился. Не мафия, конечно, однако тоже по краю ходят. По первости охранником. Ну а потом..., фактура у меня соответственная..., приметил Папа. Однажды с собой, как они говорят, на стрелку, взял. — Сергей улыбнулся, вспомнив, как видно, что-то смешное. -Чисто дети. Встали друг против друга, ну и давай своей крутизной пугать. Я посмотрел, послушал, а потом и положил всех пятерых, что предъяву кидать взялись. Без стрельбы, по-тихому, руками. Папа оценил, приблизил, бригадиром назначил. Одно-другое, подрос я. Сейчас у шефа в фаворе. Но и забот хватает...

Заметив появившегося из кухни профессора, Серега оборвал рассказ.

-После договорим. — Улыбнулся Петров, недоверчиво глядя на товарища. — Но советую тебе что-то получше придумать. — Потому, как правды в последних словах ровно половина. А , лучше и не говори ничего.

Застолье вышло нешумным. Разговор крутился вокруг непонятных одному из собеседников деталей. А рассказывать Сапожкову о перипетиях недавних событий ни Петров, ни его бывший школьный приятель не торопились.

Когда Сергей Иванович разлил по бокалам остатки коньяка, Сергей глянул на часы.

-Пора и на боковую? -Не то спросил, не то уведомил он. — Куда меня устроишь? Да ты в затылке не чеши. Сам вижу негде. Тогда здесь, на кухне, матрас и положи. Дел-то. Всяко приходилось. Переночую.

Ворон наклонил голову, щелкнул клювом, и покосился антрацитовым глазом на лежащее внизу тело.

Человек не шевелился, а то, что он еще жив выдавало лишь слабое дыхание.

Стервятник хлопнул крыльями, вновь замер.

-Кыш, сволочь. — Сергею показалось, что он произнес это вслух, однако сидящая на ветке птица даже не шелохнулась.

— Не спать... не спать...— Убеждая себя, повторил капитан, стараясь удержать сознание, сползающее в тихий омут бесконечной темноты и покоя.

— Чуть-чуть... пять секунд. Потом встану и... -Отозвалось в голове эхо. Пять секунд.

Очнулся от слабой, едва ощутимой боли. Казалось, что какой-то неведомый шутник легонько колет в бровь острой щепкой. Открыл глаза и увидел прямо перед собой показавшийся громадным глаз ворона. Деловито переступая лапами, птица старалась попасть клювом в его зрачок.

Раненый повернул голову, выдохнул, собираясь с остатками сил, и взмахнул рукой. Удар не вышел. Пальцы едва смогли ухватить край скользких перьев.

Птица взмахнула крыльями, заполошно каркнула и рванулась прочь, оставив в ладони с десяток перьев. Отлетев на несколько шагов, ворон опустился на корягу и принялся наводить порядок в изрядно порушенном наряде.

"...Вот и все. Сергей глубоко вздохнул, чувствуя, как слабеет стук крови в висках. Гоня новый приступ беспамятства, сжал зубы, проглотив соленый комок, но почувствовал, как вновь, словно с крутого песчаного откоса, поплыл вниз, туда, где ждала его тишина и покой.

Их взяли на трассе. В наглую, почти у самого блок поста перед въездом на перевал. Зевнул ли разведбат, или проспали рейд бандитов летуны, для попавших в засаду это было неважно, куда важнее и хуже было то, что засевшие в зеленке духи с первого залпа угодили в БМП сопровождения.

Машина окуталась клубами темного дыма, послышались хлопки взрывающегося боезапаса.

Организовать оборону офицеру и двум десяткам бойцов, ехавшим в ПАЗике, помешало единственное, но самое гнусное обстоятельство. Приказ замполита части. Майор, напуганный директивным матом с Родины, категорически запретил выдавать убывающим на большую землю оружие и боекомплект.

Расстреливали бегущих в поисках укрытия солдат духи недолго. Поняв, что Аллах послал им удачу, они прекратили огонь, выбрались из-за укрытий, и начали прочесывать окрестности, сжимая кольцо

Первым не выдержал Стас. Двухметровый самбист из третьей роты встал из-за камня, рванул ворот дембельской формы, и шагнул навстречу спускающимся с высотки бородатым стрелкам. Треснула короткая очередь. Тело Стаса медленно завалилось в густую, припорошенную дорожной пылью траву.

Капитан усилием воли вынырнул из забытья, шевельнул головой, пытаясь спугнуть настырного трупоеда.

...Стас... Петров, Андрюха... — Это лишь те, кого видел он сам. Впрочем, надеяться, что кто-то сумел уцелеть было нелепо. Басмачи гребли мелкой сетью, не пропуская ни одного бугорка и кустика. Странно и дико, что он сам еще жив. Первую пулю, в грудь, поймал сквозь жестянку обшивки автобуса, вторую, в ногу уже на земле. В горячке успел отбежать с десяток метров и свалился в придорожную канаву. — Хватило времени вкатить антидот и перетянуть жгутом отнявшуюся конечность. А после оставалось только смотреть. Лежал чуть в стороне, и смог увидеть все. Как шагнул навстречу своему палачу Стас, как дернулся, бросивший в набегающего духа камень, Витька " дятел". Кличку Петрову дали не столько за его военную специальность, сколько за длинный нос и характерный хохолок на затылке.

...И все же странно... Я на самом виду лежал... Почему не добили, и голова на месте? А впрочем, не все ли равно... — Дурман антишокового препарата скомкал способность рассуждать. — Да и стоит ли ломать себя, борясь с неизбежным. Противно только, что знаешь, кто и как тобой пообедает. — Раненый скосил глаза на неподвижно глядящего сквозь него ворона. — У, сука пернатая... обожрешься ведь.

Странно, нечаянная шутка оказалась подобна живительному эликсиру. — В голове появилась некое подобие ясности. — И тут он вспомнил все, что случилось с ним, когда бандиты подошли к лежащему на откосе капитану. Пыльная кожа истоптанных армейских ботинок, с толстыми кожаными шнурками, пятнистые штаны, торчащие из подколенных карманов рожки, перемотанные валетом... Острая боль от грубых пальцев вцепившихся в тело. Гортанный голос над самым ухом. Неразборчивая, чужая речь с явной издевательской ноткой, боль в груди, тупые удары чужого колена по бесчувственной ноге. Похоже, приняли его за убитого.

Оттащив его на склон, басмач выхватил нож и ловко, в три приема, срезал дерн, выгреб широким лезвием рыхлую от мелких корешков землю. Уложив в образовавшуюся ямку плоский блин мины, перевернул бесчувственное тело, и взвел взрыватель.

" Теперь Сергей сообразил, что упирается ему в спину.

— Ничем они не рисковали, оставив его в живых. Теперь капитан стал отличной приманной для тех, кто решит поднять его. Они и не собирались его убивать. Зачем, если с такими ранениями не живут. Пусть даже очнется и попытается сдвинуться с места, все равно погибнет. А если долежит до прибытия своих, тоже погибнет, но почти гарантировано прихватит с собой еще несколько человек личного состава блокпоста. Расчет хитроумного взрывника на простую человеческую логику. Если тех, лежащих у дороги наверняка проверят на закладку, то лежащего чуть поодаль офицера, который явно сумел отползти от места расправы сам, могут и пропустить. Кинутся перевязывать, и привет.

-Может конечно и не сработать, но отчего не попробовать.— Рассудил неизвестный взрывник, ставя ловушку

.А ведь мне теперь умирать никак нельзя. — С непонятным огорчением подумал Сергей. — Да, пацаны погибли. Но как я мог их спасти. Чем? Макаров в полковой оружейке, да и много им навоюешь? ПМ хорош только что-бы застрелиться? — А кому ты это потом объяснишь? — Выползла вдруг паскудная мысль. — Если все погибли, а старший жив, то разбираться даже и не станут. Назначат крайним. Это в случае, если выживу. Если выживу. — повторил командир роты. — Так может лучше... того. Он уперся ватными пальцами в мягкую почву, стараясь приподняться. Увы.

-А ведь там не лягуха, Там без сомнения что-то более мощное, поскольку лопатка явно чувствует полукруглую боковину, А если так, то мало не покажется. Ладно, я виноват, не стал упираться, решил промолчать, думал обойдется. За представление побоялся... Вот и получил звездочку, на пирамидку. И хорошо, если напишут просто: погиб при выполнении интернационального долга. А если майор свой тыл прикрывать начнет, то могут все на меня и свалить. Приказ командира он мне в кабинете, один на один, подписать дал. Палыч, конечно дурака свалял, за партбилет побоялся. Только кому от того легче...

-Нет, нельзя мне. Никак нельзя. — Капитан вновь сжал зубы, сильно, до крови прикусив язык. — Мать. — Беззвучно ругнулся от боли.

Занятый своими переживаниями вовсе позабыл про стервятника, которому, как видно надоело ждать. Ворон спрыгнул со своего насеста, вразвалку, словно моряк высадившийся на берег, подошел к неподвижному телу, примерился, и с силой врезал твердым, как сталь, клювом в руку. Выждал, следя за реакцией и повторил попытку.

"Сволочь... — Боли Сергей не почувствовал. Как видно первая пуля перебила какой-то нерв, но терпеть такое унижение от крылатого шакала было противно.

"Ну держись... — Он мысленно отрепетировал свое движение, примерился, дернул левой рукой и поймал птицу за костлявую шею. Ворон дернулся, застучал крыльями, стараясь вырваться.

Сжал непослушные пальцы, чувствуя, как подались под ними хлипкие птичьи хрящи, и вдруг вырвалась откуда то из тайников памяти картина. Он, сопливый еще шкет, сидит на вершине, могучей березы, куда забрался на спор, порушить громадное воронье гнездо. Птицы обжили дерево еще весной, и теперь каждый день изводили всех мизантропическим карканьем.

Плотно обхватив ногами ветку, тянется к колючему, похожему на гигантскую папаху, гнезду, вытаскивает теплое яйцо с прилипшими к скорлупе перышками. Азарт и радость... Вера в свое всемогущество переполняет. Лезть было страшно, но он сумел перебороть себя.

Ворона возникли ниоткуда. Заорала пронзительно грозно, кинулась на обидчика. Атака была так стремительна, что Сережка едва не полетел вниз. Однако удержался. Отмахнулся рукой с зажатым в кулаке яйцом, попав прямо в лобастую голову мечущейся перед ним птицы. Хрустнула тонкая корочка скорлупы, потекла по руке желто-красная тягучая влага.

Невероятно, однако показалось на миг, что и ворона осознала бессмысленность продолжения схватки, взмахнула крыльями, перекрыв на мгновение солнечный свет, и начала подниматься вверх, над кронами. А хриплое карканье сменилось на мучительно пронзительное.

Мимолетное, совершенно забытое детское происшествие, однако вспомнилось, да так живо, словно вернулся на миг в то беззаботное и счастливое время.

Рука разжалась, кувыркнулся прочь, разбрасывая перья, чудом избежавший смерти ворон. Замахал крыльями, взмыв высоко в небо.

Ну и зачем? — Не удивленно, а скорее раздумчиво, чего в этой ситуации быть не могло никак, подумал Сергей. И сам же ответил. — Пусть. Не почему. Просто. А я так и так уже умер. Чего уж теперь. Он глянул в серое, затянутое облаками небо, и дернулся, не дав себе времени на раздумья. Перевернулся, уткнувшись лицом в прелую листву, обмирая от ожидания взрыва. Но отчаянное усилие вызвало удар боли такой силы, что услышать не успел ничего. Сознание выключилось. Сергей дернулся, вырываясь из сна. Очумело сел на жестком матрасе, расстеленном посреди кухни. — Давно... давно не снилось. — Выдохнул, стерев со лба мокрые капли. — Давно. Забывать уже стал.

