|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
И аз создам! Глава 22. Снимая «ружьё» со стены…
Глава 22. Снимая «ружьё» со стены…
Долго… Очень долго… Бесконечно долго я раздумывал над тем, что делать с инфой об «Фонде индустриализации России» — якобы созданном по плану крупнейших сановников страны и с одобрения самого Императора, группой российских промышленников и, ныне находящимся в одном из швейцарских банков.
И наконец, придумал.
Напомню вкратце, не вдаваясь в подробности, которые сам не знаю.
Право распоряжаться этим «фондом», до Революции, было якобы у русского мультимиллионера Николая Александровича Второва, поэтому его ещё называют «Фондом Второва». А после его загадочного убийства в 1918-ом году, якобы, это «право» ещё более загадочным образом перешло к сталинскому секретарю Борису Георгиевичу Бажанову.
Какая там может находиться сумма, возникает вопрос?
Если на руках у военного атташе в Париже генерала Игнатьева, на момент Революции имелось 300 миллионов франков, то можно смело предположить, что «группа российских промышленников» во главе с самым богатым человеком России — могла положить на швейцарский счёт сумму со значительно большим количеством «нулей»…
Хотя бы на пару порядков.
Имеется версия, что именно «Фонд Второва» — послужил в «реальной истории» материальной основой сталинской Индустриализации СССР в тридцатые годы. И именно для того, чтобы (в результате какого-то договорнячка с мировыми финансовыми воротилами) добраться до «Фонда Второго» и якобы сбежал из СССР сталинский секретарь по приказу своего шефа.
Ну, а почему бы и нет?
Все остальные версия происхождения финансового источника для построения «второй экономики мира» — при вдумчиво-внимательном рассмотрении выглядят не менее фантастическими. Ну а та, что связана с отбираемым у крестьян в процессе коллективизации зерном — так вообще смехотворной.
И надо почаще вспоминать Марка Твена — который как-то раз сказал, как будто как раз под такой случай:
«Неудивительно, что иногда истина кажется менее правдоподобно, чем выдумка. В выдуманном произведении должен быть хоть какой-то смысл».
* * *
Как уже известно, в этой «текущей реальности», после спровоцированных мной событий осени 1925-го — Сталин уехал на Кавказ и оттуда в Москву пока не вернулся…
Борис же Бажанов, был сперва похищен другими бывшими сталинскими секретарями, затем спасён от похитителей и в свою очередь — похищен мной и, очутился под вымышленным именем в Ульяновске. Там он прошёл курсы секретарей-референтов с элементами «промывания мозгов» и даже отчасти «зомбирования» и став одним из моих самых ярых приверженцев — работает у меня по специальности.
Тем не менее, прекрасно понимая, что человеческая психика до конца не изучена и потому не предсказуема на сто процентов — я предпринимал кое-какие меры, чтоб он не сбежал на Кавказ к Сталину. Тем более, что имя последнего — почти всегда на слуху в СМИ, как очень успешного советского менеджера в сфере нефтедобычи и нефтепереработки.
Например:
— Борис! В окружении Председателя Совета директоров «Грознефти» замечены такие, такие и такие… Тебе известно, кто это?
Тот заметно напрягается:
— Это — люди Зиновьева. А, почему ты спрашиваешь, Серафим?
Пожимаю плечами, типа — ерундовое дело:
— Да, так ничего… Запрос от них на тебя пришёл в Нижегородский «Организационно-технический сектор» (ОТС). Думал, может друзья или родственники…
Рисунок 124. Борис Георгиевич Бажанов.
Тот, бледнеет новорожденной Луной над ночным кладбищем:
— Нет у меня среди зиновьевцев — ни друзей, ни тем более родственников.
— И это не может не радовать. Так, что же ответить товарищам?
— Ответь, что никакого «Бажанова» ты знать не знаешь!
Пристально смотрю в его глаза:
— Ты уверен? Ну, как знаешь…
Ещё была велика вероятность «рывка за кордон», особенно зная-учитывая его «реальную» биографию. В этом плане я тоже предпринял кое-какие меры, хотя и несколько другого порядка.
Бажанов был у меня секретарь-референт в области литературы — которой я продолжал неустанно заниматься, считая её критически важным идеологическим оружием.
Сперва он просто вычитывал мою писанину, исправляя кой-какие огрехи с ляпами, иногда по согласованию вставляя что-то своё.
Затем поняв, что тот реально литературно одарён — я давал Бажанову черновик, план произведения, а то и вовсе всего лишь саму идею и, он писал его практически самостоятельно, я лишь проверял — находится ли его «отсебятина» в соответствии с моими первоначальными замыслами.
Нет, он вовсе не стал моим «литературным негром»!
Во-первых, весь гонорар шёл ему — я не мелочен в таких делах от слова «вообще», а во-вторых — на обложке стоял его литературный псевдоним:
«Анурез де Бальзам».
Мой литературный псевдоним тоже имелся, но маленькими буквами и снизу и, в чисто рекламных целях:
«Под редакцией Артура Сталка».
Прочитал человек и понял, что вещь стоящая, надо брать…
Понятно, да?
В 1928-го году вышло сразу несколько фантастическо-футуристических романов, которые сразу же были переведены на несколько языков и изданы за границей, причём — под названиями красовалось, естественно — «не на нашем языке»:
«Борис Георгиевич Бажанов».
А на титульной странице — так даже портрет автора.
Что за «романы»?
Гротесково-сатирический «Скотский двор» — о нравах при Дворе последних Романовых, в котором можно при желании можно найти намёк и на все королевские дворы Европы. Знамо дело, что после такого «аншлага» — ему нет хода в Старую часть света, где полным-полно понаехавших недобитых большевиками русских монархистов, да и свои собственные имеются.
Не наши эмигранты застрелят — так ихние джентльмены регулярно морду будут бить, это даже к бабке не ходи!
Футуристический роман «2009» повествует об Соединённых Штатах Америке начала двадцатого века, когда в этой стране разрешили женить пидарасов, назначать на должность священника женщин и самое обидное — выбрали в президенты…
НЕГРА!!!
Американская общественность была в шоке. Ругались, плевались, требовали запретить… Кое-где даже прошли демонстрации протеста, произошли волнения на расовой почве, с многочисленными случаями линчевания случайно подвернувшихся под руку негроамериканцев.
Но читали — ибо, жутко интересно.
Надо понимать, что после такого — явись только Бажанов в Штаты — ковбои ему там ноги переломают.
Это как пить дать!
Конечно, очень мала вероятность, что мой секретарь-референт свалит в Латинскую Америку… Но я на всякий случай перестраховался и, издал «Осень мастурбанта» — повествующая об одном впавшем в старческий маразм супер-похотливом латиноамериканском диктаторе, в котором без труда можно узнать любого ихнего «сукиного сына» — от Самосы до Стресснера.
Так что только появись он только в тех краях — «где среди пампасов носятся олени» — горячие мачо ему ноги выдернут и забудут на место вставить!
На все претензии, с отмороженным видом отвечаю:
— Извини, Борис, что позабыл с тобой посоветоваться. Но редакторы требовали настоящее имя, а не псевдоним… Сволочи!
Тот, впав в нешуточную панику:
— Я же «засветился», понимаешь!
Широко раскрыв очи, недоумённо интересуюсь:
— Перед кем, извиняюсь? Кто из твоих знакомых — от кого ты ныкаешься, читает литературу на испанском или португальском, к примеру? А если и прочитают, решат что ты где-то в эмиграции… Логично?
Подумав, тот вынужден был согласиться, просветлев лицом:
— Логично.
Вот и всё!
Оставалось только время от времени давать ему читать читательские письма — мешками приходящие в зарубежные издания, чтоб у того и мыслей не появлялось об рывке «за речку».
* * *
И вот как-то (после последней берлинской «командировки», дело было) беседуя в своём кабинете об делах наших литературных — я под общее хорошее настроение, как будто об чём-то для меня малозначащем, поинтересовался:
— Борис! А правда, что ты имеешь доступ к «Фонду Второва»?
По произошедшей на его лице реакции, я понял две вещи:
а) «Фонд» существует.
б) Бажанов имеет к нему какое-то — скорее всего самое непосредственное, отношение.
В принципе, мне больше ничего и не требовалось знать: кто, как и почему…
От излишнего любопытства кошки дохнут!
