Сквозь кроличью нору Гп/зв

Джен NC-17 В процессе

Пэйринг и персонажи: ОМП!Гарри Поттер, Понг Крелл, джедаи и ситхи

Размер: планируется Миди

Жанры: Выживание, Драма, Магический реализм, Попаданчество

Предупреждения: Жестокость, Манипуляции, ОМП, Обоснованный ООС, Серая мораль, Характерная для канона жестокость, Черный юмор

Другие метки: Попаданцы: В чужом теле

Описание: Когда Гарри прыгнул в Завесу Смерти, он не ожидал, что попадет с одной войны на другую, просто масштабы будут несравнимы, а звание Избранного станет не титулом, а профессией.

Посвящение:

Вам. Моим самым любимым читателям!

Примечания:

С Новым годом, уважаемые читатели! Старый год закончился, начался новый, а это значит — что? Это значит, что уровень садизма в моем организме повысился! И вообще, репутацию надо поддерживать! Так что, вот вам: следующая глава не раньше, чем через месяц.

Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки

Глава 1

Битва в Отделе Тайн была в самом разгаре. Мелькали разноцветные лучи, с грохотом и вспышками ломалось все вокруг, включая стены, падали с душераздирающими криками школьники, заливая пол кровью, почти черной в неверном свете мерцающих волшебных светильников.

Гарри осторожно, буквально по шажочку, продвигался к своей цели.

Вокруг бушевало форменное безумие. На показанное в фильме это походило так же, как крокодил Гена на милашку Густава*. Пожиратели в серебряных масках носились по помещению сгустками живого мрака, и невесть что возомнившим о себе школьникам не стоило и думать, что они смогут хоть как-то им противостоять. Несколько уже лежали на полу сломанными куклами, пялясь в потолок пустыми глазами, еще несколько забаррикадировались в углу, огрызаясь заклинаниями, и то, что их оттуда не выковыряли, только подтверждало мысли Гарри о постановочности всего происходящего. Ведь убили маглорожденных, а их кто считает и принимает в расчет?

Уж не сцепившиеся в борьбе за власть сволочи, которым Гарри собирался подпортить игру.

Его, если честно, попершиеся с ним идиоты тоже не интересовали. Если до них до сих пор не дошло, что вокруг не сказка, а реальное глубокое средневековье со всеми вытекающими, то это не его проблема. Совершенно. Он продвигался в сторону бешено хохочущих Сириуса и Беллы, рассчитывая траекторию движения и стараясь не попадаться на пути всем подряд, судорожно сжимая потной рукой стеклянный шарик с клубящимся внутри туманом. Он почти добрался, кутаясь в ткань мантии-невидимки, не обращая внимания на тянущийся по полу совершенно демаскирующий его кровавый след, когда здание содрогнулось раз, другой, и к веселящимся Пожирателям, или кто они там были, эти маги под масками, и обороняющимся школьникам добавились еще два участника: в зале возникли два мага, тут же наставивших друг на друга палочки.

Кавалерия прибыла.

Одного взгляда на Волдеморта было достаточно, чтобы понять: Гарри прав. Это не сказка. Никаких змеиных морд и высокой моды выползшего из могилы умертвия: рослый красивый мужик, светлокожий и черноволосый, — кельтский тип, сразу видно. Дорого одетый, с перстнями на пальцах и уверенным разворотом плеч настоящего властителя мира. Ну а то, что глазки как пылающие угли — так, мелочи жизни, и не такое бывает.

Дамблдор тоже не выглядел добрым дедулей, придурковатым Хоттабычем с привычками Санта-Клауса. Тоже рослый и с хорошей фигурой, легкими движениями и цепким взглядом. А то, что мантия вырвиглазная и волосы седые... Так, извините, волшебники, особенно сильные, живут веками, а директору в волшебной школе сама Магия велела быть с чудинкой. И если наслушавшиеся добрых сказочек детки покупаются на внешность, не стараясь подумать над сутью, так кто им доктор, когда их начинают использовать как пешки в бесконечной шахматной партии?

