Ведьмин род

История первая. Ночной кошмар

Ребенок плакал.

А маленькая четырехлетняя девочка ничего не понимала и от этого плакала еще сильнее...

Вера проснулась в холодном поту. Дрожащей рукой вытерла набежавшие слезы. Это был только сон, всего лишь очередной кошмар и ничего более. Вот если бы еще он так часто не повторялся. Она потянулась и посмотрела на будильник. Стрелки показывали половину шестого утра — несусветная рань, по меркам всех нормальных людей. Но делать нечего, придется вставать, сон все равно уже не придет.

Ночью была сильная гроза. Где-то случилась авария, и, похоже, целая улица осталась без электричества. А значит, день может пройти без телевизора, интернета и даже микроволновки, хорошо еще непрочитанных книг в библиотеке все еще оставалось достаточно. Вера тяжко вздохнула и отправилась на кухню, ставить чайник на газовую плиту. Не то чтобы интернет или телевизор были ей так уж нужны, но с ними проще было разгонять тоску, что терзала ее в последние дни. Вилли, черный кот, сгоряча названный так в честь старшего принца Великобритании, душераздирающе мяукал за окном и нетерпеливо переставлял лапки, пришлось отвлечься, чтобы впустить его.

Вера жила в этом доме с рождения. Он достался ее матери в наследство, и в отсутствие формальной владелицы девушка занимала всю площадь на пару с единственным сожителем — домашним любимцем Вилли. Двухэтажное строение, блиставшее новым ремонтом, только с виду напоминало сказочный домик, на самом деле его построили еще до войны, и, несмотря на кажущуюся хрупкость и легкость, он мог спокойно простоять еще хоть лет сто.

Чай давно вскипел, но Вера не торопилась наливать его в кружку. Неприятный сон все не шел из головы, прокручиваясь с разных ракурсов. В нем не было ничего страшного и ужасного, кроме того, что он был правдой, а плачущая девочка — Вера — была ей самой.

Время двигалось неестественно медленно. Электронные часы на кухонной полке пропищали шесть часов утра по московскому времени. Встать с постели так рано в выходной день — это почти преступление. Даже соседи еще не уехали на дачу, а они те еще жаворонки. Вера жаворонком никогда не была, но идти и досыпать положенные для сна часы все равно уже не хотелось. Допив остывший чай, девушка приняла неожиданное решение — поехать на кладбище.

Верину бабушку почему-то захоронили не на местном кладбище, а на городском. Дочь покойной свое решение никак не прокомментировала, а Верочке, ей тогда едва исполнилось девятнадцать, было не до вопросов. Не то, чтобы она так уж любила бабку, та была слишком суровой и властной женщиной, чтобы вызывать такие нежные чувства, но глубоко уважала и ценила за ум и заботу. Пусть порой она и выражалась в специфических формах. Сейчас Вере было уже двадцать четыре, и всем, что знала и умела, она была обязана Ираиде Васильевне, за что не уставала мысленно ее благодарить.

Салон маршрутного такси был пуст, за исключением сонной молоденькой кондукторши. Обычно, под гул двигателя Вера любила думать, строить планы, фантазировать. Дорога успокаивала ее и настраивала на нужный лад. Но не сегодня. В растрепанных чувствах она сошла на конечной остановке и, не спеша, направилась к воротам в "город мертвых".

Кладбище встретило ее щебетаньем ранних птиц, шелестом деревьев и той удивительной тишиной, что бывает только здесь. Идя по узкой тропинке между резными оградками, Вера вертела головой, вглядываясь в фотографии и надписи на надгробных плитах. Иногда становилось жутко при мысли, что вокруг — реальные люди, чей жизненный путь оборвался по той или иной причине. Каждый из них тоже когда-то думал, чувствовал, жил. Вера поежилась, представив на миг сотни мертвых взглядов, с упреком буравящих ее со всех сторон, и поспешила вперед знакомой дорогой. Только у могилы Ираиды Васильевны она почувствовала себя увереннее, будто покойная бабушка могла ее защитить. На черно-белом керамическом фото — жесткое сухое лицо с пронизывающим насквозь цепким взглядом прищуренных глаз. На этом снимке ей всего пятьдесят. Спустя почти тридцать лет неизлечимая болезнь убьет, но не сломит ее.

Вера почувствовала, как на глаза набежали слезы. Она моргнула, и соленые капли побежали по щекам вниз, срываясь с подбородка.

— Прости, что меня не было рядом, когда... когда... — почти прошептала девушка и, не сумев закончить, разрыдалась. Она не собиралась плакать, но всякий раз, когда оказывалась наедине с бабушкиной могилой, начинала бесконтрольно рыдать, от жалости к ней, к себе, от безысходности и одиночества.

