|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Земля четырех Стихий.
Часть вторая.ГЛАВА 1
Как бы часто не дискутировали ученые всей земли на тему глобального потепления, а все же планета решила расставить свои точки над "i". Всего каких-то полгода человек не использовал земную атмосферу, как огромную свалку газо-"отходов", а жизнь обрела кристальную чистоту. Огромное количество машин, передвигавшихся по поверхности планеты, поднимали горы искусственной пыли. Свежим воздух не был даже в пригородах, где, по сути, трудно было найти такого количества асфальта, как в городах — в обиходе преобладало травяное покрытие. Тепловые электростанции больше не загрязняли воздух отходами своей жизнедеятельности. Угольная пыль не покрывала тонким противным слоем горизонтальные поверхности — под пальцами хрустло хуже песка на зубах. Даже дышать стало не в пример приятнее. Теперь можно было не напрягать глаза, чтобы увидеть объект на большом расстоянии. Теперь даже можно было не использовать бинокли — воздух очистился до такой степени, что сам стал увеличительным стеклом.
Каждый раз, приходя в гавань, чтобы пройтись под наполненным свежим парусом, нам приходилось смывать водой слой гари, пепла, нанесенный ветром на белоснежные поверхности сидений, бортов и палубы... Этой гадостной угольной пыли совершенно не было видно, она беспрепятственно попадала в организм, наплевательски относясь к носовым фильтрам и возмущенным легким. Вот так мы расплачивались за комфорт и право пользоваться электричеством, дарованное Трипольской ТЭС. Модернизировать ее не успели.
Стало легче дышать не только из-за очищающегося воздуха. Летом две тысячи десятого года я со всеми жителями столицы изнывала от жары. Черный асфальт, черные крыши домов, железные поверхности механизированной техники — все эта масса железа и бетона поглощала почти девяносто пять процентов солнечного тепла, нагреваясь, и возвращая жару своим изобретателям и пользователям. Сейчас, по истечении некоторого времени и пары сезонов, когда асфальт по привычке сходил вместе со снегом, освобождая пространство для травы, прорастающей в трещинах и швах, на дорогах, тротуарах и даже на крышах домов, температура в городах стала падать, и наших деревень более не достигало "дыхание духовки".
Я сидела за раскладным деревянным столом на террасе укрытая тенью крон фруктовых деревьев от все еще не по вечернему палящего солнца. Пробиваясь сквозь кривые вишневые ветки, солнечные лучики, словно каскадом падающие теннисные мячики, перепрыгивали с листика на листик, меняли их цвет с зеленого на золотой. Маленькие сказочные цари Мидасы.
В течение последнего месяца кружевница-судьба постоянно путала нити моей жизни с нитями незнакомых мне людей. Интересно, сколько раз за этот прошедший месяц прямая линия моей реальности ломалась и ответвлялась, давая жизни все новым и новым реальностям? С некоторых пор я безоговорочно верю в многослойность нашего мироздания. Возможно, я сделала ошибку, сделав выбор в пользу опустевшей планеты. Возможно, мне стоило бы уйти туда, куда ушли все дУхи. Возможно, я научилась бы многому, получила бы больше знаний, если бы отправилась в путешествия по мирам. Однако, мне и здесь совсем неплохо. Я не одинока, у меня появились новые умения, новые интересы. Спустя всего полгода, отложив в дальний угол все переживания и навалившиеся невзгоды, приняв выбор моих мгновенно повзрослевших сыновей, я поставила новую задачу — совершенствование неизведанного ранее образа.
Талант, подаренный мне Земной Стихией, казался мне неизменно бесконечным добром: слышать свою Стихию, общаться с ней, просить и отдавать — вот это Дар, с большой буквы; общаться с землей, подсказывать ей необходимые людям векторы деятельности, холить и лелеять кормилицу, спрашивать или угадывать ее желания; а еще уметь телепортировать предметы, оставляя за собой право полентяйничать самую малость, при этом слышать собственную совесть и не злоупотреблять даром.