Гарри, воспользовавшись заминкой, вызванной появлением магов, выбрался на финишную прямую, готовясь к рывку. Дамблдор коротко огляделся, еле уловимо повел палочкой — если б Гарри не смотрел во все глаза, выжидая момент, то и не заметил бы, — и капюшон мантии-невидимки соскользнул словно сам собой, показывая его во всей красе. Что ж, не стоило и надеяться, что удастся остаться незамеченным.

— Гарри Поттер, — удовлетворенно протянул Волдеморт, и Гарри закатил на миг глаза. Вот нельзя. Нельзя без пафоса.

— Гарри! — зычно рявкнул директор. — Иди ко мне!

— Щаз-з-з! — процедил Гарри, стягивая мешающую мантию и одной рукой спешно утрамбовывая ее за пазуху.

— Пророчество, Гарри Поттер! — оскалился Волдеморт. Дико завизжала от радости Белла, разделав Сириуса, как свинью на бойне, стеклянный шар, брошенный уверенной рукой ловца, замер перед Волдемортом, в воздухе зазвучал замогильный голос, вещающий совсем не о рожденном в седьмом месяце, и, пока все сосредоточились на пророке, изрекающем свою волю, навязывая ее реальности, Гарри рванул к цели, перепрыгивая через тело Сириуса, в последнем усилии отогнав бросившегося было наперерез Люпина выученным накануне совершенно не светлым заклинанием.

Он почти успел.

Дамблдор только взмахнул палочкой, и Гарри ударился об опору, задохнувшись на миг от боли в треснувших ребрах. Палочка хрустнула, ломаясь. Грохнуло: сработала купленная в Зонко шутиха, взрываясь и скрывая его густой разноцветной завесой дыма. Гарри оттолкнулся неповрежденной ногой и провалился сквозь Завесу под ошеломленным взглядом Волдеморта, стоящего неподалеку.

— Свобода! — донесся до мага полный счастья вопль, и Завеса застыла монолитом из шорохов и шепотов. Волдеморт с торжеством обернулся к Дамблдору, цепко сжимая шар с пророчеством. Лицо седого мага отразило потрясение... И вновь приняло праведно пафосный вид.

— Уходим.

Захлопало, Пожиратели со своим предводителем дружно исчезли из развороченного зала, стены которого внезапно заискрились радужными всполохами: по неведомой причине остающиеся сторонними наблюдателями сотрудники Отдела тайн врубили защиту, и не успел Дамблдор шевельнуться, как трупы, Люпин и живые школьники исчезли неведомо куда, а сам он очутился под прицелом десятка палочек. Дамблдор попытался дозваться феникса, не преуспел и скрипнул зубами, готовясь торговаться.

* * *

Гарри летел сквозь тьму, ловя угасающим сознанием осколки воспоминаний о том, как он дошел до осознанного самоубийства.

Вот он, ни черта не понимая, что происходит, смотрит на храпящего Хагрида, ощупывая пальцами шрам на лбу, морщась от боли: как удалось узнать гораздо позже из пьяных откровений полувеликана, дядя, обороняя сына от Хагрида, отшвырнул попавшегося под руку Гарри, и тот впечатался в угол стола виском. А сколько ребенку надо? И никого больше в голове, никаких чужих воспоминаний... Хорошо хоть, язык знал, идиот-попаданец!

Тогда он радовался, как же, в сказку попал! Почему он, взрослый мужик, тогда не задумался над тем, как соотносятся выдумки и жестокая реальность? Почему? Потому что магия? Метлы, совы и волшебный мир? И палочка, которую он, едва не пуская слюни, схватил потной рукой?

А ведь были и обноски из секондхенда, и комната с замками снаружи, бессильная ненависть и открытый страх в глазах дяди и тети.

Но мозги как отключило, он таскал палочку, читал учебники и мнил себя Избранным, способным к интригам уровня Талейрана и волшебству, превосходящему умения Мерлина. А потом была школа, слава и шепотки, и он, обычный человек, вдруг ощутивший себя суперзвездой. Ага, как же. Красной дорожки не хватало только для полного счастья. Его даже не насторожило несоответствие реальных магов и их поведения показанному в фильмах.

