Забыть нельзя вернуться

ЗАБЫТЬ НЕЛЬЗЯ ВЕРНУТЬСЯ

Бледный лик ночного светила Алнаир равнодушно заглядывал в распахнутое настежь окно, холодными мёртвыми лучами освещая место жестокого преступления. На шёлковом ковре, вытканном давным-давно руками одной из Императриц, лежала хрупкая безжизненная девичья фигурка. Стороннему наблюдателю могло показаться, что она просто спит. Но изящная рукоятка кинжала говорила о другом. Чья-то твёрдая рука безжалостно вонзила острый клинок в сердце любимой наложницы Императора.

Каролина

Мать нервно мяла в натруженных руках передник, с надеждой пытаясь найти сочувствие в глазах старшей дочери.

— Прошу тебя, в конце концов, это не так уж и страшно. Многие девушки вынуждены выходить замуж за чужих мужчин. Без любви, без симпатии, по принуждению. Гарем императора не такое уж и плохое место, подумай. Может, он тебя не заметит, — не попадайся на глаза лишний раз, и всё. По крайней мере, ты всегда будешь сыта, в тепле, одета. Или граф возьмёт Ори. А ведь твоя сестра ещё совсем маленькая, ей еще не исполнилось даже девяти лет. Как ей жить вдали от нас всех? Знаешь же, маленьких девочек тоже забирают. Никто не вернулся домой, никто.

— Да, мам, я знаю. Но неужели же я так сильно похожа на дочь нашего владетеля? Или тому есть причины?

— Ну, да, — мать промокнула глаза кончиком фартука. — Двадцать лет назад право первой ночи соблюдали свято, никто не мог отказаться. Вот ты и родилась. Именно поэтому он пришёл к нам и угрожает.

— Но вы с отцом обещали мне выбор! Я хочу служить Богине, я всю жизнь готовилась к этому.

— Да помню я всё. — Мать тяжело опустилась на грубо сколоченный табурет. — Решай сама. Или ты идёшь в гарем императора вместо Ирении, или беда приходит в наш дом. Ты не сомневайся, мы оба, и я и отец, любим тебя, примем твой выбор без нареканий. Ты всегда будешь частицей моего сердца. Но — какой у нас есть другой выход? Мы уже и так разбирали всё это, и по-другому примерялись...

— Ладно. Хорошо. Только не плачь, маленькому вредно, когда ты расстраиваешься. У меня есть просьба. Последняя. Надеюсь, ты не откажешь? Сообщите в обитель. Они ждут меня к середине бездорожника. Мать-настоятельница простит, надеюсь. Я ведь пообещала ей вернуться к зиме. Мам?

Бедная женщина рыдала так, что у девушки сердце переворачивалось. Каролина обнимала мать, гладила её большой живот, думала: наверное, родителям нужно собирать вещи и уходить прочь из деревни. Пришел отец — увидел их заплаканные лица, нахмурился и решительно сказал, как припечатал:

— Так. Всё. Собираем вещи и уходим все вместе. Винсент считает себя нашим хозяином, но мы — не рабы. Мы — свободные люди. И живем там, где хотим. Пусть сам разбирается с императорскими гонцами. Я узнал, к кому следует обратиться, чтобы попасть в коридор, ведущий в соседнюю страну. Не мы первые, не мы последние... Выживем.

— Правильно, отец, — поддержала его Каролина. — Вам придётся уходить, пока есть время до родов. Скажите, где искать вход в подземный тоннель, и я вас найду, только позже. Но сейчас — мне необходимо задержаться дома, отвлечь внимание на себя, потому что в противном случае стражи погонятся за семьёй, а маме тяжело передвигаться. Вот. — Девушка вынула заранее приготовленные деньги из кармана и положила на стол. — Копила на обратную дорогу в обитель. Вы же знаете, я хороший целитель. Люди с радостью благодарят меня, когда выздоравливают. Ещё заработаю.

— Это мы должны делиться с тобой средствами, мы должны заботиться о тебе, а вместо этого... Будь он проклят, урод толстопузый.

