Проклятый скиталец

Проклятый скиталец

Annotation

На сколько же превратна судьба! Сегодня ты успешен, твои возможности и влияние невероятны, а амбиции безмерны! Но все это было лишь этим днем. На следующий же твое истерзанное, порядком изжеванное тело будет лежать где-то в богами забытой чаще и только тоненькая, практически незаметная полоса на горле подскажет что же случилось. Однако, озаботится ли хоть кто-то поиском твоего хладного трупа? Конечно нет!

Такова она — жизнь в империи Фаларн, в стране на долю которой выпало множество бед и раздоров. И именно в ней, на самом ее краю, волей случая оказался Сигвард, обычный, безродный парнишка. Прошлое его скрыто за завесой магических тайн, а перспективы на будущее не назовешь многообещающими. В руках верное кайло, а перед глазами простирается непроглядная тьма запыленных шахт. День за днем он выживает среди отбросов, бьется за собственное существование.

Сможет ли он раскрыть тайну своего прошлого, сможет ли превозмочь удары судьбы? Кто знает, судьба — штука превратная...

I Трижды проклятое место

II Новый день

III Перемены: Часть 1

IV Перемены: часть 2

V Крысиное гнездо

VI В преддверии

VII "Гости"

Проклятый скиталец

I Трижды проклятое место

— И кто бы мог думать, что что-то пойдет не так, да Сигвард? Мать вашу ж… А ведь начиналось так хорошо. — Бубнил я себе под нос, грозно поглядывая на грунтовую дорогу, тянущуюся от огромных врат городских стен к тому безобразию, что называлось предместьем.

Шел я еле перебирая ногами, каждый шаг давался с большим трудом, но с каждым новым становился увереннее.

— Там ведь нет патрулей говорили они, тебе ведь раз плюнуть мимо сторожевых прошмыгнуть, говорили они... — Не было конца и края моим причитаниям. Заслужил? Есть такое. — Твою ж... Вот же звери! Всего отделали, ни сантиметра живого места на теле не оставили. Да и сам хорош, понимал ведь куда лезу, так что поздновато ворчать, не так ли? Да, в целом, не по незнанию впросак попал, предупреждали, и да, сам слушать не стал. Вот только мне никто не говорил, что где-то среди бесконечных коридоров, перекрестков и тупиков, выдолбленных в толще горной гряды, меня будут мутозить двое ошалелых, диких, бледных... Человек? По началу у меня были сомнения, в темноте даже очертания собственных рук хреново просматриваются, не говоря уж о силуэтах, но изъяснялись уроды на вполне себе беглом людском.

Я двигался вперед по извилистому грунту, стараясь не замечать косых взглядов собравшихся здесь, словно отходы в выгребной яме, отбросов. Медленно мой взгляд проплыл вперед по полуразрушенным землянкам, редким кривым домишкам, по изможденным лицам их обитателей. И в то же время, позади, как излишнее напоминание ничтожности этого места, мощной грядой возвышались высокие, потрепанные временем стены города Рудниковый. Название незамысловатое, убогое и отвратное, но достойное. Ныне достойное. Такое дали ему сами жители, в честь, как не сложно догадаться, рудников, расположившихся за стенами крепости, некогда знаменитых на весь Фалларн.

Гилберт, один из моих знакомых рудокопов, рассказывал вкратце историю этой каторги, что позже стараниями одного из комендантов была превращена в город-крепость. Началось все шесть сотен лет тому назад, во времена смутных войн. Как только эти жилы были обнаружены, здесь на скорую руку организовали небольшой гарнизон и стали ссылать всех подряд. Особо опасный убийца? На каторгу его! Нищий, что украл кусок хлеба? Высечь и на каторгу!! И никто не разбирался было ли обвинение правдивым, есть подписанный приговор — будешь махать кайлом до самой смерти, нет — свободен. Год за годом, капитаны, а позже коменданты, сменяли один другого, ломались судьбы, проходили войны, кровь лилась ручьями. И все это продолжалось пока к власти не пришел Лен`Шаль, вроде как, тринадцатый из властителей. Именно ему в голову взбрела идея сделать из этого «балагана» один из самых значимых центров снабжения провизией и оружия, а также обороны на всем юго-восточном фронте… И он этого добился. Не во всем его ждал успех, но факт есть факт — крепость Вэскорн величественно возвысилась среди гряды горных скал и стоит до сих пор.

