Червячная передача

Червячная передача

Annotation

В не столь отдаленном будущем, у человечества, идущего по пути трансцендентности, жил да был некий научный сотрудник. Младшего возраста, безусловно. И вот, в один прекрасный день, привела его дорога экспериментального познания к утере своей, нежно любимой тушки, обретению тушки новой... А вместе с ней странного, нового Мира, подозрительно похожего на родной, только за пятьдесят лет до утраты.

1. Игральные кубики

2. Вся жизнь перед глазами

3. Стеклянная Лилия

4. Магистр, фишки и подъемный кран

5. Звёздный цветок

6. Мёртвый герой

7. Песчаная барка и тать морской

8. Демократическая канализация

9. Параллельно-портальная чехарда

10. Питкэрнское чаепитие

11. Порталы и Дайкайдзю

12. Вендетта по-питкэрнски

13. Рейхенбахская Сфера

14. Футуризм и "Кровавый кодекс"

15. Гадкое трио

16. Эпилог

Червячная передача

1. Игральные кубики

Любуясь залитыми солнечным светом башнями города, я готовился к “духовной” медитации и вспоминал “прорыв”. Событие или явление, произошедшее почти двадцать лет назад, открывшее человечеству проявление многомерного мира в жизни, а не на страницах фантастики (или редких, доступных единицам специалистов, научных трудах).

Итак, около двадцати лет назад, в сети, в листовках, валяющихся на улицах, да даже в снах, люди стали видеть “ритуальный круг”. Довольно сложная геометрическая фигура, с так и не переведенными словами (если это были слова), написанные футарком. И инструкция — лей свою кровь в круг, пока не будет эффекта.

Казалось бы, неумная шутка, если бы не сны. Да и одномоментность и объемность той акции поражала — миллиарды листовок во всех городах, картинка, доставленная в каждый компьютер, планшет, телефон, подключенной к сети. Будучи тогда подростком, я воспользовался найденной листовкой и увидел многомерный мир.

Впоследствии открылось, что “ритуальный круг” призывал некое существо из многомерного плана, входящее в симбиоз с призывателем. И всё что оно делало — соединяло сознания трёхмерного человека и “человека, проявленного многомерно”. Как выяснилось, все мы уже являемся жителями мира с бесконечным количеством измерений, а наше сознание — лишь ничтожный кусочек большего.

И началось. Моё взросление происходило в Мире, пусть и без мировой войны, но с множеством постоянных, тайных и явных конфликтов. От желания правительств “взять под контроль и запретить”, до сжигания на кострах на севере Африки и на Кавказе “отмеченных шайтаном”. Впрочем, с религиями вообще вышло забавно — сложно убеждать потенциально всемогущего (с точки зрения проявленных и изученных мерностей) человека, что он чей-то раб, овца и прочее подобное. Буддизм мог бы сохраниться, если бы не одно “но” — в рамках взаимодействия “человек-симбионт-многомерный человек” желание, причем страстное и искреннее, было краеугольным камнем для получения результата.

Что отправило буддизм, как и авраамические религии, на свалку истории. Они существовали разве что как прибежище ничтожной доли человечества. Не из-за гонений — это просто было неприлично, как красоваться своим увечьем (в плане разума), выставлять его напоказ.

А в итоге, неизвестно почему — то ли люди оказались разумнее, нежели все ожидали, то ли симбионт и воздействие многомерной части сказалось благотворно — но Землю не развалили, а учитывая имеющиеся технологии, теоретические разделы науки (ставшие практическими), лет десять назад на планете сформировался довольно приемлемый общественный строй. А шесть лет назад он перестал быть только планетарным — заселялась орбита, планеты солнечной системы. Благо, энергия в рамках трехмерной проявленности стала ресурсом легко доступным и неисчерпаемым.

При этом, суперами, за редкими исключениями, люди не стали. Хотя явно превосходили человечество до “прорыва”. Большинство получило улучшение когнитивных процессов, некоторые многомерные проявления — вроде психокинезов различного типа. Но в целом, “сверхами”, значимо искажающими трехмерье своей волей, стало не более сотни человек. Большая часть которых либо скрылись, а ныне живут жизнью простых людей, либо ушли в многомерье совсем. В этакую трансцендентность, согласно старых футуристических теорий.

Ну а я работаю под началом одного из сверхов — Моисея Исааковича Рабиновича. Имя символизирует, причем он именно то, чем символически кажется — старый еврей из Одессы, причем еврей-еврей, с характерным говорком, юморком и прочими милыми привычками. Ведущий ученый Солнечной системы (что общепризнанно), многомерные проявления которого завязаны на “искажение трехмерного пространства”: телепортация, манипуляции проявленными размерами и прочая “пространственщина”.

