Проклятый скиталец

Проклятый скиталец

Annotation

На сколько же превратна судьба! Сегодня ты успешен, твои возможности и влияние невероятны, а амбиции безмерны! Но все это было лишь этим днем. На следующий же твое истерзанное, порядком изжеванное тело будет лежать где-то в богами забытой чаще и только тоненькая, практически незаметная полоса на горле подскажет что же случилось. Однако, озаботится ли хоть кто-то поиском твоего хладного трупа? Конечно нет!

Такова она — жизнь в империи Фаларн, в стране на долю которой выпало множество бед и раздоров. И именно в ней, на самом ее краю, волей случая оказался Сигвард, обычный, безродный парнишка. Прошлое его скрыто за завесой магических тайн, а перспективы на будущее не назовешь многообещающими. В руках верное кайло, а перед глазами простирается непроглядная тьма запыленных шахт. День за днем он выживает среди отбросов, бьется за собственное существование.

Сможет ли он раскрыть тайну своего прошлого, сможет ли превозмочь удары судьбы? Кто знает, судьба — штука превратная...

I Трижды проклятое место

II Новый день

III Перемены: Часть 1

IV Перемены: часть 2

V Крысиное гнездо

VI В преддверии

VII "Гости"

Проклятый скиталец

I Трижды проклятое место

— И кто бы мог думать, что что-то пойдет не так, да Сигвард? Мать вашу ж… А ведь начиналось так хорошо. — Бубнил я себе под нос, грозно поглядывая на грунтовую дорогу, тянущуюся от огромных врат городских стен к тому безобразию, что называлось предместьем.

Шел я еле перебирая ногами, каждый шаг давался с большим трудом, но с каждым новым становился увереннее.

— Там ведь нет патрулей говорили они, тебе ведь раз плюнуть мимо сторожевых прошмыгнуть, говорили они... — Не было конца и края моим причитаниям. Заслужил? Есть такое. — Твою ж... Вот же звери! Всего отделали, ни сантиметра живого места на теле не оставили. Да и сам хорош, понимал ведь куда лезу, так что поздновато ворчать, не так ли? Да, в целом, не по незнанию впросак попал, предупреждали, и да, сам слушать не стал. Вот только мне никто не говорил, что где-то среди бесконечных коридоров, перекрестков и тупиков, выдолбленных в толще горной гряды, меня будут мутозить двое ошалелых, диких, бледных... Человек? По началу у меня были сомнения, в темноте даже очертания собственных рук хреново просматриваются, не говоря уж о силуэтах, но изъяснялись уроды на вполне себе беглом людском.

Я двигался вперед по извилистому грунту, стараясь не замечать косых взглядов собравшихся здесь, словно отходы в выгребной яме, отбросов. Медленно мой взгляд проплыл вперед по полуразрушенным землянкам, редким кривым домишкам, по изможденным лицам их обитателей. И в то же время, позади, как излишнее напоминание ничтожности этого места, мощной грядой возвышались высокие, потрепанные временем стены города Рудниковый. Название незамысловатое, убогое и отвратное, но достойное. Ныне достойное. Такое дали ему сами жители, в честь, как не сложно догадаться, рудников, расположившихся за стенами крепости, некогда знаменитых на весь Фалларн.

Гилберт, один из моих знакомых рудокопов, рассказывал вкратце историю этой каторги, что позже стараниями одного из комендантов была превращена в город-крепость. Началось все шесть сотен лет тому назад, во времена смутных войн. Как только эти жилы были обнаружены, здесь на скорую руку организовали небольшой гарнизон и стали ссылать всех подряд. Особо опасный убийца? На каторгу его! Нищий, что украл кусок хлеба? Высечь и на каторгу!! И никто не разбирался было ли обвинение правдивым, есть подписанный приговор — будешь махать кайлом до самой смерти, нет — свободен. Год за годом, капитаны, а позже коменданты, сменяли один другого, ломались судьбы, проходили войны, кровь лилась ручьями. И все это продолжалось пока к власти не пришел Лен`Шаль, вроде как, тринадцатый из властителей. Именно ему в голову взбрела идея сделать из этого «балагана» один из самых значимых центров снабжения провизией и оружия, а также обороны на всем юго-восточном фронте… И он этого добился. Не во всем его ждал успех, но факт есть факт — крепость Вэскорн величественно возвысилась среди гряды горных скал и стоит до сих пор.

Да, стоит. Забытая и преданная теми, кто был обязан ее хранить, блюсти порядок и закон в ее стенах. Почему это допустили? Что же пошло не так? Сложно сказать, даже на вскидку. При самом Лен`Шале это место стало чем-то действительно великим. Так говорят, и мне хочется в это верить. Но после… Случилось то, что случилось, как бы оно глупо не звучало. Может это просто череда неудач и неправильных решений, может это место было проклято изначально, а может, не знаю, нет ничего вечного и мы пришли к тому, что зовется концом? Неизбежной смерти этого города, этой крепости, этой каторги.

Наконец миновав последний поворот, я вышел на прямую к своей землянке. Кряхтя, подавляя кашель и изредка сплевывая красноватую слюну, я старался не рухнуть лицом на пыльную, кроткую дорожку, отделявшую меня от моего пристанища. Оно находилось чуть дальше от остальных домишек, на небольшой возвышенности, ближе к лесу.

«Крыша прохудилась, надо бы залатать…» — Мысленно подмечаю поломку… Раз в девятый или десятый. Факт для меня немаловажный, но не сильно то и удручающий. — «…Подождет и без этого забот по горло». — Осматривая эту хибару, что принято называть греющим душу словом «дом», у меня невольно проскочил нервный смешок. Ну да, приходится довольствоваться тем, что есть, деваться то некуда. В городе поселиться возможности нет, банально не хватает денег, а здесь лучших вариантов по оплате соразмерных с моими пожитками не найдешь.

— Впрочем… — Сказал я, обернувшись назад, оглядеть то мерзопакостное сборище, что, одним только богам известно, как образовалось за стенами города. — Моя "хибарка" хотя бы внешне напоминает жилище.

— Ты с кем это беседу ведешь, парнишка? — Меня отвлек незаметно подошедший, с виду слабенький старик. Одет тот был по-простому: холщовая рубаха поверх худощавого тела, на ногах порядком потрепанные кожаные штаны, да лапти. Ходил он, опираясь на корявый, самодельный посох.

— Ой… Ален, прости, задумался вот, не заметил, как ты подошел.

— Хм, задумался говоришь? Над чем? Стоит ли мне надеяться, что над своей глупостью поразмыслить додумался? — Сказал он, почесывая седую бороду своей морщинистой рукой, попутно бросив на меня оценивающий взгляд. — Ты, парнишка, себя то видел? На тебя же без слез не взглянешь! Что стряслось, Сигвард? Куда ты опять полез, по дурости своей юношеской?

— Ну не начинай… Я все и сам прекрасно понимаю.

— Так я бы и рад «не начинать», да только, кто в таком случае дурня такого жизни учить будет?

— Может быть сам как-нибудь справлюсь? Я не дитя малое…

Я уселся подле землянки, облокотившись на нее спиною. Разговор будет длинным, а сил во мне осталось, как кот наплакал.

— Коне-е-ечно! Справится он, как же! Послушал бы себя со стороны хотя бы раз, помер бы со смеху! — Ален махнул рукой в мою сторону, а после, по-стариковски задумчиво уставился в медленно заходящее солнце. — Солнце кроваво красное заходит, не к добру это… Ну ладно, рассказывай давай, в какие приключения опять тебя нелегкая забросила?

— Ну-с... Обещай только, что ворчать не будешь.

— Еще чего! Условия он тут мне ставит! — Возмущался старичок, грозно размахивая палкой.

— Ладно-ладно, — Отвечаю, тихо посмеиваясь — Дело было так. Сегодня, как и обычно отработал смену, а после, сам знаешь, сейчас конец месяца — время платы… Ну, быстренько забрав причитающиеся, я уже было домой поплелся, да только черт меня дернул в шахты заглянуть. Смотрю, а там ни стражи, ни работяг, короче, пусто как в степях Вельта. Раз такое дело, подумал я, почему бы не углубиться чутка дальше…

— Зачем? Ты камней что ль никогда не видал? — Строго глядя на меня заявил старичок. Видать понял дед к чему дело клонится.

— Успел за семь лет наглядеться, не за этим я туда сунулся… В общем, мне интересно стало каков он — «нижний» город и существует ли тот в принципе, или это все байки кр…

Договорить я не успел. Ален от моих слов аж воздухом поперхнулся.

— Да что ж ты творишь то, дурак беспокойный!?

Не опять, а снова, да? Впрочем, другого ожидать было глупо. И дело тут не совсем в том, что я сделал невероятную глупость, точнее именно в этом, но в действительности я виновен куда как больше. Причем перед самим собой. Причиной тому выступает негласный свод «правил», что передается исключительно в устной форме и не оглашаются чужакам. Сами правила просты донельзя: Первое — деньгами на людях не свети. Второе — по подворотням вечерами не шастай, будь внимателен и ПРЕДУСМОТРИТЕЛЕН. Да, именно так. И третье — НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЛЕЗЬ В "НИЖНИЙ" ГОРОД!!! Никогда, ни при каких обстоятельствах!! И если первые два обосновать проще простого, то вот последнее… Нет, сейчас то я понимаю, что к чему, а до этого мне толком никто, ничего объяснить не мог. Об этом даже старались не говорить, а почему? Никто ответить не мог, да и не задумывался, зуб даю! В таком положении единственными источниками информации для страждущего знаний меня выступали рассказы завсегдатаев трактиров. Бывал я в них не так уж и часто, но каждое мое посещение сопровождалось новой услышанной сказкой о таинственном и грозном месте, о пристанище диких, бездушных каторжников, сосланных туда дабы искупить свои грехи — «нижнем» городе. Одна история была изощреннее другой, но конец всегда один — неудачник сунувший свой нос в запретную зону так и оставался там кормить пещерных тварей своей остывшей тушей. Конечно я задавал вопрос о том откуда взялись рассказчики, если «везунчик» никогда не выживал, из-за чего выслушивал в свою сторону пару ласковых и не очень словечек. Но, как бы то ни было, одно — это слушать россказни пьяных забулдыг в трактирах паршивого вида, совсем другое — лицезреть «живую тайну» своими глазами.

И вот ведь парадокс сложился. Место это, можно сказать, всегда находилось у меня под боком, но при это попасть туда было делом невозможным! Невозможным до сегодняшнего дня…

— Ну, живой же…

— ЖИВОЙ!? Да ты… Ты…! Да таких как ты нужно показательно розгами пороть, чтоб остальным неповадно было!! ЖИВОЙ ОН, ПОНИМАЕТЕ ЛИ!!! — При взгляде на реакцию и взбешенное лицо старичка, меня вновь пробрал легкий смешок.

— Прости, Ален, буду впредь осмотрительнее.

— Конечно будешь! Еще как будешь, дуралей безмозглый!!! Вот узнает СТАРИК… Ух и будет у тебя жизнь счастливая, проказник-переросток!!

— Так, а вот Старику знать не обязательно! Серьезно, я полностью согласен с тобою, мой поступок — это вещь за гранью глупости, но… Старик… Это уже перебор, я и так еле живой…

— Даже не проси! Это для твоего же блага, сынок! Не хватало мне еще и тебя за рощей хоронить!!

— Ну не убили же меня в конце да концов! А если Старик узнает… Он ведь... Да меня прямо в шахте с кайлом в руках похоронят!!

— Дурак ты! А если бы убили!? Ты об этом думал? Ты вообще головою то думал!?

Кстати, раз уж речь зашла о смерти. Убийства не приветствовались ни в городе, ни за его пределами, но, когда речь шла о паре сломанных костей… Как говаривал один из самых бессовестных бойцов местной шайки бандитов, Арен: «Не город, а мечта! В рыло дал, пожитки взял, еще денек на славу погулял!». Такой порядок установился уже с давних пор, еще в конце правления пред-предпоследнего коменданта, и не менялся по сей день. Грабеж и воровство среди горожан стали чем-то обыденным, а может даже естественным. Тяжелая работа, различные легкие увеселения вкупе с снующими тут и там, паршивого вида бродягами и прочими неприятными личностями делали свое дело. К тому же, мужики в время пересмен поговаривали, что стражи неплохо так наживались на своей «глухоте» и «слепоте». Схема, отработанная временем, уже не схема, а стиль жизни.

— Да думал, думал я… И об этом, и о многом другом.

— Индюк тоже думал!... Ай тьфу на тебя, иди лучше отдыхай. Завтра с тобою еще одну беседу устроим!

— Да, как скажешь, Ален, а на счет Старика… — Сказал я, слегка потянув ноющее плечо.

— К нему в обязательном порядке загляну, что б неповадно было!

— Как… скажешь. Доброй ночи, Ален. — Вздыхая от безысходности. М-да, не хватало мне одного наказания...

Старик усмехнулся в ответ, а после медленно развернулся.

— И тебе, сынок, и тебе доброй… — Ответил тот, помахав на прощание

Смиряюсь со своим «поражением», превозмогаю разливающуюся по телу боль, приподнимаюсь на ноги. Старик же неспешно поковылял в сторону своей «норы», находившейся относительно недалеко. Глядя на него своими опухшим и «здоровым» глазом, мне хотелось и выругаться, и сказать спасибо. Старик Ален был единственным в предместье, кто относился ко мне с заботой и пониманием, другие же были либо равнодушны, либо старались получить хоть какую-то выгоду.

Солнце практически полностью скрылось за горизонтом. Я все смотрел то в сторону бескрайнего леса, в пустоту, то на лежащее как на ладони предместье, то на возвышающиеся в дали стены города. Мыслей не было, было лишь желание забыться на денек другой, но... М-да, на все есть свое «но». В моем случае это было выживание. Оно не терпит отлагательств, не терпит слабости. Вечные бега с судьбой, а кто выйдет победителем рассудит смерть.

Перед тем как солнце совсем скроется за кронами деревьев было еще немного времени, а потому можно было еще немного постоять на свету, понежиться в теплых, меркнувших в дали лучах. Мой взгляд задержался на стенах, сохранивших толику той величественности, что заложили в них создатели. И глядя на них, во мне по обычаю просыпается некая грусть. Грусть за то, во что превратили некогда «надежду» Фортрета. Хм, и это при том, что меня сложно назвать сердобольным человеком, нет, сочувствие мне не чуждо, но оно в немалой степени «выборное». Лицемерно? Возможно так. Возможно из-за этого я стараюсь не придерживаться чей-либо стороны в конфликтах, избегать особого отношения к кому-либо. Все взаимно, как ты ко мне, так и я к тебе. Да и жизнь твердит о том же — обстоятельства бывают разные. Как говорят, умей подстраиваться.

С другой стороны, есть Старик — непоколебимый и несокрушимый, человек слова и воли, человек вырастивший меня. Срать он хотел на жизненные обстоятельства, и преграды, и сложности, да вообще на все, что не сходится с его принципами и взглядами. Порою я думал, что если сильно надо будет, то он и самого императора прогнет, ибо так гласит его личный кодекс чести. Воля, честь и доблесть — все в одном флаконе. Он всю дорогу твердил и вбивал в мою голову одно — ценность твоей жизни заключается в силе твоих убеждений, твоей же чести. Если у тебя нет конкретных взглядов, нет принципов, значит нет и воли, нет прав на свободу...

И вот теперь живи с этим, как хочешь.

Но я отвлекся от города. Чем же он удостоился сожаления? Ответ, как бы оно не было странно, заключался коменданте. Один оставил после себя величие и процветание, другие похоронили его заслуги в собственном дерьме.

Думаю, догадаться, что гости в этом «нагромождении потерянных душ» появлялись нечасто, труда не составит. Не сказать, что б их совсем не было, но случалось это и впрямь очень редко. Те из них, кто волей судьбы забрел в эту глушь, зачастую, после знакомства с местным колоритом, задавались вопросом: «Неужели до всего происходящего коменданту и шайке его прихлебал нет никакого дела?!». Что же, с точки зрения более осведомленных людей, ответ выглядел бы так: «В лесах сформированы минимум три хорошо организованных лагеря разбойников, что орудуют вблизи дорог и окрестных деревень. Редкие караваны торговцев то и дело упоминают о поднимающейся нежити, наводящей на простых обывателей дикий, животный ужас одним своим видом. Мало того, местная флора и фауна с превеликим удовольствием пожирает остатки тех бедолаг, которым не посчастливилось повстречать первых двух. Краулеры, грорлеры, загонщики, плотоядные цветы и деревья пожиратели… В целом, был бы человек, а сожрать или убить чему найдется. Теперь сами думайте, плевать ли лучшим из нас до всего или нет? Во всяком случае, переживать не стоит, все же жизнь трудна, а если есть желание пожить подольше, то лучше следуй правилам...». Так и живем. Изо дня в день, из года в год…

В последний раз затянув свежий воздух полной грудью я поплелся внутрь своей «конуры». Последний для этого дня разумеется… Надеюсь.

«Что ж, воздухом подышали, тело размяли, людей посмущали, теперь и баиньки пора» — мельком пронеслось в голове. Я вошел внутрь. Домашняя обстановка была весьма скудной: лежанка у стены, возле нее небольшой сундучок и на нем стоящая свеча, вот и все предметы моего быта. Оказавшись в помещение, первым делом зажег свечу, после я направился к левому дальнему углу. Там, немного пошарив по каменному фундаменту, отковырнул плоский камень, являющийся фальшь-панелью.

— Так, а вот и сбереженье в ход пошло… — Проворчал я, доставая небольшой, звенящий металлическим бренчанием, мешочек. Вынимая по одной монете, насчитал около ста двадцати четырех медных монет. — Не густо, но и не пусто. Интересно, пятнадцати хватит или взять на всякий случай побольше?

К слову, мой заработок по местным меркам был весьма неплохим. За то, что я в запыленных коридорах кайлом махал, мне платили целых пятьдесят медных монет. Ну как платили, в основном это было тем, что называлось номинальной платой. Из нее, в качестве удержаний, я выплачиваю подушный налог в размере двух медных, десять за владение «имуществом», также две медные за налог на ведение профессиональной деятельности. Отдельным гра… Кхм, сбором шли четыре медных на «содержание гарнизона». Уже шестнадцать… Далее, на мои повседневные расходы уходит в среднем десять, максимум пятнадцать-семнадцать монет в месяц. Чуть не забыл! Раз в три-четыре месяца нужно было отдельно отстегивать пару другую монет, чтоб никто не лазил к тебе в дом пока твоей туши рядом не наблюдается. Так, в сухом остатке остается до двадцати двух монет. Меньше половины, но выжить можно. Я даже в течении двух лет копить умудрялся!

— Вот же гадство, а ведь говорили, что за мой нелегкий труд раньше поболее платили… Чертов комендант! Развел тут разброд и шатание, теперь выкарабкивайся как хочешь!

Конечно, мой взгляд на расклад вещей выглядит довольно-таки однобоким, но ведь не беспричинно! Власть «грязи» в Рудниковом установилась еще до Арчибальда фон Орта, прошлого, ныне покойного коменданта, а потому единственной оставшейся стратегией для его приемника, Эркюль Д`Аля, была политика «невмешательства». Стоит ли говорить, что третий сын барона Д`Аля и сам не проявлял особой инициативы к решению накопившегося вороха проблем. Вместо него основной деятельностью и поддержанием порядка занимался его советник, Кристоф Дюран. Даже жалко, что он не являлся нашим комендантом. Тот быстро соображал, прекрасно разбирался в местных порядках, а когда было нужно, мог приструнить особо зазнавшуюся шантрапу, гордо именующую себя «Стервятниками».

Только благодаря Дюрану в этом городе соблюдался хрупкий баланс, позволяющий сосуществовать обычным горожанам и на голову двинутым отморозкам. Но даже со всем непомерным старанием советника, дела, бывало, принимали крутой оборот. К примеру, два года назад город был на грани бунта из-за продовольственной нехватки. Вопрос был решен радикально — выступающих перерезали, а лидеров вздернули у входа в город. Тела зачинщиков еще с месяц болтались в назидание окружающим, страшное дело. И ведь это далеко не первый раз, когда власть показывала свою неспособность держать контроль, по крайней мере без применения силы. А ведь случись что посерьёзнее и полетели бы их головы… Страшно подумать какой скандал мог возникнуть, если бы опасность грозила особам знатного происхождения. Правда, на месте нападавших я бы несколько раз задумался стоит ли оно того. Сопровождение даже самого мелкого аристократишки, состояло как минимум из двух специально отобранных и обученных стражей. Такие с легкостью и грацией могли вырезать дюжину головорезов, не моргнув и глазом. К тому же знать обучается фехтованию и основам магии с самого детства, не говоря о врождённой жестокости, заложенной в них предками. Как по мне, весьма непривлекательная добыча. Даже если предположить, что такой «поход» завершится успехом, то вездесущая инквизиция сделает жизнь таких, с позволения сказать, авантюристов весьма недолгой, а смерть их вероятнее всего будет не из легких…

Решив остановиться на пятнадцати, отсчитав их себе, я убрал мешок обратно в тайничок. Боль снова дала о себе знать. Скрепя зубами, борясь с подступающей сонливостью, практически ползком добрался до совей лежанки.

Мрак ночи уже покрыл небосвод. Дунув на свечу, гашу свет. В округе темень, ничего не видно. Тело покрыло жаром, кости стонали от усталости и боли. Разум затуманивался различными, спутанными мыслями.

— Пора ложиться… Завтра еще нагоняй получать от Старика — Проговорил полушепотом, борясь с жутким желанием отрубиться прямо на месте.

Я улегся на спину. Глядя в прохудившийся потолок, уже прикидывал варианты отмазок от Стариковских нравоучений, которыми он так любил меня пичкать. Хотя в этот раз мне так легко отделаться не светит. Какая жалость…

Неспешно мое сознание размывалось. Мысли исчезали одна за другой, пока не осталась лишь одна-единственная: «Судьба завела меня в крайне странное место. Город множество раз проклятый людьми, богами… И, видимо, самой природой. Трижды проклятое место, не иначе.»

II Новый день

Я приоткрыл глаза. Сквозь щели халупы били лучи раннего солнца.

— М-м-м-м-а-а-ть… — Не помню кто именно сказал мне эту мудрость, но звучала она так: «Если чувствуешь боль поутру значит ты еще живой, а если живой — значит встаешь, кирку в одну руку, второй удерживаешь кривую голову, вспоминаешь про внутреннее «надо» и вперед, точнее вглубь!» Простая для исполнения логика, не правда ли? Жалко, что реальность ей не соответствует.

Через силу сделал попытку подняться. Рухнул на полуподьеме рожей в пол. Так, попытка номер два. Ура, получилось!

Ноги дрожат похлеще чем у дерганного Сида после расчетного дня. Дожили... Оперся рукой о стену, потряс головой — хотел прояснить замутнённое сознание после дурной ночи. Желаемого, по понятным причинам, это не дало, зато вполне закономерно вызвало головокружение, а следом и приступ рвоты. Благо хоть из берлоги до «ответственного» момента выползти успел.

Казалось бы, день не задался, но нет. Если опустить факт ужаснейшего самочувствия, то утро начиналось просто прекрасно. Свежий, прохладный воздух приятно обдувает лицо, небо чистое, без единого облачка, а во всей округе бодрствую только я, ну за исключением пары «жаворонков», но на них можно не обращать внимание.

— Не день, а благодать… хотел было я сказать. Ну почему мне так хреново? На мне что, всю ночь сидел пещерный тролль?! — Ныл я вслух, пытаясь удержать равновесие. Да, даже стоя на одном месте это давалось с трудом. — Хотя бы торопиться нужды нет, уже отлично. Осталось еще грамотную отмазку придумать и можно смело считать — день удался… Ч-черт. — Резкий прилив крови к голове и «отлив» в желудке свалили меня на четвереньки. Проклятье, а я точно вчера в шахтах лазил, а не с парнями всю получку в трактире спускал? Может мне все это привиделось?

Будто ответом на вопрос, в голове мгновенно возникли картины вчерашних приключений и вид сурового лица Алена, отчитывающего меня за очередную глупость. Поморщившись от покалываний в ребрах, я постарался сосредоточился на настоящем.

"Как бы того не хотелось…" — Думал я, усевшись на пятую точку и смотря вдаль, на горную гряду — " А от смены просто так не откосишь. Как бы законно слинять? Сказать, что на стервяцов ночью наткнулся? Хм, а это могло бы сработать… Первое время так точно! Скажу, мол, темно было, лиц разглядеть не успел, а как выяснять начнут, так там по-любому найдется придурок готовый взять на себя «лавры», даже если он сам по себе калека беспомощная. Вот и план го… но. И как это я забыл. Мне же Ален вчера обещал «веселенькую» жизнь устроить, раз настолько скучно живется, что я аж ПРАВИЛАМИ помыкать начал. И раз уж тот обещал, то скорее всего, после первых же петухов к Старику направился, а зная Старика… О, Боги. Тот сначала всю душу из меня вытрясет, а потом пинками в шахту загонит, попутно выполаскивая мозг очередным градом нравоучений и ворчания. И деваться некуда, да? Твою ж… Ладно! Рич смог с одной ногой до Апотикария доковылять, и я смогу! Доковылять. В шахту. Проклятье! Он же так и помер на руках брата Апотикария… Но я не он, прорвусь!! Прорвусь же? Хорошо, согласен, пример для подражания такой себе, лучше руководствоваться чем-то другим… О, вот! Как говорит Лир, мой напарник по сектору: "Будет день, будет пища". Искушать судьбу незачем, на "ковер" идти придется так или иначе, так что действовать буду по обстоятельствам! Заодно, пока проветриваюсь, может чего дельного в голову взбредет, кто знает?"

И только я собрался идти в сторону города, как вспомнил о своем внешнем виде. Точнее, мне напомнила вновь ударившая по ребрам боль.

— Не, сначала умыться, водички попить, а то так и не дойду глядишь…

Решив повременить с обязательным визитом, отправился первым делом привести себя в порядок после «сна». Дорога лежала в сторону родника, тот стоял поодаль от поселения, у окраины леса, облагороженный усилиями местных. Некоторые даже считали его за некого рода достопримечательность, должен сказать не просто так. Место и вправду было живописным и выгодно выделялось на фоне мерзопакостного поселенья нищих. К тому же, он был единственным источником чистой воды в округе, потому и отношение к нему было соответствующее.

Тем временем, пока я строил планы на день попутно размышляя над всеми возможными оправданиями своего вопиющего нарушения, понемногу начал просыпаться и сам район «нищих».

Путь мой сопровождала обыденная картина: мужики, шедшие кривой походкой а-ля «шаг вперед, четыре — влево», только-только возвращались после очередного ночного чада кутежа. Дома их уже поджидали негодующие, всегда готовые огреть нерадивого муженька чем под руку попадется жены. Детвора, весело смеясь, беззаботно носилась в окрестностях. Немногие работяги с вечно унылыми и серьезными рожами, те, кому, как и мне, не свезло попасть сюда, приводили свои утренние дела в порядок. Ну и беспробудная пьянь, куда же без нее... Не силившиеся дойти до места своего обитания, эти куски человеческого мяса валялись прямо по среди дорог. Может кто из них и сдох, конечно, но по одному только виду было не понять, а подойти и проверять никто не желал, я во всяком случае точно.

— Как же сильно от вас смердит… — Я зажал нос, перескакивая через одного из бродяг. Отвратный смрад, исходящий от лежащих тел, был подобен ядовитым испарениям, которые как минимум помогут избавиться от недавно съеденного завтрака, как максимум — наибыстрейшим образом отправят к праотцам.

Наконец преодолев эту полосу преград, я вышел на тропинку ведущей к заветному родничку.

— Ага, вот и он. Хотя бы освежусь немного и на том спасибо… — Мелкий ручеек, бьющий из земли, в моем нынешнем состоянии, был подобен милости богов.

Нагнувшись, чтобы ополоснуть лицо, увидел собственное отражение. Разбитая губа с засохшей на ней кровью, крупный синяк под левым глазом и еще одни на нижней челюсти с правой стороны, а также целая куча ссадин, тех, что помельче. На удивление, нетронутыми остался нос. Видать "звери", что возникли из неоткуда, старались максимально меня обездвижить, а не обезобразить, но даже так личико целым назвать было сложно.

— М-да, рожей не аристо, ха… Впрочем, на человеческое похоже? Похоже! Сойдет значит. А взглянуть с другой стороны, к примеру взять тех же самых пьянчуг, то я, вне всяких сомнений, являю собой образец природной красоты. — Говорил я сам с собою. В последнее время я с этим делом зачастил, м-да.

Закончив осмотр физиономии, напившись чистой родниковой, я поспешил закончить водные процедуры и вернуться к своему жилью. На подходе к «хоромам» меня ожидал сюрприз в виде одного из знакомых беспризорников, рысцой бегущего на встречу.

«Что-то часто проказник назад оглядывается.» — Мысленно отмечаю странность, готовясь арестовать безобразника.

— Мартин, еще раннее утро, а ты уже нашкодить успел? — Дружески посмеиваясь, останавливаю схватив его за плечо.

— С-Сиги! Тьфу, ты чего так пугаешь… И почему сразу нашкодить, может я гуляю просто… — Едва он успел договорить, как где-то издали послышался истошный женский крик. Этот негодник мгновенно обернулся, не скрывая широкой, по-детски злорадной ухмылки.

— Гулял говоришь? Хорошо. Тогда как на счет составить мне компанию, пойдем посмотрим, что там случилось.

— Да не, как-то не особо хочется…

— Да? — Говорю с притворным расстройством — А что так? Тебе есть за что переживать? Или боишься чего?

— Я!? Боюсь!? Еще чего!

— Ну значит никаких проблем?

— Н-но… Эм, понимаешь ли, Сиги… — Этот мелкий хулиган попытался вырваться, но не успел, я перехватил его за руку так, что все попытки были тщетны.

— Мой юный друг! Будь уверен, я-то все понимаю! И то, как ты пакость этакую учудил, и то, как сейчас слинять хочешь. И даже то, как сильно тебе влетит в скором времени от Мальки. Уж больно по скрипучему крику на нее похоже. — Произнес я с ухмылкой на лице.

— Да ладно тебе, Сиги, ты ведь и сам не раз влипал. Вон лицо как разукрасили, а еще меня стыдишь…

— А ты меня в пример не ставь! Равняться, знаешь ли, на лучших надо, да и свои проделки я никогда не скрывал. Ты мне лучше скажи-ка, что за шалость учудил? — Лицо мое в мгновение перекосило, а укоризненный взгляд уже во всю осаживал непоседливого хулигана.

«Эка невидаль, мелочь меня учить пытается…»

— Да какая разница? Главное, что шалость последняя! Честно-честно!! — Ха, врет и не краснеет! И кто только научил?

Снова раздались крики, только в этот раз уже ближе и куда как менее дружелюбные. Мартин начал судорожно поглядывать назад.

— Последняя? Рад слышать, да только не верю как-то...

— Ну, Сиги, прошу не выдавааай… — Попросил меня Мартин, сложив трясущиеся руки в мольбе, а на лице его читалось: «Ну пожалуйста, они ведь выпорют меня!».

Услышав это, я расхохотался. Не знаю почему, но это мне казалось уморительным. И нет, я по натуре вовсе не злораден! Просто иногда хочется побыть немножечко садистом, ну с кем не бывает? В любом случае сдавать мальчишку в руки орущих в пьяном угаре мужланов я изначально не собирался.

— Ну хорошо, мелкий проказник, тогда проводишь меня до города, поговорим хоть спокойно. Только плащик свой прихвачу… — На последних словах я указал ему на входную дверь.

Мартин был жутко рад такому повороту событий, при этом вертя головой как ошалелый, посматривая то в сторону шума, то на меня. Я впустил этого негодника внутрь своего дома, а следом и сам вошел, плотно закрыв за собой дверь. Снаружи послышались шаги двух или трех человек. Мы прислушались, затаив дыхание.

— Да эта мелочь не могла далеко убежать, по любому где-то здесь… — Кричал первый.

— Да хрен там, другого также гнали, да смотался, падаль мелкая. Давай ищи этого щенка! — Крикнул ему в ответ второй.

— Ох я ему… Этот паршивец у меня визжать как поросенок будет! Жучье вороватое… — послышался третий, сиплый голос.

«Так, а вот это уже интересно. Другого гнали говорите? Жучье вороватое? Ты что тут учудил мелкий паршивец?» — Задался я вопросами, строго поглядывая на молча ликующего мальчишку. Впрочем, озвучивать претензии и каверзные вопросы я не спешил. Лучше пока обождать, может это забулдыги в пьяном угаре чего придумали, а может и нет… Видно будет.

Через несколько минут, орава разозлённых пьянчуг отправилась дальше. Проверив обстановку с наружи, я заключил: «Чисто». Мартин выдохнул с облегчением, а я полез к своему сундуку.

— «Вот и ты, мой старый верный друг» — Старый, местами порванный, но от того не менее ценимый мною плащик верно служит мне на протяжении последних пяти лет. Эх, даже ностальгия пробила, но не до нее сейчас.

Кивком указываю мелочи на дверь, тот намек понял сразу. А далее нас ждал непродолжительный путь до города. Пока мы шли, Мартин рассказал все сплетни, что ходили на устах местных. Я слушал молча, лишь изредка делая мимолетные и не особо вдумчивые комментарии. Все это уже на раз было мною слышано, порой создавалось впечатление, что жизнь в этом городе остановилась, а моя собственная крутится по одному и тому же кругу изо дня в день. Намного больше меня интересовало, что за представление устроил этот семилетний шалопай. Одно дело детская проказа, другое — воровство. Конечно, я не могу решать за кого-то и если он решил идти кривой дорогой, то вмешиваться смысла нет. Просто… Неприятно свыкаться с некоторыми вещами, в особенности, когда ты мог что-то сделать. Мог, но не сделал.

И как назло, на все мои наводящие вопросы были столь же уклончивые ответы. И что прикажете делать? Попытаться поверить в человеческую честность? Еще чего…

Приблизительно четверть часа нам понадобилось чтобы оказаться у прохода в окружённый высокими стенами город.

Выстроенный железной рукой Ольгерда Лен `Шаля, возведенный на трупах погибших при строительстве каторжников, он был великолепен. Город-крепость, одна из жемчужин королевства Арендель, ставший ныне провинцией Фортрет. Город, заставший столь длинную историю: войны, катаклизмы, правление династий, смену держав! Должно быть он показывает стать и величие с самого порога... Не-а, даже близко нет. Свой первозданный вид сохранил лишь Центральный проспект, ведущий прямиком в крепость, что расположилась в северной стороне. Дома на нем, хоть и весьма потрёпанные временем, все же отражали частицы той эстетики и красоты, что заложили в них архитекторы. В самом центре улицы расположилась небольшая площадь с памятником Лен `Шалю, на ней же образовался местный рынок. Кучи палаток создавали целый лабиринт, где, что не день, происходили карманные кражи. Что касалось восточных и западных районов, то тут картина была куда более мрачной. На старых, обветшалых, а порою полуразрушенных домах были возведены дощатые нагромождения, призванные расширить жилую площадь или укрепить помещение. Некоторые из них сплетались помостами, объединяя разные здания в единую, огромную сеть. О надежности таких конструкций и говорить не приходилось, только за последний год мёртвыми найдены порядка сорока, а то и всех пятидесяти, человек. Правда, тут стоит уточнить, никто не знает точно, была ли эта в действительности смерть по неосторожности или кто-то все-таки помог нерадивому простачку побыстрее обрести вечный покой в садах Ардеи...

Убийства не приветствовались, однако никто не говорил, что они вовсе исключены, не так ли?

Стража у врат, по своему обычаю, спала на посту, а потому даже не заметила, как мы прошли за стены.

— Что ж, погуляй тут немного, а потом возвращайся обратно, к тому времени глядишь про тебя и забудут. Да кого я учу… Небось эту «науку» заучил как молитву Трех, а, негодник? — Сказал я, подмигнув.

— Никак иначе! Но ты это, Сиги… Будь осторожен, этот рыжий тебя с самого утра ищет. Я, когда жучка искал для… Эм, неважно. Короче, я Пузатого встретил, дружка Эрни. Так он все говорил: «Сегодня «нож» настроен по-боевому, кого-то искать хотел… не знаю кого именно, но хана Уб…» — Мартин осекся. — Тут как пить дать, тебя это он ищет… — Мальчишка заерзал на месте. Не понятно, то ли боялся огрести позже за «стукачество», то ли чего-то не договаривал… И чует мое сердце, что второй вариант к отгадке стоит поближе.

— Ты за меня не волнуйся, лучше о себе думай, шкет. С Эрни я справлюсь как-нибудь. — Сказал я ему, показав движением головы в сторону своры разношерстных мальчишек. Мартин, завидев знакомую компанию попрощался со мной, а после побежал в сторону своих друзей. Я же тем временем, неспешным шагом, двинулся в толпу шедших на встречу погруженных в свои заботы горожан.

«Не нравится мне как ты темнишь, Мартин. Кража, Пузатый, Эрни… Самое противное, что все это связано с одним — Стервятники. Неужто у них на побегушках бегать начал?» — Одна догадка была хлеще другой. Мало того, что он воришкой заделался, так еще и ворует для «стервятников»! — «Это… Черт с ним, лучше об этом просто не думать.»

К сожалению, не думать не получалось. Погруженный в мрачные мысли, я шел в ближайший переулок, сократить путь до «кабинета Старика». Так называли здание, в котором работал и проживал Декстер Алфо, имеющий весьма непримечательное прозвище — Старик. Признанный авторитет для всех мастеров и простых жителей, проживающих в южно-западных районах города, да и не только них. По мнению большинства, то, что властная верхушка до сих пор могла контактировать и управлять собственными ремесленниками, являлось целиком и полностью его заслугой. Он был несомненным и непререкаемым лидером, и для того, чтобы окончательно закрепить этот статус, Дюран уговорил коменданта передать ему часть полномочий и обязательств по организации труда и распределению рабочей силы! В рамках отведенного района естественно. Также ему даровали титул почетного жителя города. Звучит, конечно, гордо, но чем-то более существенным кроме как ярлыком оно не являлось.

