Щит. (Меченый-2)

Глава 1. Брат Растан Шершень.

Шестой день четвертой десятины третьего лиственя.

...Унизанные перстнями и от этого кажущиеся толстыми пальцы скользнули вниз по бедру подавальщицы, на мгновение замерли на колене и устремились вниз, к стопе. Вернее, к видавшему виды постолу , явно не первый год впитывающему в себя все то, что когда либо разливалось на пол 'Хромого мерина'.

Растан, до этого лениво потягивавший медовуху и поглядывавший на соседей по залу, мысленно поморщился: будь он на месте белого , пощупал бы ее грудь. Или, на худой конец, задницу. Благо объемы и того, и другого заслуживали уважения.

Роза , почувствовав столь непривычное прикосновение, тоже напряглась: перестав хихикать, она встревоженно уставилась на клиента, пытаясь понять, каких еще странностей можно от него ждать.

Дворянин не обратил на ее реакцию никакого внимания — дотянувшись до края подола, он неторопливо вздернул его вверх, обнажил молочно-белую голень и провел по ней тыльной стороной ладони. Снизу вверх. От щиколотки к колену. А потом презрительно выпятил нижнюю губу и стряхнул девку со своего бедра:

— Фу-у-у... Волосата, как не знаю кто! Хозяи-и-ин!!!

— Да, ваш-мл-сть? — донеслось из-за стойки.

— Подь сюда, живо!!!

— Уже бегу, ваш-мл-сть!!! — радостно вскричал Осип по прозвищу Пуп, вылетел в зал, поскользнулся и, взмахнув коротенькими и заплывшими жиром ручонками, рухнул на заплеванный пол.

Гримаса вселенской скуки, не покидавшая лица белого весь этот бесконечно-долгий вечер, мгновенно куда-то испарилась: он откинулся на стену и оглушительно захохотал:

— Уа-ха-ха!!! Обух, ты видел, он взмахивал руками, как подраненная утка!!!

Обух — один из двух телохранителей дворянина, сидящий ошую от него — утвердительно кивнул:

— Да, ваша милость, видел! Только, на мой взгляд, таких жирных уток не бывает...

— Ты прав, Пуп больше похож на раскормленного кабана. Но кабаны-то не летают... Жаль, что его нель-... — начал, было, белый и прервался на полуслове. Потом задумчиво посмотрел в сторону входной двери и... вцепился в запястье все еще стоящей рядом с ним розы: — Слышь, как там тебя?

— Ивица, ваша милость! — угодливо поклонилась девка. И, выпрямившись, на всякий случай томно прогнулась в пояснице.

Дворянин прогиба не заметил:

— Значит так, Ивица! Дуй на кухню, возьми там нутряного жира, сала или масла и быстренько намажь им во-о-он те ступеньки. А потом хорошенечко натри пол перед дверью...

Роза непонимающе захлопала ресницами:

— Зачем, ва-...

— Живо!!!

Девку как ветром сдуло — за какие-то пять ударов сердца она успела пробежать между столами, перескочить через тело хозяина, пытающегося прийти в себя, и исчезнуть за дверью в подсобные помещения...

...Вседержитель смотрел на кого угодно, только не на Шершня: первым человеком, пересчитавшим затылком натертые жиром ступеньки, оказался не кто-нибудь, а Коттер Слива, брат во Свете, появления которого он, Растан, ждал уже вторые сутки!

— Уа-ха-ха!!! А этот летел, как ворон, получивший стрелу в зад!!! — хлопнув ладонями по бедрам, расхохотался дворянин. — Вишь, аж перья разлетелись...

Увидев эти самые 'перья' — пару метательных ножей, вывалившихся из рукавов плаща жертвы своего сюзерена — телохранители вскочили на ноги, выхватили из ножен мечи и заревели:

— Ты! Замри! Голову — в пол!! Руки — в стороны!!!

Слава Вседержителю, Слива не запаниковал — без всякой суеты выполнил все три приказа, а когда один из спутников белого начал его охлопывать, без тени возмущения подсказал:

— Кожа — на шее... И поаккуратнее со шнурком — задушишь...