Так плакал маленький ребенок из сна, маленькая Верочка двадцать лет назад...

— Девушка, вам платок дать?

Вера дернулась от неожиданности. За ее спиной стоял подтянутый светловолосый парень лет двадцати пяти, с самым что ни на есть сочувствующим выражением лица. Весьма симпатичного, к слову сказать, лица.

— Вам платок дать? — повторил он участливо. Вера вспыхнула до кончиков волос, осознав, как жалко и убого, должно быть, выглядит в глазах незнакомца. Веки распухшие, нос красный, щеки мокрые. Она пролепетала что-то невразумительное, имея в виду, что справится сама, но парень уже сунул ей в руку свой клетчатый платок. Вера смущенно поблагодарила, в очередной раз подумав, что выглядит глупо, и принялась вытирать лицо, тем более, что от слез кожу уже ощутимо пощипывало.

— Меня, кстати, Стас зовут.

— Вера, — девушка протянула руку. — Очень приятно.

— Вееера, — протянул Стас восхищенно. — Какое красивое и редкое имя!

— Какое же оно редкое? — рассмеялась Вера, в душе ликуя от незамысловатого комплимента. — Имя как имя. Меня так отец назвал, в честь моей второй бабки. Обычная история.

Слово за слово, и молодые люди покинули кладбище, как старые знакомые. Стас оказался милым, веселым и, как казалось Вере, искренним, хотя она частенько ошибалась в людях. Кроме того, он выглядел именно так, как, по мнению Веры, должен был выглядеть мужчина ее мечты. Впрочем, это как раз было не очень хорошо.

— Давай, в кафе зайдем? — предложил Стас, когда они дошли до центральной улицы. — Я с утра жуть какой голодный.

Вера вспомнила, что перед уходом выпустила кота на улицу, причин отказываться вроде не было, но...

И она с радостью согласилась.

Молодые люди вообще редко оказывали ей знаки внимания, по большей части она сама их распугивала, потому что точно знала — добром это не кончится. Но Стас... Он был необыкновенным. Вера не переставала смеяться над его шутками и байками, словно и не рыдала среди могил час назад. Всего часик, хотя бы один час не думать о плохом и быть обычной девушкой.

— Расскажи о себе.

— Что? — Вера вздрогнула и выронила из пальцев десертную ложечку. — Тебе, правда, интересно?

Стас усмехнулся, и сердце заныло в ответ на эту улыбку. Надо было раньше уйти.

— Мне интересно все, что связано с тобой, — просто сказал он. В серых глазах были искренний интерес и тепло.

Вера покраснела, опуская взгляд на вазочку с мороженым:

— Хорошо, но предупреждаю, вряд ли что-то в моей биографии тебя поразит.

На самом деле она покривила душой. Род Ильинских, ранее носивших фамилию Гончаровы, был известен по всей губернии еще в те времена, когда этот, Озерск, был деревней, и почти все жители ее являлись крепостными местного помещика, графа Ильинского. Именно от него пошла новая, знатная, ветвь их необычного семейства. До этого события и после него Ильинские славились тем, что женщины их рода были самыми настоящими ведьмами и владели мощным колдовством.

Всего этого Вера рассказывать, разумеется, не стала. Сейчас, в век технологий и разума, многие позабыли про озерских ведьм, вот и Стас ничем не показал, что Верина фамилия ему знакома.

— Это выходит, твоя сколько-то там раз прабабка вышла замуж за графа? Так ты вроде как графиня?

— А как же, — засмеялась Вера. — У меня и крепостные имеются, огород мне вскапывают.

Парочка еще немного посидела в кафе, потом прогулялась по городскому парку и, наконец, Вера засобиралась домой. Больше ей со Стасом видеться было нельзя.

— Мы еще увидимся? — спросил Стас на прощание, будто специально.

— Непременно, — солгала она, не моргнув глазом. — Озерск — город маленький.

Вера села в маршрутку, помахала из окошка, и машина тронулась с места.

В самом прекрасном расположении духа, какое только возможно при столь раннем пробуждении, Вера пересекала улицы, составляющие северный пригород Озерска, шагая к окраине, где за высоким синим забором стоял ее дом. Вилли, заслышав скрип калитки, бросился под ноги хозяйке, недовольным фырканьем осуждая за отсутствие его законного кошачьего обеда.

— Ну, дорогой, — девушка нагнулась и почесала кота за ушком. — Ты и так слишком толстый.

"Слишком толстый" Вилли вытаращил зеленые глазищи, словно все понял, и едва не пропустил момент, когда входная дверь открылась.

