И аз создам! Глава 22. Снимая "ружьё" со стены...

И аз создам! Глава 22. Снимая «ружьё» со стены…

Глава 22. Снимая «ружьё» со стены…

Долго… Очень долго… Бесконечно долго я раздумывал над тем, что делать с инфой об «Фонде индустриализации России» — якобы созданном по плану крупнейших сановников страны и с одобрения самого Императора, группой российских промышленников и, ныне находящимся в одном из швейцарских банков.

И наконец, придумал.

Напомню вкратце, не вдаваясь в подробности, которые сам не знаю.

Право распоряжаться этим «фондом», до Революции, было якобы у русского мультимиллионера Николая Александровича Второва, поэтому его ещё называют «Фондом Второва». А после его загадочного убийства в 1918-ом году, якобы, это «право» ещё более загадочным образом перешло к сталинскому секретарю Борису Георгиевичу Бажанову.

Какая там может находиться сумма, возникает вопрос?

Если на руках у военного атташе в Париже генерала Игнатьева, на момент Революции имелось 300 миллионов франков, то можно смело предположить, что «группа российских промышленников» во главе с самым богатым человеком России — могла положить на швейцарский счёт сумму со значительно большим количеством «нулей»…

Хотя бы на пару порядков.

Имеется версия, что именно «Фонд Второва» — послужил в «реальной истории» материальной основой сталинской Индустриализации СССР в тридцатые годы. И именно для того, чтобы (в результате какого-то договорнячка с мировыми финансовыми воротилами) добраться до «Фонда Второго» и якобы сбежал из СССР сталинский секретарь по приказу своего шефа.

Ну, а почему бы и нет?

Все остальные версия происхождения финансового источника для построения «второй экономики мира» — при вдумчиво-внимательном рассмотрении выглядят не менее фантастическими. Ну а та, что связана с отбираемым у крестьян в процессе коллективизации зерном — так вообще смехотворной.

И надо почаще вспоминать Марка Твена — который как-то раз сказал, как будто как раз под такой случай:

«Неудивительно, что иногда истина кажется менее правдоподобно, чем выдумка. В выдуманном произведении должен быть хоть какой-то смысл».

* * *

Как уже известно, в этой «текущей реальности», после спровоцированных мной событий осени 1925-го — Сталин уехал на Кавказ и оттуда в Москву пока не вернулся…

Борис же Бажанов, был сперва похищен другими бывшими сталинскими секретарями, затем спасён от похитителей и в свою очередь — похищен мной и, очутился под вымышленным именем в Ульяновске. Там он прошёл курсы секретарей-референтов с элементами «промывания мозгов» и даже отчасти «зомбирования» и став одним из моих самых ярых приверженцев — работает у меня по специальности.

Тем не менее, прекрасно понимая, что человеческая психика до конца не изучена и потому не предсказуема на сто процентов — я предпринимал кое-какие меры, чтоб он не сбежал на Кавказ к Сталину. Тем более, что имя последнего — почти всегда на слуху в СМИ, как очень успешного советского менеджера в сфере нефтедобычи и нефтепереработки.

Например:

— Борис! В окружении Председателя Совета директоров «Грознефти» замечены такие, такие и такие… Тебе известно, кто это?

Тот заметно напрягается:

— Это — люди Зиновьева. А, почему ты спрашиваешь, Серафим?

Пожимаю плечами, типа — ерундовое дело:

— Да, так ничего… Запрос от них на тебя пришёл в Нижегородский «Организационно-технический сектор» (ОТС). Думал, может друзья или родственники…

Рисунок 124. Борис Георгиевич Бажанов.

Тот, бледнеет новорожденной Луной над ночным кладбищем:

— Нет у меня среди зиновьевцев — ни друзей, ни тем более родственников.

— И это не может не радовать. Так, что же ответить товарищам?

— Ответь, что никакого «Бажанова» ты знать не знаешь!

Пристально смотрю в его глаза:

— Ты уверен? Ну, как знаешь…

Ещё была велика вероятность «рывка за кордон», особенно зная-учитывая его «реальную» биографию. В этом плане я тоже предпринял кое-какие меры, хотя и несколько другого порядка.

Бажанов был у меня секретарь-референт в области литературы — которой я продолжал неустанно заниматься, считая её критически важным идеологическим оружием.

Сперва он просто вычитывал мою писанину, исправляя кой-какие огрехи с ляпами, иногда по согласованию вставляя что-то своё.

Затем поняв, что тот реально литературно одарён — я давал Бажанову черновик, план произведения, а то и вовсе всего лишь саму идею и, он писал его практически самостоятельно, я лишь проверял — находится ли его «отсебятина» в соответствии с моими первоначальными замыслами.

Нет, он вовсе не стал моим «литературным негром»!