Ори вышла из маленькой комнаты, в которой они жили со старшей сестрой и взяла деньги.

— Спасибо. — Она крепко обняла старшую сестру. — Каро, не волнуйся, я позабочусь о родителях и маленьком, когда он родится. Ты сказала, что это мальчик, я тебе верю. С нами всё будет хорошо, главное, чтобы ты не пропала в этом ужасном гареме. Вообще не понимаю, зачем императору столько женщин. Ведь ни одна не вернулась домой до сих пор. Столько лет прошло, а он, как паук, сидит на троне и пожирает жизни людей.

— Ты слишком серьёзно рассуждаешь для своих лет, — печально вздохнула девушка, обнимая сестру. — Такая маленькая и такая сильная. Видно, Богиня заглянула в твою колыбель сразу после рождения.

Мать снова заплакала, но обняла дочерей и прошептала:

— Ох, нет, думаю, всё дело в любви.

— Как это? — Ори вывернулась из объятий и требовательно уставилась на родителей.

— Ну, так, — светло улыбнулся отец. — Подрастёшь, узнаешь, какими чудесными вырастают дети, рожденные в любви и заботе.

В дверь оглушительно заколотили с такой силой, что все испуганно на неё уставились. Стук повторился. На этот раз, похоже, кто-то увлеченно бил по деревянным плашкам ногами. Делать нечего, пришлось открывать. Не рассчитав замаха, в дом ввалился граф. Стражи остались ждать на улице, неловко переминаясь с ноги на ногу. Каролина тихонько зашипела сквозь сжатые зубы. Она всё же хотела до отъезда сбегать в храм Богини Матери, не надеясь, что родителям удастся передать весточку, но теперь, видно, уже не получится.

— Вижу, вы уже попрощались, — сухо заметил толстяк. — Очень хорошо. Запомни, девчонка, отныне тебя зовут Ирения. Ничего с собой не бери, вещи уже в карете. Переоденешься на постоялом дворе, когда остановимся на ночлег. Идём.

Каро выпрямилась, подхватила старую поношенную сумку со множеством карманчиков и, не оглядываясь, переступила родной порог, давая себе клятву — тянуть время как можно дольше. Сбежать она всегда успеет, невелика хитрость. Стражи расступились, пропуская девушку в карету, но отца не пустили, когда он хотел выйти вслед за дочерью, чтобы обнять её на прощание.

— Смотрите мне! — раздраженно выкрикнул граф. — Никому ни слова! Иначе сами знаете, что будет.

Лошади мерно ступали по грунтовой дороге, обмахивались хвостами и, что поразило Каролину, совершенно никуда не спешили. Стражи сидели снаружи, покачиваясь одновременно с каретой, вели долгий неспешный разговор. Винсенту же было неуютно. Ведь, если разобраться, эта деревенская грязнуля — его дочь. Что же это получается? Спасая одну, он отдает на растерзание Императору — другую?

— Ирения, — толстяк неожиданно для себя решил утешить девчонку на свой лад. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Родишь сына, станешь Императрицей. Почитай и здороваться с нами всеми не будешь.

Каролина промолчала, разглядывая ровную, как стекло, пустыню, тянущуюся вдоль дороги, насколько можно было видеть. Если бы от реки прорыть канавы, воду пустить, сколько всего можно было бы вырастить на этой благословенной земле. Но хозяину, очевидно, было на всё плевать. Охота, еда — больше его ничто не интересовало.

— Чего молчишь? — внезапно рассердился Винсент. — Отвечай немедленно! Я, понимаешь, забочусь о её будущем, а она молчит! Могла бы и спасибо сказать.

Девушка пожала плечами, но не произнесла ни слова. В конце концов, ничего он ей уже не сделает. Ишь, убедил себя в том, что оказывает услугу замарашке.

— Вообще, ты, конечно, права, — продолжал разговаривать сам с собой граф. — Больше тридцати лет он приказывает приводить к нему девушек, но ни одна так и не понесла от него. Да и...