Отодвинув в сторону капюшон плаща, свесившийся на плечо, телохранитель выпростал из-под него искомое, перевернул и смачно сплюнул на пол:

— Щит , ваша милость! Из Рагнара . Кожа настоящая...

'Настоящая...' — мысленно подтвердил Шершень, как бы невзначай передвинув руку поближе к мечу и приготовившись к бою. — 'Жаль, только приметы не совпадают...'

— Гость, значит? — белый подумал, усмехнулся, полез в кошель — и рядом с братом Коттером, все еще прижимающим голову к полу, упал целый желток . — Ладно, гость, не обижайся! Выпей, вон, лучше за мое здоровье...

Слива повернул голову на звук и 'алчно' блеснул глазами:

— О-о-о! Спасибо, ваша милость! Выпью! Прям ща! Вот только в себя приду...

В это время снова заскрипела дверь и белый, прикипев к ней взглядом, тут же забыл про его существование.

'Слава Вседержителю...' — мысленно выдохнул Растан, вернул руку на столешницу и вцепился слегка подрагивающими пальцами в кружку с медовухой.

— Уа-ха-ха!!! Этот, первый — прям селезень, а второй — глухарь!!!

...При желании брата Коттера можно было смело устраивать к жонглерам — он настолько естественно отыгрывал роль щита, дорвавшегося до возможности выпить за чужой счет, что в какой-то миг Растан даже засомневался, помнит ли Слива о цели своего появления в 'Хромом мерине'.

Оказалось, что да — добравшись до свободного стола и заказав себе кувшин со скарским , луковой похлебки и гречневой каши, он, наконец, подергал себя за правый ус.

'Не может быть!!!' — мысленно воскликнул Шершень. — 'Так быстро?'

Видимо, Слива каким-то образом почувствовал его удивление, так как повторил жест еще раз. Сопроводив его почесыванием небритой щеки...

Почесываний оказалось аж четыре. Слишком много для нормальной 'работы'.

'Ого!!!' — поежился Растан. — 'Четыре десятка солдат нам, пожалуй, многовато...'

Видимо, Коттер считал так же, потому как хрустнул пальцами левой руки...

Шершень посмотрел в потолок и многозначительно сжал пальцы в кулак: приказы брата Рона не обсуждались, и действовать надо было сегодня.

Слива едва заметно пожал плечами и, словно забыв про существование Шершня, завистливо уставился на соседа, присосавшегося к кружке с медовухой...

...Масляный фонарь, подвешенный под аркой надвратной башни, покачивался на ветру. И заставлял шевелиться тени.

Сгустки кромешной тьмы самых разных форм и размеров, со всех сторон обступившие пятно света, вырванное у ночи тоненьким язычком пламени, становились все чернее и чернее, и в какой-то момент Шершню показалось, что они оживают, впуская в себя часть сущности Двуликого.

Ощущение присутствия Бога-Отступника было таким четким, что Растан закусил губу, зажмурился и мысленно затараторил 'Огради': 'О Защитник всего сущего, Средоточие Света Немеркнущего и Хранитель душ сыновей и дщерей своих! Молю тебя о спасении вечной души моей от происков Бога-Отступника, рыскающего во Тьме, от слуг его, отринувших служение Свету, и от тех, кого коснулось дыхание Мрака Кромешного! Не оставь меня, Всеблагой Отец, на пороге лютой смерти, не отступись от души моей, живущей служением тебе, избавь от коварства подлого, бед многочисленных и укрепи мою душу и тело, дабы мог я противостоять силе неистовой да соблазнам всяческим...'

Молитва читалась легко, истово, и к ее концу Шершень явственно почувствовал, что на него нисходит божественная благодать: ужас, леденящий душу, уступил место бесшабашной храбрости, а холодок, выстуживающий сердце и морозящий разум — ощущению божественного тепла.

Несладко пришлось даже теням: открыв глаза и вглядевшись в ночную тьму, Шершень увидел, что они начали сереть и съеживаться. А потом пропали — Бог-Отец, снизойдя в горний мир, разорвал сплошной черный саван из облаков и на миг показал Растану лик Уны !

