Елизавета. Охота на ведьм (часть 3)

Авдеенко Александра

Елизавета. Охота на ведьм

Глава 1.

— Дамы и господа! Я, Ганна Хорунжая, веду репортаж из украинского Бермудского треугольника, леса, который находится подле села Крюковка! Возле меня находится подающая надежды видящая Елизавета Белая. Елизавета, как Вы докатились до жизни такой? — Ганна наклонилась ко мне и протянула столовую ложку, заменяющую ей микрофон.

— Ань, ну чего ты ко мне пристала? Посмотри, день чудесный, птички поют, коровы мычат, твой козел в огороде грызет капусту, а ты меня за жизнь пытаешь, — я посмотрела на нее с укоризной, сдула со лба светлую прядку и вернулась к ремонту мотоцикла.

— Где козел? — Ганна обернулась и окинула орлиным взором свои угодья. А посмотреть было на что. Изба была не большая, деревянный сруб, который стоял посреди векового леса уже не первое столетие. Окна украшали резные наличники, дверь была массивной и чуть потемневшей от времени. Щели были законопачены мхом и поверху покрыты неизвестной субстанцией, что не давало уходить теплу в самую лютую зиму. Возле хаты был небольшой огород с овощами, палисадник с яркими, пестрыми цветами, которые радовали глаз с ранней весны до поздней осени. Во дворе был колодец с журавлем, как же без него-то. Также имелось несколько сараев, один из которых я превратила в ремонтную мастерскую. Ну и естественно хлев, где жила корова Зорька, козел Потап и коза Манька. Все это хозяйство охранял местный кабыздох Полкан.

— Эй, ты от темы не уходи! — прикрикнула она на меня. — Итак, уважаемые дамы и господа, мы продолжаем наше интервью с самой молодой видящей нашего захолустья. Елизавета батьковна, что Вы можете рассказать нашим слушателям о Ваших достижениях? — эта зараза опять подсунула мне ложку прямо под нос, заставив выпрямиться и отложить в сторону, очищаемую от мазута деталь.

— Уважаемая Ганна, слушатели, — я поклонилась ей, потом воображаемым слушателям в лице заинтересованного Полкана, — если Вы так настаиваете, то я поведаю Вам свою историю. Зовут меня Елизавета, мне уже двадцать четыре года и я уже год нахожусь в ученицах у знаменитой ведьмы Ганны. Дар пробудился два года назад, навевая мне странные сны. И вот уже год как я стараюсь его взять под контроль.

Я тяжело вздохнула, вспоминая события двухлетней давности. Вся дурашливость с меня мигом слетела, и я опять плюхнулась на пенек и взялась за ремонт.

— Лиз! Ну, Лиз, что с тобой опять? — ложка была забыта, и на меня смотрели глаза моей наставницы и по совместительству подруги. — Что тебя опять мучает?

И вот что ей сказать? Что мне опять приснился тот же сон, где она висит в цепях в каком-то подземелье и я рядом с ней? И что именно этим сном я управлять не могу, как бы ни старалась?

События двухлетней давности отложили на мене странный отпечаток, хотя я в них участвовала, поскольку постольку, поддерживая брата и подругу в телефонном режиме.

Эта история вообще была какой-то неправдоподобной. Началось все еще восемь лет назад, когда любимый братец случайно привез в дом кошку, которая впоследствии оказалась заколдованной ведьмочкой. С Прасковьей мы подружились, она даже умудрилась спасти жизнь Руслану, за что я ей была безмерно благодарна и подарила ей нашу семейную реликвию, браслет с геммой в виде головы тигра. Эта вещица помогла Прасковье контролировать обороты и находиться в кошачьем виде тогда, тогда когда она сама этого пожелает, не завися от восходов и закатов. Как впоследствии выяснилось, Прасковья была нареченной моего брата. Не буду описывать, как развивались их отношения, меня в тот момент не было в стране, скажу только, что тяжело. Они не виделись пять лет, а потом встретились после ее первого посвящения в круг ведьм. Итогом их отношений стал конфликт между правящим кланом оборотней, кругом ведьм и магами ветра. Тогда, вернув украденную Прасковью, конфликт удалось притушить. Все вроде бы остались довольны: оборотни получили назад невесту главы клана, ведьмы развлеклись, поучаствовав в заварушке, а маги... Маги ветра были вынуждены на время затаиться и начинать искать другие пути решения своей проблемы. Они вырождались, теряя способности из поколения в поколение, мало того, немногие одаренные дети умирали не в силах справиться со своей стихией. Проблема не была решена, ее решение было отстрочено во времени, грозя всем участникам той истории неприятностями в будущем.

