Поскольку сейчас мы с мужем переживаем далеко не самые лучшие в смысле финансов времена, буду благодарна за любую помощь. Увы, такова наша селяви... :) У нас поменялся номер карты — у старой заканчивается срок действия, её счёт скоро будет закрыт. Кошелёк Яндекс-деньги: 410012852043318 Номер карточки сбербанка: 2202200347078584 — Елена Валериевна Спесивцева. По рекомендации зарубежных читателей завели киви +79637296723 Заранее спасибо!
Номер карточки сбербанка: 5469400013007310 — Елена Валериевна Спесивцева.
По рекомендации зарубежных читателей завели paypal vredina999666q@gmail.com
и киви +79637296723
Поскольку сейчас мы с мужем переживаем далеко не самые лучшие в смысле финансов времена, буду благодарна за любую помощь.
Заранее спасибо!
Стальная роза (рабочее название).
Глава 1. Убийца.
— Яна, ты ещё дома?
Он до сих пор произносит её имя как "Яана". Старый упрямый козёл.
— Да, дядя Юри. Билеты у меня на завтра.
— Я заеду к тебе. Помянем сестру...
— Заезжай. Жду.
Голос блеклый, выцветший, словно старый протёртый ковёр.
Он не знает.
Он заедет, чтобы довершить начатое. Что он там радостно сообщал умирающему отцу? "Порежу твоё отродье и её выбл*дка", не так ли?
Впервые в жизни, а не в детективном романе, она тщательно спланировала убийство.
Почему-то ей совсем не было страшно. Да, это, как ни крути, родной дядюшка. Да, из своих сорока пяти он двадцать пять лет посвятил накачиванию мускулов и накоплению ненависти. Ни дома — квартира давно в залоге — ни семьи. Типичная судьба клинического неудачника, подавшегося, в довершение картины, в нацисты. Да, если он хоть на секунду заподозрит племянницу в нехороших намерениях, то убьёт с одного удара. Но...
Она не могла поступить иначе. Просто не имела права.
"Приезжай, дядюшка. Приезжай. Ты умрёшь быстро и относительно безболезненно. Даже быстрее и безболезненнее, чем убитая тобой мама. А жаль. Ты должен умирать медленно и страшно. Как умирал папа. Жаль, ты не успеешь понять, за что подохнешь, но иначе я не смогу... отомстить".
Она старалась не думать о том, что окончательно свихнувшийся дядюшка приехал довершить "очищение" семьи от ненавистных его сердцу полукровок. От неё и её сына. Да уж. Если у крепкого здорового мужика в графе "жуткий враг, немедленно уничтожить" числятся женщина и десятилетний пацанёнок, это много о нём говорит.
Если бы ей просто рассказали, пусть даже с подробностями и доказательствами вины, она бы поверила, но вряд ли стала бы строить планы мести. Не в её характере это было. Но та видеозапись... Одно дело просто знать о факте, и совсем другое — точно знать, что и как происходило.
Дёрнул же её чёрт подарить родителям систему видеонаблюдения, когда они переехали в отремонтированный бабушкин домик. А заодно подключить эту систему к онлайн-сервису, хотя об этом кроме неё знал только папа. Что ж, нельзя сказать, что подарок был бесполезен. Два года назад с его помощью поймали воришку. Сейчас... Сейчас, если есть на свете хоть какая-то справедливость, будет покаран убийца.
Главное — хорошо сыграть свою роль.
Она поймала себя на том, что вертит в руках кокетливый белый айфон. Положила его на стол и почему-то посмотрела на ни в чём не повинный аппарат как на врага. Этот телефон придётся или оставить в квартире, или выбросить в ближайший мусорный бак, предварительно вынув симку и уничтожив все данные. В сумке лежит выключенный до поры до времени аппарат поскромнее, с "чистым" номером, купленным на днях в маленьком придорожном магазинчике. Квартира продана, ключи уже у новых хозяев, завтра крайний срок выезда. И билеты на самолёт куплены. Вот только... только одно дело осталось.
