|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Был я по жизни отставным прапором, можно сказать, никем, а вернулся домой начинающим бизнесменом, сам того не ведая, не желая.
В общем, всё по порядку. Сели за кухонный стол. Там всё по хотелкам хозяйки: на телеке вместо дивидюка старый видак, крутит "Властелина колец". Пельмени у неё — больше ни у кого таких не попробуешь! На большую тарелку с горкой полстакана сметаны и столько же домашней аджики. Каждую ложку, как будто сто грамм в себя принимаешь, и в горле ничего не першит. Всё в меру, всё как я люблю, кроме душевного равновесия. Сижу как натянутая струна, жду провокационных вопросов, а их тётя Рая на корню глушит.
Только Решайло откроет рот, она ему:
— Помолчи! Дай кино посмотреть!
И тут у него в кабинете телефон зазвонил. По гудкам слышно, межгород. Он как подкинется — и туда! И походя, полою халата со стола кружку смахнул.
Обычная кружка, совдеповская. На рисунке университет имени Ломоносова и надпись "Москва". Сколько себя помню, она всегда на этой кухне была. А тут на пол — коц! — и пополам.
Тётя Рая глядит, слова сказать не может. Губы дрожат, вот-вот слёзы из глаз. Что-то, наверно, в её жизни связано с этой кружкой. Так жалко её стало! Поднял я с пола эти две половинки, приставил одну к одной, а они сцуко, склеились. Да так плотно, что стало, как было. У Андрюхи аж челюсть отвисла:
— Ни фига себе, как это ты?!
Про хозяйку вообще молчу, стараюсь в её сторону не смотреть, потому, что и сам в крайней степени озадачен. Это ж помимо моей воли получилась такая хрень! Усилитель не при делах, даже камнем не подмигнул. Если Мастер менял настройки, причём тут советский фарфор? И вообще, что в этом фокусе чёрного?
В общем, сижу, не верю глазам. А врать всё равно что-то надо.
— Сам, — говорю, — не понимаю, как могло такое произойти. Но после контузии это второй случай. Когда мамкин портрет на пол свалился, и вот сейчас. Наверно, какая-то патология.
— Ни фига себе патология! — возликовал Андрюха. — Мне бы её, я б "жигулёвские" стёкла принимал на срочную реставрацию. За треть рыночной стоимости можно озолотиться, если клиент попрёт.
А что бы ему не попереть? — услуга-то эксклюзив! Где он ещё за такие деньги лобовое стекло на новое поменяет? — И сразу быка за рога, — пошли, Серёга, попробуем?
— Где попробуем?
— В гараже. На наших "Жигулях" испытаем.
— Сиди уж! — отрезала тётя Рая, пряча в сервант обновлённую кружку. — На свадьбу себе заработать не можешь... миллионер!
Зря она так. Голова её сына работает как часы. А если на свой карман — чистый секундомер. Если б Решайло вкладывал деньги куда скажет Андрюха, ещё неизвестно, кто б у кого начальником числился. Вернулся он как-то домой из паспортного стола. Привёл с собой беженцев из Абхазии. Мать с сыном. Русские люди, хоть и говорят со страшным акцентом. Оба по специальности тренеры по большому теннису. Пообещал им Андрюха помочь с легализацией и пропиской в надежде отгрохать два настоящих грунтовых корта и заработать на этом бабла. Там те капиталовложения проще считать затратами: аренда земли, две сетки, с десяток ракеток (пусть будет оно с запасом), знакомому трактористу поляну накрыть, чтоб грунт разровнял, плюс мел для разметки. Окупится влёт!
Не дал тогда денег Решайло. Зажлобил, хоть с его-то связями это на раз плюнуть. Но беженцам с пропиской помог и пристроил их к своему "придурку". Сейчас у того своя академия тенниса, где самый дешёвый абонемент не каждой семье по карману, а тренерам платят зарплату зелёной резанкой. А крёстный локти кусает: "Зря я, Андрей, тебя не послушал!"
Вот и сейчас, как лихо Андрюха насчёт бизнеса сообразил! И, главное, вовремя. Не всё же мне на мамкиной шее сидеть? Вполне действенный план. Я только "за". Поднялся из-за стола, плечами пожал:
— Вряд ли что-то получится, но почему б не попробовать?
