Твои руки так сильно замерзли. Я пытаюсь оживить их дыханьем. Твои ноги, как лед. И не согреет их летнее солнце. И сердце твое не бьется в груди, сколько не вслушивайся и не жди его трепетного стука. Я несу тебя на руках, умываясь кровью слез. Габриэль, которого я потерял...

Юноша вырывался отчаянно из лап странного трехметрового существа, которое держало его огромными синими лапищами, пока другое не менее опасное, с хищной челюстью и татуировкой на лбу разглядывало лицо нового приобретения.

— Сколько ты отдал за мальчишку? — рот обнажил ряд мелких хищных зубов.

— Почти все, что осталось от премиальных за предыдущий товар. — констатировал торговец. — Говорят, такие не попадались последние шестнадцать лет. С тех пор, как закрылись ворота в треклятый приат.

— Да, интересный случай, — черные глаза блеснули интересом. — За такой экземпляр мы выручим немалую сумму на аукционе.

Юноша попытался увернуться, когда его лицо обхватила синяя лапища с длинными острыми когтями и начала крутить из стороны в сторону.

— Непокорный слишком, но любители быстро научат манерам и повиновению. Ты кто такой? — вопрос относился к пленнику, в глазах которого сверкала нескрываемая ярость, превращавшаяся в росу слез. — Не хочешь отвечать? Ну, и зря... Зря, маленький. Потому что потом, если ты и дальше будешь упрямствовать, будет больно. Очень. — существо подняло взгляд на продавца. — Он вообще язык понимает?

— Очень относительно, на уровне жестов и отдельных слов. Но не для разговоров мы его продаем, — пошлая улыбка.

— Есть сомнения у меня. С таким товаром жди беды. — существо поднялось и полезло в шкаф, чтобы достать из глубины старую папку с виртуальными файлами, щелчком вскрыло содержимое, чтобы появилось трехмерное изображение крылатого создания, с которым находилась огромная возбужденная слимка. Слимка драла несчастного, вколачивала в неизвестного юношу член, а тот изгибался и что-то кричал на незнакомом языке.

Глаза пленника округлились и наполнились диким ужасом. Он забился вновь в бесполезной попытке вырваться из лап существа.

— Не рыпайся... Давай на жестах объясняться... Я Кро, — покупатель ткнул себе в грудь, на которой болтался круглый золотой герб с переплетенными линиями врана, а затем перевел указательный палец на юношу: — А ты?

-Авель, — юноша, как завороженный, продолжал следить за непотребством на трехмерном мини-изображении, пока собеседник не вырубил картинку и не заставил несчастного пленника смотреть исключительно в свою сторону.

— Авель... Прекрасно. — продавец Кро приказал-таки перекупщику отпустить юношу, чтобы лучше разглядеть приобретение, за которое придется выложить уже теперь немалую сумму. Ангелы, даже скромные экземпляры, и раньше ценились неимоверно. Что уж говорить о настоящем: пересчитать крылатых по пальцам можно, и все проданы за безумные деньги — в основном во вран.

Кро оценивал представленный экземпляр с позиции визуального восприятия. Авель казался пожилому слиму слишком худым и маленьким. Такого ненароком сломаешь, и пропал куш. Светлые волосы, коротко остриженные, вились чуть ниже подбородка. Вообще, редкость — иметь такие густые волосы для блондина. Отдельным пунктом Кро отметил лицо: а слим считал себя знатоком красоты и умел выбирать среди рабов для дальнейших аукционов самые ходовые и дорогие экземпляры. Так вот — лицо ангела, с тонкими чертами лица, нежными розовыми губками и совершенно неземными голубыми глазами по всем критериям сулило прибыль с большим количеством нулей.

— Скажи, чтобы он снял свой балахон, — Кро приказывал торговцу, потому что ангел все равно не понял бы ни слова. И двухметровое чудовище бесцеремонно сорвало болтавшуюся на юноше тряпку. Авель густо покраснел, прикрывая руками интимное место. Но слим успел оценить тело раба в полной мере. Теперь, без дешевой холщовой тряпки в пол, ангел производил неизгладимое впечатление. И дело было даже не в пропорциональности фигуры, а в том, что Кро называл породой.

