Слухи о свадьбе дошли до герцога Сильвурсонни практически накануне приезда принцессы, которая должна была прибыть с обозом с севера. Говорили, что она белокожа, светлоока и очень хороша собой, что ее волосы, как пшеница, а грации ее завидуют восточные лани.

Луис был в шоке. Он целый день не находил себе места, пытаясь успокоиться и под конец все же решился поговорить с королем, но так и не дошел до кабинета, развернулся и убежал к себе. Там уселся за стол и мрачно уставился в стену, обхватив голову руками.

Кристиан появился в покоях герцога часом позже. Он только что вернулся с верховой прогулки, и будто почуяв неладное, вместо своей спальни направился в западное крыло замка. В комнатах, отведенных герцогу Сильвурсонни, он, как и ожидалось, отыскал понурого Луиса.

— Я смотрю, ты уже в курсе последних новостей, — сказал Легрэ, прикрыв дверь. Он запустил пальцы в темные спутавшиеся волосы и отвел их со лба назад, чтобы не лезли в глаза, потом подошел к юноше и присел на край стола. Улыбка на губах Кристиана давала понять, что ему жаль, но он вполне смог переварить новость о женитьбе короля. — Что ж ты скис? Надеюсь, это не потому, что ты опасаешься конкуренции?

Луис поднял взгляд на мужчину и покачал головой.

— Хорошее замечание, — сказал спокойно. — Я понимаю причины. Я сознаю, что стал бы мешать и даже вмешиваться в помолвку. Фернандо сделал все верно, убрав меня с дороги. Он говорил про наследника. Женитьба оставалась вопросом времени. Но он все сделал так скоро...

Легрэ по-доброму усмехнулся, поправил кинжал на поясе, скрытый в серебряных чеканных ножнах. За окном стоял поздний майский вечер, и в воздухе пахло сырым сеном и молодой травой. Прекрасное время для свадьбы и для любви.

— Если я знаю Фернандо, — сказал он, играя легкой иронией в тоне, — а я смею надеяться, что все-таки его знаю, могу сказать тебе только одно. Уверяю тебя, Луис, из этой спальни ты не уйдешь никогда, и Фернандо не станет ходить к тебе реже, чем наведывался до сих пор. Никто тебя никуда не уберет. Не знаю, правда, хорошо это или плохо, и насколько все это нужно тебе самому. Меня больше волнует наша будущая королева. Как-то она нас с тобой примет? Хотелось бы знать. Если бы мы мешали Фернандо — он бы отослал нас, а он не отослал. Занятная ситуация, правда?

— Ты считаешь занятным то, что это неправильно? Кристиан, ты правда так думаешь? Ты говоришь, что ... — Луис опять сжал голову руками и теперь смотрел в стол. — Пусть будет так, как решил король, но при дворе это не принято, и я сам предложу Фернандо, чтобы мы уехали в мой замок. Здесь оставаться нельзя.

Юноша покачал головой.

— Нарушение устоев и правил, — задумчиво проговорил Легрэ, — это визитная карточка нашего короля. Это наука, которую и он, и я постигаем с легкостью. А вот ты — нет. Тебе кажется, что твое присутствие здесь после свадьбы — это неправильно? А теперь представь, что Фернандо сделает со своей женой, не будь нас рядом. Бедная девочка, она вряд ли вынесет его игривое настроение. Я уже не говорю о его приступах. Полагаю, как только она поймет, что к чему, она будет молить бога, чтобы ее муж проводил ночи не в ее спальне. Ну, так что, уедем и оставим королеву нашему зверю, или останемся и будем оберегать будущую мать его детей от слишком сильных потрясений?

— Я так не умею. Ты... Кристиан, я не могу оставаться здесь. — Луис встал резко, чтобы теперь ходить, как по клетке. — Я безумно его люблю. И мне невозможно присутствовать сейчас в городе. Я сорвусь. Я не выдержу, — он внезапно остановился перед Легрэ и обхватил того сзади, чтобы прижаться щекой к спине. — Ты оставайся.

Кристиан положил сильную мозолистую ладонь поверх сцепленных рук Луиса, чуть поглаживая пальцами, крепче прижал к груди. Эта близость пьянила — уже привычно, но все так же остро, словно лезвие кинжала.