Поднялся, осторожно, не включая свет, налил себе холодной воды и вновь опустился на тощий матрас вспоминая окончание старой истории.

Отыскали его ближе к вечеру. Выжил чудом. Однако выжил. Но самое странное во всей этой истории оказалось то, что поставленная моджахедами мина не взорвалась. Кровь, натекшая из раны, засохла и сцементировала механизм настроенного на размыкание взрывателя.

Шарик, который должен был замкнуть контакты, намертво прикипел к своему месту.

Разбудил настырный звон будильника. -Сергей тряхнул головой, прогоняя сон, уставился на деловито снующего по кухне Петрова. Уже одетый в свой потрепанный костюмчик, тот крутил головой около небольшого зеркала, пытаясь расчесать уже немного отросший ежик волос.

-Доброе утро.— Обернулся Сергей Иванович к приятелю. — Мы с Гаврилой Петровичем в одно место смотаемся. Я там вещицу на продажу сдал. В общем деньги нужно забрать. Вернусь — поговорим.

-Эй... Ты не спеши. — Уловив в голосе старого приятеля нечто, сел на постели Сергей.— Знаю я какой из тебя продавец. Ну-ка, рассказывай, что там у вас за дела?

-Да ..., ерунда. — Попытался обойти скользкую тему Петров, предчувствуя, какую реакцию вызовет его рассказ, однако быстро сдался и смущенно поведал о затеянной им негоции.

-Что, так и сказал? Фуфло! Ну молодец... — Только и смог произнести Сергей отсмеявшись. — А профессора, значит, в эксперты с собой берешь.

-А чего? — Петров нерешительно насупился. — Я в себе уверен, а Сапожков обещал правду сказать...

— С этим искусствоведом все понятно, он, сразу видно — на голову не очень. Одно слово интеллигент, но ты-то... Неужели думаешь, что, даже если предположить, что они фуфлом торгуют, с тобой честно рассчитаются. Ты что с дуба рухнул?

-Почему сразу рухнул... — Сергей Иванович озадачено замер. — Он ведь сам согласился, антиквар этот.

— Война не всех дураков выкосила... — Сергей уже успевший одеться подхватил со стула полотенце и шагнул к двери. — Жди, я быстро. Сейчас умоюсь, кофейку хлебну, и подумаем, как тебе из этой задницы, в которую ты угодил, выбираться.

Когда он, благоухающий дорогим французским одеколоном, вернулся из ванной комнаты, тянуть не стал. — Вот что я вам скажу, дорогие мои комбинаторы, другого выхода у вас нет, кроме как идти. Причин несколько. Во первых остаток суммы за проданное тебе Иванович терять не с руки, а во вторых, главный принцип стрелки: Не пришел -значит не прав, просохатил. И тогда, в зависимости от того, что там за штукари сидят, могут на серьезные денежки тебя вздернуть.

-Как вы там побожились? Проспорил — плати-покупай. А какая у тех монеток цена стояла, ты помнишь, нет? Вот то-то. Они ноль к ценнику припишут, что тогда?

Чем расплачиваться станешь?

— Да не стану я их покупать, фальшивые. — Возмутился Петров.— А еще и втридорога. Ну потеряю оставшиеся за чашку , а больше у меня и денег нет.

-Ну это ты браткам-коллекторам скажешь, которые тебя убеждать придут.

-Спор у нас один на один был... — Попытался отыскать аргумент Сергей Иванович, — так он чего угодно наговорить может.

-Не скажи. — Прищурился Сергей.— Веб-камера сейчас копейки стоит. В каждом ларьке. Ты уверен, что у него такая не стоит? Я — нет. Конечно постоянно он ее не гоняет, зачем ему на себя компромат собирать, а вот включить по такому случаю вполне мог. Так сказать, для гарантии.

— Ну ты со своими бандитами уже совсем...— Сергей Иванович даже всплеснул ладонями, и и осекся, заметив, как округлились глаза Сапожкова.

-Ты нашего искусствоведа не пугай.— Улыбнулся Сергей. — Кто сказал, что-бы я другую версию к утру выдумал. А теперь уже и сам меня в бандиты записал.

-Ну да..., ну-да. — Вспомнил Петров. — Только больно уж ты все так правдиво изложил, словно сто лет этим занимаешься.

— Так я может это... ну к чему вам эксперт, если они все равно вымогать станут. — Гаврила Петрович опасливо покосился на Сергея, шмыгнул носом.

-Во первых. — Сергей вновь улыбнулся, но уже иначе. Вышло это так, что Петров невольно поежился. — Во первых, не вымогать, а отмутить. Это, как говориться две разницы. Хотя, если даже ты угадал, и монеты вправду фальшивые, плевать они хотели на все ваши аргументы. Потому, как... потому. — Сергей вздохнул. — Что-ж, придется мне опять тебя выручать.

Петров тяжело вздохнул, но промолчал, начиная понимать правоту собеседника.

Поход к антиквару Сергей спланировал по всем правилам военной операции.

В лавку идут двое: Сам Петров и консультант. Серега тем временем ведет наблюдение. Контролирует обстановку.

Пять минут берем на разведку и вступление, час икс плюс десять минут — момент истины. Если все складывается нормально, то Сергей Иванович оговорившись острым желанием покурить, выходит на крыльцо. Махать руками, а тем более кричать не стоит. Перекурил, вернулся назад. — Инструктировал Сергей приятеля. — Ну а коли вас возьмут в оборот, тогда придется работать с колес. Экспромтом. Предусмотреть все невозможно.

-А может все обойдется? — Предположил Петров. — Может он честный... Просто ошибся. С кем не бывает. Вон, даже Гаврила Петрович, на что специалист, и то...

Сапожков дернулся, собираясь что-то сказать, однако сдержался. Он явно чувствовал себя не лучшим образом, и был рад отказаться от почетной обязанности.

— Хм... Твои слова, да богу в уши... — Непонятно усмехнулся Сергей. — Ладно, не будем до поры о грустном. Может ты и прав, а я на воду дую.

-Знаете, любезный Сергей Иванович, я склонен согласиться с опасениями вашего приятеля. — Влез в беседу молчащий до поры искусствовед. — Антикварный бизнес штука своеобразная...

-Да что вы все... Сговорились, что-ли. Петров укоризненно глянул на профессора. — Не стоит судить по единичному факту. Вас обманули -да, но там ведь такие деньги на кону стояли.

Сергей поднял бровь, внимательно всмотрелся в сидящего напротив гостя. — Так, так, встретились два одиночества... — Дернул он уголком рта. — Я в хорошем смысле... Ничего такого. А то сейчас стоит только сказать, сразу какие-то намеки... Мы же тут все нормальные мужики. Вы как профессор, не гей, простите?

Сапожков распахнул рот собираясь выпалить гневную тираду, но заметив, как весело и беззаботно рассмеялся его оппонент, не сумел сдержать ответной усмешки.— Ни в коей мере, молодой человек, мы люди старой, советской еще закалки. Да и просто не понимаю я этого...

-Да успокойтесь вы.— Посерьезнел Сергей,— ничего я не собирался предполагать, мне вас перед делом немного расшевелить нужно. А то вы как перед атакой мандражите. Все будет хорошо. Это я вам говорю.

Короткая поездка в переполненном автобусе и прогулка по утреннему, пустынному в это время суток парку закончилась возле здания, в котором расположилось антикварное заведение.

— Проверимся еще разок. — Пробормотал Сергей внимательно осматривая окрестности. — Машин левых не видать, людей неуместных, тоже. Вы с антикваром созванивались? Тогда вперед. Действуем по плану, а ежели что не так, то сидеть тихо и под ногами не мешать. Ясно? Отлично. Попрыгали, вперед.

Сергей Иванович потянул на себя ручку двери, ведущей в лавку, и с некоторым облегчением обнаружил, что кроме сидящего за своим столом хозяина в помещении находится только один, вовсе не похожий на бандита, человек. Солидный, с аккуратно остриженной бородкой, подернутыми сединой волосами, он походил на школьного учителя в исполнении Вячеслава Тихонова.

-А вот и наш спорщик. — Радостно улыбнулся Александр, выбираясь из-за стойки.— Вас что-то интересует, уважаемый? -Переключил он внимание на идущего следом Гаврилу Петровича.

-Нет, нет, это со мной, приятель. — Петров, памятуя инструктаж Сергея, не стал раскрывать свои карты с хода.

Владелец салона пожал плечами. — А вот этот господин — наш эксперт. Прошу любить и жаловать. Михаил Васильевич. Доцент кафедры искусствоведения, автор многочисленных монографий, специалист, не побоюсь сказать, высочайшего уровня.

-Ну полно, полно. — Старик величественно качнул головой. — Хотя, признаюсь, виды видывал... Теперь по поводу подлинности тех монет, что вы мне показали.— Как видно эксперт решил взять быка за рога. — Простите, не имею чести знать вашего имени, но вынужден вас огорчить. — Михаил Васильевич картинно откинул кисть указывая на монеты, лежащие перед торговцем. Я ответственно заявляю. Монеты имеют все признак подлинности. Касательно сохранности, которая присвоена им можно поспорить, но в остальном...

Иными словами, я готов дать свое письменное заключение о проведенной атрибуции. Да вот, к слову, уже и написал. — Эксперт не глядя вынул из папки тонкую стопку листов. — Все честь по чести... Заключение, печать... — Он опустил бумаги на витрину возле монет и вопросительно замолчал, глядя на хозяина магазина.

Александр развел руками, с некоторым даже огорчением, и сочувствием. — Антиквариат... это куда сложнее, чем все думают. Куда сложнее. Однако... Ничего не поделать. Да вы сами прочитайте.

-То есть так.— Сергей глянул на лежащие перед ним документы. — Выходит, вы считаете, что я проиграл спор.

-Выходит.— В голосе антиквара появилась жесткость.— Придется платить. Ничего не поделать. Как говориться назвался груздем... Значит так. Тысячу я вам должен за Попова, это будем считать... цена каждой монеты... умножаем ее на два... — Александр пошевелил губами, производя подсчеты, — таким образом еще с вас восемьсот тридцать три доллара. Или вы намерены расплатиться рублями?

-Одну минуту... — Стоящий позади Петрова искусствовед шагнул к прилавку. — Позвольте я взгляну на заключение. — Не дожидаясь ответа, аккуратно поправил очки и вчитался в текст.— Так, так... Отлично... Ага, и это? Замечательно... — Бормотание исследователя явно не понравилось местному эксперту. — Простите, а кто вы собственно? — Попытался вклиниться он.

-Я вас не перебивал. — Отозвался Сапожков, не отрывая глаз от текста.— Позвольте уж и мне.

Он небрежно отложил листки и склонился над витриной. — Надеюсь в вашем заведении имеются весы? — С плохо скрываемой иронией спросил он у хозяина. — Не безмен, желательно электронные.

-В чем, собственно дело? — Чувствуя, что ситуация развивается наперекосяк, взвился эксперт.

Петров укоризненно поморщился.— Мы договаривались, что доверимся мнению специалиста. Однако, кто сказал, что он должен быть в единственном числе?

Специалист, приглашенный вами, выдал свое заключение. Отлично. Я ни в коем случае не хочу подвергать сомнению его компетентность, но когда на кону такие суммы, нужно иметь твердую уверенность. Так?

-Вы хотите сказать, что являетесь специалистом? — Михаил Васильевич даже фыркнул от возмущения. — Да кто вы вообще такой. Какое заключение вы можете дать?