— Где ты его нашел? — слим спрашивал, а сам внутренне облизывался, считая возможные деньги.

— На границе. Сел в порту на пароход. Мои агенты сразу обратили внимание, что такая лапа совершенно один. — продавец с удовольствием рассказал бы в подробностях, как именно завлек ангела в ловушку, но вот ответа про границы приата вряд ли бы услышал, а потому решительно прервал речь и сразу перешел к делу: — десять процентов тебя устроит?

Торговец, не ожидавший такой щедрости, закусил нижнюю губу, в черных глазах без белков забегало волнение. Может, мало? Обычно самое большее семь процентов...

— Пятнадцать, — жадность взяла свое, но Кра отрицательно покачал головой.

— Десять, и это последнее предложение. Сам понимаешь, вранские твари могут порвать меня на полоски, если увидят крылатого. Мне придется тратить деньги... — слим качнулся в кресле, наблюдая за Авелем, который опустил плечи и продолжал испуганно стоять посреди комнаты нагим.

— Хорошо, — выдохнуло чудовище, а Кра включил связь на обруче, которое болталось на шее как украшение, и связался с распорядителем

центрального аукциона, переходя на вранское наречие и что-то подробно и детально объясняя.

В это же время в кабинет из задней двери вошла темнокожая молодая слимка со свертком одежды. Она ловко переодела юношу, впавшего в состояние шок. И подтолкнула к выходу.

Ангел почти не сопротивлялся. Было понятно лишь то, что он мало сейчас что-либо понимает.

— Да... Нужно проверить, настоящий ли... Не смеши! Я не беру подделки... Вот и не верь... Ха! — Кро громко засмеялся, потом извинился, отключая на секунду связь, и исподлобья глянул на продавца, продолжавшего торчать рядом. — В коридоре подожди. Документы подготовят, вызовут... — взмах рукой, и обратный щелчок. — Так я жду! Да, если они заинтересуются, конечно... Разве кто-то из лордов в городе?..

Авель сидел на стуле, соединив колени уже больше получаса, глядя на закрытую белую дверь. Комната без окон больше напоминала тюрьму. И стоило больших усилий, чтобы не впасть в клаустрофобию, потому что за всю свою жизнь ангел ни разу не оказывался запертым один, как преступник.

Ужасные монстры, говорящие на непонятном языке, слава небесам, больше не появлялись, но после увиденной жуткой картинки, где огромная тварь мучила крылатого, в голове все взрывалось от ужаса.

Авель ругал себя за совершенную глупость и разве, что не хватался за голову. Да он и так пошел против воли жрецов. Отчаявшись, сбежал... не позволив учителю, практически отцу, которому поклонялся, как живому богу, войти в спальню.

Ангел сцепил пальцы, вслушиваясь в тишину, от которой звон в ушах нарастал снежной лавиной, и опустил голову. В портовом городе пришлось отрезать волосы, чтобы купить билет в один конец. Прядь за прядью, как прощание с приатом, складывались парикмахером бережно на стол. Отступал и комкался в памяти короткий роман со странным темным рыцарем, который обещал слишком много, но потом бесследно исчез, оставив наедине с растрепанными чувствами и сожалениями, выросшими бурным сорняком на пустыре первой разбитой любви.

Авель уезжал не из приата — он бежал от себя. Сначала гуляние по портовому городу казалось просто прогулкой, полной удивительных открытий.

На улицах торговали с лотков, на площадях играла музыка. Разноцветные флаги реяли над белым пароходом, прибывшим с многочисленными купцами и товарами. Раскрыв рот, ангел наблюдал за тем, как самые невообразимые существа спускаются по трапу. Многообразие видов и рас заворожило воображение. Тай говорил, что миры сильно отличаются друг от друга, но есть нечто, что их объединяет — опасность.

