Отражение

Катерина Каделли

Отражение

Пролог

Гребень волны едва показывался над неспокойной гладью, как тут же рассыпался на тысячи воздушных пузырьков, стелющихся по воде. Ветер приносил солоноватый запах Средиземного моря. Холод бил до дрожи. Чайки долго кружили над морем в вальсе, затем спускались к самой поверхности воды и резко вздымались в небо с рыбешкой в клюве. Солнце слепило глаза. В начале сентября стояла идеальная погода, если привыкнуть к тому, что идеальная — это легкий ветер, небо, подернутое ясной лазурью, спокойное море, в зеркале которого тонут солнечные искры, и освежающая прохлада.

Сидя на песчаном бугорке, я запустила пальцы в песок. Чистый, белоснежный, какой бывает на пляжах Бали или другого сказочного места, где я никогда не была и вряд ли когда-нибудь буду. В реальном мире. Вытащила маленький камешек. Горячий, обжигал кожу. Я взвесила его в руке и кинула в воду. Не успели пойти круги, как их тут же накрыла волна, скользящая по берегу и задевающая мои босые ноги.

— Разрешите присоединиться?

Я вздрогнула от звука голоса, который слышала впервые. Рефлексы заставили меня резко обернуться с зажатым в ладони камешком. К счастью, незнакомец его не заметил.

— Простите, не хотел вас напугать,— он улыбнулся слегка виновато. На щеках появились еле заметные ямочки. Как мило. Эти перфекционисты-ученые уже начали привлекать к работе пластических хирургов. Я думала, они слишком горды для этого.

— Я даже не знаю...— в тот день я не находила себя интересной собеседницей. Да, наверное, проучившись в одном из лучших университетов страны, в котором было тяжело продержаться даже один квартал, я не считала себя неудачницей, но вот с личной жизнью, как и у многих так называемых "умниц", не складывалось. Несколько дней в месяц меня это волновало, хотя все остальное время я была вполне довольна своей жизнью.

— Тогда не буду мешать. Простите, что побеспокоил,— мужчина легко кивнул и уже развернулся, чтобы уходить, оставаясь ко мне вполоборота, как будто по актерской привычке не смел поворачиваться спиной к зрителю.

Меня уколола совесть.

— Подождите,— вырвалось быстрее, чем я успела пожалеть о решении,— вы можете остаться, здесь много места,— я показала на песчаный бугор. Не уверена, что его черным брюкам самое место на земле. И все же незнакомца этот факт не волновал, как и многие другие низменные вещи, обычно волнующие людей: как не упасть в грязь лицом, как не сесть в грязь в прямом смысле этого слова. Он остановился, снова одарил блуждающей улыбкой и присел неподалеку от меня, при этом сохраняя должное расстояние.— Я не хотела показаться грубой, просто...

— Выдался нелегкий день?— подсказал он. Темно-зеленые глаза, казалось, смотрели прямо в душу. Я уже стала привыкать к механическому блеску в глазах многих своих "ровесников", но все же еще не до конца смирилась, что теперь мне придется жить среди роботов, а не изредка встречать их на улице.

— Да! Точно.

— Поссорились с молодым человеком?— спросил он. Отчего-то именно в этот раз смелость меня не спугнула. Видимо, состояние было и без того чертовски угнетенное, чтобы придавать значение таким мелочам.

— С другом. Бывшим другом. Мы не встречались.

— Отчего же вы поссорились?— нет, он не допытывался. Всего лишь ангел, спустившийся с небес, который готов был выслушать меня, утереть сопли, если потребуется, и вернуться обратно на небеса.

— Не сошлись характерами,— я выдала ту дежурную фразу, что сразу объясняет: либо один из двоих остыл чувствами к другому, либо нашелся третий человек, разрушивший идиллию. Обычно такие истории держат при себе до первой удачной посиделки с алкоголем.