— Молодой человек.— Гаврила Петрович наконец оторвался от изучения монет.— Неужели вы не понимаете смехотворность своих слов. — Начнем с того, что мне нет нужды козырять титулами и регалиями. Все что нужно: точные весы, сильная лупа и хорошее освещение. Ну и конечно каталог. Желательно, конечно бы еще подшивку Бюллетеня по подделкам, который издает Международное Бюро IBCC, но я не уверен, что вы его вообще видели, поэтому ограничимся вышеперечисленным. Ну а ежели мои доводы покажутся вам не слишком аргументированными, тогда я подкреплю их.

В голове местного искусствоведа явно что-то сработало. — Он опасливо глянул на дверь и облизнул мгновенно пересохшие губы. — Александр, мы так не договаривались, я вообще спешу. Мое время, знаете-ли на вес..., а тут придется слушать какие то непонятные рассуждения. Ничем, к слову не подкрепленные...

-Присядь, Миша. — Голос антиквара скрежетнул.— Мы решим этот вопрос. — Хотят, что-ж. Пожалуйста.

Он вынул из шкафа коробку с миниатюрными весами, включил настольную лампу, и подвинул по стеклянной витрине увеличительное стекло. — Только зря вы так. — Укоризненно, с плохо скрытой угрозой выдавил он, глядя в переносицу Петрова. -Понимаю, проиграли, отдавать долг не хочется, но. Ведь мы с вами в равном положении. Если бы я оказался на вашем месте, то немедленно выложил бы требуемую сумму.

-Не стоит спешить. — Сапожков перелистал страницы толстого справочника. — Не стоит.

Он аккуратно поднял с бархата первую монету. — Константиновский рубль. Смотрим. Четыре золотника, двадцать одна доля чистого серебра... Читаем каталог, — Профессор взглянул на стоящего у окна эксперта. — Вам, коллега наверное должно быть отлично известно, что главным и решающим признаком подделки считается вес. Он должен находиться в пределах ремедиума монетной стопы, используемой в этом случае. Известно? Тем более.

Сапожков опустил монету на полированную площадку весов, дождался, когда замерли цифры индикатора и взглянул на строчку каталога. -Хм, однако. Он с видом крайнего изумления, может быть слегка даже преувеличенного, пожал плечами. — Допустим... Ну чего не бывает. Предположим, что это настоящая, но неправильная монета. Такое тоже редко, но бывает. Не будем рубить с плеча.

Он поднес к монете лупу, изучая профиль отчеканенного на лицевой стороне императора. — Переместил фокус на вырезанные по кругу буквы. — Увы. — Наконец выпрямился он.— Если на императорском монетном дворе были такие штампы, то я сам римский папа. Литье, с последующим прочеканом. Буквы и цифры должны, просто обязаны быть одинакового размера. А в нашем случае восьмерка в дате явно выступает над остальными. А я ведь даже не пробовал проверять гурт.

Петров, которому объяснения профессора были малопонятны, скосил взгляд на антиквара. Показалось, что тот шевельнул пальцами, в которых был зажат сотовый телефон.

-Ерунда. — Михаил Васильевич дернул подбородком, проглотив комок, это профанация. какая восьмерка, что вы мелете? Кто вы вообще такой, что бы судить?

-Итак, что мы имеем.— Подвел итог Сапожков.— Первая же поверхностно осмотренная монета несет все признаки подделки. Причем достаточно неуклюжей. Это даже не новодел, или копия, это фальшивка. Просмотреть столь грубую работу искусствовед не мог ни при каком раскладе. Следовательно никакого резона доверять остальным пунктам подписанной вами филькиной грамоты не имеется.

-Я даже не вижу смысла продолжать исследование, поскольку... — Гаврила Петрович брезгливо ткнул пальцем в одну из монет, лежащую в общем ряду. — Этот раритет, насколько мне подсказывает зрение, именуется золотым пятирублевиком одна тысяча девятьсот седьмого года. Взгляните, Сергей Иванович. На вид ничего особого. Бородатый профиль последнего императора, герб, надпись, все как полагается, вот только дата. Нужно сказать, что в седьмом году для обращения они не чеканились. Был только специальный тираж в количестве ста девяти монет, предназначенный для укладки в основание церкви святой Ольги, заложенной в лагере Лейб гвардейского конного полка под Санкт Петербургом. На торжестве присутствовал сам Николай, императрица, и великая княжна Ольга, в честь рождения которой и закладывалась церковь. В основание положили ровно сто монет, в честь столетия участия полка в битве с Наполеоном, а остальные девять были розданы гостям.

-Простите, а при чем тут это?— Искренне удивился Петров.

-Да притом, что... — Сапожков хитро глянул на Александра, стоящего с непроницаемым лицом, — что исполнена эта денежка куда лучше, чем первая. Однако, цена такой монеты на Аукционе примерно четыре миллиона рублей. Не слабо? А вот вам пожалуйста, раритет стоимостью всего за..., не важно, но судя по общей стоимости все равно, в сотни раз дешевле номинала. Неужели вы настолько темный человек, что не знали этого? — Скривился искусствовед, глянув на смущенного эксперта. Не поверю. Простите, никак.

-Ладно, все и так ясно. Вы просто не хотите платить. Всего и дел. — Александр глянул в пыльное окно и решительно сгреб монеты с прилавка. Вот заключение, вот запись нашего пари... Все доказательства. Не хотите по хорошему, будем по плохому.

-Что, в суд пойдете?— Петров даже рассмеялся от подобного предположения. Да бога ради.

-Зачем в суд... — Протянул лавочник, глядя на входную дверь. — Сейчас ты мне напишешь расписку, заверим у нотариуса... все честь по чести.

Он еще раз глянул на стоящую возле входа машину, большой черный джип. — Сейчас, вот и нотариус подъехал. — В голосе прозвучала явная издевка.

"Попал... — С горечью сообразил Петров. — Знаем мы этих нотариусов... И что теперь делать"?

Однако ожидание затянулось. Александр не выдержал и двинулся к выходу, собираясь поторопить подельников. И тут дверь распахнулась. На пороге возник Сергей. Он обвел взглядом помещение, глянул на замершего посреди торгового зала хозяина, и неторопливо прикрыл за собой дверь.

-Ну что вы там... возитесь. — Приняв нового персонажа за одного из помощников, недовольно проворчал антиквар. — Упирается, скотина, платить не хочет, еще знатока какого-то приволок. А где остальные, Ромка где? — Без перехода поинтересовался он.

Ты, дядя, меня с кем то спутал. — Простодушно развел ладони Сергей. -Я это... коллекционер, ну старьем интересуюсь. Мне бы яиц с десяток, можно.

-Ка-каких яиц? — опешил лавочник. Где Роман я говорю?

— Что значит каких, Фаберже конечно. — Продолжил комедию Сергей. — Что, нету? Жаль... А чего ты все про какого-то Ромку талдычишь? Это здоровый такой, чернявый, с фиксой? Если про этого, то увы..., не скоро будет. Да и ребята его тоже задержатся. Они там у своего сарая отдыхают.

Наконец ему надоело придуриваться. Сергей неуловимым движением вытянул вперед руку и ухватил торговца антиквариатом за толстый нос. — Так значит прав я оказался. — Как ни в чем ни бывало поинтересовался он у Петрова. — Стоять.— Рявкнул он так, что у присутствующих заложило уши. — Тебе говорю, бородатый. Куда это ты? А?

Александр, нос которого, зажатый в могучих пальцах, начал приобрел красновато-лиловый оттенок, тонко визгнул и замахал руками в беспомощной попытке освободиться.

Ты... торговец древностями. А ну утихни. — Веско обронил Сергей.— Или я тебе в лоб закатаю. Понял? А если будешь стоять тихо, отпущу. — Выбирай.

-Понял, понял..., стою.— гундосо отозвался Антиквар.

-Молодец. — Сергей отпустил свою жертву и брезгливо обтер пальцы о его куртку. — Теперь излагай. Что за Ромка, от кого. И главное с какого перепугу вы на человека наехали. Беспредел, однако...

-Да я... — Александр болезненно поморщился держась ладонью за пострадавший нос, вильнул взглядом, стараясь отыскать выход, но заметив недовольную гримасу на лице гостя, торопливо заговорил.

Торговать предметами старины Александр начал пару лет назад. Увы, антикварный бизнес в периферийном городе, где явно не наблюдалось переизбытка коллекционеров, не задался. Причин было много, но основной оказалось даже не отсутствие спроса. Отнюдь. Помешанных на старине субъектов, готовых платить за вожделенные цацки, хватает везде. Дело стало за малым. Город, образованный чуть более ста пятидесяти лет назад, ни каким образом не мог соперничать с признанными центрами антикварной торговли. Иными словами, выручки едва хватало на оплату аренды и расходов. Острое безденежье и натолкнуло предприимчивого антиквара на гениальную по своей простоте мысль, заняться созданием и реализацией подделок.

Недолгое исследование динамики спроса показало, что наибольшую рентабельность может принести изготовление поддельных антикварных монет. Отыскался и способный исполнитель. Бывший гравер и ювелир. Чуть позже подтянулся искусствовед-консультант, он же эксперт — профессионально пьющий доцент местного университета, готовый поставить свою подпись под любым заключением. А еще через какое-то время возникла и насущная потребность в силовом обеспечении развивающегося бизнеса. Впрочем, справедливости ради, охрана возникла даже вопреки воле организатора. Вскоре после начала деятельности их телодвижения попали в зону внимания местного Аль Капоне. Авторитетный предприниматель, а по совместительству глава преступного сообщества, заинтересовался слухами, которые вполне закономерно начали циркулировать в определенных кругах.

Стоит сказать, что он отнесся к их начинанию с благосклонным пониманием, И хотя, как водится обложил данью, но в качестве ответной услуги прикрепил за начинающими фуфлоделами одну из бригад, из оставшихся не у дел мелких ларечных рэкетеров. Ребята, возглавляемые бывшим борцом по кличке Зуб, оказались довольно исполнительными и надежными помощниками. Они уже не единожды выручали создателей новоявленных раритетов от наездов простаков, которые обнаружив в своей коллекции фуфло, пытались предъявить претензии к торговцу этим дурно пахнущим товаром. Как и следовало ожидать, вскоре антикварный вертеп Александра приобрел среди местных коллекционеров не слишком добрую славу, и глава начинания вынужден был перейти к более изощренному способу реализации подделок. Помог вездесущий интернет.

Торговля переместилась в виртуальное пространство. Оказавшиеся в лавке монеты были лишь ничтожно малой частью ассортимента Молотка, Озона, Ависты, и прочих торговых площадок. В принципе монеты, обнаруженные Петровым и не должны были оказаться в лавке Александра. Просто случилось так, что эти новоделы, намеченные для выставления на интернет-аукцион требовалось сфотографировать в соответствующем интерьере. Фото сессия прошла, а реквизит примитивно забыли убрать с витрины. И нужно было случиться, что случилось это именно в тот день, когда в лавку и заглянул ни о чем не подозревающий сдатчик. Более того, Петров, сам того не ведая, наступил на больную мозоль хозяину, который давно искал возможность расширить сферу применения своим заскучавшим, в связи с отсутствием достаточного объема работ, "силовикам". Он уже не раз подумывал о необходимости увеличения доходности бизнеса за счет черного риэлтиерства.

Пари, выиграть в котором у Петрова не было ни малейшего шанса, должно было окончиться включением счетчика, что неминуемо переводило спор в область недвижимого имущества должника.

Рассказ страдающего от боли афериста был, конечно, не столь гладким. Мало того, Сергей вынужден был пригрозить, что в случае саботажа перейдет к кардинальным методам допроса, превратив многострадальный его нос в подобие электрического рубильника. В конце концов, здравый смысл и жизненный опыт возобладал, и антиквар нехотя, сквозь зубы, поведал о своих похождениях.

Петров, которому перипетии развития преступного бизнеса были куда менее интересны, чем происходящее за окном, дернул за рукав увлекшегося дознанием приятеля.— Гляди, милиция...