Однако странное дело, человек не связанный ни с властью, ни с преступниками, вдруг берет и обзаводится влиянием и уважением среди народа. Вот так, прямо-таки по щелчку пальцев! На самом деле нет. За властью и силой этого человека стояло не одно достижение, среди которых не малый вес имело то, что под его жестким руководством территории южно-западных районов были избавлены от влияния «стервятников», тем самым сделав их самыми безопасными во всем городе. Бандюги, конечно, шастали по районам ремесленников, болтали с постояльцами, приглядывались к их добру… Но вели себя исключительно по принципу «тише воды и ниже травы». Буйным же быстро разъясняли их место в местной иерархии, да и в жизни тоже.

По обычаю своему, проходя проторенной дорогой, мимо множественных закоулков и полуразрушенных домов, я размышлял о предупреждении мелкого проныры. Неужели подстава? Параноиком я не был, но как не раз говаривал мне старик: «Головой думать нужно беспрерывно, иначе на суд Трех попадешь в срочном порядке!».

Догадаться для чего меня ищут не сложно. Вчера, хоть я и пытался не светить лицом, вполне вероятно был замечен кем-то из представителей «братии». Эрни же просто не мог упустить шанс поизмываться надо мной, был у этого глиста некий пунктик на этот счет.

«Стоит от кварталов улья держать подальше… По крайней мере ближайшие недели две, а то и…» — Отвлекшись от размышлений я зацепился взглядом за ухмылявшегося парня, идущего мне на встречу.

Его сопровождали извечные дружки. Первым был Пузатый — коренастый парень, прозванный из-за своего характерного живота, вторым — Колонча — худощав, долговяз, а еще он постоянно носит черную тряпку, закрывающую пол лица. Странный малый.

— Здравствуй, Сиги! Какая встреча! Как не посмотрю, ты весь сияешь! В особенности твоя рожица, что ты так неумело прячешь за этим тряпьем. — Высказал мне юноша, всем своим видом показывая свое превосходство. Дружки, как по команде, синхронно издали звук чем-то отдаленно схожий со свиным хрюканьем.

«Эх, Эрни, Эрни, как глистом был всю жизнь, так глистом и помрешь…» — Мысленно фыркал я на безвкусную шутейку. К слову, внешне Эрнест был худощав, одет в преимущественно черные вещи, что характерно для всех «Стервятников», на правом ухе висела серьга. Широкий лоб, вытянутое овальное лицо, резкие черты, покрытый веснушками нос, сильно выделяющиеся янтарным цветом глаза, волосы темно-рыжего цвета, пострижены «под горшок». Мд-а, как бы я не кочевряжился, уродом он был в основном моральным.

— Ба! Вот уже три года в этой яме догниваешь, а шутить так и не научился? Да-а-а весьма досадно! А что до лица? Склонен согласится, господа, не свезло с соперником, но и тут, признаться, жаловаться грех, в отличии от некоторых я хотя бы родился с человечьим! — Парировал я с легкой улыбкой на устах. Словесная язва — наше все.

— Ты че!? Нарываешься ушл… — Начал было быковать пузатый, но был резко осажен лидером группы.

— Терпение, мой друг, сила не только в мышцах! — Начал поучительно наставлять своего верзилу командир. А после обернувшись ко мне добавил — Не так ли Сигвард?

— Слова правдивые, спору нет. — Пожимаю плечами — вот только я сильно сомневаюсь, что ты и сам им внемлешь.

— Все скалишься… — Говорил он, специально вставляя непродолжительную паузу. При этом действе во мне вдруг возникло резкое желание съездить ему по ехидной рожице. Ну вот что за человек! — Ну таков уж ты... Видимо пора смериться, да? Всегда удивлялся, что тебя до сих пор не забили как вшивую дворнягу.

— Тебе ли об этом говорить, Эрни. Все же твое ремесло прямо-таки обязывает однажды встретить утро с перерезанной глоткой.

— Тут ты прав, риск — мое второе имя. Знаешь, бывает будоражит такой образ жизни: авантюры, передряги, женщины, легкие деньги... Словом, не кайлом махать в пыли и грязи. — Глаза его зло заблестели.

— Хм, весьма занятно. Так к чему эта пустая бравада? Я человек занятой, времени у меня маловато… — Перехожу на более грубый и жесткий тон. — Чего тебе нужно, конопатый?

— Не, ну вы слышали!? Дворняга, тебя точно манерам нужно поучить! — Заявил, обычно тихий, Колонча. Боги, неужто местному распорядителю кличек, ну или как его там звать, фантазии на что-то более оригинальное не хватило!?!?

— Дело говоришь! — Поддержал его Пузатый.

— Успеется парни, мы еще все успеем. — Постарался остепенить своих буйных Эрни. Тот был на удивление спокоен, а кривая ухмылка не сходила с его лица. Аж бесит. — А что до дела… Знаешь, мы просто мимо проходили, а тут и ты повстречался…

— Хочешь сказать случайность…

— Видят Великие!

— Да что мы с ним сюсюкаемся!? Пора показать слюнтяю его место!! — Вдруг взревел Пузатый. Видать желудок уже на мозг давить начал, раз уж он драку по среди чужого района устроить захотел.

— ДА! Устроим профтик… Профитлик… — Хотел поддержать товарища Колонча, да что-то не сложилось. У этого видимо мозги в рост ушли.

— Профилактику? Что ж, раз вам так не терпится... Пожалуй, можно и поразвлечься! — Заключил лидер.

— «Что? словарный запас закончился, к делу перейти решил? Интересно, с чего это он так быстро позицию сменил?» — Промелькнула мысль, прежде чем трио начало угрожающе наступать на меня.

И тут меня накрыло. Нет, это был не страх, хотя и он присутствовал. Я злился, злился на то, что не мог вцепиться в горло зазнавшемуся ублюдку. Сейчас все встало против — количество, силы, даже факт того, что это была по факту моя территория не играло существенной роли. Какая разница где душу богам отдавать? Главное ведь как!

— Что ж, раз пошла такая пляска… — Призвав внутри себя все накипевшее за долгие годы, я готов был кинуться в свою самую глупую и проигрышную драку за всю жизнь. Благо для меня же самого, тому не суждено было сбыться.

Меня перебил подошедший сзади мужчина. Положив свою могучую руку на мое больное плечо, да так что колени подкосило, он с тихой злобой уставился на нарушителей спокойствия.

Это был наш кузнец, Марк. Ростом чуть выше меня и к тому же здоровый как скала, один только кулак объемом с мою голову, ну может чуть меньше. Кстати, другой рукой этот здоровяк держал не менее громоздкий, чем он сам, молот.

«Так, а почему я его не заметил? Он что, из воздуха возник!?»

— Кузнец! — Аж прикрикнул я, пытаясь при этом не рухнуть под тяжестью его руки.

— Ну и ну, ребятишки, что это мы тут устроили? — Он уставился на моего оппонента с взглядом полным отвращения и призрения.

— Не твоего ума дело, дядька… — Не теряясь, огрызнулся Эрни. А вот у свиты похоже поджилки-то затряслись. Оба в момент сникли.

— Да неужели?! Слушай, шагал бы ты отсюда вместе со своими подпевалами, вороненок или как вы там себя зовете, оголтелые? Или же… Вам хочется, чтобы я персонально дорогу разъяснил? — Следом послышался хруст костяшек, не предвещавший ничего хорошего, никому.

Последовала дуэль взглядов. Дружки-подпевалы напряглись, напрягся и я. Эрни, скотина такая, был спокоен как ветра проклятого Вельта, что б их. Отвага или безумие? Погодите-ка. Ах, вот оно что… Только сейчас заметил — одну руку Эрни успел завести за спину. Надеешься на нож, безмозглый прохиндей?

— Хорошо… Хорошо, зачем же сразу угрожать? — Однако, спустя несколько секунд от "гиблой" затеи конопатый благополучно отказался. Он демонстративно показал руки, криво улыбнувшись.

— Умно. Теперь валите отсюда… — Проговорил дядька кузнец давящем басистым голосом.

— Конечно… — Ответил уродец с видом победителя. Проходя мимо меня, Эрни произнес шепотом, так чтобы это мог слышал только я — Мы еще поболтаем, Сиги…

Он двинулся вперед, предварительно больно толкнув меня плечом. "Вот же урод…" — Проговорил я про себя, глядя ему в спину. Эрни не был кем-то важным среди стервятников, однако проблем доставить мог. С самого своего появления он прицепился ко мне как клещ к гузну. Почему? А вот черти знают! Есть у меня подозрения, что он просто псих с маниакальной одержимостью. К сожалению, пока бездоказательные подозрения. Пока.

— Спасибо дядь, сам бы я не вывез... — Сказал я выдохнув.

— Тут ты зря переживал, тебя бы не тронули.

— С чего это? Если б не ты, меня бы уже втроем ногами мутозили…

— Ты слишком недооцениваешь этого рыжего. Псов с привязи он отпустил только потому, что меня заранее заметил, знал чертенок, что я вмешаюсь. Считай он и своих «приструнил», и бессмысленной драки избежал, и очков перед своими же набил, и «сухим» из воды вышел.

От таких слов я даже малость в ступор впал.

— Подожди, считаешь он мог так ситуацию просчитать?

— Так он и смог, морду то его видал? — В ответ я задумчиво кивнул. — То-то же. Чего не отнять, так это то, что соображалка у этого засранца работает. Не понятно только, зачем изначально до тебя докопался.

— Сказал, что случайно на меня наткнулся.

— Брехня — Ответил Марк, махнув своей огромной ручищей.

— Ладно, пускай будет так, в любом случае, спасибо дядь!

— Хах, да всегда пожалуйста! — Он похлопал меня по спине. Из меня чуть дух не вышел... — Но ты бы к Старику поторапливался, ждет он тебя.

— Стой, так ты получается по его поручению?

— Нет, не так… Неважно, ты беги давай. Тот и так не в духе, не заставляй ждать. Ах да, тебе бы тоже на рожон не лезть. Выглядишь ты на редкость паршиво, даже для невооруженного глаза.

— Ага, спасибо еще раз! — Попрощался я, махнув рукой.

Решив более не терять времени, я направился прямиком к старику. И каковым было мое удивление, когда на входе в заветное здание мне повстречался еще один, уже более примечательный «персонаж» этого злополучного городка.

«Проклятье, и с чего мне так сегодня на встречи то везет?! Да еще и на такие!!»

Варен «Клеветник» — глава «стервятников» и один из самых опасных людей города, выходил из здания, принадлежащего его конкуренту в сфере влияния, если это можно так назвать. «Клеветник» заправлял практически всеми темными делами, начиная от торговли «белой пылью» заканчивая заказными убийствами. По крайней мере, такая ходила молва. В действительности же, никто не знал и крупицы правды об этом человеке. Настоящая загадка во плоти.

Выходя, он посмотрел мне в глаза, от чего я встал как вкопанный и инстинктивно, от страха, задержал дыхание. Оценивающим взглядом окинул мою персону, после чего молча продолжил свой путь. Как только его силуэт покинул зону моей видимости, меня отпустило. Встреча, пускай и была мимолетной, ничего хорошего не сулила.

— Мать… — Проговорил я выдыхая. По телу пробежала дрожь…

"Да что за день такой!? Не могу же я быть таким везучим!!" — Размышлял, стоя у входа внутрь.

Через мгновение я рванул в здание. Стремглав проносясь по лестнице, ведущей вверх, оказался на третьем этаже, резко свернул в правый коридор, где виднелся привычный мне порог открытого кабинета…

Старик сидел за столом, покуривая трубку. Его лицо изображало глубокую усталость, что особо подчеркивало уже далеко не юношеские годы. Седина почти полностью покрыла голову и бороду. Тем не менее, что касалось телосложения, то тут можно только подивиться, ведь для человека, возраст которого перевалил за шестьдесят, он выглядел превосходно. Даже Ален, будучи старше его всего на пять лет, выглядел так, будто ему через неделю в гроб ложиться, а этот... Он воплощал собою понятие «истинный атлет» — широкоплечий, худощавый, мускулы обтягивают тело подобно канатам.

Из того, что рассказал о себе старик за время нашего знакомства, я знаю, что в молодости своей он подрабатывал наемным стражем у разных караванов и различных вельмож, был наемником при великих зачистках, после седьмой войны рас, служил в королевской гвардии, да где его только не носило. Потому было удивительным скорее не то, что он в свои «преклонные» людей пачками рубить горазд, а то, что он в целом смог дожить до этих самых лет.

Взгляд старика был сосредоточен на одной точке. Он был чем-то озадачен, во всяком случае до моего появления. Заметив меня, он кинул быстрый взгляд, задержавшийся на моем лице. После Старик и вовсе нахмурился.

— И какие приключения своей физиономией ты нашел в этот раз? — Стальной блеск проскочил в тускло-голубых глазах. Он сидел вольготно расположившись в своем кресле, всем своим видом показывая властность над теми, кто смеет его тревожить.

— Старик, я … Я только что видел «Клеветника» … — Я легонько потряс головой, чтобы окончательно выйти из оцепенения.

— И что? Хочешь сказать это он тебя так приукрасил? — С неким презрением в голосе произнес Старик — Или ты от одного только его вида разум потерял? А, может ты и при виде меня в штаны ссышься?!

— Ага, как же! Вот прям сейчас наложу! Но, если без шуток, буквально несколько мгновений назад из двери вышел один самых опасных людей города, да еще и твой прямой соперник в придачу!!

— Эй, не недооценивай меня, юнец! Во мне еще пороха с запалом не на один десяток таких городов хватит! Не говоря уж об одном человеке…

— Ага, как скажешь, мастер, ты смотри только не надорвись. — «Огрызнулся» я, слегка посмеиваясь над перекошенным от возмущения лица.

— Вот же мелкий хорек!!

— Ну не без этого живем, надо же как-то свою храбрость проявлять!

— Или глупость! Смотри, сам ведь голову в пасть дракону суешь…

— Не горячись так Старик! Кстати, если не секрет, что тут «Клеветник» забыл?

— Доиграешься ты у меня, шкуру с тебя самолично спущу… — Следом, благо, был Стариковский вздох — верный знак возвращения его спокойствия.

— Это всегда пожалуйста. Так что там с Вареном?

— А что Варен? Варен территориальный вопрос разрешить приходил, ничего такого, что может вызывать беспокойство. У тебя во всяком случае. Вечно, тебе подобные, косячники находятся, дров наломают, а ты потом сиди решай ребус «кто прав, а кто виноват». Была бы моя воля…

— Знаю-знаю, тройную смену всем скопищем бы в шахтах закрывали.

— Смотрите-ка, знаток нашелся! — Старик подался вперед, опершись о локти, сложив руки в замок. Тон в голосе старика сменился, стал более монотонным, давящим. — Ты, знающий, лучше потрудись объяснить в какую авантюру вляпался на сей раз.

— Разве Ален тебе не рассказал? — «Неужто…»

— А должен был? — С подозрением уточнил Старик.

«ОПА! Получается Старик еще ничего не знает… А может и приврать немного? Шанс такой один, тем более на кого свалить я тоже знаю! Эх, а говорят мечтать не вредно. Нет, нужно быть с собою честным, если «шалость» вскроется с меня реально шкуру спустят, а вскрыться она может на раз-два. Проклятье, а ведь так манит…»

— Да там история не ахти какая, ничего серьезного…

— Ты рассказывай, а я уж там решу, что серьезно, а что нет… — Он, медля, ловкими движениями рук, забил еще табака в трубку — Давай-давай, я жду…

— История долгая, даже не знаю с чего даже начать… Слушай, Старик, может просто отпустим, а? У тебя дел кучи, да и у меня смена скоро начинается. — Надежда умирает последней! Нет, ну, а вдруг? Вдруг у него настолько много дел, что со мной возиться просто некогда?

«Ну, а вдруг» не сработало.

— Знаешь, я тут подумал, давненько мы с тобою по душам не разговаривали. У меня все время дел невпроворот, да и ты из шахт почти не вылазишь. А люди то мы друг другу не чужие… Не порядок, как считаешь? — Возникшее напряжение между мной и Стариком можно было рукой прощупать.

— Согласен…

— Вот и замечательно! Ты присаживайся, в ногах правды нет. Пускай и тема не самая приятная, начнем, пожалуй, с нее. Так что там говоришь, с тобою приключилось?

Испытывая нечто похожее на чувство поражения, я уселся на гостевой стул и начал травить свою байку с самого начала.

— … В общем, как-то так… Мне просто интересно, что за нижний город, и существует ли он вообще. Сразу скажу! Я знаю, что затея странная. И да, я согласен, что поступил на редкость по-идиотски! Ну а как мне быть? Россказней вокруг да около целое множество, да толку от них ноль. Начинаешь спрашивать у работяг, а они такие: «Тебе по что правила придумали дуболом?» и все такое. Мне эти правила поперек горла уже стоят. Туда не ходи, этого не делай… Я не шестерня в часах, чтобы тупо делать свое дело! Тут еще Мавек все под ухом жужжал, мол, слабо мне. Да и вообще, какая разница? Мне уже почти шестнадцать лет, сам могу своей головой соображать!

— И че? Это все что ли? — Поинтересовался Старик, одновременно раскуривая табак. Делал он это не без удовольствия, да и моя история не сильно его смущала, точнее после всего услышанного он даже от скуки малясь поник.

— Ну… Да.

— Тьфу, твою мать, я уж думал ты девку какую обрюхатил, а тут… — Старик вновь расслабился, дым из трубки тянулся тонкой струйкой, а я сидел в откровенном шоке, абсолютно не понимая «что к чему».

Загруженный «неправильной» реакцией на свою выходку, я в течении пяти минут пытался проанализировать произошедшее и сделать наиболее логичные и соответствующие ситуации выводы.

— …Не понял… — Огласил я вслух результаты тяжелой умственной работы.

— А как я, по-твоему, должен реагировать? Орать на тебя как полоумный, будто это ума твоей пустой голове добавит? Или, быть может, запереть тебя в шахте, что б ты киркой себе руки в кровь стер? Пробывал и то, и другое, и как мы с тобою можем видеть — абсолютно безрезультатно. Скажи, ведь именно этого от меня ожидал? Только честно!

— Я… Ну…

— Ну-ну, баранки гну. — Для пущего эффекта Старик, состроив недовольную гримасу, фыркнул.

— Да. Именно такой реакции я и ожидал. — Вынужденно признаю свое поражение, если таковое имеет место быть. А вообще, чего я еще должен был думать!? Каждый мой косяк на протяжении вот уже семи лет, что я здесь гнию, сопровождался именно такими методами! Все по методичке «взращивание понятий о дисциплине в неокрепших умах!» за авторством отца отцов Декстера Алфо.

— Что и требовалось доказать. А впрочем, одна поучительная история у меня есть, интересно?

— Я весь во внимании. — Сложив руки, кладу их на стол. Смотрю на Старика, который полностью погрузился в свои мысли.

Тот, не обращая никакого внимания на окружение, а то и вовсе мысленно отключившись от мира, начал заниматься чем-то непонятным. Для начала он сделал глубокую затяжку, но сразу после провел какие-то странные маневры. Первым выпустил четкое колечко дыма, а следом выдул густую струю дыма, прошедшую прямо по центру кольца. Выглядело это так, будто стрела попала в мишень. Я без какого-либо понятия что бы это могло значить, но выглядело оно интригующе, хотя и не без доли странности. Буду надеяться, что эта картина не имеет ничего общего с историей. Голова и так довольно сильно побаливает, чтобы ею еще символы разгадывать, не в шарады в конце да концов играем!

— Итак — Начал Старик, резко выйдя из своего транса — Случилось оно года-а… Три, да, три года назад. Помнишь у нас в седьмом секторе двое молодых работали, их еще «рыжие братья» звали.

— Да, помню таких. Один из них, Ронни, у меня пятак в долг брал. Кстати, так и не вернул его.

— На то есть причины. — Ответил Старик. Взгляд его резко стал серьёзным, а голос монотонным, но без особого давления. — И причины эти заключаются в так тобою любимом «нижнем городе».

— Эй, я не говорил, что он мною любим!

— Не суть, смысла не меняет. — Старый сделал еще затяжечку и продолжил — В одну из смен второй, Вилли который, из дурости и скуки ударил киркой стену коридора. Просто так, от «делать нечего». И вот ведь незадача, вместо привычного отзвука, он услышал глухой, будто наткнулся на полость в камне. Естественно, вместо того, чтобы предупредить старшего смены, этот любопытствующий полудурок позвал своего брата, Ронни тобишь, и они вдвоем начали ковырять несчастную стенку. Уж не знаю на что они надеялись, но вместо условного клада наткнулись на параллельный ход, что лежал полуметром ниже. После наши одарённые спустились вниз и пошли по ходу. Ход этот был прокопан заключенными и вел он исключительно в одно место, их обитель — Нижний город.

Вдруг Старик замолчал. Может события тех дней уже затерялись в затворках его памяти, а может он и не хотел их вспоминать, не знаю. Во всяком случае по лицу сказать что-либо было сложно. Не прошло и минуты как он продолжил, а я, внемля каждому слову, не отводил свой заинтересованный взгляд.

— Трое суток мы искали их по городу, думали в запой на пару ушли, чертяги такие, ну или с местными чего не поделили, да только правда оказалась много интереснее… И неприятнее. Пропажу заметила Сидова смена, точнее, его работяги увидали каторжников, что выползли из вырытой лазейки. Сразу же подняли стражу, беглецов прирезали на месте, а вот по счет лазейки собралась целая инспекция. Побегать им пришлось немало, целую неделю донимали меня, Сида, Арни и прочих старших, что могли быть к этому причастны. По итогу обоих братьев нашли… Один остался лежать с проломанной головой прямо в том же туннеле, а вот второй… От него нашли только рубаху. Я поспрашивал ищеек, своих знакомых, и один проболтался, что у одного из жилищ каторжников были найдены странные следы, некая лужица. Во тьме пещер разглядеть было тяжело, но жидкость они узнали сразу.

— Кровь? — Спрашиваю, уже зная ответ. Старик кивнул.

— Во время обыска самого жилища были обнаружены останки в виде нескольких обглоданных костей, аккуратно сложенных в отдельности кусков кожи, нескольких органов и прочей требухи. Кому принадлежат останки установить было невозможно, правда, все и так знали что к чему. В общем, зрелище не из приятных. Вот теперь и думай правильно ли ты поступил, да и стоит ли оно того, чтобы лишаться жизни из-за глупости.

— …Я согласен, но... Я ведь не знал тогда, да и сам знаешь кровь дела требует... — Ответ мой не звучал столь убедительно, сколь оно представлялось в голове. Да и после такого… М-да, теперь я понимаю эти душные паузы, воспоминать такое в действительности не захочешь и при необходимости, а если уж учесть, что он за все это нес ответственность… Паршиво, однако.

— Коль так, бабу себе найди! Как ты сам сказал, тебе уже шестнадцать, а как «сельдь» воняет и знать не знаешь!! — Откинувшись на спинку кресла, Старик заулыбался.

— Да когда ж мне ее искать то… Да и не твое дело! Сам разберусь…

— Свежо придание, да верится с трудом. Ты прямо как скалистый крот, все капаешь и капаешь породу, а зачем, наверное, и сам не знаешь.

— Да все я знаю! Просто мне реально не до всего этого, мне работать нужно!

— Ой-ой, посмотрите-ка, деловой нашелся! Ну да черт с тобой, жизнь тебя сама выправит и без моего вмешательства.

Старик вновь присосался к своей трубке, а я тихо бурчал себе под нос.

— Слушай, я ведь тебя изначально не за этим сюда звать хотел. — Как-то неожиданно перевел тему старый.

— А? Точно, Марк же говорил, что ты меня искал, сказал, что ты сегодня не в духе.

— Есть такое. Сигвард, ты знаешь Флоки? Он обычно работает в другой смене, но на твоем секторе. — Старик, в который стал серьезным.

— Виделись пару раз, но особо не общались, а что?

— Да вот какая штука приключилась, крыша у землероя поехала, представляешь? Во время смены взял кирку и с ничего своего дружка приложил, притом насмерть. А после начал бредить про некого истинного бога и прочую подобную ересь, в общем сейчас в карцере сидит.

— Это… Неожиданно, а я-то тут причем?

— Да ни причем в принципе, просто мне поручили разузнать, может есть еще кто-то, кто таким бредит. Вот мне и стало интересно, может замечал за остальными какие-нибудь странности или резкие изменения в поведении?

— Да ни при чем я!

— Успокойся, я тебя не обвиняю. Мне лишь нужны твои наблюдения. Если сам не видел, то может слышал что от других? Никто не жаловался?

— Извини Старик, но я реально ничего такого не знаю. За таким… Не знаю даже к кому обратиться. Наши обычно о шлюхах, да бухле без умолку трещат, но чтоб о богах и прочем... Нет, при мне такого не было.

— Вот и хорошо. — Ответил он, ласково улыбнувшись — Тогда не вижу смысла тебя более задерживать… Ах, да, сегодня ты свободен. Четвертый сектор перекрыли на этот день. Причин конкретных не называют, но думается мне, что связано это напрямую с убийством. Но о нем не распространяйся, условились?

— Условились, а что по оплате будет?

— Вычтут скорее всего… А! Ты же у нас также благополучно деньги в шахтах просрать умудрился, хехе. Знаешь, есть у меня на счет этого идейка. — От этих слов я аж оживился.

— Идея? Какая!?

— Ну, мы можем организовать тебя наряд вне очереди… Хорошо оплачиваемый, естественно.

— К-как!?

— Хе-хе, я тебя не понимаю юноша. То ты сам рвешься в шахту, как суслик в нору, то тебя силком не затащишь. Радовался бы лучше, не просто так ведь сидеть будешь, а, как говориться, грызть гранит «науки». Сам ведь к знаниям об устройстве шахт и их организации все стремился. Вот и будут тебе знания, да и денег подкопишь. Сплошные плюсы!

— Н-но… Это же полные сутки под землей. Ты ведь сказал, что не будешь использовать такие наказания!

— Да кто же их использует-то? Так, для разминочки. Да и потом, физический труд — он, знаешь ли, облагораживает. Цени! — Ответили мне светясь от собственного ехидства.

— Я запомню.

— Вот и замечательно, а пока, на, держи — Старик протянул мне небольшой бренчащий мешочек — Тебе пригодится.

— Опа, весьма признателен!

— Должен будешь. — Ох уж эта каварная улыбочка. Так и веет приключениями... И превозмаганием.

— Принято. Ну, тогда я пошел?

— Да-да, свободен, как ветер Вельта.

Махнув ему рукой у выхода, я направился по своим делам. Старик же вернулся к своим обязанностям.

«Так, чем бы занять себя в свой неожиданный выходной?» — Размышлял я, выйдя на площадку перед домом. — Правда, долго гадать не пришлось, на выходе сильная боль пронзила мой правый бок. Я пошатнулся, а после, опершись на стену, мимо которой шел минутой ранее, припал на колено. — «М-мать его… Ведь схватило будь здоров. Ч-черт… Н-да, страшно представить... Как могло сложиться, сцепившись я тогда с уродцем, не говоря уже о том, что пинали бы меня втроем.»

Решив не играться с судьбой, первым делом, отправился к крепости за помощью лекарей, услугами которых пользовались весьма редко. Недешевое это дело, вот только шкура своя всяко дороже будет. Пройдя мимо ворот крепости, направился прямиком в крыло бараков именуемым «Домом Апотикариев». Будучи в нем впервые, я был немного удивлен его видом. Большое чистое и светлое помещение, заполненное койками. Выстроены эти койки были в три ряда: два у стен и один в центре. У изголовья каждой, с них высотой, стояли маленькие столики. Однако самым примечательным казалось то, что в округе не было ни единой души. Из-за тотальной пустоты создавалось впечатление, будто я был посреди запыленного, древнего архива, а не в стенах одного из святилищ милостивой Ардеи, где ее жрецы, братья и сестры Апотикирии, обязаны были бороться за жизни ее смертных детей.

Пока озирался, ко мне почти незаметно направился один из братьев Апотикарий. Одет он был в черный камзол, поверх которого накинут черный кожаный плащ, на ногах кожаные штаны, поверх которых надеты высокие сапоги, на лице маска с длинным «птичьим» клювом, сверху которой свисал край натянутого на голову капюшона. От его сумки исходил запах трав. Шел он неспешно, внимательно меня осматривая, будто изучая, или может опасаясь чего-то.

— Приветствую вас, брат. Дело в том, что недавно я … Оказался в трудной ситуации, после чего мне стала нужна помощь.

К тому моменту я изрядно побледнел, головокружение подобно тому, что было с утра, началось вновь, да еще и с большей силой.

— Что же, с лицом у тебя все в порядке, за это можешь не волноваться, снимай верхнее

Медля из-за боли, я снял верхнюю одежду. Множество синяков и ссадин покрывало мое тело.

— Явных переломов… Нет, но могут быть трещины. Серьезных ран не наблюдаю, разве что с синяки нужно подлечить и поскорее. Внутреннее кровотечение … Отсутствует. Хм, а вот трещины на ребрах все же имеются. — После этих слов я напрягся. К тому же, за все обследование он ни разу меня даже не коснулся!

— Значит, с лечением могут быть проблемы? — Переспросил я, с опаской глядя на него.

— Выпей-ка вот это — он протянул мне пузырек с каким-то веществом.

Я выпил его. На вкус оно оказалось ужасно горьким. Поморщив лицо, я снова посмотрел на брата Апотикария, в ожидании дальнейших указаний.

— Вот и все, с тебя тридцать медных

— Я до сих пор плохо себя чувствую, брат Апо…

— Не волнуйся, эффект проявится постепенно, приблизительно через час, может полтора все пройдет. — Перебил он меня, видимо, из-за того, что такие вопросы ему осточертели, или же просто не желая видеть мою персону здесь дольше — Теперь оплата, молодой человек.

«Чую, что меня только что нагрели на кругленькую сумму.»

— Да, конечно, вот — недолго думая, я протянул нужную сумму, после чего отправился восвояси. На выходе мне показалось, что за мною пристально наблюдают, но обернувшись никого не увидел. Странные дела творятся...

Боль и вправду прошла и, как он и сказал, не сразу. Сначала прошло покалывание в боку, а после улучшилось самочувствие в целом.

«Н-да, сумма не маленькая, но скупой платит дважды. Кто знает, может позже проявилась бы хворь какая, а так живым и целым остался... Живым, да?» — При этой мысли, меня всего передернуло.

С полным осознанием совей потери, я поплелся по центральной улице. Самые различные мысли одна за другой проплывали в сознании. В целом все они были «не о чем» и просто забивали голову. Так я, погруженный в свою думу, добрел до городского рынка. Из череды хаотично сменяющихся размышлений меня вывел чей-то голос. Осмотрев ближайшие палатки, я увидел энергично машущего рукой молодого человека. Саволла — Торгаш, сплетник и, как он себя величал, обольститель женских сердец, а также, по совместительству, мой близкий товарищ.

Улыбнувшись от приятной встречи, я бодрым шагом направился к нему. Он стоял за прилавком, опершись на него руками, и о чем-то оживленно беседовал с только что подошедшим покупателем. Я решил не вмешиваться и подождать. Через несколько минут они закончили, Саволла перевел взгляд на меня, а покупатель отправился по своим делам.

— Смотрю торговля идет бойко — заметил я, подходя к прилавку ближе.

— Да какой там! Этот мне десять минут втирал, мол не стоит твои фрукты столько. Я ему и говорю: «Мужик, ты либо покупай, либо катись ко всем чертям, я-то в накладе не останусь». По итогу поворчал немного, да все равно купил. Вот что я тебе скажу, мой друг, странный нынче люд пошел, и себе нервы портят и другим пытаются… — сказал Саволла, смачно харкнул в сторону. Он крайне не любил, когда с ним спорили, а потому нередко становился причиной потасовок в трактирах.

— Но он ведь купил, так что твои жалобы по факту — «не о чем».

Я оперся локтями о прилавок и, сложив руки в замок, оглядел его товары, различные овощи и фрукты, от которых исходил упоительный аромат.

— А запах то какой, мне даже не верится как-то…

— И правильно… — полушепотом, почти не открывая рот, прошипел мне Саволла — Видишь ли, мне тут одно средство показали. В подробности вдаваться не стану, но результат на лицо…

— Понятно. Я-то думал ты у нас честный и не подкупный, а на поверку вон оно как. Расстраиваешь.

— Ха, каждый выживает как может, не тебя меня судить! Кстати ты что это тут в такое время ошиваешься, неужели тебя Старик выгнал? — с интересом глядя на меня, спросил Саволла.

— Да нет, тут эка невидаль случилась, выходной мне дали. В шахтах произошло что-то, а что именно мне не сказали. — Ответил я, пожав плечами. И нет, я не врал! Просто преподнес информацию согласно официальной государственно-одобренной трактовке. Да-да, именно так!

— Хм, вон оно как значит, а скрываешься от кого?

— Это? — Указал я на плащ — В историю вляпался, личико подбили немного, вот и скрываю от людей.

— А что с лицом? На нем же нет ничего. — Нахмурив брови, с недоумением спросил меня Саволла.

После его слов я на мгновение опешил. Аккуратно, без особого фанатизма, ибо больно, я начал прощупывать собственное лицо. На удивление, действительно, места в которых были синяки более не болели, порезы и ссадины также, да и губа на ощупь была целой.

— Н-да, хочешь — верь, хочешь — нет… Еще сегодня утром пол лица разбито было. Сходил к Апотикариям и вот тебе на…

— Так ты к лекарю ходил! Тогда ничего удивительного, говорят они и не такие чудеса творят. Вот только где ты столько деньжат нарыл? — На меня упал испытывающий взгляд. Мне даже неловко стало. — А черт с ним! Неважно. Главное жив-здоров, а то я поначалу подумал, что у тебя совсем «крыша» съехала… Ну или в шахтах «голову» потерял, хе-хе — Выражение лица Саволлы смягчалось.

— Шуточки твои…

Со стороны палатки мясника, что находилось через одну, на другой стороне улочки донеслось: «КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛ, ГРЕБАННЫЙ ВЫРОДОК?!?». Едва услышав это, мы как по команде обернулись на источник крика. Перед нами предстала следующая сцена: Один из шахтеров, пьяный вдрызг, схватил мясника за ворот рубахи. Только хотел было пьянчуга замахнуться, как мощный кулак его противника отправил незадачливого дебошира в нокаут. Падая, это бесформенное нечто умудрилось задеть столь же неадекватных горожан. Так цепной реакцией началась потасовка, к которой через несколько мгновений подключилась стража.

— Смотри-ка, и отдохнул и в цирке побывал, да ты везунчик, Сиги.

— И не говори, бывают же забавы у людей…

— На кого ставишь? Я на стражу — не сводя глаз с происходящего, Саволла протянул мне руку, видимо, желая заключить пари.

— Не-а, не в этот раз, я на мели.

— Экая досада, что ж будет еще время, я тебя как липку обдеру

— Мечтай-мечтай… Ты лучше мне расскажи, что нового в округе творится.

Саволла перевел взгляд на меня. Он выпрямился и подошел ко мне ближе, лицо его помрачнело.

— Тут недавно отряд прошел человек где-то восемь или десять. Все хорошо вооружены, двоих с луками заметил. Судя по их направлению, шли они за стены. Стало быть, охотничий отряд.

— И что в этом такого?

— Сиги, ты меня прости, но похоже ты дурак. Такого не было с самого прихода Д`Аля к власти. И тут на тебе, вдруг спохватился, решил вспомнить, что он комендант и у него есть обязанности. Да и черт бы с этим. Того глядишь стража за воров, да бродяг возьмется. И как ты думаешь «Клеветник» отреагирует? Естественно, своих подымит, да патрули вырезать начнет, а там и заварушка начнется. Прямо как два года назад… Все знают, что стервятникам дорогу лучше не переходить, но ведь комендант это не «все». Посмотрим, как оно сложится, но чую я — ничем хорошим. Помяни мое слово, друг!

— Много ты в политики смыслишь… Навряд ли что-то такое произойдет, а вот на счет отряда, согласен, странное это дело. Может кто из местных поместных запросил?

— Да кто же его знает, Сиги. Скажу одно — лучше будь осторожен, мало ли чего "там" — Он мотнул головой в сторону крепости — Удумали.

— Чего удумали, того удумали, не нам это менять и не нам судить. К сожалению.

— Есть такое. Слушай, не кстати сказано, но тем не менее. Ты, что вечером этим делаешь? Может по кружке пропустим?

— Спасибо, конечно, но я пас, говорю же, денег нет. Да и знаю я твое "по кружке". Я не забыл, что в прошлый раз было!

— Да ладно тебе их всего то пятеро было...

— А нас всего двое!!

— Вот ты зануда...

— Ага, после стариковских нравоучений и не таким паинькой станешь, знаешь ли. Тебе то проще, тебе не пришлось тогда две смены под землей батрачить. Он с меня еще слово взял, мол, до шестнадцати ни капли хмельного.

— Ну да, любит он это дело... Вот ты проблемный! Ни выпить с тобою, ни к куртизанкам наведаться. — Сказал мой товарищ, уставившись куда-то вдаль, при этом же мечтательно улыбаясь.

— С куртизанкой? Так ты же с Лидой все по улочкам шатался. Что, уже и не мила дева сердцу буйному?

— Ты хрен с редькой-то не путай! Где Лида! — Он превознес руки вверх, а после сразу же опустил. — И где куртизанки.

— Ну да, ну да.

— Ты во мне сомневаешься!?

— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы сомневаться.

Разразился дружный хохот.

Сведя разговор к сторонним темам, мы стояли еще минут пятнадцать. Вспомнили мы и былые выходки, и какие-никакие достижения. К слову, я вспомнил, что с самого утра ничего не ел, а времени, между прочим, прошло много и еще больше! Благо товарищ подсобил и в этот раз… В рассрочку, жлоб треклятый!

Попрощавшись, я отправился домой. Пускай сегодня и был объявлен выходной, никто не отменял работу на завтра! Нужно хорошенько подготовить инструменты, заштопать одежду. К тому же, не плохо будет и просто отдохнуть, в особенности, перед сутками… Боги, дайте сил.

А в целом, не все так плохо! Этот день буквально шептал: "Грядут перемены в твоей жизни!". И я даже начал предвкушать, как мне выпадет шанс наконец покинуть этот унылый городишко и в корне изменить свою жизнь!!

И жизнь изменится... К сожалению.