— Уверен, все наладится в скором времени,— мужчина кинул камешек, и он попрыгал по воде, лишь затем вошел в волну. Странно, что такие неосознанные движения были заложены в его программу.

— Черт с ним, давайте не будем об этом. Через полчаса я сяду в экспресс до аэропорта и улечу в Сингапур. Больше не буду жить между городами. Хотя с нынешней жизнью трудно сидеть на месте.

— Согласен с вами,— он усмехнулся. Я посмотрела на незнакомца в поисках пояснений его смешков. Мне сразу вспоминается десяток сюжетов фильмов и книг, где герой выкладывает начистоту всю историю своей жизни, надеясь, что благодарный слушатель никогда и никому ее не перескажет.

Он молчал, немного грустно глядя на море. Поднимался ветер, пробегая по коже холодными струями.

— Почему вы засмеялись?— спросила я. Он посмотрел на меня удивленно.

— Я? Засмеялся? Нисколько.

— Вы усмехнулись.

— Я люблю приходить сюда и смотреть на закат. Романтика, знаете ли. Мы разучились радоваться мелочам.

С ума сойти, робот говорит о романтике. Да уж, я явно отстала от жизни, скоро существа с искусственным интеллектом вытеснят нас, живых. Интересно, сколько миллионов книг загружено в его базу данных? Сколько йоттабайт информации он способен переработать за секунду?

— Не думаю, что это так. Сейчас очень многие люди отучаются от изолированности, идет пропаганда реальной жизни. Мы пресытились виртуальным миром, но уже слишком поздно отрезать его от себя, хотя многим моим знакомым это удается.

— Вам очень повезло со знакомыми,— сказал он просто, не оставляя мне поля для маневра. Я не ожидала, что он так быстро согласится. Но что с него взять?

— Пожалуй,— сказала я, сразу замолчав. Упитанная чайка навернула над нами круг и полетела обратно в сторону моря. Этот круг почета предназначался для тех, кто готов, разинув рот, ловить прелесть полета птиц. Свободных от предрассудков. — Люди создают клонов, но так и не научились летать, не кажется ли это странным?

Мужчина снова усмехнулся. Забавно, что я так и не узнала его имени, а он даже не соизволил представиться, когда подсаживался к незнакомой девушке.

— Некоторые летают. Одни — по профессии, другие — по зову сердца, как ваши знакомые. Они живут тем, что летают. Я очень люблю небо; люблю смотреть на город сверху вниз, люблю восторгаться изобретениями человека, которые позволяют подниматься в воздух. Вы не находите небо прекрасным?

— Я больше люблю землю,— слегка улыбнулась, чтобы он не обиделся,— на ней безопаснее.

— Небо запоминает все, что творится на земле. Как отражение. Вам обязательно надо полюбить небо,— сказал он и поднялся, стряхивая песок с брюк. Не говоря ни слова, он ушел. Не попрощался. По-английски, небрежно. И между тем я не сочла этот жест проявлением хамства. В конце концов, я для него никто, и он для меня — никто, мы не знаем даже имен друг друга. Чем он был, видением или нежданным утешителем?

Когда я собиралась оставить воспоминания в прошлом, то наивно верила, будто время их сотрет. Но нет. Вся наша жизнь пропитана воспоминаниями. Кажется, мы непременно несем на спинах рюкзаки из воспоминаний, но у каждого человека этот рюкзак разный по размерам: у кого-то легкий, с которым удобно выходить на ежедневную пробежку, у кого-то туристический, со всем необходимым для выживания в суровых условиях. У меня он был скорее легким маленьким рюкзачком, но, как и положено, я считала его самым тяжелым рюкзаком на свете, который тяготит мою спину и душу, при этом отлично осознавая, что бывают ноши и тяжелее.