Вот именно тогда, два года назад, мне стали сниться странные сны, непонятные, муторные и на редкость реалистичные. Через год я повстречалась с Ганной и согласилась стать ее ученицей, уехав с ней в лесную избушку возле Крюковки. Семья была не против. Любимый братец все понимал и принял мое решение, а дед... Деду я была особо не интересна, не являясь наследницей рода и принося ему, время от времени, одно разочарование за другим. Я бы не сказала, что Ратмир меня не любил, любил, но как-то уж очень своеобразно. Он желал видеть во мне послушную его воле внучку, бездумно выполняющую его требования и пожелания. В юности это касалось стиля одежды, а когда я стала взрослой, коснулось и стиля жизни. Я должна была соответствовать статусу дочери правящего клана оборотней и не позорить род неподобающей одеждой, ездой на мотоцикле и не теми знакомствами. В свое время это было, чуть ли не основной причиной, почему я выбрала один из Европейских университетов, а не один из столичных. Ладно, хватит о грустном, моя жизнь меня устраивает. Единственное о чем я жалею, что с Русланом, Прасковьей и их малышами вижусь не часто. Племянники как раз начали входить в тот возраст, когда им все интересно, и они готовы во всем поучаствовать, внося в домашний беспорядок свой посильный вклад. А я этого не вижу. Ну да ладно.

— Лизаааа! — не отстала Ганна. — Чего задумалась?

— Да ничего, — отмахнулась я.

— Опять этот сон? Да? Я же тебе сколько раз говорила, ты должна ими управлять, а не они тобой. В твоих снах, хоть и вещих, хозяйка ты и никто другой. Что удалось рассмотреть? — она присела на корточки рядом со мной и выжидательно уставилась на меня.

— Ань, я пыталась, честно пыталась. Не выходит. С другими снами да, управляю и понимаю, что и когда должно произойти, особенно если сон не обо мне. А тут... Я как вижу тебя измученную и избитую в тех оковах и себя рядом, теряю концентрацию и от ужаса не могу ничего сделать, — я понурилась и с особой тщательностью стала оттирать старой тряпкой руки от мазута.

— Ничего. В это раз не получилось, получится в следующий, — она попыталась меня подбодрить. — А чего это ты с самого утра вцепилась в эту железяку, и ковыряешься в ней и ковыряешься?

Мой мотоцикл она не любила, не понимая как можно ездить по нашим дорогам на таком ненадежном транспорте. Когда я гоняла по трассе, она с этим еще как-то мирилась. Но когда я выписывала кренделя в поисках экстрима по проселочным дорогам и по лесному бездорожью, Ганна хваталась за голову и устраивала мне очередной разнос. Когда в мотоцикле летела какая-то деталь, у нее наступал праздник, ведь я в это время безвылазно окапывалась во дворе возле мастерской и ремонтировала своего двухколесного друга.

Мастерскую я оборудовала знатную, перетянув из дому практически все свои инструменты как ручные, так и пневматику. Была бы возможность, приперла бы сюда и подъемник. Только вот зачем он тут при отсутствии машин? Для ремонта мотоцикла он совершенно не нужен.

— Ой, а кто это там? — Ганна повернула голову в сторону ворот, за которыми остановился большой черный внедорожник.

