|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 4. Ремейк! Ещё ремейк!
"Важнейшим из искусств, для нас будет кино", — сказал Вождь первого в мире государства и вскоре умер, упокоившись в деревянном Мавзолее...
Мир праху, как говорится, но иногда просто бесит!
Он там в холодке прохлаждается, а мне приходится выполнять его заветы.
Итак, подведём итоги и заодно кое-что вспомним для освежения памяти: киностудия "Красная Русь-Межрабпом" — через промышленно-торговый коорератив "Красный рассвет" принадлежит мне. Все бумаги подписаны, заявки поданы, должности распределены. Директор, играющий скорее роль "Зиц-председателя Фунта" — бывший владелец Михаиил Семёнович Трофимов. На деле, всем рулил-руководил директор-распорядитель Осип Брик, который одновременно является первым действующим мужем главной киноактрисы Лили Брик. Вторым её действующим мужем был Владимир Маяковский, который переквалифицировался в главные режиссёры.
Ну а я, в своих далеко идущих планах твёрдо решив сделать из этого секс-символа эпохи "Лихих 20-х" кинозвезду мировой величины — был её главным "творческим стимулятором". Хотя честно признаюсь: с каждым разом, делать "это" мне становится всё труднее — ибо, к хорошему привыкают быстро и, требуют его всё больше и больше. Пожалуй, дополнительно к "Котику" (Осип Брик) и "Щене" (Маяковский) придётся организовать для Лили Брик мужской гарем...
Эти по ходу, не справляются!
Ну, это так — лирика.
Сценарист студии — досель неизвестный мне своими свершениями, но настойчиво рекомендованный "Котиком" — Туркин Валентин Константинович, который по моему роману "Эра милосердия" — написал сценарий "Место встречи изменить нельзя" для немого фильма. По роману — ещё не написанному братьями Вайнерами, но уже переделанному мной под реалии эпохи "НЭПа".
Впрочем, очень похожие эпохи — послевоенная разруха, голод, нищета, бандитизм и прочие "прелести". Если переделки и требовались — то в очень незначительном количестве. Например в одном месте, я по запарке пропустил словосочетание "капитан милиции Жеглов", что вызвало сильное недоумение у всей творческой группы.
Естественно, главный режиссёр — Маяковский, а главная героиня — Лилия Брик, которую я "стимулировал" до и, обещал стимулировать ещё разок после съёмок.
Но тут вдруг оказалось, что "Киса" хочет от Азазело не просто удовлетворения собственной похоти, а собственный автомобиль и причём — непременно "Реношку".
Ну, что ж... Если заслужит, то почему бы и нет?
Дальше — завертелось-понеслось!
Летом и почти всю осень1925 года, не поехав в Америку как в "реале", Владимир Маяковский ударно трудился — играя роль Глеба Жеглова в фильме "Месте встречи изменить нельзя", одновременно будучи режиссёром этого фильма.
Лиля Брик играла роль молодой сотрудницы "МУРа" Василисы Шараповой... Далее — почти всё по "реальному" сценарию братьев Вайнеров "Эра милосердия", насколько это было возможно для немого кино и с поправкой на время, конечно.
Осип Брик в обновлённом руководстве кинофирмы занимая должность по сути продюсера фильма — с коей по-еврейски успешно справлялся и, заодно играл бандита Промокашку.
Все работали-трудились не покладая рук — без всякого стёба... И я частенько наведывался — "мотивируя" главную героиню и, премьера фильма состоялась в Москве в электротеатре "Арс" 25 декабря 1925 года — произведя грандиознейший зрительский фурор.
* * *
Лили Брик получила в подарок от "Красного рассвета" "Рено-НН2" с четырех— дверным кузовом, снизу светло-серым, а сверху черным. Из технических новинок — батарейное зажигание и тормоза на всех колесах. Лиля ликовала. Под это дело, она сшила себе специальный костюм для езды, выписала из Парижа перчатки и шапочку. Это стало сенсацией и было ею довольно долго!