Создав и осуществив в свое время теорию коммуникации через многомерье, а впоследствии — реализовав на технической составляющей, Рабинович не стал набивать мошну, как грозили все анекдоты, да и часть статистических данных.

Старый еврей создал исследовательский центр, аналог НИИ времен его молодости, поставив перед ним конкретную задачу: что есть ритуальный круг, как он взаимодействует с непроявленными в трехмерье обитателями многомерности. Параллельно затрагивалось море проблем, но все они были связаны именно с ритуальным кругом.

Причем вопросом “откуда взялось”, еврейская морда не озадачивалась. Картавя и вставляя “таки” к месту и не очень, старик вещал, что источником круга может быть хоть человек, хоть яхве какой, да хоть проявление Вселенной — нам неважно. А вот потенциал осознанного взаимодействия с обитателями многомерья — “путь в будущее”. И, как по мне, был полностью прав.

Следовательно, в рамках “нового понимания Мира”, прочие исследователи шли по пути классического научного познания. Рабинович же уперся в ритуальный круг. Ну и мы, как его сотрудники, причем сегодняшний эксперимент был очередным подтверждением правильности нашего пути.

Прогнав в голове эти мысли, я присел в кресло. “Медитация” не требовала каких-то хитрых поз и всматривания в свой пуп — это был процесс коммуникации с симбионтом, да и с “большим собой”. Ежедневный процесс, если хочешь добиться чего-то ощутимого в многомерных проявлениях, причем, довольно индивидуальная вещь.

Само “общение”, как и сосредоточенное использование многомерных проявлений волей, так же, как и в случае с тренировкой мышц, развивало и усиливало проявленность в трехмерье. Причем у всех оно было разное, хотя, зачастую, однотипное. Теорий о видах многомерных проявлений было много — от подсознательного желания, до “сорта” многомерщика, привлеченного ритуалом. А факт был один — кто-то мог управлять своим организмом, кто-то — чужим, психокинезы различных типов и склонностей, пространственные искажения, как у Рабиновича, ну и моя “игра вероятностями”.

Довольно любопытное проявление, природа которого так и не определена до конца — я, в определенном радиусе (не более двух метров от своего тела), воздействовал на протекающие процессы таким образом, что они, в случае наличия вероятности, совершались “по моему желанию”. От банальной монетки, падающей нужной стороной — это не требовало ничего, кроме желания, до корректной работы программы или оборудования, собранного из мусора, причем на коленке. Последнее требовало от меня ощутимых “усилий” быстро выматывало, а подчас было и не под силу.

Единственным объяснением этого проявления было, что я играю с квантовой неопределенностью в локальном, “своем” пространстве. При этом, знания об объекте, теоретические (в смысле знаний природы процессов), практические (в смысле осуществления и подготовки процесса самому), сенсорные (это вообще отдавало мистикой — если я видел как собирали объект воздействия — мне было проще, а уж если собирал своими руками — то мог осуществить непосильную для себя “игру”) — приводили к снижению “энергоемкости” игры вероятностей.

При всей, казалось бы, читерности такового многомерного проявления, я столкнулся с проблемой — мне надо было знать всё. Несколько преувеличено, но близко по смыслу. Люди, начавшие осваивать многомерные проявления одновременно со мной, уже швырялись многокиловаттными разрядами, перемещали объекты весом в тонны — а я был ограничен парой метров и своими знаниями. Хотя, безусловно, потенциал завораживал — но мне постоянно приходилось учиться. Для начала — оптимизировать процессы мышления и памяти, потом — многомерное отражение этих процессов, ну а дальше — куча литературы и навыков, создание многомерных инструментов, присутствие при их создании… По сути, последние десять лет я тратил восемь часов на еду и на сон, четыре — на работу в НИИ, четыре — на изучение справочников и учебников и четыре — на себя самого. Последнее, в смысле улучшения своей, небезразличной мне персоны.

Развивать свои способности ради Рабиновича я находил несколько эксцентричным. Не настолько он мне нравился, да и не в том ракурсе. А вот оптимизировать свое тело, отодвинуть старение для того, чтобы иметь время для развития — это была вполне подходящая цель.

Но при этом, жить отшельником, оптимизируя себя — также не было моей мечтой, так что был выбран разумный компромисс, приносящий пользу мне и окружающим, ведущим нас к нашим целям.

С этими мыслями я закончил сегодняшнее занятие: жонглирование пятеркой стальных шаров в флуктуациях магнитного поля. Собрался и отправился в НИИ, с некоторым предвкушением — собранный вчера к вечеру аппарат вполне мог открыть нам путь в параллельные миры. Не сам по себе, в сочетании с малой долей эмпирически изученного нами рунного алфавита, но, тем не менее — так.