-Что? А, ну да. Естественно. — Сергей вновь повернулся к антиквару.— Вот видишь, приятели твои уже и проснулись. Но ты не радуйся, сейчас им не до тебя. Им своих проблем хватит. Пока менты разберутся ,а потом пока адвокат их из участка вытащит столько всего может произойти... Колись, давай.

Так и не дождавшись условного знака от находящегося в магазине напарника, Сергей обратил внимание на подкативший к входу джип, из которого дружно выбралась троица явно криминального вида. Дальнейшее произошло по всем канонам вестерна.

Неторопливо идущий мимо перегородившего тротуар джипа пешеход в сердцах хлопнул ладонью прямо по блестящей лаком дверце, и несколько нецензурно посетовал на умственные качества несознательных автовладельцев.

Заточенные на конфликт пассажиры, не сумев преодолеть искушение поставить на место придурка, решили повременить с посещением антикварного салона. Они плотоядно переглянулись и попытались восстановить самоуважение привычными для них методами.

Однако пешеход, казавшийся на первый взгляд совершенно безобидным внезапно превратился в терминатора. Он на три счета перевел оппонентов в бессознательное состояние. Сделал он это безо всяких картинных прыжков и взмахов ногами, но на редкость эффективно. Уложив нахалов возле их престижного авто, Сергей быстро обыскал головорезов и обнаружил за поясом у одного из них пистолет.

Наличие в бумажнике хозяина разрешения, выданного на имя Романа Владимировича Зубова, слегка осложнило задуманное, однако не слишком. Недолго думая Сергей зашвырнул корочку в растущий у обочины куст шиповника. Вернув бумажник в карман хозяина, стер с рукоятки свои отпечатки и засунул ствол под сидение джипа.

— Стреляют... — торопливо и встревожено проговорил Сергей в трубку. — Бандюки распоясались. Троих уже... измордовали. Вот как есть всех. А у тех оружие тоже. Только они его достать не успели.

Несвязное сообщение добропорядочного гражданина, зафиксированное регистратором привело в действие дежурную группу быстрого реагирования. Поднять огнестрел во время проведения очередного месячника стало для милиционеров дополнительным стимулом.

Не прошло и десяти минут, как вооруженные автоматами милиционеры окружили приходящих в себя седоков. Поверхностный осмотр дал обильные результаты. В машине был найдены три бейсбольные биты и боевой пистолет, разрешение на который его владелец, как ни старался, отыскать не сумел. Обрадованные удачей менты сноровисто упаковали всю компанию в собачник и убыли проводить дознание.

-Таким образом пара часов у нас в запасе имеется.— Подвел итог Сергей. — Да и хрен с ними. Сейчас куда важнее решить, как быть с этими...

Он небрежно кивнул в сторону стоящих перед ним аферистов. — Предлагаю вывезти в поле, да и прикопать их к тем троим... Как говориться — концы в... землю. -Сергей едва заметно подмигнул Петрову, предлагая включиться в игру.

— Это к которым, к залетным, — включился в игру Сергей Иванович, — А что..., легко. Не хрен тут честных людей чмырить. Совсем рамсы попутали, сявки базарные... — Петров подпустил в голос блатной хрипотцы.

"Нож холодный в спину входит ловко... Да по самую резную рукоять..." — речитативом процитировал он слова слышанной на радио Шансон немудреной песенки.

Михаил Васильевич, который до этого момента стоял словно жена Лота, вдруг отмер, и неловко кинулся к дверям, однако запнулся о спинку стоящего на пути стула и растянулся посреди зала.

-Косой... присмотри за оленем. — Продолжил развлекаться Сергей, исполняя роль отмороженного урки. — Подохнет раньше времени, таскай его потом. А ему еще яму копать.

Ведя непринужденную беседу приятели совсем позабыли про своего напарника. Сапожков, для которого мгновенное преображение мирного сметчика в отчаянного громилу привело в не меньший шок, что и подельника антиквара.

Гаврила Петрович попятился назад, слепо ткнулся в зазвеневшую фарфоровыми безделушками витрину и затрясся.

-Эй, Косой, гляди Макара снова колбасит. Видать дурь не правильная оказалась. Как бы он этих бобиков в капусту, как прошлый раз, не порубил. Кровищи потом. Все перемажемся. — Сергей подошел к профессору. — Что плохо тебе, кореш, кумар давит? — Участливо поинтересовался он у Сапожкова. Склонился к уху москвича и медленно, раздельно пояснил ситуацию. — Пойми..., нам их сейчас так напугать нужно, что бы про все забыли. Нам главное время выиграть.

Убедившись, что взгляд искусствоведа приобрел осмысленное выражение Сергей вернулся к антиквару. — Ну что, зяблик, с корешами твоими разобрались, теперь о делах скорбных покалякаем... Пари ты, сам понимаешь, проиграл. Согласен? И долг вернуть обязался без промедления. Помнишь? Значит давай, тряси мошной... Подумал я тут... Стоило вас поучить, конечно. Да жаль времени нет. Потому, ежели все, что нам задолжал вернешь, так и быть, живи. — Сергей, не отводя тяжелого, сверлящего взгляда от покрытого потом лица лавочника, поинтересовался у Петрова. — Сколько там всего набежало?

-Четыре косаря... баксами.— Сергей Иванович даже заулыбался удачно пришедшему на память жаргонному словечку, обозначающему тысячу.— И монеты...

-Монеты-то нам зачем? — Не сообразил Сергей. — Фуфло ведь.

-Задвинем лохам каким, в Ростове. — Вошедший в роль Сергей Иванович цыкнул зубом, став неуловимо похожим на "доцента" из Джентльменов удачи.— Бабла поднимем ...

-И то дело... — Сергей едва сумел сдержать улыбку, глядя на резвящегося напарника. — Мы люди честные, нам чужого не надо, но свое возьмем. Эй, ты, торговец родиной, слышал, чего Косой сказал? Давай, шевели костями.

-Че-честное слово, нету у меня... — Выдавил Александр, опасаясь вызвать этим сообщением недовольство главаря заезжих бандитов. — Вот крест, нету.

— Ни хрена себе, заява! — Изобразил негодование Сергей, и озадачено почесал в затылке. — И чего теперь делать? Ты сам посуди, голубь сизый, нам ждать не с руки. Мы сегодня здесь, завтра нету. Нам теперь одно остается — тебя в асфальт закатать, для морального, так сказать, удовлетворения. Значит придется, хотя и лень.

-У меня только в рублях десять тысяч... — Проблеял антикварщик. А еще... мне вчера прислали. Вы все равно монеты продать хотите, ваза, настоящий антиквариат. Эпохи Мин. Отличная вещь. Стоит бешеных денег. Такая недавно ушла за пол миллиона долларов...

Он торопливо вынул из под прилавка коробку, и осторожно достал на свет завернутую в пупырчатый целлофан, черную от патины, вазу.

-Если такая ценная, чего отдаешь? — Прорычал Сергей, вошедший в роль.— Ой темнишь, сука.

-Мне за нее здесь все равно настоящую цену никто не даст. А если и продам, то тысячи за три-четыре максимум. — Довольно резонно, не смотря на дрожь в голосе пояснил антиквар. — Нету у нас состоятельных, понимающих коллекционеров.

-Ну-ка, — Сапожков заинтересованно подвинулся к стоящей на витрине вазе. — Не может быть...

Он торопливо схватил увеличительное стекло и ткнулся носом в узор, украшающий бока изящного предмета.

— Не может быть... — Вновь пробормотал он. Наконец выпрямился и очумело уставился на Петрова. — Это та самая ваза... Которую мне поручили купить. — Едва слышно прошептал он. Помолчал и поправился. — Вернее та, которую вернули после экспертизы. Превосходная подделка. Это именно она. Я ее до миллиметра изучил. Она... Нужно узнать, как она у них оказалась.

-Тихо. — Оборвал его Петров.— Сейчас все выясним. — Он поднял вазу и двинулся к антиквару небрежно подбрасывая артефакт на ладони.

-Осторожно! — Не выдержал Александр. — Что вы делаете?

-А вот специалист наш уверен, что и это фуфло. Он в этом толк понимает. Опять подделка. Ты понял, жук навозный. Опять нас кинуть решил.

-Я не знал. Да, да. Не знал. Я в Китае вообще не очень. — Александр сделал шаг от надвигающегося на него Петрова. Антиквар отчего-то решил, что тот намерен опустить тяжелый предмет на его голову.

-Откуда взял, падла.— Сергей, который еще не понял в чем дело, решил подыграть товарищу. — На ленточки для бескозырки порежу. Быстро говори!

-Да это он принес. — Александр беспомощно оглянулся на затаившегося в углу доцента. -Сказал, что ее из Москвы прислали. Настоящая мол, и якобы он свою долю монет туда на реализацию отправлял, объяснил, что это ею с ним рассчитались.

-Ну а ты что скажешь?

— Я не знал., вернее я догадывался., но не знал.

-Фамилия москвича. — Отрезал Петров, которому надоело слушать отговорки.— Быстро. Кто, откуда.

-Смирнов его фамилия. Он в Москве работает. Крупный антиквар.

-Валерий Николаевич?— Сапожков даже всплеснул руками.— салон Антик на Мясницкой. Он?

-О-он.— эксперт обрадовано закивал головой. — Вы его знаете?

-Знаю, знаю. Мне бы эту суку не знать. — Недобро скривился профессор.

-Похоже это и есть тот самый доброхот? -Осторожно поинтересовался Петров у Гаврилы Петрович. Тот кивнул.

Значит вы в Москву фуфло гоните, а они c вами фуфлом расплачиваются... — Презрительно поинтересовался Сергей. — И это бизнес?

-Я правда не знал. — Александр засопел и уставился на доцента. — Этот козел мне поклялся, что вешь настоящая, только паленая. Мол у кого-то из коллекционеров попутали. В столице сбыть сложно, вот они ее сюда и задвинули. Я и повелся.

-Короче, все с вами братья-кролики понятно. — Подвел итог Сергей. — Засиделись мы у тебя..., -он навис над поникшей фигурой антиквара,— бумажник вынь. Молодец. Машина твоя у крыльца стоит? Фордишко старенький, но штуку долларов всяко стоит. Поэтому так сделаем. — Машина это раз, а ваза еще одна. Монеты можешь себе оставить. Все.

Серега вынул техпаспорт и поднял с витрины ключи с висящим на кольце миниатюрным брелком сигналки.

— Сидеть тихо. К хозяину бандюков ваших не звонить. Сергей подумал. — Ты ему сам звонил? — Спросил он у Петрова, и по хозяйски протянул руку к сотовому телефону антиквара. — Тогда вот еще и трубку твою возьму. Для комплекта, за моральный ущерб.

-Претензии есть? — Уточнил Сергей, отодвигая задвижку на входной двери. Нет... Тогда все. Заметь парень, по честному взяли. Не так, как вы собирались. Потому совет. Утрись и к "крыше" своей с этим не лезьте. Ежели по понятиям, то мы всяко в своем праве, и коли до разборок дойдет, на любом толковище это докажем. Тогда они с тебя антикварий еще и за этот косяк денег снимут. Без штанов в Африку пустят.

Они вышли на залитое солнцем крыльцо, и не сговариваясь двинулись к припаркованной неподалеку машине. Пискнула снимая охрану сигнализация, Сергей плюхнулся на горячий винил водительского сидения .

-Ох и втравили вы меня в историю, господа хорошие.— Недовольно произнес он, заводя двигатель. Так и до нар тюремных доиграться можно. Поэтому быстро рассказывайте, что это за дела у вас. И про ваз, у и про Москву. Все. Как на духу и подробно.

