Непреклонный туман

Непреклонный туман

Annotation

Аканэ и Ранма разрывают помолвку, и Касуми решает, что пора взять дело в свои руки.

Непреклонный туман

Глава 1. Объявление.

Глава 2. Неостановимая.

Глава 3. Вопрос обучения.

Глава 4. Невесты наносят ответный удар.

Глава 5. Ресторанные проблемы.

Глава 6. Препятствий больше нет.

Глава 7. Свадьба.

Глава 7b. Честь семьи.

Глава 7c. Вечная связь.

Notes

Непреклонный туман

Глава 1. Объявление.

Тендо Касуми, старшая из трех дочерей Тендо Соуна, была одна в своей спальне, и никто этого даже не заметил. Она лежала на своей кровати, опираясь на несколько подушек, с отрытой книгой на коленях. Лампа над ее правым плечом освещала страницы, но это было бесполезно. То, что она сейчас видела, было в ее сознании, ее мысли были далеки, на пару часов в прошлом.

Два часа. Два часа, за которые угли ее ярости и не начали тускнеть.

Никто из семей, живущих под крышей Тендо, не осознавал ее текущего душевного состояния. Ее глаза, ее голос, все ее поведение было таким же спокойным, как и всегда, когда она убирала осколки. Ни один игрок этой маленькой домашней драмы еще не догадался, что они добавили последнюю каплю.

И так происходило всегда, катастрофа вращалась вокруг помолвки между младшей сестрой Касуми Аканэ и женихом Аканэ Саотоме Ранмой. Два упрямых, гордых, незрелых восемнадцатилетки боролись со своей помолвкой с тех пор, как ее заключили между ними два года назад. Были времена, когда они, казалось, принимали договоренность, но упаси боже кому-то открыто сказать об этом. Отрицающие крики были спокойнейшим из возможных результатов.

Как и сегодня. Подобно какому-то виду самоистязания, мысли Касуми в сотый раз переиграли случившееся ранее, во второй половине дня, когда обед закончился…

— Ранма! Аканэ! У нас есть кое-что для вас!

Все взоры обратились к двум мужчинам, что стояли там и ухмылялись. Отец Ранмы, Саотоме Генма, и отец Аканэ, Тендо Соун, закадычные друзья, чей суммарный IQ не превышал суммы своих составляющих. Возможно, он был даже ниже, чем у каждого из них по-отдельности. Два подростка простонали в унисон в осознании того, что еще одна схема, чтобы свести их вместе, надвигается на них.

— Батя, что бы это ни было, забудь. И я не шучу, — произнес Ранма уже побежденным тоном, зная, что все бесполезно.

— Ерунда, парень, — решительно сказал Генма. — Поверь, вы оба поблагодарите нас за это. — Он держал в руках лист бумаги.

— Что это? — спросила Аканэ тоном, подразумевающим, что она совершенно не хочет этого знать.

— Бронь для вас обоих, — весело сказал им Соун. — В отеле. Шанс… э-э… повеселиться друг с другом.

Набики украдкой подошла сзади и теперь заглядывала Генме через плечо.

— Одна комната, — забавляясь, объявила она. Затем ее брови поднялись, когда она узнала название, что несколько раз попадалось ей ранее. — Отель Эрос? Любовный отель?! Для этих двоих?! Да вы шутите!

Аканэ и Ранма вскочили на ноги, их лица горели. Они мгновенно отреагировали на свое взаимное смущение давно ставшим привычным способом.

— Вы спятили! — закричала Аканэ. — Думаете, я позволю этому извращенному уроду дотронуться до меня?!

— Как будто мне это нужно! — закричал Ранма в ответ. — Зачем, черт возьми, мне куда-то идти с такой бесполой пацанкой, как ты?

— Полагаю, ты бы хотел пойти с этой куклой Шампу! — горячо отреагировала Аканэ.

— Да? — Ранмы подыскивал ответное оскорбление. — Ну, ты бы, наверное, пошла со своим маленьким поросенком Пи-тяном!