III Перемены: Часть 1

Прошел месяц. И да, ад таки нашел меня в своем не самом чистоплотном виде. Старик не шутил — я действительно провел целые сутки без права сунуть носа наружу. И что тут скажешь… Это был оживший кошмар — руки изнывают от зуда и боли, пыль и грязь оседают на теле уже третьим слоем, а ритмичный стук кирки понемногу сводит тебя с ума… Или уже свел? Отзвук бьющей о камень кирки, без факта нахождения в руках оного, есть? Есть. Тени уже не кажутся столь бесформенными и бессмысленными? Еще как! Черт возьми, да окрестная тьма прямо-таки кладезь всего и всякого. Огонь во мраке воистину могуч и страшен! Пускаясь в свой дикий пляс, каких только образов он не явил моим глазам! Иногда они были людскими, иногда звероподобными, а иногда... Нет, к чертям это, лучше будет… Лучше такое не вспоминать. Брр… Словом, настоящий театр безумия!

Но какой театр может быть без музыки? А уж когда речь заходит о театре теней! Было бы преступлением не включить в развлекательную программу пару будоражащих разум мотивов, не правда ли? И знаете, видимо, боги были со мною схожего мнения, ведь по-другому объяснить крики, стоны и невероятно грязную ругань, сопровождавших мое превозмогание, я просто не могу. Нет, я понимаю — всему что «слышалось» и «виделось» было вполне логичное объяснение, но порой сложившаяся картина выглядела уж больно... По-настоящему. Эти движения, эти взгляды, прорывающиеся во тьме… Проклятье! Мне вот даже стало интересно — это действительно были возникшие на фоне разбушевавшейся фантазии глюки или же передо мной предстала вполне себе осязаемая реальность, судя по всему, бродившая где-то неподалеку? Нет-нет, знать ответ я точно не намерен! Тьфу три раза через плечо.

В общем, как бы то ни было, меня можно поздравить. В коллекцию моих личных ночных кошмаров и форменной шизы прибыло пополнение. И пополнение не хилое. Хорошо хоть меня не оставили на вторые сутки, ибо тело — оно слабо! А вот дух! Дух просит брать руки в ноги и скорейшим образом ретироваться подальше от этих сраных шахт. И города. А может и империи…

А в целом, если не учитывать нанесенную справедливость и причинённое добро, дела шли не так уж и плохо. Жизнь моя быстро вернулась в привычное русло. Большую часть времени я проводил с мужиками на смене, а свободное тратил либо, помогая Алену в починке его хибары — тот давно просил подсобить, а у меня все времени не хватало, либо в компании Саволлы и его пассии — Лиды. Девица эта, по словам самого Саволлы, являла своим видом истинную красоту этого жестокого мира. Прекраснейший цветок этого города, как он не раз бахвалился во время таких вот «гуляний»! Я, конечно же из дружеских побуждений и некоторых тактико-стратегических соображений, не стал уточнять, что сам этот город можно сравнить лишь с кучей… Скажем, не самой лицеприятной субстанции. Но! Думаю, еще не все потеряно, рано или поздно правда всплывет наружу. Ну, знаете, когда страсть позабудется, небо вдруг потеряет розовый оттенок, из воздуха исчезнут благовония и аромат цветов… М-да, ох уж эти влюбленные. А так, да, пока что «правда» останется тяжелым грузом на моей совести, если та еще не издохла за все эти годы, хе-хе.

А еще я попытался последить за одним мелким сорванцом. Ну да, я говорил, что это не мое дело, и да, я не раз заявлял о своей приверженности к крайнему нейтралитету во всех вопросах! Как говорится, ничего не знаю, моя хата с краю. Но не в этот раз. Так получилось, что я хорошо знал его семью и… Нет, они были хорошими и честными людьми. Свое чадо родители любили и желали ему хорошей жизни, вот только дать ее не могли, как бы не пытались. Отец Мартина, Лютер, день и ночь батрачил в шахтах, чтобы хоть как-то прокормить свою семью, а мать, пытаясь внести собственный вклад, сидела в лавке местного ткача в качестве швеи и подмастерья. Труд тяжелый и неблагодарный что у него, что у нее, но они не унывали. Никогда. Каждый день они держали удары судьбы, терпели лишения, волочили жалкое существование, также, как и я. Однако при этом, они не растеряли веры, способность радоваться даже самым мелким радостям жизни, жить, с надеждой смотря в будущее. И именно поэтому, как бы я сам себе не противоречил, я решил помочь. Помочь тем, кто не хотел сдаваться, тем, кто подавал пример и вселял надежду! Мне во всяком случае точно.

А как я мог помочь, не вмешиваясь в чужие дела? Как оказалось — никак. Я пытался поговорить с Мартином, не поднимая особой шумихи, но все без толку. Негодник клялся всеми богами и чертями, что не имеет ничего общего с городской «братией», отнекивался как мог, и в тоже время все чаще начал влипать в довольно щекотливые передряги. То за очередной «шалостью» следовала вероломная кража, к которой сам Мартин, как ни странно, никакого отношения не имел, то вдруг в мальце просыпалось невероятное любопытство, при том направленное по отношению к кому-то конкретному, чаще всего «зажиточному», среди отбросов, гражданину, то еще чего недоброго учудит. Хотел разок проследить и, так сказать, поймать на горячем, да тот, видимо, просек момент и потому начал старательно избегать любой встречи со мною.

Не зная, что еще можно сделать, спрашивал совета у Алена, мол, что мне делать, как мне быть? На что в ответ получил дня два лекций о том, как не стоит вмешиваться в чужую жизнь, да и в целом совать нос в чужие дела, а говорить напрямую с Лютором не стал по двум причинам — мелочь подставлять не хотелось — это первое, а второе — без доказательств, а по факту у меня их и не было, разговор вести дело весьма неблагодарное. Еще скандал мне на ровном месте закатят, а оно мне надо? Не надо.

Мд-а, дело с первого взгляда безысходное, но надежды я не терял. Не может же парнишка — вот так сходу окунуться в мир преступной бытности без явной на то причины. Тем более с такими родителями. И потому я ждал удобного случая. Либо помочь парнишке, либо пресечь это безобразие на корню, пускай и ценой «дружбы».

Таким вот образом и прошел весь предыдущий месяц. Жизнь шла в своем привычном ключе и не было даже малейшего намека на хоть какие-нибудь изменения… Не было до этого дня.

Утро выдалось пасмурным. Сильный, порывистый ветер чуть ли не сбивал с ног, всюду серость и уныние, одно хорошо — не было дождя. Пробираясь меж набившими оскомину зданиями, я размышлял о своих будничных делах. Нужно было определиться с точными составами смен, разъяснить со «старшим» задачи на освоение сектора, ну и, соответственно, по участкам распределиться.

«Так, у нас сейчас самое начало летнего сезона, а значит, если ничего не путаю, старшим должен быть Матуш. Уж с ним то точно проблем быть не должно, по крайеней мере он не перегибает палку как Арни, и не напивается в стельку по среди дня как Сид. Так, дальше, Старик также вроде упоминал что-то о трех составах... Если память не изменяет, в первом должны быть я, Алфи, Гэрри, Янек…Кто там еще остался то? Ах точно, Кэл! Мать его за ногу, если этот бурдюк опять отлынивать надумает, то я ему лично кирку…» — Отлученный от собственных мыслей перевожу взгляд с пыльной дороги и медленно вхожу в состояние шока. Прямо передо мной происходило действо, напрочь выбившее меня из реальности, нечто из разряда: «Уж, что-что, а такой картины на своем пути повстречать точно не ждешь.»

Перед зданием Старика собралась целая толпа! Человек шестьдесят, а может и вся сотня создавали своими возгласами и воплями такой гул, что у меня на подходе аж уши заложило. Даже странно, что я их сразу не заметил. И при этом разобрать, о чем там скандирует вся эта разношёрстная ватага было просто невозможно! Хотя я пытался, честно! Из тех отрывков, что, несмотря на все неистовство народа, все же добрались до моего слуха звучали самые странные идеи и предложения. Кто-то требовал объяснений, кто-то грозился голодать, кто-то орал как полоумный «Да что же, во имя трех, вы творите!!!». Нашлись и смельчаки, что в открытую призывали брать крепость штурмом, при том таких оказалось не мало!

«Кстати, а где носит стражу в такой момент?» — Задался я вопросом, глядя на двухметровую детину, крики которого сливались во всеобщем яростном порыве. Сомневаться в том, что он призывал к явно насильственным действиям не приходилось — лицо у парня было, кхм, характерным.

Впрочем, слушать все эти возгласы и возмущения дело, конечно, занимательное, да только крайне бесполезное, да и не безопасное. Главного так и не было озвучено — в честь чего весь сыр-бор поднялся то? Что такого произошло, чтобы взбудоражить отнюдь не маленькую толпу, да и еще направить весь скопившийся гнев в сторону не шибко уважаемой власти? И это еще не упоминая, что та самая власть была неуважаема и в лучшие времена, что говорить о нынешних...

Решив не играться с огоньком общественного волнения, я отошел к близ стоящим зданиям. Нет, ну а мало ли? Людей тут не мало, кровь у всех бурлит, вон, аж на висках вены вздулись! Да и мнения в толпе весьма и весьма неоднозначные, чего доброго, еще массовую драку учудят — потом выбирайся из всей этой круговерти.

К слову, не я один думал в этом направлении. Отдалившись от толпы, заметил парочку знакомых лиц что-то, между собою, активно обсуждавших

«И как только у них получалось докричаться друг до друга?»

— Здарова, парни! — Машу рукой привлекая к себе внимание означенных собеседников. Те ответили тем же.

— И тебе не хворать! — Отозвался один из них — Алфи, при моем приближении. Тот стоял напротив опершегося спиной о стену товарища.

— Ну как тебе картина? Впечатляет? — Опустив формальности поинтересовался второй. Им был Рик «ворчливый». Почему «ворчливый» я так и не понял, да и, буду честен, не интересовался особо.

— Не без того, нечасто ТАКОЕ, — Я показал жестом на толпу. — Видеть по утрам приходится. К слову, а в честь чего хоть толпа взревела? Не припоминаю, чтобы нас, шахтеров, чем-то обижали.

Вот вроде задаю простейший и очевиднейший в данной ситуации вопрос, а реакция... Реакция на него была, мягко говоря, не понятная. С завидной синхронностью они сначала выпучили на меня глаза, а после, переглянувшись, мол, вот дает такое спрашивать, состроили напыщенно строгие гримасы.

— Так значится еще не в курсе? — С печальной полуулыбкой, переминаясь с ноги на ногу, спросил Алфи. Взгляд хитро скошен на Рика.

Последний в драматичной загадочности старался не уступать.

— Не в курсе чего? Не томите. — Даже понимая, что эти двоя меня собираются разыгрывать, внутренне готовлюсь к худшему.

— Видишь ли, тут какое дело случилось… — Начал было рассказывать Рик.

«Вот же дети малые…»

— Хорош измываться! Я совершенно серьезно! Что тут происходит то? Убили кого?

— ДА ПИЗДЕЦ ТУТ ПРОИХСОДИТ!!! — Взревел медведем подошедший сзади Янек.

Я от такой неожиданности чуть… На месте не подпрыгнул. Просто это было неожиданно!! Совсем неожиданно!!!

А меж тем «хитрые рожи» уже вовсю пустились в дикий хохот, да так, что Рик, корчясь от смеха, чуть ли наземь не упал. Что ж, я это запомню! Память у меня, благо, хорошая, а жизнь, надеюсь, долгая. Мы еще Сочтемся.

— Мать т… Янек! Кто ж так со спины подкрадывается!! — Оборачиваясь, сходу выставляю свои претензии под сопровождение дружного хохота.

— Ой-ой, какие мы неженки! — Парировали мне со всеми сопутствующими кривляньями. Нет, ну точно дети! — Знаешь ли, не мы такие — жизнь такая! А вообще, слышали, что глашатай поутру прокукарекал? — Добавил он, обращаясь ко всем.

— Да слышали, слышали. Как такое не услышишь, когда вся толпа ревет единой глоткой. Единственный кто не в курсе по правую руку от тебя стоит… — Уже без особого энтузиазма, движением подбородка указав в мою сторону, ответил Рик.

— Что тут скажешь, прав ты, Янек. Жизнь нынче, сука, жестока — ножом в спину бьет. — Совсем уж угрюмо ответил Алфи. Я насторожился. Мне совсем не нравился обреченный тон в его голосе. — Сегодня нас лишили крова, а завтра, глядишь, и головы лишат…

— Всмысле... — «Что еще за хрень!?».

— Ага, конечно, и голову и хрен под корень срежут, чего уж мелочится… Хорош тут панихиду разводить! Ну лишили нас работы, бывает, но не в гроб же теперь ложиться! Разберемся как-нибудь... Ох ты, смотри-ка, служивые на огонек заглянули. — Резко встрял Рик, а после кинул беглый взгляд мне за спину.

Заметив такую реакцию, я и сам полюбопытствовал, что там происходит. Как оказалось, стража хоть и наблюдает за всем лишь в четверть открытого глаза, но все-таки наблюдает. На безудержный ор и беспрерывный галдеж вышел целый патруль! Из трех человек, между прочим!!

«Интересно, это какими-такими боевым искусством нужно владеть, чтобы в составе трех человек сдерживать ораву в сотню рыл? Или быть может у нас тут магики завились? В стане доблестной стражи на пол ставки подрабатывают?» — Подшучивал я у себя в голове. С другой стороны, ничего смешного и не было — лучшей причины для дружного «взрыва», как вмешательство законников, и не придумаешь.

А патруль, между тем, не подвел! В ответ на мои измышления вояки сообразили настоящий «ход конем», а именно произвели полный разворот и помчались галопом прочь, тем самым вызвав волну хохота в нашей «дружной» компании. Ну хоть что-то веселое.

— Ну ладно-ладно, посмеялись и будет! Еще не понятно, чего они по возвращению устроят, так что будьте наготове, друзья. — Отвлек нас Алфи. Мы на его предупреждение дружно кивнули, и также дружно забили хрен. Все знали, они не вернутся.

— Так, стоять, чего вы там про работу говорили!? — Несколько запоздало до меня дошел посыл.

— Да что там говорить то?! Сраные шахты прикрыли! Усе, нет у нас больше «хлеба»! Сказали ищите работу где хотите, чертовы ублюдки!! А самое главное без выплат!!! — Вновь перешел на яростный крик, наш бравый Янек. Хотя, честно признаться, я его вполне могу понять.

Услышав сие известие, я столкнулся с довольно смешанными чувствами. Понятное дело, меня в момент переполнила злоба, волнение, да и растерянность тоже, но среди всего этого проскочила такая крохотная, ну прям малюсенькая радость. Мне больше не придется лезть в эту тьму, дышать пылью, изматывать собственное тело, чтобы получить жалкие гроши по окончанию месяца! Может быть… Может это тот самый знак? Может пора мне меняться, покинуть это проклятое место? И я бы был бесконечно рад, будь все так просто и легко, но знаки, на то и знаки, чтобы понимать их так, как тебе самому заблагорассудится. Линия судьбы, жизнь, или как там ее еще называют? Не суть, думаю. Так вот, ее создает неподкупная реальность, и в моем случае эта реальность ставит весьма непривлекательные условия…

— Это… Получается… Стойте, а что по расчету? Как так, совсем без выплаты!? — Ошарашенный от таких вот «новостей», задаю наиболее важный в данных обстоятельствах вопрос. Ну а что? Голод — не тетка, ждать не станет.

— Да сами не знаем! Мы, когда узнали, не в меньшем шоке были, Сигвард. — Отозвался Алфи. — Да чего греха таить, и сейчас не лучше. Работу отняли, с деньгами хрень не понятная. А нам ведь семьи свои кормить, одевать, да и в быту затрат не меньше. Герта мне и так весь мозг выполаскивала. Видите ли, денег мало в дом несу, в кабаках, понимаете ли, все спускаю!!

— Тьфу… Бабы! Ну да хрен с ним. Сейчас, одна забота, мужики, быстрее работу сыскать! Вот куда прикажете податься? И так пол города батраками у поместных ходят, на полях спины гнут, а тут… — Рик лишь помотал головой. Впрочем, слова тут излишни, и так все ясно. — Правда, нос вешать тоже рано… Все же, не могли они так резко решение принять, должен быть "просвет" во мгле.

— Эт че это тебя на поэзию потянуло?

— Да это одно! — Не унимался Янек. — Вы представьте себе, что начнется после того как всю эту толпу голод припрет. Думаете пойдут за кутарки волочиться? Да хрен там! В стервяцов ведь заделаются, а там и своих же трясти начнут!

— Обожди с такими словами, сначала нужно узнать, что Старик скажет. — Не соглашался Алфи

— Да что он сказать то может?!

— Узнаем. — С нажимом ответил Рик. — Алфи прав, не зря же первым делом все к нему приперлись. Народ уверен, что только ему по силам всю эту «кашу» разгрести, вот и устроили здесь шатания и разброд. Уж не знаю как, но Старик справится, он свое дело знает хорошо. А с нас только вера причитается, да терпения малость.

— Кстати о терпении, разбродах, шатаниях и прочем! — Поинтересовался я, пока была возможность. — А где вся стража? Я думал они такое стараются пресекать, а тут…

— А что стража? Кто смог, тот и приперся, остальные, должно быть, заняты переездом рынка. — Ответил Рик, харкнув в сторону.

— Я так понимаю это не последняя «удивительная» новость, что я услышу за весь день?

— Да, впрочем-то, последняя. Как можешь понимать, не только нашего брата обидели, торгашей тоже потеснили, но не так сильно. Мелких сплавили в Южные районы, да и ренту немного подняли. Ну им то с этого ничего не станется, как бы они там не верещали! Места расположиться там, считай, тьма и еще больше, не просто рынок, целое торговое содружество разместить можно!

— Да что уж там! Все южные районы — один большой пустырь! Вы только представьте, обломки разгрести, облагородить малясь, вот и огромная площадь под застройку готова. Тут ставишь рынок, тут храм «Трех» не плохо впишется, ну и бордель напротив — «Подшучивал» Алфи.

— Ты что ль строительством то заниматься будешь? — Съязвил Рик.

— А кто ж еще? Не в твои же кривые руки вверять столь ценное дело! Бордель должен стоять крепко! Так чтобы на века.

— Да чтоб он века стоял многого не надо. Главное, чтоб твоего духу и рядом со стройкой не валялось. А то ты, жмотяра этакая, как всегда, там гвоздей пожалеешь, тут скоб не доставишь, того глядишь в самый ответственный момент на башку кусок штукатурки прилетит и поминай как звали!

— Ой ли, да я просто экро... Эргон... Мать его за ногу!

—Экономичный? — Даю подсказку.

— О! Вот эт самое, экономичный я!

— Да по тебе прям видно... — С ехидством заметил Рик.

— А я о чем?

— И все же забавно выходит, други. — Как-то непривычно спокойно, после всего шквала ругани, заметил Янек. — Комендант всех обидеть умудрился. Всех! Окромя шлюх…

— Ну еще бы! Как так РАБОЧЕГО человека обижать! — Поддержал веселый настрой Рик.

И только наш квартет собрался разразиться новым приступом смеха, как вдруг, будто гром среди ясного неба, раздалось отчетливое и громкое «ТИШИНА». Старик стоял на некой возвышенности, ту банально не было видно из-за толпы, и оглядывал собравшихся своим строгим взглядом.

Все мигом стихли, готовясь внимать словам «спасителя».

— Как всем нам стало известно, сектора рудников с первого по шестой были закрыты в связи с крупным расследованием хрен знает чего-то там, никого это особо не волнует! Как я вас понял, главные вопросы из озвученных: «куда теперь податься?» и «Выплатят ли нам отработанное за прошлый месяц». Да или нет?

Из толпы послышалось нестройное, но громкое «ДА!»

— Что ж, тогда начну с более важного, со второго! Вам выплатят за то, что вы успели отработать! То бишь с перерасчетом. Для этого из крепости выслан казначей — он вместе со мной будет вести расчет. Так устроит!?

Послышались одобряющие возгласы.

— А что до работы, то я спешу успокоить! Через трое суток у каждого будет направление. Соглашаться с ним или нет, дело ваше! На этом ВСЕ!! И выстройтесь уже в нормальную очередь, драть ее за ляшку, устроили тут хераборь всякую!! Не переживайте, нерассчитанным сегодня никто не уйдет!

Вот и закончилось непродолжительное выступление, оставившее у народа, в целом, положительное впечатление. Старик отправился в «кабинет», а толпа, повинуясь сказанным словам, начала приобретать упорядоченную форму.

— Вот тебе и сила Стариковского слова! — С достоинством произнес Алфи. — Как мы и говорили, обождать только нужно, а там уж…

— Ты, Алфи, лучше мои слова помяни! Вот пройдут эти три дня и увидишь, как дело повернется. — Настоял на своем Янек. И как бы не приятно было это осознавать, но он прав. За три дня такому огромному количеству человек нельзя найти работу, тут и к гадалке не ходи. Точнее найти то можно, но вот нормальную — сильно в этом сомневаюсь.

«Но ведь ему не обязательно об этом знать?»

— Вот пройдут эти три дня, тогда и посмотрим, Янек. — Ухмыляясь ответил я, сам в это время соображая, как бы слинять, не вызывая лишних вопросов. Времени не много, а работа сама себя не найдет!

— Зря ты так, Сигвард, ой как зря!

— Может и так, Янек, может и так…

— Ну вот, сразу видно, предан правому делу до последнего волоса на жо... *Ик* — Резкий приступ икоты прервал Алфи. — Эт че еще за хворь?

— Это называется «икота», Алфи, обычной ей страдают дети. — посмеиваясь просветил товарища Рик.

— Да иди ты, смеется он тут! С какого ляда она у меня началась?

— Знаете, пойду я, пожалуй, раз уж делать пока нечего, хоть прогуляюсь малясь, на торгашей посмотрю, может еще чего интересного расскажут.

— Эт куда это ты? Без расчета *Ик* остаться хочешь? — С непониманием уставился на меня Алфи. Так, реакция ожидаема — действуем по схеме.

— А что делать? В очереди целый день торчать? Лучше уж прогуляюсь пока, Саволлу на рынке навещу, может чего расскажет, да покажет. А на счет выплат? Старик сказал, что сегодня никто не уйдет нерассчитанным, значит так и будет. Чего мне переживать то?

— Ну не знаю, без денег шарахаться по округе дело унылое. Но тут, как говорится, тебе виднее, в кабаках да борделях ты всяк не прозябаешь, значит есть к кому намылиться. — Хитро улыбаясь, заметил Янек.

— Хм... Вон оно как значит… А умно придумал! Ну, бывай тогда малец. — Сопровождая кивком свои слова, попрощался со мною Рик. При этом на лице этого хитрого лиса нарисовалась довольная ухмылочка, да и больно подозрительный прищур в глазах так и говорил: «Я все понял, с тебя доля.».

«И что это сейчас было? Он так дал намек на некое «понимание»? Или просто со мною так странно попрощался? Проклятие, жизнь-таки действительно тяжела в наше время, раз уж приходится искать намеки в каждом телодвижении!»

Ответив в той же манере, попрощавшись с остальными, я отправился на поиски…

День медленно подходил к концу, солнце клонилось к линии горизонта...

И ЭТО БЫЛО КОШМАРНО!

Каждый!! Каждый ремесленник, к которому я пытался подойти и напроситься в подмастерье слал меня далекими лесами, широкими лугами и сразу нахер!! Мать его… Видите ли для этого я слишком худой, для другого слишком слабый, для третьего — высокий, для четвертого — низкий, для пятого — косой, а для шестого, видимо, тупой, ибо как еще понимать «Пошел вон, сученок уличный» брошенное мне сходу по появлению на пороге лавки-мастерской местного ткача, Борга, я просто не знаю! Да и знать не хочу!!

«Черти бы вас всех побрали!! Даже Марк! Даже он меня на улицу отправил… Проклятье, я что, помеченный какой? Или быть может на столько рожей не вышел!?» — размышлял, бродя по грязным улочкам.

Выбравшись из узких «коридорчиков», я бесцельно брел по центральной, разглядывая странную вечернюю суету. Шахтеры толи на радостях, толи от горя буквально забивали трактиры своими телами. Именно телами, ибо в состоянии более-менее держаться прямо насчитывалось меньше половины. Стража, глядя на такую картину, носилась то туда, то сюда, пытаясь остановить произвол особо повеселевших товарищей, а горожане просто занимались своими делами, кто-какими. В общем — кутеж, галдеж, суета и прочие радости не особо вдумчивой жизни.

И вот, среди всего этого бардака неспешным шагом иду я — усталый, злой и не замечаемый людьми, будто призрак или дух. Иду и всматриваюсь в озабоченные, суетливые лица, наблюдаю за кратким отрывком жизни тех, кто на эту самую жизнь давно наплевал… А может они и верно поступают? Толку о жизни думать, коль ты брошен в выгребную яму на самом краю земли, а?

Н-да, занятие пускай и странное, зато хоть отвлекся! Отвлекся от всего этого форменного безобразия под названием «Сигвард в поисках работы.» Агрх…

«Боги, неужто вы реально прокляли меня!? За что!? Чем же я заслужил ваше недовольство?»

— Да кого я обманываю? Сдался я богам? Им, если те и вправду существуют, и без этого есть чем заняться. Лучше б думал, как выбираться из этого всего, кретин. — Не выдержав наплыв разрозненных чувств, начинаю причитать вслух. Благо никто не слышал, деловые видите ли… Тьфу.

В голову ничего не шло. Я все бродил и бродил, пока по итогу не приплелся прямо к каменному изваянию основателя этого городишки. Хмурое, перекорёженное трещинами лицо взирало на меня сверху вниз и всем своим видом пыталось вызвать во мне трепет и страх. И сколько ей интересно? Сотен три-четыре, а может и больше. Подумать только… Сколько же тварей с людскими рожами повидали эти грозные вытесанные из камня глаза?

«А ведь у него и выбора то не было… Вечно молчаливый, окруженный торгашами и прочими без возможности уйти, отвернуться, да даже хоть на секунду глаза прикрыть. Может хоть сейчас тебе выдастся отдохнуть от них? Познать спокойствие и, не знаю, вечность там... Да о чем я, мать его, думаю!!!»

Каменный истукан по-прежнему молчал. Ему было безразлично, как и всегда. А я тем временем тупо пялился куда-то вдаль в сторону крепости.

Там, вдали, над крышами разных домишек, виднелся ее могущественный силуэт. Вид у меня лично, пускай, уже не вызывал каких-либо эмоций, но все еще внушал уважение... Величественная, не тронутая течением времени она возвышался над всем городом — символ силы и власти правившего в этих землях властителя. Часть ее уходила в склон горы, часть сливалась с крепостной стеной, отделяя ее от остального города, будто линия очерчивающая стык двух разных реальностей. Оправдать ее превосходное состояние я мог только одним объяснением — магия. Без нее не могло обойтись!

М-да… Крепость. Одно только название, Вэскорн, призвано отражать ее могущество. Там, по обычаю, кипела собственная жизнь. Лучшие мастера и ремесленники проживали за ее стенами, все высшие чины, весь главенствующий состав гарнизона во главе с комендантом… Там же находились и оружейные и продовольственные кладовые, там же обучались солдаты, там же скрылся и рудник. Да чего там только не было! В общем, практически все лучшее, собралось за ее стенами. Кстати, там же предлагали осесть и Старику, да только тот отказался, выбрав более-менее целый домишко в городе. Почему? Не знаю, да и хочу ли? Вопрос спорный.

«Эх, а ведь когда-то и город был в таком состоянии. Видеть бы его в лучшие дни… Может тогда, глядя на величие той твердыни, я бы и отношение к жизни поменял, да и мыслил по-другому. Тц, жаль…» — От мыслей отвлек налетевший на меня мелкий паренек.

— Прости дядька… — прокричал тот, а после дал деру что есть мочи.

Не спешно проверил свой кошель. Пропал.

«Пускай порадуется своей добыче, мелкий паршивец.» — Безучастно глядя вслед бегущего воришки, мысленно попрощался с небольшим кожаным мешочком, в котором и в обычные деньки монеты водились крайне редко.

«Точно, я же дырку в нем зашить забыл… Стыдно-о-о. Ай, да и черти с ним.»

Что ж, как бы то ни было, а толку попросту бродить более нет, нужно действовать и желательно с должным результатом! А что делать в таких ситуациях? Правильно! Хрен его знает, что делать. Знал бы, уже давно бы сделал… Нужно совета просить, но у кого? Ответ всплыл в голове сам по себе. Саволла! Он хоть и мелкий торгаш, но доступ к сведениям и слухам у него всегда был отменный. Правда, помогало мне это редко, но помогало же!

На своем обычном месте Саволлы не было. Я искал по кабакам и трактирам, но все без толку. Думал уже по борделям пройтись, как на выходе из переулка на центральную, увидел въезжающий по тракту караван. Три повозки, полностью облечённые в металл, своими скрипучими колесами медленно продвигались вперед в сторону крепости. Вид у них был потрепанный, зловещий, а еще, если не ошибаюсь и мне опять ничего не привиделось и не послышалось, из них доносились тихие завывания и стоны. Страшное дело, однако.

Следом шли еще четыре — груженные различным провиантом, шкурами, кожей и тканью. И какое же благо, что на основной развилке центрального проспекта караван разделился.

К слову, следует отметить — такое событие являлось настоящим праздником для горожан этой помойной ямы. Городские фермы поставляли мяса и овощей в крайнем малом количестве, да и качество было далеко от идеала. Про одежду и прочие принадлежности быта, я лучше умолчу… И вот, в условиях нехватки банальных вещей первой необходимости, приезд каравана набитого всем до отвала был сродни мане небесной.

Как только первая повозка каравана показалась на «новом» рынке, началась бурная активность. Торгаши мигом прильнули к подъезжающим повозкам, сходу спрашивая цены на тот или иной товар. Самые ушлые чуть ли не на ходу выцепляли нужную вещицу, некоторые, менее бойкие товарищи, сначала аккуратно приглядывались к ассортименту, ну и прочие с завистью поглядывали на своих коллег, ибо не могли позволить себе запасы. Как уже было сказано, местное производство качеством никогда не выделялось, и потому «мелкие», как в городе звали рыночных торгашей, неплохо наваривались на не особо расторопных жителях. Схема простая, но рабочая.

Итак, праздник начался.

Люди сначала подходили небольшими группами, а после хлынули нехилым потоком. Радостный и воодушевленный народ принялся разбредаться по рынку, обствупая со всех сторон караван и прибывших купцов. Начался галдеж, выкрики, ругань, смех, веселье, танцы… Драки. В общем, очередное занятное зрелище, толку от которого не было ровным счетом никакого. Хотя вру, одну услугу эта шумиха мне точно оказала. Известие должно было прокатиться по всему городу и уж если Саволла ошивался не здесь, то должно быть его в лесу прикопали или чего хуже! Такой человек как он, просто не мог пройти мимо такого «великолепия».

Пробравшись ближе к эпицентру, я наконец увидел своего незадачливого товарища, тот о чем-то оживленно беседовал с одним из караванщиков.

"Может о делах говорят…" — подумал я, решив не вмешиваться.

Обождав до того момента, когда они закончат, подошел поздороваться.

— Тебя и днем с огнем не сыщешь, друг, я уже все кабаки обыскал, где тебя носило? — спросил я, весело улыбаясь.

Неожиданно, вместо ответа, ничего не объясняя, Саволла взял меня под руку и потащил подальше от людей. Зайдя в ближайший тихий переулок, он мгновенно принялся рассказывать о неком «спасении», о лучшей жизни, и вообще, нес несусветную околесицу. Вид крайне энергичный и счастливый, хотя под глазами виднелись мешки, говорившие о явном недосыпе.

«Неужто и этот умом тронулся…»

— Ты не поверишь, они согласились! У меня все получилось! Осталось только дождаться восхода!! Я СМОГ, Сигвард!! Я смог, я покину этот вшивый город! Патент торговой гильдии почти в моем кармане! — Тряся меня за плечи, почти срываясь на радостный визг, протараторил Саволла.

— Постой, успокойся и объясни уже нормально. Кто и на что согласен? Что получилось? При чем тут торговая гильдия? — Начал требовать я объяснений, пошатываясь после такой тряски.

— Да что тут объяснять!! Новая жизнь, брат, меня ждет новая жизнь!! — В усталых глазах товарища так и горел нездоровый огонек, что заставляло меня поволноваться. Не хватало еще, чтоб у единственного человека, которого я могу именовать другом, крышу сорвало!

— Ну знаешь, тебе то может все понятно, а я вот явно чего-то не понимаю! Будь добр потрудись рассказать «что» и «как» было, и желательно по порядку. — Попытался я малость вразумить не в меру активного «счастливчика» — казалось тот прямо сейчас кинется в пляс.

После череды быстро сменяющийся эмоций на лице, Саволла все же соизволил начать объясняться.

— Ладно, черт с тобой! В общем так, помнишь нашу выходку с подделкой рекомендательных писем для Энтона Корье, главы здешнего филиала торговой гильдии?

— Ну, помню, и что с того? — спросил я, пожимая плечами.

— А то! Ты тогда наказанием от старика отделался, а вот для меня все совсем плохо стало. Энтон, этот старый хрыч, узнав о такой дерзости, лишил меня права членства в гильдии! Считай двери в купечество мне были закрыты, а это, как тебе известно, сравни смерти для любого уважающего себя торговца!! Я в тот момент хотел со стен сброситься, да только вовремя понял — рано нос вешать. Он пускай и важная шика, но все контролировать не может, и потому я напряг весь свой тактический гений и провернул такое дельце, что этот злопамятный хер…

Говоря об этом, Саволла начал обильно жестикулировать. Нервишки, что поделать…

— Ладно-ладно, ближе к сути.

— А ты меня не перебивай, к сути и выйдем! Ну так вот, на чем я там остановился? Ах да, Энтон мою кандидатуру отклонил, а потому я вышел на филиал торговой гильдии в городе Ренфор, что расположился не далеко от границ с провинцией Вальхад.

— Границы с Вальхадом? Да ты брешишь… — От удивления у меня аж брови на лоб поползли.

— Да мне самому не верилось!! Но это, представь себе, факт, так что порадовался бы за друга, а не вопросами закидывал!

— Я рад, конечно, но… Да как ты это провернул?! Это же чертов Вальхад!! Поверить в это… — Вот теперь нервишки заиграли у меня. Дело в том, что границы с Вальхадом располагались на противоположной стороне провинции, а это от трех месяцев до полугода с лишним одного только пути... Нет, это невозможно! Если не свихнулся он, значит свихнулся я.

— Ха, а вот придется поверить, друг, ибо уже все решено! Да и не это сейчас важно! Важно другое — никакой информации по мне у них нет, я перед ними чист и вполне полноправно могу с ними сотрудничать. Ради этого прошлось немало потрудиться и… Ну скажем так, завести не совсем приятные знакомства, но это все пшик по сравнению с новыми возможностями! Боги… До сих пор не могу поверить, что, я наконец смог зарекомендовать себя перед великим содружеством. Все что осталось, явиться к ним, выполнить пару простецких заданий, а там и патент в руках! И все, Сиги, безбедная жизнь обеспечена! Скажи же, это превосходная новость! Она просто восхитительна!! — Саволла еле сдерживал себя, чтобы не прыгать от счастья.

— Н-да-а-а… Даже не знаю, что и сказать. Новости, действительно прекрасные и надеюсь у тебя все получится, но… Прости, ну вот за милю, чем-то подозрительным веет. — сказал я, опершись о стену дома и сложив руки на груди.

— Да все нормально, не нагоняй панику на ровном месте! И, Сиги, ты не думай, про тебя я не забыл. Подожди немного, я вернусь за Лидой, за тобой… Эх, заживем! — весело отозвался Саволла, положив руку мне на плечо. — Осталось только сделать так, чтобы Корье об этом не пронюхал, а там уже буду как сыр в масле!

— Ну да, ну да, как же… Ты и «сыр в масле» суть вещи несовместимые, — На такое заявление Саволла лишь недовольно фыркнул, вызвав у меня тихий смешок — Но я во всяком случае рад за тебя и могу лишь пожелать удачи, да наставление дать, чтоб голову не терял, и… Прости, но отвлеку от темы. Пока ты еще здесь, на нашей бренной земле, можешь мне советом помочь?

— Что? Конечно! Что за вопросы? Все что касается денег, женщин и выпивки я объясню в мельчайших подробностях. Лучшего советника во всем городе не найти, ты же знаешь!

— Ага, и никак иначе…— Я расхохотался — Тянуть не стану. В общем, я без работы остался, куда податься не знаю, может ты чего знаешь?

— Вот же… Как так? Ты что старику такого сделать умудрился?

— Рудник прикрыли. Об этом весь город гутарит, а ты получается не в курсе?!

— Во дела! Ну, как понимаешь я занят был, не до молвы было, а тут оказывается ТАКОЕ творится. Н-да-а-а, братец, дела-а-а… — Он задумчиво уставился в пустоту, а после не долгих размышлений вновь перевел свое внимание на меня — Может тогда со мной рванешь? Терять, кроме как Старика, тебе нечего, считай, мне подсобишь, заодно может подыщешь чего.

— Спасибо, конечно, но тут хоть знакомые места, да и койка собственная есть, а там? На улице ходить побираться? Себя ты, дай боги, вытянуть еще сможешь, а вот нас двоих точно нет. Да и… Не важно в общем. Рад бы был тебе компанию составить, да не думаю, что толк от меня будет.

— Тут тебе решать... Хм, а знаешь, что, попробуй в подмастерье податься, может кто и примет. — Саволла присел на рядом стоящий ящик. — Я вот первое время у Филла, сапожника нашего, на побегушках был. Дело это, врать не стану, скверное, но даренному коню в зубы не смотрят. Если дела твои совсем плохи, то можешь и к нему податься. Он всегда рад "новой крови". Хотя, на твоем месте, я бы к Марку пошел. Кузнечество дело не из простых, зато в действительности опыта наберешься, а того глядишь и сам ремесленником станешь, может даже и не плохим, кто знает?

— Вот и я так думал. Да только ремесленники на меня как на прокаженного смотрят, стоит к ним подойти с вопросом о «подмастерье». Для одного такой комплекции человек нужен, для другого — другой, а я, видать, могу сразу нахер идти…

— Слушай, сейчас мне сложно советовать тебе, даже не так, я не знаю, что тут можно посоветовать. Ситуация не очень приятная, тут уж ничего не попишешь, но варианты быть должны. Не сегодня, так завтра решение придет, я уверен, братец, так что не раскисай… А пока у меня есть идейка получше!

