|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Крепко подружиться", в понимание Давида Леймана означало прицепиться "банным листом" и не отлипать.
Я его с первого же взгляда невзлюбил, хотя и умело скрывал эту личную неприязнь. Наоборот, если посмотреть со стороны: идут два лучших — хотя и предпочитающих дружить молча, друга. Слава Богу, в отличии от того же Блюмкина — не болтливый "репей" попался, а то бы я завел его в самый дальний безлюдный сортир и там пристрелил, нах...
А потом — пусть со мной что хотят делают!
Познакомил Давида со своими двумя архитекторами и, началась — казалось бы бесконечная подготовка к загранпоездке.
На сборы, на оформление загранпаспортов, визы и всего такого прочего, у нас оставалось чуть менее недели. За это время, пока готовились загранпаспорта и визы, в Наркомате иностранных дел — куда наша "великолепная четвёрка" ходила как на работу, нам настойчиво внушали — что мы являются бойцами великой армии строителей социализма, отправляющихся во вражеское окружение. Находясь на территории врага, мы должны являть собой образец скромности, стойкости перед искушениями буржуазной среды и преданности пролетарскому долгу...
Бла, бла, бла...
Но время провели в общем-то с пользой!
За это время мой руководитель секретной миссии успел переодеться в культурно-европейское и, стал выглядеть уже не как древне-библейский беспредельщик Голиаф — а как голливудско-культовый Арни Шварц из нашего светлого некоммунистического будущего.
Ещё б ему чёрные очки вместо этих круглых "стекляшек" — не отличишь от молодого Шварцнеггера, в самом начале его актёрской карьеры!
За это время я его достаточно хорошо изучил, полностью изменив свое мнение об этом человеке. Это, не тупой "шкаф" — посланный выбивать долги, а довольно умный, осторожный и очень опасный человек — намеренно скрывающий свою сущность за личиной недалёкого увальня, со сдвигом на почве марксизма.
Тем более и языки, оказывается, знает.
— Давид! Как будет по-немецки: "коммунист"?
— "Kommunist"!
Ну, а что говорил? Чешет, как по-писанному!
— А как "Коминтерн"?
— "Komintern".
— Рот фронт?
— "Rot front".
Только диву давясь:
— До чего же наши языки схожи! А как будет: "Не бейте меня и дайте покушать"?
— "Schlag mich nicht und lass mich essen". Ты мне уже надоел, заткнись!
Чешу в затылке:
— Не... Лингвистические различия всё же имеются.
* * *
Неимоверно-жутчайшая круть и лингвистические способности моего Большого босса — выяснилась после первого же покушения, устроенного мной на него через Барона.
Нанятый тем уголовник в линялой тельняшке под кургузым — видно с чужого плеча пиджачком, не успел даже как следует замахнуться ножом — как был прямо на моих глазах обезоружен и скручен. Выматерившись на совершенно неведомой мне фене, Давид заломил ему руку — к чуть ли не затылку и, почти спокойным голосом спросил:
— Кто послал?
Тот, враз заверещал жертвенным поросёнком:
— Я его не знаю! Сунул сотню и показал тебя! Сказал: "Пырни этого жида пером в жопу и убегай — получишь ещё столько же".
Тот задумчиво глядя на меня:
— Кто бы это мог быть?
— Богом клянусь — я его не знаю, — злоумышленник от боли, уже волком выл, — отпусти, кореш — ты мне сейчас руку сломаешь!
Чуя беду, не дожидаясь вопроса: "для чего, кому это выгодно?", предложил было:
— Давай отведём его в милицию, Давид? Там, враз расколется: "МУР" есть "МУР"!
Машет головой:
— Больше чем знает, он не скажет.
И довольно ловко свернул этому бедолаге шею — благо вокруг было довольно безлюдно, а проходившие редкие прохожие сделали вид, что ничего не видели.
Такое, простому человеку доводится видеть не часто — а я так, вообще — вижу в первый раз... Поэтому тут же на месте "вытошнил" весь обед — упав в глазах руководителя операции, сразу на несколько пунктов:
— Да ты слабак оказывается, товарищ Свешников. А говорил — воевал, в польском концлагере сидел...
