Червячная передача

Червячная передача

Annotation

В не столь отдаленном будущем, у человечества, идущего по пути трансцендентности, жил да был некий научный сотрудник. Младшего возраста, безусловно. И вот, в один прекрасный день, привела его дорога экспериментального познания к утере своей, нежно любимой тушки, обретению тушки новой... А вместе с ней странного, нового Мира, подозрительно похожего на родной, только за пятьдесят лет до утраты.

1. Игральные кубики

2. Вся жизнь перед глазами

3. Стеклянная Лилия

4. Магистр, фишки и подъемный кран

5. Звёздный цветок

6. Мёртвый герой

7. Песчаная барка и тать морской

8. Демократическая канализация

9. Параллельно-портальная чехарда

10. Питкэрнское чаепитие

11. Порталы и Дайкайдзю

12. Вендетта по-питкэрнски

13. Рейхенбахская Сфера

14. Футуризм и "Кровавый кодекс"

15. Гадкое трио

16. Эпилог

Червячная передача

1. Игральные кубики

Любуясь залитыми солнечным светом башнями города, я готовился к “духовной” медитации и вспоминал “прорыв”. Событие или явление, произошедшее почти двадцать лет назад, открывшее человечеству проявление многомерного мира в жизни, а не на страницах фантастики (или редких, доступных единицам специалистов, научных трудах).

Итак, около двадцати лет назад, в сети, в листовках, валяющихся на улицах, да даже в снах, люди стали видеть “ритуальный круг”. Довольно сложная геометрическая фигура, с так и не переведенными словами (если это были слова), написанные футарком. И инструкция — лей свою кровь в круг, пока не будет эффекта.

Казалось бы, неумная шутка, если бы не сны. Да и одномоментность и объемность той акции поражала — миллиарды листовок во всех городах, картинка, доставленная в каждый компьютер, планшет, телефон, подключенной к сети. Будучи тогда подростком, я воспользовался найденной листовкой и увидел многомерный мир.

Впоследствии открылось, что “ритуальный круг” призывал некое существо из многомерного плана, входящее в симбиоз с призывателем. И всё что оно делало — соединяло сознания трёхмерного человека и “человека, проявленного многомерно”. Как выяснилось, все мы уже являемся жителями мира с бесконечным количеством измерений, а наше сознание — лишь ничтожный кусочек большего.

И началось. Моё взросление происходило в Мире, пусть и без мировой войны, но с множеством постоянных, тайных и явных конфликтов. От желания правительств “взять под контроль и запретить”, до сжигания на кострах на севере Африки и на Кавказе “отмеченных шайтаном”. Впрочем, с религиями вообще вышло забавно — сложно убеждать потенциально всемогущего (с точки зрения проявленных и изученных мерностей) человека, что он чей-то раб, овца и прочее подобное. Буддизм мог бы сохраниться, если бы не одно “но” — в рамках взаимодействия “человек-симбионт-многомерный человек” желание, причем страстное и искреннее, было краеугольным камнем для получения результата.

Что отправило буддизм, как и авраамические религии, на свалку истории. Они существовали разве что как прибежище ничтожной доли человечества. Не из-за гонений — это просто было неприлично, как красоваться своим увечьем (в плане разума), выставлять его напоказ.

А в итоге, неизвестно почему — то ли люди оказались разумнее, нежели все ожидали, то ли симбионт и воздействие многомерной части сказалось благотворно — но Землю не развалили, а учитывая имеющиеся технологии, теоретические разделы науки (ставшие практическими), лет десять назад на планете сформировался довольно приемлемый общественный строй. А шесть лет назад он перестал быть только планетарным — заселялась орбита, планеты солнечной системы. Благо, энергия в рамках трехмерной проявленности стала ресурсом легко доступным и неисчерпаемым.

При этом, суперами, за редкими исключениями, люди не стали. Хотя явно превосходили человечество до “прорыва”. Большинство получило улучшение когнитивных процессов, некоторые многомерные проявления — вроде психокинезов различного типа. Но в целом, “сверхами”, значимо искажающими трехмерье своей волей, стало не более сотни человек. Большая часть которых либо скрылись, а ныне живут жизнью простых людей, либо ушли в многомерье совсем. В этакую трансцендентность, согласно старых футуристических теорий.

Ну а я работаю под началом одного из сверхов — Моисея Исааковича Рабиновича. Имя символизирует, причем он именно то, чем символически кажется — старый еврей из Одессы, причем еврей-еврей, с характерным говорком, юморком и прочими милыми привычками. Ведущий ученый Солнечной системы (что общепризнанно), многомерные проявления которого завязаны на “искажение трехмерного пространства”: телепортация, манипуляции проявленными размерами и прочая “пространственщина”.

Создав и осуществив в свое время теорию коммуникации через многомерье, а впоследствии — реализовав на технической составляющей, Рабинович не стал набивать мошну, как грозили все анекдоты, да и часть статистических данных.

Старый еврей создал исследовательский центр, аналог НИИ времен его молодости, поставив перед ним конкретную задачу: что есть ритуальный круг, как он взаимодействует с непроявленными в трехмерье обитателями многомерности. Параллельно затрагивалось море проблем, но все они были связаны именно с ритуальным кругом.

Причем вопросом “откуда взялось”, еврейская морда не озадачивалась. Картавя и вставляя “таки” к месту и не очень, старик вещал, что источником круга может быть хоть человек, хоть яхве какой, да хоть проявление Вселенной — нам неважно. А вот потенциал осознанного взаимодействия с обитателями многомерья — “путь в будущее”. И, как по мне, был полностью прав.

Следовательно, в рамках “нового понимания Мира”, прочие исследователи шли по пути классического научного познания. Рабинович же уперся в ритуальный круг. Ну и мы, как его сотрудники, причем сегодняшний эксперимент был очередным подтверждением правильности нашего пути.

Прогнав в голове эти мысли, я присел в кресло. “Медитация” не требовала каких-то хитрых поз и всматривания в свой пуп — это был процесс коммуникации с симбионтом, да и с “большим собой”. Ежедневный процесс, если хочешь добиться чего-то ощутимого в многомерных проявлениях, причем, довольно индивидуальная вещь.

Само “общение”, как и сосредоточенное использование многомерных проявлений волей, так же, как и в случае с тренировкой мышц, развивало и усиливало проявленность в трехмерье. Причем у всех оно было разное, хотя, зачастую, однотипное. Теорий о видах многомерных проявлений было много — от подсознательного желания, до “сорта” многомерщика, привлеченного ритуалом. А факт был один — кто-то мог управлять своим организмом, кто-то — чужим, психокинезы различных типов и склонностей, пространственные искажения, как у Рабиновича, ну и моя “игра вероятностями”.

Довольно любопытное проявление, природа которого так и не определена до конца — я, в определенном радиусе (не более двух метров от своего тела), воздействовал на протекающие процессы таким образом, что они, в случае наличия вероятности, совершались “по моему желанию”. От банальной монетки, падающей нужной стороной — это не требовало ничего, кроме желания, до корректной работы программы или оборудования, собранного из мусора, причем на коленке. Последнее требовало от меня ощутимых “усилий” быстро выматывало, а подчас было и не под силу.

Единственным объяснением этого проявления было, что я играю с квантовой неопределенностью в локальном, “своем” пространстве. При этом, знания об объекте, теоретические (в смысле знаний природы процессов), практические (в смысле осуществления и подготовки процесса самому), сенсорные (это вообще отдавало мистикой — если я видел как собирали объект воздействия — мне было проще, а уж если собирал своими руками — то мог осуществить непосильную для себя “игру”) — приводили к снижению “энергоемкости” игры вероятностей.

При всей, казалось бы, читерности такового многомерного проявления, я столкнулся с проблемой — мне надо было знать всё. Несколько преувеличено, но близко по смыслу. Люди, начавшие осваивать многомерные проявления одновременно со мной, уже швырялись многокиловаттными разрядами, перемещали объекты весом в тонны — а я был ограничен парой метров и своими знаниями. Хотя, безусловно, потенциал завораживал — но мне постоянно приходилось учиться. Для начала — оптимизировать процессы мышления и памяти, потом — многомерное отражение этих процессов, ну а дальше — куча литературы и навыков, создание многомерных инструментов, присутствие при их создании… По сути, последние десять лет я тратил восемь часов на еду и на сон, четыре — на работу в НИИ, четыре — на изучение справочников и учебников и четыре — на себя самого. Последнее, в смысле улучшения своей, небезразличной мне персоны.

Развивать свои способности ради Рабиновича я находил несколько эксцентричным. Не настолько он мне нравился, да и не в том ракурсе. А вот оптимизировать свое тело, отодвинуть старение для того, чтобы иметь время для развития — это была вполне подходящая цель.

Но при этом, жить отшельником, оптимизируя себя — также не было моей мечтой, так что был выбран разумный компромисс, приносящий пользу мне и окружающим, ведущим нас к нашим целям.

С этими мыслями я закончил сегодняшнее занятие: жонглирование пятеркой стальных шаров в флуктуациях магнитного поля. Собрался и отправился в НИИ, с некоторым предвкушением — собранный вчера к вечеру аппарат вполне мог открыть нам путь в параллельные миры. Не сам по себе, в сочетании с малой долей эмпирически изученного нами рунного алфавита, но, тем не менее — так.

Опыт был крайне важен, но крайне малолюден — Рабинович, как всегда, когда “юные гои ковыряли основы мироздания” присутствовал. Старый еврей, как было уже неоднократно, вытаскивал операторов и испытателей, когда случались накладки или непредвиденные побочные эффекты. Впрочем, сам он говорил, что эти аварии есть “как обычно”, изобретательно ругаясь на разработчиков.

Очевидно, его выпирающая идентичность не позволяла заметить, что инициатором самого НИИ и всего копошения в рамках него был сам Рабинович. Что, к слову, приводило к определению начальствующего объекта как “морды жидовской”. Жидовская морда же определяла определяющих “погаными криворукими гоями”, что, в большинстве своем, завершало межэтнический диспут. Переводя его в формат “а всё-таки, где мы провтыкали?”

Ну а сегодня, я выступал в качестве оператора аппарата, снижая вероятность того, что “всё будет, как обычно”. Пара младших сотрудников заведовала измерительной и фиксирующей аппаратурой, а сам глава НИИ был готов выкинуть в пучины искаженного пространства либо сам аппарат, либо вытащить нас, если выкинуть его не выйдет.

Последнее было не то, чтобы частым, но и не редким случаем проявления неисследованных многомерных явлений, так что проводили мы эксперименты на орбите, во избежание катастроф. Остальные разработчики, теоретики и просто любопытствующие наблюдали видеотрансляцию.

Так что, через полтора часа, наша четверка пребывала на высокой орбите, в этаком стальном стакане-цилиндре, метров ста диаметром и ста высотой. Снабжение, коммуникации, фактически все существование орбитальной лаборатории (точнее одной из многих — опыты уничтожали предыдущее) происходило за счет способностей нашего горбоносого и картавого шефа.

Ну а я, дождавшись, пока ребята развернут фиксирующее оборудование, взялся за активацию прибора и совмещение рун. Одним из натренированных мной проявлений, было “желать правильного”, чувствовать препятствия на его пути и прочие моменты. Этакая интуиция, а точнее мышление, выведенное в многомерье. А если уж совсем точно — опыт интерпретации поступающих оттуда сигналов и перевод их в осознаваемый мозгом формат.

И в этот раз всё, вроде бы, шло без накладок. Над составленным рунами кругом сформировалась светящаяся точка, медленно описывающая окружность и оставляющая за собой не исчезающий светящийся след. Ребята фиксировали, Рабинович любовался, я же следил за подачей энергии и корректной работой аппарата. При всей моей упертости в учебе, полностью понять математическую картину его работы я не смог. Однако, понимал основные принципы, участвовал в сборке, да и, в части мне доступной, был максимально подробно проинструктирован. Так что возможные сбои и отклонения не происходили, усталости я не чувствовал, а с любопытством и ожиданием ждал завершения окружности.

А вот когда она завершилась, произошло сразу три события, фактически одновременно.

Первое — от засветившейся окружности пошла волна многомерных искажений неизвестного типа и непроявленных в трехмерье. Само по себе “многомерное виденье” (хотя называть это виденьем — не вполне корректно, оптические рецепторы трехмерья явно не принимали участия в фиксации многомерных проявлений) у меня было неплохо развито, но постоянно им пользоваться — слуга покорный. Масса многомерных проявлений, совершенно не интерпретируемых, в большинстве своем — слабо коррелирующих с локализацией трёхмерного тела.

В общем, использовал я эту сенсорную возможность исключительно по делу, которым теперешний эксперимент и являлся. Хотя интерпретировать невнятное излучение и его последствия — не смог. Просто не успел.

Второе — после “омывания” меня невнятной многомерщиной (причем только меня, локализация была четкой, и ни ребята, ни Рабинович в неё не попали), окружность стала кругом, двухмерной плоскостью или окном. И, без каких бы то ни было предварительных ласк, начала извергать высокотемпературную и высоко ионизированную плазму ярко-голубого цвета.

Собственно, ради таких случаев и присутствовал Рабинович, который… спёр моё тело.

Нет, в итоге я понял, что он меня пытался спасти, а на “многомерное излучение” то ли не обратил внимание, то ли не понял, что это. Но ускоренное в многомерье восприятие отметило, как жидовская морда хватает моё тело за шкирку и исчезает с ним. В лучших традиция “жидомасонского заговора”...

Это и было третьим событием. После которого в орбитальном стакане остался только я, точнее, очевидно, многомерная часть (причем черт знает, какая) меня, привязанная к трехмерной точке. Привязанная странно, особенно с учетом движения всего — станции, Земли, галактики и прочего — но факт оставался фактом.

Тем временем, плазма продолжала переть из окна, выжигая все вокруг. И, закономерно, добралась до прибора и нашего самодельного круга, не предназначенных для работы в таких условиях. А после их разрушения окружность преобразовалась в гиперсферу, точнее её трехмерную проекцию, вывернулась, поглотила станцию и какой-то объем пространства и схлопнулась. Вместе со мной.

И оказался я… наверное, в звезде, если подумать. Или в плане, заполненном в трехмерном отражении своём перегретой плазмой, также возможно. Довольно любопытным был момент с мышлением и эмоциями, лишенного сионистами всякими тела. То есть, эмоции были, память не пропала, правда явно “не такие”, как в теле. Скорее, их можно было воспринимать как игровые характеристики, соответствовать которым или нет — решал когнитивный аппарат.

То есть, Рабинович упёр тело. А гад ли он? — прошла мысль, была обдумана, и выдан вердикт: гад и морда жидовская, но умеренно. Потому что не знал. И я изволю гневаться, но умеренно и без потери контроля, потому как это соответствует моим личностным императивам. Этакий информационный аналог личности, довольно забавный. Причем “забавность” также была просчитана и признана таковой.

А вокруг меня творилась… плазма. Потоки, завихрения и прочая свойственная плазме активность. Причем, судя по ощущением и наблюдаемому, я был пространственно закреплен за точкой трёхмерья. А вот в многомерье в это время творилось копошение, причем явно живых организмов. Очевидно, плазмоидов, оценил я, наблюдая за странными зверушками, благо, на меня они внимание не обращали, будучи заняты своими делами.

Естественно, большей части творящегося я не понимал, но вот любопытные “окна” периодически открывались. И многомерщики, с частью плазмы из трехмерья, в эти окна исчезали, да и через них возвращались. Довольно любопытно, да и наводит на мысли о плазмоидах, в смысле шаровых молний. Учитывая их известное поведение — вполне может быть рейдом в живой мир за какой-то вкусняшкой, ну или просто развлечение. Всё же, понять разумность этих созданий (да и применим ли к ним термин “разум”) я не мог.

Что логично, захотелось мне из моего “возможно-звёздного” места пребывания свалить. Всё это забавно, но торчать тут эонами мне не улыбается. И тело жалко, обдумал я, а не попечалиться ли мне, и принял решение, что попечалиться. Больше десятилетия работы по улучшению и “удачных вероятностей” процессов, от мутаций до фенотипических изменений, отошли мировому сионизму. Причем ладно бы на пользу, а то просто как кусок мяса.

Но оперировать многомерьем я умел крайне ограниченно, причем с четкой привязкой к трехмерным объектам. То есть, “перемещаться”, той частью многомерного себя, что была локализована сенсорными “непонятно чем” я просто не умел. Так что, первое что пришло мне в голову — это попробовать “прицепиться” к снующему в “окна” плазмоиду. Риск — могу оказаться совсем в какой-то жопе, но торчать тут и пытаться взаимодействовать с плазмой, при том, что черт знает как и прочие моменты… Разумнее рискнуть, а учиться “многомерно перемещаться” можно и в месте, куда снуёт плазмоид.

И после попытки “подсесть зайцем” в исчезающий в окне плазмоид, у меня это, на удивление, получилось. Правда, было ощущение “многомерного напряжения”, очевидно, я играл вероятностями, чтобы совершить это противоправное деяние.

А вот местность, окружающая меня, ожидаемо поменялась. Плазмоид, который, как я и ожидал, оказался чем-то вроде шаровой молнии, пребывал в непроглядной в трехмерье хмари — очевидно, облаке — причем, судя по пробегающим разрядом — грозовом.

Вполне обоснованно и соответствует ряду теорий о шаровых молниях, отметил я. Мой плазмоид, ставший точкой привязки к трехмерью, меня игнорировал. Совершил несколько круговых облётов, все более увеличивающихся, и целенаправленно двинулся по прямой. Довольно быстро, судя по тому, как пролетали мимо нас капли дождя. И планета землеподобная, с облегчением подумал я. Насколько — пока не ясно, но штормовое море внизу есть. Будем надеяться — обитаемая. В смысле с жизнью, с разумной, а уж если с человеческой — совсем шикарно, раскатал я отсутствующие губы.

И буквально через пару минут я был обрадован — из-за завесы дождя появился очевидный берег, с вполне земной, хоть и тропической растительностью. А вот цель движения плазмоида меня всё более напрягала. Он уверенно сближался с антропоморфной фигуркой, перемещающейся по волнующемуся морю на чем-то типа гидроскутера. То, что тут есть люди — это прекрасно, но вот намерения плазмоида меня напрягали. Так что для начала попробовал я поиграть с его вероятностями. Но всякие баги и сбои в плазменной структуре лишь замедлили моего “коня”. Фигурка успела выбраться на берег, и в этот момент плазмоид с ней соприкоснулся, вызвав вспышку и паразитные электрические разряды. Парень (а вспышка позволила идентифицировать фигурку) отлетел, скорчился, но явно выжил, скребя мокрый песок скрюченными пальцами.

Однако, гадкий плазмоид, явно заходил “на второй заход”, так что я стал “играть вероятностями” с максимально доступной мне силой и даже сверх того. Что, признаться, пареньку не сильно помогло — шар взорвался, но сетка разрядов попала и в паренька, явно его добив.

А вот мне, очевидно, повезло — точка моей локализации оказалась в разряде, бьющем в тело, и я… оказался локализован в нем. Однако, тело умирало, это я очевидно чувствовал. Попытки играть с вероятностями — через “не могу” — результата не дали. Парень, похоже, умер. Четырехмерная часть его отделилась, осталось тело. В котором, пригляделся я, творятся какие-то невнятные многомерные копошения, но уже затихающие.

Так, парень умер. В чем-то, возможно, по моей вине, но не думаю что плазмоид собирался одарить его добром и благом. Да и, в любом случае, пусть некоторая вина присутствует, я хотел его спасти. Не вышло, факт.

Но оставлять потенциально живое тело в моем положении — просто глупость. Да и не оживет он сам, так что будем пробовать что-то сделать. И начал я пробовать “подключиться" к телу, реанимировать его. Выходило с трудом, игра с вероятностями начинала причинять явно ощущаемую, пусть и фантомную, сильную боль.

Однако, тело умирать перестало, странное многомерное копошение возобновилось, а я… Моргнул глазами, со стоящей перед ними пеленой, почувствовал боль телом (в довесок к боли “многомерной” был просто дивный букет) и потерял сознание.

Очнулся я в каком-то помещении госпитального типа, с несколько поутихшей болью в многомерье, но пульсирующей в теле — ожоги, как от плазмы, так и электроразрядов, да и пусть кратковременная, но смерть, сказались. А еще, не факт, что я “прирос” как надо, с иронией подумал я, входя в медитацию многомерщика.

И стал со своим новым пристанищем знакомиться. Во-первых, внешность: парень, лет пятнадцати-семнадцати, хорошо сложенный. Явно не пренебрегал физическими тренировками. Явный квартерон с какой-то негроидной расой — чуть курносый и широкий нос, излишне полные губы и смуглая, явно не только от загара, кожа. При этом, серые, почти бесцветные глаза и золотистый блондин, с кудрявыми (хоть и неровно обрезанными и подпаленными) волосами. Особенно сюрреалистично смотрелась на смуглой коже пробивающаяся щетина золотистого цвета.

Ну, внешне мне, в целом, нравится, спасибо, парень, удачного тебе пути, искренне пожелал я предыдущему теловладельцу удачи. Вообще, жалко парня, конечно, мысленно вздохнул я, но решил забить. Помочь — старался, вышло как вышло, а поедом себя есть не в моих правилах.

И начал я пытаться разобраться с внутренностями различного толка. Как в смысле здоровья, так и разума тела. Да и невнятные многомерные копошения меня, признаться, заинтересовали. С телом выходило сносно — незначительные повреждения периферийной нервной системы, ожоги, надрывы мышц — болезненно, но вполне излечимо, патологий, как врожденных, так и прочего толка — нет. А все имеющиеся повреждения прекрасно заживут, благо, я с “игрой вероятностями” тела знаком неплохо и в этом поспособствую.

А вот многомерщина… странная она какая-то, не мог не отметить я. Явно “урезанная”, то ли пять, то ли вообще четыре измерения. Явно и очевидно локализованная относительно тела, имеющая прямое(!) подключение к мозгу, да еще, вдобавок, формирующая в нем некую аномалию-подключение, имеющую отражение в трехмерном теле. Странная хрень, решил я и стал приглядываться к многомерным проявлениям.

Огромная фигня, по результатам осмотра заключил я. Фрактальная структура из сотен тысяч, если не миллионов тессерактов, что наводило на нехорошие, как минимум, подозрительные мысли. Дело в том, что проявленные в четырех (плюс время) мерности живые объекты, были если не прямым, то близким аналогом к объектам трехмерным. Безусловно, с учётом топологии, пренебрежения к размерам объекта, но в среднем, согласно исследованиям, так.

Соответственно, форма тессеракта, четырехмерного аналога трёхмерного куба, была для живого объекта не свойствененна, странна и нетипична. Некий четырехмерный кристалл — безусловно, да. Возможно, этакий имплант, задумался я о возможных знаниях четырехмерья цивилизации моего пребывания и забил — крайне вряд ли. Очень архаичный гидроскутер, простейшая одежда, без следов многомерных технологий. Да в месте, в котором я пребывал — нет толковой (точнее никакой) техники, а бинты из явно естественно-органического материала. В общем, вряд ли это цивилизация операторов многомерья, переплюнувшая Землю в смысле оперирования.

А остающийся вариант “геометрически-правильного” живого объекта наводил на нехорошие мысли. Вирус или его аналог. Хотя, успокоил себя я, абсолютно не факт. Да и аналогия трехмерья и четырехмерья — такая себе, мы только начали его познавать, так что выводы я делал даже не на основании теорий — лишь статистических наблюдений. Но подозрительно, и мышление, с учетом возможного паразита надо отслеживать, заключил я. А далее — посмотрим, что и как он будет делать. Пока, кроме формирования в мозге новообразования (не мешающего и не патогенного), этот квадратный фрактал гадостей никаких не творил.

И, наконец, приступил я к знакомству с “собой”, в смысле разума и памяти. Благо, тут-то я был как рыба в воде, фактически всю сознательную жизнь многомерщика улучшая и оптимизируя биологический и не только когнитивно-памятийный аппарат.

А через субъективный час выходила весьма забавная картина. Итак, зовут уже меня Вирему, на минуточку, Иванов! Окторон от русского (удивительный факт!) и квартеронки-таитянки с британцами. Вообще, место моего пребывания было весьма известным и любопытным. Остров в Тихом океане имел интересный залив с названием Баунти, сам остров назывался Питкэрн и имел широко известную и забавную историю.

Сейчас, на 1984 год, население острова составляет сто четыре человека, все потомки “тех самых” бунтующих матросов и таитянок. Ну и мы с братом, старшим, Энтони — русская струя, от матроса с потопленного конвойного судна. Дмитрий Иванов, выплывший к берегам Пиктэрна в 1944 году посчитал, что построение коммунизма в отдельно взятой стране может вестись и без его деятельного участия. Да и отвоевался — чуть не потонул, разумно рассудил предок, да и натурализовался на острове. Не без проблем, особенно учитывая, что тут “заморские владения Великобритании”, но тем не менее справился, женился, завел меня с братом и умер с матушкой, ликвидируя последствия шторма с цунами пять лет назад.

Сам остров с населением в сотню человек был местом странным — связь только по радио, причем, радиолюбители фактически всё население, так или иначе. Общественные работы по поддержанию в норме дорог и инфраструктуры А́дамстауна, единственного поселения острова и столицы.

При этом, прекрасный климат и рыбалка, правда, доходы шли только от продаж сувениров на проплывающие мимо (потому как очень сложный рельеф дна) корабли, и очень редких, не более десятка в год, туристов. Я бы назвал Питкэрн медвежьим уголком, но медведей тут не водилось так же. Жопа Мира, как она есть, правда, благоухающая, с бананами, ананасами и прочими экзотическими (хотя и условно) прелестями.

А сам Вир был увлеченным механиком-любителем, точнее, вполне профессионалом. С момента гибели родителей подрабатывал починкой и улучшением техники, тогда как брат подвизался в рыбной ловле. Собственно, гидроскутер — от и до дело рук самого Вира: фанера, эпоксидная смола и водомётно-винтовой двигатель. Парень его сотворил и решил совершить турне вокруг малого архипелага, правда, в неудачное время, с известными последствиями, мда.

Но именно мне, можно сказать повезло, — приятное место, с людьми, даже с парочкой симпатичных сверстниц и парочкой девчонок помладше в “своей компании”. Можно спокойно жить, развивая многомерные проявления. Правда, несколько опечалился я, часть нужно начинать с нуля, что компенсируется сниженным возрастом тела. Да и времени будет побольше. Хотя доступ к информации поменьше… В общем, чёрт знает, но судя по первому взгляду, мне чертовски повезло — критических потерь нет, а те что есть, можно отнести и к приобретениям.

Правда, в памяти меня всплыли отрывистые и довольно любопытные сведения — якобы, в мире последние пару лет, стали время от времени появляться сверхи. Обитатели острова, в большинстве своем, относились к слухам скептически, почитая их за басни. Что, в целом, было довольно логично, особенно учитывая то, что поведение “сверхов” было откровенно дебильным. По крайней мере, согласно описанному.

Однако, в разрезе наличия у меня квадратной фигни, вполне возможно, что и не байка, призадумался я. Да и последние минуты жизни Вира, отображенные в памяти, выдавали изображение — странное и непонятное трехмерщику, но вполне интерпретируемое многомерщиком. Этакая поганость, тессерактно-фрактальная, как и подключенная ко мне, только многократно большая, да еще и не одна.

В общем, надо бы тут разобраться, потому как возможно, квадратная фигня — симбионт, подобно духовному у нас. Просто, например, технический. И криво работающий, мдя, отметил я явную заслонку, отсекающую проявления выше пятой мерности. Как от квадрата, так и к нему и, безусловно, телу. Да и мне жизнь осложнит, отметил я. Не сейчас, а по мере развития, хотя, очевидно, будем разбираться.

Вполне возможно, например, трехмерному телу выше пяти измерений соваться не стоит, например. Или заслонка есть лишь “временный ограничитель”, до достижения неких параметров “мастерства”, “зрелости” и прочего. Хотя кривой этот квадрат, не мог не отметить я. Да и нахрена новый орган в мозгу, реально, как будто микросхему гвоздями прибивает.

В общем, надо разбираться, окончательно решил я. Что делать — понятно, да даже кто виноват — я теперь точно знаю.

Это Рабинович во всём виноват: спёр тело и отправил в бессрочный отпуск на райский остров, чёрно пошутил я, да и забил.

Потому как изменить ничего не могу, а тело надо приводить в порядок, да и за тессерактным новообразованием приглядывать. И память освоить получше, заключил я, приступая к исполнению задуманного.

2. Вся жизнь перед глазами

Следующие пару часов я сосредоточился на регенерационных процессах организма. Правя вероятности поведения клеток и обменных процессов. Единоразово — мелочи, но в совокупе поставит меня на ноги за день и избавит от всех последствий встречи тела с плазмоидом за неделю.

А вот с работой в смысле фенотипа и генотипа было если не совсем кисло, то близко к тому. В теории, сенсорные инструменты многомерщика позволяли работать с объектами любых размеров, различая нюансы, недоступные трехмерной технике. А вот на практике с этим был затык — времени на всё не хватало, так что в работе по улучшению и оптимизации себя я полагался на данные технического обследования. Чего в теперешних условиях мне не светит — девяноста процентов необходимых мне приборов просто не существует, десяток процентов пребывает в закрытых лабораториях. Питкэрн же может похвастаться простейшим микроскопом и рентгеном на жестком излучении. Чего для нормальной, полноценной работы не хватит, мысленно вздохнул я, добавив ещё одну задачу в длинный список “надо заняться”.

Вообще, знания-то есть, так что положение у меня в этом смысле не худшее, рассуждал я. Многомерная часть — живая и я, пусть и не слишком “понимающая” в мелочах, но в общем — доброжелательная и податливая. Так что справлюсь, пусть и со временем.

И только я собрался приступить к детальному разбору тессерактового образования в себе, как лёгкая дверь распахнулась, и в комнату зашел парень лет двадцати. Высокий, с типично “славянской” внешностью, вплоть до носа картошкой. Мой братец Тони пошел в отца, так что о его смешанном происхождении говорили только черные глаза, в отличие от меня.

— Как ты, Вир? — сходу спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. — А я говорил тебе, не доведут тебя эти дурацкие поделки до добра! Сидел бы дома…

— Привет, Тони, — ответил я. — Чувствую я себя неплохо. Вот только молнией меня ударило на острове — при чем тут мои поделки? Да и в дом молния может ударить точно так же, как и в берег. Просто не повезло.

Дело в том, что Вир, во всем, кроме техники, был довольно нелюдим и необщителен. Собственно, диалог со старшим братом, в большинстве своём выглядел так: Тони изрекал что-то, на что Вир, молча слушая, угукал. Невзирая на то, что зачастую была масса аргументов для беседы. Ну и, в рамках новых реалий, у меня желания быть послушно кивающим болванчиком не было.

Тони удивленно поднял брови, внимательно посмотрел на меня, несколько раз открыл рот, но передумывал и так и не высказался, а лишь задумался. И, через пару минут, состроив торжественную мину лица, огласил:

— Ладно, возможно, и так. Но мы тут поговорили с уважаемыми людьми, и решили, что это воля духов, — важно поднял он палец. — Ты хотел учиться в техническом колледже, — продолжил брат, — и община поможет тебе в этом.

— Прекрасно, но несвоевременно, — улыбнулся я. — Если бы вы помогли мне, когда я собирал на учебу — я бы был счастлив. Но сейчас — не вижу смысла. Мне читают лекции по радио, один русский. Возможно, даже лучший специалист, нежели в новозеландском колледже.

Дело было вот в чем. Образование на Питкэрне было обязательным и, кстати, довольно неплохим для школы, как и общественная библиотека. Однако, серьезные профессии приобретали “на большой земле” и с этим были проблемы. Молодежь не желала возвращаться на родину, что привело к падению численности населения в два раза с сороковых. Как по мне — не слишком разумно, место было райское, свободного времени навалом. Были некоторые особенности, связанные с ранней половой жизнью, но это вполне оправдано исторически и социально. Да даже географически. При этом, нет наркотиков, не слишком много алкоголя… в целом, уезжать отсюда было, как по мне, не слишком разумно. Впрочем, моё мнение было моим, ну а местные набольшие с большой неохотой отпускали ребят учиться.

А духи… отдельная особенность Питкэрна. Тут была церковь, содержавшаяся за счет общины. Какие-то протестанты, то ли седьмой ночи, то ли дня — ни я, ни Вир не разбирались в сортах сектантов. Однако, на службы ходило человека два. Изредка играли свадьбы — вот, собственно и вся религиозная жизнь. Местный служитель культа, мистер Флинт, содержал огород, некоторую живность, а церквушка была “общественным достоянием”, содержащимся, как дороги, библиотека, госпиталь и ратуша усилиями всех островитян.

При этом, “бытовой” религией, хотя и назвать религией упоминания духов и набор суеверий было нельзя, были обрывки верований в духов Маори. Причем статистически это работало, как ни парадоксально звучит. Не магия, но некий “флёр удачи” выполнение некоторых ритуалов достоверно приносило, что, если разобраться — могло быть основано на многомерных проявлениях. Ритуал, как ни забавно звучит.

Впрочем, я решил отложить размышления о структуре Мира, благо, брат серьезно задумался и даже с подозрением смотрел на меня.

— Ты так стремился учиться, а сейчас отказываешься? Уж не нашептал ли тебе это Фиро? — спросил он. — Или бес?

— Так я и буду учиться, только дома, — ответил я. — И решил я это задолго до удара молнией, просто не говорил. А через пару лет — просто сдам экзамены, технический колледж принимает их гораздо дешевле, чем полноценная учеба.

— И всё-таки, ты какой-то не такой, — выдал вердикт Тони. — Впрочем, говоришь разумно, вот только очень много. Не развязала ли та молния завязки твоего языка? — с улыбкой спросил он, на что я с улыбкой же пожал плечами. — Ладно, Вир, пусть будет так. Хотя я, признаться, долго уговаривал старых пней. И да, рад, что с тобой всё в порядке, — потрепал меня по плечу брат и направился к выходу, подмигнув, — тебя очень хотят видеть.

После его ухода в комнату с писком, гроздью бананов и прочих фруктов вбежала девчонка, ровесница моего тела. Ну, плюс-минус. Со словами “я так волновалась за тебя, Вир!” она бросила подношения на тумбочку, плюхнулась на кровать и обняв, глубоко поцеловала меня. Я же, отвечая на поцелуй, гонял в голове воспоминания о гостье.

Итак, Лилия Смитсон — девчонка, начавшая учиться со мной в пять лет, как, собственно, и все дети островитян. Внешне — более чем приятная, тёмно-рыжая, смуглая, с веснушками(!) что меня искренне изумило — я считал, что это прерогатива бледных людей, карими глазами, столь светлыми, что они были почти желтыми. Очень неплохой фигурой, как на мой вкус, и нежной кожей. И да, девушка и любовница Вира, да и шло все к свадьбе. Точнее, скорее к совместной жизни — церковные свадьбы игрались редко, обычно совет фиксировал совместное хозяйство в уведомительном порядке.

Довольно любопытная история отношений, решил я, прогоняя в сознании моменты памяти. Вир всегда был нелюдим, даже на первом году обучения, пятилетний карапуз отделился на прогулке от общей группы и из веточек и песка создавал домик в сторонке. В это время, пятилетняя рыжая карапузина внимательно смотрела со стороны, а через несколько минут подошла и требовательно произнесла: “давай дружить!”, на что Вир недоуменно кивнул.

А я, просматривая воспоминания, старался не засмеяться во время поцелуя — со стороны это выглядело не как предложение дружбы, а “это — моё!”

И в очередной раз пожалел парня. С девочкой ему реально повезло. Она была рядом во время учебы, тормошила ушедшего в расчеты Вира, искренне интересовалась “что ты делаешь?” и теребила парня, пока он не ответит. С трудом (хотя в последствии — уже с интересом) вникала в механику и технику, да и была, по сути, единственной, с кем Вир общался не односложно и жестами. Вообще, как оказалось, Вир давно накопил на обучение для себя, просто ребята хотели поступить одновременно и в один колледж, копя уже на обучение Лилии.

Да и в плане любовницы Лилия была вполне на уровне, благо, времени узнать друг друга у ребят был не один год, а за хобот Вира девица ухватила сразу же, как только этот хобот проявил активность. Что, в рамках островной морали, было вполне естественно, кстати говоря. А вот то, что ни она, ни Вир не участвовали в “дружеских потрахушках” — скорее исключение, вызывавшее сначала смешки у подростков, а впоследствии — уважение и некоторую зависть.

А мне, в целом, девочка нравится, решил я, гладя объект мыслей по приятным выпуклостям. Ну и, надеюсь, сможет принять “обновленного” меня, потому что разбивать столь красивый, реально красивый, даже для самих участников, роман будет неправильно. Правда, задумался, я, надо “залегендировать” мои изменения. Благо, Тони, судя по многомерью, схоронился за дверью и подслушивает — всё же я слишком отличался от “прежнего себя”, заметно даже по нескольким фразам.

Но вот играть прежнего Вира, техника-молчуна… Ну, в принципе, можно, но не очень интересно. Я довольно долго “оттачивал” свою личность в процессе работы над собой. Какие-то моменты убирал, какие-то оставлял и в итоге пришёл к устраивающему меня варианту. Можно было вообще превратиться в “информационного червя”, например, но тут вставал вопрос — а зачем? Развитие ради развития — тоже стимул, но в жизни хочется большего. Так что я вполне сознательно оставил прекрасное чувство юмора (а кто врёт, что дебильное — дурачьё), которое, как ни забавно, нередко помогало и в жизни, и в работе. Оставил (хотя несколько занизил) либидо: секс — вещь приятная, если не злоупотреблять, да и эмоциональная разгрузка неплохая. Некоторое количество личностных недостатков (или достоинств, вопрос точки зрения) также не помешают. В общем, сделал себя сам, следовательно, самому себе нравился.

Однако, разговорчивый, да и явно более знающий тип (на гипотетического радио-учителя валить можно, но недолго и со стопроцентной вероятностью провалиться) вместо Вира вызовет массу вопросов. Как раз у Лилии и Тони, остальные Вира-то и не знали толком. При этом, на текущий момент, довольно распространены в Мире, да и у нас на острове, всяческие мифы (а, как я знаю, будучи многомерщиком, не мифы) о клинической смерти, её последствиях и всяческих связанных с этим “чудесах”. Слабенький электрокинез, прекрасное знание ранее неизвестных языков — реальные факты, зафиксированные наукой, ну и породившие плеяду мифов.

Так что свалим все на молнию и умирание. Причем, остров — прекрасное место для такого “мифа”. В городе на “большой земле” подобные откровения могли бы привести меня в лаборатории, пусть и не совсем принудительно, но и явно не по доброй воле. А тут меня “не отдадут”, благо, люди действительно близкие, да и распространение информации пусть и будет, но на уровне баек.

— А… — удивленно уставилась на меня девчонка, запустившая руку под одеяло. — Что с тобой, Вир?! — явно взволнованно спросила она.

— Последствия электротравмы, полагаю, — ответил я. — Думаю, на днях все будет в норме. И Лил, у меня к тебе есть серьезный разговор, — решил я как переключить внимание девчонки со своей “временной импотенции”, так и осуществить “легендирование” новой личности.

— Точно пройдет? — спросила Лил, на что я веско покивал, улыбнувшись. — А что за разговор? — слегка нахмурилась она.

— Ты знаешь, по-моему, я от той молнии умер, — начал художественно развешивать лапшу я. — Не до конца, но перед глазами меня пронеслась жизнь. Вот только не шестнадцать лет, а лет семьдесят. Я не всё запомнил, но… несколько повзрослел, наверное. И многое узнал… — протянул я.

— А мы? — ожидаемо спросила девчонка “самое важное”. — И Вир, это были не галлюцинации?

— Не знаю, может и галлюцинации, но я точно поменялся. А мы были вместе, — улыбнулся я девчонке.

— Это хорошо, — улыбнулась она в ответ, забралась на кровать и потребовала, — рассказывай.

И рассказал я историю придуманной жизни техника-Вира, нашей семьи и прочее. В эмоциональщину старался не углубляться, но и не пренебрегать — девочка мне правда пришлась по сердцу (да и по остальным частям организма, судя по воспоминаниям), так что терять я её не хотел. Через полчаса Тони свалил из-за двери: очевидно, получил ответы на волнующие его вопросы, а куча, пусть и поверхностно освещенных, но технических моментов были ему неинтересны.

А девочке вещал, наверное, часа два. Тем временем, за окном стал накрапывать дождь, Лил забралась под одеяло и, приобняв меня — заснула.

В принципе, вышло сносно — оценил в итоге я. Основные теперешние жизненные ориентиры указал, неприятия не вызвал, а часть моих речей девчонка слушала, блестя глазами, как волшебную сказку. Пусть будет, приятная она, хорошая, да и позабочусь о ней, подумал я, легонько поглаживая сопящую девчонку. И в память о Вире, да и самому приятно, заключил я, входя в медитацию многомерщика.

Но на этот раз мне помешал новый посетитель, хотя, скорее, хозяин места моего пребывания. Данатан Холмс, медик острова и, по совместительству, член совета. Засунув свой шнобель в палату (небывалое проявление деликатности) и убедившись что мы не предаемся утехам, дядька лет сорока поманил меня пальцем.

Аккуратно, чтобы не разбудить Лил, выбравшись из-под одеяла, я последовал за доктором в процедурный кабинет. Холмс размотал бинты, присвистнул, нанес на ожоги некую мазь и перебинтовал по новой.

— Вирему, ты чертовски везучий сукин сын, — наконец, выдал медик. — С чертовски хорошей регенерацией. Расскажи, что случилось.

— Как медику или члену совета? — уточнил я. — Не хотелось бы рассказывать несколько раз.

— Да, ты у нас не из болтливых, — скупо улыбнулся Холмс. — И так и так, происшествие оформлю, — ответил он.

И поведал я, как опробовал свое средство водоплавания, налетел шторм, я решил переждать на берегу и шаровую молнию, которая “ударила меня разрядом и взорвалась”.

— Да, так становится яснее, — протянул Холмс и пояснил на мой вопросительный взгляд. — Оплавленный песок, да и молния скорее ударила бы в дерево. Мы сходили с Томасом на место, откуда тебя принес Тони. Томас, старый хрыч, уже распускает байки о серых человечках в летающей супнице, — усмехнулся док. — Хотя, признаться, я думал и шаровые молнии — легенда, но вот оно как бывает. Ладно, хорошо то, что хорошо кончается. Завтра тебя выпишу — ожоги прекрасно подживают, так что в госпитализации нет нужды. Последствий электротравмы нет? — уточнил он, на что я помотал головой. — Хорошо. Девчонка проснется — чтоб шла домой. У меня госпиталь, а не дом свиданий, — сварливо припечатал Холмс и собрался уходить, но я его остановил.

— Мистер Холмс, я бы хотел обратится к вам как к члену совета. После этого происшествия, я… — деланно замялся я. — Хотел бы съехать от брата и начать жить самостоятельно.

— С Лилией? — ехидно поинтересовался док, на что я кивнул. — а не рано ли вам? — после чего задумался. — Хотя, вы вместе с детства, да и в чем-то я тебя понимаю. Тут и вправду, после такого, задумаешься о семье и детях, — в ответ я выразил, что вот об этом со страшной силой и думаю. — Вот только…

— Деньги у нас есть, — озвучил я. — Я недавно нашел знающего наставника по радио, а экзамены буду сдавать сразу. Он старик, достаточно знающий, да и, как я понял, делать ему особо нечего, кроме как сидеть за радио, — озвучил я.

— Да, забавно вышло, а мы как раз хотели помочь тебе общиной с обучением. Братец твой всю душу вытряс, убеждая нас выделить тебе деньги, — наябедничал док. — Но, так, наверное, и к лучшему. Пустых домов хватает, сделаешь взнос в ратуше в казну общины. И, наверное, вам понадобится обстановка.

— И инструменты, техника, — озвучил я.

— Оставишь заявку и деньги в ратуше, — подытожил Холмс. — Совет против не будет, так что любви и детишек вам, — выдал он и ушёл.

А я подводил итоги. В принципе, всё выходило сносно, правда, вставал вопрос Лилии. Но, судя по всему, против девочка не будет, да и обучить я её смогу большему, нежели колледж. А у меня появится база, как для работы вообще — что отнимает обычно не более пары часов (и не каждый день), так и для развития себя как многомерщика.

И, по здравому размышлению, решил я не ковырять пока фрактальный тессеракт. Раз уж окружающая меня реальность настолько против — лучше отложить этот момент, как минимум, до полного выздоровления. Не мистика, а вполне возможный шанс, что многомерная часть меня подает сигнал. Собственно, от таких сигналов и растут ноги у большинства суеверий.

Так что, вернувшись в палату, я присел на покрывающие пол циновки и стал уже спокойно и без подгоняющих моментов обдумывать свое положение. В целом, неудачный эксперимент вылился в некое… увлекательное путешествие. Мои опыты по коррекции личности и развитие как многомерщика, очевидно, сказались — я стабилен, а судя по тому, что жив — потенциально бессмертен. Вообще, момент с многомерной жизнью и трёхмерными нами был, насколько возможно, изучен и привел к таким выводам, безусловно, в рамках доступного нам.

Итак, вселенная бесконечна, в плане количества измерений — тоже. Мы, трехмерные разумные, судя по всему, есть попытка “многомерных нас” обрести личность. Чёрт знает, зачем, черт знает, почему в многомерье такого не зарождалось, но судя по изученному — так. Попытка… а неизвестно, насколько удачная. Количество ошибок, отвратительные, фактически — отсутствующие коммутационные каналы между трехмерным разумом и многомерьем, указывают на провальность.

Однако, нам неизвестны изначальные условия и инструменты многомерных нас, в которых осуществлялась эта попытка. Возможно, человек как результат направленной эволюции высших приматов есть шедевр и вершина. А то, что мы воспринимаем как ошибки — естественные препятствия на пути развития. Этапы становления из личности-человека личности-многомерщика, полубога, духа, человека трансцендентного — много определений.

Некая личность (или сила) срезала человечеству моего мира “углы”, с помощью симбионта (который, со временем, просто становился частью многомерного тела), через ритуал исключив “граничные условия” из эволюции человека. Что, может быть, к слову, совершенно не благом — хотя двадцать лет показали, что и не злом уж точно.

Как результат — есть я, нечто среднее между многомерным и обычным человеком. Ностальгию по старому миру я испытываю, но в рамках себя как себя — можно сказать, что мне повезло. И, наверное, я поживу человеком, с человеческими радостями, решил я. Раз время у меня потенциально не ограничено — почему бы не снизить интенсивность занятий, пообщаться с людьми, отдохнуть, да семью завести, с детьми — будет новый, интересный опыт, да и в смысле положительных эмоций ценный.

От тренировок многомерщика, конечно, не откажусь, но ограничу, например, парой часов в день — более чем достаточно. И парой часов на тело, напомнил себе я — быть молодым и здоровым, причем лучше стандартного хомо, гораздо лучше, чем быть старым и больным.

Так, с собой понятно, слегка улыбнулся я. Отпуск длиною в жизнь — это звучит. А вот с миром моего пребывания и человечеством тут — возникают вопросы. Например, ритуальный круг перестал работать на Земле через десять лет после “прорыва”. Четко установлено, что из-за пространственного смещения, правда, неясно чьего — звездного скопления, галактики, всей трехмерной вселенной — но это факт. Однако, дети многомерщиков рождались уже многомерщиками, это также факт.

То есть, подарить местному человечеству дверь в многомерье я не смогу, как минимум — до двадцатых годов двадцать первого века. И то не факт, что сработает, да и не факт что вообще стоит — впрочем, время на обдумывание и изучение у меня есть, так что решение это на долгие годы. И да, оплодотворять всех невиновных и непричастных, невзирая на их мнение, я не буду. Потому что лень и куча других причин, да.

И, наконец, гиперкубическая добавка к моему вместилищу. Даже без изучения видно — странная она какая-то. Ну, положим, и вправду некая техногенная четырехмерная система возвышения. Но, формирование специального органа для взаимодействия с многомерьем — безумие. Настолько же нерационально, как если бы генный инженер вывел человека с конечностью-молотком, например. Для многомерной коммуникации достаточно соединения с десятком, ну пусть сотней нейронов, если уж так вот и непременно нужен мозг, причем до вывода значительной части сознания в многомерье.

А формирование органа может быть… только органом обратной связи, причем с человеком на низком уровне развития, заключил я. А то и контроля, но тогда вообще выходит бред — наделять некими многомерными проявлениями, при этом вживляя в мозг систему контроля. Пушечное мясо? Так тоже бред, в фрактальной фиговине, подключенной ко мне, взаимодействовал с новообразованием лишь один тессеракт, из почти миллиона. Остальные не проявляли никаких признаков активности. Нет, возможно, раскочегарится со временем или по цепочке, но всё равно, бредово и нерационально. А главное — делать трехмерщика многомерщиком ради использования в качестве тупого солдата или неквалифицированной рабочей силы — ну вот просто слов нет, насколько по-дурацки.

Впрочем, ладно, разберемся позже, раз уж решил. Итак, в этом мире, судя по всему, у ряда людей появляются (ну, судя по слухам о сверхах) подобные образования. Ведут себя эти типы, опять же, по слухам, невменяемо и неадекватно, излишне агрессивны и вообще.

С другой стороны, вспоминая нашу историю, можно смело сказать, что власть предержащие ТОЧНО, а не по слухам неадекватны. Попытки “запретить”, навесить чуть ли не взрывные ошейники на многомерщиков, загнать всех в новую армию — все это многомудрые решения властей разных стран. Пока эти страны были, безусловно, новый формат социального устройства этого архаического безумия не предполагал.

То есть, возможно, “неадекватность” сверхов — вполне естественная реакция на попытку их загнать под контроль, ну а власти демонстрируют “невменяемость” нового фактора.

Тут мне с местом пребывания чертовски повезло, я “свой” и кашляли островитяне на байки “с большой земли” в этом смысле. Но всё же, даже если квадратный симбионт несет обладателю только пользу и благо, он точно не достанется всем. Соответственно, социум разделится на сверхов и людей. Не тупорогих фанатиков и многомерщиков, а на человечество и “непонятных, но опасных тварей” в понимании большинства, подогреваемом держащимися за власть верхушками. Не факт, но довольно высоко вероятен расклад с войной, в которой черт знает, кто победит — но бессмысленных жертв будет море.

К этому надо быть готовым, пусть ситуация и несколько омрачает “отпуск длиною в жизнь”, решил я. Хотя, вероятность, что конфликт докатится до Питкэрна, исчезающе мал — но надо иметь в виду и иметь готовые схемы и планы на конфликт.

И, наконец, откуда взялся квадратный симбионт. Вся память Вира указывает, что расхождений в истории этот мир с моим не имел. Хотя, задумался я, да и понял, что нет — массовая истерия насчет телепатии и кинезов была, факт, но в радиопередачах говорилось не о гнутых ложках, а гнутых домах. И не чтении мыслей, а выжигании мозгов нахрен. Даже если всё это вранье — последствия подобной истерии нашли бы отражения в истории, которую я знаю более чем неплохо.

Так что, очевидно, многомерная фигня — точка расхождения истории. Откуда взялась, кто её сделал, зачем наделяет людей, почему не всех… куча вопросов, а ответы будут только при детальном изучении квадратного, значит, отложим.

А в финале моих размышлений, если “всё не будет как обычно”, Питкэрн — прекрасная база для исследований и развития как многомерности, так и технологий и некоего прогрессорства. Если действовать осторожно, то лет через пять или семь я смогу занять место учителя. Плюс, немного расширив состав населения (всё-таки, пусть местный инбридинг и не дал негативных последствий, но свежая кровь не помешает), можно сделать неплохой аналог НИИ, уже на пользу мне и местному человечеству.

Пока же, до этого знаменательного момента, буду развиваться сам. И, возможно, Лилия — тут надо будет её, как ни забавно, лучше узнать. Всё же, в части человеческих взаимоотношений Вир был редкостным балбесом, относясь к девчонке как к механизму — странному, приятному, приносящему радость и удовольствие — но практически не знал её как человека и личность. Но это мы исправим, бодро заключил я, смотря на потягивающуюся Лилию.

Чмокнув подругу в честь пробуждения (в смысле в губы, но в честь её пробуждения), я посвятил её в свои планы. Девочка задумалась и принялась задавать вполне уместные вопросы — точно ли мы сможем получить из моих “видений”, достаточный ли у меня объем знаний, не фантазии или галлюцинации они и не передумаю ли я и прочее. При этом, по глазам было видно, рай с любимым, причем не в шалаше, ей пришелся по сердцу, хотя, пожить несколько лет в Новой Зеландии она также не отказалась бы.

Но так как моя персона была в её планах краеугольной, предложение было принято. И завершено глубоким поцелуем, переходящим в ласки — чем мы и ограничились — всё же “свой” первый раз с Лилией я хотел осуществить вдумчиво, не на бегу, а лучше и вправду в своем доме.

А на следующий день, покинув госпиталь, я имел беседу с Тони. Будучи достаточно прямодушным парнем, тот выложил, что подслушивал, правда в формате “волновался за твоё здоровье” и полюбопытствовал, а с чего я не рассказал о памяти не сбывшийся жизни ему.

— А ты бы поверил? — резонно поинтересовался я, на что последовало пожатие плечами. — Я сам не вполне верю, что это случилось со мной. Но чувствую себя повзрослевшим, да и знаний прибавилось, — развел я руками.

— Изменился, — покивал Тони. — Уж не знаю, не называть ли тебя старшим братом. А как там я? — с искренним интересом спросил он.

— Не знаю, точно жив, но я… — сделал вид, что колеблюсь. — Не вернулся на остров после учебы, мы поссорились, но точно знаю что был жив.

— А сейчас? — уточнил Тони.

— К черту большую землю, — махнул я рукой. — У нас лучше, честнее, никто не хочет подсидеть и исподтишка нагадить, — улыбнулся я.

— Славно, — улыбнулся брат, пожимая руку.

— Да, Тони, я хочу жить своим домом, — решил я расставить точки над “ё”. — И мастерская своя, не мешая тебе и…

— Лилия, — понимающе кивнул Тони. — Да, вижу, что подрос, стал понимать что важно в жизни, — начал вспоминать о “трава зеленее” двадцатилетний шкет. — Могу только пожелать удачи, — улыбнулся он.

Следующие пару недель были наполнены суетой, починкой пары лодочных моторов, прибытием судна с большой земли с заказанными мной (и Лилией, ответственно подошедшей к идее дома) вещами.

Новоселье отметили, были несколько знакомых Лилии, её родители и мой брат. А по окончании посиделок я, наконец, провел с девушкой “первую ночь”. И, при всех прочих равных, могу сказать что мне в целом — очень понравилось. Как и Лилии, хоть я её явно умотал, но засыпала она с улыбкой. Возможно — думая о детях, но с этой вероятностью я поиграл в минус, нам было явно рановато.

А ещё я думал об интимной моде и гигиене. Дело в том, что в рамках текущих реалий ни женщины, ни мужчины не удаляли волосы. Что, в рамках отсутствия эпиляционных и депиляционных технологий должного уровня даже оправданно. Бритье интимных частей или подмышек бритвенными станками было бы сродни пытке, плюс раздражения, щетина… масса причин, почему это не делалось. Однако, без волос — гигиеничнее, эстетичнее и приятнее. Я чудом не рассмеялся, когда Лилия, во время оральных ласк сплюнула несколько волосков, да и сам бы предпочел у девочки гладкую промежность и щёлку.

Смех смехом, но фактор немаловажный, так что задумался я над созданием эпиляционного устройства, максимально надежного и безболезненного в текущих реалиях.

И вот, в этот самый момент, квадратный симбионт активизировался, стал загружать в мозг схемы и технологии, явно с использованием многомерных проявлений, хотя и не сказать, чтобы сильно технологичных. В это же время, новообразование мозга начало… Ну не то, чтобы перехватывать контроль, но близко к тому. Формируя простейшие мысли(!), оперируя гормонами и нейромедиаторами, эта фиговина старалась меня заставить вот прям сейчас всё бросить, идти доставать детали и творить фигню на основании загруженных в разум схем. Причем, что любопытно, загрузка шла через многомерье, не взаимодействуя с новообразованием.

Вот ведь пакость какая, охарактеризовал я деяния квадратного из многомерья. И вообще, странно и по-дурацки, да и заставлять(!) делать то, что я и так хочу сделать — редкостный бред. Так, схемы запомним, возможно — оптимизируем, а вот некоторым подправим вероятности, щелкнув по наглому, квадратному рылу, решил я.

И щелкнул, и продолжил щелкать, мешая осуществлять поганое принуждение над мозгом. Раза с десятого до квадратного дошло, но вот тут я напрягся — эта пакость, перестав взаимодействовать с новообразованием мозга, пакетно отправило некое послание — очень уж многомерная манипуляция была похожа на разработку Рабиновича.

Хм, призадумался я. Сетка, а искусственный имплант отправил отчет о нестандартной работе или сбое. Очень похоже на то, но мне категорически не нравится. Хрен знает, как администратор (или кто там) сети отреагирует на меня, это раз. У меня в принципе нет желания не то, что зависеть, а принимать во внимание реакции некоего постороннего хмыря, это два. И, наконец, мне не показали лицензионное соглашение, где я давал право знать обо мне кому бы то ни было, это три.

Так что, решил я, надо с этой квадратной пакостью разбираться. А то, чем дальше, тем меньше мне она нравится. Хотя, судя по схемам (и да, осуществить точно надо), я выиграл в некоторой степени джек-пот — ежели у квадратного есть схемы и модели эпиляционного аппарата с многомерными элементами, значит, в нем, по логике, должна быть куча всякого разного, важного и интересного.

В результате, аккуратно покидая постель, был я в сложных чувствах — как предвкушения новых и интересных знаний, так и предвкушении возможной гадости — уж очень мне бесцеремонная наглость квадратного не понравилась.

А зайдя в мастерскую, закурив трубочку, я приступил к изучению квадратного, да и эксперименты некоторые провел. И получилась у меня странная, очень противоречивая картина.

3. Стеклянная Лилия

Четырех часов различных экспериментов и наблюдений мне хватило для того, чтобы получить такую информацию: со мной взаимодействует один и только один тессеракт из почти миллиона его составляющих. Остальные, составляющие большую часть многомерного паразита — в гибернации, мертвы или еще что. И да, погань эта — явный и очевидный паразит, причем по ряду признаков. Первое: он пытается поглотить энергию многомерных проявлений меня, взамен облагодетельствуя своими кривыми (ну неплохими, но явно не равноценными) схемами и жалкой долей на воплощение этих схем от сожранного. Второе: он предлагает не кривые схемы… А скажем так: много и недоделанных схем. А вот я, по логике его “принуждения тела” обязан обдумать, рекомбинировать и создать конфетку. Экспериментальный (дикий — скорее оружие, нежели косметический прибор) эпилятор, был паразитом скопирован, да ещё и отправлен по его сетке, до кучи.

Кроме того, он ещё пытался, при построении моделей в мозге — подталкивать меня к решениям. Путём довольно грамотных, явно отработанных манипуляций с нейромедиаторами. Далее, возжелал я мозгом создать убероружие, чтобы всех победить. Паразит отправил запрос(!) получил ответ(!) и выдал мне неудобоваримую дичь — из серии: "как на многомерных проявлениях создать термоядерную бомбу из говна и палок". Более того, часть схем стиралась в мозге новообразованием. И не только загруженных — но и результат работы, причем с не им внесенными моделями!

При этом, многомерного меня он, очевидно, не фиксировал, рассматривая проявления как случайные флуктуации. Соответственно, первый “отчёт” был о том что просто “творится фигня”, с высокой вероятностью со мной не связанная.

Но, несомненный паразит, несущий трёхмерщику, в котором он поселился, вред. Выходит, что он банально и нагло жрет энергию четырех и пятимерных проявлений — это раз. Использует творческий потенциал носителя в своих поганых (неизвестных, но поганых) целях — это два. Принуждает использовать выданную информацию, манипулируя сознанием, тупя и портя жизнь носителю — это три.

Не тянет эта пакость на “систему возвышения”, заключил я. Администратор системы — очевидный враг трехмерщикам, либо банальный вор, либо еще что, похуже. Нахрена это надо? Да, в общем-то, неважно. Для начала, мне нужно выйти из-под надзора администратора, потому как из-за этой пакости приходится вести когнитивную деятельность исключительно в многомерье, используя тело как удаленный терминал.

Беда в том, что в тонкости и поливариантности воздействий в четырех и пятимерье паразит на порядки превосходил меня. Моя способность — игра вероятностями, работала, но чтобы ими играть, нужно знать. А лезть к симбионту когда он в сетке — слуга покорный. Если администратор — та, многопорядково превосходящая паразита хрень — то мне наступит каюк. Как личности уж точно, там огромная фигня, со всеми, а не единичным, как у меня, задействованным тессерактом.

А значит, воздействовать нужно вероятностью, на всего проявленного в четырехмерье (а не только рабочий кусок) паразита. Сместить его, в рамках мерностей, на дробную долю, что высоковероятно выведет его из “коммуникационного пространства”, согласно используемым методам. А вот когда он лишится доступа к сетке — можно будет смотреть и решать.

Однако, есть вопросы. Как отреагирует (и отреагирует ли вообще) администратор на пропажу паразита? Как отреагирует паразит на пропажу сетки? Может, он как взрывной ошейник, рванет при отсутствии сигнала, вполне возможный вариант. И вообще, стоит ли это делать, призадумался я.

И решил что стоит. Меня многомерного паразит не фиксирует, факт. Все его взаимодействие нацелено на тело, а я, например, могу устроить обширный инфаркт. Новообразованию и только ему. В целом, выходит рискованно, тело может и помереть, хоть и не с такой уж высокой вероятностью, но оставлять всё как есть… Не вариант.

Например, я не буду агрессивным придурком, к чему толкает паразит, а это уже странность и “доклад”. Если я не буду продумывать то, что делаю телом мозгом — опять, через какое-то время, странность и доклад. Вдобавок, паразит копирует то, что делает тело, в смысле техники и не только, вне зависимости от того, продумывает это мозг или нет.

В общем, если подойти абстрактно, мне досталось тело с многомерными глистами, хмыкнул я. Жить с ними можно, но недолго и некомфортно, как мне, так и окружающим. Соответственно, с паразитом нужно разобраться, уничтожить или изолировать. Что, к слову, так же может привлечь внимание администратора, но “поломка в сети” и “неудобоваримая статистически хрень” вещи разные и первое — с большей долей вероятности пройдет незамеченным.

Уничтожить, задумался я. Ну, в принципе, наверное, возможно, хотя проще ампутировать. Всё же, пока я не поковырялся и не исследовал тессеракт (да и не факт, что даже совершив это, я все пойму и смогу его разломать), соответственно не знаю неприемлемых для него условий. Вот выживет и нагадит, например.

А вот с ампутацией всё гораздо проще. Игра с мерностями и расстояниями. Учитывая, что якорится он на нахрен не нужное новообразование в мозгу, можно просто это новообразование уничтожить, одновременно спровоцировав пространственное смещение паразита флуктуацией. В теории — потяну, на практике же как бы не надорвать “многомерные мышцы”, всё же огромный он, гад.

Но, тем не менее, реально. И вот, встает вопрос — а надо ли? Вот меня, признаться, душит амфибия, выкидывать столь многогранную и объёмную библиотеку многомерных проявлений и их сопряжения с трёхмерьем. Это только в одном кубике, а их миллион! Пусть они ограничены пятью измерениями, но это всё равно бесценный клад. Да даже в общих принципах, экстраполируя которые, можно выйти на манипулирование большими мерностями.

И вот, всю эту халявную прелесть — и вдребезги?! Нетушки, справедливо возмутился я. Такая тессерактина нужна самому!

Хотя бы попробовать её сохранить, поправился я и вернулся к идее “изоляции от сети”. Впрочем, в этом случае не надо особо думать, надо готовиться. Дробное смещение всего тела паразита — связь я с ним не утрачу, трехмерье в этом смысле довольно пластично, да и смещение будет мизерным. А вот для обмена информационными пакетами это критично. Это будет тяжело, прикинул я, но вроде потяну. А вот что дальше — вопрос. Если все нормально, мы взаимодействуем с тессерактом, но без всяких админов — шикарно, буду его трясти, теребить, изучать и вообще получу много всякого приятного. От информации, до удовлетворения своих садистических наклонностей, глумясь над бессловесным и безответным паразитом.

Но есть вариант ”взрывного ошейника” и перехвата контроля над телом. Тогда инсульт в мозговом новообразовании и попытка сместить паразита дальше, остатками сил.

Ну-у-у… А вот чёрт знает, как выйдет, признал я. Если инсульта хватит — хорошо и пофиг на отвалившегося паразита, знаний жалко, но тело жальче. И жизнь тут хорошая, люди симпатичные… выбирая между знаниями, которые и сам смогу обрести, пусть и со временем и жизнью — выберу Вира и жизнь, определился я окончательно.

Напоследок, прикинул, а не забить ли мне, оставшись жить как есть, но пришел к выводу, что точно нет. Основной мой личностный критерий — саморазвитие. А остальное — приятно, полезно, но всё же дополнение, хоть и с вариантами. Да и без саморазвития, не буду я “решать силой” все проблемы, к чему толкает паразит. Из меня, если буду паразитным установкам потакать, выйдет такой хмырь, что лучше для близких нормальная смерть Вира.