А сам себе думаю: который раз вру — перстенёк даже не жмёт.
От дома до самого гаража Андрюха меня инструктировал. Мол, главное не волноваться, верить в себя, "и всё тогда будет тип-топ". Я в свою очередь, просил усилитель сделать так, чтобы трещина на стекле зарастала медленно, постепенно, под моими ладонями. Типа того, что я её склеиваю. Чтобы стало в итоге это стекло без сколов, потёртостей и царапин, будто бы только что из заводской упаковки.
Хоть и скользкая штука этот инопланетный девайс, получилось по-моему. Пятна грязи отлетали от прозрачной поверхности, били в ладони и падали на капот. Мой будущий шеф благосклонно сопел за спиной. По итогам эксперимента сказал:
— Будем работать! Пойду, пахана позову. Это такой кадр: если сам не увидит, денег на раскрутку не даст. А ты тут пока пораскинь мозгами, можно ли восстановить левый фонарь?
Глянул я, там действительно полный атас. Посередине дырка от камня, от неё трещины-лучики, и вся эта порнуха заклеена грязно— коричневым скотчем. Долго решал, как с этой бедой быть. В итоге махнул рукой: да хрен с ним, пускай и она будет как новая.
Наверное, зря. Этот момент у меня выпирал из памяти, когда я уже дома анализировал ситуацию. Слишком уж взгляд крёстного контрастировал с его внешним спокойствием. Андрюха ему втирает про мою патологию, а он опустился на корточки перед тем фонарём и щупает место, где только что дырка была. Руки-то помнят. Сами заклеивали. Подбивая бабки, сказал:
— Патология штука такая: сегодня она есть, а завтра с ментами не сыщешь. Поэтому, сопляки, рассчитывайте на самый что ни на есть эконом вариант.
И ещё: когда выезжали из гаража, Решайло Андрюхе два раза напомнил, чтоб взял у меня комплект запасных ключей.
— Райку хочу заслать, пусть наведёт в избе армейский порядок. Бабы — они в этом деле умнее нас.
Вот так, не заходя в квартиру, сразу решил, что там необходима уборка. Хорошо если по себе судит, а вдруг, захотел что-то найти? Не золотую ли цепь?
В общем, сижу я на кухне, ни о чём другом думать не могу. Это от отца. Нестандартные слова и поступки заставляют зацикливаться на них. Чтобы отвлечься, я решил постирать шмотки, что привёз в сумке из Питера.
"Самсунг" у меня наполовину вделан в стенную нишу, потому и остался в квартире. Судебные приставы пытались его вынести, но не хватило разума. Присел я на корточки около барабана, чувствую, в ноге дискомфорт. Отвыкла она от столь радикальных движений. Хотел уже возвращаться на кухню за низкой удобной скамейкой, на которую мамка ставила ноги, но вовремя вспомнил последний урок Мастера, мельком подумал и продублировал вслух фразу "хочу присесть".
Получилось не хуже. Будто бы всю жизнь колдовал. Скамейку клонировал на ура, один к одному. Но я не обрадовался. Не до того. Расклады в башке один хуже другого. Все мысли танцуют вокруг золотой цепуры. Нет, думаю, надо срочно от неё избавляться. Тем более, обещал усилителю, что "завтра отдам". Вот оно и подходит, это самое завтра.
Стоп, себе думаю, а не дурак ли я? Что мне мешает и Понину сбрую клонировать? Никита Хамкадзе упоминал "чуть ли ни пол килограмма", а я на безмене взвешивал — меньше половины того.
Достал её из глубин мусорного ведра, где воры-домушники рыщут в последнюю очередь и высказал два пожелания. Вернее, одно, но в двух вариантах: от лоха-ученика, который боится испачкать карму, и Чёрного Колдуна, что учится пакостить.
Первое прозвучало витиевато. Примерно так: "Хочу возвратить хорошему человеку забытую им золотую цепь. А в знак уважения и признательности за чуткость и доброту, сделать ему сюрприз в виде ещё одной".
Другой вариант понравился больше. В нём я увидел программу дальнейших действий: "Хочу развести ушлого бизнесмена. Всучить ему золото под расписку, а завтра истребовать долг".
