Возвышение

Возвышение

Вид с перевала открывался великолепный. Для паренька из глухой равнинной деревушки так и вовсе божественный. Заснеженные пики, местами кокетливо прикрытые облачными шалями, сошлись в подобие мудры Ня, чем-то напоминая обращённую к небесам ладонь со слегка загнутыми пальцами. В великанской ладони этой мирно покоилась сфера чистейшего, кристально прозрачного воздуха, границы которой не смела нарушить непогода. На глазах у путника плотное облако, гонимое ветром с юго-запада, натолкнулось на невидимую преграду — и начало таять на глазах, растворяясь под действием неведомой силы, сотворившей сферу. А меж тем в самой середине ладони, на невидимой оси удивительного явления, гордо высилась Обитель Секты Тю. Цель утомительного путешествия, занявшего почти год.

Вздохнув, путник поправил лямку исхудавшей и многажды штопаной заплечной сумки, ещё раз вздохнул и двинулся с перевала вниз. Как говорится, даже путь в миллион лиг можно закончить одним шагом... ну, или парой тысяч шагов.

— Локальное управление погодой, — бормотал он себе под нос на языке, неведомом в этой местности. — Видно, кое-что эти сектанты всё-таки умеют... посмотрим, посмотрим... поглядим...

По мере движения Обитель Секты Тю стало возможно разглядеть всё лучше и во всё большем числе деталей. Куда как уступающая обрамляющим пикам и хребтам, она всё равно оставалась самой настоящей горой — никак не менее двух тысяч шагов в высоту. Кое-где с неё стекали ручьи и настоящие реки, местами образуя водопады; кое-где щетинились тёмно-зелёные рощи каких-то необычных деревьев; кое-где высились аккуратные, словно бы игрушечные, разноцветные пагоды — видимо, Павильоны отдельных Секций Секты. Впрочем, почти половину горы занимали террасы каких-то полей.

— Обычное земледелие, выращивание пресловутых духовных растений или всего понемногу? — продолжал бормотать путник. — Ничего, скоро узнаю. И надо бы прекращать болтать вслух, а то мало ли. Нафиг лишние вопросы, тут и так сложностей хватит...

Спохватился он поздновато. Ду Ба, дежурный Хранитель Внешних Врат, успел подслушать его речи при помощи Духовного Усиления Слуха. И хотя Ду Ба ничего не понял, он преисполнился презрения к приближающемуся существу. Правду сказать, выглядел путник не очень-то грозно. Скорее даже жалко. Потрёпанный и вылинявший халат, подбитый ватой, не мог скрыть аскетичной худобы путника. Лицо под простецкой конической шляпой принадлежало самому обычному беспородному кошколюду и не могло даже отдалённо сравниться с холёной, чисто рыжей физиономией Ду Ба, оттенок которой выдавал довольно тесное родство с кем-то из Зверей Пламени.

Но внешность ещё ладно, среди практикующих хватает эксцентриков с самыми разными, часто вызывающими манерами (либо полным отсутствием таковых). В основном презрение в адрес путника вызывалось полностью отсутствующими признаками активности Шо. Поэтому не удивительно, что Ду Ба, выскочив прямо на дорогу перед путником во всей своей длиннохвостой красе и наставив на него положенную всякому дежурному алебарду, окружённую заметным ореолом голубоватого мерцания, вопросил несколько громче, чем нужно:

— Эй, деревенщина, что ты делаешь около Внешних Врат Секты Тю? И вообще, ты хоть понимаешь, о чём я тебе толкую? А? Язык проглотил? Твоя — моя — понимать?

Путник похлопал глазами, разглядывая стража Врат, потом зачем-то покивал (вместо того, чтобы отбить десяток-другой земных поклонов... невежа, истинный невежа, не знающий своего места!) и сказал довольно разборчиво, хотя и не очень чисто:

— Понимать, большое спасибо. Я — прийти — учиться И Шо. Да. Учиться. Величие Секты Тю издалека привело меня. Спасибо, спасибо!

— Вот как. Назови своё имя, деревенщина!