Я подошла к морю. В кармане завалялся цент, и я подумала, не кинуть ли его в воду, чтобы, по известному суеверию, вернуться назад. Но нет, я не кинула. Раз уж начинать новую жизнь, то не протягивать тросы, сжигать мосты, оставлять воспоминания в месте, где они родились. Подхватив чемодан, последний из многих, уже перевезенных на новую квартиру, я стала подниматься по холму на железнодорожную станцию. Ветер дул в спину.

* * *

Меня зовут Лесс, и я живу с идеальным парнем. Так обычно начинается мой доклад, когда, стоя перед аудиторией скептиков, недоверчивых руководителей компаний, одиноких женщин и научных экспертов, я пытаюсь делать свою простую и высокооплачиваемую работу — рекламировать, вот уже третий год, одно из самых успешных достижений современного мира. Третья индустриальная революция, она либо настолько близка, что в воздухе ощутимы восторженные, несколько опасливые ожидания, либо она уже прошла и наступила так быстро, что люди не успели даже почувствовать изменения на своей шкуре. Конечно, в связи с ней грядет резкий скачок безработицы, возрождение луддитов, массовые беспорядки... Но к этому времени я планирую заработать достаточно, чтобы вернуться в свой родной город, слишком бедный для того, чтобы выгонять горожан с работ и внедрять на их место роботов.

Его зовут Рэй. Точнее так зову его я, наши друзья и люди, которые так и не научились отличать людей от роботов. Создатели зовут его R02-A-Y78/180337, и имя, и дата рождения в одном коде — очень удобно, прямо как в моем паспорте.

— Может, мне поехать с тобой?— предложил он, обнимая меня за голые плечи. Движения плавные, иногда даже мягче нервных и порывистых движений обычного человека, подверженного каждодневному стрессу. Кожа гладкая, теплая, черт знает, чем подогреваемая. Я выросла среди людей, в отличие от многих дельцов мегаполиса, но даже я, поначалу удивляясь, быстро привыкла к чудесам науки.

— Не стоит, Рэй, это не первая моя презентация.

Наверное, мой голос прозвучал излишне раздраженно. Рэй это понял и отпустил меня. Я сидела на кровати, поджав ноги к груди, и быстро печатала на доисторическом ультрабуке код для программы, которая будет сопровождать мою речь визуальными образами.

— Не трогать тебя?

— Да, пожалуйста.

Он послушно вышел из комнаты. Я продолжила барабанить по клавиатуре, а с кухни доносился звон посуды и размеренное шипение чайника. Спустя время Рэй принес поднос с двумя чашками мятного чая и бутербродами с колбасой, аккуратно поставил на кровать, не пролив ни капли. Он ел меньше, чем человек, но в любом случае переводил продукты. По крайней мере, он старался есть только в моем присутствии и только для того, чтобы я замечала как можно меньше различий между нами.

— Что за съезд у тебя на этот раз?— спросил он, с улыбкой пододвигая ко мне поднос. Я отставила ультрабук в сторону и взяла чашку.

— Ничего особенного, как обычно. Смешанная аудитория.

— А я слышал, они собираются представить какую-то новую модель... мужчины.

Я с удивлением посмотрела на него. Не потому, что он знал то, чего я еще не слышала, — новшества представляют практически на каждом съезде, и, даже считая Рэя совершенным экземпляром, я допускала, что нет предела совершенству. Меня удивило, что он замялся после слова "модель", чего никогда не делал раньше. Как будто со временем совместного проживания со мной он обретал свой собственный разум, отделенный от Центральной системы управления.

— Тебе не о чем волноваться,— я погладила его по руке. Рэй не смотрел на меня. У него были густые ресницы, которым я даже в шутку завидовала, и чуть вьющиеся на концах светлые волосы. Интересно, он и правда мог ревновать, испытывать тоску или любовь? Если все чувства и эмоции могут быть заложены в его голову посредством простого чипа, и в соответствии с ними Рэй формирует свое поведение... Жаль, что я не ученый и не могу взглянуть на мир его глазами. Вот, кстати, два месяца назад был принят закон, позволяющий отключать эти "человеческие" духовные порывы в ЦСУ только в единственном случае: когда робот выходит из-под контроля. Пока этого не случилось, я часто думала о том, что многие люди ходят в ЦСУ и лишают себя всяких эмоций вместо роботов.

