| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
А Стихийники? Они кто? Помощники человеческие? Или орудия воспитания в руках всемогущих Стихий?
Кто я? Защитница или палач?
Я — Стихийница Земли, сумевшая подчинить своему разуму воздушные потто? Не думаю. Возможно ли соединение талантов нескольких Стихий в одном Стихийнике?
По сути, быть Стихийником значит жить в мире со своей Стихией, идти в ногу со своей Стихией, говорить на одном языке, петь в одной тональности. Вот! В одной тональности! Аркан — Стихийник Огня, ни разу не слышал песен моей Стихии. Я никогда не слышала песни Огненной. Я не слышала песни Воды. Все Стихии, кроме Земной, мне не слышны, потому что поют в другой тональности. Потому что мой мозг не воспринимает колебаний, соответствующих другим Стихиям.
Я не слышала новых тональностей, не слышала других песен в ночь, когда плакала земля. Значит, я не управляла воздушными потоками, которые срывали крыши домов. Значит, это было что-то новенькое из талантов Земной Стихийницы. И скорее всего, без физика-теоретика мне не разобраться. Кроме того, надо еще уточнить, каким образом я смогла в мгновение ока переместиться из точки А в точку Б, то есть из своего дома в деревню, а потом оттуда снова домой.
Итак, краткий итог: я остаюсь чистокровной Земной, я не получила в распоряжение талантов Стихии Воздуха, мне по прежнему в команду нужны три Стихийника, я должна развивать уже обнаруженные мной таланты.
ГЛАВА 2
Когда солнечный диск окрасил небо в грязно-оранжевый цвет, а от земли потянуло влажной прохладой, я взглянула на часы.
— Полвосьмого, дорогие. Давайте я вас накормлю рыбкой. — Коты наперегонки поспешили со мной на кухню, как всегда путаясь у меня под ногами и затрудняя передвижение.
Часы мирно тикали на стене, напоминая, что жизнь течет, как прежде, и надо подготовиться к следующим этапам этой самой жизни, распланировать, составить список. И начать стоило, конечно же, с подготовки экспедиции в глубины славного, но покинутого всеми города Киева. А может, не покинутого? Вот это и будем выяснять.
Резко открытая дверца кухонного шкафчика бросила мне в лицо пригоршню уютного запаха ванили и кориандра.
— Я не понимаю. Твои коты тут могут сами себе найти еду: птицы, мыши, рыбка. А ты продолжаешь кормить их химией! — Внезапно объявившийся Аркан стоял в дверях, облокотившись о косяк.
Я выглянула из-за дверцы и мечтательно закатила глаза:
— Знаешь, как иногда хочется "тошнотиков"?
— Что такое "тошнотики"? — марокканец стал спускаться по ступенькам, соизмеряя шаг с биением сердца и неумолимо приближаясь.
— Это такие пирожки, жаренные в масле, с начинкой из мяса неизвестного происхождения. — Я повернулась к Огненному, упираясь бедром в столешницу. — Их продавали бабушки на нашем пригородном вокзале. А потом бабушек разогнали и поставили одну американскую "тошниловку", с большой буквой "М". Не путать с метро!
Аркан подошел уже совсем близко, стал вплотную ко мне и склонил голову к уху:
— МакДональдс, что ли?
— Угу, — ответила я. Мысли начинали тормозить, как только шея почувствовала дыхание Стихийника. — Вот и котам иногда хочется химии.
Огненная Стихия опасна. Заворожит танцем и укусит больно. Прикинется безобидным угольком. А дунешь на него — полыхнет и окатит жаром. Согреет в холод. Иссушит в жару. Порывистая. Опасная Стихия.
И духов взрастила таких же.
Аркан слишком резко подхватил меня под бедра и посадил на стол. Закинул мою ногу себе на поясницу. Медленно провел рукой от пятки до колена. Затем выше, задирая подол платья. И все время неотрывно следил за движением руки, словно изучал каждый сантиметр кожи.