Ванечка не спит. Он получил строжайший приказ запереться в своей комнате и не открывать никому, кроме мамы... Малыш тоже знает. Случайно увидел кусочек записи, и...
"Я убью его! Мама, я его убью! За дедушку и бабушку!.."
Любую мать привели бы в ужас слова десятилетнего ребёнка, говорившего с яростью взрослого. Любую. Но не её.
"Нет, Ванюша, — сказала она, дивясь своему спокойствию. — Не "ты", а "мы"... Мы его убьём".
Это было безумие. Холодное и расчётливое.
Решение было принято именно тогда. Случилось то, что в уголовном кодексе именуется "сговором двух или более лиц с целью совершения преступления": мать и сын, едва оправившись от горя, сочинили план мести и продумали несколько путей бегства. Банда, к которой прибился дядюшка Юри, не спустит смерти подельника, особенно если объекты мщения — женщина и мальчишка. Да и на взрослого мужика меньше, чем впятером на одного, не полезут, несмотря на полнейшую индульгенцию так называемых властей. Так что тщательное изучение расписаний всех видов транспорта заняло весь вчерашний день. А сегодняшний был посвящён химическим изысканиям.
Если женщина задумала убийство, она вряд ли выберет нож. Разве что в пылу дикой ссоры ударит простым кухонным хлеборезом. Но и то чересчур велики шансы самой быть зарезанной, слишком неравны силы. Пистолет? Этого добра на чёрном рынке сейчас полно, и деньги есть. Но — сликом шумный инструмент. Дядюшка ведь наверняка не один припрётся, оставит дружков внизу, дожидаться финала семейной драмы. На звук выстрела они всей толпой наверх ломанутся, а планы на ближайшее будущее у неё были несколько иными. Главное, чтобы Ваня не пострадал, а там видно будет. Оставалось только одно оружие, которое слабые женщины с разной степенью успешности использовали уже не первое тысячелетие.
Яд.
Ау, синьора Тофана!..
При наличии мало-мальских познаний в химии, бескрайнего интернета, магазина химреактивов и кухни с хорошей вытяжкой, состряпать ложечку ядовитых белых кристаллов не составило большого труда. А после дядюшкиного звонка она не поленилась сходить в ближайший супермаркет и купить кило печенья, которое вот уже полчаса разит на всю кухню миндалем. А уж лицедейству женщину, пять лет державшую на плаву фирму, доставшуюся от покойного мужа, учить было не надо. Без этого умения ни товар не сбыть, ни отчёта в налоговую не сдать. Правда, никогда ещё не была так высока ставка. Это не штрафом рисковать, а головой. Добро бы только своей, ведь и сына под удар подставляет.
Дядюшка должен увидеть убитую горем женщину, желающую только одного — поскорее уехать к родне в Эстонию. Если ради этого нужно будет поплакаться ему в жилетку — она поплачется. Даже продемонстрирует билеты и попросит проводить в аэропорт. Надо будет — при нём позвонит тётке Лейде в Тарту. Мол, скоро приедем, жди. Иными словами, она сыграет роль ничего не подозревающей жертвы.
Она будет вести себя точь в точь как... как мама в тот день. А дядюшка Юри очень любит кофе. Без сливок, с сахаром.
Интересно, он у всех, кого убил, кофейничал?..
Вряд ли она успеет это выяснить. В последние секунды жизни ему будет немного не до разговоров о грехах и воздаянии.
Под окном негромко протарахтел и тут же умолк двигатель, хлопнули дверцы.
Яна осторожно выглянула из-за занавески. Козырёк подъезда закрывал обзор, да и темнота кругом. Но падающий из окна первого этажа свет выхватил знакомую блеклую физиономию.
Явился, не запылился. С кем-то разговаривает, а с кем — не видно. Это плохо. Если его дружки останутся у подъезда, выйти незаметно не получится. Сколько их? Двое, трое?.. Что ж, придётся действовать по обстановке.
Ввяжемся, а там посмотрим, как говорил один корсиканец.
"Господи, я не прошу твоего благословения. Это было бы кощунством. Об одном молю: не мешай..."
"М-да. Актёрские способности — это наша фамильная черта".