Водитель глянул в зеркало заднего вида, и неторопливо повел машину по пустынной улице.

Глава 6

Несвязный рассказ искусствоведа не мешал Сергею внимательно следить за дорогой. Дело житейское, не он первый, не он последний. Таких историй двенадцать на дюжину. Слегка удивила лишь сумма, на которую развели столичные штукари. А впрочем... У них там и доходы повыше.— Философски пожал плечами Сергей, прикинув стоимость жилья в столице.

Выходит, прав оказался мой приятель. — Подвел итог он, когда Сапожков закончил рассказ. — Взяли вещь, вернули фуфло. Странно только, что ее не уничтожили, когда необходимость в подделке исчезла, видно жадность одолела. Это по нашему. Воруем миллионами, а на трамвае экономим.— Сергей усмехнулся. — А вот тебя, друг ситный могли и за три тысячи под пресс пустить. — Обратился он к сидящему на соседнем сидении Петрову. — За неделю процент мог на порядок вырасти. Только, сдается мне, что ничего еще не закончилось. Адрес твой они уже наверняка пробили. Поскольку,.. поскольку нет в этом мире ничего тайного. Телефон его я наверное зря конфисковал.

Поздно Маша. Те кому нужно номер уже по базе данных пробили. И прописку и все остальное выяснили. Поверь на слово, домой тебе сейчас возвращаться не стоит. Это мы перед шпаками антикварными комедию могли ломать. Бандюганы, когда их из участка выпустят, злые будут..., как черкесы. Ответку включат. А мне, уж извини, в дела эти лезть не с руки. Да и не Рембо, чай, с системой воевать. Послушай совета. Исчезни из города на пол годика, а там, глядишь, рассосется. Может быть.

Заметив, как поскучнело лицо приятеля, Сергей вздохнул.— Ну да. Это я не подумал. Засада. И поехать не к кому? C женой может поговоришь, с бывшей? Авось у нее перекантоваться сумеешь?

Петров шмыгнул носом. — Уехала она. Я даже адрес не знаю. Слышал замуж вышла. В общем не вариант.

-А может в милицию?— Вклинился в разговор профессор.— Они ведь должны.

-Никому они ничего не должны.— Отрезал Сергей. — Да и что он скажет? Бесполезно. Никто его там даже слушать не станет.

— Значит так. — Решительно произнес водитель. — Машину придется бросить. Антиквар, если не дурак, сейчас заяву на угон пишет. Дальше придется ножками. — Сергей перестроил авто в первый ряд и плавно притер легковушку к обочине. — На выход с вещами. — Распорядился Сергей, выбираясь из-за руля. Ну что вы как неживые? Сделаем вот что. Сейчас я должен на часок в одно место заскочить. Ждите меня... — Он оглянулся. — Вон там в парке скамейка, видите? Вот там и ждите. Приду, будем думать, как жить дальше. А пока... Он на мгновение задумался. — Возьмите в ларьке коньячку. Примите по пять капель, может полегчает. Только бутылку не светите.

-Да не пью я. — Слабо махнул ладонью Петров. И Гаврила Петрович, вроде тоже.

-Я не пить, а нервы поправить предлагаю. Но, как хотите. — Сергей оглянулся. — Если что-то не срастется, ну мало-ли, встретимся в восемь у вождя, на плошади. Да, вот еще, что, симку свою выброси. Не думаю, что у них в сотовой компании связи есть, но береженого, как говориться... Ну все, до связи... — Сергей шутливо, на манер американского солдата, приложил два пальца к виску. Круто развернулся и зашагал в сторону автобусной остановки.

-Вы знаете, я даже посочувствовать вам не могу.— Произнес Сапожков, когда они уселись на крашеной в ядовито зеленый цвет скамейке . — Теперь мы с вами почти в одинаковом положении. И никакого просвета.

Проехав пару остановок, Сергей выбрался из автобуса и неторопливо поднялся по ступеням большого, выполненного в монументальном стиле Сталинского ампира здания Штаба Округа, вынул из кармана бордовую корочку удостоверения.

-Полковник Смирнов. Генштаб Министерства Обороны. — Сообщил он дежурному по. Сидящий за стойкой майор встал, поправил фуражку, внимательно вчитался в протянутый документ, и приложил ладонь к козырьку.

-Кому и как о вас доложить? — поинтересовался он, на всякий случай смахнув со стола журнал с кроссвордами. Визит Московского варяга мог быть совершенно случайным, однако... Получив инструкции, майор слегка расслабился. Офицер прибыл в Разведотдел. Согласно инструкции посетителей этого подразделения следовало без промедления проводить на третий этаж старого здания? передать с рук на руки и забыть.

Шагая следом за полноватым майором по темноватым коридорам, Сергей с некоторой ностальгией вспомнил, как впервые оказался здесь. В далеком восемьдесят первом его, тогда еще старшего лейтенанта, вызвали на ковер к начальнику Управления. История вышла трагикомичная. Получив перед началом очередных учений приказ: выяснить план боевого развертывания "Синих", молодой офицер подошел к вопросу творчески. Выклянчив у приятеля старенькую копейку, переодел в гражданку троих сержантов своего подразделения, и, не мудрствуя лукаво, тормознул Уазик фельдегерьской службы штаба Округа. Небольшое ДТП на улице прошло совершенно незамеченным. Водитель-срочник, ткнувшись бампером в корму вынырнувшего перед ним Жигуля, вмиг забыл все инструкции, и выскочил на проезжую часть, собираясь высказать лихачу все. Что он о нем думает.

Короткая беседа с Сергеем, изобразившим незадачливого автолюбителя, закончилась предсказуемо. Бойцы группы захвата мгновенно упаковали водителя и сопровождающего, конфисковали мешок с секретной почтой, благополучно доставили в расположение части. Инициатива оказалась истолкована превратно. Вместо благодарности Сергей получил крепкий нагоняй, а в итоге отправился на полные десять суток в местную гауптвахту. Причем по странному совпадению сидеть пришлось в одной камере со старлеем спецсвязи, которого он так ловко лишил его груза, а заодно и теплой должности. Впрочем, паренек оказался отходчивым, и после совместного распития контрабандного спиртного, простил неуместную ретивость бравого разведчика.

Сергей невольно улыбнулся, вспомнив свою выходку, однако, выбросил из головы глупости и посерьезнел. Обращаться с просьбой к чужому начальству не хотелось, но выхода не было.

— Какими судьбами? — Генрал-майор, к которому проводил Московского гостя дежурный по управлению, приподнялся из-за громадного стола, пожал руку и кивнул на стоящий у стены гостевой стул. — Никак по нашу душу? Командировка, или...

-Или. — Сергей потянулся тыльной стороной ладони к щеке. — Транзитом в отпуск, заехал в родной город. А тут вводная. Требуется позвонить командованию. По ЗАС.

-Понятно. — С плохо скрываемым облегчением протянул начальник. — Это запросто. — Хотите от меня, хотите... Да вот в соседнем кабинете вертушка есть. Мой заместитель как раз в отпуске, там никого.

— Спасибо. — Сергей поднялся, давая понять, что хотел бы пообщаться с руководством без свидетелей.

— Сорокин. — Рявкнул генерал, — проводи товарища в кабинет зама. — Дежурный, молоденький лейтенант, вытянулся и кинул ладонь к уху. — Есть. Про...

-Ладно, ладно, не ори, выполняй. — Начальник управления перехватил взгляд Сергея. — Молодой, только из училища. Он построжел, и добавил обращаясь уже к лейтенанту. — И проследи там, чтобы в кабинет никто не совался. Понял. Все.

Оказавшись в соседнем кабинете, Сергей устроился на краю стола и потянул к себе старенький, светских еще времен аппарат без диска. — Девушка, Зарю, пожалуйста. — Попросил он, услышав голос телефонистки.

В трубке щелкнуло, раздалось немелодичное бульканье, и наконец отозвался гулкий, с тройным эхом, голос московского абонента.

— Сергеев на проводе.— Баритон начальника, искаженный кодирующей аппаратурой походил на голос мультяшного персонажа.

-Егор Иванович?— Поинтересовался Сергей, — товарищ генерал-лейтенант. — Да генерал, генерал. Ворчливо перебил абонент. Только не Иванович, а Петрович. Вы там у себя в провинции совсем от рук отбились отчество руководства запомнить не можете. Это кто, Свиридов, ты что-ли?

-Никак нет, товарищ генерал. Отчество помню. — Успокоился Сергей. — Смирнов это звонит. Так точно. Заехал в родной город, шел мимо, дай думаю, поинтересуюсь, как дела...

-Сергей, ты, ну надо-же.... — Даже не удивился, а скорее обрадовался генерал. -А я уже хотел приказать, чтобы твой номер искали. Новость для тебя. — Бульканье вдруг пропало и голос начальника стал почти натуральным. — Отпуск тебе придется прервать. Операция, которую ты начал... — Генерал замолчал и поинтересовался.— Ты один там? Говорить можешь? Отлично. Так вот. — В трубке раздался шелест. Очевидно начальник потянулся за бумагами. — Наш молодой -да ранний после того, как твоими стараниями его прокатили с контрактом, как видно ничего не понял. Он затеял новую попытку...Чего -как, это детали, главное, в игре возник еще один персонаж. Сейчас он активно вписался в подготовку... Человек не простой. Из команды..., даже если точнее, из кругов близких к Семье.

Связи и возможности у него еще сохранились, трогать его нам никто не позволит. Не тот уровень. Человек этот в свое время был близок и к Кержакову и прочим. Поэтому компромата на него сейчас ни синь пороху. Подчистили все. Херувим прямо. Розовый и пушистый. Чист перед законом. — Неодобрительно процедил генерал. — И это при том, что помимо добычи, его холдинг занимается еще и поставками по линии Росвооружения.

Сергей, внимательно слушающий начальника, скривил губы, поняв, что теперь его просьба будет выглядеть неуместно. Да по сути и о продолжении отпуска можно забыть.

Благонамеренному рантье Полю Франку, убывшему в путешествие на своей яхте, и застрявшему где-то в районе островов Зеленого мыса придется срочно возвращаться к активной жизни. И только начальству, да слепой фортуне теперь известно, куда занесет его служебная необходимость.

Фамилия его Стоянов. Слышал такую? — Генерал, словно почувствовав гримасу подчиненного добавил в голос напора.— Детали и оперативную разработку на него я прикажу отправить спецсвязью... — Тут Свиридов запнулся. — Хотя... Не стоит пока. Лучше на словах. Короче: Олигарх этот сейчас собирается на международный конгресс. Состоится он в Вене. Запланирован на конец месяца. Там-же намечается и подписание контракта... Тебе нужно, кровь из носу, дезавуировать этого Петра перед потенциальными контрагентами... И речь идет даже не об Африканском контракте. С ним уже все в порядке. Речь о поставке трех десантных кораблей.

-Как? — От неожиданности Сергей даже забыл о субординации, — они что, охренели?

-Ты... это... — Похоже Свиридов и сам был не слишком в восторге от новости. — Не нашего ума дело. Им там, наверху, виднее. Хотят покупать, флаг в спину. Наше дело телячье. Главное, что бы... Ну ты понял... Информацию по французу тебе скинут на мыло. Подборка сплетен, слабости, пристрастия, ничего такого. А вот про нашего ты уж сам. Дело такое, не хочу пугать, но мало-ли, что.

Простите, Егор Петрович, как фамилия. — Вновь перебил генерала Смирнов.

-Кого, француза, — сбился с мысли начальник. -Хрен его помнит, смотреть надо.

-Да нет, нашего. Стоянов. Я правильно понял? — Стоянов и есть. Юморист еще такой в телевизоре прыгает.— Ответно хмыкнул генерал.— А что? — Чутко уловив в голосе подчиненного нечто особенное. Насторожился он.— Знаешь его?