Говорят, мужчины любят глазами. Но не все мужчины умеют показать это обожание. Аркан был очень опытным и искушенным в любви мужчиной. Обворожительный, знойный, элегантный — он не оставлял равнодушным никого из прекрасной половины нашего поселения. Да и взгляды на вечеринке в эль-Кебире тоже подтверждали мои наблюдения. К каждой женщине он относился с уважением. Я же чувствовала себя богиней. Он смог загнать все мои страхи и комплексы неполноценности глубоко-глубоко внутрь.
Я так и сидела на столешнице, с закинутой за спину Стихийника ногой, не отказывая себе в удовольствии получать ласку, когда дверной проем закрыла чья-то тень.
— Ох, простите... — сдавленный голос Максима Юрьевича оборвал нас на довольно интересном месте. Странно, как это я так увлеклась, что не услышала ни звука машины, ни предупреждения Стихии о гостях?
Поведение же Огненного вообще привело меня в восторг. Так же медленно и размеренно, как только что ласкал меня, Аркан оторвался от моей кожи, поправил сползшую довольно низко с плеча материю, опять же, глядя только на меня, затем повернулся к дверному проему, опуская одновременно мою ногу и закрывая меня спиной. Я так и осталась сидеть на возвышенности, выглядывая из-за плеча Стихийника. А Максим Юрьевич все так же стоял столбом, закрывая фигурой начинавшее темнеть небо.
— Максим Юрьевич. Прошу вас на пару слов. — Аркан сделал приглашающий жест рукой в сторону двора и шагнул к выходу. Еще не отошедший от шока староста, развернулся на каблуках и неверным шагом направился вдоль стены дома. Огненный вышел в двери, а я поспешила сменить дислокацию и привести себя в порядок.
Отойдя на приличное расстояние от входа, Аркан остановил старосту поселения:
— Воспитанные люди должны стучаться.
— Я...
— Я не позволю вот так врываться вам или кому бы то ни было в дом, — не стал слушать оправданий Стихийник. Довольно невежливо с его стороны. — Я так понимаю, что ваши умельцы смогли провести наземный вариант телефонной связи?
— Ну, да, что-то в этом роде.
— Так вот позаботьтесь и о Виктории: проведите телефон к ней в дом и не ломитесь к ней в двери каждый раз, когда вам это взбредет в голову. Вам понятно?!
— Вы не вправе отдавать мне приказания, Аркан. Со всем уважением...
— Выражай свое уважение кому-нибудь другому. Вика теперь со мной, и я не позволю никому вмешиваться в нашу жизнь!
Понимая, что Огненному не нужны ни извинения, ни оправдания, Максим Юрьевич скорбно прищурил глаза, и повернулся к стоящему у ворот велосипеду:
— Передайте Виктории, что мы ждем ее через полчаса в доме культуры, — кинул через плечо староста. — Наши чешские друзья пообещали рассказать людям про жизнь за бугром.
Посверлив спину уходящему с велосипедом под боком Максиму Юрьевичу, Аркан широким шагом вернулся в дом.
— Чего хотел предводитель бледнолицых? — не отрываясь от процесса мытья посуды, уточнила я. Говорили мужчины довольно громко, заставляя меня примерить роль невольного свидетеля.
— Я сказал ему пару теплых слов и попросил больше не беспокоить нас. — Огненный стоял в дверях. — Ты пойдешь на вечерние посиделки?
— Какие посиделки? — я изобразила удивление — не стоило признаваться в шпионаже.
— Ваши чешские друзья будут рассказывать, как людишки живут в загаженной Европе.
Последние слова Аркана заставили меня невольно скривиться:
— Что ж ты так не любишь Европу?
— А за что ее любить? За то, что они такие показушно чистенькие? Хотя на самом деле просто свое дерьмо разгребают чужими руками?
— Эк тебя занесло! — Я вытерла руки полотенцем и с подозрением взглянула на ауру марокканца. — А тебя точно Европа бесит? Али конкретная неудача с планами на вечер?
— Европа меня бесит! — Огрызнулся Аркан. — Знаешь, на чем они прилетели? Эти чехи...
— Откуда ж мне знать? Это ты ездил с ними на аэродром.
— Они прилетели на супер классном самолете. Серебристый "Евро Стар Эс. Эль."! Показушники!