— И ты бросишь меня тут одного? — вполголоса сказал он, полушутя и улыбнувшись в пустоту. — Может быть, хотя бы для вида попробуешь принять это, м? Кто говорил, что будет легко? Я понимаю твои чувства, поверь. Мне тоже непросто и в чем-то довольно мерзко, но... Ты сможешь без Фернандо? Сможешь жить без него?

— Не смогу, но я попытаюсь. — Луис внутренне слишком сильно переживал. В нем клокотал вулкан, а лицо теперь стало мертвенно бледным. — Ты все время меня уговариваешь. Я и так люблю Фернандо, чтобы... он меня сам не отпустит, я опять наделаю глупостей и будет только хуже всем.

— Каких же ты глупостей можешь наделать, к примеру? — Кристиан обернулся через плечо.

— Не знаю, — Луис не хотел, чтобы его теперь видели. — Я не стану избегать разговоров, как раньше... Но я же ей могу в лицо кинуться. Или отравлю. Хватит, Кристиан, это не смешно, — герцог сделал шаг назад и намеренно отправился к двери в другую комнату, чтобы банально избежать дальнейшего разговора.

Неожиданно рядом с плечом Луиса пролетело что-то тяжелое — и через миг острое лезвие кинжала с противным дребезжанием воткнулось в деревянный косяк, войдя в него почти на одну треть.

— Хочешь, я убью ее? — Легрэ дождался, пока Луис обернется. Насмешки не было ни в голосе Кристиана, ни во взгляде. Он смотрел в глаза Луиса с холодным расчетом, по-прежнему сидя на краю стола.

— Ты спятил? Хочешь конфликта с братом Микаэля и с самим Микаэлем? — герцог вздрогнул и развернулся на пятках, чтобы вернуться к Легрэ. Тот выглядел слишком решительным. — Не надо. Сейчас ничего нельзя делать. Ни во что не вмешивайся.

Кристиан притянул юношу за талию к себе поближе, голос стал мягче — совсем чуть-чуть.

— То есть, тебе можно поддаться чувствам, а мне нет? Интересно. Но по сути последствия ты понимаешь. Это хорошо, потому что Фернандо тебе скорее ноги оторвет, чем отпустит в собственное поместье, к черту на кулички или куда там еще. Мне не хотелось говорить этого, Луис, но хочешь ты или нет, а справляться тебе с этим придется, и на свадьбе пить терпкое выдержанное вино.

Юноше хотелось взорваться, разозлиться, но ему недоставало эмоций и силы теперь. Слишком все было хорошо в последнее время. Любовный треугольник связал их настолько крепко, что ценою разлуке была бы чья-то жизнь.

— Я не могу. Не смогу вынести этого. Зачем меня заставлять?

— Почему бы тебе просто не поговорить с Фернандо об этом.

— Я поговорю. Он будет опять злиться, — опустил глаза Луис. — Я уверен, что разговор приведет к ссоре, и он вынудит меня пойти на эту чертову свадьбу.

— Тогда с ним поговорю я, — добавил Легрэ, медленно сместив ладони на бедра герцога. Казалось, даже под тканью его кожа горяча и нежна, как всегда. Кристиан едва заметно перевел дух. Не время для любовных утех, и хотя Фернандо всегда использовал в таких случаях именно эту тактику, Легрэ намеренно давал Луису выбор, избегая более тесного контакта. — Послушай, мой мальчик, я могу понять тебя. Фернандо мне такой же любовник, как и тебе. Не люблю говорить этого вслух, но мне он тоже дорог. Я ревную, жду, надеюсь и таю в его руках. Мне кажется, что история с Альберто Феллучи должна была научить нас чему-то. Например, тому, что ревность может разрушить все. Необдуманные действия и слова способны на большее, чем острие кинжала или яд. Ты можешь либо все перечеркнуть сейчас, либо попытаться сберечь нас, чем-то поступиться, с чем-то смириться. Я тоже испытывал боль, когда ты женился, еще большую, когда понял, что ты любишь Фернандо... — Кристиан вздохнул. — Лучше бы ты женился еще сто раз — я тогда так думал. Если Фернандо полюбит свою жену всем сердцем — он сам прогонит нас, и тогда мы уйдем, а пока тебе следует все хорошенько обдумать и пересмотреть свое отношение к свадьбе твоего короля.