Тот, довольно быстро взяв в себя руки, видимо поняв — что я «понял», поэтому «темнить» не стал, а в свою очередь спросил:
— А ты откуда знаешь про «Фонд Второва», Серафим?
— Ты хотел спросить «от кого»?
— …?
Вместо ответа, я возведя глаза к потолку, над коим находились минуя чердак и кровлю — Небеса, где мы все «будем»… Каждый в своё время, конечно! …Почтил минутой молчания светлую память об Александре Лазаревиче Абрамове (Абрамов-Мирове) — бывшем сотруднике бывшего Исполкома Коминтерна (ИККИ) в Берлине.
Ну и заодно — эту «почившую в Бозе» организацию, её пронырливо-вороватого агента Якова Самуиловича Рейха и Давида Леймана, с коим успел сдружиться и которого в некоторых ситуациях мне даже не хватает…
Не-нет, да и взгрустнёшь:
«Эх, был бы счас со мной Давидка, мы б с ним таких дел нафуевертили… Всем чертям бы стало тошно!».
Мда… Что имеем — не дорожим, потерявши — плачем.
Поскорбев вместе со мной, но естественно совсем по другому поводу, Бажанов спросил:
— Так всё это «спасение» было подстроено специально?
Я тоже не стал «тень наводить на пень»:
— Конечно! Но за исключением похищения тебя Григорием Каннером и его компанией. Я присматривал за тобой и, как только — так сразу. Или, я должен был поступить как-то иначе?
Тот, поспешно:
— Конечно, ты поступил правильно, Серафим!
Смотря ему прямо в глаза:
— Так ты не ответил на мой вопрос, Борис: правда, что ты имеешь доступ к «Фонду Второва»?
Тот, тщательно «жуя язык», кивнул:
— Сам я с него не смогу ни копейки снять. Для этого, так сказать — нужна «вторая половинка ключа».
— И в чьих руках, эта «вторая половика», если не секрет?
Бажанов, пожав плечами:
— Полагаю, что в английских. Я должен обратиться в любое английское посольство или консульство и сказать условный код… Тебе назвать?
— Нет, не надо — бесполезно, да и многие знания вроде подобного — изрядно сокращают жизнь.
«Так, так, так… Видны уши «Secret Intelligence Service», что и следовало ожидать».
В дореволюционной России, очень сильно было британское влияние. Доходило до того, что все финансовые операции по закупке оружия и военных материалов во время Первой мировой войны — шли только через британские банки, даже если дело касалось третьих стран. И сам этот «Фонд» скорее всего, был создан — не с целью «индустриализации» нашего богоспасаемого Отечества, а с целью организованного вывоза частного капитала за его пределы под благовидными предлогом.
Хотя, конечно, всей правды я никогда не узнаю — да и нужна ли она?
Что это мне даст?
Ровным счётом ни-че-го!
Главное: «Фонд» существует, бабла там немерено, а остальное — не так важно.
Я вспомнил про одного моего парижского «шапочно-знакомого» из этой «всемирно-известной» организации и ещё раз проговорил про себя:
«Так, так, так…».
Я не торопился задавать следующий вопрос, дав возможность сделать это своему собеседнику и, тот как говорится — «не преминул», хотя и после довольно продолжительной паузы:
— Почему ты столько долго молчал и, вот наконец вспомнил про этот «Фонд»? Тебе потребовалась крупная сумма денег, Серафим?
Не торопясь отвечаю:
— Деньги всегда требуются, но я их привык зарабатывать сам. К тому же, просто так эти деньги не отдадут — обязательно потребуют выполнить какое-то условие… А это уже напоминает сыр в мышеловке.
Тщательно обдумав мои слова, Бажанов очень осторожно спросил:
— Если тебе не нужны деньги «Фонда Второва» — в что я охотно верю, зачем тогда ты затеял этот разговор, Серафим? Что ты вообще хочешь, я не понимаю?
Честно и прямо, глаза в глаза, отвечаю:
— Я хочу предотвратить новую мировую войну, Борис.
Бажанов в шоке:
— Как может один человек предотвратить войну? Да ещё и мировую?
— Ты не прав, Борис! Во-первых, нас уже двое. А во-вторых…
И я рассказал ему свой план.
Тот, качая головой:
— Это какая-то авантюра, Серафим! Ничего не получится.
Пристально смотря ему в глаза:
— А ты сможешь с чистой совестью жить, спать и наконец умереть (когда придёт твой час, конечно) — зная, что ты даже не попробовал спасти десятки миллионов человеческих жизней?
Прикусив губу опускает очи долу и молчит.
— Получится или не получится — вопрос уже десятый. Главное, надо попробовать это сделать — а там как «карты лягут».
Наконец, он поднимает голову и «со взором горящим», протягивает руку:
— Я согласен, Серафим!
* * *
Вспомним мою парижскую командировку 1925-го года и провёрнутую мной операцию «Вброс дохлой кошки», после которой произошло переформатирование СССР в то, чем он вначале и задумывался: конфедерацию практически суверенных республик и регионов — объединённых разве что экономическими связями и внешнеполитическими угрозами.
Перед тем, как возле британского посольства в Париже расстаться с агентом «МИ-6» (в то время наивно надеялся что навсегда), я черканул ему адресок одного из своих «почтовых ящиков» в Москве. Чисто на всякий случай, чтоб если потребуется — не париться ища контакта с британской разведкой.
Надо сказать, что первыми искать контакта стали именно бритты, но я до сих пор отписывался не идя на прямой контакт: мол сообщить мне вам нечего, так чё палиться зря?
И вот наконец я назначил рандеву, но с условием: разговаривать буду только со своим парижским знакомым — больше ни с кем. Назначил место встречи, время и условный знак, по которому тот должен был меня опознать — ибо я буду «в гриме».
Произошедшее дальше можно начать описывать словами классика:
«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй…».
А вот второй, хоть и тоже был плечистым и рыжим, но во всём остальном — разительно отличался от поэта Ивана Николаевича Понырева, пишущего под псевдонимом «Бездомный».
Он был одет в отличный твидовый костюм с белоснежной рубашкой и клетчатым галстуком, имел короткую стрижку, нос боксёра и, «печать Оксфорда» на породистом фейсе.
Глядя на томик Шекспира довоенного издания в моих руках — открытый на обусловленной странице, поздоровавшись и усевшись за столик местной забегаловки напротив меня, он с оттенком любопытствующей брезгливости — но на хорошем русском, спросил:
— Как ваша карьера, коллега?
— Спасибо, не жалуюсь. А Вы с какой целью интересуетесь?
— Да вот думаю, а чем бы мы с вами ещё могли друг другу помочь… У Вас имеется ещё какая-то информация об зловещих планах «ОГПУ»?
Ворчу:
— Эта организация сейчас называется «Народный комитет государственной безопасности», сокращённо — «НКГБ». Вечно вы тормозите и чё я с вами связался…
Тот, подняв руки:
— Извините, Британия — очень консервативная страна!
Со всем сарказмом, что имелся:
— Я это уже понял.
Англичанин, заёрзав породистым задом, начинает проявлять признаки нетерпения:
— И всё же: чем обрадуете в этот раз?
Не торопясь отхлебнул обжигающе-горячего чая и сделав виновато-побитый вид:
— Первым делом, я хочу извиниться перед Вами лично и перед службой Его Величества — в особенности…
Мой собеседник озадачен похлеще Гамлета — с его «быть или не быть, вот в чём загвоздка»:
— «Извиниться»? За что?!
— Та операция с планом «Коминтерна» — была вовсе не моя инициатива в карьерных целях, а операция вполне определённых секретных структур.
Тот, поражён как громом:
— Каких «секретных структур»?
Положа руку на сердце:
— Уж поверьте мне на слово: знание аббревиатуры Вам ничего не даст, коллега.
Рисунок 125. Возможно это происходило где-то здесь.
Тот, после целого вихря в голове, интересуется:
— Тогда может, назовёте цель «операции»?
С готовностью:
— А вот это — завсегда пожалуйста! Вот доя этого-то я Вас и вытащил сюда из парижского захолустья.
Пасущаяся на другом берегу пруда корова радостно замычала и громко «испортила воздух».