— Получше?

— Пойдем-ка, пропустим парочку кружок, скажем, на посошок?

— Ха, предложение интересное, но нет, братец, я пас, сам ведь знаешь, Старик, все дела. Да и у тебя, думается мне, есть кем заняться.

— Кем? В смысле? — С непониманием и удивлением уставился на меня товарищ.

— В коромысле! Кто мне на прошлой неделе распинался про «прекраснейшего цветка» этого города и прочую романтическую чепуху?

— Как ты мог, Сигвард! Ты режешь по моему изнеженному сердцу, будто хладнокровный мясник! Я и на секунду про нее не забывал!! Знал бы ты как тяжко мне дается расставание с моей единственной, с моей…— Вещая будто заведенный, он, вскочив на ноги, театрально схватился за сердце.

— Серенадой раненого сердца! Музой влекущей и усладой в жизненном пути! — Ухмыляясь уголками губ, заканчиваю своеобразное представление. На удивление, от такого выпада у Саволлы аж глаза расширились, хотя ничего впечатляющего я вроде и не делал… Так ведь?

— Вот оно… — Ошарашенный Саволла схватил меня за плечи.

— Эй, с тобой все нормально? — Пячусь назад, точнее пытаюсь. Вид его меня и до этого откровенно настораживал.

— Я понял, вот твое призвание, Сигвард! Ты — Бард!

— Тьфу ты! Дуралей бродячий! — Вырываюсь из захвата, пока товарищ впадает в приступ дикого ржача. Конь нашелся тут…

— Ахах… Ахахаха… Так-то над старшими измываться! Видел бы ты свое лицо, друг! Да-а-а, давно так не смеялся!! Ахахах — Еле дыша заметил хренов торгаш.

— Да иди ты…

— Да не дуйся! Не баба же, переживешь! А что до барда… Ну ты это, призадумайся, глядишь и сможешь чего из себя на поприще представить.

— Ага, конечно. Передо мной скорее дриада ноги раздвинет, чем случится так, что мне бардом по миру ходить придется…

— Зная тебя я бы во второе больше поверил. Ты смотри, так и евнухом стать не долго, коль девок стороною обходить!

— Ну да, ну да… Сначала по девкам бегать, а после и от них, да? Прям как ты сейчас. — С кривой ухмылкой возвращаю ему «укол».

— Пфф, так рассуждать… А, знаешь, прав ты, нехорошо так вот все бросать. — Кивая собственным мыслям высказал Саволла. — Надо бы к Лиде заскочить напоследок, разъясниться, так скажем, а потом и в путь дорогу. Время как раз до первых лучей солнца следующего дня немного осталось.

— Тебя на «разъяснения» то хватит? — Тихо посмеиваюсь.

— Я все слышу!!

— Ой ой, слышит он. Не баба, переживешь! — Передразниваясь, я подошёл к Саволле и протянул руку — Ладно, брат, пошутили, посмеялись, а теперь, похоже, пора прощаться. Пускай ветер странствий будет гнать тебя только удачными тропами.

— И обязательно сведет нас вновь на пути! Уверен, братец, будет время, свидимся еще! — Улыбнувшись, Саволла пожал мне руку, а после, по-воровски крадучись, подошел к выходу из переулка.

В последний раз кинув на меня взгляд, он скрылся в проходящей толпе.

«Прощай братец, надеюсь свезет тебе в твоей авантюре…»

На меня вновь напала давящая тоска. Саволлу я знал лет пять, а может и больше. Многое случилось за это время, многое забылось. В том числе и та злополучная история с подделкой рекомендательных писем. Дело тогда казалось плевым. Всего-то и нужно было — написать разным почерком три письма, а одно заслужить. Проблема была лишь в печатке, которая заверяла достоверность писем. Ее, проблему эту, решили самым простым способом — мы пробрались на склады и попросту украли печатку. Вот только все оказалось куда запутаннее, чем могло показаться. Печаток было несколько видов, а так как мы не знали какая именно должна быть, взяли первую попавшуюся. Это и стало фатальной ошибкой. Когда старик узнал об этом, он не стал устраивать скандал или разнос всего и вся. Он лишь сказал: «Отработаешь все убытки, которые возникли из-за тебя. В свободное время, конечно.». Целый месяц я работал в шахтах. а после, вместе с Саволлой таскал грузы в восточных районах подконтрольных торговой гильдии…

При воспоминаниях об этих временах меня пробил озноб.

Делать было нечего. Я по-прежнему ошивался то тут, то там в надежде натолкнуться хоть на что-то, что могло помочь в нелегкой ситуации, ну или хотя бы подтолкнуть на мысль о решении возникшей «проблемки». Вот только надеждам моим не было суждено сбыться.

Солнце уже дано скрылось уступив место яркой луне, а я даже заметить не успел, как ночь вступила в свои права. Патрули в сильной спешке начали сдавать свои смены, из «крысиных» нор выползли «алхимики», торговцы «пылью» и прочей запрещенной дрянью, квартал красных фонарей зажег свои огни… А я неспешным шагом плелся в сторону «Кабинета». Несмотря на поздний час, на улицах было оживленно. Отовсюду горланили различные песни, веселые и грустные, в переулках валялись в усмерть ужравшиеся работяги, возле которых то и дело крутилась различная шантрапа, и в воздухе витало что-то необычное, что-то навевающие одновременно веселье и тоску.

Путь мой то и дело преграждали различные сценки практически безудержного кутежа и распутства, однако добрался я все же быстро и без проблем.

Вот он — трехэтажный, здоровенный особняк, принадлежащий незабвенному вояке… Вход открыт, повезло. Значит, хотя бы немного денег получу, уже не плохо. Поднимаюсь на третий этаж, прохожу поворот… И слышу голоса.

Старик, как и обычно восседал на своем «троне», однако был он не один, компанию ему составлял Дюран. Тот сидел напротив, вяло ведя беседу с хозяином. Впрочем, своим появлением я отвлек все внимание на себя.

«Мд-а, неловко получилось…»

— Прошу простить, не знал, зайду зав… — Начал я извиняться, склоняя голову в качестве приветственного жеста.

— Не стоит. — Прервал меня Дюран. — Мы уже закончили. — После этих слов блондин начал подниматься со своего места. Кстати, «второе» лицо города был одет в мощный пластинный доспех, по верх которого был натянут алый сюрко с вышитым на нем гербом рода Д`Аля. Вся конструкция по малейшим прикидкам должна была весить немало и нехило так сковывать тело. Однако, если судить по тому как советник ловко и быстро сменил свое положение, не очень-то ему доспех и мешал.

Направляясь к выходу, Кристоф обвел меня оценивающим взглядом, а после, как бы невзначай, сказал старику: «Кажется я знаю, кого можно определить в помощники», на что сам Старик не отреагировал, от слова совсем.

Как только светлая макушка грозного блондина скрылась из поля видимости, я без всякого разрешения подошел к стариковскому столу, занял гостевой стул, на котором прежде восседал советник, и начал выжидать, о чем мне собирается поведать «начальство», а судя по виду, поведать было о чем. Правда, Старик не спешил. Он сидел, прикрыв глаза рукой, параллельно массируя весок и что-то тихо бурча себе под нос.

— Старик — Решил я отвлечь уставшего от всей этой кутерьмы распорядителя. Тот, слегка оживился, медленно перевел на меня взгляд, на котором так и читалось: «Ну чего тебе?». На разговор он не был настроен, но мне еще жить как-то нужно, а потому я быстро вспомнил про «второе» счастье. Наглость то бишь. — Слушай, понимаю, тебе сейчас спать бы завалиться, а не на меня время тратить, но ты сам сказал: «Не рассчитанным никто не уйдет».

— Я такое говорил, да? — Выпрямившись, он цокнул языком, расправил плечи — Эх… Ну и хер с тобой. Все равно я тебе отложил. — Порыскав, у себя под столом, он выудил мешочек средних размеров. — На, держи свои честно нажитые.

— Благодарю. — Принимаю получку и тут же цепляю ее за пояс. — Старик, а о чем там Дюран говорил? Да и вообще, что он тут делал?

— Что делал, о чем говорит… Может тебе еще интересно зачем он срет? — Монотонно произнес Старик. Мд-а, видать сил совсем у человека не осталось, надо бы его в покое оставить.

—Понимаю, тогда не буду тебя более томить… — Я хотел было встать, но резко был остановлен.

— Обожди. Посиди-ка.

— А? — Уставился я на него с немым вопросом.

— Ты не обращай внимания на ворчливость, с этой толпой кто-угодно волком на луну завоет. У всех одна проблема, но выслушивать приходится каждого, а это... В общем, сам понимаешь. — Он помахал рукой будто отгоняя муху. А после как-то резко сменил тему. — Ну как тебе сегодняшнее представление?

— Представление?

— Ну а как это еще назвать? Наш доблестный комендант на пару с советником решили на струнах моих нервов, целую симфонию сыграть. Прям как на какой-нибудь сраной арфе! Будто до этого проблем мало было… Пить будешь?

— Ты ж сам с меня слово взял.

— О, вот это правильный настрой! Уважаемо. И раз так, то надеюсь тебя не затруднит мне просто так компанию составить, а то в одиночку нажираться, это уж совсем… Ну, заодно малость впечатлениями поделишься, а то я уже затрахался весь день одно и тоже слушать! И что самое хреновое, отвечать приходилось также — одними и теми же словами. — С этим Старик встал со своего седалища и, разминаясь, бодрым шагом направился в сторону выхода…

Вернулся тот минут через десять с небольшим бочонком наперевес и кружкой в руках. Быстро, почти не глядя, играючи, он вскрыл бочонок, зачерпнул бодрящий напиток и, садясь обратно, пригубил первую.

— Э-х-х… Давно хотел тот бочонок оприходовать, да руки все не доходили…

— А сегодня, значит, дошли-таки? — Спросил я со скепсисом, скрестив руки на груди.

— А то! Сам бы попробовал посидеть на моем месте, я б посмотрел, как ты тут повыпендривался бы.

— Да ладно, не начинай… — Посмеиваясь, ответил я.

— Так я и не начина, будет еще время, а пока хер с ним. Ну, рассказывай, как тебе сегодняшний денек?

— Интересно, чего же ты от меня ждешь? Я от работяг недалеко ушел, так что выслушивать по сотому разу одно и тоже как-то... Нерезонно, не находишь?

— Отчасти ты прав… Но в отличии от большинства, ты почему-то явился только в самую темень. Рассказывай, чего там ремесленники гутарят.

— Откуда ты…

— Ха, будто об этом так сложно догадаться. Где тебя еще могло носить, кроме как не в поисках нового места, неу девок же. К слову, как успехи?

— Твою ж... Да никак! Все до единого «погулять» отправили, не один даже проверить навыки не удосужился, а Борг вовсе слушать не стал, с порога в меня чем-то швырнул и нахер послал. И чем я только всем не угодил?

— Пхахах нда-а-а, я думал хоть кто-то да задумается, но не там то было значит. Не мудрено.

— Что значит «не мудрено»?! Какого это вообще должно быть «не мудрено»?! — Я ошарашенно взглянул на Старика. Тот тянул с ответом, специально сделал большой глоток, тем самым добив первую. После вытер бороду и, оглядев донце, зачерпнул вторую.

— А что оно может значить? «Не мудрено» оно и в степях Вельта «не мудрено». В этом городе черти что происходит, вот и тянется одно за другим. Считай, стольку народу без работы осталось, а узнали об этом все и сразу. Вот ремесленники и ждут, когда к ним люди хлынут, будут выбирать самых-самых, а потому тебя, необученного, неопытного и неотесанного, отослали куда подальше, чтоб умельца не профукать. Логика житейская, думал я и сам до этого дойдешь, но, с другой стороны, твой поступок тоже смысл какой-никакой да имеет, с чем черти не шутят, могло и повезти.

— Могло, да не сложилось.

— Ха, не сложилось у него… — Старик расслабившись откинулся на спинку кресла, попутно пригубив вторую. — Кались к кому потом пошел, не все же время по ремесленникам ходил?

— Ясен пень, с Саволлой свиделся, совета спрашивал.

— Тьфу, нашел у кого спрашивать! Этот прохиндей только и умеет, что языком молоть, как и все торгаши, впрочем. Вот чем тебе Ален не угодил? Да даже Янек и тот мозгов поболее имеет!

— Саволла мой товарищ! Не вижу ничего плохого в том, чтобы с друзьями советоваться. — Ответил я с невозмутимым видом.

— Тоже мне, друг! Видал я таких, ничего кроме собственной выгоды таких не волнует.

— Твое право так считать, но я другого мнения.

— Значится в упор видеть не желаешь. Такие как он…

— Ты меня прости Старик, но толку муслолить я этого не вижу, один хрен товарищ на рассвете отбывает вместе с караваном. — Старик от моих слов скривился, пробурчал что-то до боли напоминающее «Деловой тут, блять, нашелся», отхлебнул из кружки, а после резко изменился в лице.

— Постой-ка. Как ты сказал? С караваном на рассвете?

— Ну… Да, а что?

— Что за караван? Откуда прибыл? — В Стариковских глазах проскочил блеск. Он насторожился.

— Не знаю, с самими караванщиками не разговаривал… Но сам Саволла что-то говорил о городе Ренфор. Говорил у него там все на мази, и с местной гильдией он уже связался и прочее…

— Да срать на этого прыща! Ты уверен, что он говорил про Ренфор? Ты точно уверен?

— Старик, да что случилось то!?

— Потом объясню, лучше скажи конкретно, что за караван, каков состав, сколько телег?

— Да обычный караван с провизи… — И тут меня осенило. — Нет, вру. В составе было семь телег, но только четыре продовольственные, остальные три были полностью облечены в металл и были с виду больше. И вот еще что, сейчас только вспомнил, охраны было куда больше чем обычно.

Старик нахмурился. Он уставился в пустоту размышляя о чем-то своем, а я просто наблюдал за бабочкой, летающей около свечи, без какой-либо задней мысли. Волноваться и раздумывать, что это сейчас было, что за реакция, и о прочих интригах и расследованиях попросту не хотелось. Зачем? Денек и так выдался на редкость дерьмовым, чтобы еще догоняться тем, что меня и не касается. Ну а если коснется… Вот когда коснется будет, тогда и решение буду искать, а сейчас к черту.

— М-да, вести не шибко радужные.

— Вести как вести, мне по чем знать какие они. — Начал я огрызаться на попытку подразнить мое любопытное эго. Нет, серьезно, хватит с меня этого дерьмового дня с его сюрпризами.

— А я думал, ты на такие вещи только так ведешься, хе, ну хоть чему-то жизнь тебя учит. А коль так не хочешь о городе разговаривать, то давай о чем-то более позитивном. О работе, к примеру. — Вторая была успешно добита, и Старик потянулся за третьей полулитровой. И куда ему столько лезет?

— Нет, я бы и рад поговорить о чертовых рудниках, странном переезде рынка, реакции торговой гильдии и прочем, но денек не располагает. А о работе говорить... Ты вроде о позитивном поговорить хотел? Нет разве? — Скривив физиономию, положив локти на стол я оглядел пустую комнату. Ну как пустую, около стен стояло несколько стеллажей полностью забитые разными бумагами.

— Ну да, о нем самом, положительном. Ты дослушал бы для начала! Ну так вот, есть у меня для тебя работенка, оплачивается не шибко, но прожить можно, к тому же жилье в городе дадут…

— Я не ослышался? — Перевожу заинтересованный взгляд с пола на Старика.

— Смотрите-ка, как он в лице изменился, ха! Но да, ты не ослышался. Мне помощник нужен, с бумагами сидеть, документы разбирать, а чтецов, да еще и умеющих худо-бедно писать тут не сыщешь. Тебя то я еще с семи лет обучал, так что на мелкую письменность сгодишься, а там глядишь и подтянешь свои знания.

— А не шибко щедро?

— Оплата двадцать пять серебряных с жильем, и тридцать без жилья.

— Хм, вдвое ме… Постой, СЕРЕБРЯНЫХ!?

— Хе-хе, ты не обольщайся, казначей сказал обиход монет будет изменен, то бишь, вместо медяков, теперь серебром получать будем. Считай и цены резко завысят, ну и за налоги серебряными отдавать начнем.

— Но зачем?

— Хотят пыль в глаза пустить, но это не суть. Так что, согласен?

«Пыль в глаза пустить? Кому? Да хрен с ним, серебро уж точно в других городах ценится куда больше, хехе...»

— А остальные? — Резко в голове всплыло сегодняшнее утро.

— Остальных тоже не обидят. Дюран, мне сразу представил места и работы.

— Получается ты три дня с запасом брал?

— Да, с запасом. Чтобы работяги сами подыскали чего. Скажу честно, не всем по душе работенка придется, да и оплата тоже.

— Н-да, что же с этим местом твориться…

— Чтобы не творилось, это только начало. — Загадочно и мрачно заметил Старик.

— Караваны, обиход, рудники, теснение мелких… Убийство. — У Старика дернулся глаз — Слушай, ты ведь знаешь, что тут происходит, скажи Старик, к чему готовиться то?

— К такому не подготовишься, а сыпать своими догадками и советами — я только больше тебя запутаю. Так только хуже будет. Отпусти пока это, придет время, придет и выход.

— Тут, что называется, как скажешь. — Пожимаю плечами. «ПФ-Ф-Ф-Ф... Не очень-то и хотелось!!»

— Так ты мне не ответил, согласен или нет?

— Слишком щедро чтобы отказываться — отвечаю улыбаясь. А кто бы стал отказываться? И деньжат поднакоплю, и между делом науке обучаться смогу! Одни плюсы!

Кстати, это ж получается все мои накопления идут коту по хвост!?! Дерьмо…

Остаток времени, пока бочонок не показал свое дно, я провел в отвлеченных разговорах о прошлом, настоящем и о жизни в целом. Кстати, Старик малость опьянев разъяснил мне за что так не любит торгашей… Раз двадцать, а то и больше, и за что призренчески относится к Саволле в частности. Он предположил, что друг мой слегка приврал на счет всей обрисованной ранее «малины», и что в действительности этот мелкий прохиндей, осознав всю тщетность бытия, просто сбежал из города в качестве наемного батрака, надеясь, что такой дали как Ренфор, он сможет начать заново. Однако, по замечаниям самого Старика, как ни крути, верти, а из говна конфету не вылепишь.

Соглашаться не хотелось, но и отрицать некоторые моменты я не стал. Как любит твердить Ален, время покажет, а пока я могу лишь идти по ночному городу, глядя в усыпанное звездами небо…

«Красиво, однако. Пускай и изменчиво... Мда-а, хотел изменений — получил, теперь осталось только посмотреть к чему приведут перемены.»

IV Перемены: часть 2

Дни сменяли один другой. Как и было обещано, спустя три дня безработные снова стали работящими, а я занял пост «помощника при местном авторитете» или что-то в этом роде. К слову, в итоге я согласился на вариант с проживанием, и что могу сказать… Это был верный выбор. Жилплощадь, конечно, сократилась, но стала куда теплее, безопаснее, а главное в ней была нормальная кровать! Чего еще желать парню, жившему практически в грязи? Однако так повезло далеко не всем. Кончено, многие были недовольны новым занятием, ибо одно — это батрачить в шахтах и получать за это какие-никакие, но все же «деньги», а другое — также в поте лица батрачить на стройке за гроши. Да, такое вот было «назначение». Следом за отказом от «разработки» шахт, комендант решил «освежить» город. При этом оплату он поставил в районе сорока серебряных, что по отношению к увеличенным сборам и повышенным ценам позволяли сводить концы с концами, но не более того. Не смерившись с таким раскладом часть решила отдаться воле случая, заполняя трактиры, а позже и улицы. Иные решили попытать счастья в стане «стервятников», что в целом прибавило головной боли не только страже, но и лично Старику.

Так, что называется, шли дела. Я же тем временем помогал Алену с его ремонтом.

— Будь добр, подай соломы, Ален. — Попросил я старика. Вот уже третью неделю мы мало по малу приводили его хибарку в состояние «Более-менее. Под собственным весом точно не провалится.». Сейчас же осталось доложить соломенный настил и все, можно считать ремонт законченным, а долг исполненным.

— Ха, нужно было тебе в архитекторы идти, парнишка. — Он стоял немного поодаль от землянки, подавая мне необходимый «материал».

— С чего бы это? — Спросил я, обернувшись к нему.

— Да ты бы видел со стороны, как увлеченно занимаешься отстройкой жалкой землянки. Я сначала подумал, то детская забава была в твоих глазах, но сейчас вот гляжу — результат внушает!

— Скажешь еще! Тут руки прямые, да времени немного приложить — вот и весь секрет. Но с чего вдруг архитектор то? Почему не «просто плотник»?

— А так не мудрено ведь. Плотник он дело свое знает и делает. Делать может либо хорошо, либо плохо, но никогда лишнего при этом не скажет, не сделает и даже не подумает. А ты, кхе-кхе… — Пока старик откашливался, я доложил последний треклятый тюк. Честно признаться за три прошедшие недели мне это дело малость «приелось», хотя и получалось вполне сносно.

— Ты как?

— Нормально, сынок, кхе-кхе… Не вол… кхе-кхе… — Держась за свой посох, пошатываясь, Ален подошел к стенке. Опершись об нее рукой, он начал судорожно, сипло дышать.

Спрыгнув с невысокой крыши, я подошел к нему. В последнее время старичок сильно сдал, даже в сравнении с обычным своим видом. Тот еле ходил, постоянно кашлял, порой даже ему требовалось время на отдышку. Однако на все предложения помочь Ален всегда отвечал отказом.

— Слушай, давай сходим к Апотикариям, денег у меня немного, но думаю Старик…

— Нет… Не стоит. — Ален говорил с трудом, голос немного дрожал, а слова были едва слышимы.

— Прости, я не расслы…

— Я сказал нет. — Ответив жёстким тоном, Ален попытался выпрямиться. Да только не сложилось. Его пронял новый приступ кашля.

Я подошел поближе.

— Но… Почему?

Вдруг Ален припал на колено. Спохватившись, я подхватил его и помог присесть у стенки. Глаза его были впалыми, лицо бледным, у губ виднелась «свежая» кровь.

— …Как давно?

— Неделю… И с каждым днем все хуже.

— Тогда почему?

— Потому… Потому что это ничего не изменит. Ты не способен мне помочь. Я стар и мое время истекло кхе-кхе…

—Эй, что за настрой? Ты еще в самом…

— Прекрати, ты и сам все понимаешь, Сигвард… Ты хороший малый, но даже вылечив меня, не сможешь уберечь старика от смерти, хе-хе.

— Но…

— Перестань, меня убивает не хворь, мальчик, а нищета и ты это прекрасно понимаешь, просто не хочешь… Кхе-кхе… Признавать. Не хочешь соглашаться с неизбежным, да? Хе-хе, как это знакомо… Это нормально… кхе-кхе… — Он сплюнул красноватую слюну. — Но, прошу тебя, не пытайся перебороть жизнь… кхе-кхе… В конце концов, ты все равно ей проиграешь, хе-хе… А теперь, позволь мне немного отдохнуть.

Не став спорить, я помог ему привстать и зайти внутрь.

Внутренний быт старика не сильно то отличался от моего — такая же подстилка вместо кровати, какая была у меня ранее, небольшой сундучок, в углу, хиленький стол, немного глиняной посуды, и прочая мелочь по типу свеч, небольших полок и другого.

Положив Алена на подстилку, я вышел, направился в город.

«Бывает ли в жизни справедливость? Ха, это даже смешно… В словах Алена есть доля правды. Нет, пожалуй, стоит сказать, что Ален в принципе был прав, я действительно не смогу его уберечь, да даже просто помочь, как бы того не хотел и от этого на душе паршиво. Нда… Пожалуй… Пожалуй, поэтому и стоит переговорить со Стариком, не хочу стоять и смотреть как мой друг умирает на моих же глазах!» — Приободрившись, прибавил шагу.

Краем глаза я заметил мелкую знакомую фигуру, когда выходил на дорогу, ведущую к городским вратам.

«Ох ты, мелкий сорванец вылез.»

— Хей, привет, Мартин, как поживаешь? — Машу ему рукой, на что получаю презрительный взгляд и старательное игнорирование моего жеста.

«Не понял.»

— Эй, что с тобой? — Положив руку на его плечо, останавливаю в момент, когда он проходил мимо.

— Руку убрал! — Чуть ли не ором ответил мне мелкий поганец.

— А не многовато гонору, мелкий? — Стараюсь ответить, как можно жестче, при этом не перегибая. Меня удивила наглость и грубость, но виду я не подал. Не зря же говорят: «с кем поведешься…».

— Ты че глухой? — Вместе с вопросом он попробовал ударить меня ногой, на что я быстрым движением схватил ухо сорванца и повел его в сторону.

— Итак, молодой человек, я жду объяснений.

— Да иди нахер вонючий уб… — Договорить он не успел, я выкрутил ухо в другую сторону. — Ай, черт, больно! Больно!!

— Итак, потрудись объяснить, какого дьявола ты тут из себя корчишь.

— Иди к черту, тебе все равно меня не понять!

— Да неужели? Несколько лет понимал и тут вдруг не пойму?

— Да!? Понимал!? Да что ты можешь понять, ты никогда не жил как мы! — Он резко наступил мне на ногу из-за чего я отпустил ухо. Однако убегать мальчишка не спешил… — Ты же так хотел знать, че это я хожу то там, то тут, так? Ну так знай, урод, да! Я воровал! И да, я теперь со «стервятниками»! И знаешь, я не жалею, они куда честнее тебя!

От такого я даже малость опешил. Я молчал, тупо глядя на зарвавшегося мальчишку. Ну а того в свою очередь понесло.

— Что? Не ожидал, да? Думал, что раз шарахаешься среди нас, то и живешь также, как и мы? Ну так знай, нихрена это не так! Ты всегда от нас отличался, тебе всегда помогали, тебе всегда улыбались, даже когда ты косячил. Что? Скажешь не так? Да даже твой дружок с тобой только из-за этого и водился. Удивительно, да? Ну так знай, в отличии от тебя, нам приходится ВЫЖИВАТЬ, и для этого я ВОРУЮ! Нам нечего жрать, спать приходится на улице… Ах да, точно, тебе же нет дела, не так ли? Твой сраный Старик забрал тебя под крыло! Видать нажаловался своему папеньке, сосунок? Ты не знаешь каково это — ждать, когда тебя подставят, когда тебе приходится побираться ради куска хлеба, когда… Да что я объясняю, такой как ты, типо святоша, так и будет корчить из себя спасителя или еще кого. Че? Думал ты лучше нас? Думал, что можешь хоть что-то сделать, да? Да ты просто обычный, зазнавшийся лицемерный ублюдок!

— Это все? — Я был ошарашен таким заявлением… И разозлен. Мне очень хотелось попросту набить мелкую, обнаглевшую рожицу, но я сдерживался, как мог.

— Че?!

— Я спрашиваю, ты закончил?

— Ха, значит тебе и ответить нечего! Ну конечно, смог бы еще такой как ты…

— Если тебе больше нечего сказать, то ты сейчас берешь ноги в руки и шагаешь маршем нахрен, ибо в ином случае, я оторву тебе ухо и засуну в твой поганый рот, и в таком положении ты пойдешь со мною к страже. Если ты прав, то мне ничего не станется, и ты сможешь пожаловаться своей своре говнюков, и позже с дружками меня как следует «наказать», если нет — то я буду отвечать перед законниками, как и все, а позже, моими стараниями все узнают, что ты мелкий воришка и балобол в придачу. Надеюсь ты меня понял. — Делаю небольшую паузу, чтоб до него точно дошло. — Есть что сказать?

Тот долго не раздумывал — харкнул мне под ноги и, резко развернувшись, пошел восвояси.

Я шел дальше, находясь в прострации или ином похожем состоянии. Странное дело, однако. Вроде ты все понимаешь, но ощущение будто находишься во сне. Так, неосознанно, я пришел в кабинет Старика, поднялся на третий этаж, сел за свое привычное место. Самого Старика на месте не было. Передо мной, на столе лежали три здоровенные стопки бумаг, которые нужно было рассортировать, некоторые подписать, иные оставить в стороне. Я пододвинул одну пачку к себе поближе.

Итак, первым делом идет указ о реконструкции домов южной части, распределение секторов…

«— Эй, Сигвард»

Так, сметный документ номер двадцать пять-центра, материалы, выделенные из запасов и учтенные как растраты казны должны…

« — Сигва-а-ард.»

Так, обращение рабочего братства к коменданту, по поводу несоответствующей…

— Сигвард! Етить твою мать! — Резко раздалось с боку.

— А? — Очнувшись от транса, я осмотрелся. Рядом со мной стоял старик и всем своим видом показывал раздражение.

— Что «А»? Сколько тебе кричать можно!?

— А… Прости Старик, я задумался малость…

— Хрена себе малость… — Он прошелся до своего стола, попутно умыкнув с моего стола одну стопку. — Рассказывай, что с тобою?

— Со мною? Да все вроде нормально, так, заработался малость.

— Да неужели? Ты себя со стороны то видел, у тебя видок такой, будто на глазах прибили кого! Кались давай, что произошло?

— Ну… Понимаешь ли…

— Долго еще как баба мямлить собираешься? Терпеть слюнтяйства не могу. — Старик презрительно фыркнул. Он взял некий указ, подписал его и принялся за следующий. — Говори, как есть!

— Дело… — Взглянув на Старика я поймал его хмурый взгляд. «Понял, понял, лучше говорить внятно и со смыслом.» — Дело в Алене. Он болен и судя по всему серьезно.

— И? Причем тут ты? — Старик вернулся к своему занятию, не подавал виду, но внимательно слушал и наблюдал краем глаза. Я знал наверняка, так как разок попался по незнанке. Произошло это еще в ту пору, когда мы с ним бродили по провинции Агнлит.

— Ален мой др… — «…ты просто обычный, зазнавшийся лицемерный ублюдок!...» — человек, который мне помог. И я обязан ему отплатить, не находишь?

— Хм… Ты темнишь и мне это не нравится, малец. Спрашиваю еще раз, что произошло?

— Да я сказал же, меня беспокоит самочувствие старика Алена.

— Так значит? Хорошо, и что же ты думаешь делать?

— Я не знаю, как раз хотел у тебя спросить. Моих нынешних сбережений не хватает, и я хотел…

— Нет.

— Прости, что «нет». — мое недоумение как-то странно подействовало на Старика. Он успокоился, в мгновение стал хладнокровным и жестким.

— Я не собираюсь тебе что-либо советовать, сам решай, но при этом и денег в долг не займу. Тут не богадельня, каждый живет и выживает как может.

Я хотел возразить, но Старик одним взглядом дал понять, что дальше тему обсуждать он не намерен. На этом мы и закончили. Каждый молча выполнял свою работу.

Прошло часа два, кипы бумаг были разобраны и рассортированы, обращения переданы куда надо, а работяги, пришедшие с очередным ворохом претензий и возмущений, успешно осажены и «успокоены».

Дел на этот день не осталось, и я был свободен. Вот только один «момент» меня все-таки беспокоил и просто так я этого оставлять не хотел.

— Старик, я хочу кое о чем тебя попросить.

— Я вроде уже сказал… — Хотел было ответить Старик, состроив гримасу и приготовившись осадить нерадивого, да только я его быстро прервал.

— Да я не об этом, мне тут идейка в голову пришла.

Старик ответил не сразу. Он приподнял бровь, мол чего это я еще удумал, а после, хмыкнув, откинулся на спинку своего «трона» и жестом дал понят, что слушает.

— Какие у нас сроки на отстройку?

— Не понял?

— У нас же есть сроки на реконструкцию, так?

— Нет, нам не ставили никаких четких рамок, значит делаем как можем.

— Ты ведь и сам знаешь, что это брехня. Каждые три дня Дюран требует рапорт о выполненных работах, законники следят за выполнением работ и постоянно гоняют работяг, а работы при этом кучи. У нас ведь горят сроки, так?

— К чему ты клонишь?

— Ты ведь уже понял это! Ну, черт с ним, я хочу попросить тебя выделить часы под дополнительные работы.

Старик расхохотался, я же не спешил как-то реагировать.

— Пахаха… Ну ты учудишь.

— Это значит да?

— Это значит нет, с чего бы мне давать согласие?

— С того… С того, что это снизит недовольство работяг и поможет скорее выполнить строительные работы, ну или на крайний случай позволит выполнить их в большем объеме.

— Ты сейчас серьезно? Ты хочешь заставить вымотанных в усмерть работяг батрачить доп часы, за сомнительные премиальные в конце месяца?

— Нет, вполне за реальные ежедневные выплаты.

— Забудь.

— Почему!?

— Потому что это бред, и никто не собирается потакать твоим хотелкам.

— Ты ведь знаешь, что это вполне возможный вариант?

Старик замолчал. Он молча посмотрел в мои глаза, во взгляде мелькал стальной отблеск. Наша дуэль взглядов продлилась минут пять, после чего Старик заключил.

— Я не собираюсь ходатайствовать.

«Вот тебе и спаситель… Твою ж.»

— Хочешь продвинуть свою больную идею — говори с Дюраном. Он придет сегодня для отчета.

«Я не ослышался?»

— Спасибо, Старик! — Я уж было порадовался, но меня быстро спустили с небес на землю.

— С чего бы? Я уже сказал, ходатайствовать я не собираюсь, говорить тебе придется на свой страх и риск. Все, на этом вопрос закрыт. — Всем видом Старик показывал тихое, холодное негодование.

— Я понял, буду иметь ввиду — Ответил я тихо шепча.

Я поспешил из кабинета, нужно было продумать «обращение к власти», иначе… Ну, хорошего меня точно ничего не ждало. Не секрет, что в случае, если я отвлеку советника и тот посчитает это за наглость, меня высекут до полусмерти, в лучшем случае, в худшем — народ будет ждать «кровавое развлечение». Говорят, у местного палача рука набита, сам я этого, конечно, не выяснял, и желание этого сделать как-то не возникает.

Остаток дня я бродил по городу, пока не наткнулся на трактир, в котором обычно заседали мои бывшие «сослуживцы», так мы звали людей, с которыми состояли в одной группе освоения. Что ж и в этот раз я не ошибся, знакомые лица сидели за одним столом и что-то живо обсуждали.

«…Да даже твой дружок с тобой только из-за этого и водился…» — Слова мелкого так и не выходили из головы.

«Хм, а если не вмешиваться? О чем они будут говорить?» — Подумал я, стараясь как можно меньше привлекая к себе внимание, подобраться поближе. Благо в трактирах было полным-полно народу, в массе которой слиться не представлялось сложным. Правда к этому же прилагался беспрерывный галдеж, но и с этим подслушать можно было, не испытывая особых затруднений.

— А я и говорю ему: «Слышь, хер моржовый, ты не борзей давай, а то зубы по полу собирать будешь!».

— Ну а он че? — Поинтересовался захмелевший Арни у Янека.

— А че, полез в драку, ну и по зубам получил, ха-ха.

— За драку!! — Подняв деревянную кружку, отсалютовал третий собеседник. Его я не знал, но с виду он напоминал беспробудного пьяницу. В общем то, странная компашка собралась.

— За драку, сука! — Ответил Арни.

Они опрокинули по одной, а после травили байки про разные мелкие передряги. Продолжалось это пока речь не зашла о Старике…

— А я вот все думаю, а какого рожна этот старый хрыч все еще у власти, а? Решить вопросы он не может, а Стервятнички тут шастуют теперь, от рук отбились! С хера ль мы это терпеть должны, а?! Хер там в кабинете свой катает, харчи казенные жрет, пока честной народ по улицам побирается, да от голода пачками мрет!!!

— ДА!! — Ответил незнакомец.

— Согл… *Ик* Согласен!! — Вторил Арни, а после прикрыл глаза и засопел.

— Но! — Третий поднял палец, привлекая к себе внимание. — Меня больше бесит его выродок. Еще с шахт бесит! Катается как сыр в масле, хотя и хер моржовый!

— Сигвард то? А то! Мелкий выблядок, строит из себя недотрогу, типа работящий… Да хрен там! При том, наши то повелись, говорят нормальный парень такой! Но я сразу уродца раскусил! Он простой подпевала и-и-и… И хрен моржовый, да! — Янек ударил по столу кулаком так, что задремавший Арни резко поднял голову.

— А, че!?

— Через плечо! Мы тут этого… Как его… Сидвальта обсуждаем, а ты дрыхнешь! — Возмущался незнакомый

— А че его обсуждать то?

— Ну так он хер моржовый!

— Ну так… Ну да, и хер с ним, с моржовым хером.

— Етить твою, ты походу в дрязг… Пьяный.

— За Пьянь! — Отсалютовал Янек.

Они опрокинули уже пятую или шестую…

— Хм… Сигвард, да? ДА за него Старик просил по началу.

— Опа, трави давай!

— А че травить то, Старик тогда пришел, говорит возьми паренька, помогать будет. Я сначала хотел нахрен его послать, но это ж Старик! Вот я и согласился, а после уж Сигвард как свой стал, хоть хер *Ик* моржовый.

— Вон оно как! — Янек оскалился — Не по чести такой расклад, надо бы спросить с паренька за наглость, хе-хе.

— Ты че! Тебя ж Старик потом забьет! Он вона какой могучий!

— Да? А я срать хотел, он сдал свои позиции, и пора показать это наглядно! И первым делом пареньку показать какова она жизнь-вертихвостка!

— За… — Хотел сказать тост Арни, но нашел слов.

— За справедливость! — отсалютовал кружкой Янек. — За справедливость, друзья мои.

Дальше слушать я не стал, проку от этого не было, да и попасться в руки… Этой пьяни я не имел права. Меня ждал Кристоф Дюран и был обязан сделать все что в моих силах, чтобы эта встреча состоялась, даже если это выставит меня в глазах «товарищей»… Да какая уже разница? Выглядеть в их глазах хуже уже попросту невозможно. Да и плевать. Главное, чтоб у меня были деньги на лечение Алена, а с остальным я как-нибудь смирюсь.