Так что сел, приготовился и сместил паразита флуктуацией. Не сказать, чтобы тяжело, но и нелегко оказалось. И тут же стал пристально вглядываться в его активность, которой… не было. Хм, или у меня все получилось, или у меня ни хрена не получилось, сделал я мудрый вывод и решил проверить.

А именно, зародил в мозг идею, что прошлое всеубивающее оружие — редкостная фигня, надо новое и лучше. Тессеракт начал шебуршать, послал несколько запросов, на которые ожидаемо никто не ответил. Количество запросов достигло сотни, а через минуту паразит замер и выдал набор технических решений и схем, выгодно отличающихся от предыдущего варианта.

Впрочем, действовал он явно по старой программе, так что через новообразование пошли сигналы по накатанной. Что я решил прервать и посмотреть, что будет паразит без сети делать. Тот после флуктуации в “управляющем контуре” новообразования потупил, отправил еще раз сигнал в никуда и перестал шебуршать.

А я начал, пока умеренно и с оглядкой, радоваться: очевидно, автономно паразит существует. Программа его работы жесткая, но не абсолют — то есть, выдрессировать его, после изучения всеми возможными методами, возможно. Ну, высоковероятно, скажем так.

Админ в растянутом свитере и с обжимным инструментом ко мне не бежит, дожди огненные землю не поливают. В общем, похоже, удалось, уже и телом широко улыбнулся я. Значит, получил я свой джекпот и ничего мне за это не будет.

Впрочем, еще не вечер, приостановил я ликование. Вдобавок, если эти паразиты у всех сверхов, то картина вырисовывается крайне неприятная. Агрессивное решение возникших проблем — причем это возможный минимум, да еще у сверха работающего с техникой, тоже может быть фактор немаловажный. А какой-нибудь пространственник или дезинтегратор может совсем в берсеркерство уехать, с концами.

И делает это мир моего пребывания местом крайне неприятным. То есть, на попытки застроить, унизить и подчинить будут сверхи отвечать резко, жестко и жестоко. “Переговоры”, конечно, возможны, но маловероятны. А это будет… И стал я думать, прикидывать и строить модели.

А вышла такая забавная фигня, что если сверхи не будут "страдать гуманизмом” а будут вваливать по наглым рылам, причем чем жестче, тем лучше, то войны-то может и не быть. Хозяева жизни реально струсят, потому как сверх доберётся до них в бункере и вырвет зубы через анус, например.

Но власть упускать не захотят. А значит… начнут властью со сверхами делиться, в той или иной форме. Простейший вариант — сделают из них сословие, типа рыцарского, поставив над большинством законов “простых смертных”. И выйдет такая картина — сверхи НАД законами, то есть им воевать правителей в массе не надо, они даже от своих революционных коллег прикроют. Население останется быдлом, просто помимо правителей, над ним еще окажутся сверхи, которые, во-первых, сделают власть верхушки незыблемой, а во-вторых станут объектом ненависти простых людей, фокусом внимания. Что отделит сверхов от людей, сделав реально “новую аристократию”. Опять же, сверхи могут захотеть власти — но политики в том и преуспели что многостаночники. Соответственно — сверхи, рвущиеся к власти, будут биться со сверхами, власть поддерживающими. Причем последних будет больше, в силу психологии, социологии — массы причин.

Хм, такая, не радужная для человечества картина, признал я, но лучше глобальной войны, как минимум — в краткосрочной перспективе. И вполне возможная, в странах с европейским менталитетом уж точно. И возможная лишь в том случае, если сверхи будут реально лютыми, что, впрочем, почти факт, судя по слухам.

Хм, а ведь мне такой расклад скорее выгоден, несколько обескуражено прикинул я. Спокойное развитие и подготовка, а в перспективе… Ну, как простейший вариант — обнародовать ритуал в двадцатых. Ситуация уже будет неважной, но за пару поколений паразитных сверхов возьмут к ногтю, причем с вменяемым количеством жертв. Да и вообще нужно думать и наблюдать: модели мои вилами по воде писаны, хотя довольно вероятны.

Далее, по админу квадратному. Тут только предположения, но выходит такая картина: есть некая тессарактная жизнь, паразитирующая на трехмерщиках. Обкрадывает их на энергию, идеи. Вдобавок толкает к конфликту, очевидно ради максимального выкачивания энергии и идей же. Поганенько, с жертвами, но до решения квадратного вопроса, да тем же ритуалом, скорее выгодно. Очевидно, то, что заражена лишь малая часть людей — это забота о возобновляемости популяции. Сами зараженные с текущей крышей этим не озаботятся.

Этакая ферма, но это и даже неплохо — всеобщей резни не будет, значит время на исследования и прочее есть. А в должный срок — ритуал или еще какую пакость измыслю, тут опять же, спасибо удачному положению, всё неплохо и не горит. Всё-таки, поганенькая тварюшка выходит, так что в перспективе от неё избавляться надо.

В целом, прикинул я, все гораздо хуже, чем ожидалось. Но гораздо лучше, чем могло быть. Перспективы “спасать мир” передо мной не нарисовалось. Воевать квадратных мне, слава флуктуации, не надо. А то, при всех прочих равных, только мой паразит, если возжелает, трехмерную проявленность изничтожит, а следующие две мерности покалечит в легкую, как бы не до утраты личности.

Это при том, что те сучности, что проявлялись при становлении еще Вира многомерщиком — совсем запредельная жуть, планетарного, а то и более масштаба, если экстраполировать с трехмерьем. Там вообще непонятно что с ними делать — разве что и вправду сделать “ферму” несъедобной.

Ну и в общем-то, планы не изменились, довольно заключил я. Ничего не горит, конфликты “большой земли” — их конфликты. Я реально ничего не сделаю, даже обнародование ритуала — нихрена не даст. У трехмерного человечества просто нет инструментов познания, а зараженные — тут же настучат гигапаразитам, с неясными, но неприятными последствиями.

Людей, конечно, жалко, признал я. Но реально сделать я ничего не могу, а просто рвать жопу из любви к искусству — не моё. Я классицизм в нем предпочитаю, да.

Если же посмотреть в целом — то не факт, что будет сильно хуже, чем в моём времени. Девяностые и двухтысячные были чертовски кровавыми, из-за страны, развязавшей войн больше, чем кто бы то ни было в истории. А тут, может, и полегче будет.

Так, это всё хорошо, прекратил я всякие глупые размышление и неважные дела и переключился на важное и нужное. Я, чёрт возьми, сижу больше четырех часов, а просто необходимый эпилятор еще не создан. Квадратные паразиты и прочая фигня подождет, а вот приятный и эстетичный секс — нет!

С этими разумными и логичными мыслями приступил я к моделированию и созданию эпилятора, причем используя, в том числе и биологический мозг. Паразит исправно копошился, поставляя информацию и не менее исправно получал по наглому квадратному рылу, когда пытался влезть в мозг со своими нахрен не нужными установками.

Причём нужно отметить, что перспектива дрессуры выходила возможной. Очевидно, паразит был в некоторой степени живым — соответственно обладал чувствами. А флуктуации, рвущие коммуникационные соединения (в меру, чтоб не совсем порвать), явно были ему болезненны и неприятны. К моей удаче, мазохизмом тессеракт не страдал и даже не наслаждался, так что на определенный момент оставил мозги в покое, в остальном следуя программе и поставляя данные.

Это очень неплохо, оценил я. Да и, в перспективе, может и вправду симбионта воспитаю, будет у меня внешним носителем информации, полезной фигулиной. А обрадовавшись перспективе — приступил я к сотворению эпиляционной машинки, вершины технологии и моего гения.

Причем возиться с многомерными проявлениями я не хотел, максимум — использовать их как инструмент. Потому как, например, если удастся создать рабочий и удачный трехмерный вариант — это не только плюс в личной жизни, но и банальные деньги. И, кстати, немалые — безболезненное и длительное обезволошивание — дело прибыльное. А денежки мне не помешают. Заначка Вира показала дно, а развитие почти во всех намеченных направлениях предполагает закупку если не приборов, то кучи расходников, материалов и прочего. В общине таких денег просто нет, островитяне, с точки зрения человека большой земли — нищие. Правда, в отличие от того же человека, счастливые, впрочем, это мои закрома деталями не наполнит.

В итоге создалась довольно любопытная машинка: с захватами, фиксаторами и микроиглами. Для электроэпиляции, уничтожения волосяных фолликул электроразрядом. Причем не по одному, а сразу десяток волос. Пушковые волосы сей агрегат, как понятно, игнорировал, но и удалять их, по уму, нахрен не надо.

Изготовление ручное, довольно трудоемкое и осуществляемое многомерными проявлениями. Причем пришлось делиться с паразитом — мой инструмент многомерного оперирования вероятностями был, как ни прискорбно, расточительнее людоедского “процента” квадратного. Впрочем, и тут щелчки по наглой квадратной морде показали положительную динамику — жрать он стал поменьше, на процент, не более, но лиха беда начало.

А параллельно я рассчитывал станок для изготовления эпиляторов. Так же, работающий с многомерными проявлениями, но автономный, требующий лишь электричества и пригляда. Основа моего благосостояния и путь в новое, не заросшее волосом будущее, мысленно изрек я.

Наконец, первый образец был сотворен. Не слишком эргономичный, питающейся от сети в 127 v, весом килограмма в полтора — но для прототипа неплохо. Посмотрел я на хищно шевелящиеся захваты жутко жужжащего агрегата, вздохнул тяжело. Но делать было нечего — много всего, от благосостояния, до эстетически приятного секса требовало от меня жертв. В качестве испытателя.

Так что, плюнув на квадратного от греха (определив его дальнейшую судьбу как заплечного беса), я разоблачился и начал эпилироваться. И, невзирая на опасения, эпилятор не нанес мне жутких повреждений, нечеловеческой боли и даже не выпил душу. Легкое покалывание, с заметным и довольно быстрым эффектом.

Правда, были нюансы, вроде длины эпилируемых волос, но с этим прекрасно справилась ручная машинка для стрижки. Так что избавился я от и так негустой поросли на ногах (очевидно, сказались таитянские гены, как и с внешностью) эпилировал подмыхи, ну и приступил к паху.

И вот тут, слова дурного не говоря, в мастерскую заходит Лил… Зрелище, представшее её глазам, очевидно, заслуживает кисти художника: в мастерской стоит голый парень, хитро изогнувшись. В районе паха у него жуткий агрегат издает жужжание, причем морда у парня при этом серьезная и сосредоточенная (несколько изменившее выражение через несколько секунд, но на момент прихода — так).

Что подумала девчонка — не знаю. Взглянув на картину со стороны, я предпочёл не думать то, что подумал бы увидев такое. К её чести, воплей “поганый извращенец-технофил!” сбора вещей и ухода к маме не последовало. Минуту Лил пыталась соотнести свое миропонимание с окружающей реальностью, потом помотала головой, прикрыла разинутый рот и, наконец, заговорила:

— А что это ты тут делаешь, Вир? — были её слова.

Нечеловеческим усилием подавив порыв ответить первыми десятью фразами, пришедшими в голову, я отключил агрегат, принял менее скрюченную позу и ответил:

— Воссоздал один прибор по памяти. Через двадцать лет волосы на теле станут не только не модными, но и неприличными, да и негигиенично это. А вот это, — помахал я эпилятором, — прототип, вполне рабочий, — показал я подмыхи, осмотренные подошедшей Лил. — Правда улучшенный, мной, так что не плагиат.

— Вир, — неверяще уставилась на меня девчонка. — Это ты делаешь для меня? — указала она на область предыдущего жужжания.

— Для тебя, — улыбнувшись кивнул я. — Для нас, — посмотрел я на неё. — И, кстати, на продажу. Не больно, быстро, да и волосы если и вырастут, то тонкие и очень нескоро.

— Это… — на лице девчонки отчетливо начали бороться мысли, — А как он работает? — победил в ней техник.

— Вот закончу, потом, если не против, ты, — на что задумавшаяся девушка помотала головой. — А потом разберу и будем показывать.

— Хорошо, — наконец улыбнулась девчонка. — И вправду интересно, только дай сюда и покажи как им пользоваться, — требовательно протянула она руку, а на вздернутую бровь пояснила. — Тебе неудобно. А потом и ты мне поможешь, — многозначительно улыбнулась она.

В общем, после взаимной обработки, по итогам состояния первичных половых признаков обоих обработанных, квалифицированная комиссия, в силу непреодолимых факторов, провела технически-эксплуатационный тест обработанных тел.

Любовью мы занимались долго, подустали оба, но в целом оказались довольны — и простой секс, и оральный, оказался, закономерно, проще и приятнее обоим. Вследствие, мы еще и позавтракали (в полдень) и только тогда приступили к разбору эпилятора.

Лил с искренним интересом слушала объяснения, про захваты, приводы и передачи, принципы уничтожения фолликулы электроразрядом, внимательно всмотревшись в меня, потом в прибор сказала.

— Вир, это невозможно сделать у нас в мастерской. Ты талант, пусть даже память целой жизни, но у нас нет таких инструментов. Расскажи, как ты это сделал, — попросила она и состроила просительную мордашку.

Мдя, вот так и засыпаются попаданцы-меганагибаторы2000, с некоторой иронией отметил я. Впрочем, врать не буду, всей правды рассказывать тоже, не только ради своего, но и ради комфорта Лили.

— Похоже, Лил, я стал одним из сверхлюдей, как в новостях с большой земли, — ответил я. — И, возможно, моя “память несбывшегося” оттуда, а началось всё с молнии, — на что Лил задумчиво покивала, в мифологии текущего времени это было вполне возможно.

— А что ты можешь? Летать? Лазеры из глаз? — загорелись у девчонки как раз глаза.

— Нет конечно, — хмыкнул я. — Я был просто техник, а теперь буду супер-техник! — принял я пафосную позу, на что Лил рассмеялась. — На самом деле, как раз вот такие мелочи — тонкая доводка без дорогих инструментов, оптимизация. Не супергерой, но очень неплохо и нам пригодится.

— Да, — подумав улыбнулась Лилия. — не нужен мне супер герой, супер Вир гораздо лучше. А покажешь?

— Хм, — задумался я, взял точильный брусок и нож. — Смотри, — с этими словами я провел по лезвию два раза, играя вероятностями. — Держи лист, — протянул я девушке газетную страницу и медленно, не водя ножом, рассек её на две половины. — Учти, он теперь ОЧЕНЬ острый, правда вскоре затупится, как обычный нож. Не совсем магия, — развел я руками.

— Всё равно круто, — ответила девчонка, заворожено разглядывая нож. — И супер-техник замечательно. А что ты собираешься дальше делать? — заинтересованно спросила она.

— Любить тебя, — начал перечисления я. — Учиться, возможно — сделаю несколько разработок, помимо эпилятора. Кстати, то что его нельзя сделать у нас, не значит, что нельзя делать вообще. Есть инструменты и технологии, просто очень дорогие и у единиц. Так вот, жить семьей, завести детишек через пару лет. Учиться, делать и разрабатывать технику, с тобой, цветочек, — легонько ткнул я пальцем в носик девушки. — Никаких глупостей и подвигов, просто счастливая и интересная жизнь, — улыбнулся я. — Только про способности…

— Это понятно, — серьезно кивнула Лил. — Только наша тайна. И, наверное, хорошо, — задумчиво продолжила она. — Подвиги хороши в комиксах и кино, а жить с ними я бы не хотела. А ты у меня и так самый лучший, — парадоксально, но верно заключила она, усевшись мне на колени и слившись со мной в поцелуе.

Ну и к лучшему, заключил я. Девочку я… да, наверное, уже полюбил, пусть и без потери головы. Многомерщику вообще потерять голову сложно, проще её изначально не иметь. И, наверное, подумаю, как ей продлить жизнь, а то и сделать многомерщиком, призадумался я, отвечая на поцелуй и лаская всякие интересные места. Впрочем, посмотрим, как дальше пойдет жизнь, заключил я.

А жизнь пошла приятно и интересно. Правда, Лил, чертовка, повадилась надевать рабочий полукомбинезон на голое тело, что несколько урезало время наших занятий в мастерской. Точнее, несколько переформатировало — заниматься-то мы занимались, да ещё как. Припущенный комбинезон и упругая попка… да, интересные и полезные занятия.

Впрочем, в смысле обучения девчонки также было неплохо. Вот черт знает, сама она подстроилась под Вира, благо с детства была рядом и это было возможно, или была техником в душе, а занятия паренька её вдохновили, но работала и училась она с искренним удовольствием и энтузиазмом.

Мы уже вдвоем занимались починкой и диагностикой техники островитян, что занимало не так много времени, а вот я всё более задумывался о своем средстве плавания. До большой земли было практически одинаково, на запад и восток — порядка пяти тысяч километров, но Новая Зеландия была “своей” территорией и не требовала виз и прочей пакости, в отличие от Южной Америки.

Впрочем, стоял вопрос не направления, а расстояний. Пять тысяч это много, плюс не самый спокойный, невзирая на название океан, плюс отвратительный рельеф дна Питкэрна, из-за чего, собственно, на острове и не было трансокеанских судов. Ну и логично, что судном должен стать катамаран, или даже тримаран, решил я и приступил к расчетам и планированию. Квадратная морда хранила охреневшее молчание — очевидно в её базах не было соответствующих моделей. Впрочем, общие и даже часть специальных знаний я имел, да и общественная библиотека Адамстауна была вполне информативна, по части судов уж точно.

И выходило, что будет у меня всё же катамаран, с водой в качестве балласта. Двадцати метров длиной и десяти между поплавками — меньше выходило реально опасно, да и грузоподъемность нужна, а больше никак не извернуться с осадкой. А вот с двигателем я решил извернуться, использовав модель внешнего сгорания. Точность сборки, критичная при условии использования водорода в качестве теплопроводящего тела, я обеспечу сам. А вот его экономичность и всеядность будет более чем полезна. Просчитав модели, пришел к выводу что вполне смогу достигнуть скорости в полсотни километров в час, что обеспечится низкой осадкой, правда, при спокойном море. А в шторм — глубокая осадка и километров тридцать, что, учитывая ТТХ, позволит спокойно плыть — хрен катамаран перевернется, нет в открытом океане таких ветров и течений, а к берегу в непогоду я подплывать не буду.

Оставался вопрос корпуса, отнюдь не праздный — на заказ металла с большой земли у меня банально не было денег. Точнее, хорошую сталь для двигателя и винтов я куплю. А вот на корпус мне денег не хватит, да и дерева на нашем островке хватит лишь при учете того, что спилятся все плодовые деревья. В таком раскладе, собратья-островитяне скорее спилят меня. Ну, как минимум — побьют ногами.

И, по здравому размышлению, пришел я к выводу, что делать корабль буду из стеклопластика: песок и эпоксидная смола. Благо, с моей игрой вероятностями, я вполне смогу поиграть ими, нивелировав возможные ошибки затвердевания. Протяжно-валиковый механизм и печь — не проблема, так что выходит, нужна мне лишь сталь на двигатели и винты, да эпоксидная смола. На что денег у нас хватит, благо пусть и скудный ручеек от островитян к нам тёк, помимо натурального обмена за услуги, за счет чего мы и жили.

В принципе, можно было извернуться, точнее сделать “как все” и доплыть до большой земли попутным судном. Но время не подгоняло, делать своими руками, да ещё в компании Лилии — доставляло удовольствие, как впрочем и ей. Да и просто интересно, будет чем гордиться и просто — хочу, умозаключил я, делая заказ по радио.

В итоге — работы оказалось на год. Соседи, первые месяцы со скепсисом, а зачастую и с насмешками относились к растущим каркасам поплавков, даже Тони приходил, просил “не позорить” и был вежливо, но далеко послан. Впрочем, к середине работы народ задумался, оценил поплавки и… начал помогать. Не бросили свои дела, но подходили на пару-тройку часов, помогали с фиксацией пластин и прочего. А мелочь из школы немало помогла с просеиванием и очисткой песка.

По итогам всей этой возни, судно, носящее отражающую мою креативность и прочие неоспоримые достоинства, имя “Лилия”, было спущено на воду в 1985 году. Причем, у нас даже остались деньги — почтенные старые пердуны, которые совет острова, взяли на себя ряд трат, причем безвозмездно, то есть даром. Насосы, обстановка (пусть и спартанская) и навигационное оборудование — были предоставлены нам в дар. Правда, моё благородство не преминуло подчеркнуть, что грузы соседей и их заказы я буду доставлять бесплатно, не менее даром, чем их помощь. Ну, вообще-то, я и так не собирался с них что-то просить, но в рамках реальной поддержки надо было козырнуть своим всем, да.

А после спуска на воду, тестовом плавании и уверенности, что мы с Лилией нахрен не потонем, гружённые сотней эпиляторов и рядом посылок и сувениров от соседей, мы направлялись в путь в Новую Зеландию. Население острова присутствовало, выражало своим присутствием разное, но в целом — положительное. Пьяный Тони просвещал всех, кто не успел убежать, что я его брат, и всячески гордился. В общем, торжественность была, а я пожалел, что мы не срулили втихаря ночью. Впрочем, когда старые пердуны начали толкать речи, мудрый я осуществил сцепление стирлинга с винтами. Так что остались мы без мудрости веков.

— Не верится, что такое возможно, — приобняла меня со спины Лил, положив подбородок на плечо. — Год — и у нас настоящий корабль, на котором можно доплыть куда захотим, — мечтательно протянула она.

— Ну, учитывая, что делали все своими руками, придется поверить, — ответил я. — А вообще-то да, нам с тобой есть, чем гордиться, — констатировал я, чмокнув девчонку в щеку.

Плыть нам выходило в пределах недели, плюс-минус учитывая погоду, конечно. Так что отрадировав уже тёпленьким (точнее, судя по голосам, пьяным в дымину) советникам, что всё хорошо, Лил поднялась на палубу, принимать солнечные ванны или просто любоваться занимательной округой.

А я, наблюдая за состоянием стирлинга, гирокомпасом и водой впереди, начал думать и подводить итоги первого года моего “отпуска длиной в жизнь”.

Итак, помимо действительно великого дела в виде “Лилии” — я и сам не очень верил в успех, по крайней мере с первого раза, но реальность меня опровергла, выходила такая картина. В личной жизни обзавелся любимой, причем именно я, а не “наследник тела Вира”. За год мы успели узнать друг друга, поругаться, порадоваться и прийти к выводу, что мы подходим друг другу.

Одних, причем многочисленных, общих интересов хватало, чтобы прожить вместе жизнь и даже больше. А еще мы нравились друг другу, подходили друг другу в постели, Лил оценила и приняла моё прекрасное чувство юмора и прочие достоинства, как и я смирился с её недостатками (черт знает, какими, но смирился). Её уже полгода называли исключительно “Лилия Иванова”, довольно комично, на мой взгляд, если не переводить моё имя. Звезда Иванова тоже звучит, как минимум, забавно, улыбнулся я своим мыслям.

А вот дальше шли не то, чтобы огорчения, но ряд сложностей. Впрочем, как и лёгкостей, так что в сумме — неплохо. В оперировании вероятностями я продвинулся, причем, подозреваю, сильнее, чем за год на родине. Постоянная коррекция вероятностей при работе этому немало способствовала.

Квадратная морда же огорчала. Я, признаться, думал, что щелчки по многомерному рылу приведут нас к взаимопониманию — но оказалось не так. То ли память у тессеракта девичья, то ли еще что, но надрессированные взаимоотношения с завидным постоянством, но совершенно произвольно по времени откатывались к стартовым позициям.

То есть, неделя теоретической разработки какой-нибудь фигни, каждый день. Квадратный выдает схемы, не лезет в мозг, да даже примерно начинает выдавать то, что мне нужно. А на восьмой день всё так, как в начале нашего сосуществаляния. А в следующий раз “откат” происходит через день, пару недель, несколько часов… Совершенно непредсказуемо, и я не мог определить многомерным восприятием, с чем это связано. Впрочем, набрал уйму теоретических схем и проявлений, причем, на диво вкусных — одно локальное обнуление массы чего стоило, а были не менее интересные моменты. В принципе, у меня набралось информации на создание квантового компьютера, не менее пары тысяч кубит, притом размерами с наручные часы. Ряд сканеров и зондов многомерных проявлений, четырех— и пятимерных соответственно.

Вот только сделать всю эту, да и массу другой прелести, из “говна и палок” не выходило. Нужны были редкоземы, благородные металлы, да и ряд существующих микросхем и деталей не помешали — всё же, делать “совсем всё” своими руками не слишком рационально. А это деньги, причем деньги немалые, так что моё развитие как “маготехника” упиралось именно в них.

Правда, в силу отсутствия медицинских приборов, начал я развивать “биологическую чувствительность”. Как на себе, так и на Лил. И, кстати, избавил нас, например, от зарождающегося кариеса. Смех смехом, а в этом времени — проблема, а уж стоматологи заслуженно причислялись к опытным пыточных дел мастерам.

Хотя, до нормальной “биосенсорики” мне, безусловно, не один год. Впрочем, я и не тороплюсь, напомнил я себе.

Довольно любопытные новости приносило радио с большой земли по поводу сверхов. Союз комментариев не давал, но редкие сообщения, прорывающие радиоблокаду утверждали, что все сверхи идут “в строй”. Что, по здравому размышлению, для государства, построенного на идеологии, нормально. Агрессивность можно направить “вовне”, в общем, у русских выходила любопытная, причем чуть ли не лучшая в Мире картина.

В Африке пиздец, за исключением Северной. Впрочем, там он творился и без сверхов, но теперь материк сотрясают не племенные, а войны сверхов, решающих, кто самый главный на материке.

Янки отожгли, причем тютелька в тютельку по моим прогнозам. Правда, я не учел, что у них у власти не столько политики, сколько “торговая аристократия”. То есть, первым пунктом “кодекса кейпов” (дебильное название для сверхов, как по мне), было “неучастие в производстве и приносящем доход деле с использованием сверхсил”. А в остальном — как по нотам: выведение сверхов из-под действия законов страны и штатов, рассматривание их преступлений в особом порядке комиссией и прочие приятные мелочи. И, безусловно, пытались построить что-то вроде “национальной гвардии” сверхов под своим мудрым руководством. Пока, вроде, на словах и слушаниях. А на улицах штатов творилась махровая комиксовщина. Герои, чтоб их, и злодеи, последних туда же.

Кстати, как ни парадоксально, но шаблонные и неразвитые мозги спасли Штаты от судьбы Африки. “Злодеи” действовали по шаблонам, да, с имущественными потерями и жертвами, но в “комикс-стиле”. Как и герои. Сублимируя агрессивные побуждения, не творя уж совсем запределье.

А в остальном Мир лихорадило, впрочем, в Европе появлялись “дружины сверхов”. Не придурки в масках, а наёмники, не лезущие в политику и за немалые деньги упокаивающие лезущих в неё коллег. Не везде и не всегда, но в рамках той же Британии был уже “Шотландский отряд Её королевского Величества” и прочие, хоть и наёмные, но лояльные властям сверхи. В Азии было непонятно, но, вроде, тоже без катастроф.

В общем, выходило на удивление мирно, как-то я ожидал несколько худших итогов появления сверхов, с некоторым удивлением отметил я. Впрочем, их становится все больше, при всех прочих равных — отмороженные ублюдки встречаются и среди них. В общем, хорошо, что все неплохо, ну а дальше — посмотрим, заключил я.

И, в завершение, некоторая изюминка — как раз по поводу Северной Африки. Местные сверхи, пусть и кастрированные в потенциале квадратным паразитом, выходили именно сверхами. Так что, начавшаяся, как и в моем мире, весёлая игра “сожги отмеченных шайтаном” довольно быстро закончилась разгромными победами “Отмеченных”. Выжившие богословы, потирая последствия, бодро заключили, что они немного “ошиблись” (ну, всего-то на несколько миллионов жертв, и вправду слегка). Так что сверхи в ихних палестинах оказались отмечены не шайтаном, а совсем наоборот. В силу необоримых религиозных причин “наоборот” стали занимать в соответствующих странах руководящие посты, вплоть до пары стран, официально возглавляемых сверхами.

Ну и безусловно, наличие реальных чудес взвинтило воображение обывателей до небывалых высот. Над океаном у нас летает светящийся золотой голый еврей, сын плотника притом, с эрегированным писюном, осеняющий всех благодатью. Это цитата, черт возьми!

Ильич, который Лены, с периодичностью раз в месяц (судя по пробивающимся из-за железного занавеса радиообращений, судя по их содержанию — пациентов психушки) покидающий мавзолей и наводящий в Союзе порядок.

Генерал Ли, во главе армии скелетов пробирающийся тайными тропами к Вашингтону, дабы овагинить и намстить зажравшимся янки.

О мелочах, типа ангелов, летучих голландцев, орде НЛО, можно не говорить. Самое неприятное, что вся эта дичь в текущих реалиях пусть и маловероятна, но может быть и правдой. Так что радиосвязь превратилась в увлекательную радио рулетку в стиле “веришь-не веришь”.

Вот с такими итогами такой прекрасный я плыл к большой земле в таком прекрасном Мире. И теплилась у меня надежда, что разумные окажутся разумными, войн и гадостей не случится, и всё будет хорошо. А я буду с НИИ, с детьми и в удовлетворении.

4. Магистр, фишки и подъемный кран

Плавание наше прошло на удивление удачно, в шторма мы не попали, так что с рассветом шестого дня мы увидели Новую Зеландию, а через несколько часов — Веллингтон, столичный город. Правда, пришлось повозиться с таможенниками — до этих удивительно умных людей никак не доходило, что Питкэрн — страна, граждане которой не обязаны отчитываться перед властями Новой Зеландии о своем имуществе. И перед генерал-губернатором Новой Зеландии тоже не должны, потому как мы — отдельная территория под протекторатом Короны, нудно вещал я, пока Лил задремала — было нудно, скучно, но, похоже, необходимо.

Наконец, таможня вызвонила какого-то высокого министерского чина, который по прибытии ознакомился с документами, такими как: удостоверения личности граждан Питкэрна, государственно заверенное подтверждение и порт приписки Питкэрн, довольно криво составленное “вот это — плавает, и мы это утверждаем!” от, опять же, совета.

Вообще, для меня подобные пертурбации были в новинку: всё же жил я в мире без стран, но вынужденно познакомившись с рядом бумаг ещё на острове, был вынужден признать: “всё сложно”. Итак, Питкэрн — юридически самоуправляемая страна, причем самая маленькая в мире, это раз. При этом, она имеет статус “Заморских владений Британской Короны”, то есть ряд функций — вроде самообороны, например — в теории выполняли королевские вооруженные силы.

Вдобавок, Питкэрн не имел своей валюты, а пользовался в расчетах новозеландским долларом. Но, при этом, Новая Зеландия была официально под британской короной, тут был назначаемый (точнее утверждаемый, но “по доброй воле” монарха) генерал-губернатор. И налогов, таможенных сборов и прочего, питкэрнец Новой Зеландии платить не должен, как и отчитываться перед чиновниками и службами, потому как другая страна. При этом, Питкэрн — это сотня человек, жизненно зависящих от Новой Зеландии по многим параметрам… Реально, “всё сложно”, но чиновник министерства иностранных дел ситуацию разрулил, хотя скрип его мозгов был слышен в реальности.

Нас можно досмотреть на “запрещенку”, но не брать сборы, огласил он, на что таможенники махнули лапами — понятно, что ядерного оружия и наркотиков на борту у нас нет (хотя насчет первого, мысленно хмыкнул я, вполне могло быть). Далее, он “официально порекомендовал” провести судну техосмотр в доках Веллингтона, бесплатно, за счет правительства. На последнее я чуть героически не заржал — рукописная бумаженция, правда, снабженная печатями, на тему что “вот это — плавает!” и вправду не внушала доверия, при том, что была официальным документом и прочее.

Собственно, так же была “официальная просьба” до прохождения (если мы возжелаем) техосмотра, встать на дальний причал. Причины не озвучивались, но были прозрачны — если мы потонем, то не нарушим судовой трафик. Так что встали мы на оный, благо, причал был охраняемый — я, честно говоря, не знал, не отвинтят ли мой стирлинг или ещё какую диверсию не учинят местные маори. Конкретно по “быту Новой Зеландии” исторических трудов я не изучал, но прискорбное “свинтят колеса” часто упоминалось в обозримом временном периоде. И Кука они съели, припечатал я неразборчивых в пище аборигенов.

Потратив пару часов на доставку “оговоренных товаров” в магазинчики и лавки, мы направились в технологический университет Юнитек с целью ознакомиться с экзаменационными услугами. И постигло меня первое огорчение — цены за полный курс я знал, благо, мы с Лил даже копили на него, но вот цена экзаменов экстерном меня неприятно поразила. Я, признаться, считал что это будет двадцатая. Ну, в самом худшем случае — десятая часть от цены полного обучения, но местные жадины поразили меня в самое сердце, потребовав четверть. Ну реально, жадины. И я не понимал за что, хотя, безусловно, экзаменовать — тоже труд, и на бесплатный экзамен я не рассчитывал.

Впрочем, возможности поторговаться ВУЗ не предлагал, так что нам с Лил придется платить, потому как на уровень бакалавра она вполне тянула. Я же тянул на магистра, но сдавать мы не могли. Банально не было денег.

Я даже призадумался: а надо ли нам это звание вообще? Но выходило, что надо. Вариант привлечения головастых людей на Питкэрн оставался, это было полезно во всех смыслах. Но, без официального звания подобное выходило практически невозможным. Да и, признаться, в рамках культурного кода не только окрестностей, а Мира — звание магистра философического делало меня весомым в социальном смысле, да даже у нас на острове, как ни смешно. Пока же я — талантливый и полезный шкет, а магистр философии технических наук — это статус, который очень мне не помешает. А Лил просто хотела статус, как в социальном плане, так и из простой “хотелки”, так что тоже было надо.

Соответственно, направились мы от Юнитека в бюро патентов. Часть эпиляторов я вполне обоснованно рассчитывал продать, но перед этим было бы неплохо получить патент. И тут меня так же ждал неприятный и никак не ожидаемый облом, причём даже до встречи с чиновником бюро. А именно: лицензирование, патентование — прибора, принципа, процессов… Куча бюрократии, причём, как оценил я — могущей принести денег больше, чем продажа, но…

Как минимум — нужен хороший и высокооплачиваемый агент по патентному праву, пришел я к неутешительному выводу. Да и куча необходимых патентов — опять же, деньги, которых у нас нет. Даже если залезть в деньги от доставки сувениров — не хватит, прикидывал я.

Подумал, подхватил нахмуренную Лил под руку, да и повел её в отель Интерконтиненталь. В этом здании, помимо всего прочего, было заведение, которое, с учетом моих способностей, способно решить проблему нашей несостоятельности.

Нет, я не собирался на постоянной основе потрошить казино, да даже казино отеля собирался нагреть однократно и в разумных рамках. Но механика подобных заведений известна, выиграю я — проиграет кто-то, а казино останется в выигрыше. Люди, спускавшие деньги в подобных заведениях, меня не волновали, как и типы, на них наживающиеся, так что как возможность поправить наше положение быстро и единоразово — это вполне подходящий вариант.

Арендовав на сутки пятизвёздочный номер (в его оплату входили несколько “гостевых” фишек казино, что было очень удобно), мы с Лил туда заселились и… приступили к разговору. Девочка, как расово верная питкэрнка, не влезала в разговоры и не отвлекала меня “на людях”. Что, впрочем, ничуть не мешало ей интересоваться, что происходит, ну и вытрясти из меня в приватной обстановке как минимум ответы на интересующие её вопросы.

— Вир, рассказывай, — озвучила она, на что я поднял бровь — в личных беседах, не касающихся техники, у нас сложилась традиция “не додумывать”. — Уф, — вздохнула Лил, — хорошо. Денег нам не хватает на экзамены, — озвучила она, на что я кивнул. — Мы пошли в патентное бюро, патентовать эпилятор, но ты почему-то не стал это делать. А снял номер в дорогущем мотеле, почти на все наши деньги. Почему ты не запатентовал и почему в мотель? — озвучила она вопрос.

— Не запатентовал — потому что, как выяснилось по буклетам, патентовать надо не только прибор. Ещё и ряд принципов работы и прочие моменты. Описывались примеры, когда разработчик прибора впоследствии был вынужден платить неким дельцам, просто запатентовавшим принцип из его прибора, — озвучил я. — Кроме того, нет такого “мирового патента”, — на что девчонка удивленно подняла брови. — Да, сам удивился. Минимум — четыре региона патентного права, регистрация нужна в каждом. Иначе, там просто сделают патент по образцу, а это суды и прочее, может, даже платить придется, — Лил нахмуренно кивнула. — То есть, на патент тоже не хватает денег.

— Понятно, а продавать без патента — почти наверняка подарить патент какому-нибудь негодяю, — протянула она. — А мотель? Просто отдохнуть?

— Ну да, — подмигнул я девчонке, демонстрируя что “всё не просто”. — Шикарные апартаменты, кровать, даже водяной матрас. Когда мы ещё попробуем? — выдал я.

И, кстати, до вечера и опробовали прелести люксового номера. И да, дома сделаю нам водяной матрас… в мастерскую, хитро планировал я после натурных испытаний. Лил поняла, что я “не хочу всё говорить”, а я не то, чтобы параноил, но не исключал вариант прослушки в номерах. И говорить девчонке: — "Тут казино, мы выиграем много денег”, — находил несколько неосмотрительным.

Наконец, вполне удовлетворившись друг другом, уже в сумерках, мы спустились в казино отеля. Нас чуть не задержали, охранник начал бормотать заклинание, типа “дресс-код”, но был заткнут напарником, кивнувшим на карточки посетителей.

Вот ведь снобы, мысленно фыркнул я. Да, джинса и футболки, на Лили джинсовый сарафан, но вполне прилично, не рвано и не потерто.

Ну и прихватил для нас с Лил по бокалу “гостевого” шампанского (довольно среднего, но девочке понравилось), направляясь за столик игры в крэпс, ставок на броски костей. В течение получаса, иногда проигрывая, я поднял наш капитал от гостевой сотни, до пятидесяти тысяч новозеландских долларов. Боксмен и дилеры ожидаемо сменились, а сзади, не ожидаемо началось некое многомерное копошение. Взгляд через многомерье выявил некоего типа средних лет, неотрывно пырящегося на мою персону.

И, судя по многомерному копошению — пытающегося понять, не сверх ли я. Что было бы возможно, если бы я использовал квадратного. Но паразит, как и мозговой нарост, пребывали в покое и праздности, так что я не особо волновался. Сам факт наличия можно установить, но не теми методами сенсорики, которые использовал казиношный спец, в чем мне, похоже, повезло.

Через минуту он перевел взгляд на некоего пожилого дядьку с шикарными усами и пожал плечами. Дядька нахмурился и двинулся к столу крэпса.

— Уважаемый посетитель, наше казино поздравляет вас с удачей и предлагает попробовать другие виды игры, — елейно расплылся в улыбке дядька, обращаясь к моей персоне, — Мы даже покроем вашу ставку, в случае первого проигрыша, — разводил меня он.

— Мы, признаться, просто развлекаемся, — слегка улыбнулся я, погладив ладошку Лил, лежащую на плече. — Так что, почему бы и нет. Правда время позднее...

— А сколько вам... — помотал пальцами дядька.

— Граждане Питкэрна, полноправные и совершеннолетние, — широко оскалился я.

Ну реально взбесил. Да, молодо выглядим. Но дать номер и пустить в казино это не помешало. А вот как только пошел выигрыш — появились намёки “сколько вам лет?”.

— "Жадины неприличные", — осудил я местных и решил растрясти их на полную. Получил у дилера пять фишек по десять тысяч и направился к рулетке.

Небрежно бросил все пять на номер и слегка отошел от стола, цапнув пару бокалов шампанского и даже не смотря глазами на рулетку, играя в гляделки с Лил. Дядька, пригласивший нас к “другому столику” — стоял неподалёку, сверх-наблюдатель же сверлил мне висок взглядом столь интенсивно, что хотелось почесаться.

Впрочем, выиграть моей ставке это не помешало, так что под завистливые (и не только) выкрики игроков, я затребовал обналичить выигрыш. Наблюдатель помотал головой и скрылся, хмурый дядька изобразил на роже подобие улыбки и обратился ко мне:

— Вам сегодня потрясающе везет! — выдал он. — Не желаете ли продолжить собирать плоды удачи?

— Мы желаем поспать, — улыбнулся я Лил. — Как я вам и говорил. Кстати, благодарю, уважаемый — не могу сказать что рассматриваю подобные места как источник дохода, — обвел я рукой зал, — но деньги и вправду не лишние. А без вашего предложения, их бы было гораздо меньше, — покивал я под всё кислеющую физиономию дядьки.

Забрав выигрыш, правда, в виде чека на предъявителя, мы с Лил вернулись в номер. Девчонка сияла глазами и раскраснелась. Впрочем, и шампанское тут сыграло свою роль.

— Вир, два миллиона? — неверяще уставилась она на меня.

— Миллион семьсот пятьдесят, — поправил я.

— А как, это… — начала она.

— Просто повезло, — улыбнулся я, сливаясь с девчонкой в поцелуе.

Что влекло за собой как приятное продолжение, так и прервало возможно-неприятный в текущем месте разговор. Честно говоря, думал я, засыпая, на столь крупную сумму “обносить” казино я не собирался. Мне бы и полтинника хватило, если по совести. Но очень уж этот дядька меня вывел из себя. И повторять этот казиношный заход я точно не буду: уже появились сверхи-безопасники, а мозговое новообразование скрыть довольно сложно. Впрочем, и не собирался, напомнил себе я. А так, вроде бы, грабить нас тут не будут. Интерконтиненталь — заведение, насколько я знаю, международное и серьёзное, так что бандитов в номер можно не ждать — решил я, задрёмывая.

Но всё же несколько опасался, поэтому решил спать “вполглаза”.

Опасался я не зря, но не бандитов, а их коллег с государственной лицензией. Ранним утром нас поднял стук в дверь и два полицая, с наглыми выражениями рыл на мордах, потребовали документы, удостоверяющие нашу “совершеннолетность”. Были тыкнуты удостоверениями жителей острова, стали делать вид, что вчитываются, ну а я набрал на гостиничном телефоне домашний номер чиновника из министерства иностранных дел. Благо, сей дядька оставил свои номера на случай “недоразумений”.

— Мистер Джефферсон, — поприветствовал я поднявшего трубку. — Вас беспокоит Вирему Иванов. Прошу прощения за столь ранний звонок, но тут два неуважаемых, — смерил я взглядом навостривших уши полицаев, — представителя правоохранительных органов, никак не могут прочесть наши с супругой документы. Утверждают, что мы — несовершеннолетние и прочие фантазии. Не могли бы вы…

— Передайте трубку этим “неуважаемым”, мистер Иванов, — послышался вздох из телефона.

На что я потыкал трубкой в полицаев и вопрос в пару минут решился — в виде откозырявших и удалившихся неприятных личностей.

— Благодарю, мистер Джефферсон, — продолжил беседу по телефону я. — Ещё раз прошу прощения за столь ранний звонок.

— Пустое, я сам вам предложил, мистер Иванов, — раздался в ответ зевок. — Хотя, я не буду возражать, если ваши сложности будут ограничены рабочим днем, — честно сказал он.

На чем мы и распрощались, а я прикинул и решил, что время до открытия банка ещё час, так что надо вывалить праведное негодование на местных жадин. Чем мы, вместе с Лил (с трудом скрывающую улыбку), и прозанимались. В красках и письменном виде изображая отзыв о жутких полицаях, вламывающихся в номера, и некомпетентном персонале, даже не озаботившимся проверить документы, дабы оберечь постояльцев от полицейского произвола.

Совершив этот мелкий, но приятный акт справедливости, мы с Лил направились в банк, открыли “семейный счёт” и обналичили часть средств.

А после началась суета. Вопрос с патентом я переложил на плечи патентного агента, пользующегося, судя по потертости буклета в патентном бюро, наибольшей популярностью. Впрочем, познакомившись с Максом Гольдштейном, этим самым агентом, я призадумался: а не изначально ли, ещё до пребывания в бюро, был засален комплект.

Впрочем, после заключения договора на оказание услуг и представления интересов, сей специалист показал себя неплохим профессионалом, отметив несколько неучтённых мной патентных направлений. И даже не спёрший моё тело, что было с его стороны довольно мило.

А мы с Лил, после начала процесса патентования, занялись организацией экзаменов, что выходило, с учётом неприличных денег за них, слишком неспешно. Впрочем, если Лил получила титул бакалавра и специальность техника за неделю, меня, на магистра и инженера, местные экзаменаторы мурыжили три недели. Я понимаю, что тут важны и теоретические и практические знания, но за требуемые за экзамен деньги — могли и привезти, а то и организовать поломку или производственную цепочку, а не мотать меня по половине острова.

Параллельно я закупал материалы и делал заказы. И, выходило, что “Лилия” просто не выдержит всех моих хотелок. Так что пришлось искать грузовое судно, причём непременно с погрузочным краном, потому как в противном случае доставка грузов на Питкэрн, даже с помощью “Лилии”, грозила растянуться не на одну неделю.

Причём кран пришлось смонтировать и на “Лилии”, с перерасчётами прочности, балласта… Впрочем, нет худа без добра — один из зачётов у меня принял бородатый дедок как раз после ознакомления с расчётами и итогами их воплощения в корабле.

А ещё у меня возник вопрос из раздела “что покупать”. Не для себя — тут как раз всё было ясно: материалы, расходники, инструменты, а для острова. Дело в том, что сумма у нас выходила по островным меркам космическая и… ненужная. Большая часть островитян покидала Питкэрн только на баркасах, для рыбалки и продажи фруктов и сувениров. И за всю жизнь, держали в руках суммарно не более пяти сотен новозеландских долларов. Расчеты на острове осуществлялись бартером и услугами, то есть деньги, по крайней мере большие, были банально не нужны. И даже в чём-то, возможно, вредны, в больших количествах уж точно.

Но, например, покупать себе аппарат ультразвукового исследования, который мне нужен-то, не сказать, чтобы критично, при том что в госпитале, кроме рентгена, и нет ничего — как по мне, неправильно.

И сажать островитян “на шею” тоже неправильно. Известное свойство людей — через год я буду уже “должен”, а если укажу, что должны мне — сразу испорчу отношения.

В итоге — обдумав, решил сделать разовую субсидию, под благовидным соусом “благодарность за помощь с судном”. Медицинское оборудование, киноаппаратура (то, что было в Адамстауне, делали, по моему, неандертальцы), книги, фильмы и… хватит с соседей, хотя, подарю ещё кое-что, по связи. И подарок неплохой, но и не чрезмерный. А на вопросы, “не будет ли многоуважаемый Вирему любезен?” отвечать буду “не будет!”

Тем временем, лицензирование подошло к завершению, и я стал владельцем ряда патентов. Причем, отчисления по “используемым принципам” заведомо должны перекрыть прибыль от эпиляторов. А у меня встал вопрос: стоит ли их вообще продавать? И ответил я себе, что да. Это просто правильно, быть производителем, а не рантье на патенте. И вообще — эпилятор, как прибор, в мире произвести смогут не более десятка производств, которые этим заниматься не будут.

Правда, пришлось организовывать фирму — “Вирему технологии”, да нанять пару человек, которые будут заниматься продажами. Гольдштейн предлагал “своих людей”, но их фамилии подозрительно отдавали песками Синая, так что я предпочел обычную биржу труда в качестве источника работников.

Ну и особо не волновался — полномочий у сотрудников, кроме продажи, не было, а если будут воровать — так я поставляю технику ограниченными партиями. Пока мне на радиофакс не придёт отчёт от банка — новую не повезу. Максимум, если окажутся нечистыми на руку — сопрут одну партию, да и чёрт бы с ними.

Сдал всё-таки экзамен на магистра, и, через месяц пребывания в Веллингтоне, “Лилия” и нанятый средний грузовой корабль направились к Питкэрну. Лил довольно заметно устала — слишком много народу, суеты, недоброжелательных (в смысле равнодушных) людей — её психологически вымотали. Так что домой она плыла с радостью, да и “а может поучимся на большой земле?” в разговорах больше не всплывет.

Обстановка на судне поменялась в лучшую сторону — без роскоши, но сидеть на деревянной табуретке на капитанском мостике больше не приходилось. Ну и каюта стала поуютнее, а судно обзавелось автопилотом, так что основное время плавания мы провели в кровати. Невзирая на то, что в пути нас застал небольшой шторм. Впрочем, как “Лилия”, так и судно сопровождения, вполне справились. У нас даже не было особой качки, скорее плавные покачивания, за счёт конструкции судна.

В итоге добрались за десять дней, встречаемые большей частью островитян, оповещённых радио в стиле “еду с грузом, помогите, там и вам гостинцы”. Соответственно, за день справились — дрейфующее грузовое судно сгружало пару контейнеров на “Лилию” краном, мы подходили к причалу, сгружали контейнеры на него, а островитяне кантовали их вглубь.

Впрочем, закончили мы уже в сумерках, так что любопытных и алчущих я обломал — всё завтра. Передал деньги за сувениры отправителям и направился с Лил домой — использовать кровать по назначению и даже спать.

А рано с утра у меня был… ну вот чёрт знает, отчет не отчет, презентация не презентация. Скажем так: беседа с Советом острова. Тут тоже было довольно забавно — будучи “условно-суверенной” страной, Питкэрн имел однопалатный парламент из десяти рыл. Пять из которых избирались островитянами, а пять назначалось. В идеале — королевой, но я, подозреваю, старушка даже не видела рож и рыл, подпись о назначении которых ставила. Как, кстати, и мы — за последние полвека, “назначенные” советники ни разу не соизволили посетить Питкэрн. Так что нам на них было… индифферентно.

Соответственно, в Совете на текущий момент состоял островной доктор Холмс. Теперешний учитель Мэри Дуглас (с которой тоже было весело — “официально” учил некий тип из Новой Зеландии, по факту бывавший на острове не каждый год, принимая экзамены и выдавая дипломы). Заслуженный старый пердун Уильям МакКой, по совместительству полицмейстер острова — совершенно ненужный пост, преступлений на Питкэрне не было лет сорок, но как “почётная пенсия уважаемому жителю” прекрасно подходило. Джеймс Тилл и Джон Эванс — “патриархи” самых многочисленных семейств на острове.

Вдобавок, на совете присутствовала Лилия, как моя вторая половина и супруга, ну и пробрался Тони. Зачем, нахрена — непонятно, но все махнули рукой, пусть будет. В общем, передав в дар именно совету острова один из двух радиофаксов — вещь нужная, причем Совету в первую очередь, я приступил к процессу переговоров.

Мне нужно было добро на начало работ с НИИ, пусть реальные результаты появятся не в ближайшее время. Лекции заинтересованным островитянам — как карапузам, так и постарше, возможное использование соседних островов — всё же Питкэрн был маловат.

— А ты как деньги-то достал? — полюбопытствовал старый пердун МакКой. — Ограбил, небось, кого? — возжелал он реализовать свои полицейские полномочия.

— Разве что полицейское отделение Питкэрна, — съехидствовал я в ответ. — Лицензия, патенты, — продемонстрировал я озвученное. — Да, кстати, налог, — положил я на стол пачку новозеландских долларов.

Кстати, любопытный факт, но налогообложение на Питкэрне было, правда, приносило, как понятно, гроши: десятина от доходов в “деньгах” — тысяча долларов в год от силы.

— В общем, возражений совет не имеет, — переглянувшись с советом, озвучил Холмс. — Да и с детишками Мэри будет полегче. Правда, люди с большой земли, — задумчиво протянул он. — Как бы молодежь с острова не утянули.

— Мы же вернулись, — кивнул на Лил и улыбнулся ей я. — Молодежь от безделья уезжает, не могут занятия найти. А я как раз это занятие и предлагаю, так что, думаю, не наши уедут, а приезжие останутся, — озвучил я.

В итоге, часок посовещавшись, Совет дал мне добро. На “внеклассное обучение”, и на строительство на Питкэрне небольшой литейной и цеха. Даже отдали мне на поток и разграбление коралловый атолл Оэно, состоящий из двух небольших островков. Последнее понадобилось для той же химической промышленности: полимербетон, стекло— и углепластик, требовали различные виды эпоксидных смол, а производство было, пусть и не особо “грязным”, но точно взрывоопасным и ядовитым на определенных стадиях.

Впрочем, это вопрос будущего, а пока я занялся раздачей слонов. Озвучив, что у меня есть ответный дар жителям Питкэрна, за “неоценимую помощь” в постройке и сооружении судна, я осыпал совет, благо они “по совместительству” были вполне квалифицированными товарищами, парой профессиональных кинопроекторов с кучей фильмов и набором литературы для общественной библиотеки.

Кстати, был довольно забавный момент — эротика и порнография на острове были вполне востребованы, а вот большая часть “популярных фильмов” — нет. Романтизация всяких бандитов, проституток и полицейских, нарушающих закон, просто не находила отклика у большинства островитян. Они не понимали, нахрена эти “странные внешники” творят какие-то дикие дела. Ради денег, которых у них вроде и так достаточно — хорошо одеты, сыты, даже с техникой.

Несколько наивно, но трогательно и, по большому счету, по-человечески правильно, оценил в своё время я подобные “атавистические проявления”.

Ну и Холмса не забыл, с которого мои “сувенирно-гостинцевые” устремления начались, передав ему ряд медицинского оборудования с подробными инструкциями.

А по окончании раздачи слонов и прочих сувениров знакомым, порадовав брата парой бутылок (и хватит ему, алкашне!) хорошего виски и новым рыболовным тралом, мы с Лил вернулись домой. Благо, неведомым (очевидно — многомерным) методом узнавшие об обсуждавшемся на Совете, островитяне оттягали контейнеры во двор нашего дома.

— Мистер Иванов, — надувшись, вопросила Лил, впрочем, тут же фыркнула и продолжила обычным тоном. — Зачем тебе столько всего? Нам и так хватит на всю жизнь, чем заняться есть, да и… — несколько смутилась девчонка. — Ребеночка хочу, — призналась она.

— Миссис Иванова, — скопировал я надутость, но также продолжил в обычной манере. — Ребеночка я готов сделать прямо сейчас, — шутливо отдал честь я довольно заблестевшей глазами девчонке. — А всё это… Мне интересно, острову полезно. У людей появится дело, ребята не будут уезжать, что, по-моему, прекрасно. Всё же, большая земля — не самое приятное место, у нас лучше, — на что девчонка согласно покивала. — А главное: каждому своё. Нам будет чем заняться и мы сможем жить не только счастливо, — приобнял я Лил за попу, — но и интересно.

— Убедил, — после минутного размышления с полуулыбкой выдала Лил. — Но ребенка ты обещал! — требовательно посмотрела она на меня.

На что я кивнул, в смысле обещал — сделаю. И сделал. Надежно, в несколько заходов с подстраховкой.

И полетели дни — не бессмысленно, а наполнено делами и заботами. Три карапуза и пара сверстников, точнее сверстниц, возжелали учиться у нас. Благо, как статус Лил, так и мой, произвели на острове фурор.

Магистров, как выяснилось, среди жителей Питкэрна не было. Вообще, со времени основания, даже судовой врач был бакалавром медицины. Ну и бакалавров четыре человека на остров, что автоматически делало Лил “персоной высшего света”, невзирая на наши отношения.

Причём обучение она взяла на себя — видимо, принимая знания от Вира ранее, ну и от меня позже, девчонка накопила потребность “поучать”. Что она с успехом и удовольствием реализовывала на образовавшихся “учениках”.

Вообще, с моим возвышением у меня возникли некоторые сложности с “бабским вопросом”. Я стал довольно популярным типом на острове, а моногамная мораль в таких условиях была скорее исключением. Секс, в различных его видах и проявлениях, был естественной частью досуга островитян, плюс вопрос численности: подростковая беременность, причём вне брака, если и не поощрялась, то никак не осуждалась на Питкэрне.

Вдобавок, социально-биологические механизмы приводили к некоторому “перекосу” в женскую сторону: где-то четверть женщин Питкэрна оставались без “моногамной пары”.

Так что, варианты полигамии нескольких видов были социально приемлемы. От супружеских измен, обычно заканчивающихся подбитым глазом и угрозой: “Ты переспал с моей женой? Тогда я пересплю с твоей!” И, в большинстве своем, угроза осуществлялась — этакая гармония, с несколько свингерским оттенком.

До вполне официально наличествующих любовниц, находящихся в прекрасных отношениях с официальной супругой. Правда, непременно живущих не под одной крышей, потому что “неприлично”. Любовница в таких раскладах выходила, помимо всего прочего, “статусным человеком” для семьи, и женщины вполне натурально гордились.

Правда, жизнь под одной крышей и напоказ демонстрируемый группенсекс или гомосексуализм, женский или мужской, были осуждаемы. Свальные оргии были “приемлемы” для подростков, а никак не почтенных людей.

Всё это довольно забавно, но у меня выходил переизбыток женского внимания. Притом, что Лилии мне более чем хватало. Мне даже пришлось несколько “раскочегарить” сознательно пониженное либидо ради неё. А те же две девицы — Сэнди и Джульетта, судя по всему, пошли “в учёбу” не без прицела на моногамного меня. Хотя, конечно, моногамным я не был, скорее многогамным. Однако, в рамках своих интересов, иметь более одной партнерши — перебор, а уж нормальная эмоциональная связь в сложносоставных конструкциях — дело редкое, слабореализуемое и требующее массу времени.

Следовательно — нахрен мне не нужное. Так что Лил, взявшая на себя обучение, избавляла если не от неприятностей, то от ненужной головной боли точно.

Ну а по моим многомерным экспериментам выходил такой расклад. В первую очередь, я начал работать с мутациями и фенотипом, подправляя, улучшая и оптимизируя. Как себя, так и Лил. Например, у девочки должны были начаться проблемы с лишним весом, объёмом груди (до неприличных размеров), а главное — склонностью к злокачественным образованиям в груди же. Нафиг надо, решил я, проводя аккуратную мутационную коррекцию по ночам — довольно сложную, учитывая деликатное положение, но вполне осуществимое. Меня полторашка девушки более чем устраивает, а для любителей вымени есть коровы, на Питкэрне водятся, припечатал я гадких любителей вымени.

Впрочем, не забывал и многомерную биосенсорику, которая, с внешним наблюдением в виде приборов, стала развиваться, к удивлению, быстрее, нежели без них.

Создал ряд приборов для наблюдения и фиксации как многомерных проявлений, так и трёхмерных, но слабовыявимых — например, точки дефектов кристаллических решёток. Спектрографы, радиометры, определители плотности и характеристик материалов без тестовых нагрузок.

Ну и сделал квантовый компьютер, принесший мне немалое облегчение в работе. А прикупленную персоналку я, признаться, пустил на детали — на фиг она мне, по большому счёту, была не нужна.

И начал, потихонечку и аккуратно, постигать квадратного паразита. Кучу данных я просто не знал, как интерпретировать, кучу, несомненно, понял не так. Но, в итоге, получил такие небезынтересные знания: итак, тессеракт — это оттиск памяти некоего трёхмерщика, точнее даже нескольких, в которых этот тессеракт пребывал. Наделял их возможностью оперировать четырёхмерьем со своей, людоедской процентиной, копировал и накапливал решения, теории и прочие моменты.

И, зацепив какие-то жалкие ошметки личности, возвращался в состав тех самых, появившихся при активации тессеракта, сучностей. Данных о пребывании в них не было, совсем и вообще, но, судя по запросам в “сетку” о допустимости предоставления накопленной информации и дублировании полученного результата — были эти гигаквадраты “рядом”, один уж точно.

Вдобавок, выяснилась удивительная вещь — наворованную четырехмерную энергию квадратный не тратит. Вот вообще, очевидно — приберегая для сучности. То есть, имеет некий, довольно немалый объем энергии, который тратит экономно, поскольку его существование в рамках паразитирования той энергией и ограничено. Потому как самостоятельно добывать или использовать украденное, он не может — “программное” ограничение. Далее, вот “программа поведения” была мне наиболее понятна, хотя и редкостно бредова. Очевидно потому, что создавалась конкретно под человеков, с учётом средней по больнице психологии, особенностей мышления и прочих моментов.

Причём то, что я рассматриваю квадратного как отдельный тессеракт — не совсем верно. Весь миллион кубиков, его составляющих — это, условно говоря, один организм, объединённый общей программой. Итак, как выглядит “путь заражения”:

По ряду критериев, не вполне мне понятных, отбирается человек, и паразит, тратя энергию, следует в “многомерной тени” человека. В момент сильнейшего эмоционально-ментального напряжения, фактически шока, паразит сканирует человека и выбирает конкретный тессеракт из своего состава, паразитирование которого наиболее выгодно на конкретном человеке. Остальные же его кубики, как я предполагал, впадают в гибернацию, не участвуя, в программно-идеальном случае, в жизни зараженного. Что делает активный паразит — и так понятно, это также определено программно.

Что сделано по-дурацки и криво — это обратная связь с сучностью, точнее с сеткой. Отправлять запросы на “разрешение”, сливать информацию, слать отчеты о “странном” паразит может. Но контроля в полном смысле у сучности над паразитом нет. Причём это в написанной, очевидно, сучностью же, программе!

То есть, есть некая команда, типа “все ко мне!”, чертовски сложная, что непонятно нахрена. Причём, видимо, осуществляемая не одной сучностью — есть четкая “дуальная” природа для команды-образца. Команда эта инициирует “аварийное отключение" от трёхмерщика квадратного и следования к сучности. Вот только, похоже, она одна на ВСЕ квадраты, этакая аварийная команда.

В общем, как-то бредово и непонятно, странно для “фермы”.

Ну, положим, сучность ждёт, когда цивилизация трехмерщиков вымрет. Это возможно, благо программы “агрессии” к этому могут подтолкнуть. Но в квадратном — осколки отпечатков личностей, не то, что разных цивилизаций, скорее разных биологических видов. Ну, как я могу понять и интерпретировать.

Получается какая-то непонятная и бредовая фигня, при том что сучность вдобавок выходит… неразумной. Этакий зверь, с кучей данных, но тупой. Переконфигурирующий шаблоны и жрущий знания и энергию. Не эволюционирующий и не развивающийся качественно, только количественно, вдобавок, программно уничтожающий большую часть оттиска личности заражённого.

Это не стопроцентно, я реально не так много знаю о многомерщиках, но в рамках мне доступного выходит так.

Но это ладно, тут тот же ритуал вопрос решить должен. Или техногенные аппараты, выкидывающие паразитов в дробное измерение, отрывающее их не только от сетки, но и от носителей. Да команду на “отделение” подделать, в конце концов. В общем — методы борьбы с паразитами есть, а судя по ряду признаков — сучность тупая и просто на это забьет. Опять же, в рамках мной понятого.

Что интересно и вкусно для меня: во-первых, я могу, в теории, перепрограммировать квадратного на флуктуациях. Понасоздавать “программных вирусов”, вплоть до полного переписывания программы. Дело это непростое, даже с квантовым компьютером, но за несколько десятилетий вполне осуществимое, возможно и раньше. Впрочем, мне при этом надо будет активно многомерно развиваться — как в сенсорику, так и в игру вероятностей, потому как пока это все умозрительное прожектерство из раздела “когда я стану большим”.

А вот что я точно хочу, так это подключить ещё один кубик, с информацией по биологии и биотехнологиям. Благо, без изменений программы это в теории осуществимо — критерий “активации кубика” есть, и, что самое забавное — в классификации программы работа с техникой и биологией — смежные направления, то есть если бы Вир работал с живой плотью — был бы кубик не технический, а биологический.

В общем, в теории можно, причём не через десятилетия. Но точно не сейчас — надо проверить, посчитать, прикинуть и подстраховаться. А вот начнется у кубиков, в количестве двух, какая-нибудь синергия. Им полезная, а мне гадкая. От взятия меня под контроль, до лопанья меня как шарик от двух тессерактов.

И в завершение — я наблюдал всеми возможными способами за формированием нашего с Лил спиногрыза. И, кстати, получил крайне любопытную, интересную и в ряде моментов — вдохновляющую информацию. Итак, плод формировался многомерщиком, это стало ясно через месяц. Однако, возникла довольно любопытная ситуация — потребные для формирования отсутствующей у стандартного человека многомерной требухи, плод брал, как и питательные вещества — от матери.

При этом, самим фактом “забора” начал формировать “многомерную перемычку” между трехмерной и многомерной частью Лилии. Слабенькую, пока ни на что негодную, кроме провода специфической энергии, но в перспективе — развиваемую.

Это значит, прикидывал я, что дитёнков у нас будет много. Судя по динамике, на более-менее удобоваримый “канал” — не менее четырех. Но это значит, что биокуб мне нужен точно. Всё же, беременность и роды — не самая приятная часть жизни человека женского полу, так что надо будет моей Лилии в этом смысле помочь.

С такими результатами я подошел к окончанию трёхмесячного срока, перед визитом в Веллингтон. Надо было доставить эпиляторы, прикупить ряд расходников, да и Гольдштейн радировал о желательности встречи с ним и неких “важных людях”, жаждущих встречи со мной. Ну не знаю, думал я, сидя на диванчике мостика “Лилии”, поглаживая Лилию по слегка наметившемуся животику. Как по мне — никого важнее меня нет, так что тут Макс ошибается. Впрочем, встретиться и поговорить будет небезынтересно, заключил я, решив сменить наше с Лилией положение в лучах разгорающегося рассвета.

5. Звёздный цветок

До Веллингтона мы доплыли без происшествий, да и таможня в этот раз пробежала галопом по кораблю, полюбовалась на деревянные поделки и травяные сборы в мешочках и покинула судно. Очевидно, новость о наличии у Питкэрна “торгового флота” перестала быть новостью, что и хорошо — экономит время.