Тут он оборвал свою прочувствованную речь и покосился на безучастную дурочку. Не слушает, паршивка. Ну, так ей и надо. Количество наложниц в гареме никогда не менялось. Куда девали лишних — не знал никто. Догадывались, но молчали. Чёрная сотня личных стражей Повелителя служила достаточным аргументом, чтобы заткнуть рты недовольным.

Зарас возник неожиданно. Небольшой, но защищенный со всех сторон городок служил убежищем для многих. С того времени, как построили высокие крепкие стены, вокруг них выросло целое поселение. Но граф упорно отказывался признавать, что теперь под его рукой народу больше, чем восемнадцать лет назад. А уж выпросить денег на строительство второй стены, пусть и в два раза меньше высотой, не удалось ни одному управляющему, а их побывало много. Винсент оставил девушку на постоялом дворе, примыкавшем к трактиру. Велел стражам глаз не спускать с замарашки, а сам отправился домой, тихо надеясь, что жена, эта бестолковая женщина, перестала биться в истерике. Переживая за судьбу единственной дочери, она могла натворить глупостей, если ей позволить. Кстати, хорошо, что сын при дворе сейчас. Не будет перечить отцу. Конечно, его бы устроило, если бы родную сестру отдали в гарем. Там приданое не требуют, а значит, этому высокомерному поганцу достанется всё. Ну уж нет, хватит с него титула.

Каролина, пользуясь безразличным отношением со стороны двух уставших мужчин, попросила у них разрешения сбегать на рынок. Они не особо сопротивлялись. Один пошел в трактир — заказать ужин на всех, а второй отправился вместе с пленницей, на всякий случай, чтобы не убежала. Говорит, что вернется, а ну как — обманет? Лавки мелких торговцев располагались на площади, как раз напротив трактира, так что далеко идти не пришлось. Страж задержался возле лотка со свежими, с пылу с жару, булочками и пирогами. А девушка прошла дальше, к прилавкам с лекарственными травами. Перебирая пучки высушенного бессмертника, она заметила людей, столпившихся возле клеток, поставленных одна на другую. Несколько мужчин в странной непривычной для этой местности одежде устанавливали каркас для будущего шатра. Цирк!

Каро оставила в покое лекарственные травы и подошла поближе к толпе. С удивлением заметила она в самой нижней клетке волка. Змеи, птицы, собаки — привычное зрелище, но волк...

Не раздумывая, девушка приблизилась к высокому худому мужчине в оранжевых штанах, и потребовала объяснений.

— Да, ладно, — отмахнулся тот. — Сама посмотри, клетка открыта. Волчица не хочет уходить, понравилось ей у нас. Поди прочь, девчонка, видишь — работы сколько? Некогда мне на глупые вопросы отвечать.

Каро насторожилась. Ну, не мог зверь по своей воле в клетке оставаться. Как поверить? Один из основных Законов Империи гласил: на волков не охотиться, не убивать, в неволе не удерживать. Девушка отошла к ближайшему прилавку, купила пирожок с мясом за мелкую монету, а потом обошла вокруг зевак, пробираясь ближе к телегам, на которых приехали гости, чтобы веселить и развлекать жителей городка. Она успела осмотреть две из них, когда её, наконец, заметили. Двое крепких мужчин в кожаных нагрудниках направились к любопытствующей особе, но остановились, потому что страж перестал таращиться в вырез круглощекой булочницы и нашел взглядом подопечную.

— Иринея! Нам пора! — Он помахал рукой, недвусмысленно указывая на трактир.

Перебросившись несколькими словами с продавщицей, страж бодро проводил девушку в обеденный зал. Именно так называл хозяин заведения большое помещение с закопченным низким потолком, уставленное длинными столами. В дальнем углу располагался большой очаг, рядом с которым дежурил мальчишка в замызганном фартуке. Он поворачивал вертел с нанизанной на него тушкой поросенка.

Не обращая внимания на окружающую обстановку, Каролина разглядывала едва теплую жидкость в тарелке. Девица, осчастливившая посетителей подозрительным блюдом, назвала его просто — суп. Отчаявшись найти хотя бы что-то, напоминающее овощи, Каро отодвинула тарелку.

— Я пойду? — вежливо обратилась она к стражам. — Устала.