Выдержав воистину «театральную» паузу, во время которой не спеша допил стаканчик уже остывшего чая и заказав ещё, начинаю «вешать лапшу»:
— Некие умные люди поняли, что ставка на Мировую революцию через Коминтерн провалена и решили добиться той же цели другим путём.
Непонимающе лупает шарами:
— Каким «другим»?
— Да тем же, каким пришли к власти большевики. Развязывание чужими руками новой мировой войны, в результате которой во втянутых в неё странах возникнет революционная ситуация — наподобие той, что была в России в 1917-ом году. А вот тогда-то и оживут и, начнут действовать «замороженные» до поры до времени ячейки Коминтерна…
Глядя в его остекленевшие глаза, заканчиваю:
— …Операция называется «Ледокол».
Со всей возможной у приматов заинтересованностью, переходящей в чисто поросячье любопытство, склонив голову на бок:
— Хотелось бы подробностей, если это возможно.
— Пожалуйста! Будет оказана щедрая финансовая поддержка некому Адольфу Гитлеру (знаете такого?) и возглавляемой им партии крайне националистического толка в Веймарской Республике.
«Оттаяв», британский шпион на меня подозрительно глядя:
— Навряд ли в Европе, даже в Германии — найдётся много людей, желающих повторения этой бойни.
— Сейчас — нет. Но план рассчитан на перспективу — когда подрастёт новое «пушечное мясо». Лет через десять после некого события — которое спустит «спусковой крючок» и развитие событий станет необратимым… Без нашего с вами вмешательства, разумеется.
Чешет до синевы выбритый подбородок, что свидетельствует о его недюжинном уме и сообразительности:
— Какое-такое «событие»?
Подняв указательный палец, важно:
— Про него узнаете в порядке очереди. Если конечно, я сочту наш разговор конструктивным, коллега.
Тот, видимо не решив ещё, как ко всему этому отнестись, посмотрел на мои пустые руки:
— У Вас есть хоть какие-то доказательства?
Усмехнувшись, как наивному вопросу ребёнка:
— Если бы я действовал не по собственному почину, а как в тот раз — по заданию руководства, я бы Вам принёс чемодан «доказательств»! А так…
Показываю ладони:
— …Извините, но увы! Как у вас говорится: «джентльмены верят на слово».
Недоверие «к джентльмену» в его глазах нарастает лавинообразно, как катящийся с высокой горы снежный ком:
— И какие причины побудили Вас действовать «по собственному почину»?
— Патриотические.
Того, как током:
— Вот, как?!
— А Вы всерьёз считали, что лишь британец может быть патриотом собственной страны?
Агент «МИ-6» наморщил лоб, напряг свой отточенный в гарвардах да иттонах интеллект и горохом посыпались вопросы:
— Разве «крайний национализм» — не противоречит проповедуемому вашей партией интернационализму? Разве с точки зрения русского патриота, задуманное в кремлёвских кругах — есть благо для вашей страны? Разве, не наоборот? Разве Вы не видите противоречия, коллега?
«На каждый ваш вопрос
У нас ответ один…»:
— Вы задаёте правильные вопросы, коллега, но исходя из неверных предпосылок. Увы, но это задумано вовсе не в Кремле. Иначе, наша встреча с Вами не состоялась бы.
У того округлились очи:
— «Не в Кремле»?! А где тогда и с какой целью?
Оглянувшись по сторонам и понизив голос, отвечаю:
— Я совершенно случайно узнал (только не спрашивайте, «как»!), что операция «Ледокол» — разработка вовсе не советских спецслужб с целью Мировой революции… Это всего лишь прикрытие, вроде дымовой завесы. А коварный замысел тайной американской организации промышленников, банкиров и политиков. Какова здесь роль Кремля — мне неведомо. Возможно, они просто не ведают, что творят. Однако, вспомните: откуда в 17-ом году в Россию приехал Троцкий и чей он родственник и, возможно — тогда Вы многое поймёте.
Сбит с толку ещё больше, аж акцент сквозь совершенно правильную русскую речь прорезался:
— А зачем это амэриканцам?
Закатывая глаза:
— «Над Британской Империей никогда не заходит Солнце»… Так?
Тот, гордо подбоченюсь:
— Да, это так!
— А вы вообще задумываетесь, что кроме Германии или положим большевиков с их потерпевшей фиаско идеей Мировой революцией — есть ещё кто-то, кому размеры вашей Империи спать спокойно не дают? Причём, возможностей у тех побольше — чем у первых двух вместе взятых?
Вижу — «грузится» по полной и с охотничьим азартом «жгу» дальше:
— Американцы недовольны итогами Великой войны. Они явились на неё слишком поздно, а Германия капитулировала слишком рано. А Британия и Франция не были ослаблены настолько, что от их можно было без риска отделить колонии.
Делаю голос убивающе-ледяным:
— В этот раз всё будет по-другому. Накачанная американскими финансовыми влияниями Германия развалит старые колониальные империи, а затем столкнётся лоб в лоб с Советским Союзом. Германская военная машина разобьётся вдребезги об него — хотя и, разрушив и обезлюдев Россию — как после нашествия монголо-болгаров под предводительством Кыргиз-Хана. В этот раз никакой капитуляции не будет: Германия будет оккупирована американскими войсками, а стало быть — Европа и весь остальной мир попадут под управление доллара…
А ведь действительно: безоговорочная капитуляция для Третьего Рейха» была предложена (считай — навязана) вовсе не злым параноиком Сталиным — как это можно подумать, а добряком-демократом Рузвельтом.
С чего бы?!
Неужели, Америка больше всех пострадала от гитлеровской оккупации?!
НЕ ВЕРЮ!!!
— …Ну а ваш премьер с королевой на пару, будут ездить отчитываться в Вашингтонский «обком партии».
Тот, исподлобья:
— А ваш?
Пожав плечами, с открытой — как гнойная рана, болью в голосе:
— А наш, возможно — в обосцанных штанах будет оркестром дирижировать. Мы с вами в одной лодке, коллега.
Когда дошло, у того волосы дыбом:
— Это невозможно!
— «Невозможно»?
Откидываюсь на спинку кресла и с нескрываемой неподдельной горечью:
— Вы там в своей «МИ-6», хоть газеты читаете? Или скуриваете не читая? Гомеры, мля… Великие скопцы! Тьфу ты, мать вашу… «Слепцы» — хотел сказать!
Сбит с толку и впадая в панику, привстаёт:
— Что Вы имеете в виду?
Стучу кулаком по столу:
— Процесс уже пошёл! САСШ всеми силами противятся взиманию Францией репараций с Германию, что могло бы последнюю так ослабить — что та и, думать бы позабыла об реванше. А так держат немцев в полузадушенном состоянии — не давая и разжиреть, чтоб позабыть про нанесённые Версалем обиды и, сдохнуть — во благо всего цивилизованного человечества.
Действительно, к чему бы это?
Принятый в 1924 году… Скорее, навязанный союзникам по Антанте американский «План Дауэса» — установил новый, щадящий Германию порядок выплат репараций, наложенных на неё в рамках Версальского договора. Одновременно, чтобы помочь экономике Веймарской Республике, ей предоставлялся международный заём.
Принятый в 1929 году на Гаагской конференции «План Юнга», предусматривал снижение размера годовых платежей (в среднем до 2 млрд. марок), отмену репарационного налога на промышленность, сокращение обложения транспорта и ликвидацию иностранных контрольных органов. Одним из важнейших следствий принятия «Плана Юнга» был досрочный вывод оккупационных войск союзников из Рейнской области…
Ну и как эти «планы» можно рассматривать?
Довольно долго посидев мрачнее тучи, я даже в сортир «по-маленькому» успел сбегать, британец даже с неким оттенком подобострастия вопросил:
— У Вас имеются какие-то предложения, чтоб не допустить всего этого?
С видом фокусника, достающего из пустой шляпы ушастого кролика:
— Конечно! Британии и России надо действовать вместе, сообща и тем победим. Да, мы всю новую и новейшую историю — соперничаем по любому поводу и часто без онного… Но как только на горизонте появляется общая угроза — тотчас объединяемся. Весь если вспомнить историю: против Наполеона и Кайзера — мы сражались плечо к плечу… А Бог как известно — троицу любит!
У того слегка выкатились бесцветные англо-саксонские зенки и также слегка заикаясь:
— Вы предлагаете объявить войну Амэрике?