Опыт был крайне важен, но крайне малолюден — Рабинович, как всегда, когда “юные гои ковыряли основы мироздания” присутствовал. Старый еврей, как было уже неоднократно, вытаскивал операторов и испытателей, когда случались накладки или непредвиденные побочные эффекты. Впрочем, сам он говорил, что эти аварии есть “как обычно”, изобретательно ругаясь на разработчиков.

Очевидно, его выпирающая идентичность не позволяла заметить, что инициатором самого НИИ и всего копошения в рамках него был сам Рабинович. Что, к слову, приводило к определению начальствующего объекта как “морды жидовской”. Жидовская морда же определяла определяющих “погаными криворукими гоями”, что, в большинстве своем, завершало межэтнический диспут. Переводя его в формат “а всё-таки, где мы провтыкали?”

Ну а сегодня, я выступал в качестве оператора аппарата, снижая вероятность того, что “всё будет, как обычно”. Пара младших сотрудников заведовала измерительной и фиксирующей аппаратурой, а сам глава НИИ был готов выкинуть в пучины искаженного пространства либо сам аппарат, либо вытащить нас, если выкинуть его не выйдет.

Последнее было не то, чтобы частым, но и не редким случаем проявления неисследованных многомерных явлений, так что проводили мы эксперименты на орбите, во избежание катастроф. Остальные разработчики, теоретики и просто любопытствующие наблюдали видеотрансляцию.

Так что, через полтора часа, наша четверка пребывала на высокой орбите, в этаком стальном стакане-цилиндре, метров ста диаметром и ста высотой. Снабжение, коммуникации, фактически все существование орбитальной лаборатории (точнее одной из многих — опыты уничтожали предыдущее) происходило за счет способностей нашего горбоносого и картавого шефа.

Ну а я, дождавшись, пока ребята развернут фиксирующее оборудование, взялся за активацию прибора и совмещение рун. Одним из натренированных мной проявлений, было “желать правильного”, чувствовать препятствия на его пути и прочие моменты. Этакая интуиция, а точнее мышление, выведенное в многомерье. А если уж совсем точно — опыт интерпретации поступающих оттуда сигналов и перевод их в осознаваемый мозгом формат.

И в этот раз всё, вроде бы, шло без накладок. Над составленным рунами кругом сформировалась светящаяся точка, медленно описывающая окружность и оставляющая за собой не исчезающий светящийся след. Ребята фиксировали, Рабинович любовался, я же следил за подачей энергии и корректной работой аппарата. При всей моей упертости в учебе, полностью понять математическую картину его работы я не смог. Однако, понимал основные принципы, участвовал в сборке, да и, в части мне доступной, был максимально подробно проинструктирован. Так что возможные сбои и отклонения не происходили, усталости я не чувствовал, а с любопытством и ожиданием ждал завершения окружности.

А вот когда она завершилась, произошло сразу три события, фактически одновременно.

Первое — от засветившейся окружности пошла волна многомерных искажений неизвестного типа и непроявленных в трехмерье. Само по себе “многомерное виденье” (хотя называть это виденьем — не вполне корректно, оптические рецепторы трехмерья явно не принимали участия в фиксации многомерных проявлений) у меня было неплохо развито, но постоянно им пользоваться — слуга покорный. Масса многомерных проявлений, совершенно не интерпретируемых, в большинстве своем — слабо коррелирующих с локализацией трёхмерного тела.

В общем, использовал я эту сенсорную возможность исключительно по делу, которым теперешний эксперимент и являлся. Хотя интерпретировать невнятное излучение и его последствия — не смог. Просто не успел.

Второе — после “омывания” меня невнятной многомерщиной (причем только меня, локализация была четкой, и ни ребята, ни Рабинович в неё не попали), окружность стала кругом, двухмерной плоскостью или окном. И, без каких бы то ни было предварительных ласк, начала извергать высокотемпературную и высоко ионизированную плазму ярко-голубого цвета.

Собственно, ради таких случаев и присутствовал Рабинович, который… спёр моё тело.

Нет, в итоге я понял, что он меня пытался спасти, а на “многомерное излучение” то ли не обратил внимание, то ли не понял, что это. Но ускоренное в многомерье восприятие отметило, как жидовская морда хватает моё тело за шкирку и исчезает с ним. В лучших традиция “жидомасонского заговора”...

Это и было третьим событием. После которого в орбитальном стакане остался только я, точнее, очевидно, многомерная часть (причем черт знает, какая) меня, привязанная к трехмерной точке. Привязанная странно, особенно с учетом движения всего — станции, Земли, галактики и прочего — но факт оставался фактом.

Тем временем, плазма продолжала переть из окна, выжигая все вокруг. И, закономерно, добралась до прибора и нашего самодельного круга, не предназначенных для работы в таких условиях. А после их разрушения окружность преобразовалась в гиперсферу, точнее её трехмерную проекцию, вывернулась, поглотила станцию и какой-то объем пространства и схлопнулась. Вместе со мной.