Я состроила непонимающую рожицу, но это не остановило Огненного: при всей его яркой агрессии по отношению к Европе, он явно был восхищен аппаратом.
— Вес пустого ЛА — двести семьдесят шесть килограммов, а взлетный вес — четыреста пятьдесят. Багажа можно взять, правда, всего пятнадцать килограмм. Но это ничего. Крейсерская скорость двести километров в час. Скорость сваливания без закрылков — восемьдесят три километра в час. Скороподъемность — семь с половиной метров в секунду, а взлетная дистанция — двести метров. Радиус полета семьсот пятьдесят километров. И это все при четырех цилиндровом двигателе и восьмидесяти лошадиных силах!
Из всего перечисленного я услышала лишь несколько знакомых слов, но, видя уже загоревшийся огонь в глазах Стихийника, лишь округляла глаза и согласно кивала головой.
— У него даже предусмотрена установка баллистической парашютной системы! А какой он красивый: плавные линии, словно изгибы гитары, огромная стеклянная кабина, которая позволяет видеть все на триста шестьдесят градусов вокруг. И сидишь ты настолько высоко, что кажется, движешься лишь ты и небо навстречу тебе.
— Знаешь, Огонек, ты говоришь так, словно твой талант телепорта и рядом не стоял с этим чудом техники, — чем больше разгорался Аркан, тем больше мне хотелось затормозить его. Но почему-то начала с себя: в интонации добавила тягучести, в слова — сладкой лести.
— Понимаешь ли, Вик, нельзя ничего сравнивать с теми чувствами, которые ты испытываешь во время полета. Телепортация не даст тебе почувствовать момент отрыва, не вдавит тебя прессом в кресло, не позволит почувствовать ничтожество всех земных существ, которые копошатся там, внизу, пока ты грозно пролетаешь у них над головами.
— Ох, занесло тебя высоко, Аркан! — Лесть не сработала, пришлось применить гравитацию. -Смотри не свались оттуда к нам, ничтожным, да не поломай себе ненароком что-нибудь важное.
Ответом на мое замечание стал уничижительный взгляд, который я с успехом отбила обворожительной улыбкой. Туше!
Через пятнадцать минут мы с Огненным уже подходили к воротам дома культуры: из открытых настежь дверей слышался гул голосов, обрывки музыки, смех. Так как улица не освещалась фонарями, как раньше, окна дома отвлечения от быта яркими желтыми пятнами выделялись на фоне почти черного фасада. Из-за закрытых жалюзи увидеть что-то не представлялось возможности, но мы же пришли не в окна заглядывать, в конце-то концов!
Посреди актового зала, где мы обычно проводили занятия — танцы, физкультура — были расставлены столы буквой "П", на столах были разложены конверты, а народ толпился вокруг, выискивая знакомые имена.
Здислав и Ивета сидели на краю небольшой сцены, свесив ноги, и что-то рассказывали собравшимся вокруг людям. В первых рядах прямо на полу сидели самые любопытные, в основном молодежь да старшие дети, за ними на стульях восседал контингент "за пятьдесят". Народу было много, люди все еще прибывали. Похоже, к нам заехали гости и из Стаек, и из Вытячева. От порога нам не было слышно, о чем говорят двойняшки-чехи, но в принципе, это было не столь важно. На важные вопросы наш руководящий состав уже получил ответы, а у меня будет еще время обсудить то, что интересовало лишь меня.
К собственному удивлению обнаружила, что желание поскорее отправиться в поход в родные края было не в сравнение более жарким, чем желание пообщаться с зарубежными гостями. Поэтому мое внимание заняли поиски старосты и майора — необходимо было обсудить с ними детали похода. Но, как назло, я пока никого из них не обнаружила. Теплилась надежда, что наш староста не смущен увиденным у меня дома до такой степени, чтобы скрываться.
Выискивая руководство, я непроизвольно продвигалась вперед, здороваясь людьми. Обнаружила Тимофея Ивановича, который, как мне показалось, подтянулся, немного убрал животик, отчего и спина выпрямилась, появилось подобие осанки, да и голову стал держать выше, но взгляд оставался таким же дружелюбным, как раньше. И в процессе поисков оказалась в последних рядах слушателей двойняшек.