Спокойно и обстоятельно, как врач-психиатр улещивая буйно-помешанного перед припадком:
— Зачем же, так примитивно, коллега? Мы же — разведка(!) и должны действовать соответственно.
— Как действовать? Ваши предложения?
— Вы даёте доступ к «Фонду Второва», я делаю всё остальное. Мир спасён, а наши имена — увы, но никто и никогда не узнает… Ибо такова уж наша с вами профессия!
Тот, наморщил лоб:
— …«Фонд Второва»? Нет, не знаю такого.
Придав своему лицу твёрдокаменную уверенность:
— Зато, ваше начальство хорошо про него знает, коллега.
Глядя на меня как Ленин на буржуазию, цедит сквозь:
— Извините, но это смахивает на какую-то грандиозную аферу.
«Рву тельняшку на груди», образно говоря конечно:
— А когда я к Вам пришёл с планами Коминтерна, это не показалось «аферой»? Тогда какого пениса, вы устроили это грандиозный кипеж со шмоном советских посольств по всему миру?
Британский шпион горячится, позабыв по имидж самой невозмутимой нации на этой говённной планете:
— Это — другое дело! Тогда Вы принесли мне доказательства. А что скажет моё начальство, когда вместо документов я расскажу ему этот бред? Оно назовёт Вас аферистом, а меня — легковерным дурачком.
Посерьёзнев ликом, восклицаю:
— Так Вам документ нужен?
— Конечно, коллега!
Щёлкаю пальцами:
— «Ноу проблем», как у вас говорят. Сча нарисую…
Вынимаю из кармана блокнот, вырываю листок и карандашом пишу «24 октября 1929 года» и протягиваю.
Читает и глаза на лоб:
— Что это?!
— «Чёрный четверг». Дата события, которое спустит «спусковой крючок». В этот день, с краха Нью-Йоркской Фондовой биржи начнётся операция американской финансовой элиты «Ледокол» по слому старой колониальной системы…
«Железней» доказательств, по-моему — просто не бывает.
С нескрываемым удовольствием наблюдая за бурей эмоций на его холёном аристократическом лице, заканчиваю:
— …И передайте своему начальству, коллега: после этого события, у них будет ровно несколько дней на то, чтобы открыв мне доступ к «Фонду Второва» — попытаться сделать хоть что-то для спасения Британской Империи, прежде чем развитие событий станет необратимым.
На мой взгляд должно сработать.
Ведь, в конце концов, что они теряют?
Деньги, к которым без «второй половинки ключа» (Бажанова) всё равно нет доступа?
Смешно, право!
Поговорили о некоторых технических и второстепенных деталях и разошлись как в тумане корабли.
Надеюсь, что ненадолго.
* * *
Лишь в октябре 1929-го года завершились очень тяжёлые переговоры Советско-американского инвестиционно-технологического общества «Red Fannie Mae» с германскими химическими концернами «И. Г. Фарбениндустри» и «Bayerishe Stickstoff Werke».
Первая согласилась за патент кобальтово-ториевого (Co-Th) катализатора для производства жидкого топлива из каменного угля — построить в Саратове комбинат для производства аммиака из местного природного газа.
«Bayerishe Stickstoff Werke» за патенты никелевого катализатора и способа получения ацетилена окислительным пиролизом смеси природного газа и кислорода, подписалась на строительство там же бензольно-толуолового завода.
Кроме того несколько ранее с обоими этими компаниями, был через «Межрабром» заключён контракт об совместном использовании патента профессора Лебедева получения синтетического каучука из этилового спирта. С их помощью будет построено три каучуковых комбината в местах выращивания картофеля — в Нижнем Новгороде, в Барнауле и под Ленинградом.
Кстати, последний заточен под прибалтийский картофельный спирт — который привяжет эти три республики к СССР крепче, чем прямая аннексия — наподобие той, что была в «реальном» 1940-ом году.
Ведь, самые прочные узы — это вовсе не «братские», а экономические.
Межправительственные соглашения с Ленинградской областью уже подписаны, Москвой одобрены…
Так что «процесс пошёл»!
Владимир Николаевич Ипатьев своим авторитетом в научном мире продавил дополнительные преференции и, в довесок к вышеперечисленному — немцы помогут ему с организацией в Менделеевске (бывший Растяпино) «Химического института высоких давлений».
На официальном подписании договоров, с нашей стороны присутствовали: Смилга Ивар Тенисович — Председатель Совнаркома Нижегородского края, Владимир Николаевич Ипатьев — Председатель Совета директоров корпорации «Россхимпом» и по совместительству — ректор «Химического института высоких давлений», Александр Евгеньевич Драшусов — Директор треста «Азот», Дмитрий Константинович Анрепа — Директор треста «Бензол», Шнегас Владимира Владимировича — директор треста «Синтез»…
…И другие официальные, полуофициальные и совсем неофициальные лица, в числе которых был и ваш покорный слуга.
Пока шло заключительное «бодалово», а потом и само подписание — которое по объективно-субъективным заморочкам затянулось едва ли не на неделю, ваш «покорный слуга» — нет-нет, да и пропадал куда-нибудь на пару дней…
С целью ознакомления с германскими достопримечательностями.
Руссо-туристо, так сказать…
Облико-морале!
* * *
По столице Веймарской Республики и её окрестностям, я двигался на взятом под залог ещё довоенном, сильно подержанном — но бодрым на ход «Мерседесе». Но частенько ходил пешком, иногда ездил на трамваях и слушал разговоры, благо за время общения со своими немецкими телохранителями — научился более-менее балакать на дойче-мове. На людей так сказать смотрел и, себя им показывал не стесняясь.
Немцы в то время были народ не дюже богатый, но каждый из них замечаю — просто из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать перед другими своё деланное благополучие. По крайней мере, оборванцев как у нас — я ни разу не видел. Бедность для немцев — это порок, которого надо стыдиться.
И все, чуть ли не до самого последнего — интересуются политикой.
— …Между Адольфом Гитлером и Георгом Штрассером, выберу последнего, — заскочившие на заднюю площадку потрёпанного вида мужчины, чуть за тридцать лет каждый, видимо продолжили начатый спор, — Адольф хорош на трибуне, слов нет, но кто он, а кто Штрассер, рассказывать нужно? Один из художников вышел, без образования толкового, выше ефрейтора не поднялся, чистый политик, популист и пидараст, да ещё и с этими чёртовыми американскими банкирами заигрывает. Другой — из семьи рабочих, боевой офицер, издатель газеты.
— «Американские банкиры»? — пропустив мимо ушей «пидараста», иронически хмыкнул оппонент, дёрнув плохо выбритой худой шеей, торчащей из ворота застиранной рубашки, — чем они тебя пугают?
— Тем, что они евреи!
— Так Адольф же против евреев!
— Так это он на словах. А на деле он сам еврей и, у евреев деньги для своих штурмовиков берёт… С какой целью, думаешь?
Призадумывается, но затем отрицающе вертит головой:
— Нет, не знаю.
— А с какой целью Тельман брал деньги у большевиков? Для Мировой большевистской революции.
Хмурый оппонент, судорожно дёрнул кадыком туда-сюда:
— Ты хочешь сказать, что Гитлер берёт у американских банкиров деньги, чтоб совершить Мировую еврейскую революцию?
«Знайка», прям как на плакате, торжествующе тычет в него указательным пальцем и пророком глаголит:
— ТЫ СКАЗАЛ!!!
Тот, в безнадёге отмахивается:
— А какая, нам немцам разница? Что московские евреи, что американские…
Несмотря на вполне понятные продолжающиеся затруднения с экономикой, Веймарская республика, как государство мне очень нравится.
Хорошо продуманные и с присущей немцам педантичностью выполняющиеся реформы образования и медицины… Достойная подражанию социальная программа — строится социальное жильё, на государственном уровне поддерживается массовый спорт (вроде планерного) и массовый же туризм. Здоровое, крепкое, социально ориентированное государство и культурный народ — носящий почётное прозвище самого читающего.
Куда всё это ушло после прихода Гитлера к власти!?
Как терпимый, высококультурный, интеллектуальный народ дошёл до такой жизни, что его пришлось — буквально вбомбливать в каменный век, чтоб образумить?
— Что-то пивка баварского захотелось пососать, — как-то после одного телефонного звонка, сказал я сам себе, — а не махнуть ли мне в Мюнхен?