— Ты очень красив, мой мальчик, — жрец склонялся над юношей, отправленным спать в положенный срок. Серые глаза наполнялись призрачными лунами. — И темные твари сожрут тебя без остатка, как только ты окажешься вне защиты приата.

Но болтаясь по городу без дела почти целый день, Авель убедился совершенно в обратном: беззащитны те, кто живет здесь, в реальном мире, где нет светлых берегов, где нельзя омыться и вылечить старые раны. Здесь несправедливость — одна из главных причин.

Замок в двери щелкнул. Ангел напряженно встал. Странные чудовища ведут себя хуже зверей. От них можно ожидать всего, что угодно. И самое малое — физической боли. Авель сделал шаг назад босыми ногами, зашуршали белые широкие брюки. Если вернется огромное чудовище, которое ночью пробралось в каюту и скрутило руки и ноги, неприятности продолжатся... Неужели он сделает то же самое, что и мерзкая гадина, которая измывалась над собратом? Здесь снимают такие штуки на забаву зрителям?

— Тебя зовут Авель? — вопрос на родном языке, и вот глаза поднимаются от черных остроносых ботинок вверх по узким серым брюкам и кожаной куртке к лицу высокого незнакомца, больше подходящего под определение человек. Лишь во взгляде что-то лукаво-бесовское, колдовское, которое юноша уже видел однажды... на берегу источника, залитого вечерним сиренево-лазоревым светом, что отражалось во всполохах ярких влюбленных глаз.

— Да, ты знаешь язык, — облегченный вздох.

— Знаю, — незнакомец подхватил из коридора стул, зашел и закрыл дверь, чтобы сесть на стул задом наперед, вытянув вперед длинные ноги и опершись локтями на спинку.

Авель даже смутился под таким изучающим и внимательным разглядыванием, как не смущался даже без одежды перед синими уродами.

— Итак, сразу определимся, дружок, — ехидная усмешка рассекла красивое лицо мужчины, в темных, почти черных глазах мелькнули алые точки, — вопросы сперва задаю я. Ты отвечаешь коротко и по существу. Понял?

Ангел быстро кивнул, нервно гася в себе поднимающееся волнение. Человек был похож, неуловимо похож на того, кто так легко растревожил сердце, а затем столь же легко отказался от общения. Говорят, что все демоны принимают красивые облики. Прельщают взор, чтобы потом потрошить судьбы, как воры, кошельки.

— Ты из приата? — вопрос звучал утверждением, скрытой издевкой, раздражением. Допросчик неожиданно решил привести прическу в порядок, собрал светлые волосы в хвост и перевязал лентой.

— Да, — Авель никак не мог понять, почему ощущает еще большую неловкость, словно в чем-то виноват. Потеребил подол выданной широкой рубашки, не зная куда девать руки, и в конце концов заложил те за спину. При этом играл с пальчиками, пытаясь собраться с остатками самообладания.

— Ты отражение?

— Что значит отражение? — голубые глаза широко распахнулись.

— Так, хватит заливаться соловьем. Знаешь, что это такое. — мужчина расстегнул верхнюю пуговицу черной шелковой рубашки, словно ему внезапно стало жарко, перешел на другую речь, в которой юноша узнавал... Его! Того, кому так глупо доверился... Кровь окончательно ударила в голову, а с нею к волосам полился поток энергии, которую Авель вообще не умел контролировать, хотя Тай и требовал, чтобы ангел учился управлять потоками.

Незнакомец сжал кулаки. Ногти впились в кожу ладоней, оставляя глубокие красные следы. Не отражение! Вернувшийся мертвец, называющий себя чужим именем.

— Вы думаете, что я лгу, но я действительно не знаю, о чем идет речь. — Авель сильно нервничал под колким, ледяным взглядом демона, являвшегося полной противоположностью ласковому темному Альтазару.

Ангел внутренне зажал рот рукой, ругая себя за произнесенное имя, которое хотел забыть. Лживыми оказались обещания быстро вернуться. Никчемными жаркие признания.