Вдруг, схватив за грудки, подтягивает к себе и уставившись чёрными как дуло пистолета зрачками:
— Название концлагеря, быстро!
Первое, что в голову пришло:
— Биркенау!
— Где это?
— Близ Освенцима!
В принципе, всё верно: прежде немецко-фашистского для евреев — в той местности находился польско-демократический концлагерь для пленных красноармейцев, с практически теми же порядками. Разве что без газовых камер и крематориев для сжигания трупов по причине технической отсталости.
— Комендант?
Польские фамилии тяжело запоминаются, поэтому вместо настоящих военных преступников — которым место только в Катыни, называю первые на ум пришедшие:
— Капитан Лех Валенса! Этот, платил часовым по три сигареты за каждого убитого красноармейца.
— Офицеры?
— По фамилии знаю одного лишь братьев Качинских — оба поручики. Старший, любил наказывать розгой из колючей проволоки, скотина, забивая насмерть... Младший, заставлял руками выгребать дерьмо, а отказавшихся — пристреливал.
Вроде поверив, отпускает.
Кивнув на собственную блевотину, я извиняющим тоном:
— Уже с утра подташнивало — должно быть чего-то несвежего съёл, а тут и ты ещё... Предупреждать надо!
Хлопнув меня по плечу, я чуть на оппу не сел, примиряющим тоном:
— Извини, Серафим! В следующий раз — обязательно предупрежу.
Смотрю на него, улыбаюсь и думаю:
"В следующий раз, я буду стрелять через карман без предупреждения и последующих извинений".
А вслух говорю:
— Всё пучком, Давид! Понимаю — вспылил, с каждым может быть.
Иду и думаю:
"Интересно, а что с ним в "реальной" истории было? В смысле — без меня, без моего вмешательства? Выполнил ли он задание и стал в тридцатые годы большим человеком в НКВД? Начальником лагеря на Колыме, например? Или не выполнил и, ему самому свернули шею? А может, сам стал "невозвращенцем"? Сколько ему, интересно — Ягодка на операцию отвалил?".
Однако несмотря на мои рефлексии, я самым решительным образом решил избавиться от такого попутчика-начальника на пути в Париж!
* * *
Вторая попытка срубить его с хвоста, была более успешной.
Уже за тысячу(!) рублей, нанятый Мишкой более квалифицированный уголовник — "щипач", украл у того документы и руководитель операции по изыманию краденных народных средств у невозвращенцев, опоздал на поезд.
Стоим на перроне Белорусско-балтийского вокзала и слушаем, как музыку:
— Внимание: Скорый поезд "Москва-Берлин" отправляется с первого пути. Всем пассажирам занять свои места, провожающим — покинуть вагоны.
— Да, где ж он? — беспокоится Сан Саныч, — ведь, не маленький же мальчик — должен понимать: поезд не извозчик — ждать не будет!
— Должно быть, что-нибудь случилось — "фарс-мажор", так сказать! Ну, что ж..., — смотрю на часы и, внутренне ликуя, траурно-печально говорю обоим своим архитекторам, — боюсь ошибиться, но кажется — мы его потеряли.
Сентиментальный, не обладающий атлетическим телосложением Прасолов, чуть не всплакнул:
— А жаль: вот бы кто на обратном пути, чемоданы нам тащил!
Немец промолчал, но выглядел весьма довольным: по-моему — он не любит евреев.
Ехали на поезде, в довольно современном и комфортабельном "дипломатическом" вагоне. Я уж и успокоился было: нет "старшого" с инструкциями, явками и паролями — нет и задания от Ягоды.
Как вдруг уже в Смоленске, он догоняет нас на автомобиле!
Чёрт бы тебя побрал... И твою уважаемую матушку с бабушкой... И всех до одного ваших пророков, Содома с Гоморрой, Царя Соломона и Ирода... И, того козла — что вас из ебипетского плена вывел!