Вся Москва и её окрестности обсуждала появление в городе эффектной автомобилистки — тогда они были наперечет даже в промышленно развитых странах. Летом Лиля даже вздумала поехать на "Реношке" в Ульяновск — где её все хорошо помнили и часто вспоминали и, приступила к осуществлению своего намерения. С собой в дорогу она взяла кучу обновок фотографа и всё путешествие стало сплошной фото— сессией.
"Её Лиличество" заправляет "Реношку" бензином на первой в стране заправке, пьёт из кружки, другой рукой опирается на капот, собственноручно заливает воду в радиатор, мчится наперегонки с лошадью на пустом шоссе. Мне больше всего понравилась "селфи", где кинодива сидит на подножке автомобиля в полосатом платье и, из-под косынки на голове выбиваются пряди...
Хорошие получились фотки!
Я потом через Иохеля Гейдлиха содрал с компании "Renault" кругленькую сумму за рекламу.
Таким макаром доехали аж до самого Нижнего Новгорода, но тут "Реношка" "простудилась и стала чихать". Пораздумав, наша автомобилистка решила вернуться в Москву.
Впрочем, злая народная молва приписывала подарок "Щене" и, тот даже по такому случаю написал очередную нетленку:
"...С меня
эти сплетни,
как с гуся вода;
надел
хладнокровия панцырь.
— Купил — говорите?
Конешно,
да.
Купил,
и бросьте трепаться.
.................................
Я рифм
накосил
чуть-чуть не стог,
аж в пору
бухгалтеру сбиться.
Две тыщи шестьсот
бессоннейших строк
в руле,
в рессорах
и в спицах.
.................................
Не избежать мне
сплетни дрянной.
Ну что ж,
простите, пожалуйста,
что я
из Парижа
привез Рено,
а не духи
и не галстук ".
* * *
Однако, дальше произошла уже знакомая нам "петрушка"!
Меня срочно вызвал в Москву Осип Максимович и озабоченно поблёскивая "стёклышками":
— Через неделю на Худсовете назначены слушания по допуску фильма в заграничный прокат по линии "Межрабпома"...
— Ну, и...?
Тот, в отчаянии ломая руки:
— А Вы, Серафим Фёдорович, журналы-газеты почитайте!
Сунул мне в руки ворох макулатуры и был таков.
Читаю и медленно превращаюсь в соляной столб — как небезызвестный библейский персонаж, случайно-неожиданно попавший на гей-парад в своём родном городе. Газетно-журнальные статьи, были похожи на мощную артподготовку перед решительным наступлением — когда не сдающегося врага безжалостно уничтожают.
Срочно вызываю "офицера по особо деликатным поручениям":
— Ипполит Степанович! Если Вас не затруднит — узнайте, что там этому молдово-мордвину в задницу надо...
"Молдово-мордвин", это если кто забыл — Стефан Бала-Добров, директор "Госкино" и член Худсовета при Главполитпросвете (главный кинематографический цензор). С ним мне уже приходилось иметь дело, когда я только-только решил заняться киноиндустрией и вникнув понял — какой это гнойный гадючник.
Ипполит Степанович — мой "офицер по особо деликатным поручениям", посланный к Стефану Бала-Доброву "развести стрелки" — вернулся с глазами навыкат, как камчатский краб увидевший соитие Годзиллы и Кинг-Конга:
— Он ещё мзды просит!
Я человек отнюдь не жадный и вполне отчётливо осознаю: что колёса вертелись-вращались — их надо хорошенько "смазывать":
— За мздой не постоим! Сколько?
От названной суммы у меня потемнело в глазах, зазвенело в ушах и участилось сердцебиение. Выстукивая пальцами на столешнице "ретираду", запоздало подумал:
"Сам виноват — после того, как с твоей подачи страна практически распалась, центральная власть — по сути исполняет номинальные функции, "удельные князьки" стали появляться не только в регионах — но и в отдельных отраслях экономики и даже искусства. Короче везде, где только можно срубить бабла ...".