— Лесс, скажи честно, тебе со мной хорошо?— он поднял на меня глаза. Они ничем не отличались от моих: то же глазное яблоко, радужная оболочка, придающая глазам серо-зеленый цвет, зрачок, реагирующий на свет. Вот только они не были зеркалом души. Впрочем, это не такая уж большая проблема, у большинства моих знакомых точно такие же не зеркальные глаза, и ничего — живут припеваючи. И я живу.

— Даже не думай, они не посмеют заменить тебя кем-то получше. А если попробуют, мы с тобой тут же сбежим, идет?

Он улыбнулся немного грустно. Мы оба понимали, что его тут же отключат от сети.

— Ладно, мне пора на работу,— он поцеловал меня в щеку, почему-то не решившись дотянуться до губ после нашего невеселого разговора.

Пока он переодевался в деловой костюм, я искоса поглядывала на его тело, разумеется, идеальное, подтянутое, в меру накачанное, с редкими шероховатостями кожи, волосы на руках, круговые движения лопаток под кожей и линию позвоночника, выделяющуюся на широкой спине. "Да, надо добавить анатомические детали в свой рассказ",— я открыла программу и вставила несколько объемных кадров, снятых во время нашей поездки за город. Рэй не почувствовал моего взгляда; за считанные секунды оделся и вышел из комнаты.

* * *

Ветер на пляже Changi нагибал пальмовые ветви к земле так низко, что твердый лист цеплялся за волосы. Я катила чемоданчик по асфальтированной беговой дорожке вдоль побережья, набирая в легкие морской воздух. Вдоль пляжа, как защита от палящего солнца, были расставлены беседки, похожие на бунгало. Сейчас, в восемь часов утра, они еще были пусты. Обычно я не могу отказать себе в удовольствии вынести кофе и бумажную книгу и перед работой засесть в одной из них, наблюдая за штормящей стихией. Но сегодня график обязывал.

Слева от зеленой зоны отдыха, между двумя полосами автодорог, просвистел по монорельсу пассажирский вагон. Водители электромобилей, обгоняя беспилотные грузовые фуры, бесшумно скользили по обновленному дорожному покрытию, как будто не замечали поезд, несущийся над крышами их авто. На дорогах почти не стало аварий. Разметка и дорожные знаки с радиочастотной идентификацией, различные датчики и системы наблюдения за состоянием дорог ежемилисекундно передавали информацию операторам и инженерам по безопасности автодорог и других транспортных узлов. Интеллектуальные системы сделали передвижение более экономичным, доступным, а главное быстрым.

Песок забивался в босоножки без каблуков. Конечно, в чемодане у меня была сменная пара обуви, но пару раз пришлось останавливаться, чтобы вытряхнуть песок из-под пяток. Отсюда с пляжа Сингапур казался спокойный курортным городом. Я добрела до конца дорожки, по дороге неловко пропуская велосипедистов, и свернула к подземному переходу, порталу в цивилизацию.

Отель "One Hill", созданный специально для деловых конференций, выделялся своими тридцатью этажами на фоне небоскребов с темно-синими зеркальными стенами, как карлик среди семейства великанов. Здесь же, у дороги, шло строительство его собрата. Прораб-вотчер, как себя называли специалисты по цифровому проектированию сооружений, стоял у самой обочины, ни капли не беспокоясь, что его заденет как-нибудь автопилотный седан. С деловым видом он одним пальцем передвигал объекты на планшетном стекле, вновь анализировал происходящее и передвигал очередной объект. Под его влиянием строительные краны поднимались и опускались, сдвигали конструкции из новых материалов и ставили на нужное место. Роботов почти не было видно за стеклом, они уже работали над внутренней прочностью постройки.