Дядюшка Юри тоже играл. И как играл! Сам Станиславский не выкрикнул бы свою бессмертную реплику, глядя на это бесцветное лицо, хранившее скорбную мину. А голос-то, голос! Ну, ни дать, ни взять, крутой мужик едва сдерживается, чтобы не уронить скупую слезу. Любимая сестра убита, её, пусть и нелюбимый, но достойный супруг — тоже... И ведь ни разу не переиграл, всё выглядело вполне естественно... для нормального человека. Бедная сиротка Яна не отставала от дяди. Тихий голос, скупые слова, иногда невпопад. Вид растерянный... нет, скорее, потерянный. Слёзы уже выплаканы, остались только глухая боль и невероятная усталость.
— Что собираешься делать? — поинтересовался дядя. — Я слышал, ты продала квартиру.
— Да, — Яна вздохнула. — Тётя Лейде говорила, у них там цены на недвижимость меньше, можно купить хорошую квартиру, и ещё останется на жизнь, пока работу найду.
— С работой там не так уж и благополучно. Кризис... Хотя, говорят, специалисты твоего профиля востребованы в Англии. Гражданство ты получишь легко, а там свободный выезд в Европу. Тебе бы стоило записаться на языковые курсы. Твой эстонский ужасен.
— Да, дядя Юри. Наверное, так и сделаю. Я... давно ни с кем не говорила по-эстонски.
Яна ничем себя не выдала. Ни жестом, ни взглядом, ни интонацией.
Эстонский паспорт у неё уже года три как имелся. Законы Украины запрещали иметь двойное гражданство, но уведомлять государство о втором паспорте сотни тысяч граждан почему-то не торопились. Не стала исключением и Яна. Но вот дядюшке, как и государству Украина, об этом знать было ни к чему.
Если её план завершится успехом, то разыскивать за убийство будут гражданку Украины Яну Рудневу с сыном Иваном. Тоже Рудневым. А границу пересечёт гражданка Эстонии Яана Синиярве, с сыном Яном. Тоже Синиярве. Оформиться на девичью фамилию матери стоило нервов и денег, но эстонский паспорт здорово помогал при закупке оборудования из Германии, а сейчас поможет в более серьёзном деле... Если второй паспорт и не собьёт сыск со следа, то по крайней мере отсрочит неприятности, пока они там догадаются, что к чему. Нужно время, чтобы успеть устроить Ванечку. И вовсе не обязательно у добродушной тётушки Лейде в Тарту. Есть и другие варианты. Позаботиться о сыне. Это — главное, остальное — такие мелочи...
— Так и продала квартиру, с обстановкой?
— Не тащить же всё это в самолёт. Перевозка обойдётся дороже, чем купить новое на месте.
— Ты права... Могу я закурить?
— Да, дядя Юри. Только окно открой, пожалуйста.
Доставая пачку сигарет, дядюшка выложил на стол ключи и дешёвый телефончик-звонилку. Ключи были явно не от дверного замка. Скорее, от машины. Ну, да, и брелок в виде логотипа "Ауди". Значит, не слишком доверяет дружкам. Это хорошо. А вот телефон на столе и демонстративное курение у окна — это плохо. Даёт им знак быть наготове.
Всё. Пора.
— Нам в аэропорт рано утром, — тихо проговорила Яна. — Я всё равно не усну. Может, выпьем по чашечке кофе?
— Не откажусь, — последовал ответ. Вполне ожидаемый, надо сказать.
— Тебе со сливками?
— Нет. Чёрный, с сахаром, если можно.
Момент истины.
Даже в глазах потемнело, когда она поднялась со стула. Будто от неимоверной усталости или волнения.
Не дай бог задрожат руки...
Не задрожали. Хотя, в самый последний момент её уколола ледяная игла страха. "Мамочки, что же это я?.."
Но пока мозг паниковал, руки уже сделали дело. А запах и так был надёжно замаскирован амбре, распространяемым горкой печенья в вазочке. Теперь только подать кофе, не перепутав чашечки.
А было бы нелепо, согласитесь...