— Иди, — равнодушно ответил тот, что постарше. — Тебе принесут воду. Мойся хорошенько. На чучело походишь, а не на графскую дочь.

Каролина не ответила. Что толку объяснять посторонним людям, где она провела утро сегодняшнего дня? Разве можно остаться чистой да аккуратной, после того, как побывала на болоте? Провалилась сквозь травяной ковёр, так хорошо, что ветки ивовые нависали над жижей вонючей. Ухватилась за них и выбралась, а то бы — поминай, как звали. Сжав губы, девушка вошла в маленькую комнатушку и покачала головой. Кувшин горячей воды и ведро с холодной, колодезной — на полу, мойся, как хочешь. Даже тазика пожалели. Пнув от досады табуретку, Каро фыркнула. Что, если она сейчас потихоньку прокрадется на площадь? Ходили слухи, что волки разговаривать умеют, вот бы проверить. У них же горло не такое, как у людей, так, может, врут? Когда ещё подвернётся удобный случай. Окно в комнатушке было, но такое маленькое, что через него только кошка могла пролезть. Каро осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Повезло. Стражей не было. Только на полутемной площадке возле лестницы, ведущей вниз, кто-то из постояльцев любезничал со служанкой. Видно, девица не только столики обслуживала, но и в комнатах убирала.

Девушка посмотрела в другую сторону. Ага. Никого нет, только лестница наверх ведет. Мышкой проскользнула травница по коридору и взлетела по ступенькам на третий этаж. Балки, поддерживающие крышу, кто-то выкрасил черной краской. Впечатление от мрачного пространства было ужасным, поэтому Каро стало немного страшно. Скорее бы выбраться. Сейчас она не думала, как будет возвращаться. В конце концов, не будут же стражи вечно сидеть в трактире... Пойдут мужики спать, она и проскочит по-тихому. Снизу послышался чей-то голос, искательница приключений заволновалась. И тут, сквозь неплотно прилегающие друг к другу снопы мелькнула звездочка. Недолго думая, девушка раздвинула солому и протиснулась на крышу. "Сходила, посмотрела, поговорила!", — думала Каролина, глядя на ночное небо, усыпанное сверкающими звёздами. Не повезло. Слишком уж высоко она забралась. Вот сейчас те, кто поднялся на чердак, уйдут, и всё. Прогулка отменяется. Знала бы наставница, как её лучшая ученица сглупила. Каро вздохнула, выпрямилась, как вдруг! Нога подвернулась, девушка упала на живот, поняла, что падает, но солома оказалась предательски скользкой...

— Я кому велел мыться? — сердито пробурчал страж. — Хорошо, что воздухом подышать вышел, а то мокрое место осталось бы от некоторых. Понимаешь, дурочка, что граф с нами обоими сделает, если с тобой что случится?

Он поставил смущенную девушку на землю и укоризненно покачал головой. Каро, сгорбившись, поплелась назад, в свою комнату. Обычно, она более внимательна к окружающим людям, но сегодня... Ладно, утро вечера мудренее, а потому обо всем, что случилось, подумает завтра. В конце концов, и в болоте не утонула, и не разбилась: выходит — присматривает за ней Богиня.

Утром примчался Винсент с выпученными глазами и двумя девицами. По замыслу его жены, служанки должны были одеть, причесать и накрасить подставную дочь в полном соответствии с требованиями высшего света. Учитывая, что императорские гонцы прислали очередного голубя с посланием, следовало поторопиться с отправкой девушки.

Каролина стоически терпела, пока ей подбирали платье и затягивали корсет. Но, когда одна из служанок взялась за ножницы, разозлилась. Не хватало ещё, чтобы всякие разные глупые девчонки прикасались к её волосам! Она сама заплела косу и свернула бубликом на затылке. От раскрашивания лица Каро тоже наотрез отказалась. Графу доложили об этом, но, не смотря на низкие моральные качества и душевную черствость, он был неглупым человеком. Понимал, что замарашка может в любой момент отказаться играть роль его любимой Ирении. И если она это сделает во дворце... Беды не миновать всем.