Первый пункт нашего маршрута не отличался от визита прошлого — доставка товаров в лавки и на склады, что заняло полтора часа. А вот далее — мы с Лил объехали несколько фирм и магазинов. Нужны были расходники, кое-какие товары, да и банально — нормальный табак с алкоголем. Хотя последним я не злоупотреблял, а ввиду положения Лил — и вовсе почти перестал употреблять из солидарности. Но несколько бутылок в доме быть должно, на всякий случай.

Доставили эпиляторы в офис, где сотрудник, некий Марк Джонсон, оповестил, что эпиляторы скупает партиями некая американская контора, она же хотела бы скупать всё. Подумал я, да и поставил двукратную цену за партии более двух штук. На удивлённо выпученные глаза работника — пояснил, что товар эксклюзивный, фактически, ручной работы. Нужды в “оптовых покупателях” я не вижу, скорее вред. А сотрудник должен продавать, а не получать зарплату за то, что отдаст всю партию “оптовику” и будет валять дурака три месяца. И возможность наёмных перепродающих стоит проверить, да и часть товара придерживать, даже если американец согласится на двойную цену.

На самом деле, вопрос продаж был не критичен — по отчету банка и Гольдштейна, ряд патентных отчислений заметно превышали мои возможности “к производству”. Так что тут я выступал как этакий “художник-творец”, предпочитая продавать не барыгам, а пользователям.

Ну и, наконец, под вечер явились в офис Гольдштейна. Тот представил подробные отчеты, а не выписки, огласил несколько предложений “эксклюзивного приобретения” прав, на которые я ответил отказом, ну и, наконец, стал рассказывать о “серьёзных людях”.

— Международная корпорация, желают купить весь патентный пакет и право на производство, — озвучил он. — Деньги предлагают, надо признать, небольшие, но я бы порекомендовал принять их предложение.

— По какой причине? — полюбопытствовал я. — И да, вопрос производства достаточно тяжёл. Необходима или ручная работа высочайшего уровня, либо техника уровня производства космических кораблей.

— Производственные мощности они имеют. А причина, — вздохнул Макс. — Суды, суды в Американской юрисдикции. Мы их выиграем, но потери на издержки поглотят большую часть прибыли.

— Хм, вывести судебные разбирательства на уровень Британии возможно? — полюбопытствовал я.

— Боюсь, что нет, — ответил Гольдштейн.

— При этом, продажи в не спорной части патентных регионов покроют издержки? — на что последовал кивок. — Значит, будем судиться. А если они начнут производство, — улыбнулся я, а Марк ответил мне улыбкой, — тогда окупят все наши издержки с лихвой. Вы возьметесь?

— У нас с вами контракт, — задрал нос агент. — Я уже взялся. Но мистер Иванов, это, возможно, годы.

— Не принципиально, — ответил я. — Прибыли я и так получаю больше, чем мне надо, — на что Макс удивленно вытаращился. — Да, именно так, у меня есть потребности, которые не растут. И в “расширениях” и прочем подобном, я не заинтересован. Соответственно, дать отпор бандитам — а почему бы и нет? Правда, судя по вами описанному, платить придется другим бандитам, но тут уж таков мир, в котором мы живем.

— Да, насчет американских патентных судов — иначе как “бандитами” их и не назовешь, — хмыкнул агент. — Я понял вашу позицию, мистер Иванов. Она странная, но заслуживает уважения, — на кой-то хрен ознакомил он меня со своим важным мнением. — И да, патентные выплаты будут приносить прибыль сверх судебных издержек, правда не более четвертой части от текущего, по моим прогнозам.

— Чего мне более чем достаточно, — кивнул я. — Кстати, встречаться с этими деятелями мне надо?

— Я бы вам это порекомендовал, — обтекаемо ответил агент. — Возможно, вы донесете свою позицию, и обойдется без судов, хотя вероятность этого невелика, — развел он руками.

— Но не нулевая, так что лучше попробовать завершить всё мирно, — произнес я, на что Макс кивнул. — Что ж, договоритесь о встрече завтра, в каком нибудь приличном ресторане, мистер Гольдштейн, если вас не затруднит.

Всё это, конечно, бардак. Но тут работает, насколько я могу понять, “правовая система, обеспеченная сильнейшей авианосной группировкой”. Ну а “падение прибыли”... Мне, судя по выпискам, текущий месяц принес около четырех сотен тысяч новозеландских долларов выплатами. И пять сотен — прямые продажи. Учитывая, что последние никто не “отнимет”, у меня реально выходит слишком много денег, их реально некуда тратить, так что пусть будет как будет.

Вообще, выходила забавная ситуация. Противоречие моей этической модели “бери столько, сколько нужно” и бытующей в мире на текущий момент: “больше — лучше”. Впрочем, преимущество моей в том, хмыкнул я, что “убытки”, страшные для местных дельцов, меня не волнуют. Упадёт прибыль — и чёрт с ней, подытожил я с мысленной улыбкой.

Встреча произошла на следующий день, в полдень, в ресторане Портлендер. Этакий комплимент от Макса и мне, и америкосу — кухня в нём была как “стейково-бургерная” так и новозеландская. Сам представитель “уважаемой компании” был тощ, улыбчив и с бакенбардами — по типажу бы я назвал его помолодевшим дядей Сэмом с плакатов. Иеремия Уилсон, как представился тип, блеща трудами стоматологов напоказ.

В качестве сопровождения были два непредставленных типа, один из которых меня не то, чтобы напряг, скорее озадачил. Сверх, невнятного типа, довольно “мордобойного” вида, как и его коллега. "Меня что, напугать ими хотят?" — несколько недоумевал я.

Впрочем, меня Ерёма выслушал, не перебивая, благо своё “нет” по всем пунктам я уложил в полторы минуты.

— Мистер Иванов, — блеснул собеседник керамикой зубов. — Ваш агент предупреждал вас о возможных последствиях нашего недопонимания?

— Суд, что ли? — демонстративно зачавкал я, а Ерёма кивнул. — Так мне, мистер Уилсон, наплевать, — улыбнулся я ещё шире чем он. — Перекрыть моё производство и реализацию продукции у вашей конторки не выйдет, а вот у меня запретить использование эпиляторов на территории штатов, по суду — вполне. До разрешения конфликта. Суд вы не выиграете, а уменьшение дохода меня не волнует, — широко улыбнулся я.

— Вы, похоже, не вполне понимаете ситуацию, в которой оказались, — поблек улыбкой янки. — Ваши доходы упадут в разы! — аж повысил голос он, смотря на мою добродушную улыбку и кивки. — Наше предложение — выкуп всего пакета патентов за пять миллионов…

— Вы, похоже, не вполне понимаете английский язык, — перебил я типа. — “Нет” это — “нет”, и я это уже сказал. Суда я не боюсь, а судебные издержки нахожу приемлемыми. Вы, кстати, так же будете их иметь, — напомнил я.

— А вы не боитесь, — начал Ерёма, чуть кивнув сверху, который потянул граблю к Лил.

И сломалась у него ножка стула. Я изначально хотел чтобы грабля — нехрен их тянуть к чужому, но паразит этого сверха явно нивелировал игру вероятностями. Вряд ли пересилю, оценил я уплотнение и структурирование костной ткани и сломал стул. Сверх бухнулся на задницу, а я ответил.

— Нет, потому что не тяну руки к чужому. Во всех смыслах. У вас есть, что ещё сказать, мистер Уилсон? — уточнил я.

— Нет, мистер Иванов, — ошарашено выдал янки.

На этом мы и покинули “патентного вымогателя”. Но вообще, прикидывал я, мог бы и подумать о “агрессивных переговорах”. И ситуация со сверхом — это его особенность, или любой квадратный будет защищать тело? Хотя нет, не любой, пришел к выводу я. Очевидно, у этого было именно “усиление-укрепление-регенерация” именно тела, потому как мой квадратный паразит на взаимодействие с телом и даже с мозговым наростом не реагировал.

Вряд ли сверх хотел причинить Лил серьезный вред, меня скорее всего хотели “напугать”, но в рамках текущего положения в мире — я излишне расслабился. И вообще не абсолютно безопасно, а ещё паразитные сверхи с агрессивной программой. В общем, нужны методы ведения агрессивных переговоров, как летального, так и не очень толка, подумал я и в тот же момент был осыпан информационным подарком от квадратного. Вот всегда бы так, а то нормальный генератор не выбьешь, осудил я милитаристский настрой паразита.

Несколько напрягшись возможной неприятной перспективе, я решил сократить пребывание в Веллингтоне к минимуму — а то наймет янки бандитов каких, например. Сам-то я с высокой вероятностью отобьюсь, а вот прикрыть Лил — не факт, что смогу.

Единственное, что ещё сделал — это разместил в нескольких технических ВУЗах предложение о долгосрочной работе, участие в производстве и разработке на полном пансионе на основании долговременного контракта. Черт знает, откликнутся или нет, но к следующему визиту в Веллингтон я буду готов и, возможно, подберу новых сотрудников в НИИ.

С Лилией, нужно отметить, поговорили насчет “товарищей из Штатов”. Девочка меня выслушала, аргументы приняла, более того, сообщила, что предпочтет до рождения и хотя бы года ребенка оставаться на острове. В принципе, учитывая нередко попадающие на остров “популярные фильмы”, вполне понятная позиция, да и мне спокойнее будет.

А по прибытии домой, я призадумался о безопасности, как от внешних угроз, так и внутренних, в смысле здоровья. Как-то меня ситуация, сложившаяся с янки, напрягла, а пусть и неявная, но угроза Лил — всколыхнула.

Так что решил я форсировать пробуждение второго тессеракта. Точнее, для начала, изучения возможностей и уменьшения рисков. Месяц довольно плотных расчетов и прикидок выдали мне такую картину:

Избавиться от паразита я смогу, при этом — даже не помереть. Однако, идеи о “карманном детессеракторе” в рамках моих знаний и умений, включая предоставленных самим тессерактом — прожектерство. Стационарный прибор, причем требующий время на “разгон”. То есть, надо сидеть в нём, чтоб он работал “на холостом ходу”, только в этом раскладе можно избежать гадостей при возможной квадратной синергии.

Соответственно, решив убить одним выстрелом всех кто не спрятался, я ударно принялся делать оборудование для химического производства. Саморазвитие — важно и нужно, но если через пару месяцев в НИИ будет больше пары сотрудников, их просто негде селить. А значит, нужно производство эпоксидных смол, которое я поставлю на Оэно, и там же — ампутатор тессеракта.

В результате, ещё месяц мы с Лил возились с производством технологической цепочки (а я специальным прибором по ночам). Кстати, наши ученики были задействованы в ряде работ, и даже, к их удивлению, получили деньги за труд. Пусть и небольшие, да и было это “в рамках обучения”, но меня вариант бесплатной рабочей силы несколько отталкивал.

И, наконец, загруженная оборудованием “Лилия” отплыла на Оэно. При этом, в качестве пассажиров присутствовали обе наши взрослые ученицы, подруга Лилии и Тони — вопрос монтажа и сборки был довольно трудоёмок и слабо выправим, что моей игрой вероятностей, что усилиями квадратного. Не в смысле именно тяжести, а массы рутинной механической работы, до части которой я Лил вообще не хотел допускать в её положении.

Подруга Лил отправилась “подзаработать”, ученицы — в рамках “учебного процесса” и, кстати, как техники они уже что-то из себя представляли, пусть и не высококвалифицированное. А брат просто сказал “помогу” и отвесил подзатыльник на разговор о деньгах. Ну, значит будет ему гостинец, правда, с подколкой, ибо нечего руки распускать, решил справедливый я с улыбкой.

За пару дней поставили небольшой металлический ангар, фиксируемый трёхметровыми сваями. Герметичный в режиме консервации, и хрен штормом-ураганом, если что, смоет. Ну и оборудование, безусловно — как для производства смол, цикл которого под присмотром Лил и учениц тут же и запустили, так и я на отшибе, точнее — на песчаной косе, поставил “экспериментальное оборудование”.

Целый час ругался с супругой, на тему “я один, в целом безопасно” и прочее, но переубедил, хотя, нужно признать, скорее переспорил.

И, в наступающих сумерках, раскрутил “ампутатор на холостой ход”, вынес сознание в многомерье и начал моделировать событие-активатор. Мозг, соответственно, пребывал в режиме “всё пропало!”, отмечая присылаемые тессерактом схемы как “бесполезную фигню”, печалился и страдал на тему “как бы мне биообъект переконфигурировать”.

Квадратный, после пяти минут активности и поставки забракованных (но запомненных) схем, активность прекратил и, похоже, махнул на меня квадратом. Ну уж нет, решил я, потихоньку снижая показатели жизнедеятельности организма. Паразит возбудился, отослал в никуда с десяток сообщений, и, наконец, стукнулся в “общий массив” фрактала.

А я внимательно приглядывал за активностью, изучая, что и как. Общий массив тессерактов повысил энергоактивность, судя по всему — обработал данные от активного тессеракта всеми составляющими и опять впал в гибернацию, кроме ещё одного, помимо активного, тессеракта. Тот с минуту потупил, но подключился к образованию в мозгу, а через четверть минуты и демонстрации всё тех же образов сучностей — наконец, загрузил схемы мне потребного.

При этом, “технический” собрат его не отключился, а начал коммутировать не только с мозговым наростом, но и “биологом”. И тоже выдал решение, а потом они начали обмениваться данными и выдали “общий вердикт”.

Это я удачно зашёл, обдумывал я, стараясь не заржать. У меня были функциональные схемы создания самых что ни на есть тентаклей. Подключенных к нервной системе, семенным железам, причем аж в трёх модификациях: биологические, электронно-механические и, наконец, кибернетические.

Ну а что, похрюкивал я про себя, жить без них не могу, куда деваться. Впрочем, веселье было преждевременным, так что ещё несколько часов я выдавал задачи, получал схемы и технологии и даже кое-что поменял в своём теле, вполне успешно. Не тентакли, а чуть подправил ряд метаболических функций.

В наступающем рассвете отсемафорил по рации так и не ложившейся Лил, что всё нормально (как и ранее, раз в полчаса, но теперь — что вообще и совсем всё). И, отключая и разбирая ампутатор, начал подводить итоги.

Значит, подключение прошло нормально, гадостей и пакостей не предвидится. Более того, судя по результатам, два моих квадрата таки вошли в синергию, вот только не во вред, а на пользу мне — их совместные "киборг-решения" были пусть и недоделаны, но довольно изящны.

А главное — я получил набор инструментов и принципов взаимодействия с живой плотью, как ранее от “техника” — с мертвой материей. Потихоньку (и нужно заметить, медленно и хреново) я осваивал методы взаимодействия с металлами, кристаллами и в целом — простыми веществами через многомерье, копируя их у “техника”. А теперь они дополнились методами оперированием живыми объектами. Потому как методы “технического” тессеракта делали объект мёртвым.

Это хорошо и славно, гадостей не случилось, и в целом — я доволен, решил я. Вообще, надо будет и вправду жить в теле, пока не добуду всю информацию из всего фрактала. Впрочем, тут, возможно, обойдусь и без подключения новых квадратов. Помимо освоения баз и “ухваток”, будем потихоньку разбираться с “программой”, благо, взаимодействие двух тессерактов уже дало кучу новой и любопытной информации.

На этой мажорной ноте, я дождался подобравшую меня Лилию. За оставшийся день мы переработали в химической мастерской привезенные материалы, законсервировали её, и к утру были уже дома.

Пообещав супруге “бездумно не рисковать” (только осмысленно, мысленно добавил я) и, закрепив обещание ударным занятием любовью, удалился от мира в мастерскую, на ходу прикидывая, что и как делать.

Биолог исправно поставлял мне данные — как по улучшению, так и развитию тела, зачастую в совершенно неудобоваримые внешне и внутренне, но достаточно эффективные “биологические модификации”. Техник, приноравливаясь к новому “формату” — выдавал варианты “бионического протезирования” и ряд принципов. Позволяющих, например, обойти ряд биологических ограничений.

То есть, стать лютым и страшным страшилищем я могу хоть сейчас, но мне это нахрен не надо, решил я.

— "А вот улучшения проведу, и сделаю маленькую гадость зложелателям, причем сразу", — решил я и обзавелся “внутреплечной” киберпушкой. Точнее — излучателем узко локализованного гравитационного искажения, этакой “гравитационной волны”, варьируемой в широком диапазоне. Причём — “ощущениями”, недаром она была именно вживлена. Часть функционала была технической, часть — биологической, а в итоге я получил этакий аналог стрелкового и тяжёлого оружия в одном флаконе. Радиус действия, правда, был ограничен сотней метров в трёхмерье, далее энергопотребление на “удержание искажения” вырастало по экспоненте.

При этом, это был именно инструмент, и инструмент тела — ни я, ни активные у меня тессеракты, не могли воспроизвести вышедший эффект с вменяемыми энергозатратами. В общем, вышел довольно удобный инструмент как нападения и самообороны, так и, кстати, исследования и производства — вариабельность гравитационного искажения позволяла использовать его в работе.

А вообще, на подобное решение меня натолкнул как техник, с его “локальным обнулением массы”, так и сверхамериканец, с его “укреплением и регенерацией”. Собственно, против гравитации ничем не защитишь, кроме многомерных проявлений, но даже они — то же обнуление — не помогут с хаотичными волнами, которые мог генерировать мой… новый орган.

Вдобавок, если я сносно овладею многомерной сенсорикой, то вопросы расстояния вообще отойдут на второй план. Через четвёртую мерность, не говоря о больших, можно воздействовать на трёхмерье, вообще невзирая на расстояния и преграды, но тут был вопрос “прицела”. Поэтому пока приходилось работать от трехмерного себя и такими вот “лучами”. Как и “сферой игры вероятностей”, отметил я. Она тоже не “многомерными гвоздями прибита”.

Ну и нужно признать, что сей орган жрал энергию многомерья в “боевой модификации” довольно ощутимо. То есть, при тридцатикратном локальном увеличении гравитации, я мог поддерживать его работу не более минуты, после чего откровенно уставал. Варианты “обходной” энергонакачки были, но исключительно технические и довольно объемные в трёхмерье — тут скорее выходил этакий танк с гравипушкой.

Совершив сей акт кибернетического милитаризма и несколько подуспокоившись, стал я думать и прикидывать, получая данные от биолога, над улучшением и оптимизацией человека без химерных надругательств. Причем женщине, в плане женского здоровья, и эмбриону, в плане развития. В итоге, вышло несколько довольно любопытных модификаций костно-мышечной системы и печени с почками. Последние я осуществил и для себя — интоксикация — не только прерогатива беременных женщин, так что не помешает и мне.

Ну а роды без повреждений и лишней боли, осуществленные за несколько минут, а не часами — не помешают Лил. Так что ночью, втихаря, провернул я с девчонкой обе запланированные модификации.

Отслеживая последующую неделю состояние подруги, я успокоенно отметил отсутствие гадостей, да и самой Лил, как и плоду, явно стало полегче. В общем, многомерщицей девочке быть, а в следующий заход, возможно, будет двойня, прикинул я. Что, кстати, решит вопрос с четвертыми родами — развитие двух многомерщиков одновременно, даст прокачку и пиковую нагрузку выше. Более чем достаточную, по расчётам, для начального оперирования многомерными проявлениями.

В конце месяца съездил в Веллингтон в одиночестве, доставил партию эпиляторов. На удивление, никаких судебных неприятностей пока не было, как и скупок “всей партии по удвоенной цене”. Правда, была попытка хулиганского нападения, возможно и не связанная с янки — рядом с портом ко мне направилась группа из десятка маори, поигрывающими битами и железными трубами. Впрочем, появившаяся в начале улицы полицейская машина их спугнула, так что я так и не понял — то ли это просто припортовые гопники, то ли пламенный привет от гражданина страны свободы.

А вот с возможными сотрудниками было неважно. Три человека, два из которых явно врали о целях трудоустройства, на что указывала как многомерная сенсорика, так и собранный в виде наручных часов экспресс-полиграф. Очевидно, ребята хотели внедриться для научно-технического шпионажа. И одна девчонка с явными психическими отклонениями, как в безумном взгляде, так и в формулировке желания “уехать на дальний остров и познать единение с природой”. Пусть где-нибудь подальше от меня “единится”, мысленно припечатал я, отказав и ей.

Собственно, в этот заезд я привез двойную партию эпиляторов и прощался с Веллингтоном на полгода — у Лилии намечались роды, и оставлять её и будущего ребенка, даже на несколько дней, в первое время я не собирался. Как из естественных эмоциональных посылов, так и по причине того, что ребенок будет многомерщиком.

Так что, закупив нужную мелочёвку и ящик безалкогольного пива братцу, отчалил домой.

В мелочёвке, помимо расходников, подарков и пары вполне оплаченных соседями заказов, содержались подшивки ряда центральных изданий и научная периодика за последние три месяца. Собственно, я даже приплачивал в большом букинистическом магазине продавцу, чтобы он собирал прессу для меня, что вполне оправдывалось отсутствием беготни и поисков.

По результатам знакомства со свежей прессой выходила такая картина: количество сверхов неуклонно растёт, причем, во всех странах. Есть статистически доказанная (ну а я знал из программ) уверенность, что нужно “шок-событие”, или триггер, как назвали его, для становления сверхом. Также установили связь мозгового новообразования и сверхсил, обозвав его “короной”.

Повышенную же агрессивность если и отметили, то никак не отражали в печати. Плюс, ряд американских изданий наперебой обвиняли Союз в жутких экспериментах над людьми, с целью “создать больше кейпов”. Блин, дурацкое слово — капюшон. Учитывая, что, кроме Штатов, герой-злодейского противостояния нигде толком и не было, называть так сверхов глупо. Пресса, причем разных стран, зацепилась к этому дурацкому слову, хотя официальная наука называла сверхов “паралюдьми”.

Но не в слове дело. Есть у меня ощущение, что невзирая на то, что творится в Союзе (а принудительно триггерить вполне могут пытаться), очевидно, у американской военщины или учёных в господчинении был эксперимент над массой людей, причем провальный, судя по раздуванию проблемы и попытки отвлечь внимание.

А вообще, судя по прессе — обстановка накалялась, хотя хуже всего — у янки. Европа худо-бедно держалась, но африканская междоусобица стала захлестывать и северную Африку, этакой “ползучей экспансией” приближаясь к Италии и Испании. Новые сверхи не желали подчиняться “старичкам”, не желали идти “под власть”, что вело к увеличению криминальных происшествий, катастроф и прочему.

Неприятно, хотя закономерно. Очевидно, что для “противостояния всем и вся” сверхам нужна была некоторая “критическая масса”. Этакая социальная программа, совершенно не факт, что паразитная — возможно и человеко-биологическая.

Впрочем, сверхи наших палестин, в смысле Австралии и Новой Зеландии — вроде не особо хулиганили, хотя были. Даже пара медиков, очевидно, носителей паразита вроде моего биолога, превозносились за помощь в больницах прессой.

Вообще, если подумать, принуждение “короны” сильной и развитой личностью преодолимо. И да, похоже, программа едина во всех тессерактах, невзирая на направленность паразита. Что приведет при увеличении количества сверхов к войне, довольно высоковероятно. Сначала в рамках стран, за право быть главным, а потом и между странами.

Так что надо готовиться к автономии Питкэрна. И, как бы ни не хотелось — к возможной обороне, хотя бы теоретически. Да и бегству, если что, вздохнул я.

С этими мыслями и вернулся домой. Оставшийся срок Лил доносила плод нормально, даже обрадовавшись вслух что “стало полегче, привыкла наверное”. И, наконец, в феврале 1986 родила, причем роды принимал я сам — излишне было привлекать внимание Холмса к слишком “легкому” процессу. А так — четверть часа, никаких криков и крови, и бледная, но довольная Лилия, качает на руках пищащего ребёнка. Девочка, улыбнулся я, гладя по спине и приводя организм Лил в порядок.

После кормления прибавления в семействе Лил погладила меня по руке и поблагодарила. Озвучивать "за что" не стала, но и так понятно. А вот с именем мы определились за полчаса: Лил хотела чтобы имя девочки было “производным” от наших, ну а звезда и цветок… В общем, имя Нарцисса устроило нас обоих.

А я, убедившись, что с моими девочками всё в порядке, погрузился в мысли и расчёты по поводу безопасности нашего дома.

6. Мёртвый герой

Приняв решение озаботиться защитой — первым делом, обвешавшись измерителями, стал разбираться с гравипушкой. Дело в том, что ряд предлагаемых техником методов использования наводил на мысли, как и некоторые проигнорированные мной отклонения при тесте.

И, по итогам исследований, выяснилось, что гравипушка — ни хрена не пушка, а именно инструмент. Проектор локализованных гравитационных искажений на трёхмерье произвольной формы, в диапазоне от нуля до, как я правильно заметил, тридцати же.

Причем не луч ни разу — именно проекция той формы, которая потребна. То есть то, что я считал “лучом” — это просто тонкий цилиндр. Общий объём “проецируемого” был в пару кубических дециметров, ну а форма и интенсивность искажения — вариабельна. Биологические элементы позволяли “перегреть” проектор, что и вызывало экспонентный рост энергозатрат.

А главное — рабочим диапазоном было ноль-дюжина же. Все что выше — опять же, “перегрузка”. Например, мой “луч тридцатикратного же” на сорока метрах был двенадцатикратным, а на ста — семикратным.

При том — прекрасный и тонкий инструмент работы вблизи. А уж щит из проецируемого тридцатикратного искажения, в сочетании с моей игрой вероятностью, погасит кинетический импульс не только трехмерных, но и четырехмерных объектов. Благо, гравитация и была частным случаем четырехмерного проявления в трёхмерье.

Нет, безусловно, имбалансная и приятная фигулина, но не “всенагиб”, как я радовался изначально. И надо будет ещё что-нибудь придумать, причем, наверное, не одно.

Далее, вопрос безопасности моих девочек. Об всякой оружке, технического и кибернетического вида можно забыть — Лил, при всех прочих равных, психологически не “человек войны”, то есть наделять её какими-то уберубивалами — это только снижать возможность её выживания в кризисной ситуации. Про Нарси можно даже не говорить, как понятно.

Соответственно, нужно некое средство эвакуации, надёжное. Автоматизированное, как управляемое так и с чёткими критериями срабатывания — вытащить девочек до нанесения им серьезного вреда. Некий аналог телепортации через многомерье, через дробное или полное смещение по маякам.

Кстати, в научной периодике были описаны некие сверхи, становящиеся “нематериальными”. Вообще, принцип-то понятен, но вот осуществление, с учетом либо “полупрозрачности” либо “видимых искажений”...

В общем, происходит смещение тела в дробное пространство. По параметрам, предположим, межатомного взаимодействия. Что, в целом, “полупрозрачность” объясняет и… оставляет уязвимость “дробно смещенного” к электромагнитному излучению. И прочие подобные моменты. Либо уход в дробность происходит по всем параметрам, исключая взаимодействие с трёхмерьем вообще, за исключением, например, “многомерной сенсорики” меня. Которая вообще есть работа с “отражениями и искажениями”, интерпретируемая многомерным сознанием как привычное “зрение”, “слух” и прочие подобные чувства.

Ну да ладно, вопрос телепортации. Для начала, нужно некое убежище, смещенное в дробную мерность. Это я сделаю, причем пропишу статические характеристики, плюс минимальный биоценоз для поддержки существования. Смещение тела в две фазы — многомерье с обнулением кинетических моментов движения гравитацией и убежище. Нормально, безопасно, возможно. С учетом оперирования квадратными лишь пятью мерностями — неблокируемо и не отслеживаемо.

А вот критерии срабатывания, похоже, придется делать на биоимплантах, прикинул я. Нарушение целостности тела, сильная боль, шоковое состояние выше критической отметки и, безусловно, прыжок по своей воле.

Абсолютной защитой это не станет, есть мозголазы, есть биотехнологи, вроде меня — например, девочек можно заразить или отравить какой пакостью. Да тот же проектор гравитации, типа моего, проявляется сразу в заданной форме, то есть люфта между нанесением первичных и основных повреждений по факту нет. Но ряд улучшений и имплантов “кризисного выживания” я сделаю (как, кстати, и себе — не помешают).

Так что, если их не будут “целенаправленно убивать” изучив и поэкспериментировав, в случае наличия телепорта буду за них спокоен.

Далее, вопрос острова. Тут довольно просто в смысле оружия — тот же технологический “гравитационный танк”, предложенный техником. Очевидное “оружейное изменение” моего “инструментального” проектора. Генератор и пара проекторов: один щитового типа, с разово заданной формой поля, второй — оружейного, различных конфигураций. Тоже не абсолют, но километровый радиус “стреляла” и “пятидесятикратная мощность” сделают остров довольно крепким и зубастым орехом. Тоже, как понятно, не абсолют, но осуществимо в незначительные сроки и возможно на базе нашего дома, не привлекая лишнего внимания.

А вообще, прикинул я, нужны программы управления. Биологические или компьютерные… и тут же биолог разразился пакетной информацией. Хм, оценил я выданное, какое-то дурацкое живодерство. На хрена переводить разумных на управляющие конструкты (а биолог предлагал создавать управляющие химеры из мозга!), когда можно скопировать и вырастить?

На соответствующий запрос — квадратные, в соответствии с их спецификой, побулькали и поскрипели, да и выдали механизмы сканирования и репликации.

Вот, думал я, разбирая накиданное, другое дело. А то хотели из меня какого-то Женьку-потрошителя сотворить. Хотя, даже в том виде, что тессеракты предлагали, это было не вполне программирование, а использование готовых и наработанных разумными навыков и рефлексов. Ну и их переконфигурация, не без этого.

Но, в целом, выходит неплохо и не слишком трудоёмко. Будут этакие “управляющие” на органике. Подключенные к тем же проекторам, квантовым компам. Да и боевые конструкты можно наделать, хотя, пока не вижу необходимости. Собственно, мне моего мозга хватит для создания потребного, а у девчонок “аварийные телепорты” обзаведутся вполне себе интеллектуальными управляющими. Хотя, судя по мощностям, эти управляющие потянут ещё много чего, но много — не мало, а задействовать в чём-нибудь полезном избыточные мощности можно будет потом, по мере развития.

Правда, прикинул я, приняв надуманное к исполнению, нужно мне больше. Золота, титана, вольфрама — как минимум, на проекторы и квантовые компы. С биологией всё довольно просто — рыболовство есть, так что биоматериала навалом, хотя надо бы обзавестись автономными чанами — нефиг моим тессерактам тратить свой запас энергии на единичные поделки. В теории, конечно, можно их перевести на питание “от меня”, но пока с программой связываться в столь “основополагающих” моментах не хочу. Я её понял-то, от силы, наполовину, да и не факт, что правильно проинтерпретировал.

Тем временем, Лил предавалась радостям материнства, Нарси предавалась радостям (хотя, по-моему, кошмарам) младенчества, а я взял на себя все функции работы и учебы. Кстати, подруга Лил — Франка Смит, девчонка лет шестнадцати, плававшая с нами на Оэно, явилась к нам с парнем (что меня скорее порадовало), на тему “хотим учиться!”

Вообще, девицы, конечно, несколько напрягали. Учились сносно, но на занятиях явно, в режиме тяжелой артиллерии, флиртовали. Я, признаться, даже боялся предложения в стиле “давай переспим”, потому как отказ, по ряду психологических причин, мог бы стать началом ссоры. Чего мне бы не хотелось, благо Сэнди и Джульетта, наши первые ученицы, были вполне перспективными специалистами.

А Лил самым вопиющим образом на мои жалобы и огорчения нахмурилась, покивала и захихикала. И решила вопрос вставшего либидо в устной форме, а потом заявила, что не против моих любовниц. На моё возмущенное, что “я против!”, рыжая троллиха предложила мне “рецепт от мамы”, с которым я буду “не против”.

Искренне возмущенный я, проявил недовольство в устной форме и обходным путем (прямой подход, несмотря на модификации, был бы пока не вполне уместен), убедительно доказав, что в “рецептах от мамы” не нуждаюсь.

Но в целом, не мог не поиронизировать над ситуацией, когда общепринятая мораль “супружеской пары” рассматривает любовницу не как измену, а как “высокий статус”. Но, момент, что “если что”, учел. Хотя, признаться, желанием не воспылал — просто “присунуть” нет желания, да и есть Лил, а “отношения” мне ещё с кем-то точно не нужны.

Но Питкэрн, куда деваться. Надо бы попробовать прихватить, в смысле — нанять, в сотрудники парней на “большой земле”. А то реально “гаремоводом” стану. Что в теории может быть и небезынтересно — в будущем, в безопасности, в уверенности и непротивлении действительно близкой мне Лил — но точно неуместно и не нужно сейчас.

Так что, помимо заказа на материалы, отрадировал я сотрудникам Вирему-тех, что за недавних выпускников мужеского полу технических вузов (вменяемой компетентности), получат сотрудники премии. Пусть напрягаются, разумно заключил я, ну а мне спокойнее будет.

А пока, посвящал часть дня общению во всех смыслах с Лил и в одном — с Нарси, учил и делал заготовки, рассчитывал убежище. С последним выходила такая картина: для безопасности, эргономичности, энерго— и ресурсосбережения, надо мне делать живое убежище. Этакий живой мешок. Причём место я для него уже нашел — пространство с жестким излучением, фактически безжизненное. Но та форма многомерного организма, частью которой станет “мешок” прекрасно питалась этим излучением, соответственно, вырабатывала и рециркулировала нутром воздух, жидкость, питательные вещества.

Зародыш убежища я уже создал и разместил в нужном месте — в течение пары месяцев оно выйдет на “рабочий объем” и станет тем, чем задумывалось изначально. Ну и, закономерно, пообщался с Лил.

— Вживление, — задумчиво протянула она. — А нам это точно не повредит, Вир?

— Лил, накажу, — посуровел я. — Стал бы я предлагать опасный вариант? Но в Мире сейчас неспокойно, случиться может всякое, так что хочу знать, что с вами, если что — будет всё в порядке.

— Накажи. Я не против, — протянула вредина. — И да, последнее время даже страшновато новости слушать, — кивнула она. — Но живое убежище? Как Мауи в рыбе, — хмыкнула она. — Но, наверное, ты прав, — признала она очевидное. — А это будет не очень больно? И за Нарси волнуюсь…

— Больно не будет совсем, как и точно безопасно, — ответил я. — Да и сделаю я всё через месяц-полтора, просто хотел получить твоё согласие. Ведь работу начал, а вдруг тебе не понравится?

— Хороший мой, — логично ответила Лил, погладив меня по всяким местам и наказавшись всячески.

Так что, после полугодичного отсутствия, плыл я в Веллингтон с массой задач, дел и в некотором напряжении. Впрочем, гравипроектор, улучшения тела по ряду ключевых параметров, да и прототип аварийного портала, ведущего в трюм Лилии, либо в подвал нашего дома, присутствовал.

А я, немного подумав, перенёс гравипроектор на место плечевого сустава. Сверхами, кроме совсем уж узконаправленных техников, техническая часть будет интерпретироваться как искусственный сустав, ну а техниками — как чёрт знает что, но тоже суставом быть могущее. С биологическими добавками сложнее, впрочем, для уверенного и детального сканирования нужно было время. Да и близость — желателен тактильный контакт.

И, кстати, экранировал свою корону. Достаточно мне знать, что она у меня есть, поправил корону я. Хотя тут тоже не абсолют — проявлений всех сверхов я не знал, может буду как на блюдечке, но маловероятно.

Вдобавок, компанию мне составил Холмс — были у доктора некие дела на большой земле, недолгие, так что на просьбу “подвезти” я отреагировал положительно. На острове остался “младший персонал” в виде фельдшера. И, кстати, выяснилось, что на Питкэрне обитают не идиоты: первыми словами, после отхода “Лилии” от острова, был вопрос дока.

— Вирему, скажи, ты парачеловек? — осведомился Холмс.

— Хм, я бы хотел ответить на вопрос чуть позже, в порядке бартера, — обтекаемо ответил я. — Взамен — вы расскажете, что привело вас к подобным выводам, причем первым. Вас это устроит? — осведомился я, внутренне хмыкнув по поводу ситуации и фамилии собеседника.

— Согласен, — серьезно кивнул док. — Во-первых, твоя невозможная регенерация. Ожоги второй и третьей степени, даже если не брать во внимание скорость регенерации, не оставили шрамов. Такого не бывает. Во-вторых, твой эпилятор. Я не техник, но сделал ты его до того, как привез с большой земли инструменты. А это практически невозможно. В-третьих — Лилия не навещала меня, но чувствовала себя на протяжении всей беременности прекрасно, а после самостоятельных родов, через несколько часов после них, её видели прогуливающуюся с младенцем. Теоретически это возможно, но я с таким за время своей практики не сталкивался. Ну и куча мелочей, вроде “секретных работ” о которых судачат ваши ученики, — подытожил он. — Вирему, ты не подумай, ни я, ни совет не имеем претензий, но знать, особенно в сфере новостей с большой земли, хотелось бы.

— Тогда, ответ как доктору Холмсу и хорошему человеку — “да”, — ответил я. — Кстати, медицинское обследование этого не установит, так что на большой земле можете об этом не говорить.

— И не собирался, — ответил Холмс, с загоревшимися глазами. — А что ты можешь?

— Ничего, — улыбнулся я. — Да, мистер Холмс, я не могу ничего. Если кто-то будет умирать от неизлечимой болезни, причем наш, островитянин, или пожелавший связать свою жизнь с Питкэрном — я смогу “что-то”. Но только в критической ситуации, только для “своих”. В остальном — я просто техник Вир, так есть и так будет, — озвучил позицию я.

— Не самая альтруистическая позиция, — пожевал губами Холмс, на что я пожал плечами. — Но понятная и заслуживающая уважения. Совету я расскажу? — уточнил он.

— А если скажу “нет” — промолчите? — заинтересовался я.

— Промолчу, — кивнул Холмс, и мои “часы” да и ощущения выдали его правдивость. — Для острова ты благо, причем бескорыстное. Зачем ссориться с Мауи? — ухмыльнулся он.

— Ой, да ладно вам, полубог, — фыркнул я. — А вообще — на ваше усмотрение. Если честно, не хочу я огласки не из-за своих. Просто даже сейчас у нас пара туристов, — начал перечислять я. — Доставка фруктов и сувениров на суда, не говоря уже о радиосвязи. И если факт моей парачеловеческой природы станет известен на большой земле…

— В Америке сенатские ограничения на бизнес паралюдей, да и учитывая твою склонность, медицина? — уточнил Холмс, на что я неопределенно пожал плечами. — Ну, будем считать, что для тебя люди просто как сложные механизмы, — подмигнул он. — Так вот, тебя могут попытаться принудить работать угрозой близким, как мне видится.

— Примерно так, — кивнул я. — Да, умирающему или калеке я и вправду помогу, но только “своему”. Но это пока. Мир меняется, — на что Холмс покивал, — так что будет видно, что дальше.

Да, не подумал, отметил я после беседы. Всё же, я жил во время продвинутой регенеративной медицины, улучшал своё тело. Видел тут людей со шрамами и даже калек — но как-то не ассоциировал с собой. Впрочем, моя природа как многомерщика для соседей и так и так должна была открыться, а в формате “через Холмса” — меня вполне устроит, он наиболее разумный дядька в Совете.

По прибытии в Веллингтон, мы с Холмсом разбежались — он по своим делам, а я, для начала, к Гольдштейну. Макс передал отчёты, уведомил, что приходили предложения от американцев и одно, на удивление, от русских. Последние отжалели аж миллион новозеландских долларов, а я призадумался: в каком массовом военном производстве будет использоваться эпилятор? Единственное, что пришло в голову — автоматизация сбора хлопка. Тратить валюту на лицензию косметического устройства… Ну, скажем так: Союз — не тот формат государства, насколько я знал (а знал хорошо) исторические труды и частично рассказы жителей.

Американцы же дошли до предложения в пятнадцать миллионов. И, по словам Макса — начали копошение в смысле лицензий. Согласно информации от его источников, в Америке были получены патенты на “методику подсоединения шнура электропитания” и прочая неудобоваримая ересь. Да и хрен с ними, подумал я и озвучил это Максу.

В Вирему-тех я заскочил ближе к вечеру, выгрузил партию эпиляторов и выслушал отчёт обоих работников. Итак, Мир в очередной раз готовил мне гадость. Большинство техников мужского полу находили работу на большой земле, особенно с хорошими дипломами. А вот у девчонок, насколько я понял, с трудоустройством были проблемы, довольно патриархальный социум региона не воспринимал “баб” как техников. Это, вроде бы, исправится в девяностых-двухтысячных, но сейчас мне не легче.

Впрочем, не успел я попечалиться об неотвратимо надвигающейся на Питкэрн (что пофиг) и на меня (что неохота) полигамии, как мне предложили довольно любопытный вариант.

А именно: ряд бакалавров получали стипендии, причем не от государства или самого ВУЗа, а от будущего работодателя. Соответственно, по окончании учебного заведения — на них висел немалый долг, который они отдавали трудом на спонсора. Зачастую — в совершенно людоедских условиях.

Что любопытно, таковыми, в большинстве своём, были иностранные студенты — из Австралии, стран Океании, зачастую столь малых (конечно, не как Питкэрн) что даже не имели своих городов. Мне это было выгодно — погасив долг подобных работников перед работодателем, я получал сотрудника на длительный срок, зачастую высококвалифицированного. И не получу недоброжелателей в ареале своего обитания, всё же уводить работников, например, у новозеландских фирм, чревато недоброжелателями и неприятностями.

Правда, это будет вопрос отдельной беседы, с ещё обучающимися, точнее, доучивающимися студентами. А завтра меня ждёт семь девчонок, не смогших за почти год найти приличной работы после окончания колледжа, либо работающие не по специальности. И один парень, но по поводу его морщились оба работника.

Ну и ладно, махнул я рукой на гендерные проблемы. Серьезно, тут в любой момент мировая война может начаться, со всеми прелестями, а я от девчонок рожу ворочу, видишь ли, мне полигамия — лениво. Вот останемся мы единственными людьми на планете (что вряд ли, но возможно), сам себя поедом есть начну, что не взял. Да и размножаться волей-неволей придется со страшной силой в таком раскладе, а у нас ещё и генетика на острове инбридинговая…

Так что, махнув лапой, заинструктировал работников, что девчонок — берём, причем не только “лучших” но и средних. Со сдающими в этом году выпускные экзамены контрактниками — организовать встречу, на пол не взирая и вообще — нужны люди, а мелочи — не важны.

В итоге — на следующий день я встретился с семеркой дам, из которых пять согласились на пятилетний контракт (подозреваю, не без рекламной помощи “эпилятора Вирему-тех", вполне используемого в Веллингтонских салонах красоты). А вот парень… Ну, почему морщились работники — я понял. Маори, причем кошерный и правоверный — морда лица покрыта ритуальными татуировками, одежда с плащом, все дела. При этом — довольно неплохой специалист, судя по диплому. Но и татуировки, насколько я знал из памяти Вира (тоже не идеальные, нужно отметить), были близки типом и количеству к “аристократии”.

И тут был социально любопытный момент. Маори, будучи коренным населением, составляли не более пятнадцати процентов численности новозеландцев. При этом, имели кучу юридических защит всего и всякого, фиксированное количество мест в парламенте поверх участия в выборах. В общем, были вполне себе сословием, вполне себе привилегированным. Вот только правоверные, кошерные и в маорийском лапсердаке — маори ни хрена не делали. Половина преступности Новой Зеландии — они, например. Работать невместно по ряду правил, или просто лениво — тут в сортах не разбирался ни я, ни Вир ранее.

При этом, передо мной сидит парень, окончивший ВУЗ, причем неплохо. Что было если не совсем чудом, то небывалой редкостью, особенно учитывая обилие татуажа на рыле. Почему его не брали на работу — понятно. Маори вполне закономерно считались ворюгами, и их если и нанимали, то как подённых работников под присмотром. Но мне, по большому счету, пофиг, решил я и начал любопытствовать, причем жестами, проведя ладонями по роже.

— Да, род вождя, бро, — тяжело вздохнул парень с несколько “ниггерским” типом произношения и сленгом. — Пристрелили в детстве, а мне западло ни хера не делать. В железках с детства секу, но дядька изгнал, “позорю род”, — насупился он. — Дело знаю, работать буду честно, бро, — выдал он, и не врал.

— Пятилетний контракт, полный пансион, желательно переселение на Питкэрн, — ровно ответил я. — Я — Вирему Иванов, мы тезки, — хмыкнул я. — И глава Вирему-тех, как понятно. Если интересно — добро пожаловать.

— Хорошо, бро, — зашуршал контрактом Вирему Атама. — Согласен и интересно, всё равно лучшее, что мне предлагали за год, — пробормотал он под нос, ставя подпись. — Что дальше, босс?

— Жить есть где? — осведомился я, что было, учитывая “изгнание”, вполне уместно, на что парень неопределенно пожал плечами. — Тогда так, вот тебе аванс, — отсчитал я четверть зарплаты. — В шесть часов встретимся у входа на центральный пирс, поживёшь на судне.

— А… — удивленно, но понятно уставился на меня парень, не беря денежку.

— Я разбираюсь в людях, — напустил я на себя умудренный вид, что, учитывая пятилетнее преимущество в возрасте собеседника, было нелишним.

— Не вопрос, бро, понял, бро, — покивал парень прибирая денежку. — В шесть буду, как копьё воина, босс, — вопросительно уставился он на меня.

— Непринципиально, — ответил я на невербальный вопрос об “обращении”.

Забавный парень, не мог не признать я, после отправки за покупками. Ну, впрочем, не врал, квалификация его меня устраивает, а в рамках “полуполинезийского” населения Питкэрна как раз у него проблем с интеграцией в социум возникнуть не должно.

Сделав необходимые заказы, направился на склад, где хранился собранный по моему заказу груз. Титан, ванадий, германий, вольфрам, золото. Десяток тонн, но стоимостью за пять миллионов. Вообще, думал я, сидя в грузовике рядом с водителем, обходные варианты есть. Техник предлагал ряд решений, для которого подходило дрянное железо, даже стекло.

В общем, тот же имплант в моем плече можно было сделать из говна и палок. Правда весил бы этот эрзац пятнадцать килограмм минимум и имел бы кучу недостатков — как отставая по мощности, так и имея чуть ли не пятидесятипроцентный вариант “отказа”. Ну и оптимизировать ряд процессов, основанных на моих знаниях большей мерности, точно бы не вышло.

А главное — мне было органически неприятно делать такое. Ну, вот — пусть сноб, но маленькие и аккуратные приборы повышенной надежности — приятны, а их чугуниевые аналоги, работающие на честном слове — раздражают даже в теории.

И тут, в момент моей благородной задумчивости, водила ударил по тормозам. Познакомив свое благородное и задумчивое чело с ветровым стеклом, я начал шуршать на тему: "а что случилось-то?" Впрочем, как вылезшие из подворотни группа маори, так и четырёхмерное копошение одного из них в мозгах водилы (и попытка в моих, но голову я “включал”, причем ограниченно, только на острове, находясь вне его в “полутрансе”) объяснили расклад.

Это у нас “отвинчивают колеса”, причем со сверхом. А ну их нафиг, мужественно подумал я, бодро отодвинул водилу и стартанул, показывая в окно жест. С отогнутым пальцем, естественно.

Рожи аборигенов в зеркале заднего вида порадовали тоской о несметных сокровищах. А подзатыльник какому-то замызганному коротышке от самого толстого маори — прервал многомерное копошение. Водила ошалело повращал головой, и стал задавать вопросы. На что я ехидно осведомился, не его ли друзья ждали его “обморока”. После любования пребывающей в состоянии выяснения отношений группой аборигенов, водила побледнел, побожился, что “не его друзья”, и был милостиво мной прощён.

А дальнейшая дорога прошла без накладок, груз (довольно небольшой по размерам ящик), успешно погрузился краном на “Лилию”. А я на таксо поехал за литературой — не только периодикой, но и надо было прикупить ряд справочников, расходников, да и банально — беллетристики. Как для себя, так и для библиотеки, да и для новичков.

Вечером прибыл тёзка и заселился в отгороженную лёгкими перегородками каюту, а я принялся знакомиться с периодикой. И прочитанное меня напрягло в очередной раз. Не нарастающей эскалацией — это было ожидаемо, да вот сам буквально только сегодня наткнулся на сверха-ворюгу. Тут всё понятно и хрен что сделаешь, так что надо не напрягаться, а расслабляться и получать удовольствие.

Напряг меня неоднократно зафиксированный и описанный в изданиях тип сверхов, а именно — пророки. Дело в том, что вопрос времени и “дробности” трёхмерья был довольно неплохо изучен моими земляками. В рамках доступного, но даже Рабинович помогал в исследованиях, и результаты были. Правда, результаты обескураживающие.

Итак, время — есть вектор движения вселенной, происходящий исключительно в случае прямого или косвенного наличия так называемого “наблюдателя”. То есть, объекта ведущего когнитивную деятельность. Нет наблюдателя, время — лишь координата, а вселенная… статична. Есть наблюдатель — есть время, причём, непременно в виде вектора движения, этакое “базовое свойство”. Причём, через многотысячеступенчатые многомерные проявления этот момент был экспериментально подтвержден — дробную координату добавляют живые. Рожа Рабиновича, посвящающего нас в этот солипсический бред, была преисполнена всей скорбью одного небезызвестного народа, но его изложение подтверждалось статьями, повторными экспериментами… В общем, было с высокой степенью вероятности так.

Но, положим, наблюдатель “привносит” (или урезает) часть мерности вселенной пребывания. При этом, путешествиям во времени ничего не мешает, правда через мерность на две единицы выше, но не мешает. Тессеракты ограничены пятью мерностями — установленный мной факт, точнее — пять и вектор “наблюдателя”.

Все бы ничего, но есть два момента: первый — “пророки” предсказывали, точно и достоверно, поведение и проявления сверхов. Второй — само понятие “пророк” некорректно. Траты на обходной путь через многомерье что для сенсорных возможностей, что для тела — один демон Максвелла. Там реально копейки разницы выходят, по отношению с прохождением самого “пути”.

И выходит, что ни хрена не выходит. Миллионный фрактал у меня никак не взаимодействовал с шестой мерностью, точно и проверено, не был в ней проявлен как факт. Да и в пятой криво и через филей, ну да ладно. Но пусть. Есть у меня, положим, бракованные тессеракты, причем все.

Однако, при оперировании мерностью достаточной, чтобы наделять сверхов “сенсорикой во времени” гигакуб делает фигню настолько тупую, что это просто невозможно. Что бы ему не было нужно — он собирает это в одну, бесконечно малую единицу времени и переходит к другому измерению. Торчать, что-то куда-то засылать… Это, как имея тарелку риса и ложку — резать рисины на сотые части и поглощать с помощью микроинструмента по одной.

Это даже не поведение животного, амёбы… это просто иррационально — поведение сумасшедшего разумного. А гигакубы, пусть и не блещут интеллектом, но во всех проявлениях рациональны.

А значит, что “пророки” — ни хрена не пророки. Предикция, экстраполяция, анализ — я готов поверить, пусть и высочайшего уровня, судя по отсутствию ошибок. Но никак не пророки, факт.

Далее, если это “вычислители” вероятностей, встает вопрос: а откуда массивы данных? Ну, то, что они их обрабатывают — ладно, допустим, но для мало-мальски достоверных (не говоря об абсолютных) долговременных прогнозов сложной деятельности нужна тьмища информации. Но вот не нашли наши теоретики и экспериментаторы никаких “информационных планов”. В рамках восьмимерья, одна из координат могла теоретически так работать, но до него ещё никто толком не добрался. И, опять же, выходит вариант либо тупого гигакуба, либо активированный, целиком и полностью массив тессерактов типа моего, используемый только на сбор и интерпретацию “отражений” в многомерье, для выстраивания гарантированного прогноза.

И выходит невнятная фигня, мне непонятная и в картину миропонимания не укладывающаяся. Хотя, есть у меня теория, благо аж целая одна “подтвержденная” пророчица в Веллингтоне есть и пророчествует за немалые деньги. Боязно, но надо разобраться. Потому как если мои оценки ситуации настолько ошибочны, надо набирать народ и нахрен срываться в многомерье или космос, подальше от этой планеты. Ну, или как-то так, несколько успокоил я панику, приняв гениальное решение “действовать по обстоятельствам”.

Попытка попасть на “приём” к гадалке была почти провальной. Почти, потому что денежка, моя неотразимость и прочие достоинства, которые мне лень придумывать, поразили секретаршу-импресарио гадательной тетки в самое сердце, так что вечером мне “нашлось” окно.

Так что, несколько напряженно и с опасением, я попал на приём. Тётка была лет под сорок, не слишком красива, не слишком страшна. Правда, сидела с мордой на физиономии столь значительной и “просветлённой”, что желание вдарить по роже с ноги чуть не победило мою врожденную галантность. Но я справился.

Гадалка распахнула очи и поинтересовалась, что мне надобно. Я же ответил, что прогноз на завтрашний день и напрягся, насколько только мог в сенсорике. Очи были запахнуты, тёткин паразит зашебуршался, считывая ряд моих трёхмерных проявлений, скорее “внешних оттисков”, так что я пока просто наблюдал. А после этого я чуть не заржал с облегчением — паразит делал то, о чём я изначально подумал.

С минуту тётка пугала меня одухотворенностью рожи, потом нахмурилась, повторно распахнула очи, уставилась на меня почти с ужасом и выдала:

— Я вас не вижу! Вас нет! Исчезните, вас не должно быть! — запищала она.

— Наверное, это потому, что я мёртв, — честно ответил я гадалке, явно приближающейся к обмороку. — Счастливо оставаться, не будьте как я, — пожелал я тётке, уходя.

Итак, ни хрена эти пророки не пророки, с облегчением думал я, двигая к пирсу. Есть бесконечное количество смещенных по многомерной оси “отражений” мира. Вообще — они не отражения, а один мир, но в рамках “низких” мерностей, до двадцатой вроде, это места разные. Параллельные миры в обиходной речи. Соответственно — их бесконечное множество, соответственно — бесконечный диапазон различий, от пары фотонов в периоде между вселенскими циклами, до разных констант и топологии.

Следовательно, пророчица подглядывала в максимально схожий с нашим мир, точнее даже четыре, сдвинутые по временной оси вперед. В принципе, они вполне идентичны, где-то там в магеллановом облаке пара фотонов не столкнулись или что-то такое. Ну и, соответственно, смещение по временной оси. В такие миры попасть — довольно сложно, а вот информационный обмен не то, чтобы лёгкий, но и не чрезмерно тяжелый. Более того, подобные миры, в теории, могут стать будущим — слиться своим “прошлым” с нашим “настоящим”, причем локально — в той части, где нет противоречий.

А теперь самое вкусное. Моё многомерное путешествие в этот мир “выпадает” из концепции “схожих миров”, у меня нет “двойников” в мирах, просматриваемых паразитами. Где-то, возможно, есть. Но точно не “близлежащих”.

И Вирему, во всех просматриваемых мирах, помер от плазмоида. Его нет как факта. Соответственно, пока я и люди, в судьбе которых я принимаю участие, как и события — последствия моих действий, не начинают глобально что-то менять — это что-то предсказывается без проблем.

При этом, безусловно, моё попадание породило “новую ветку” миров, бесконечных притом… Вот только, пророки, точнее их паразиты, на эти ветки “не настроены”. У них нет “ключевой фигуры”. Хм, а не спалился ли я?

Нет, вряд ли. Флуктуации возможны, три мира — не показатель, паразит гадалки даже не отослал отчет — потыкался по набору координат и махнул квадратом, мол, неважно.

Но всё равно, было опасно и могло очень меня подставить, факт. Зато, радостно потер я лапки, могу всем местным пророкам изгадить малину. Со страшной силой. Правда, нужно пускать “волны изменений” не отслеживаемые и не связанные со своей персоной. Причём, чем раньше — тем лучше. Но и не сломя голову, тут думать надо, пришел я к логичному выводу.

А ещё — у меня сегодня была встреча со студентами, причем, время уже такое, подходящее. Дело в том, что чёртова дюжина студентов-технарей получала бакалавра во время моего пребывания на Питкэрне. Учились сносно и были, согласно отчётам сотрудников, не против сменить кабальные условия спонсоров. Так что встретился я со студентиками (все старше меня года на три-четыре, опять же) в недорогой студенческой забегаловке рядом с Юнитеком. Не все учились тут, но большинство, так что место оправданно. И гендерный перекос немного выправится, отметил я — всё же семь парней и шесть девчонок, мдя…

Но, что есть — то есть, так что представился, озвучил условия — выкупаю их долги, подписывается со мной контракт на пять лет, зарплатой выше среднего. Треть отходит на закрытие их долгов (что выводит “выше” в среднюю зарплату техника), при этом полный пансион. Досрочного расторжения не предусмотрено, смена местожительства — приветствуется. Ну и подучу, куда деваться, озвучил я.

— Да чему ты… простите, вы, сможете научить? — выдала одна девица.

Была заткнута коллективом и просвещена, что господин Иванов — легенда Юнитека (пиарятся на мне, паразиты, осудил паразитов я). Магистр в восемнадцать, сдал меньше чем за месяц, хозяин фирмы и ваще. Что “ваще” не озвучивалось, но девица несколько пристыдилась. Но не до конца, так что следующий вопрос был так же от неё.

— Вы и правда магистр, — на что я кивнул. — А вам не потребуются “особые услуги”? — прокурорским взглядом уставилась она на меня.

— У меня жена, которая меня полностью удовлетворяет, — со снобским видом ответствовал я. — Если вам очень захочется оказать мне особые услуги. — продолжил я под смешки, — то сначала убедите её, потом понравьтесь мне, проявите инициативу и усердие, чтобы нас заинтересовать. И вот тогда, я, возможно, соглашусь подумать, — под дружный смех припечатал я покрасневшую девицу.

— А отпуск? — спросил один парень. — Семью давно не видел, соскучился, — пояснил он, хотя никто не спрашивал.

— Месяц за свой счет, через год работы, — отрезал я, подумав. — Всё же, вы не наёмные работники, а работники с “прицепом”, — озвучил я, на что студентики зашумели. — Я вас не упрекаю! — повысил голос я, а после наступившей тишины продолжил. — Но ваша работа изначально обойдется моей компании в немалую сумму, так что как работодатель я оберегаю и свои интересы. Собственно, потому и контракт столь жёсток, — окончил я, на что студентики покивали, если не с восторгом, то с пониманием.

Соответственно, предложение приняли все, так что пришлось нанимать поверенного, оформлять договора, выделять средства для погашения кредита. Да и “на честность” проверять. Впрочем, ребята если и не были ангелами, то меня “нагревать” не собирались, так что к следующему моему визиту в Веллингтон будет у меня штат НИИ, довольно заключил я.

"В целом — удачный день", — подумал я, поднимаясь на борт.

Тёзка в каюте слушал кассетник и читал. Музыка меня несколько удивила — недавний Мистер Плохой Парень, сольник вокалиста вокально-инструментального ансамбля Королева.

Впрочем, парню не откажешь во вкусе, а вот я… Хех, ну а почему бы и да? Ежели излечить одного нетрадиционно ориентированного, но чертовски талантливого товарища от хвори, то он в 91-ом не помрет. Сделать втихую, вот и помеха, причем значимая. Займусь, с улыбкой решил я.

Ну, впрочем, ладно, это попозже и на досуге. Но сам вариант такой, изящный и приятный, думал я с улыбкой, готовясь ко сну.

Уже на следующий день явился Холмс и подтянулись увешанные баулами, а частично и заплаканные девицы. Ну да, жестокосердно и мысленно ехидствовал я, в райское место, на пять лет, за немалые деньги. Да ещё и на интересную работу. Ути, какие мы нежные.

А потешив свое альтруистичное и справедливое сердце, отдал концы и лёг на курс на Питкэрн. Ну и “Лилия” со мной, не без этого.

А по прибытию — Лил не то, чтобы закатила мне скандал… Но скажем так: высказала своё “Фи”. На тему того, что есть ученицы, да и вообще девочки на острове не против. А я понабрал каких-то девиц с большой земли… В целом, она не против любовницы, но пусть будет своя, а так, как я — “фу” и не патриотично, обиженно надулась девчонка.

Проржавшись после окончания сего спича, принялся супругу просвещать. Что, кроме неё, мне никто не нужен, разве что Нарси, ну и может ещё парочку детей, закинул я удочку на будущее. А девицы, размещённые пока на “Лилии” и у меня дома — это то, что рынок труда Новой Зеландии готов предложить в ответ на мои запросы.

— Что, совсем не могут найти работу? — посочувствовала девицам Лил.

— Официантки, секретарши, — перечислил я прошлые вакансии дам, известные из бесед в пути. — Некоторых только через постель хотели брать, причем “оказывать услуги” постоянно, — на что Лил сочувственно кивнула. Невзирая на свободу нравов Питкэрна — “принуждение” было мерзкой вещью, принудителя бы били, причем ногами и баркасами всем миром.

— Понятно, даже жалко их немного, — озвучила супруга то, что было написано у неё на лице. — Но ты не договорил, — проницательно заключила она.

— Хм, понимаешь, — начал я, принимая на руки рассмеявшуюся Нарси. — В Мире всё плохо. Может быть, будет война, судя по тому что творится, — продолжил я, на что погрустневшая Лил вздохнула и кивнула. — За нас и остров я спокоен, а вот с этими девушками... Я сам не хотел везти, у нас и так на Питкэрне некоторый избыток дам, — изящно выразился я под кивок. — Но, если случится что-то страшное, я бы их помнил.

— Хорошо, Вир, — обняла меня с Нарси Лил, даже проронив слезу. — Я тебя поняла, прости… — последующее я прервал быстрым поцелуем.

— Не за то прости, — через минуту озвучил я. — “Не додумываем и всегда договариваем” — озвучил я наш семейный принцип.

— Точно, — озорно блеснула глазами Лил. — Миа кульпа, — понурила она голову, — Но я накажусь!

И наказалась. Всячески, взаимоприятно и долго. А с утра, думал я, засыпая, у нас куча дел. Дома для новичков, организация производственных и субординационных процессов, об обучении забывать не стоит. Но всё на благо, да и складывается вроде неплохо.

7. Песчаная барка и тать морской

А с утра я призадумался. Дело в том, что была немалая разница в социальных нормах островитян и “внешников”, причем не только в жизни половой. В целом, все “отклонения” были делом интимным, то есть многие, не первый год отдыхающие на Питкэрне туристы (обычно рыбаки-любители и люди творческих профессий), “внутреннюю кухню” острова не видели.

Однако, я набирал сотрудников с расчётом интеграции в социум, и если принимать и следовать ряду норм я не призывал (да и сам, признаться, их игнорировал), то знать о них и не реагировать с воплями “горите огнем, мерзкие еретики!” потенциальные сограждане должны.

При этом, если с парнями я поговорю сам, да и то — в будущем, то с девчонками сложнее. Особенно учитывая то, что у трёх был, судя по контексту, неудачный опыт “постельного трудоустройства”, уж не знаю насколько далеко зашёл процесс. В общем, мужественный я ласками разбудил супругу, постаравшись чтобы её утро было максимально приятным и попросил взять вопрос просвещения дам в свои руки.

Лил подумала, хмыкнула, но согласилась, погладив меня по макушке и ласково назвав не самым проницательным человеком.

А пока она беседовала с девицами, прихватив пару учениц, я стал просвещать тезку. Последний, первые пять минут понимающе кивал, а на шестой стал ржать, показывая большой палец. На мой вопрос — а чего это он, последовал ответ:

— У нас жен много бывает, статус и прочее. Но один дом, ссоры, склоки, — ответил парень. — А ваши мужчины шикарно устроились — и женщина не одна, и нервы в порядке, бро.

— Ну, не всё так просто, — с улыбкой, оценив точку зрения, ответил я. — Любовница — это и второе хозяйство на мужчине, не самое простое дело. Но в целом да, — хмыкнул я, — неплохо.

После бесед, вроде бы вполне успешных (по крайней мере, яркого негатива и желания “всё исправить” у новеньких не было, что подтвердила моя беседа-проверка), а мы приступили к производству материалов “жилого барака”. Бараком он был весьма условно — немалая комната-студия с санузлом и душем каждому работнику.

Собственно, работники к “протяжке” стеклопластиковых панелей были сходу и подключены. Причём удивление витало в воздухе — стеклопластик в текущем времени был атрибутом более “космической” технологии, нежели обычной жизни.

А в целом, за пару дней справились, так что новички обзавелись жильём и получили ряд задач — от рутинного производства, до экспериментальных. Дело вот в чём: ряд технических решений тессерактов были явно и очевидно переусложнены. Это видел я, зачастую оптимизировал, но манией величия не страдал и не наслаждался — да банально, та же Лил несколько раз подсказывала мне решения изящнее, нежели мои “и так сойдет”.

Собственно, это и было задачей НИИ: работа с рутиной и “генерация идей”, пусть пока и без “допуска к многомерью” в качестве “теоретических задач”. Ротация кадров происходила, а мы с Лил отслеживали кто к чему более склонен.

Ну и, безусловно, я читал лекции. Тут уже был уровень, пусть и послабее Лил, но не настолько, чтобы она могла учить. Собственно, на ряд занятий супруга приходила как студент — и для экономии времени, и, как она мне по секрету призналась, на лекциях “всё понятнее, но она мне благодарна и польщена”, после чего чмокнула в щеку.