— Этот скромный странник зовётся Не Му.

— Ну и дурацкое же имя! Где только такие дают...

Где дают, там больше нет, подумал путник. При перерождении в семье Му меня вообще назвали Ди. То есть полностью — Му Ди. Но называться так всю жизнь я просто физически не мог. И потому не только ушёл прочь из дома, достаточно окрепнув для странствия, но и своё стрёмное имечко поменял, заодно отрекаясь от семьи Му.

Но рассказывать об этом первому же встречному практикующему я не буду.

— ...ладно, деревенщина. Держи бирку. Отдашь её мастеру Низшей Секции Ду Ты. Ну-ка, повтори!

— Отдать бирку мастеру Ду Ты.

— Ха. С первого раза запомнил. Не совсем дурак, видно... тогда запоминай дорогу. Войдёшь во Внешние Врата, вот в эти, и свернёшь на вторую тропу налево. Потом...

Первые годы в Секте Тю стали для самозваного Не Му возвращением к привычному укладу. Как он шёпотом ворчал себе под нос, "до просветления руби дрова, носи воду... и вместо просветления руби дрова, носи воду. Всю жизнь руби дрова, носи воду, массаракш твою разэтак!". Скудная кормёжка, тяжёлый, но не оплачиваемый труд — если жизнь в Низшей Секции вообще чем-то отличалась от жизни в родной деревне, то Не Му этих различий не замечал.

Поначалу.

Но где-то к концу первого года он окончательно убедился, что концы с концами явно не сходятся. Похоже, сам воздух в пределах Секты оказывал целительное и питательное воздействие на послушников, так как нищенских харчей, если судить с позиций здравого смысла, едва должно было хватать, чтобы не умереть с голоду. А меж тем Не Му не только не умирал — он явно окреп, обзавёлся не очень объёмистой, но довольно могучей мускулатурой и задания Ду Ты, поначалу заставлявшие его скрипеть зубами по ночам от ломоты в теле и судорог, теперь выполнялись... ну, не играючи — но явно легче, чем должны бы.

Не Му знал пределы своего тела. И в Секте эти пределы ощутимо отодвинулись.

Как только эти подозрения оформились в уверенность, Не Му снова начал скрипеть зубами. Но уже не от ночных мучений, а от дневных. И не от вынужденных, а от добровольных. "До просветления руби дрова, носи воду!" — рычал он, выполняя сверх назначенной работы ещё... и ещё... и ещё. До истощения, до чёрных мух перед глазами.

Такое усердие не осталось незамеченным. И снискало свою награду. Сначала — в виде всё того же роста телесных способностей, заметно прибавившего в темпе. А затем — в виде новых, ещё более жёстких требований Ду Ты. Вместо того, чтобы отправлять Не Му валить обычные деревья за пределами Секты, мастер Низшей Секции выдал ему бессрочный наряд на добычу духовной древесины звёздного ясеня. А чтобы работа спорилась — поменял простой древорубный топор на двулезвийного монстра с рукоятью из чёрной бронзы длиной в три с половиной локтя.

Весу в этом орудии оказалось столько, что даже со своей изрядно возросшей силой Не Му мог управляться с ним, только взяв обеими руками. Что же до обязанностей водоноса, то там изменений вышло поменьше. Норма выработки осталась прежней: пятьдесят вёдер в день... вот только натаскать их следовало не из ближнего источника, а из дальнего. И не прежними вёдрами пользоваться, а новыми, которые вмещали, кажется, раза в три больше. А то и в четыре.

Не Му не возроптал. Он честно попытался выполнять новые нормы.

И даже выполнял их.

Одну новую дневную норму — где-то дня за четыре.

Соответственно уменьшился рацион: небогатый паёк теперь приходилось делить вчетверо. А Ду Ты ещё повадился наблюдать, как выполняет свои обязанности новый ученик, заодно отпуская замечания с претензией (жалкой, как на взгляд Не Му) на язвительность и ехидство. Остальных учеников он и раньше-то не жаловал своим драгоценным вниманием, а уж теперь, когда отколовшаяся от коллектива жертва попала на зубок самовыдвижением, сконцентрировался исключительно на одном объекте.