Наверное, Легрэ был прав, и герцог это сознавал, но его воздуха не хватало, когда их троих разъединяли.

— Прости, — очень хотелось сейчас прильнуть к Кристиану и доверить ему все свои печали и сомнения, но Луис слишком сильно любил этого высокого синеглазого волка, коим Легрэ останется навсегда. Он умеет находить не только аргументы, но и каждой лаской заставлять забываться. — Я никогда не хотел делать тебе больно. Ни тебе, ни Фернандо. Потому и волнуюсь, что опять не сдержусь и выкину что-то, о чем потом буду сожалеть и за что краснеть, — герцог позволил себе уменьшить их расстояние и теперь льнул к Легрэ, позволяя себя гладить, млел от его рук.

— Тебе не за что извиняться. — Кристиан обвел лицо юноши влюбленным понимающим взглядом, и широкие ладони прошлись по спине, шелестя тканью его одежд. — Это был мой выбор, помнишь?

Коротко улыбнувшись, Легрэ склонился к герцогу и осторожно коснулся губами пульсирующей жилки на шее, ощущая каждый удар его сердца.

— Не понимаю, как я сдерживался два месяца, не прикасаясь к тебе в монастыре, — с усмешкой прошептал он, уже откровенно прижимая Луиса к себе и намереваясь сделать прелюдию короткой. В уме барон уже торопливо прочитывал путь до кровати. — Вы чертовски опасное создание, герцог, вы знаете это?

— Нет, не знаю, — глаза закрылись, остались только ощущения, которыми упивалась каждая частичка тела. Какие же горячие ладони. Юноша судорожно выдохнул. — Никто тебе не мешал не ждать два месяца тогда. Ты сам любишь препятствия.

Еще несколько долгих секунд, когда до ожога горят поцелуи на коже. И вот уже руки вновь обвиваются вокруг стана Кристиана, поддавшись напору.

— Ну, это да, — Легрэ заглянул в глаза Луиса, улыбнулся с порядочной долей наглости. Руки прошлись по талии и с уверенной ловкостью занялись поясом. — Однако тогда мне казалось, что я вызываю у вас отвращение пополам с ненавистью. Вы так гордо держались, когда я прижимал вас к стене, а до этого совсем избегали меня. Признаюсь: мое хобби запугивать молодых монахов кончилось для меня плохо. Хотя нет, хорошо. Даже великолепно. Помниться, брат Микаэль называл меня насильником, обвиняя в том, что я довел вас, герцог, до душевного расстройства, а еще юного Сея, — Кристиан игриво поцеловал Луиса в губы, а потом стянул через голову его блио. — Но мне всегда хотелось рассказать тебе правду. Я многих пугал близостью, но до откровенного изнасилования скатился только с тобой. Парадокс, честное слово, кого не любил — не трогал, а тебя вот...

— Мне понравилось... — герцог смутился не действиям, а словам мужчины. Насилия не было. Была грубость. Кристиан был пьян, необуздан, жарок. К паху прилила кровь от короткой вспышки воспоминаний. В маленькой келье в подвалах Валасского монастыря их первая близость перевернула в Луисе его представления о мире. Замкнутое пространство, невозможность убежать толкнула в такие желанные объятья. — Я тебя уже тогда... любил.

— Правда? — Легрэ слез со стола, подхватил полуобнаженного герцога на руки и потащил в спальню. Нет, он не сомневался в правдивости слов Луиса, но сейчас попросту затягивал момент сладостного острого торжества. — Луис, мальчик мой, — сказал он, открывая ногой дверь спальни и по-хозяйски входя во мрак комнаты, — я хочу, чтобы после того как мы закончим, ты написал об этом Микаэлю. Давай разочаруем его немного, а то он возомнил себе, что все обо всех знает.

— Ты... зачем? — юноша задыхался. Его каждый раз ошеломлял напор и страстность Легрэ. И теперь, оказавшись в уютной и богатой спальне, любовно обставленной самим Фернандо, с огромной кроватью, он начинал терять голову от жадных слов Кристиана, который рухнул с ним на перину.