После обдумывания и разбора памяти, мне стало немного стыдно: обучая Лил, я многое и вправду не договаривал. Не по вредности, а воспринимая её “как равную” не только вообще, но и по набору базовых знаний. Которых у неё, как понятно, не было. То есть супруга ломала мозг, экстраполируя из “косвенных данных” то, что я имел в виду, считая, что я её воспринимаю “гораздо более умной, чем есть” или что-то такое. Но устала, потому как это и вправду тяжело, а еще она девицá — объем обрабатываемой информации меня впечатлил.

Расшифровав непонимание и искренне извинившись, я попросил, если что, меня “одергивать” и спрашивать. Посмеялись вместе, девочка погордилась, вполне заслуженно, кстати — я реально был восхищен итогами её экстраполяции.

И приступили к учебе и работе, в довольно ровном и продуктивном режиме. Правда, я решил “новичков” еще проверить. То, что девчонки оказались неконфликтными — не показатель, что все будут не такими, плюс тот “срез” людей, что есть сейчас — явный нестандарт. И изначальная готовность идти против патриархальной модели, да и годичные мытарства на них явно повлияли. Так что, если среди “студентиков” выявятся “конфликтные” типы, пусть работают на большой земле, или вахтовым методом на Оэно, тоже вариант.

Наконец, стал я осуществлять свои задумки. Мешок-убежище в многомерье развернулся до приемлемых масштабов, мои девочки обзавелись вживленными порталами и управляющими порталом биоконструктами. Внутренности “желудка рыбы” Лил понравились, правда мы с ней снова поспорили. Вопрос был в том, что Лил захотела чтобы я вживил ряду островитян такие же порталы. Я же находил это этически неприемлемым.

— Пока — точно нет, отрезал я, после недолгого спора. — Решать, кто будет жить, а кто умрет при катастрофе — лично я не хочу и не буду. В пределах года вопрос безопасности острова и жителей решится, есть наработки, а это убежище для нас, нашей семьи. Или решай сама, кого прятать, только учти, что если что-то случится с “неспрятанными”, это будет и на твоей совести.

— Год? — насупленно переспросила Лил, на что я кивнул. — Год — это нормально. А я не решу, — вздохнула она. — Ты прав, Вир, нечестно выйдет спасать близких знакомых, плюнув на всех остальных.

А дальше начал тестировать и подключать в ночи “проекторы”. Химерные обрезки копии моего мозга работали прекрасно, вполне соответствовали описанному биологом, а главное — даже обладали некоторым разумом, уровня крупного киноида. На творчество не способны, но вот, например, управляющий проектором щита приятно порадовал, в качестве режима защиты меняя не только конфигурацию и напряжения поля, но и вектор в рамках проецируемого искажения.

В общем, с островом я успокоился, да и Лил успокоил, от большинства атак мы прикрыты, переконфигурировать щит на защиту от электромагнитных волн различной конфигурации щитовик сможет менее, чем за минуту, так что жёсткое излучение, если что, так же не страшно.

Стал искать варианты “лютого стреляла”, но признаться, так и не нашел ничего лучше своего проектора. Всякие лучевые атаки в атмосфере давали хреновый КПД, а кинетические метатели я заменил, просто несколько модифицировав проектор, сделав возможность “взрывного перегрева”. То есть — импульс, придаваемый разгоняемому объекту, переплёвывал все рельсотроны и прочие варианты ускорителей, предлагаемые техником. Не требовал стволов и прочего внешнего обвеса. В общем, все что нужно — уже было, единственное что, я обзавелся щитовым проектором во втором плече. Хотя, возможно, я просто не милитарист, но этого мне хватит, заключил я.

И занялся я проектом “сокрытие источника искажений”. После обдумывания, решил вывести несколько биороботов (чисто биологических, роботизированным были только “программные установки” мозга) и выпустить их “погулять на просторе”. Лицензировать научные изобретения, финансировать потенциально успешные, но провальные в текущем времени проекты, в общем — в целом пускать многочисленные круги на воде, скрывающие Питкэрн как источник изменений.

Растет их четыре штуки, плюс каждый получит по “живой подводной лодке”. Последнее — как для мобильности и скрытности, так и для добычи денег. Ряд не добытых в текущем времени кладов с затопленных кораблей я помнил. Примерно, но автономность и сенсорика биообъектов найти их позволяла.

Соответственно, на четырех материках появятся этакие графы Монте-Кристо, без мстительных наклонностей, но с кучей золота. И начнут, избегая встреч со сверхами (хотя таковая будет им не слишком опасна, но явно “нечеловечески” работающий когнитивный аппарат может насторожить), творить пользу и наносить благо непричастным, невиновным, да и всем, кто под руку подвернется. Творить они будут это с год, нигде не задерживаясь, а потом прекратят свое существование в океанских пучинах.

В целом, выявить после их активности единый “источник искажений”, точно никто не сможет. Биотехнарь, если их поймает, получит труп человека, причем именно человека. Обширный инсульт, тело вытащить можно, а разума нет как факта. В общем, выйти должно неплохо, приглядывался я к созревающим в автоклавах представителям трёх с половиной рас. А на Австралию решил забить — тут и нашей деятельности хватает, так что еще и биоробот в регионе выйдет точно перебором.

А в остальном, “срочных” занятий не было, хотя и “рутина” выходила довольно интересна. Для учеников был создан “экспериментальный суперкомпьютер”, точнее терминалы доступа через текстовую оболочку к квантовому. И, нужно отметить, часть довольно интересных решений мне нашли — например — усложнение армирующей сетки стеклополимеров, дало значимую прибавку в прочности, некоторые теоретические изыскания помогли мне с порталом. В общем, прототип НИИ заработал, ну а со временем, надеюсь, заработает как полноценная единица.

Правда, с тезкой приходилось почти воевать: он фонтанировал идеями, процентов пять из которых были очень даже перспективными. Но на текущий момент — не нужными, а парень не хотел этого признавать. Пришлось выложить ему расклад, что с моей точки зрения — что мы в преддверии “эпохи конфликтов”, если не глобальной войны.

Тратить время и силы на, например, жидкокристаллический дисплей нового образца (а парень нашел удачные, даже для времени моего отбытия решения, хотя ЖК уже считалось анахронизмом) просто бессмысленно — на исследования и разработки нам хватает, а деньги, в условиях войны просто обесценивающиеся — не нужны.

Ну, а не будет конфликтов — и хорошо. Разработки не пропадут и будут реализованы в ближайшие годы. Тезка мрачнел, сопел, несколько раз обежал мастерскую кругами, но в итоге правоту моего подхода признал. Правда, ударился в разработку защиты и противостояния жесткому излучению.

Я, признаться, даже несколько завидовал этому парню. Он был природный творец, а я — максимум ремесленник. Зато разумный, трудолюбивый и со всех сторон положительный, похвалил я себя, чтоб не раскисать. Или ещё не нашел “свою” нишу. Техника была мне интересна, но не вызывала “огня в чреслах”, когда тот же Вир, например, в три ночи вламывался в мастерскую с выпученными глазами и на коленке мастрячил прототип своей новой идеи.

Так, потихоньку, подошло время очередного визита в Веллингтон. Я был в сомнениях насчет Лил и Нарси, но супруга сказала “обойдемся”, правда снабдила меня лютым списком покупок. Ну, в принципе, да, девочка растет — книжки, развивающие игрушки. Не помешает, да и ряд семян, которые прозорливо написала Лил, вполне могут пригодиться в случае изоляции.

В результате плыл я в этот раз в одиночестве, причем, до кучи, попав в какой-то поганый шторм. В итоге добирался две недели, но доплыл. И с ходу стал разбираться с “патентной суетой”. Американцы таки подали на меня в суд, но настропалённый Макс подал встречное исковое заявление, а компания Вирему-тех перестала продавать товар американским фирмам и гражданам. В связи с чем поднялся некоторый вполне ожидаемый нами интерес, так что через полчаса репортер новозеландского Геральда присутствовал у поверенного.

Обсудив возможное интервью, я получил любопытное предложение — сделать пресс-конференцию с радио и телевидением. Более того, как выяснилось, история противостояния “маленького, но гордого и умного полинезийца” и патентных вымогателей Штатов уже обсуждалась в прессе, добравшись даже до Британии, правда, без имен.

Что, по здравому размышлению, выходило вполне уместно. Не то, чтобы я был “борцом за все хорошее против всей фигни”, но озвучить ряд тезисов в СМИ — вполне неплохо. А шум в прессе скорее сработает как отвлечение внимания, нежели привлечет его. В смысле нежелательных для меня сверхов и сверхоловов, конечно.

Смотавшись в Вирему-тех и назначив на завтра встречу с рекрутами, я посидел, погонял оговоренное с акулой пера, да и договорился, на всякий случай, с расположенным недалеко от арендованного зала небольшим медицинским центром. Им это бесплатная и неплохая реклама, а мне — плавность интервью, без накладок и потерь времени.

А с утра и была начата оговоренная конференция. Помимо камеры гостелевидения и репортеров наших газет, присутствовали аж корреспонденты Дейли и Вашингтонского поста.

После краткого представления и обозначения причины интервью “противозаконное и безумное” законодательство и суд, начался период вопросов. Ожидаемо, американец стал возбухать на “противозаконное и безумное”, на что подготовленный я ответил.

— Законы, нарушаемые этим судом — законы здравого смысла. Потому и безумные. Суд рассматривает претензии по поводу выданных в Штатах патентов, на крепление “электрического кабеля питания” озвучил я, доставая электрический чайник и кладя рядом эпилятор. — Уважаемые, даже человеку с плохим зрением видно, что “крепление” одинаково, существует лет сто и применяется во всех бытовых приборах для изоляции от влаги. Во всем мире, хочу заметить, — репортеры покивали, камера наехала на демонстрируемое. — И вот, это широко используемое век соединение — становится привилегией одной фирмы в этом году. Не буду говорить о своих потерях, но, согласно этому патенту — весь мир “должен” этим нечистоплотным лицам, по решению патентного бюро. Далее, претензии к форме, — выложил я на стол триммер и фен.

— Сужающийся цилиндр, внезапно, стал патентованным изобретением тех же лиц. Что ещё более безумно. Хорошо, что им не хватило наглости запатентовать колесо или параллелепипед — в этом раскладе пришлось бы платить за каждый кирпич, — на что репортеры умеренно заулыбались.

— А запрет на продажу американским гражданам? — подпрыгивал янки. — Это оскорбление великой Америки!

— Североамериканских соединенных штатов, — со снобской мордой поправил я. — И не оскорбление, а уважение. Вы называете себя страной свободы и оплотом демократии. И я вам верю! — торжественно заявил я. — Следовательно, каждый взрослый дееспособный гражданин Штатов либо терпит, либо приветствует существование подобных безумных законов и судебной практики. Или у вас не демократия? — с трепетом в голосе спросил я, на что янки промолчал, стянув морду лица в куриную гузку. — Следовательно, продавать свой эксклюзивный товар, а это большей частью ручная работа, судящимся со мной по безумному поводу я не буду. Совершенно нормально и естественно, — развел я руками.

После же последовали вопросы от других корреспондентов, на тему магистерского звания, дальнейших планов. Ответил, что учился с детства, вместо игр и прочих глупостей, планы осуществляю — исследования и разработка нового, но в планах на ближайшее будущее ничего нет, эпилятор я разрабатывал лет пять, точнее, его принципы. Сейчас есть сотрудники, но когда у нас будет результат — неизвестно.

— Скажите, господин Иванов, а вы не кейп? — полюбопытствовал один из новозеландцев.

— А вы видите у меня плащ? — изумленно поинтересовался я. — Как-то жарковато для него, — протянул я. — Если же вы о том, не парачеловек ли я, то нет, насколько я знаю.

— Изделия господина Иванова проверяли, и не раз, — процедил англичанин через губу. — Общеизвестно, что изделия паралюдей-техников всегда и без исключения работают на сверхъестественных принципах. Кстати, господин Иванов, вы вручную оттачиваете и калибруете детали? — поинтересовался он.

— Первое время да, а сейчас лишь отлаживаю и наблюдаю за станком, — честно соврал я, на что англичанин кивнул.

— Позвольте высказать восхищение вашим мастерством, у нас подобной точностью и тонкостью сборки могут похвастаться лишь лучшие ювелиры, — выдал англ.

Вскоре интервью закончилось, а я, хотя британец подпортил малину, всё же направился в медцентр, где сделал рентген головы. Ну и, ожидаемо, никаких корон снимок не выявил, что и отразилось в статьях. В итоге я, казалось бы, “привлекая внимание”, от этого внимания избавился. Американцы, как показало будущее, вообще ничего не напечатали, Дейли ограничился сухим “Глава Вирему-тех считает, что граждане демократической страны несут ответственность за законы своей страны”. Местная пресса также свернула вопрос через неделю — слишком “острый” вопрос, от этого у читателей появляется вредная привычка думать. Ну а я добился нужных результатов — стал “не обсуждаемым” и “общеизвестно” не сверхом.

На встрече же с “пополнением” я провел “индивидуальную беседу для выявления перспективного направления работы” и, кстати — не зря. Один парень точно “не приживется” на Питкэрне и будет бит баркасом, да и одна девица… Ну скажем так, имела своё, причем единственно правильное мнение, с жизненной установкой его навязать окружающим. Нафиг этих деятелей, пусть в Веллингтоне будут представителями, решил я.

Вернулся, ну и принялся налаживать производство и обучение. Нельзя сказать, чтобы все было гладко — у новичков возникали конфликты и друг с другом, и с жителями. Но не критичные, так что в целом затея удалась. На Оуэне было возведено небольшое бунгало, так что вахтовым методом гналась эпоксидка, перерабатываемая на Питкэрне в пластики, пластобетон и стеклопласт, что оказалось востребованным: несколько семей “заказали” дома у нас, исправно снабжая НИИ свежими фруктами и рыбой.

Я же, помимо общего развития и имплантации своим девочкам по гравищиту, даже задумался: а не слишком ли я паранойю? Впрочем, обдумав, решил что в самый раз: все мои приготовления не отнимают чрезмерно много времени и сил. А если что — не придется дергать биолога, дабы отрастить волосы на жопе (паразит тут же предоставил несколько рабочих схем упомянутой модификации), чтобы их обрывать, потому что “ничего не готово!”

Созрели мои “монтекристы”, как и их транспортные модули, так что в ночи глухой выпустил их, помахав платочком. Вообще — тоже подстраховка, но для человечества в целом данные типы принесут несомненное благо — позволят развиваться перспективным технологиям, не дав их “сожрать” на начальном этапе тупиковым, но “раскрученным”. А через год вероятность выявления “первоисточника искажений” будет фактически нулевой.

Так, довольно неспешно и, на удивление, без катастроф, прошла пара лет. Нарси росла, ходила, училась говорить и радовала моё отцовское сердце интуитивными проявлениями многомерщицы — поддерживала комфортный температурный режим жидкости в руках. Вообще, “врожденные” многомерщики несколько отличались от “сделанных”, как выгодно — в смысле естественного и интуитивного многомерного взаимодействия, так и не очень. Дело в том, что многомерная часть нас была вполне живой, так что в процессе формирования многомерщика тот получал кучу “защиты от дурака”. Более чем оправданно, особенно у ребенка. Но немало затрудняло развитие в зрелом возрасте. Не говоря о том, что у “врожденного” вырабатывались рефлексы, с которыми, при развитии оперирования многомерьем, также приходилось бороться.

Тогда как “сделанные”, защит не имели, могли запросто гробанутся от своих же многомерных проявлений, но при этом чувствуя их гораздо “острее” и не имея ограничений. Для взрослого, если смотреть абстрактно, даже предпочтительно.

Второй момент… ну нельзя сказать, чтобы огорчал, но и не радовал. В “многомерной тени” дочки таился квадратный паразит. Причем, как бы не с её зачатия — теперешняя сенсорика позволила его выявить, а что было тогда, увы, не знаю. В принципе, для полноценного многомерщика не критично, но в предполагаемые “многомерные школомучения” карапузины добавился момент “как нагнуть квадратного, получив много полезного и без вреда для себя и окружения”. Да и довольно безопасная и под присмотром жизнь не предполагала “триггера”, но тоже момент, на который не махнешь рукой.

Сотрудники вжились и наладили жизнь, часть даже личную. Тезка, по крайней мере, составил устойчивую пару с одной из работниц, имея “по традиции Питкэрна” еще одну в любовницах. Да и в целом, столкновения “внешников” и островитян на теме секса и любви не случилось, что было очень неплохо. Сложились три устойчивые пары, а свободные девушки проблем не доставляли — либо стали “любовницами”, либо решали вопросы в тесном кругу — я, признаться, в их жизнь не лез, приглядывая лишь в разрезе отсутствия конфликтов.

Кстати, инвестиции моих “монтекристов” явно “ускорили” прогресс. Мобильная связь, причем не в виде “радиочемондана”, уже появилась. Запредельно дорогая, но это пока. И нужные и актуальные технологии там отработаны.

С моими паразитами выходило так: мысленно послав всех, кого нужно, к чертям, по мере изучения “программы тессерактов” я всё-таки переключил их на питание “от меня”. Под моим контролем, естественно, но работать с “чанами”, например, становилось неудобно, а ряд запланированных мной идей, если без тессеракта — требовали немалого заводского комплекса взаимодействия с многомерьем.

Дело в том, что меня напрягала, невзирая на щит — уязвимость острова с “воздуха”. Тут не всегда могло бы помочь переконфигурированное поле. Но, в целом — возможность сбежать “всей деревней”, оставив злопыхающих вражин любоваться волнами океана — грела сердце и подзуживала воображение.

Однако, если прикрыть “воздух” проблемы не составило — рой шаров-камикадзе, с простейшим биоуправлением и этаким “гравитационным разрядником”, то смещение именно острова, в сходную топологию, да ещё в безжизненное пространство (как-то не находил я приемлемым изничтожать население “параллельного” Питкэрна) — было чертовски сложным. И требовало довольно сложный по устройству и здоровый прибор: три на три на семь метров размером. Требовали этого дублирующие механизмы, вычислители, сканеры, компенсаторы… В общем — много нужной электронной требухи, которую без техника реально пришлось бы ваять заводским комплексом.

А так — была у нас возможность “сбежать”, что, по окончании работ, мою паранойю усыпило. Так что предался я разгульному исследованию и тренировкам.

Заодно, худо-бедно изучил методы работы биолога и техника. Повторить, безусловно, не мог, но принципом овладел, так что если что — смогу обойтись и сам, а на их уровень встану… ну, лет через сто где-то — самокритично признал я. Была идея подключить ещё один тессеракт, но таковую я признал глупой. Игра вероятностями, освоение ухваток, да и базы тессерактов — я освоил дай флуктуация на процент. Просто бессмысленно распыляться, только “чтобы было” — не самый разумный подход.

Ну и общее развитие меня устраивало.

Мир, тем временем, уверенно… успокаивался — с удивлением констатировал я. Не весь, Африка была Африкой, в Штатах становилось всё хуже — банды сверхов откровенно терроризировали мелкие городки, приходили “хорошие” сверхи, ну и вне зависимости от того, кто победил — жители отстраивали руины и хоронили соседей.

Но Европа явно нашла “баланс”, сверхи большей частью шли в наёмники, причем не только в “боевые” — появились несколько строительно-архитектурных бригад, а плоды их трудов, отображенные в СМИ, реально поражали — прекрасные, “воздушные” здания. Как “мирные сверхи” справлялись с “программой агрессии”, я не знал, но, подозреваю, выбивали премиальные и бились за гонорары.

Союз канализировал агрессию своих сверхов в Африке. Причем — единственный, причем, к удивлению — с прибылью для страны. Насколько я знал историю своей бывшей страны — вот никогда такого не было. Совсем не было.

И, тем не менее, сверхи Союза “освобождали население” и забирали “наворованные богатства” домой, вместо постройки школ, больниц и дорог. Вообще — логично, всё равно же разнесут через пару лет, но наличие мозгов искренне поразило.

Азиаты варились в своей кастрюле, но, судя по всему, довольно успешно канализировали “избыточную агрессию” в… турнирах. Причем, организовали несколько карликовых королевств, звание абсолютного монарха которых даровалась победителям. Которые могли творить всё, что угодно, но были обязаны регулярно отстаивать “в бою” свое право.

Результатом стала самая низкая, после Союза, криминальность сверхов в азиатском регионе. Читая прессу, поливающую “дикарей” помоями, я восхищенно присвистывал — как устроились, сволочи! И ведь государственных сверхов у них много, а у кого крышу рвёт — вперед, дерись, приз реально немалый, мечта очень многих.

А регион Австралии и Океании… тут я ржал самым неприличным образом. Янки, своей “кейпятиной” подложили себе некислую бомбу. Я, до поры, не понимал — а с чего у них всё так хреново, при том что в целом-то — не худшая страна, для своих. Козлы безусловные, но всё же. Так вот, аукнулись янки “страна новых возможностей”, “герои-злодеи” и прочий несомый ими бред.

Так вот, сверхи “чрезмерно агрессивные”, не вписывающиеся в социум, радостно рванули в Штаты, за этими самыми “возможностями”. Подозреваю, не только из нашего региона, а со всего Мира. Что и проводило к просто феерическому разгулу “сверхпреступности” в стране всяческих свобод.

Выходило, что основной наплыв преступности от нас рванул в Штаты, остались лишь относительно вменяемые, вполне вжившиеся в общество. Благо, “запрета на бизнес”, как неоднократно пищали янки в ООН, данная организация не принимала. Русский даже отжег — помахивая “Капиталом” на трибуне ООН, сей коммуняка ехидно вещал, что запрещать работать своими руками и получать за это вознаграждение — какой-то уж совсем немыслимый оскал капитализма, основатели до такого не додумались, качал головой дядька под открытый ржач стран соцлагеря и умеренный — стран другого.

Скажем так, ситуация в мире складывалась куда лучше ожидаемого, я бы даже расслабился, если бы не одно “но”. Стали появляться не просто сверхи, а лютые сверхи. Какие-то, судя по описаниям, чуть ли не божественного уровня типы. Причем подозрительно много в районе все тех же Штатов, в смысле Америк. Причем до хрена законопослушные, причем именно эти суперсверхи не дали Штатам сделать “как всегда” в текущих реалиях.

То есть, десятка гнущих мир типов в Америках — и штуки три на оставшийся мир. Или они “развиваются в бою” с себе подобными? В программе такого вроде нет, но может это естественное свойство “правильного” соединения паразит-человек?

Или это “коллективное бессознательное” выудило из национального отсутствия сознания “героев из комиксов”?

А весной 88-го я выпал в каплю: четверка сверхов, в которой состояла неуязвимая баба, энергет, кидающийся кривыми лазерами и ими становящийся(!), и еще пара типов, про которых врали такое, что летящие по дуге лазерные лучи кажутся обычным делом. Хотя… нет, не выходит ни хрена, этот Легенда “подруливал”, а не просто искажал лучи. Либо владение многомерностью таково, что лучи — это дешёвые понты, либо он вообще оперирует сжатой плазмой. А лазеры — так у янки все, что светится — лазеры.

Ну да не суть. В общем, эта четверка выдала предложение о создании силовой организации сверхов на территории Америки, а в потенциале — Мира, чтобы хранить ентот самый Мир от сверхов нехороших, и, сцуко, защищать демократию! Это, сцуко, ДОСЛОВНО!

Естественно, янковский президент покивал. Правда, в ООН амеров с “охренительным” предложением спросили: — “А от пары тысяч боеголовок отобьётесь? А то как-то не вдохновляет судьба стран, в которых вы эту самую “демократию” защищали.”

Что любопытно — даже большая часть стран НАТО на актуальный вопрос покивала, хоть и без криков “янки гоу хоум!”

В общем, с защитой демократии в Мире амеры и их сверхи пролетели. Мне вот интересно: это насколько отбитыми надо быть, чтобы пускать войска чужой страны для выполнения полицейской операции на своей территории?

Ну, впрочем, ладно, хотя то, что столь лютые сверхи появились в Америках и легли под штатные законы, не в смысле “поможем”, а именно как потенциальные солдаты… Не нравится мне это. И вранье про их способности не нравится, какая-то феерическая по лютости дичь. Но и сделать ничего не могу, так что будем просто наблюдать.

И вот, в одну из моих поездок в Веллингтон, осенью 88 года, происходит самое что ни на есть пиратское нападение. Причем не на меня, но по порядку.

Итак, плыву я себе спокойно домой, любуюсь округой и думаю мудрые мысли. Как вдруг меня начинает нагонять… даже не знаю, песчаная барка из небезызвестного фильма, транспорт одного симпатичного брюхоногого, с отвратительным вкусом по части женщин. Утюгообразный, здоровый, летел в паре метров над волнами. Сама барка была явно собрана техником-сверхом. Видел я их поделки — непонятно как, из мусора сделанная хрень и четырехмерная нашлёпка, выполняющая всю работу. Со сбоями, дико нерационально, но выполняющая. Ну и довольно забавные типы: сборная солянка из белых, негров и латиносов, причем было четверо сверхов, подпрыгивали на нём и кричали в мой адрес приветственные речи.

Есть, конечно, вариант, что не приветственные, я, признаться, толком не вслушивался. Но вкус у ребят был, так что решил я их не убивать, а аккуратно притопить корыто. Так-то понятно, что пираты, но барка у них классная, так что не буду я их сжигать огнем.

И тут, как в ответ на мои мысли, с небес ударил поток пламени и самым натуральным образом сжег огнем барку и ребят со вкусом. А в мою сторону летел придурок в плаще и капюшоне, обтягивающем трико и зеркальной маске.

— С вами все в порядке? — полюбопытствовал псих, заглянув своей зеркальной маской в окно, на что я с каменной рожей рулил по своим делам. — Эй, мистер! — повысил он голос.

— Поелику тать ты и разбойник морской, не зрел я тебя, — ответствовал я на чистом пиктэрнском. — Не зрел ибо живота алкаю, тать морской, жестоковыйный. Следуй путем своим, я своим, — припечатал я.

— Они злодеи, пираты и бандиты! — через минуту въехал в “высокий пиктэрнский” зеркальнорожий. — А я герой!

— Дружинник альбо страж государев? — соизволил я подозрительно воззриться на типа, на что последовало отрицательное помахивание маски. — Так и реку: тать морской и душегубец, законы людские и небесные презревший! — воздел я перст. — А если чада малые у тех мореплавателей были? А ты их в пепел обратил. Но я не зрел сего, ибо и меня в пепел обратишь, тать морской, — веско покивал я.

— Ой, всё! — последовал членораздельный ответ через пару минут мычания явно матерного характера.

С этим “последним аргументом” псих полетел по своим делам. А я, похихикав, призадумался. Ну, ладно, этакий сверх-многостаночник янковский, Эйдолоном обзываемый. Что делал в нейтральных водах — чёрт его знает, но пиратом я его правильно назвал, по морскому праву — он первый проявил агрессию, нахрен сжег судно, притом не являлся ни военным, ни иным “право имеющим”.

Хотя, с другой, стороны, прикольная барка летала, эйдохрен тоже. Может, морское право неприменимо? А, всё равно козёл, да и делать ему в моих водах нечего. Может, сверхи под принуждением были, может пленники какие — ему по хрен, сжёг — и герой.

Но вопрос в другом. Помимо справедливого надругательства над отсутствием мозга, я приглядывался к паразиту этого “лютого сверха”. И, признаться, несколько… удивился.

Итак, он обладал фрактальным образованием тессерактов не менее, чем в три раза превышающий мой. Но это бы ладно, ничего противоречащего этому, я не знаю. Вот только ВСЕ тессеракты его паразита были активны, при этом все активные — пиково выделяли энергию. То ли вообще в никуда, то ли постоянно совершали некую работу — меня фактически “слепило” в сенсорике потоками энергии.

При таких раскладах, он может и не “копировать” а “обладать” всеми силами, которые он использует, это раз. Коммутация с короной, при этом, идет криво и далеко не со всеми тессерактами, это два. И, наконец, если он так фонтанирует запасами энергии, то через десять лет его тессеракты сдохнут от энергетического голодания, это три.

Внимание, вопрос: четыре сверха, на голову превосходящие всех описанных, дружно идут к президенту Штатов, предлагают “всех защитить”, особенно демократию. И вот, один из них — какой-то неправильный, увечный сверх. Нет, безусловно, лютый по силе — я не факт, что своим проектором его смогу прибить, если не буду вплотную. Там столько начленоверчено, что страшно. Но при этом явно багованый, исходящий энергией и явно… хреново пользующийся силой паразита, окончательно пришел к выводу я.

Избыточный поток пламени, ряд жестов, когда я упрекал его в душегубстве и пиратстве. Он не хотел их сжигать, просто не справился.

И он один из тех самых, готовых идти под присягу сверхов. Вот реально, я бы подумал что он — продукт какой-то военной лаборатории Штатов, расковырявших тессеракт и форсированно нажавших на все кнопки, чтобы получить “посильнее”. А почему бы, кстати, и нет?

Хм, разве что другим сверхом, с возможностью работать с программой тессерактов. Не знаниями — тогда бы этого дикого “истечения энергии” не было, но именно инструмент переписи должен быть. Сама цивилизация не вытянет, собственно, у меня комплекс квантовых компов за много лет только-только приближается к расшифровке и интерпретации. А по машино-часам современным — это миллиарды, без шуток, часов.

Ну хорошо. Положим, есть сверх-программист, точнее сверх, ни хрена не знающий, но с клавиатурой от паразитов. Положим, янковское правительство подгребло под себя такого. Правдами, неправдами, сам президент ему жопу лижет по утрам и вечерам — не принципиально.

Но янки бы весь мир подгребли, без реверансов с ООН. Термояд? Ну так-сяк, судя по возможностям этих типов, да еще имея возможность лояльных сверхов “возвышать”... Нет, амеры скорее бы подождали бы пару лет, набрали армию “возвышенных” и нанесли бы демократию в ядерные страны. И всё, планета у них под контролем.

Причем даже если эта четверка — результат тысяч “неудачного кнопкожатия”, амеров бы это не остановило. Вот сам сверх с клавиатурой мог протечь крышей, это да.

Хм, надо разбираться, принял я непростое решение. Ежели всё как я надумал, а известное мне выдает шестидесятипроцентную вероятность правильности, то надо либо бить, либо бежать. Притворяться мёртвым с этими демократорами не поможет. Блин, вот не люблю эту страну, они реально гадкие, посетовал я, но решение уже принял.

Но детей с Лили сделаем, и поеду, наверное, один. Часть многомерных проявлений только я разберу. А рисковать родными и близкими — плохой вариант. Так что, сделать Лил детей, передать ей управляющие конструкты, библиотеку, с “замком мертвой руки”, ей самой и для Нарси с ещё не зачатыми карапузами. Распланировал, прикинул, еще раз взвесил — выходило, что и ехать надо, и подстраховаться.

Так что по прибытии на Питкэрн, оставив разгрузку и сортировку на сотрудников, устроил себе недельный отпуск. Предавался две трети времени общению телами с Лил, в различных местах и позах, треть — просто общению с женой и дочкой. К концу же недели я был уверен, что Лил беременна, двумя парнями. Ну а остальное — как повезет.

— Мне надо уехать, Лил, — начал я тяжелый разговор. — На месяц-другой, ты останешься за главную. Все системы переподчиню на тебя, оставлю библиотеку…

— Ты вернёшься? — смотря мне в глаза, спросила жена, блестя влагой набухающих слез.

— Да. Шансы обратного мизерны, но есть, — честно ответил я, — так что предпочту подстраховаться, ради тебя, Нарси и этих бутузов, — погладил я Лил по животику.

— Я беременна?! — уточнила Лил.

— Двойня, мальчики, — улыбнулся я, был зацелован, но через минуту радость сменилась нахмуренностью.

— Вир, а если ты не поедешь? — уточнила супруга.

— Шанс больше пятидесяти процентов, что есть сверхи, способные пробиться сквозь защитные системы острова, — начал выдавать данные я. — Шестьдесят процентов — что есть технология делать сверхов такими, причем у страны, причем у Штатов. Вероятность войны мы с тобой считали, но там мы выживем, как и остров. Но если воевать будут сверхи запредельной силы…

— Бежать сразу? — задала вопрос Лил, но сама же ответила. — Нет, это скорее всего та четверка с их организацией сверхов? — на что я кивнул. — Тогда до эскалации время есть. Просто бежать — не лучший вариант, а шансы пусть и высокие, но не стопроцентные, а ты хочешь проверить, — закусила она губу. — Я с тобой! — заявила Лил.

— Дети нерожденные, Нарси, остров, — начал перечислять я, под взглядом все же начавшей плакать супруги. — Их я могу оставить только на тебя. Опасность же меньше десяти процентов для меня одного. Но вырастающая до сорока для нас двоих — я не шутил, там могут быть методы, от которых не спасет портал, так что надо будет тебя прикрывать. В общем, не плачь, слушай меня и дождись.

— Ну уж нет, мистер Иванов, — сквозь слезы улыбнулась Лил. — Еще минимум неделю с нами, — ультимативно схватила она меня за хобот. — А потом будем разбираться… — прошептала жена мне на ухо.

Против чего я и не возражал. Еще неделю заняло создание “второго” администратора для систем и управляющих, так что через три недели (да, я был повторно и ультимативно схвачен за хобот) моя, несколько изменённая внешне персона, на биоподлодке двигала к берегам страны всяческих свобод.

8. Демократическая канализация

В пути, благо лодка-организм вполне обеспечивала все потребности, я думал, моделировал и строил планы. Первый пункт моего назначения (а, в идеале, единственный) — Вашингтон, где, помимо кучки политиканов с завидной периодичностью мелькает четверка, пусть и не всем составом. Судя по пирату, они как притормаживают “американских злодеев”, так и мечутся по Миру, демонстрируя свою нужность и крутизну.

Итак, мне надо проверить четверку на “кривую квадратность”, это раз. Учитывая регулярные пресс-конференции, мелькание с политиками, выходит вполне осуществимо. Если вся четверка “кривые” — разворачиваюсь и валю нахрен с планеты, всем островом, потому что от неё вскоре ничего не останется, вероятность девяностопроцентная.

А вот если эйдохрен один такой, или есть хотя бы один “нормальный” зараженный в четверке (тут не принципиально), надо выяснять кто эйдохрена (и, возможно, его коллег) “сломал”, насколько это распространено, какой выхлоп “ломания” и кто этим конкретно занимается.

В теории — какая-нибудь секретная служба Штатов, но поведение четверки не свойственно государственной машине. Тут больше похоже на “ура-патриота” демократных ценностей. Но, опять же, возможности, методики, ждать ли армии сверхов, да и о том, что эйдохрен может быть “естественным багом” — забывать не стоит. Вряд ли, но возможно всё-таки.

Из доступных мне методов получения информации есть только “копирование мозга” от биолога. А скопировав, можно и в информации покопаться, благо алгоритмы я из тессеракта выковырял, а квантовый комп прекрасно с ними работает. Однако, сверхов таким методом я трогать опасаюсь — это работа в “их поле”, что делает возможность выявления копирования близкой к ста процентам.

Итак, выходит, что для начала, мне нужно сделать копии простых людей. Министра обороны, да того же президента (хотя со времен Кеннеди он и не решает ничего, но знать может), чиновники высшего звена. Люди публичные, а двадцать метров и минута для копирования у меня будет. Тут даже усилители не нужны, справлюсь сам.

Далее, присмотреться к “четверке” — тоже дело не самое сложное, не реже раза в неделю один из них дает интервью какое, с момента угрозы “защищать демократию”.

Это просто, осуществимо. А вот после разглядывания Эйдолона — меня напрягает слабость моей гравипушки. Вопрос вот в чем. Его скорость перемещения стоймя(!) такова, что приближается перегрузками к пятнадцати-двадцати же. При этом, на этой пакости аж плащ (обычный, я проверил), развевался как под легким ветерком. Черт с ним с сопротивлением воздуха, но гравитация куда делась?

И выходит, что проигнорирована. Это не считая того, что может и регенерация с прочностью быть запредельной, ну да не суть.

А значит, что мне нужно как оружие, так и защита, на чем-то “помощнее и помернее”, нежели гравитация. В голову приходят две вещи, обе чисто пространственные, а именно — искажения. Локальная, уровня квантов остановка взаимодействия с дробным вектором времени, это раз. Ну и банальное безжалостное расчленение пространственным искажением, это два.

Все это делать придется “от меня”, потому как мерность высокая, а сенсорика у меня, вздохнул я, близорукая. Соотнести что-то дальше тридцати метров с трехмерьем у меня выходит хреново, плюс-минус лапоть. Разве что устраивать “остановку времени” и “пространственную мясорубку” по площади, захватывая лютые объемы пространства. Что, прямо скажем, бред по многим характеристикам.

Итак, нужен маяк, маяк трехмерный, максимально быстро достигающий цели и позволяющий локализовать деструктивное или останавливающее воздействие. Тессеракты засуетились, выдавая варианты, часть из которых я с ходу отверг — сам маяк не должен быть оружием, скорее меткой.

Итак, выходит, что будут у меня иглы, миллиметров трех длины, миллиметровой толщины, с рядом кибернетических сенсорных элементов. Управляющий гравитационного проектора получает с них данные, дает мне наводку на “точку воздействия” в четырех— и пятимерности.

А мне нужно в рамках того же проектора (реально удобное решение) добавить запланированные воздействия. В принципе, начал прикидывать я, подключая наручный квантовый комп, вполне возможно. Будь ты десять раз неуязвим, но ежели клетки мозга, да еще и с короной, разметает по многомерью чуть ли не по одной — хрен ты что сделаешь, помрётся тебе, как ни крути.

Далее, не стоит забывать, что в таком раскладе игра вероятностями может быть локализована на удаленном противнике. Да, если тот же регенератор будет целенаправленно бороться с инсультом — я не вытяну, там вероятности инсульта не будет, проще астероид на башку теми же вероятностями уронить.

Но особенность моего личного инструмента — именно поливариантность воздействия. Плюс три варианта деструктивного воздействия, собственно, почему я уверен, что при тактильном контакте Эйдолона уделаю — никакой квадратный не вытянет одновременной борьбы со сбоями, вибрационные волны переменной гравитации, локализованной проектором и, до кучи, тромбоз, например, нивелировать. Ну вытянет, признал я, просто ничего толком кроме вытягивания и сделать-то не сможет, а я в тушку, например, ножиком каким гадким потыкаю или отравлю чем, до кучи.

Вдобавок, вот я дурак, а как жареный эйдолон в жопу клюнул, сразу думать начал. Вот печалился я и страдал, какая, мол, у меня сенсорика многомерная хреновая, как не важно с трехмерьем соотносится и вообще. А то, что эти маяки будут её именно развивать, причем не миллиметрами, а десятками метров — не подумал. Вообще о маяках из трехмерья не думал в том разрезе, балбес такой.

Безусловно, чувствительность сенсорики на таких расстояниях и прокачанных такими методами будет дерьмовой — это вблизи от тела я могу, вполне реально и без “подпорок”, воздействовать тем же проектором на единичную клетку и даже её часть.

С маяками это будут миллиметры, а то и сантиметры — криво, аж жуть… И изумительно точно для оружия. А “тонкую” сенсорику так и так развивать буду, теми же “миллиметровыми” шажками, одно другому не помешает, а скорее поможет.

Это задача на плаванье — раз, мысленно потер я руки. Хотя вообще — зря я на себя ругаюсь, всё же нет у меня толкового опыта “силового противостояния”, так что надо запоминать, использовать и учиться.

А вот задача номер два — щиты на тех же принципах. Пространственные и временные искажения, локально спроецированные на трехмерье. Хм, это и кривые лучи Легенды, в теории, можно в него посылать. Или тупо исчезать — если у него именно фотоны, то остановка локального времени их существование сделает просто невозможной — они не имеют массы покоя, соответственно, находясь в покое, не смогут существовать как факт. Ну а если плазма — так и вообще вопросов нет.

И, наверное, задача номер три. Выкидывание вражин, желательно с паразитами, в жопу мира. Центром галактики называемую, галактическим квазаром являющуюся. Тут вообще вопрос “летальности” не стоит. Выкинет что сверха, что паразита за горизонт событий. Пути выхода есть, но через запредельные мерности, так что даже если (что крайне маловероятно) квадратному и сверху пребывание в квазаре (а он таковым до шестой мерности является, это выше, постепенно, частным случаем становится) не будет летальным, то в мире они проявятся где-то в конце следующего цикла вселенной. Ну, плюс-минус пара миллиардов лет, хмыкнул я.

И вот тут моя “кривоглазость”, засел я за вычисления, вообще выходит ювелирной точностью. В центре галактики “окрестности” в пару десятков световых лет с гарантией “невозвратные”, а я на таком расстоянии смогу отправить объект в односторонний портал с люфтом даже меньше светового года от центра массы. Снайпер, куда деваться, похмыкал я и засел за расчеты, пока слегка сменившая курс лодка двигала по свежесобранному “радару веществ”. Нужно мне было для надуманного ряд редкоземов.

По итогам вычисления пришел я к такому выводу: сам и лично я “смещение” не вытяну, вопросы не межзвездных расстояний, это-то фигня, вопрос габаритов квадратных, причем не трёх-, а многомерных габаритов. Не тот у меня инструмент, как и проектор не вытянет — другое предназначение, конфигурационное изменение формы проецируемого в трехмерье… Не те инструменты, как ни крути.

А вот забацать что-то вроде копья или ракеты, этакую трёхкилограммовую болванку, вырезающую в пяти измерениях материю и отправляющую куда надо — я вполне потяну. Можно было бы, конечно, сделать проще и “поменять” местами пространство… Вот только страшно — реально, цапну кусок квазара ненароком, пусть дециметровый… и всё. Совсем и вообще всё.

Правда, конфигурацию “транспортировщика” материи придется под каждый конкретный случай считать. И блин, мне надо на мои “боевые задумки” комплекс квантовых компов, минимум шесть “управляющих” высокого уровня и куча “мелких" огрызков. И куда все это упихать, прикидывал я. “Пространственные карманы” — ну так, хреново с ними, флуктуации многомерья постоянные есть, таковые карманы отправляющие “погулять” в никуда. Это придется игрой вероятности такой карман “рядом” держать. Многомерный объект, заякоренный на трехмерный объект (фактически, трехмерный объект является “гранью” многомерного) — это работает, а вот карманы — не очень.

В тело всё упихать — можно, но даже без “копий-ракет” я наполовину киборгом стану, а то и чуть больше. Вообще, техники-сверхи, судя по прессе, костюмы себе мастрячат для таких целей, боевые скафандры. Но я как сверх светиться не хочу, так что скафандр разве что как доспех на острове, для “разовых акций”.

Хм, скелет… стоп, дошло до меня, туплю. На кой болт мне вообще части “якоря” объединять в один орган? У меня есть тело. Для нормального якорения и проявления мной надуманного нужно около половины его массы. Но, например, якорем таковым могут быть… нанороботы. Причем не обязательно чисто электронно-механические, часть функций можно перекинуть на биосоставляющую. А изящно выходит, через пару часов расчетов прикинул я. Это я, безоговорочно — мозг, здорово придумал.

Итак, часть мышечных, нервных, кровяных, костных клеток меняются на “унифицированную кибернетическую клетку-якорь”. Унифицированная она как раз потому, что может все функции выполнять, что в целом несложно. При выходе из тела эта клетка у меня помрет нахрен, наноконструкция развалится, и выйдет у гипотетических исследователей стволовая дохлая клетка меня с повышенным содержанием некоторых веществ, не более. А вот в организме они на себя примут массу функций, улучшат чисто физические показатели в разы, да и размножаться смогут. Собственно, потому и “ажурная”, что она будет универсальным якорем и конфигуратором.

Я бы, признаться, такие тиражировать не взялся, обозревал я получившуюся фигулину. Связь с шестью измерениями “через седьмое”, в различных модификациях соединений — проектор хоть гравитации, хоть искажений, хоть квантовой остановки. В рамках меня — еще и телепорт, да и, в теории, можно и ими выкидывать в квазар, но на практике не потяну, слишком сложные вычисления. Можно в себя “управляющих” и квантовых компов напихать, но это тупиковый для развития многомерщика путь. Уж лучше возиться с “внешним неудобством” копий, а с телом по старинке, прикинул я. А буду стараться — и сам подниму сознание и сенсорику до приемлемых величин, пусть и не сразу.

В общем, вместо лютых “киберимплантов”, я разобрал имеющиеся, за дюжину часов и далеко не с первой попытки создал прототип УККЯ (и не догадается никто, иронизировал я над аббревиатурой). И почти все время плавания, в том числе через Панамский канал, модифицировал себя и размножал клетку.

Завершил все процессы, но перед Чесапикским заливом призадумался. То что все получилось в теории — не значит что все заработает на практике. Изначальный план "плыть чуть ли не до Капитолия" в текущих реалиях чреват возможностью силового конфликта с незнакомыми и неопробованными системами защиты и нападения.

Соответственно, надо потратить хотя бы денек, а лучше больше, на отработку и привыкание. А то и сам себя угробить смогу. Плюс, надо наделать иголок-маяков, а в идеале — копий-телепортов. И встроить в машину какую, как часть кузова. И вот уже тогда, модным и красивым, ехать в вашингтонское захолустье.

Наличными у меня тысяч пятьдесят долларов сепаратистов, прикидывал я. Хватит и на машину, и на сносную жизнь пока собираю информацию, но нужны документы. Ладно, первое — тренировка, решил я, поднимаясь по Потомаку и разглядывая “живым перископом” окрестности берегов. Несколько лесистых зон попадались, но при пристальном разглядывании меня не устроили — небольшие, явно окультуренные, с дорожками.

Когда, наконец, перед поворотом Потомака напрямую к Вашингтону я не узрел в сгущающихся сумерках довольно интересную лесистость в заливе. Направившись к интересному, я обнаружил этакий полуостров в заливе, явно “дикой” природы, лиственные леса, с преобладаниями дубов. Вот тут и потренируюсь, решил я, выбираясь на берег и направляя подлодку закапываться в прибрежный ил.

Тренировка меня не столько “натренировала”, сколько успокоила — навыки использования гравипроектора фактически не отличались с работой теперешним конструктом. Единственное что, прикрутил “аварийное управление щитом” на биологический мозг, для подстраховки. А так — вполне себе то же самое, даже полегче управляется, да объем проецируемого побольше, оценил я.

Так что ближе к обеду чесал я по американским лесам на северо-запад. Вроде бы там какое-то жилье может водиться с обитателями, будем разбираться, думал я, как натолкнулся на везение.

Везение было неким америкосом, вооруженным двустволкой, в дурацкой кепке с ушами. Везение внимательно оглядывало звериную тропу и было несколько напряжено. Браконьер или просто охотник, подумал я и рванул к типу. С пары метров воздействие биолога лишило типа сознания, а я занялся копированием и интерпретацией памяти. И понял, что мне замечательно повезло — тип предо мной житель Фредериксберга, пребывает в двухнедельном отпуске, схож ростом и телосложением со мной и убивает живность в окрестных национальных парках в качестве хобби. Кстати, нахожусь я в некоем заказнике Воронье Гнездо, всплыла информация.

То есть, я могу спокойно взять документы этого типа, его машину (мотоцикла у него не было, а одежда у него дурацкая), да и добраться за часа полтора-два до Вашингтона. И иметь там три недели на свои дела, после чего можно и по-другому натурализоваться, если потребуется.

Прибивать безжалостного истребителя дикой природы не буду, решил я, взваливая тело на плечи, а погружу-ка его на субмарину и в сон. Помереть она ему не даст, а через три недели парень очнётся на берегу Потомака, с парой тысяч долларов в кармане (его пикап стоил тысячу максимум) и будет пугать знакомых пришельцами и потерей памяти. А не хрен браконьерствовать потому что, решил справедливый я. Причем бы ладно на еду — я бы понял, а то так, чисто ради развлечения.

Можно было бы, конечно, гораздо проще поступить, думал я, уже в субмарине подплывая поближе к месту стоянки моего транспортного средства. Просто вылезти в Вашингтоне, да и затеряться в толпе. Но, во-первых, так удобнее, полюбовался я рожей Ричарда Диксона на своей морде. Не бегать, например, от местных полицаев, а честно лупать на них очами, снять хороший номер в гостинице, спокойно ездить на машине.

А во-вторых, так интереснее, решил я, отдавая последние команды лодке и двигая к машине. Больше она мне не понадобится, а до Питкэрна я доберусь телепортом, через убежище.

По дороге к столичному мухосранску я просеивал “бытовые” воспоминания в слепке разума Дика. И выходила картина намного хуже, чем в газетах. Итак, сверхи бузотерили, причем, зачастую со смертями и прочими веселыми моментами. В Фредериксберге обитала пара “героев”, гонявших не без помощи местных полицаев и ополчения залетных, как сверхов, так и бандитов.

А вот неподалеку расположенный “придорожный поселок” Моррисвиль, с кучей торговых центров, больницей и начальной школой, пару месяцев назад вырезали нахрен. С больными, детьми и торгашами и неаппетитными подробностями.

Прилетала неуязвимая баба, вкатала банду нападавших в почву, но поселка Моррисвилль нет как факта, как и детей в сотне семей, учебный день, мдя. И как они так живут, аж передернуло меня, это даже не дикий запад, это реально, война с геноцидом, пусть и без “линии фронта”.

Но Дик аж гордился “героями”, был уверен что “его берегут” и в целом не особо задумывался. Блин, и ведь не идиот, с некоторым недоумением копался я в копии мозга. Но вот, блин, “в Багдаде всё спокойно”. Такое ощущение, что школьная резня в паре десятков километров, “прошла мимо сознания”, Дик на ней не акцентировался и считал что “всё под контролем”, просто не думая о случившемся.

Ладно, решил забить и я. Уж сколько детей прибили сами янки, под вопли таких вот Диков “порвем бошей, узкоглазых, латиносов, арабов” хрен сосчитаешь. Карапузов жалко, но страна как страна и не такого заслужили. Ну а Дик — продукт среды, “избранности”, американской мечты и образа жизни. Будет уверен, что “всё в порядке” до набора критического количества противоречий. Тогда да, его мирок разрушится и голова заработает, но не раньше.

В столичном мухосранске полюбопытствовал у полицая, а где бы во время отпуска пообитать работяге, а то все у себя, прям столицы не видел. Полицай задумался, да и послал меня, на удивление, не в зад, а в Капитальный Хилтон, исторический (аж с 40-х годов, куда деваться!) отель столичного мухосранска. И до Капитолия метров восемьсот, уточнил полицай, так что я его послушал.

Отель был сносен, заселился я без проблем, а вот в ресторане, перекусывая, стал подводить итоги “внешнего наблюдения”. Итак, сверхов вокруг было реально много. Как бы не десятая часть окружающих были с паразитом, чего в том же Веллингтоне не наблюдалось — вообще, на всю Новую Зеландию и тысячи сверхов не наберётся.

При этом, всяких “понаехавших” вокруг не так много, да и среди них сверхов раз два и обчелся. Хм, ну положим, триггернутых-то не так много, но с чего такая плотность? Хотя, если предположить, что паразиты после смерти носителя, ищут нового “поближе”, в трехмерном плане, что вполне возможно, то…

То есть такой хитрый вариант, что устраивая в Штатах резню граждан сверхами, выполняется план по “перетаскиванию” паразитов в Америку. Возможно? Ну скажем так, ничего это запрещающего я не вижу. И если это, как я думал, “дурак-патриот-демократ”, то он просто поливает дерево свободы кровушкой. Герои должны быть в Америке и только в Америке, мда.

Ладно. Запомним, да и будем разбираться дальше.

Подозвав официанта, я расписал себя как туриста, фанатеющего от “Героев”, на что паренек понимающе покивал, но и не против полюбоваться на столичную жизни, на шелупонь всякую, да и на экскурсию сходить в места какие интересные типа министерства не против.

Паренек задумался, да и выдал, что вот на днях ожидается открытое выступление Легенды, этакий “отчет о великих свершениях” перед амерским народом, там и рыла будут какие, от премьер-министра до директора ФБР.

В министерства меня с моей посконной рожей не пустят, но вот Столичный Департамент Полиции проводит раз в день экскурсии, так что если… На если я расстался с купюрой, а через минуту ехал на каком-то погонщике такси и его транспорте. По-моему, сей тип возил меня кругами, но я забил — к началу экскурсии я был на месте, так что заплатив денежку и помахав правами, стал водиться по обители местных легавых.

Как я понял, служители порядка изволили жрать, так как особо персонала, кроме дежурных мы не встретили. А вот главный полицай, задвинувший нашей экскурсионной группе речь “за всё хорошее против всей фигни” меня искренне порадовал, так что слепок я сделал.

Отметив небезынтересный факт наличия нескольких вернувшихся сотрудников, активных сверхов, я направился в отель, разбираться с добытым. А по разбору у меня выходила такая вот картина:

Итак, в Америке, в рамках компетенции моего невольного информатора, проводится политика “интеграции сверхов в общество”, причем на самом высоком уровне. Программы просвещения, приказы о сокрытии статистики и реальных фактов, беспомощное подпрыгивание с дебильно-радостной рожей за спиной у очередного “героя”. Сам мой информатор к этому относился философски, как к “политике усиления нашей прекрасной и великой родины”.

Кстати, любопытный момент: был сей кадр из династии, занимающей немалые полицейские должности уже лет сто, в Вирджинии и Округе Колумбия (с момента, как только он появился). Ну, страна равных возможностей и демократии, куда деваться, мысленно фыркнул я.

Это ладно, а вот дальше идут непонятки. Мужик, хоть и не ангел, но и не последняя скотина и несколько раз пытался провести, в рамках текущих реалий, некоторые изменения как в рамках службы, так прав и свобод в Округе. Что, как по мне, вполне оправдано — преступлений в Округе реально раза в три более, чем раньше, причем тяжелых, в основном, с трупами. Но что мэр, что ребята из юстиции, что федералы его под бредовыми предлогами посылали, а как дядька стал ворчать — проснулся с уверенностью “что всё как надо” и больше глупостей не думал и подчиненных затыкал. Пару особо “правдолюбных” даже уволил.

Выглядит, как работа мозголаза, грубая, но надежная — мужик не видит противоречий, уверен что принял решение сам, а что “сам” — даже не задумывается. И тут не поймешь, то ли работа “патриота”, то ли “государственная политика”. Впрочем, наберем статистику и разберемся, решил я.

Далее, в департаменте служат, в качестве так называемых “офицеров по найму”, несколько сверхов, о чем я знал. Кстати, мой информатор уверен, что в ближайшее время они войдут в некую “геройскую организацию”, правда, не предложенный неуязвимой бабой “протекторат”, а какой-то департамент. Эти типы в ряде случаев, надевают поверх коричневой формы какие-то поганые плащи и прочую непотребщину и помогают с задержанием или устранением других сверхов.

И, наконец, объект моих интересов, “лютые сверхи”. Таковых верховный полицай столичного мухосранска знал, без подробностей, пару дюжин. Дюжина — так называемые злодеи. Девять — отбитые уроды, с расчленённкой, изнасилованиями и прочими милыми вещами, колесят по Америке и даже зовутся “бойня”. В прессе не всплывают, как и их милые шалости. Тройка “злодеев” — добропорядочные мафиози, причем лидеры банд. Вдобавок, некий Винсент Готти, вытеснившей из Вашингтона банды негров и латиносов, по мнению моего полицая — сильный сверх.

Причем, с данным типом полиция вполне сотрудничала, а реципиент памяти вообще считал, что наркотики, проституция и рэкет неистребимы, а при Готти, в теперешних реалиях — почти благодать.

Ну, вообще-то, как показала история, прекрасно истребимы, если рэкетиров сажать, а наркотики и проституцию не запрещать. Впрочем, тут вопрос социального взаимодействия и зрелости общества, а то, что при Готти на улицах стало спокойнее — факт, как и то, что залетных бандитов полицаи нередко находили “жестоко иммобилизованными на месте преступления”, а то и просто дохлыми.

И дюжина, соответственно, “Герои”. В Вашингтоне только “протектная четверка”, и ряд в Нью-Йорке, Далласе, Бостоне и прочих городах и весях, которых полицай не знал, а мне было неинтересно.

Интересно же было то, что все лютые сверхи — жители Америк, а десять из них — именно Северной. Надо разбираться и смотреть, решил я. И на местного мафиози глянуть не помешает, если будет такая возможность.

И, наконец, совсем не понравившаяся мне ситуация — нередко встречающиеся так называемые “номерные дела”. Под ними понимались сверхи, утратившие из-за изменений не только человеческий облик (причем не “оборотни” да и не только “звероподобные” твари — были каменные антропоморфные жути и прочая пакость), но и в большинстве своем разум. Часть таковых изводилась как раз “полицейскими” сверхами, обычно как раз звероподобные монстры. Не засилье, но на памяти полицая было четыре раза, а вот с пятым мне, возможно, повезло.

В канализации Вашингтона, по предоставленным федералами сведениям, ошивался крокодилообразный “дело” и пожирал в ночи глухой бомжей и прочих подобных. Мой реципиент в канализацию лезть не хотел, как и его подчиненные сверхи, но было “надо”. Зато появлялся люфт в три дня и, похоже, в канализацию придется лезть мне. Надо разобраться с этим крокодилом, его природой, возможностями и прочим. Согласно данным, ничем лютым зооморфные “дела” не обладали — просто сильные, быстрые и прочные звери, с чем мои проекционные щиты справятся с легкостью.

Спустившись и полюбопытствовав у портье о “ночном клубе погорячее” я покинул отель, двигая к побережью Потомака, обозначенному как ареал обитания крока. И параллельно думал о напрягающем меня моменте — эти “дела” выглядят как “отход производства” возвышения сверхов. Ну, будем надеяться, он условно-разумен и что-то я из него вытащу, понадеялся я. Всё же, “ночь и бомжи”, а не кровавые пробежки по жилым районам.

К моему счастью, засилья уличных камер текущее время не предполагало, так что несколько модифицировав руку, я поддел канализационный люк в подворотне и скрылся в недрах.

Сотворив по быстрому биоаналог сонара и составив “план подземелий”, напряг я сенсорику на максимум и стал обходить окрестности. И довольно быстро нашел объект — к крокодилу его относило только чешуя и хвост, а сидела эта пакость на берегу сточного канала, мерно долбилась башкой об стену и причитала, не особо членораздельно, под нос. Я, прикрыв пути отступления тварюшке не замкнутыми щитами, присмотрелся и прислушался.

И выходила, что сей сверх отнюдь не в восторге от своего положения. Минуту, что я вглядывался, он несколько раз, с треском, ломал череп об камень, рвя чешую на башке. Но регенерировал за доли минуты, подвывал и бормотал: “хочу умереть, за что, ну когда я умру, хочу есть, хочу умереть”. Такой пробирающий речитатив.

А приглядевшись в многомерье, я натурально присвистнул. Не знаю, кто и что сотворили ТАКОЕ, но их реально надо жечь огнем.

Итак, крок был сверхом, но это понятно. А вот дальше… у него было активизировано несколько тессерактов и было… несколько корон. Причем, сцука, не в голове, а чуть ли не в жопе! Ну в хвосте одна точно была. Не обращая внимания на вопль “беги” и битьё крока в щиты, я подошел и стал сканировать его как биообъект.

Это писец, лютый и холеный, констатировал я. Тессеракты никак не взаимодействовали с разумом крока. Вообще ни один из них, создав “короны” в произвольных местах.

Далее, они регенерировали, проводили изменения, копошились… при этом перекосовертили организм в какой-то неудобоваримый фарш. До смешного, мозга как центрального органа, у крока не было вообще, куски были рассеяны по организму, но с коронами не пересекались. Очевидно, прикинул я, реакция на его “самоубиение об стену”. Вдобавок, я не мог его “отсканировать” — куски мозга коммутировали через косвенную работу тессеракта, а “копия разума” выдавала полный бред и не состыковывалась.

— Убью, — озвучил я, — если расскажешь, кто это с тобой сделал, и что с тобой произошло.

— Точно? — прошепелявил клыкастой пастью крок, смотря на меня разноразмерными глазами, ассиметрично расположенными на морде. — А то не могу: я жену съел, сына съел, не хочу жить, а умереть не могу, и хочу жрать постоянно… И имен не помню…

С этими словами бухнулся он на хвост и зарыдал. Так и хотелось сказать “крокодильими слезами”, но ситуация к иронии не располагала. И поведал мне этот тип за час, с перерывами на припадки ярости и рыдания, такую историю.

Речь он не утратил, но часть памяти пропала — он вообще не помнит имен, даже своего и связанных с ними информации. Насколько я знал, а биолог подтвердил, есть такая “защитная реакция психики”, так что амнезия — не факт что от тессерактов. Итак, обратился он в некую “тайную организацию”, которая, как он “чувствовал” (видимо по слухам, но память не удержала рассказчика) делает тебя “Героем”. Некая “чёрная сука”, причем “убей её, разорви!” подвывал крок, совершила над ним научно-техническое надругательство. После чего “надменная синеглазая сука” сопроводила его до дома, где он “станет героем”.

А дома у него случилась ссора с супругой из-за его длительного отсутствия. А следующим воспоминанием моего визави было обгладывание предплечья его сына. “Пальчики, маленькие, в крови!” забился в истерике несчастный, долбясь всем телом в щиты.

Придя в себя, крок продолжил — осознав увиденное, он впал в ступор, в качестве изюминки на торте увидев полуобглоданное тело супруги и свою рожу. Следующее воспоминание — зашедшая в дом с брезгливым выражением лица “синеглазая сука”, буркнувшая “не подходит” и вырубившая крока.

Очнулся он в канализации несколько дней назад, упорно пытался убиться, что у него не выходило, а периодически муки голода выгоняли его на поверхность, причем телом он уже толком и не владел, только старался держаться подальше “от ярких огней”.

Ну, в общем, жуть, не мог не признать я, разрушая все короны в теле парня. Может, подлечить удастся… Но не удалось — перекособоченный организм без поддержки тессерактов умер. Ну и к лучшему, наверное, передернулся я, отслеживая массив тессерактов, начавших дрейфовать в многомерье, но не отделяясь от трехмерного мира. Видимо, вправду локализация, прикинул я, создавая из говна и палок телепортационное копье. Дубина вышла кило на тридцать, но функционал был тем же, так что, смещенная по четвертой оси координат, она отправилась во фрактал гиперкубов, развернула сферу перемещения и направила пакость в центр галактики.

Реально, жуть. И “сук” этих туда же надо бы, продолжало передергивать меня. Ну, впрочем, ладно, успокоил я эмоции, бредя к выходу. Что я с этого акта милосердия поимел? А вот хрен знает, признал я. Хотя, одну вещь я “поимел” точно. Итак, в тессерактах крока не было цельной программы. Ни агрессии, никакой иной. Но была куча каких то “обрывков кода”, причем, что немаловажно, выполненных в одной кодировке с образцом “бинарного сигнала аварийной эвакуации” тессерактов.

Это, выходит, вторая сучность, думал я, бредя по Вашингтону к названному ночному клубу (переживания переживаниями, а конспирация не лишняя, решил я). Такая тупая, неумелая, или я не понял что. И почему какие-то “суки” имеют к этому отношение? И имеют ли вообще?

Хотя имеют, крок четко говорил, “любой человек”. Но почему так криво, почему “синеглазая сука” направила домой — надо было провоцировать триггер, который и у “других квадратов” был. И почему они так по-мудацки работают?

Так, стоп. Положим, есть некая группа, назовём её “защитниками дерьмократии”, судя по их явной цели. Эта группа получила доступ, неведомым образом, к тессерактам второй сучности, и, очевидно, к “клавиатуре”. Как — пока неважно, но, видимо, так есть. При этом, судя по всему, “клавиатура” с “подключенным” или даже “находящимся в многомерной тени” не работает. То есть, эти дерьмократизаторы, ставят эксперименты на людях, проверяя, насколько удачно их тыканье по кнопкам и собирая статистику. Сколько они извели — не известно, но четверка есть давно, как и эйдохрен. А крока заразили своей пакостью не более месяца назад.

А если разобраться, судя по тому, что они требуют за паразитов деньги, это лавочка частная, как бы не отымевшая в мозг власть предержащих.

Почему сами не взяли власть — так есть вариант, что взяли, а всякие сенаторы и президенты — марионетки. Или просто ёбнутые психи, верящие, что они действуют правильно, не дающие “глупым” им мешать.

В общем, пока все смотрится хреново, но непонятно. Надо смотреть на четверку, нужны копии разума высших чиновников — директор федералов, главы АНБ, ЦРУ, президент. А вот после этого будет яснее. И да, местного мафиози, Готти, проверить не помешает.

С этими мыслями я подошел к клубу, зашел, поморщившись от громкой музыки, заказал коктейль (чертовски дрянной), отказался от компании некоей девицы, посоветовав ей посетить венеролога, на что был послан “трахать себя сам”, но отказался от лестного приглашения. И, часа в три пополуночи, вернулся в отель, полный мыслей, сомнений и планов.

В общем, думал я развалившись в кровати, будем завтра искать способы проверить Готти. А послезавтра — пресс-конференция Легенды, тоже, может, кто полезный будет, думал я, засыпая.

9. Параллельно-портальная чехарда

Проснулся через пару часов, потому как разум бил тревогу. Посидев и проанализировав, я понял что в рамках моей личности, формируемой и лелеемой, происходит травматический слом. Слишком впечатления вчерашнего дня были гадкими и противными. Не то, чтобы я был нежной фиялкой, знание истории давало очень неплохую закалку… в теории. А на практике — мне было мерзко, плохо, а личность многомерщика трескалась и осыпалась. Безусловно, не вся, но ряд бережно сохраненных качеств и оценочных критериев не пересматривались, а уничтожались.