Да, стоит. Забытая и преданная теми, кто был обязан ее хранить, блюсти порядок и закон в ее стенах. Почему это допустили? Что же пошло не так? Сложно сказать, даже на вскидку. При самом Лен`Шале это место стало чем-то действительно великим. Так говорят, и мне хочется в это верить. Но после… Случилось то, что случилось, как бы оно глупо не звучало. Может это просто череда неудач и неправильных решений, может это место было проклято изначально, а может, не знаю, нет ничего вечного и мы пришли к тому, что зовется концом? Неизбежной смерти этого города, этой крепости, этой каторги.

Наконец миновав последний поворот, я вышел на прямую к своей землянке. Кряхтя, подавляя кашель и изредка сплевывая красноватую слюну, я старался не рухнуть лицом на пыльную, кроткую дорожку, отделявшую меня от моего пристанища. Оно находилось чуть дальше от остальных домишек, на небольшой возвышенности, ближе к лесу.

«Крыша прохудилась, надо бы залатать…» — Мысленно подмечаю поломку… Раз в девятый или десятый. Факт для меня немаловажный, но не сильно то и удручающий. — «…Подождет и без этого забот по горло». — Осматривая эту хибару, что принято называть греющим душу словом «дом», у меня невольно проскочил нервный смешок. Ну да, приходится довольствоваться тем, что есть, деваться то некуда. В городе поселиться возможности нет, банально не хватает денег, а здесь лучших вариантов по оплате соразмерных с моими пожитками не найдешь.

— Впрочем… — Сказал я, обернувшись назад, оглядеть то мерзопакостное сборище, что, одним только богам известно, как образовалось за стенами города. — Моя "хибарка" хотя бы внешне напоминает жилище.

— Ты с кем это беседу ведешь, парнишка? — Меня отвлек незаметно подошедший, с виду слабенький старик. Одет тот был по-простому: холщовая рубаха поверх худощавого тела, на ногах порядком потрепанные кожаные штаны, да лапти. Ходил он, опираясь на корявый, самодельный посох.

— Ой… Ален, прости, задумался вот, не заметил, как ты подошел.

— Хм, задумался говоришь? Над чем? Стоит ли мне надеяться, что над своей глупостью поразмыслить додумался? — Сказал он, почесывая седую бороду своей морщинистой рукой, попутно бросив на меня оценивающий взгляд. — Ты, парнишка, себя то видел? На тебя же без слез не взглянешь! Что стряслось, Сигвард? Куда ты опять полез, по дурости своей юношеской?

— Ну не начинай… Я все и сам прекрасно понимаю.

— Так я бы и рад «не начинать», да только, кто в таком случае дурня такого жизни учить будет?

— Может быть сам как-нибудь справлюсь? Я не дитя малое…

Я уселся подле землянки, облокотившись на нее спиною. Разговор будет длинным, а сил во мне осталось, как кот наплакал.

— Коне-е-ечно! Справится он, как же! Послушал бы себя со стороны хотя бы раз, помер бы со смеху! — Ален махнул рукой в мою сторону, а после, по-стариковски задумчиво уставился в медленно заходящее солнце. — Солнце кроваво красное заходит, не к добру это… Ну ладно, рассказывай давай, в какие приключения опять тебя нелегкая забросила?

— Ну-с... Обещай только, что ворчать не будешь.

— Еще чего! Условия он тут мне ставит! — Возмущался старичок, грозно размахивая палкой.