Сказал себе и «махнул»!
* * *
«Если хочешь, чтоб что-то — для тебя очень важное, было сделано хорошо — сделай это сам».
Всегда руководствовался этим правилом и этот случай не исключение.
Однако, подготовку этого мероприятия, не только можно — но и нужно(!) переложить на «тупых исполнителей», даже и близко не понимающих твоих замыслов.
Благо в то время частных детективов в Веймарской Республике хватало с великим излишком, а Гитлер, слава Богу — не был пока такой «цацой», чтоб его слишком тщательно охраняли и мешали тем собирать информацию для некого «периодического издания».
Журналистика — очень удобная ширма для подобных «шпионских» делишек, согласитесь!
Не было у будущего Фюрера пока и своего пристанища. Это чуть позже, когда он снюхается со своими отечественными и американскими финансовыми воротилами, ему подарят шикарнейшую девяти— комнатную квартиру в самом фешенебельном районе Мюнхена.
Рисунок 126. Адольф Гитлер и Винифред Вагнер возле особняка Вагнеров в Мюнхене.
Пока же Гитлер жил-ночевал где придётся, но чаще всего в особняке Вагнеров.
Да, да!
Тех самых Вагнеров…
Хотя, кем доводится эта шлюшка Винифред Вагнер1 великому композитору, я был совершенно без понятия. Да и не особенно-то желаю знать. Главное, что Адольф чувствует себя здесь как у себя дома и, может заявиться без предупреждения даже среди ночи.
Конечно же, заявлялся он не один, а со всей своей «свитой» — рыл в двадцать пять незваных гостей, среди которых могли быть и совершенно посторонние люди — например, представители местной, общегерманской или вообще — мировой богемы, пред которыми Алоизович не ленился «метать бисер», блистая своим красноречием.
Ну и обязательно личные охранники — эсэсовцы и, личные секретари под руководством Рудольфа Гесса.
Почему-то именно эту, интеллигентную публику — тянуло больше всех к его личности и, они слетались в Мюнхен — подобно навозным мухам на свежее говно.
Да и вообще, по некоему странному совпадению (или это не совпадение вовсе?) чуть ли не вся гитлеровская верхушка состояла опять-таки из классической интеллигенции во главе с неудачливым художником. Другие под стать ему, не добившиеся успехов в науке и оттого создавшие свою — «арийскую», людоедскую теорию.
«Сверхчеловеки» колченогие, млять!
Как к примеру главный идеолог нацизма Альфред Розенберг, который получил образование в высшем учебном заведении Российской империи — рассаднике фрондирующей интеллигенции. Или верховный судья рейха — Фрейслер, в юности баловавшийся марксизмом, будучи военным комиссаром Красной армии — участвовавший в российской Гражданской войне…
Но, именно сегодня то — день особый!
Уже который день, затягиваясь до полуночи, ведутся переговоры верхушки «НСДАП» с неким частным лицом — настолько важные, что Адольф даже позабыл на время про митинги и, уже третий день не появляется публично.
Кроме разумеется хозяев и охраны, из всей этой нацисткой шоблы — в особняке присутствует лишь сам Гитлер, Гесс и трое каких-то «серых» личностей. Возможно, это его личные секретари-референты — скинув на которых всю «текучку» по строительству партии, тот мог разъезжая по стране — самозабвенно базлать на митингах.
* * *
Уже, почти час ночи. Погода тоже благоприятствует моей задумке — небо по-осеннему пасмурное и, неполная Луна почти не просвечивает сквозь облака.
Сейчас, или никогда!
Подойдя на необходимое расстояние к фонарному столбу, встав в тень от ближайшего дерева… Воровато оглядевшись по сторонам, достав из-за пазухи рогатку и вложив в неё одну из мелких гаек взятых из кармана, я тщательно прицелился, и…:
— Да будет свет!
МИМО!!!
— Чёрт, косоглазый жоппорук!
Ещё дважды чертыхнувшись, мне лишь с третьего раза удалось разбить лампочку, после чего я крупной иноходью рванул в ближайшие кусты и затаился там.
Полминуты не прошло, как к высокому забору отделяющему сад при особняке от проезжей части улицы, прибежала здоровущая хрипло лающая немецкая овчарка с двумя мордатыми эсэсовцами, матерно ругающимися на немецко-фашисткой фене.
Посветив фонариками вокруг и посмотрев на фонарь, они все втроём враз успокоившись, отправились обратно и насколько я немцев знаю — тотчас позвонят в местную электрическую компанию, чтоб те восстановили «die Ordnung».
По проведённым ранее подобным «экспериментам» на других улицах, этого события надо ждать минут через пятнадцать-двадцать…
Надо торопиться!
Я рванул за угол, сел в «Форд-пикап» и, выждав минут пять для правдоподобности — подъехал к фонарному столбу.
На звук мотора вновь выскочила эта «троица», вновь облаила-обматерила было, но прочитав надпись на борту грузовичка быстро успокоилась. С деревенско-детским любопытством наблюдая, как я вращая ручной привод — поднимаю площадку из кузова, один их мордоворотов поинтересовался:
— Надолго ремонт, камрад?
Светанув в свете включённых фар нацистским значком на груди фирменной робы, я прогундел кося под «шпроту»:
— Если просто заменить Elektrische Lampe — то минут пять, не больше. А если Lampenbasis — капут, то полчаса — не меньше.
Тот, настороженно:
— Ты — поляк?
Открещиваюсь от такой сомнительной «чести», как от обвинения в некрофилии:
— Nein, rette mich Gott! Их бин — прибалтийский немец. «Baltische Landeswehr2». Воевал в «Freikorps3» Альфреда Флетчера против русских красных, пока белые латыши в благодарность — не дали нам пинка под зад…
Тот, сочувственно:
— Ничего, камрад. С нашим Фюрером, мы это «Das Vieh» — скоро поставив в «der Stall».
Понимая с пятого на десятое, я зиганул с фанатизмом в глазах:
— Слава Укр… Deutschland vor allem!
И полез по лестнице вверх.
Те зиганув в ответку, проводили меня взглядами на поднятую площадку и отправились восвояси.
* * *
Для порядка
осмотрев при свете небольшого самодельного налобного фонарика плафон фонаря, обнаруживаю что фарфоровый патрон лампы действительно был разбит в хлам. С минуту поковырявшись в нём отвёркой, одним глазом косясь вниз — в сад, а другим в сторону — на хорошо освещённые изнутри окна на втором этаже особняка, я залез в сумку и…
Рисунок 127. Снайперский прицел «ПСО-1».
…И достал оттуда вовсе не пассатижи и синюю изоленту, как можно подумать, а части бесшумной снайперской винтовки, перезапиленной под тульский патрон калибра «9х39» с немецкого карабина «Mauser 98k». Получился тот же «Винторез» с 20-ти сантиметровым перфорированным стволом и интегрированным глушителем, только с болтовым затвором.
А вот оптический прицел «ПСО-1» — тот самый, «роялистый»!
В отличии от моего охолощённого «ВСС», он самый настоящий и благодаря люминесцентному экрану позволяет поражать цель даже в темноте. Хотя, думаю — этого сегодня не потребуется.
Чтобы поменьше оставлять «русских» следов, патроны были оснащены пистолетными пулями от «9х19» с естественно уменьшенной навеской пороха.
Всё это сократило эффективную дальность стрельбы до пятидесяти метров…
А мне больше и не надо!
Здесь всего-то через сад — метров тридцать-тридцать пять.
Когда мне стало окончательно понятно, что собака с двумя «SS Männer» вне зоны доступа, я сперва в маленький театральный бинокль рассмотрел происходящее в особняке. По добытому «моими» детективами плану, я знал расположение кабинета мужа фрау Винифред Вагнер — который оккупировал Гитлер и где моглись вестись переговоры… Но на всякий случай сперва пробежался по всем освещённым окнам и, у меня кровь в жилах застыла.
— Ага, вот ты где!
В детской, «дядя Адик» показывая чёрный пистолет, что-то втирал в уши четверым разновозрастным детям четы Вагнеров — наверное, рассказывал про свои военные подвиги, а те восторженно пищали.