Я нет... — Медленно, нерешительно произнес Смирнов, лихорадочно пытаясь сопоставить все услышанное от генерала с рассказанным перед визитом в штаб московским знакомцем приятеля. — А можно узнать, чем интересуется этот француз. Ну хобби. Нет ли у него какой ни будь коллекции.

— А чего тут узнавать. — Генерал фыркнул. — Тоже мне, бином..., Всякие черепки, вазы, статуэтки собирает. Чем старее, тем лучше. На аукционе Кристи, на Сотбис, через своих дилеров частенько, за бешеные деньги берет.

Цепочка сложилась в голове разом. — Ваза, из-за которой пустился в бега, и которую купил олигарх, предназначалась вовсе не для мифического китайца. Ваза, если рассуждать здраво, должна была стать подарком французскому контрагенту. А вся кутерьма с экспертизой понадобилась для того, что бы вывезти эту жестянку из страны. Достаточно представить на таможне заключение о том, что она фальшивая, и пожалуйста. Никакой пошлины, проблем и ненужных вопросов. А кроме того. Подари олигарх французу вещицу, стоимостью в два с лишним миллиона енотов, могут неверно понять. А, учитывая количество недовольных и обойденных при заключении многомиллионного контракта, то поймут превратно, без вариантов. Начнут копать..., то-се. Как наши, так и жители пятой республики. Антиквариат шума не любит. -Так кажется сказал этот... Гаврила Петрович?

-Эй, ты не помер там? -гаркнул в трубку генерал.— В общем бери бритву, скреби морду свою декадентскую, похмеляйся, и вперед. — Документы на... кхм... Свиридов закашлялся. В общем, господин Анри, через три дня, жду первые соображения. Покрутись там, понюхай. Да чего я тебя учу.

— Товарищ генерал..., Егор Петрович. — Мне кажется, — Смирнов запнулся, но справился и продолжил. — Я почти уверен, что знаю, как его подловить. Детали еще нужно прорабатывать, но...

-Это уже интересно.— Генерал удивленно замолк.— Тебе что из наших слил кто-то? Колись, откуда знал?

-Честное слово. Совпадение. — Сергей собрался с мыслями.— Вышло так, что дин мой приятель познакомился с приехавшим из Москвы искусствоведом. Ну это длинная история. Но этот самый доцент, или профессор, я точно не знаю, принимал участие в покупке для Стоянова дико дорогой вещицы. Купил. Потом вышла непонятная история, и сейчас этот антиквар просто сбежал из столицы. И ну вот еще одно совпадение, отыскалась ваза, которую выдавали за подлинную. Остальное детали. Прошу добро проработать этот контакт. Присмотреться. И уже по обстоятельствам действовать.

-Хм, совпадение? Бывает. -Непонятно усмехнулся начальник. — Хорошо. Работай. Но докладывай. И помни. Срок до конца месяца. Или голова в кустах,.. или как там говорят, хрен на пне. Тьфу. Не так... Но ты понял.

-Так точно.— Смирнов услышал короткие гудки, и положил трубку. — Сел в обтянутое мягкой прохладной кожей кресло. — Интересно девки пляшут. — Он вноь прокрутил в памяти историю антиквара. — Интересно.

-Все в порядке, поговорили.— Дверь отворилась, в кабинет заглянул местный начальник. — Я на обед, не хотите со мной? — Генерал явно намекнул на хлебосольную традицию. Как бы там ни было, Москвича, запросто болтающего с самыми высшими руководителями, стоило приветить.

-Спасибо, но увы. Нужно бежать. Служба. — Смирнов поднялся.— Единственная просьба. Это уже можно сказать, от имени моего руководства. Есть у вас человечек, который курируют местный криминал. Ну или какими то краями, сталкивался. Мой друг, он живет здесь. Попал в неприятность. Как сейчас говорят, наехали. Мелкую гопоту я сам успокоил, а вот с шефами этих отморозков, разбираться времени уже нет.

-Для дорогого гостя... Конечно это не наш ВУС, но попытаемся. — Генерал подошел к столу, ткнул в кнопку вызова. — Дежурный, если Иванец на обед не убежал, пусть в кабинет заместителя зайдет.

-Разрешите? — Дверь распахнулась, на пороге появился моложавый, спортивно-подтянутый, в идеально сидящей на нем форме с майорскими погонами, офицер.

-Вызывали, Глеб Аркадьевич.— Не слишком стесняясь гражданского, поинтересовался офицер.

Генерал крякнул, однако сменил гнев на милость, и кивнул, указывая в сторону стоящих у стены стульев. — Присаживайся. Вот товарищ из Москвы, он тебе сейчас все объяснит. Нужно постараться. — Акцентировано закончил генерал, и глянул на блестящий хронометр. — Побегу я.— Оповестил, и вроде бы спросил разрешения он у странного гостя.

-До свидания. И спасибо огромное. — Смирнов пожал протянутую ладонь. — Генерал-лейтенант просил передать, что он вам сам позвонит. — Ответил на невысказанный вопрос Смирнов. — Объяснит, что к чему.

Когда начальник управления вышел, Сергей подошел к новому персонажу. Полковник Смирнов. Сергей Михайлович.

— Иванцов Григорий... — майор помялся, но закончил Сергеевич. — Я вас слушаю.

-Меня интересует, кто контролирует мелких жуликов, промышляющих торговлей паленого антиквариата в центральном районе. — Не стал тянуть резину Сергей.— Знаю, что на этого авторитета работает некий Зуб...

— Я понял, о ком вы говорите.— Майор кивнул ежиком коротких волос. — Это Михаил Кротов. Одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, судимый. Кличка Крот. Официально он числится начальником службы безопасности в фирме олигарха местного масштаба Гузеева.

-Стоп, стоп.— Смирнов поднял ладонь.— Гриша. Ты молодец... Ничего, что запросто. Я ж тебе не начальник.Но ты мне здорово помог. Только ты мне еще вот что скажи. Есть на этого штукаря у вас какой нибудь компромат?

Майор помялся, не зная, стоит ли раскрывать перед незнакомым полковником секреты.

-Да мне ваши дела по боку.— Не стал давить Сергей.— Я тут одного человечка веду, а его ребятишки под ногами путаются. Можешь приструнить? В долгу не останусь.

-Попробовать можно. Не могу обещать, но постараюсь. Даже уверен, он к вашему человеку теперь и на выстрел не подойдет. Как его кстати фамилия?

— Да ты только скажи, что бы про антикварку забыл. А он уж поймет... — Сергей глянул на грудь майора. — Воевал? Вижу колодка за отвагу у тебя.

-Немного пришлось...— Скупо отозвался майор.— У вас все? А то мы на обеде в спортзале футбол затеяли. Команда ждет.

— Да вроде... Если с Кротом уладишь, то да. Хотя вот еще что. Кто на железнодорожном вокзале у карманников старший? Подскажешь.

— На вокзале... — Иванцов прищурился. — Так сразу не смогу. Нужно глянуть. — Он вытянул из кармана телефон. — Ага. Есть. Звать — дядя Коля. Числится упаковщиком багажа. Там, в багажном и пасется. Его тоже нужно озадачить?

-А ты крут, майор.— Искренне восхитился Сергей. — Молодец. Не засиделся в округе? В Москву позовут-поедешь?

-Товарищ полковник, спасибо. Я и так все сделаю. — Майор поднялся.— Разрешите идти?

— Спасибо, идите.— Сергей едва сдержался от усмешки, вспомнив себя. — В свое время он точь в точь, как этот майор едва мог терпеть вальяжных Московских... жуков.

-Еще увидимся. -Добавил он, когда Иванцов уже вышел. -Такие майоры на дороге не валяются. Сделают тебе паренек предложение, от которого не отказываются, куда ты денешься. Бегом побежишь. Потом сам спасибо скажешь...

Глава 7

Это меняет... Это все меняет... — Сергей торопливо сбежал по гранитным ступеням штаба, все еще не переставая удивляться хитросплетениям судьбы. Казалось, ну каким боком может оказаться связан его непутевый друг детства с московским олигархом. Практически небожителем. А вот на тебе, выходит, права избитая истина о неисповедимости путей Господних...

Однако вскоре абстрактные рассуждения уступили место конкретике. Первое, и самое важное вытянуть из оплошавшего искусствоведа всю информацию. От альфы до омеги. Заодно не забыть про олигарха. Раз Сапожков с ним общался, вполне может рассказать немало интересного. Второе — хочешь, не хочешь, а напяливать, что греха таить довольно приятную в плане житейских благ личину французского подданного придется именно здесь.

Фраза генерала о документах и прочем означала, что сданные им перед уходом в отпуск паспорт, кредитки и даже привычные господину Франку мелочи уже завтра можно будет изъять в ячейке одного не самого крупного банка. Но самое главное, наверное впервые за все время работы он получил такие возможности. Впрочем, в случае чего и ответить за провал разработанной лично операции придется тоже самому и по-полной. Другая сложность крылась в необходимости принимать решение о судьбе его невольных спутников. Иными словами, как поступить с Петровым. Если в черновом варианте плана личность московского антиквара становилась весьма важной, и даже ключевой, то Петров в схему не вписывался. Куда проще и главное целесообразнее было бы просто напросто успокоить приятеля и посоветовать ему отправляться обратно домой, подыскать новую работу, забыть о глупостях. Останавливало одно. При всей дикости истории рассказанной Петровым о его новых способностях, факты говорили сами за себя. Иметь под рукой человека, способного с ходу, и главное гарантировано, отличить правду от лжи, было чертовски заманчиво. Эх... мне бы такой бонус... — Мечтательно вздохнул Смирнов.

Так ничего не решив, выбрался из душного салона автобуса и направился в сторону парка, где его должны были ждать подельники. — Оп-па... — Сергей озадачено остановился перед одиноко сидящим на скамье Петровым. — А где , где профессор?

-Ушел. — Безрадостно отозвался Сергей Иванович. — Сказал, что ему надоело прятаться. Отправился на вокзал.

-На вокзал? — Сергей потянулся к щеке.— На хрена? Прости за слог. Чего он там забыл.

-Его в привокзальном буфете обокрали. Документы, деньги стырили. Вот он и хочет там заявление написать. Билет у него вроде остался. Должны справку выдать.

Хочет вернуться обратно в Москву. А там, говорит, будь что будет.

— А ваза где?

-Да вот она.— Петров кивнул на пакет, стоящий у его ног.

-Ну вы..., блин. — Сергей подхватил ставший для него невероятно ценным груз. — Давно этот Плейшнер недоделанный сдаваться ушел? — спросил он, оглядываясь вокруг в поисках выхода из парка. — Ладно, не суть... Вставай, некогда тут рассиживаться. Будем машину ловить.

— Петров беспрекословно двинулся следом за торопливо шагающим прямо по газону Сергеем.

-Машина, потрепанная семерка жигулей среагировала на взмах руки стоящего у обочины Сергея , так резво, словно сидящий за рулем увидел любимую тещу.

-На вокзал. Аллюр три креста. -Приказал Смирнов, опускаясь на пассажирское сидение. — Только не тяни. За скорость доплатим.

-Опаздываете? — Индифферентно поинтересовался водитель, выбравшись на оперативный простор.

-Шеф. Извини..., не до тебя.— Смягчив отповедь обаятельной улыбкой.— Отрезал пассажир. — Нам бы побыстрее.

-А что мы там скажем? — Не выдержал вдруг Петров затянувшейся паузы. — И зачем его отговаривать. Я думаю, что он поступил правильно.

-Думать нужно было раньше, когда ты спор дурацкий затеял. — Отвлекся от размышлений Смирнов. — Сейчас твой номер десятый. Сиди и молчи. Чапай думать будет.