Это… надо обдумать и оценить, решил я, входя в “многомерную медитацию”. Нет, терять некие “розовые очки” я не хочу. Смотреть на мир взглядом разочарованного циника можно, иногда так и делаю, но видеть его только таким — глупо. Но и не учитывать опыт так же глупо, так что нужно моделировать и оценивать не “неосознанно”, а очень даже осознанно — сращивая оценочные критерии “новые” со “старыми”. Без сломов и острых углов.

Ближе к утру со вздохом вышел из медитации — всё же не самая приятная работенка, особенно учитывая “первопричину”. Примерно как штопать свежую рану проволокой, в ощущениях — уж точно. Но справился, что не может не радовать.

Итак, мне нужно понять, в текущих реалиях, что это за “дерьмократизаторы”, и чего от них ждать. Это, пришел я к выводу, обдумав всю имеющуюся информацию — не государственный аппарат. Это именно некоторое, причем небольшое количество людей, объединённых “высокой” целью, которую они кормят жертвами.

Не корыстолюбцы, по крайней мере не стандартные, не властолюбцы (или властолюбцы в стиле “весь Мир”, но вряд ли). Есть цель — собрать в Штатах, причём именно в Штатах, максимальное количество сверхов. При этом — максимально тут сохранить “досверховую психологию”, ценности, вообще — “в Багдаде всё спокойно”. И при этом… поддерживать кромешный пиздец типа “Бойни” и выкинутых в жилые места “дел”. Триггеры… хм, а почему и нет? Максимально возможное количество триггернутых сверхов в одной области.

Что можно точно сказать — это не госаппарат, не ведомство даже. Они так не работают, коллективная психология людей просто не даст творить такую хрень. Появится “правдолюб” или ещё кто, причём очень быстро. Мозготрах и контроль всех… Так он, похоже, и так есть. Только уровня “делайте свое дело, не затрагивая творимый нами пиздец”. Не-е-ет, это точно не госструктура, там всё на совершенно других принципах работает, вне зависимости от целей.

Соответственно, учитывая “потребность” в триггерах, вот прям всех наделить паразитом или вывести “армию” эти ребята не могут. То ли у них запас паразитов мал, то ли реально — выхлоп даёт такой хреновый КПД, что даже “отходы” типа “дел” идут в дело.

А на хрена им “много сверхов” в одном месте — вот это вопрос. Развязать мировую войну и “всех нагнуть” — очень вряд ли. Четверки, судя по Эйдолону, хватило бы на быстрое и безболезненное завоевание, точнее уничтожение оружия массового поражения, а потом “добрым словом и пистолетом” Мир объединяется без войны.

Но, драпать всем островом мы точно пока не будем — определился я. Щиты на пространственно-временных искажениях, доработанные “телепортационные копья” и летающие сферы не с гравивзрывом, а тем же телепортом. Плюс — система безопасности “внутренняя”, на нанокиборгах. И хрен что с нами сделают — прикинул я. Даже если планета начнет рушится — по любой причине, время “смыться” у нас будет.

А с остальным будем разбираться, решил я, спускаясь в ресторан. Давешний официант принес еды, был явно заспан — отсыпался на работе, очевидно. Впрочем, дело его, да и если клиентов не было — я бы не возражал, будь он мой работник — разумно рассудил я. И, демонстрируя десятку и обведя взглядом помещение, обозначил желание поговорить.

— Не положено, мистер… — начал парень, но на повторный обвод взглядом пустого зала и скептически поднятую бровь, кивнул и бухнулся за столик.

— Что вы хотели? — осведомился он.

— Скажи, а есть ли какие-нибудь места сбора фанатов героев? — осведомился я. — А то в прессе явно не всё пишут, даже мысли появляются о цензуре, как у этих русских.

— Власти всегда всё скрывают, — с важным видом кивнул парень. — Но есть. У меня смена заканчивается через час, — задумался он. — Мистер, если хотите, могу отвезти вас в паб, где собираются настоящие фанаты, которые расскажут как есть на самом деле.

— Да, не откажусь, — кивнул я, стараясь не заржать.

Вообще, мне был нужен именно “срез слухов”. То, что не попадает в газеты, во что не вслушиваются “серьёзные люди”. Не факт, что эти фанаты дадут мне много полезной информации, но до вечера, когда я собираюсь посетить одну пиццерию, адрес которой вытащил из копии мозгов верховного полицая — фактически целый день. Так что можно попробовать поискать информацию и таким методом, в худшем случае я займу время до похода за пиццей.

Так что через час, вместе с представившимся как Винс Морро официантом (одетым в гражданское), мы отошли от отеля и на такси направились в район Эджвуд, где в подворотне кирпичных домов вошли в… наверное, всё-таки паб. С вывеской “Кейп”, с незаметной сейчас неоновой подсветкой и выполненной же неоном девице в плаще. О том что она — девица, говорила не физиономия — я бы, признаться, назвал бы её высшим гоминидом, если судить по нему.

А вот монументальные сиськи, минимум восьмого размера, и завитки неона в виде длинных волос — указывали на гендерную принадлежность (да и видовую) этого арт-объекта. Внутренности же этой “плащаницы” были довольно стандартны для паба — центральный барный стол, столики на периферии, полумрак.

И, невзирая на раннее время, в пабе уже были посетители: несколько типов поедали булки с котлетами и запивали их пивом. Мой спутник, сделав общий “здрасти”, повел меня к пухлому очкарику с намечающейся лысиной.

— Это Фред Каховски, мистер Диксон, — представил он мне пухлика. — Зануден страшно, но знает всё, — громким шёпотом озвучил он мне. — Мистер Диксон, Фред, — представил он и меня. — Интересуется героями, не только тем, что пишут в газетёнках.

— Хорошо, мистер Диксон, — глубоким, на удивление красивым басом сказал пухлик. — Присаживайтесь, расскажу что знаю. Только… — вопросительно посмотрел он на меня, на что я кивнул, вызвав широкую улыбку на роже собеседника.

Улыбка зайцем (реально зайцем, я аж изумился скорости и ловкости шарообразного тела) метнулась к барной стойке, вернулась с четырьмя (и не пролил ни капли!) трехлитровыми кружками лагера и посулила, что скоро будет пожрать. Винс-официант тем временем пил пиво и безуспешно клеился к официантке — её вид указывал, что данная дама капитально переудовлетворена, причем жизнью, так что ещё один удовлетворитель ей был неуместен. А Фред, хлебнув литр пива, обрёл в очах огонь.

— Так что вас интересует? — поинтересовался он, сведя горящие энтузиазмом очи на моей персоне.

— Паралюди, не только “Герои”, но и “злодеи”. Их способности, только, — сделал паузу я, — желательно не придуманные. Интересно, но совсем сказки слушать не хочу. Ну и вообще, что у нас в стране творится — с вашей точки зрения, хотел бы знать. А то у нас деревушку в десятке миль от города вырезали — а нигде, кроме городского листка, ни слова, — озвучил своё недоумение.

Фред серьёзно кивнул и извлёк из-под стола потёртый дерматиновый саквояж. Выложив оттуда несколько папок, он начал вещать. Вещал часа два, но довольно грамотно и то, о чём я говорил — не сказки, а подтвержденные вырезками “местечковой” прессы случаи. В его изложении, общая картина выглядела так:

Всё плохо, власти всё скрывают, но чтобы избежать паники и в целом — не такие уж и гады. А Герои нас всех спасут, и с ними каждый день жить лучше и веселее. Насчет веселья — и не поспоришь, тут продемонстрированная пресса всё прекрасно иллюстрировала, но вот насчёт лучше… Ну разве что в смысле кислорода больше становится. Впрочем, мой визави величественно игнорировал то, что опровержение его же убеждения он мне и демонстрирует и перешел к так называемым “правильным” злодеям. Не бандитам-отморозкам, а придуркам комиксового типа, зачастую с “подручными”, не творящими зверств, а этакие “театрализованные ограбления”. Жертвы были, но в целом, подобные “Злодеи” отдавали клоунадой, как и борющиеся с ними “герои”.

Озвучил, что ходят слухи о “наделяющих сверхспособностями”, за деньги и “надёжных людей”. Долго и с пеной у рта рассказывал о неуязвимой бабе, чего не хватало в рассказе — это присказки “ябвдул”, очень органично бы легла в общей канве рассказа.

Но это ладно, что меня реально заинтересовало — это некий “злодей” Мэдисона. “Безумный ученый”, разрабатывающий на минуточку, порталы. Технарь, по местной квалификации, фактический коллега. Злодей потому, что ему постоянно не хватало денег, соответственно — ряд студентиков и лаборантов в масках, вооруженных лучевым оружием и скафандрами, заходили в Бом (жаргонное название банка Мэдисона и его аббревиатура), брали там денежку и скрывались в порталах. Описание эпичных битв с героями не вдохновляло. Вообще, если подумать, выходила весьма любопытная картина, где этому профессору Хейуайеру дают гранты на исследования. А та форма, в которой он эти гранты забирает — некоторая “чудаковатость”.

Впрочем, ряд моментов указывал как на некоторую “криминальность”, так и “безумность”. Но меня сей тип искренне заинтересовал, так что, прежде чем отправляться домой, если не узнаю чего-нибудь совсем уж лютого, надо бы заскочить в Мэдисон и попробовать с этим типом поговорить. Ну, или хотя бы посмотреть на его творения, потому как были у меня некоторые непонятки с местной топологией и портальными технологиями, в смысле именно “параллельных миров”. Опять же, именно в рамках оперирования паразитами. Не критично, но раз есть тип, который делает порталы в параллельные миры — грех не полюбопытствовать.

В итоге выдал я пухлому Фреду денежку на его “важные исследования”, рассчитался в пабе и направился на пешую прогулку. До времени “обеда” дона Готти было пара часов, так что до пиццерии, где он совершает приём пищи, я спокойно дойду.

И дошёл, а поглощая мурседду (а не это надругательство над вкусом для нищих, пиццей обзываемое), дождался самого дона Готти. Кстати, в заведении было не более половины именно “семейных” типов, вполне заведение общепита, так что гонять посетителей по прибытии “большого человека” не стали.

Сам Готти был сверхом, факт. Плюс, часть его свиты тоже таковыми являлись — очевидно, “отбойщики”. А вот часть свиты, с мордами, отмеченными печатью интеллекта — сверхами не были, что и позволило мне заиметь несколько копий мозгов.

Заказав вина, стал я разбираться в добыче, поглощая панцеротти. И вино, и пирожки были прекрасны на вкус, а информация, добытая от мафиозей — любопытна.

Итак, есть некая “подпольная организация”, выход на которую есть у Готти. Сам ли он стал сверхом, либо “купил” эту возможность, мои “источники” — казначей и консильери, не знали.

Но вот ряд капо (что-то вроде капитанов боевых отрядов) и даже “солдат”, исчезали по приказу дона на несколько дней и возвращались сверхами. Не все, нужно отметить, но из полутора десятков, вернулись тринадцать человек. Что у меня никак с “криворукими и экспериментирующими на коленке” не вяжется. Наделение сверхспособностями, причем с триггером, за сутки, ну пусть полтора. И при этом — крок… И группы не разные, “синеглазую суку” мои информаторы видели, пусть и всего пару раз. Бред какой-то, поставил я диагноз, разве что нашли “косяки” Эйдолона и экспериментируют с “исправлением”? Потому как “сверхизация” у них выходит потоковая и с малым количеством “сбоев”.

Ладно, уже неплохо, думал я уже в гостинице. Завтра узрим “Легенду” и, возможно, какого-нибудь чина госуправления, будет новая информация.

А на следующий день, в ботаническом саду Штатов (довольно забавно, что это заведение было одним из агентств при конгрессе), произошла ожидаемая пресс-конференция. Ограничений в первое время не было — лишь рамки металлоискателей и “сверхи в гражданском” следили, чтобы никто не притащил на мероприятие какой “великий уравнитель”. Очевидно, все были и так равными в должной степени.

И, в присутствии вице-президента и пары каких-то там сенаторов, парень в обтягивающем довольно невзрачное тело трико и полумаске, скрывающей что-то только для персонажей комиксов, начал вещать, как замечательно четвёрка справляется с “суровыми опасностями жизни” и как всем станет хорошо, когда они справятся окончательно. Чиновники, вот прям как в инструкциях полицая, с радостными и дебильными выражениями на мордах лиц подпрыгивали на заднем фоне. А я посмотрел на Легенду в многомерье, сделал оттиски разума власть предержащих, как вдруг взгляд зацепился за отвратительную морду, стоящую в сторонке.

Если смотреть абстрактно, морда-то была не отвратительной — довольно приглядная девица, лет двадцати. В широкополой шляпе, шатенка, с ярко-синими глазами. Безусловный сверх, “Бугимен”, как знали её видевшее пару раз подручные дона Готти. Или “синеглазая сука”, как определил её крок. Вот честно, очень и очень захотелось взять, да и показать неправоту, вплоть до летальных последствий. Но я сдержался, правда, уйти совсем без хоть какой-нибудь пакости не мог чисто физически, так что как провёл эксперимент, так и хоть в мелочи, но успокоил деструктивное желание.

Через четверть минуты, от группы слушателей сзади послышался треск и голоса, а обернувшись, я был вознаграждён зрелищем извлекающей из розового куста башку “синеглазой суки”. Надменную морду она в кусте подутратила. Выглядя расцарапанной несколько более приемлемо, на мой взгляд. А ошарашенная морда, как и отсутствие реакции ранее, окончательно утвердили меня в том, что паразитные сверхи на игру вероятностей могут отреагировать только в смысле последствий, не видят её. Так что, “удачно” сломанный каблук, “удачно” направил суку в шипастый куст наглым рылом.

Ну а я, расположившись на лавочке в закутке сада, стал разбирать и обдумывать результаты. И выходила такая картина:

Судя по воспоминаниям вице-президента — обе “суки” и четверка протектораторов — одна шайка. И реально не лезут “во власть”, стараясь создать свой “протекторат”. При этом, в мозг были оттраханы и сенаторы и зам. президента — ряд моментов из докладов они просто игнорировали. Но связанных именно со сверхами, возможностью введения чрезвычайного положения, созыва национальной гвардии и прочих разумных вещей. То есть, выходит уже достоверно, что сверхи-дерьмократы поддерживают “внешнее благолепие”, причём — делают это сознательно.

И да, кривым квадратом ни Легенда, ни сука не были. Притом, что активированным у них был не один тессеракт. Правда, действующий не “равноправно”, а через единственный взаимодействующий с короной. Соответственно — происхождение их было “от второй сучности”. И энергией не “истекали”.

В общем, чёрт знает что. Если судить по Легенде — наплодить “лютых сверхов” эта компашка может без проблем. Если смотреть по “итальянским покупателям” — то с крайне низкой вероятностью “брака”. А вот если судить по Эйдолону — то криво, не говоря уже о кроке. Сама сучность их, что ли, оттрахала в мозг и творит непонятки, используя тела как марионетки?

Ну, возможно — скажем так.

Связи “постоянной” в многомерье ни Легенда, ни сука не имели, но, возможно, в мозг они оттраханы капитально и базово, а сучность их использует для “адресной” доставки своих квадратов. А почему вторая не так? Хотя, разделение труда и разные подходы. Если им нужны новые методы применения, постоянный конфликт и побольше многомерной энергии — то да, этакий “кровавый полигон Штаты” может быть оправдан.

А в результате, похоже, что забью я на янки, хотя надо будет пару гадостей сделать. В смысле пару биороботов, которые выдадут “результаты исследований”, причем так, что хрен их скроешь. Записи, письма в разные места и в целом — построят такую схему, в которой сокрытие информации выйдет хуже, чем просто взмах на неё рукой.

А именно: помимо ряда вполне объективно изученных моментов, связанных с паразитами — этакий клич американцам: — “бегите, глупцы!” То ли власти вас обманывают, то ли они под контролем сверхов, но вас массово убивают, вря прессой и прочим, что всё в порядке. Бегите в Европы и Азии прочие, пусть сверхи и федералы друг друга режут.

Не факт что поможет, но я им не лекарь и не очень люблю именно как нацию. Так что предупрежу, несколько испорчу малину второй сучности, да и чёрт с ними. Хотя, через несколько лет, после ряда исследований и тренировок, попробую отловить “синеглазую суку” и в удобной обстановке, типа убежища… Да просто вытащу информацию и отправлю в центр галактики. Руки ещё об неё пачкать.

Так, думал я, а надо мне сейчас всё-таки сотворить пару, даже скорее тройку биороботов. И отработать им легенду и возможности. И средства… хотя со средствами проще всего: та же схема, что и с “финансистами-изобретателями”. Хм, а не использовать ли их “личины” и в этот раз? Причём по всем материкам, хмыкнул я. Они пропали, но корабль с документами валяется в пучинах Атлантики, на всякий пожарный. А они у меня ребятки не бедные, с кучей патентов, изобретений. Подходящий вариант, заключил я.

А после выступления они помрут, причем так, что будет ясно, что это сверхи. Что, в целом, их выступлению придаст убедительность. И посмотрим, как янковские власти будут объяснять уже всему миру, а почему это у них в центральных газетах ничего нет? То есть, понятно, что сами политиканы не при делах в этой конкретной ситуации, но подобный пердимонокль, помимо всего прочего, ещё и слом навязанных программ вызовет.

В общем — будет мне отрада, а дерьмократизаторам (или сучности) — беда и огорчение.

С этими планами я и покинул Вашингтон, прикупил на ферме пару коровьих туш и направился на восточное побережье материка, точнее — вдоль него двинулся на север. Нашел подходящую безлюдную бухточку, потратил пару дней, благо, работа непосредственно биологом была на порядки быстрее, чем чаны, ну и отправил “новую четвёрку” за заначкой и в последний путь. А через день въезжал в город ”меж четырёх озёр”, то есть Мэдисон.

Торчать в Америке меня уже достало, у меня жена беременная и не обласканная, так что времени я тратить не стал, купил у ближайшего газетчика проспект с картой, да и направился к ближайшему ко мне “главному управлению”. Вообще, я ни хрена не понял, чем отличается департамент полиции, возглавляемый комиссаром, и департамент шерифа, возглавляемый шерифом.

Впрочем, шерифское логово было ко мне ближе, так что направился я в его окрестности. Учитывая размер здания и прочее, очевидно, шерифского персонала в городе поменьше, нежели полицейского, впрочем, и фиг бы с ним. Скопировав информационный раздел мозга некоего типа, лейтенанта, как выяснилось по просмотру. Не став забивать свой разум организационными моментами организации американского кривдосудия, я, с помощью наручного компа, стал добывать информацию по искомому профессору.

И реципиент такового знал, более того, я даже притормозил у обочины и проржался, на тему “жуткого преступного гения”.

Этот деятель, после первых получений “грантов” в Бони, перестал являться в рабочие лаборатории с “парадного”, но пользовался ими, общался с коллегами… Подозреваю, “его” лаборатория была напичкана шпионской аппаратурой… Хотя, он технарь, так что чёрт знает. Но, место работы “криминального гения” было известно, а ловить его, как понятно, не ловили, очевидно, потирая ручки в ожидании результатов исследований.

Но встает вопрос, станет ли он со мной говорить, показывать свои разработки, да и в целом, черт знает, как поведет. Так что я оставил запертую машину у полицейского участка, а сам, пройдя подворотнями, сменил личину, да ещё и переоделся на всякий. Перекусил, да и направился, в прости флуктуация, канализацию города Мэдисон.

И нет, я не заимел фетиш на сточные воды. Просто этот деятель, профессор Хейуайр, согласно данным моего информатора, пользовался не только порталами, но и прокопал натуральный ход в лабораторию. Именно из канализации, причем, насколько знал мой информатор, указание свыше “не мешать” получили и полицейские, и административные службы, к которым, кстати, и относился шерифский департамент.

Так что в очередной раз из поганой подворотни и через канализационный люк я направился к своей цели. Канализация Мэдисона от канализации Вашингтона, возможно, отличалась многим, но мне на это многое было начихать. Наконец, после нескольких поворотов, я обнаружил дыру в стене, прикрытую тряпочкой со стыдливой надписью “не входить”.

Ну и как любой нормальный человек, взял и зашёл. И, кстати, оценил я встречающие меня на лестнице сенсоры и какие-то устройства посложнее, не такой уж проф раздолбай. Если бы не помощь техника — моё проникновение давно бы засекли, а сам я был бы в какой-нибудь камере, причем не факт, что одним куском.

Поднявшись по лестнице, я попал в коридор с небольшими комнатами, двери в которые были открыты. Лаборатории, кабинеты, склады. Человек пятнадцать, оценил я возящихся людей, очевидно, сотрудников профа. Наконец, добрался до прикрытой двери с надписью “профессор, пэ-ха-дэ Хейуайр”. Скрывающийся преступник и само зло, фыркнул я, перекрыв подходы к двери плоскостью с пространственным искажением и постучал. В ответ послышалось “открыто, входите!”, соответственно, я и зашел.

Пэ-ха-дэ Хейуайр был на месте, всклокочен и создавал какую-то фигню, явно создаваемую безумными учеными. Но меня в первую очередь заинтересовало то, что мозги, и именно мозги доктора, имели некоторое подключение к многомерью напрямую. Да, через корону и паразита осуществлялось подключение, но то, к чему подключался док, было присоединено “напрямую”.

Что меня даже порадовало — к короне Хейуайра был подключен один тессеракт из массива, да и “кодировка”, которую я уже навострился определять с “полувзгляда”, была “с программой” от первого существа. А то вокруг одни непонятные сверхи от “второго”, мимоходом посетовал я на бардак и нескладность Америк всяческих.

— Да, молодой человек, что вам угодно? — наконец изволил поинтересоваться довольно высокий тип средних лет с пробивающийся сединой.

— Мне бы хотелось, профессор, проконсультироваться с вами по поводу параллельных миров, — решил я для начала побеседовать.

— Занят я, — буркнул проф. — Зайдите… черт возьми, я же в розыске. И как вы сюда попали? Впрочем, неважно, обратитесь к помощникам… Хотя они же болваны.

Очень любопытно, оценил я. Дело в том, что весь этот спич проф произнес быстрым речитативом, одним тоном, но интонации… В общем, я бы предположил, что передо мной личность с расщепом этой самой личности, однако “интонационные собеседники” скорее консультировались друг с другом, отвечая мне. Что людям с расщепом не свойственно, личности если и знают друг друга, то точно не через прямое общение. Паразит или странная “портальная аномалия” коры мозгов профессора? Впрочем, решив отложить этот не столь актуальный вопрос, я решил попробовать вытащить побольше информации, “пока не началось”.

— Простите, а есть ли у вас какие-то общие расчеты, математические наработки? — полюбопытствовал я. — Никоим образом не лезу в ваши секреты, но общие принципы хотелось бы понять.

— Общие… общие можно, — ворчливо выдал проф. — А вы, молодой человек?

— Магистр, — коротко ответил я.

— Неплохо для вашего возраста, — выдал Хейуайр, подходя к столу у стены и вытаскивая несколько листков. — Ознакомьтесь, но не шумите и не мешайте! — веско заявил он и вернулся к “безумноученой” деятельности, забив на мою персону.

В том, что в кабинете отсутствуют “жучки” я убедился, на меня проф очевидно забил, так что я приступил к ознакомлению. Ознакомился и принял форму мужского полового фаллоса. Перечитал, даже проверил на квантовом компе, ущипнул себя три раза, один раз даже больно, и перечитал еще раз. И огласил кабинет хихиканьем, в голос.

— И чего это, — ядовито осведомился Хейуайр, — вы, молодой человек, нашли забавного в моих расчетах?

— Гы, — галантно ответил я. — Профессор Хейуайр, скажите, ЭТО — работает?

— Конечно, работает! — возмутился проф. — Все мои портальные разработки строятся на этой модели! И прекратите неприлично ржать, вы не на конюшне, — начал раздражаться проф.

— И порталы в параллельные миры? — уточнил я уже спокойно, но с улыбкой.

— Естественно! — возмутился проф. — Или говорите, что вас так развеселило, или убирайтесь из моей лаборатории! И вообще, — подозрительно уставился он на мою персону, — как вы сюда попали?!

— Минуточку, — примиряющее вскинул я ладони. — Скажите, профессор, а вы помните концепцию параллельных миров? Смещение по оси координат большей мерности? — осведомился я.

— Естественно, помню! — выдал уже краснолицый проф, но прежде, чем он начал злопыхать, я быстро выдал.

— Тогда объясните мне, профессор, куда ведут ваши порталы? В рамках дробной мерности нашего, трехмерного мира, у вас все получится. Но откуда параллельные миры? Где многомерный “переход”? — резонно вопросил я.

Проф надулся, но подскочил к столу, проглядел листки, совсем побагровел и… паразит через корону очевидно начал воздействие на носителя. С воплем “неуч, дилетант, завистник, вор идей!” и прочими подобными, Хейуайр задействовал своего паразита и через долю секунды оказался в препоганейшего вида доспехах, с не столь позорным, как доспехи, стрелялом в руках.

Поганость доспехов заключалась, во-первых, в том, что при явной герметичности и закрытости всего, нижняя часть лица была открыта. Не бронебикини, мысленно фыркнул я, но недалеко ушло. А, во-вторых, поверх(!) брони располагались некие неоновые трубки, судя по “ощущению” техника, несущие некий важный функционал.

А пока проф воздевал клешню со стрелялом, я подскочил и вогнал в подбородок измененной биологом в жало рукой коктейль из транквилизаторов и снотворного. И чуть не лишился лапы — неоновые трубки вспыхнули, и вокруг профа сформировался кокон “смещенного пространства”. Впрочем, почувствовал и нивелировал воздействие вокруг конечности, благо, мои “наноимпланты” прекрасно работали. Проф пошебуршал и вырубился, а я призадумался.

Итак, его вспышка — явная работа паразита, явно и открыто толкнувшего на агрессию, чего я, признаться, ранее не встречал. Впрочем, паразиты несут некий “оттиск личности” прошлых владельцев, а даже по технику и биологу можно сказать, что разного объёма. Так что, возможно, паразит профу достался “повышенной злобности”. Однако, возникает вопрос.

Пока, всё что я делал — укладывается в рамки паразитных сверхов, оборотень какой или боевик. Но если я начну копировать мозги… Да еще, небезынтересно в самом паразите покопаться. И пару наработок проверить, думал я, сгребая все носители информации. В итоге, прихватив пару системных блоков, кучу бумаги, дискет и профессора Хейуайра, я телепортировал нас в живое убежище. Нанокиборги показали себя на уровне, сбоев не было, а я принялся играть вероятностями, “отсекая” корону от мозга. В чём мне, на удивление, стал помогать биолог. Значительно ускорив и упростив процесс.

Я же, задействуя техника, стал выковыривать дока из его дурацкой скорлупы, что также случилось довольно быстро. Разместив избавленное (от греха) от всяких технологических приблудин тело на выращенный диван, я, пока было время, связался с Лил, обозначив, что всё в порядке, в течение суток буду, получив в ответ короткое “жду, очень”.

И стал ковырять доспех и стреляло, на тему “а как это у нас работает”. Доспех, впрочем, соответствовал своему дебильному виду — проектор дробного искажения пространства, причем, с управлением через паразита (последний уже несколько раз посылал сигнал в “общую сеть” но, как понятно, безуспешно). В общем, фигня как фигня, у меня лучше и разумнее, заключил я, а главное не светится, как у дебила, неоном.

А вот стреляло было небезынтересное, богатое и грамотное стреляло, впрочем, как-то криво реализованное на последнем этапе. Итак, это был излучатель электромагнитного излучения, смещенного в дробную мерность. Само излучение было близко к инфракрасному световому спектру и не являлось оружием — это была “метка”. А вот снаряды стреляла были очень любопытны — они, после разгона в стволе, переходили в дробную мерность и “воплощались” в трехмерье за пару миллиметров до “подсвеченной” точки.

Система наведения — интересная, а вот всё остальное — бред. На кой хрен телепортирующимся снарядам разгон в стволе, это раз. Ну и главное — на кой материализовать ДО метки, когда материализация “после” с гарантией раздолбает цель?

Но наведение я упру, факт, потирал я мысленно алчные лапы. И только потянул их к мозгам и паразиту Хейуайра, как проф заворочался, застонал и уставился на меня расфокусированным взглядом.

— Где они? Где другие я? — был его первый, вот прям эталонный, для дома скорби, вопрос.

— Вы связывались через “портал”, — показал я кавычки пальцами, — с вашими двойниками в якобы “параллельных мирах”? Якобы двойниками, — уточнил я.

— Почему якобы?! — возмутился Хейуайр.

— А вы наш разговор и его последствия не припоминаете? — искренне заинтересовался я.

— Припоминаю, — с перекошенной мордой лица через минуту выдал проф. — Простите, юноша, хорошо что вы не пострадали, не знаю, что на меня нашло, какое-то помрачение. Еще раз простите, — выдал он и задумался. — Ничего не понимаю! — воскликнул, наконец, проф спустя пару минут. — Но ведь работали! — уставился он на меня.

— Вирему Иванов, — представился вежливый я (ну, после вторжения, опиздюливания и похищения — не представится было и вправду невежливо). — Магистр технических наук, глава Вирему-тех, — сказал я, козыряя уже своей рожей.

— Роберт Хейуайр, — рассеянно ответил собеседник. — Доктор философии технических наук, профессор. Вы кейп? — провел он рукой у лица. — И Вирему… что-то припоминаю… А, — слабо улыбнулся он, — Лидия, мой ассистент, просила портал в Австралию, ваш прибор, эпилятор, если не ошибаюсь, произвел фурор, но его запретили к продаже в Штатах. А что он делает? — заинтересовался Хейуайр.

— Я не ношу плащей, капюшонов, масок, — ответил правдивый я. — Но парачеловеком меня назвать можно, — на что проф кивнул, принимая ответ. — Впрочем, эпилятор — прибор исключительно электрический, без игры с измерениями. А делает — согласно названию. Эпилирует. Удаляет волосы, — пояснил я, но Хейуайр продолжал недоуменно пялится. — Уничтожает волосяные фолликулы, практически безболезненно, быстро и по десятку штук в секунду.

— Хм, — поскреб щетину на подбородке проф. — А неплохо, у вас есть талант. Впрочем, — нахмурился он, — мы отклонились от темы нашей беседы.

— Да, работал, — вернулся я к изначальной теме. — Вот только КУДА он открывал портал? Профессор, во-первых, смещение по дробной координате сместит вас в трехмерном пространстве, изменит трехмерные свойства объекта, но никак не переместит вас в параллельный мир, для этого нужно минимум движение через ЦЕЛУЮ систему координат, четыре и время, — Хейуайр нахмуренно кивнул. — Значит, учитывая совершенно извращенные координаты, уж простите, такого дробного надругательства я ещё не видел, — на что проф махнул рукой, мол, не за что извиняться, — я предполагаю, что вы открывали портал в некие “эмуляции”, эрзац-измерения, тени нашей Земли — называйте как хотите, очевидно, созданные искусственно, потому как топология трёхмерья плюс время подобных “теней” не предполагает.

— Возможно, мистер Иванов. Но вы столь уверенно заявляете об искусственности… Что это?! — с изумлением воскликнул Хейуайр, смотря в ставшую прозрачной стену убежища.

— Это дробное смещение шести с половиной мерного пространства, — ответил я. — А вы видите лишь трехмерную проекцию четырехмерной части — человеческие глаза, будучи трехмерными, не способны воспринять больше.

— Бррр, — помотал головой и отвернулся Хейуайр. — Впечатляет и даже в чем то прекрасно, хотя бесконечно чуждо.

— Вопросов знакомства с топологией более не возникнет? — проф помотал головой и разинул пасть, но я его перебил. — Профессор Хейуайр, насчет знаний и прочего давайте пообщаемся несколько позже, для начала определимся, как нам относиться друг к другу.

Проф задумался, но кивнул. И, для начала, я озвучил теорию, временами перебиваемый, с довольно уместными данными Хейуайром. Итак, если мы берем человека как трехмерный и объект, с его точки зрения, при использовании смещения по четвертой оси координат, количество параллельных миров будет… бесконечным. Совсем и вообще. Соответственно, будет бесконечное количество абсолютно идентичных, как и столько же абсолютно отличных миров, бесконечность ограничений не приемлет.

С 99,99% вероятностью, чем меньшее смещение произойдет по четвертой оси координат трехмерного наблюдателя, тем ближе будет “параллельный мир” к стартовому. Сотая процента на флуктуации, они бывают. Есть эффект “наблюдателя", в котором полноценно проявленный в четырехмерье объект перестает видеть “множество” трехмерных миров, для него они, в силу его четырехмерной природы, становятся одним объектом. Как аналогия — рассматривая двумерный мир как плоскости, мы можем сказать, что для двухмерного наблюдателя их бесконечно в трехмерье, однако, для нас это будет объект, ограниченный третьей координатой.

На последнее задумавшийся проф с потерянным видом покивал. А я получил ответ насчет “кривизны” работы сучностей вообще и тессерактов в частности с пятой мерностью. Дело в том, что похоже, они там проявлены, но работают крайне хреново и неумело. То есть, мерность уверенного (и, например, для меня. Безусловно доминирующего) оперирования у квадратных четыре с полтиной (или более сложная дробность).

Далее, какая-то из двух сущностей или обе, выбрав угодный их фермерским замашкам мир, создают в трехмерье “тени” Земли-цели. В которой присутствуют исключительно трехмерные, без многомерных (если сущности не наделили), проявлений обитатели. Которых, к слову, может и не быть. Или полная копия, но которая для четырехмерных квадратных — одно пространство, так что тот же тессеракт, что у профа, вполне может взаимодействовать с его копиями в этакой эмуляции.

И пророки туда же лезут, и в целом вся “паралельщина”, осуществляемая тессерактами, происходит по этому “эмуляционному” пути. А я, наблюдая за гадалкой, даже не понял — ну криво-косо, что на фоне ряда предлагаемых техником и биологом решений — вполне оправданно.

При этом, я получил ответ, на кой паразитам вообще понадобилась эта свистопляска с разбрасыванием тессерактов и возней с трёхмерщиками. Дело в том, что в пятой мерности паразиты, очевидно, ущербны. Не могут себя прокормить, при этом, критически нуждаются в этой энергии. Трехмерные люди имеют многомерную природу, но не возможность оперировать энергией пятимерья. Сучность берёт мир, один, потому что, подозреваю, за трехмерную землю как четырехмерный объект этого паразита распидорасят “многомерные части” человека, за хамство и чтоб не мешал. Но один кварк четырехмерной земли, которой с их точки зрения является трехмерье, они не факт, что заметят. Соответственно, это сучности и используют. Напихав паразитов. Создав эрзац-многомерщиков, ограниченных квадратами, они вытаскивают необходимую энергию пятимерья и аккумулируют её.

А вопросы решились потому, что для пятимерно проявленной сущности в трехмерной земле нет и не может быть ничего интересного. Она добудет это в четырехмерье, например, столько, что с трехмерной точки зрения “этого” будет бесконечно. Просто бессмысленно торчать в трехмерье, тут одна, точнее, как теперь выяснилось, две ценности. Первая — личности. Которые сучности калечат и стирают в частях себя, а значит, не особо они им и нужны. И, как выяснилось, соединение с многомерными людьми, для паразитирования.

Ну, в целом, для многомерщика, который мы в высоких мерностях, это и не потеря толком. Так, что-то вроде волосяных клещей на ресницах, о самом существовании которых можно не знать всю жизнь. Для трехмерных личностей, которые мы… хреново, потому что игры сучности, ведущие к увеличению притока энергии пятимерья, довольно неприятны, болезненны, опасны для личности и жизни трехмерщика. Впрочем, то, что от них можно спокойно сбежать — я уверен. Правда, тянуть за собой тессеракты “в сетке” — это пригласить сучность, от которой они, на “новую поляну”. Что, впрочем, прекрасно обходимо.

Да и поляну я им “откровениями биороботов” изгажу, да и соберут они свои куски — и пофиг. В общем, мне скорее поспокойнее стало, и бежать я отсюда, точнее, с Земли, хмыкнул я, припомнив, где я сейчас нахожусь, не намерен. Параллельно со своими рассуждениями, я просвещал профа, в части ему достаточной, о ситуации. О программе агрессии и искусственных ограничений, о тессерактах (на что проф покивал, озвучив, что видел часть проекций “шарда”, гиперкуб как есть).

— Это очень познавательно и интересно, мистер Иванов, — озвучил в конце моего спича Хейуайр. — И я вам признателен за бесценную информацию, вот только что со мной? Вы отсекли шард, или тессеракт, как вы его называете? И мы в каком-то шестимерье… Что со мной будет? — задал вполне резонный вопрос проф.

— Хм, есть два варианта, профессор, — после полуминутного обдумывания ответил я. — И да, ваш тессеракт при вас, как, кстати, и мой. Просто отключены от общей сетки “сущностей”, а ваш ещё и от взаимодействия с короной — он у вас, признаться, какой-то дикий и агрессивный, — припечатал я, на что слегка покрасневший Хейуайр кивнул, но с явным облегчением — терять своего паразита он явно не жаждал. — Так вот, первый — вы сотрудничаете со мной, вступаете в Вирему-тех, живете на острове Питкэрн и его окрестностях. Знания, причем не урезанные, безопасность — мы можем в любой момент сбежать всем островом, да и его уязвимость после некоторых доработок станет под вопрос. Ну и, безусловно, интересная работа и свобода творчества — разве что для всяких опасных экспериментов я оборудую что-то вроде этого, — обвел я убежище рукой.

— Это, безусловно, интересно, — протянул Хейуайр. — А второй вариант?

— Удаляю ваш тессеракт, стираю из памяти мозга — это безопасно, но невосстановимо — последние часы и возвращаю либо в лабораторию, либо в указанное вами до стирания место. Даже денег могу подкинуть, тысяч сто-двести американских долларов. И…

— Не вариант, — отрезал проф. — Причины понятны, но я заинтересован в первом варианте. И как поступить с… — коснулся он рукой головы.

— Перепрограммировать, ограничить влияние, “дать по наглой квадратной морде”, — озвучил я, на что проф слабо ухмыльнулся. — Кнут и пряник, вне сети он уже, так что быть на Земле вам безопасно — но только на Питкэрне. При обнаружении вас подключенным к сущности сверхом и информировании её… — развел я руками, а проф понимающе кивнул. — Так что пребывание на острове, тут без вариантов.

Хейуайр кивнул, осведомился о паре ассистентов, на что я сказал, что в теории возможно, но нужна информация, а так — в Мэдисон смотаться не проблема, можно даже сейчас. Проф задумался, уточнил про “опасность”, да и сказал “а давай!” Авантюрист, оценил я, без всяких тессерактов. Но не врет и будет не бесполезен. А в лаборатории я метку оставил, на всякий. Так что прихватив за шкирку Хейуайра, да и портировался на метку. И, кстати, немного подустал — таскать приходилось, помимо нас, еще и тессеракты, пусть и несколько “иными путями”. Впрочем, не критично, а пару трёхмерщиков я и не замечу — сверхов в окружении профа не было, “конфликтовали”, смущенно уточнил он.

Прождал в лаборатории минут десять, дождался Хейуайра с парнем лет тридцати, довольно высоким и мускулистым, но в очках и вообще, с челом, обезображенным печатью интеллекта. И блондинкой за тридцать, крайне миловидной, с челом не обезображенным, но в очах он наличествовал, факт.

Прихватив троицу, портировался в убежище, уже с некоторой “многомерной усталостью”, но успокоил себя, что полезно и “качаюсь”. И пару часов просвещал свежеобретенных соратников на тему “остров Питкэрн”, его особенности, отличия и общая картина. Товарищи поняли, даже Хейуайр после объяснения “супруга и дочь” не стал настаивать на немедленном подключении паразита взад. Ну и проверил полиграфом и ощущениями — зла не таили, помощники профа за ним и в огонь и воду, а самому ему “чертовски интересно”, как он выразился и как чувствовался.

Так что портировался я в подвал своего дома, контрабандой провел новеньких в жилой барак и, как и положено “большому боссу”, повесил их на тезку, пусть напрягается.

Бегом вернулся домой, только успел обнять, покружить и чмокнуть Нарси в ответ на вопль “пап!”, как был пойман Лил, зацелован и схвачен за хобот. И за него же отконвоирован в спальню. Против чего, по совести, отнюдь не возражал.

А под утро, поглаживая посапывающую Лил по рыжим волосам, я пришел к выводу, что в целом — удачно скатался. Не без выгоды, а главное — спокойнее стало, довольно улыбнулся я, задремывая.

10. Питкэрнское чаепитие

С утра началась интеграция профессора в НИИ и, черт возьми, я через день пожалел, что притащил этого типа. Раньше меня теребил тёзка, на тему: — “А давай сотворим свежеизобретённую хрень!” — теперь же эти деятели спелись менее, чем за день, и клевали мой мозг на пару. При молчаливой поддержке гарема тёзки и ассистентов профа. За полдня они меня достали, я их вежливо и корректно, почти без мата, попросил оставить меня в покое и подумать.

В принципе, я, в рамках открывшегося мне, несколько расслабил булки и сам подумывал несколько расширить деятельность. Не в смысле экспорта, хотя кое-что можно и продавать, а в смысле развития острова. Да банально — меня достали дизельные генераторы электроэнергии. У меня их и не было, но сам факт перевода нефтяной фракции в дармовую энергию с отвратительным КПД — был органически неприятен и был единственным источником электроэнергии на Питкэрне.

Далее — сам остров хороший, но маленький, и плодородной земли с гулькин нос. Меньше пяти квадратных километров — весь остров, а можно увеличить, натаскать донного ила, завести рыбоводные и не только фермы… Много чего можно сделать полезного, задействуя соседей.

Однако, стоял вопрос их желания — но тут, в целом, всё было неплохо: островитяне, как говорится, были за “любой кипеш, кроме голодовки”. Потому как делать на острове, кроме секса, рыбалки и пары часов ухода за садами в день, большинству жителей нечего.

И выходит: ежели предложу — народ поддержит, а вот совет — совсем не факт. И не потому что они злобные старые пердуны, отнюдь (хотя, местами, и это). Вопрос в сложном, кривом и неопределённом юридическом статусе Питкэрна. Вроде и страна, с частичным суверенитетом, а вроде и нет. В Новой Зеландии сидит “комиссар короны по заморским территориям”, который вроде как нами управляет, хотя я его ни разу не видел. Половина Совета не то, что на острове, да даже в нашем полушарии ни разу не были, назначились короной и живут в Англии.

Получается, что всё неясно, да и через место, на котором сижу. Более того — к Англии есть серьезные претензии — в 1856 году большую часть населения Питкэрна насильно переселили на остров Норфолк. Причем, там даже гимн Питкэрна, праздник Баунти — национальный, то есть в целом — там свои. Вот только Норфолк — внешние владения Австралии, например.

В общем, стоит вопрос того, что пока мы никому не нужный остров чёрте где — нас и не трогают. Но вот начнётся шуршание, из которого можно извлечь прибыль, вроде территориального расширения и участия всех граждан (а не моего полуневнятного НИИ) в экономической деятельности — и понаедут всякие. Платить придётся за “любовь и ласку”, которая, кроме как в принудительном переселении сограждан — ни в чём и не заключалась.

А значит: Совет, который думает о будущем острова, вполне может меня с моими инициативами послать. Следовательно, нужно не только предложить, но и обеспечить финансовую, военную и экономическую платформу самостоятельности, чтобы, ежели чиновники Британии прибыли — то получили исключительно искренне пожелание Её Королевскому Величеству проследовать на хуй. Со всем почтением, безусловно. Так-то к старушке претензий вроде и нет, но как монарх, владением которого мы являемся — она несёт всю полноту ответственности за действие и бездействие чиновников. Так что пусть к Филиппу на помянутый орган сходит, а про Питкэрн забудет в силу возраста и бездеятельности.

Причём совершенно не факт, что наша активность вызовет какие-то неприятные для нас шебуршания английских чинуш. Но не факт и обратное, так что быть готовыми послать Великобританию, во всех смыслах, мы должны.

Или, прикидывал я, мне с НИИ несколько “отделиться”. Плавучий или летающий искусственный остров, а по уму можно и то, и то. В принципе, сделать можно, как для НИИ, так и для желающих, да и для всех жителей Питкэрна. Оэно мне отдали на поток и разграбление, а это кораллы. А кораллы — это пластобетон, притом, его можно улучшить рядом многомерных технологий — ну раз уж будет генератор плавания и полёта, то включить в технический пул генераторы пространственных искажений, “армирующих” потенциальный летающий остров, вполне возможно.

И да, нужны будут свои спутники, причем в любом раскладе. Связь, навигация, в перспективе — сеть и продажа подключений по всему Миру. В общем, на вопрос Совета, “а если чиновники приедут?”, можно смело отвечать “да и хрен с ними, как приедут, так и уедут”.

А вообще, призадумался я, по уму и по-хорошему, нужен прецедент неисполнения Англией взятых на себя обязательств. Тогда и вопросов не возникнет. А вот этично ли будет обманывать соотечественников? Хм, а я их и не обману, прикидывал я. Есть защитные системы острова, созданные мной. Есть Королевский Военно-морской флот (кстати, под началом того самого Филиппа, на хуй которому, в перспективе, будет послана старушка Лиззи), который ОБЯЗАН защищать Питкэрн от внешней агрессии. Ежели на созданные мной обманки подтянется ВМФ, так и вопроса не возникнет — они молодцы, а я делаю свой летучий остров. А если во вменяемый срок не подтянутся (в чем я почти уверен), смело можно говорить об автономии, по причине неисполнения протектором своих обязательств. И не обман, а проверка, вполне уместная, заключил я.

После же, встретился с двумя экстремистами-трудоголиками и посулил им в пределах месяца “вольную” на производство. Если останутся силы, несколько злодейски посулил я, впрочем, эти типы не устрашились и ускакали творить свои наработки.

Мимоходом проверил Роберта — тессеракт профессору я подключил, но в “урезанном” варианте, корона теперь проводила только и исключительно информационные пакеты, никакого влияния на гормональную систему и нейромедиаторы тессеракт более не имел. Да и на мысли — косвенное, только через передаваемые схемы, а проф, судя по поведению, вполне “обжёгся на молоке”, так что за него я был относительно спокоен. Что проверки не отменяет, отметил относительно спокойный я.

Напоследок, решил я посоветоваться с Лил. Не то, чтобы без её одобрения я не мог действовать, но она — самый близкий мне человек, которому судьба нашей родины небезразлична. В конце концов, вариант “летучего острова” не лишен своей прелести и вполне меня устроит.

Так что, повозившись с Нарси, приступил я к перекусу и беседе с супругой. Описал задумки, резоны, погрузив Лил в долгие раздумья.

— В принципе, — наконец озвучила жена, — ты не обманываешь никого. Просто не договариваешь, а цель — проверка и демонстрация. Как по мне — нормально. Но ответственность за остров ляжет на тебя, — с улыбкой озвучила она.

— А сейчас она на её Королевском Величестве и, несомненно, на полицмейстере острова Питкэрн, — со снобским выражением лица выдал я, а Лил хихикнула. — Это-то понятно, и ничего особо не изменится. Ну и в принципе, я рад, что ты поняла и одобряешь.

— Не одобряю, — воздела перст Лил. — Признаю за тобой право на подобные действия и нахожу их приемлемыми. Но сама бы предпочла, чтобы ты ограничивался семьей.

— Лукавишь, — подмигнул я супруге. — И, по-моему, ты перечитала дамских романов. Мы с тобой проводим большую часть времени вместе, во всех смыслах, а в случае развития Питкэрна — изменится род нашей деятельности, а никак не время, проводимое вместе. Из тебя “добропорядочная домохозяйка” не выходит, миссис техник, — подмигнул я деланно надувшейся Лил.

И начал планировать “пиратский налёт на Питкэрн”. Дело в том, что спутниковая сеть наблюдения за планетой уже была, по крайней мере военная, что, к слову и положило конец пиратству — всё, что больше шлюпки — фиксировалось, и отловить пирата не составляло труда.

Однако, сверхи вдохнули жизнь в это ремесло: укрытие от спутников, повышенная скорость, да даже летающие суда, как встретившая меня барка. Причем, на берегу она вполне может превратиться в рощице в автобус какой или несколько грузовичков, а то и телег. И всё, исчезли пираты с грузом, хрен найдешь.

Так что в ночи творил я биороботов гуманоидного типа и конструктор “собери биороботами”, в сборе выглядящий как немецкий ракетный катер Гепард — почти шестидесятиметровое, довольно современное судно. В принципе, Флот Её Величества вполне справится, даже силами базирующихся в округе (относительной) группировки. Вот только это… Деньги, причем немалые. А вот у той же Новой Зеландии способных гарантированно справиться с “Гепардом” судов просто нет. Так что будем смотреть на реакцию комиссара по заморским территориям и Королевского флота.

Наконец, через три недели “пираты” покинули Питкэрн, а ещё через три дня, на рассвете, островитян поднял орудийный выстрел, разметавший песок одного из немногих пляжей острова. Редкостно гнусным и поганым голосом (я реально старался) было озвучено на весь остров, что, мол, отдайте ценности, женщин моложе двадцати и, так уж и быть, живите.

Население острова выбежало к ратуше, вооруженные, а отдельные лица со столь антикварными карамультуками, что могли бы после аукциона купить четверть Питкэрна. Совет суетился, а я, помелькав рожей перед согражданами, бегом двинул к дому. И, через минуту, остров закрыло заметное оптическое искажение сферической формы. “Пираты” выстрелили ещё разок, но, как понятно, облако разрывов расплылось на поверхности сферы. Лил застрекотала киноаппаратом, часть сотрудников НИИ, сгрудившихся у барака — камерами, а я неспешно направился обратно к площади.

Биоробот же, на “возникшее препятствие” ругался столь виртуозно и сулил такие кары, что даже мне захотелось взять и показать неправоту. Впрочем, для того и создан, рассуждал я, подходя к открытой ратуше. Увидевший меня Холмс подхватил меня под руку и обвел рукой окрестности, явно имея ввиду купол.

— Твоя работа, Вирему?

— Моя, — кивнул я. — Думал, пригодится от ураганов или цунами, а вышло вот так.

— А больше ничего нет? И сколько продержится? — затараторили советники.

— Больше ничего, — честно соврал я. — День точно, может — сутки, — артистично закатил глаза я.

— Надо было сдаться, — выдал МакКой.

— А давай тебя им отдадим! — огрызнулась Дуглас.

— А может, сначала проверите связь, а потом отдадим почтенного полицмейстера на поругание? — конструктивно предложил я.

Советники засуетились и, под время от времени раздающиеся пушечные выстрелы, начали связываться с кем можно и с кем нельзя. Итак, Комиссар по заморским территориям пообещал за нас помолиться. Шеф береговой полиции Новой Зеландии честно (и правдиво) сказал, что ничем не сможет помочь. Некий капитан военно-морского флота её Величества изволил сообщить, что направит госпитальное судно после отбытия пиратов, а патрульные корабли будут в наших краях через неделю. На просьбу прислать судно сейчас, буркнул “не успеют” и перестал отвечать. Янки, к их чести, известили, что лёгкий крейсер в округе изменит курс и будет у острова через пару дней.

Совет пригорюнился, а я начал “отыгрывать роль”, оповестив в голос, так, что слышали и люди на площади, что вот раз все такие козлы — возьму и сделаю что-нибудь убойное. Сами защитимся, без всяких уродов.

Собрал персонал НИИ и принялся творить проектор искаженного пространства, благо он и после “представления” пригодится.

Собственно, дальше представление шло по накатанной — биороботы стреляли-угрожали, мы за пару часов сотворили проектор и смяли “судно” в ровный металлический куб. Островитяне сей акт технического надругательства встретили с некоторым удивлением, но положительно. Всё же, если разобраться — Питкэрн был этакой “деревенькой”, где “сказка” была вполне реальна, невзирая ни на что.

И вот тут у меня вставала дилемма: либо поднимать клич, мол, шли бы все с большой земли далеко, а мы построим свою цивилизацию, с виртуальной реальностью и секс-андроидами, либо серьёзно говорить. По здравому размышлению, я озвучил, под нарастающие “победные” вопли “поговорить”.

— Итак, то, что ты парачеловек — узнал весь остров, — начал Холмс, после моего “уважаемый совет, надо поговорить”. — Что ты будешь делать, Вирему? И да — мы тебе благодарны, спасибо, что защитил, — добавил Холмс, под кивки совета и выкрики “прогуливающихся” у окон ратуши.

— Не вмешаться было бы неправильно, — начал я. — А вот делать… Уважаемый совет, уважаемые сограждане, случайно оказавшиеся под окнами ратуши, — на что последовали смешки. — Это, наверное, зависит от вас. У меня были некоторые планы, но сейчас остро встает вопрос, осуществлю ли я их на острове, либо самостоятельно. А именно, я хочу сделать — и имею на это возможности — автономное поселение, занимающееся наукой, производством, как техники, так и продуктов питания. Это возможно, можно даже увеличить площадь острова, плодородность… Но всё упирается в то, что я опасаюсь внешников. Не вообще, а чиновников, которые захотят наложить руки на секреты, потребуют не только денег, но и работы на них. Так это будет, не так — я не знаю, но в свете мне известного, как только на Питкэрне появится производство — появятся и советники, которых мы не видели полвека, инспектора и прочее.

— Это возможно, — после обдумывания произнес Холмс. — Но ты сказал, что “хотел бы”, а твои теперешние планы?

— Если родной остров, как государство, которым мы являемся по закону и по факту, поддержит меня в случае возможного конфликта с внешниками, то я предложу ему возможности и развитие, причем не глупое, как у внешников. Если нет — то построю свой остров, — подбоченился я, вызвав смешки.

— То есть, — задумался Холмс, — ты хочешь сказать, что уже сейчас обладаешь достаточной… хотя да, — перебил он сам себя, — обладаешь и это было заметно. Но если ты настолько силен, зачем тебе Питкэрн?

— Родина, приятные люди. Мне нравятся сложившиеся у нас на острове обычаи и взаимоотношения. Вы мне родные, так что хотелось бы видеть вас в будущем рядом. Но не насильно, не ставя перед фактом, что “будет так”, а по вашей воле, — озвучил я.

— Скажи, Вирему, — спросил один из патриархов, цепко вглядываясь в меня. — А не имеешь ли ты отношения к этому нападению?

— Хм, я могу сказать “нет” и не соврать, — соврал я. — Но не буду, потому что это неважно. Даже если предположить, что я “спровоцировал” это нападение, то как это повлияет на результат?

— Парень прав, — выдал, на удивление, МакКой. — Если это и он, то не он говорил за того офицеришку и за комиссара. Нахер мы никому не нужны, а как появится что-то ценное — набегут, как поганые стервятники. Я этих внешников знаю. Так что, лично я за то, чтобы парня поддержать, а внешников, если явятся — послать. А спровоцировал, не спровоцировал… по три раза в день слышу по радио “SOS, пиратское нападение!” — и хер кто на них отвечает! — выдал старик.

— Минуточку, господа, — нахмурилась учительница Дуглас. — Вопрос, как я понимаю, стоит о расширении автономии от короны. То, что в военном плане мы сможем это себе позволить, я допускаю. Сегодняшнее все видели, и я, честно признаюсь, впечатлена. Вопрос снабжения, как я понимаю, тоже не стоит, а судя по ряду разработок Вирему — техника у нас будет, как и свои корабли. Но, встает вопрос политики. Если мы “спустим” текущую ситуацию, то через полгода-год на неё всем будет наплевать, — продолжила она. — Либо мы начинаем отделение сейчас, на основании неисполнения Короной своих обязательств, либо, через год, как вы выразились “послав чиновников”, будем обычными бунтовщиками и сепаратистами.

— И что ты предлагаешь, Мэри? — осведомился Холмс.

— Ничего, просто говорю, что если заявлять об автономии, то сейчас, а не по прибытии гипотетических “чиновников, — развела она руками.

Соответственно, встал вопрос, а надо ли Питкэрну всё это, что, после обсуждения (и под подбадривающие вопли “прогуливающихся под окнами”) определили как "надо". Всё же, отношение “сдохните молча, не отвлекая важных людей” довольно сильно задело как питкэрнцев, так и совет.

И началась суета — как для сотрудников НИИ, после лет спокойствия, в смысле строительства еще двух судов (что было быстро), так и работе по расширению “жизненного пространства” острова. По здравому размышлению, решили расти не “вширь” а “вверх”, строя ярусные фермы. Благо, народу было не так много.

На Питкэрне, тем временем, было проведено “всеобщее голосование”, с единогласным решением “а ну эту Англию на фиг”. Соответственно, куча работы по переводу киноплёнок в видеоформат, копии документов с подписями, тиражирование аудиозаписей переговоров по рации (благо, функционал записи у официального радио острова был, фактически, “не отключаемый”).

В общем, возни была куча, причём для всех, а тем временем, мои биороботы провели свои “пресс-конференции”. По радио особого ажиотажа не было, но вот через пару недель, выяснилось, что ООН переезжает. Американцы закономерно наложили вето, но им ответили в стиле: “а мы просто соберемся в Швейцарии, ну а вы сидите в составе десятка стран”. В итоге янки смирились, и следующее заседание ООН будет проходить в Берне.

Насколько же результативны вышли “откровения биороботов”, в смысле бегства населения Штатов от в край охреневших сверхов — был вопрос будущего.

Наконец, через полторы недели после нападения, трое советников и моя физиономия направились в Веллингтон, посетили ряд редакций прессы, посольств стран, раздали копии и, поймав комиссара заморских территорий — передали ему официальный посыл на хрен от населения Питкэрна, за “неисполнение принятых обязательств”.

Кроме того, была направлена куча писем в редакции прессы по всему Миру. В целом, подготовка не прошла даром, так что за неделю мы подняли волну и… сбежали на остров. Смысла участвовать во всяческих “дебатах” и прочем просто не было, да и “признание” Питкэрна нам было толком то не нужно — важен факт “обозначения позиции”.

С месяц тема, наряду с переносом ООН (правда, в гораздо меньшей степени), муссировалась прессой, старушка Лиззи произнесла обращение к “заблудшим детям”. Ну, лично я поржал, особенно на фоне “единогласного принятия решения” — перл: “бездумные бунтари, которых меньшинство” — звучало на редкость удачно.

Но в целом, на нас забили. Союз, как и ряд стран соцлагеря, нужно отметить, признали нашу независимость и установили “радиодипломатический диалог”. И предложили построить у нас коммунизм.

На что были вежливо посланы подальше — коммунизм у нас уже есть, вы у себя постройте, был совет Совета Питкэрна. По-моему, ему не последовали, но в покое нас оставили.

Тем временем, на фоне всех этих пертурбаций, у Нарси появились пара братьев, которых мы с Лил, после обсуждения, решили назвать именами диоскуров. У Лил, как я и рассчитывал, образовался канал взаимодействия с многомерьем, так что через год я рассчитывал плотно заняться её и Нарси обучением.

А на острове тем временем были возведены два яруса пищевых ферм, строились морские фермы — как для рыб, так и для моллюсков. После довольно напряжённых теологических споров, была восстановлена (и несколько доработана биологом) популяция свиней. А то секта, чей храм был у нас, почитала их несъедобными, что в рамках нашего острова можно было приравнять к преступлению против человеков.

А вот в Веллингтоне начались не то, чтобы неприятности, но невнятные копошения. Вирему-тех стали обкладывать налогом, как иностранную фирму на территории Новой Зеландии. В целом-то логично, вот только независимость Питкэрна Новая Зеландия не признавала, что делало подобные телодвижения довольно некрасивыми.

Впрочем, я просто закрыл офис, объяснив работникам, “кто во всем виноват”, закрыл счета в Новозеландском банке, открыв их в представительстве Швейцарского и перенаправил туда же патентные выплаты (которые, пусть и урезаемые текущим судилищем, потихоньку росли).

А общение с большой землёй мы стали осуществлять через Эквадор — точнее, Галапагосские острова, которые, кстати, были поближе Новой Зеландии. Благо, в этом году в Эквадоре сменился президент на социал-демократа, а “социалисты” к Питкэрну относились положительно и режим торговли и таможенных пошлин был для нас максимально благоприятный.

Гольдштейн, так и оставшийся моим агентом, с ехидством рассказывал по радио о некоторой подковёрной возне в Новой Зеландии, и появившихся в узких кругах анекдотах, на тему того, что, чтобы брать налог — надо сначала признать объект обложения таковым.

Мы же начали производить ряд товаров, средства за которые пускались в развитие острова. Жидкокристаллические дисплеи тёзки, довольно грамотно проработанные проекторы Роберта и ряд генно-модифицированных растений от меня.

Дело в том, что именно в биологии я, похоже, нашёл свою страсть, так что выведение, например, высокоурожайной и неприхотливой картохи приносило мне искреннее удовольствие. Впрочем, работа с техникой так же, но вот столь “горящим” я ранее не был.

И, безусловно, как развивался сам, так и изучал доступное. Проверка “параллельных миров” Роберта показала, что да — это “эмуляции”, причем существующие в смещённом пространстве в нашей звёздной системе. Что, подозреваю, обусловливало их небольшое число.

А вот с тем, что за люди там — возникал вопрос. В принципе, в теории, это чисто трёхмерные объекты. Или они же, в динамике развития (или даже размножения, время в эмуляциях было очень разноскоростным). Но изначально — копии. А вот на практике выходила картина, что и они могут быть подключены к “многомерному человеку”! Правда — при соблюдении неких, мне неизвестных условий. Этакое “обретение души”, хмыкал я, рассчитывая модели.

Впрочем, могли быть и “не подключены”. Сам процесс “присоединения” был мной разобран как на моих детях, так и при отслеживании ряда беременных островитянок.

Из Штатов, кстати, шёл поток мигрантов — в Европу и Латинскую Америку. Очевидно, ряд думающих людей соотнесли заявления моих биороботов и окружающую реальность. Что меня, признаться, радовало — всё же, бессмысленные смерти в угоду каким-то психопатам вызывали у меня резкое отторжение. Но вот в международной политике Америка не так много и утратила, разве что потеряла возможность контролировать ООН “физически”. Припоминая историю, я вспомнил момент с обвинением в “изготовлении, хранении и использовании химического оружия”.

Страна с “химическим оружием” была разрушена, массовые жертвы и твёрдо доказанная спустя пять лет истина — амеры просто врали ООН. И… никаких последствий. Даже судов никаких не было. Так что, в рамках текущей политической системы Мира — это закономерно, вздыхал я.

Правда нельзя не отметить ряд статей в прессе Европы на тему того, что судя по официальным высказываниям и действиям американских политиков, азиаты — безусловные дикари. Какая дикость — проводить турниры среди равных, объявлять правила и прочее! Истинно цивилизованная страна должна скармливать агрессивным преступникам беззащитных граждан, вот она — истинная цивилизация и свобода.

А в целом, к девяносто второму году ситуация в мире окончательно стабилизировалась. Два полюса противостояния — Азия и Северная Америка — привлекали агрессивных сверхов. Вменяемые же скорее шли цивилизации на благо. Не столько исследованиями — всё же, тессеракт, неподконтрольный носителю, делал из сверха не самого творческого в смысле науки человека. А вот в смысле архитектуры, да той же биологии — я оказался не единственным генным инженером, и вопрос голода уверенно отступал от Земли. Да и с экологией было получше, если припомнить мою Землю, прикидывал я.

Из личных моментов был довольно любопытный: как Лил, так и Нарси — активно занялись тренировками многомерщика с довольно любопытными результатами. Дело в том, что склонность “естественных” многомерщиков была несколько слабее симбионтных. Что, кстати, давало основания предполагать, что симбионт также определяет “склонность”. И, нужно отметить — склонность не была приговором, скорее талантом. Это тессеракты “жестко ограничивали” носителя, да и не столько давали возможность многомерного оперирования ему, сколько оперировали сами. Чему мои пусть и скромные, но всё же успехи в овладении ухватками техника и биолога — показатель.

Ну да не суть, вопрос в склонностях девочек. У Нарси это был тактильный термокинез, достаточно высокого уровня. Тактильный, очевидно из-за многомерной “близорукости”, этакому антиталанту в сенсорике, что не слишком страшно — решается как тренировками, так и техническими средствами.

А вот у Лил — довольно слабый телекинез и просто талантище в оптимизации когнитивных процессов многомерья. Да, своих, но через пару лет моя супруга будет на голову “мозговитее” меня, если я не поднапрягусь.

Рассудив, шовинистичный и самцовый я, решил поднапрячься: Лил — девочка хорошая, но если она будет не просто быстрее думать и оперировать большими объёмами памяти, а станет ощутимо умнее меня, то она меня под каблук загонит. С лучшими намерениями, но подкаблучная жизнь мне не угодна, разумно заключил я.

И в целом, довольно оптимистично смотрел в перспективу, как вдруг, в конце девяносто второго года, в воскресенье радио и уже вполне ловимое спутниковое телевидение разразилось истерикой — какая-то, прости флуктуация, годзилла (ну близко к тому, судя по смазанным снимкам немногих выживших), к чертям разнесла инфраструктуру иранского нефтяного месторождения Марун. Людей тоже немного выжило, а главное, судя по чуть ли не прямой трансляции — жёсткое излучение на месторождении зашкаливало, как после грязной ядерной бомбардировки.

