Леший

Борис Мишарин

Мечты и реальность,

Фантастика и бытие.

ЛЕШИЙ

Тайга на тысячи километров, где не ступала нога человека несколько тысячелетий. До этого, может быть, там и тайги не было и ходил кто-нибудь. Говорят, что вместо тундры с десяток тысяч лет назад находились богатые травой луга, паслись мамонты. Но они вымерли и луга заболотились, превратились в тундру.

Сибирская тайга... Легкие планеты. Кто-то говорит, что жизнь зародилась в Африке, а кто-то — в Сибири. На то они и ученые, чтобы выдвигать разные версии, подгонять факты к истине, которую ещё не установили.

В таёжной глухомани разместилась полянка с разными цветами и травами у берега речки, русло которой извивалось и петляло среди лесных сопок. На окраине той самой поляны, спиной к лесу, разместилась избушка без курьих ножек и с окнами. Избушка не простая — из камня и довольно большая по площади, украшенная лианами по периметру и утыканная седыми мхами, словно подчеркивающими тысячелетний возраст. И действительно, совсем не старая избушка, построенная самим Лешим в начале прошлого тысячелетия. Тысяча лет — это же не возраст для некоторых.

Заблудившийся путник не увидел бы ее даже вблизи, пока не дотронулся руками. Тогда громадный кусок скалы, как он видел в начале, поросшей мхами и травами, превратился бы в небольшой средневековый замок. Назвать замком, конечно, натянуто, но и не похоже строение ни на что другое.

И какова была бы судьба путника, уткнувшегося носом в небывалое таинство природы? А что было бы, попади он в сказку? В сказку — не знаю. Но вот хозяин дома мог встретить путника по-разному. Всё зависело от его сути — плохой-хороший.

Леший, хозяин леса, существо доброе и зла без причины никому не чинит. Может помочь выбраться из леса порядочному человеку: ненавязчиво подсказать дорожку, направить на путь истинный, о чём заблудившийся и не догадается даже. Плохого закрутит в лесу, может отдать водяному или заставить трудиться по хозяйству — дров напилить и нарубить на зиму, хворост собрать для летнего костра... Исправился человек — вернет домой, ан нет: отдаст стае волков на растерзание или подарит русалкам, чтобы залюбили до смерти. Некоторые злобные мужичонки с удовольствием соглашались на русалок, хотя их никто и не спрашивал, а потом просили и умоляли бросить излюбленное тело к волкам. Вот такие вот они... русалки.

Весна заканчивалась. Хотя лето ещё не наступило, но после вальпургиевой ночи всегда теплело по-настоящему. Вальпургиева ночь, это с тридцатого апреля на первомай, по существу германоязычный праздник, когда собираются ведьмы, черти, оборотни и другие злыдни на горе, где восседает на троне сам сатана.

Леший, как хозяин леса, проводил свой сбор мифических существ, которые докладывали ему о делах праведных и грешных. На сбор являлась Баба-Яга со своим любовником чертом. Вечно вставляющая палки в колеса, она постоянно злилась. Леший в свое время отверг её, заявив прямо, что костяная нога не волнует его влечение. И потом, Яга могла заманить и съесть невинного ребенка, а это ни в какие рамки Лешего не входило.

Баба-Яга маскировалась отменно и всегда держала при себе пару молодых невольниц, но Леший не клевал на эту удочку. Она даже закрывала куриные ножки у избушки рядами небольших бревен, которые легко сбрасывались при необходимости бега. Леший не понимал: зачем? Видимо для детей, которых заманивала в избушку, чтобы потом съесть.

Леший назначал сбор на вечер в последний день апреля. Выслушав доклады мифических существ, он уходил в спальню с березовой Дриадой. Лесные дриады — единственные смертные из нимф, они жили и умирали вместе с деревом. Всеми остальными: домовыми, бабайками, кикиморами, водяными, чертями, буками, упырями, злыднями, вурдалаками и прочими заправляла баба-Яга. Они плясали и жгли костер до восхода, потом исчезали, а на месте кострища вырастали красные опьяняющие маки. И не было ничего...