— Ладно-ладно, — Отвечаю, тихо посмеиваясь — Дело было так. Сегодня, как и обычно отработал смену, а после, сам знаешь, сейчас конец месяца — время платы… Ну, быстренько забрав причитающиеся, я уже было домой поплелся, да только черт меня дернул в шахты заглянуть. Смотрю, а там ни стражи, ни работяг, короче, пусто как в степях Вельта. Раз такое дело, подумал я, почему бы не углубиться чутка дальше…

— Зачем? Ты камней что ль никогда не видал? — Строго глядя на меня заявил старичок. Видать понял дед к чему дело клонится.

— Успел за семь лет наглядеться, не за этим я туда сунулся… В общем, мне интересно стало каков он — «нижний» город и существует ли тот в принципе, или это все байки кр…

Договорить я не успел. Ален от моих слов аж воздухом поперхнулся.

— Да что ж ты творишь то, дурак беспокойный!?

Не опять, а снова, да? Впрочем, другого ожидать было глупо. И дело тут не совсем в том, что я сделал невероятную глупость, точнее именно в этом, но в действительности я виновен куда как больше. Причем перед самим собой. Причиной тому выступает негласный свод «правил», что передается исключительно в устной форме и не оглашаются чужакам. Сами правила просты донельзя: Первое — деньгами на людях не свети. Второе — по подворотням вечерами не шастай, будь внимателен и ПРЕДУСМОТРИТЕЛЕН. Да, именно так. И третье — НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЛЕЗЬ В "НИЖНИЙ" ГОРОД!!! Никогда, ни при каких обстоятельствах!! И если первые два обосновать проще простого, то вот последнее… Нет, сейчас то я понимаю, что к чему, а до этого мне толком никто, ничего объяснить не мог. Об этом даже старались не говорить, а почему? Никто ответить не мог, да и не задумывался, зуб даю! В таком положении единственными источниками информации для страждущего знаний меня выступали рассказы завсегдатаев трактиров. Бывал я в них не так уж и часто, но каждое мое посещение сопровождалось новой услышанной сказкой о таинственном и грозном месте, о пристанище диких, бездушных каторжников, сосланных туда дабы искупить свои грехи — «нижнем» городе. Одна история была изощреннее другой, но конец всегда один — неудачник сунувший свой нос в запретную зону так и оставался там кормить пещерных тварей своей остывшей тушей. Конечно я задавал вопрос о том откуда взялись рассказчики, если «везунчик» никогда не выживал, из-за чего выслушивал в свою сторону пару ласковых и не очень словечек. Но, как бы то ни было, одно — это слушать россказни пьяных забулдыг в трактирах паршивого вида, совсем другое — лицезреть «живую тайну» своими глазами.

И вот ведь парадокс сложился. Место это, можно сказать, всегда находилось у меня под боком, но при это попасть туда было делом невозможным! Невозможным до сегодняшнего дня…

— Ну, живой же…

— ЖИВОЙ!? Да ты… Ты…! Да таких как ты нужно показательно розгами пороть, чтоб остальным неповадно было!! ЖИВОЙ ОН, ПОНИМАЕТЕ ЛИ!!! — При взгляде на реакцию и взбешенное лицо старичка, меня вновь пробрал легкий смешок.

— Прости, Ален, буду впредь осмотрительнее.

— Конечно будешь! Еще как будешь, дуралей безмозглый!!! Вот узнает СТАРИК… Ух и будет у тебя жизнь счастливая, проказник-переросток!!

— Так, а вот Старику знать не обязательно! Серьезно, я полностью согласен с тобою, мой поступок — это вещь за гранью глупости, но… Старик… Это уже перебор, я и так еле живой…

— Даже не проси! Это для твоего же блага, сынок! Не хватало мне еще и тебя за рощей хоронить!!

— Ну не убили же меня в конце да концов! А если Старик узнает… Он ведь... Да меня прямо в шахте с кайлом в руках похоронят!!

— Дурак ты! А если бы убили!? Ты об этом думал? Ты вообще головою то думал!?