Вот реально, если бы не фотографии, я бы подумал что янки решили повторить историю с Хиросимой и Нагасаки, благо что в текущих мировых реалиях — нефть у арабов была им серпом по яйцам. Но на многочисленных фотографиях фактор, разносящий месторождение, был не грибом, а именно годзиллой, объятой электрическими разрядами, метров пятнадцати ростом.

Вот ведь фигня какая, призадумался я. Откуда эта хрень взялась, что ей нужно, и не ждать ли нашествия? Вроде бы, на работу сучностей не похоже, но радиоактивные годзиллы, с другой стороны — к автохтонным видам нашей планеты не относятся. Впрочем, поживем — увидим, заключил я, со вздохом констатировав, что жить становиться всё веселее.

11. Порталы и Дайкайдзю

Собственно, после подобных новостей я крепко призадумался. Ну, положим, подобную годзиллу, в теории, ушатать можно. По крайней мере, ничего из того, что было достоверно известно, этому не препятствует. Ну, пятнадцать метров росту — так это скорее недостаток. Молнии, бьющие из задницы — скорее показуха или хреновый контроль своих возможностей. А вот повышение температуры вплоть до спёкшегося песка на десятке метров это уже неважно, а самое хреновое — жёсткое излучение.

И встает вопрос: а одна ли годзилла? Потому как если их, например, сотня — они за год изгадят Землю до состояния ядерного могильника. И откуда она, пакость такая, взялась, а главное — что мне в омрачённом годзиллами всяческими будущем делать? Так-то, Питкэрну подобная годзилла, в теории ни прямо, ни косвенно не угрожает, прямо — ей вообще судно какое нужно, чтобы до нас добраться. А после — как мой биоробот, будет в пространственное искажение биться, только не столь артистично.

А если по дну, прикинул я и понял, что если по дну — то хреново. Не говоря о том, что заразит всё жёстким излучением, как сволочь, так ещё островок у нас небольшой, а годзилла сможет его как сковырнуть (по крайней мере теоретически), так и вызвать тектоническую активность.

Так, во-первых — нужно уязвимость острова нивелировать, стал прикидывать я. Автономные генераторы искажений, как я прикидывал, для армирования “летучего острова”. И фиксация в пространстве относительно центра массы Земли при необходимости. А то придется сбегать с планеты из-за пакости всякой, а это не есть хорошо.

Во-вторых — нужно разобраться, что за пакость эта годзилла, причём чем раньше, тем лучше. Отслеживание новостей и порталы… Хм, а почему б нам вообще не сделать порталы статьёй экспорта, прикинул я. Ну, экономика перевозок сломается, как транспортных, так и пассажирских — так и хрен бы с ним, нас это не волнует, а человечеству в целом только на пользу. И мобильность подрастёт, а главное — лично мне совершенно не обязательно выходить из телепорта-выхода. Я могу и в сторонке где, без внешних спецэффектов.

Последствия… ну-у-у, скажем так, будут. Мы и так ряду товарищей как бельмо на глазу, а уж популярность Звезды, распределенной сети, вообще серпом по яйцам некоторым, с их интерсеткой. И вот, Вирему-тех начинает распространение портальной технологии, работающей… примерно с десяток тысяч километров от центра массы Земли. Хм, это и на Луне можно нормальную базу создать, прикинул я, благо на орбиту доставка выйдет мгновенная и неограниченная.

Ну да ладно, повторить технологию смогут, но единичные технари, причём, без понимания общего принципа, причём урезано — мы с Робертом довольно плотно возились с портальной технологией и вышли за пределы возможностей тессерактов. Собственно, первое, что нам пришлось сделать для нормального портального перемещения не между двумя точками приёма-передачи, а вообще между всеми входами-выходами — это разместить в дробном смещении комплекс квантовых компов, заякоренных на часть “портальных колец”.

Далее, будем мы её продавать, но недорого, относительно, конечно. Блин, надо Роберта звать, понял я и осуществил это. Проф явился, также задумчивый, всё же о годзилле знали все, и радости это знание не вселяло.

— Привет, Роберт, у меня появилась пара идей, хочу с тобой посоветоваться, — озвучил я, а после ответного кивка продолжил. — Смотри, после появления этой годзиллы… Ну, твари, напавшей на арабов, очень похожа на японских “гигантских странных зверей”, дайкайдзю, а годзилла — вообще считай один в один, — на что задумавшийся проф с сомнением кивнул, вроде “что-то слышал”. — — Не принципиально, — отрезал я. — В общем, есть тварь, явно опасная для людей, инфраструктуры и Земли в целом.

— Радиация, — кивнул проф.

— Именно, — подтвердил я. — Одна — куда не шло, но черт знает сколько их. Это явный многомерщик, но какой, откуда, с какой целью он провел трёхмерную манифестацию, какие его реальные возможности, происхождение, характеристики… Масса вопросов, а плюнуть на подобную гадость, боюсь, не выйдет. И не по совести, да и потенциальную опасность представляет как он, так и его возможные сородичи. Соответственно, нужна мобильность в рамках планеты.

— Спутники и позиционирование выхода из телепорта, — тут же предложил очень неплохую идею Проф. — А учитывая размеры этого годзиллы, можно даже написать программу, сигнализирующую о появлении.

— Идея очень неплохая, причем её мы осуществим, но у меня появилась иная, как в смысле перемещения к твари для наблюдения, так и к возможной эвакуации людей. Я не уверен, что если нападения повторятся, они будут в столь малолюдных местах. Города, например, в качестве объекта атаки.

— Портальные окна, как распространяемая технология, — догадался проф, на что я кивнул. — Бесплатно?

— Да щаз! — возмутился я. — Недорого, в пределах средней машины за индивидуальный, двухметрового радиуса “импульсный” портал с отсечкой, но не бесплатно.

— Запрет на “извлечение прибыли из возможностей паралюдей”, — выдал проф.

— Существует в дюжине стран. Так что мы можем им и не продавать, — царственно бросил я. — Роберт, это не наши проблемы, что из-за жадности нескольких корпораций могут погибнуть миллионы. Это проблемы миллионов, которые позволяют играть своими жизнями нескольким уродам.

— Не сказать, чтобы добрая позиция, — поморщился проф.

— А я и не добрый, — отрезал я. — Я — разумный. И знаю я про Штаты, только что мы можем сделать? — резонно вопросил я. — Информация об обстановке в Америке озвучена, притом уже не первый год, а воевать этих перекачанных сверхов… Вот честно, Роберт, я не уверен что от материка что-то останется, это раз. Единственный способ избавиться от того же Эйдолона — портал, из нам доступного, вот только его запредельная энергоактивность, это два. Тут шансы пятьдесят на пятьдесят, он вполне сможет сопротивляться переносу, не говоря о том, что такой объем тессерактов вообще мобильным генератором можем и не вытянуть. А значит, нужна иммобилизация и стационарный портал. А остальные на месте стоять не будут и тоже сильнейшие сверхи. В общем, чтобы решить проблему Штатов, нужна полноценная война сверхов, чего я не хочу.

— Знаю, — поморщился Роберт. — Просто неприятно ощущать свою великую родину как Сомали какое… Ой, только не надо мне опять про историю, — закатил глаза Хейуайр.

— Вот, не обижай Сомали, — веско покивал я. — А так, посмотрим, со временем найдем способ безболезненно обезвредить этих типов. Мне, знаешь ли, также мясорубка в Северной Америке не по сердцу. И вообще, мы про порталы, — напомнил я.

— Малый индивидуальный портал, эвакуатор, по сути, — начал озвучивать мысли Роберт. — типа браслета, выдернет носителя. Средний — это как ты говорил, стационарный в пару метров диаметром. И грузовой, наверное, не импульсный?

— Импульсный, но пятиметрового радиуса. И хватит, а то устроят черте что. Индивидуальные — это ты правильно придумал, да и по деньгам можно делать доступными, вот только вопрос криминала возникает, — задумался я.

— Блокираторы портального перехода? — спросил-предложил проф.

— В теории — да, а на практике недостатков выйдет больше достоинств. Хм, наверное, ограничение на одного человека, это раз, ну и детекторы индивидуальных порталов, это два. В банки, музеи и прочее подобное, — подумав, озвучил я.

— Не боишься военного применения? — осведомился Роберт.

— Ну так, серединка на половинку, — подумав, озвучил я. — А вообще — нет. В рамках существования сверхов — это скорее выйдет выравнивателем, нежели оружием. Слушай, кстати, а нам Луна нужна, на твой взгляд? — решил посоветоваться я.

— Луна? Имеешь в виду базы и прочее? — на что я покивал. — Да вроде и не нужна. — растерянно озвучил проф. — Вообще не приходит в голову, как может пригодиться нам там база, если что — проще орбитальную станцию сделать, под свои нужды.

— Да, примерно также прикинул, — протянул я. — ладно, сам справишься, или группу разработки создать?

— Так разрабатывать-то толком ничего и не надо, — резонно ответил Роберт, хотя и был не прав.

— Конечно, а делать всё будем ручками, — ехидно озвучил я, взирая на надувшуюся физиономию. — Нужна технология эффективного производства.

— Тогда нужна, — признал Роберт. — Да и дизайн с эргономикой, как минимум в нескольких вариантах не помешает проработать, — включил он голову.

Группа сформировалась, начала работать, а я призадумался: а не рано ли для подобных технологий? Хотя, тут форс-мажор очевидный. Да и если с кривыми сверхами “в поле” не факт, что удастся справиться, то, ежели они прилетят “в гости”, то просто ничего не сделают. Щит пространственного искажения за пределами их возможностей, пропускает только видимый свет в ограниченном диапазоне… В общем, за остров я спокоен. А с остальным — посмотрим, как будет, всё же годзилла эта крайне неприятной в перспективе смотрится.

И тут меня пронзила мысль, не самая, нужно отметить, приятная. Итак, есть факт, уже подтвержденный: нефтяное месторождение раздолбано, сожжено и фонит тяжелыми частицами, как последствие ядерной бомбардировки. Люди, которые спаслись, имеют повреждения термического и радиационного характера.

Но это не бомба, потому что есть фото и видео годзиллы. Вот только оптическая иллюзия будет на пленках, её будут видеть. Вариантов ядерных зарядов — тьма, стопятидесятимиллиметровые снаряды, например.

Итак, выходит, есть ненулевая вероятность, что некий сверх (либо поклонник японских фильмов, либо японец) скрывает группу нападения, проецируя годзиллу. А в это время месторождение расстреливается ядерными снарядами, например.

Возможно? Да, вполне возможно. А вот так ли это, или нет — вопрос открытый. Так что пусть разработка порталов ведется, а я займусь осуществлением идеи Хейуайра, размещением спутников телепортационного ориентирования. И к следующему (если оно вообще будет) появлению годзиллы, метнусь к нему и, для начала, хотя бы пойму, что это за хрень.

Так что проф, в группе из почти половины сотрудников НИИ, разрабатывал производственные линии и внешний вид нового товара, а я выводил на высокую орбиту позиционирующие спутники (ну и шпиёнски-связные, не пропадать же добру) и возился со своим “костюмом сверха”.

В рамках стоящей задачи это будет не лишним: в доспехе будут сенсоры различных типов, несколько “портальных копий”, усиленные проекторы искажений — в общем, выходил боевой костюм в два с половиной метра ростом, под тонну весом. Правда, это с учетом экранирования жесткого излучения и вообще всяческой электромагнитщины.

Посмотрел я на МБЧР у меня получившийся, да и начал его перерабатывать — чистая механика давала совершенно дурацкие выходные параметры. Выдрал нахрен силовые приводы, поменял на живые мышцы, дающие вдобавок дополнительную защиту. И жизнеобеспечение завязал на биологическую рециркуляцию.

Итоговый доспех вышел всё так же двухсполовинойметровым, но “стройным” относительно роста, даже слегка худощавым. Также я отказался от любых острых углов, в итоге вышел гладкий овальный шлем, без каких бы то ни было отверстий, покатые плечи и длинные тонкие ноги и руки. Страшновато получилось, и мне нравится, довольно заключил я.

А во время нашей возни в мире происходили события, охарактеризовать которые, кроме как “херня какая-то”, не выходило. А именно, американский постпред в ООН припер с собой на заседание неуязвимую бабу, которая задвинула речь на тему “новой опасности” и как всем со страшной силой надо вступать в ейный “протекторат” который она создаст. А то всё пропало. На резонные вопросы: “а откуда вы сию информацию, как минимум, насчет “всё пропало” почерпнули-то, дамочка?”, последовал невнятный ответ. “Мы за всем следили и знаем о новой опасности многое”, выдала Александрия и была заплёвана мировой общественностью.

Мол, если “за всем следили”, то почему не предупредили? Или дамочка изволит, с подачи постпреда и госдепартамента, врать, чтобы подчинить сверхов своей организации? Освистанная баба скисла и свалила (величественно, проигнорировав резонное “информацию предоставьте”). А я (и не только) получили пищу для ума, на тему того, что политическая верхушка Штатов давно и надежно оттрахана в мозг. Потому как подобное поведение и подобные “аргументы” могут использоваться только для людей с некоторыми повреждениями когнитивного аппарата.

И, тем не менее, через месяц после появления годзиллы, в Штатах был организован “Протекторат”, а до кучи еще и некая Служба контроля за параугрозами. Чисто полицейски-военная, чиновничья организация, которой “Протекторат” подчинялся(!) как этакий силовой спецназ. И да, СКП была “как бы” международной организацией — Канада, Панама, Ямайка “участвовали” в ней. Но количество карикатур в мировой прессе после подобного финта ушами превысило все возможные пределы — кто “рулил” СКП, было очевидно, соответственно, стало очевидно, к чему ведут призывы “Паралюди всех стран должны быть в Протекторате!”

Впрочем, всех “застроить” не вышло, ну а ситуация в Америке просто получила юридически-государственное обоснование. Особой изюминкой на торте было то, что сверхи Протектората приносили личную(!) присягу должности “президент США”. Ёбаный стыд, точнее испанский, но ёбаный, ощущался от такой “международной” картины.

Тем временем проф и команда разработчиков создали “производственные линии”. С частью моментов пришлось возиться мне, потому как тессеракт профа просто не оперировал нужной мерностью, но в целом вышло сносно. Три линии, десяток тысяч в день “браслетов”, тысячу “окон” и пятьдесят “грузовых" порталов в сутки мы могли производить. Из “импорта” нужна была лишь среднего качества (лучше — лучше) сталь, вопросов же с кремнием в наших условиях не наблюдалось.

Собственно, подумал я, да и выделил из запасов ресурсы на производство. Раз уж начали, всё равно в дело пойдут, просто в зависимости от появления годзиллы (или годзилл), его природы и самого факта наличия будут вариабельны объемы и цены.

И занялся я вплотную делами домашними — Кастор и Поллукс подрастали, нужно было заниматься их обучением как многомерщиков. Да и Лил с Нарси требовали если не контроля, то некоторого присмотра и ответов на вопросы. В общем, занялся я семьей, как в смысле обучения, так и вообще.

Кстати, мои предчувствия на тему Лил были вполне оправданны — развивалась она больше в “многомерное мышление”, оставив телекинез как “тонкий инструмент” в работе и чисто бытовое удобство. А вот информацию супруга усваивала и обрабатывала на уровне меня в медитации многомерщика, причем, зачастую, напоминала о вещах, которые я игнорировал или подзабывал.

И всё равно, я в доме главный, решил я, сам приналегая именно на когнитивное развитие, читерски пользуясь “игрой вероятностями”. Главное, не начать это пищать из-под дивана, в ответ на вопрос “кто в доме хозяин?” от Лил, с иронией вспомнил я старый анекдот.

Наконец, в начале июня, радио и новости разразились паникой — давешняя годзилла напала на бразильский мегаполис Сан-Паулу и жертвы уже, менее чем за час, приближаются к сотне тысяч. Хм, прикидывал я, бодро облачаясь в броню, похоже, всё-таки, именно годзилла — если атака на нефтяной источник может быть работой людей, то вырезание мегаполиса, причем поэтапное… Вряд ли, хотя скоро сам узнаю.

Собрался и прыгнул телепортом в “примерное” месторасположение, что вышло очень “примерно” километр над поверхностью и пара километров от окраин города. Впрочем, костюм был снабжён проекторами, в том числе и гравитации (как и мои нанокиборги, но тратить свои силы в текущей ситуации было глупо).

Годзилла присутствовала и планомерно “зачищала” кварталы города. Это была именно годзилла, а не иллюзия какая, а вот от ряда моментов я, висящий в километре над городом, выпал в каплю. Для начала, судя по разрушениям, годзилла начала с ЦЕНТРА города, появившись там. Далее, вопрос проявлений: оперировал этот одноглазый годзилла электромагнитным излучением в самом широком смысле слова. От тепла, до радиации, причем очевидно, в радиусе метров десяти от себя, нарушал метрику пространства. Плюс создавал этакие высокоионизированные каналы для своих “молний”.

Далее, вопрос его природы — это был массив тессерактов, своей активностью напоминающих Эйдолона, причем, второй сущности, прикинул я, получив в этот момент разряд, в тысчонку мегаджоулей на искажающий щит.

Вот ведь пакость какая, обиделся я, взирая на уставившегося на мою персону годзиллу. Противный он был, одноглазый, в дурацких шипах и вообще пакость. Убедившись, что я не зажарился и не намерен падать к ногам пакости, годзилла разразился аплодисментами. Как по мне — бред, невзирая на некоторые четырехмерные “условия” прохождения звуковой волны. Ежели меня молния не взяла — так смысл в ладушках? Впрочем, пусть хлопает, милостиво разрешил я, больше народу спасется.

Итак, мы имеем дело, думал я показывая неприличный жест (ну мало ли, может, поймет), с чистым проявлением тессерактов, не завязанных на носителя. Тело здесь — просто инструмент, как бы не из гранита собранный, правда, с неким “энергетическим центром” внутрях, но даже если этот центр расколоть, набрать камня тессерактам — вопрос пары дней.

Не говоря о том, что он, пакость такая, многослойный, с уплотняющейся в арифметической прогрессии идеальной кристаллической решеткой. То есть долбить его снаружи — это даже тело не раздолбать, не говоря о том, что потеря тела этому конгломерату и не потеря вовсе.

И нахрена это второй сучности вообще, призадумался я. Слишком мирно живем? Ну, возможно, но бредово. Ладно, вопрос в том, как эту пакость воевать. Точнее, “как” понятно, всё в квазар. А вот как его в портал впихнуть? Он же отбиваться будет, тут разве что эффект неожиданности… И точно нужен не один маяк. Тут нужна сетка маяков по четырёхмерью и внешний генератор порталов, я сам такого не вытяну. Причем, ориентацию маякам придется задавать вручную.

Но возможно, правда вопрос, как сущность отреагирует… Хотя, похер как — вот сейчас, например, уже не менее пары сотен тысяч жертв, Так что надо будет разработкой заняться, решил я, начиная выдавать лещей по каменной роже проекторами и приближаясь к годзилле. А то он начал отвлекаться, а люди в городе ещё есть.

Плюхи годзилле не понравились, он начал меня всякой электромагнитной пакостью стараться прибить, как понятно — безуспешно, что искренне радовало меня и не менее искренне огорчало годзиллу. И тут рядом со мной, самым хамским образом, нарисовался Легенда и потянул свои поганые грабли ко мне. Да щаз, хмыкнул я, прикрытый искажающим полем, стесавшим пару миллиметров плоти. Легенда выматерился и последовал за отлетающим мной, да и начал на высоте качать права.

— Ты кто такой? — выдал он. — Здесь операция Протектората, хочешь помочь — следуй в штаб...

— Парачеловек в металлическом пальто, — ответил я на дурацкий вопрос. — И веду запись. Тем десяткам тысяч спасенным, которых мог прибить этот конструкт, будет очень интересно, что вместо отвлечения внимания я “должен был” искать клоунов в маскарадных нарядах, — последним я, судя по скривившейся роже, попал в уязвимую точку.

— Следуй в штаб, — тыкнул Легенда пальцем в окраину города.

— Следуй на хер, — тыкнул я в Легенду жестом предназначенным годзилле. — Вы, клоуны, прилетели, так что пока годзилла будет развлекаться с вами — люди убегут. А я в сторонке буду, посмотрю.

— Это Бегемот! — просветил меня янки.

— Первоисточник учи, неуч штатовский, — глумился я. — Это дайкайдзю, сиречь огромный странный зверь, похожий на годзиллу без хвоста, — грузил я парня.

— Японец? — подозрительно уставился на меня он.

— Русский, бля, — ответил я на великомогучем. — Всё, кыш-кыш, — помахал я ладонью и кивнул на годзиллу, играющим неуязвимой бабой в баскетбабу. — Лети, напрягайся.

— Нам нужно сплотиться, чтобы победить! — гневно уставился на меня Легенда.

— Победить ЭТО? — ехидно потыкал я пальцем в годзиллу. — Удачи и передай привет Наполеону.

— Какому Наполеону? — не въехал парень.

— Твоему соседу по палате, конечно, — честно ответил я.

— Ой, всё, — было концом нашей занимательной беседы после минуты восхвалений моего всего.

Экий я гадкий, мысленно хрюкал я, наблюдая как Легенда стал мешать зверушке развлекаться, садя по ней всякими лазерами издалека. И правду, кривые, оценил я, вот только нахрена с таким контролем многомерья использовать когерированный свет? Исказил бы самого годзиллу, или не может? Вроде было программное ограничение тессерактов, на изменения “внутри” живого, дурацкое и кривое, нужно заметить.

Тем временем к годзилле подлетели несколько сверхов, по земле топали ещё, соответственно, годзилла стал играть не только в бейсбабу, но и в бейссверхов. И тир, отметил я, поморщившись — несколько молний просто испепелили трёх сверхов.

Летучие сверхи, очевидно, протекторатные, тем временем ковыряли булыжное тело годзиллы, даже с видимым успехом, хотя без реального толка — учитывая уплотнение слоев, они ему стешут “плоти” треть, от силы. О том, что доберутся до ядра — даже речи не идет.

И, наконец, в многомерье полыхнуло — явился Эйдолон. Всё так же, как протекающая бочка, исходящей потерями энергии. Напыжился, засветился и вжарил по годзилле чем-то вроде атомарного расщепителя — потоком четырехмерного проявления, разделяющего атомы на электроны и позитроны. Это он жжет, мгновенно оценил я, смещая свою тушку в дробную мерность, что сделал вовремя. Лапа годзиллы рванула, как слабенькая ядерная бомба, как, впрочем, и воздух, закувыркавший Эйдолона. Легенда мелькал в виде светового потока, очевидно, вытаскивая сверхов, нужно сказать, к его чести, пару раз он пролетал через меня, явно стараясь “спасти”.

А годзилла взял, да и сместился в соседнюю “тень”, причем, очевидно, с концами. Сверхи, из тех что выжили, всячески ликовали и жрали противорадиационное, сваливая подальше, а я телепортировал на Питкэрн, налил себе литровую кружку рома и сел приводить слегка поколебленное миропонимание в соответствие с реальностью.

Итак, по анализу наблюдения Эйдолона и годзиллы, выходит такая фигня, что мало того, что они довольно однотипны в смысле тессерактов, так еще и очевидно обменивались пакетами информации(!). Не факт, что сам эйдохрен, возможно, только его тессеракты, в известность человека-носителя не ставя, но факт остается фактом.

А главное, годзилла свалила по окончании пикового информационного обмена. И выходит, помимо всего прочего, неприятная фигня. Уровень взаимодействия фракталов годзиллы и Эйдолона очень плотный, то есть это не стандартное, как в сети первой сущности обмен информацией — указаниями, тут чуть ли не координация действий. Собственно, ну оторвал Эйдолон годзилле лапу — и что? Разве что в ладушки не поиграет, что и не потеря, можно сказать, учитывая низкий КПД и общий бред “хлопательной атаки”.

А уж целостность искусственного гранитного тела должна быть тессерактам до фонаря. Но свалил, весь из себя “раненый и поверженный”. И нахрена, вот просто не понимаю. Сущность за номером два — фанат Эйдолона и подыгрывает ему, чтобы он победил? Как-то слабо верится. Сам Эйдолон имеет влияние на годзиллу? Так тоже не особо верится. Хотя, если взаимодействуют только тессеракты, то во внутренней иерархии сущностей вполне может быть некий “критерий ухудшения жизни”, чтоб не перегнуть палку.

А то ведь люди могут и корабли космические начать строить, выявлять зараженных (даже без триггеров) и валить с Земли. Хотя, тут и сам годзилла перебор выходит, но локальность действий и “уход” показывает, что некоторая программа ограничения террора есть.

Впрочем, пофиг, резонно заключил я. Эйдохрен мне в принципе не нравится, так что ежели годзиллу выкидывать в квазар, надо бы и его ненароком прихватить. А то не факт, что его тессеракты не сделают, в случае отсутствия на Земле годзиллы, такового из самого эйдохрена. Правда, наверное, не с телом, а просто отковырять массив тессерактов “на глазок”. Не выживет — да и хрен с ним, не очень-то и жалко. А если выживет — будет любопытный пример разрушения кластера тессерактов и последствия этого разрушения. Вот только, надо бы своей рожей не светить во время этих героических деяний. Не только в смысле доспеха, а вообще не светить, а то как сущность отреагирует на исчезновение столь объёмных и активных тессерактов — черт знает. Судя по признакам, вторая сущность вообще чрезмерно агрессивная и на весь ум отбитая.

Так что, помимо подготовки к “презентации” порталов, стал я, подключив супругу и Роберта, рассчитывать портал для здоровенного и, возможно, сопротивляющегося четырёхмерщика. Выходило как-то монструозно, ну пусть границы “портируемого” определялись по тридцати двум маякам довольно просто, то вот сам генератор порталов выходил четырёхкубовой хренью, которую, невзирая на наши старания, надо доставлять в пределы нескольких километров от “портируемого”, и которой понадобится не менее минуты на выход в “рабочий режим”. Безусловно, криво, но ужать, ускорить или увеличить диапазон воздействия для трёхмерья не выходило — невзирая на маяки, эта хрень начинала безбожно “мазать”, мгновенно портал просто не открывала…

В общем, не сказать что чит, скорее секретное оружие точечного применения. Ну и всё-таки, удалось, радовался я, приобнимая Лил. Были у меня опасения, что осуществить такое на технической базе либо невозможно, либо потребует исследований, сопоставимых со временем “естественного развития многомерщика”.

И, наконец, подошел срок “презентации”. Готовились к нему серьёзно, а саму презентацию решили осуществлять в Берне, по ряду понятных причин. Кстати, приятный момент, который я упустил ввиду кучи более “важных” — при распространении портальной технологии нам не нужно будет тащить товары, как к нам, так и от нас морем.

Правда, пришлось увеличивать объём “запортального компьютерного кластера”, разрабатывать дополнительного “управляющего” и задействовать повышенные сенсорные мощности, но на фоне возможности безопасно путешествовать по Миру, причем не только тайно, но и явно, это было ерундой.

В презентационном зале отеля “Дворец Белвью” были установлены видеопроекторы, и арка “среднего портала”. Для аренды в этом международном и дипломатическом отеле (а тут с завидной регулярностью ещё в “до ООН-овское” время проходили международные встречи) пришлось договариваться с жадными швейцарцами. Попасть на аудиенцию к президенту было не сложно, а вот потом… дело в том, что в Швейцарии был Совет, прямо как у нас на Питкерне. Избираемый на четыре года, но обычно пожизненный, до добровольной отставки по факту. И вот они, на год, выбирают из своих рядов “президента” и “вице-президента”, причем с непременной ротацией, так что “президентит”, по факту, каждый советник.

Ну да не в этом суть. Когда до текущего президента дошло, что Вирему-тех в моей роже понадобилось, после слов “портальная технология”, он алчно оскалился, собрав через четверть часа шестерку коллег, и стали меня эти типы “колоть на эксклюзивную информацию”.

Причем, если бы меня окучивали “на деньги” — вопрос бы не стоял. Этим типам понадобилось “благоприятствование и скидки” для Швейцарии. Впрочем, через полчаса, отойдя от “психической атаки”, я тоже стал грозно пищать насчет благоприятствования Питкэрну и Вирему-тех.

Собеседники попечалились, но правоту признали. А по итогам выходило, что у Питкэрна с Швейцарией заключается ряд договоров, бестаможенный проход, безвизовый режим и прочее подобное (это пусть наши советники воюют, МакКоя на этих швейцарских бандитов спущу, тихонько радовался я).

А взамен, Вирему-тех представляет индивидуальные порталы с 20% скидкой, то есть в пределах сорока штатовских долларов. И получает налоговую льготу (точнее, её получают швейцарские поставщики) на поставки стали. В общем, часов шесть я с этими почтенными старыми пердунами провел (не все были старыми, а отдельные личности и вообще — пердуньями, но общей картины это не меняло).

В общем, прикидывал я, вышло неплохо, да и довольные морды и рожи швейцарских советников выдавали, что и им “зашло”. Мне даже, очевидно, на радостях, предложили в качестве места для презентации дворец Лон. Что было лестно, но чрезмерно — фактически, как презентация в Кремлевском дворце в России.

Кроме того, в Бельвью проживала масса политиканов разных стран. Которые не приперлись бы на презентацию “какого-то там Вирему, причём с русской фамилией”, но вполне могли “заскочить на огонёк” в конференц-зал отеля своего пребывания.

В итоге, на экранах перед собравшимися был вид на “висячие сады Питкерна”, довольно известные в Мире, ну и моя рожа, в компании супруги и детей направляющаяся к порталу. Вообще, вытаскивать их я несколько опасался, но как демонстрация надежности и безопасности это было идеально, да и Лил меня фактически уговорила, говоря что “так будет правильно по многим причинам”. Что не помешало мне обвешать семью всей возможной и частью невозможной защиты. Наконец, мы вошли в приемное окно портала, а после секундной невесомости, слегка покачнувшись, вышли в Берне. Направились к столу-трибуне, где разместилось семейство, а я начал, прервав гул, обращение.

— Уважаемые гости, почтенные хозяева, — слегка кивнул я группе из трёх советников Швейцарии. — Представители прессы и просто те, кто случайно оказался тут. Вирему Технолоджи официально объявляет, что с сегодняшнего дня открыта продажа технологии мгновенного перемещения — порталов. Впрочем, мгновенно — не вполне корректно, — уточнил я, — перемещение происходит за долю секунды. Мы предлагаем, — продолжил я, пока проекторы демонстрировали “портальные возможности”, — порталы индивидуальные, в виде браслета. В них невозможно “войти”, но можно выйти в любой из привязанных выходных порталов. Портал “семейный”, — с легкой улыбкой озвучил я, указав жестом на семейство. — Именно входной портал, позволяющий выйти в любой другой, и, наконец, портал “грузовой” или коллективный, работающий либо только на приём, в случае использования его как пассажирского или многопоточного терминала, либо подключающийся к аналогичному “грузовому порталу” для передачи грузов.

— Цены? Это безопасно? Есть ли ограничения по расстоянию? А не столкнутся ли люди в портале? Вы кейп? Сколько стоит патент? — последовала череда вопросов, которые я прервал поднятием руки.

— Давайте я отвечу по порядку, — начал я. — Цена на индивидуальный портал составит семьдесят пять швейцарских франков, кроме случаев скидки отдельным, благоприятствующим Вирему-тех, странам. Данные порталы будут продаваться всем частным лицам без исключения, это средство не только и не столько перемещения, сколько надежной эвакуации. Транспортный портал, — продолжил я, указав на портал на постаменте. — Диаметром два метра двадцать сантиметров, имеет ограничение на единоразово переправляемую массу в одну тонну. Стоить он будет десять тысяч швейцарских франков. И, наконец, портал грузовой или пассажирский, диаметром пять метров, имеющий режимы соответствующего грузовому или пассажирскому перемещению приема или передачи. Стоимость его — три миллиона швейцарских франков, он предназначен для крупных фирм и как транспортные ворота городов. Безопасно ли? — указал я рукой на семейство, на что послышался гул. — Ну, свою семью я порталу доверяю. А также в продажу поступят стационарные детекторы индивидуальных порталов, — продолжил я. — Для банков и прочих заведений, в которых забывчивый владелец индивидуального портала может что-то прихватить ненароком. Тут уже решения банков, магазинов и прочего — впускать клиента с порталом или нет, а клиента — посещать ли заведение без него. И, наконец, портал недоступен для паралюдей. Не абсолютно, но у “осколков”, — обозначил я общепринятое название тессерактов, — разные параметры и, если так можно выразится, “масса”, с которой не справится даже грузовой портал.

— То есть, вы не кейп? — послышался почти выкрик.

— Эх, я же сказал, по порядку, — укоризненно ответил я и продолжил. — Я не ношу плащей, масок, капюшонов и прочей клоунской безвкусицы. Но я парачеловек, да, — продолжил я под гул из зала. — Собственно, триггерное событие было относительно недавно и довольно известно, — навел тень на плетень я.

— Кейпам запрещено заниматься бизнесом! — послышался выкрик.

— Охрана, выведите что ли крикливого господина,— барственно указал я. — У нас презентация, а не дебаты. Впрочем, на вопрос я отвечу, — огласил я. — Мне не интересны десять стран, указывающих мне, могу ли я торговать или нет, я не вхожу в их юрисдикцию и не заставляю покупать свой товар. Ладно, продолжим. В рамках Земли и близлежащего пространства ограничений нет, технические детали в брошюрах. Люди в портале не столкнутся, как и на выходе — в случае чрезмерного “пассажиропотока” на терминал функционал портала предложит иное место, либо огласит “время ожидания”. Угрозы ожидание не несет, но довольно некомфортно, невесомость, — уточнил я.

— То есть, — послышался не выкрик, но достаточно громкий голос, очевидно, ознакомившийся с брошюрой дамы, — ваш “управляющий компьютер” будет иметь данные о том, кто, куда и с каким по объёму грузом перемещается?

— И как он определит “кто”? — полюбопытствовал я. — По цвету нижнего белья или прическе? — продолжил я под смешки. — Компьютерный терминал контролирует потоки пассажиров и грузов, для безопасности. Но доказывать Вирему-тех это не будет. Как и знакомить с технологией. Не желаете — не покупайте, — широко улыбнулся я. — Как, впрочем, мы не будем ничего патентовать и лицензировать. У Вирему-тех есть крайне печальный опыт конфликтов в сфере “патентного права” так что мы будем продавать только готовый товар.

— Но технари смогут его повторить? — послышался вопрос.

— Сколько угодно, — ответил я. — Технология портала широко известна и используется паралюдьми, в том числе и со склонностью к технике. Но максимум, что они создадут — входной и выходной портал, связанные друг с другом. К нашей транспортной сети подключиться не выйдет, плюс ряд моментов, решающихся только в нашем портале, — на что последовали вопросительные выкрики и я пояснил. — Относительная скорость. Не говоря об общем движении в Галактике, та же Земля вращается, вокруг Солнца, своей оси. Если не учитывать моменты кинетической энергии, то при выходе из портала последствия могут быть печальными и неаппетитными.

— Монополия Вирему-тех? — последовал вопрос.

— Если угодно — да, — ответил я. — Мы не заставляем покупать и не настаиваем, мы просто предлагаем товар на своих условиях.

— Антимонопольное законодательство этого не позволит! — послышалось высказывание.

— Государство Питкэрн не заключало никаких, подчеркиваю, никаких международных соглашений и договоров. Большинство стран, признавших нашу Великую Родину, подобных законодательных атавизмов не имеют, а остальные — повторяю в третий раз, мы не заставляем покупать и пользоваться нашей продукцией.

Довольно любопытными были рожи некоторых постпредов при ООН, “случайно” попавших на презентацию. До товарищей стало доходить, что их “непризнание” — палка о двух концах, соответственно, они лишены даже шанса апеллировать к “международному праву”.

Ну а в целом — презентация продлилась еще пару часов. Я ответил, что да, не намерен ничего никому доказывать раз десять и четыре — что гражданам САСШ (рожа постпреда названных была приятно-кислой при названии) будут продаваться только “индивидуальные порталы”, поддерживать деловую активность и вникать в проблемы граждан государства, старающегося ограбить меня и мою фирму, я не намерен. Был ряд любопытных вопросов насчет околоземной орбиты и Луны — на что я широким жестом предложил пользоваться, благо, ТТХ порталов есть в брошюре. Были забавны вопросы на тему “какую оптовую скидку предложит Вирему-тех?”, на которую я, с искренне изумлением, ответил, что в ближайшие десятилетия проблем со сбытом Вирему-тех не предвидит, а за крупные партии будет просить наценку не более половины от цены. Присутствующие посмеялись, спросивший обозвал меня “коммунистом” и был (даже я подождал, ибо было интересно слушать) освистан каким-то русским, на пальцах доказывающим, что Вирему явный… непонятно кто, но точно не коммунист.

По итогам, было открыто два торговых представительства: в Эквадоре и Швейцарии, а замотанный я, с семьёй и Советником (главой Федерального департамента иностранных дел Швейцарии), отбыл на Питкэрн. Кстати, отправляя усатого дядьку Рене Фельбера на растерзание Совета Питкэрна, я вполголоса пригласил его в гости, “после завершения переговоров”. Дело в том, что у дядьки были явно ощущаемые биологом проблемы онкологического характера, что было вполне исправимо и могло быть не только по-человечески правильно, но и потенциально небезвыгодно.

А дома я, приобняв Лил и нежась в гамаке (спиногрызов мы отправили доминировать над сверстниками в смысле путешествия и вообще), припоминал первую свою “гуманитарную акцию”, связанную с усатым типом. Вокалистом вокально-инструментального ансамбля “Королева”, которому я не дал помереть от “болезни зелёных”.

В 1990 году, слухи о болезни гражданина Булсара активно муссировались в прессе и вообще, тревожили фанатов и широкую меломанскую общественность. Всё же, при всех прочих равных, этот перс — один из самых выдающихся певцов и музыкантов двадцатого века, что, учитывая плеяду талантов — немалый показатель. Так что в Лондон я прибыл инкогнитой, но с твёрдой уверенностью товарища излечить. Правда, возникли проблемы с отловом, а в итоге — с незаконным проникновением на территорию, но я справился. И, в результате, не только устранил вирус, но и поставил некоторое органическое отторжение на ряд наркотических препаратов. Не хрен потому что, пусть песни пишет и поёт, справедливо отметил я.

И, кстати, песенка “Изготовлено на небесах”, вошедшая в альбом следующего года “Тонкий намек”, была ничуть не хуже, чем в моей реальности, правда, исполненная не в минорном, а мажорном тоне.

Тем временем господин Фельбер зашёл в гости, выпил пару кружечек рому и был “прибором” продиагностирован и излечён.

— Онкология, начальной стадии. Если желаете — можете провериться, следы заболевания будут в анализах ещё пару недель, — ответил я на резонный вопрос. — Впрочем, можете и не проверять, это просто акт дружеского расположения, так что можете забыть.

— Рак, — задумчиво произнес Фельбер, — Мистер Иванов, это может быть величайшим прорывом в медицине!

— И не будет, уж точно не в ближайшие годы, — пожал плечами я. — И я рассчитываю на вашу деликатность — работа этого оборудования завязана на моё присутствие, кроме того, есть ряд социальных моментов. В общем, до двухтысячных годов, этой технологии, а тем более “лекарства от рака” — не существует. Максимум — отдельный человек к “неизвестному парачеловеку”, да и то не хотелось бы.

— Если индивидуально, то я вас понимаю, господин Иванов, — подумав озвучил советник. — Жаль, но ваши портальные разработки действительно нужнее и спасут больше жизней.

А вообще, с учётом биолога я находился в сложной этической вилке — в теории, я мог изготовить и продавать лекарство от старости, не говоря о прочих мелочах. Но человечество, да ещё отягощённое квадратными, к этому просто не готово. Расчёты выдавали крайне неблагоприятные результаты и прогнозы, так что я просто отложил момент “мирового здравоохранения и фармацевтики” на двухтысячные.

Ну не решалась в рамках моей этики проблема, так что, кроме тех, кого я называю близкими (и перса тоже, хоть он об этом и не знает), я лечить, до поры, не буду.

И начались массовые продажи порталов, причем в Эквадор было аж паломничество из Штатов. А я ждал реакцию политиков или сверхов. Ну, янки ожидаемо изошли на фекалии, в смысле “это достижение всего человечества, поэтому не может принадлежать одной компании, а должно принадлежать другой компании, непременно американской!” Исходили они на неаппетитную субстанцию как в прессе, так и в международном формате, но особой поддержки не получили. Правда, в Штатах было несколько “сожжений чучел проклятого папуаса Вирему”, что меня в моей позиции только утвердило.

А вот к празднованию рождения сына плотника, я дождался. Позёвывая и почёсывая части своего организма, разбуженный на рассвете я с супругой любовались расположенным в видимости Питкэрна Авраамом Линкольном. Сего человека и атомохода сопровождали три крейсера, три эскадренных миноносца, и куча мелочёвки сопровождения, одна из которых, типа десантный катер, уверенно чесала к Питкэрну, сопровождаемая парой геликоптеров и одной летающей и неуязвимой бабой в качестве воздушного сопровождения. Вот ведь бардак какой, посетовал я, активируя искажающий щит острова.

12. Вендетта по-питкэрнски

Десантный катер бухнулся носом в щит, закономерно остановился и всяческий маринад на борту закономерно попадал. Я же, наблюдая как неуязвимая баба бухается в щит, похвалил себя за то, что перехватил управление защитными системами острова. Управляющий щитового проектора был параноидален (что оправдано) и скорее всего, поднял бы щит, после удара об который катер с маринадом просто бы потонул. В принципе — не жалко, но вероятность разойтись бортами после такого сошла бы на нет, а топить кучу народа… Ну можно, если нужно. Однако я необходимости в таком не видел.

Население острова и сотрудники НИИ самым вопиющим образом собирались на пикник на побережье, приносили раздвижные столы и вообще готовились к жестокому противостоянию с врагами. Советники даже приперли стулья и засели за столом с радио, по моему — играя в покер. Ну, в принципе, учения были, как и проверки, так что всё нормально, хотя многие волнуются, оценил я.

И “агрессивные дипломатические переговоры”, похоже, на мне, потому как советники (очевидно, не без помощи грушевого бренди с грушей в бутылке) взяли и хамски назначили меня “военным губернатором” острова. В принципе логично, но могли бы и спросить, прежде чем назначать.

Ну да ладно, думал я, выходя на причал, от которого до десантного катера со слегка разукрашенным синяками обитателями десантного катера и бултыхающейся в воздухе (и без синяков, а жаль) неуязвимой бабы было метров десять.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался я. — Что привело вас к берегам нашей Великой и Прекрасной родины, Питкэрна?

— Кто вы, представьтесь, — брюзгливо проорал какой-то гражданский, с прискорбно малым количеством синяков, а через минуту молчания вспомнил, что не назвался сам. — Бюро по делам западного полушария, Департамента государств Соединенных Штатов, Алекс Морган, глава управления по делам Питкэрна.

— Вирему Иванов, военный губернатор Питкэрна, — выпав в каплю ответил я, после чего дал волю чувствам. — Шта?!!

— Правительство Соединенного Королевства, — чопорно озвучил Морган, — переложило бремя защиты и управления Заморской территорией Питкэрн на плечи Соединенных Штатов.

Вот засранцы, причем все. Это у них ещё и обоснуй есть, хотя по факту — пиратское нападение. Ну ладно, пофиг, решил я и ехидно озвучил:

— Независимое и суверенное государство Питкэрн не нуждается в вашей защите и управлении, не признает за вами как прав, так и легальности и легитимности передачи “бремени”, после отказа от протектората Короны. В общем, не будет вам поживы, кыш-кыш, — помахал я ладонью.

— Передай разработки и технологию порталов! — пропищала неуязвимая баба в “героической позе” пребывающая на фальшборте.

— Сударыня, позвольте осведомиться, — помахал я кожаной треуголкой (форменной, нахлобученной мне на голову Лил), — вы изволите быть дурой по недостатку образования, или у вас это, — изящно помотал я пальцами, — органическое что-то?

Пока собеседница багровела ликом и придумывала ответ, я, благо расстояние было невелико, вглядывался в саму дамочку во всех смыслах. Вообще, не дамочку, а скорее девчонку, подросток, явно моложе шестнадцати, оценил я и начал офигевать. Ну ладно, тессеракты от второй сущности, четыре штуки и все подключенные, последовательно, а не как у Эйдолона. Это уже привычно для “протекторных”.

Вот только передо мной был… Ну вот хрен знает как назвать то надругательство, что согласно биологу, ряду приборов и моим ощущениям было передо мной. Итак, девчонка-подросток, пары лет от начала менструального цикла максимум. С раком, сцука, четвертой стадии, ей жить, будь она человеком, менее дня. Под явными опиатными обезболивающими, которые по мозгам бьют неслабо и вообще вменяемости и адекватности не способствующие. И все это поддерживается тессерактами “как есть” да еще и наделено “эрзац-неуязвимостью”.

Эрзац, потому что, на минуточку, кора головного мозга и кровеносная система отключена от поддерживающего весь остальной организм биологического тессеракта. Не мозг в целом, не голова, а только кора головного мозга, притом не вся. Видимо, биологический тессеракт оценил личность обдолбанной соплюшки с жуткими болями и решил что поддерживать “ЭТО” он не будет. Хотя весь организм и концентрацию нейромедиаторов и гормонов в клетках он исправно поддерживает.

При этом, тессеракт-физик дает трехмерное проявление организма по прочностным и вязкостным проявлениям фактически неуязвимым, но вот ежели неуязвимую бабу не кормить — то у неё отомрет кора головного мозга, при живом и неуязвимом всём остальном. Тессеракт-реалист у обдолбанной владелицы, оценил я действия биолога Александрии.

А вообще, учитывая ТТХ её тушки, она не только “вечно обдолбанная”, так еще и с людьми хрен взаимодействовать сможет толком, разве что с кем-то уровня её прочностных характеристик, похоже. В общем, тихий ужас, а я, похоже, девчонке на больную мозоль наступил, сам того не желая. Впрочем, жалеть её я особо не жалею. Передо мной фактический труп, замороженный тессерактами за несколько часов перед смертью. Вот только задержавшийся на этом свете и в угоду всяческим упырям (а, возможно, и себе), отравляющий существование живым.

— Вы не имеете права продавать технологии, будучи кейпом, а учитывая общественную значимость технологии, обязаны передать её властям, — выдала Александрия дичь, так и не сорвавшись.

— Уважаемый Совет Питкэрна! — обратился я к советникам. — Мне тут врут, что я вам должен технологию передать.

— Не должен, — веско ответил Холмс, шмякая картой по столу. — И продавай, мы не против.

— Так что вы, сударыня, врёте, — развел я руками. — Не должен, и власти это заявили. И продавать могу, они не против.

— Вы протекторат Соединенных… — начала она.

— Мы независимая страна, и нам плевать на ваши фантазии, — перебил я. — Пока я вижу лишь визит невежливых шутов к берегам нашей страны.

— Сними защиту! — прибегла к “аргументу” Александрия.

— Не сниму, — веско контраргументировал я.

— Если через час защита не будет снята, мы заговорим на языке силы… — начала использовать доводы свободы и демократии неуязвимая баба.

— Угу, “...и живые позавидуют мертвым”, — блеснул я эрудицией под непонимающим взглядом. — Прошу учесть, что акт агрессии против суверенного государства оставит нам право на ответные действия, заявляю это как военный губернатор государства Питкэрн, — заявил я, и направился к месту для пикника, где расположилась Лил с детьми.

Баба побилась о купол, закономерно, с нулевым результатом, маринады выпустили по нему пару очередей, с результатом аналогичным. И катер проследовал к Абраше Линкольну, вместе с бабой. Впрочем, через десяток минут к куполу подлетело аж четверо сверхов.

Всё та же Александрия, подросток лет 16, явный технарь, Герой, тоже, вроде бы, технарь из протектората и Легенда. Герой бултыхался на реактивном ранце, был обвешан оружкой и вообще выглядел как тот, кто станет в боестолкновении героем. Меня, в принципе, варианты “бронебикини”, которые изготавливали технари, угнетали — ну чёрт с ним, поля и искажения, тут понятно. Но металлический глухой шлем — это элементарная дополнительная защита. И вот, эйдохрен, который в трико и вообще неуязвим, закрывает лицо наглухо, а Герой светит рожей из-под козырька, как и второй паренек.

Легенда покидался в купол своими лазерами, управляющий, очевидно, возмутился и перенаправил один из лазеров в Легенду. Парень вспыхнул яркой вспышкой и собрался в себя, правда, одежка была слегка подкопченная — очевидно, переход в “электромагнитную форму” начался с некоторым запозданием. Попробовал поискажать пространство под куполом, но с нулевым результатом, под куполом искажать пространство можно было только со специальным разрешением управляющего.

Герой покидался бомбочками с довольно забавными эффектами — в сущности, он, очевидно, работал с электромагнитным излучением техническими средствами, варьируя длину волны. Но также купол не пробил, пожал плечами (как он это сделал, сцуко, в глухой металлической кирасе с наглухо приваренными наплечниками — я так и не понял, но сделал, факт).

Паренек, второй технарь, подлетел к куполу (кстати, в отличие от Героя, он летал на магнитной подушке, что, как по мне, разумнее) и начал извлекать всяческие приборы, щупы и тыкалы, разглядывая мой купол. Что меня возмутило — с фига ли эти герои, пусть даже в подростковом лице, проявляют зачатки разума? Нет, в принципе, похвально, но у меня сотрудники фильму снимают, сагу о янки-пиратах и пикнике у берега моря!

Хм, а не попробовать ли поиграть с вероятностями, задумался я. Нет, для боевого проявления далековато и промахнусь, но если примерно, да и поиграть с таким веселыми понятиями как “токопроводимость” и “сопротивление”, то может и выйти.

Все же, для “игры” технари — самые уязвимые, отметил я, наблюдая как искрящего и дымящего паренька подхватил Легенда, оттаскивая к Абраше.

— Чего это он? — вслух полюбопытствовал я у болтающихся сверхов.

— Оружейник, часто увлекается, — блеснул лыбой Герой. — Слушай, Вирему, да? — на что я кивнул, — Давай прекратим этот бардак. Тебя не будут судить, жителям с гражданством Америки будет лучше…

— Чтоб нас скармливали всяким бойням и врали в газетах, как всё хорошо?! — заорали островитяне. — И в разум лазили, идите с вашими Штатами далеко!

— Вот, видишь, хреново в ваших Штатах, — развел я руками. — Да и безработицы, как врут ваши политиканы и корпорации, у нас от моих работ нет, скорее наоборот. Вообще, плыли бы вы по-хорошему подальше, — по-доброму посоветовал я. — А то ведь Совет может обидеться и приказать мне ответить на вашу вероломную и безосновательную агрессию.

— Можем, — веско посулил Совет.

На что Герой опять начал лыбиться и пожал плечами. Блин, как он это делает? Ну нет многомерных проявлений, а пожимает плечами, и это очевидно заметно, недоумевал я. Тем временем Легенда уже без Оружейника вернулся, троица пошушукалась и отлетела. А с Абраши стартовала пара штурмовиков и засадила в купол пяток ракет! Достали, обозлился я, они же нахрен все живое на острове выжгли бы, если бы купол не выдержал!

Ну все, хана коту Ваське, решил я, перехватывая управление оружейным проектором. И на втором заходе сделал пару аккуратных кубиков из самолетов, аккуратно приземлив их поближе к НИИ, очистить — и пригодится.

— Это были граждане Соединенных Штатов! — завизжала неуязвимая баба.

— Это были пираты, военные преступники, как и вы, — отрезал я, выкатывая из лодочного сарая лютую на вид пушку. — Акт агрессии, неспровоцированной и вероломной налицо. Вы — пираты, и сейчас я вас буду убивать.

— Как? — раздался недоумевающий вопль.

— Жестоко и беспощадно, естественно, — вежливо ответил я, наводя лютую пуху на авианосец. — Вот потоплю ваше пиратское корыто, а потом вас захватим. Будем судить и повесим.

— Как? — заклинило оппонентов.

— За шею, конечно, — я аж задумался на секунду. — Нет, ну можно за крюк под ребром или даже за яйца, правда, не всех, — смерил я Александрию взглядом. — Но варианты есть. Но мы не дикари, — воздел я перст. — Так что за шею, пока не умрете.

— Погодите, Вирему, — начал понимать, что сейчас может быть не очень, Герой.

Александрия тем временем прикрыла сектор обстрела собой, что, впрочем, пофиг — переконфигурирую поле и потоплю Абрашу неуязвимой бабой, тоже вариант.

— Вы вообще поняли, что только что сделали? — потер я переносицу. — Если бы мой щит имел уязвимости, ваши самолеты выжгли бы все живое на острове. Мои земляки, родные, дети. Не вижу смысла ждать, — констатировал я, начиная с гудением, свечением и прочими эффектами раскочегаривать пушку-проектор.

— Это ошибка! Не делайте непоправимого! — зачастил Герой. — Корабли уплывут за час!

— Если через час в досягаемости оружейных систем острова будет хотя бы шлюпка — она будет потоплена. И вопрос ответного визита станет фактом, а не объектом дискуссии, — скрестил я руки на груди.

Вообще, очень хотелось потопить эти гадкие корыта, реально разозлили. Но после этого придется валить с планеты или реально воевать янки, чего я точно не хочу. Двух уродов в самолетах, расстреливающих гражданское население я не жалел, как и военщину, но воевать со страной… я могу и пострашнее годзиллы оказаться и, опять же, сильно покорежить свою личность. В общем если свалят — пусть валят.

Сверхи метнулись к судам и через сорок минут пиратская группировка скрывалась вдали. А вот Герой вернулся, уже без улыбки и выдал:

— Нужно поговорить.

— Говори, — царственно дозволил я.

— Приватно, — раскатал губу сверх.

— Приватно — не со мной, — отрезал я. — Могу выделить кусок острова под защитными полями для беседы, надеюсь тема стоящая, — на что незамедлительно последовал кивок.

Огородив кусок пляжа и прихватив пару раскладных стульев (заодно похлопав по ладони Лил на плече и чмокнув несколько встревоженную супругу в щёку) я расположился на пляже. Вглядывающийся в меня Герой хмыкнул, присел и вопросил.

— Не боишься? Меня настоятельно попросили… — начал он.

— Прикончить меня, если не удастся склонить к сотрудничеству, — улыбнулся я в ответ. — Я — техник, и ты на моей территории. Бояться здесь стоит только тебе.

— Возможно, — протянул после короткого копошения в многомерье Герой, ничего не обнаруживший (не там искал, мысленно хмыкнул я) и, очевидно, только сильнее от этого напрягшийся. — Ладно, Вирему, я с самого начала был против этой авантюры, — выдал он и, на удивление, не соврал, согласно моих наблюдений. — Дело в том, что людям нужны твои эвакуаторы. Просто, чтобы выжить.

— Покупайте, — лаконично ответил я.

— Нужны грузовые врата в Америке! И их слишком мало! — аж повысил голос Герой.

— Насчет мало — знаю, вопрос недели, — честно ответил я. — Через неделю в представительстве на Галапагосских островах будет полмиллиона браслетов и так каждую неделю. А порталов в Америке не будет, — отрезал я. — Одно существование бойни указывает на то, как вы относитесь к гражданам. И не надо мне рассказывать про их силу! — повысил голос уже я. — Та четверка, что прилетела пиратствовать и уничтожать невинных на наш остров, вкатает эту бойню в прах. Эйдолон этот, летающий голый сионист, на которого вы всей страной слюни пускаете… У вас сильнейшие сверхи Мира!

— А ты? — хмыкнул Герой.

— Я не столько сверх, сколько ученый. И спасать граждан чужой страны… — начал я, но был перебит.

— Которая пытается тебя ограбить, я смотрел твою конференцию, — скривился Герой.

— И еще поработить, убить и уничтожить родных и близких, — педантично напомнил я. — В общем, кольца приемных порталов будут в Южной Америке, возможно — в Канаде, в Японии. Возможно, у эвакуирующихся хватит разума не возвращаться в вашу кровавую людскую мясорубку свободы и демократии.

— Ты не прав… Впрочем, я тебе ничего не докажу, — применил охранительный “аргумент” Герой, на что узрел мою физиономию в стиле “Ну, чего ещё ты мне расскажешь?”. — Ладно, полмиллиона в неделю?

— Да, на оптовые покупки будет наценка, пусть люди сами покупают. У вас же “свободная страна”, — съязвил я. — И еще одно такое представление — вы сделаете из меня врага. Пока я просто не люблю вас и ваши организации.

— Учту, — буркнул Герой и, не прощаясь, срулил.

Очевидно, хотел засыпать меня песком взметнувшимся от его реактивного двигателя, но я бдел, так что обернувшийся уже в воздухе сверх узрел лишь чистого меня и соответствующий жест.

И запись я схороню и использую, мстительно думал я, давя мелкую технопакость шпионского толка, щедро рассыпанную технарем.

Через пару дней распространенное видео если не произвело совсем фурор, то явно стало популярным. Газеты пестрели карикатурами, а уж моя рожа в треуголке и ногой на пушке антикварного вида с говорильным пузырем, в котором почти дословно воспроизводилась речь небезызвестного Джона Окорока, только с “авианосцем” вместо “форта”... Я даже в рамочку вставил, порадовали, улыбался я.

А вот в “международном” поле, кроме ехидных намёков, ни к чему не привело. Питкэрн — не страна в ООН, даже не страна-наблюдатель, то есть в рамках текущего международного права “серая зона”. Англы реально “передали права”, хотя этот акт работорговли был обнародован только после “дружеского визита”.

И в американской прессе Питкэрн обозвали “бунтующей территорией”, которую “пощадили, во избежание жертв и свойственного милосердия”.

Впрочем, это всё было фигней, главное, что Амеры не пошли на обострение, правда, момент с невозможностью путешествовать несколько напрягает. Хотя, наши даже с порталами не особо путешествовали, да и без янки дичи на планете хватает, так что все нормально, заключил я.

И начал проводить для группы разработчиков НИИ мастер-класс “многомерного инженера”.

— Смотрите, ваша идея создать “модульную” и взаимозаменяемую конструкцию порталов неплоха. — начал я. — Вот только вы, экономя энергию, усложняете и тормозите производство.

— Чем? — возмутился Роберт. — Сборкой?

— Именно, — кивнул я. — Лишняя цепочка, к чертям не нужная. Энергия?

— Бесконечна, — озвучила Лил, которой я оскомину набил этой фразой. — Ты хочешь сказать, Вирему, что каждый портал надо штамповать?

— Печатать, такой термин мне видится более удачным. Смотрите, — развернул я псевдоголограмму, — управляющий компьютер, приемные окна для стали и песка, переплавка и очистка — в рамках производственной цепочки, на выходе у нас либо индивидуальный, либо семейный портал. Для грузовых отдельно, но мы уже сокращаем линии на один тип, плюс удаляем сборку — портал делается готовым, как есть.

— И твой печатник можно перепрофилировать на любой объект подходящего состава и объема, — выдал тезка.

— Именно, — кивнул я. — Ваше решение неплохое, но не оптимальное. Энергия — бесконечна, — улыбнувшись, развел я руками.

В общем, “обязательства” перед Героем я выполнил. Америка на обострение не шла, так что я думал спокойно дождаться следующего явления Годзиллы, вот только вокруг немногих жителей Питкэрна общающихся со внешниками начались копошения. Не агрессивные, но вопросы “а насколько хорошо работает производство” и “а часто ли за ним приглядывает Вирему?” наводили на конкретные и нехорошие мысли.

Ну, положим, от мозголазов, вроде бы, я всех прикрыл, разработал генератор поля в четырехмерье в виде ювелирки, просто не дающей тессерактам взаимодействовать с мозгом. Но вот вопрос внутренней безопасности начинает тревожить, решил я, создав еще тройку “управляющих” и увеличив “охранных нанокиборгов” втрое.

Последние были этаким аналогом моих киберсимбионтов, исполненные в виде аэробных бактерий. Популяция поддерживалась командами управляющих, живым они были как простая и не опасная пыль. Но в случае необходимости могли генерировать все отработанные мной типы и виды искажений в Питкэрне, в любом месте, а работа с искажениями и гравитацией делала их “сдувание” с острова крайне редким, как и вдыхание их людьми.

Ну и, закономерно, меня “пригласили на переговоры”. Вообще, можно было бы и не ходить, но “врага нужно знать в лицо”, да и нормальное искажающее поле, как показала практика, делает неуязвимым для атак сверхов и даже годзилл.

Так что, пусть с опаской, сдублировав инструменты оперирования симбионтов всякими браслетами и цепочками, я на встречу приперся. Ожидая собеседника, я ждал много кого, но, после пятиминутного ожидания, в закрытую кабинку ресторана приперлась… синеглазая сука в шляпе. Быстро проверив в многомерье окрестности, я уловил лишь одного сверха, очевидно — прикрытие, и начал просчитывать вариант выкидывания этой дряни в квазар.

— Мистер Иванов, ваши действия ведут к гибели всего, — выдала эта пафосным тоном. — Простите и прощайте.

И исчезла. Я же судорожно стал сканировать все диапазоны многомерья и пришел к неутешительному выводу. Я попал во временную петлю невысокой мерности, в три минуты, но… Беда в том, что со временем, как с эффектом “разумного наблюдателя”, я работать просто не умел. Не было практических разработок на родине, не было данных в тессерактах. Теория, точнее, фактически подтвержденная экспериментами истина о его природе — была, но вот работа с ним, связанная с эффектом наблюдателя, была за пределами моих умений.

Соответственно, вокруг было две точки — я и сверх, отмеченный мной как прикрытие. Причем, если я по окончании трехминутного цикла возвращался на место, невзирая на смену положения в петле, то сверх неторопливо приближался. Вдобавок, краски с каждым перемещением “выцветали”, странный эффект именно электромагнитного поля, переходящего с каждым “откатом” в монохром.

Неприятно, отметил я, впрочем, “выйти” из петли я могу без проблем, оставив тело. Чего делать не хочется, а значит, дождемся плетельщика и будем действовать по обстоятельствам. Возможно — договоримся, причем я не исключаю вероятности силового принуждения.

Ну а если нет — проверим, а останется ли петля на месте, если я укокошу автора. Если же останется — отделюсь от тела и буду искать новое вместилище, благо, в подвале дома есть несколько болванок на основе моего ДНК. Недоделки, но даже бестелесным смогу справиться. Техника и биолога жалко будет, как и весь массив, но обойдусь и без них, решил я.

Сам же сверх, телепавшийся к кабинке, был явным продуктом второй сущности, причем перемещался в рамках петли свободно, что если не было гарантией, то давало немалую вероятность её разрыва при его нейтрализации. Дверь открылась, и передо мной предстал черно-белый карапуз лет десяти-одиннадцати. Натурально чёрно-белый, никаких иных тонов его плоть не знала, да и одежда в тон. И безумный взгляд и улыбочка — психопат, вздохнул я.

— Давай поиграем, — выдал этот карапуз, ткнувшись носом в щит, отдернулся, улыбнулся и… цикл завершился досрочно, а карапуз был рядом. — Нехорошо отгораживаться, это неинтересная игра, — покачал головой он.

И опять рывком завершил цикл, причем появился я на прежнем месте, фактически материализовавшись ногой на мясницком ноже. Этак в теории и убить может, если в мозг, мимоходом подумал я, широко улыбаясь карапузу. Тот нахмурился и… сволочь мелкая, зациклил секундный промежуток с моим повреждением! Не сказать, чтобы сильно больно, я такие повреждения и без всякого многомерья могу игнорировать, но неприятно и вообще, возможностей масса. Так что на хрен садиста мелкого, решил я и в один из секундных промежутков оттяпал чёрно-белому голову плоскостью поля.

И оказался в начале цикла, а чёрно-белый с противной улыбкой открывал дверь.

— Не поможет, — оповестил он меня. — У нас с тобой вечность игры. А Психосома развлекается с твоей семьёй, — гаденько захихикал он.

Ну, насчет "развлекается" я не уверен, они на Питкэрне, но неприятно, да и проверить не помешает, решил я портируясь в Убежище и встал перед дилеммой — тело фактически “выдирало” назад, оставался вариант либо оставить его, либо возвращаться. Выбрал вернуться и получил гвоздь в колено в начале цикла — подготовка ничего не дала, я появлялся в месте, где был гвоздь, чтоб его.

— Убегать нехорошо, а мы с тобой навсегда, — начал глумиться шкет.

— Ну, давай поиграем, — кивнул я, разнося череп карапуза нафиг.

И опять оказался в начале цикла, с ножом в боку! Так, стоп, а если подумать, то все манипуляции поганца происходят через тессеракт. Даже когда я разнес башку, то какое-то количество клеток осталось, соответственно карапуза “откатило”. Однако, ежели корона будет уничтожена полностью, то тессеракт лишается объекта привязки и просто не будет откатывать — нет контакта, нет связи.

Так что, просчитав область и тип воздействия и игнорируя тычки поганца, я просто уничтожил корону к чертям. И с оттяжкой, с чувством глубокого удовлетворения, зарядил отлеченной ногой по промежности черно-белому, отбивая и можжа плоть во всех смыслах. Карапуз свернулся в калачик, визжа фактически ультразвуком, а петля, очевидно, разорвалась.

— Ещё поиграем, — обнадеживающе улыбнулся я чёрно-белому, закидывая его в убежище и прыгая на Питкэрн.