Неописуемые эмоции и чувства накрывали меня с головой. Я могла бы сравнить мой зов и отклик моей Стихии с физическим ощущением низких басов музыки. Когда ты протягиваешь руку к динамику сабвуфера и ощущаешь на ладони вибрацию, колебания воздуха. А затем и сам превращаешься в резонирующий динамик. И принимаешь, и отдаешь. И так до бесконечности... Поначалу конечности аж зудели от раздирающего на части желания получить "дозу" общения. Зависимость... не иначе! Много работы... Над собой...
Огромные посевные территории между деревнями требовали ухода. Количество людей, заселяющих поселения, не превышало населения одного подъезда стандартной девятиэтажки советского образца. И что прикажете делать? Ведь не обработай мы поле сегодня, назавтра оно зарастет бурьяном и возделывать его в будущем будет намного труднее. Вот ту и начиналось наше тесное общение со Стихией: посадим горчицу или кукурузу? А может, посадить подсолнухи и не убирать их осенью? Пускай удобряют почву. А что если засеять поле баштанными культурами?
Один кудесник в наших широтах выращивал вкуснейшие арбузы, и именно его советами мы воспользовались, когда реализовывали идею: когда появились первые плоды, я уговорила Земную Стихию под каждой ягодой сделать углубление, круглое, не очень глубокое, словно небольшая тарелка спутниковой антенны, и каждый раз после дождя в этом углублении собиралась вода, которая и питала арбузы.
Потом вспомнилось, как удобно было приобретать в супермаркетах еду. Молочные продукты мы без труда воспроизводили: козы и коровы, которые остались живы после долгой зимы, давали нам молоко, которое обрабатывалось и появлялось на наших столах в виде творогов, кисло-молочной кухни, сыров. Но вот относительно растительных масел... сроки их годности подходили к концу. Оливковое масло в жестяных банках хоть и хранится дольше, но и дата разлива тоже не вчерашним днем проставлена. Вот и стал вопрос ребром: как будем выкручиваться? Производить растительное масло в домашних условиях умели наши далекие предки и мы воспользовались их советами. Благо таковые нашлись на свезенных однажды нашими добытчиками серверах: энциклопедии, кулинарные книги, сайты рецептов — куча полезной информации. И моя Стихия была рада нашим экспериментам: мы не использовали химические удобрения, мы экспериментировали с культурами, давали задание Земле на ускоренный рост растений, и она с удовольствием выполняла задания.
Запустить производство не только подсолнечного масло, но и кукурузного, стало моей идеей "фикс", которую, по началу, восприняли в штыки. То ли дело подсолнухи! Тут тебе и семечки, и жмых, и топливо, и корм для скота. Да еще и умелец в соседней деревне нашелся...
... — Ось, Максим Юрьевич, всё производство безотходное, — вещал наш главный агроном Тимофей Иванович, грузный добряк с совершенно лысым черепом, но очень пушистыми седыми усами и кустистыми бровями, которые нависали над глазами, почти полностью скрывая их хитрый прищур. Такой себе сказочный герой из гоголевской сказки, который очень любил вареники со сметаной. Однако, как известно, Пацюк водил знакомство с самим чертом. А наш Тимофей Иванович так истово крестился каждый раз, когда пытался уверить собеседника в своей правоте, что черту бы явно не поздоровилось, будь он неосторожен появиться в непосредственной близости от нашего агронома. Меня Тимофей Иванович не очень любил, осенял крестовым знаменьем каждый раз при встрече, хоть и признавал мою явную пользу при посевных работах. — Потом зерно высыпают в приемный бункер, и по транспОртеру оно идет на подачу в бункер над веялкой. После очистки сырье подается на жаровню, а сам теплогенератор сушилки работает только на отходах производства. — При этих словах аура Тимофея Ивановича светилась радостью и гордостью, грудь выпячивалась колесом, а шея скрывалась под двойным подбородком.