Время подходило к назначенному часу, я поспешил в Кабинет. Кристоф пришел, как и обещал. Пока старшие вели переговоры, я стоял позади, как немой страж. Сначала они обсудили темпы застройки, вскользь обсудили плату, а также затронули объемы и сроки застройки. Как я и думал мы сильно отставали, а потому я даже несколько оживился. Шансы на успех были и, судя по всему, шансы эти были весьма хорошие!

— Хорошо, раз вам больше доложить нечего, то я вернусь в крепость. — Ответил Дюран, вставая со своего места.

— Прощу прощения, советник, могу я к вам обратиться? — Я привлек внимание советника. Его взгляд был строг, но не отражал презрение.

— Слушаю, юноша — он сел обратно.

— Сир, как вам известно, мы сильно отстаем от графика, а людское недовольство растет с каждым днем.

— И?

— Я хочу попросить вас выделить дополнительные часы на отработку.

— Ну так пускай работают, я только за. — Ответил он с усмешкой.

— За плату, сир.

— Зачем мне соглашаться, Сигвард. Я ведь не ошибся, тебя ведь зовут Сигвард?

— Да, сир, меня зовут Сигвард.

— Ну так ответь мне Сигвард, в чем резон?

— Сир, оплачиваемые работы позволят ускорить ход строительства, а оплата сможет…

— Ускорит? В честь чего? Люди и так нескончаемо жалуются на изнурительные работы, ты думаешь хоть один согласится на дополнительный объем? К тому же, где гарантии, что они действительно смогут ускорить ход строительства? Почему по-твоему дополнительные выплаты смогут стимулировать интерес рабочих? — Дюран говорил ровным, властным голосом. С виду мало чего можно было сказать, однако я надеялся на лучшее.

— Потому что я предлагаю ввести ежедневную оплату. Так у рабочих появятся деньги и, соответственно, стимул.

— Хм, и сколько по времени?

— Четыре часа, сир.

— Получается, они будут работать десять обязательных и четыре дополнительных, так? А оплата? Сколько ты предполагаешь выделить под оплату?

— Пол серебряного, сир.

— Половину… Получается оклад в сорок, дополнительно до пятнадцати серебряных, в итоге до пятидесяти пяти в месяц, но взамен существенное ускорение процесса. Предположительное. А знаешь, почему бы мне не сократить оклад и не ввести предложенную тобой систему? Тогда люди точно будут отрабатывать свои основные и дополнительные часы, а затрат я при этом не допущу. Что скажешь?

Меня трясло. Я бросил краткий взгляд на Старика, но тот был безучастен, создавалось такое ощущение, что его здесь и не было.

— Сир, прощу прощения, но я не считаю это эффективной мерой. — Сглатываю застрявший в горле комок. Дюран не отвечал и не сводил с меня глаз.

Спустя минуту он спросил.

— Почему?

— Потому что люди недовольны и понемногу начинают придаваться разгулу, пополняя ряды безработных, нищих и пропащих. Кто знает, когда обездоленные начнут поднимать смуту в народе? Даже простые разговоры сами по себе являются существенной проблемы, не говоря уже о стачках и прочем. Я думаю, лучше люди будут верны и преданы щедрой и благосиятельной власти, чем жить в страхе перед жестоким правителем, желая в тайне его свергнуть.

Он снова замолчал. Секунды длились вечностью. Меня трясло, как лист на ветру. Напряжение росло, мое сердце замерло.

— Ладно. Я выделю три четверти серебряной или семьдесят пять медных на пересчет в качестве ежедневной оплаты. Дополнительный объем работ будет определен в четыре с половиной часа. — После он перешел на более жесткий тон — И учти, Сигвард, за результат ты отвечаешь головой. Если он меня не устроит, тебя четвертуют, а голову вывесят в назидание остальным. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в этом. А теперь, господа, мне пора. Я буду следить за твоими успехами, Сигвард.

Даже спустя минут пять поле того как блондин скрылся из виду меня пробирала мелкая колющая дрожь. Его взгляд прожигал, а голос был холоднее стали. Черт возьми, даже Старик не мог на меня давить.

«Проклятье, я будто прямо перед рожей краулера оказался.»

— Ну что ж, поздравляю, добился своего?

— Д-да. Думаю, добился.

— Да раслабься, по крайней мере башку тебе снимут немного погодя. Что ж, а теперь присядь-ка.

— А? — Я взглянул на Старика. Как оказалось, для него это тоже не прошло бесследно. Старик выглядел, как и обычно, единственное, что его выдавало это вздувшиеся на виске вены.

— Присядь говорю, иначе прямо на пол рухнешь. — Следом за его словами меня повело в сторону. Я еле удержался на ногах и последовал совету старшего. Присев, я уставился на него, а он в свою очередь смотрел на меня. — Ты в заднице, Сигвард.

— Пока еще нет.

— В зависимости от планов советника, у тебя от полумесяца до полутора, после он от тебя избавится.

— Подожди, почему? Ты думаешь, что…

— Я думаю, что результаты решает он, и потому твоя жизнь зависит от чьего-то желания. И это как минимум. К тому же он слишком быстро согласился, на непривлекательные для себя условия. Как бы то ни было, вне зависимости от того закончишь ты свое дело или же нет, он возьмет свое. Стоило оно того?

— Пока моя голова на плечах — стоит.

Вдруг Старик раздался громким смехом.

— Ты чего это?

— Дурак ты. Даже не понимаешь на что подписался, но все равно строишь из себя героя, ахаха. Эх, молодость. Ну да ладно, это уже дело непоправимое. Скажи хоть, зачем ты это сделал, для чего старался?

— Мне нужны были деньги, и я получил шанс их заработать.

— Это не все причины.

— Я уже говорил, Ален болен и мне…

— Тоже мимо.

— Да с чего ты взял, что есть иные?

— С того, что ты решил идти до конца, даже понимая, что тебе могут попросту оттяпать башку. Не спорю, Помощь умирающему старику дело благородное, но свеч не стоит, даже такой упертый малец как ты должен это понимать. — Думаю, на моем лице и так было все написано. Он посмотрел на меня с усмешкой. — Сдается мне, ты хотел доказать, что хоть что-то способен, что не все дается, потому что помогают, так?

Свою реакцию я не смог подавить.

— Значит я прав. Ты ведь из-за этого днем как двинутый бродил? Не отвечай и так вижу.

— Я обязан.

— Да нихрена ты не обязан, но раз подписался, то вперед. Однако ж учти, в этот раз я точно не стану впрягаться за тебя.

— Ага, теперь не нужно просить за меня начальника смены. — Ответил я улыбнувшись.

— Ох ты, значит развязался-таки язык, но ничего, я ему вправлю куда надо.

— Не стоит Старик, многие и так гутарят чего не следует.

— Пха, пускай приходят и лично в лицо мне это скажут!

— Н-да не поздоровиться им, однако, все же не стоит…

— Ну тогда буду надеяться на твою задумку. Надеюсь, не оторвут тебе голову по итогу.

— Я тоже.

После я отправился отсыпаться в свою комнатушку. День выдался малоприятный, но плодотворный. Осталось только выполниться свою часть сделки…

Месяц закончился быстро и несмотря на то, что новость поначалу приняли хорошо и даже массово начали браться за доп. работы, народ все равно понемногу, но мельчал. Положение дел медленно, но верно ухудшалось. Стража начала приступать к весьма странным для этого города действиям. Любого, кто мог казаться подозрительным, они останавливали и допрашивали. Карманников, наркоманов, бродяг и прочих трущобных обитателей ловили и пороли розгами на рыночной площади. Некоторых уволакивали за стены крепости. Кстати, о дальнейшей судьбе этих бедолаг никто не знал, даже обмолвиться о них боялись. Когда же рука закона взялась за стервятников, преступная братия решила ответить в свойственном им стиле — прирезали под покровом ночи пару патрулей. И никто не знает, было ли то к счастью или к сожалению, но радоваться своей «победе» им не было суждено. Буквально на следующей день виновные были изобличены и преданы в руки богов. Их головы, в назидании прочим, были посажены на колья и выставлены у врат крепости. Народ начал роптать о жестокости власти, однако открыто выступать никто не осмелился. И как оно часто бывает в момент людской слабости наружу начали проявляться самые низменные человеческие качества. Люди доносили друг на друга за деньги, еду, одежду и за прочие, собственные интересы и блага. Никто не мог и предположить, что может случиться в дальнейшем. Город застыл во мраке, пронизанный гнетущей атмосферой страха, злобы и недоверия.

Дюран же высказался положительно о результате. Виселица минула мою шею, а точнее меня миновало четвертование, но не суть.

Так шал жизнь до нынешнего дня…

Был пасмурно. Наконец накопив достаточную сумму, я направился в предместье. Добравшись до заветного домика, я без спросу вошел внутрь…

Он лежал на спине, глядя в потолок. Глаза застеклявшие, на синих губах виднелась запекшаяся кровь.

— Твою мать…

Я сел рядом.

«Опоздал… Неужели я… опоздал.»

Я сидел молча, рядом с тем, кому в действительности не было плевать на меня. Сидел с осознанием того, что в последние минуты его жизни, я не был рядом. Я бросил его.

— Прости, Ален. Прости за все. Я не успел, я не смог. Прост меня. — Я прикрыл глаза, почтил память.

Положив ему руки на грудь, как это принято, я вышел на улицу — следовало позвать законников.

Я шел вперед. Все казалось серым, блеклым. Небо затянуло черными тучами, поднялся сильный ветер. Я шел вперед в беспамятстве, даже не осознавая куда бреду. В какой-то момент я заметил толпу, они шли в сторону леса. Там вдали у ее границы виднелась некая «конструкция». До меня не сразу дошло, что происходит, но потом… Я смог очнуться.

Чтобы не привлекать внимания, я натянул на себя капюшон и поплелся в сторону леса. За время работы у старика я понабрался скептицизма ко всему происходящему, а потому решил не лезть в центр событий.

Добравшись до безопасной наблюдательной точки, расположился поудобнее, начал ждать, всматриваясь в происходящее. «Конструкцией», которую я видел до этого издали, оказался эшафот, сделанный из бревен и хвороста. Поверх этой своеобразной сцены стояла больших размеров клеть с большим количеством разных, грязных мешков внутри. Мне хотелось разглядеть содержимое поподробнее, но, к сожалению, попытки успехом не увенчались. Решив не высовываться, я закопался поглубже в ветви густо засеянных вокруг кустов. Шум ветра и шуршащей листвы заглушали все иные звуки, при том так, что ни я не мог что-либо расслышать, ни меня, благо, услышать не могли. Люди, судя по их движениям, активно перешептывались о чем-то. Тем временем стража разливала масло по платформе и зажигала факелы. Окружающий гул перебили раскаты грома. Сердце мое участило биение, дышать стало тяжелее.

— Что за…

И тут появился он… Сам его сиятельство, комендант, третий сын Хавьера Д`Аля — Эркюль Д`Аль.

— Что, мать его за ногу, за день такой. — Увидев его я сразу понял — ничем хорошим это собрание не закончится.

Быстро выйдя из состояния оцепенения, я сосредоточил все свое внимание на нем. Вид его был несколько вычурным на фоне остальных: позолоченная латная кираса в комплекте с наручами и поножами, украшенные золотыми узорами. Из-под них виднелись дорогие одежды, по моим прикидкам, сотканные из прочной, добротной кожи и ткани. Сзади колыхалась, накидка с вышитой на ней гербом в виде меча в камне. Стоя около эшафота, лицом к собравшейся толпе зевак, комендант начал речь: «Сим я провозглашаю, каждая тварь, посмевшая посягнуть на закон и спокойствие жителей этого великого города, поднимающая смуту среди обычных добропорядочных граждан, познает гнев богов, воплощенный нашими праведными руками. Запомните этот день. Сегодня мы восстановим правосудие! Мы придадим анафеме все отрепье, каждую мразь, ставящую себя превыше общества и воли его величества, императора, и его верных последователей…». Он жестом дал знак своим солдатам. Факелы один за другим летели на платформу. Спустя мгновение пламя охватило всю платформу вместе с клеткой. Раздались крики боли. Мужские, женские… Детские. Невероятный хор агонии разносился по всей окрестности. Проклятья, испускаемы живыми, доносились вперемешку с диким душераздирающим ором горевших заживо в этом разверзшимся аду… Страх, гнев и боль в отдельности и все вместе, они пропитали землю и воздух, людей, более не способных сдерживать свои эмоции. Некоторые падали ниц, моля о прекращении всего этого ужаса. Иные кинулись на стражу, выкрикивая проклятья и прочие оскорбительные слова.

А что делал я все это время? Я смотрел широко открытыми глазами.

Глядя на реакцию зрителей этого бесчинства, Эркюль задумал довершить спектакль на кровавой ноте. Взяв в руку меч, он направил острие в сторону тех, кого еще пять минут назад называл «Жителями великого города» … В мгновение его верны псы бросились исполнять волю хозяина. Людей резали без всякой жалости. Часть тех, кто был позади толпы бросились на утек, куда глаза глядели, вводя при этом в панику других. половина бежала обратно к району нищих, другая бросилась к лесам, причем в мою сторону. Тех из убегающих, кому повезло меньше остальных, валили наземь, нанося им множество колотых ран мечами, специально делая так, чтобы человек как можно дольше оставался в сознании. За остальными, скрывшимися, в вдогонку кинулся охотничий отряд.

Они набрасывались на женщин прямо среди все этой вакханалии, они рзела стариков по дикий смех, они смаковали страдания своих жертв. Дикие твари алчущие крови вышли на охоту.

Из-за ужаса, накрывшего меня с головой, соображалось очень туго. Смотря на все происходящее, не мог осознать простую вещь: если не покинуть это место, сию же минуту, то я стану трупом, ровно таким же, как и те, что валяются в округе на земле. "Пора уносить ноги!" — это была единственная мысль, которая отразилась в моем сознании четко. Кто знает, может боги, в которых я в целом не верю, так задумали, а может, в действительности, я на редкость удачливый, но мне все-таки удалось вовремя покинуть свое укрытие. Буквально несколько мгновений стояло перед моим знакомством с охотничьим отрядом, вторгнувшегося в лесной лабиринт. Я бежал без оглядки, не желая понимать такую жестокую реальность и думать о чем-либо кроме собственного выживания. Звуки погони доносились вблизи и со всех сторон. Зов загонщиков был подобен рыку бешенного зверя. "Лови ублюдков!!" — доносилось откуда-то справа. "Смотри какая резвая!!" — Орал кто-то в дали.

Пробегая очередной метр, я наткнулся на одного из загонщиков, решившего взять девушку прямо в лесу. Он орал про то как порезвиться с ней, а потом найдет ее младшую сестру и прочий подобный бред. Мне не было дело до его отношений с этой девчонкой. Я был взбудоражен, кровь диким потоком текла по венам, адреналин заставлял отбивать сердце дикий ритм. Подобрав лежавший поблизости камень, я присвистнул. Насильник обернулся, подобно гончей, учуявшей добычу. К моему счастью камень прилетел точно в цель, к его несчастью, прилетел в весок. Он помер мгновенно. Туша упала мертвым грузом, а девушка, выползшая из-под еще неостывшего тела, бездумно бросилась куда глаза глядят.

Сзади послышались крики. Я последовал ее примеру, бежал не зная куда, бежал, не обращая внимания на деревья, орошённые кровью убитых, на мольбу и просьбы о помощи. Кошмар только сейчас начал пробираться за стенки моей души. Страх начинал застилать мои глаза, дыхание стало похожим на мерзкий скрип. Так, под вездесущие звуки страданий и неразборчивых выкриков, я несся, спотыкаясь о корни, ломая лезущие ото всюду ветви деревьев, прорываясь сквозь чащу леса. По пути мне повстречался труп парня. Стрела торчала в пустой глазнице, прибив голову к стволу высокой сосны. От его вида, я чуть было не проблевался, но окрики загонщиков, быстро вернули меня в реальность.

Выскочив из очередного куста, я оказался на краю большего, пологого оврага. Резко наступила тишина. Слышны лишь звуки покачивающихся на ветру верхушек деревьев да опадающей, жухлой листвы. Спокойствие царившие в лесу ввело меня в некий транс. Не понятно, то ли это был шок, полученный от погони, то ли я в конец обезумел, но казалось, что все случившиеся было простым мороком, страшным сном. Внутри меня царил покой, будто все треволнения остались где-то позади, в той жизни, к которой я более не имею никакого отношения. Жаль, что все это являлось не более чем обманом, родившимся в моем, шатком от потрясений, сознании. Иллюзия гармонии разбилась в тот миг, когда стрела со свистом пролетела с права от меня, порвав мою плащаницу. Потеряв равновесие, я кубарем покатился вниз по склону. Оказавшись на холодной земле, я тут же вскочил и понесся в сторону склона. Страх скорой болезненной смерти отнял ощущения боли, тело стало легким будто перо на ветру.

— Вон он! Бежит сученок, лови его! — Кричал один из гончих, выходя из-за кустов, густо усеянные красной ягодой.

Второй в то же время уже пустился в погоню. В руках его сверкал широкий охотничий нож. И вот она началась — новая гонка со смертью.

Вновь я мчался перепрыгивая кусты, виляя между деревьями. Скрывшись за очередным стволом, услышал отчетливый глухой стук. Стрелы... Они знали, как меня достать, и знали, что выходов у меня осталось мало.

Я бежал... Бежал даже не осознавая где бегу, куда должен бежать. Я просто несся вперед. Лес вокруг будто стал темнее. В это время года, всегда зеленая листва, начала отдавать мрачной синевой. Даже шелест листвы стал более гнетущем. Заметив, что сзади никого не было, я замедлился. Сил осталось мало и потому я решил их приберечь. И видимо зря.

— А ты заставил нас поноситься, конечно. — Сказал один из охотников выйдя из-за дерева.

— К-как!? — Лишь смог произнести я, задыхаясь от непродолжительной, но выматывающей пробежки.

— Смотри-ка, Лоуд, он настолько сильно испугался, что даже не понял, как в капкан попал.

— Н-да... Но врать не стану, на его месте, я бы поступил точно также — Донесся голос сзади.

Меня окружили. Двое охотников ждали позади. Один из них, тот кого звали Лоуд, криво ухмылялся, а второй неизвестный, был хмур и серьезен. В его взгляде читалась печаль.

Трое, бежать некуда…

— Эй, Брамс, может ты сам его прикончишь? У тебя ведь рука легкая, а я его ненароком еще мучиться заставлю — Произнес, стоящий спереди.

— Я в этом участвовать не собираюсь... — Огрызнулся Брамс

— Ой какой неженка нашелся. Ну как знаешь... — "Первый", я решил назвать его так, перевел взгляд на меня и, достав из-за пояса нож, начал медленно идти ко мне — Ты, парень, не серчай, но похоже легкой смерти не видеть тебе — Улыбка схожая с звериным оскалом натянулась на его роже.

"Значит именно так я встречу свой конец? Погано как-то. Не собирался, конечно, вечность жить, но такую смерть тоже не ждал…" — Думал я, стоя на месте. Бежать бы уже не получилось. Лоуд, державший в руках лук, предусмотрительно натянул тетиву, нацелившись в мою спину.

И тут случилось то, чего не ожидал никто. Оказалось, что за нашей компанией все это время следил притаившийся, в ближайших кустах волк, ну или волчица, для меня это было не принципиально. Без предупреждения накинувшись на "Первого", она свалила его с ног. Со стремительностью молнии волчья пасть устремилась вгрызться в беззащитное горло.

Оцепенение от случившегося продлилось не более секунды. Я рванул с места со всей стремительностью, которое могло позволить мне мое тело. Лоуд, от неожиданности ослабивший хватку, выпустил стрелу, отклонившуюся в сторону от меня.

И вновь погоня. Я мчался без оглядки, даже не желая думать куда бегу. Главным было только одно — Выжить. Вот только расклад сил был не в мою пользу. Выкинув свой лук, Лоуд понесся следом. Виляние между стволами мне не помогло. Разъереный охотник все-таки настиг меня. Повалив мое ослабевшее тело наземь, он прижал грудь своим коленом, а голову закрепил рукой в таком положении, чтобы было видно мое горло. Сил сопротивляться почти не было, но я старался сделать хоть что-то. Жалкие потуги обреченного на смерть человека... Второй рукой он поднес заготовленный нож. Осталось сделать только движение и из моего горла широкой полосой разольется, струя алой багряной жидкости.

И вот она пролилась. Только не из моего, а из горла моего убийцы. В его шею вонзен похожий, отсвечивающий серебром нож. Нож принадлежащий второму, Брамсу.

— Бр-Брам-с гр-ря-язный Убл-лю-людок! — Вырвалось из алеющей пасти Лоуда.

— Это не я убивал тех, среди кого еще недавно жил! — Со злобой произнес Брамс в ответ, придерживая дергающееся тело своего товарища. Держал он его минуты три, а после откинув хладный труп Лоуда, уставился на меня. — М-да, парень, боги воистину милостивы к тебе. Твое спасение сравни искреннему чуду, но знай, более я ничем помочь не смогу. Если выберешься, и тебе даже свезет спастись от преследований, то передай мой привет Старику, скажи, что я вернул должок. — Я кивнул, а после просто откинулся на землю.

Сердце мое билось в бешенном темпе. Пульс бил в голову. Я лежал не подвижно, не веря в свершившиеся чудо человеческой благородности. Тем временем Брамс, двинулся дальше в глубь леса. Так, провалявшись минут пять в попытках прийти в себя, я успокоился, а после наконец решил выдвигаться в сторону города. Дело это опасное, но и деваться некуда. Выбор представлен мне весьма простой: либо смерть сидя на месте, либо смерть при попытке спастись. Недолго думая, я выбрал второе. Самообладание возвращалось ко мне с каждым пройденным шагом, и потому шанс того, что я все-таки выживу также возрастал. На удивление, выбрался я без происшествий.

Предместье горело, а у врат происходила бойня. Отовсюду слышны крики, по земле разлиты реки крови…

«Вакханалия… Это мой шанс.»

У врат была куча народа, стража резала нищих, нищие пытались резать стражу. Буквально ворвавшись во всю эту агонизирующую толпу, пытаюсь пробраться внутрь. Путь преградил один из стражников, который был тут же проткнут виллами. Перескочив через него, расталкиваю еще пару человек и вбегаю внутрь.

— Прорвался, один порвался, лови его!! — Закричал один из «тыловиков». Следом за мной погнались еще трое.

Я вилял узкими улочками, в которых хорошо ориентировался, однако и это не сильно помогло. В конечном итоге я скрылся в одном из тупиковых переулков, близ северных районов, около территории стервятников.

Они были близко, я слышал их переговоры. Я закрыл глаза, моя смерть вот-вот меня настигнет. Звуки шагов остановились. Открыв глаза, обернувшись к выходу я увидел янтарно-зеленые глаза и жуткую ухмылку.

«Эрни…» — В моей голове это имя было сродни приговору.

Он смотрел на меня со своим хитрым прищуром и жуткой полуулыбкой. Тот стоял на противоположной стороне от входа в переулок.

Одно его слово и мне конец…

«Уже плевать, так?» — Я достал деньги, предназначенные на лечение Алена и положил их на близ стоящий ящик.

Эрни приподнял бровь, хмыкнул, а после двинулся в мою сторону. Остановившись по середине дороги, он крикнул «Стража!».

— Стража!! Стра-а-ажа!! Я видел беглеца!! — Буквально через секунды тридцать я услышал топот ног. Мое сердце сжалось.

— Где!? Где ОН!?!?

— Там! — Эрни указал в сторону противоположную моей.

Сердце громко стучало в моей груди, выступившие на лбу вены пульсировали. Эрни подошел ко мне, взял мешочек.

— Мой тебе совет, не беги по узким улочкам, если не знаешь, как взлететь или провалиться под землю. Ну а теперь бывай. — он хлопнул меня по плечу и скрылся за углом.

— Твою… Мать…

Чудом я добрался до Старика, тот без лишних вопросов, дал мне новую одежду и в максимально быстрые сроки обработал рану. Также дал профилактическую пощечину, чтобы я пришел в себя.

— Значит так, поранился во время занятий, понял?

— А-ага…

— Повтори.

— Ч-чего? — еще одна пощечина освежила мой разум — Я-я получил рану во время занятий.

— Вот и замечательно, будут спрашивать, знай себе помалкивай, понял? Я сам на все отвечу. Понял!?

— Да, я понял.

Буквально через пять минут пожаловали гости.

— День добрый, капитан Стражи, Маклер Ле Гантье. — Представился высокий мужчина в красном мундире. Он был похож на офицерский, но имел несколько отличий, в том числе был несколько темнее.

— Добрый, Декстер Алфо, распорядитель. — Ответил Старик.

— А этот молодой человек? — Он указал движением руки в мою сторону.

— Сигвард, мой помощник.

— М-м-м, как интересно. — Повернувшись ко мне, он изобразил полуулыбку — Паренек, поправь если я ошибаюсь, но ты ведь в предместье жил, не так ли?

Я молчал. Ле Гантье. Взглянул на Старика.

— Бедолаге не повезло неправильно принять удар, у него малая контузия. Прошу понять.

— Как… Удручающе. К сожалению, мне нужны ответы, Алфо. И я надеюсь их сегодня получить. — Капитан перешел на более грубый тон. — Так что парень, прошу сосредоточиться на моем голосе. Спрашиваю еще раз, ты жил в предместье?

Молча киваю.

— Прекрасно. Значит ты признаешь, что имеешь прямое отношение к…

— Не понимаю, о чем вы, сегодня я проводил тренировки со своим подопечным.

— Во-первых Алфо, я обращался к парню, а не к вам. Во-вторых, я сильно сомневаюсь в правдоподобности вашей истории.

— Однако, уважаемый капитан, вам придется разговаривать со мной и проверять МЕНЯ на правдоподобность легенды, ибо таков закон, не так ли?

— Великолепно. Только у меня есть прямой указ его светлости коменданта, так что будьте добры не вмешиваться в ход следственного расследования.

— Так что, Сигвард, где ты был часом ранее?

— Я-я… Я тренировал парирование и выпад вместе со Ста… Мастером Алфо. В один момент я решил атаковать, думая, что выпал удачный момент, однако мастер рефлекторно перебросил меня через себя и я ударился головой, дальше помню все очень смутно…

— Бедолага… Но ничего, тяжело в учении, тяжело и в бою, так всегда. Теперь снимай рубаху.

— Это еще что за… — Хотел вмешаться Старик, но Ле Гантье прервал его жестом руки.

— Медицинская экспертиза. Снимай!

Деваться было некуда. Медля, я снял верхнее, после чего этот клещ не повременил прицепиться к повязке. Я оголил рану и стал ждать приговора. С меня сходил холодный пот, а Старик, стоявший рядом, напоминал непоколебимую статую.

— Рана рваная. От зубчитого клинка, либо от стрелы… Тоже на тренировке получил? — Маклер все понял, осталось лишь сказать страже и дело закончено.

— Конечно, думаю вам это знакомо. — Старик подошел к бочке, в которой валялись кучи тренировочных мечей. Достав пару, он продемонстрировал их всем находящимся поблизости, а именно мне, Маклеру, и двум стражам. Одно сторона была прямой, другая зазубрена.

— Мечи Хоскойта, использовались при самом Хоскойте для тренировок мечников в бытности того генералом императорской армии… Откуда? — Глаза Ле Гантье слегка округлились.

— Я много путешествовал, и был хорошим мечником. Инстинкты до сих пор заставляют меня реагировать малость агрессивно, а потому… Впрочем, вы видите сами.

— Деревянным? — Приподняв бровь спросил Маклер.

Старик что-то сделал и лезвие деревянного меча засветилось.

— Вынужден признать, впечатляет. Не знал, что вы из владеющих.

— Я не раскрываю этого. Еще вопросы?

По лицу Маклера было видно — у того куча вопросов. Однако он отступил, пообещав встретиться вновь.

Как только он наконец вышел, Старик наказал мне оставаться внутри здания и молчать в тряпочку, а сам вышел «По делам». Я не спрашивал, что и зачем? Мне было плевать. Я выжил и это единственное что меня сейчас заботило. Обработав рану, я сел за рабочее место и просто пялился в противоположную стену. Мне не верилось во все произошедшее, я будто ходил во сне. Однако это была жестокая реальность.

Этот день надолго застрянет в моих кошмарах. Н-да, это день, когда я осознал одну важную вещь — чудеса, блять, существуют.

V Крысиное гнездо

«Что за… Куда это меня занесло?» — Вроде я и не открывал рта, но слова эхом разнеслись вокруг.

Везде, куда бы я не взглянул, распустился густой туман. Подо мной едва виднелась узкая тропинка и клочки земли, заросшие цветущей, низкой травой. Пахнет сыростью.

— Ау! Есть здесь хоть кто-то!? — Ответом было лишь далеко ушедшее эхо. Как же это странно. Ни указателей, ни, даже, малейшего намека на то, где я мог находится. Только туман и прохлада. «И? Куда мне идти?» — Слова вновь отразились в воздухе.

Растерев руки, я пошел вперед по тропе. Или назад? Важно ли это? Я просто шел. Легкий ветерок обдувал мне лицо, туман расступался, раскрывая направление витиеватой тропинки. Я шел вперед, тщетно пытаясь рассмотреть округу. С каждой секундой во мне возрастала тревога и волнение, каждый шаг я делал с опаской и настороженностью. Что-то здесь было не так. Это место буквально пронизано чем-то странным, чем-то неправильным, но в то же время, по непонятной мне причине, знакомым.

Я оглядывался по сторонам, в надежде найти хоть какой-нибудь ориентир… Или же в надежде не найти там ничего. Старик, да и не только он, не раз говорил: «Иногда бывает так, что некоторых вещей лучше не знать, бывает так, что за свою любознательность приходится платить.»

Тропинка все петляла, не кончаясь. В один миг внутри меня будто что-то пробудилось. Нечто, о чем я давно позабыл, нечто, говорящее о том, что я уже был здесь однажды. Тропинка начала расширяться. По ощущениям я вышел на какую-то площадь, либо на широченный тракт. Еще пол часа спустя, я понял, что это все же был некий путь, или, что вернее, тракт. Возможно.

«И куда же он ведет? Откуда?» —Впрочем любое направление не значило ровным счетом ничего. Особого выбора мне не дали…

— Куда брести, куда мне плыть, куда бежать, куда мне выть…

Путь казался мне бесконечным. Не знаю сколько именно я шел, но по ощущениям несколько часов. Ноги изнывали от устали и боли, голод начал настойчиво напоминать о том, что не ел я аж с прошлого дня.

«Проклятье! Это же сон! Какого дьявола, я ощущаю…» — Мой взгляд привлекла тень некой фигуры, проглядывающейся через густую дымчатую стену в метре-полтора от меня. Видок вызывал неприятные ощущения, гнетущие, но не бежать же теперь обратно? Да и куда? Собрав в себе всю храбрость, я двинулся вперед. Клубы тумана рассеялись, представив мне сидящего на камне человека. Незнакомец поднял голову, как только я сделал еще один шаг ему на встречу.

— Ален!? Н-но… как? — Это был вне сомнения он, вот только… Его внешность — она была совершенно иной. Тело иссохшее, кожа синяя, как у мертвеца, веки темные, будто измазаны углем, но самое пугающее — его глаза. Они светились, как огоньки медленно тлеющего костра. Своим взглядом он будто прожигал мое лицо насквозь.

— Ты здесь — незваный гость. Пора тебе уйти отсюда. — Голос его был скрипуч, гнетущ и страшен.

Туман начал стремительно исчезать.

Я был прав, когда предположил, что тропинка вела на тракт. Тракт этот, к слову, был окружен стеной леса по обе стороны, а я, как оказалось, был плотно окружен мертвецами. Десятки, а может и сотни, если не тысячи. Они были повсюду, окружили со всех сторон. Но не двигались. Пока не двигались.

— Что за… — Мне не стыдно признаться — поджилки затряслись при виде «хозяев». Все они смотрели на меня, без злобы, без жалости, без каких-либо эмоций.

Встав как вкопанный, я начал судорожно соображать, что делать. Бежать некуда, летать я не умел, зарыться под землю — тоже!

«Ну?! Какого хрена вы ждете?!» — От ожидания пересохло горло, сердце бешено билось болью отдавая в грудь.

— Время еще не настало, иди прочь! — Знакомый голос, звучал из толпы, но откуда, понять было тяжело.

Неожиданно для меня, земля таки взяла и разверзлась, точнее, расплылась. Я будто в воду канул. Свет пропал, движения даются с трудом, а воздух резко исчез, уступив место захлестнувшей меня воде.

Не понимая, что делать, начав в панике барахтаться, метаться из стороны в сторону, я понял, что окружен круглой стеной.

«Меня, что, запихали в каменную бочку!?» — Воздух в легких начал истощаться, из последних сил я попытался всплыть. На мое счастье поверхность водной глади была недалеко. Жадно хватая ртом воздух, смахиваю с лица стекающие капли, оглядываюсь по сторонам. Темень, хоть глаз выколи. Задираю голову наверх — вдали наверху проглядывается дневной свет и еще что-то...

*бум*

Удар пришелся на плечо, еще раз окунув меня в воду. Несмотря на сильную, колющую боль, хватаюсь за своего обидчика. Тот было хотел упорхнуть вверх, но с моей тушей наперевес ему это не удалось. Послышалось далекое эхо, меня вроде кто-то материл, после чего медленно, но верно начал поднимать к свету. Минутой спустя я смог рассмотреть свалившегося на меня негодяя. Как оказалось, обидчик мой был обычным деревянным ведром.

«А хрен ли я делаю в КОЛОДЦЕ!?!?!»

Как только меня подтянули достаточно высоко, я зацепился за край. Неожиданно раздался истошный женский вопль, а мужик, судя по всему поднимающий меня все это время, начал орать во всю глотку: «Бес!! Водяной наружу лезет, дьявол лезет из глубин!!». Приподнять свое тело стоило мне неимоверных усилий. Ведро тем временем отправилось в повторный полет.

И вот я валяюсь подле колодца. Неподалеку, метрах в трех, лежит девушка, судя по всему, упавшая в обморок от вида незваного гостя, а рядом с ней, держа ее за голову, сидит мужичок.

— О великая Ардея, клянусь здравьем своим и своих детей, ни капли спиртного в рот… — Приговаривал мужик, наблюдая ошалевшим взглядом за тем, как я пытаюсь приподняться. Кстати, получилось у меня это далеко не с первого раза.

— Эй, м-мужик, я г-где вылез то? — Спрашиваю, дрожа от холода. Вместо ответа он прижал жену к груди и начал читать молитву. — Я-ясно все с т-тобой.

Сориентироваться на местности не составило труда, хотя сил после такого энергичного подъема оставалось маловато, даже для обычной пешей прогулки. К тому же меня потряхивало от холода, а на ногах, как я заметил лишь сейчас, не было обуви. Я находился неподалёку от «кабинета», всего-то пару улочек преодолеть.

Миновав едва мелькавшие в безликой толпе взгляды прохожих, я вышел ко входу. Дверь была заперта.

— Твою же… — Я начал барабанить по двери, в надежде, что Старик таки откроет. Вот только тщетно. Тот или был занят, или, вовсе, ушел «по делам». Последние два дня он только и делал, что отлучался по всяким вопросам, а возвращался злее самого черта.

*Тук-тук-тук*

— Ну, давай же!

— Толку колотить нет, коль дома никого… — Обернувшись, я увидел Старика. Настрой у того был боевой, иначе по взгляду и не скажешь.

— С-стар-рик! — Впрочем плевать я хотел до того сердитый он там, хмурый, бодрый, да хоть сизо-бормалиновый! Единственное, что меня заботило — это тепло. Запертое этой проклятой дверью тепло.

Удрученно вздохнув, он пустил меня внутрь.

* * *

Я сидел у подвального камина, в руках у меня покоилась кружка с горячим травяным чаем.

— Ну и? Что это с утра было? — Он присел рядом, поставив стул поближе.

— Я… Я не знаю, Старик. Хочешь — верь, хочешь — нет, но я не понимаю, как оказался там. Сначала мне снился странный сон. Я гулял по окруженному туманом лесом, после чего вышел на тракт, где немного побродив, встретил Алена. Он сказал мне, что, мол, я не званный гость, и потому должен уйти. А потом туман расступился, меня окружили встали сотни мертвяков. После… После я попросту провалился под землю и каким-то образом очутился в колодце, вот и все.

— Звучит еще бредовее, чем выглядит.

— Клянусь Старик, сам не знаю, как так получилось! — Отхлебнув чаю, тяну руку поближе к костру.

— Клянется он… Ну, парень, умеешь ты суету навести. — Старик протер лицо рукой и полез к рядом стоявшему столу. Он взял тростинку, поджег ее, и этой тлеющей тростинкой начал разжигать табак в трубке. — Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно. С чего ты вообще спрашиваешь?

— Ну, кто знает, что у тебя в голове творится? Вдруг ты сейчас вскочишь, да топиться побежишь?

— Хватит измываться! Ай… — Оторвав обожженную от огня руку, начинаю на нее дуть.

— Да кто ж измывается? — Он ухмыльнулся — То, что ты увидел иного может и с ума свести. В особенности если тот никогда с таким не сталкивался. — Старик раскурил трубку. Пыхтя он уставился на потрескивающие языки пламени.

— Хочешь сказать… Да нет, Старик, со мной все в порядке!

— Да как скажешь.

— Подожди, ты уже с таким сталкивался?

Старик молча кивнул.

— Конечно сталкивался. На службе разного видать приходилась, а уж в рядах наемников и подавно. Бывало самые рьяные вояки, непоколебимые духом крышей ехали. Правда там и причины были иные, но я этого обычно в учет не беру. Один, помню, на почве кровавой резни свихнулся, своих же начал резать, пока рожей стрелу не словил. Стрелу, к слову, свои же пустили. Другой от магии страдал. Пришлось нам тогда культистов с низин Вада гнать, весьма неудачное предприятие оказалось. Половину нашего отряда полегло, часть кошмары видели еще целые годы после, а иные и вовсе решили примкнуть к этим больным ублюдкам. Так и происходило… Кто в культисты после похода подавался, кто «пылью» баловаться начинал, пытался боль заглушить. Те, кто были слабы духом, кончали с собой. — Старик уставился в одну точку. Взгляд его стал задумчивым, а все окружающее будто перестало иметь смысл.