Во-первых, весь гонорар шёл ему — я не мелочен в таких делах от слова «вообще», а во-вторых — на обложке стоял его литературный псевдоним:

«Анурез де Бальзам».

Мой литературный псевдоним тоже имелся, но маленькими буквами и снизу и, в чисто рекламных целях:

«Под редакцией Артура Сталка».

Прочитал человек и понял, что вещь стоящая, надо брать…

Понятно, да?

В 1928-го году вышло сразу несколько фантастическо-футуристических романов, которые сразу же были переведены на несколько языков и изданы за границей, причём — под названиями красовалось, естественно — «не на нашем языке»:

«Борис Георгиевич Бажанов».

А на титульной странице — так даже портрет автора.

Что за «романы»?

Гротесково-сатирический «Скотский двор» — о нравах при Дворе последних Романовых, в котором можно при желании можно найти намёк и на все королевские дворы Европы. Знамо дело, что после такого «аншлага» — ему нет хода в Старую часть света, где полным-полно понаехавших недобитых большевиками русских монархистов, да и свои собственные имеются.

Не наши эмигранты застрелят — так ихние джентльмены регулярно морду будут бить, это даже к бабке не ходи!

Футуристический роман «2009» повествует об Соединённых Штатах Америке начала двадцатого века, когда в этой стране разрешили женить пидарасов, назначать на должность священника женщин и самое обидное — выбрали в президенты…

НЕГРА!!!

Американская общественность была в шоке. Ругались, плевались, требовали запретить… Кое-где даже прошли демонстрации протеста, произошли волнения на расовой почве, с многочисленными случаями линчевания случайно подвернувшихся под руку негроамериканцев.

Но читали — ибо, жутко интересно.

Надо понимать, что после такого — явись только Бажанов в Штаты — ковбои ему там ноги переломают.

Это как пить дать!

Конечно, очень мала вероятность, что мой секретарь-референт свалит в Латинскую Америку… Но я на всякий случай перестраховался и, издал «Осень мастурбанта» — повествующая об одном впавшем в старческий маразм супер-похотливом латиноамериканском диктаторе, в котором без труда можно узнать любого ихнего «сукиного сына» — от Самосы до Стресснера.

Так что только появись он только в тех краях — «где среди пампасов носятся олени» — горячие мачо ему ноги выдернут и забудут на место вставить!

На все претензии, с отмороженным видом отвечаю:

— Извини, Борис, что позабыл с тобой посоветоваться. Но редакторы требовали настоящее имя, а не псевдоним… Сволочи!

Тот, впав в нешуточную панику:

— Я же «засветился», понимаешь!

Широко раскрыв очи, недоумённо интересуюсь:

— Перед кем, извиняюсь? Кто из твоих знакомых — от кого ты ныкаешься, читает литературу на испанском или португальском, к примеру? А если и прочитают, решат что ты где-то в эмиграции… Логично?

Подумав, тот вынужден был согласиться, просветлев лицом:

— Логично.

Вот и всё!

Оставалось только время от времени давать ему читать читательские письма — мешками приходящие в зарубежные издания, чтоб у того и мыслей не появлялось об рывке «за речку».

* * *

И вот как-то (после последней берлинской «командировки», дело было) беседуя в своём кабинете об делах наших литературных — я под общее хорошее настроение, как будто об чём-то для меня малозначащем, поинтересовался:

— Борис! А правда, что ты имеешь доступ к «Фонду Второва»?

По произошедшей на его лице реакции, я понял две вещи:

а) «Фонд» существует.

б) Бажанов имеет к нему какое-то — скорее всего самое непосредственное, отношение.

В принципе, мне больше ничего и не требовалось знать: кто, как и почему…

От излишнего любопытства кошки дохнут!

Тот, довольно быстро взяв в себя руки, видимо поняв — что я «понял», поэтому «темнить» не стал, а в свою очередь спросил:

— А ты откуда знаешь про «Фонд Второва», Серафим?

— Ты хотел спросить «от кого»?

— …?

Вместо ответа, я возведя глаза к потолку, над коим находились минуя чердак и кровлю — Небеса, где мы все «будем»… Каждый в своё время, конечно! …Почтил минутой молчания светлую память об Александре Лазаревиче Абрамове (Абрамов-Мирове) — бывшем сотруднике бывшего Исполкома Коминтерна (ИККИ) в Берлине.

Ну и заодно — эту «почившую в Бозе» организацию, её пронырливо-вороватого агента Якова Самуиловича Рейха и Давида Леймана, с коим успел сдружиться и которого в некоторых ситуациях мне даже не хватает…

Не-нет, да и взгрустнёшь:

«Эх, был бы счас со мной Давидка, мы б с ним таких дел нафуевертили… Всем чертям бы стало тошно!».

Мда… Что имеем — не дорожим, потерявши — плачем.