Переходя в соседнее помещение производственного цеха, Тимофей Иванович открывал двойную дверь, словно в сказочное царство. Конечно же, не было ничегошеньки сказочного в десятиметровой коморке с зашкаливающей температурой — жаровни, на которых семечки "доводились до кондиции" выдавали столько тепла, что, казалось, можно обогреть им все наше поселение.
— Тут в мэнэ установлены жаровни, сам икструдерный пресс, — Тимофей Иванович конечно, не замечал, что искажает слова, — емкости для отстоя масла, фильтрации фузы, фильтрации и хранения готового масла. Веса и емкость под макуху со шнековым транспОртером. Гуща, после фильтрации идет или на дальнейшую переработку, для получения натуральной олифы, или в топку теплогенератора. Производительность миниолийницы по переработке всего семьсот килограмм подсолнуха в день! — При этих словах, все, кто был на экскурсии, присвистнули.
Для меня остались загадкой такие слова и термины, как "икструдерный пресс", которым агроном так гордился, "шнековый транспОртер", "фуза". Но я, как истинный ценитель чужих достижений, подливала масла в огонь гордости Тимофея Ивановича, хотя на самом деле, очень хотелось подбить его на производство кукурузного масла. Мои аргументы в виде "оно без запаха и гари не дает" были не весомее шелухи семечек подсолнуха. Однако, буквально через неделю Тимофей Иванович изменил свое мнение, и приступил к сооружению новой миниолийницы с линией производства кукурузного масла. Как оказалось, для производства кукурузного масла, используется кукурузные зародыши, которые составляют лишь десять процентов от веса кукурузного зерна, поэтому и продукт получается более дорогой. Но все же нашлись аргументы, заставившие агронома запустить линию. Теперь наши домашние животинки питались лучше, чем когда-либо...
В мыслях неожиданно материализовался образ Огненного Стихийника.
— А ведь теперь есть возможность организовать импорт-экспорт! — пробормотала я себе под нос. — Марокко недалеко от Туниса — некогда второго мирового по величине производителя оливкового масла. А с талантом Аркана перемещать в пространстве вагоны... Можно даже логистику на него повесить... А экспортировать что? — я запнулась. М-да. Некудышний из меня экономист. Надо будет советоваться с Максимом Юрьевичем.
А вообще, моя задача какова? Собрать команду Стихийников. Хотя в принципе, зачем они вообще нужны? Люди всегда выживали. Еще и в худших условиях жили. Да, страдали больше, умирали чаще, болели сильнее. Но все-таки жили. А зачем тогда Стихийники?
Земной Стихийник может "сотрудничать" с земной твердью. "Управлять" Стихией — это как-то неправильно. Не бывает бесплатных завтраков. Если ты берешь что-то, должен отдать взамен. Если ты просишь о чем-то, то будь готов выполнить просьбу дающего.
Ты просишь Земную Стихию дать побольше питательных веществ, чтобы плоды созрели быстрее, и завязались новые початки, а Стихия просит у тебя энергию для созидания. Просишь Стихию "выкопать" траншеи под посадку картошки, а взамен она просит засеять поле горчицей, которая своими корнями делает почве своеобразный массаж, разрыхляя и освежая землю. Просишь изменить состав верхнего слоя чернозема на песок или камни, а взамен Стихия просит походить по ней босиком. Как мне кажется, Земная Стихия самая непривередливая: она как мама, дает много, взамен просит малость — любовь. Как много песен поется о любви к маме, об уважении! Но как показывал мой человеческий опыт, уважение и любовь проявляются лишь в песнях и обещаниях. А об элементарной помощи никто не думает: каждый день одинокая старушка, чья-то мама, таскает ведра колодезной воды из двора в дом. А ее "любящее" дитя, сидя "на зоне", пишет песню о нелегкой ее судьбе, и не в состоянии сообразить, что не нужны ей песни, а водопровод в доме.