— Да нет… Неужели… Не мог же я в самом деле…

— Да кто тебя знает? Я ведь в твоей голове не копался, да и, признаться честно, не хочу. Вот еще, сдался ты мне? — Спросил он с печальной полуулыбкой, глядя в пустоту.

— Слушай, а… — Мне хотелось расспросить подробнее про тех самых невезунчиков. Кончено меня беспокоил такой вот «сюрприз». Все это утреннее приключение — мая слабость? Но разве мог я во сне попытаться... Того? Кошмары у меня конечно были, но чтоб настолько… Да нет, не верю!!

Старик помотал головой

— Я просто предположил Сигвард... Просто предположил. — А Старик, судя по всему, понял меня по-другому… Ладно, думается мне не стоит сейчас голову забивать ни себе, ни ему.

—…Да я хотел спросить про твои похождения в низинах Вада! Вот еще, не хватало мне себя же самого больным считать!

— Пхах, вот это хороший настрой! Но, как бы там не было, рассказывать я не в настроении. Да и засиделся я что-то, работу нам никто не отменял. — Старик встал. Держа в зубах трубку, он подкинул пару поленьев в камин.

— Снова собираешься к Дюрану?

— Одно местечко посетить и вправду нужно, но к Дюрану у меня больше нету дел.

— Это как? Ты же распорядитель и…

— Помнишь я тебе когда-то говорил, что не думать вредно для здоровья?

— Ну да.

— Что ж теперь я вынужден сказать, что слишком много думать, на пользу здоровью тоже не идет.

— Все на столько… —Уже который раз мне не дают договорить.

— Дерьмово? — Внешне Старик оставался спокойным, но голос выдавал злобу. — Как тебе сказать? Произошедшее оставило след на людях. Город еще долгое время будет помнить о «казни», и нет чтобы… Да к черту, ты все равно вечером узнаешь. Ты не в курсе, но теперь приказы отдает Д`Аль собственной персоной. И приказы эти — один говенее другого. Последний раз, когда я видел его сиятельство, он приказал разгрести пепелище за стенами, чтобы вид не омрачали.

«Что он сказал?» — Мои руки задрожали.

— Прям так и сказал?

— Прямо так. — Старик замолчал. Он смотрел на меня в ожидании реакции.

— Ублюдок. В нем есть хотя бы частица милосердия? — От переполнявшего меня гнева, голос стал тихим.

— Милосердия? Громкое слово для этого места, я тебе скажу. Да что уж там, для всей нашей жизни. Как ты и сказал, этот урод, что, брызжа слюной, отдал ни в чем не повинных под нож, тот еще ублюдок. Соглашусь, тяжело с этим спорить. Но скажи, являются ли меньшими ублюдками те, что стояли на стенах и молча наблюдали за тем, как их друзей, родных и близких рвут на части, насилуют и жгут, как их ловят будто загнанную дичь? Являюсь ли я меньшим ублюдком? Ведь я не сделал ничего в тот день, как и многие… Как и ты. — Стальной блеск взыграл в голубых глазах.

— Но… Это ведь… Но нельзя же этого так оставлять!! — Из-за перевыполнявших меня эмоций я дернулся, чай расплакался, каплями попав на костер. Раздалось шипение.

Старик оставался спокойным. Он помотал головой.

— Нельзя. Но что ты можешь сделать? Или ты думаешь мне приятно осознавать, какая тварь сидит во главе? Или остальным? Мы все причастны, мы все виновны. К сожалению, не нам менять этот мир, Сигвард.

Наступила тишина. Старик спокойно курил трубку, посматривая на слабый огонек, я допивал чай, молча пытаясь уложить сказанное в голове.

— Не верю.

— М? — Выказал Старик непонимание.

— Я не верю, что ты это всерьез. Кто угодно может так сказать, но не ты.

— В честь чего это?

— В честь чего? Может быть в честь того, что на протяжении семи лет ты вдалбливал в меня лишь одно слово — «честь»? Может с того, что за семь лет нашего знакомства ты никогда не давал даже малейшего повода усомниться в своих словах? С того что ты из раза в раз доказывал свою правоту, несмотря на все причины негодования и невзгоды? И сейчас ты говоришь, что жизнь не справедлива и мы должны стоять молча и…

— Ты много не знаешь, парень, лучше оставь этот пустой пафос.

— Да плевать, мне достаточно того, что я знаю. Тем более ты сам сказал, думать и знать о слишком многом тоже бывает вредно.

Старик лишь в очередной раз вздохнул, а после расхохотался.

— Пхахахаха! Подумать только, бывают же такие дурочки. Вера вещь спорная, учти это, почти никогда до добра не доводит, хотя и спасает порой.

Старик улыбался, курил трубку и поглядывал на извивающиеся языки пламени.

— Не нам менять этот мир…

— А ты бы хотел этого?

— Чего?

— Ну, поменять этот мир. Никогда не думал, чтобы хотел в нем поменять?

— Хм… — Он схватил лежавшее рядом с камином полешко и подбросил его в костер. — Пожалуй… Нет. Я бы не хотел.

— Почему?

— А ты сам подумай, в этом же нет смысла. Захочешь сделать мир справедливым? Так справедливость у каждого своя. Не угодишь. Сделать всех счастливыми? Ну так для счастья для одного, несчастье для другого. Уровнять всех? И как? Даже если ты раздашь всем благо, да так чтоб на всю жизнь хватило, найдутся те, кот позарится на чужое, те, кто попробует свое приумножить, те, что все свое по миру пустят. Люди, да и не только люди, мы все разные, всегда будут обделенные и защищённые, всегда будет богатство и нищета… — Старик сделал затяжку, после чего пустил дымное кольцо.

— Значит… — Пожимаю плечами. — Только богам дано менять и править?

— Хм-м-м… Да, думаю да.

— Получается и судьба тоже от нас не зависит?

— Это почему же? Считаю, что как раз-таки судьба только нам и принадлежит.

— Это как же? Ты же сам только что сказал….

— Вот поживешь — увидишь, а на сегодня хватит с меня философии.

— Да мы еще даже не начинали!

— Зато закончили уже успели.

— Вот ты вредный…

— Старею, что тут скажешь, хе-хе. — Подкинув еще пару дров, Старик затянулся. — Что ж, делу время, а потехе час. Ты давай — грейся, сушись, мне нужно будет сходить к Корье, а тебе — к «мелким», нужно провизии немного закупить.

— К Корье?! К Корье то тебе зачем? Какое дело может быть к торгашу?

— Деловое! Слишком много вопросов, Сигвард! Ты давай не спорь, а делай как велено. — Старик собрался уходить. Посмотрев на меня хмурым взглядом, он добавил — Вот еще что, старайся ни с кем не говорить. С тобой ничего не случилось, ты ничего не слышал и не видел в тот день, уяснил? А если спрашивать на счет сегодняшнего будут… Скажешь, что спор проиграл.

Киваю в ответ.

— И все-таки я прав? — Говорю ему вдогонку. В целом ответа я не ожидал, и поначалу Старик не ответил. Он молча двинулся в сторону лестницы, но на самом подходе остановился

— Возможно, Сигвард. В скором времени многое изменится, даже слишком многое. Если ты и вправду верен самому себе, своим убеждениям, своей чести, то я могу быть спокоен.

С этим странным заявлением он вышел, оставив меня наедине со своими мыслями. Все рассказанное Стариком не выходило из головы. Как он и сам сказал: «слишком много». Всего свалившегося слишком много для этого города, для этих людей, для меня лично. Порой мне кажется, что согласись я тогда с Саволой, было бы проще… Ха, смешно.

Однако, в основном меня волновала одна только вещь.

«Неужели я во сне… С жизнью… Того? Да нет… Не может быть.» — Я не мог поверить в возможность такого. Покончить с жизнью будучи во сне? Да где такое видано?! Отвлекшись, я похлопал себя по щекам — прийти в себя и малость освежиться. Не хватало еще голову забивать всякой хренью. Не мог я!!!

Долго я не засиживался, работу никто не отменял, да и поручение Старика в долгий ящик откладывать нельзя.

Как и было велено я натянул на себя свой плащик и первым же делом отправился на рынок.

Город тем временем прибывал в трауре. Произошедшее у ныне не существующего квартала «нищих» стало настоящей трагедией для всех жителей Рудникового. Проводить обряды прощания с ушедшими было запрещено и не только на словах. Тех, кто осмелился нарушить запрет казнили за стенами, а после сажали их головы на колья. Многие горевали, стараясь не показывать этого, иные запирались у себя в домах на несколько часов, а то и суток. Целая свора особо своевольных граждан и вовсе взялась за оружие с лозунгами «Долой власть тирании!! Долой кровавого узурпатора!!». Что ж, участь их была предсказуемой... По-своему суровый и неприветливый городишко стал похож на один единый, огромный погребальный храм, в котором ходили толпы «живых мертвецов». Лица обывателей более не выражали радости, а их действия все больше походили на работу шестеренок в дварфских механизмах. Что касалось солдат гарнизона, то далеко не все восприняли "Казнь" и все последующее после одобрительно. Многие из них и сами были представителями низших сословий, а потому увиденное поселило сомнение и озлобленность к собственному командиру. Сам же Эркюль Д`Аль, при обращении к жителям, в своей речи постоянно упоминал о том, что такая мера была необходима, не забывая поливать грязью невинно убитых. В тот момент люди испытывали животный страх от всего происходящего, и только потому, молча, без лишних волнений приняли сказанное. Никто не хотел повторить судьбу погибших.

Большинство из тех, кто, как и я, спасся в тот несчастный день, были пойманы стараниями капитана стражи. Для такого дела этот кровопийца подключил советника, заставив того «надавить» на торгашей и прочих крупных информаторов. Лучшие ищейки и целая сеть доносчиков в течении двух дней прочесывали буквально каждый закоулок города и его близ лежащих территории.

Что касалось оставшихся в живых, то мнение среди горожан на их счет разделилось. Одни считали их героями, старались им помочь, скрыть их от облавы, другие… Другие, пораженные горечью утраты, посчитали их жизнь жестокой насмешкой судьбы. Лично мне повезло, что свидетелей моего спасения нет… Почти. Рыжий молчал, не знаю почему, но молчал. И за то, сам не верю, что говорю это, я ему благодарен.

К слову, весточку от Брамса я передал следующим же днем, но Старик лишь молча выслушал, не показав каких-либо эмоций. Так и тянет порою назвать его бесчувственной скотиной, хотя не мне судить, наверное. Самого спасшего меня охотника я более не видел. Не знаю вернулся ли тот с злополучной охоты или сбежал из этого треклятого города, или еще чего произошло, но факт остается фактом, должок теперь числится за мною.

Редкий человек в этот солнечный день ходил без страха на лице, некоторые закрывали лица тряпьем, иногда встречались маски. И тишина. Ни смеха ребятни, ни криков из таверн и трактиров, ни звуков галдежа, которыми в иной день полон город. Только тишина и подозрительные взгляды сопровождали, меняв пути. Впрочем, я старался не обращать на это внимания.

Рынок сегодня был малолюден. Пробираясь меж палаток и мелких прилавков, я рассматривал различные овощи, редкие фрукты. «Мелкие» в знак соболезнования скинули цены на свои товары, и даже не старались торговаться, что на них не похоже.

— Здравствуй, по чем картофель ныне? — Обращаюсь к горбатому торгашу. Тот сидел на ящике и толи дремал, толи задумался о чем. Толстоват, ростом метра полтора от силы, еще и горбиться умудряется. С ленцой кинув на меня быстрый взгляд он оглядел меня с головы до пят, хмыкнул, а после что-то невнятно пробасил.

«Говорить со мной этот корявый «гоблин» был явно не настроен, может освежительного пинка поддать?» — Я стоял, по-прежнему глядя на этот развалившийся на ящике кусок сала.

— Я не расслышал.

— Пять! — Наконец прозвучал четкий ответ. Отсвечивая своей залысиной, он медленно повернулся в мою сторону.

— Пять медных? — «А цены похоже реально…»

— Серебряных.

— Сколько!? Да ты, милейший, пьян похоже, с каких это пор картофель таким дорогим то стал?

— Дорогой говоришь? Ха, ДАРМОЕД! Пшел вон отсюда, нищуга проклятая! Вон чаго захотел, я занчит спину свою надрываю, сею, жну, а он мне тут в лицо плюет, говорит не стоит и гроша твои труды!! Нет, вы только послушайте, люди добрые…

Я уже было потянулся, чтобы взять за ворот этого наглого каротышку и хорошенько ему вдарить, как неподалеку послышались странные окрики.

Недалеко от «моей» палатки бежал какой-то паренек, а за ним вдогонку, судя по всему, патруль.

«Проклятье, он сюда ломиться!» — Едва не столкнувшись с незадачливым нарушителем, я отпрянул от прилавка в тот момент, когда на того налетел один из стражей. Своими тушами они умудрились разгромить и сам прилавок и столкнуть «мелкого» со своего насиженного места.

— Попался засранец! — Выкрутив брыкающемуся парню руки, «герой сегодняшнего дня» приподнялся. Следом к нему подоспели соратники.

— Да я ничего не крал, богами клянусь!!

— Молчать! — один из опоздавших с размаху ударил бедолагу под ребра, да так, что у того дыхание сбилось.

— Да что же твориться! Что твориться!! — Вскочил на ноги коротышка. Должен признать, что для человека его комплекции он на удивление ловко двигался. — Мой прилавок!

— Разберешься как-нибудь. — Ответил ему третий из стражей. Он вместе со вторым вязал парня.

К слову, посмотреть на представление собралась небольшая толпа.

— Но кто же мне возместит!? Вы же все тут разгромили!! — Коротышка буквально подбежал к страже, вопя о своем ларьке.

— Заткни хайло! — Тот самый стражник, что нагнал парнишку наотмашь ударил торгаша, попав ему прямо в челюсть бронированной перчаткой. «Мелкий» упал на четвереньки, изо рта полилась слабая струйка крови.

Все просто смотрели на это, никто не собирался и пальцем пошевелить. А я? Мне, видимо прилила кровь к голове. Я уже сделал шаг навстречу чтобы вмешаться, но кто-то резко схватил мою руку и потянул к себе.

«Какого!?»

— Кто-то еще хочет пробовать препятствовать поимке преступника? Нет?! Ну так и валите нахер отсюда, хуле зенки вылупили!! — Обернувшись к торговцу, он пнул его в бок. Тот взвизгнул. — Ха! Свинью тоже пакуем ребята, будет знать, сука, как сопротивляться воле закона!

Толпа начала суетливо расходиться, стража скрутила и торгаша, а меня в это время против воли тащили в сторону. Некая таинственная незнакомка держала меня за руку и молча вела в неизвестном направлении. На ней был одет мелкий плащик, лицо скрывала деревянная маска. Худая талия, тоненькие пальчики, ростом чуть ниже моего.

Дойдя до безлюдной подворотни, она меня отпустила.

— Ты совсем рехнулся, Сигвард! — Из-под маски донесся до боли знакомый мне голос.

— Лида!?

— А кто еще по-твоему? — Она скинула маску. То же веснушчатое лицо, те же голубые глаза, волосы цвета каштана… С тех пор как Саволла покинул этот город я ее ни разу не видел. Честно признаться, не хотел нарваться на женские стенания о обманутой любви и прочей подобной херни. Что ж, сейчас я вижу, что она практически не изменилась. За исключением того, что вечно улыбчивая Лида, сейчас смотрела на меня с выражением «Послал на встречу бог дебила…».

— Прости, я не ожидал…

— Чего не ожидал? Что тебя могут как следует отметились за проявленную глупость?! — «Смотрите-ка, за меня, что, переживают?». Отрицать ее нравоучения было по меньшей мере глупо, но… Да что только на меня нашло?

— Я… Прости, Лида, я понимаю…

— И хватит уже извиняться, ты парень или кто? — Она уперла руки в бока и уставилась на меня хмурым, властным взглядом.

— Ладно. — Говорю, выдыхая. — Хочешь без извинений, будет без извинений. Так… Зачем ты меня вытянула?

— Ха, и вот так ты благодарность показываешь?! — Фыркнув, она резко развернулась и пошла…

«Твою мать… Бабы.»

— Лида!!! — «етить тебя за ногу.» — Прошу постой, я не то имел ввиду.

Догнав ее, хватаю за руку. Она вырывается.

— Постой же, Лида, я искренне благодарен тебе, просто… Это было неожиданно.

— Что неожиданно?! — Сколько упрека в одном маленьком личике… — Неожиданно захотелось мне нагрубить?

— Лида… — «Да ты издеваешься!» — Мою благодарность за спасение не выразить словами, ты буквально вытянула мою голову из петли! Скажи же мне, о спасительницу, чем я могу тебя отблагодарить? — Склоняю голову на театральный манер. По крайней мере я хотел так думать. Судя по улыбке у меня это удалось.

— Хм, а этот черт был в чем-то прав… Из тебя может получится неплохой трубадур.

От такого заявления я поперхнулся и чуть было не свалился наземь. Снова! Лида же, глядя на откашливающегося меня, звучно рассмеялась.

— Трубадур!?

— Ахахахах, ну да, этот сукин сын как-то говорил мне что-то подобное. — «Да вы явно стоите друг друга!». — Да ладно тебе, тоже достойная профессия!

— Ага, в моих кошмарах, давай лучше поговорим…

— О нас? — Сказала она с этакой полуулыбкой.

— Я… эм, а… — И снова этот смех! Вот теперь все встало на место… Проклятье, не помню, чтобы у нее до этого так часто менялось настроение.

— Ахахахах, успокойся! я просто пошутила. Впервые вижу, чтобы парень так терялся, когда ему девушка делала намеки.

— Видать бывает и такое, — Пожимаю плечами. — Так, как ты меня нашла?

Подойдя к стенке, облокачиваюсь спиной о нее.

— Не знаю, как-то оно случайно вышло. Когда начался шум-гам, я подошла поближе и увидела знакомой плащик. К слову, сменил бы ты его, деньги у тебя уж точно водятся. — В фразе мелькнула тень призрения, не утаившаяся от меня.

— Их то у меня как раз и нет. — «Спасибо Эрни.».

— М-м-м-м… — Протянула она с подозрением. — Интересно получается, ты работал вместо работяг, занял хорошее место при Старике, за жилье не платишь…

— Так, давай без выдумок. Во-первых, за жилье я плачу, как и все, во-вторых, платят мне меньше чем работягам на стройке, в-третьих, в каком это смысле я занимаю чье-то место? Внеурочные часы введены для всех, каждый имеет право принять в них участие и заработать. Если они сами отказываются, мне помочь нечем.

— Однако не у каждого из них остаются силы на эти внеурочные, да и в случае чего у них не будет защиты в виде Старика.

— Как будто Ста… Хотя черт с ним, считай так, как тебе будет угодно. — Она посмотрела на меня с немым вопросом. — Что?

— Я думала тебе за радость в очередной раз поспорить. Тем более раз уж за Старика речь зашла.

— Как видишь, не особо. Так, чего изволите от меня требовать, спасительница?

— Я? Почему же сразу требовать!? Что, уже и не могу просто с человеком поговорить? — Бросила она с вызовом, скрестив руки на груди.

— Кончено можешь, вот только последний раз, когда мы говорили по душам, был где-то с недели две назад и, напомню, на тот момент у нас был общий друг.

— Не будем о нем. Я и так жалею…

— Как скажешь. — Развожу руками в стороны. — Так, собственно, раз хочешь побеседовать, может пройдемся обратно? Мне нужно закончить дела, а в компании всяко веселее. Да и не стоять же здесь как истуканы?

— Не лучшая идея. Сейчас на рынке шумиха и если ты там появишься, то опять поползут слухи…

— Слухи? Какие?

Лида замолчала. Растерянно ведя взглядом по окружению, она что-то бормотала, но что именно я так и не разобрал.

— Лида. — Стараясь не сильно на нее давить, я повысил тон. — Какие ходят слухи?

— Эм… Понимаешь, Сиги, в последнее время Старика недолюбливают, говорят он бездействует по приказу, говорят Старик стал шестеркой «палача», в общем многое говорят… — Она вновь замолчала.

— А, вот оно как. Соответственно, и я иду в придачу.

— Ну я точно не знаю…

— Это был не вопрос, а утверждение. После всего произошедшего такое следовало ожидать, в особенности, после всей ругани и осады Старика, последовавшей за закрытием шахт. Странно только одно, почему они не идут напрямую, чтобы сказать это ему в лицо? Раньше и петля на шее не страшила, а теперь…

— Думаю, дело в последнем указе коменданта.

— А что с ним?

— Много чего… Глашатай выступил на следующий день, после казни, встал на площади Лен`Шаля, да на всеуслышанье объявил указ «о предательстве ближнего своего». Говорил, что каждый кто выступает супротив воли возведенного его высочеством, императором, коменданта должен быть обличен и наказан. Для непонятливых устроили показательную порку… О боги, спину того бродяги просто истерзали прутьями. Одно лишь хорошо — Милостивая Ардея быстро оборвала его мучения… Ну а, чтобы люди были более сговорчивыми, в качестве воздаяния за преданность, его сиятельство предлагает награду за каждого пойманного…

— Будто до этого так не было.

— Ты не понимаешь. Вся соль в том, что виновным является и тот, кто имеет «еретические» помыслы и тот, кто эти помыслы разделяет, то бишь каждый с кем этот человек общался…

— Получается, казнят и тебя и всю твою семью, друзей и прочих…

— Нет, если они тебя сдадут.

— Да не… — Я хотел возразить, но лицо Лиды было красноречивее любых слов. — И частенько такое происходит?

— Постоянно. Власти похер на все страдания, причинённую боль и страх, ты сам видел. И таких случаев все больше, под удар может попасть и женщина, и даже ребенок, солдатня не особо разборчива в вопросах деликатности.

— А ты? С тобой…

— Глупый вопрос, если бы со мной что-то и произошло, то мы бы уже не разговаривали. Хотя… — Она начала кокетливо закручивать пальцем волосы — есть тут двое парней-прилипал.

— Учитывая твой боевой настрой и навыки, не удивлюсь, что они в скором времени остынут, если уже без женилок не остались.

— Ха, да ты я смотрю тоже особой деликатностью не выделишься!

— Ну-с, есть причины так думать.

— Например? — Ну вот косой взгляд уже вовсю прожигает дырку в моем лице, а недовольная моська выказывает вселенскую обиду. М-да, аккуратностью в выражениях я похвалиться не мог.

— Например, ваше знакомство с Саволлой. Помниться мне, ты тогда товарищу выкрутила так, что он потом еще двое суток ходил походкой кавалериста.

— Знала бы заранее кто он такой, сразу бы и оторвала с корнем вместе. И вообще! Вот зачем нужно напоминать об этом ублюдке каждую минуту!?

— Я не специально, просто познакомились мы благодаря ему, да и общались в основном по той же причине, вот и приходится вспоминать.

У выхода из переулка показались фигуры.

— Может хоть прогуляемся? А то как-то тут людно становится.

— Что, боишься болтать начнут, мол, Сигвард с девками по темным углам бегает?

— Ха, конечно! Я скорее поверю в то что меня начнут обвинять в тайных сговорах и разведении смуты в народе…

— Ну это сразу после, ты не переживай. В этом городе любят кости друг другу перемывать.

— Да кто бы сомневался, ну что, пойдем?

Молча кивнув, она пошла вперед меня. Мы бродили по южным районам, мельком переговариваясь на отвлеченные темы. Невольно я поймал себя на мысли, что уже давно так не гулял, болтая не о чем, незамысловато перешучиваясь. Даже на душе стало как-то проще.

— Кстати, а маска тебе зачем? И их разве разрешено носить? — Поинтересовался я, когда мы проходили мимо очередного боевито настроенного патруля.

— Это маска плакальщицы, комендант позволил ее носить до конца недели. Говорят, за упорство в противостоянии обрядам великой Ардеи, ее жрецы чуть ли всю крепость не прокляли, а самого коменданта так вообще до пятого колена.

— Звучит не сильно то убедительно.

— Не богохульствуй!

— Конечно-конечно — Посмеиваясь, смертельно поднимаю руки — Вот только боги не забыли и про этот чертов, и про находящейся здесь храм, да и про нас тоже.

— Вот ты невежа. — Находилась позади меня, и воспользовавшись моим неведением, она вероломно атаковала она незащищенные бока! Вот же мелкая!! — ХАха, прекрати!

— Ахахаха, а ты догони! — Пока я отходил от удара «в спину», эта довольная лиса игриво крутя… Своей маской, помчалась в очередную подворотню.

— Ах ты! Поймаю!

Вот так и прошел мой день. Конечно, Стариковское задание я успешно залил, но… Об этом не жалею. Будет следующий день и тогда наверстаю. Ха, как странно, я впервые подумал о следующем дне без уныния, злобы и страха. Не плохо было бы почаще с ней видеться.

Я возвращался к кабинету неспешным шагом миную улицу за улицей. Мысли мои были разрознены, настроение приподнято, а окружение так и вяло чем-то маняще таинственным.

Солнце уже начло заходить, когда я миновал кварталы гильдейских. По привычке проходя пару поворотов, я собирался выйти на дорогу, ведущую к площади Лен`Шаля. Вот только не успел, краем глаза завидев знакомую темно-рыжую копну волос, скрывающуюся в одной из темных подворотен.

— Ох ты, смотри-ка мой спаситель куда-то мчится. Может проследить? — Высказываю в слух мысль. В целом ответ на вопрос и не требовался. Если Эрни проходит мимо, пропуская свое обычное веселье, то значит представление собирается весьма занимательное. А уж если взять в расчет весь сумасброд, шедший в ногу со мною на протяжении всего дня… Нет, я просто обязан проследить за ним!

К тому моменту, когда он вышел на самый отдаленный от шумихи и людей край города, на улицах окончательно стемнело. Все что мне оставалось — не издавать лишних звуков и не высовываться лишний раз. К слову, как мне показалось, он частенько озирался, всматривался в темноту, видимо ожидал слежки, но меня так и не заметил. Так мы дошли до очередного поворота, зайдя за который Эрни исчез. Просто исчез. Пройдясь беглым взглядом по округе, я понял, что он пропал. Черт тебя побрали что ль?!

«Не беги по узким улочкам, если не знаешь, как взлететь или провалиться под землю…» — Его слова всплыли в памяти. И вправду, взглянув на крышу, я увидел ловко взбирающийся силуэт. К тому же делал он это на удивление настолько бесшумно, что я даже не сразу понял куда он пропал!

Дальше следить было сложновато, ввиду юркости последнего, в придачу с ускоренным темпом передвижения. Однако, каким-то невероятным чудом, я все же справился. В конечном итоге Эрни скрылся за дверями старого здания, по виду напоминающем складское помещение.

Не найдя иного выхода, я решил последовать примеру рыжего воришки. Стараясь, по возможности, издавать как можно меньше шума и не привлекать к себе внимания, я взобрался на крышу. Благо здание находилось в таком удрученном состоянии, что взобраться по нему с помощью различных сколов и выступов не составило особого труда. По той же причине, я быстро обнаружил удобное для прослушки места. Ближе к центру, на одной из скатов крыши наблюдалась больших размеров дыра, из которой и отлично слышался разговор, начавшийся внутри. Жаль лишь одного — это местечко не позволяло рассмотреть «внутренности». Проклятье, надеюсь она выдержит мой вес, не хотелось бы провалиться внутрь в самый разгар… В разгар чего-то, будет видно.

— Ты задержался, милый Эренст. — Голос его собеседницы был властен, спокоен и отдавал манящими, обвораживающими нотками. Будто бы аристократка какая…

— Сожалею, на улицах теперь приходится быть осторожнее, осмотрительнее и куда более подозрительным.

— Хи-хи, смотри, как бы за такую осторожность стража не спросила, в последнее время они к таким особенно внимательны… И все же, надеюсь твои меры предосторожности принесли плоды.

— Кончено, вот, здесь все необходимое. — Послышался шуршание скомканной бумаги. — К слову, кажется мои подопечные начали догадываться.

— Ты же знаешь, такие заботы остаются на нас самих. К тому же, — Послышались шаги. — я уверенна, такой как ты, мой милый Эрнест, способен решить перешагнуть такую незначительную преграду.

— Конечно, вот только прошу не забывать, как только вскроется мое участие, станет известно и о других артистах нашей маленькой постановки.

— Это, что, угроза?!

— Что вы, лишь маленькое, незначительное предупреждение. Стараюсь быть внимателен к ближнем своему…

— Пф… Ты играешься с огнем, мой милый! Лучше будь внимателен к этому. Кстати о внимательности, что с Клеветником и компашкой?

— Змеи всегда придерживались и придерживаются одной политики — пока деньгу текут рекой, им беспокоиться нечего.

— Неужели? Ты думаешь я в это поверю? Эрни, во-первых, никто не может быть спокоен в это страшное время, гости вот-вот прибудут и начнется новый раздел, а во-вторых, Клеветник явно не тот человек, который будет сидеть сложа руки.

— И все же, вынужден утверждать обратное. Я не заметил каких-либо странных поползновений.

— Вынужден утверждать… Как по мне, ты просто недостаточно внимателен, мой… — И все-таки я не зря переживал на счет этой дрянной застройки. Из-за одного неловкого движения балка заскрипела.

«Твою мать…»

— Это еще что за хрень!? — Собеседница, судя по голосу заволновалась… Ну все, приплыли.

— Крысы. — Эрни был непоколебим.

— Что!?

— Крысы. Ну, знаете, такие твари, которые имеют небольшой рост, огромный хвост, а еще острые зубы. Их здесь великое множество, и уж не знаю, как вам, но я бы хотел поскорее решить все вопросы и покинуть столь неприятную компанию. Ах да, чуть не забыл, еще крысы плотоядны…

— Боги, ты порою невыносим.

— И столь же обаятелен. — Произнес он вдохновенно.

— Пф, то же мне… Как бы то ни было, я хотела тебя попросить быть впредь внимательнее к нашему общему другу.

— Конечно! В свою очередь хотел бы попросить об ответной услуге. Мне хотелось бы быть более уверенным в нашей авантюре.

— Мальчик, умерь свою наглость, иначе в скором времени разделишь участь тех самых не везунчиков.

— Кончено… Что ж, вынужден отклониться. Надеюсь на ваше понимание. — Вновь послышались шаги.

Некоторое время я еще сидел в опале, боясь лишний раз шелохнуться. Успокоиться мне удалось лишь после окончательного хлопка двери.

Используя окольные пути, благо

Впервые в жизни я с благодарностью вспоминал архитектора этого сраного города! Не знаю, да и знать не хочу, специально ли его застроили так, что пробраться от одной точки в другую можно было несколькими, различными способами, но благодаря этому я смог выбраться из всей этой истории незамеченным. Используя окольные пути, я наконец миновал последний патруль и вышел напрямую к Старику. Денек выдался и вправду безумным и, не наврать, на редкость удачливым. В ином случае я бы долго объяснял страже что делал и где пропадал, а уж если бы про это какой-нибудь Ле Гантье прознал...

Как только мое тело пропало за порогом стариковского дома, а дверь закрылась на замок, я тут же рванул к нему на третий этаж.

— Старик! — Только и успел произносите, как взгляд мой столкнулся со властным и покровительственным взглядом советника. Как и прежде, один его вид сковывал мои движения.

— Ох, а вот и пропажа нашлась! — Заявил он, поудобнее располагаясь на своем седалище. — Итак, Сигвард, где же ты пропадал? — Каждое его слово было пронизано ядом.

— Я… Я отбыл по поручению Старика…

— Да-да, это я уже слышал, так почему прибыл так поздно?

— Прошу простить, советник, на рынок сегодня был оживленным…

— И это тебя должно оправдать?

— Я не…

— Ай, да к черту, я не браниться в этот раз пришел, а наоборот — хвалить. Должен признать я весьма доволен достигнутыми результатами, благодаря тебе, Сигвард, мы приблизились к возможному идеалу...

— Я рад, госпо…

— Жаль лишь одного — после тех ужасных событий, тех… Мер, к которым был вынужден прибегнуть всеми нами уважаемый комендант, выяснилось, что большинство из этих мерзких бунтарей, жалких ублюдков, порочащих честь и славу нашего незаметного города, были в составе тех, кто еще недавно должен был восстановить его величие…

«Что… Да что за хрень ты несешь?!»

— Пришлось изъять их имущество в качестве дани за упокой невинных и наказание виновных, павших в тот злосчастный день…

«Ублюдок…» — Я еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на эту самодовольную тварь! Стараясь не выдать себя я отпустил взгляд в пол.

— Но как бы то ни было, твоя идея показала свою жизнеспособность, и я хочу тебе поручить разгрести те руины, последствия тяжелого решения. Что скажешь, юный Сигвард?

— Я… Я боюсь, что мне… Не получится удовлетворить вашу просьбу, господин.

— Это почему же?

— Боюсь, потому, что мой подопечный с завтрашнего дня становится полноценным подмастерьем. — Старик буквально ворвался в эту перепалку. Дюран, удивленный такой наглостью, обратил внимание на своего бывшего собеседника.

— А до этого как было? Будь добр, напомни-ка…

— Как вы тогда сами и сказали, мне нужен был помощник. Естественно никто бы не согласился делать этого просто так…

— Вот оно как значит, ну думаю, советник твой неплох, не имею ничего против. — «Этот шакал еще и лыбится…» — Тогда, будь по-вашему, я не против.

Дюран встал со своего места и направился к выходу.

— Что ж, более вопросов нет, а потому я вас оставляю, мои верные помощники — Остановившись около меня, он положил руку на мое плечо. — Прискорбно, что такое дарование не может более порадовать меня дельными мыслями.

Хлопнув по плечу, он пошел дальше, напоследок кинув «тихой ночи». Как только он вышел из здания, я задрожал, кулаки сжались от гнева, от беспомощности.

— Вот же сука… — Не отреагировав, я просто пошел и сел на место.

— Получается… Это он? — Я взглянул на Старика и увидел в его глазах лишь стальной отблеск и ту же беспомощность, то же гнев, что и у меня.

— Комендант лишь бесхребетная зверюшка, и уж если кто и мог такое провернуть, то это либо Дюран, либо Корье…

— Корье? ДА при чем тут это старый хрыч!? Это ублюдок..!

— Успокойся. Ты не сможешь ничего вернуть или исправить. Никто не сможет. А Корье… Это тяжело объяснить, да и такое не распространяется.

— Даже своему подмастерью? — Мой голос стал безжизненным, без эмоциональным.

— Даже так, в особенности, если говорить о мертвецах. — Настрой Старика резко переменился.

— Что?

— Оживись говорю, а то раскис так, что будто жизнь в момент оборвется!

— Старик, это ведь я виноват, из-за меня…

— Из-за тебя ничего не случилось, он бы сделал это так или иначе, просто ко всему пущему этот ублюдок придумал, как воспользоваться твоей идей и мне поднасрать заодно. Не загоняйся над тем, что от тебя не зависит.

— Ты думаешь…

— Не думаешь, а знаешь! И вообще, пойдем-ка. — Старик резко встал и направился к выходу. Я плелся за ним, снедаемый своими мыслями.

Шли мы не долго, местом назначения была кладовка. Небольшое помещение, заставленное различным барахлом, да бочонками с разными напитками.

— Подожди-ка, — Взобравшись на табурет, Старик, начал рыться по верх стоящим полкам. Достав две бутылки, он кинул мне одну. — Лови!

— Что это? — Рассматриваю стеклянную бутылку, не нахожу на ней опознавательных знаков.

— Это, Сигвард, лучшее пойло во всем Фортрете, если не во всем Фаларне, кончено.

— Так, мне же нельзя.

— То говнище огров, разведенное гоблинской мочой, что подается в местных трактирах, ни в коем разе, а вот это произведение искусства, работа мастеров пивоваров с самого Фьерт-Сканге, просто грех не испробовать! Ох этот бархатистый привкус…

— Старик, я конечно понимаю твою любовь к хорошим напиткам, но сейчас…

— Самое время! В конце концов, будет ли еще такая возможность? Ты же у нас впервые хоть чего-то добился, ха!

«Да что, блять, с вами со всем не так!?»

— Да как скажешь… — Внутри меня была лишь пустота… Чтобы я не делал все оборачивается в говно. И чем же я заслужил?

— Вот и отлично! А теперь быстрее обратно!

Вернувшись, Старик расположился на своем «троне», а я занял свое обычное место. С легкостью вынув пробку, Старик посмаковал аромат, а после слегка пригубил.

— Д-а-а-а… С годами оно нисколько не испортилось!

— А должно?

— Да хер его знает! Ты пей давай, хочу послушать твое мнение!

Открыть бутылку труда не составило. Пригубив, я сразу понял за что Старик так хвалил сей шедевр.

— Как вкусно!

— О, вот и дурь с тебя сошла! Хорошо. Так значится, что ты мне так хотел рассказать, когда вбежал в кабинет?

— Это… — Точно! Эрни! — Я… Понимаешь, я кое-что узнал, что ставит нас обоих в очень хреновое положение.

— И что же это?

Я вкратце пересказал все услышанное этим вечером, на что Старик лишь фыркнул.

— Ты получается боишься, что тебя сдадут?

— Да, именно этого я и боюсь.

— Не сдадут. — Старик сделал еще глоток. — Если до этого не сдали, значит и в этот раз не станут.

— Откуда столько уверенности?

— Опыт. Жизненный опыт. Но мне вот что интересно, ты где весь день пропадал то?

— Днем? Да так, с покупками не сложилось, весь рынок на ушах стоял, а потому… Ну, подругу я встретил.

— О-о-о-о, поподробнее теперь. — Старик оперся локтями о стол, и внимательно прислушался, видимо ожидая интересные истории о похождениях горе-любовника Сигварда из Вэскорна, да только хрен там плавал…

— Да это старая знакомая, бывшая подружка Саволлы, встретились, переговорили малость, вот и все.

— Тьфу, я уж думал… — Старик разочарованно ворча откинулся на спинку.

— Ну уж как есть. Да и важно ли… Один хер… Что со мной? — Лицо старика… Плывет?

— Хе-хе, в голову слегка дало, не переживай особо — Этот дьявол… Лыбится.

— Так, что за гости то? Все говорят… Что за люди такие?

— Люди, которые приедут нас всех казнить.

— Казнить!? Почему?

— Есть причины, полагаю, но о них попозже, ты давай-ка спать…

— Да я в норме! — Пытаюсь встать и… Потеряв контроль, сажусь обратно.