— Ты!.. Ты!.. — Не в силах придумать ни одного достаточно резкого оскорбления, Аканэ прибегла к выражению себя через действие. Она схватила со стола чайник и швырнула его в Ранму, который уклонился и высунул язык. За ним последовала чаша, разбившаяся об стену, когда Ранма, смеясь, поднырнул под нее. Несколько других блюд постигла та же участь.

Затем Аканэ подняла весь стол и бросила его в своего надоедливого жениха. Он метнулся в сторону как раз вовремя, чтобы пропустить его. Их отцам так не повезло. Двум мужчинам удалось поймать стол, но они пошатнулись под его тяжестью, падая назад, проламываясь сквозь стену позади них.

— Ня, ня, — провоцировал Ранма. — Маленькая Мисс Пацанка. Не попадет и в склон Фудзиямы.

Аканэ схватила катану, лежащую рядом с испуганной матерью Ранмы, Нодокой. Совершенно не думая об увечьях, она вытащила ее из ножен, обращаясь с ней как с дубинкой. Погоня пару раз промчалась по всей комнате, на первый раз наружу вылетели сёги, затем наружу вылетела одна из дверей, оставив дыру в еще одной стене. Ранма проскользнул через дверь в зал.

Касуми наблюдала за всем этим со знакомым беспокойством, уже раздумывая, кому именно ей придется позвонить, чтобы все отремонтировать. Она медленно последовала за парой, надеясь, что сможет подобрать мягкие слова, способные привести их в чувство.

Когда она дошла до двери, ее беспокойство доросло до полной тревоги, когда она увидела, что погоня велась теперь на кухне. Аканэ размахнулась, и Ранма протанцевал в сторону, смеясь над перекачанными и неуклюжими девчонками. Впав в ярость, Аканэ взмахнула снова. Ее цель снова увернулась, но на этот раз Ранма не был так уж изящен. Он поскользнулся. Падая и дико хватаясь, он взмахнул рукой и схватился за подставку для сушки посуды. Касуми ничего не могла поделать, только в ужасе смотреть, как несколько блюд на ней разбились из-за столкновения.

Несколько фарфоровых блюд. Что разбились вместе с ее сердцем.

Фарфоровые блюда, которые умершая мать Касуми получила много лет назад в качестве свадебного подарка.

Фарфоровые блюда, которые Касуми использовала под угощение во время визита нескольких друзей этим утром.

Затем, будто стремясь к преступлению из преступлений, Аканэ и все еще не восстановивший равновесия Ранма одновременно схватились за подставку, пытаясь не дать ей упасть на пол. Сделав так, им только удалось сбить ее на книгу на столе, которая быстро соскользнула в раковину, полную раковину воды.

Кулинарная книга ее матери.

Написанная от руки.

Чернилами, которые никто и никогда больше не прочтет.

Касуми оказалась не в силах произнести ни звука. Не то чтобы какого-нибудь звука было бы достаточно. Возгласы проклятия, вопли горя, крики боли — ничего из этого не было бы достаточно. Когда Аканэ, наконец, удалось своей импровизированной дубинкой сбить Ранму с ног, Касуми молча подошла и выловила из воды книгу. Она тщательно отделила одну страницу от другой, только чтобы убедиться, что не более одного слова из трех было все еще разборчиво.

Крики позади нее достигли крещендо, когда Ранма поднялся на ноги, держась за формирующуюся на голове шишку. Как в противоположность момента кульминации, Аканэ и Ранма хором закричали, что с помолвкой покончено. Они унеслись в противоположных направлениях, игнорируя оставшийся позади беспорядок. От них больше не было слышно ни звука.

Механически двигаясь, Касуми смела осколки посуды и выбросила их в мусорное ведро. Несколько бесконечных минут она рассматривала книгу, прежде чем выбросить ее вслед за осколками. Затем она, по-прежнему молча, прошла в свою комнату, закрыла за собой дверь, села на кровать и попыталась подумать о чем-нибудь еще, чем угодно.

Ей так и не удалось.

Ее ярость не облегчали размышления о том, на кого возложить всю вину. Вокруг было слишком много виноватых.