— Ну кто так рубит? — возмущался мастер Низшей Секции. — Ты что, пилить ствол собрался с таким-то подходом? Или резать? Ну да всё едино толку с такого хиляка не предвидится. Слышь, а может, ты принял это деревце за свою мамочку? Очень уж нежен ты с ним!

— Да, да, — откликался, бывало, Не Му. — Большое спасибо, начальник. Непременно буду учитывать ваши драгоценные замечания. Этот ничтожный работник очень благодарен! Советы старшего ярче солнца, драгоценнее яшмы!

После чего Ду Ты обыкновенно сплёвывал в досаде, бормотал, что с дурака-дикаря всё одно взять нечего и разговаривать с ним нет смысла. И удалялся, оставляя того в одиночестве.

Куда успешнее Не Му издевался над собой сам.

Еду дают раз в четыре дня? Мало! То есть много! То есть — а не попробовать ли вовсе отказаться от телесной пищи, как это умеют, по слухам, настоящие практикующие? А в свободное время и во время сна — не попытаться ли войти в состояние А Шо, предваряющее полноценную практику И Шо? Ведь известно, что допрежь чем привести таинственную энергию духа в движение (смысл практики именно в этом: И означает движение, Шо — таинственная энергия), надобно эту самую энергию ощутить. Установить связь воли-разума и внутренней, личной силы. А ощутить Шо можно не раньше, чем она достигнет определённой степени чистоты, отделяясь от прочих, более грубых, материальных энергий.

В воинских школах для начального очищения Шо ученикам дают повторять боевые удары и перемещения. В школах просветления с той же целью нагружают неофитов задачками на сообразительность, побуждая проделывать в уме сложные вычисления и решать коаны. В кланах с этим проще: во-первых, клановые обычно рождаются с пониманием А Шо, если не с полноценной способностью к И Шо, как у признанных гениев. Во-вторых, если даже клановый практикующий врождёнными способностями обделён, ему или ей помогут достичь А Шо — для чего дадут простейшие (и потому не являющиеся ни редкими, ни дорогими) алхимические снадобья, подскажут упражнения и магические формулы.

А вот в больших общих сектах, где новички не платят за обучение и не связаны с настоящими практикующими узами родства, как в кланах, — средство для достижения А Шо одно.

Руби дрова, носи воду!

И заповедь эту Не Му исполнял со всем старанием. Очень уж соблазняла его награда.

Полностью отказаться от еды нелегко. В ином месте у Не Му, самого обычного кошколюда низкого звания, не связанного с миром практикующих, и вовсе ничего бы не вышло. Но даже в Низшей Секции столь мощной секты, как Секта Тю, воздух почти звенел от духовной энергии. А в роще духовных деревьев, где Не Му рубил дрова, и около дальнего источника, питаемого водами из более высоких Секций, плотность духовной энергии была ещё выше.

Дураку-дикарю никто бы этого не сказал, но в такой обстановке у него оставалось лишь два пути: или проникнуться силами внешнего мира, постепенно преобразуясь в неразумного духа местности... или превзойти свой предел и пробудить сперва А Шо, а затем начать практиковать И Шо (вероятность чего, кстати, не превышала одного шанса из десяти).

Если бы Не Му соблазнился и хоть раз отведал воды из дальнего источника, его шансы сохранить себя упали бы до нуля. Если бы пренебрёг строгим запретом и уснул прямо в роще звёздных ясеней, случилось бы то же самое. Но избегнув соблазнов, Не Му избег и угроз.

На третьем году жизни в Низшей Секции он пробудил А Шо.

И немедленно осознал смертельную опасность!

Его переполняла заёмная сила мировых стихий — та самая, которая давала силы двигаться, подменяла нужду в еде и питье, медленно вымывала из тела смертное начало и уже почти что вымыла его прочь. Не заёмная, собственная Шо в сердце сущности Не Му трепетала и угасала, словно крошечный уголёк посреди огромной холодной жаровни. Если бы Не Му растерялся, если бы упустил время и позволил этому угольку погаснуть — погас бы и сам. Переродился в духа, как многие тысячи неудачников до него.