— Ох ты ж, совсем удар не держишь, пойдем-ка.

Проводив меня до спальни, Старик отправился по своим делам, а я тем временем, окруженный круговоротом самых разных мыслей, бредовых, странных, желанных и отвратных, погружался в пучину безмолвия. Жизнь меняется… Но хочу ли я теперь этого?

VI В преддверии

Она была великолепна… Локоны светлых волос спускались по тонким плечам, обрамляя милое личико. Глаза, будто два рубина, горели во тьме, они взывали к себе. С ее манящих губ медом текли речи. Эти слова… Я не могу оторваться от ее взгляда, не могу отвлечься от вида ее прекрасного лица.

…Душа одной лишь тайны ждет разгадки,

Тая в глуби своей единственный секрет.

И потому, скитаясь средь душ давно умерших,

Молю я опрощенье всех ушедших,

Что были преданы во славу мгле.

И с болью помня о грехах пришедших,

Брожу в впотьмах веков ушедших,

Ищу ответ — кто прав, кто виноват.

Невинных кровью окроплённый,

Мой меч сечет врагов общины отрешенной,

Единый путь являя каждый день.

Но сердце мертвое,

Не видя свет огней давно ушедших,

Движет мной сквозь реки лет давно прошедших,

И в старых снах являет мне секрет давно умершей,

Души страданье распаляя на костре.

И в глубине запретных тайн ища ответ,

Я вижу лишь другой секрет.

Там сотни лик с той злой усмешкой,

В те дни ко мгле меня приведший.

И ныне прячусь я во тьме седой,

И тени шепчут мне молвой…

И душа одной лишь тайны ждет разгадки,

Тая в глуби своей единственный секрет.

Смогу ль исполнить ненавистный свой обет?

Эх сон… одно из самых замечательных явлений жизни! Всегда было интересно, будь то специальной задумкой богов или простой немыслимой случайностью, но как, без всяких чар и дурманящих веществ, человек может вот так просто ускользнуть из реальности? Свободному от всех мирских забот, дано ему познать иную реальность, жизнь о которой он не мог и думать, познать любовь и счастье, и в то же время кошмар разлуки и ужас смерти, делать вещи невозможные для здравого ума, а после как ни в чем не бывало проснуться, встречая новый день.

Единственное лишь жалко… Всему всегда есть свой конец.

Судя по свету из окна, стояло ранее утро. В округе тишина, людей поблизости не видно, словом, благодать. А уж после таких снов тем более! Без особых проблем собравшись, я отправился за Стариком. Быть честным, после вчерашнего я грешной мыслью думал, что будет мне «немного» хреноватенько, но обошлось. Кстати о вчерашнем, он так и не ответил, что за хрень тут происходит. Какие люди сюда приедут? Да даже если это какая-нибудь проверка, за что казнить то!? Опять-таки, ничего не ясно…

Спускаюсь вниз и слышу звуки.

Старик стоял у входа и вел беседу с небольшой группой работяг. Ну может с группой я немного и переборщил, скорее группка, человека три. И судя по тону, беседа как-то у них не задается…

— …Мне больше нечего добавить, на твои обвинения, Янек. — Строго заключил Старик.

— Да ну, тогда может у сосунка твоего разузнать получится? Он того глядишь поразговорчивее окажется.

— А кишка то не тонка? Да и сдается мне сосунок этот и сам тебя размотает без особых проблем.

— О, а вот и он! Стало быть, сча и выясним! — Янек начал разминать костяшки. — Ну хуле встал, поди сюда, поздоровайся с господами!

— Это ты что ль господин, пьянь подзаборная? — «Как говорится, держим марку!» — Иль с «лесов» ненароком грохнулся, теперь королем себя мнишь?

«Так, где тут дрын какой-нибудь? Чую я мне он очень даже понадобится…»

— Ну пиздец тебе мелочь тощая… — Все трое двинулись на встречу мне.

«А честной драки мне и не обещали, так?».

— Стоять, сука!! Че за балаган?! — Вовремя… Из подворотни, бодрым шагом, мчится запыхавшийся, озлобленный патруль. Мчались что ль? Но откуда знали?

Старик и бровью не повел, а вот пьянчуги напряглись, и довольно сильно.

— Да мы это, ничего…

— Ты мне еще, сука, поперечь и мигом на суку окажешься! Сейчас все выясним, кого чаго, а кого ничаго! Ребята, пакуй засранцев!

— Служивый, — Встрял Старик. — ну повздорили немного, чего кипятиться то сразу? Ну с кем не бывает?

— У нас закон слушать принято, господин распорядитель, а по закону значится нарушителей наказать надобно, так что…

— Да ладно тебе, еще с месяц назад всем скопищем сидели да за общее здравие пили. Нельзя же так просто о ближних забывать, о братьях наших стало быть, тем более в такое время. — Старик подошел к «главному» стражу, пожал ему руку, видимо, по-братски. И я готов поклясться, что слышал слабое бренчанье.

— Э-э, ам… Ну… Да! Что-то стали мы забывать о прежних… Узах, во! Правы вы, не один уж год в одних стенах, да под единым небом уживаемся, порой нужно и принять братьев такими, какими, стало быть, они и стали. — С довольной улыбкой служивый развернулся на полный оборот и пошел своей дорогой, напоследок бросив что-то по типу «но первый-последний раз!». Судя по лицам собравшихся, такого выверта не ожидал никто.

Первым от шока отошел Янек, но тот и рта открыть не успел.

— А теперь, псы шелудивые, прочь с моих глаз, пока я самолично вам хребты не повырывал и в жопу вам же не засунул…

Минута и где-то вдали отблеском сверкали пятки. Ха! Сила Стариковского слова, скажу я без утайки, дело страшное.

— Пойдем, горе-подмастерье, работы у нас предостаточно.

— А поесть-то хоть…

— Тц, у тебя двадцать минут на завтрак, время пошло…

* * *

Сидя загруженный очередной кипой смет, просьб, указаний, расписаний и прочего, Старик злобно пыхтел своею трубкой и тихо ворчал о чем-то своем. Я занимался примерно тем же самым, за исключением курения и излишней выработки чистой злобы в воздух.

— Старик, что это… —

— Много вопросов, Сигвард, много вопросов. — На меня даже внимания не обратили.

— Ну, оно то может и так, но с ровного места они не взялись, сам же знаешь. — Параллельно смотрю на документ. Так, указ на… Чего? И что они имели ввиду? … Сием указом утверждаю: «на землю опаленную перетащить земли живой, да…» Мать его за щеку, это вообще, что? Кто такие документы составляет?! Изо дня в день все бредовее!!!

— Я в этом что ль виноват по-твоему?

— Постой Старик, ты это видел?

— Что там?

— На, полюбуйся — Передаю ему тот свиток.

— Ну и?

— Да там хрень всякая написана!

— Да неужели? Вот это новость! Удиви-и-ил… — Затянувшись, Старик посмотрел на одну кипу, вторую и соседнюю. — Твою мать, всю жизнь провел с мечом да в битвах, чтоб сдохнуть под толщей бумаг.

— Неужто ты жалуешься?

— Ага…

— Слушай, что с тобой не так сегодня? Ты ворчливее обычного.

— Ты работать сегодня собираешься?!

— Собираюсь, но спросонья, знаешь ли, не такого ждешь увидеть.

*Вздох*

— Впрочем, с чем-то я согласен, на хорошенькую бабу поутру смотреть куда приятнее. Ха, к слову, а ты чего такой с утра счастливый?

— Да так, сон приснился…

— О, неужто хоть во сне того, а?

— Нет, но, как ты говоришь, «хорошенькая баба» там тоже была.

— Прям-таки на столько сильно Лида приглянулась?

— А кто сказал, что я ее во сне видал?

— Ха! Под одну юбку залезть не успел, а уже о другой мечтаешь? Ахахах…

— Если я, о чем и мечтаю, так это о том, чтобы за последующую неделю рожей тумаки пособирать, блин.

— Опять ты за свое! Да успокойся, все будет в порядке, с сегодняшнего дня у тебя начинаются тренировки по владению мечом. Беспокоиться незачем!

— Ага… Стой, что?!

— Говорю, ты теперь обучаешься мастерству мечника!

— Я…Э-ээ… Я?

— Нет, блять, я! Где радость!? Где восторг!?

— Я рад, просто это малость неожиданно… Да и чем это мне поможет в разборках с Янеком и его компашкой?

— Да ты свин неблагодарный! Вот в мое время…

— Старик, я рад безмерно, но мастерству годами обучаются…

— Для такого как ты не только годы понадобятся, но мы это поправим!

— Я рад, н-…

— Никаких «но» и не перебивай! Так вот, занятия твои начинаются, как только мы закончим с этим дерьмом. Так что сейчас без лишних разговоров берешь вон ту стопку, хреначишь с нею в крепость, а после добро пожаловать на ринг. Ах, еще тебе на рынок нужно, раз вчера не дошел!

Сказано — сделано. Правда, я думал заодно и Лиду проведать, но как-то не сложилось.

Я сидел на третьем этаже, осматривая внутреннюю планировку здания, которая лестничным подъемом разделялась на две части. В правой части находилось два помещения: кабинет старика и чуть дальше, за поворотом в конце коридора, располагался вход в его личную кладовую. Левая часть представляла собой обширную, пустую арену. У стен стояли стойки для оружия, пару мишеней и манекенов. Знаю, что старик был когда-то наемником, и весьма незаурядным. За заслуги даже фамилии удостоился.

«Хм… При этом никогда не видел, чтобы он тренировался…» — размышлял я, разглядывая эти убранства.

— Чего расселся?! — Громогласный возглас сотряс пыль в воздухе. — Бери меч!

От неожиданности я аж вскочил.

Итак, мы стоим по среди арены с тренировочными мечами на изготовку.

— Ты собираешься вот так сразу приступить к тренировкам с мечом? — Я смотрел на Старика с недоумением.

— Нет.

— А зачем тогда…

— Сейчас будет спарринг.

— Что за… — Не успел я договорить, как Старик стремительным движением нанес рубящий удар.

Не знаю, как мне это удалось, но я отскочил в момент, когда деревяшка должна была смачно впиться в мое предплечье. Следом Старик, в мгновение повернувшись вокруг своей оси, нанес вертикальный удар. И хватило же ума его попытаться заблокировать, сделав встречный… С звонким хлопком меч вылетел из рук.

Меньше минуты мне понадобилось, чтобы понять насколько велика разница между мной и мастером своего дела.

— Я думал ты можешь и получше… — Старик даже не пытался скрыть свое разочарования.

— Ну уж прости, я даже деревяшкой раньше не махал, только кулаки.

— Хочешь я и кулаками тот же результат покажу? — На меня уставились с вызовом.

— Нет, пожалуй, поверю на слово.

— Вот и не ной. Отложи пока меч, сегодня физикой займешься…

Вот и закончились потуги, да? Как показала последующая неделя, нет. Мои тренировки проходили ежедневно. Я занимался беспрерывно, отвлекаясь лишь на несколько вещей: еду, сон, бумажную работу и … Неважно. Старик старался вбить в меня много и еще больше. Виды стоек, меняющиеся в зависимости от оружия и ситуации, влияние окружения на процесс и тактику боя, важности реакции, физического восприятия, духовного восприятия, чего только я не выучил за это время. Мне даже пытались объяснить различие магов и имеющих потенциал воинов, что, впрочем-то, на моем этапе обучения было явно лишним. Старик спешил, это было видно. Он что-то знал, пытался меня подготовить, но к чему? Этого он, к сожаленью не объяснял.

«Не к драке с пьянчугами же!?»

Сегодня, после непродолжительного отдыха, я отрабатывал вертикальную атаку и переход от защитной стойки к стойке наступления и наоборот.

— Работай не только телом, но и головой. Думай, как правильно поставить удар, когда нужно увернуться, в какой момент атаковать. Бой, подобен танцу, в котором остается только один танцор. — наставлял меня старик, по обычаю покуривая свою трубку.

— Да… Если бы… Это просто было — отвечал я, задыхаясь от усталости.

— Хочешь, чтобы проще было? Ну хорошо, я тебя услышал. Увеличь-ка темп. — Старик улыбнулся

— Ч-чего? — Опешив, я уставился на него словно он сморозил самую нелепую несуразицу из всех возможных.

— Так ты же сам хотел, что б все проще было. Мы тебя пожёстче потренируем, а там глядишь и проще станет…

Работать руками мне не привыкать. Бывало кайлом махать приходилось почти сутки без перебоя с работягами батрачили, но это что-то несравнимое. Руки забились еще в первые три дня, на что старик махнул рукой, сказал, что, мол, не беда, тренировочный меч к рукам привяжем, коль держать не можешь.

Вечером же состоялся очередной спарринг, рассчитанный на проверку усвоения «материала». Каждый пропущенный удар, каждая неверная атака давали повод старику отправить меня в полет к другой стенке. Так, замучившись огребать при каждом движении, я решил немного схитрить. Замахнувшись для очередного вертикального удара, я резко сменил стойку, после чего максимально быстро провел колющий удар в грудь. Старик мгновенно парировал мою атаку, уведя ее в сторону, а следующее мгновение, обратным движением провел ответный, горизонтальный удар, остановившись в момент, когда лезвие коснулось моей шеи. Все было настолько быстро, что я даже не заметил, как именно он двигался. Только после я осознал, что он мне чуть голову не снес.

— Задумка не плоха, а исполнение дерьмо редкостное. Ни реакции, ни скорости, ни плавности, о техничности молчу, ее по определению нет. Впрочем, для того, кто занимается едва ли неделю, не плохой результат. На сегодня закончим. — Старик поставил тренировочный меч обратно в стойку.

— Даже не знаю, радоваться ли? — Говорил я по-прежнему прерывисто дыша. Ноги дрожат, в руках сил нет и подавно.

— Ты бы сейчас думал, как лучше стать, а не как ныть пожалостливее.

— Я стараюсь…

— Не видно как-то… Ай хрен с ним, иди умойся, поужинаешь и спать. Завтра с утра начнем.

— Ого, а что так?

— Вот завтра и узнаешь.

«Как обычно, сама загадочность…»

— Ладно, пойду тогда умоюсь.

На улице стоял поздний вечер, последние лучи солнца заходили за горизонт. Впервые за долгое время небо было чистым. Сотни ярко горящих звезд украшали темное полотно небосвода.

— Красота… Все-таки есть что-то хорошее в этом убогом месте. Хотя и тут поспорить можно… — Высказался я вслух, забыв на время о всем прочем.

Вдоволь налюбовавшись дивной картиной, вернулся к своим делам. Неподалеку от стариковского дома, стоял каменный колодец. Не церемонившись, наплевав на свой непотребный вид, из одежды на мне были только штаны да сапоги, я зачерпал ведро воды, а после хлебал прямо из него, половину проливая на себя. Тело мое изнывало от длительных тренировок, движения отдавали терпимой, но неприятной, стонущей болью.

— Сигвард? — «Что еще за…»

— Лида? А ты что здесь…

— Ты в порядке, где ты был? — Она подбежала ко мне. — Почему ты голый? Они что нашли тебя?

«Как много вопросов и как мало ответов…»

— Постой, Лида! — Схватил ее за плечи. — Со мной все в порядке, это так. последствие тренировок.

— Каких еще тренировок!?

— Подожди, я все объясню, но скажи для начала, кто меня ищет?

— Янек и его друзья, весь город об этом знает! Он еще вчера весь день бродил повсюду, говорил, мол, если сучонок сам вылезти боится, то я ему помогу по старой дружбе.

— Вдали пиздеть мы все горазды…

— Не глупи! Их целая толпа!

— Не переживай, пускай и так…

— Дурачок ты. — Меня обняли и… Проклятье! До чего же приятно, когда за тебя вот так переживают. — Пообещай, что сам не станешь лезть в неприятности.

— Я в них и не лезу, они…

— Обещай!

— Ладно-ладно, обещаю, а теперь если ты не против, может хоть прогуляемся? Я заодно верхнее надену, а то холодновато вечерами становится.

— Ой! И правда…

Вечер я провел в весьма приятной компании, а в конец даже удостоился небольшого поцелую, пускай и в щеку, но все же приятно. Вернулся я уже ночью и, стараясь не нарваться на шквал ругани в свой адрес, тихо прошмыгнул в свою комнату. Что же, этот денек был весьма неплох, посмотрим, что будет в следующем.

— Подъем, сонная красавица! — орал старик на всю комнатушку.

Не понимая, что происходит, весь мокрый от воды, я начал дрыгаться на месте, вертя головой во все стороны. При виде ошалелого меня, смотрящего на него с выпученными глазами, старик начал громогласно ржать, сотрясая пыль со стен. Этот смех отдавался эхом в моей голове, вызывая жуткую боль. Она была столь сильной, что в какой-то момент я поверил — голову просто разорвет.

«Да что тут происходит?! Хрен ли ты ржешь как конь… Проклятье, я проспал!»

— Ну что, башка прояснилась спросонья?

— Так-то зачем? Мог ведь просто потрясти…

— Ха, ты, парень, еще час тому назад на ринге стоять должен был, так что считай мое тебе наказанье. Еще раз повториться, вместе с кроватью вылетишь в окно, ясно!?

— Так точно, сэр…

Держась за больную голову, я кивнул, а после, собравшись с духом, встал с кровати. За окном светило солнце, освещая улицы города. Люди уже вовсю занимались своими делами, стража небольшими группами патрулировала в самых разных закоулках, а шантрапа — стервятники, вероятно, сидели в темных подворотнях в поисках своей добычи.

Через десять минут явившись к обусловленному месту, я начал отрабатывать защитную стойку, вместе с парирующими ударами и уворотами. Силы покинули меня быстрее предполагаемого, на что Старик, с укором глядя на запыхавшийся кусок мяса в моем лице, цокнул языком и, видимо смилостивившись, решил разбавить практические занятия небольшим, но весьма занимательным теоретическим материалом.

— Я тебе, помниться, уже объяснял, чем отличается маги от владеющих? — Спросил Старик, подойдя к стойке с тренировочным инвентарем.

— Ну да.

— Хорошо, назови-ка основное различие.

— Степень владения внутренний энергией, маной?

— Не совсем так, мана не тот термин, которым можно объяснить взаимодействие физического и духовного. Я говорил о конкретном названии…

— Так… Эфир, так?

— Верно. Эфир — суть единства духовности мечника с его физическими возможностями.

«Ага-ага, в здоровом теле, здоровый дух! Фраза, которую мне уже вдолбили в подкорки мозгов…»

— Но на словах это звучит невнятно, неясно и в большей степени сумбурно, думаю стоит показать наглядно. — Старик достал тренировочный меч, встал в стойку.

Буквально через мгновение лезвие деревяшки начало отверчивать белым, прямо как в тот день, в день казни…

— Ахренеть…

— Это есть владение потоком эфира. Не многие владеющие способны сотворить даже подобное, но те, кто смогли, являются воистину грозными врагами. — Он сделал легкий рубящий удар по стоящему неподалеку манекену. Тот разрубило по диагонали, словно ножом по маслу… Для пущего эффекта, Старик продемонстрировал тот же фокус, но на это раз уже с камнем. И результат остался тем же.

— Как… Да плевать как, НАУЧИ!!

— Ишь как заговорил! — Старик рассмеялся. — Прежде чем что-то подобное выдать тебе нужно тренироваться по меньшей мере лет десять-пятнадцать. И это в лучшем случае.

— Но…

— Что, «но»? Думаешь это так вот просто? — Старик вовсю ухмылялся, наблюдая за моей по-детски наивной реакцией.

— Как ты это проделываешь? Имею ввиду, ты прям чувствуешь течение эфира?

— Нет, не совсем. — Он убрал меч в стойло. — Эфир не является чем-то вещественным, хотя он и позволяет творить вполне вещественную магию. Если и говорить об ощущениях, то… Ты просто знаешь, что он в тебе есть, знаешь, что он тебе подчиняется, либо же не подчиняется, тут кому как повезет.

— То есть ты знаешь? А как понять, что это не самообман?

— О-о-о, поверь, когда соприкоснешься с ним впервые, то никогда этого уже не забудешь. Меня лично до сих пор те воспоминания в кошмарах преследуют.

— Из твоих слов получается, что лучше уж этот эфир не пробуждать вовсе…

— Каждый сам для себя решает, я решил, что мне это умение пригодится. — Старик пожал плечами, взял свою неподалеку лежащую трубку.

— Что ж, тогда я решу для себя, что мне оно тоже нужно!

— Я тебе вроде сказал пока оставить эту мысль?

— Ну да! Но у меня же ускоренный курс, значит пора!

— Проще осла грамоте научить, чем тебя образумить… Ну хорошо, коль хочешь, будем тебя обучать. Возьми-ка вон тот мечик. — Старик указала на черный, висящий на стене в стороне от остальных.

Я его взял и…

— Да он вчетверо тяжелее прежнего!

— А ты как хотел? Прошлый весил смешные пол килограмма, этот должен порядка двух-двух с половиной килограмма, а настоящий и вовсе четырех-пяти достигает, ну это если о стандартных, одноручных говорить. Так что дерзай! Тебе на отработку вертикальный, отскок, контроль в общем, как обычно, ты знаешь. Вперед!

С этими словами старик вернул меч в стойку, а после двинулся к своему кабинету. Я же встал в атакующую стойку перед манекеном.

Спустя часа четыре различных попыток воззвания к «внутренней энергии», опираясь на меч, как на трость, я решил отдохнуть. Конечно же, все это сопровождалось постоянными упражнениями, по озвученным техникам. Тело все зудело, а толку было ноль. С каждой новой попыткой что-то из себя выдавить, во мне начинала просыпаться боль, через некоторое время я начал упражняться через силу, пока не достигла уровня «переломанных костей». При том ломало не все тело разом, а по одной «детали», начиная с фаланг пальцев, медленно переходя к кистям.

От безысходности такой, я уселся на скамью. Откинувшись на лестничную балясину, закрыл глаза, вслушиваюсь в окружающую тишину.

«Там точно должен быть секрет, о котором Старик умолчал! Просто обязан! Должен быть четкий путь по достижению! Может я просто физическим слаб? Или там с духовностью не так что-то? А что если неистово верующим для этого нужно быть?! Ха, Старик и неистово верующий? Да бред…».

Из дебрей рассуждений меня вывел скрип лестничных ступеней. Судя по звукам, шаги поднимающегося человека, были легкими, но в то же время быстрыми. Поднявшимся был старик. Он оглядел бездыханного меня и, довольно хмыкнув, начал трясти.

— Эй-эй, прекрати, я не сплю!

— Чего сидишь тогда? Что-то не наблюдаю порезанного в клочья манекена.

— Скажи, Старик! — Даже для того чтобы просто приподнять голову, нужно было немалое усилие. — Ведь должен быть секрет!

— Я тебе, что, какой-то шарлатан? Сила воли, опыт и знания! Так что перестань дурью маяться и начинай отработку!

— Твоя взяла. — Встаю, шатаясь подхожу к этому чёртовому пугалу. — Вот только последний удар!

— Что стене… — Начал было Старик.

Я занес меч для последней попытки.

— Вон из сердца и на остриё меча, родимая! Оп-а! — Меня сковало. Это было… Странно. Будто тысячи цепей единовременно обвили каждый сантиметр тела и начали его перемалывать.

Тело наполнилось свинцом, картина перед глазами поплыла. Удар пошел вкривь, меч лишь кончиком коснулся цели. Я упал без сознания.

Немного замешкавшись, Старик подошел ко мне, проверил пульс и дыхание. Удостоверившись в моей невредимости, он перевел взгляд на манекен. На том виднелась едва заметная царапина. Едва заметная для несведущего, но не для Старика. Он видел, что произошло. — Царапина… И кто же ты такой, а, Сигвард?

* * *

Тем временем, пока я валялся, пребывая в кратковременной коме, по южному тракту, приблизительно в сутках пути от Вэскорна, в сопровождении эскорта держала путь целая процессия из двенадцати карет и порядка полусотни конного эскорта.

Кучер гнал лошадей не жалея сил, и потому путь для пассажиров выдался весьма трудным. В особенности для дворфа, которому, из всех четырех находящихся в первой карете, не свезло болеть морской болезнью. С виду рост его составлял около полутора метра, лысую голову компенсировала пышная, заплетённая в несколько кос огненно-рыжая борода, а широкие плечи естественно дополняли огромные мускулы. Весь зеленый от качки, он старался увести взгляд от сидящих на против него сестер-герцогинь Лианы и Мирры Фон Бладкрейн. Первая без всякого стеснения говорила с своей слугой-эльфийкой, Мейрой, а ее сестра и вовсе с лицом полным безразличия уставилась на мелькающие за окном пейзажи. Единственной, кто без стеснения, ухмыляясь, с пронизывающим, холодным взглядом полным издевки, смотрел на всю эту картину, была эльфийка. Выражение ее красивого лица в особенности подчеркивало превосходство над своим низкорослым товарищем. Впрочем, величественной природной красотой обладали все девушки этого экипажа.

— Вот я все думаю, — Говорила Лиана, мельком поглядывая в окно. — Можно ли надеяться, что в таком захолустье хотя бы охотничьи угодья будут? Проведя месяц с лишним в пути хотелось бы немного развеяться…

— Госпожа, с учетом засилья здесь лесных посадок, без выходов на открытые площадки, едва ли можно будет провести достойные охоту. — С легкой улыбкой косясь на дворфа, ответила эльфийка. — Хотя, к своему стыду, я не имею профессиональных навыков в данном ремесле, а потому могу сильно ошибаться. Быть может, наш товарищ, господин Рорик, сможет ответить?

— Перестань, Мейра, ему и так плохо! — Лиана обернулась к своему спутнику. — К слову, быть может остановить карету? Если не в терпеж, то…

— В этом нет нужды, госпожа! Мы дворфы стойкие как кремень, и потому для меня не составит никакого труда посидеть в малость не удобной обстановке… То есть, я хотел сказать…

— Я все поняла, Рорик, не оправдывайся и прекращай называть меня госпожой, ты наш доверенный телохранитель, тем более отец высокого о тебе мнения! Нам не зачем манерничать, тем более, когда мы тут наедине, да Мейра?

— Воистину, ваша светлость. — Ответила та.

— Как бы то ни было, благодарю, госпожа! — Рорик попытался изобразить улыбку.

Лиана лишь удрученно вздохнула.

— Вам не стоит беспокоится, ваша светлость, видите ли, с каменной стойкостью духа дворфов может спорить лишь их каменная твердолобость. — Буквально каждое слово Мейры было пропитано садистской иронией.

— Осмелюсь обнадежить вас, мастер Рорик, наш путь практически подошел к концу. Вскоре мы увидим погибшую крепость, а там уже вы сможете… Облегчиться, полагаю. — Неожиданно встряла тихо сидевшая Мирра.

В течении всей поездки она была крайне холодно настроена к всем попутчикам. Мейра и Лиана, привыкшие к ее поведению за прожитые годы, были равнодушны к таким вывертам, а вот дворф не раз оказывался в замешательстве, даже не понимая, как на такое реагировать. Он не привык к такому, и в особенности его раздражало, то что он не понимал причину. За долгие годы жизни Рорик научился отличать притворство, ложь, бахвальство, гордыню и прочие пороки присущие знати государств старших рас. Но все это никакого отношения не имело к Мирре Фон Бладкрейн, даже наоборот, по его собственному замечанию она выделялась невероятным спокойствием и рассудительностью, не свойственной для ее возраста. Правда, к этому прилагалась вечная апатичность и временами проявляющаяся жесткость, но это больше исключение или отклонение. Впрочем, больше прочего, непонимание вызывало ее настойчивое решение отправиться в затхлый городишко на краю границ, что именно для нее было вовсе не обязательным. Во время отправки, глава семейства, герцог Андрэ Фон Бладкрейн, конечно, пытался вразумить свою нерадивую, да только все мимо ушей. Приспичило юной Мирре туда попасть, по одной ей известной причине, и остальное могло гореть вечным огнем. Так их компания и отбыла: две герцогини, их слуга эльфийка, специально нанятый дворф-телохранитель, а также инспекторы-инквизиторы и клирики, десятки бюрократов и прочей шушеры.

После очередной кочки, раздраженный всем путем Рорик решил отвлечься. Он уставился на юную герцогиню, мирно рассматривающую небольшое окошко.

— Ваша светлость, госпожа Мирра, не сочтите мои слова за грубость, но позвольте поинтересоваться. Я понимаю положение вашей сестры и ее необходимое присутствие в этом всеми позабытом месте, но вам то какой резон туда ехать?

— Я большую часть жизни провела в стенах нашего дворца, мастер Рорик, а тут подвернулся такой шанс посмотреть на мир… — Ответила Мирра в своей уклончивой манере.

— И все же, вы могли отправиться куда-нибудь в Вальхад, не говоря уже о полноценном посещении Илланира, как представительницы древнего рода. И говоря о последнем, не в последнюю очередь я подразумеваю потенциальную пользу для ваших способностей мага…

— Как я уже сказала, большую часть жизни я провела под пристальным присмотром, без особой возможности проявить хоть каплю самостоятельности, а потому решила воспользоваться столь чудным шансом повидать мир, находясь вместе с достопочтенной сестрой. — Также, она тихо добавила — К тому же вдали от этих прилипал…

— Так вот оно что! — Встряла Лиана. — Ты боишься, что тебя могли бы за это время сватать?

И тут фарфоровая маска безразличия дала трещину. Само слова «сватать» вызывала у Мирры лютое отвращение.

— Ну и это тоже…

Лиана смеялась в голос, Мейра оставалась прежней, а Рорик лишь по сотому разу отметил про себя всю тщетность этого бытия.

— А, впрочем, Мастер Рорик, вы верите в судьбу? — Взгляд ее красных как рубин глаз наконец был обращен к собеседнику.

— Как вам будет известно, после седьмой войны рас, дворфы были сильно разобщены, а потому единственным тогда верным решением было переформирование всего государственного аппарата правления. С учетом определенных сложных условий нашей территориальной расположенности и формировавшегося веками менталитета, превозмогая множественные распри и междоусобные склоки, нам пришлось отойти от устаревшей концепции идеологического монархизма, во главе которой стоит избранность богами, а также классовое неравенство, перейдя к децентрализованной организации власти, что дало моему народу определенные возможности для банального выживания. Так мы сформировали совет, под руководством которого уже смогли восполнить многие военные потери и жертвы…

— Звучит как утопия. — Заключила Лиана.

— В реальности проблем хватает, Ваша светлость, но то уже проблемы государства.

— Прошу прощения, но как эта прелюдия связана с моим вопросом? — Рассевшись поудобнее, Мирра вопрошающе взглянула на Рорика.

— Дело в том, ваше светлость, что одной из первых директив совета было полное отрешение от религиозных трактатов, поклонений и соблюдений обычаев. Они запрещены на всей территории Карат`Дума, а для представителей моего народа и за его пределами. Решение радикальное, но в тот момент необходимое. Мы были разрознены, а потому границы индивидуальности пришлось малость умерить. В том числе это коснулось и такого философского вопроса как «судьба». У нас ее нет, есть только жизнь и труд, я полагаю.

— Весьма занимательно, однако вы здесь, а не в серых горах. Здесь открываются возможности для вашей индивидуальности, а значит вы вправе дать личный ответ на это вопрос, а не тот который навязал вам ваш «совет».

— Мирра! Это наглость! Вопрос веры… — Возмущалась Лиана.

— Все нормально, ваша светлость! Госпожа Мирра… В чем-то права. Я ведь тоже не просто так выбрал путь наемника, не так ли? — Улыбаясь отвечал Рорик — Однако, за свою отнюдь не маленькую жизнь, я так и не смог для себя найти ответ на некоторые вопросы, и один из них — это пресловутая «судьба».

— Пресловутая? — Переспросила Мейра.

— Да, пресловутая… Но, тем не менее, Госпожа, я ответить не смог, быть может вы поделитесь?

— Для меня судьба — это бесконечная река. Можно плыть против нее, тратя все свои силы и в конец утонув, а можно плыть по течению, пока оно тебя куда-нибудь не приведет. Куда может привести решать уже нам самим. Ну или к кому.

— И к кому же тебя ведет судьба? — С полуулыбкой спросила Лиана, глядя на свою бесстрастную сестру.

— Самой бы знать… Прямо как в той сказке, помнишь, сестра? Душа одной лишь тайны ждет разгадки, тая в глуби своей единственный секрет.

VII "Гости"

Утро следующего дня выдалось на редкость хреновым. Ощущения такие, будто меня как половую тряпку выжали, ныл каждый мускул, каждая кость, хотя те вроде как болеть и не могут. Первые минут десять я даже пошевелиться не мог.

«Проклятье, так и думал, что ничем хорошим не закончится… Что со мной вообще произошло? Я смог воззвать к эфиру или как? О, проклятье, какая боль! Старик, помниться, говорил о незабываемых ощущениях, но это уже через край! Если он это имел ввиду, то малость преуменьшил, такого я и после смерти не забуду…»

Через боль заставив себя встать с постели, я, шатаясь как беспробудный алкаш, отправился за ответами на третий этаж. Надеюсь Старик будет там, иначе будет грустно.

Проходя мимо арены, зацепился взглядом за манекен.

«Интересно, я хотя бы поцарапать его смог?» — Подхожу ближе. Что ж, первичный осмотр показал, что нет, я его даже не тронул… — «Я, что, настолько косой?! Черт, я ведь помню, что задел его… Да нахрен.» — Плюнув на это дело, иду дальше.

К слову, эфир как-то не ощущался. Совсем.

Расстроенный, захожу к Старику. Тот был по обычаю занят.

— Доброе, Старик… — Тот взглянул на меня исподлобья, кивнул в ответ и дальше принялся за свои дела.

«О самочувствие даже не подумает спросить, да…»

Я направился к своему месту, но Старик жестом меня остановил.

— Сегодня вольная.

— Почему это?

— Ты себя видел? Иди отдыхай…

— Да ладно, Старик, все нормально, я в порядке. — Сажусь за свое место, беру в руки документ. Буквы в глазах начали плыть. — А может и не в порядке…

Старик молча, но с усмешкой кинул на меня быстрый взгляд.

— Отдыхай тебе говорят, завтра наверстаешь.

— Целый день отдыхать что ль? В честь чего такая щедрость?

— Повезет, если один, ты малость переусердствовал вчера.

— Получается я действительно смог пробудить в себе эфир!?

— На счет пробудить не знаю, но что-то ты точно сделал, правда, что именно тебе уже никто не ответит, да и...

— Ахренеть, значит я могу им манипулировать, значит…

— Так, притормози-ка, я уже казал, что не знаю, что именно вчера произошло. И лучше бы тебе лишний раз себя не испытывать!

— Но почему? Если я смог единожды к нему воззвать, значит смогу вновь! Осталось только потренироваться в этом и…

— Остынь тебе сказали! Исполнение таких техник не детская игра!! — Он ударил кулаком по столу, опрокинув чернильницу. Проклиная кого-то мне неизвестного, он принялся быстро оттирать пролившиеся чернила.

— Старик, ты что-то не договариваешь?

— Что? — Отлично, мой вопрос сбил его с воинственного настроя. Осталось только докопаться.

— Что случилось, когда я упал в обморок? Почему для меня опасно пытаться развивать в себе эфир?

Остановив свое копошение, он вздохнул, достал трубку и с выражением лица «Гори оно все синим пламенем», пригасил меня сесть за гостевой стул.

— Слушай, тебе оно точно нужно?

— Естественно! — Сажусь на предложенное место. — Тебе самому бы не было интересно?

— С учетом того, что я мог вполне лишиться жизни, нет, мне бы интересно точно не было. — Старик забил трубку, поджег табак. — Однако ты не я, и в этом вся проблема. В общем, могу только высказать свои предположения, точного ответа я тебе не дам.

— Твои слова звучат как претензия.

— Считай, что они ею и были, но да хрен с ним, еще успеется. В общем, вчера, ты действительно смог коснуться своего духовного мира, пробудить в себе эфир, так сказать. Только вот сделал ты это будучи абсолютно неподготовленным, а значит… Тут вариантов много, начиная от банального везения, заканчивая божественным проведением. Не поверишь, но в жизни и то, и другое видал. Один хрен ничем хорошим не закончилось, но я отвлекся. Факт остается фактом, с контролем ты не справился, твое духовное начало стало довлеть на материальное и потому у тебя случился обморок. К слову, тебе еще сильно повезло. Когда я мои товарищи проходили обряд пробуждения, судьба оказалась менее благосклонна. Из двадцати обряд пережили лишь восемь. И между прочим, это говорит еще об одной детали… — Старик замолк, тихо куря свою трубку.

— О чем же? Не молчи Старик!

— Мне жаль, Сигвард, но ты выжил лишь потому, что твой дух изначально слаб. Ты не сможешь пользоваться техниками владеющего, не говоря уже о магии и прочем. — Он смотрел на меня видимо ожидая потрясения. Но не тут-то было.

— Бывает, что сказать. — Я пожал плечами. — Или хорошим мечником я тоже стать не смогу?

— Мечником сможешь, но вот на счет хорошего, я тоже пока сказать не могу. Твои движения корявы, сила удара смешна, а реакция… Знаешь, я порою думаю, даже у манекена реакции больше.

— Но это же поправимо?

— Боюсь себе в этом признаться, но да, поправимо. Хотя я может до того времени и не доживу.

— *кхе-да зная тебя-кхе* — Откашливаюсь.

— Я все слышу!

— Да ладно тебе, Старик. — Его недовольная физиономия невольно вызвала улыбку.

— Тебе все хиханьки, да хаханьки! Да и черт с тобой — Он махнул рукой. — Хорошо хоть, ты правильно для себя информацию принял, а то мне еще упадка духа в рабочем строю не хватало.

— Не хочешь хиханьки и хаханьки? Хорошо, будь по-твоему, может поговорим о происходящем в городе?

— Опять ты за свое, о чем тут можно говорить? О недовольных работяшках? О том, как нам с тобою за спинами кости перемывают?

— А может о едущей сюда проверке? Ее причине, о том, что произойдет после? Как в этом замешен Корье, к которому ты пошел сразу после трагедии? Я не хочу наглеть, Старик, но ты знаешь куда больше моего, и можешь хотя бы предположить, что будет дальше, а мне что делать?

— Держаться меня, делать что сказано, не лезть во всякую херню и не пиздеть под руку. Чем тебя не устраивает такой план действий?