— Тебе слова пока не давали. Заткнулся... — мужчина отодвинул стул и прямиком направился к обмеревшему Авелю, чтобы подцепить грубо лицо того и направить вверх, к ярким лапам.

Ангел задрожал. Исходившая от демона угроза мешала дышать. В груди неистово билось сердце, а энергия сама по себе выплескивалась через каналы в спине.

— Что я такого сделал? Это из-за вас я здесь? — губы юноши, несмотря на страх, смело задавали вопросы и лишь на дне зрачков, плескаясь быстрой рекой, сменялись картинки из храмовых книг.

— Считай, что так... Ты поедешь со мной.

— Не поеду, — Авель одним движением вырвался из рук демона, но тот лишь улыбнулся в ответ и, развернувшись, направился к двери.

Конечно, ангел и не думал, что с ним станут разговаривать, но никак не ожидал, что буквально через десять минут окажется в салоне странной машины с крыльями рядом с настойчивым и наглым типом. На Авеля натянули костюм с чужого плеча, и тот невыносимо жал в плечах. Чужие сапоги, на полпальца великоватые. И теплую куртку с ярко-оранжевым мехом на воротнике.

Насколько нелепо себя чувствовал ангел в выбранной синими чудовищами одежде, настолько теперь боялся незнакомого демона, давшего знак водителю отправляться.

— По какому праву вы?.. — под углями злых глаз Авель недоговорил и постарался подальше отодвинуться от прямо сидящего, раздраженного мужчины. Тот достал из недр многочисленных ящиков длинную, полную темной жидкости бутыль, откупорил и отпил несколько глотков. Утер тыльной стороной ладони рот, вполоборота глянул на выжидавшего Авеля и усмехнулся. Улыбка эта не сулила ничего хорошего, но юношу мучили вопросы и непонимание происходящего, а потому он робко попытался придумать хоть одну правильную формулировку, потому что уже спутник явно не станет вдаваться в объяснения.

— Ну, что сидишь зажавшись? Я не кусаюсь. — демон расслабленно плюхнулся в подушки и полузакрыл глаза, наводя на весьма мерзкие домыслы о том, что налито в сосуд.

— Я могу спросить?

— Валяй...

Авель так дернул большую круглую пуговицу на куртке, что та болталась теперь, как висельник, на одной ниточке. Кружение снега за окном, плывущие огромные здания с разноцветными огнями на несколько мгновений отвлекли внимание.

До сих пор ни разу не видевший ничего подобного, ангел припал к стеклу, а в глазах, огромных, ярко-голубых, поплыли мимо сверкающие самодвигающиеся дорожки с прохожими, трехмерные вывески дорогих магазинов, исчезающие в темном небе зеркальные здания.

— Вопросов больше нет, я так понял... — незнакомец зазвенел бокалом, а Авель непонимающе оглянулся... Часто заморгал, с сожалением оторвался от глазения на столицу слимов и рассеянно поинтересовался, точно происходящее касается кого-то постороннего:

— Вы меня продадите?

— То есть? — демон протянул юноше золотистой пенящейся жидкости в хрустале. — Освежи горло. Говорят, ты ехал несколько дней в фургоне.

— Нам строго запрещено выходить за пределы приата. Я знаю, что вы убиваете ангелов, но прежде пытаете и измываетесь.

Демон даже бровью не повел. Поднес свой бокал к губам, наслаждаясь прозрачностью и ароматом игристого...

— Думаю, ты сможешь спросить обо всем Альтазара, — отозвался после того, как последняя капля исчезла во рту. — Ты знаешь его хотя бы?

Авель задохнулся... Соленый бриз первого поцелуя ударил в голову золотистыми пузырьками. Они познакомились на берегу, очень далеко от основного поселения, куда юноша уходил в часы великой печали. А печали в последние месяцы только прибавлялось. Ангел готовился взойти на ступени главного храма и принять предложение главного жреца, а взамен преподнести в дар свободу и бренное тело.

123 ... 262728

↓ Содержание ↓