* * *

Лесогорск раскинулся в долине между холмами и разделялся надвое полноводной рекой. Четырех мостов вполне хватало, чтобы жители не чувствовали дискомфорта при попадании с одного берега на другой. Обычный городок, которых множество в России, но каждый чем-то славился своим и чем-то отличался.

Лесничество располагалось на окраине. Площадь того требовала под временное хранение техники и ремонтной базы. Здание управления и всё под руками, рядышком, кроме, естественно, лесных делян, бригад и техники на них.

Долбян Амаяк Арсенович, руководитель лесничества, принимал у себя бригадира Полуянова. Принимал — слово, может быть, не совсем подходящее для данной ситуации: не принц, не начальник... Но принимал... даже с рюмочкой водки.

В свое время Долбян спас Полуянова от тюрьмы. Тот в пьяном виде подрался и ему "организовали" нанесение тяжких телесных повреждений. Сам герой плохо что помнил, но осознавал по трезвости, что сесть мог на долго. Начальник лесхоза поручился за него и взял на поруки, уладив "тонкости" со следователем. Юридически неграмотный Полуянов жизненно понял, что должен. Он так и не догадался, что Долбян административку искусственно превратил в уголовно наказуемое деяние, от которого и спас.

И вот теперь он бригадир над нелегальными азиатами. Бригадир... верный пёс Долбяна. Ему выделялась лесная деляна, на которой он начинал вырубку. Но только начинал и извилистой дорогой уходил глубже, где уже лес рубился и вывозился незаконно. И все это, якобы, с ближней деляны, на которую порубочный билет имелся. Прикрытие, естественно, для лохов, но кто там разбираться станет, никто и не разбирался.

Лесовозы доставляли лес на закрытую территорию в нескольких километрах от города на пилораму. Но пилили леса немного, так, для показухи, отправляя кругляк в Китай. Местных на пилораму полиция не пускала, и китайцы работали там, даже не зная русского языка. Парочка человек знала и этого достаточно. Начальник полиции, понятное дело, получал ежемесячно солидную сумму.

Самое удивительное, что о незаконной пилораме, вырубке леса знали многие, но никто и пальцем не шевелил. Подумаешь, лес воруют — не убивают же никого. Китайцы платили, все довольны. Все — это власть имущие. А не все — это народ. И все знали точно.

— Аркадий, ты организуй там маскировку как следует, — наставлял Долбян, — никто не проверяет, знаю, но береженого Бог бережет. И надо бы темп увеличить по заготовкам пока спрос есть.

— Хорошо, Амаяк Арсенович, сделаем. Но... надо бы немного добавить, — он пошуршал пальчиками.

— Ты не обнаглел, Аркаша? Я тебе и так достаточно много плачу: сотку в месяц. Тебя что-то не устраивает, в лесорубы на тридцатку перевести или на нары хочешь вернуться?

— Чё сразу на нары-то, — озлобился Полуянов, но пыл умерил, — ладно, лишь бы лесовозы вовремя приезжали. Я могу идти?

— Иди, Аркаша, иди с богом, родной.

Долбян остался один и чертыхнулся: "Суки, тому дай, этому. Начальник полиции дерет втридорога, ему соткой не отделаешься, триста берет, сволочь, ежемесячно".

Полуянов на деляну заезжал основательно. Трелевщики и погрузчики шли своим ходом, а мощные "Уралы" тащили за собой бытовые домики, полевую кухню, прицеп с досками для столов, скамеек и навеса от дождя и солнца.

Харвестерная и мульчерная техника, как таковая, на порубочных делянах не применялась, хотя должна была бы. Вот именно — бы. Валку леса, обрезку сучьев и распил ствола на бревна выполняли рабочие нелегалы из азиатских республик вручную с помощью топоров и бензопил, так дешевле. Очистка участка не проводилась. Техника на минимальном уровне. И зачем тратить миллионы, когда есть дармовая рабочая сила...

Единственно, чего всегда придерживался Полуянов, так это набирал всегда расово однозначную бригаду. Или одни узбеки, или таджики... Чтобы не было этнических разборок.