— Чё то не пойму: ты — педофил или пидарас, как в газетах пишут? Впрочем, сегодня это не важно…
Сердце отбойным молотком билось, руки тряслись как в старческом треморе — когда я переведя взгляд на окно в кабинете, как сквозь красную пелену разглядел сидящего за столом Рудольфа Гесса, двух «серых» личностей и…
— «Ба, знакомые все лица»! Вот ты-то мне сегодня и нужен.
Беру в руки винтовку с уже «передёрнутым» заранее затвором, снимаю с предохранителя и…
Вдруг слышу, кто-то кричит снизу:
— Эй, Kumpel! Ты кто такой и почему аrbeiten на моём участке?
Аж подпрыгнув, смотрю вниз и вижу какого-то мужика в такой же форме и с сумкой электрика через плечо как у меня и, с лестницей-стремянкой в руках… «Форд-пикап» с поднимающейся площадкой — это уже моё «ноу-хау», у местных электриков такого и в помине нет.
Лишнее палево, конечно…
Ну а что делать, если от уровня земли в окно второго этажа не заглянешь, а с ближайшего подходящего дерева стрелять — слишком большое расстояние?
К счастью, очень быстро выйдя из ступора и придя в себя:
— Подожди минуту, Kollege! Сейчас закончу, слезу и всё тебе объясню.
Вдруг, слышу на звук голосов залаяла чёртова собака… ЧЁРТ!!! Сейчас явятся эти долбанные эсесовцы…
Что делать?
Прежде всего — надо успокоиться, что я хотя не без труда, но делаю.
Глубоко вздохнув и задержав дыхание, поднимаю винтовку, целюсь в лоб и выстрелив всего один раз (пшшик…), в два приёма отделил ствол и прицел от ложа, спрятал в сумку и перекинув её через плечо, буквально слетел вниз.
Внизу, вынув из кармана «Люггер» без одного патрона в обойме и выбросив оттуда же заранее стрелянную гильзу… Выпускаю оставшиеся в пистолете пули в сторону особняка и, сую ствол в руки ошарашенного «коллеги»:
— Скажешь, что нашёл…
Вообще-то я хотел его подбросить на месте происшествия — чтоб запудрить мозги следователям, но так уже кости сегодня выпали!
…И рванул так, что в ушах засвистело — слыша вдогонку лай, крики, выстрелы, истошный вопль.
Прибежав в неподалёку находящийся парк, по пути избавившись от рабочей одежды, вытащил из кустов заныканый там с вечера велосипед и поднажал на педали. По дороге выкинул в первую же речку ствол и ложу, во вторую попавшуюся речку — с моста зашвырнул велосипед… Наконец, уже пешком добрался до стоянки, где меня поджидал проверенный в деле — хотя и на вид хорошенько ушатанный временем «Мерс».
Переодевшись в среднего достатка немецкого буржуа, сажусь, завожу и «давлю на тапку» вплоть до самого Берлина — изредка останавливаясь лишь чтоб заправиться да посцать.
Доехав до столицы Веймарской Республики, я поставил «Мерса» туда, где его взял на прокат под залог, доехал на трамвае до своей гостиницы, где продрых едва ль не сутки.
Проснувшись, привёл себя в порядок, заказал в номер ужин и свежую прессу.
Проглотив не почувствовав вкуса «Eintopf», затем дожевав «Schweinhacks» с гарниром из кислой капусты и «Knödel», уже не торопясь запив всё это достаточно приличным кофе и, наконец решился взглянуть на свежие новости.
И на первой же странице «Deutsche Allgemeine Zeitung» прочёл крупный заголовок:
«В Мюнхене убит шведский мультимиллионер, мировой финансовый магнат, «спичечный король» — Ивар Крёгер. Предполагаемый убийца застрелен на месте, но у следствия имеются множественные вопросы…».
Посмотрел на дату: на дворе было 24 октября 1929 года.
* * *
Ивар Крёгер.
Знаете такого?
А я его знаю… Вернее, знал.
Не так давно он обратился ко мне с предложением одолжить нереально большую сумму денег, на нереально льготных для меня условиях. Конечно же, я отказался, но дай думаю — пробью по «послезнанию»4, что за «фрукт» такой.
Оказывается, это — «спичечный король», контролирующий три четверти мирового производства спичек.
Кроме того в конце 20-х годов, концерн «Kreuger & Toll» контролировал половину(!) мирового производства железной руды и целлюлозы, владел самыми большими шахтами и многочисленной недвижимостью во всех столицах мира, обладал концессиями и монополиями во многих странах.
Крёгер субсидировал-кредитовал не токмо такую «мелочь» вроде вашего покорного слуги — но и целые страны и правительства, список которых впечатляет:
Франция — 75 000 000 долларов.
Польша — 39 400 000 долларов.
Венгрия — 36 000 000 долларов.
Румыния — 27 000 000 долларов.
Югославия — 22 000 000 долларов.
Греция — 20 000 000 шведских крон.
Турция — 20 000 000 долларов.
Латвия — 6 000 000 долларов.
Литва — 6 000 000 долларов.
Эквадор — 3 000 000 долларов.
Гватемала — 2 500 000 долларов.
Боливия — 2 000 000 долларов.
В общей сложности, в период с 1925 по 1930 год Ивар Крёгер — выдал кредитов на сумму в 387 миллионов «тогдашних» долларов, что соответствует 35 миллиардам баксов в «моём» времени!
Впечатляет, да?
Однако, это только присказка, сказка будет впереди!
Согласно моему «послезнанию», в апреле 1928-ом года сей башлёвый швед побывал в Москве и предложил Иосифу Виссарионовичу Сталину кредит в один миллиард долларов (МИЛЛИАРД, КАРЛ, МИЛЛИАРД!!!) на феноменально льготных условиях.
Рисунок 128. Спичечный король Ивар Крёгер.
И шо вы думали?
Наш Вождь и Учитель (а следовательно и вся стоявшая за ним — помешанная на индустриализации партийная верхушка) от столь неслыханно щедрого предложения категорически отказался.
Почему?
Думаю, по той же причине, что и я: почувствовали за аппетитной наживкой — острый стальной крючок.
Кстати, по времени — практически день в день совпадает.
Однако, это ещё не конец истории. Неугомонный швед едет в Германию и там впаривает её правительству кредит на…
Всего на 125 миллионов?
А чё так мелко плаваем, хер Крёгер?
Чем правительство демократической Веймарской Республики хуже большевистского?
Так, так, так…
Включаем на полную мощь соображалку в голове: а может под шумок, ещё кому обломилось от щедрот твоих, а?
Некому усатому историческому персонажу, который не был столь мудр как его кремлёвский коллега, потому в отличие от того — не скончался в собственной постели, а был вынужден приложить дуло пистолета к виску.
Безумная версия, согласен.
Вопрос лишь в том, настолько ли она безумна — чтоб стать…
Верной!
Всё говорит в пользу этой версии.
На следующий день после этой сделки, случилось 24 октября — величайший обвал на нью-йоркской Фондовой бирже.
12 марта 1932-го года Крёгер застрелился в своей парижской резиденции. Причём факт суицида произошёл при очень загадочных обстоятельствах: выстрела никто не слышал, пистолетную пулю полицейские не нашли.
30 января 1933-го года Гинденбург принял отставку Шлейхера и по требованию промышленников назначил рейхсканцлером Гитлера…
Ну а дальше вы сами знаете.
Для чего Ивар Крёгер это всё проделывал?
Зачем он раздавал эти кредиты, по всей видимости — в ущерб себе?
С помощью обычной, «житейской» логики — понять такое невозможно, как ни старайся. Если он просто гуманист, филантроп и альтруист — мог бы делать добро напрямую, строя всякие там богадельни и приюты, раздавая пособия, гранты и пенсии…
Знавал я «там» одного «добряка» по кличке Сорос…
А может не он, а некая финансовая «закулиса»? В каких-то своекорыстных интересах?
Кто это может быть?
Всегда ищи того, кому это выгодно.
Кто больше всех выиграл от Второй мировой войны?
Правильно!
Даже пальцем показывать не надо и так всё ясно.
Если швед «сорит» в основном не кронами, а баксами — следовательно и, мошна его находится за морем-океаном. А стало быть, его за эту «мошну» можно взять и «слегка надавив» — попросить оказать небольшую финансовую услугу «хорошим людям в нужных странах». Не безвозмездно конечно, а за какие-то вполне конкретные «плюшки».