Сергей покосился на сосредоточенно глядящего в лобовое стекло водителя. — Где вокзальная милиция знаешь?

-Это... На Панфловцев нужно... Отозвался водитель.— Там на выезде с Магистрали кирпич повесили... Со стороны Советской заехать если...

-Ладно, ладно. Ежели знаешь, вези .

Машина поплутала сквозь лабиринт улочек, прилегающих к раскинувшемуся на громадной территории вокзала, и замерла возле кривовато висящей вывески.

— Теперь так. -Сергей, вгляделся в череду идущих мимо людей. — Ты стой здесь. Смотри. Может он не подъехал еще, а я внутри гляну. ... Ох уж эти мне пацифисты. — Сергей не закончил, и потянул на себя затертую дверь отделения.

-Увы, картина, открывшаяся Сергею не оставляла никаких надежд. -Их нечаянный товарищ стоял возле забранного дырчатым мутным пластиком окошка и горячо втолковывал что-то сидящему за перегородкой сержанту.

Милицейский чин, занятый заполнением журнала, мерно качал головой, явно не вникая в поток сбивчивых фраз посетителя. Наконец он окончил писать, хмуро покосился на терпилу, решительно отложил заляпанную пастой ручку в сторону.

-Гражданин.— В голосе сержанта прозвучало нешуточное огорчение человеческой глупостью. — Я вам в сотый раз повторяю. Дознавателя нет. Ждите. А вообще, если без протокола... то шел бы ты отсюда, а? Ну сам посуди, чего ты несешь. Поезд когда проходил? Четыре дня назад. Так? Так. А где ты, если и вправду у тебя гаманок поперли все это время был? Даже не смешно. А тут приходит... весь такой из себя. Я потерпевший. Может ты этот билет в урне нашел?

-Как вы смеете?..— Попытался возмутился мало знакомый с реалиями жизни искусствовед, — Будьте любезны сообщить вашу должность и фамилию! Вы обязаны. принять мое заявление. Развели тут охлократию.

Последняя фраза явно оказалась излишней.

-Ну все. Достал. — Чаша терпения задерганного службой сержанта переполнилась. — Серега. — Крикнул он, обращаясь к кому-то в глубине помещения. Харе дрыхнуть. Тут придурок какой-то. Оформи его в обезьянник за оскорбление при исполнении.

-Одну минуточку, товарищ сержант.— Поспешил вмешался в ситуацию Сергей.— Все, все. Мы уходим. Товарищ это мой. Перебрал вчера в буфете. Вот его и заклинило. Вы уж простите. Ты чего, Гоша. Чего ты людям службу мешаешь нести. Ты ж мне вчера, как пить сели, сам бумажник отдал. А теперь? Совсем сдурел.

— Точно? — Дежурный окинул взглядом представительную фигуру нового посетителя. — А чего этот... — Тут сержант попытался вспомнить принятое им за оскорбление слово, не сумел, и махнул рукой. -Ладно... Забирай своего придурка и смотрите...

-Уходим, уходим. — Спокойного дежурства, сержант. — Не давая спутнику открыть рот, Сергей крепко ухватил его за рукав. — Шагай быстро, идиот. -Прошептал он на ухо Сапожкову. — Ты совсем? Они же тебя самого в камеру упакуют. А выдадут прямо на руки твоему олигарху. Ох и порадуется он. — Продолжая опутывать потерявшего чувство реальности спутника кружевом слов, вытолкал на улицу и перевел дух. -Ну ты, @... профессор. Кто-ж так с милиционером разговаривает? Особенно если у тебя ни бумаг, ни документов нету. Да он только за одно, за это слово тебя в камеру пристроить мог.

-Что-ж мне теперь помирать, что-ли? — Отчаянно всхлипнул Гаврила Петрович.

— А помирать нам рановато.— Повеселевший Смирнов хлопнул своей квадратной ладонью профессора по плечу. — Ты мне живой и здоровый нужен. Не журись, прорвемся.

Поднявшись по широкой лестнице и миновав пару громадных, стилизованных под старину, дверей вокзала, троица, возглавляемая Сергеем, проследовала в зал ожидания.

Прошли мимо дремлющих возле ворот металлодетектора постовых, вновь спустились на первый этаж и оказались в скупо освещенном коридоре.

-Стоим здесь. — Кратко распорядился Смирнов. Покрутил пакетом, но не рискнул отдавать его на хранение.

За дверью с вывеской упаковка багажа никого не оказалось. Обтянутый пластиком стол, мотки синтетической веревки, бобины с пленкой, изодранные плакаты на которых картинно замерли длинноногие фотомодели.

-Хозяин...— Негромко обозначил свое присутствие Сергей. — Есть кто живой?

— Вещи на прилавок. — Вынырнувший из подсобки человек не глядя на клиента потянул за конец прозрачной упаковочной пленки. — Ну? — Удивленный заминкой упаковщик поднял глаза.— Багаж то где?

-Дядя Коля?

-Ну.— В темном, изрезанном глубокими морщинами лице мужичка ничего не изменилось.

-Серьезный мужчина.— Уважительно подумал Сергей. — С таким только вечером в пустом вагоне метро ехать...

-Дело у меня.— Перешел к сути вопроса Смирнов, вынимая из кармана бумажник. — Приятель мой паспорт третьего дня на вокзале потерял. Вот я и подумал, может находил кто,.. случайно. Без документов нынче край. Сам посуди. А мы уж отблагодарим.

— Я тебе чего, бюро находок? — Бесстрастно отозвался упаковщик. — А если потерял, пусть в ментовку идет...

-Не может он, ну вот такая у человека жизненная ситуация образовалась. Да толку? Они что, искать будут? — Огорченно произнес Сергей, вынимая из портмоне стопку купюр. — Дело уж больно щекотливое. Если не отыщет, нехорошо будет. И ему, и вообще, всем плохо. Помочь-бы, дядь Коля.

-Хм. Помочь. Ишь ты племянничек. — В голосе вокзального жителя прозвучала странная интонация. — А ну как потом... Много вас таких.

— Таких нет.— Сергей посмотрел в глаза битого жизнью сидельца. — Ты уж поверь. И не будет. У вас, всяко. Понимаешь?

-Разговор, идущий вроде бы ни о чем, на самом деле был куда более драматичным и содержательным.

-Где он, ухарь твой. — Наконец разжал губы собеседник.

— Гаврила Петрович. Зайди, пожалуйста.— Приоткрыл двери Сергей.

-Мужичок внимательно всмотрелся в унылое лицо профессора. Хмыкнул едва различимо. — Ладно... Фамилие его как? Погуляй тут, по вокзалу, пока. Через полчасика заскочи.— Отозвался дядя Коля, пересчитал протянутые деньги и удовлетворенно хмыкнул. — Попробую. Может и выйдет чего.

Петров проводил взглядом спину шмыгнувшего в дверь Сапожкова, отвернулся, уныло разглядывая безликие коробки ячеек камеры хранения. И тут в голове у него возникла невероятная мысль. Он нерешительно прошелся мимо крайнего ряда, остановился возле одной из ячеек и вчитался в номер. Следующее произошло словно само собой. Петров повернул один барашек, второй, третий, и наконец последний. Внутри ячейки что-то негромко клацнуло, отворилась дверца. Петров заглянул внутрь, достал из темного нутра камеры небольшую, но довольно увесистую коробку, воровато оглянулся по сторонам. На его счастье ни в этом, ни в противоположном углу никого не было. Сергей Иванович торопливо вернулся к дверям упаковочной.

Да не торопись-ты себя хоронить... — Прозвучал уверенный голос Сергея, выходящего из каморки. Следом шагал понурый искусствовед. — Подождем. Может и повезет... — Смирнов покосился на ожидающего товарища. -Идем, знаток, посидим в буфете, чайку выпьем...

-Нет, я в буфет не пойдку. — Уперся Сапожков.

-А чего теперь-то боишься? Поздно пить боржоми... — Схохмил Сергей.

-Не пойду, и все. Не хочу.

-Ну нет так нет. Тогда ладно, в парке обождем.

Троица вышла поднялась по широкой мраморной лестнице, вышла на улицу, и направилась к ближайшему скверу.

А это у тебя еще чего? — Поинтересовался Смирнов, когда они уселись на скамье.

-Это... — Похоже Петров и сам удивился. Он смущено закашлялся, и толкнул злосчастную коробку ногой под скамью. — Я тут, это...

-Ну что ты тянешь?

-Помнишь, когда последний раз я ... выяснял куда Веру повезли. — Кое как сформулировал Сергей Иванович. — Так вот Гнус в тот момент по телефону с кем то говорил. Про какой-то груз. Человек назвал номер ячейки и код. Еще сказал, что... ну это неинтересно. Я и забыл совсем. Не до того было. А тут как ударило. Смотрю номер совпадает. Я код набрал, открыл, там коробка. Ну и забрал...

Сергей озадаченно крякнул, потер шрам, и решительно вытащил находку на свет.— Зря, конечно. А вдруг там бомба? Или героина кило? Только теперь уже поздно. Делать нечего, придется проверить. -Он вскрыл заклеенную скотчем крышку, распотрошил упаковку, и вынул из

коробки тяжелый, обернутый в тонкую пленку предмет. Разорвал тягучий полиэтилен, и даже присвистнул от удивления. В руках у него была точно такая-же ваза, что и полученная от антиквара.

-А ну ка, Сергей Иванович, достань-ка нашу. -Приказал Смирнов.

Петров торопливо освободил из пакета первую вазу, подал ее Сергею. Сапожков слабо охнул.

-Ну и как это понимать? — Спросил Смирнов, вертя в руках похожие словно близнецы, вазы.

— Можно? — Сергей Иванович аккуратно забрал один из артефактов. Застыл на мгновение, вернул обратно и взял другую...

-Эта поддельная, а вот та-настоящая. — Уверенно произнес он, бережно придерживая пальцами бесценную реликвию.

-Точно? Не ошибаешься? — Уточнил Сергей, переводя взгляд с одной вещи на другую. — А по мне, так и не отличить.

-Точнее не бывает.— Отрезал Петров. -Эта оригинал.

Сапожков дрожащими пальцами взял вазу, повернул донышком вверх, впился в непонятные иероглифы. — Да... это именно она, первая. — Почему-то шепотом произнес он. — На той, на фальшиыой есть маленькая царапина. Я сделал, когда брал соскоб... а на этой ни каких повреждений патины.

-Ну хорошо, с посудой разобрались. — Смирнов спрятал вазы в упаковку. — Что до первой, с ней все понятно. А теперь кто мне скажет, как здесь оказалась вторая?

-Ее Илье из Москвы прислали.— Глубокомысленно произнес Петров.

-Сильно.— Не удержался от саркастической улыбки Сергей.— А с другой стороны, все верно... Цепочка выстраивается. Московский олигарх с Илюшей наверняка дела имел. А самому ему в уголовщину лезть не с руки. Вот Гнус для старшего партнера и подсуетился... Раз подделка сюда залетела. Только как нам теперь поступить, вот вопрос?

— Но ведь теперь я могу ее вернуть! — Радостно выдохнул Сапожков. -И все будет по прежнему. Никто меня не станет искать...

— М-да... — Смирнов потянулся к шраму, вздохнул, и огорченно закончил.— Цейтнот у нас вышел, граждане искусствоведы, антиквары и им сочувствующие. Информации вагон, даже ваз целых две, а вот времени, чтобы правильное решение принять нет.

-Да что тут думать? — Сапожков бросил жадный взгляд на коробку. — Это ведь так просто... Я привезу ее, отдам, и все будут довольны.