Поскорбев вместе со мной, но естественно совсем по другому поводу, Бажанов спросил:

— Так всё это «спасение» было подстроено специально?

Я тоже не стал «тень наводить на пень»:

— Конечно! Но за исключением похищения тебя Григорием Каннером и его компанией. Я присматривал за тобой и, как только — так сразу. Или, я должен был поступить как-то иначе?

Тот, поспешно:

— Конечно, ты поступил правильно, Серафим!

Смотря ему прямо в глаза:

— Так ты не ответил на мой вопрос, Борис: правда, что ты имеешь доступ к «Фонду Второва»?

Тот, тщательно «жуя язык», кивнул:

— Сам я с него не смогу ни копейки снять. Для этого, так сказать — нужна «вторая половинка ключа».

— И в чьих руках, эта «вторая половика», если не секрет?

Бажанов, пожав плечами:

— Полагаю, что в английских. Я должен обратиться в любое английское посольство или консульство и сказать условный код… Тебе назвать?

— Нет, не надо — бесполезно, да и многие знания вроде подобного — изрядно сокращают жизнь.

«Так, так, так… Видны уши «Secret Intelligence Service», что и следовало ожидать».

В дореволюционной России, очень сильно было британское влияние. Доходило до того, что все финансовые операции по закупке оружия и военных материалов во время Первой мировой войны — шли только через британские банки, даже если дело касалось третьих стран. И сам этот «Фонд» скорее всего, был создан — не с целью «индустриализации» нашего богоспасаемого Отечества, а с целью организованного вывоза частного капитала за его пределы под благовидными предлогом.

Хотя, конечно, всей правды я никогда не узнаю — да и нужна ли она?

Что это мне даст?

Ровным счётом ни-че-го!

Главное: «Фонд» существует, бабла там немерено, а остальное — не так важно.

Я вспомнил про одного моего парижского «шапочно-знакомого» из этой «всемирно-известной» организации и ещё раз проговорил про себя:

«Так, так, так…».

Я не торопился задавать следующий вопрос, дав возможность сделать это своему собеседнику и, тот как говорится — «не преминул», хотя и после довольно продолжительной паузы:

— Почему ты столько долго молчал и, вот наконец вспомнил про этот «Фонд»? Тебе потребовалась крупная сумма денег, Серафим?

Не торопясь отвечаю:

— Деньги всегда требуются, но я их привык зарабатывать сам. К тому же, просто так эти деньги не отдадут — обязательно потребуют выполнить какое-то условие… А это уже напоминает сыр в мышеловке.

Тщательно обдумав мои слова, Бажанов очень осторожно спросил:

— Если тебе не нужны деньги «Фонда Второва» — в что я охотно верю, зачем тогда ты затеял этот разговор, Серафим? Что ты вообще хочешь, я не понимаю?

Честно и прямо, глаза в глаза, отвечаю:

— Я хочу предотвратить новую мировую войну, Борис.

Бажанов в шоке:

— Как может один человек предотвратить войну? Да ещё и мировую?

— Ты не прав, Борис! Во-первых, нас уже двое. А во-вторых…

И я рассказал ему свой план.

Тот, качая головой:

— Это какая-то авантюра, Серафим! Ничего не получится.

Пристально смотря ему в глаза:

— А ты сможешь с чистой совестью жить, спать и наконец умереть (когда придёт твой час, конечно) — зная, что ты даже не попробовал спасти десятки миллионов человеческих жизней?

Прикусив губу опускает очи долу и молчит.

— Получится или не получится — вопрос уже десятый. Главное, надо попробовать это сделать — а там как «карты лягут».

Наконец, он поднимает голову и «со взором горящим», протягивает руку:

— Я согласен, Серафим!

* * *

Вспомним мою парижскую командировку 1925-го года и провёрнутую мной операцию «Вброс дохлой кошки», после которой произошло переформатирование СССР в то, чем он вначале и задумывался: конфедерацию практически суверенных республик и регионов — объединённых разве что экономическими связями и внешнеполитическими угрозами.

Перед тем, как возле британского посольства в Париже расстаться с агентом «МИ-6» (в то время наивно надеялся что навсегда), я черканул ему адресок одного из своих «почтовых ящиков» в Москве. Чисто на всякий случай, чтоб если потребуется — не париться ища контакта с британской разведкой.

Надо сказать, что первыми искать контакта стали именно бритты, но я до сих пор отписывался не идя на прямой контакт: мол сообщить мне вам нечего, так чё палиться зря?

И вот наконец я назначил рандеву, но с условием: разговаривать буду только со своим парижским знакомым — больше ни с кем. Назначил место встречи, время и условный знак, по которому тот должен был меня опознать — ибо я буду «в гриме».

Произошедшее дальше можно начать описывать словами классика:

«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй…».