* * *
Сидим все вчетвером в вагоне-ресторане — кушаем, пьём, охаем и ахаем — слушая лаконично-короткий рассказ Давида о совсем распоясавшихся московских карманниках. И, о очень чутких, внимательных и заботливых сотрудниках внутренних и иностранных дел из соответствующих наркоматов — которые войдя в положение, быстро и без проволочки восстановили все документы...
Вот сволочи, а?!
Нас они почти неделю мурыжили!
— И, что? Даже ещё раз о правилах поведения за границей не рассказали?
— Нет.
Я Ж, ГОВОРИЛ — СВОЛОЧИ!!!
Смотрю, наблюдаю и приятно удивляюсь: а наш "Терминатор", то — гурман и довольно неравнодушен к спиртному, оказывается.
То, что он — любитель вкусно пожрать (с его то, габаритами и весом под центнер, это не удивительно) подтвердилось буквально через час на первой же станции, где поезд остановился заправить водой паровоз. Этот здоровяк, накупил пирожков у местных торговок для всей нашей компашки — что для еврея очень удивительно, но большую часть из них умял самостоятельно — что подтверждает его жидовскую натуру.
Подъезжая к следующей станции, я вызвался добровольцем сбегать за едой:
— Теперь моя очередь!
Мои попутчики и соседи по купе — убивая время азартно играли в карты, поэтому не возражали.
Вернувшись, я протянул этому обжоре беляш, второй дожёвывая сам и, не моргнув глазом:
— Извините, друзья-камрады — но эти последние были, да и те — чуть ли не из рук выхватил!
Конечно, сильно упал в глазах у Александра Александровича Прасолова и его коллеги из Германии — Рудольфа Вульфа:
— Я считал Вас более расторопным, Серафим Фёдорович!
— Дас ист плёх!
Зато во время ужина с лёгким белым сорокоградусным "винцом" — Лейману стало плохо прямо в вагоне-ресторане. Имеющиеся на борту поезда медики ничем ему не могли помочь, но за небольшую мзду через проводника — заподозрили какую-то заразную инфекцию. Моего, покрасневшего, покрытого пятнами и перепуганного до смерти Большого босса, высадили в Минске и увезли в больничку — хотя тот и всячески упирался.
УУУФФФ!!!
Как гора размером с "Планету-X" с плеч моих упала.
* * *
При пересечении границ, слегка напрягало откровенно-хамское поведение польских таможенников — узревших наши "краснокожие паспортины". А в общем-то — такие же славяне-раздолбаи, как и наши русаки. Облаяли на своей лающей пшекской мове, но к досмотру отнеслись вопиюще халатно.
Затем, зело злили вежливо-гадливенькие улыбочки, дотошно-въедливых немецких стражей таможни, перерывших все вещи:
— Что это у Вас в саквояжнике?
— Это? — игриво подмигиваю, — это мужская косметика.
— Это что? Спиртное?
— Нет не спиртное, камрад, — подмигиваю ещё раз, — это мужские лекарства.
Буркнув под нос "Rot Schwule", офицер поставил штамп в паспорте и пропустил меня на территорию Веймарской Республики.
Что, что?
"Рот" то понятно: это такая "мясорубка" — куда кушать кладут... А что такое "швуле"?
Эх, жаль нет с нами Давида, он бы перевёл.
Озираюсь: слышали ли мои спутники? Нет, навряд ли — они тоже заняты процедурой таможенного досмотра, у них свои небольшие проблемы. Ну, а потом как-то забылось...
Пока делать нечего, с какой-то "профессиональной" внимательностью присматриваюсь к паспортам других стран — авось пригодится. В большинстве своём — маленькие серенькие книжечки, сшитые цветной ниткой. В большинстве своём — даже без фотографий. Указаны личные биометрические данные, такие как рост, цвет глаз, пол и имеются синие печати, проставленные обычными штампами.
В общем — ничего сложного.
Советский "краснокожий паспорт" — другое дело!