Перстень мигал дольше обычного, зато разродился сразу двумя цепями: отдельно для лоха и колдуна.
Нет, думаю, столько в карманах не унести. Порвутся к едрене Фене. Без сумки не обойтись.
Пришлось отставлять стирочные дела и в самом разгаре зимы готовиться к лету. Наш бельевой шкаф — мамкина территория: что, где и зачем лежит, ведомо только ей. Без помощи колдовства там ничего не найдёшь. Потому и оделся как клоун: штаны нацепил из комплекта пустынного камуфляжа, а куртку с "комка", в котором когда-то демобилизовался из армии. Она уже выцвела так, что по цвету не различить. Вот мамка и положила в одну стопу.
Ладно, думаю, прокатит для малограмотных. Кто в девяностые будет присматриваться? Проще встретить наряд ментов на дамских велосипедах, чем военный патруль.
Присел на дорожку. Попросил у своего гаджета, чтоб никто из знакомых меня в этом времени не узнавал.
"Портал, — говорил наставник, — штука простецкая даже для начинающих". Там той премудрости: в деталях припомнить место, в которое стремишься попасть. А я эту рощу за школьным двором до сих пор вижу во сне. Мы часто туда ходили драться один на один. Очень удобно: там дырка в заборе за кустами орешника. Мы лишних людей видим, а нас они ни фига. Бросишь, бывало, обидчику вызов, назначишь секундантов — и в бой! Двое дерутся, четверо судят, седьмой на атасе стоит. Так что, дело не в месте — во времени.
Мало-помалу я оживил в памяти Поню в малиновом пиджаке, Никиту Хамказде, других пацанов, позы, слова, выражения лиц — всё важное и неважное, что хоть фрагментарно запомнил во время просмотра кассеты об Андрюхином выпускном вечере.
* * *
— Атас, пацаны!!!
Мгновение — и я там. В том месте, где только что был Андрей, снимающий видео. И кажется, даже немного его оттолкнул. Потому он и крикнул: "Атас!"
— Э! А ну стой!
Куда там! Стайкой напуганных воробьёв, драчуны сорвались с мест и хлынули в сторону густого орешника, растущего у железной ограды. Там прутья разведены. Сам проникал через эту дыру, когда опаздывал на урок. В общем, раз! — и нет никого! Даже виновный ретировался вместе со своими обидчиками. Не догонять же? — мне сейчас выходить в люди нету резона. С погодою просчитался. Не то чтобы дождь — мелкая морось сама образуется в воздухе. А у меня кроссовки с трещинами в подошвах. Шагнул, и потянуло казармой.
Не зря говорят, что с дурной головой и ногам покоя нет, — ругал я себя. — Чем ты думал, изучая первоисточник? Видел же, что мальчишки отпускают подсрачники как-то неловко, и не смог даже предположить, что им может быть скользко. Эксперт хренов! Теперь хочешь, не хочешь, надо возвращаться домой, мыть ноги, менять носки, чистить сапожной щёткой старые добрые берцы...
Сколько я в девяностых отсутствовал, минут пять-десять? А к моему "второму пришествию" поляна преобразилась. Капли влаги, похожие на росу, укрыли её прозрачным искрящимся слоем. В нём преломлялось звёздное небо. Вот на какой ещё планете Двух Солнц можно увидеть такое чудо? Стой да любуйся! Только какой-то гад эту картинку походя зачеркнул. От дырки в заборе чёрно-зелёными полосами, мрачно тянулся шаркающий след, задумчивый, долгий и одинокий.
Проводил я его взглядом, и мне почему-то подумалось, что это мог быть только Поня. Так жалко его стало! Он ведь ещё не успел сволочью стать, и не сам эту сраную сотку нарисовал. Обдурили на рынке ушлые дяди. Время такое: лохов учат, невзирая на возраст.
С другой стороны можно понять его одноклассников, их злость и мальчишеский максимализм. Но меру-то знать надо? Навтыкали подсрачников, на бабки поставили. Мы бы тоже так поступили. Но бойкот объявлять-то зачем? Тем более, в такой день? Будут потом обижаться, что Поня не ходит на встречи выпускников.