Но свою порцию нужно выпить, чинно, не торопясь, чтобы этот выродок ничего не заподозрил.
Кофейную горечь она почти не почувствовала, все силы и все помыслы направив на самоконтроль. Не выдать ни тревогу, ни обжигающую радость, когда дядюшка не церемонясь выхлебал свою порцию одним глотком и загрыз миндальной печенькой.
— Если думаешь вывезти деньги наличными, я помогу, — сказал он, работая челюстями. — У меня хорошие знакомые на тамож...
"Как быстро! Ведь это же цианид, конечно, он действует быстро!"
Дядюшка, что вполне естественно, резонно заподозрил неладное. Любой бы на его месте догадался, что что-то не так. Его блеклое, невыразительное лицо исказилось жуткой гримасой — ненависть пополам с ужасом, густо замешанные на понимании. Он догадался не только о том, что произошло, но и о том, почему это произошло. Но поделать уже ничего не мог. Как и что-либо сказать.
Доза оказалась, что называется, лошадиной, а агония — короткой. Но он ещё успел увидеть выражение злого торжества на блеклом — почти что визитная карточка их семейства — лице племянницы. Она знала. Знала — и первой нанесла удар... "Несправедливо! Это она должна была сдохнуть, а не я!"
С этой мыслью, полностью отразившей его жизненные принципы, он и покинул юдоль земную.
— Крррыса! — зашипела Яна, когда дядюшка перестал дёргаться на полу. — Сдох наконец!
Итак, первое — телефон и ключи. В сумочку их. Теперь — Ваня.
Она тихо поскреблась в дверь комнаты.
— Ванюша, открой, это я!
Дверь беззвучно открылась. Лицо сына в полутьме коридорчика казалось сплошным белым пятном.
— Что? Всё уже? — зашептал он.
— Да. Уходим.
— А там внизу ещё двое.
— Знаю. Мы их... обманем.
— Как?
— Придумаю что-нибудь. Сумки готовы?
Два рюкзака и дорожная сумка были готовы давно, и Яна загодя спрятала их в комнате сына. Теперь только подхватить их и...
И — что? У подъезда торчат два обормота, явившиеся за компанию с ныне покойным дядюшкой. Даже если они и не знают её в лицо, то на женщину с мальчиком, нагруженную сумками как в дальнюю дорогу, точно обратят внимание. А там заметят и фамильное сходство. Нет, внаглую проскочить не получится. Подвал? У неё есть ключ от решётки, на случай, если у кого-то выше или ниже по стояку трубу прорвёт, так перекрыть вентиль, не дожидаясь прихода сантехника. И через подвал теоретически можно попасть в соседние подъезды. На практике это возможно при наличии ключей от других решёток, а с этим туговато... Заманить их в квартиру и запереть дверь? Из окна высигнут, третий этаж всего, и подъездный козырёк к их услугам.
Стоп.
Заманить в квартиру — вообще-то неплохая идея.
Яна вынула из поясной сумочки с мелочью свою добычу — ключи от машины и дядюшкин телефон. И очень нехорошо улыбнулась.
"Для начала сделаю вот так, — подумала она, зажигая свет в гостиной и погасив лампу на кухне, где уже пополз пока ещё слабенький запашок выгребной ямы. — И дверь прикрою, чтобы не сразу с порога углядели. Теперь можно уходить".
Уходить... Сердце больно защемило. В этой скромной "трёшке" они с Димой играли свадьбу, сюда принесли новорожденного сына, вон там в гостиной Ваня сделал свои первые шаги... и там же пять лет спустя стоял большой гроб — от инфаркта, как выяснилось, не застрахованы даже тридцатилетние.
В этом доме она пережила и самые счастливые, и самые страшные минуты. Но связь с ним она начала рвать, когда приняла окончательное решение и набрала номер знакомого риэлтора — чтобы нашёл покупателя побыстрее. А напоследок и вовсе осквернила дом убийством. Вот будет новым хозяевам "подарочек", нечего сказать.
Прочь отсюда. Не оглядываясь. Не закрывая дверь на ключ. Этот дом ещё сослужит им с сыном последнюю службу.