Итак, все пазлы сходятся: американские банкиры во главе с Джоном Пирпойнтом Морганом-младшим — Гитлеру всучили деньги едва ли не на прямую, Сталину — всобачили через… Раньше думаю что через «Фонд Второва», а теперь даже и не знаю.
Может, через Альберта Кана?
А затем бросили два «ледокола» навстречу друг другу.
И когда до меня дошло это, я вмиг понял на что можно потратить деньги «Фонда Второва»…
* * *
А теперь поговорим о том, какие соображения подвигли меня на вышеописанные «подвиги».
Знаю, что любой другой окажись на моём месте — предпочёл бы убить Гитлера и тем самым предотвратить Вторую мировую войны… Так сказать — закон жанра обязывает.
Что это за попаданец такой, если даже не попытался убить Гитлера?
Так не попаданец, а фуфло какое-то…
Отвечаю: эта идея — идиотская от начала до конца.
Ребятничество и старческий маразм в одном флаконе!
Если разобраться логически, сцаным веником загнав под плинтус эмоции — с этим именем подсознательно связанные, то спрашивается:
За что?
Не Гитлер и даже не Розенберг с Геббельсом были идеологами расового превосходства немецкого народа, её создали ещё задолго до них.
Кто, спрашиваете?
Загибайте пальцы, перечисляю: Иоганн Готлиб Фихте — «германский народ избран Провидением, дабы занять высшее место в истории Вселенной», Георг Вильгельм Фридрих Гегель — «немцы ведут остальной мир к славным вершинам принудительной культуры», Фридрих Вильгельм Ницше — «сверхчеловек стоит выше обычного контроля» и, прочие «сумрачные германские гении». Даже к небезызвестному «Обществу Туле», они имели самое «апосредственное» отношение — ибо, оно было создано ещё при кайзере Вильгельме.
Отнюдь не был Гитлер создателем и идеологии национал-социализма. Она возникла в умах миллионов немцев, как ответная реакция на грабительские условия Версальского мира, на оккупацию союзниками Саара и Рура.
И наконец, не Гитлер разжигал в Германии антисемитизм: это сделали сами представители еврейской буржуазии — своим нажитым вопиюще-бессовестной спекуляцией в тяжелейшее для страны время, без стеснения выставляемым напоказ богатством.
Исторический факт, который невозможно скрыть при всём желании: нацисты во главе с Адольфом Гитлером — пришли к власти в Германии вполне законным, демократическим путем!
Именно национал-социализм, общенациональная идея попал в резонанс с общим настроением самой пассионарной части немецкого народа — отчаявшихся и готовых на все ветеранов Великой войны, воспитанной в букве и духе «великогерманской идеи» молодежи, разорённых спекулятивным еврейским капиталом мелких лавочников, высококвалифицированный промышленных рабочих, за свой изнуряющий труд получавших жалкие гроши или вовсе оказавшихся на улице без средств существования…
Хотите предотвратить Вторую мировую войну? «Внезапное и вероломное» нападение 22 июня 1941-го года и Великую Отечественную?
Хотите спасти жизни своих убитых и неродившихся соотечественников? Погибших прадедушек и прабабушек?
Тогда убейте не Гитлера, а всех носителей имперского духа в Германии!
Всех бывших офицеров и частично солдат кайзеровской армии, всех или почти всех университетских профессоров, городских и сельских учителей, священников… И, главное: не забудьте уничтожить или изгнать из страны всех крупных, средних и мелких буржуа.
Как думаете, Вам под силу такое?
Хм, гкхм…
А ведь в истории, уже было такое!
Всю, или почти всю вышеперечисленную «категорию» уничтожили или изгнали из страны большевики во время Гражданской войны.
А иначе, бы…
Как вы думаете, какой была бы Матушка-Россия, если бы не большевики?
«Демократической республикой»?!
А с какого такого перепуга, не подскажите?
Карла Маркса можно членососить как угодно (сам этим — то и дело занимаюсь), но в одном он прав: базис определяет надстройку. Чтобы в нашей стране прочно утвердился либерализм, нужно чтоб в ней имелся в строго определённом количестве так называемый «средний класс». В реальности же, мы имеем три четверти крестьян — живущих ещё патриархальными законами, города кишащие люмпенами и тонкую прослойку «добра нации».
При таких условиях, демократии не бывает по определению!
Если хотите её, начинайте прогрессировать — хотя бы с момента отмены крепостного права в России, а ещё лучше — сразу после Наполеоновских войн.
Так что «Россия без большевиков», это националистическая диктатура даже не генерала Деникина — у того кишка тонка для такой должности, а какого-нибудь атамана Семенова. Зная какие «порядки» установил он на Дальнем Востоке — легко можно представить, что творилось бы на «одной шестой части суши». Тот же фашизм, те же концлагеря для инакомыслящих и инородцев — только без немецкого «железного порядка».
Так, так, так…
Так значит, чтобы предотвратить Вторую мировую войну и всё, что с нею связано, все её последствия — надо развязать в Германии Гражданскую войну?
Чтоб уничтожить или изгнать из страны всех или почти всех «носителей имперского духа»?
Так, так, так… Заманчиво, заманчиво…
Очень заманчиво!
По крайней мере — попробовать стоит.
Но вот в чём загвоздка: а чьими руками развязать Гражданскую войну, если даже в «реальной истории» — это не удалось сделать руками Тельмана, его Коммунистической партии, при баснословно щедрой финансовой поддержке Коминтерна?
Теперь же, когда Тельман чалится на нарах за мошенничество — КПГ практически распалась, а Коминтерн превратился в «говорильню» в Женеве — такое вообще невозможно.
Хм, гкхм…
Эта идея была изначально мертворождённой. Ибо в Германии в отличии от России, «средний класс» всё же имелся. Он имеет определяющее политическое значение, носит как раз тот самый «имперских дух» и интернационалистов — не поддержал бы ни при каких обстоятельствах. Именно его представители, конкретно охренев от последствий «Великой депрессии» — проголосовали за НСДАП и вручили Гитлеру ключи от власти.
И тут меня конкретно торкнуло одной идеей, у меня аж ладони вспотели…
— А за национал-большевиков?
А вот это — запросто!
Особенно в разгар «Гросс-депрясняка» и за неимением какой-то другой альтернативы.
Так, так, так…
А где б мне таких взять?
Да, как это «где»?
Там же — откуда какие-то «тёмные» силы взяли и Гитлера:
В Мюнхене.
* * *
А кто у нас в Мюнхене в данный момент жив-здоров проживает, да глотку на митингах дерёт?
Правильно: без пяти минут «Фюрер великой германской нации».
Но не он один!
В данный момент, кандидатов в «фюреры» в «Национал-социалистической рабочей партии Германии» — просто до фигища.
За время отсидки лидера партии в тюрьме после «Пивного путча», НСДАП фактически распалась и Гитлеру пришлось начинать практически всё с нуля. Конечно, большую помощь оказал ему Рём, командовавший штурмовыми отрядами…
Чем не кандидат в Фюреры?
Однако решающую роль в возрождении НСДАП сыграли братья Отто и Грегор Штрассеры, лидеры лево-экстремистских движений в Северной и Северо-Западной Германии. Именно они, опирающиеся — не на какую-то едино-монолитную германскую нацию, а на «ждущие перемен» низшие классы — помогли поднять популярность партии, увеличить её численность с 27 до 800 тысяч членов и, превратить из партии региональной (баварской) — в общенациональную политическую силу.
Рисунок 129. Братья Грегор и Отто Штрассер.
Они были типичными «красными», призывали к национализации промышленности, банков и земель и, не стесняясь заявляли о своих симпатиях к большевистскому режиму в СССР в своей газете «Берлинер арбайтер цайтунг».
Без всякого сомнения, до самого «Гросс депресняка», братья Штрассер были гораздо популярнее Адольфа Алоизовича и, даже будущий министр пропаганды (Геббельс) — поначалу топил за них, обозвав как-то раз того «мелким буржуа, который должен быть исключён из партии».
По правде сказать, мне вообще было весьма удивительно, как Гитлер смог стать лидером нации — не имея до самого 1932-го года гражданства Веймарской республики. В апреле 1925 года он отказался от австрийского гражданства и до сего момента был человеком без гражданства и постоянного места жительства.