Пусть Аканэ с Ранмой уже восемнадцать, и они старшеклассники, действовали они как дети. Они уже два года продолжали танцевать вокруг помолвки, отказываясь двигаться вперед, игнорируя попытки разнять их, вызывая вокруг сплошной хаос.

Их отцы, Соун и Генма, сами были как дети. Все время интригующие, все время вызывающие между парой проблемы. Мать Ранмы, жена Генмы, Нодока, поначалу беспечно помогала двум мужчинам с их назойливостью, хотя в последнее время она стала гораздо сдержаннее, по крайней мере, если судить по ее постоянно поджатым губам.

Сестра Аканэ и Касуми, Набики, похоже, устраивала неприятности ради самих неприятностей. Не упоминая уже о деньгах, которые она могла на этом заработать.

В Нэриме были и другие вносящие вклад люди. На самом деле, список был не так уж и короток. Шампу, Укё, Кодачи, Татеваки, Мус, Рёга, Колон, Хаппосай и другие.

Доктор Тофу. Ну, в отношении Аканэ и Ранмы он не был виноват ни в каких проблемах. Но он, конечно, был виноват в том, что не… ну… он просто был виноват.

Не жалела Касуми и себя. Она горько подумала о том, что она, возможно, давно бы попыталась разрешить этот вопрос, если бы не чувствовала своим долгом отложить желания отца. Можно увидеть, к чему это привело.

Нет. Винить людей бесполезно. Что сделано, то сделано, и ни желания, ни мольбы этого не изменят. Больше этого не будет. Пора было с этим покончить, раз и навсегда! Будет болезненно. Не так она хотела, чтобы все произошло. Но ясно было, что никакого выбора больше не было. У Тендо Касуми был долг перед своей семьей, и она исполнит его сполна.

Ужин подходил к концу, и большинство членов семей Тендо и Саотоме удовлетворенно вздыхали, допивая последние глотки чая. Аканэ и Ранма, с другой стороны, выглядели как угодно, но совсем не довольно, оба сидели неподвижно, стараясь избегать контакта, и демонстративно игнорировали друг друга. Ни один из них не собирался быть первым возобновившим помолвку.

Касуми деликатно откашлялась.

— Я хочу сделать несколько объявлений, — тихо сказала она в выжидающей тишине.

Все взгляды обратились на старшую из тройки сестер, с интересом ожидая ее слов. Возможно, снова проблемы с горячей водой? Или какие-то представители общественности договорились о встрече с собравшимися в комнате мастерами боевых искусств? Или, может быть, стоит сменить день стирки?

— Как мы все знаем, — начала Касуми, — была заключена договоренность об объединении семей Тендо и Саотоме посредством брака, ради обеспечения наследия додзе Тендо.

Аканэ и Ранма поморщились и опустили глаза. На лицах Соуна и Генмы начали появляться намеки на улыбки. Неужели Касуми прибавит свой голос к призывам Аканэ и Ранме скорее жениться?

— К несчастью, — продолжила Касуми, — Аканэ и Ранма-кун, похоже, всеми силами противятся этой договоренности. Они с самого начала ей сопротивлялись, и сегодня оба объявили, что отказываются ее придерживаться.

Лица Соуна и Генмы увяли. Набики выглядела заинтересованной. Нодока слегка заволновалась. Аканэ и Ранма подняли свои глаза обратно на Касуми, они оба были в замешательстве, не понимая ее слов.

— Тем не менее, — безжалостно продолжила Касуми, — соглашение между семьями по-прежнему существует. Честь семьи Тендо требует исполнения наших обязательств. Так как Аканэ не в состоянии иметь с этим дело, ясно, что мой долг, как старшей дочери, заменить ее. Завтра мы с Ранмой публично объявим о нашей помолвке. Мы женимся в самую раннюю возможную дату, через месяц с этого дня, в воскресенье, двадцатого числа, через два дня после окончания школьного триместра.

Она умолкла. Никто не заполнил оставшуюся после ее слов пустоту. Даже Набики была слишком потрясена, чтобы подать голос удивления этим обстоятельствам.