Странная дружба у этого поколения. Торжество не закончилось, под аккорды последнего вальса в спортзале кружатся пары. Потом, по давней традиции, вчерашние школьники будут бродить до утра и встретят летний рассвет на берегу залива. Все кроме одного. Нет, братцы! Одноклассников, как и родителей не выбирают. Они нам подчёркнутое "дано" в учебнике жизни, исходя из чего, решаются все задачи.
Вздохнув, я побрёл по этим следам, зная, что они оборвутся на первом асфальте. До утра далеко. Рынок открывается в шесть. Не стоять же под нудным дождём? Найти бы крышу над головой, а там разберёмся.
Шёл я под этой моросью, постепенно промок и мало-помалу к первоначальным намерениям охладел. А возле автовокзала вообще сдался. Там после часа ночи в зал ожидания перестали пускать. Не, думаю, ну его в баню! Эту партию нужно переиграть. Вернусь-ка домой, переоденусь и с новыми силами на поляну. Уже просчитал вариант, как лучше отсечь Поню от одноклассников, чтоб и на этот раз не ушёл, да таксист со стоянки окликнул:
— Э, гражданин-товарищ-барин, проблемы, желания и вопросы решаются в этой машине!
Уж кого-кого, а дядь Костю Поспелова я сразу узнал по голосу и допотопной тачке, над которой потешался весь город. Он раньше в загранку ходил и добыл там по случаю "Фольксваген" чуть ли ни довоенных времён. Спереди глянешь: двадцать первая "Волга", а сзади видос, как у горбатого "Запорожца". Откроешь капот: нет движка! В багажнике тоже пусто. А он там под крышкой о четырёх болтах, на потайном дне. Малюсенький — глянуть не на что. Зато зимой, в гору, уклон тридцать градусов, прёт этот "Фольксваген" по гололёду, что твой фашистский танк. Железо на передке прочнее брони. Когда дядя Костя парковаться учился, два раза "поцеловал" мусорный бак. В лепёху его смял, а раритету хоп хрен, ни вмятины. Только краску счесал на правом крыле.
Ладно думаю, подойду. Проверю, как работает гаджет. Да быть такого не может, чтобы кто-нибудь из Поспеловых меня не узнал!
— Солдатик! — вскричал дядя Костя, лишь только я вышел на свет. — Ты-то здесь какими судьбами? Заблудился, или приехал к кому?
— Да вот, — говорю, — девчонке своей хотел сделать сюрприз. Приехал без предупреждения, а она укатила в Питер. Во встречных поездах разминулись. Думал здесь до утра перекантоваться, а оно видите как? Придётся брать задницу в горсть и обратно чесать, на железнодорожный вокзал. Может, там после часа ночи пускают в зал ожидания?
Нет, это словами не передать, как прикольно следить за лицом дяди Кости. Знает меня как облупленного, смотрит в упор, а нету в глазах ни эмоций, ни капельки узнавания. Хоть бы сказал: "Слышь, парнишка, кого ты мне сильно напоминаешь?". А он даже брови не свёл и лоб не наморщил.
И тут меня мысль обожгла. Как бы я себя чувствовал, если б на месте соседа была моя мама Вера? Вот так же, как он, спрашивала недрогнувшим голосом: "Может тебе, солдат, с ночлегом помочь? — могу позвонить. Есть у меня люди, работающие в гостиничном сервисе. Доставлю бесплатно. И они лишнего не возьмут..."
* * *
Сервисом оказалась узкая комната в панельной пятиэтажке. По центру кровать "Ленин с нами", лампочка сороковка под потолком, стены заставлены высокими трехстворчатыми шкафами. Судя по следам на обоях, над окном в своё время висела картина. Удобства тоже стандартные. Слева от двери ванна, совмещённая с туалетом. Напротив неё кухня.
Все окна в квартире были плотно зашторены — обычное дело в белые ночи. Всё было тускло, всё мрачно. Ещё стоя в полутёмной прихожей, я тысячу раз пожалел, что не вернулся в свой дом, чтобы начать всё сначала. Если бы не хозяйка, статью и голосом похожая на мою покойную бабушку, я бы отсюда сразу ушёл. Даже серёжки такие, как у неё были — два тяжёлых золотых полумесяца.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