Вот и не верь после этого в мировую закулису!
Однако, не всё ещё потеряно и вернёмся к нашим…
Братьям Штрассер.
Так вот, не знаю, что там происходило в «реальной истории» — подробно-правдоподобной инфы в «послезнании» по этому поводу нет5, но после того как она благодаря моему вмешательству превратилась в «текущую реальность» — в октябре 1925-го года Отто Штрассер пишет политическую программу северо-германского сектора НСДАП, выдержанную в крайне левых тонах.
Это явление политические аналитики тут же окрестили «Штрассеризмом» — немецкой разновидностью национал-большевизма, установившегося в тоже время в республиках и регионах СССР. Сам же автор, называл такую идеологию «национальным социализмом».
Штрассеры призывали к войне с Западом, союзу между собой всех угнетенных народов мира в общей борьбе против империализма. К этому же тезису примыкала идея стандартного антимасонства. Вместе с тем в отличии от Гитлера, Штрассеры настаивали на признании за евреями статуса национального меньшинства и даже поддерживал идею создания государства Израиль на палестинских землях.
По мнению Отто Штрассера:
«Революция должна создать такие формы государства и экономики, которые точно соответствовали бы внутренней природе народа в сфере политики, экономики и культуры».
Я читал и приятно удивлялся: в экономике эти «формы» означали «наследование земельных участков крестьянами без права продажи». В политической области — «самоуправление народа в профессиональных секторах и сословиях» (ремесленники имеют свой орган самоуправления, крестьяне — свой и так далее).
Отрицая классовую борьбу в рамках одного и того же народа, Штрассеры в то же время предлагал осуществление «народной революции» силами рабочих, крестьян и частично среднего класса — за счёт тонкой прослойки угнетателей и эксплуататоров — банкиров и промышленников…
Короче, запутались в «трёх соснах» ребятишки — ну прямо как Гитлер, в своём опусе «Майн кампф».
— Так, так, так, — потирал я в азарте руки, — да, это ж наши люди!
Если они, как и Гитлер — придут к власти законным, демократическим путём и начнут выполнять свою программу — война Германии гарантирована. Правда, это будет не очередная мировая война — а внутренняя.
Гражданская то есть.
Есть ли шанс на успех?
На мой взгляд имеется и не малый.
В «реальной истории» братьям крепко не подфартило.
После того, как Гитлер взял открытый курс на сближение с крупным капиталом, старой аристократией и генералитетом — Штрассеры были вынуждены были выйти из НСДАП…
Отто Штрассер попытался было расколоть партию и объединять вокруг себя противников без пяти минут Фюрера — но у него ничего не вышло и, он был вынужден эмигрировать. Грегор же был расстрелян вместе с Ремом в «Ночь длинных ножей».
Рассуждая здраво никаких шанцев у них изначально не было: «кто платит, тот и заказывает музыку», а «против лома нет приёма»
Однако, не забываем: «реальная история» — уже сменилась «текущей реальностью»!
После того что я начудесил в 1925-ом году, появился лучик надежды.
Летом-осенью 1925-го года Веймарскую Республику потрясли сразу три политических скандала.
Не успела утихнуть история с евреем-комиссаром из СССР — зверски изнасиловавшего немецкую девушку, как в одной из берлинских квартир — были обнаружены тела двух коминтерновцев из «Отдела Международных Связей Исполкома Коминтерна» (ОМС ИККИ). А, в имевшемся там же сейфе — очень интересные документы, касающиеся германской компартии — которые были тут же обнародованы через прессу. Это, произвело второй скандал и возбудило следствие по так называемой «Афере Витторфа» — одного из партийных функционеров близком к лидеру Коммунистической Партии Германии (КПГ) Тельману, уличённого в коррупции.
В самом начале расследования, разгорелся грандиозный скандал и среди самих немецких коммунистов.
Кроме потакания Витторфу в растрате полученных из Москвы партийных денег — Эрнсту Тельману вменялось в вину ущемление партийной демократии, автократический стиль управления и выдвижение на руководящие посты по принципу личной преданности.
ЦК КПГ постановил лишить Тельмана полномочий Председателя партии и поддержал инициативу Гарри Поллита о перенесение штаб-квартиры Коминтерна из Москвы в Женеву. Витторф же, попал под уголовное преследование — хотя и, сумел избежать суда и наказания — скрывшись где-то в Латинской Америке.
Разумеется, после всего этого начался массовый отток активных членов из КПГ и соответственно такой же массовый приток в НСДАП. Бывшие коммунисты принесли отчасти и свои взгляды и, соответственно сама партия Гитлера — сильно «полевела», вследствие чего позиции братьев Штрассеров ещё больше укрепились.
Я как мог помогал им, распространяя в «жёлтой прессе» слухи о еврейском папе Гитлера и о его «латентном» гомосексуализме и, даже сексуальных отношениях с Эрнстом Ремом.
Всё это конечно, очень здорово…
Но мало ли было, есть и будет пидарастов у власти?
Правильно?
Правильно!
Для того, чтобы братья окончательно нагнули, поимели и загнали Адольфа под нары, этого бесконечно мало…
Нужны, что?
Правильно — деньги!
И вот именно тогда я вспомнил про «Фонд Второва».
Но критически мало просто дать деньги «своим» людям… Не менее важно, чтоб чужие не получили их от вашего заклятого «партнёра». Вот поэтому-то я и, «вальнул» башлёвого шведа.
Скажите, другого пришлют?
Возможно.
Но это уже будет совсем другая история…
* * *
Практически не вылезая из гостиницы, не слезая с телефона и периодически бегая на телеграф, слежу за происходящими за океаном событиями.
24 октября, в день — прозванный потом «Черным четвергом», рынок открылся резким падением и стоимости акций и к полудню потери их капитализации достигли 9 миллиардов долларов. К вечеру на рынке произошло небольшое восстановление…
На обоих этих событиях, мы с Иохелем Гейдлихом очень хорошо наварились.
29 октября, прозванный «чёрным вторником» произошёл рекордно большой вброс на рынок продаваемых акций и начался длительный период понижения их стоимости — вплоть до «мусорной»… Потери держателей акций составили 26 миллиардов долларов, а мы с Бро сделали себе по первому «арбузу».
C'est la vie!
Если кто-то теряет, то кто-то — обязательно находит.
Но не это было главным событием этой недели.
В одной из берлинских русскоязычных эмигрантских газет я прочитал краткое объявление:
«Аннушка уронила сало».
Поднимаю трубку телефона, набираю номер, и:
— Мне мистера Бажанова, битте. …«Таможня дала добро». Удачи, Борис!
Удастся ли нам с Бажановым предотвратить Вторую мировую войну?
Не знаю.
Да и, вопрос это уже десятый.
Главное попытаться, чтоб потом — когда придёт «мой час», на смертном одре сказать самому себе:
— Я сделал, всё что смог.
А «бо мёртвые срама не имут»!
Notes
[
←1
]
Винифред — единственная дочь английского журналиста Джона Уильямса. После ранней смерти родителей её удочерили Клиндворты. Приёмный отец, Карл Клиндворт страстный поклонник творчества Рихарда Вагнера, познакомил девочку с семьёй Вагнеров. 18-летняя Винифред вышла замуж за 46-летнего Зигфрида Вагнера 22 сентября 1915 года. У супругов родилось четверо детей: Виланд, Фриделинд, Вольфганг и Верена.
Винифред Вагнер была близкой знакомой А. Гитлера и ввела его в круг своей семьи. После поражения «пивного путча», Винифред переписывалась с арестованным Гитлером и носила ему передачи. С 1925 года она общалась с Гитлером на «ты», вступил в его партию и принимала участие в работе съезда «NSDAP» в Веймаре.
[
←2
]
Прибалтийский ландесвер — — добровольческие вооруженные формирования, действовавшие на территории Латвии в период с ноября 1918 по март 1920 года. Состояли преимущественно из балтийских немцев.
[
←3
]
Фрайкор — свободный корпус, добровольческий корпус — наименование целого ряда немецких и австрийских полувоенных патриотических формирований, действовавших в тот же период.
[
←4
]
Голубицкий С. «Великие аферы XX века».
[
←5
]
В принципе, в мировоззрении братьев Штрассеров ничего радикальным образом не поменялось.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