— Благодарю тебя, о Великий!!! — еле слышно выдохнул брат во Свете, осенил себя знаком животворящего круга и почти сразу же расплылся в счастливой улыбке: на стене, ограждающей городские владения Рендаллов, появился лишний зубец...

— Брат Савари... — шепнул лежащий рядом Слива. — Дождались...

...Почувствовав, что его верный слуга обрел потерянную было силу духа, Вседержитель милостиво прикрыл лик Уны еще одним облаком и вернул в мир нужную братьям во Свете тьму.

Мысленно вознеся господу еще одну молитву, Шершень махнул рукой — и пять силуэтов, выскользнувших из подворотни, без особой спешки перебрались через улицу и нырнули во мрак у основания стены. А через мгновение им на головы опустилась веревка с узлами через каждый локоть.

— С нами — Бог-Отец! — тихонечко выдохнул Шершень, поудобнее передвинул меч и первым полез вверх по стене...

...Несмотря на работу нескольких артелей мастеров, территория особняка Рендаллов все еще хранила следы недавнего мятежа: парк, в который Растан попал после того, как перебрался через стену, оказался завален обломками статуй; фонтан, некогда радовавший глаз домочадцев и гостей графа Грасса — полон какого-то мусора. А в торце небольшой пристройки, прячущейся в тени высоченного ореха, зиял здоровенный пролом.

Кстати, и сам особняк выглядел неважно — добрая половина окон чернела дырами, весь первый этаж оказался обнесен строительными подмостками, а на месте балкона второго этажа вообще торчали обломки несущих балок...

'Туда?!' — жестом поинтересовался Шершень у брата Савари, показывая на дверь над теми самыми балками.

Тот утвердительно кивнул.

'А куда идти дальше, знаешь?'

Тот снова кивнул. Потом, шевельнув руками, показал на себе весьма немаленький женский бюст и кивнул в сторону дома.

'Есть, кому показать...' — удовлетворенно усмехнулся Шершень. И мотнул головой — мол, веди...

Савари пожал плечами, посмотрел на небо и неторопливо пошел в сторону кордегардии! Душераздирающе зевая и почесывая у себя между ног...

'Еще один жонглер...' — невесть почему разозлился Растан. — 'Нет, чтобы вести себя, как полагается?'

Впрочем, приступ злости на подчиненного прошел так же быстро, как и появился: не успел Савари сделать и десятка шагов, как из тени рядом с кордегардией вышел невысокий крепыш с алебардой в руке и лениво поинтересовался:

— Тебя че, давно не пороли?

— А я что, я ничего!!! — залебезил брат во Свете. — Не спалось. Вот я и решил подышать воздухом...

— Так я тебе и поверил... — фыркнул воин. — Завтра гляну самолично. Если окажется, что в саду появились следы твоего 'дыхания' — получишь плетей...

— Не появились! Слово! — сделав вид, что испугался, Савари заломил руки. — Клянусь Вседержителем!!!

При упоминании о Боге-Отце вассал графа Грасса сморщился и сплюнул! Так, как будто брат во Свете помянул Двуликого:

— Ладно, вали спать... Завтра поговорим...

— Кстати, Лех, как насчет того, чтобы хлебнуть чего-нибудь горячительного? А то на улице зябко, а пить в одно рыло я не привык...

— Вот, теперь — совсем другое дело! — ехидно ухмыльнулся воин. — А то 'Вседержитель', 'Слово'... Надеюсь, ты припас для меня кувшин-другой белогорского ?

— Эх, если бы... — вздохнул Савари. — Самая обычная медовуха...

— Ну ладно, Двуликий с тобой, сойдет. А где?

— Э-э-э... Может, лучше показать?

Стражник осклабился, и 'каменщик', проработавший в особняке Рендаллов целых два дня, повел его к дальнему углу особняка.

Дождавшись, пока парочка пропадет из поля зрения, Шершень осенил себя знаком животворящего круга и скользнул к помосту. Стараясь не вылезать из тени. Добрался. Влез. Запрыгнул на обломок балки и исчез в темноте. Мысленно моля Вседержителя, чтобы тот отвел глаза всем, кому не спится...