— Тем что держаться тебя получается далеко не всегда, а приключения сами ищут мою жопу. Серьезно, я бы не настаивал, если бы отвечал головой только за себя, но теперь то, сам знаешь, любой мой косяк и на тебе скажется. Эта гнида, Дюран, чую я, не отстанет, удивительно, что Ле Гантье еще не заявился с каким-нибудь бредовым приговором. Про остальных и говорить не приходится! А ведь еще…

— Достаточно! Я уже говорил, тебе не о чем беспокоиться.

— Старик, ты и сам знаешь, что контроль над ситуацией же давно потерян.

— Я сказал хватит! — Стол повторно принял на себя удар здоровенного кулака. — Ты ничего не знаешь, чтобы говорить мне о контроле!

— Ну так поделись, я многого то и не прошу!

Старик хотел высказать мне пару ласковых, но сдержался. Молча, сидя на своем месте, он раскуривал свою трубку. В воздухе повисло напряжение.

— Ты многого не знаешь и не должен знать. Таковы правила, а зная тебя, ты шило в мешке не утаишь, хотя… — Старик хмыкнул, уставил взгляд на стол. Я же просто ждал, скрестив руки на груди. — Черт с ним. Один хрен, на днях причины и следствия станут общественным достоянием. И тем не менее, за разглашение таких тайн меня могут и казнить к херам…

Он, пыхтя трубкой, достал из-под ящика некий свиток.

— Это досье, составленное мной двумя месяцами ранее, на человека по имени Фолки из Вэскорна. Если припомнишь, то я как-то раз говорил о нем. — Он передал мне свиток. Тот был завязан, но не опечатан.

— Досье? Я помню, ты говорил, что он крышей съехал, пока в грязи возюкался. Кстати, почему в свитке?

— Такова необходимость. Читай и поймешь, наконец, что к чему.

«Фолки из Вэскорна

Рост: 1.73 м

Вес: 64кг

Статус: нейтрализован.

Опознавательные признаки: Шрам над правым глазом, худощавое телосложение, волосы цвета каштана, короткострижен, на теле имелась татуировка в виде паука на правом предплечье.

Описание: Характер тщеславный, буйный. Субъект проявлял признаки алкогольной и наркотической зависимости. При вскрытии были обнаружены следы прогрессирующего при жизни цирроза печени, а также некоторой мышечной недостаточности, являющиеся следствием образа жизни субъекта. После инцидента субъект проявил аномальную активность, в том числе: нехарактерное измените голоса, увеличение выносливости и физической силы за грань физических возможностей, ментальное воздействие на находящихся поблизости людей.

Инцидент: Вечером 3 апреля 1107 года от смерти св. Иоанны, работая в смену вместе со своим товарищем субъект обнаружил артефакт в виде некого медальона с выгравированном на нем узором, предположительно относящимся к религиозным культам южных народов Ис`Хак. По изначальным данным сам субъект хотел утаить находку, чтобы перепродать ее на действующем в городе черном рынке, однако передумал, сославшись на возникший с ранее упоминаемым напарником конфликт, в результате которого субъект хладнокровно убил последнего. При этом, по словам самого субъекта, он якобы находился в состоянии одержимости. Дальнейшее заключение под стражей в тюремной камере общего назначения показало реальное воздействие артефакта на субъект, тем самым вызвав заинтересованность действующих властей. После первых случаев проявления аномальных способностей, субъект был переведен в карцер, под круглосуточное наблюдение стражи. После нескольких попыток побега, в результате которых субъект проявил аномальные физические способности вкупе с полноценным задействованием контроля разума, было принято решение о его немедленной ликвидации. Приказ был исполнен 9 апреля без официального объявления казни, в стенах крепости. Анализ вскрытия тела не показал существенных анатомических отклонении в субъекте от обычного человека, никаких последствий воздействия артефакта на мертвое тело также не обнаружено. В качестве предосторожности тело было саженно, а амулет храниться в запертом помещении под наблюдением посменного караула».

— Это ведь донесение? Но кому? — Дочитав, возвращаю свиток Старику.

— Тому, о ком я даже заикнуться не смею. Я и так с десяток правил нарушил, показав тебе этот пергамент.

— Ничего не понимаю…

— Нет, Сигвард, теперь ты понимаешь ровно столько, сколько нужно, чтобы не мучать меня излишними вопросами.

— Старик, но…

— Сигвард, иногда, знать не нужно. — Старик перешел на жесткий тон. Вокруг меня будто воздух похолодел. Сердце сжалось, как тогда, в день казни.

«Меня только что смерть коснулась?»

— П-понял.

— Вот и славно, а теперь иди отдохни, можешь прогуляться, если хочешь, но учти, все услышанное и увиденное является тайной государственной важности. Растреплешься и мне придется тебя убить, ты меня понял?

— Да, Старик.

— Хорошо, теперь можешь идти. — Он указал жестом на дверь. При этом зыркая на меня убийственно холодным взглядом.

«Вот и поговорили… Небеса и черти, что это было? Из всего этого понятно только одно — причины всей этой беспричинной жестокости. Получается наши достопочтенные властители бояться за собственную жопу? Ха, что б вас всем гарнизоном казнили, ублюдки.» — Все последующие мысли не отличались особой теплотой и заботой. Я все думал, какое такое особое место в местной иерархии может занимать Корье? Неужели он тут что-то типа серого кардинала?

Я даже не заметил, как вышел на центральную. Жизнь в городе шла своим чередом, понемногу возвращаясь в прежнее русло. Люди уже привыкшие к всем бесчинствам стражи стараются особо не светиться и не задерживаться на одном месте, в трактирах больше не слышно завываний пьянчуг, дети больше не шастают небольшими группками. Везде тишь да благодать.

Неспешно шагая вперед, я пришел к Лен`Шалю, точнее к его статуе, что так грозно смотрит куда-то вниз, под себя.

— А ты, старичок никак не меняешься со временем, да?

— А с чего бы?

«Етить!» — От неожиданности я вытянулся по струнке.

— Лида! Ты всегда будешь ко мне вот так подкрадываться?

Она, как и всегда, лишь громко рассмеялась в ответ.

— Ну конечно! Ты бы видел хоть раз себя со стороны, просто умора!

— Прекрасно! — Поверх ее одежд лежал дорожный плащ. — куда, кстати, путь держишь?

— Секрет!

— Ого, а я думал от друзей секретов нет.

— Ну-ну, хреновый из тебя друг, раз к девушке друга клеешься!

— Я не… Э-э… Чего?

— Аахаххах, говорю же, умора!

— А тебе все хаханьки!

— Ну конечно! — «Замкнутый, блин, круг.»

— Кстати, что за упоительный аромат?

— Губу закатай.

— М-м-м, так и знал, ну так ты расскажешь, куда направляешься?

— Нет, но ты можешь меня проводить!

— Сама загадочность! Ну что ж, давай пройдемся

«А с ней действительно приятно проводить время. Простенько, весело и незамысловато, начинаю понимать, почему Саволла так за ней ухлестывал. Как он там интересно? Смог ли добиться своих целей или так и продолжает волочиться среди «мелких»?»

Как ни странно, моя спутница в этот раз повела меня не в южные районы, а наоборот в северные, на территорию Стервятников, что не слабо заставило напрячься. Северо-западные районы и в лучшие времена были буквально забиты всякого рода мразью, путь которой един — на эшафот. Что там творилось сейчас я даже предположить не мог.

И как оказалось, случился там порядок. По пути нам не попалось ни одного упоминания былых заслуг этого местечка, напротив, улицы были относительно чисты, патрули встречались тут и там. Надо же, от всего происходящего родилось хоть что-то положительное.

Так, блуждая по различным закоулкам, мы вышли к пограничной, улице формально разделяющую северо— и южно-западные районы города.

— Выходи, ребятня! — Крикнула Лида, когда мы остановились около некого заброшенного здания. Ничего не произошло.

— Что мы здесь делаем? — Спросил я тихо шепча.

— Они бояться тебя.

— Они?

Тут из этой самой «заброшки» вышла маленькая девочка. Она медленно, боясь подходила ближе. Увидев девчонку, я сразу понял, что здесь происходит. Я окинул здание беглым взглядом. В окошках, затаившись, на меня нацелились несколько ребят.

— Эй, как тебя зовут?

Девочка остановилась, испуганно глядя на меня.

— Не бойся, я тебя не обижу. — Стараюсь говорить мягко, но особо эффекта это не дает. — Послушай, я тебе не враг, честно, я просто…

Тут в мою сторону полетел снаряд. Еле увернулся, чуть лицом не словил. Девочка, испугавшись убежала обратно, а Лида встала прямо передо мной, широко расставив руки.

— Вы там ахринели, он вам ничего не сделал!!

— Не кричи, они просто бояться. — Обращаясь к ним, выхожу вперед. — Не бойтесь я ничего вам не сделаю, клянусь! Я пришел сюда за компанию, не больше того!

— Мы тебе не верим! — Послышался мальчишечий голос.

— Ну, мне то вы не верите, а своей подруге вы поверите? Она за меня ручается, так?

— Я за него ручаюсь, слышите?

Через минуты пять тихих перешептываний эти сорванцы начали выползать из этой дыры. Всего семеро, трое девчонок и четверо мальчишек примерно одного возраста.

— Ну ребятки, как вас зовут?

— А тебе какая нахрен разница? — Вперед вышел самый высокий из сорванцов.

— Ну как же, поздороваться хоть.

— А мы с тобой, хер патлатый, здороваться не собираемся, и ваще, че приперся?

— Грыдля, уши оторву! — Встряла Лида.

— Так значит тебя Грыдля звать? — Мальчишка промолчал. — А вас как? — Обращаюсь к остальным. Молчат.

— Ну, тогда я сам представлюсь, меня зовут…

— Сигвард. — Ответила одна из девочек.

— Софа! — Взъелся Грыдля на свою подругу.

— Да, ты права, Софа, а откуда ты знаешь?

— А нам Мартин рассказал… — Ответила третья.

— Мартин!? Тот, который из предместья? Он жив!?

— Не напирай так, Сигвард! — Лида положила мне руку на плечо.

— Так, Эгель, заведи-ка баб внутрь, сча будут мужские разговоры.

— Ребята, я вам ничего не сделаю…

— Ясень-пень, не седлаешь, ты будешь стонать как сука!

Грыдля вытащил из пояса маленькую заточку и попытался на меня напасть. Мне его даже было несколько жаль. Одной недели тренировки со Стариком хватило, чтобы выучить пару базовых приемов, в том числе по обезоруживанию и обезвреживанию оппонента. Не прошло и мига, как я вывернул Грыдле руку так, что он сам отпустил стекляшку, служившей ему заточкой. Я скрутил ему руки и просто держал.

— Ты не ранен? — Очнулась Лида.

— Все нормально, удивительно что он сам об нее не порезался — кивком указываю на стекляшку. Лида тут же ее подобрала.

— Отпусти, сука, порву руками, тварь вонючая.

— Слушай, Грыдля, обычно таких как ты я бью без всякой жалости. Никому, знаешь не нравится, когда ему пытаются плюнуть в лицо. Но в этот раз этого я делать не стану, во-первых, потому что ты ребенок, во-вторых, потому что не хочу заочно сориться с твоими друзьями, а в-третьих, потому что не хочу сориться с Лидой. Но учти, пока ты полностью не успокоишься, я буду тебя держать именно в таком состоянии. Мы поняли друг друга?

— Че вы встали? Накиньтесь толпой, против всех не сможет. — Он все еще пытался кочевряжиться, а вот его друзья сидели смирно.

— Успокойся, Грыдля! — Возмутилась Лида.

— А ты ваще иди на… — Даже я отреагировать не успел. Лида ловким движением скрутила ухо наглеца. Боги, да на это смотреть то больно, не то что.

— А-А-А-А-А-А, ПРОСТИ-ПРОСТИ-ПРОСТИ, Я ИЗВИНЯЮСЬ!!!

— И?

— И БОЛЬШЕ ТАК НЕ БУДУ!!!

Она отпустила его. После отпустил и я.

— Ну так что, — Я тихонько хлопнул в ладоши, а у ребят походу сердце екнуло. — Давайте нормально знакомится. Как вы уже поняли, меня зовут Сигвард, а вас?

— Меня Софа! — Откликнулась маленькая, худощавая девочка с большими синими глазами.

— Меня Лина — Отозвалась ее подружка.

— Меня Эгель — Тихо, почти шепотом сказал черноволосый мальчуган.

Получилось так: Эгель, Лина, Софа, Виола, Ярик, Лютор, Виктор и Грыдля. Еще, как оказалось, был Мартин.

После всех приветствий, дети с удовольствием поглощали еду, за исключением Грыдли, которому, конечно, выдали паек, но к тому и оплеух сверху перепало.

— Как же вы здесь оказались, а, ребята?

— Нас здесь бросили! — Вскликнула Виола.

— Бросили? Родители!?

— Нет. — Покачал головой Лютор. По моим наблюдениям самый спокойный из всех.

— Не родители, тогда… Вы… Вы что же? Получается Стервятники будете?

Ребята в миг замерли, Виола взглянула на меня с испугом. Она вроде как была самой младшей из всей компашки.

— Успокойтесь, мне просто интересно, я ничего не сделаю.

— Мы БЫЛИ Стервятниками. — Подал голос, молчавший до этого Грыдля.

— Были? Вас что же просто выгнали?

— Они сказали, что мы не годимся для их ремесла, побили нас и вышвырнули из района — Заключил Ярик.

— Твою мать… — Я сказал это очень тихо, но все равно получил укоряющий толчок в плечо. — Прости, Лида.

— Ну же, скажи же, что ты был прав! Мартин нам рассказывал, как ты донимал его, пас постоянно. — С усмешкой добавил Грыдля.

— Какая разница? Главное, что тот вообще жив остался, уже хорошо. Еще бы найти его.

— Зачем? — Оживилась Софа — Ты его за камень побить хочешь?

— Что? Нет кончено, хочу с ним поговорить.

— Для чего? Еще раз мораль прочесть? — Грыдля стоял на своем.

А теме временем ребята, похоже, понемногу начинали привыкать к моей персоне. По крайне мере они трясутся от каждого моего движения.

— Мораль и святой брат ему зачесть сможет, я просто хочу поговорить.

— Мы не верим! — Заявила Лина, горделиво скрестив руки на груди.

— Да? в таком случае, как же мне заслужить ваше доверие?

— Расскажи сказку!! — Вклинилась в разговор Виола.

— Эй! Своих не продаем! — Озлобленно зыркнул Грыдля. Бедная девочка аж сжалась!

— Да ладно тебе, я ж его не съем!

— Давайте так, с меня сказка, с вас место, пойдет? — Предложила Лида.

— Так нечестно! Рассказать должен он!

— Виола, боюсь у него не получится, давай лучше я.

— Ну-у-у!

— Не ерничай, будет интересно, обещаю!

— Ну ла-а-адно. Мартин сейчас на чердаке в доме с двумя мостами, который около Мыколы-пекаря!

— Спасибо, Виола! — Встаю, киваю Лиде и иду в указанном направлении.

Следом за мной увязался Грыдля.

— Эй, постой!

— Чего? Скажешь мне не идти? — Отвечаю ему на ходу.

— Да постой ты!

— Ну чего?

— Ты не понимаешь! Эта мелочь даже слушать тебя не станет, он тебя ненавидит!

Я приостановился.

— Не удивил.

— После казни Мартин выл белугой по погибшим родителям, винил тебя в своих бедах. Он не станет слушать, хоть ты его свяжи!

— Ну, не попробуешь не узнаешь, — Я пожал плечами. — Во всяком случае, если он окажется уперт до самого конца, я больше попыток предпринимать не буду.

— Тц, дело тут скверное, понимаешь… — Этот бедокур начал виновато чесать затылок, обдумывая что и как мне сказать.

— Не томи, что не так?

— Мы с этими засранцами уже давно сами по себе ошиваемся. У кого родители того, дубу дали, кого попросту вышвырнули, в общем, сироты мы, а он… У него любящие родители были.

— И что ж? Вы ему за это предъявили что ль?

— Нет, конечно! Но день на третий его завываний ребятня сама поникла, начали прошлое вспоминать, а оно нам нахрен не нужно. Вот я и… — он замолчал, виновато опустив голову.

— Понял. Буду аккуратен, не боись.

— Все у тебя не боись! Смотри, обидишь мальца во век не прощу, мстить буду!

— Караул, голытьба прирезать угрожает! — Кривляния восприняты не были, но обстановку малость разрядили.

— Удачи, хахаль! И смотри у меня!

— Хахаль? — Мелкий прыщ уже смотался!

«Вот засранец. Что еще за хахаль? Да ну его!»

Сплюнув, пошел я дальше по делам неотложным. Как ребятишки и сказали, дом от которого тянутся два помоста, в нем и должен сидеть «неугомонный». Тихо взбираюсь на крышу, вижу дыру, через которую можно залезть внутрь, на чердак. Еще на подходе слышу завывания. Стараясь не шуметь, взбираюсь внурть и…

*Скрип*

«Твою мать…»

Мелкий сорвался, я побежал за ним. Петляя по полу разрушенным комнатам, он бросался в меня всяким мусором, зачастую тяжеловесным.

— Отъебись!

— И кто тебя только материться научил?

— Кто надо! — В меня чуть не влетел крупный осколок камня.

«Вот засранец!»

По итогу, мелкий сорванец таки нашел как выбраться наружу. Наша погоня перешла на свежий воздух. Он помчался через один из помостов, а я за ним, следом. Так мы гнались друг за другом, перескакивая от одного здания к другому, пока не вышли на угол «крайнего» дома. Мартин стоял на самом углу, я в метре от него.

— Так, отойди от края! Только осторожно!

— Иди к черту! Зачем ты вообще гонишься за мной!?

— Хочу поговорить, просто поговорить!

— А нам не о чем трындеть, иди к девке своей трынди!

— Поговорить есть, о чем, и мы поговорим! А теперь давай сюда, только медленно, не спеша, а то…

— Хрен тебе в рыло… — Он оступился.

На сколько мне хватало скорости рванул к нему. Повезло. Ухватился за его ногу в самый последний момент.

«Черт, в глазах мутит, нужно его вытащить, пока не уронил.»

Вытянув не маловесную тушку, я улегся на пологом скате крыши, отдышался.

— А ты тяжелый… — Парнишка не ответил, видимо до сих пор в шоке. Свернулся в клубок и лежит себе смирно. — Слушай, ну может все-таки поговорим? Бить я тебя не собираюсь и обиды не держу, просто хочу обсудить спокойно, то, о чем договорить не успели.

— Почему? — Он сказал это очень тихо, но я его услышал.

— Что почему?

— Почему спас? Почему не дал к родителям уйти?

— Дуралей ты. Думаешь родители хотели, чтобы ты так вот просто с жизнью расстался?

— Я… я не знаю.

— Пойдем-ка отсюда.

Мы спустились. Парнишка больше не пытался убежать, что прям облегчило мне жизнь.

— Кушать хочешь? — Мартин молча кивнул.

Мы направлялись к Мыколе. Пекарь он был хреновский, по-другому и не скажешь, к тому же жуткий скряга, но других продовольственных здесь нет.

— День добрый! — Заходим в лавку и сразу же ловим на себе презрительный взгляд.

— Че надо?

— Хлеба, здесь пекарня вроде как?

— Три серебряных за штуку!

— Хорошо, — Достаю несколько монет. — Три пожалуйста.

— Хе, ну тогда давай сюда, денежки!

Через минуту он достал три черствых как камень булки.

— Не понял.

— Чаго?! Свежие десять за штуку!

— Не шути так, пекарь.

— Ты еще угрожаешь мне, сучий выродок?

— Мыкола, смотри, как бы к тебе не зашли, а то знаешь проверят твои записи, увидят недостачу в казне, не порядок, не так ли?

— Да с чего…

— А с того, Мыкола, с того самого.

На лбу зарвавшегося пекаря вздулась вена, лицо побагровело. Поначалу я гадал взорвется ли он, но обошлось. Тот быстро всучил авоську и выгнал нас, попутно поливая отборным матом.

— И тебе не хворать, хрен моржовый. — Я помахал ему на прощанье.

Я отдал мальчугану выпечку.

— Сиги, ты реально мог его страже… Ну того? — Робко спросил тот, уметая первую булку.

— Нет, конечно! Ни я, ни Старик не имеет ничего общего с тем что в народе гуторят, но, если уж все так хотят в это верить — грех разок не воспользоваться.

— Понятно. — Смотри-ка, а шкет даже воодушевился.

— Ты лучше вот чего расскажи, с чего это ты так резко на меня взъелся?

— Резко? Да ты почти месяц хрен знает кого из себя строил, будто сильно лучше нашего!

— Да ну? По мне так я просто тебя от Стервятников отогнать хотел.

— Хреново ты хотел.

— Ну, видать так и есть, раз уж ты с ними по итогу оказался. Хотя, оно может и к лучшему было.

Парень задумчиво уставился себе под ноги.

— Они…

— Я знаю, твои рассказали, как с вами поступили.

— Ну?

— Что «ну»?

— Где твое, я же говорил?

— И ты туда же. Не собираюсь я тебе мораль читать, оно мне сейчас нужно, как коню пятая нога. И вообще, должен признать — твое решение оказалось верным.

— Чего? Почему, я же…

— Ну смотри, во-первых, неясно что было бы, останься ты в предместье, во-вторых, даже лишившись поддержки Стервяцов ты не остался в одиночестве. У тебя есть друзья и они, кстати, о тебе беспокоиться.

— Родители тоже говорили, что друзья меня… — Ну вот, мальчишка опять начинает хныкать.

— Слезами горю не поможешь, Мартин. Лучше, успокойся, вспомни о своих друзьях.

— Тебе то просто говорить…

— Тут ты не прав, сорванец.

— Вот опять ты за свое! Строишь из себя…

— Я был там. Был в тот самый день… Я видел, как он спустил своих псов с поводка. — От услышанного у шкета округлились глаза.

— Н-но, но как тогда…

— Лишь чудом. Я мог погибнуть там, но судьба дала мне шанс. Остальным повезло меньше, кто-то выжил и скрывается, кого-то вздернули следом. — Невольно я выдержал паузу, вспоминая лица убитых, кричащих в агонии. — Знаешь, в одном я уверен точно, твои родители были счастливы, что ты оказался здесь в тот момент.

«Если имели силы думать о тебе в тот миг…»

— Можешь меня ненавидеть за то, что я выжил, но перестань думать лишь о сожалениях. Твои родители хотели, чтобы ты жил, а не терзал себя одним самобичеванием.

— Хорошо. — Он утерся и строго посмотрел мне в глаза. — И я не буду тебя призирать. Но если ты перестанешь втирать мне про всякую хрень!

— Ахахаха, договорились! Тогда, раз уж между нами мир, расскажи хоть как вы тут выживали бес помощи?

Впрочем, рассказ оказался не долгим. После поспешного изгнания из братии, детишки осели в одном из немногих пустующих домов. Для пропитания пытались воровать, но быстро с этим делом завязали. А после и Лида появилась, она заботилась о них, помогала им. Святая женщина.

—… А ты? Я сначала думал, что тебя заперли в крепости за что-то. Так народ болтал, а ты оказывается с Лидкой теперь. Как так вышло?

— Да как обычно, просто встретились как-то раз на рынке, разболтались, вот теперь и вижусь с нею изредка. А пропадал я у Старика, теперь его подмастерьем хожу.

— Подмастерьем? У Старика!? Какое у него может быть подмастерье!?

— Обычное как оказалось. Бумаги разбираю, по шапке получаю, все, как всегда.

— Пхах, за то деньги есть!

— Ну мелочь перепадает и на том спасибо.

— Понятно…

Дальше мы шли молча. Парень сам себе на уме, я же думал о своем.

— Ты чего это приуныл?

— Да я… Я не могу о них не думать, Сигвард.

— Ну помнить о родителях это хорошо, но горевать то зачем?

— А ты о своих совсем не горюешь?

— О своих? Нет.

— Как так? — Мальчишка оказался в ступоре.

— Долгая история, впрочем, и рассказывать ее особого желания нет.

— Ну Сиги!

— Чего, Сиги?

— Не вредничай ты! Ты то сам обо мне все почти знаешь!

*Вздох*

— Вот ты прицепился. Ну не помню я их.

— Это как так?

— Вот так. Не помню ни их лиц, ни как они выглядели, не знаю их имен. Я не помню где мы жили, не помню были ли у меня братья и сестры. Я даже не знаю, как меня предки нарекли.

Парнишка встал на месте ошарашенно глядя на меня.

— Ну да, я ничего не помню о своем прошлом. Первое что мне приходит в голову, это то как меня по лесам гнала огромная четырех-лапая тварь, чем-то смахивающая на человека. В тот день я познакомился со Стариком. Он спас меня, мелкого мальчонку, порубил тварину на куски и глазом не повел. Я к нему прицепился, шел туда, куда и он, даже тогда, когда он отсылал меня куда подальше. Со временем он свыкся и позволил находиться рядом, а после и вовсе стал мне как отец. Именно он дал мне это имя.

— Но почему ты оказался там, в лесу?

— Я долго думал об этом, но Старик как-то сказал, что самая простая разгадка самая верная.

— И?

— От меня избавились, Мартин. Меня просто оставили на съедение лесным тварям. Я свыкся с этой мыслью и теперь стараюсь особо не думать о прошлом.

— Прости, Сиги.

— Зачем ты извинишься? Все как у всех, так что не переживай особо. Лучше приободрись, скоро к твоим друзьям вернемся. А если Грыдля увидит тебя заплаканного, опять попытается на меня со стекляшкой напасть.

— Да ладно, он все-таки напал!?

— А то! К слову, кто это вас, паршивцев, мату учит!?

* * *

…

И душой он жаждет встречи лишь с одной,

Тая в глуби своей единственный секрет.

— Так, вот мы и закончили! — Сказала Лида, завидев нас, входящих внутрь.

— Мало, хотим еще! — Пищала неугомонная Виолла.

Они сидели на полу обступив, с виду уставшую Лиду.

— Да, еще хотим! — Поддержала ту застенчивая Лина.

— Ну ребятишки, дальше вам сказки Мартин расскажет, да? — Она улыбаясь указала на бедного Мартина. Почему бедного? Ну, улыбка ничего хорошего ему не предвещала.

— Мартин! — Благо ребятишки его по-быстрому обложили.

Единственной, кто не повелся, была маленькая Виола, она так и осталась требовать свою сказку.

— Ну, Ви, хватит!

— Да ладно тебе, Лида. — Присаживаюсь рядом. — А хочешь расскажу сказку про Волколака и Красную Шапку?

— А она страшная?

— Нет… — Обернувшись ловлю укоряющий взгляд Лиды. — Не должна быть.

— Тогда расскажи!

— Ну хорошо. Жила была…

Я рассказывал сказку, ребятня, те что были помладше, внимательно слушали. Остальные толи игрались друг с другом, толи чем-то были заняты, в общем, у них кипела своя деятельность.

Так прошел весь день. Мы собрались уходить, но ребятня отпускать нас не желала. В итоге договорились, что я тоже буду время от времени их навещать.

— Слушай, — Обратился я к Лиде, когда мы шли обратно. — А что за сказку ты им рассказывала, когда мы пришли?

— А что, тебе сказок на сегодня не хватило? — Парировал это вечно улыбчивый чертенок.

— Нет, просто…Это будет звучать странно, но я ее слышал во сне. Часть, если быть точнее.

— О, детство во снах вспомнилось? Или ты так не хочешь отпускать ребенка внутри себя?

— Тебе бы только посмеяться.

— Прости-прости, я знаю о твоем недуге, Саволла как-то говорил, что ты о себе ничего не помнишь. Но что до сказки, то история эта стара как мир, даже читается в стихах. История о проклятом скитальце, человеке, что не смог спасти свою возлюбленную от своих страшных врагов. В ее смерти он начал винить себя и потому искал способы ее воскресить, попутно погружаясь во тьму.

— А чем она заканчивается?

— А ничем. Последние строки звучат дословно так: «И душа одной лишь тайны ждет разгадки,тая в глуби своей единственный секрет.Смогу ль исполнить ненавистный свой обет?». Есть поверье, что история эта правдива, и под лунным светом темной ночи, от южных трактов до северных морей скачет мертвый рыцарь и ищет знания стражей смерти.

— Звучит интересно.

— Да нет, если послушать, то ничего дельного в этих стихах ты не найдешь. — Он пожала плечами.

Дальше мы шли молча, пока не расстались у старого колодца.

Я уже выше напрямую к Стрику, как увидел вереницу зевак, спешащих к центральной.

«Так, в центре видимо делать нечего, нужно поспешить к Старику.» — Да, плавали, знаем. Если около тебя вывесили петлю, это еще не значит, что в нее нужно обязательно лезть.

Подхожу к зданию. Дверь закрыта. За… Замечтательно.

«Твою мать…» — Вздыхаю, плетусь по внутренним дворам.

К центру идти я так и не решился, а потому я хотел выйти на крыши, поглядеть оттуда. Плохо было одно, взобраться безопасно и не привлекая к себе внимания можно было только ближе к северным районам.

«Ну и что я говорил? Это не я жопой ищу приключения, а приключения находятся в вечном поиске моей задницы, блин. И вообще, какого…» — Мое внимание привлекла девушка, стоящая вперед и по улице. Ее голову покрывал капюшон дорожного плаща, а из тени сверкали глаза рубинового цвета.

Едва ее увидев, я остановился. Внутри меня защемило, что-то требовало внутри заставляло меня стоять на месте.

Она двинулась на меня. Взгляд ее глаз буравил мое лицо, я буквально чувствовал это.

Неожиданно, сзади послышались окрики и меня отпустило.

— Эгей, смотрите-ка, кто тут!

— Янек…

Обернувшись, я увидел человек семь-восемь работяг во главе с Янеком. Бессменный, блин атаман.

К слову, та самая таинственная незнакомка стояла уже в метре от меня и тихо наблюдала за всем происходящим.

— Помниться, ты что-то тявкал там за спиной своего старичка.

— Хочешь повторю еще раз? Пошел нахрен, пьянь подзаборная.

— Ого, ребята, слышали? Щенок лает на медведя!

— Че перед бабой своей пантеушься сучонок?

Меня начали медленно обступать. Я не растерялся. У одной из стен стояла какая-то метла, я ее взял, треснул о стену, тем самым сделав себе меч.

— Иди сюда, мелкий выпендрежник — Один двинулся в мою сторону.

Тот замахнулся для удара, а я приготовился. Делаю отскок, параллельно бью ему по руке, тем самым сбивая удар. Следующем движением наношу точечный удар в горло.

Работяшка, задыхаясь, упал на четвереньки, остальные тут же убрали свои сраные улыбки. Сделав легкий кульбит «мечом», встаю в атакующую позу.

«Ну все, Сигвард, приплыли. Сейчас они нападут все разом и пиздец.»

— Наскучило. — Донесся властный голос позади.

Горе-разбойнички резко опешили. Не понимая, что происходит, я обернулся.

Что ж, а дивиться было чему. Та самая незнакомка, что еще минутой назад стояла молча, сейчас держала в руке небольшой огненный шар. Взгляд, наводящий ужас, ходил по лицам обидчиков, пока не остановился на самом здоровом.

Она сжала кулак и огонь потух. Щелчок пальцев и голову этого невезунчика обвивает жгучее пламя. Он начал верещать, в агонии мечась из стороны в сторону. Его дружки сбежали, все как один, а он орал, пока пламя не выжгло глотку. Запах жженного мяса отвратным смрадом начал разноситься по улице. Спустя минуту, он наконец перестал дергаться.

«Эта жестокость… К чему она была?» — И тут я вспомнил, что она стоит позади меня. Я резко обернулся, в ужасе обнаружив, что она по-прежнему стоит поблизости.

Я уставился в ее красивое лицо: тонкие, аккуратные черты лица, среди которых особенно выделялись глаза рубинового цвета. Светлые шелковисты волосы и легкий аромат духов дополнял образ прекрасной и недоступной никому нимфы. Она стояла ко мне почти вплотную, так что волей-неволей я чувствовал этот манящий запах, был очарован этим видом.

— Ты так и будешь меня томить своим молчанием?

— Я… — Я и рта открыть то не мог! О чем я вообще должен был говорить? Кстати, ее не смущает запах горело плоти!?

— Госпожа! Ваша светлость!! Вы в порядке?! Госпожа!!! — Следом за топотом множества сапог, показалась стража, при том от местных они отличались довольно сильно.

«Великолепно! Сначала обступили работяшки, а теперь солдатня.»

Судя по лицу ее светлости, она тоже не особо то рада была компании.

В этот раз их было человек пятнадцать. Не дожидаясь каких-либо приказов, они начали вытаскивать мечи из ножен.

«Вот и приплыли…»

— Стража, в клетку мерзавца! — Вперед вышел Ле Гантье, жестом давая указания своим подчинённым.

— Стоять! Кто вам отдал приказ?! — Резко встряла госпожа.

— Капитан гарнизона, Маклер Ле Гантье, ваша светлость. — Он тут же припал на колено. — Это отребье, ваша светлость…

— Это, как вы сказали отребье поспешило вступиться за мою жизнь и честь при малейших признаках опасности, а опасность была… — Ее голос был властен и беспощаден. — И это вы допустили в первый же день моего прибытия!?

«Она меня выгораживает!?»

— Я, я… Понимаете ли, встреча гостей для нас великая честь… А вы неожиданно пропали, и потому весь город сейчас в ваших поисках. Мы прочесали все уголки и тут заметили вас в компании этого… Этого горожанина, и потому… — От таких нападок Ле Гантье растерялся. К такому его жизнь не готовила.

— И потому вы допустили возможность угрозы для жизни герцогини, второй дочери великого Андрэ Фон Бладкрейна, правящего на территории всей провинции Фортрет, приходящегося одним из приближенных самого его высочества Гая Мариуса Виридия пятого!? И на фоне всего этого выясняется, мало того, что город не был достаточно подготовлен к встрече высокопоставленных гостей, так вы еще хотели отдать под стражу моего спасителя! Хотите опозорить меня и мою семью на глазах у простолюдинов? Неслыханная дерзость! — В глазах аристократки снова вспыхнул огонь, что не на шутку испугало заносчивого капитана.

«Похоже я опять вляпался не самую приятную историю… Интересно, какая уже по счету за последний месяц?»

— У меня не было и мысли, ваша светлость! — Он опустил голову.

— С этим мы еще разберемся чуть позже. Ведите меня в крепость!

— Как прикажете, ваша светлость! — Мимолетно кинув на меня взгляд полный злобы и ненависти, он поднялся на ноги. На это я лишь криво улыбнулся, что, видимо, окончательно его взбесило.

— К слову, о том разбойнике… — Она ладонью указала на труп.

— Не беспокойтесь, мою люди все приберут.

— Надеюсь хотя бы это пройдет без проблем.

Маклер лишь молча поклонился

Не желая залезть в «болото» еще глубже, он скорейшим образом ретировался с места происшествия в сопровождении солдат и госпожи Фон Бладкрейн. На прощание она не удостоила меня даже мимолетным взглядом.

Вся компания быстро удалялась, а я, практически полностью обессиленный, лишь смотрел в их, скрывающиеся в тени домов, спины.

— Н-да, роковая и прекрасная, спасла меня от решетки и была таковой… Странные шутки у богов, однако!

— Париншка, ты слюни то подбери!

От такой неожиданности я вздрогнул. Как оказалось, у всего этого цирка был еще один зритель.

«Дворф!? Что он здесь делает?».

— Я… Э-э… Я.

— Да ладно тебе! На жопу красивой девушки я и сам заглядеться могу ненароком, такое не осуждается!! Хе-хе. — А он, похоже, веселый малый…

— Прошу прощения, госопдин, я….

— Я тебе не господин, меня Рорик звать! Я наемник. — Он протянул мне руку.

«А по твоей секире, блин, не скажешь…»

— Сигвард — Отвечаю на рукопожатие.

— Сигвард!? Славное имя, сильное! Слушай, Сигвард, не хочу я вмешиваться в ваши с герцогиней терки, но тебе бы лучше с ней не видеться. Без обид! Но боюсь птичка не того полета…

— Да я и не говорю…

— Да!? Вот и славно! Слушай, а может ты мне городишко покажешь? Я тут впервые в ваших то краях!

«Что за день…»

— Отчего бы нет? Время у меня достаточно…

— Вот и замечательно!

Ну мы и пошли, по дороге меня расспросили о местных, о порядках, что тут и как. Я, конечно пытался объясниться, но этот могучий полурослик имел просто неимоверное любопытство.

— А ты чейный будешь то? Всмысле как по отцу?

— Я приемыш.

— О, вот оно как, а отчим твой?

— Декстер Алфо, местный распорядитель.

— О, как? А может тогда с ним посидим? А то в горле сухо, как в степях, мать их!

— Думаю Старик будет не против.

* * *

Тем временем на улицах уже царила ночь.

Мы вошли в здание. Поднявшись на третий этаж, я вошел в кабинет, а следом за мной и Рорик. Старик сидел за столом разбирая часть бумажной волокиты. От прежней попойки не осталось и следа, даже сам старик выглядел трезвым как стеклышко.

— Старик… — обратился я к нему.

Он поднял на меня глаза и сразу же перевел их на новоявленного гостя.

— Позволь представить, это…

— Рорик Тарц. — закончил за меня фразу дворф. Он прижал кулак к груди и немного склонил голову.

— Декстер Алфо. — Старик встал, а после также склонил голову.

При этом действе мне стало как-то неловко. Все же Рорик гость в нашем городе, а мое поведение при этом было, мягко говоря, фамильярным. С другой стороны, он ведь и сам настаивал на простом, без всякого особого отношения, разговоре.

— Сигвард — Обратился ко мне старик, садясь обратно на свой стул — Ты можешь идти отдыхать, думаю наш гость не будет против, не так ли?

— Ну, если хозяин так говорит, я перечить не буду. Спасибо тебе экскурсию, Сигвард Алфо! — Рорик вновь пожал мне руку.

— Иди отдыхай. — Настоял Старик.

Попрощавшись, я отправился на второй этаж. Без лишних движений, не раздеваясь, лег на кровать, закрыл глаза. Мое сознание мгновенно унеслось прочь от бренного тела, оставляя его на восстановление после столь насыщенного дня.