— На заре ты ее не буди, на заре она сладко так спит... — громко продекламировал в прихожей красивый мужской голос и чуть тише добавил. — Тебе-то что не спалось, дорогая моя?

— Мариус? — Вера осмотрелась по сторонам и заглянула в открытую дверь кухни. — Ты где? Я тебя не вижу.

— Ты меня никогда не видишь. Вот дождешься, уйду к другой, которая умнее, красивее, воспитаннее и...

— Не уйдешь, — резковато оборвала девушка. — У нас Договор.

Именно так, с большой буквы. Названный Мариусом вздохнул и вышел из-за спины Веры, где еще пару секунд назад никого не было.

— Вот он я. А ты где была? Я вроде как волновался.

Издевки в последней фразе не заметил бы только глухой. Вера сразу ощетинилась.

— Оставь меня! Уйди хотя бы на сегодня.

— Не могу, — притворно расстроился Мариус и поправил идеальный воротник рубашки. — Ты же помнишь, мы неразлучны. Кстати, приходила эта забавная женщина.

Вера подозрительно сдвинула брови:

— Какая еще женщина?

— Которая заказывала у тебя лекарство от склероза для своего мужа. Тебе, между прочим, такое бы тоже не помешало.

— О нет! Она тебя видела?

Мариус довольно кивнул, но, заметив скептический взгляд Веры, самодовольно признался:

— Я открыл дверь, приняв твой облик, и просил зайти за заказом к двенадцати.

— Дня? — зачем-то уточнила она.

— Ну конечно!

— Я тебя убью! — взревела жертва обмана, едва не кинувшись на шутника с кулаками.

— Не выйдет, Верочка, не выйдет! — расхохотался Мариус и исчез.

Часы безжалостно показывали без пяти минут одиннадцать...

Коттедж Ильинских являл собой небольшое, но тщательно распланированное здание — маленькая прихожая с полкой для обуви, старинным узким шкафом и зеркалом, доставшимися от прабабки, светлая уютная кухня, узкий коридор с тремя одинаковыми дверьми, ведущими в зал, ванную и кладовку соответственно, а также лестница наверх. Второй этаж был занят парой скромных спален, крохотной библиотекой и, что особенно важно, рабочим кабинетом. Именно в эту, самую важную комнату в доме, поспешила Вера, услышав о шутке, которую с ней провернули. Единственный способ попасть туда, пройти через спальню хозяйки, иного пути предусмотрено не было. Разве что через окно, но потолки обоих этажей довольно высокие, да и смельчаков-верхолазов никогда не привлекал одинокий дом на окраине, дорога к которому проходила вдоль старого кладбища.

Вера быстро миновала крутую лестницу, в мгновение ока очутившись в коридорчике с окном в противоположном его конце. Вообще, если трезво взглянуть на план дома, создавалось впечатление, что неизвестный архитектор возжелал во что бы то ни стало уместить кучу одинаково маленьких комнат на имевшейся в его распоряжении небольшой площади. Но и бывшие владельцы, и ныне здравствующие на подобное нагромождение помещений ни разу не жаловались. Тесновато, зато все под рукой. Вера уверенно толкнула дверь своей спальни, пересекла ее несколькими широкими шагами, даже не бросив взгляд на неприбранную постель, достала из кармана заботливо пристегнутый к цепочке на джинсах ключ и отперла кабинет. Святая святых встретила ее мрачной прохладой и запахом сухой травы и пряностей. Намного вернее было бы называть эту комнату мастерской, ведь именно такую функцию она и выполняла. На первый взгляд мастерская сильно напоминала старый пыльный чулан, хотя как раз пыли-то тут и не наблюдалось. А вот на второй взгляд особенно впечатлительным она показалась бы каморкой ведьмы, и этот вариант был ближе всего к истине.

Вера торопливо пробежалась глазами по пучкам засохшей травы и каких-то непонятных веток на стенах, взгляд перескакивал с полки на полку, с баночки на баночку, не находя того, что искал. Наконец, нужный ингредиент нашелся, и Вера сорвала его со стены, бросила в блестящую от постоянной чистки кастрюльку с толстым днищем. Постояла немного, собралась с мыслями и уже заметно спокойнее продолжила свое загадочное занятие.

Ее прервал Вилли, деликатным мяуканьем у двери. Варево в кастрюльке неаппетитно булькало, а Вера сосредоточенно отмеряла на весах бурый порошок, изредка сверяясь с записями в блокноте.

— Чего тебе?

Кот, понятное дело, молчал и продолжал тереться о косяк пушистым боком. Вера оторвалась от весов, высыпала порошок в кипящую воду и сразу же сняла кастрюльку с электроплитки. Вилли требовательно пискнул.