...Вседержитель смотрел на своих сыновей, не отрываясь: не только Шершень, но и остальные братья во Свете проникли в особняк незамеченными. И, попрятавшись за остатки мебели, принялись дожидаться появления Савари.

'Каменщик' вернулся только через полчаса. Слегка покачивающийся и ощутимо пахнущий дешевым пойлом. И, вглядевшись во тьму, царящую в комнате, икнул...

— С-с-сав!!! — взбесившись, зашипел Растан. — Ты что творишь, паскуда?

Брат во Свете мгновенно протрезвел. И, вытерев со лба пот, жестом поманил Шершня за собой.

'Выберемся — отправлю его к братьям-надзирающим. Пусть вправят ему мозги...' — мысленно пообещал себе Растан, выскользнул в коридор и двинулся следом за Савари...

...Идти оказалось совсем недалеко — 'каменщик' осторожно отворил третью дверь справа и скользнул внутрь. Шершень вошел следом, вгляделся в темноту и удовлетворенно хмыкнул: слава Вседержителю, Савари пропил далеко не все мозги. И догадался спеленать не какую-нибудь бабищу, не боящуюся ни Вседержителя, ни Двуликого, а тоненькую, как хворостинка, девчушку лиственей пятнадцати от роду.

Увидев склонившиеся над ней силуэты, она перестала мусолить кляп и задрожала мелкой дрожью.

— Жить хочешь? — шепотом поинтересовался Растан.

Девчушка утвердительно кивнула.

— Тогда расскажи, как пройти к покоям графа Грасса...

Она вытаращила глаза, а потом одновременно пожала плечами, кивнула и отрицательно мотнула головой.

— Не скажешь? — удивился Шершень и демонстративно вытащил из рукава метательный нож.

Кивок. Утвердительный. За ним — еще один. Движение ногами, больше похоже на судорогу. И дикий взгляд, полный смертельного ужаса.

— Что, не сможешь объяснить из-за кляпа?

Еще один кивок. Вернее, несколько...

— Покои графа Грасса пострадали больше всего, и говорят, что он ночует где попало... — тихонечко объяснил Савари.

Девчушка подтвердила его слова десятком энергичных кивков.

— А ты вообще знаешь, где он сейчас?

Знала. Согласилась отвести. И пообещала не делать глупостей. Естественно, молча. А когда ей развязали ноги и поставили на пол, рухнула. И еле слышно застонала...

'Слишком сильно связал...' — мысленно усмехнулся брат во Свете. — 'Впрочем, а чего с ней церемониться? Все равно доживает последние минуты...'

...Когда девчушка смогла держаться на ногах, она взглядом показала на дверь и налево.

— На черную лестницу... — объяснил Савари. — А на какой этаж?

Пленница задумалась, а потом пять раз встала на цыпочки.

— Пятый?

Кивнула.

— Что ж, пошли...

...Черная лестница особняка Рендаллов таковой только называлась — широченная, с отполированными до блеска каменными ступенями, она отличалась от виденных Шершнем белых только разве что отсутствием окон, разного рода декоративных ниш, гобеленов, картин и статуй. Если бы не дикая смесь из запахов еды, свечей, лампадного масла и нечистот, то он решил бы, что девчушка лжет.

Не лгала — этажом выше на одной из ступеней красовалось темное пятно, препротивно пахнущее мочой. На четвертом сиротливо стояло ведро с плавающей в нем тряпкой. А на площадке пятого этажа пол оказался усыпан виноградинками.

Наступив на одну из них, Растан недовольно скривился и удивленно уставился на девчушку: увидев его реакцию, она виновато покраснела.

'О, как!' — мысленно восхитился монах. — 'Значит, ее вина...'

Тем временем Савари, вслушивающийся в тишину за дверью, удовлетворенно мотнул головой, повернулся к служанке и еле слышно шепнул:

— Ну, и куда дальше?

Девчушка задумчиво посмотрела на Шершня и... показала взглядом вниз!

— Ниже? — взбеленился 'каменщик'.

'НЕТ!!!' — замотала она головой. И снова показала вниз.

Оказалось, что на свою ногу. Которой пыталась нарисовать схему коридоров...