Говорили чехи на ломаном русском, смешивая слова и речевые обороты нескольких европейских национальностей. Вниманию слушателей были предоставлены сведения о мобильной связи.
Оказывается, Европа очень толково справилась с этой задачей. Спутники будут летать еще лет тридцать по земной орбите, пока земное притяжение окончательно не затянет их в атмосферный омут. Думать сейчас про полеты в космос, дабы поддерживать жизнь космических объектов, корректировать их движение относительно орбиты Земли, совершенно неуместно. Роуминга как такового не было, почти каждое поселение имело своих операторов связи, да и то, использовалась эта связь лишь в экстренных случаях, ну, еще молодежь баловалась — все никак не могла оторваться от привычных смартфонов.
Каждая машина на ходу была оснащена рацией, работала система логистики, интернет по типу локальных сетей.
При словах "локальная сеть" народ в первых рядах зашевелился, высказывая свое мнение по этому поводу, гордо рассказывая, что и у нас есть эта самая локальная сеть. Осталось только дотянуть ее до соседних селений, и можно будет пользоваться связью. А мне же вспомнился один интересный факт об одной локальной сети. Оказывается, самая большая локальная сеть в мире существовала совсем рядом с нами — в Киевском Политехническом Университете. Вот бы в нашем походе в Киев заглянуть в общаги политеха: то количество полезной и не очень информации, которая хранится на серверах и домашних персональных компьютерах бывших студентов, запросто могла бы заткнуть за поясь всемирно известную Википедию.
А ведь это идея! Обязательно следует внести КПИ в список мест, необходимых для посещения.
Краем уха услышала что-то про банковскую систему. Тонкостей ее работы двойняшки не знали, но то, что в любом поселении Чехии можно было найти отделение банка, было огромным плюсом. На юге Польши и в Словакии ситуация была схожей. Словакия вообще малюсенькая страна, могу поспорить, что теперь самая большая локальная сеть теперь находится у них и охватывает все страну. Про другие страны ребята пока рассказать не смогли много — не их направление. За полгода полетов они успели проработать лишь эти страны.
К сожалению, про наше Закарпатье они отзывались достаточно холодно. Люди в тех землях замкнулись, ударились в верования, образовав в основном религиозные общины, и объявляли даже себя независимыми от государства.
Похоже, что получили мы тот результат, которого так добивались наши непутевые политические деятели — страна развалилась на части. Теперь у нас будет союз религиозных держав, или княжеские объединения. Ох-хо-хо, средневековье.... Наша "верхушка" явно не выжила. Думаю, за все время существования наших поселений, нас бы заметили, кто-нибудь из "руководства". Была бы политика, была бы и армия, и торговля, и хоть какая-то связь. Мы хоть и не на главной трассе находимся, но все же, недалеко от Киева. Да и от Конча-Заспы — бывшей президентской резиденции — тоже не так далеко. Хотя, если учесть вылазки наших спецов-электронщиков в недалекие коттеджные городки за солнечными батареями, то наше поселение — одно из ближайших живучих относительно столицы. Тот, кто стоял у власти никогда добровольно не отдаст бразды правления в чужие руки. Так что наше одиночество до сих пор не нарушили скорее всего потому, что его нарушать-то и некому. У нас, как ни странно, ситуация была схожа с ситуацией в Марокко: была прослойка очень богатых и прослойка "среднячка", которая жила за счет кредитов. Но вот ситуация с духовностью была окрашена в еще более контрастные цвета. От бедности и отчаяния либо пили, либо ударялись в веру. А "верхушка" либо организовывала показательные выступления с походами по Лаврам, церквям, либо вершила судьбы с мечом в руке. Или огнестрельным оружием. Вот и получилось, что на переработку отправили всех, у кого было рыльце в пушку, по мнению Стихий, а в путешествие по мирам отправились праведно верующие в лучшую жизнь. И кстати, искренне верили, и дождались — пока еще никто не вернулся оттуда. Из путешествий.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