Только одно могло спасти положение: сразу, без сомнений и промедления перейти к практике И Шо! Едва осознав свою суть — стать восходящим практиком второго этапа!

В какие-либо традиционные способы совершенствования какого-то там ничтожного и малоценного послушника Низшей Секции никто, вестимо, не посвящал. Дух местности — зверушка полезная, ходячее сырьё для Секции Алхимии, а вот дурак-дикарь внятных применений, окромя подсобных работ, не имеет. Однако Не Му оказался всё ж-таки не вполне дураком. Да и волю на рубке дров с тасканием воды закалил — моё почтение!

Собственная Шо умаляется и хочет погаснуть? Ну так в теле полно заёмной — направляй да превращай в свою, очищая и тут же пуская в дело!

Тем послушник и занялся. Сразу же, замерев на том месте, где шёл. Даже специальной позы для медитации не принял, так спешил.

Искра Шо в сердце духа словно бы обрадовалась вниманию. Послушно закрутилась, резво наматывая на незримую ось окружающую силу и от того разгораясь ярче. Однако гнаться за яркостью и размером искры Не Му не пожелал, наоборот: постарался сжать свою Шо посильнее да разогнать побольше, до возможного предела. В сознании его мелькнуло диковинное словцо — "центрифугирование"... мелькнуло — и исчезло, вытесненное предельной концентрацией.

Сжать сильнее! Разогнать побольше! И ещё больше! Совсем сильно!

...правда, всё это получалось только до определённого предела. Не потому, что Не Му плохо старался, а потому, что заёмная сила стихий как-то быстро закончилась. Вздохнув, практик второго этапа открыл глаза (что не очень-то повлияло на его концентрацию: раз достигнутое, состояние И Шо требовало не больше усилий, чем дыхание в заданном ритме) и снова двинулся вперёд, к дальним источникам. С коромыслом и пустыми вёдрами на крепких плечах.

Как именно практиковать И Шо, никто его не учил. Но даже дурак-дикарь слышал про духовную анатомию и систему пяти начальных этапов возвышения.

Говоря конкретно: А Шо, И Шо, Ты Шо, Ну Шо, Так Шо Вот.

Первый заключался в пробуждении восприятия духа и никаких стадий формально не имел. Вернее, по мере углубления практики восприятие должно улучшаться пассивно.

"А вот это мы ещё посмотрим! Может, тренировка восприятия не так уж бессмысленна и как минимум улучшение фокусировки с фильтрацией ощущений дадут нечто полезное".

Второй этап — контроль духа, начало полноценной практики. Делится на три стадии: начальную, среднюю и высокую. Вроде бы отличаются они только объёмом накопленной Шо; как только энергия выплёскивается из сердца духа, начинается следующий этап, третий — открытие каналов циркуляции. Со стадиями там какая-то странная ерунда, говорившие сами, кажется, путались в нюансах; видимо, дело в том, что на третьем этапе практики начинают сказываться различия в той самой духовной анатомии.

Но как самая основа, общая даже у практиков и Зверей Духа, известны пять кругов циркуляции силы и соответствующие им стадии. Круг сердца (или жизни), круг основы (или стабильности), круг поглощения (или выносливости), круг дыхания (или силы), ну и последний — круг движения (или скорости). У родни духовных зверей, практиков с особым телосложением и тому подобных существ...

"Магических мутантов, массаракш им мечом поперёк седловины!"

...нередко обнаруживались дополнительные круги циркуляции, отвечающие за особенные таланты и врождённые способности. Разумеется, завершать этап открытия каналов, имея помимо пяти основных кругов дополнительные, сложнее и дольше — но зато и ценятся практики с такими дополнениями существенно выше. Ну а Звери Духа с дополнительными кругами, соответственно, опаснее сородичей с заурядным устройством духовного тела.