Прячущаяся под столом рука Касуми крепко сжимала единственный фарфоровый осколок, его острые края болезненно впивались в ее сжавшуюся плоть. Это был остаток разбитых фарфоровых блюд, вынутый ею из мусорного ведра, когда она спустилась вниз приготовить ужин, избранный ею напоминанием, почему она будет делать то, что она решила сделать. Касуми взяла его в руку, начав свое объявление, и крепко держала его, совсем как свой талисман.

Когда мозги медленно возобновили свою работу, отцы заинтересовались, не сработает ли это, в конце концов, лучше. Нодока беспокойно переводила взгляд с Касуми на своего сына и обратно, размышляя о том, что же творится у них в сердцах. Набики затаила дыхание, неописуемо радуясь тому, что это бремя возложили не на нее, она выучила свой урок в тот раз, когда претендовала на принятие помолвки.

Сильнейшая реакция была от двух младших, стоящих на коленях бок о бок и, каким-то образом, сблизившихся. Оба чувствовали, как у них под ногами только что разверзлась бездна, и они падали, ошеломленные, неуверенные.

Ранма подумал про себя: «Но… но… Аканэ моя невеста. Касуми мне… она мне как старшая сестра. Я не могу на ней женится. Это просто неправильно».

Аканэ не смогла найти в своем разуме слов, чтобы выразить свои мысли. Она просто испытывала чувство потери и скорбь от сестринского предательства. Ее рот открылся:

— Но… — Больше она ничего не сказала. Она не знала, каким должно быть следующее слово.

Касуми резко взглянула на Аканэ.

— Так что ты хочешь сказать? Ты хочешь сказать нам, что выйдешь за Ранму?

Голова Ранмы быстро повернулась, и он, подняв брови, взглянул прямо на Аканэ. Он не мог, не собирался говорить ей те слова, которые хотел от нее услышать, но, возможно, он мог надеяться.

Аканэ видела, как уставился на нее Ранма, в своей самоуверенности действуя так, как будто он знал, что она скажет. Ее губы сжались в тонкую линию.

— Нет. Если тебе этот козел нужен, можешь его забирать.

Челюсть Ранмы закаменела, а глаза вспыхнули.

— Отлично! — выдавил он. — По крайней мере, я смогу съесть то, что приготовит мне жена!

Аканэ стиснула зубы, а на щеках появились красные пятна гнева. Она раздраженно отбросила салфетку, встала и выбежала из комнаты, затопав наверх по лестнице. Спустя мгновение Ранма оказался на ногах и вышел из комнаты в коридор. Через несколько секунд оставшиеся в комнате люди услышали, как хлопнула задняя дверь, и поняли, что он направился в додзе.

— Ты в этом уверена, онээтян? — тихо спросила Набики.

— Да, — твердо ответила Касуми без признаков сомнения в голосе. — Это безумие нужно остановить. Если это единственный способ, то пусть будет так.

Пусть в голосе старшей сестры не было сомнений, но Набики видела сомнения у нее в глазах, когда она поднялась на ноги и вышла из-за стола. Касуми сделала вид, что не заметила этого.

Следующим утром Набики ушла пораньше, чтобы можно было заскочить в старшую школу Фуринкан, прежде чем отправиться в университет. Этот новый проект не продержится долго в секрете, так что придется ей ковать железо пока горячо, если она хочет сорвать весь возможный куш. Она уже подсчитывала, сколько можно потребовать, и к кому первому подойти, одновременно с этим ругая себя, что была слишком ошеломлена, чтобы начать вчера вечером.

По старой привычке Аканэ и Ранма покинули дом вместе. Они шли в школу в абсолютной тишине. Шли, не бежали. Они оба, как сквозь сон, волочили ноги. Ранма даже шел по тротуару, а не по забору, несмотря на то, что вчерашним вечером последние их слова друг другу были сказаны в гневе.

Время от времени они краем глаза поглядывали друг на друга. Так получилось, что они этого друг у друга не заметили. Их мысли сходились, они пытались понять, как они очутились в этой ситуации. Пытались понять, как долго прождет другой, прежде чем все исправить.