И чтоб его, мне крайне не понравился доклад Управляющегося и увиденная картина! На песке лежала очевидно мертвая Лил. Рядом билась в истерике Нарси, а в клетке полей, зафиксированная с окровавленным ножом в руках Дуглас кричала, рыдала, сбиваясь с “я не хотела” на “умрите поганые твари!”

Так, отключил я эмоции к чертям. Лил не дышит, и многомерного присутствия нет, это немного отложим. Дети живы, у Нарси, чтоб его, похоже, триггер. Но жива и… охлаждает тело матери. Ну, может и пригодится, мимоходом отметил я, переключаясь на Дуглас, предварительно бросив дочке “Не заморозь!”, на что последовал кивок сквозь слёзы.

Так, Дуглас не под контролем, точнее… Первый раз вижу такое — её охватывает практически молекулярное многомерное искажение, судя по всему, обманывающее все чувства. То есть, она в кошмаре-иллюзии, очевидно, нанося удар в затылок Лил она убивала чудовище, защищала кого-то, а Управляющие просто не отреагировали, не успели, заблокировав “агрессивного жителя острова” уже после атаки. А повреждения мозга, как спинного так и головного это смерть, хотя не факт, сжал зубы я.

Усыпил заблокированную учительницу, рявкнул подтянувшимся островитянам “Лил жива” и рванул в подвал телепортом, прихватив детей. Всё самое травмирующее они УЖЕ видели, а вот реанимация скорее пойдет на пользу, решил я. Разместил тело супруги в распахнутый автоклав, восстановил повреждения биологом и озвучил:

— Молодец, Нарси, мама жива, не охлаждай больше. Кас, Пол, всё хорошо, — после чего дети бросились ко мне в объятья, рыдая.

— Пап, — всхлипывала Нарси, — мама же…

— Всё хорошо, родная, это кома. Я вылечил маму, она скоро очнется, а ты не дала повреждениям зайти слишком далеко, умница, — погладил я дочку по голове.

А сам провалился в многомерную медитацию. Дело в том, что развитый многомерщик не умирает. Сознание остается и, если не “мечется”, то локализовано в месте смерти и может, например, переродиться в младенце.

Или “улететь в другие миры” или даже реанимировать своё тело, при достаточном уровне развития… Масса вариантов, но у меня была надежда, что Лил нас не бросила. Что оказалось именно так, я почувствовал знакомое “присутствие” и наладил контакт.

— Вир? — “почувствовался” отголосок от Лил. — Я умерла?

— Ещё нет, родная, — ответил я. — Твоё тело реанимировано, даже сердце бьётся, но это поддерживаю я. Если не хочешь бросить нас, вспомни, как себя чувствовала в нем, желай и ощущай себя живой.

— Вот ещё, бросить! — аж возмутилась Лил. — Я попробую…

— Сделай, просто сделай, — послал я самые теплые эмоции, что у меня были.

Через полминуты тело Лил дёрнулось, закашлялось, а плачущие дети рванули к ней, уже с улыбками. Я же быстро чмокнул супругу и двинул к выходу, пояснив на ошалелый, но вопросительный взгляд:

— Разберусь с теми, кто это сделал.

— Это не Мэри! — прохрипела Лил.

— Мэри в иллюзии, а я к её авторам, — криво ухмыльнулся я.

Дуглас всё так же была зафиксирована, управляющим не хватало данных для определения “опасности”. Что я тут же поправил, внеся почти незаметную “иллюзорную пелену” в список угроз. Вокруг недоуменно ходили и переговаривались почти все сотрудники и островитяне, уставившиеся на меня.

— Лилия жива, кома,— озвучил я. — Мисс Дуглас под воздействием парачеловека, неизвестной до текущего момента природы, иллюзия. Воздействия, на текущий момент, нет, — продолжил я, поиграв вероятностями, отчего хрупкая иллюзия распалась. — Пусть поспит, но приглядите за ней, чёрт знает, через какой ад ей пришлось пройти.

— С Лилией точно всё в порядке? — спросила с глазами на мокром месте Джульетта, на что я, слегка улыбнувшись, кивнул.

— А ты? — уточнил Холмс. — Мстить?

— Карать и вселять ужас в сердца тех, кому придет в голову подобное, — улыбнулся я в ответ.

И прыгнул в убежище. Сдох, поганец, отметил я неприятность, впрочем, сдох совсем недавно — карапуз выдавил себе глаза. Цепляя из остывающего мозга копии того, что есть, я тут же озадачил комп поиском ассоциаций “Психосома”. И, к счастью, таковая была, так что я получил образ чрезвычайно тощего, лысого мужчины в костюме.

Бойня, всплыла ассоциация, а ведь я и не обращал внимания, предоставив американцам самим решать свои проблемы. Впрочем, пусть и дальше решают, думал я, тиражируя аэробных нанокиборгов. Портировал к себе доспех, оделся, прыгнул в Берн, засеяв с высоты город и окрестности.

Час собирал сведения по бойне в сети, параллельно воссоздавая портреты её участников, а также негритянки, ассоциаций к имени которой не было, и синеглазой суки, которую, помимо “Бугименом” называли “Контессой” или Герцогиней, а также Фортуной.

Через час сетка нанокиборгов принесла отрицательный результат, а я отдал команду им собраться в компактную форму возле портала представительства Вирему-тех, мало ли, пригодятся. И задумался, а потом плюнул — на мою семью напали, тут реверансов не будет, Лил жива чудом, а если бы Дуглас напала на близнецов? Нет, тут вопросы дипломатии отходят на второй план, я этих гадов уничтожу, и даже если Питкэрн эвакуируется — специально вернусь.

Метнулся в убежище, полюбовался трупом карапуза и пустил в переработку, не пропадать же ему. И стал записывать обращение, создав фотореалистичные образы.

— Люди и паралюди! Сегодня, 25 марта 1994 года, на меня, Вирему Иванова и мою семью было совершено покушение. Причем пребывали мы на момент покушения в разных странах, а покушение на супругу и детей почти увенчалось успехом. Заказчицей его является эта женщина, известная в Североамериканских Штатах как Бугимен, Контесса, Фортуна. Её вина мной достоверно установлена, она присутствовала при нападении. За голову этой женщины я, невзирая на личность доставившего, обязуюсь заплатить десять миллионов швейцарских франков и сохранить анонимность доставившего, при желании. За достоверные сведения о её местопребывании и организации, где она состоит с этой женщиной, — была продемонстрирована физиономия негритянки, — я готов платить двадцать миллионов, обеспечить анонимность и защиту. Участие этой дамы в нападении не подтверждено, но очень хотелось бы побеседовать. И да, обе эти дамы виновны в возникновении так называемых “Дел 53”, это я готов утверждать под присягой. Далее, так называемая организация “Бойня”, выступала в качестве основного исполнителя покушения. “Серый мальчик” — появилось крупное изображение живого, сменившись мной, с фото в руках, с окровавленными глазницами. — Напал на меня. Мертв. Психосома, — крупное изображение, — пятьдесят миллионов за живого, тридцать за достоверные и приведшие к поимке сведения. Он напал на мою семью. Остальные члены этой организации, — появились изображения, — меня не интересуют. Но по миллиону за голову я заплачу, раз уж правительство богатейшей страны мира устраивает, что его граждан режут как скот. Сведения принимаются по этому адресу в сети “Звезда”, порукой оплаты и прочего, моё слово. Вставший же на пути возмездия — парачеловек, человек, страна — станет моим врагом. Напоследок, допуская возможность, что некий злоумышленник подделал внешность и пусть незначительную, но возможность ошибки, я предлагаю двум этим дамам в течение трёх суток от сего момента, связаться со мной и убедить в своей невиновности при личной встрече.

Записав это видеообращение, я разместил его во всех “общественных”, вроде файлообменников и форумах “от Вирему” местах сети, подключив специально созданного умника, с нужной памятью и возможностями, сортировать обращения, связав со своим компом-браслетом.

И, наконец, прыгнул домой. Дети спали — очевидно, успокоительное — а на кухне друзья и знакомые любовались рыдающими в объятьях друг друга Дуглас и Лил. Очевидно, учитель пришла в себя и рассказала о произошедшем “в иллюзии”. Ну, так даже лучше, прикинул я, несколько “отпуская” эмоциональные вожжи. Пусть поплачут, психологически проще, а я пока со стороны понаблюдаю, да и проверю Мэри, решил я, оставшись в коридоре.

Дальнейшая беседа показала, что Психосома, очевидно, такой же уёбок, как серый мальчик. Он не просто обманывал восприятие, но очевидно ломал психику. А сама Мэри, пусть и в стрессовом расстройстве, опасности не представляет и нуждается скорее в помощи — она, например, не сможет защищаться от явной агрессии, воспринимая её как “возможную иллюзию”. В общем, мдя, и с Питкэрна ей ближайшие годы лучше не отлучаться.

Через ещё час я объявился, гости покинули дом, и пару часов мы общались, сначала в обнимку с Лил, потом к нам присоединились проснувшиеся дети. Так и уснули вместе, всей семьёй.

И тессеракт у Нарси, припомнил я, отсекая сформировавшуюся корону от управления обменными процессами. Только схемы, как и у Роберта, по крайней мере — пока.

А через три часа меня разбудил умник, с охренительной новостью — годзилла объявился в Нью-Йорке. С минуту поборовшись с собой, на тему “ну и пусть развлекается”, я аккуратно покинул кровать, собрался, подготовился. Прихватил генератор портала с умником и заготовленные “маяки четырёхмерья” и прыгнул в окрестности города.

13. Рейхенбахская Сфера

Город потихоньку разрушался, но именно потихоньку — пара сверхов попеременно отвлекали годзиллу, очевидно, пользуясь наработанной тактикой (кого — умолчу из скромности), вдобавок, действовали довольно грамотно — не влетали в зоны “уверенного поражения и “раздергивали” внимание годзиллы.

Ну и молодцы, а мне тратить время неохота, решил я, запуская генератор портала. Минуту он выходил на рабочий режим, а после я с маяками провалился телом в четырехмерье. Вообще, довольно дикое и для психики трёхмерщика откровенно опасное место, по крайней мере, без длительной подготовки, по сути — становления многомерщиком.

Копошение тессерактов было заметно и довольно забавно — чтобы они ни творили в трехмерье, тут они фактически не двигались, периодически исходя паразитными энергиями. Я на мгновение призадумался, ждать ли мне Эйдолона, но решил забить — даже если он станет новой годзиллой, методика “упокоения” есть, раскрыта она не будет, а жертвы… Выходит, что Эйдолона ждать (а он и не явится, например), что потом, возможно, упокаивать — один и тот же расклад, Хуже, чем есть, годзиллизированный Эйдолон не сделает — годзилла и так в центре крупнейшего мегаполиса Мира, так что черт бы с ним.

Так что начал я позиционировать маяки вокруг массива тессерактов годзиллы, и, признаться, невзирая на иллюзорность размеров в четырехмерье, было несколько страшновато от объёмов и энергонасыщенности. Эта пакость, если меня обнаружит — то просто уничтожит моё четырехмерное проявление плевком, если не убегу (что не факт, что успею сделать).

Однако, глаза боятся, руки бесполезны, но позиционировать маяки я стал. И годзилла, если моё копошение и заметил, то величественно проигнорировал, так что дело я свое сделал, дистанцировался и запустил генератор.

И, ожидаемо, начались не то, чтобы неприятности, но некоторое хамство годзиллы, который на искажение четырехмерной метрики начал искажению сопротивляться. Было это вне его возможностей вообще, но вместо “бац! — и нету”, массив тессерактов мерцал, пытался отменить воздействие, масштабироваться и даже сместиться. Последнее у него бы в принципе не получилось — маяки были ориентированы относительно него, но сам я, без генератора, не вытянул бы телепортацию.

Собственно, генератор и был нужен, чтобы иметь запас времени и поливариантность воздействия. И роль свою он, в итоге, выполнил — массив тессерактов годзиллы, померцав, исчез за горизонт событий.

Я же, деловито собрав маяки, решил не заморачиваться, вытянул генератор к себе и прыгнул порталом домой. И долго почесывал затылок над, сцуко, хризолитовым, фонящим жёстким излучением генератором. Это как это годзилла умудрилась-то так? И ведь натуральный хризолит: кремний, железо и магний. И фонит, как стенка активного реактора, аж биолог возбудился, посылая любопытную модель самовосстанавливающийся ДНК, точнее, перекрестной проверки и устранения дефектов относительно “большинства”.

Запомнив оригинальный рецепт (не только ведь от патогенных мутаций поможет, масса применений), я стал подводить итоги.

Итак, я вчера вышел “на тропу войны” с организацией, делающей “сверхов” и с немалой вероятностью стоящей у истоков “Протектората”. Что сделал абсолютно верно — меня они с семьёй убивали УЖЕ, а я, в отличие от них, официально заявил, “иду на вы”, обозначил причины конфликта и прочие моменты. Эти ребята (из которых я знаю только “сук”) обладают немалым влиянием, но скрыты — работают вне правового поля.

Ставить равенство между ними и Протекторатом я бы не стал, соответственно, вывод конфликта из поля “тайных покушений” на поле “порву нахрен, невзирая ни на что” мне выгодно. В любом случае, даже если Протекторат и янки объявят меня “мистером Зло”, Мир им толком не поверит, а с учетом недавнего авианосца… Ну Союз точно подгонит в наш регион парочку ракетных крейсеров, возможности ТАК пнуть Штаты они не упустят.

На самом деле, в ближайшую неделю будет видно, насколько сильна эта тайная организация. Затаятся, их станут защищать, на них “объявят охоту”. В общем, поступил я верно, а в дальнейшем будем смотреть по обстоятельствам. В самом плохом раскладе, Питкэрн отправится в безлюдную версию Земли, а я в течение нескольких лет буду “командироваться” сюда. Буду перетаскивать полезных людей и совершу возмездие. Последнее мне просто нужно как личности: оставив подобное безответным, я, подозреваю, спустя тысячелетия буду вспоминать и беситься от упущенных возможностей.

Далее, вопрос с годзиллой. Невзирая на все косвенные признаки пассивности, непонятна реакция сущностей, причем как первой, так и второй. Они, очевидно, пребывают “рядом”, скорее всего в одной из ограниченного количества ими же созданных теней. Исчезновение столь массивного объема их, по сути, плоти, должно вызвать ответную реакцию, в любом случае, кроме ситуации “пассивного наблюдателя”. Почти семьдесят процентов, что они именно такие, но не сто, так что “активность” вполне возможна.

По логике, перед запуском следующего дайкайдзю, сучности должны разобраться, хотя бы попытаться — а что с первым-то случилось? Соответственно, начнут проверять “аномалии развития”, не согласованные с их моделями, а в рамках всех отклонений мы окажемся самой “непроверяемой”.

В общем, необходимость эвакуации острова выше пятидесяти процентов, тут никуда не деться, это притом, что ошибок в действиях я, по сути, не совершил. Правда насовершал, как ни забавно, кучу “ошибок бездействия”. Ну да не суть, возможность эвакуации есть, Питкэрн уже на текущий момент может покинуть планету и сохранить и преумножить достижения цивилизации.

Далее — я сам. Стал я думать, начиная разбор “личности многомерщика”. Ну-у-у… в целом неплохо, оценил итоговую картину я. Тут, конечно, сказалось то, что Лил выжила — если б не это, я бы мог стать не праведным карателем, а пошлым мстюном: очень сильно я к ней привязался и вижу в своем будущем на многие века.

А сейчас, инцидент скорее подтолкнул к переоценке некоторых ценностей. Всё же, надо быть либо “с краю”, либо действовать и принимать последствия. А то меня, признаться, мотало, как фанеру на ветру: во что-то влезал, во что-то — нет. Да и ряд оценочных критериев я совершенно зря использую, надо использовать другие, и не зря, постановил я.

А через час, благо, было ещё довольно раннее утро, приготовил завтрак на семью (и даже аннигилировал техником скорлупу в омлете, фрукты и чай выше всяческих похвал, и вообще, важно внимание, да!), поднял родных, накормил завтраком и подхватил Лил с собой, на тему “разбираться с просчётами”. Просчёты, безусловно, были мои, но именно их я старался разобрать с супругой, дабы уменьшить её возможные ошибки в будущем.

Да и, признаться, признавать, что я болван, перед любимым человеком было неприятно, так что тут был ещё и педагогический момент для самого себя. В смысле, не хочешь красоваться перед Лил ослиными ушами и приветствовать её соответствующим рёвом — лучше думай. И помогало, нужно отметить.

— Лил, вчерашнюю ситуацию мы обсудим отдельно, как и её последствия… Рад, что ты с нами, — не выдержал я, коротко обнял жену. — Ладно, вопрос стоит вот в чём — система безопасности себя не оправдала. Сейчас будем думать и решать, как исправить. Кстати, а где кулон? — полюбопытствовал я.

— Не надела, — округлила глаза Лил. — Мэри позвала с детьми на прогулку, я замоталась…

— Хм, — призадумался я. — Тогда всё не так плохо, как я предполагал… Точнее всё ужасно! — праведно разгневался я. — Миссис Иванова, вы могли погибнуть, чёрт возьми! Почему ты его постоянно не носишь? — требовательно уставился на супругу я.

Дело вот в чем: безопасность Лил и детей строилась на трёх системах. Это общеостровная внутренняя защитная сеть на нанокиборгах, с отдельным кластером квантовых компьютеров и управляющим. Сориентирована она на выявление “скрытников”, многомерных аномалий, ну и слежкой за гостями. Внутренние конфликты — вторичная задача. Кстати, этот момент поправлю сегодня же, создав отдельную, “внутриостровитянскую” сеть.

Далее идет портал в убежище. Одна из первых моих разработок, которую надо поправить и дополнить, потому как при создании я слишком углубился в защиту от мозголазов и прочее. Фактически, чёткие программные, а не “обдумываемые” управляющим алгоритмы были на повреждение плоти… процентно. То есть, узкий нож стал опасностью для программы уже в тот момент, когда её работа была ещё нецелесообразна, а объект защиты был уже мертв. Да и вообще доработать надо.

И, наконец, проектор щита, с квантовым компьютером и управляющим, на которых я более всего надеялся. Защита от мозголазов, потому как в области защиты многомерщиной без “доступа” не поиграешь, да и от кучи гадостей и пакостей. И, как понятно, на него я полагался более всего, и соответственно, решил что “провтыкал”. В то время как Лил его просто, черт возьми, не носит.

И ведь сама подбирала дизайн, разглядывал я изумрудное колье с бриллиантами, довольно изящное украшение, помимо всего прочего. Параллельно проверил алгоритмы и самого управляющего — да, нанести Лил урон проектором можно, но никак не ножом, пулей, лучом и прочим — квантовый компьютер работает в “единицу времени”, то есть, зазора между поставленной задачей и выданным ответом просто нет.

— Почему? — задал я логичный вопрос.

— Оно слишком дорого выглядит, — потупилась Лил.

— Так, я даже не буду ругаться, мог и сам подумать. Сделаю тебе и детям импланты с проектором щита, так надежнее будет, — констатировал я, потирая переносицу. — Но вопрос в другом. Пусть на тебе не было щита, но есть аварийный портал в убежище и защитная сеть нанокиборгов на острове. В чём была моя ошибка — я не дорабатывал программно вычислитель аварийного портала и задал ответы на “взаимную агрессию островитян” Управляющему.

— Погоди, — смущенно сказала Лил, — а почему не сработали Управляющие?

— Так это же куски сознания на биологической основе, можно сказать — куски мозга с частью рефлексов, доработанных и объединенных. Я же тебе говорил, — напомнил я.

— Да, что-то такое было… Стоп, Вир. Ты дорабатываешь сознание и память компьютером, перенося на биологический носитель. А зачем? — вопросительно уставилась на меня Лил.

— А как компьютер… Блин, Лил, я болван, — признал я. — Нет, все не так просто, “среду пребывания” сознания надо будет программно смоделировать, но это осуществимо, а нам не нужен полноценный разум. Я как-то не рассматривал использование слепков как программный код, а ведь очень зря. И даже не оптимизированные они будут работать на порядки быстрее, чем на биологическом носителе.

— Не болван, просто занимаешься очень многим, — на что я отметающе махнул рукой, мол, “не оправдание. — Нет, Вир, ты и вправду не можешь успеть всё, везде и всегда, а ситуация с Мэри — и вправду форс-мажор. Не казнись, но то, что ты придумал…

— Ты придумала, — буркнул казнящийся я.

— Хорошо, мы придумали, — улыбнулась жена. — Сделай. И не только ради безопасности — насколько я понимаю, управляющие — это практически совершенные системы по сравнению с обычными программами.

— Ну, не совершенные, но довольно удачные и требующие крайне мало усилий. А главное, они — часть человека, находятся в одном “информационно-оценочном поле” и понятны на уровне ощущений.

— Слушай, Вир, — замялась Лил. — У меня же, как ты говорил, многомерное улучшение мышления? — на что я кивнул. — А почему я себя временами чувствую такой дурой? И с кулоном… — покраснела она.

— Хм, тут довольно сложно и просто. Смотри, что есть личность? — спросил я.

— Память, ассоциации, реакции и критерии на первичном уровне. Побудительные мотивы, сложные… — начала Лил, но я её перебил.

— Это не экзамен, и первичного уровня хватит. Итак, ты переносишь личность в многомерье, при этом ассоциации, реакции и критерии сохраняются. Многомерное мышление дает лишь увеличение и улучшение памяти и скорости мышления, как будет с нашими управляющими на основе квантового компьютера, — выдал я. — Ну и можно корректировать личность, но делать это стоит аккуратно и только в случае явной и вредящей патологии — в остальном работа с личностью предпочтительна из трехмерья, “перевоспитывая” себя. Механизмы мозга пусть не всегда рациональны и, зачастую, смотрятся глупыми, но надежность и жизнеспособность они доказали.

— Ясно, я как-то, — хмыкнула Лил, — думала, что стану “умной”. Но логично и не волшебство, — кивнула она. — А сверхи?

— А сама? — спросил я, на что ответом стали жалобные глаза. — Ты про счётчиков или умников? — кивок, — Ладно, — вздохнул я. — Тессеракты в той или иной степени обладают отпечатком личности прошлых владельцев. Не полных, зачастую безумных у нас — например, носителем мог быть представитель небиологической жизни, вряд ли, но возможно. Другого вида, царства. Да просто — иной, базово и системно иной цивилизационной и культурной формации, сама подумай, какая часть нас — именно “социальные инстинкты”, — на что Лил, через секунду, кивнула. — Это раз. То есть, в зависимости от развитости личности носителя и “глубине” оттиска, тессеракт корректирует личность. Дети с тессерактом…

— Нарси! — воскликнула испуганно Лил.

— Ограничил еще вчера, — на что Лил облегченно вздохнула, улыбнулась и чмокнула меня в щёку. — Так вот, тут вопрос "умнее-глупее" понятен, совместимость отпечатка в тессеракте, сопротивляемость программе и прочее. А вот работа тессеракта-счётчика связана не с сознанием… — вопросительно уставился я на Лил.

— А с ним самим, — кивнула она. — Выходит, что там просто объем памяти и ускорение мышления, которое ни дурака умнее не сделает, ни умному ничем, кроме скорости вычислений, не поможет… Скорее отупит! — воскликнула Лил. — Ведь он будет сложные задачи постоянно перекладывать на тессеракт.

— Примерно так, с вариантами, но да. Никакие вычислительные мощности не сделают “умнее”, просто дурацкое решение придет в голову не через минуту, а через секунду, — развел руками я. — А с твоим колье глупость даже не в том, что ты не хотела смущать окружающих “богатством” и стеснялась. Просто надо было сразу сказать мне и переработать внешнюю форму, — на что Лил кивнула.

А я, жестокосердно сделав кулоны “неснимаемыми” для родных, занялся вопросом “переноса управляющего на железо”. Дело не слишком сложное, но с рядом подводных камней, да и у квантового компьютера был ряд особенностей, для которых наблюдатель, пусть и “урезанный”, был фактором искажений. Всё это исправимо, но довольно нудно в работе — изменение-тест, изменение — тест и так далее. Если бы не “игра вероятностями”, я бы в принципе не взялся за подобную работу в одиночку — нужна была бы немалая команда.

Но сослагательное наклонение было неприменимо, так что несколько рассеял внимание на новости. Основной, ожидаемо, был годзилла и его исчезновение. Само его появление было отмечено общественностью и оную не порадовало: тон статей выдерживался в стиле “когда следующий удар и сколько таких годзилл ещё”.

А вот с исчезновением годзиллы отличились американцы, хотя основных версий было две: Годзилла испугался-таки припершегося Эйдолона (я его не видел, но пусть), не возжелал терять месяцами отращиваемую лапу и убежал. Протекторат ура и прочее. Второй версией был золотой мужик, уже дюжину лет бултыхающейся в атмосфере над Тихим океаном. Оный мужик, которого янки называли Сионом, а я, расово-верно — сионистом, пробултыхался в небесах над Нью-Йорком в одном временном окне с исчезновением годзиллы.

Вообще, странный мужик, судя по всему, один из самых первых сверхов, с наглухо протекающей крышей — то ли от триггера, то ли от тессеракта. Бултыхался в голом виде в небе над океанами, светился золотым светом и что-то иногда делал, типа спасения котят с дерева и остановки лавин вокруг цветочка (за цветочком толпа народу пряталась, но судя по показаниям вменяемых очевидцев — спасал он сорняк, на остальных не глядел).

Последние годы даже оделся, вроде с каким-то американцем общался — но всё невнятно и, по-моему, враньё. А может и нет, но американская пресса выставляла сиониста как “американского героя, сильнейшего в Мире”. С чего он сильнейший — тоже какая-то невнятица, но с янками никто не спорил, потому что на золотого мужика всем было пофиг. И так в мире бардак творится, а это просто диковинка и не убивает — да и хрен с ним, не до него.

В общем-то, мне тоже было пофиг, хотя увидеть поближе я бы не отказался, как минимум, чтобы узнать: это сверх от сущности раз, или этакое “дело” от сущности два. Не критично, но интересно, хотя у меня отношение к нему было уровня разумного человека: летает, не гадит, даже оделся — ай молодца, пусть летает дальше.

И, как понятно, в прессе не было даже намека на “исчезновение” годзиллы, что, в целом, логично — в прошлый раз “сбежал с оторванной лапой” в этот раз сбежал с лапой не оторванной.

А вот мой демарш в прессе отразился крайне мало, скупо, пока только в ряде стран, с целью “нагадить”, где описывалось, как “выдающийся изобретатель” продает последние латаные семейники, чтобы обезопасить семью и покарать злодеев, которых мерзкие империалисты разводят у себя в промышленных масштабах, на пагубу прогрессивному человечеству. И выражалась надежда, что “выдающийся изобретатель” со страшной силой рванет в обитель “прогрессивного человечества”. Где его оберегут от всего, совсем и вообще.

Но в сети бурлило всякое и разное, причем в равных пропорциях. От “так ему и надо, кровопийце проклятущему!” к “вообще-то, позорище, что преступников ловят годами” до вполне благожелательных слов поддержки. А вот на заявленный почтовый ящик пришла тьма спама негативного характера и явно лживого, как отметил управляющий. Вдобавок, человек пять были до хрена умными и просто перечислили разными письмами все города и веси планеты. Не до конца, но продолжали, явно рассчитывая, что хоть где-то да искомые найдутся, а им обломится много денег.

Работали бы так, сварливо, но с усмешкой подумал я, просматривая “официальные” сочувственные письма от значимых людей и организаций.

Но, в целом, достоверной или “подозрительной” информации не было. Да и десяток миллиардов вариантов ситуаций было подкинуто “программному управляющему” и общий итог меня удовлетворил. Алгоритмы и условия переноса есть, тестовая программа есть, так что будем потихоньку переходить на технических управляющих.

Чем ближайшую неделю и прозанимался, не менее половины дня проводя с семьёй в целом, а ночи с Лил в частности. И сам был не против, и семье на пользу после подобных травматических переживаний.

Вроде бы, справились. Нарси начала потихоньку осваивать программы от своего тессеракта, а именно — игра с тепловым движением различных видов и типов через многомерье. Учитывая, что тессеракт, очевидно — программно, также накладывал ограничения на “дальность”, то работать с ним девочке имело смысл исключительно как с источником информации, причем не готовых решений, а именно к размышлению.

А так, как есть — дочке надо было развивать свои личные способности и сенсорику, что она, насупившись, делала с самоотдачей. Мотивация была несколько травматичной: “защитить маму и братиков, когда тебя не будет рядом!”, но в целом — достойная. Ну и, судя по беседам, стрессовое расстройство вылилось именно в эту форму, что и менять по большому счету пока не надо, возможно — подкорректировать со временем, хотя, сама справится, прикидывал я “учебный курс юной Нарциссы”.

Кас и Пол, в силу возраста, довольно скоро “забыли” ситуацию: “мама заболела, мама выздоровела”, перестали вздрагивать и плакать по ночам. А Лил… Насколько я понял, она вообще восприняла происшествие как “увлекательное приключение”, правда, возможность потерять нас её пугала, так что тут вышло даже на пользу — стимул к самодисциплине и развитию без патологического негатива.

Островитяне и сотрудники НИИ также оказали моральную поддержку, правда довольно забавно — заняли Лил делами. Что я, по здравому размышлению, признал неплохим решением. А вот на мой “заказ в сети” вышел ответ. Департамент по государствам озвучил, что “Бойня” является разыскиваемыми преступниками, и мне даже могут в виде исключения выдать вознаграждение, аж не гражданину США, если я их задержу или уничтожу. За Серого Мальчика могу получить вознаграждение в любом посольстве или консульстве США.

А вот для деятельности в адрес “неизвестных”, если они находятся на территории Штатов, мне нужно предоставить американскому кривдосудию доказательства, иначе я буду бандитом.

После чего на сайте “награды за головами” текст “Вставший же на пути возмездия — парачеловек, человек, страна — станет моим врагом.” обзавелся двойным подчеркиванием. В диалог, я, как понятно, не вступал, начав разрабатывать систему глобального слежения на нанокиборгах. Засею Штаты и отловлю уродов, пусть уйдет на это год примерно — именно столько нужно было на тиражирование чертовски сложных (пусть и упрощённых) киборгов-наблюдателей. Ну а найдутся и поймаются раньше — работа не пропадет, найду, как использовать. Благо, функционал съема информации у них не единственный, те же гравитационные искажения “наблюдатели” потянут.

И вот, мне на электронную почту приходит письмо. От некоего доктора Аллана Грэмма, с “вопросом жизни и смерти”. И не на “головоохотную”, а на официальную Вирему-тех. И ждет меня значит этот Грамм Аллана в Берне, “в любое удобное мне время в любом удобном месте”.

Честно говоря, первое, что пришло в голову, так это логичная мысль “второго захода” от сук. С “бойней” или новыми наёмниками — неважно. Так что, назначив встречу за городом, сутки я потратил на доработку брони. И генератор “мертвой руки”, схлопывающей сферу двухсотметрового диаметра и выкидывающую её в квазар, не забыл. Не факт, что поможет, но и не помешает.

А главное — в доспехе был клон. Биоробот под управлением квантового компьютера, имеющий со мной связь на уровне “соприкосновения” через шестую мерность. То есть, этакое второе тело с автономностью и возможностью “поменяться местами” при желании. Или вытащить тело, оставив доспех с порталом. Собственно, если синеглазка будет там, решил я, улетит у меня в квазар без разговоров, я просто смещусь с маяками в четырехмерность и к доспеху.

Так что на следующий день в портал вошёл доспех, сразу по выходу сместившийся в дробную мерность и направившись к оговоренному месту. Я же расположился в лаборатории НИИ, максимально снизив сенсорные данные от тела — всё же, двутелье, да еще с довольно автономным Управляющим в одном из них было… Вот черт знает как, но непривычно. Так что рассеивать внимание я опасался, соответственно, больше рулил биороботом, нежели собой.

Место я выбрал, можно сказать, попсовое, навеянное литературой и географией — Рейхенбахский водопад, как в лучших домах. Благо, день был будний, и транспорт, которым теоретически должен был прибыть мой корреспондент, был самым первым, а у меня будет время осмотреться.

Прилетел, осмотрелся, оценил действительную красоту места, не обнаружил врагов, засад и вообще людей. Ну и стал дожидаться своего “Мориарти”. Точнее, Мориарти моего клона, хмыкнул я.

С автобуса сошел блондин-очкарик лет двадцати пяти, в светлом легком пальто поверх технарского комбинезона. Подошел к каменному барьеру и уставился на падающую воду. Хм, вроде никого, через десять минут пристального вглядывания во всех доступных спектрах констатировал я и поменялся с биороботом местами.

Из дробной мерности я не выпадал, так что тут же принялся обследовать сверха. Итак, технарь, судя по доспеху, правда, доспех не боевой, что-то вроде мультитула и защитного комбинезона. Тессеракт от сущности раз, активирован один гиперкуб. Хм, а чего ему надо-то, озадачился я.

Вроде бы, на ловушку не похоже, но благожелательным дебилом я больше не буду, решил я, вырубая технаря биологом и отрезая доступ тессеракту к короне. Подхватил падающее через обрешётку тело “Мориарти” за шкирку и прыгнул в Убежище. Бегло проверил по связи с управляющими Питкэрн — живы, целы, штурмов и гадостей нет.

Ничего не понимаю, констатировал я, избавляя сверха от доспеха и экранируя его имущество в “живой стене” Убежища. И привел одетого в халат из кожи (убежищу было проще всего воспроизводить) блондина в себя.

Сам доспех не снимал, топорщился и напрягался, отслеживая сверха. Сверх пришел в себя, побегал глазами на удивленной морде лица, похлопал халат на голое тело. Хмыкнул, улыбнулся и уставился на гладкий металл шлема.

— Вирему Иванов? — с улыбкой(!) уточнил он, на что я кивнул. — Ну вы даете, — расплылся он в широкой улыбке. — А как я тут оказался?

— Цель вашей просьбы о встрече? — ровно спросил я. — Вы говорили о жизни и смерти.

— Ну да, так и есть, — рассеянно улыбнулся визитёр. — Господин Иванов, а вы не вернете мне костюм? У меня там бумаги, я бы хотел с вами кое-что обсудить.

— Озвучьте цель, будьте любезны, — всё так же ровно продолжил я.

— Ну ладно, вы тут хозяин, — опять улыбнулся он. — А тут всё живое? — вопрос я проигнорировал. — Хорошо-хорошо, слушайте.

И поведал мне этот тип, что он технарь с девяностого года. Конструктор защитных и архитектурных конструкций, прозвищем “Сфера”, по понятным причинам — убежища, купола. Я, проверяя как в многомерье, так и полиграфом, да даже в сетке лазая, убеждался что визитер не лжет. Итак, этот… хороший парень без кавычек, намеревался создать биосферу на Луне. В свете опасностей и годзиллы. Не для кого-то конкретного, а для человечества в целом, причем его тессеракт был “профильно ориентирован” на замкнутые системы жизнеобеспечения крупных размеров.

Были у него еще какие-то альтруистические планы, на которые я забил, стянув шлем и потирая переносицу.

— Теперь я вижу, точно вы, — довольно кивнул Грэмм. — А то мог и похититель какой прельститься моей красотой, — подмигнул он с улыбкой.

— Господин Грэмм, вы вообще в курсе последних новостей? — решил уточнить я.

— Если вы про авианосец, то вы молодец! — довольно закивал Грэмм. — И шляпа у вас классная. Собственно, я потому к вам и решился обратиться — у меня из-за ряда законов Штатов… — замялся он. — Сложности с финансированием, а вы…

— Господин Грэмм, неделю назад на меня и супругу с детьми было совершено частично удавшееся покушение. Паралюдьми. — озвучил я, стараясь не впасть в челодлань.

— Оу? — искренне(!) изумился Грэмм. — Не знал, примите мои соболезнования. Надеюсь, с вашими близкими все в порядке?

— Да, благодарю, — справился с собой я. — Вы просто не знали. А я в рамках намечающегося конфликта вообще не рассматривал просьбу о встрече иначе, чем ловушку или продажу информации, — протянул я, на что Грэмм хихикнул, но тут же посерьёзнел.

— Да, похоже, мне чертовски повезло, но я вас могу прекрасно понять. У меня прекрасная, — осветился он счастьем, — семья. Я бы тоже беспокоился и старался защитить, — покивал он.

— Ладно, господин Грэмм, сейчас у нас, признаю, по моей вине, сложилась не самая удобная ситуация, — начал я, извлекая его костюм из плоти стены. — Да, живое. Всё вокруг нас, — запоздало ответил я на вопрос. — Так вот, быть в этом убежище паралюдей не должно.

— Э-э-э… да, я не чувствую своей силы, — слегка нахмурился Грэмм. — Это навсегда? Обидно будет, если навсегда, очень удобно, и я как-то даже с ней сросся, — не слишком удачно пошутил расстроенный сверх.

— Не факт, что навсегда. Ладно, раз так вышло, то я помогу вам с осуществлением ваших планов, с базой вне земли — точно. Но вы с семьей переедете на Питкэрн, — ответом мне был непонимающий взгляд и улыбка. — Сейчас объясню, — вздохнул я.

И начал объяснять. Грэмм слушал внимательно, не перебивал, на часть тезисов кивал, часть обдумывал, хмурился и даже пару раз помотал головой.

— Вы знаете, всё очень похоже, но вот агрессивное решение спорных вопросов… Хотя да, я стал немного раздражительнее, — признал он. — Но вполне держу себя в руках, да и причины, — улыбка стала несколько кривой, — для того есть. Впрочем, ваши условия мне подходят, если вы заинтересованы в осуществлении, — на что я кивнул. — Тогда да. А я смогу управлять своими помощниками?

— А вы используете строительные модули на ручном, в смысле мысленном управлении? — уточнил я, на что последовал кивок. — А почему не автономные?

— Не умею, — развел руками Грэмм.

— Непорядок, — охарактеризовал я ситуацию. — Сможете, но ваш тессеракт будет “отключен от сети”, так что я настаиваю на пребывании вас и вашей семьи на Питкэрне, как ради вашей, так и своей безопасности.

— Безопасность — это важно, хотя моя — ерунда, — улыбнулся Грэмм, протянув руку, которую я пожал.

Бывает же, с некоторым недоумением, но и внутренней улыбкой думал я, мечась порталами с Алланом. И человек на редкость симпатичный, редко такие бывают. “Немного раздражаюсь” на лютую программу решать все через конфликт… Ладно, пригодится, хозяйственно думал я, прихватывая скарб, супругу и сынишку Аллана на остров.

И долго придумывал всякое враньё, объясняющее ряду ответственных товарищей, с хрена ли “повышенная опасность” и “готовность ко всему” связана с появлением нового сотрудника Вирему-тех. Но справился, я вообще талантливый.

А через три дня меня поднял на рассвете управляющий безопасностью. Над островом был поднят щит, а в паре метров над водой парил сверх в смутно знакомом костюме. Этому-то что ещё от меня надо, хмуро думал я, бредя к причалу.

— Господин Иванов, — начал речь из-под шлема юношеский баритон. — Скажите, расценки на вашем сайте в силе? — на что я, заинтересованно кивнул. — Отлично, — порадовался парень. Только мне бы хотелось сохранить инкогнито! — с некоторой заносчивостью озвучил он.

— Как скажете, Оружейник, я исполню все оглашённые условия, — честно ответил я, создавая отдельный переговорный пузырь искажений.

14. Футуризм и "Кровавый кодекс"

— А как вы меня узнали? — понизив голос, с явным напряжением в нём спросил Оружейник.

— Вас назвали по прозвищу Герой и Легенда, — начал перечислять я. — Доспех…

— Но он ничем не выделяется! — возмутился собеседник и был прав — его обвес был скорее “костюмом для работы в агрессивной среде”.

— И это очень приметно, — кивнул я. — А главное, помимо пропорций тела, вы используете магнитное поле для полёта. Я такое встречал только у вас. Кстати, искренне одобряю.

— Да, это был разумный выбор, — самодовольно ответил Оружейник. — Но не все так наблюдательны, а про магнитное поле никто и не узнает. Вы сможете сохранить инкогнито, и не будет ли пленник…

— Болтать? — подхватил я, на что последовал кивок. — Не будет и сохраню, но всё же ваш костюм “приметен неприметностью”.

— Это меня и привело к вам, — вздохнул Оружейник. — А еще борьба со злодеями и их повержение, — с пафосом дополнил он. — Я даже расскажу, — продолжил тип.

И продолжил, за четверть часа вывалив кучу информации. Ну, скажем так, подросток как подросток, если смотреть абстрактно — максималист, жаден до славы и силы, но, как ни странно, не до денег, хотя последние оказались нужны для двух первых моментов.

Итак, Оружейник пребывает в протекторате, задерживает злодеев и со страшной силой этим гордится. Но у него проблема — при довольно удачном пакете тессеракта в смысле технических улучшений, его многомерные конструкции работают лишь в относительной близи от него. Не все, “есть наработки”, озвучил он, но нужны дорогие материалы и оборудование для исследований и экспериментов. На зарплату Протектората не развернешься, хотя она не мала. Денег на эксперименты не выделяют, хотя компенсируют используемые членами Протектората работы технарям-изготовителям. “Герою очень немало выделяют” с завистью и восхищением выдал Оружейник. И парню самому тоже скомпенсировали работу, но… только для пары его напарников, по причине ограничения “дара”. Более никому его поделки, зачастую очень неплохие, не нужны.

При этом, к злодеям Оружейник относился “непримиримо злобно”, а мне “всё рассказал” из жажды славы — пусть хоть один человек, пусть в тайне, но знает какой Оружейник крутой и молодец!

Ну да ладно, вопрос в том, что всплыл неаппетитный нюанс американского кривдосудия, так называемое “постановление о масках”. Суть данного беззакония заключалась в том, что личность сверха, неважно, “героя” или “злодея”, без маски, считалась неприкосновенной, в смысле ответственности за деяния “в маске”.

Причину, основанную на бредовой “прецедентной” системе права, я понимал, но тот факт, что гражданские личности части сверхов той же бойни, да и бандитов поменьше — никто не трогал, несколько возмутил. А возбухнувшему пару раз, задолго до текущей ситуации, Оружейнику дали по мозгам — мол, не трожь.

Соответственно, в Оружейных мозгах, особенно после аварии костюма и оборудования, “я знаю, что это вы!”, надуто сообщил он мимоходом, сложилась такая схема. За Психосому, живого, обещал полтинник миллионов. И вот, необоримый “борец со злодеями” решил поправить своё техническое положение и “бороться со злодеями”.

То, что часть “гражданских” личин других членов бойни он знал, но ничего не сделал (“мне хватит”, алчно буркнул он). Это в его мозгах противоречий не вызывало. Ну да и чёрт с ним, “гениально” подкараулил иллюзиониста и вырубил его, после чего в ”свернутом пространстве” (чисто тессерактная заморочка, с некоторым сожалением отметил я, сканируя “карман” собеседника) доставил ко мне. “Ай, маладца!”, подумал я и озвучил мысль вслух.

На прямой вопрос о “суках”, парень мычал, но в итоге выдал “служебная информация, да и просто видел пару раз”. Полиграф показал, что не врет (хотя, с учетом обвеса, были варианты, но маловероятные), так что тиранить парня я не стал, а открыл при помощи наручного компа анонимный счет в швейцарской банке и сообщил его Оружейнику. Взамен сверх выложил на причал связанного, с залепленной пастью и глазами Психосому, явно вырубленного хорошим таким ударом в голову, но живого. После чего охотник за головами инкогнито деловито улетел на магнитной тяге.

А у меня нарисовалась дилемма. Этическая, моральная, социальная и даже политическая. Итак, сейчас на пирсе лежит Рафаэль Талл, как любезно просветил меня Оружейник. Один из основателей “бойни”, кстати, использовавший в покушении свой “неописанный” потенциал.

Он создавал этакие многомерные полые конструкты, обычно в виде всяких монстров, в которых пребывали люди (а, по слухам, и сверхи), которых он в этом виде натравливал на знакомых и близких. То есть, сильный сверх бьет по какому-то там жуткому тентаклевому монстру, тот рассыпается на осколки, которые, если человека внутри не прикончила атака — режут молекулярной толщины краями. И перед атакующим знакомый, друг, а то и вообще близкий родственник. Подобные гадкие игрища были очень “в стиле” бойни, судя по описанию. Кстати, то что я не стал уничтожать кокон Мэри, если и не спасло ей жизнь (вытащил бы биологом, факт), то избавило от травм точно.

А воспоминания Мэри объясняли, почему заключенные в тонкий кокон “монстра” люди вообще нападали — им виделся, слышался и ощущался кошмар с умирающими людьми и атакующими чудищами.

Но это лирика, а вот суть дилеммы в том, что я точно знаю наперед, сегодня Рафаэль умрет. Но вот “оформление” этой смерти — вопрос неоднозначный. С точки зрения безопасности близких и островитян — нужно затевать жуткую, многочасовую смерть с пытками, или еще что, пострашнее. Чтобы зложелатели страдали полиурией только от мысли делать нам гадости. Неприятно, довольно противно, но оправдано по ряду причин, так что сделаю, и уже знаю как, чтобы не пачкать руки и не наносить своей психике необратимых повреждений. И так страшновато стало, когда я поставил себя на место гада, но заслужил.

Далее, есть вопрос юрисдикции и законности действий. Ну, положим, “в целом”, кашлял я на реверансы, однако, Питкэрн — всё-таки государство. И это я признаю, как и хочу, чтобы жители это ощущали. Вообще, быть гражданами Мира — правильнее, но сейчас Мира как объединения нет, есть куча стран, так что вариантов, кроме “своей страны, с бананами и таитянками” нет.

Этот Талл напал не только на мою супругу, но и на члена Совета, гражданку Питкэрна, как и Лил. Соответственно, по ряду причин, не столько внешнеполитического, сколько внутриполитического толка, этого типа надо судить. Но, сначала, обезопасить и поговорить с Советом, решил я.

Изолировал корону, сделал слепок разума, да и потащил Психосому как есть — Оружейник, со свойственной технарям педантичностью, вязал типа с “запасом”. А потащил я истощенного типа в Ратушу, где Совет, как и мой братец (судя по всему, скоро сменяющий одного из советников, патриарха Джона Эванса, по старости). Советники изволили завтракать, но на активированный купол и копошение отреагировали. Так что моё появление и бросок тела в уголок ратуши встретили семь вопросительных взглядов и один невнятный звук от МакКоя, в стиле “докладывай”.

Я подумал, покопался в карманах и доложил на стол, к прочей снеди, пару завалявшихся швейцарских шоколадин.

— Смешно, — фыркнул Холмс, да и прочие советники заулыбались. — Но всё же, Вирему, рассказывай.

— Доброе утро, уважаемый Совет Питкэрна, — начал я, но под взглядами, тяжестью сходными с залпами осадной артиллерии, решил не выделываться. — Вот этот — потыкал я пальцем в тело, — Рафаэль Талл, известный как Психосома, исполнитель покушения на Лилию и наславший на уважаемую мисс Дуглас кошмары парачеловек.

На последнее Мэри довольно ловко и инстинктивно перехватила столовый нож, уставившись на типа с намерениями, не способствующими его длительной жизни. Впрочем, через пару секунд дама подчеркнуто аккуратно положила прибор на стол. А я понял как дама в возрасте, учительница, смогла нанести Лил столь профессиональный и гарантированно летальный удар. И, кстати, зря детишек не учит, может и пригодиться, отметил я.

— Хм, а что ты хочешь? — задумчиво спросил Холмс, как и Совет, недобро поглядывая на начавшего подергиваться типа.

— Ну убью его я в любом случае, — отрезал я, что воплей о “защите прав” не вызвало, лишь поджатые губы и кивки. — Но вопрос в том, что он совершил преступление против граждан Питкэрна. А я вот, — несколько озадаченно констатировал я. — даже не знаю, а у нас законы-то есть? Не государствообразующие, а там свод наказаний, запретов.

Ответом мне было ошарашенное переглядывание советников — с мордами лиц, на которых было всё написано. Однако, залпом усосавший кофий с ромом МакКой с превосходством нас оглядел, задрал нос и выдал:

— Сосунки! Есть у меня свод законов! — с этими словами старик поднялся и бодро потопал в сторону полицейского участка, что было прекрасно видно из окна.

— А я и не знал, — протянул Холмс, на что все покивали.

— Но у нас аж три суда было, — вспомнил я историю Питкэрна. — И даже одно изгнание и одна казнь.

— Даже при мне, хотя я мелким был, да и Джон с Джеймсом помнят, — ответил он.

— А чёрт знает, как Коуэлл судил, — выдал Тилл, под кивки Эванса. — Осудил, да, какие-то речи говорил… не помню толком.

— И я, — проскрипел Эванс, который не помнил не только суды, но и тот факт, что он на этом свете, зачастую, забывал.

Через десять минут в ратушу ввалился МакКой, с торжеством потрясающий антикварного вида талмудом в кожаной, потрескавшейся обложке, покрытым пылью веков. Бухнув сей реликт на стол (и вызвав массовые чихи), МакКой уведомил:

— Вот, судебное уложение и законы. И не смотрите на меня так, — отреагировал он на вопросительные взгляды, — я сам не читал.

— Ну, хоть ознакомимся, — озвучил я, под кивки присутствующих.

А через полчаса в капле были все, потому что мы жили… ну в общем слов нет. Подъем архива показал, что никто ничего не отменял, все действует, а Англичанам было похер.

— Это, мать его, “Кровавый кодекс”, — констатировал я, прибывая в челодлани. — Причем до послаблений 1808 года, у нас что, с бунта на Баунти ничего не менялось? Двести двадцать преступлений карается “смертью через повешение”....

— Похоже, что не менялось, — протянул и сам офигевший Холмс. — Надо бы заняться… Хотя, у нас и преступлений-то толком нет, — резонно заявил он, встряхнувшись. — А если их нет, то какая разница, что “было бы”?

— Ну, наверное, да, — сам пришел в себя я. — Да и в случае с этим, — потыкал я пальцем в извивающегося пленника, — очень удобно.

— Кровавый кодекс, — аж хихикнула Мэри. — Да уж, господа. Но после суда надо его отменить и что-то принять менее… одиозное, — огласила она, на что покивал даже МакКой, и даже я.

В итоге выяснилось, что обязанность судьи исполняет верховный полицай Питкэрна, от чего МакКой надулся со страшной силой, но перед тем, как побежать за “реквизитом”, милостиво соизволил сказать, что отдаст “поганого преступника” мне, для отправления приговора. Совет криками и звоном набата оповестил островитян, и в итоге, через час открылась судебное заседание.

Его светлость, достопочтенный судья и полицмейстер государства Питкэрн Уильям Сэмюэль МакКой, пребывал во главе стола (обеденного) Совета, на голове его покоился вычурный парик (из свеженарубленных стружек), а тело было облачено в тёмно-синюю шёлковую мантию. В последней немалая часть мужского, а также малая — женского населения Питкэрна с улыбками узнала небезызвестную шёлковую ночную сорочку миссис Портсмиш, причем, судя по перемигиваниям и поигрыванием бровей, данную деталь туалета не одному и не двум землякам доводилось собственноручно стягивать с обладательницы.

Впрочем, невзирая на комичность, дело было серьезное, да и само заседание писалось на кинокамеры. Хотя, в его процессе, я понял что буду редактировать, потому что диалог: “А он точно убийца? — Точно, ваше сиятельство! — Тебе верю, значит — виновен!”, — скорее подходил для комедийного сериала, нежели для демонстрации правосудия.

Но вынесение приговора МакКой встал, стал даже в чем-то величественным, невзирая на комичный вид и выдал так и не развязанному (и с кляпом) убийце.

— На основании неоспоримых улик, вы, Рафаэль Талл, признаетесь виновным в преступлениях против граждан Питкэрна. Как-то, покушение на убийство двух и более лиц, покушение на свободу мысли и воли гражданина Питкэрна. Наказанием вам за преступления и грехи ваши будет смерть! По Законам острова, — похлопал он по отчищенному от пыли “Кровавому кодексу”, — за ваши преступления полагается смерть через повешение за шею, пока вы не умрете. Однако, Военный Губернатор государства Питкэрн выдал ходатайство, а суд пожелал его удовлетворить, о передачи вопроса казни в его руки. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, и да поможет вам Бог! — с этими словами МакКой бухнул молотком по столу.

А я прихватил убийцу за связывающие его веревки, оглядел народ, да и подозвал одну татуированную физиономию. Психике тёзки, при всех прочих равных, предстоящее не повредит, а “интересующихся” я послал и посулил “предоставить съёмку, только ни в коем случае не показывать детям!” И пошли мы к одной из немногих достопримечательностей Питкэрна — скале (а в ней пещере) Кристиана.

По дороге Психосома извивался и мычал, а тащащий камеру Вирему хмыкнул и полюбопытствовал:

— Пытать будешь?

— С точки зрения возмездия и нашей дальнейшей безопасности — стоило бы, — ответил я. — Но не хочу пачкать руки. Мучиться он будет сам, сам продлит мучение и станет напоминанием и уроком.

— Даже интересно стало, — отчего-то поёжился тезка.

А у меня была задача из четырех частей. Первое — убить человека. Второе — уничтожить массив тессерактов, уже смещенный в дробную мерность, но оставлять на Земле я его не желал. Третье — сделать смерть такой, чтобы её реально боялись. Ну и четвертое — не выставить себя кровожадным маньяком.

И я решил все эти задачи, создав металлический каркас параллелепипеда. Тезка присвистнул — подобных “представлений” я в НИИ не давал. И, заодно, я создал небольшой баллон с трубкой и дозатором, наполненный жидким воздухом. Дав отмашку снимать, я прикрепил три конечности извивающегося Талла к основаниям параллелепипеда, и начал речь.

— Ты — гнусный убийца и преступник, однако умрешь ты не поэтому. Ты покусился на граждан Питкэрна, а потому тебя ждет смерть. Смерть долгая, мучительная, но уникальная. Ты будешь выкинут в безвоздушное пространство, на просторы космоса, чтобы не поганить Землю даже своим трупом. Это, — продемонстрировал я баллон, — воздух. Разберешься. Есть что сказать? — освободил я кляп.

— Сука, тварь, ублюдок, за меня отомстят! — завизжал Психосома, но увидев, что на его вой не обращают внимания, зачастил. — Я требую нормальный, цивилизованный суд! Вы дикари! Меня должны посадить, а скорее лечить, у меня психические отклонения, нуждающиеся в коррекции и присмотре! Отвечай! — завизжал он, а потом завыл, когда я пинком размозжил ему мизинец на ноге.

— От жертв своих на том свете потребуешь. Тут тебе все сказали, — озвучил я, — ты — не человек, поганая тварь. Я бы просто тебя убил, но подобных тебе — слишком много. Возможно, кто-то одумается, а кто-то, — улыбнулся я в камеру, — будет знать, что его уже ждет.

После чего я дал отмашку на окончание съемки, совершил над камерой надругательство, сохранив её целостность вообще, но разместив объектив на специальном штативе параллелепипеда, чтоб она во всех подробностях демонстрировала конец урода. Всунув ему в единственную свободную руку баллончик с воздухом, я совершил перенос, несколько “в сторону” от привычного посыла в жопу Галактики. За грань событий он уйдет, но ориентиров на видео никаких, хрен, что поймешь — из видимого будет только сам Психосома.

— Что теперь? — полюбопытствовал тезка.

— Подождем, я честно говоря, не хочу уходить отсюда, пока он не умрет, — произнес я, держа работающую камеру в руках. — Глупо, наверное, но мне не очень приятно, скорее противно, — признался я.

— Это правильно, босс, — важно покивал тезка. — Делаешь правильно, а раз противно, значит — хороший человек, — на что я с некоторым скепсисом хмыкнул.

Через час, для надежности, я прекратил надругательство над камерой, восстановив её трехмерную целостность и мы направились обратно. Оповестив всех и вся, что “всё кончено”, я направился в подвал, для проявления кинопленки. Много времени это не заняло, так что первым посмотреть отснятое выпала честь нам с Лил. Впрочем, супруга вскоре покинула мастерскую, да и я досмотрел с трудом — всё же, смерть в вакууме от удушья, да еще с оттягивающим свой конец типом, да еще и дрожащим от холода. Отекающий, даже заметно на глаз… В общем, довольно передернулся я, получилось то, что надо. И звезд нет в кадре, так что вопроса с “секретностью” не стоит.

Перенес на видео, продемонстрировал Совету, выдержали до конца только Холмс (доктор, куда деваться) и Дуглас (тут вообще школьная учительница!). Ну и смонтировал более-менее сносное видео, разместив на сайте, вернувшись к прерванной деятельности, постоянно отвлекаемый. Теперь к плеяде алчущих моего внимания присоединился и Аллан. Искренне поразивший меня тем, что с улыбкой(!), хотя и слегка нахмурено, откомментировал тему “казни”: “Туда ему и дорога!”, — и более вопрос не поднимавший.

Последнему, помимо ряда направляющих пинков по тессеракту, на тему технологий автоматизации, понадобился портал. И, что характерно, Луны нашему хорошему парню уже было мало, даешь, понимаешь, Марс!

Ну, вообще — логично и правильно, вот только данных по Марсу с достаточной точностью маловато. Впрочем, методом мата и ошибок, всё же закинули на красную планету якорь, а потом сделали портал из НИИ. И развернулся там Аллан со своими сферами, причем, насколько я наблюдал — на Земле он лишь обедал (не всегда, зачастую на марсианскую каторгу пожрать ему доставляла супруга) и спал. Гравитационного проектора я ему не давал принципиально, а то хрен этого улыбчивого трудоголика оттуда вытащишь.

Реакция на видео с Психосомой в сети, точнее сетях, была разной, колеблющейся и, в общем-то, не особо важной. А вот официальные реакции стран были любопытны. Для начала, Департамент по государствам Штатов разразился обличающей “дикарей” речью. На что власти Питкэрна, в ехидной форме высказались на ту тему, что законы не меняли, нас всё устраивает, как устраивало Англию две сотни лет назад.

Дальнейшее выглядело, с поправкой на масштаб, примерно как наша пантомима перед судом. Форин-офис проскрипел архивами и выпал в каплю, выдав: — “Мы провтыкали, но не виноваты, у этих питкэрнцев преступников-то нет, потому ничего не меняли”. И год “редакции”. Выслушав отчёты министерств иностранных дел, выпали в каплю все — шутки шутками, но “Кровавый Кодекс” предусматривал повешение за украденную булку (за половину булки — только плети и позорный столб). Кастрация, увечащие наказания, ну и повешение по большей части статей.

Международная общественность поужасалась, посмотрела на севших в лужу бриттов с презрением и выдала вердикт: “вы охуели!”.

При этом, дипломатия со странами, с которыми мы реально общались, не была затруднена… Скорее так, ряд служащих Эквадора и Советник департамента полиции и юстиции Швейцарии, делали тонкие намёки. На тему, а не нужно ли добрым друзьям-питкэрнцам помощь юристов? Даже бесплатно, то есть даром. А то, уважаемые, простите, но это пиздец, выдавали почтенные служащие с челами, немного перекошенными.

А вот слепок памяти Рафаэля выдал мне такие результаты: есть такая весёлая организация “Котёл”. В которой, помимо “сук”, (из которых негритянка — доктор(!) Мама, а Контесса и есть “Герцогиня”, сука с завышенным ЧСВ), состоит практически вся верхушка “Протектората”.

Талл был уверен, что “бойня” — этакие бунтари, даже за заказ на меня получающие немалые деньги. Но после разбора воспоминаний я пришел к выводу, что фактически целенаправленная работа. Итак, “Котёл” “даровал” тессеракты совершенно конкретным типам людей — либо молодые, зачастую больные, физически или психически, либо патологические садисты. То есть, вся бойня — это конкретные психи из “Котла”, создаваемые не один год.

Похоже, всё же стремление “триггерить” побольше людей, или котельные — ну вот просто вконец долбанутые идиоты. Но помимо “становления”, Талл ни о чем толковом не знал, даже где находятся помещения, в которых его “паралюдили”.

Что в очередной раз указывает на то, что после ряда экспериментов, “Котёл” НАМЕРЕННО формировал садистов и маньяков среди сверхов. Тот же “Король”, уже дохлый основатель “Бойни” — прекрасно знал объекты Котла, а вот Талла “выпнули” этому величеству на руки. Кстати, Король — именно “эстетствующий садист”, насколько я понял: был богачом, имел прекрасное образование психолога и привнёс немало “прелестных моментов” с психологическими пытками, сломами личности и прочей иезуитщиной в “арсенал” забойщиков.

Но что-то не сходится. Герой, Эйдолон, Легенда, все, получается — “Котёл”. И выпускают ту же “Бойню” повеселиться. Они психи долбанутые с расщеплением личности? Так не похоже, и Герой и Легенда — ну придурки и говнюки, но не поехавшие, я бы заметил, да и не только я. Или мозголаз запредельного уровня, или я чего-то не знаю.

А, может, не знают сами котельные из протектората. Ложи всякие, доступ к “выликаму плану” только у высших посвящённых, в которых из мне известные точно — это “суки”. Хм, не высоковероятно, но возможно. И блин, на кой хрен они творят эту невообразимую и поганую дичь? Синеглазка, по ощущениям и контексту Талла — умник запредельного уровня и пророк. Или в этом и дело?

Напророчила дичь какую, и типа “всё ради победы!” А дичь эту, например, ей сущность подкинула. Ну реально, на хрена самому подгонять домашний скот, когда найдется овца, которой покажи “нужное” пророчество, так сама всё сделает.

Правда, из картины “хитрожопой и ленивой сучности” выпадает годзилла, а он точно был от “второй”. Или как подстраховка и метод контроля… но блин, бред, гадаю на кофейной гуще. Надо решать проблемы по мере их поступления, сейчас задача — найти и прибить сук. А дальше будем реагировать по обстоятельствам, мудро решил я.

Так потянулось время: в работе, исследованиях, тренировках, Лил, детях… много чём. Совет меня задолбал, так что для жителей Питкэрна порталы открылись, но в режиме “Комендантского часа” и с параноидально настроенным компом обратного портала. Впрочем, неприятностей не учинилось, более того, вышла замечательная, на мой взгляд, ситуация, которую я не заметил, а вот хитрые Советники просекли.

Итак, ранее питкэрнец был этаким “дикарем с тропического острова”, причём, в своих глазах в первую очередь. От чего, к слову и происходил “отток” населения и переоценка ценностей. А сейчас, за последние годы у островитян сформировалось “национальное сознание”. И продажи, и дел куча, и вообще, мы — молодцы.

А вот с этой точки зрения, дикарями выглядели не мы, а внешники. И через месяц популярностью пользовался лишь один портал, причем на Марс.

Аллан развернулся от души, возведя на красной планете аж семь куполов, с закрытым биоценозом (да еще доработанными биологами травами и зверьками). Пять с половиной квадратных километров. Фактически ещё один Питкэрн, только без скал и неудобья. Дети вообще проводили там по полдня, а я стал понимать, что проекторы гравитации на Марсе становятся необходимостью.

И беременеть стали чаще, так что пришлось запустить программу генетической коррекции. Этот момент неожиданно всколыхнул Холмса, получавшего образование в шестидесятых, так что сейчас можно было видеть островного лекаря, лечащего царапины и насморк, не отрываясь от планшета с информацией по практической генетике.

Но в целом — было сносно. Кстати, в конце августа произошел любопытный момент — Эйдолон “вышел в отставку”. С учётом того, что он приносил присягу — довольно забавно, но факт остается фактом. Газеты Штатов поскорбели и забили. Связано ли это с моими нападками на Котел или нет — я толком не знал. Да и пофиг было, по большому счёту — вопрос локализации их поганого логовища (или, в крайнем случае, синеглазки) — вопрос нескольких месяцев, нанокиборги имели, пусть ограниченную, но программу самовоспроизводства, так что к апрелю у меня будет достаточно массы для всей Америки, а если их там нет (что вряд ли), то в конце мая — хватит на весь шарик.

Ещё любопытным моментом стало то, что на “охотную почту” пришло довольно сумбурное письмо, в стиле “я не с ними!”, от некоего Предвестника, участника “Бойни”. Согласно слепку Талла — умнику-счётчику, воспринимающему весь мир как набор цифр. С кем “не с ними” — понятно, но мне было пофиг, так что я ответил, что “награды за Предвестника, члена Бойни, я не сниму”.

Судя по новостям, понял меня сей тип верно. Не знаю вообще, что этого типа привело в Бойню — согласно воспоминаниям Талла, это был скорее “бездушный делец”, нежели патологический маньяк. Но свалил, да и черт с ним. Мне как-то до бойни дела особого не было, разве что под руку, праведно карающую, подвернутся.

Еще на почту Вирему-тех, да и на официальные сайты Совета Питкэрна, стали приходить “прошения о гражданстве”. Как от простых людей, так и от ряда сверхов. И, что меня искренне повеселило, с Норфолка пришло аж “коллективное прошение” о возвращении на Родину.

По последнему моменту Совет аж советовался с населением, а вот у меня было свое, Особо Важное мнение, которое я не преминул озвучить.

— Вернуться хотят — прекрасно, я рад, — выдал я. — Вот только почему они захотели вернуться, вот прям почти все, когда у нас дела пошли в гору? А пять лет назад им религия не позволяла? А десять? Хотели бы — вернулись бы раньше. А сейчас, я считаю, никаких “коллективных” приемов. Пусть обращаются по одному, на общих основаниях — что не дурак, что-то умеет, не лентяй и прочее, — озвучил я, благо, тесты “соискателям” были фактически моей работой.