Кстати, раз уж речь зашла о смерти. Убийства не приветствовались ни в городе, ни за его пределами, но, когда речь шла о паре сломанных костей… Как говаривал один из самых бессовестных бойцов местной шайки бандитов, Арен: «Не город, а мечта! В рыло дал, пожитки взял, еще денек на славу погулял!». Такой порядок установился уже с давних пор, еще в конце правления пред-предпоследнего коменданта, и не менялся по сей день. Грабеж и воровство среди горожан стали чем-то обыденным, а может даже естественным. Тяжелая работа, различные легкие увеселения вкупе с снующими тут и там, паршивого вида бродягами и прочими неприятными личностями делали свое дело. К тому же, мужики в время пересмен поговаривали, что стражи неплохо так наживались на своей «глухоте» и «слепоте». Схема, отработанная временем, уже не схема, а стиль жизни.

— Да думал, думал я… И об этом, и о многом другом.

— Индюк тоже думал!... Ай тьфу на тебя, иди лучше отдыхай. Завтра с тобою еще одну беседу устроим!

— Да, как скажешь, Ален, а на счет Старика… — Сказал я, слегка потянув ноющее плечо.

— К нему в обязательном порядке загляну, что б неповадно было!

— Как… скажешь. Доброй ночи, Ален. — Вздыхая от безысходности. М-да, не хватало мне одного наказания...

Старик усмехнулся в ответ, а после медленно развернулся.

— И тебе, сынок, и тебе доброй… — Ответил тот, помахав на прощание

Смиряюсь со своим «поражением», превозмогаю разливающуюся по телу боль, приподнимаюсь на ноги. Старик же неспешно поковылял в сторону своей «норы», находившейся относительно недалеко. Глядя на него своими опухшим и «здоровым» глазом, мне хотелось и выругаться, и сказать спасибо. Старик Ален был единственным в предместье, кто относился ко мне с заботой и пониманием, другие же были либо равнодушны, либо старались получить хоть какую-то выгоду.

Солнце практически полностью скрылось за горизонтом. Я все смотрел то в сторону бескрайнего леса, в пустоту, то на лежащее как на ладони предместье, то на возвышающиеся в дали стены города. Мыслей не было, было лишь желание забыться на денек другой, но... М-да, на все есть свое «но». В моем случае это было выживание. Оно не терпит отлагательств, не терпит слабости. Вечные бега с судьбой, а кто выйдет победителем рассудит смерть.

Перед тем как солнце совсем скроется за кронами деревьев было еще немного времени, а потому можно было еще немного постоять на свету, понежиться в теплых, меркнувших в дали лучах. Мой взгляд задержался на стенах, сохранивших толику той величественности, что заложили в них создатели. И глядя на них, во мне по обычаю просыпается некая грусть. Грусть за то, во что превратили некогда «надежду» Фортрета. Хм, и это при том, что меня сложно назвать сердобольным человеком, нет, сочувствие мне не чуждо, но оно в немалой степени «выборное». Лицемерно? Возможно так. Возможно из-за этого я стараюсь не придерживаться чей-либо стороны в конфликтах, избегать особого отношения к кому-либо. Все взаимно, как ты ко мне, так и я к тебе. Да и жизнь твердит о том же — обстоятельства бывают разные. Как говорят, умей подстраиваться.

С другой стороны, есть Старик — непоколебимый и несокрушимый, человек слова и воли, человек вырастивший меня. Срать он хотел на жизненные обстоятельства, и преграды, и сложности, да вообще на все, что не сходится с его принципами и взглядами. Порою я думал, что если сильно надо будет, то он и самого императора прогнет, ибо так гласит его личный кодекс чести. Воля, честь и доблесть — все в одном флаконе. Он всю дорогу твердил и вбивал в мою голову одно — ценность твоей жизни заключается в силе твоих убеждений, твоей же чести. Если у тебя нет конкретных взглядов, нет принципов, значит нет и воли, нет прав на свободу...