Сталина на них нет и, видно уже не будет!
Ибо из-за меня, рукожопого, Иосиф Виссарионович будучи лишь в должности Наркома по делам национальностей — ныне примиряет в Закавказье армян с азербайджанцами, грузин с абхазцами и осетинами и, так далее
Наций, народов и народностей в том регионе хватает, а стало быть и конфликтов между ними — тоже выше крыши.
И от всех сторон вместо благодарности — товарищ Сталин выслушивает такое, за что обычно на Кавказе кровно мстят в течении веков. И "ешаком" его называют и "сыном собаки"... Исполнив свою миссию, примирив с грехом пополам этот очень сложный регион, провожаемый проклятиями, он подал в отставку и как-то умудрился встать во главе треста "Грознефть" — где проявит себя очень способным менеджером.
Ну, что ж... Придётся мне на какое-то время стать "великим и ужасным" и навести в киноиндустрии надлежащего шороху.
Народная пословица гласит:
"Когда чёрт стареет — он становится монахом".
Перефразируя её, можно сказать:
"Когда коррупционер богатеет, он становится истовым борцом с коррупцией".
Эволюция, так сказать — "он-лайн"!
Я, не без основания — считал себя самым успешным коррупционером в СССР и, к весне 1926 года — "созрел" достаточно, чтоб "самого себя выпороть".
— "Мзды", говоришь, просит? Будет ему "мзда", да ещё какая.
* * *
Перед ответным "контрнаступлением" — была проведена не менее мощная "контрартподготовка". Газеты и журналы прикормленных мной издательств пестрили заголовками: "С кем вы, деятели киноискусства?".
В те времена ещё не было всеобъемлющего тотального коммунистического диктата, а после событий прошлой осени — дело дошло, чуть ли не до буржуазного либерализма. Не во всех регионах, конечно. Но даже в крупнейших периодических изданиях единственной правящей политической партии — допускался определённый плюрализм мнений, а если полистать газеты 20-х годов — можно поразиться полному отсутствию интереса к партийным вопросам. Партийность была желательной — но отнюдь необязательной формой личного мышления журналистов, корреспондентов и редакторов.
Кроме того, газеты "второго уровня" не дотировались централизованно государством, как крупнейшие издания типа "Правды", "Труда" и прочие "Известия" — а были буквально брошены на выживание. Поэтому они печатали не то, что идеологически "верно" — а то, что читают.
Держась определённых рамок, конечно.
Мои статьи, мои дискуссии с "Товарищем Чё" — Кондратом Конофальским, именно читали, а не пробегали глазами по диагонали!
Поэтому мои материалы, чаще всего подписанные псевдонимом Бред Пить, редакции многочисленных газет "второго уровня" публиковали в влёт.
Впрочем, я всё больше и больше перекладывал работу по написанию статей на "Отдел по связям с общественностью" кооператива "Красный рассвет", где мной были с толком подобраны весьма способные ребятишки.
Я, не спеша — помаленьку-потихоньку, но настойчиво и последовательно — шаг за шагом формировал общественное мнение целой страны...
* * *
Зимой 1925-1926 года, в многочисленных газетных и журнальных статьях задавались вполне резонные вопросы к чиновникам от киноискусства:
— Почему не самые лучшие американские и европейские фильмы — "Жертва скандальной хроники", "Сердце гор", "Похождения американки", "Королева устриц", "Скала смерти", "В когтях улицы" и им подобные — прошли обязательную цензуру Главреперткома "Совкино" для проката в СССР?
— Почему лучший в мире(!) советский фантастический фильм "Аэлита" — не прошёл цензуру для проката за рубежом? Почему такая же история повторилась и с первым советским фильмом про народную милицию "Место встречи изменить нельзя"?
— А нет ли здесь какой-нибудь политической подоплёки?
— А куда смотрят "компетентные органы", интересно?