Рабоче-крестьянская, истинно народная власть — первым делом позаботилась о том, чтоб через границу туда-сюда — кто попало не шляндрал.
* * *
Однако, как велико было моё удивление — когда по прибытию в Берлин, на Силезском вокзале нас встретил...
Нет, вовсе не Канцлер Германии — Ангела Меркель с группой "Rammstein"!
Давид Лейман — живой, здоровый и, даже слегка поправившийся на ряху. Сказать, как на духу — давненько не доводилось испытывать таких горьких разочарований.
В последний раз это было в далёкой юности, когда купив на рубль билет лотереи "Спринт" — сперва выиграл пять, а затем последовательно спустил всю первую стипендию.
Дьявол тебя подери... Кинг Конг тебя полюби... Годзилла тебя поимей!
Ну, естественно — неподдельная радость от удовольствия вновь лицезреть во всей его красе, ахи, охи и расспросы — что, да как.
Оказывается, уже через несколько часов его "отпустило" (и это несмотря на лошадиную дозу "грибного порошка"?), а после обследования в больнице — первоначальный диагноз не подтвердился. По звонку из Москвы местные чекисты подсуетились и, мой шеф по спецоперации — сперва был доставлен на автомобиле в польский Вильно, затем первым же рейсом "Люфтганзы" — в Берлин.
Так что, в результате он очутился здесь — даже раньше нашей архитектурной троицы.
Ну, что ж тут поделаешь?
Не фортит мне категорически!
Но, ничего страшного — жизнь не смотря ни на что, продолжается.
В запасе, до посадки на поезд, следующий до Парижа — у нас было чуть более трёх суток.
* * *
Рудольф Вульф тотчас куда-то свинтил, должно быть в свою Баварию, пообещав нарисоваться перед самой отправкой в Париж, а мы с Прасоловым и Лейманом — отправились на извозчике в Советское посольство. Отметившись там, мы по очень выгодному курсу обменяли командировочные червонцы на марки в банке на Унтер-ден-Линден — организованном советским правительством и, поехали в рекомендованный нам "Kurfiirst Hotel" — который находился около "Zoologischen Garten" и, где нас ожидал грандиознейший облом в виде отсутствия свободных номеров.
Маркс помог — послав нам возницу, отвёзшего нас в маленький отель на углу Нюренбергер— и Курфюрстенштрассе. Здесь, на нас посмотрели как-то подозрительно:
— Russische Touristen?
Опередив всех, я жизнерадостно:
— Я, я! Обликом орале!
Тот, залопотал что-то:
— Ein Zimmer für drei? Ich bitte um Verzeihung, meine Herren, aber das Bett für drei auf einmal wird zu eng...
Давид, переводит:
— Он предлагает нам общий номер, но предупреждает, что кровать узкая.
Я поспешно, опережая Сан Саныча:
— Нет, нет! Только отдельные номера — чего бы, это не стоило!
После чего, взяв сравнительно недорого, нас по одному поселили в небольшие комнаты, в которых из мебели — была только широкая кровать и пара стульев, а из "удобств" — кувшин с водой и таз.
Правда, бельё — свежее, а вода в кувшине — чистая, хотя и тёплая.
Позже, мы узнали что этот отель, вовсе не предназначался для длительного проживания приезжих, а сдавался по часам прелюбодеям для любовных свиданий... Но было уже поздно — из кувшинов, мы уже успели испить.
Перекусили в уютном ресторанчике при отеле сосисками с тушёной капустой, сходили в парикмахерскую, "прикинулись" по-европейски пошитой одеждой в магазине готового платья и обзавелись просто роскошными шляпами. Раньше, я в таких — только гангстеров в американских видосах видел.
Как их там, мать их так?
Фрэнки Костелло, Лаки Лучано, Аль Капоне, Фредерика Феллини, Фрэнсис Альберт Синатра...
Затем, Давид предложил нам сходить в "весёлый дом", типа на экскурсию:
— Посмотреть, как буржуазия морально разлагается.
Но мы с архитекторами дружно отказались:
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