— Кажется, Матвей, — я встала и приложила ко лбу ладошку козырьком, желая рассмотреть машину незваного визитера. Из-за бившего в глаза солнца это сделать было тяжело, пришлось отходить на два шага в тень. — Точно он.

Матвей вышел из машины и, перелетев в прыжке через не очень высокий тын, пошел в нашу сторону. За эти годы он практически не изменился. Все такой же высокий, широкоплечий, поджарый мужчина, с темными до плеч волосами и хитринкой во взоре. При виде него у меня в душе практически ничего не шевельнулось и не екнуло. Все давно перегорело. Матвей был моей юношеской любовью, я сохла по нему долгие годы, пока он сам своими поступками не убил во мне это чувство. А какой влюбленной женщине понравится, если ей с периодичностью в один месяц станут в подробностях рассказывать о своих похождениях, требуя совета и утешения. Матвей уже давно рассматривал меня только как друга с высшим психологическим образованием. Я была для него этакой жилеткой, куда можно было поплакаться время от времени и идти дальше. Вначале я это воспринимала как определенную степень доверия с его стороны, даже радовалась такой откровенности, надеясь, что вот после этой барышни Матвей обратит на меня внимание, заметит, полюбит. Но дамы в его жизни сменяли одна другую, а я оставалась все той же жилеткой и однажды во мне что-то сломалось. Костер чувств стал затухать, пока в один прекрасный момент от него не осталось и тлеющих угольков. Хуже было другое, после такого отношения с его стороны я настолько разуверилась в своей привлекательности для противоположного пола, что не верила, что меня сможет кто-то полюбить по настоящему. Да и себя на такое чувство я уже считала не способной. Бесчисленные поклонники во время учебы в университете не смогли изменить этой моей убежденности, и на личную жизнь я давно махнула рукой, воспринимая обучение в глухомани как спасение. Ведь здесь не было моего главного раздражителя — Матвея. Оказывается, я ошибалась. Вот он, стоит передо мной и улыбается.

— Привет, что случилось? — спросила я удивленно, все еще оттирая руки от мазута.

— Привет-привет! Собирайся Лиз, тебя дед к себе вызывает, — Матвей взял меня за локоть и подтолкнул к хате.

— Эй, ты чего ее толкаешь? — взвилась Ганна. — Поездка к деду еще не повод быть грубым.

— Ты чего? — опешил Матвей, с удивлением посмотрев на Ганну. — Я ее просто решил поторопить, там дело довольно серьезное, времени в обрез.

— Торопить можно и по-другому, — не унималась она.

— Ань, все хорошо, — попыталась я ее успокоить.

Нужно сказать, что Ганна давно знала о моем к Матвею отношении и не одобряла его. Она как-то раз, еще в начале обучения застала меня всю в слезах, после разговора с ним. Мы тогда долго проговорили, практически всю ночь. Я, наконец, смогла в себе разобраться и попыталась отпустить то чувство, которое уже долгие годы не давало мне нормально жить. Но вот плохое отношение Ганны к Матвею с того момента только усилилось. Она даже предложила наложить на него какое-нибудь безобидное проклятие, в виде прыщей на интересном месте. Но я со смехом отказалась. Отпускать, так по полной, мстить-то зачем? Она, конечно, не согласилась, но смирилась с моим решением.

— Моть, дед тебе не говорил, зачем я ему нужна? — я задержалась в дверях, в надежде узнать причину его появления и интереса деда.

— Лизонька, ну не знаю я ничего! Велено было привезти тебя и как можно быстрее, — Матвей жалобно посмотрел на меня, сложив перед собой ладони в молитвенном жесте. Вот клоун! — Одевайся, давай, и поехали, дорога-то неблизкая, хотелось бы вернуться еще затемно.

Я не стала медлить и пошла отмываться и собираться. Через полчаса я была готова. Любимые джинсы, майка с черепушками, бандана и легкие кроссовки. Смену белья, запасную майку и кое-какую косметику кинула в рюкзак, болтающийся за спиной.

— Я готова!