Примерно так просящим и ответили. Впрочем, несколько семей вполне “прошли ценз”. Да и просилось “по одному” не так много — очевидно, “обиделись”, ну да и чёрт с ними.

Вообще, тут был тонкий момент. Питкэрнцы были в некоторой степени “дикарями” с разумом, в силу условий жизни, не загаженным “помоями цивилизации”. И это было прекрасно, собственно, с точки зрения этики и прочих моментов “дикарский” Питкэрн превосходил и мой первый Мир.

А с другой стороны, люди нужны, но не все. Соответственно, тесты были более на “приятие Питкэрнских ценностей”, как, собственно, было и у меня со вторым набором сотрудников НИИ.

И вот, 31 октября, вечером, океан нежданно-негаданно начал волноваться. Не шторм, но сильное волнение, не рассчитанное синоптическими спутниками. Всё бы ничего, такое бывает, благо океан — не самое сейсмически спокойное место.

Вот только вдобавок, вокруг Питкерна стали сгущаться тучи и пошел дождь. Причем, спутники показывали аномальную “облачную воронку” ориентированную на остров. Вот ведь, фигня какая, небось опять гадость кто-то неуёмный готовит, посетовал я, перевёл управляющего щитовой системы в параноидальный режим и пошел к Лил.

Злодеи и зложелатели — это, конечно, плохо. Но здоровый и приятный секс — залог здоровой и приятной семейной жизни. А с гадами всякими с утра буду разбираться, разумно рассудил я.

15. Гадкое трио

После небезынтересной ночи, прерываемой исключительно короткими, без подробностей, сообщениями управляющих (я чуял грядущую жопу, соответственно, доклады выдавать повелел урезанными и дёргать только по делу) о переконфигурации и усилении барьеров, и даже армирующих основание острова искажений, я аккуратно выполз из кровати, бредя в ванную.

Протянул руку к крану и через долю секунды любовался смесителем, прижатым к щиту у моей физиономии потоком воды. Вот ведь фигня какая, возмутился я, переходя на многомерную сенсорику, начиная бегло смотреть, что, кто и нахрен сотворил, чтобы испортить мне настроение после исполнения супружеского долга.

Итак, пока я был занят, некий не выявленный зложелатель стянул к Питкэрну чуть ли не половину облачного покрова полушария, так что на щит сейчас обрушивалась просто натуральная Ниагара. Что, в общем-то, пофиг, отметил я.

Далее — в купол, с упорством заслуживающим лучшего применения, долбились волны разной силы и конфигурации, от части которых я не только удивился, но и уверился, что зложелатель пребывает в округе — потоки воды под давлением были явно не “стихийным” опосредованным, а конкретным непосредственным проявлением многомерщика.

И, как вишенка на торте — вредитель стал лезть к грунтовым водам острова. Управитель дал по вредительским лапам, вот только… вредитель, определив “охват” защиты, стал “нагнетать” воду. А учитывая, что у нас на острове забор пресной воды с большой глубины, и система сориентирована на “вытягивание” а никак не на удержание давления, то сейчас из-за канализационного вредителя давление в трубах атмосфер семь-восемь и потихоньку растет.

Последнее управитель просто не зафиксировал, в его “должностные обязанности” и “сенсорные возможности” водопровод не входил, многомерное хулиганство осуществлялось вне его зоны воздействия. Так что это я вовремя поднялся, оценил я, думая, как с поганцем в смысле грунтовых вод справляться.

В итоге пришлось ковырять в скале стоки в океан, что снизило давление и, что б там вредитель ни шаманил — выльется, а воду, если что, можно и опреснить. Но вообще — гадство, несколько рассердился я столь подлой диверсии и пошёл на берег, раскручивая сенсорику на полную.

И вредитель обнаружился. Не в трёхмерье — его стараниями вокруг острова была водно-воздушная эмульсия, с дальностью видимости в ноль, а в многомерье. Пакость типа годзиллы, по крайней мере очень массивом тессерактов похожая, но точно не эйдохрен, были отчетливые отличия по объему.

Хм, сущность определила “источник искажений” и пожелала его устранить — вполне возможный вариант, прикинул я. Ну и фиг с ней, надо и эту дайкайдзю отправить в жопу галактики.

Вот только пакость ни черта пространственно не локализовалась, нарезая круги в шторме и тумане вокруг острова, кидая в купол пакостью всякой, да ещё двигаясь под водой на сверхзвуке(!), да и выше уровня моря тоже. Собственно, я отметил соответствующие звуковые удары как в воде, так и в воздухе. И хрен я её выкину, по крайней мере быстро, прикинул я. Пока не свяжу хотя бы с десяток маяков в систему, которая будет взаимодействовать и “удержится” на мечущейся, как бешеный электровеник, пакости. Только это нужно делать, когда цель ну хотя бы примерно “на месте”. А тут мечется, пакость такая, так что закрывать маяками, если по площадям, надо весь остров.

Угу, хмыкнул я, а потом вместе с пакостью всем островом в квазар. Ладно, под щитами она ничего не сделает, а я, на всякий случай, управляющему дам добро на “герметизацию”. Ну и с утра будем думать-смотреть, решил я, возвращаясь домой.

С утра смотреть было фактически не на что, тот же ливень. И волны стихли, появилось солнечное освещение, что не особо помогало. Кроме того, что пакость расхреначила грунтовые воды, то есть источника пресной воды на Питкэрне не было как факта. И докопалась же до нас, как пьяный до радио, посетовал я, думая: — "а что нам делать?" Вообще, можно на пакость плюнуть, правда не слюной, а мысленно — высовывать голову за пределы защитных искажений для плевка слюной — дело суицидное.

Но сделать она нам реальную пакость в ближайшее время не сможет — остров укреплён, под щитом, фактически на “ногах” из многомерных искажений. Вода, в общем-то, ну вот совсем не проблема. Благо, Роберт уже сотворил портал в какое-то пресное озеро и набрал её довольно много, хотя народу ходить “с ведрами” явно не очень понравилось. Ну, за день можно цикл замкнуть, вон, Аллан подпрыгивает и всем видом оправдывает своё прозвище.

Но, через какое-то время, эта пакость раздолбает скальное основание острова. Примерно за месяц, а то и раньше. Вроде бы и ничего, но Питкэрн — вулкан, то есть снижение давления на земную кору вызовет, с довольно высокой долей вероятности, извержение. А извержение — это тектоника, в итоге “арматуре” искажений станет не на что опираться. Можно “подвесить” остров над центром массы, это возможно, но энергоёмко и довольно глупо, проще построить новый.

И вообще, решил я, не хрен всякой пакости творить то, что ей вздумается. Творить надо то, что вздумается мне, хмыкнул я. Да и Питкэрн жалко — хорошее место, так что будем поганца воевать.

Итак, для начала надо избавиться от дождя. Кстати, исследования и замеры, как спутниками так и собой, показали что нет ни перепадов давления, ничего подобного, точнее есть, но как косвенные проявления притащенного к нам гидрокинезом водяного атмосферного пара. Подумал я обо всяких циклонах-антициклонах, да и плюнул.

Зачем извращаться с атмосферой, когда можно банально поставить этакий “зонтик” из искажений, не сильно выраженный. Не особо “прочный” — но поток воды удержит и падать она будет в паре километров от острова, нам на радость, а водяному на огорчение.

Что и было осуществлено, а нарезавший круги водяной аж остановился, обиженно заревев. Хм, антропоморфная пакость, асимметричная, с переразвитым торсом, ростом метров в восемь-десять и хвостом раза в два подлиннее, оценил внешность водяного я (благо, устраивать волнение пакость прекратила, ковыряя скальное основание и время от времени пуская атаки сжатой водой).

А вот попытка соотнести видимое в многомерье и трёхмерье — меня не то, чтобы удивила — я что-то такое предполагал — но своим безумием повергло в пучины.

Итак, тело у водяного состоит из воды, тут, в общем, логично, вот только это сжатая чуть ли не в тысячу атмосфер вода, причем, пребывающая одновременно в трёхмерье и динамически-смещенной мерности. Она перетекает, пардон, туда-сюда, то есть реальная “водяная масса” тварюшки выходит раз в сто больше от массы трёхмерно проявленной.

И вот в чем тупость: тварюшка, начав вновь бегать, атаковала, но как это выглядело… она просто кидалась частями воды, которая она, восполняя общую массу, как проявленную, так и смещенную, из океана. Вот только работая столь виртуозно (реально очень точно и изящно) с многомерностью, она использовала только и исключительно воду. Из религиозных соображений, судя по всему.

Потому как никаких физических запретов ковырять, например, скальную подушку напрямую — нет. Оперировать камнем, а не водой или воздухом. Да и энергией, если разобраться, тоже, но там вычисления нужны, допустим, что водяной не тянет. В общем, предположим, что ему, по недостатку мозгов, подчинено только вещество. Но только вода как инструмент — бред уровня “не есть свинину”.

А ещё водяной был крайне любопытен в смысле передвижения. С кучей глупостей — например, в воду он входил с всплеском, который я ранее принимал за преодоления звукового барьера в воде. Но в общем, выходила такая картина, что в воздухе он “перетекал”, оставлял на месте воду, его составляющую. Точнее не на месте, двигающуюся по инерции, но уже не связанную с основным телом. Что существенно снижало трение воздуха и предоставляло этой туше в десяток, а то и поболее тонн, бежать по поверхности воды аки водомерка какая, просто за счет скорости.

И вот эти “оставленные кусочки себя” он и метал в купол. Не очень эффективно, но для трехмерных объектов вполне разрушительно.

А под водой он… также перетекал, точнее “переносился”, оставляя старое тело на месте и обзаведясь новым, то есть, можно сказать что и не плыл, а “покадрово перемещался”. Не весь, ядро, аналог годзильево, он имел, но с ним было гораздо проще, даже с “покадровым” перемещением. И выдавал совершенно запредельные для подводного объекта скоростные характеристики, как понятно.

Всё это было жутко нерационально, КПД водяного бултыхалась между пятью и одним процентами, но с его энергонасыщенностью этого хватало. А главное — водяной явно превосходил годзиллу в критическом, лично для меня, параметре — скорости и фактическом отсутствии стационарного пребывания.

Всё это здорово, но мне эту пакость надо упокоить. Зафиксировать его в пространстве, боюсь, не выйдет. Избавится от тела можно, но толку — ноль, а тессеракты в многомерье мотает, пусть и в “одной плоскости” но этого более чем хватает, чтоб хрен я на него маяков навесил.

А значит, надо строить запредельно огромную, “кольцевую” область перемещения, чтоб водяного с его тессерактами выкинуть, а нам самим на месте остаться. Теоретически возможно, но практически… Эх, вздохнул я, всё равно надо делать.

В итоге за пару часов рассчитал конфигурацию маяков. Полтора, сцука, миллиона с гаком! И все это надо сделать, а потом позиционировать, причем ручками, в четырёхмерье, блин. Попытки “упростить” систему маяков показали мне кукиш — четвертая координата давала порядковое увеличение опорных точек.

С жалкой надеждой в стиле “может сам свалит”, собрал всех сотрудников НИИ и обрадовал их, что вот все сейчас срочно и со страшной силой будем работать. Создавая “вот такие фигулины”.

— Вирему, — полюбопытствовал Роберт. — А может в материале заказ на какой-нибудь сталелитейный завод отошлем? В отливки, а потом будет проще.

— Уже думал, — вздохнул я. — Это и так упрощенный вариант, метка наносится в момент формирования, так что смысла нет.

— А если нанитами обозначить область перемещения? — поинтересовалась Лил, заставив меня почувствовать себя не самым умным человеком.

— Да, — со спокойным и уверенным челом кивнул я. — Тогда отбой, возвращайтесь к работе.

И пошел за дом, побиться бестолковой головой о стену, но был Лил отловлен, остановлен, накормлен. И пошёл считать по новой. С нанитами выходило, учитывая сформированный мной для Америки запас, гораздо проще — вопрос переконфигурирования управляющего, точнее, создания конкретного под текущую задачу.

В результате через сутки (водяной всё так же неутомимо нарезал круги вокруг острова, долбил скалу и кидался в защитный купол своей водой), я сместился в четырёхмерье, и стал с вычислителем в одной лапе и котлом с нанитами во второй, облетать области, необходимые к перемещению. Аки ведьм какой, хмыкнул я. Наниты имели возможность создания гравитационных искажений. Так что за пару часов область замкнулась.

Я вернулся в привычное трёхмерье, довольно улыбнулся и… принялся создавать генератор, потому как всё, что у меня было, для отправки таких объёмов вещества просто не годилось.

Наконец, через неделю после пришествия водяного, генератор был готов. Последние дни я, признаться, ждал от пакости диверсии какой, вроде взмаха хвостом на Питкэрн и озвучивания человечьим голосом “злые вы, уйду я от вас…” с последующим осуществлением угрозы и моим сидением с имеющимся всем, кроме объекта перемещения.

Но, к счастью, водяной всё так же нарезал круги и гадил, в меру своего гадкого нутра, так что запуск генератора прошел штатно. Помня копошения и гадства годзиллы, генератор я сделал влагоустойчивым и вообще не на электричестве, плюс одноразовым, но “взрывным” выдающим пиковое искажение после выхода в режим.

И всё, на удивление, сработало: свет небесный мигнул, а водяной с сотнями тонн воды и воздуха, точнее тессеракты его составляющее, отправились в квазар.

А я занялся планированием и выводами. По логике, сущность два, после потери годзиллы, устранила годзиллий недостаток мобильности и натравила водяного на Питкэрн. Правда, остаются вопросы, ежели она меня “вычислила”, то нафига было ограничивать водяного в проявлениях? Надо было направить его в силах тяжких, ограничения имеют смысл исключительно для “триггерного террора”. И вообще, сама могла явиться, натравить помимо водяного своих ручных обезьянок…

В общем, что-то не сходится. Точнее, может все так, как выглядит, но выглядит уж как-то запредельно по-дурацки.

Однако, портальные маяки для перемещения острова в “Прекрасный новый Мир” я проверил, как и место прибытия, да и настроил управляющего попараноидальнее. Если на утопление водяного сущность явится лично — других вариантов, кроме драпа с писками и визгами, просто нет. Они реально с планету, соответственно, чтобы сучность отправить в квазар надо… эта… чтоб его, центиллион с копейками, число с трёмястами четырьмя знаками.

Тут только бежать, мда. Хотя, надо всё-таки разобраться с природой тессерактов поплотнее. Сущности — урезанные многомерщики. Соответственно — через большую мерность, в которой я теоретически не ограничен (хотя на практике — беспомощнее младенца) их можно ущучить.

Собрал раскиданные наниты, отправив плодиться, и занялся плотным ковырянием тессерактов и попытками понять хоть что-то в мерностях пятого и выше. Выходило, прямо скажем, фигово — математические модели частных случаев выводить получалось, использовать в тех же портальных переходах можно… Но вот оперировать… ну не то чтобы никак, но подозреваю, для аборигенов мерностей, в которых я пытался что-то сделать — мои копошения выглядели разве что как слабые судороги. В общем, “что-то” я мог, но для того чтобы “что-то” стало тем, что нужно — нужны десятилетия, если не века.

А вот с тессерактами, в смысле их познания, выходило, благо, их я так или иначе изучал всё время. И не давало мне ничего: массив тессерактов меньше от моего понимания не становился. Правда, окончательно разобрался с “языком программирования” тессерактов, что, по большому счету, относительно сущностей мне ничего не даст — вопрос объёмов энергии, которой “писались” программы, несопоставим.

Так что, окончательно пришел я к выводу, что либо сущности не вмешиваются — соответственно, ждем до двадцатых годов и делаем человечество многомерным, следовательно “не съедобным”, ритуалом. Или, если вмешаются — Питкэрн в пустой Мир, а сам буду партизанить на Земле, вытягивая людей без тессерактов, по мере возможностей.

Из любопытных внешних копошений: янки отожгли, начав формировать “детские” команды из сверхов. И направлять их, сцуко, на патрулирование! Подростков, дюжины лет, а то и младше, в подчинении СКП… Это просто какой-то феерический бред и садизм, причем по отношению ко всем. И к детишкам, которых будут ребята типа бойни убивать. И к окружающим — в “Стражах”, как обозвали этих юных скаутов, были именно подростки. Пубертатные, с соответствующими гормональными и когнитивными отклонениями, вдобавок приправленные “программой агрессии” от тессерактов. Как бы не “Котёл” с их мудацкой программой, “больше триггеров богу триггеров!”

И вот, буквально за неделю перед тем, как я намеревался лететь на засев Америки нанитами, случилась война. Наверное, самая короткая из реальных, с боями и противостояниями, но чертовски кровопролитная.

Итак, китайцам в голову ударило много что. Народу у них было немало, хотя не намного больше, чем в той же Индии, но вот триггеров, очевидно, на порядок больше. А вот мозгов не обнаружилось, так что они, собрав сверхов, носителей “великой узкоглазой идеи”, напали вообще на всех своих соседей.

Пока остальной Мир охреневал от подобных раскладов, а соседи с переменным успехом отбивались, Союз показал, что не зря, в определенном смысле, загнал сверхов под госконтроль. Нет, русские тоже отбивались, но с эвакуацией и скорее отступлением… А потом Китая не стало. Вообще: выжженная пустошь по политической карте, на вторые сутки “войны”.

Явно какой-то технарское извращение с ядерным или термоядерным оружием, причем, даже радиационный фон не особо повысился, точнее повысился, но в пределах “нормы”. Нет, говорить, что Союз не прав в общем — я бы не стал, но миллиард и сто миллионов людей просто стёрты с лица Земли… Как-то уж очень жёстко, могли бы и локальными волнами “уничтожения” шороху навести, потребовать сдаться.

Впрочем, сделали и сделали, тридцатимиллионную армию на территории Дальнего Востока просто целенаправленно перебили за неделю, не без помощи сверхов — мои спутники давали картины многокилометровых вымороженных областей.

Индия и Япония начали перемалывать китайские армии вторжения у себя, благо, было за что — понятие “милосердия” к лаоваям у китаёз не было как факта. Ну и Союз заворочался, с корпусами помощи и карательными армиями — таких стран (и наций), как всякие Монголии, Кореи и прочие Мьянмы — просто не осталось, там армии вторжения Китая были больше, чем аборигенное население. И не факт, что это население ещё есть. Да и от Пакистана остались какие-то огрызки.

Мир пребывал в некоей прострации от “жёстко и быстро”, янки в ООН попробовали что-то вякнуть, на тему “нечеловеческой жестокости русских”, но на них окрысились даже японцы.

И тут отжёг “золотой летучий сионист”. Причем отжёг так, что я ни хрена не понял. Он облетел Землю, на каких-то запредельных скоростях. Причем, не покидая атмосферу и оставляя за собой золотой светящийся след. И реакции ядерные, термоядерные и аннигиляционные в трёхмерье Земли просто стали невозможны.

Он сместил всю планету в дробную мерность, локально поменяв константы, работающие на планете и в околопланетарном пространстве.

Я даже отложил засев Америки, пытаясь понять, что и как сотворил этот золотой тип. И выходило, что у нас есть три лютые и невозможные хтони: сущности за номером раз и два, и летучий золотой сионист. Энергии на подобное надругательство, да и расчётов для столь ювелирного смещения, чтобы планета осталась “на месте”, взаимодействовала со всем — от гравитации, до света, но при этом возможность ядерного распада была невозможна... в общем, всего надо было столько, что просто страшно становится.

Хм, а может он не сверх тессерактовый, а многомерщик какой нормальный, прикидывал возможности я. Какой-нибудь буддист или еще какая пакость, которой на всё пофиг, пока не “слишком”. То есть сущности — терпимо, резня сверхов — тоже нормально. А вот использование подобного оружия массового поражения — уже перебор, потому и вмешался.

Ну, не высоко вероятно, но возможно. Надо бы при оказии полюбоваться этим типом, а если он нормальный многомерщик, причём судя по действиям — чертовски умелый и знающий, попробовать напросится ему в ученики, да хоть брошюрку какую выклянчить.

Кстати, это надругательство привело к отказу всех ядерных реакторов на планете, так что немало судов встало, а подлодок всплыло кверху брюхом. Не говоря о заглушенных электростанциях. Ну, в целом — результат оправданный, в смысле невозможности ядерной войны, хотя судя по надутой роже посланника Союза в ООН, русские крепко обиделись на отнятие “едрёной бонбы”.

В общем, жить стало если не легче, то точно веселее, оценил я последние события и, прихватив котел нанитов, полетел засеивать Северную Америку. Убил на это, с перерывами, с месяц, ещё месяц понадобилось кластеру управляющих, чтобы наладить работу сетки. И стал ждать появления синеглазой или негритянки — первое сканирование их на территории материка не выявило, параллельно задав программу нанитам размножаться — возможно, придется покрыть сетью всю планету: черт знает, куда эти котельщики забились.

И вот, через неделю после первого сканирования, наблюдатель отметил пребывание синеглазой в Нью-Йорке. Нацепив костюм, я портировался по маякам в небо над местом пребывания цели и начал аккуратно приближаться. Сука сидела в ресторанчике, общаясь с министром обороны Штатов. Хм, прибью, наверное, решил я. Так-то просто человек, но я предупредил, а слово надо держать. Последствия могут быть, но я с янками не дружбу вожу, да и хвастаться этим не буду. Просто остановлю сердце, заключил я, примериваясь к Контессе.

С ней было странно, оценил я теперь, разбираясь в программировании и природе тессерактов. Всего я не понял, но, судя по всему, тессеракты дамочки были… не от второй, а от третьей сущности. Вот ведь, пакость какая, сколько же их тут, посетовал я. Впрочем, это ничего не меняет.

И приступил к процессу нейтрализации — смещение фрактала, изоляция короны, отключение сознания. Дамочка тюкнулась физиономией в тарелку, министр удивленно выпучил глаза, но тут же начал помирать — перед перетаскиванием Контессы в Убежище я остановил ему сердце.

Так, это все хорошо и славно, решил я, а вот теперь надо поговорить. Или просто копию сознания снять? Нет, сниму копию, но поговорить — поговорю, уж слишком она меня бесит, пусть знает, что помрет и за что, дрянь такая.

Зафиксировал дамочку и привел её в сознание, начав свой монолог.

— Вы напали на меня и мою семью. Вы разрушили жизнь сотням паралюдей и миллионам… — начал я и был прерван.

Рожа синеглазки была рожей умственно отсталой, с края рта капала слюна, он подёргивался и издавала неразборчивые звуки. Так, это я не понял, что за фигня, возмутился я, начав расшифровывать слепок сознания. Под, сцука, агуканья и завывания дамочки!

И через четверть часа я имел расшифрованный слепок… отсутствия, сука, сознания! Ну это даже не смешно, с чего дамочка кукухой-то поехала? Причем не сейчас, а давно, судя по совершенно безумным картинам в памяти, какой-то сад из мёртвых тел, какие-то бесконечные дикие картины садизма и расчленёнки…

Так, стоп, успокоился я. Тело передо мной — тело идиотки, в крайней степени патологии: отсутствие связанной речи, как, собственно, и сознательной деятельности. Патология не органическая, проверил я мозг тела, а явно… даже не психическая, психики-то нет. Но вот это вот действовало вполне осознанно, сидело с министром и жрало фуагру какую, специальными приборами.

Соответственно… — начал думать я и получил неслабый удар через многомерье. Если бы не управляющий щитом — мне бы вообще каюк настал, бегло отследил я повреждения.

А ну это всё в задницу, тут какой-то неправильный тессеракт, ведущий когнитивную деятельность за носителя. Да еще и самостоятельно атакующий, зараза такая! На хрен отключаю его от тела идиотки и в портал — бодро решил я, переходя в четырёхмерность. Так эта пакость огрызалась даже тут, правда криво и вообще мажа. Хорошо, что не как у Эйдолона, всего несколько тессерактов из фрактала задействовано, мимоходом отметил я, фиксируя дюжину маяков и активируя перенос.

Тессеракт исчез, я вернулся в трёхмерье убежища, усыпил идиотку и сел в выращенное убежищем кресло, пригорюнившись. Точнее, в глубокой задумчивости.

Во-первых, появился третий, а учитывая сиониста — четвертый лютый персонаж. Во-вторых, я так и не узнал ничего — ни где база или базы Котла, ни на кой они творят всю эту дичь… Вообще ничего. Надо искать чёрную Мамашу.

Причём, особенно весело будет, если мамаша ни черта не знала, а действовала по указаниям идиотки. Хотя, задумался я, в этом случае всё более или менее ясно. Некая третья сущность, возможно — конкурент двух других, претендующий “на ферму”, осуществляет через идиотку хитрый план.

Выходит, что потери человечества, которые я находил неоправданными, жестокими и идиотскими — лишь следствие воплощения этого плана — избавления от конкурентов на ферму. И тессеракты конкурентов эта третья сущность может желать потребить, не без этого. По крайней мере, всё выглядит именно так.

— "И что мне, в рамках сложившихся реалий, делать?" — призадумался я и стал составлять свой хитрый план. Во-первых, искать Мамашу нанитами, тут ничего не изменилось. Во-вторых, заняться Бойней. Янки не янки, а люди всё-таки, так что этих упырей надо обезвредить. Правда, наверное, прикинул я, не буду их отправлять в квазар, ампутирую тессеракты, скопирую личности — возможно, кто-то и знает, где котельные базы, да и выкину скопом на площадь какую. Пусть с ними, как с простыми людьми, янки сами разбираются.

В-третьих, как разберусь с этим, буду искать сиониста, любопытно всё-таки на него вблизи полюбоваться, ну а там по обстоятельствам.

И, наконец, в-четвёртых, ждем двадцатый год, развиваюсь сам, занимаюсь с семьёй, НИИ и Питкэрном, разумно заключил я.

Количество, тип и модели поведения сущностей мне, по большому счету, ничего не дадут: Справиться с ними я в обозримом будущем не смогу, так что и обращать на них внимания нет смысла, разве что убежать, если что.

Котёл я изведу, так что посмотрим, как будет развиваться Мир, да и Штаты, без “триггерных маньяков”.

Надумал я всё это и решил времени не терять и занялся бойнёй. За четыре часа собрал голубчиков в Убежище, лишил тессерактов, снял копии сознания, и, вместе с идиоткой, выкинул на Таймс-сквере, в Нью-Йорке. Рожу мою они не видели, связать со мной и Питкэрном происшествие никто не сможет. Подозрения, возможно, будут, но это так, на уровне “может быть и он”.

А сам, поужинав с семейством, начал разбирать расшифрованные слепки сознания. Лидер бойни, Джейкоб, оказался просто маньячиной. С естественным, вызванным садизмом родителей триггером. Общался с Контессой. За деньги, причём немалые, брался за заказы от Котла.

А вот дамочка, некая Крикунья, была подобрана в фактически детском возрасте Контессой. Скажем так: спасена от банды, где её использовали как прислугу во всех смыслах. И, соответственно, получила тессеракт. И, в отличие от Психосомы, была не выпнута на мороз, а с полгода осуществляла работу на Котёл — как в исследованиях, так и в захвате ряда лиц, в чем её возможность оперирования звуком немало помогала. Правда, на мороз, точнее, к Королю, её всё же выпнули — она начинала проявлять явную патологическую жестокость.

Но вопрос в том, что местопребывание базы Котла она знала — остров Бак Айленд, этакий заповедник Штатов на Виргинских островах. С рядом мест в мире этот остров был связан порталами, часто там бывал Эйдолон, который помогал в транспортировке в неопорталенные места. Кстати, судя по воспоминаниям Крикуньи, Эйдолон выходил “третьим посвященным высшего котла”.

Бегло просмотрев воспоминания оставшихся забойщиков (но не углубляясь, а то были они реальными уродами, творили просто феерические гадости), стал я решать, а потом понял, что надо не думать, а прыгать. Эйдолона лишить его дико фонящих тессерактов, потом его и Мамашу усыпить, сделать слепки сознания и решать уже по обстоятельствам. И вообще, будем смотреть, может, и нет никого на Баке, но прыгать надо уже сейчас, а то забьются ещё в какие недра.

Так что, чмокнув Лил и детей, оповестил я, что отправляюсь по делам, оборудовался, прихватил расходники и отправился по делам, благо, спутники мне это позволяли.

Проникновение на базу оказалось не сложным, а вот сама база была, как бы это сказать… не на Земле, а на одной из “теней”. Огромный комплекс из ангаров, с кучей сверхов, какой-то запредельной концентрацией тессерактов, локализованных в отдаленном помещении — я, признаться, подумал, что это трёхмерно проявленная сущность, думал сбежать, но успел заметить, что тессеракты этого сопоставимого с планетой массива неактивны.

Ну и стал я мотаться и проверять, а что это у них тут наверчено. А наверчено было много, собственно, из сотни сверхов на базе только семь оказались на свободе. Остальные, как очевидные “дела”, так и просто (по крайней мере внешне) сверхи были заключенными. И десяток простых людей пребывали в камерах, очевидно для “экспериментов”.

С некоторым страхом направился в место локализации привязки жуткого количества тессерактов, и чуть не выпал в трёхмерье. Несколько сотен квадратных метров были на высоту полутора метров забиты кусками женщин. Точнее, одной женщины, несколько пришел я в себя, да и не совсем женщины — это скорее воплощение для привязки тессерактов… разбитое... да, подходящее слово, на куски. А расчленёнка — просто следствие “деления” привязанных, разбитых массивов. И все неактивные.

Хм, а не третья ли сущность “постаралась” и не вторая ли лежит передо мной? Ну, по объемам и типам похоже. Вот ведь, фигня какая, почесал я затылок. Но дайкайдзю — явные порождения второй, водяной совсем недавно появился… Ни черта не понимаю, но очень интересно, заключил я, решив пока забить и ознакомиться с местными тюремщиками и котельщиками.

Итак, на базе был Эйдолон, меланхолично плюющий в небольшой комнате в потолок, продолжавший фонить энергией даже в столь апатичном состоянии. Так, этого точно и сразу нафиг, определился я, ставя вокруг фрактала тессерактов привязанные маяки. Ну, не сразу, но сразу, как только, поправился я, отправляясь изучать далее. Обнаружил я в компьютерном зале… Предвестника, который, очевидно, сбежал из бойни с “повышением”. Вот ведь упырь гадкий, подумал я и разместил маяки и вокруг его тессеракта.

Ещё четверка незнакомых сверхов, технари и пространственник, определил “на глазок” я, используя уже собственных нанитов для фиксации тессерактов.

И, наконец, Мамаша. Негритянка, простой человек(!), копошащийся в лаборатории. Хм, значит, будем брать, решил я, вырубая дамочку и запуская генератор. Тессеракты у котельщиков оторвало, наниты их усыпили, а я начал собирать слепки сознания.

Через час перебил “дела”, выкинул порталом прошлых заключенных во Францию (как-то под руку подвернулась), заключив на их место котельщиков, мимоходом отметив что Эйдолон, точнее Дейвид, помер. Ну и хрен с ним, заключил я, начав знакомиться с воспоминаниями дальше, сверяя и проверяя информацию. А по прошествии нескольких часов вышла у меня такая картина:

Расчленёнка в дальнем ангаре — действительно вторая сущность. Ну, судя по всей информации котельщиков, да и объемам тессерактов это так. А вот дальше начинается какая-то феерическая дичь. Во-первых, сущности, согласно “видениям" Фортуны (как звали синеглазую) жрут Миры, совсем и полностью. И какая-то неудобоваримая дичь насчет спасения Вселенной от тепловой смерти. Видите ли, сущности ищут, в, на минуточку, трёхмерье, способ её избежать. Уничтожая миры и стирая личности, да. И прочие, неудобоваримые на уровне школьного учебника, фантазии. Что, учитывая источник информации, с вероятностью в девяносто девять процентов — бред.

А по фактам выходит такая картина. Имеется в виду то, что сама Мамаша слышала и видела. Сущностей изначально, подползших к Земле, было две, действовали они согласованно, чуть ли не как партнеры. Однако, с второй сущностью встретилась третья. Судя по вранью Фортуны — типа поздоровались-бартернули тессеракты, а вот судя по подслушанному Мамашей — не вполне так, точнее негритянка не задумывалась… но в общем, по порядку.

Итак, после встречи с третьей вторая двигается в район Земли, уже снабженной тенями, на подходе же попадает в аварию. То есть, банально долбится о Землю, в районе Кот-д'Ивуар. И, подозреваю, смещается в текущую “тень”, где вторая уже приготовила “полигон”. Заодно, случайно прихватив из джунглей Мамашу, чего последняя и не заметила.

Возвращается наша негритянка к стойбищу, а его нет, совсем и вообще, девственные леса. Мамаша была не вполне дикаркой, получила неплохое начальное образование, но и дикаркой была — племя, культура, духи… ну в общем попроклинала она злобных духов, скушавших её племя, да и принялась выживать, идя к обитаемым местам.

И вот, натыкается через пару недель Мамаша на деревеньку, вроде бурской. Вот только деревенька была, по сути, вымершей: мелкая девчонка, голая светящаяся баба — вот и все население. Девчонка и баба общались, а подслушивая их, Мамаша, например, слышала такой момент, как “я разбилась из-за контакта с третьим”. Что Фортуна потом объяснила как “вышла на связь”. А вот я думаю, что там был нож в спину, или еще какая диверсия, ну да не суть.

Итак, мамаша назначает светящуюся бабу в “злые духи, изведшие племя”, а девчонку решила попробовать разговорить, ну и прибить, если что. Фортуна разговорилась, да и нажаловалась, что все взрослые умерли в муках, она одна выжила и теперь “Видит Путь, Путь к Победе”.

Рассказала про сущности и озвучила хитрый план, как светящуюся бабу извести, пока та уязвима. Дело в том, что светящаяся баба — была вынужденной оболочкой из-за повреждений, причем, судя по уязвимости той оболочки — это правда. Итак, Мамаша тыкает в оболочку ножик, пока девчонка отвлекает сущность. Оболочку расколбашивает, заваливая округу кусками плоти, которые ныне валяются в ангаре, Мамаша и Фортуна общаются, ну и решают “первую сущность обломать и вообще всех спасти”. При этом на “спасти” Мамаша чихала — она рассматривает первую сущность как “род” поганого духа, изведшего племя.

На мой взгляд, деревенька Фортуны была смещена в тень еще “до аварии”, для экспериментов сущности. Ну а Мамаша оказалась случайно прихваченной при аварии, причем, она была твердо уверена, что всегда “жила тут”. На Земле даже не пыталась найти своё стойбище, дурында такая, ну да не суть.

Фортуна тренируется, кормимая Мамашей, которая параллельно самообразовывается, так как у буров была неплохая библиотека. Через год Фортуна создает портал на Землю, и Котёл начинает функционирование. Основой его деятельности становятся слова Фортуны — “больше триггеров, и первого можно будет победить!” — её сказки о житии-бытии сучностей и прочие недостоверные моменты.

Дамочки похищают одиноких людей, пытаясь создать “из плоти” второй сыворотку обретения способностей. Количество распидарашенных, замороженных, сожжённых жертв и “дел” — тысячи. На определенный момент Фортуна притаскивает калеку-колясочника Дейвида, которого, на минуточку, “не взяли в армию”, от чего тот хотел аж самоубиться.

В инвалида запихивают чуть ли не конечности целиком и получают Эйдолона, с известным результатом. Фортуна его посвящает в “план”, который ему, обиженному на всех и вся, приходится по нраву, и Котёл обретает третьего участника. И начинается котельная деятельность, под девизом “больше сверхов, больше триггеров, сильные сыворотки — сильным психам”.

Ну, уроды, в общем. А вот с дайкайдзю вообще неясная фигня. Сама Мамаша подозревала, что он появился из-за Эйдолона, потому как фиксировала мной замеченные обмены тессерактов Эйдолона и годзиллы информацией, как вспышки энергии. Причем, память Эйдолона, депрессивного истероида, это подтверждала — водяной появился в момент обид и размышлений, какой я гад и как мешаю.

И никаких тайн, никаких интриг. Папуаска, мстящая “за племя”, обиженный на Мир калека и идиотка под руководством третьей сущности, очевидно, с прицелом “всё сожрать”. Противно как-то, передернуло меня. Смерти, мучения, и всё из-за уродов.

Со мной вообще вышла песня — Фортуна не видела меня и мои порталы своим “путем к победе”. После чего заявила, что меня надо устранить, потому как мешаю “плану”, на что все дружно сказали “угу”.

Не буду я их отпускать, решил я, просто остановив сердца живым котельщикам и выкинув трупы в саванну.

После этого, свернул вход на базу с Земли, оставил маяк и вернулся домой. Притулился к Лил под бочок и стал засыпать — денёк вышел тяжелый, поганый, а ряд моментов я обдумаю завтра, благо, котельщики дали мне массу информации для размышления.

16. Эпилог

А с утра, после совместной утренней зарядки с Лил и совместной трапезы типа “завтрак” с семьёй в целом, я стал анализировать итоги. И выходила такая фигня, что учитывая как внешний вид “аватара” второй сущности, так и воздействие на Мир (причем, нужно отметить, в долгосрочной перспективе не самые для Земли приятные) золотым летающим сионистом, выходит что он… сучность раз, точнее, её аватар. Ну очень уж похожи внешними проявлениями, да и сама Мамаша это подозревала, хотя Фортуна ничего такого не говорила.

В общем, бритва Оккама, отсекая всё лишнее, оставляет подобный вариант как самый вероятный. И, в целом, если судить по “делам его”, этот паразит — не самый гадкий тип. Ну, как минимум, не устраивает “на ферме” резни, цветочки, вон, спасает от катаклизмов и вообще. Нахрена, правда, болтался голым больше десяти лет на воздусях и болтается слегка одетый сейчас — неясно, но учитывая его природу, не сказать, что самое дебильное поведение.

И что мне с ним делать, надо ли что-то делать, смогу ли я что-то сделать? Ну, вообще, хрен знает, а главное — источники информации у меня для анализа крайне недостоверны. Судя по Фортуне, третья сучность — не “фермер”, а браконьер и тать поганый, так что, возможно, только сионист прикрывает планету от тотального пожирания. Впрочем, может и сам сожрать, тоже забывать не надо. А может, пожирание — вообще дезинформация третьего.

Так что, похоже, изначальные мои планы отловить летучего золотого мужика, посмотреть на него и устроить “поговорить”, наиболее рациональны. Но, с подстраховкой, обдумыванием и подготовившись, заключил я.

А после раздумий я решил пробежаться по новостям, на которые, признаться, забил, да и последствия ликвидации бойни довольно любопытны. Кстати, кроме эйдохрена, из “протекторатных” сверхов доступа ко “всей информации” никто не имел, были они “допущены в части, их касающейся”, так что, конечно, уроды. Но не запредельно гадкие упыри, нужно отметить.

Итак, подняв историю, начал я любопытствовать, а как народ на погодные изменения на Питкэрне отреагировал-то? А то я так, по центральной прессе управляющим пробежался, на похерчела Советников, отвечающих немногим гостям “буря у нас”, есть или была, полюбовался.

В центральной прессе ничего толком, кроме ”погодных аномалий в океане”, и не было. А вот в сети теорий выдвигалась от “Небось, Вирему ентот ладит оружие климатическое, на пагубу добрым людям. И в жопу ябется!”, до вполне близкой к истине “научившийся плавать Бегемот напал на Питкэрн, но его туда не пустили”. Дальнейший диспут прервала “полуторадневная война” — людям стало не до климатических пертурбаций.

На войну же реакции толком не было, страны настороженно друг на друга зыркали, стараясь понять, как жить в мире без ядерной дубины. И прогноз выходил не очень — как ни забавно, а опасность ядерной войны сдерживала и сглаживала возможность начала больших конфликтов. С другой стороны, на данный момент на планете как было, так и осталось два полюса силы.

Штаты, с максимальным количеством сильнейших сверхов (что, кстати, тоже не факт, особенно учитывая “вымороженные площади” Дальнего Востока) и Союз, со сверхами застроенными, идеологически накачанными. И вот есть у меня ощущение, что если этих “горячих парней” не успокоить, начнется аналог Второй Мировой — без угрозы экстерминатуса, но с лютейшей мясорубкой. Причем “кто казёл” в намечающимся, в потенциале, конфликте — неважно. Мало не покажется никому, и никто не уйдет обиженным, кроме Питкэрна, но у нас свои погремушки.

И наконец, вброс забойщиков и котельщицы Штаты встряхнул — пресса переключилась с окончательно решённого китайского вопроса и отсутствия ядерной дубины на наиболее удобную тему. А то, если писать о Мировых проблемах — у читателей могут завестись вредные мозги, что в оплоте свободы и демократии (а вообще — практически во всех странах) категорически не можнó!

Итак, забойщиков хотели свалить на могучие плечи Протектората: мол, всё они, надёжа наша и защита. Однако, идиотка была видима многими, даже сфотографирована и даже соотнесена с изображением на моём сайте с ценами за головы. Так что центральные издания, а за ними и население, в политической традиции Штатов разделились. Северяне, соответствующе политически настроенные янки, провозглашали, что явился некий “Новый тайный придурок в маске, в смысле герой”. И покарал бойню, разобрался в обвинениях и идиотку тоже покарал до идиотии.

Южане, с не менее соответствующим политическим настроем джонни, считали что это именно я всем намстил, да и правильно сделал, ай молодца. Но мог и похвастаться, ибо подробностей очень хочется, так что гад я и папуасий скрытный.

А официальных реакций госструктур пока не было, да и не факт, что будут.

И выходит у меня… а чёрт знает, что. Вроде бы, основную причину возможных гадствий на планете, придурков отбитых, я устранил и вообще молодец. Вот только люди создания такие, специфические. И война намечается, да и помимо всего прочего, ряд сверхов, запредельной силы и повышенной отбитости, творят по всему миру феоды, по примеру азиатских “королевств”, только без турниров. И если часть таковых власти с лояльными сверхами угоманивают, то на часть, в силу лютости и отбитости “феодалов”, улыбаются и машут.

В общем, не огонь, и за четверть века до возможного “возвышения человечества” ритуалом от этого человечества может не так много остаться. И тут вопрос этики встал у меня колом — ежели бы я только-только попал в этот Мир, да даже до первых своих деяний, повлекших летальные последствия, я бы свалил с населением Питкэрна, что в параллельный Мир, что реально на Марс. И улыбался и махал бы всему населению планеты.

Однако, я в местные разборки влез, начал принимать решения, несущие последствия для планеты. Да банально, кучу народа удушегубил. Не то чтобы жалко, но в целом, людей убивать не очень хорошо, так что надо бы в рамках собственной этической концепции свои души прекрасные порывы скомпенсировать.

В противном случае свинство выйдет, причем не только для людей в целом, но и для моей личности в частности. А в перспективе, учитывая мои планы на ближайшие пару вечностей, меня в такого гадкого упыря может перекорёжить, что лучше ответственность на себя принять.

На этом решении отловил я супругу, усадил её себе на колени, привел в соответствующее (ну не совсем, но и так сойдет) настроение, да и выложил все расклады. Вообще все, и мысли свои, и планы. После чего требовательно уставился на Лил, мол, давай вердикт.

— Вир, — потрепала меня по волосам, после раздумий, супруга. — Это всё… сложно. Но что ты хочешь от меня? — посмотрела она мне в глаза. — Что бы я приняла за тебя решение? Или, — хмыкнула она, — стала твоей совестью?

— Ну, до подобных низостей я ещё не опустился, так что решу сам, да и совестью быть не требую, — ответил я с улыбкой. — Но есть ряд моментов, связаны как с этикой, так и с чувством правильного и справедливого, которые у меня выходят… многовариантными. Нет правильных, как и неправильных решений. Да и сама концепция “принятия ответственности” у меня есть, но вот только она не только меня затронет. И твою позицию узнать правильно, а учитывать её — необходимо, — озвучил я и чмокнул жену в ушко.

— С этой точки зрения ты, наверное, прав и молодец у меня, — мельком улыбнулась Лил, на минуту закрыла глаза и продолжила. — Тогда так: помочь людям правильно, но не в ущерб себе и нам, — веско сказала она, воздев перст. — И терять тебя ни я, ни дети не хотим, учитывай это и будь осторожен, — нахмурилась она, на что я закивал, что, мол, со страшной силой буду. — И, наверное, тебе стоит попробовать поговорить с этим золотым парнем. С подстраховкой, возможностью убежать, но поговорить надо точно. Возможно — все проблемы решатся, всё же он — их источник в немалой степени. Возможно — появятся новые, или требующие решения, или не решаемые в ближайшей перспективе или вообще — тоже знать надо, и либо решать, либо, — хмыкнула она, — “бежать со страшным визгом и писком”, как ты выражаешься. Вот такая у меня позиция в общем, — подытожила она. — А в частностях — решай сам, но я с тобой полностью солидарна в том, что, если есть возможность жертв избежать, это надо сделать. И хочу ребенка! — надув губы, выдала Лил, поелозив на мне очень определенным образом.

— Это… — со скрипом переключил я мозги с “проблем жизни и смерти макропопуляций разумных”, на вопрос индивидуального размножения. — У тебя же есть! — обвиняюще уставился я на супругу. — Целых три штуки, замечательные, я старался! — задрал я нос.

— Хорошо старался, я просто в сторонке постояла, а вот как замечательно вышло, — покивала Лил признавая мои неоспоримые заслуги. — Вот только ещё хочу! — требовательно выдала она.

— Эх, — тяжело вздохнул я, подхватывая супругу на руки. — Вот она, деспотия домашняя, жизнь под каблуком и прочие невыносимые муки бытия моего, — причитал я, неся хихикающую супругу в соответствующе для исполнения её хотелок место.

А по завершению трудов тяжких, стал я подводить итоги нашей беседы, да и пришлось признавать Лилину правоту — нехватка критически важной информации делала все мои копошения вне Питкэрна если не бессмысленными вообще, то вполне могущими таковыми оказаться. С вероятностью в пятьдесят процентов — или оказаться, или нет, хмыкнул я.

Соответственно, задал я управляющему спутниками задачу по поиску летучего светящегося опознанного объекта, он вроде как над океанами бултыхается, соответственно, вполне обнаружим. А сам подготовил как остров, так и себя к аварийной эвакуации, надел доспех и стал ждать. И к вечеру, уже в сумерках (что логично) управляющий доложил о бултыхании в тихоокеанском регионе золотистой точки.

Вздохнул я, осмотрел округу, на тему куда бы плюнуть, от греха, но места такого не обнаружил. Даже биолог и техник на роль плевательницы, в силу своей безусловной полезности, не подходили. Так что вздохнул вторично, да и телепортировал в район пребывания летучего сиониста.

Первое, что я достоверно и очевидно установил — это то, что сионист — это аватар. Светящееся золотое тело было пипкой на огромадной, проявленной в четырёхмерье, груде плоти, взаимодействующей с тессерактами планетарных объемов.

Второе — это то что морда лица “пипки” была скорбная и настолько возвышенная, что желание в эту морду лица стукнуть было практически непреодолимым.

Третье — это то, что сионист меня явно и очевидно заметил, но буркала свои отвернул, и, пребывая на воздусях, продолжил скорбно взирать на звездное небо.

Хм, ну, агрессии не проявляет, оценил я. Коммуникация в четырехмерье в теории возможна, вот только мне мои возможности тессеракты перепрограммировать демонстрировать не хочется, а “язык общения” и “язык программирования” — это, по сути, одно и то же. Ну и вроде бы, сионист осмысленно говорить умеет, по крайней мере, видео, как он посылает назойливого репортера “подальше” (это дословно), было в сети, не говоря об остальном.

Так что я сместился в трехмерье. Золотой на меня скосил буркала вторично, во что-то всмотрелся, опять уставился в звёзды и выдал скучным тоном:

— Высший, владыка планеты, — произнес непонятное он. — Убивай, у меня нет смысла жить, — выдав сей полный глубинного смысла перл, этот НЕХ замолчал.

— А поговорить? — резонно возмутился я. — Убить всегда успеется, — констатировал я. — А мне нужны ответы.

— Спрашивай, отвечу, — все так же, скучающим тоном, выдал золотой, на этот раз не отрывая взор от звёзд. — Цикл сорван, мне всё равно нет смысла что-то делать, — выдал ещё одну невнятицу он.

— Так, товарищ сионист, ты, кстати, не против, если я тебя так назову? — уточнил куртуазный я, на что последовало пожатие плечами. — Вот и хорошо. Ответствуй мне, что за цикл, почему сорван, с чего ты взял, что я высший, почему думаешь что хочу тебя убить… пока всё. Рассказывай, — подытожил я.

— Цикл сбора энергии жизни. Сорван, потому что мыслитель мертва, а один я его не завершу. Высший, потому что владеешь энергией жизни. Убить, потому что я, зачастую, гублю твои побеги, — вот прям совсем на всё, ясно и понятно, ответил сионист и опять предался созерцанию, гад такой.

— Подробности, будь любезен, — проявил я ангельское терпение. — Для начала, подробности, что такое цикл, что ты называешь энергией жизни, — озвучил я резонное.

И начал сионист монотонным и скучным голосом выдавать мне Главные Военные Тайны сучностей. Вот хрен знает, врал или нет, но подозреваю, не врал. Он вообще был довольно ущербен, как личность, но обо всем по порядку.

Итак, давным-давно, в одной хрен знает, сколь далёкой галактике, жили на одной кислородной планете аборигены. Учитывая кислородность — скорее всего углеводородные, да и вообще, могли быть люди из какой-нибудь параллельной Земли.

Кучу информации мой визави “уничтожил, излишняя”, но косвенными вопросами я его раскачал, так что выходил такой расклад: с определенного момента цивилизация пошла по пути многомерного развития, а вот дальше… судя по косвенным данным, у цивилизации собеседника произошел рецидив религии головного мозга. Или эта религия там изначально была. Или надругательство в рамках планеты (а, судя по всему, цивилизация вообще была не технократической, так что, в пустоте её представители если и болтались, то только во плоти) вообще совершила отдельная группа поганых сектантов — тоже вариант. Но религией, причем головного мозга, деяние этого неопределенного круга придурков разило изрядно.

Тезисы, которые припомнил мой собеседник, сводились к тому, что становиться “единым” с многомерным собой — это плохо, бессмысленно, скормить душу дьяволу и вообще. Аргументация специфическая, да. При этом отказываться от текущих благ многомерья эти ушлые ребята не собирались.

Вот только на их призывы социум в некоторой степени кашлял, соответственно, народ переходил в большую мерность, соединяясь сознанием с кучей своих “отражений” в параллельных Мирах. И, соответственно, исчезали из реальности планеты, будучи согласно догмам фанатиков “душевно пожратыми диаволом, а то и самим Аццким Сотоной!”

И вот происходит некое надругательство, делающее планете, как бы это сказать, обрезание, только наоборот. Под корень — по пятимерью, которое только-только начали осваивать. Сложное пространственно-временное смещение, приведшее к возникновению дробных обрубков человека. Притом, сознание-то было, и население подсократилось немало, очевидно не слишком религиозная часть социума высказала претензии слишком религиозной.

При этом, бессмертия личности новообразованные инвалиды лишились напрочь, обрубок в пятимерье был неспособен к добыче и аккумулированию энергии, соответственно, усыхал и утягивал за собой всё остальное. Дети же рождались “куклами”, этакими “чисто трёхмерными” болванчиками, тугодумными и не способными к творчеству как класс.

Опять же, без подробностей, но далее ситуация вполне понятно экстраполируется. Помирать калеки желанием не горели, так что был найден текущий выход — формирование из многомерщика тессеракта и объединение их во фрактал. Подозреваю, подобный выход был еще попыткой “стать многими”, в тщетной надежде обрести подключение к вышним сферам, в смысле большим мерностям, взад.

Вот только у первых фракталов всё получилось “как всегда”. Совокупность личностей со своими стремлениями и желаниями делало из коллективного разума различного рода и типа долбанутых психов всех спектров и оттенков — от агрессивных придурков до суицидальных меланхоликов.

Но выход был, “коллективизация” продлевала жизнь и открывала путь к параллельным мирам, на что у единичного жителя что в плоти, что в тессеракте пороху не хватало. Соответственно была принята имеющаяся сейчас концепция “один тессеракт — одна черта, наиболее важная”. В общем, такой подход был для сущностей фактическим табу, в целом плавающим, но неизменно исполняемым.

В итоге получились сущности, как они есть и вижу сейчас. Не слишком умные, личность кастрированная. Но из страха утратить и её, они табу не нарушали. Ну и пришли к идее паразитировать на “не калеках” из параллельных миров, да и разбежались по ним, на тему “пожрать”. Мой визави бултыхался с сущностью, интерпретирующей себя как женской, мыслитель. Сам он позиционировал себя как воен.

Они вообще, в ближайшее время, не более миллиончика лет, рассчитывали стать “едины”, этакий своеобразный брак и объединение. Ну и мотались, черт знает сколько, собирая “энергию жизни”, которая, как понятно, была энергией пятимерья.

Периодически встречаясь с соплеменниками (вот чёрт знает, насколько часто), меняясь информацией в общем и даже тессерактами в частности. Пара шибко борзых сущностей, замахнувшихся на развитых многомерщиков, огребли, многие — до смерти, соответственно, сложился такой “кодекс”, на основании мне сказанного: проявленные многомерщики — хозяева Планеты, нас убивают и от них надо драпать. Слишком долго качать энергию из Мира нельзя, необратимо гадить его нельзя, но не помешает собрать решения “доноров” в смысле творчества и подходов, поскольку у калек, да еще и попиленных как личности, с этим было не просто плохо, а никак.

Ну и “в общем”, не слишком паразиты трехмерным разумным и гадили. Не слишком, как понятно, относительно, с точки зрения популяции. Надолго не задерживались, бултыхались себе и вот приперлись к текущей земле. Где встретили некоего соплеменника, который общался только с мыслителем. Процесс подготовки к “посеву” шел полным ходом, писались и прикидывались программы, возводились “тестовые полигоны” — разумные были очень разными, так что многое надо было испытать. В итоге стали сущности “приземляться”, утратив сенсорику и вообще.

А на момент, когда сионист пришел в себя и стал готов к труду и обороне, его спутница была мертва. Окончательно и бесповоротно, ключевые тессеракты, содержащие объединяющие качества и императивы, отсутствовали.

На мой вопрос насчет “а чего её тессеракты не приберёшь?” сионист аж воззрился на меня, посмотрел как на самого что ни на есть отвратного зоопедонекрофила и оскорблённо отвернулся. Ну не знаю, как по мне — хоть такой вариант жизни бы был, но дело его.

И тут вступало в дело два фактора. Первый — какой бы урезанный и прочее сионист не был, подругу он свою, похоже, любил, ну, насколько это для подобной сущности возможно, так что передо мной был самым натуральным образом депрессивный и с мыслями о смерти, паразит.

Второй — даже если сионист взбодрится, команды управления он с подругой создавал вместе, её часть команд не знал, так что даже себя собрать в кучку не мог. Так что бултыхался, прожигал последние запасы пятимерной энергии и ждал смертушки неминучей, предаваясь депрессии и философии.

Ну, призадумался я, скажем так, в рамках всего прочего равного — не такой уж и гад. Да и жалко немножко, если честно. А главное, я вот оцениваю этого типа, как будто могу его “решить”. Ага, щаззз…

Это он на оперирование высшемерными проявлениями повелся. А так — размажет меня в ближайших мерностях плевком и даже не заметит. При этом, ежели ему помочь, можно с этого получить… ну, как минимум, решение большей части текущих проблем, прикинул я.

— Сионист, а сионист, — после размышлений выдал я, а на слабый кивок продолжил. — Слушай, если вы завершаете цикл, что с носителями ваших осколков происходит?

— Ничего, — монотонно ответил собеседник. — Теряют возможности осколков.

— А дети, сформированные частями личности осколков? — педантично уточнил я.

— Сама-то личность останется, — аж пожал плечами сионист. — Много умирают — вы появитесь, на меня мыслитель ругалась, что слишком много войны приношу. Немного, — вздохнул он. — Сами такие, а я — чтоб время не тратить… — помолчал, пригорюнившись. — А ты из-за осколка мыслителя явился? Не знаю, с чего он бушевать стал, но всё как должно быть. А когда ты меня убьёшь? — аж заинтересовался он, скосив на меня взгляд.

— Так, — потёр я переносицу, сняв шлем. — Слушай внимательно, мыслитель погибла не сама…

— ТЫ?!! — жутко взревел сионист, засветился ярким светом и исказил окружающее пространство, но, спустя миг, успокоился. — Ничего не сделаю… и говорить не буду. Убивай!

— Так вот, погибла не сама, — пребывая в воздухе на груде кирпичей, достигших океанского дна, продолжил я. — И не я, я про вас и не знал-то толком, почему у тебя и спрашиваю. Но вот тот, ваш соплеменник… — начал я, да и выложил всю цепочку выводов, даже несколько проекций создал, для наглядности.

Золотой дергался, очи пучил, мерцал и континуум искажал, хотя умереннее. Наконец, уставился на меня горящими (в прямом смысле слова!) глазами.

— Высший! Молю, найди и уничтожь! У меня мало энергии… а она тебе и не нужна… ничего у меня нет, — заскрежетал он зубами. — Я просто молю — после моей смерти, уничтожь его! Тебе несложно…

— Сам справишься, — сварливо ответил я.

— КАК?!! — взревел сионист. — Я — малая доля от себя, теряю энергию…

— Молчать и слушать! — строго возвестил я. — А то ишь, разорался. С командой, завершающей цикл, я тебе помогу. Соберешь свои осколки, даже… да, подкину тебе энергии на бедность, — меценатствовал я. — Однако, взамен…

— Всё, всё что угодно! — выдал собеседник.

— Достал перебивать! — возмутился я не на шутку. — Быдло бескультурное, дослушай!

— Молчу, — буркнул золотой.

— Вот и молчи, — покивал я. — Так вот, в мирах, которые ты будешь засевать, ты откажешься от подталкивания к конфликту. Люди и сами по себе не подарок, это раз. Вернешь метрику этой Земли к норме, это два.

— А разве ты не можешь? — уставился на меня сионист.

— Я все могу, — важно соврал я. — В рамках тебе доступного, конечно, ну и мертвых не воскрешу. Но почти все. Но за собой сам приберешь, раз уж нагадил, — сварливо озвучил я, на что последовал кивок.

— Сделаю, — кивнул уже неотрывно пырящийся на меня сионист.

А я призадумался. Вот вроде всё выходит удачно, вот только одно “но”. Ну, положим, команду я хоть сейчас отдам. Сионист соберется и полетит мстить со страшной силой, причем деятеля этого найдет, тут я уверен. И вроде все хорошо и хорошо закончилось…

Да конечно! В мире пропадают сверхи, остаются на Питкэрне. Кто во всем виноват — конечно Вирему, папуас злокозненный! И выйдет картина, что надо будет весь Мир нагнуть, что лениво, неохота и вообще не до того. Или нужен алмазный, монокристаллический обоснуй.

Посмотрел я на пырящегося на меня сиониста, прикинул, подумал и возвестил.

— Значит так, сейчас займемся приборкой за тобой. Точнее, ты сам, а я мудрые советы давать буду, ну и помогу по мелочи, где не справишься. Итак, вот это, — начал я транслировать переработанную программу сионисту, ты поменяешь у своих осколков. Пропишешь вместо своей программы. Не у всех, а только, — задумался я, — по конкретным параметрам. Будет носитель за них выходить — оставишь как есть. Эти осколки останутся тут, как вира и плата за помощь. Сделаешь это, проверишь всех носителей. Не особо показывайся, но и не прячься. Как закончишь — подлетаешь сюда. Прощаешься с планетой, я тебе помогаю — и ступай по своим делам. Далее, насчет осколков твоей подруги, раз уж забрать не хочешь, — продолжил я. — Они получат воплощение, как симбионты, у людей. Срастутся с ними и, со временем, станут Высшими. Можешь считать их вашими детьми или продолжением мыслителя — дело твоё, но она не уйдет в небытие. Всё, напрягайся, — скорчил я усталую мину под кивки собеседника.

И принялся сионист напрягаться. За месяц облетел всю землю, вызывая слухи, сплетни и бурления говён. А уж слухи о золотом мужике в девичьих (от пяти до ста пятидесяти лет) спальнях заполнили сеть и прессу. Спальни мужские добавили пикантности и вообще, на газеты и на форумы я смотреть без смеха не мог.

Агрессивное копошение прекратилось — люди и страны пребывали в перманентном ахуе. Люди и организации пытались защитить от невнятного поругания девичьи светелки, спальни и секретные лаборатории, но сионист на это, со свойственной его прозвищу бесцеремонностью, плевал. Пару (десятков) раз выдал неиллюзорных люлей сверхам разных стран и народов, препятствующих его устремлениям, совершил над опиздюленными всё то же невнятное надругание (читая версии в сети, я ржал до икоты), ну и действовал дальше.

Вдобавок, у меня, помимо всех моих прочих дел, появилась задачка, а именно: отыскивать сверхов с тессерактом от мыслительницы, закладывать в них программу, в зависимости от носителя. Тоже дело такое, не самое быстрое и не всегда приятное. Но, в отличие от сиониста, “Демоном-Ёбырем, проклятием Всевышнего за грехи и безнравственность”, меня не называли, потому что на глаза я не показывался. И вот, через месяц ударного труда, золотой мужик болтался у Питкэрна, а я выдавал важные ЦУ.

— Это — проекции, охватят всю Землю, будут видны всем. Это текст. С чувством, толком, расстановкой озвучишь, а не как обычно. Делаешь это, смещаешь мерность планеты назад, запускаем возврат твоих осколков. И энергии подкину, — веско покивал я, стараясь не заржать, очень меня “подвиги свихнувшегося Сиона” радовали.

Текст же был бредоватеньким, но до тошноты пафосным и значительным. Итак, Сионист наш, наделил человеков силой, дабы показать “чего может достичь разумный, стремящийся к развитию, а не бессмысленному обогащению, бездумной агрессии” и дальше по тексту. Про блуд и желания в тексте ничего не было, а то, учитывая слухи, неудобно бы вышло, хрюкал я.

Так вот, посмотрел на противных человеков Сион, посмотрел на гадости, пакости, мерзости и прочие замечательные вещи, ими творимые, и разочаровался в них. И силы со страшной силой поотнимает, а сам свалит по своим делам, бороздить просторы вселенной. Но достичь сил сих они смогут и сами, если будут развиваться, а не хернёй сионопротивной страдать. Кроме того, ряд особо замечательных, со всех сторон красивых и положительных сверхов, силы лишены не будут. Потому что они свои парни и девчата. Всё правильно сделали, молодцы и девицы. И смогут далее развиваться и пребывать над прочим, алчным, злобным и недостойным быдлом.

Которому надо исправляться и становиться хорошим, что вполне возможно и повлечет награду в виде сил сверхчеловеческих. И да, идите нафиг, было в завершение речи. Хоть все взорвитесь, но за избранных мной ответить придется и после смерти!

После оглашения столь важных августовских тезисов, сионист помотался над планетой и вернул топологию к стандарту. Метнулся ко мне, да и получил за секунду осколки свои взад. Я как-то думал подольше и пафоснее будет, аж растерялся я. А вот бац — и сионист раза в четыре больше себя прежнего, ни спецэффектов каких, ни буквицы на небесах огненной.

Ну и к лучшему, заключил я, барственно наделяя (сломал за месяц пару квантовых компов и почти сломав свою думалку, пока не понял КАК передать эту невнятную пятимерную пакость) сущность пятимерной энергией. Тот её потребил, кивнул и исчез. Бороздить просторы вселенной и творить страшную мстю.

А у меня начинался заход номер два. На земле осталась сотня сверхов, людей, по моим критериям, добрых и хороших. Золотого мужика в небесах видел весь шарик, но… Люди — это люди. И без соответствующего стимула и воспитания с детства, они скорее втопчут поднявшегося в грязь, не на свой, а ниже уровень, нежели будут напрягаться и развиваться. Энергосбережение, печально хмыкнул я, начав мотаться по Миру, выдавая сверхам щиты, порталы и предупреждая, что в Великом Государстве Питкэрн, если человеки их начнут обижать, им будут рады.

Да, учитывая, что мои порталы работали, мировая общественность, плавно перешедшая от ахуя от дел сионистских, к ахую от исчезновения сверхов, была в курсе, что я сверх. Проклятья на форумах моей гнусной папуасьей морде как радовали сердце, так и утверждали в правоте насчет человеков.

Что отнюдь не помешало мне записать видеообращение, на тему что сверхи Земли — под моей защитой, так что если что — будет плохо. Признаться, снимался раз десять, но с ехидным выражением морды лица ничего не смог сделать, так что решил, что пусть будет.

В результате — из сотни сверхов на Питкерн перебрались две дюжины. Дюжина просто отшельничает где-то, а остальные живут, где жили. Очень надеюсь, не испортятся, потому что классные личности, один тип вообще клепает ИИ на программном(!) уровне современной технической базы. Ко мне не стремится, хотя общаемся: он — “национальное достояние” и прячется от восторженных почитателей дома. Иногда купаясь у нас в океане.

А у меня скоро прибавление в семействе, да и вопрос становится, уже не пойму, то ли семейный, то ли государственный. Осколки мыслителя я собираюсь пускать в дело. Не как паразиты, а как симбионты с расширенным функционалом. Но вот программа, им заданная, определит Путь, которым пойдет местное человечество в Прекрасное Многомерное Будущее, так что в одно рыло я это… ну, наверное, решу, но скорее всего “сделаю, как всегда”. Так что пригласил я на обед кучу друзей, да и начал свой спич:

— Дамы и господа, у меня для вас наиприятнейшее известие...