Земля монументальна. Земля дает жизнь в равнинах, на черноземах. Земля несет смерть в пустынях и льдах. Земля двулика, как и другие Стихии.
Изначально, еще в моей прошлой человеческой жизни Земная Стихия заклеймила меня. Принадлежность к вседержащей Стихии отражалась во всем: рассудительность и практичность, прозаичные воззрения, а ценности только материальные. Я обязательно должна была крепко стоять на ногах, и только потом задирать голову вверх, чтобы ставить цель и достигать новых вершин. Многие считали, что мне не хватает полета фантазии, легкости в отношениях, откровения и переживания. Критики моего образа жизни или мышления никогда не заглядывали глубже. Судили по тому, что плавало на поверхности. Никто и никогда не стал моим настоящим другом, никто не заслужил моего доверия. И как ни странно, меня это ни капельки не обозлило. Я всегда старалась видеть в людях только хорошее, в конфликтных ситуациях сначала старалась договориться. Ну, а если не получалось, ставила на место или просто избавлялась от дискомфорта, причиняемого объектом или субъектом. Моя приземленность чувствовалась даже в походке: ноги по-строевому чеканили каждый шаг. Меня магнитом тянуло в леса, поля. Но так же часто, как я посещала земные просторы, меня манило водное пространство.
Вода. Стихия, дающая жизнь в бездушных пустынях, питающая Землю. Стихия, столь мощная, что в состоянии изменить ход истории, смывая все живое на своем пути по планете. И такая нежная Стихия, что даже легкое ее прикосновение к человеческой коже способно кардинально изменить внутреннее состояние разумного существа. "Водная стихия представляет сферу глубоких эмоций и эмоциональных реакций, простирающихся от принудительных взрывов чувств и подавляющих страхов до всеохватывающей любви к мирозданию" (С.Арройо).
Воздух — это тоже жизнь. Без кислорода мы не могли бы дышать. Воздушные потоки, ветер, перепады температур — все это Стихия движения. Разрушающая и созидающая.
Ту ночь, когда плакала земля, никто в поселении не забудет еще долго: разбрасывание крыш, выкорчевывание деревьев силой мысли — это вам не хухры-мухры. Я тогда очень разозлилась. На себя. На людей в поселении. На завхоза и его непутевую семью. На себя злилась, потому, что не доглядела, не предусмотрела всех вариантов, не анализировала ситуацию, не смогла вовремя среагировать. На людей рассердилась потому, что расслабились люди, живут в довольстве и комфорте. Спасибо умельцам и идейным вдохновителям: почти половина домов была оборудована системами солнечных модулей, в простонародье называемых "батареями", жильцы имели электричество в домах, пищу готовили на плитах, волосы сушили фенами, воду из колодцев качали электронасосами, плазмы на стенах, компьютеры с игрушками и "стрелялками". Кинотеатр под открытым небом, клубы с дискотеками. Лазарет с операционной и стоматологический кабинет. Все есть. Да только понимания, что все может измениться снова, как совсем недавно, — нет. И не будет у них больше времени телевизоры смотреть. И зубы больные придется вырывать, а не сверлить и пломбировать. И водку использовать только в медицинских целях, и то, дозировать строго.
А если так вредить себе, своему здоровью, наплевательски относиться к собственному ребенку, как родные Владимира Ивановича, то можно "нарваться" на гнев Стихии. Где там мне с моими громами и молниями... Стихия не будет жалеть. Ведь не пожалели же Стихии две трети населения Земли? Кому-то дали выбор, но, а тех, кто падал с моста в воду, или хватался за голову, разбиваясь на своих шикарных машинах, не пожалели. Отправили на "переработку". Так что же стоит любой из Стихий, которые вершат наши жалкие судьбы, наказать непослушных, безответственных существ?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