— Ооо, надо же! — съехидничал Матвей. — Не прошло и полгода! Быстро в машину!

— Ты чего раскомандовался? Изверг! — рыкнула на него Ганна, но он не обратил на нее никакого внимания и двинулся в сторону внедорожника.

— Ань, я как приеду, позвоню. Не волнуйся, все будет хорошо, — я обняла ее за хрупкие плечи и улыбнулась.

— Лизонька, что-то у меня душа не на месте, береги себя, — вздохнула она.

— Скоро вы там? — прикрикнул нетерпеливый Матвей.

— Да иду я, иду, — я двинулась в сторону машины, поминутно оглядываясь на одинокую фигурку Ганны.

Я уселась на переднее сидение Мотиной машины, закинув рюкзак назад. Матвей тут же развернулся и аккуратно выехал на разбитую лесную дорогу.

— Вот чего тебя занесло в такую глушь? — буркнул он, когда машина подпрыгнула на очередном ухабе.

— Нужно было, вот и занесло, — разговаривать совсем не хотелось и я уставилась в окно, давая понять, что меня лучше не трогать.

— Лиз, ну Лиз, — затеребил он меня. — Ты чего обиделась?

— Нет, Моть, все нормально, просто настроение с утра ни к черту, — попыталась я объяснить свой хмурый вид. — Лучше расскажи как дела в клане.

— Все как всегда, — пожал он плечами, уставившись на дорогу. — Дикие в последнее время подозрительно притихли. Нападений на наши поселки не было уже давно. Это с одной стороны радует, с другой настораживает. Руслан мечется как белка в колесе, пытаясь рулить кланами и уделять время семье. Прасковья возобновила обучение, выйдя из академки. Тетя Зина сейчас больше времени уделяет малышам, чем дому, так что мы взяли помощницу для нее.

— Кого? — полюбопытствовала я. Тетя Зина была душой нашего дома, следя за хозяйством и делая все возможное и невозможное для комфорта его обитателей.

— Да племянницу ее, Татьяну. Девчонке двадцать пять, а так получилось, что ни образования, ни работы у нее толком и нет, зато за домом она следит знатно. Все-таки гены домовых дают о себе знать.

Тетя Зина да и вся ее родня были потомками домовых. Кровь за века сильно разбавилась, но тяга к определенному роду деятельности у них осталась, налагая отпечаток на выбор будущей работы. Вот и не приживались они ни в каких конторах, ни на стройках, ни на заводах, становясь незаменимыми помощниками по хозяйству.

— Здорово! — одобрила я появление нового лица в нашем доме. — Жду не дождусь, когда с ней познакомлюсь.

Настроение из минусового поползло вверх.

— Ты сильно на нее не дави, девчонка еще нормально не освоилась и всех шугается, — попытался умерить мой пыл Матвей.

— Да ладно тебе, что я зверь какой? — удивилась я.

Всю последующую дорогу мы проехали, почти не разговаривая. Матвей думал о чем-то своем, а я гадала, ради чего дед меня выдернул из лесу. Наверно действительно произошло что-то из ряда вон выходящее, что он не позвонил, а прислал Матвея.

К дому мы подъехали уже в сумерках. В окнах на первом этаже горел свет, показывая, что практически никто из его обитателей еще не спит.

— Давай стразу к деду, он просил тебя появиться незамедлительно, как только мы приедем, — Матвей вышел из машины и пошел в сторону входа.

Я, пожав плечами, подхватила рюкзак и двинулась вслед за ним. В холле было пустынно, поэтому не долго думая, я пошла в библиотеку. Дед сидел там, в любимом кресле, и потягивал коньяк.

— А, появилась, — сказал он чуть сощурившись. — Чего так долго-то?

— Дорога, — я кинула рюкзак на пол и устроилась в кресле напротив него. — Зачем звал?

— Я нашел тебе жениха, он приезжает через неделю, в это время ты обязана быть здесь, — огорошил он меня.

— Не поняла? — сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. — С чего ты решил меня выдать замуж?