-Просто, да не очень. — Отозвался Смирнов. — Дело в том... вобщем, ничего вам этот горшок не даст. Будь он хоть трижды настоящий. Рассказать детали не могу, но поверьте, вы им живой ненужны. Опасны даже. От вас они получили все что им требовалось. Заключение. И что теперь? Вы ведь молчать не станете. Еще бы... Имя опорочили. Вы обязательно расскажете как все было. И что? Люди вложили такие деньги, рисковали, неужели их теперь чья-то жизнь остановит. Даже не смешно. Закопают вас.

-Так что же мне делать? — Едва не всхлипнул Сапожков.

-Помолчите пожалуйста. Минут десять. — Попросил Сергей. Он закрыл глаза и откинулся на сидение скамьи. Наконец встряхнулся, хлопнул в ладоши, и решительно встал. — Сделаем так. Подделку в коробку. Заклеиваем как было, и возвращаем обратно в ячейку. Оригинал сюда.

Привыкнув к тому, что его товарищ лучше знает что делать, Петров беспрекословно выполнил распоряжение.

-Какая, ты сказал, ячейка? — Уточнил Сергей. Семь сорок. Отлично. Теперь код. Он повторил сочетание цифр, и строго глянул на Петрова. — Сидеть здесь, оба. Никуда. Никаких туалетов, водопоев и прочего. Я скоро буду. За горшок головой отвечаешь.

-Послушайте, а кто он такой, ваш приятель? — Осторожно поинтересовался искусствовед у Петрова, когда они остались одни.

-Если честно, я и сам не знаю. В каждую нашу встречу он разный. Только... — Сергей Иванович криво улыбнулся, вспомнив стоящего посреди заваленного телами ремонтного бокса, — скажу одно, я бы не хотел быть на стороне тех, кто ему мешает.

-То то и оно... А если вдруг ему мешаем мы?

— Что вы хотите сказать? — Насторожился Петров.

-Мне кажется, что ему просто нужна ваза.

— А мне кажется, что она нужна вам.— Почувствовал нечто в голосе Сапожкова, Сергей Иванович. — Вы сейчас думаете, как ловчее забрать ее у меня. Не так-ли? Но подумайте сами, куда вы с ней? Документов у вас так и нет... А если вы все же надеетесь убедить вашего заказчика, то тут я полностью согласен с Сергеем, она вам не поможет. Поверьте. Я чувствую...

Сапожков вздохнул, и принял позу Роденовского мыслителя. А Петров лишь крепче сжал сетку с вазой.

-Готово. — Прозвучал за спиной голос Сергея. — Держите ваши документы.

-Действительно мой. — Растеряно произнес искуствовед, раскрыв портмоне. И загранпаспорт, и гражданский, и удостоверение эксперта... Все на месте. Только денег нет. Так этот старик его нашел?

-Ага... он по совместительству стол находок... — Усмехнулся Смирнов и глянул на часы.— Он всю местную бражку в кулаке держит. Ну да это уже не наше дело. Главное, что все хорошо закончилось. И коробочку я пристроил, и паспорт забрал. Теперь можно и...

-Я одного не пойму.— Не выдержал Петров. — Почему это здесь целый месяц пролежало? Почему никто не забрал?

-Хороший вопрос, если учесть, что оппоненту нашему номер ячейки сказали буквально за пол часа до его, кхм, скоропостижной кончины. — Сергей внимательно посмотрел по сторонам. — Как бы там ни было, а дольше нам здесь сидеть не резон. Предлагаю поехать домой, и в спокойной обстановке все обдумать.

-К кому домой? — Не понял Петров.

— К профессору. К тебе, конечно. Я то в той квартире не прописан. Там наверняка уже другие люди живут.

А почему ко мне? Нет, я не против, но ты же сам сказал, что туда опасно...

— Было опасно, теперь можно.— Терпеливо, словно говоря с ребенком, пояснил Сергей.

Подойдя к обочине Смирнов поднял руку. Таксующий частник среагировал мгновенно. Старнеькая иномарка скрипнула тормозами, остановилась. Сергей договорился с водителем, распахнул дверцу, пропуская на заднее сидение Петрова, сел сам.

Сапожков нерешительно замялся возле машины. — Сергей Иванович, вы извините великодушно, я все понимаю, в и так мне помогли... Но помните вы сказали, что за консультацию заплатите. Я не настаиваю, Нет. Просто... раз есть документы, то я смогу взять билет.

-Да что вы, прямо, как институтка. — Едва удержался от смеха Сергей, выбрался из салона и легонько подтолкнул искусствоведа к раскрытой дверке. Садитесь. По дороге обговорим. А то здесь стоять нельзя. Еще минута и наш водитель имеет все шансы получить штраф.

— Ни куда вам теперь от нас не деться. — Продолжил Сергей, когда все уселись, и машина тронулась. Он повернулся к сидящим на заднем сидении спутникам. — Поймите. Вместе в эту историю вляпались, вместе и выпутываться. А решить их мы сможем если у Вашего недруга, ну этого, Московского, появятся такие проблемы, которые ему охоту заниматься всякими глупостями, отобьют. И я даже знаю как. Поэтому отставить разговоры. Едем на базу. Там оговариваем все детали, и действуем уже согласно вновь утвержденного плана. А деньги вам Сергей отдаст. Или, если хотите я сам заплачу. — Смирнов вынул свой бумажник, но вспомнив, что отдал всю наличность упаковщику, развел руками, весело подмигнул Петрову. — Пустой. Твоя очередь. Ты у нас на сегодняшний день самый богатый. Заодно и таксисту заплатишь.

-Так у меня только доллары. — Огорчился Петров но полез за бумажником.

-Ничего, я и баксами возьму.— Вклинился в разговор водитель.

— А не жирно, за десятиминутную поездку — сто баксов? Пятьсот рублей — за глаза. Не в Ницце. Да и там тоже столько не берут. — Сергей вытянул из пальцев у непрактичного приятеля купюру.

— Тормознешь возле менял. — Приказал он частнику.

Машина миновала расцвеченный гирляндами Красный проспект, свернула на Депутатскую, и послушно тормознула возле одиноко стоящего у обочины микроавтобуса на лобовом стекле которого виднелся криво выведенный маркером символ звездно-полосатой валюты.

Сергей выбрался из тесноватого для его габаритов салона, подошел к услужливо опустившему стекло меняле. — Разменяй. Пятисотками, если можно. — Попросил Смирнов мужичка, одетого в громадный армейский тулуп, сунув в окошко сто долларов. Валютчик принялся перебирать толстую пачку российских денег, выбирая нужные купюры.

— Мужчина, не желаете отдохнуть. — Произнес женский голос. Принадлежал он выбравшейся из автобуса девице, наряженной в короткую, едва заметную кожаную юбочку, и столь-же кургузую куртку. Очевидно колесный обменник служил одновременно и мобильным борделем.

— Спасибо, милая, за предложение, но увы. Дела... — Повернулся к путане Смирнов. Всмотрелся в ее лицо и от полноты чувств хлопнул по облезлой крыше автошалмана ладонью. От несильного внешне хлопка матовая жестянка видавшего виды форда, вмялась словно картонная коробка, а занятый пересчетом бумажек финансист-сводник выронил пачку себе под ноги.

-Привет! Ты ж вроде в свой Урюпинск... — Сказал Сергей, узнав в девице недавнюю спутницу.

-Ой! — Неожиданно смутилась та, и дернулась в сторону, словно собираясь спрятаться в стылое нутро автобуса.

-Куда? — Ухватил Сергей жесткий коленкор Вериного рукава. — То понимаешь, ...Мужчина, угостите даму папироской, то убегать. Ты уж определись.

-Эй, мужик, ты чего быкуешь? — Хозяин передвижного борделя собравший наконец купюры, высунул в окно не отягощенное интеллектом лицо. — Тебе чего...

Не выпуская рукав из пальцев, Сергей задумчиво посмотрел на сердитую физиономию, выплевывающую набор стандартных угроз.

-Как мне вас не хватало. — Наконец произнес Смирнов, когда ряженый в тулуп хлопец перешел к упоминанию родственников неосторожного клиента. Он сжал кулак, который на фоне сморщенной, красной от мороза физиономии сутенера выглядел средних размеров арбузом, и врезал ему по лбу.

Мужичок охнул, и начал медленно сползать по сидению.

-Стоять. — Смирнов выдернул зажатую в ладони у потерявшего интерес к общению менялы тоненькую пачку пятисотенных . — Деньги мои отдай.

— Так что там с Урюпинском? — Поинтересовался Сергей у Веры.

-Cдурел? — Охнула та. — Он же меня за это. Придурок!

-Да ладно, подумаешь. Оклемается минут через пять. Сергей развернулся и направился обратно к ожидающей его машине, не выпуская приэтом Верину руку. Со стороны выглядело это так, словно суровый папаша ведет домой набедокурившую в школе дочку. Причем не самого старшего возраста.

-А ну ка, подвиньтесь. — Распорядился Смирнов, открыв заднюю дверь авто. Легко, словно пушинку усадил Веру в машину, и вновь хлопнул дверцей. — Поехали шеф.

-Вера?! — удивленно охнул Петров разглядев под несуразным париком знакомое лицо,и расплылся в улыбке. — Ты как здесь оказалась?..

-Ша!— Веско произнес Смирнов.— Мы все люди взрослые, и как жить решаем сами. Больше дурацких вопросов задавать, а уж тем более осуждать тебя здесь никто не будет. Все, тему закрыли. Захочешь назад вернуться, так скажи. Вернемся, я с твоим работодателем поговорю. Он не в обиде будет. А нет, тогда... попробуем тебе помочь. Вопросы, просьбы, пожелания, и прочие матерные выражения отставить.

-Да я вовсе не то имел... -Смутился Петров, но заметив внимательный взгляд Сергея, замолчал. — Да ладно тебе, я это от радости. Думал уже и не встретимся.

— Так что ты решила? Остановить? — Не стал откладывать окончательное решение Сергей. — Коротко. Да, или нет.

— Нет. — Едва слышно произнесла Вера. — Тряхнула головой, стягивая парик. — Пропади оно! Задолбало! Нет!

-Ну вот. — Радостно засмеялся Петров. -Это я понимаю. Узнаю! Сразу вспомнил, как ты тогда, в больнице с врачом о выписке договаривалась.

— Познакомься, кстати. Сапожков Гаврила Петрович. Искуствовед. — Вспомнил Сергей Иванович. А это Вероника... э? А как, кстати твое отчество?

-Да ладно, какое там отчество... — Отозвалась понемногу приходящая в себя спутница. — Просто Вера.

-Очень приятно.— Церемонно кивнул головой Сапожков.— Рад знакомству...

_— Ну вы, блин, даете, прямо театр какой-то... — Не удержался от комментария водитель, глядя в зеркало заднего вида на странную компанию.

— Вы, молодой человек, весьма нас всех обяжете, если оставите свои комментарии при себе. Иными словами закрой рот, и рули. — Положил Смирнов тяжелую ладонь на плечо водителя. — Оно, всяко, для здоровья полезнее.

— Извините.— Сообразив, что имеет все шансы повторить не слишком удачный опыт валютчика, закаменел частник. И молчал уже до самого конца поездки.

— Ну вот мы и дома! — Распхнул дверь квартиры Сергей Иванович, когда они поднялись лась на четвертый этаж его хрущевки. — Заходите, раздевайтесь. Сейчас чайник поставлю, выпьем кофе, а после уже будем думать, что делать дальше.

Чай это обязательно. — Согласился Сергей осторожно поставив пакет с вазой на пол. — Ты только сперва эту штуку подальше спрячь. Он приобнял за плечи нерешительно стоящую у порога Веру, и прошел в зал.

— В кресло не садись. Он его так и не сделал. — Предупредил Сергей, осторожно опускаясь на хлипкий стул.