— Почему "Совкино" так легко тратит государственную валюту для закупок голливудских приключенческих лент, но препятствует советской киноиндустрии зарабатыванию валюты для первого в мире государства рабочих и крестьян?
— А нет ли здесь злого умысла? А не получили ли наши кинодеятели "бакшиш" от дельцов Голливуда?
Наконец:
— Товарищи чекисты, обратите внимание и проявите так присущую вам пролетарскую бдительность!
Газетные статьи вызвали бурные дискуссии, гнев и негодование трудящихся — изливаемые ими в многочисленных письмах ко всем органам власти.
Тут же подключилась "Могучая кучка", со всех уголков страны заваливая анонимными письмами "с подписями" все инстанции, типа:
"Да, да! Именно так и было!
Я, имярёк такой-то, готов хоть перед расстрельной стенкой подтвердить: лично видел, как гражданин такой-то — выносил из американского посольства доллары в коробке из-под пишущей машинки системы Пентиум-1".
"Прелестные" письма примерно такого содержания шли и к будущим фигурантам громкого дела:
"Товарищ Бассалыго! Товарищ Бала-Добров уже написал донос в ОГПУ про Вас и ваши "договорняки" с Голливудом. А Вы на него? Торопитесь — опоздавший огребёт за всё и за всех!".
Ну и наконец, в бой вступила "тяжёлая артиллерия особой мощности".
Был ещё один немаловажный нюанс, который не учёл или не счёл значимым этот коррупционер-беспредельщик — то ли молдавского, то ли мордвинского происхождения...
Отнюдь не зря первым фильм киностудии "Красная Русь — Межрабпом" был снят именно про доблестных работников МУРа — а не про не менее доблестных моряков-балтийцев, к примеру, или почтальонов Наркомата почт и телеграфа!
В это время милицию всенародно славили достаточно редко и, стоило только через Абрама Израилевича Каца намекнуть — как съёмками фильма обрадовано заинтересовался НКВД РСФСР и лично товарищ Белобородов, который прочитав сценарий даже распорядился щедро спонсировать съёмки.
Насколько это возможно щедро, конечно, ибо нынешний российский мент — нищ как церковная мышь и гол как сокол.
Заведующий АО "Красная Русь — Межрабпом" Михаил Семёнович Трофимов, в ответку написал Александру Григорьевичу благодарное письмо и пообещал снять ещё ряд фильмов про служителей правопорядка: "Трактир на Пятницкой", "Петровка, 38", "Инспектор уголовного розыска", "Ко мне, Мухтар!", "Аниськин и Фантазёр"... Кроме того — сериалы "Следствие ведут знатоки" и "Рождённая революцией".
Короче, киностудия "Красная Русь — Межрабпом" в лице правоохранительных органов обзавелась мощной, "не протекающей крышей"!
Лилю Брик даже, объявили почётным милиционером и наградили личным оружием — дамским "Браунингом". С которым, она весьма любила побаловаться во время наших с ней редких, но весьма бурных... Эээ...
Ролевых репетиций.
Как-то раз забыв вынуть обойму, она даже чуть было не отстрелила мне... Эээ...
Ну не отстрелила же?!
Кроме вышеперечисленного, предвидя подобные "наезды" со стороны "Совкино" в дальнейшем, я заранее поручил Осипу Брику собрать все факты о коррупции в советской кинопромышленности и, он особо не выёживаясь (как это сделал бы на его месте любой представитель русского "добра" нации) с этим поручением успешно справился. Ну и, конечно же — свою лепту в разоблачение этой "корпорации негодяев", внёс вездесущий Мишка-Барон.
Когда над "Местом встречи изменить нельзя" нависла реальная угроза, Наркому НКВД было написано ещё одно письмо, типа:
"Так, мол и, так — тебя и твой НКВД, за фуй не считают! Принимай меры, ибо если так и дальше пойдёт — поймают где-нибудь в подворотне и отчмырят всей кодлой".
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