— А ты не понимаешь? — изумился Кристиан, бесцеремонно стаскивая с герцога штаны. Волосы снова лезли в глаза, но на этот раз руки Кристиана были заняты делом, а потому он просто тряхнул головой, избавляясь от надоедливых прядей. — Если бы ты слышал его обвинения, то расцарапал бы ему лицо. У меня было оружие, и убить нашего травника мне хотелось так, как никогда и никого до этого, но я сдержался. А Микаэль даже этого не оценил... Неужели ты думаешь, что я упущу такую великолепную возможность поставить его на место. — Легрэ обхватил ладонью член герцога и, склонившись к лицу, впился губами в губы. Напористо, властно, не скрывая своей страсти — и это было хорошо.

Ответить Луис банально не успел. Кристиан действовал так стремительно, что он оказался в его власти почти моментально. Застонал от грубой и жадной ласки, а когда поцелуй на мгновенье разорвался, полыхая желанием, шепнул:

— Как ты захочешь, я все для тебя сделаю. Еще, умоляю.

— Хорошо.

Легрэ усмехнулся, но как-то странно — словно выдохнул застоявшийся воздух в груди, а потом снова поцеловал Луиса. Рука стала двигаться на члене — жестко, резко, но в слишком медленном ритме, как будто Кристиан терзал Луиса, мучил. Один долгий поцелуй с властного сменялся нежным, потом легким, а в следующий миг становился яростным и почти злым. Короткий вдох — и все начиналось заново, пока не смешались воедино запахи, вкус, тепло и влага.

Герцог уже изгибался и, казалось, готов был вырываться, но так только казалось. Он отдавался Кристиану, принимал его, отвечал горячими поцелуями, которые прокатывались дрожью по хребту вниз. Больно, горько, сладко, мало... Руки вцепились в плечи мужчины, пытаясь удержаться.

Легрэ отпустил его так же неожиданно, как и набросился десять минут назад. Он скинул обувь и уселся между разведенных ног Луиса, поглаживая его колени и едва различая в полумраке его красивое лицо. Все-таки дверь они прикрыть забыли.

— Раздень меня.

Дрожащие от нетерпения пальцы развязали шнуровку на рукавах рубахи и потянули ту прочь. Темные волосы Легрэ, такие же буйные, как и его нрав, бурно завивались. Луис потянул завязки на штанах мужчины, а сам не сводил взгляда с лица своего дикого волка, чьи глаза так алчно сверкали в полутьме.

Кристиан не скрывая наслаждения, задумчиво провел костяшками пальцев по щеке юноши, приласкал шею.

— Мне вот интересно, — между прочим сказал он, — мы с тобой можем хоть раз нормально поговорить, вот без этого. По-моему нет. — Легрэ улыбнулся. — Разве что я скоро совсем состарюсь и буду завистливо смотреть на вас с Фернандо, предаваясь воспоминаниям о времени, проведенном с тобой. Ты все-таки опасное существо, Луис. Даже не представляешь, насколько.

— Давай поговорим без этого, — лукаво улыбнулся юноша. — Если тебе этого хочется, — он ловко вскочил на колени и обнял мужчину за шею. — Будем о Микаэле разговаривать и о том, как тебя он обидел, что ты до сих пор забыть не можешь?

— Я вообще злопамятный, — беззаботно прозвучало в ответ, и руки Легрэ, обнявшие Луиса жаркими тисками, сказали о том, что "без этого" они сегодня точно не поговорят. — А про Микаэля я хотел бы кое-что знать. Вот он меня так ненавидит сильно за тебя, за Сея, за Себастьяна, наверное, тоже, а ведь совсем не прочь был переспать со мной. Как вспомню — не знаю, смеяться или плакать. Ты с Микаэлем вроде хорошо знался, может быть расскажешь мне с чего он взял, что я тебя жестоко изнасиловал и морально раздавил? Я ведь тогда поверил ему и подумал: что, если все это правда, что без меня ты совсем другой и тебе стыдно и противно даже вспоминать обо мне.

123 ... 373839

↓ Содержание ↓