Трелевщики и погрузчики уже обосновались на официальной деляне, а мощные Уралы притащили три бытовки на колесах. Две для проживания таджиков и одна под "офис" и жилье для Полуянова.

Работяги обустраивались: сколотили длинный стол из струганных досок, лавки к нему и навес, чтобы солнце не палило и можно было покушать в дождь. Туалет на два очка, дабы не "минировать" соседние деревья; полевая кухня по типу солдатской. Ближе к вечеру бригадир собрал всех за столом для разговора.

— Приехали и обустроились нормально, — начал Полуянов, — объясняю, чтобы не было недомолвок и непоняток. Работаем с июня по сентябрь безвыездно, то есть четыре месяца.

— Но нам надо семьи кормить, переводы делать домой раз в месяц хотя бы. Деньги получать и переводить, а здесь как их переведешь? — сразу же перебил бригадира один таджик.

Полуянов нахмурился и ответил недовольно:

— Впредь прошу меня никогда и никому не перебивать. Это понятно? — внезапно заорал он. — Закончу говорить — отвечу на все вопросы. Итак, продолжим. В месяц вы станете получать пятьдесят тысяч рублей. Если согласитесь работать без выходных, то шестьдесят тысяч. Так как работаем?

— Без выходных, — ответил таджик, видимо, пользующийся авторитетом у своих.

— Понятно, — согласился Полуянов, — в город ездить вам не понадобится. Напишите адрес, и я переведу деньги, каждому лично вручу квитанцию о переводе. В лесу вам деньги не нужны, питанием будете обеспечены за счет фирмы. Поэтому спрашиваю: все денежки переводить в конце месяца или что-то станете себе оставлять на личные расходы?

— Все, — ответил тот же таджик, — только в последний месяц возьмем на обратную дорогу.

— Ясно. Завтра с утра начинаете рубить просеку для лесовозов вот там, — он указал рукой. — Она должна плавно завернуть в сторону и вывернуть обратно через пятьсот метров. Там и начнете вырубать деляну фронтом на километр. Просека с поворотами нужна для того, чтобы деляну не было видно отсюда. Если приедут проверяющие, то вы по-русски не говорите и работаете только вот здесь, — он обвел рукой вокруг себя, — про деляну там молчок. Теперь вопросы? Нет — все свободны.

— Есть вопросы, — произнес внезапно появившийся не весть откуда мужчина.

— Ты кто? — испуганно-удивленно спросил Полуянов русского на вид мужика, не таджика. Скорее больше удивился: не ягодно-грибной период для гуляний по лесу.

— Хозяин тайги, — ответил Леший, — есть разрешение на вырубку леса?

— Есть, да не про твою честь, — начал приходить в себя Полуянов. — Ты кто такой, чудо лесное, чё тебе здесь надо? — уже угрожающе спрашивал Полуянов.

Он прекрасно понимал, что руководитель лесничества Долбян имеет большой вес в районе и с силовыми структурами дружит. Всех лесничих знал в лицо и полицейских тоже. Что за тип припёрся — из области в единичном составе к нему никто не поедет. А это означает одно — мужик не опасен и можно его прибить, если начнет артачиться. Карабин в бытовке имелся, да и пистолет был всегда при себе. Одному с "чебуреками" в лесу нельзя, мало ли что, считал он.

— Чудо лесное и есть, — ответил с ухмылкой мужчина. — Ты лучше расскажи работягам о своих настоящих планах.

— А харя у тебя не треснет? — осклабился Полуянов и достал пистолет из кармана. — Вали отсюда, пока цел, или дырку тебе во лбу проковырять? — ухмылялся он злорадно, направив оружие на пришедшего.

— Не хочешь, как хочешь, — уже в свою очередь ухмыльнулся мужчина, — только работяги должны знать, что платить ты им не собирался. Парил бы мозги липовыми квитанциями о переводе денег, а в конце вообще бы закопал живьем в вырытой экскаватором яме. Ведь именно так ты поступил с узбеками в прошлом сезоне.