Весь первый год он провел как в наркотическом тумане: все такое волшебное и вообще красота! Даже поход за Философским камнем не пробил этот барьер, даже Квирелл, воняющий разложением. Он понесся сквозь препятствия, не думая о том, что ловушки рассчитаны на детей, что про Фламеля знают везде, и не только в магическом мире, что его буквально за руку тащат спасать и превозмогать, что...

Он считал себя Избранным и готовился исполнить свой долг непонятно перед кем до конца. И полученные ожоги и травмы не выбили из него эту дурь.

Что-то соображать он начал на втором году, валяясь на полу Тайной комнаты в луже собственной крови и яда василиска. Естественно, не стоило и думать, что он сможет убить древнюю тварь, меч Гриффиндора бессильно оцарапал чешую змеюки размером с поезд, а сам он летел дальше чем видит от одного удара хвостом. Василиск, разодравший ему грудь до костей кончиком хвоста, просто прицельно плюнул ядом и уполз при первой атаке феникса. Закрыл глазки и уполз со скоростью электрички. Гарри его теперь понимал: такое кусать — вечность тошнить будет. А на трели птицы отродясь глухой змеище было пофиг. Уничтожать дневник пришлось мечом, а то, что с этим якобы крестражем не все так просто, слишком довольным взглядом смотрел призрак, до Гарри вообще дошло недавно: совсем мутные остались воспоминания обо всем этом дурдоме.

Феникс плакал, это он помнил. Но почему ему хватило мозгов взяться за хвост птицы, вытаскивая себя и почти мертвую Джинни, но не хватило соображения задуматься над тем, что если феникс мог принести груз и унести нескольких детей, то он мог и доставить одного взрослого?

А ведь его потом даже нормально не обследовали врачи. Помфри влила пару зелий, подлечила и выперла на каникулы. Впрочем, после снятого окаменения — как будто мандрагоры в магическом мире не водятся, да, — очухавшихся школьников тоже никто не спешил осматривать на предмет побочных эффектов.

Стоило признать, что близкие контакты третьего рода с василиском не прошли для Гарри даром. Все лето ему было хреново, даже родня брезгливо обходила стороной постоянно трясущегося непонятно от чего мальчишку, зато он вроде как начал думать. Очень редко, но начал же! Вот только реальность вновь резко изменилась. Третий год учебы принес Турнир, жизнь превратилась непонятно во что, его рвали на части друзья, враги и журналисты, и Гарри чувствовал, как у него начинает ехать крыша. Турнир растянулся на год, Гарри, естественно, вляпавшемуся в это дерьмо, едва хватало сил доползти до койки в конце насыщенного событиями дня. Он учился, отбивался от учеников и Рона, поливавшего его помоями, орал на Гермиону, считавшую, что она знает, как лучше, рисковал своей шкурой и все равно очутился на кладбище с кубком в обнимку, обогнав в беге по прямой Седрика. Впрочем, он там не задержался, так как вцепился в золотую посудину со страшной силой, и режущее заклинание, оттяпавшее мочку левого уха, прошло мимо сознания. Седрик после всего устроил ему темную, ухо с переломами вылечили, а деньги он успел заначить. И с той поры всегда носил с собой немного в поясе: ключ от сейфа до сих пор был у кого угодно, но не у него.

Лето промелькнуло быстро, началась учеба. Четвертый год поначалу казался спокойным. Дамблдор был чем-то крайне недоволен, пропадая непонятно где, Гарри, пользуясь просветлением в мозгах, решил наконец узнать побольше об окружающем мире и начал с семьи, лопатя подшивки 'Пророка'. Лучше б он этого не делал. Поттером он оказался только по фамилии, никому не нужный отпрыск члена младшей ветви многочисленного рода. Да, оказывается, Поттеры есть прямо сейчас, и их много. Больше десятка, во главе с лордом Поттером, крепким дедуганом двухсот пятидесяти трех лет от роду, когда-то бестрепетной рукой вышвырнувшего идиота Джеймса, своего внучатого племянника, или кто он там ему, за брак с грязнокровкой. Полный магический брак. Хоть с этой стороны к Гарри придраться было невозможно.