Далее Полуянов ничего выслушивать не захотел. Он нажал на курок, но за мгновение до этого обыкновенный деревянный сучок плотно закупорил ствол пистолета. Оружие взорвалось, повредив кисть руки Полуянова. Таджики оторопело смотрели то на своего бригадира, то на неизвестного мужика. Больше всего их, естественно, волновала не разорванная при взрыве кисть руки бригадира, а информация незнакомца о прошлогодних узбеках.

— Я закопаю тебя, суку, живьем закопаю, — завизжал Полуянов, пытаясь остановить кровь из разорванной раны.

— Понятно, — твердо произнес мужчина, — такие, как ты, лечению не поддаются, и я не наказываю по вашим законам. Здесь закон-тайга и я её хозяин.

От ветки непонятным образом отломился острый сучок и прошелся по периметру головы Полуянова, оставляя кровавый след. Потом его волосы собрались в пучок, и кожа отделилась от черепа. Таджики в ужасе отшатнулись от скальпированного бригадира, по лицу и шее которого струилась кровь.

А сучок продолжал действовать. Он сделал круговые надрезы в верхней трети каждого плеча и неизвестные силы содрали кожу чулком вниз с обеих рук.

— Это чтобы у тебя голова не болела о деньгах и ручонки не гадили добропорядочным людям, — подвел итог Леший. — А вы, долбанные гастарбайтеры, должны уважать законы чужой страны. Вас я перемещаю в Таджикистан без документов, пусть там разбираются с вами ваши же погранцы. Если кто-то хоть раз попытается вернуться в Россию — яйца отрежу и сожрать заставлю.

* * *

Лето... Очаровательная пора и лучшее время года. Кто-то наверняка возразит, но большинство согласится.

Руководитель лесничества Долбян Амаяк Арсенович отдыхал в плетеном кресле на открытой веранде, подставляя лицо и полуоткрытую волосатую грудь солнечным лучам. Он буквально нежился на солнышке, покуривая сигару. Давно хотел отказаться от курения и всё не решался настроиться. Во все эти жвачки и антиникотиновые пластыри не верил. Не потому, что не верил в медицину вообще, а потому, что пробовал уже — не получилось. Одному его знакомому удалось бросить без всякой фармацевтической помощи. Когда кончилось курево — он элементарно не пошел в магазин. Не пойти в магазин легче, чем бросить курить. Вот так элементарно и бросил, как это ни парадоксально звучит. Долбян собирался последовать его примеру. Действительно не закуришь, когда нечего.

Долбян нежился на солнышке, когда зазвонил телефон. Номер не определился, но несложно было догадаться, что звонит Ван Ли. К китайцам Долбян никогда добросердечно не относился, но в последнее время Ван Ли стал ему неприятен. Почему? Этого он не мог объяснить даже сам себе. Может быть потому, что богатый китаец все-таки незаконно и подешевле скупал сибирский лес? Правильно говорил в свое время Карл Маркс, что капиталист никогда не откажется от сверхприбыли. Считал ли себя руководитель лесного хозяйства капиталистом? Но от сверхприбыли точно не отказывался. А ещё эта неприязнь...

— Чё надо? — ответил Долбян по телефону.

Ван Ли даже немного опешил — никогда так грубо не отвечал этот русский армянин. Не узнал или нашел другого покупателя?

— Это я, Ван Ли, здравствуйте Амаяк Арсенович.

— Чё надо? — вновь прозвучал грубый вопрос.

— Надо увидеться и обсудить вопросы поставок и оплаты.

— У меня выходной, приезжай завтра в офис.

В трубке запикали короткие гудки. Ван Ли задумался, он старался не принимать решений на "горячую" голову. Нет, все-таки решил он, Долбян никого не нашел в качестве покупателя на свой лес. Иначе бы просто не стал разговаривать. Значит, желает повысить цену. Хотелось дать команду, чтобы эту кавказскую сволочь с российским паспортом пристрелили немедленно. Но бизнес есть бизнес. Он позвонил снова.