Джеймса выкинули с голой жопой на мороз, и пришлось наглому мажорчику, родившемуся с серебряной ложкой во рту, идти работать — аврорат, раз на большее мозга не хватает, — чтобы содержать себя и крайне шустро забеременевшую супругу. Потому и жили в деревне, а не в родовом поместье, куда им ходу не было.

Что там дальше произошло, неизвестно, вот только родители погибли, Гарри выпихнули к тетке, без документов и содержания, и никого он не интересовал. Кроме Дамблдора, все эти годы поддерживающего огонь в костре интереса общественности. А Гарри наконец понял, почему чистокровные и полукровки, выросшие в магическом мире, никогда не пытались набиться ему в друзья, родню и вообще хорошие знакомые. Даже Малфой не навязывался...

Он был для них не потомком Поттеров, входивших в Священные двадцать восемь, местные сливки общества, а просто однофамильцем, креатурой директора, опиравшегося в первую очередь на маглорожденных, которым он умело промывал мозги.

А дальше спокойный вроде бы год превратился в какой-то цирк, потому как поначалу магов оповестили о побеге Сириуса, потом, через месяц, ближе к Рождеству, из Азкабана удрал целый табун заключенных, пошли слухи о возвращении Волдеморта, в гибель которого умные люди не верили. И Гарри, выковыряв из памяти примерное содержание просмотренных когда-то фильмов, понял, что все идет совсем не по плану, а его шансы выжить равны нулю. Волдеморт в старых газетных статьях представал жестким консерватором, противостоящим показательно демократичному Дамблдору, его не интересовало мировое господство и маглы, ему были важны магия, волшебники и Статут. И то, что преподносилось как военные действия, было просто борьбой за власть и стычками двух местечковых банд, пока остальные умные люди делали бизнес.

У Гарри голова шла кругом. Газеты орали о поисках Сириуса и Пожирателей, дементоры, которых вдруг прислало министерство, покружили над школой, потом пропали, Люпин, выглядящий шизофреником в фазе обострения, лез то и дело с непонятными намерениями и действовал на нервы. А сам Гарри не знал, что делать, у него зверски болели кости и то и дело скакало давление, в голове шумело, зрение то садилось, то обострялось, а попытки пожаловаться Помфри ни к чему не привели. Когда медсестра в пятый раз от него отмахнулась, Гарри с прорезавшимся пофигизмом понял, что никому он не интересен и скоро его, как пешку, скинут с доски. Он даже убежать не мог, некуда. Везде найдут, слишком плотно пасли, это он знал, попытавшись прошлым летом просто поехать в другой город.

Поймали, завернули... и посоветовали так больше не делать.

Попросить кого-то о покровительстве? Кому он нужен, сирота без роду-племени? Без денег, влияния и вообще хоть чего-то ценного? Лето неуклонно надвигалось, Гарри, выкарабкавшись из депрессии, в которой провел большую часть учебного года, решил поступить радикально. Он все равно умрет, и не факт, что потом оживет: как-то, шарясь ночью в Запретной секции, он натолкнулся на описание ритуала Чемпиона. Называлось это совсем по-другому, но Гарри обозвал расписанные на десяток страниц издевательства именно так. Староанглийский он понимал плохо, но основное вынес: избранный маг проходил испытания стихиями, славой и порицанием, волшебными животными, магами и магическими существами, выживая в опасных ситуациях и становясь сильнее. Основным требованием была добровольность жертвы.

Это подчеркивалось.

И обязательно смерть в конце.

Корпевшему со словарем Гарри не удалось понять, кто должен был получить профит от всего вышеперечисленного, но уж явно не добровольный страдалец: слово 'жертва' повторялось неоднократно. И тогда он решил, что раз эти взрослые дяди хотят загрести жар чужими руками, то пусть не удивляются, что им выставят счет. Времени для маневра оказалось немного, но к моменту, когда примчавшийся Люпин поволок его едва ли не за шкирку в Министерство, потому как Сириуса поймали и пытают, а с ним помчались за компанию еще с десяток учеников, Гарри был готов.